Проснулся не в себе...

Интересно, а где я проснулся? Комната однозначно не похожа на мою, если, конечно, мама с папой за ночь все не переделали… Но это бред, я бы проснулся… Во всяком случае, им бы не сменить незаметно постельное белье, на котором я спал… Определенно, это не моя комната. Тогда чья же? Хм, это должен быть точно первым вопросом, иначе — забодай меня олень! Нет, бодать сам себя? На садизм с элементами мазохизма смахивает. Узнаю, со временем, чья, а пока можно и понежиться в постели — не каждый день семнадцать исполняется. Великий день! Через пару часов я смогу поколдовать… смогу, наконец, похвастать перед предками, как здорово я умею трансфигурировать предметы… Конечно, о превращениях самого себя я скромно умолчу…

Кстати, а где Бродяга? Он что, забыл про мой день рождения? Безобразие! Не миновать ему справедливой кары от моих рук, копыт и рогов! Бегаю я все равно быстрее, в любом облике… Спит, наверное, зараза… Может, тоже стоит поспать? Или стоит, наконец, проснуться? Слишком нереально то, что за ночь все так кардинально изменилось: комната не могла уменьшиться в размерах раза в два, а эти ужасные обои, узкая кровать! Поспать… А это идея! В конце концов, именинник может поспать в свой день рождения, даже если он еще спит и видит странный сон.

— Поттер! Немедленно вставай! Поттер! Я ради тебя завтрак разогревать не собираюсь! Да что ты себе позволяешь?!!!

В комнате то ли моей, то ли не моей, возникла разъяренная фурия, напомнившая мне горгулью в период зимнего голодания, с длинной, похожей на лошадиную шеей, со жгучими глазками. Стоп! Что она делает в моем доме? Где мама, папа? Сириус? Какого черта?! Если это сон, самое время проснуться…

Фурия содрала с меня ставшее таким уютным теплое одеяло.

— Поттер! Мало того, что ты, мерзкий мальчишка, вечно портишь нам жизнь, так ты еще имеешь наглость в день приезда тетушки Мардж проспать! Немедленно вставай, бездельник! И прибери свои лохмы…

Нет, определенно, с этим надо кончать! Мама, что ты мне за ужином в чай подлила? Галлюциногенное зелье «made by Снейп»? Какая еще тетушка Мардж? Причем тут мои волосы?

— Простите, мисс, — раз уж спим с такой реальностью, то будем действовать по сценарию. Как, нет сценария? Блин, опять импровизация! Хм, скорее… — миссис, но я не знаю, кто вы.

Достаточно честно и открыто… Глаза у фурии округлились до размеров галлеона. Что ж, Сохатый, так держать!

— Я не понимаю, что вы делаете в моей комнате и где, черт возьми, моя семья и мой друг, домовый эльфы, наконец?

Я встряхнул головой. Фурия взвизгнула, увидев мой лоб, побледнела, потом порозовела, нервно схватилась за спинку кровати. Я задумчиво потер свой лоб, она что, увидела там надпись «Я Сам-Знаешь-Кто, пришел тебя убить»? Нет, слишком длинная надпись, Может, какой-то шутник намалевал там «Я дементор! Не подходи — поцелую»? Тоже не вариант. Так что же с моим лбом, черт возьми?! От размышлений меня отвлек человек, влетевший в комнату, словно за ним гнались налоговая полиция вместе с гоблинами Гринготтса. Он был похож на помесь свиньи с человеком. Интересно, а как тогда он так быстро бегает? Этот полухряк в замешательстве уставился на фурию, а потом грозно надвинулся на меня. Сон окончательно перестал мне нравиться… Самое время Сириусу пнуть меня в бок, облить холодной водой, обкидать подушками, взорвать хлопушку у меня под ухом, — что угодно, лишь бы я проснулся!

— Поттер, что ты сделал с Петуньей? — взревела ошибка мясного комбината по производству Франкенштейнов.

Может, хватит звать меня по фамилии? У меня имя есть.

— Я ничего ей не делал, всего лишь поинтересовался, какого…

Договорить мне не дала фурия со странным именем Петунья, кажется, у сестры Лили такое имя.

— Вернон, это не Гарри.

Значит, полухряка зовут Вернон?

— Хороший вывод, мое имя — Джеймс, — я постарался улыбнуться. Зря старался.

— Поттер, если у тебя поехали мозги с твоей ненормальной школой, тебе не удастся запудрить их нам!

Фурия приобрела равновесие.

— Вернон, это не Гарри, у него нет шрама!

Полухряк с сомнением посмотрел на мой лоб. Да блин, что же они там потеряли? Шрамов там отродясь не было.

— И у него другие глаза.

Глаза как глаза, всегда такими как сейчас были.

— Кто ты?

— Не кипятитесь, я ведь уже ответил. Я Джеймс Поттер. Всего лишь хочу узнать, какого черта я здесь делаю и где мои родители и друг. Вас я вижу впервые, я впервые в этой комнате и, возможно, в этом доме тоже нахожусь впервые.

Фурия осела. Похоже, ей плохо. Придется помочь… А то её, глядишь, удар хватит. Миокарда, как любит выражаться мой чокнутый дед, страстный любитель магловской медицины. У полухряка вид не лучше… Словно на него кирпич упал.

— Это не шутка?

— А почему я должен шутить?

Да уж, хороший день рождения. Шансы на пробуждение таяли с каждой секундой. Узнать бы, кто такой Гарри и почему он носит мою фамилию.

Снизу раздался хлопок. Кто-то аппарировал, понял я. Звон разбивающегося стекла, шаги нескольких человек, скрип лестницы, и в комнате возник еще один человек в старой, потертой, но чистой мантии. В маленьком пространстве комнаты сразу стало тесно. Я заметил, с каким презрением посмотрели на новоприбывшего фурия и полухряк, словно тот был, по меньшей мере, сбежавшим из психушки особого режима. Человек показался мне смутно знакомым, словно где-то я его видел, только он был…

Человек поклонился Фурии и Хряку.

— Мистер Дурсль, миссис Дурсль, мы пришли за Гарри.

Опять Гарри! Кто же он такой?

— Гарри, ты в порядке?

Это ко мне? Сколько можно повторять, я не этот чертов Гарри, я Джеймс! Оставалось лишь неубедительно кивнуть. Человек приблизился ко мне, на такое же расстояние отдалились Дурсли. Мысленно я убрал с лица этого человека морщины, с волос — седину. Точно я его видел! Только моложе, юнее.

— Лунатик!

Хоть кто-то знакомый в этом чокнутом сне!

Ремус повел себя странно: скользнув взглядом по моему лбу, он заметно побледнел. Такое внимание к этой моей части тела начинало заметно надоедать.

— Лунатик, разве ты меня не узнаешь? — наступление — твой конек, Сохатый, действуй.

— Забирайте его, — взвизгнула фурия. — Что б никогда больше ноги не было в моем доме всяких Поттеров! Ремус кинул мне какой-то предмет.

— Вещи соберут в течение получаса. Гарри, это портал.

Это я понял, так как знакомый вихрь уже уносил меня прочь от этой ужасной комнаты, фурии и полухряка. Хм, знакомый пейзажик… не Хогсмид случаем? Пока я озирался, рядом раздался громкий хлопок. Рем!

— Джеймс! Какого черта?!!! — я ожидал других слов от друга в свой день рождения.

— Какого черта? Это я должен спросить, — огрызнулся я в ответ, — просыпаюсь в надежде, что меня поздравят с днем рождения, а получаю в качестве подарка какую-то фурию, хряка и вечное напоминание о каком-то Гарри, ах да, еще постоянное оглядывание моего лба. У меня что, там что-то написано? Ладно, не важно… Какого черта я просыпаюсь не у себя дома, какого черта ты выглядишь старше, какого…

В конце своей тирады я понял, что Рем протягивает мне «Ежедневный Пророк». Он молчал, не в силах что-либо мне сказать.

— Какого черта мне эта газета?

Какого — я понял, когда мельком посмотрел на дату. Мне показалось, что меня облили чаном холодной воды, потом еще и помучили Круциатусом.

«13 августа 1997 года»...

Странно, никто не мешает мне спать: ни тетя Петунья, ни Дадли. Хотя сегодня приезжает… Черт! Как я мог забыть! Тетушка Мардж! Форменная катастрофа… Стоп, Гарри, хватит паниковать. Люпин же обещал, что заберет меня до приезда тетушки. Хорошо, что я вещи еще с вечера собрал.

Где мои очки? Дурак ты, Поттер, конечно на тумбочке, где ж им еще быть? Точно, вот и они.

Хм, Дурсли за одну ночь произвели ремонт, поменяли дом? Точно помню, засыпал — потолок на метр ниже был, над кроватью полога не было, обои другие были. Где я?

— Сохатый! Ты соизволил проснуться! — откуда-то сбоку на кровать прыгнул худой черноволосый подросток в одной пижаме.

Какой Сохатый? Сохатый — это мой отец. Я Гарри, просто Гарри… Мимолетное замешательство, вызванное внезапным появлением незнакомца, исчезло, оставляя место глубокому реализму. Лучше тетушка Мардж, чем то, о чем я сейчас думаю. Или хочу думать!

— Сохатый, ты чего? Заболел, что ли? Вставай, скоро Рем с Питом приедут, а ты, соня, еще под одеялом! Проспать в такой Великий день!

Вдруг незнакомого паренька передернуло. Он пристально вглядывался в моё лицо, впрочем, как и я в его. При ближайшем рассмотрении его лицо оказалось не таким уж и незнакомым. Не очень длинные, до ушей черные волосы, резкие, но приятные черты лица. На меня смотрело изображение Сириуса, удивительным образом сошедшее с волшебной фотографии. Значит, все-таки тетушка Мардж подождет: сбывался второй ход событий… И мне это почему-то не нравилось: слишком подозрительно.

— Джеймс? — неуверенно потянул Сириус.

Подмывало сказать типа «Да, я Джеймс», но зачем притворяться дурачком? Если это Волдеморт, то никакое перенятие личности не поможет. А если я сплю, то не вижу причины врать. Если все же, каким-то чудом я оказался в прошлом, когда мародером было по семнадцать, то…

— Что с твоим лбом, Сохатый? Кто тебя саданул?

Сириус соскочил с кровати. Лицо его выражало недоверие. Ну, есть с чего… Вот я, например, с легкостью могу принимать его за Пожирателя Смерти, выпившего Оборотное зелье с сохранившимся волосом Сириуса и омолодившегося специальным заклинанием. Конечно, мне непонятна его мотивация… впрочем, что тут непонятно: раз Пожиратель — значит, Волдеморт, раз Волдеморт, то, как следствие, им нужна моя смерть. Ладно, мне непонятна эта игра, но придется принять её правила. В любом случае, что-то сгнило в Датском королевстве. Берем руководство, пусть частичное, в свои руки.

— Сириус, Бродяга, — начал был я, — Я не Джеймс…

Молодец! Отличное начало! Мысленно отругав себя, я попытался исправить ситуацию: Бродяга уже доставал палочку из-за пояса пижамных брюк.

Вдруг кто-то осторожно постучал в дверь и приятный женский голос, явно далекий от визгливого тети Петуньи, поинтересовался:

— Джейми, ты уже проснулся?

Сириус все-таки вынул палочку и, направив её на меня, ответил:

— Нет, миссис Поттер, Джеймс еще спит: его, соню, только холодной водой разбудить!

— Принести, Сириус? — женщина, как показалось мне, хохотнула. — Ладно, разбудишь, тащи его вниз, мы приготовили маленький сюрприз.

Сириус подождал, когда она уйдет, и буквально прошипел:

— Я не знаю, кто ты, как бы ты хорошо не маскировался под моего лучшего друга, как бы хорошо не знал наши маленькие секреты, но ты все равно не учел маленькие мелочи.

— А я и не старался! — чувствую, начинаю закипать. — Я и не стараюсь выдать себя за своего отца!

Гарри, язык твой — враг твой. Ну вот, наслаждайся: Сириуса сейчас удар хватит — вон, уже побледнел… Мне кажется, что это все-таки не Пожиратели…

— Бродяга, послушай, — я встал с кровати, — посмотри на меня: я похож на Джеймса Поттера, потому что я его сын. И не похож по той же причине. Как тут я оказался, я без понятия, зачем — тоже. Знаю, поверить сложно…

Сириус нервно сглотнул, опустил палочку.

— Не сложно, скорее невозможно…

Мда… в веселую переделку я попал. Написать Дамблдору? «Попал сюда. Ну, наверное, это действие какого-нибудь заклинания, скорее всего необратимого…» Превосходно, Поттер, и что дальше? Ну, герой фигов, решай, а то тут некто хочет детального объяснения. Нет, ошибочка вышла, объяснений хотят все, находящиеся в этой комнате… Гарри, интересно, а когда ты стал таким циником? Раньше вроде бы оптимистом был…

— Сириус, нам нужно связаться с Дамблдором… Я не уверен, но это может быть операция Волдеморта…

— Знаешь… э…

— Гарри, — услужливо подсказал я.

— Знаешь, Гарри, по-моему, тебе лучше поговорить с мистером и миссис Поттер…

Слышь, Поттер, а он прав…

— Поговорим, — кивнул я, — только скажи, какое сегодня число?

Посмотрел на меня, словно я с метлы свалился.

— 13 августа 1976 года…

«13 августа 1997 года»

— Рем, скажи мне, что это шутка, — я судорожно сжимал в руках злополучную газету. — Лунатик, скажи, что ты так шутишь… Я не могу быть в 1997 году! Мне ж только семнадцать!

Спокойно, Сохатый, еще немного, и у тебя будет истерика, спокойней, дыши ровнее, подумай о приятном: представь, вот ты сейчас завалишься к себе — старшему в дом… Успокоился?

Лунатик взял меня за плечи, накинул мантию: становилось как-то неприятно ходить в одной пижаме.

— Джеймс, Сохатый, я так счастлив тебя снова видеть! — голос Рема дрожал, на глазах появились слезы, но морщинки около глаз не разгладились.

С этого момента поподробней… что значит снова? Мы что, после школы разбежались в разные стороны, и прощай наша мародерская дружба? Не, я так не играю… Или… кстати, кто…

— Кто такой Гарри?

Невинный вопрос, только Лунатик странно всхлипнул.

— Джеймс, думаю нам лучше пойти в Хогвартс. Я попытаюсь рассказать тебе все по пути…

Хогвартс… высокие башни его видны даже отсюда, из Хогсмида. Несмотря на обещание, Люпин молчит, лишь как-то нервно вздергивает плечами. Да и мне не по себе. Еще бы, заснуть дома, а проснуться в совершенно другом доме через двадцать один год. Такое не с каждым происходит. Интересно, а этого загадочного Гарри так же колбасит? Ага, попал он на мое место… судя по всему, он на меня похож, значит… значит, он спокойно может жрать сейчас мой торт?!! Встречу — убью! А все же странно, что Лунатик употребил «снова», словно он меня после того, как мы расстались после седьмого курса, не видел. А где Бродяга? С его-то замашками вполне аврором мог стать. А я кто сейчас? Наверняка добропорядочный семейный человек с шикарной карьерой… Остановись, Сохатый, мечтать не вредно, но слишком обидно, когда все оказывается не так, как ты представлял. К тому же Лили еще не определилась, хочет ли она с тобой встречаться, голова ты рогатая!

Внезапно Лунатик остановился около развилки. Ну, может, теперь чего-нибудь да скажет: я уже приготовился к принятию новой порции неприятных новостей. Размечтался, Сохатый! Жди у него ответа, как от моря погоды! Результат точно такой же — нулевой. Меня посетила кощунственная мысль, что лучше бы я остался с Хряком и Фурией, может быть, удалось бы с ними договориться. Давай думать логически, Сохатый, Хряк и Фурия называли меня Поттер, но в тоже время приставили к моей фамилии другое имя: Гарри. Это означать может только одно: этот загадочный Гарри как-то связан со мной и, скорее всего…

— Лунатик, я не понимаю, почему ты мне ничего не говоришь, но скажи только да или нет. Гарри — это мой сын?

И кто сказал, что неожиданные выводы надо сообщать всем скопом?

— Ты сам догадался? Впрочем, я должен был понять, что ты этого так просто не оставишь… Джеймс, все, что я прошу, это немного подождать: единственный, кто может хоть как-то прояснить ситуацию — это Дамблдор.

— Лунатик, с каких пор с нашими проблемами мы премся к преподавателю трансфигурации?

— С тех самых пор, когда от этих проблем зависят проблемы всего магического мира, мистер Поттер, — голос внезапно появившегося Дамблдора, — очень мило с твоей стороны оставить мне Карту, Ремус, я смог встретить вас.

ЧТО?!!! Наша карта у Дамблдора?!!! КАК? Кто в здравом уме и памяти отдаст это сокровище в руки учителей?

Видимо, все мои эмоции весьма живо отразились на моем лице, так как Дамблдор ободряюще положил мне на плечо руку.

— Джеймс, после каникул я отдам её законному владельцу, но сейчас мне важно знать, что происходит в школе.

Сохатый, спокойно, только спокойствие…

— Да черт с этой картой, профессор, мне сейчас гораздо важнее узнать, что, во имя Мерлина, здесь происходит.

— Конечно. Если честно, я и сам с трудом понимаю, но мы постараемся разъяснить ситуацию.

Давно пора. А то у меня скоро крыша поедет. Ремус, не надо так саркастически хмыкать, я тоже это понимаю. То, что ты подсказал мне на моем последнем экзамене, ничего не меняет.

— Насколько мне известно, ты сможешь вернуться только через год.

Дамблдор нехорошо замолчал.

— Джеймс, тебе нужно притвориться твоим сыном на этот год.

Спасибо, профессор, всегда знал, что вы умеете делать подарки на день рождения! Провести целый год в качестве ученика, о биографии которого знаешь лишь то, что он твой сын. Превосходно, просто замечательно! И что дальше?

Я посмотрел на Люпина: зараза, не люблю, когда он ТАК улыбается. Видимо, придется согласиться… что ж, целый год, говорите… я согласен, только с условием…

— Профессор, я согласен. Только я бы хотел узнать побольше о Гарри, мне же его изображать…

Строим невинные глазки… клюнет или не клюнет? Клюнул?!! Куда катится мир?

— Конечно, Джеймс, и совет: постарайся забыть, что ты анимаг…

Это было как ножом по коже! Какая сволочь рассказала ему про анимагов? Мало карты, что ли? Видимо, вот тот красавчик, что через неделю на луну завоет… Ну, Лунатик, ты у меня еще получишь! Даю тебе слово, если не сдержу, можете меня поймать и отпилить рога!

Превосходно! Проснуться почти за двадцать лет до твоего рождения, что может быть лучше? А? После такого встреча с Волдемортом праздником покажется, хотя лучше такое… Гарри, находи приятное в неприятном: вот ты сейчас оденешься в одежду твоего отца, которую мне так заботливо швырнул в лицо твой будущий крестный отец, а потом увидишь бабушку и дедушку, хотя тебе и неизвестно, как они отнесутся к исчезновению своего сына и к появлению незнакомого подростка, выдающего себя за их внука. Прелестная картина…

— Запомни, Гарри, — наставлял меня Сириус, — хоть одно слово об анимагах, карте, — тебе не жить!

Я что, похож на дурака? Мне же это потом боком обойдет!

— Я, по-твоему, похож на идиота?

— Не знаю-не знаю, но человек в здравом уме не станет утверждать то же, что и ты. В твои слова очень трудно поверить. Так что, как сказать.

Он прав, не могу с этим поспорить. Интересно, что сегодня за Великий день, дата это мне не разъяснила. Спросить у Сириуса напрямую чревато последствиями.

— Ладно, умник, когда спустимся, постарайся не закричать «бабушка» и «дедушка», боюсь они не поймут юмора.

— Я тоже! Слушай ты, Бродяга, я никогда не закричу так, потому что я никогда их не видел, кроме как на фотографиях.

Сириус моргнул и засмеялся.

— Скажи еще, что ты предков своих только на фото видел…

И еще раз он прав…

— Сириус, с этим не шутят. И… если хочешь знать, я действительно видел своих родителей только на фотографиях…

Ну и что, если он узнает. Ведь я же не скажу, что Джеймса и Лили убил Сам-Знаешь-Кто, в узких кругах больше известный, как Великий и Ужасный Лорд Волдеморт? Какая разница, пусть думает, что… неважно что…

Сириус изменился в лице, побледнел, в глазах застыла неподдельная жалость. Еще немного, и мне самому жалко его станет. Хм, хорошая рубашка… мадам Малкин, не иначе… в любом случае, гораздо лучше, чем обноски с плеча Большого Дэ.

— Гарри, это правда?

— Что?

— Не притворяйся идиотом!

— Да, это правда, тебе легче?

Вдруг в дверь опять постучали. И опять тот же приятный женский голос возвестил:

— Джеймс, Сириус, я знаю, что вы не спите, так что я вхожу.

Я сглотнул. Судя по всему, это моя бабушка. В комнату вошла стройная женщина в синем платье моды семидесятых годов, Поттер, ты — дурак, на дворе и есть семидесятые. Её длинные черные волосы, пронизанные ранней сединой, были собраны в конский хвост на затылке.

— Джейми, мальчик мой, ты уже совсем взрослый! Ты уже подумал, какое заклинание первым продемонстрируешь нам?

Сириус поперхнулся.

— Миссис Поттер…

— Сириус, это тебе воду на голову надо! Задерживаешь Джейми в его день рождения!

Опа, вот это новость: отец родился сегодня? С Великим днем разобрались… Теперь пора взять управление в свои руки.

— Миссис, я не совсем Джеймс…

Да, Гарри, дипломатом тебе не быть. Мельком взглянул на Сириуса: вид у него, словно сейчас он меня убьет. Что ж, абсолютно с ним согласен. Хочу обратно, пусть к Дурслям, пусть там Волдеморт каждый год идет крестовым походом на Хогвартс…

— Джейми, что с тобой?

— Со мной все в порядке, только я не Джеймс. Понимаете… взгляните на меня: я похож на Джеймса, но я не он…

Миссис Поттер посмотрела мне в глаза и скользнула взглядом по шраму.

— Ладно, Джейми, я тебя раскусила! Ты попросил Сириуса немного поколдовать? Изменить себе внешность.

Она обняла меня со всей своей сердечностью.

— Миссис Поттер, это правда… — Сириус заметно нервничал.

И было с чего. Я уже и сам начал нервничать. Прекрасно, Поттер, уверенно идите по жизни и, может быть, вас по дороге не встретит очередной Гримм, что бы предсказать вам очередную порцию неприятных ситуаций. Трелони будет в восторге от такого предсказания! Надо не забыть записать, а то вдруг забудется. А сейчас заткнись, Поттер, ты впервые видишь своих родственников! Пускай даже при таких странных обстоятельствах.

— Это правда… Я не заколдовывал его, это его настоящая внешность…

— Мальчики, хватит вешать мне лапшу на уши: она, конечно, вкусная, но уж больно горячая. И, тем более, кто может быть на месте Джейми? Сам-Знаешь-Кто?

— В какой-то степени вы правы, — я перешел к решительным действиям, — я Гарри Джеймс Поттер, ваш внук.

Гарри, я уже упоминал, что тебе не суждено стать дипломатом?

— Ты… ты не Джеймс, да? — женщина села на краешек кровати.

— Я пытаюсь вам это объяснить уже десять минут.

Я мельком посмотрел на Бродягу, тот пожал плечами и сделал вид «а главное, что здесь мы совершенно не причем!» Предатель, крестный отец, называется. Миссис Поттер, непривычное лично для меня сочетание, внимательно меня разглядывала.

— Повтори еще раз, кто ты?

Странно это слышать: маги, и ни разу не слышали о знаменитом Мальчике-который-еще-не-скоро-сдохнет, а только потому, что это ему делать совершенно не хочется.

— Моё имя Гарри Поттер. Как бы это дико не звучало, но вчера я засыпал в 1998, а проснулся здесь.

— Где Джеймс?

Вот блин, а я и не подумал. Наверное, парится сейчас на моем месте, надеюсь… Ему легче, Люпин, как никак, его друг…

— Он там?… да?

— Где там?

Играем в дурачка, Поттер?

— На твоем месте?

Тетя Петунья, наверное, в восторге… Зная приблизительно характер отца, могу это предсказать.

— Скорее всего… Миссис Поттер, я уже предлагал Сириусу связаться с профессором Дамблдором. У меня есть все основания подозревать, что это операция Волдеморта. Только ему нужно, чтобы я исчез…

Миссис Поттер дрогнула, как и все при произношении имени этой мрази. Я уже приготовился быть выпнутым из этого дома, но моя бабушка лишь радушно улыбнулась и, видимо, привычным для нее жестом потрепала мои волосы.

— Ну что ж, Гарри, мы пошлем профессору сову немедленно, но, похоже, тебе придется притвориться твоим отцом.

Она нагнулась ко мне и прошептала, чтобы Бродяга не услышал:

— Не скажешь мне, на ком женится мой мальчик?

— У меня её глаза… она очень хорошая и добрая…

Гарри, главное — сейчас не сообщить бабушке, что её сын погибнет, не дожив до тридцати лет… Ты ведь вполне можешь такое взболтнуть…

Сириус показал мне из-за спины бабушки ободряющий жест. Его ситуация забавляла.

— Ладно, Гарри, расскажешь после, а сейчас давай поработаем над твоей внешностью: не думаю, что гости будут в восторге, узнав, что виновника торжества нет на месте. Согласен стать на время своим отцом?

Смотря на сколько и смотря в какой кампании мне придется находиться…

— Я согласен…

— Я знала, что ты согласишься, Джейми, — она наклонила мою голову к себе и поцеловала в щеку. — Так какое заклинание ты нам продемонстрируешь?

Она подмигнула мне, и мне показалось на мгновение, что деду она о случившемся рассказывать не будет.

Никогда не знал, что Хогвартс в конце лета такой… тихий. Не знал также, что приятно просто сидеть на берегу озера и думать о приятном или неприятном, это уж как повезет. Сохатый, в какое же д…ты влип! По самые уши. Задумчиво тру шрам, по-дурацки торчащий на моем лбу. Интересно, как Гарри привык к нему, впрочем, неудивительно: он у него почти что с рождения… Черт! С утра узнаешь, что у тебя будет сын, а чуть позже, что ты не увидишь, как он вырастет. А я-то надеялся! Размечтался, Сохатый! Вместо счастливой семейной жизни получишь Аваду между глаз. Прекрасная перспектива…

Странно видеть на своем лице глаза Лили. Что-то внутри меня ликовало: она согласится, согласится со мной встречаться!

Тут уж ничего не поделать, влип по самые уши… Дамблдор по какой-то причине не захотел распространяться о моем появлении. Радует… Нюниус будет в восторге: еще бы, терпеть меня еще целый год. Это просто чудо, что он профессором стал, а не в Азкабане сидит.

Так, Сохатый, еще раз повторим: тебя зовут Гарри Поттер, мальчик-который-выжил, но ты ненавидишь, когда тебя так называют (еще бы, кто в здравом уме будет этим хвастать?), ты дружишь с некими Роном Уизли и Гермионой Грейнджер (кстати, Сохатый, их ты можешь просветить в свой маленький секрет), ненавидишь профессора Снейпа (вот с этим точно проблем не возникнет!) и слизеринца Драко Малфоя (поди еще один Нюниус)… И, да, надо вести себя естественно…

— Джеймс, — я и не заметил, как подошел Рем. — Извини… я не поздравил тебя с днем рождения… я немного растерялся.

Он сел рядом и положил что-то мне на колени.

— Что это?

— Подарок, подарок на день рождения. Действительно, извини, Сохатый…

Я пожал плечами.

— Лунатик, ты же здесь ни в чем не виноват, зачем ты себя укоряешь?

— Есть за что…

Колись, брат мой, мародер!

— За что?

— Я, честно, забыл про твой день рождения. Каюсь, каюсь, нет мне пощады!

— Знаешь, Лунатик, подмывает назначить тебе мародерский суд когда-нибудь в темном коридоре. Но я этого делать не буду: во-первых, общественность не поймет, во-вторых…

— Погоди, Сохатый, тебя ведь раньше не волновало мнение общественности?!

Ну, все, Лунатик, доигрался: вернусь — устрою тебе большущую головомойку!

— Знаешь, Джеймс, могу помочь с твоей адаптацией. Рон и Гермиона сейчас в штабе Ордена. Я смогу уговорить Дамблдора, что бы они составили тебе кампанию здесь, в Хогвартсе.

Было бы здорово. Жду не дождусь встречи с друзьями моего сына, блин, с моими друзьями.

— Ладно, Сохатый, пошли в школу, скоро вечер, холодно становится.

— Хорошо, только зови меня Гарри, может быть, так быстрее привыкну.

— Как пожелаешь…

О Мерлин, как тяжело разговаривать с другом, который старше тебя вдвое. Почти невозможно.

— Знаешь, …Гарри, — сказал вдруг Лунатик около портрета Полной Дамы, — представь выражение лица Нюниуса, когда он узнает…

Как всегда кислое и злое…

— Спорим, что будет отыгрываться за все годы, — я улыбнулся, совершенно искренне.

Люпин тоже улыбнулся, не удержался и хохотнул. Вот и смеялись мы, как два идиота, пока, наконец, обиженная невниманием Полная Дама буркнула:

— Вы тут смеяться намерены или же войдете? Я спать хочу.

— А характер у неё ничуть не изменился, — прокомментировал Лунатик, когда проход за ними закрылся.

— Тут вообще мало что изменилось. Вещи Га… мои вещи уже в спальне?

Люпин ухмыльнулся.

— А ты как думаешь, друг?

И, справедливо полагая, что я так просто это не оставлю, быстро ретировался из гриффиндорской гостиной. Ничего другого не оставалось, как идти в спальню для мальчишек седьмого курса.

Класс! Главное, нет ничего неизменного. Слышь, Гарри, за такое место я тебе прощаю даже мой праздничный торт: у самого окна выбрал. Ага, вот и сундук. Учебники, учебники, несколько рубашек… Дамблдора, наверно, посетил маразм, когда он решил отдать Гарри в руки к Дурслям: они ж его ненавидят! Надо сходить в Хогсмид и купить нормальных рубашек и, судя по всему, еще и брюк… Вот это уже интересней — фотоальбом. Посмотрю на досуге. Домашнее задание посмотрим вообще перед самым учебным годом. Мантия-невидимка… Стоп! Мантия-невидимка! Моя мантия?! Хорошая вещь, спасибо мамочке. А это что? Нож какой-то…

Вроде бы все вещи на местах. Можно и альбом посмотреть. Мои фотки и Лили. Это что, моя свадьба? Кто был фотографом? А вот и Хряк с Фурией, видимо с сыном…

— Развлекаешься?

Рем застал меня врасплох. Это он умеет. Присел рядом.

— Я кое-кого привел. Кого обещал. Они скоро будут здесь. Готов?

Ага, два раза… Ремус, ты вообще когда-нибудь сообщаешь хорошие новости?

— Я готов.

Соберись, Сохатый. Тебе нужна вся твоя воля и разум.

В комнату вошел рыжий паренек с жутким количеством веснушек, а за ним появилась невысокая девушка с пышной копной волос. С минуту напряженного переглядывания, решаюсь их поприветствовать.

— Привет. Лунатик уже вас просветил?

Кивнули. Хорошее начало, так держать, рогатая ты тварь.

— Я Гермиона, а это Рон.

Я позволил себе ухмыльнуться.

— Вот и прекрасно. Мы поладим, даю слово мародёра.

Убью Сириуса! Он же обещал мне помочь! А сам, крестный недоделанный, смылся в неизвестном направлении. Что от меня требуют? Заклинание? Отлично, будет вам заклинание… Что там дедушка, блин, отец, говорит?

— Уважаемые гости, перед тем, как будет разрезан торт, я хочу попросить нашего именинника сотворить первое заклинания вне дорогих стен Хогвартса: ему только что пришло письмо! Просим!

Круцио твою Аваду через Империо! Что б такого сотворить? Чтобы потом Джеймсу стыдно не было… Эх, была не была, заодно отмщу!

Около меня образовалось пустое пространство. Сириус и бабушка смотрели с незаметным на первый взгляд напряжением.

Сосредоточимся на счастливом воспоминании…

— Экспекто Патронум!

Как всегда из палочки вылетел серебристый олень. Со злорадством отметил, как побледнели мародёры. Олень-патронус в нерешительности из-за отсутствия дементоров потоптался на месте, прильнул серебристой мордой к бабушке и растворился. Приглашенный на праздник бомонд оглушительно зааплодировал.

Им понравилось… Бабушка улыбнулась… Сириус, видимо, размышляет, набить мне морду сейчас или чуть позже. Фиг я ему дамся! Но оправдательную речь лучше заготовить сразу…

От размышлений меня отвлек дед. Он похлопал меня по плечу.

— Сын, это лучший патронус, которого я когда-либо видел! Давно умеешь вызывать?

С третьего курса…

— Весь прошлый год тренировался, чтобы не посрамиться, — для убедительности потупим глаза и скромно улыбнемся.

Поверил? Он поверил?!!! Странно, а с учителями не срабатывает…

— Я страшно горжусь тобой, Джейми.

Спасите меня! Мародёры восприняли мой призыв и весьма деликатно освободили меня от общества деда.

— Сохатый, а мы и не знали, что ты патронуса умеешь вызывать. Особенно такой формы… — Сириус явно издевается.

Что ж, из огня да в полымя! Бродяга явно нарывается. Что он придрался к форме моего патронуса: ну появляется Сохатый, чего особенного?

Ремус задумчиво почесал в затылке.

— Так вот на что намекал Бродяга… Ты не Джеймс, да?

Я от души порадовался, что они забыли Хвоста где-то на другом конце огромной залы. Рассказывать свою историю перед будущим Пожирателем — нет уж, увольте. Гермиона, Рон, жалко вы не видите картину с гордым названием «так был казнен Гарри Поттер»…

Скромно кивнул, мечтая провалиться сквозь пол и сбежать с этого праздника. Свои-то дни рождения с трудом выношу, так еще и на чужом отдуваюсь.

— Тогда, может быть, представимся друг другу? Ремус Люпин, Лунатик.

— Я знаю, но все равно приятно. А я Гарри Поттер, сын Сохатого. Временно его замещаю…

Люпин улыбнулся и протянул руку.

— Что ж, будем знакомы. Кстати, где ты научился такому патронусу?

Бродяга хмыкнул.

— Рем, совсем запугаешь его, таких ботаников, как ты, еще поискать надо!

Теперь и я улыбнулся. Похоже, Гермиона еще фору Лунатику даст.

— Ошибаешься, Бродяга, я с одним таким ботаником с первого курса дружу. А патронуса научил меня вызывать некто профессор Люпин, не знаком?

— Не встречал, — отшутился Ремус. — Может, это тот, кто каждый день на меня в зеркале смотрит.

— Похож, — с видом знатока произнес я. Похоже, провести здесь время будет не так накладно, как мне показалось в начале.

Неужели прошел уже целый месяц?!! Месяц, проведенный вдали от дома, в Хогвартсе, под присмотром всех учителей. Не знай я правды, подумал бы, что мой сынок — преступник-рецедивист, раз за ним такое пристальное наблюдение. За последние дни каникул старательно вызубрил имена и фамилии всех однокурсников моего сына, а также его привычки под чутким руководством Гермионы. Эта девушка еще похлеще заучка, чем Лунатик… Словно девиз её жизни «прочитаю все школьные книги, возьмусь за «Флориш и Блотс» и не остановлюсь, пока не прочитаю все!» Зато теперь отличу Невилла Лонгботтома от Колина Криви.

Какой умник составлял расписание на понедельник? Сдвоенная Трансфигурация, Защита и Зелья. Ладно, старушку МакГонагалл я терплю, предмет её знаю в совершенстве, как никак анимаг со стажем! На зельях — преподаватель Нюниус, ладно, стерпим… Но быть лучшим на защите? Нет уж, увольте…

— Гарри, давай, наполняйся калориями, а то на урок опоздаем, — хлопнула меня по плечу кудрявая девушка. Парвати, кажется.

— Сейчас, только шнурки поглажу…

Отстаньте, я есть хочу… и так вид портит вон тот слизеринский «красавчик» с зализанными волосами. Пока я за ним наблюдал, он сумел спародировать мои движения двенадцать раз! Как только Гарри его терпит? Ненавидит и терпит… отличный, наверно, мародёр бы вышел, если не брать в учет некоторые обстоятельства.

— Гарри, — справа подсела Гермиона, она уже держала в руках огромную сумку с учебниками. — Нам действительно уже пора.

— До урока еще целых пятнадцать минут, Гермиона! До кабинета пешим ходом пять от силы… Так могу я нормально поесть?

— Как это пешим ходом?

Внимай, наивная твоя душа.

— То есть не копытами и не бегом…

Гермиона кисло улыбнулась проходящему мимо старосте-пятикурснику.

— Гарри, Рон, давайте встретимся после уроков где-нибудь во дворе…

— Замышляете очередную пакость? — высокомерно растягивая слова, бросил в их сторону пародист. — Запомни, Поттер, чуть что не так, и Профессор Снейп будет в курсе…

Ха! Испугал. Уже дрожу…

— Гарри, пойдем, — Гермиона сразу же как-то напряглась. — Не стоит обращать на него внимания… Придурок, что с него взять?

— А кто обращает внимания? Заметь, я вообще ни слова ему не сказал.

Еще успею… Век он помнить меня будет… Так что, Малфой, ведь так, Джеймс Поттер еще нанесет ответный удар.

Улыбнувшись обидчику, уныло поплелся за Роном и Гермионой. Куда это они?

— Ребят, вы куда?

— На трансфигурацию…

— Так короче…

Махаю рукой на более короткий путь. Незаметненький такой лазик… Очень короткий и эффективный. Сейчас придется уговаривать… Хм, согласились без уговоров.

— Значит, это правда, что лучше Мародёров никто Хогвартс не знает? — спросил Рон, когда мы стояли около пустого класса: до урока оставалось еще около семи минут.

— Нет, не правда. Спорим, Основатели знают его лучше. Например, мы так и не нашли очаровательный чуланчик Слизерина.

— Тише, остальные подтягиваются, — шикнула на нас Гермиона. Что мне не верится, что она правила нарушала, послушаешь, так образец идеального ученика!

— Гарри, я сяду к тебе, ты не против? — Рон хитро подмигнул мне.

Молодец! Сразу прочухал выгоду, может, намекнуть, что я еще и по зельям хорошо соображаю? Хоть появится интересный собеседник на уроках…

— Конечно, как же я могу быть против… Я же твой лучший друг, забыл?

К обеду уже был лучшим другом всего курса, спонтанно пообещав МакГонагалл помочь Невиллу. И параллельно худшим врагом Слизерина. Ладно, они и раньше мне не симпатизировали.

Сегодня опять полнолуние… Навестить сегодня ночью старину Люпина?

Интересно, а кто будет замещать Лунатика? Поинтересовался. Лучше бы этого не делал… Ужас! Защиту, по которой я не фига не понимаю, будет вести Нюниус?!

— Гарри, успокойся, сегодня контрольная.

— Успокоила…

Гермиона нахмурилась.

— Садись рядом со мной и попробуй списать. Он тебя убьет, если его оценки по Защите поползут вниз.

— Кто кого, кто кого…

В класс ворвался Снейп. Только неслыханная выдержка помогла мне не сболтнуть что-то типа «Нюниус, как делишки?». Но он еще в мое время шуток не понимал…

Летучей мышью он пролетел по рядам, раскладывая листки с контрольной. Что ж, посмотрим…

«Отличие оборотней от обычных волков…» Позор мне, если не вспомню! «Смертофалды…» Это еще что за тварь? Выяснится в ходе работы…

Во, готово… Сохатый, в тебе погиб великий писатель! Написать вполне приличный ответ на вопросы, на половину которых не знаешь ответа — это не каждый сможет.

Пережить бы оставшуюся пару зельеварения, и жизнь прекрасна вполне. Почему Нюниус так подозрительно косится на меня? Голову бы, что ли, помыл… Ему что, самому не неприятно? Как студентом грязным ходил, так и сейчас. Ну что ты пялишься на меня? Я не картина Родена, чтобы на меня так пожирали глазами. Особенно такие личности, как вы, профессор Нюниус…

Фуф, наконец-то конец урока… Запомни, Сохатый, берешь зелье, вливаешь его в мензурку и быстро сматываешься из кабинета.

— Мистер Поттер, останьтесь…

Блин! И где я прокололся? Профессор Снейп, а не Нюниус, Снейп, Снейп…

— Да, профессор?

— Дамблдор попросил меня продолжить с вами уроки ментальной блокировки, так что каждую пятницу в шесть. Однокурсникам скажите то же, что и обычно…

Продолжить уроки чего? Гробить вечер по пятницам на этого сальноволосого…

— Конечно. До свидания, профессор.

В коридоре меня ждали Рон и Гермиона.

— Что случилось? — спросили они в унисон.

— Кто может разъяснить мне, что такое ментальная блокировка и почему я должен постигать её вместе с Нюниусом?

Они переглянулись.

— Ты влип, Сохатый… — прокомментировал я вслух их переглядывания. — Я прав?

— Еще как…

Казалось, что этот чертов прием никогда не кончится! Дурацкие улыбки, дурацкие поздравления… Да что еще может чувствовать человек, который даже не находит в себе силы признать, что ему очень хочется крикнуть на весь зал что-то вроде: зачем праздновать, ведь ему осталось немного! Зачем праздновать, ведь в зале есть человек, нет, не человек — крыса, предавший его?!

Наконец, все разошлись, остались только Лунатик и Бродяга. Похоже, сейчас кто-то меня будет бить, и возможно даже ногами… Этот кто-то как-то нехорошо взял меня за руку и повел в комнату моего отца.

— Ну, — грозно спросил пыхтевший от злости Сириус, закрывая дверь, — доигрался?

Ремус, прислонившись к стенке и старательно изображая невинный столбик, молчал: лишь вопросительно поднял левую бровь.

— До чего? — изображаем святую невинность…

Похоже, сейчас устроят допрос с пристрастием… у них впереди вся ночь… тут уж мне никто не поможет.

— Ты чего вытворил? — казалось Сириус сейчас взорвется.

— Сотворил заклинание, как и просили… Сотворил лучшее, что мог. Ну, если хочешь, могу Империо, Круцио продемонстрировать!

Я уже и сам начал выходить из себя. Меня бесил прямой наезд Бродяги и тупое невмешательство Лунатика.

— Хотя зачем демонстрировать такие слабенькие заклинания? Авада Кедавра — и дел то! — я постарался приправить свой голос всем сарказмом, что у меня имелся.

Сработало! Бродяга немного отступил назад…

— Ты что, действительно можешь их сделать? — заговорил Люпин, в его голосе скрывалось недоверие. Есть с чего…

— Могу, и все три испытал на своей шкуре… — любуюсь произведенным эффектом…

Сириус что-то лихорадочно соображает, Люпин еще более подозрительно на меня смотрит.

— Ты в курсе, что последнее вообще-то смертельное?

В курсе… не поверишь, но в курсе…

— Смертельное, не смертельное, но Волдеморта отправило в нокаут на тринадцать лет…

Жалко, что не на более долгий срок…

Кстати, что там бабушка насчет маскирующих чар говорила? Что-то вроде того, что они к вечеру развеются… Вот блин…

Судя по лицу Люпина, уже развеялись…

— Но ты жив, — Сириус не спрашивал, он утверждал..

— Неплохая переносимость, — я постарался выдать нечто похожее на улыбку. — И фатальная везучесть.

— Да уж… А ты похож на Сохатого.

Как сын на отца, не более…

— Я в этом не виноват.

Сириус хмыкнул и плюхнулся на кровать. Ремус устроился на широком кресле.

— Ну, парнокопытное неудачное, ждем-с…

Осмотрев комнату на предмет более или менее удачного места для приземления, я остановился на втором кресле.

— Чего?

Ждут рассказа об их будущем… Обойдутся, хотя как хочется им все рассказать… Но некий опыт обращения с маховиком времени хоть чему-нибудь, да научил.

Лунатик улыбнулся. У меня сложилось впечатление, что он думает точно так же, как и я.

— Подробного рассказа обо всем.

Гарри, не будь придурком! Одно неосторожное слово — и все пойдет наперекосяк. Самое меньшее — предки никогда не поженятся. Хм, Гарри, а ты Гарри? Может быть, тебя еще вдруг с Гермионой перепутали?

— Не думаю, что это действительно возможно. Если я сейчас вам все расскажу, то все перевернется, и может стать даже хуже, чем есть…

— Гарри, или мне кажется, или так это и есть, но глаза у тебя зеленые? — осторожно поинтересовался Сириус.

Обходной маневр? Похвально…

— Да…

Сириус ухмыльнулся, щелкнул пальцами и рассмеялся:

— Лунатик, ты проиграл! Я знаю, на ком он женится! Это Лили, ведь так? Не томи, гость из будущего, решается судьба моего домашнего. Ведь эта рыжая Джеймса охмурит?!

Я стал предметом спора на домашнее! Такой подлянки от друзей моего отца я не ждал. А назвать маму «этой рыжей»… сейчас кто-то получит в нос!

— Мама не охмуряла отца, — как можно ровнее произнес я.

— Бродяга, считай, защита у тебя сделана… — Люпин спокойно пожал плечами. — Гарри, — обратился он ко мне, — ты действительно не обязан нам все рассказывать, в отличие от него, — он указал на смеющегося Сириуса, — я помню о правилах пользования маховиками времени… Это почти схожие случаи.

— Только, судя по всему, я тут надолго…

Теперь сомнений уже не возникало… Вот блин, я видел в этих парнях уже взрослых людей, а не сверстников… и это становилось уже несколько неприятно… Хм, а как отец справляется? Жизнь-то у меня не сахар…

— Джеймс, — Гермиона пыталась растормошить меня.

Зря стараешься, милочка, ты, конечно, ничего, но не стоишь того, чтоб проснуться… тут только ведро воды поможет, слишком уж я спать хочу…

— Джеймс, если ты сейчас не встанешь, нам придется искать нового ловца!

— Гермиона, это бесполезно… — немного сонный голос Рона раздался над моим правым ухом. — Значит, это просто байки, что он хорошо в квиддич играл. Сейчас-то и проснуться не может, куда до игры!

Черт! Сегодня же тренировка! И какой-то садист сделал сынулю капитаном… придется вставать…

Сначала надо открыть глаза… получилось, но почему-то только один, кажется, левый. В его поле зрения попали рыжие вихры младшего Уизли… больше всего он сейчас напоминал мне Билла, что должен на второй курс перейти, — у того тоже такие же вихри. Только старший Уизли не делал таких глупостей, например, не будил меня.

— Смотри, Гермиона, так результативней! — Рон аж засветился от счастья. — Вставай, соня, развлечешься хоть перед смертью…

Второй не замедлил повторить подвиг первого…

Это он про ментальную блокировку? Фиг Нюниус в мои мозги залезет… Хотя, судя по рассказам нашей милой заучки, он это еще как может. Ну и что он там увидит? Себя с разбитым длинным носом? Наши мародерские тайны? Только, похоже, здесь это давно уже не тайны. Весь мир знает, что Люпин оборотень, что мы анимаги — весь орден Феникса, группировка против Сами-знаете-кого, Нюниус, к сожалению, туда входит, Карта Мародеров тоже не секрет для большинства, мантия-невидимка — только Слизерин не в курсе…

— Во сколько тренировка? — решался вопрос жизни и смерти: смогу ли я хотя бы умыться…

— Если поспешим, то успеем, — подколол меня рыжий парень, очень удачно обронив на меня форму и метлу, тяжелую метлу.

— Держи, — Гермиона протянула мне очки.

Она косо поглядывала на Рона.

— Это не смешно, — она укоризненно покачала головой. — Ты же должен это понимать, Рон. Тренировка подождет.

Рон обиженно хмыкнул, и Гермиона, как мне показалось, попыталась сдержаться, чтобы не ударить его чем-нибудь тяжелым по голове, но она лишь поджала губы и вышла из спальни.

— Зря ты так, — я начал осматривать форму, — она на тебя обиделась.

— Это её постоянное состояние, еще с третьего курса.

Хороший парень, только немного самовлюбленный (никого не напоминает, а, Джеймс?) и обидчивый. Хороший друг, такие редко встречаются. Мне вот повезло — троих встретил… только в одном из них, похоже, ошибся.

Одевшись, я осмотрел метлу моего сына. Хм, хороший дизайн.

— Это «Молния», — у Рона заблестели глаза: значит, метла суперская. — Гарри её Сириус подарил, когда его «Нимбус» в гремучую иву попал.

Метла действительно была классная. Я загорелся желанием её испытать. Немедленно!

С соседней кровати послышалось недовольное сопение. Симус начал просыпаться… Переглянувшись, мы поспешили исчезнуть из комнаты, невыспавшийся гриффиндорец опасней любимых зверушек Хагрида…

Гермионы не было в общей гостиной, она, скорее всего, уже успела скрыться в библиотеке, искать новую книгу для легкого чтения. Рон пробубнил себе под нос нечто непонятное и захватил свою метлу, заботливо прислоненную к стене. Неплохую, но все-таки не такую, что я сжимал в руке. Сириус, наверное, любит Гарри, раз такие подарки делает… Надо поинтересоваться у Люпина, где же Бродяга. Мне ж сказали, что двое из Мародеров покинули этот мир… значит, остальные двое живут и здравствуют. Один Люпин…

Кстати, может, Рон знает?

— Рон, а где сейчас Бродяга?

Я шел сзади рыжеволосого паренька, поэтому не видел изменения его лица, но, судя по пунцовым ушам, он не может придумать хоть какой-то достойный ответ. Понял, Сохатый, Бродяга мертв… Неужели ты думал, что Бродяга ни разу не попытается с тобой связаться или хотя бы написать, ведь вряд ли Рем промолчал бы, не рассказал бы ему… Раз Бродяга обитает в своем собачьем раю, то где же Хвост?

— Ладно, забудь… — хлопаю Рону по плечу. — Сосредоточимся на тренировке: думаю, Гарри меня убьет, если я не оправдаю надежды как капитан.

— Что ты боишься, Джеймс, ведь ты уже был капитаном, — Рон был счастлив, что я ушел от неприятного разговора.

— Я капитаном? — Назначить именно меня капитаном команды будет верхом маразма. — Нет, я не был капитаном… Хотя МакГонагалл могла спокойно меня назначить, только вот беда, я случайно оказался в будущем…

Рон хмыкнул.

— Сохатый, скажи, а сколько игроков ушло из команды? Из твоей команды?

— Ну, два охотника, а что?

Рон заалел, но все же выдал из себя.

— Мой брат как-то говорил, что начинал играть в квиддич в качестве охотника. И капитаном был некий Джеймс Поттер…

Билл? Такой смешной первокурсник… честно, а я и не знал, что он в квиддич играть умеет.

В маленькой комнатушке, что служила местом сбора гриффиндорских команд уже несколько поколений, уже собралась вся команда. Только одна девушка была мне более или менее знакома. Джинни. Она немного засмущалась, но вскоре взяла себя в руки.

— Гарри, — обратилась она ко мне, — я понимаю, что ты не уступишь мне место ловца: какой из меня ловец по сравнению с тобой! Могу ли я быть охотником?

Рон ободряюще глянул на сестру. Почему бы и нет?

— Конечно, Джинни, — у меня возник план сегодняшней тренировки, — но сегодня поиграешь за ловца. Сегодня попытаемся сыграть на две команды.

Мои идею поддержали все. Но на поле нас ждал неприятный сюрприз. Малфой с какими-то амбалами.

— Поттер, на сегодняшнее утро поле наше!

И тебе приятного утра, Малфой.

— С чего это? По графикам тренировок сегодня поле наше, — невозмутимо ответил я. — Или хорькам всегда дают фору?

— Профессор Снейп дал на сегодня нам разрешение, — казалось, вот-вот, и слизеринский хмырь засветится от предстоящей победы.

Обойдешься, папенькин сынок! У меня сегодня дурное настроение, и я хочу поиграть. Моя команда напряженно наблюдала, незаметно сжимая свои палочки. Команда Малфоя кидала услужливые взгляды на него, словно ожидая разрешения. Прихвостни!

— Профессор Снейп? Насмешил, уже смеюсь! — Малфой побледнел еще больше, хотя это казалось совершенно невозможным. — Малфой, квиддичное поле на сегодня наше, а ты, если хочешь, можешь остаться и посмотреть, как надо играть.

Вот сейчас он взорвется… Угадал… вот только палочку использовать не надо, а то…

— Знаешь, Малфой, тебе идут усы…

За моей спиной раздался дружный хохот, слизеринцы тоже еле-еле сдерживали смешки. Малфой попытался выдернуть буйно растущие усы, но, увы, вырывая один, он симулировал рост двух… Злобно на меня взглянув, он побежал в замок. Жаловаться Нюниусу, я полагаю.

— Ладно, ребята, — я попытался поднять хохочущую команду с земли, — мы должны потренироваться до завтрака…

— В чем дело, Кетлин? — профессор Дамблдор появился неожиданно, сразу после того, как моя бабушка бесцеремонно затолкала меня в кабинет для серьезного разговора. Директор выглядел точно так же: ни моложе, ни старше… Поттер, ты чего? С метлы упал? С какой стати ему старше выглядеть?

Бабушка мельком взглянула на меня.

— Профессор, проблема в нем, — и она указала на мою скромную особу легким кивком.

Дамблдор взглянул в мою сторону и вполне добродушно заявил, что в Хогвартсе никаких взрывов не было.

С каждой минутой все интересней и интересней… Так, значит, мой отец устраивал взрывы в школе?

— Нет, профессор Дамблдор, — я выступил чуть-чуть вперед, чтобы свет от лампы падал мне на лицо. — Я всего лишь хотел спросить, как идут дела у Ордена.

Джеймс Поттер не должен пока знать об Ордене… я надеюсь…

Миссис Кетлин и Дамблдор переглянулись. В живых глазах последнего мелькнул огонек заинтересованности.

— Джеймс, откуда ты знаешь об Ордене?

Да так, всего-то в штабе несколько лет лето проводил…

Он сел на предложенный стул, бабушка села напротив. Картина а-ля «аврор на допросе у Волдеморта». В эту минуту я в полной мере ощутил, в какую ж… неприятную ситуацию я попал. Помирать, так с музыкой.

— И проблема в том, что я не Джеймс, — выдержать эффектную паузу, — я его сын. И мне кажется, что мое присутствие объясняется очередной прихотью Волдеморта.

Бабушка выжидающе смотрела то на меня, то на Дамблдора. Ну, я её понимаю: ни с того ни с чего говорю, что я её внучок, да еще с такими проблемами.

— Темный Лорд?

— У нас с ним личный спор, — сыронизировал я. — Одна прорицательница, — чтоб ей пусто было, — нагадала, что либо я, либо он. А этот придурок все в серьез воспринял…

Похоже, ирония в моем ответе была принята, прочувствована и понята…

— Так, значит, Волдеморт, по твоему мнению…

— Гарри.

— По твоему мнению, Гарри, поменял вас местами?

Бинго, профессор!

— Шуточки в его духе…

Что за придурок пытается залезть в мои мозги? Уроки со Снейпом, конечно, малопродуктивны были, но чему-то же я научился! Почему мне кажется, что я знаю, что это за придурок? Хотя в этой комнате есть всего один придурок. И зовут его Гарри Поттер. И что за дебильная привычка притягивать неприятности на одно известное место? Профессор Дамблдор, захотите все узнать — спросите напрямую, и, может быть, я даже правду скажу… очень может быть.

— А мотивация такого поступка? — бабушка решила внести свою лепту в допрос с пристрастием.

Тяжело… Ведь напрямую не скажешь, что…

Кажется Дамблдор понял мои идейные мучения.

— Кетлин, не стоит нарушать правила: он не имеет права рассказывать нам о будущем… но он не лжет.

Если б я лгал! Мне бы легче было!

— Гарри, выход должен быть, и чем скорее мы его найдем, тем лучше. Насколько я понял, Кетлин, Джеймс сейчас в очень непростой ситуации…

А кому сейчас легко?

— Это в случае, что Волдеморту нужна смерть Джеймса.

Зачем? Я уже всерьез засомневался в умственных способностях Волдеморта. Ну, убьет он его сейчас, а не через несколько лет… Гарри, вот теперь я сомневаюсь в твоем уме! Если отец умрет, так и не женившись, то, увы, ты, Гарри, вообще на свет не появишься… и тогда Волдеморт вообще не исчезнет на одиннадцать лет, а будет просто терроризировать волшебный мир.

К подобным выводам, похоже, пришел и Дамблдор. Возможно, он понял, из чего у нас с Темным Лордом разное мнение по поводу моей жизни: он хочет, чтоб я умер, а я нет. Загвоздка… Возможно, просто откопал причины у меня в мыслях. Кто его знает?

— Зачем ему смерть моего сына? — так, миссис Кетлин по мозгам шарить не умеет…

Пока Дамблдор пояснял ей, я наконец-то осмотрелся. Кабинет был выполнен в лучших традициях: камин с широкой полкой, средних размеров дубовый стол, несколько шкафов с толстыми фолиантами, три глубоких мягких кресла, тяжелые портьеры занавешивают окна, дневной свет не проникает через них. Уютная комната… вот если выберусь из этой переделки, куплю дом, а кабинет именно так обставлю. Мечтать не вредно, Поттер, сначала выберись…

— Гарри, — мягкий голос Дамблдора отвлек меня от разглядывания кабинета, — я боюсь, что тебе придется встать на место твоего будущего отца.

Хорошо, только маленькая неувязочка… Я не анимаг! Я по трансфигурации чуть выше среднего…

— Профессор, это возможно, только не поймите меня не правильно, но я очень плохо знаю своего отца…

По одной простой причине, он меня не растил… он не смог это сделать все из-за того же глобального урода Волдеморта.

— И я не точная копия. Шрам и глаза будут выдавать меня.

— Если ты сможешь заглядывать в мой кабинет каждую неделю, то с внешностью проблем не возникнет, а в остальном во многом тебе помогут друзья твоего отца. Как я понял, они уже знают.

— Только Сириус и Ремус, я не хочу, чтоб знал Питер…

Дамблдор и миссис Кетлин кивнули. Затем бабушка встала и крепко-крепко меня обняла.

— Гарри, не знаю, смогу ли я это сделать в будущем.

Я тоже не знаю…

— До нового учебного года, Гарри, до свидания, Кетлин, — попрощался Дамблдор, прежде чем исчезнуть в камине.

— У меня предложение: сейчас наводим тебе внешность на неделю, а завтра идем в Косой переулок покупать вещи к учебному году.

Оставалось только согласится…

— Мистер Поттер, заходите. Надеюсь, вы старательно тренировались, — голос Нюниуса можно было использовать вместо охладителя: эффект тот же. — Садитесь, мистер Поттер.

Я сел, стараясь не смотреть на Нюниуса. Конечно, я не тренировался: как можно тренироваться, если ты не имеешь понятия в чем и как нужно тренироваться?! Рон и Гермиона говорили что-то про освобождение разума от мыслей… Хм, очищение мозгов более точное определение.

— Я совершенно не в восторге от заявления Дамблдора, да еще странный случай с мистером Малфоем, к которому вы, смею предполагать, имеете непосредственное отношение, поэтому предупреждаю сразу: если вы еще раз залезете в мои… мысли, то в лучшем случае вам грозит отчисление, в худшем я забуду, что обязан вашему отцу жизнью!

Вот это новость! Когда я ему жизнь спасал? Разве что в жесточайшем бреду…

— Посмотрим, мистер Поттер, не забыли ли вы тех скудных навыков, что все-таки мне удалось в вас вбить. Прошу.

Он указал на середину комнаты, но едва я дошел до указанной точки, как Нюниус произнес некое заклинание. Ноги подкосились, воспоминания полетели вокруг меня, словно мячи на квиддичном поле. Мама, целующая меня на ночь, отец, объявляющий, что купит мне новую метлу, Лили, вздорно поджимающая губы и ударяющая меня по щеке…

Внезапно все прекратилось… так же внезапно, как и началось… Оказалось, что я картинно развалился на полу снейповского кабинета, и надо мной склоняется этот самый Снейп. Глаза его ничего не выражали: ни удивления, ни страха, — вообще никаких эмоций.

— Потрудитесь мне все объяснить… мистер Поттер, — сказал он почти замогильным голосом. — Либо вы научились подменять свои воспоминания на чужие, что кажется сомнительным при вашем интеллекте, либо вы залезли в чьи-то мысли и нагло их используете, что более вероятно, либо…

Я понял, какое должно было его последнее «либо»…

— Привет, Нюниус,— как можно спокойней произнес я. — Давно не виделись…

Снейп побелел и стал похож на смерть: только косы не хватает… Пришлось додумать: получилось весьма живописно.

— Если это шутка, Поттер, то весьма неудачная.

— Если б это шуткой было, господин Нюниус!

— Вы сошли с ума, Поттер, — злобно прошипел он.

— Если кто тут и сошел с ума, то это явно не я, — спор с Нюниусом начинал меня бесить. — Можешь поинтересоваться у директора или у Люпина.

Я уже поднялся на ноги и уверенно направился на выход: оставаться в одной комнате с Нюниусом становилось выше моих сил. Проскользнула шальная мысль, что теперь меня прибьют и Дамблдор и Люпин…

— Стоять, Поттер! Здесь я ваш учитель, и вы обязаны ответить на мои вопросы.

Никому ничего не должен! Разве только Бродяге пару галлеонов за проигранный спор…

— Мы уже достаточно поговорили!

— Поттер, стоять, если не хотите быть отчисленным!

Вот за это меня убьет весь Хогвартс, а слизеринцы еще и песенку споют и цветочки возложат. На поминки завалится Сам-Знаешь-Какой-Придурок и произнесет прощальную речь. А потом еще и сынок не поленится — из могилки выкопает и убьет заново…

— Что тебе, Нюниус?

Снейп саркастически ухмыльнулся и подошел к камину.

— Люпин, надо поговорить, — и бросил в камин летучий порох.

В пламени возникла голова Лунатика, все еще отходившего после полнолуния.

— Северус? Я сейчас спущусь…

— Садитесь, Поттер, — зло произнес Снейп после минутного молчания. — Вам предстоит долгий рассказ на тему, какого… — Снейп промолчал, — почему вы так странно себя ведете… возомнили себя невесть кем…

Он все еще не верит! Вот это выдержка! Я готов сейчас же поцеловать дементора, если это Снейп! Это не может быть Нюниусом!

Тем временем Нюниус вещал в пустоту, тем не менее обращаясь ко мне.

— Поттер, в попытке, очередной, смею заметить, достичь славы вы оскорбляете учителя, что тоже уже не впервые. Вы знаете, что это грозит…

Знаю, знаю, сколько раз нужно повторять?

— Отчислением, — закончил я за него фразу.

Похоже, ни Люпин, ни Дамблдор меня не убьют, их с удовольствием заменит Нюниус…

От несправедливо заслуженной вендетты меня спас Лунатик: он появился в кабинете неожиданно, но как раз вовремя.

— Северус, что-нибудь произошло?

— Поттер сошел с ума, Люпин. Он считает себя своим отцом.

Люпин укоризненно посмотрел на меня: я пожал плечами, мол «извиняйте, случайно получилось».

— Видишь ли, Северус… это правда… — Ремус виновато развел руками и поморщился. — Это и есть Джеймс.

Нюниус заморгал: я бы дорого за это отдал, будь я действительно Гарри. Он что-то пробормотал себе под ужасный нос. Люпин подошел ко мне.

— Сохатый, что произошло?

— Меня никто не предупреждал, что он, — я указал на Снейпа, похоже, окончательно спятившего, — будет лазить по моим мозгам.

Люпин слабо улыбнулся, видимо, представляя наш со Нюниусом диалог, потом предложил Снейпу воду.

— Северус, Дамблдор предполагал такое. Но нам нужна вся помощь…

И как по заказу в кабинет вошел директор.

— Северус, успокойся, — казалось, что они всем скопом забыли про меня. — Мы должны оберегать Джеймса, ведь если Волдеморт его убьет… — директор на недолго замолчал, — снова… то волшебному миру грозит гибель… Изменится все на корню…

Да уж, размышления о моей же повторной — заметь, Сохатый, — смерти вгонят кого угодно в моральный нокаут. Что же этому придурку, решившему захватить весь мир, понадобится от нас, Поттеров?

«Хогвартс-экспресс» мерно гудел, унося нас в школу. Сколько раз я уже сидел в этом поезде, но еще ни разу меня не провожали, так не провожали, мои родственники. Дурсли, конечно, отвозили меня на вокзал, но до поезда я добирался самостоятельно. А семья Уизли не была моими родственниками, хотя, конечно, миссис Уизли бы только радовалась, удалось бы ей стать моей опекуншей.

Справа от меня Сириус что-то рассказывал Лунатику, оживленно размахивая руками. Питера, к мой радости, в купе не наблюдалось, он вроде бы что-то потерял у слизеринцев. Знаю, что он там потерял… совесть…

— Сохатый, о чем думаешь?

Сириус и Ремус договорились называть меня, как отца… они и видели во мне Джеймса.

— О школе. И том, что вам придется гулять без меня… Я же не анимаг.

Лунатик покраснел.

— Извини, — поспешил я извиниться, — я не хотел тебя обидеть. Просто мне кажется, что Джеймс не будет в восторге, что я подвергаю себя, а главное, тебя, такому риску.

Гарри, если ты и станешь аврором, то будешь просто пушечным мясом! Ты же с людьми разговаривать не умеешь…

— Прекрасно! Будешь делать за нас домашнее, — разрядил обстановку Сириус. — Ладно, Сохатый, тебя никто не винит.

— Ребят, у меня огромная просьба, — я решил перед ними высказаться, пока не пришел Хвост. — Не могли бы вы не говорить Питеру, что я не Джеймс?

— В чем-то проблема? — Ремус, недавно переживший полнолуние, устало потянулся. Но, поймав мой весьма выразительный взгляд, добавил. — Хорошо, Питер ничего знать не будет.

Сириус задумчиво повертел шоколадную лягушку и с явно выраженным удовлетворением отправил её в свой желудок.

— Рем, ты не помнишь, куда мы задевали карту? А то вдруг Сохатый подзабыл кое-что…

— Ничего я не забыл! Конечно, досконально не знаю, но кое-какие переходы все-таки помню.

— Ребята, шухер, — отвлек от нас Лунатик, выглянувший в коридор, — сюда Снейп идет. Если уж он пронюхает…

То мне не жить… Мне что, его Нюниусом звать? А если он узнает? Мне и так на зельеварении достается…

— Сохатый, будет лучше, если ты спящим притворишься, — прошептал мне Сириус. — Нюниус весьма проницателен. Все ходит за нами и вынюхивает, мечтает, чтобы нас из школы исключили.

— О да, этим профессор страдает вполне!

Упс, Поттер, ты идиот…

— Прости, я не понял… этот урод станет профессором? Если это так, то я Пожиратель Смерти!

А вот этого не надо… не хватало мне еще крестного Пожирателя… Уж лучше ты в Азкабане ни за что просидишь, чем за дело. Хотя лучше б, чтобы ты вообще туда не попадал.

— Заткнитесь, а? — Люпин картинно вздохнул. — Еще в школу не приехали, а вы уже цапаетесь!

— Мы не цапаемся! — одновременно воскликнули мы.

В это время в купе заглянула девушка с темно-рыжими локонами, перевязанными алой лентой. Зеленые глаза с неодобрением взглянули на меня. Мои глаза! Мама… Лили… Ударьте меня по лицу, чтобы я проснулся!

— Привет, Лили, — спокойно поприветствовал её Сириус.

И тут же получил свою порцию неодобрения. Когда Лили взглянула на Рема, глаза её слегка потеплели.

— Рем, — её голос был для меня музыкой. Впервые я слышал его спокойным, пусть и немного раздраженным, но не испуганным. — Поболтаешь с этими оболтусами позже! Ты же должен исполнять обязанности старосты!

Сириус незаметно толкнул меня под бок. Понял, намек ясен: закрой рот, Поттер, лучше скажи что-нибудь.

— Привет, Лили, — наконец-то я смог выдавить из себя хоть что-нибудь. — Прекрасно выглядишь…

Меня одарили еще одним презрительным взглядом.

— Джеймс, только не говори, что ты решил исправиться! Я в это все равно не поверю.

Он исправился! Поверь ему, мама, пожалуйста, поверь!

Но Лили не вняла моим внутренним мольбам и вышла из купе, Ремус пожал плечами и скрылся вслед за ней.

— Вот ты мне скажи, как он на ней женится? — философски спросил Бродяга, открывая очередную упаковку с шоколадом.

— Сам не знаю…

Но сделаю все возможное, чтобы она за него вышла.

— Так что ты насчет Нюниуса говорил? — поспешил перейти на другую тему Сириус, поняв, что сейчас я не способен что-либо говорить адекватное по этому поводу.

Нюниус… да просто он профессором станет… зельеварения… ах да, еще шпионом Ордена и бывшим Пожирателем Смерти, а так ничего.

— Он мой профессор Зельеварения, — неохотно сказал я. — Постоянно придирается ко мне и сравнивает с отцом. Считает, что я такой же нарушитель правил и задавака.

Сириус недоуменно посмотрел на меня.

— Он стал учителем? Дамблдор, наверно, сошел с ума, раз дал ему работу.

Сошел, не сошел, но я все-таки признаю, что Снейп свое дело знает.

— Сохатый, да не парься ты так! Лили же не со зла.

Знаю, только обидно… она же моя мать, в конце-то концов!

— Не обращай внимания, Бродяга. Просто, просто… я ожидал несколько другой реакции с её стороны.

— О да, это она еще в очень хорошем расположении, — засмеялся Сириус, — иначе бы ты бы получил очередную пощечину.

Дело более пропащее, чем я думал… Мужайся, Гарри, и ,быть может, тебе, удастся помирить родителей…

— Гарри! Перестань, пожалуйста, — Гермиона уже битый час пыталась втолковать мне какое-то заклинание. — Если ты не перестанешь мечтать, то в лучшем случае просто завалишь контрольную!

Попробуй не помечтать, если перед глазами стоит фотография твоей же свадьбы! Твоей свадьбы с девушкой, которая каждый раз при твоем виде делает оскорбленное лицо и которая является твоей мечтой с пятого курса…

— Прости, Гермиона… я просто задумался. Так на чем мы остановились?

Гермиона завелась еще минут на десять, объясняя мне, что учеба очень важна. И если я хочу стать аврором, то мне стоит более внимательно готовиться к урокам.

Внезапно в библиотеке стало тихо, тишину можно было рубить топором.

— Поттер, ты настолько туп, что просишь помощи у грязнокровки?

Малфой… урока на квиддичном поле ему мало оказалось…

Медленно развернувшись лицом к слизеринцу, я внимательно рассмотрел его зализанную башку и хмыкнул. Дурак этот Малфой, думал, вылил полтонны геля себе на голову и стал настолько же умнее.

Слизеринец растолковал это по-своему.

— Что, Поттер, до сих пор плачешь по своей грязнокровной дуре мамочке? Или по дураку отцу?

Малфой, если не знаешь, моя мать во всех отношениях чистокровная. А мой отец был лучший в своем курсе.

— Гарри, — испуганно прошептала Гермиона.

В воздухе зрел конфликт, грозящий перетечь в драку.

Успокойся, Сохатый, ничего страшного не происходит. Смотри спокойно на этого хорька, жди продолжения шоу. Продолжение не замедлило себя ждать…

— Не знаешь что сказать, Поттер? — Малфой осмелел. — Ах, да, после того, как твой верный песик отбросил копыта, ты же отойти не можешь, боишься, что дементоры тебя сожрут.

Он попытался изобразить стражника Азкабана, но ему это, мягко говоря, не удалось. Гермиона попыталась меня увести, но я не шелохнулся. В сознание мелькнул вопрос, Бродяга — это МОЙ верный песик? Но желание набить наглому слизеринцу морду вытеснило желание узнать о судьбе Сириуса побольше.

— Тебе не надоело, Малфой? — мой голос на удивление все еще был спокойный. Меня назвали дураком, мою девушку, пусть она еще не дала свое согласие, но ведь даст, тупой грязнокровкой, лучшего друга уличили в подхалимстве, а сына принизили до труса?! Малфой, за это уже не морду бьют…

Казалось, что хорек прямых намеков не понимает. Зато поняли его спутники, девушка с милым лицом, но похожая на мопса, и высокий парень. Паркинсон и Забини, вспомнил я. Они осторожно встали позади своего однокурсника. Да не бойтесь вы, я драться лично не собираюсь. Дрался я уже в библиотеке, ничего хорошего из этого не вышло. Повторять опыт что-то не охота…

— Что, Поттер?

— На всех углах распевать о том, что ты ненавидишь маглорожденных? Гордишься, что твоя семья по горло в неприятностях из-за своей чистокровности? — я начал входить во вкус. — Гордишься, что твой отец — сторонник Волдеморта? Что он сидит в Азкабане?

— Не смей трогать мою семью! — чуть не завизжал хорек.

— А чем ты лучше, чтобы унижать чужие семьи, Малфой? — я не повысил голос даже на полтона.

Будь я на месте Малфоя, я бы, в крайнем случае, рассмеялся обидчику в лицо и перешел бы на нейтральную тему, погоду например. Но этот слизеринец, к сожалению, не я.

Гермиона начала внутренне паниковать: её глаза явно искали путь для возможного отступления. Я мысленно поблагодарил Мерлина за лень Рона идти в библиотеку, иначе бы пришлось сдерживать не в меру горячего и скорого на разборку Уизли.

Бесцветные глаза слизеринца злобно сверкнули.

— Я ненавижу тебя, Поттер! Министерство совершило ошибку, оправдав твоего ненаглядного Блэка! Вы бы прекрасно смотрелись в камере!

Он буквально выбежал из библиотеки, заслужив тем самым неодобрительный взгляд Мадам Щипс. Да уж, у парня истерика…

— Гарри, пойдем, — Гермиона снова потянула меня за плечо.

Что значит «оправдали… Блэка»?

— Гермиона, расскажи мне, что случилось с Бродягой?

Вместо ответа девушка затащила меня в какой-то отдаленный уголок библиотеки и сунула пачку пыльных подшивок «Ежедневного Пророка».

— Сохатый, — прошептала она совсем тихо. — Ты ведь не принял его слова близко к сердцу? Скажи, ведь не принял?

Волнуется, что я придушу этого хорька?

— Немного обидно за родителей… Но в одном он все-таки прав. Я дурак, потому что не могу помириться с Лили уже который год…

— Хорошо, а то мне показалось, что ты сейчас его удушишь на месте, — она рассмеялась, тихонько, но мелодично.

— Возникала такая мысль… Гермиона, ты не ответила, что с Бродягой случилось… Он сидел в Азкабане? За что?

Плечи девушки поникли.

— Да… Его приговорили к пожизненному заключению за убийство родителей Гарри… за убийство тебя и Лили.

ЧТО?! Сириус — убийца? Стоп, а как он тогда Гарри метлу подарил? Из добрых искренних чувств?

— Он сбежал, — продолжила Гермиона, — когда Гарри исполнилось тринадцать. Скрывался два года… но потом было нападение на Министерство, и… Сириуса убила Беллатриса Лейстрандж… Мне жаль, Джеймс, но твой друг погиб.

— Он был виновен? — я попытался скрыть волнение и дрожь в голосе.

— Нет… Министерство оправдало его год назад, когда нашли настоящего предателя.

И кто он? Кто предатель…

Комок горечи застрял в горле. И я смел сомневаться минуту назад в Бродяге. И какой я после этого друг?

— Кто он? Кто этот предатель…

— Вот, — девушка ткнула рукой в одну заметку.

«Министерство объявляет Сириуса Блэка невиновным.

Напоминаем, что пятнадцать лет назад Сириус Блэк был отправлен в Азкабан за пособничество Сами-Знаете-Кому. В его обвинение было то, что он, как Хранитель Тайны Поттеров, выдал местонахождение этой семьи Темному Лорду. Его так же обвиняли в убийстве тринадцати маглов и одного волшебника Питера Петтигрю. От последнего на момент следствия остался только мизинец.

Но на прошлой неделе во время нападения Сами-Знаете-Кого в стане Пожирателей Смерти был замечен Питер Петтигрю. Позже было выяснено, что именно Петтигрю был Хранителем Тайны Поттеров, и именно он выдал эту тайну Темному Лорду.

Министерство приносит свои извинения ныне покойному Сириусу Блэку (он погиб во время первого нападения на Министерство) и объявляет все обвинения в его сторону незаконными…»

— Питер! Малыш Питер! — ноги подкосились, пришлось опереться за книжный шкаф.

Гермиона забрала у меня заметку и сквозь зубы произнесла.

— Он был крысой, Джеймс, он ей и остался…

Крыса… Предатель…

Сириус открыто маялся дурью, забросив даже попытку заняться уроками. Лунатик и не пытался затащить его за книги, просто молча корпел над сочинением по Истории Магии. Мое сочинение уже было написано…

— Сириус, поможешь мне с сам знаешь чем? — Гриффиндорцы бы не поняли юмора, если бы «гений» трансфигурации напрямую попросил бы помощи по этому предмету.

— Жди у моря погоды, — прокомментировал Ремус игнорирование моей просьбы со стороны Бродяги и снова уткнулся в свою работу.

Прошел уже месяц, как я ступил на территорию Хогвартса как Джеймс Поттер, но я все еще не смог свыкнутся с мыслью, что в спальне мальчиков вместо Рона, Дина и Симуса — Лунатик, Бродяга и Хвост…

Питер, на мой взгляд, мерзкий скользкий человек. Слизерин по таким плачет.

От идейных размышлений о предательстве меня отвлек рыжий второкурсник. Он вдохновительно мычал над Ремусом.

— Билл, что тебе? — Люпин в очередной раз оторвался от работы.

— Мисс Эванс сказала, что вы сможете мне помочь с защитой…

Люпин устало улыбнулся.

Билл… рыжий… два плюс два сложились моментально… Уизли!

— Билл. Мне сейчас некогда. Может, Джеймс тебе поможет? Правда, Джеймс?

Я кивнул. Билл без энтузиазма подошел ко мне. Видимо, у отца не очень хорошая репутация среди молодежи…

— С чем тебе надо помочь?

Мальчик замялся. Внешне старший брат Рона напоминал самого Рона: долговязый, с растрепанными рыжими вихрами. Кто мог подумать, что из этого чуда вырастет староста школы, а потом еще и работник Гринготтса рокерской наружности?

Наконец Билл начал рассказывать, в чем, собственно, у него проблемы. Легкая тема… Хотя для такого лба, как семикурсник, все темы легкими должны быть. Тем более что этот отдельно взятый лоб преподавал в пятнадцать лет защиту почти у всего Хогвартса… А боггарт — та тема, о которой я могу распространяться вечно. Из-за ассоциаций: боггарт — дементор — патронус — отец.

Стоило мне начать объяснять первому из семи Уизли, кто такие боггарты и с чем их едят, как на меня налетела моя дорогая мамочка, будущая…

— Джеймс, — она выжидающе смотрела на меня, — если у него будет кол по защите, то отчитываться будешь лично передо мной.

— Отлично, Лили, будет, о чем поговорить, — я старался придерживаться отведенной мне роли, но вместо аплодисментов обычно получал едкие замечания зрителей, точнее зрительницы — Лили.

— Я смотрю за тобой, Поттер, — сказала она вместо напутствия и скрылась в спальне.

Билл, Сириус и Ремус проводили удивленным взглядом, а потом все вместе притворились, что ничего не случилось.

Если бы Рон проявлял такую же упорность, как и его брат, то он бы был отличником, даже бы Гермиону перегнал. Хотя нет, Гермиону трудно перегнать во всем, что касается учебы…

Гарри, о чем ты думаешь? Тебе выход из этой ситуации искать надо, а ты думаешь, как свести отца и маму… Сириус, дементор тебя подери, нет, лучше не дементор, помоги мне с трансфигурацией!

Билл, довольный обширным разъяснением про шкафных тварей, побежал дописывать свое домашнее сочинение, пообещав, что обязательно скажет, какую оценку он получит.

— Отлично, Джеймс, приобретаешь репутации руки помощи? — задорно спросил Сириус, выходя из своего своеобразного транса. — Ты, кстати, думал насчет новых членов команды? У нас двое охотников ушло, забыл?

Не знал.

— Нет, не забыл, Сириус. Я слышал, что Билл Уизли классно играет.

Бродяга сделал умное лицо и поднял палец вверх.

— Третье око подсказало?

Знаем мы, что он под «третьим оком» подразумевает.

— Нет, птичка напела…

Большая такая птичка… Биллом Уизли звать.

Кстати, а кто у нас капитан? Поттер, ты точно отупел! Капитан явно семикурсник, … а кто за факультет играет среди парней седьмого курса? Ты и Сириус. Так что заткнись, Гарри, и наслаждайся капитанским местом.

— Сириус, МакГонагалл не говорила, когда начнутся тренировки?

— Джеймс, с такими проблемами к капитану!

А в нос не хочешь? Ведь не постесняюсь и во внимание не учту, что ты мой будущий крестный отец!

— Ладно, Сохатый, пошутили…

Сириус легонько хлопает меня по плечу.

— Ребят, а вы не хотите грушу пощекотать? Я сейчас найду Питера, и пойдем, поедим пирожных с белковым кремом.

Питера… в библиотеке твой Питер. Как Джеймс я должен доверять Хвосту, как Гарри я содрогаюсь от одной мысли, что уже целый месяц разыгрываю перед Хвостом комедию, что я его друг, а он мой. Через себя переступать противно! А надо… Что изменится, если я нагрублю Хвосту сейчас? Правильно, Поттер, ничего, просто Питер вместо скрытой игры поведет открытую… которая может обернуться куда более разрушительными последствиями.

Гарри, ау? Ты медленно сходишь с ума. Твоему отцу угрожает встреча с Волдемортом, а ты тут баланду разводишь… Руки в ноги и пошел учиться!

Сириус уже успел смотаться, а Лунатик с довольной ухмылкой выводил последнее предложение.

— Пошли, Джеймс, надо успеть догнать Бродягу, а то лучшие пирожные достанутся ему и Питеру.

Джеймс, дружище, прекрати истерику! Ведешь себя как ребенок, у которого отняли его любимую игрушку! Даже хуже… Сохатый, перестань ходить по комнате взад вперед! Ну, узнал, что тебя предаст один из твоих друзей, но своей истерикой ты не добьешься ничего. Ведь ты же ничего уже не изменишь, пока…

Так что, Сохатый, перестань психовать, что там дедушка говорит? Нервные клетки не восстанавливаются? Дед явно в такие ситуации не попадал…

— Сохатый? — в двери застыл Лунатик. Он выглядел озадаченным. — Уже вечер, а ты не в гостиной Гриффиндора. Гермиона сказала, что ты убежал из библиотеки, и она не знает, где ты. Если бы не карта, я бы тебя не нашел. Что-то случилось?

Что-то случилось?! Да ничего не случилось! Только то, что я мертв, моя жена тоже, сына воспитывают какие-то ненормальные придурки, лучший друг гнил в тюрьме…

— Ничего, Лунатик, просто у меня моральный шок… Почему ты не сказал мне о Бродяге?

Люпин поморщился, возможно, отгоняя неприятные воспоминания.

— Джейми, Сириус был бы счастлив увидеть тебя… — он чувствовал себя виноватым.

Интересно, за что он чувствовал себя виноватым, раз он меня не предавал? Рем подошел ко мне и положил руки на мои плечи. Ему тяжело было это говорить.

— Знаешь, Джеймс, сейчас уже поздно…

И?

— Я знаю, Лунатик! Я знаю… Но не пора ли мне, наконец, все рассказать?

Люпин еще не оставил надежды меня уговорить.

— Но завтра у тебя уроки.

Это разве проблема?

— Лунатик, неужели ты не помнишь, как мы не спали ночами? Я спокойно могу обходиться без сна! Но в неведении…

Спокойно, Сохатый! Ты уже на грани срыва. Сенсация — Джеймс Поттер психует! Психует из-за какой-то облезлой крысы! Ну вот, вроде бы есть улучшения… если, конечно, считать улучшением то, что сам психующий признает, что он психует.

— Лунатик, знаешь, как тяжело узнавать все из уст врагов, из газет, тогда как друзья молчат? Я еле сегодня сдержался…

Сдержался… чтобы не нагрубить кому-нибудь. Сдержался, чтобы не высказаться посреди главного зала. Я сдержался, потому что представил лица всех учеников… Малфоя, в частности. Непонимание, удивление, озлобленность.

— Ладно, Джеймс, мы должны… были тебе все рассказать, — Люпин улыбнулся, — но давай приступим к рассказу завтра?

Хм, завтра начнется через полчаса. Может, посидим здесь и подождем?

— Хорошо, только, Рем, не смей отлынивать.

А то знаем мы вас, пообещаете с три короба, а потом благополучно забываете, господин Лунатик!

Мы вышли из Выручай-комнаты. В коридоре было темно, только через высокие стрельчатые окна пробивались бледные лучи идущей на убыль, почти уже не видной луны. Серебряный месяц то скрывался за облаками, то снова появлялся: тени в коридоре колебались, создавая обманчивые контуры неизвестно чего. Тихо… и почему-то страшно. Мне, главному мародёру, страшно! Позор!

— Люмос, — тихо произнес Рем. — Видишь, уже поздно. Чует моя душа, что ни плаща, ни карты по счастливой случайности захвачено не было…

Тут не в душе дело, а в моей обширной тупости! Не поторопись, я, быть может, не попал в такую за… затруднительную ситуацию: прямо на нас шел гроза и ужас Хогвартса Северус Снейп ака Нюниус. Как всегда злой. Как всегда грязный… даже смотреть противно!

— Профессор Люпин, я рад вас видеть, — голос Нюниуса прям сочился сарказмом. — Гуляете вместе с мистером Поттером? Любуетесь луной? Право, я никогда не замечал у вас такой склонности!

Нюниус поморщился. Дело пахло неприятностью…

— Минус десять баллов с Гриффиндора, мистер Поттер, за прогулку по ночам.

Я с надеждой посмотрел на друга, но тот пожал плечами, соглашаясь с Нюниусом: мол, запомни, Сохатый, дружба — дружбой, а служба… Посчитал, зараза, что это справедливо отнятые баллы!

— Знаешь, это было не очень красиво поступить со мной так…

Лунатик посмотрел на удаляющегося Нюниуса.

— Джеймс, это было справедливо. Как учитель, я это сознаю.

А как друг? Неужели то, что мы были друзьями столько лет, не имеет значения? С каких пор Нюниус стоит на первом месте твоих приоритетов, Лунатик?

— Но, Рем, ты мой друг… Ты всегда поддерживал меня, Бродягу, даже Пита… а мы тебя. Мы были мародёрами, мы клялись, что наша дружба будет вечна…

Только не все сдержали клятву.

Ремус вздохнул… похоже я затронул его за живое.

— Сохатый, я помню нашу клятву. И я помню, как мы её давали.

Он улыбнулся, искренне и добродушно.

— Почему бы тебе ни заглянуть ко мне в следующее полнолуние? Я давно не видел оленей…

— Смотри, Сохатый, чтобы трансфигурировать предмет в другой, надо иметь точное представление того, что ты хочешь получить, — Люпин, запасшись кофе, старательно объяснял мне основы трансфигурации.

Конечно, их я знаю, но не на уровне отца. Как там выразился Бродяга, «гения трансфигурации». Вот с зельеварением сложнее… еще немного, и моя карьера аврора накроется медным котлом. Хоть со Снейпом не иди мириться!

Мы засели в самом дальнем уголке библиотеки. Сириус вызвался отвлекать Хвоста, чтобы последний не узнал мою тайну.

— Джеймс, ау? Ты еще со мной? Или мечтаешь?

Нет, не мечтаю, думаю… о жизни думаю. Про чертовую мою судьбу… еще немного, и Трелони начну верить.

— Извини, Лунатик, я не могу сконцентрироваться…

— Я вот все хочу тебя спросить, — Рем сел как раз напротив меня, — почему ты избегаешь Пита? Общаешься с ним по минимуму, чтобы только показать, что вы друзья, а секретов не доверяешь? Почему?

Довериться предателю? Нет, спасибо, с меня хватает, что я с ним комнату уже полтора месяца делю!

— Не уверен, что вы хотите это знать, — Люпин пожал плечами. — Скажем так, мои родители слишком зависели от Питера…

— Джеймс, ты бредишь! Чтобы они от кого-нибудь зависели?!

Зависели… и за это поплатились…

— Это правда, Рем, но больше я тебе сказать не смогу, да и не хочу…

Внезапно Люпин дернулся, словно кого-то увидел.

— Сейчас тебя будут бить, похоже, даже по голове… — прокомментировал он свой жест.

— Что так?

Я оглянулся. Тут не по голове бить будут… К нам шла Лили. Мама хмурилась… Что я опять не так сделал?! Младшему поколению помогаю, в драки стараюсь не ввязываться, Снейпа не обижаю — просто его игнорирую, почти, но иногда надо же поддерживать имидж… Правда, дальше обзывательств дело не заходило.

— Джеймс, — девушка остановилась перед нами, — я пришла извиниться…

Что-то новенькое… Люпин ухмыльнулся и отошел к стеллажу с книгами. Я остался наедине с мамой…

— Тебе не за что извинятся, Лили, — я встал.

— Я усомнилась в тебе, угрожала тебе без каких-либо причин, а ты действительно решил исправиться, как и обещал в прошлом году.

Что мой отец обещал в прошлом году? Исправиться? Дело приобретает интересный поворот…

— Извинишь? — Лили говорила искренне, не знаю почему, но именно так.

— Как я могу отказать самой красивой девушке школы?

Краем глазом я заметил, что Рем теперь не один… все оставшиеся мародёры с интересом следили за развитием событий. Они у меня получат! Ведь даже не скрывают свое любопытство.

— Спасибо, Джеймс… — вдруг девушка улыбнулась, — тогда получается, что я проиграла спор…

Какой спор? Отец, ты на что спорил?

И Лили сделала то, от чего у меня перемешались все мысли. Она поцеловала меня в щеку и шепнула:

— Место и время нашего свидания…

— Вечером в субботу около озера, — брякнул я первое, что пришло в голову.

— Я приду…

Лили отстранилась от меня.

— Джеймс, ты разве не рад, что выиграл?

Рад, рад, только что?

— К моему удивлению, ты еще и стал скромнее… Тебе чаще надо спорить… До встречи…

Она еще раз поцеловала меня и, взяв одну из книг, что целыми стопками теснились у нас за столом, скрылась среди стеллажей.

Я бы так и стоял, если б не Бродяга, буквально налетевший на меня.

— Все, Сохатый! С тебя три галлеона! Эванс согласилась стать твоей девушкой! Куда катится мир?!

Отец спорил с мамой на согласие последней встречаться с ним?! Вот это новость… интересно, а что послужило причиной спора?

— Это стоит отпраздновать, не так ли? — Питер попытался встрять в разговор.

Сейчас даже крыса не могла испортить мне настроения.

Сириус когда-то давным-давно говорил, что мой отец изменился на седьмом курсе. Теперь я понял… отец, может быть, и не изменился, просто они запомнили меня…

Хм, теперь есть серьезный повод, чтобы ни тащиться на полуночную прогулку под луной в субботу.

— Ребят, вы меня извините, но постарайтесь в субботу обойти озеро стороной?

Мама не обрадуется одному оборотню, который даже зелье для оборотней не пьет, и двум незарегистрированным анимагам. Кстати, я тоже…

Я проснулся оттого, что кто-то потряс меня за плечо. Кто посмел? Я спать хочу! Плевать я хотел на уроки! Сохатый, какие уроки? Сегодня ж воскресенье!

— Гарри, вставай, труба зовет!

Рыжик доигрался! Жаль, вчера тебя с нами не было! Мы так хорошо погуляли с Лунатиком… Луна, звезды…

— Гарри, сегодня матч…

О Мерлин, что здесь Гермиона делает? Какой матч…

— Гарри, ты провел ночь неизвестно где, а теперь хочешь, чтобы Гриффиндор из-за тебя проиграл? Мне, как старосте, придется сказать все нашему декану!

Шантаж… действенный способ, милочка, только не со мной. На провокации не поддаюсь… ЧТО? Сегодня матч по квиддичу? Придется не просто встать, а вскочить! Только фиг я им покажу, что поддался на их убеждения…

— Говори, Гермиона… Но ночь я провел с профессором Люпиным, который может это подтвердить.

Дойдет или не дойдет, почему?

Судя по появившейся бледности, намек понят.

— Скоро начало игры? — голос разума пересилил желание придушить лучшего друга сына.

— Через час… но с учетом завтрака и обязательной командной линейки перед матчем, на умывание у тебя всего несколько минут.

Очень добрый паренек…

— Линейка точно обязательна?

Все еще бледная Гермиона оттолкнула Уизли, собирающегося набросится на меня с подушкой. А остальных они разбудить не боятся?

— Понял, мое присутствие там обязательно…. Надо — буду.

До чего же спать охота. Ладно, в качестве компенсации — огромный зевок.

Гермиона убедилась, что больше моей жизни подушка в руках Рона не угрожает, и оставила нас.

— Ты что, действительно всю ночь гулял с профессором Люпиным? — казалось, что этот вопрос его волновал больше всего. — Вчера ж было полнолуние!

Для меня это не проблема… Следующий зевок я постарался подавить…

— А если б он тебя укусил?

Получил бы рогами в брюхо… или по морде копытами. На выбор. Только зачем ему меня кусать?

— Попало бы ему тогда по ушам, а что?

На лице Рона появилась гримаса «я тебе не верю». Я анимаг… когда я олень, укусы оборотня мне не страшны…

— Но… тогда ты стал бы… оборотнем…

Я?!

— Рон, ты дурак. Рем мог закусать меня хоть до того, что на мне бы не осталось живого места, но оборотнем я бы не стал. Оборотизм для животных не страшен. Так что мне ничего не угрожало.

— Так ты действительно олень, как и патронус Гарри?

Отлично… мой сын еще умеет и патронуса вызывать! Который похож на меня… ну-ну…

— Насчет патронуса не знаю, но копыта и рога у меня есть…

Хвост тоже, вроде бы… В целом оленя все-таки напоминаю.

— Покажешь? — Рон аж засветился от предвкушения.

— После матча, — хм, придумал хороший стимул, — если не пропустишь ни одного мяча.

Эффект получился какой должен быть. Теперь Слизерин Гриффиндору гол вряд ли забьет, что и требовалось достичь.

— Шантажист!

На себя посмотри!

Когда мы подошли к стадиону, вся моя команда была уже там. Черт, я что, один так сонно выгляжу? Полцарства за завтрак! Этот садист Уизли даже нормально поесть не дал. Вот умру я, свалившись с метлы от голода, и не надо будет Сам-Знаешь-Какому… тебя выискивать для проделывания весьма сложной процедуры с названием «убей этого чертова Поттера, любого из двух».

— Я не буду трепать всем нервы и поэтому скажу кратко: что такое команда Слизерина? Один гаденыш и шестеро верных припевал. Поэтому нам будет стыдно, если они нас обойдут. Так что я на вас надеюсь.

Самому длинную речь толкать неохота.

— Капитаны, пожмите друг другу руки, — сказала мадам Хуч с явной надеждой, что эти самые капитаны руки друг другу не переломают.

Что, впрочем, и попытался сделать хорек. Его зализанные волосенки блестели, словно кто-то пролил на них полкотла жирного бульона.

— Тебе ничего не светит, Поттер!

— Не упади с метлы, усатый…

Как бы самому не свалиться.

Прозвучал свисток. В небе сверкнул мой заветный мячик и улетел куда-то к кольцам Слизерина. Ну и черт с ним, я все равно пока не в состоянии за ним гнаться.

Какого черта? Это было нарушение! Этот мерзкий слизеринский амбал не имел права пинать нашего охотника! Куда смотрит судья? В твою сторону, Джеймс. Неужели я так ужасно выгляжу, что все боятся, что я возьму и грохнусь?

На другом конце поля Малфой так же решал проблемы глобального масштаба: он искал золотой мячик. Оглянись, прилизанный усатый придурок, он сзади тебя крылышками сверкает! Как бы его отвлечь от мяча? Как там финт кого… Бронского… неа… Вронского! Старательно проявляем интерес к тому маленькому пяточку рыженького песочка…

Белобрысик клюнул, но из пике вышел… честь ему и хвала… Зато снитч он капитально потерял.

Вот это скорость… Бродяга знал, какую метлу подарить.

Серебряный крылышки мелькнули где-то справа, слева пролетел бладжер, чуть начисто не снесший мою сонную голову. Куда загонщики смотрят? Устрою я им разбор полетов! С детальным разъяснением, что голова капитана и ловца дороже славы…

Крылышки затрепыхались над моей головой, рука взметнулась… и мячик оказался в моей ладони…

Малфой в паре метров покраснел и грязно выругался…

Душа мародёра запела от справедливого возмездия.

Гордо подняв руку с метающимся мячиком, я сделал круг почета, исключительно для того, чтоб полюбоваться кислой рожей Нюниуса…

Я стоял перед каменной горгульей. Перебрав в уме с полсотни идиотских паролей, я маялся фигней, сравнивая вид из ближайшего окна сейчас и его же, но лет так через двадцать. Аналитический процесс шел плохо и безрезультатно.

Дамблдор, где вы? Действие чар через час кончится… боюсь даже представить переполох в школе… А если слухи, что в Хогвартсе сейчас находится мальчик, который убил, убивает и будет убивать Волдеморта, дойдут до этого самого Волдеморта? Тогда можете попрощаться со своей надеждой на спасение волшебного мира…

Где вы?

Ну все, если через минуту вы не появитесь, я начну на весь Хогвартс распространятся про меня и моего отца… А, может быть, посреди большого зала заявлю, кто в скором будущем будет Пожирателем и начну с Хвоста… закончу, наверное, Малфоем и Снейпом. Вот лица будут у мародёров!

— Джеймс, ты что-то хотел?

Вовремя, профессор!

— Да, вы же знаете, что скоро чары спадут…

Дамблдор жестом пригласил меня в свой кабинет, прошептав пароль.

Воздушная карамель? Директор в своем репертуаре…

Кабинет, скажем так, не очень-то и изменился к моему первому визиту сюда… Портреты разве что не спят… Та же шляпа и Фоукс, мирно пощипывающий свои золотистые перья. Только на столе какие-то странные потрепанные фолианты.

Дамблдор проследил мой взгляд, но от комментариев воздержался…

— Гарри, как первый месяц? Лимонную дольку?

И это осталось неизменным…

— Нет, спасибо. Все нормально, только иногда тяжело общаться с людьми, судьбу которых знаешь… и не можешь ничего поменять.

А еще труднее не дать в морду тому, кто окажется последней сволочью…

— Это тяжелое бремя, Гарри, — сказал Дамблдор мягко. — И лучший способ понять это — пережить и прочувствовать…

Профессор, я сюда, вообще-то, ненадолго: через двадцать минут Защита начнется, а я опаздывать не хочу…

Итак у Джеймса с ней проблемы: зачем создавать ему их еще?

— Перед тем, как навести на тебя чары… можно один вопрос?

— Конечно, — неуверенно произнес я, немного поежившись от подозрительного тона Дамблдора.

— Твой шрам является связующим с Волдемортом?

Хотите поносить? Могу подарить, совершенно бесплатно, то есть даром…

— Да, мне пришлось заниматься окклюменцией для защиты своих мыслей.

Только пришлось это прекратить из-за сволочизма одного преподавателя… и моего отца, в частности…

Дамблдор нахмурился. Опять навел на меня маскирующие чары. Очень нудная процедура… Хоть безболезненная, на том спасибо.

— Увидимся за ужином, Гарри, — напоследок сказал мне Дамблдор.

Что ж, опять на неделю я покидаю этот кабинет.

Хорошо, что кабинет Защиты тут неподалеку. Что там нам задавали? Ну-ну, Гарри, слава не радость, начинаешь уже страдать маразмом… что-то типа проклятий и сглазов… Опять на мне демонстрировать будут, а не надоело? «Джеймс, ты должен это уяснить, … а лучший способ для достижение результата — долгая практика…» Видал я эту практику в белых тапочках в одном гробу с Волдемортом. Несколько уже надоело его ежегодное испытание моих знаний. И почему этот придурок нападает на меня всегда в конце учебного года? Ага, Гарри, он всего лишь проверяет твои возможности! Он не нападает, а лично мне экзамены устраивает…

Может, предложить директору его в качестве учителя по Защите? Ученики вообще прекрасно материал усваивать будут! Испробовано и утверждено мной…

Из-за угла показались мародёры. Сириус довольно громко расхваливал новую метлу «Чистомет»… Рем показательно спокойно слушал его бред, хотя в мыслях был явно далек от идеальности нового дизайна. Петтигрю как всегда поддакивал… Знаю я его, в метлах он точно не разбирается!

— Джеймс, — заорал, едва увидев меня, Сириус, — а ты за какую метлу?

За «Молнию»! Столько лет на ней летаю, и ни разу она меня не подводила!

— Я считаю, что будущее за «Нимбусами»...

Тоже верно… Бедный «2000»…

Сириус скривился: на данный момент компания, производящая «Нимбусы», имела самый низкий рейтинг среди покупателей из-за неудобной ручки. Ну, у них все еще впереди…

— Им только нужно улучшить дизайн древка — и метлы будут загляденья!

Рем ухмыльнулся и решил перевести разговор в другое русло.

— Ребят, кто-нибудь готов к уроку? Профессор предупредила, что урок будет практическим.

Я не готов, но снитч готов съесть, что опять класс выручать буду…

— Я не готовился, — признался Сириус, — зачем? Если опять Сохатого спросят…

А я про что?

Мы зашли в класс… Профессор Эй-как-тебя-там — все, Гарри, это студенческий склероз — гаденько ухмыльнулась, едва увидев меня. Но до милой Амбридж ей еще далеко… И я рад вас видеть, профессор…

Лили еще не пришла, но я нутром чувствовал, что сяду рядом с ней.

— Джеймс, — голос Питера показался мне особенно противным. — Возникли проблемы с картой…

Идиот, нашел место обсуждать! Сириус оскалился и тихонько толкнул Хвоста под бок.

— До вечера подождать не мог? Что там?

— Я… я её потерял…

Приехали! И как Волдеморт терпит такого придурка?

От справедливой кары Хвоста спасла Лили, появившаяся неожиданно за моей спиной. Сегодня она решила распустить волосы, а не стянуть в тугой хвост. Хм, а мне нравится! Мам, а можешь так всегда ходить?

— Ребята, я отвлеку Поттера от вашей очередной шалости, не возражаете?

Возразить никто не посмел… Сириус из соображений сохранить свою жизнь, а Питер из-за страха… Маму он боялся как ту, что может заткнуть его кумира… меня то бишь… Рем претензий не имел.

Ну вот, сейчас опять будут ругать… Да не трогал я никого! Даже Питера не придушил…

— Джеймс… не сядешь со мной?

Трелони, что ты там мне про дар рассказывала?

— Конечно, Лил. Ты же знаешь, что я тебе не смогу отказать…

— Хвастун.

Лили сидела как раз перед профессором. Мам, только из-за тебя на такие жертвы иду! Она же меня ненавидит!

Мародёры расположились сзади и внимательно следили за мной. Чувство такое, что они на меня спорят!

— Мистер Поттер! Переключите свое внимание на лекцию! Заклинание подчинения требует большой концентрации…

Империо, что ли? Только не говорите, что ваш «империо», профессор, сильнее, чем у Волдеморта! Не поверю…

В конце урока лично мне была обещана проверочная… за слишком самоуверенный вид…

И как же все-таки её зовут?

Хотя еще был только конец ноября, но зима уже начинала вступать в свои владенья: мокрый снег безостановочно валил уже больше недели. Но одно радовало точно — приближались рождественские каникулы. Первые каникулы, которые я проведу не с родителями и не с мародёрами… С учетом того, что лично я вообще-то на данный момент являюсь ныне покойным мистером Поттером, отцом мальчика-который-выжил, и никого не волнует, что я жив и играю роль этого самого мальчика… Еще немного, и точно буду соответствовать моему статусу трупа: после недавнего матча Малфой старательно искал встречи со мной дабы расквасить нос. Мой, естественно…

— Джеймс, может, хватит?

Что хватит? Мне что, сейчас петь и веселится? Или с головой уйти в учебу? В конце концов, могу я хотя бы просто побыть один? Конечно, нет! Ведь «хвастун Поттер» не может находиться один.

Рядом со мной возник Рем и накинул мне на плечи теплую мантию. Спасибо ему, конечно, только я не мерзну.

— Ты ведешь себя как-то слишком по-детски.

К твоему сведению, я действительно еще ребенок, взрослый ребенок. Может, ты и видел меня взрослым, но мне еще предстоит это пережить.

— И что? Может, это оттого, что я и есть еще только подросток?

— Ага, и в доказательство этого сейчас застудишься. Кто в такую погоду без мантии шастает по площадке астрономической башни?

Ну, я? И что? Вот только не надо меня сейчас нотациями грузить, господин Лунатик! Мне вполне моей мамы хватает, да и Лили.

— И как мне потом объяснять Молли, что её любимый Гарри заболел?

И кто такая Молли? Вопросительно посмотрел на Рема. Но тот сделал вид, что не заметил моих прямых намеков. Опять отмалчивается, зараза.

— Кстати, извини, что на матч не смог прийти…

Я тоже чуть не пришел…

— Знаешь, Рем, я тебя, конечно, понимаю, но поясни мне, что бы было, если б ты завалился на матч волком?

И покусал бы, к примеру, Нюниуса… Полшколы бы тебе спасибо сказало.

— Обычно… Я же милый и пушистый… Но, если честно, я мечтаю снова увидеть, как ты летаешь. Гарри, конечно, играет замечательно, но ваши стили все-таки различаются…

А если это кто-нибудь заметил? Мне и так пришлось команде лапшу на уши вешать, что за каникулы новую тактику разрабатывал…

Люпин хмыкнул и наклонился. Выяснилось, для того, чтобы слепить снежок. Продукт его производства не замедлил полететь в меня.

Вот зараза! А рогами в брюхо хочешь? Но превращение, к твоему счастью, Лунатик, сейчас стало невозможным, пришлось довольствоваться только ответной серией снежков.

— Сохатый, прекрати, — простонал, задыхаясь от смеха, Лунатик, когда он оказался на снегу.

Ну уж нет! Ты первый начал!

Рем понял, что пощады он не получит…

— Джеймс, ты хотел бы побывать в доме Бродяги?

У его чокнутых предков? Что я там потерял? Сестер-слизеринок Блэк? Или аваду с круцио между глаз?

— Рем, что я там потерял?

Точно не люблю, когда он так улыбается…

— Жалко… ну, до каникул у тебя есть время…

Обожаю своего друга! Никто не подскажет, как отблагодарить?

— И что я опять не знаю? — вопрос чисто риторический…

— Многого, Сохатый, — Лунатик, как всегда, сама доброта.

Я кисло улыбнулся ему в ответ. Внезапно мой взгляд скользнул на карту, что я оставил на полу. К нам с рекордной скоростью направлялся Драко Малфой со своими дружками. Его еще здесь не хватает… Задумал поймать меня на месте преступления… Парень, тебе до Филча далеко даже сейчас, но нам-то удавалось его обходить, даже когда он был в самом расцвете сил.

— Малфой? — Рем перехватил мой взгляд. — Джеймс, ты хоть в этот раз мантию взял?

Куда ж я без неё?

Вскоре я под мантией-невидимкой наблюдал спектакль «Мистер Малфой, потрудитесь объяснить, что позволило вам гулять после отбоя вне своей гостиной?» Неудачные ссылки слизеринца на то, что здесь на данный момент должен находится Поттер, не дали Малфою никакого положительного эффекта.

— Минус двадцать баллов Слизерина, мистер Малфой, — вежливо произнес Люпин, но я-то был уверен на все сто процентов, что в глазах его заиграли чертики. Этот от природы тихий ботаник мог заварганить шалость еще похуже, чем я и Бродяга вместе взятые. — И постарайтесь вернуться в свою гостиную, пока мистер Филч не начал свой обход.

Поздняк метаться, миссис Норрис в трех коридорах отсюда… От чувства исполненного долга Рем ухмыльнулся, когда хорек скрылся по направлению к облезлой кошке.

— Браво, Рем! Я уж думал, что ты так кардинально изменился, что и забыл наши мародёрские штучки.

— Это не забывается, господин Сохатый, но господин Лунатик может напомнить, если первый что-то забыл…

Он засмеялся. Я ж говорил, что без Лунатика наша компания не была бы мародёрами, а просто шалунами.

— Ладно, я провожу тебя в гостиную, действительно поздно.

— Господин Лунатик не хочет рассказать господину Сохатому, что он забыл в доме господина Бродяги? Или второму из этих трех лиц это знать не обязательно?

— Каникулы ты там проведешь, господин Сохатый, как хозяин вышеназванного дома.

Я уже упоминал про то, как я обожаю своих друзей?

Я уже начал боятся, что Лили не придет, и что я как последний идиот стою тут с розой и позволяю чертовски холодному снегу падать мне на лицо. Но вскоре вдалеке замелькали рыжие локоны мамы. Девушка была слишком взволнованна. Что же такого произошло? И почему я всегда чувствую себя виноватым рядом с мамой?

— Джеймс, неужели это для меня?

Нет, Лунатику принес, в качестве моральной поддержки!

Лили осторожно, чтобы не уколоться, взяла розу и в знак благодарности меня обняла.

— Джеймс, ты как деревянный, — потянула она обижено, отпрянув от меня, — тебя словно подменили…

Мама, как раз в точку! Ты даже не представляешь, как близка к истине!

— Просто… просто я задумался, Лил, прости, если что не так…

Гарри, ты идиот! Других слов у тебя не было?

— Да все нормально, просто ты слишком серьезно подошел к нашему спору… Я же согласилась стать твоей девушкой, если ты станешь более лоялен к Снейпу… Но ты воспринял все это слишком серьезно.

Лили покачала головой и слабо улыбнулась.

— Ты пригласил меня здесь просто постоять?

Я понял, что мне сейчас надо выговориться:

— Я не воспринял все это слишком серьезно, думаю как раз так, как надо... И, Лил, почему бы ни пройтись около озера, пока не стемнело окончательно?

Только бы мародёры не решились прогуляться там же!

Она неуверенно кивнула. Мам, ты боишься? А мне еще страшней, я-то знаю, что тут рядом оборотень гуляет…

Лили, прильнув ко мне, кивнула на луну. Гарри, держи себя в руках! Своих, Поттер, а не собственной матери!!! И вообще, что я тут делаю? Нормальные люди спят ночью, а не свидания собственной матери в полнолуние назначают.

— Сегодня прекрасная луна. В прошлое полнолуние её почти не было видно…

Ты это Лунатику скажи! Кстати, где они сейчас? Надеюсь, не тут рядом…

Гарри, а ты не заметил, что стало как-то холодней? Зима… ночь… Поттер, ты гениален! Зимой, по-твоему, тепло, что ли?

— Лил, тебе не холодно? Могу предложить свой плащ…

Мам, не отнекивайся, вижу ведь, что замерзла…

Мы шли вдоль берега озера… От меня много не требовалось: лишь изредка отвечать маме и не выглядеть идиотом. Последнее давалось с трудом… с большим трудом.

Снег идти перестал, но таять даже не думал: легкое белое покрывало умудрилось покрыть даже черную гладь озера, не говоря уж о моей шевелюре.

— Джеймс, — вдруг ни с того ни с чего сказала Лили, — Биллу поставили «Отлично»…

Кто бы сомневался!

— Я знаю… он первым делом побежал ко мне хвастаться.

Лили нахмурилась и остановилась. Снежинки веселыми искорками заблестели, ловя бледный свет луны, в её волосах. Я поневоле залюбовался задорному блеску зеленых глаз, которые на данный момент жаждали узнать правду, а каким способом Джеймс Поттер, ни фига не сведущий в Защите, смог помочь второкурснику, да еще и ничего потребовать взамен… Странная, с её точки зрения, ситуация.

— Ты занимался все лето? И все из-за этого дурацкого спора?

— Ну, он не дурацкий, раз ты согласилась.

Зато я выгляжу дурацки…

Поттер, не смотри так на Лили, словно впервые её увидел! Нет, Гарри, такой ты видишь её впервые… Ореол рыжих волос красиво обрамлял её такое милое лицо на фоне светло-желтого диска, от чего казалось, что над головой Лили появился нимб. Сейчас она напоминала рождественского ангела с открытки, что обычно дарила тетушка Большому Ди…

— Просто я решил, что хочу стать аврором…

Ну, все, отец, теперь ты от моих слов не откажешься!

— Аврором? Всегда думала, что ты станешь Великим Ловцом Всех Времен и Народов.

С моими результатами по зельеварению? Точно…

Лили мелодично засмеялась, закружилась по пушистому снегу.

— Я никогда не гуляла ночью по территории Хогвартса.

Я тоже, и сейчас жажду отсюда смотаться… а то тут оборотни всякие шастают… Вот покусают меня, кто будет Волдеморту отпор давать? Хотя представь, Поттер, нападет Волдеморт в полнолуние, а ты его возьмешь и сожрешь… И останутся от Темного Лорда лишь ножки да красные глазки… Люпин, где ты? Срочно требуется укус!

Я замечтался, глядя на девушку, что вскоре станет моей матерью, и не заметил, что теперь эта самая девушка весьма пристально меня разглядывает.

— А оказывается это так прекрасно, луна, звезды, снег, все так романтично…

Она не закончила предложения, вместо этого, подойдя вплотную к моей скромной персоне, приподнялась на цыпочки. Зачем? Я достаточно низкий, что б меня всего было видно…

То, что произошло дальше, ввергло меня в шок… Она, Лили,… мама… поцеловала меня в губы! Гарри, перестань! Это срочно надо прекращать! Она же твоя мать! Родная мать! Пускай и будущая, но все же… Отец тебе этого не простит! Лили, похоже, не замечала моих моральных переживаний и обняла меня за плечи… Ну, Поттер, решайся, либо ты сейчас её оттолкнешь — и можешь попрощаться с жизнью, либо ты сейчас будешь играть роль отца до последнего…

Сейчас... решение должно быть правильным… Что это там?

В темноте сверкали янтарные глаза, столь хорошо мне знакомые еще с третьего курса… Лунатик был один… Бродягой даже не пахло… Я ведь уже упоминал, что эта прогулка была плохой затеей?

Плевать, выясню отношения с мамой после, а пока мне родственников-оборотней не надо.

— Извини, Лил, — я рывком отпрянул от девушки, — поясню позже…

Из темноты донеслось недовольное урчание и сопение. Где же Бродяга? И Хвост, Волдеморт его подери!

Лили оглянулась на урчание… Лунатик медленно, словно в нерешимости, приближался к нам… Лично я уже различил сероватый мех на его загривке.

— Надо уходить, Лил, это опасно…

Поттер, вот ты скажи, хоть кто-нибудь когда-нибудь следовал такому совету?

Пришлось схватить её за руку и насильно потащить по направлению к замку… Задачу упростил Бродяга, внезапно появившийся между Ремом и нами. Милый песик таковым не выглядел… кажется, Лунатику сейчас влетит… Но спектакль смотреть мы не будем…

Лили зачарованно смотрела на волка и собаку, которые пытались играть в гляделки…

— Лил, нужно идти… — уговоры, Гарри, не помогут. Тащи в замок, если без матери не хочешь остаться!

На удивление девушка даже не сопротивлялась.

— Джеймс, что это все значит? — лишь оказавшись в спасительных стенах замка, она решилась устроить мне допрос с пристрастием. — Это был…

Оборотень…

— Это был оборотень? — голос девушки заметно дрожал.

Я кивнул. Странное чувство, вроде кто-то за нами следит…

Миссис Норрис! Еще молодая и не такая стервозная, но вредная…

— Скоро здесь будет Филч! Если нас застукают…

Лили испуганно прижала поломанную розу к груди. Она боялась за свой значок старосты… Кого-то она мне этим напоминает…

Но миссис Норрис хотя бы не старалась нас загрызть…

Только когда портрет Полной Дамы закрылся за нашими спинами, я словно вышел из транса, в который вошел с момента появления милого и пушистого Рема.

Ну, вот, Поттер, теперь между Джеймсом и Лили все кончено… кто с таким придурком встречаться захочет? Не Филч, так оборотень…

Мама даже не пыталась продолжить допрос. Хоть извинись, Поттер, может что-нибудь исправишь…

— Лил, извини, что так вышло… Я не хотел…

Она посмотрела на меня то ли с жалостью, то ли с удивлением и протянула мне мою мокрую, грязную мантию, что я накинул ей на плечи…

— Это было чудесно, Джеймс, только давай в следующий раз проведем свидание в другом месте?

А может, все не так уж плохо…

Вот уж никогда бы не подумал, что Бродяга когда-то здесь жил. Мне он что-то о другом рассказывал… По крайней мере, про темно-красные гардины в спальне точно не упоминал. Про орущий портрет его мамочки тоже…

— Гарри, мальчик мой, ты приехал? — стоило только мне бросить чемодан на кровать, как в комнате появилась приятного вида пухленькая женщина с ярко-рыжими волосами. Миссис Уизли… наверное…

— Как ты похудел! Ты же совсем себя заморишь! — женщина хлопотала вокруг меня, словно я был цыпленком, а она наседкой. — Давай, раскладывай вещи и спускайся на обед.

Ладно, ладно, я спущусь на обед, мне это ничего не стоит, только отпустите меня, а то я сейчас задохнусь!

Миссис Уизли еще раз заключила меня в сердечных объятиях. Наконец я остался один в комнате… вот и начинаешь ценить одиночество…

Ну вот, Джеймс, пригладим волосы и пойдем обедать… Постарайся не обращать внимания на миссис Блэк. Она ж еще, когда тебе четырнадцать было, дала ясно понять, что лично меня она ненавидит. Видите ли, я её сына лишил. Бродяга сам отсюда смотался… я тут не при чем.

А ничего домик, просторный, хорошо замаскированный…

— Гарри, как дела?

Слева и справа на меня налетели двое рыжих парней. Рыжие одинаковые парни, странным образом наводящие мысли на фамилию Уизли.

— Мы уж подумали..

— Что ты забыл про нас. Заказы не делаешь…

— Мы начали волноваться…

На что я должен делать заказы? Вспомнив лекцию Рема «введение в семью Уизли», я понял, что передо мной Дред и Фордж, нет, Фред и Джордж, близнецы, которые по шуткам чуть ли не обогнали нас, мародёров. Но зачем мне их продукция УУУ? Я сам что угодно произвести могу, только мне иногда влом…

— Ребята, я есть хочу, — я попытался вырваться из своеобразного кольца. — Давайте после обеда вы покажете мне свои новинки?

Близнецы Уизли неохотно отступили. Что там про них Рон рассказывал? Ярые поклонники Мародёров… Но настоящих имен господ, подписавших карту, они не знают. Что ж, мне же лучше будет.

Обед прошел под аккомпанемент почти что монолога неугомонной миссис Уизли. От меня многого не требовалось, ведь я сел рядом с Лунатиком, который старался не допустить моего возможного влипания в неприятные ситуации.

— Гарри, — еще один рыжеволосый паренек, явно Уизли, выглядевший чуть старше меня. — ты уже раздумывал, куда подашься после школы? Профессиональный квиддич или аврором?

Конечно квиддич! Я со своими оценками по Защите в авроры? Хотя Гарри, наверное, все-таки в аврориат… Там его призвание… судя по тому, что он все еще жив, хотя Сам-Знаешь-Кто личную вендетту ему объявил.

— Я не откажусь от своих слов, мое место среди авроров…

Вроде бы мечта его такая — аврором стать…

— Билл! Мальчик только-только с дороги, а ты опять его пытаешь, — шутливо возразил один из близнецов, старательно копируя интонации своей матери.

И это Билл? Этот парень с длинными волосами и клыком в ухе и есть Билл Уизли? Неужели тот запуганный маленький мальчик вырастет в такого амбала?

Миссис Уизли неодобрительно посмотрела на своего сына, но комментировать не стала. Возможно, ему попадет позже…

— Молодец, парень, я лично за тобой наблюдать буду, — коряжистый аврор с волшебным глазом одобрительно мне кивнул, у меня возникло подозрительное чувство, что где-то я его уже видел… — у тебя все должно нормально получиться, если, конечно, не будешь таскать палочку в заднем кармане.

Да я и не таскаю… Точно где-то я его видел… В «Пророке», что ли? Еще перед самым Днем Рождения…. Склероз, брат мой Сохатый.

Но все хорошее, и плохое, кстати, тоже, имеет обыкновение рано или поздно кончаться. Эта пытка под названием обед среди людей, которых я якобы знаю, кончилась на мучительной ноте: какой-то гад вежливо упомянул про мои скромные успехи в работе Ордена Феникса… Упоминание какой-то чертовой операции по спасению пророчества…

Сославшись на усталость, я по быстрому смотался в выделенную мне комнату, восстанавливать изрядно потрепанные нервы. Мерлин, я не выдержу рождественские каникулы в таком обществе…

— Гарри?

Черт! Опять близнецы…

— Ты обещал посмотреть наши новинки…

Я устал…

Ладно, я понял, что у вас там? Новая партия навозных бомб?

— Гарри, помнишь карту, что мы тебе подарили на третьем курсе? — начал издалека первый.

О какой карте идет речь?

— Ну, еще ту, что господами Мародёрами подписана? — добавил вопрос брата второй.

Наша карта? Она что, у Гарри не с первого курса? Как она к Уизли-то попала?

— И? Разгадали её секреты? — поваляем дурачка, Поттер…

— О, господа Сохатый…

— …Бродяга…

— …Хвост…

— …И Лунатик были достаточно милы, но…

— …Секрет у Карты только один, и мы его разгадали…

Близнецы напоминали расшалившихся подростков, что только что подложили навозную бомбу Филчу и объяснят первогодкам, что такое наказание…

— Мы долгие месяцы бились над ней, но сказав…

— Торжественно клянусь…

Что сказали? Какой к черту «Торжественно клянусь…»?

— … что замышляем шалость и только шалость…

Такая длинная фраза? Ребят, там же все намного проще! И возможностей у Карты много…

— Короче, — в Джордже заговорила серьезность, — мы разработали нечто подобное, но нам нужна карта, чтоб удостовериться в правильности всех заклинаний.

И при чем тут карта? Заклинаний-то там гиппогриф наплакал!

— Я оставил карту в Хогвартсе, но с удовольствием, — Джеймс, ты головой не ударился? — проверю вашу новинку… Просто я немного разобрался с устройством карты Мародёров…

Немного — это еще слабо сказано, господин Сохатый. Но они же от тебя не отстанут…

— Гарри, — лица близнецов приобрели хищное выражение нашего профессора по Защите. Та милая старушка очень часто «мило» мне улыбалась, особенно перед тем, как сделать мне пакость… Пунктик у неё такой: Джеймс Поттер — лучший подопытный кролик…

— Гарри, ты ведь расскажешь нам? Правда?

Что вам рассказать? Здрасте, я меня зовут Джеймс Поттер, но друзья кличут Сохатым, а карту мы создали после очередной ночной гулянки? Вариант… только мне тут не надо падающих в обморок.

— Ну, могу приблизительно рассказать… — достаточно уклончиво.

— Приблизительно? — Фред, кажется...

Влип, Сохатый, прости-прощай секретность…

— Ребята, я всего лишь разобрал парочку заклинаний…

Парочку… себе-то веришь? Сохатый, пора сматывать удочки и валить отсюда. Где здесь выход?

Близнецы надвинулись на меня. Вот сейчас будет допрос с пристрастием… с применением Веритасериума. Лунатик, самое время появиться и спасти мою за… голову от этих чокнутых Уизли!

— Карта же напрямую подчиняется создателям… — Господин Сохатый, какого черта вы это говорите? — или тем, кто находится в тесных родственных отношениях…

Фред и Джордж переглянулись…

— Гарри, ты разве знаком с господами Мародёрами?

Знаком ли я? Издеваетесь?

— Просто мой отец был одним из них…

Мой отец к Мародёром имеет весьма косвенное отношение… то есть, меня он воспитал…

— Гарри, ты нам это не рассказывал! — возмутились близнецы, буквально загнав меня в угол. — Твой отец действительно был Мародёром?

— Господин Сохатый часто говорил господину Бродяге, что господин Хвост часто трусит, когда господин Лунатик завывает на луну, — фундаментальное предложение, зато действенное: все вещи, созданные господами Мародерами, позволяют себя менять… — Но господин Бродяга утверждает, что господин Сохатый увлечен Эванс, чтобы заметить очевидное. Мой отец, Джеймс Поттер, был Сохатым.

Два раза я свой отец… извращениями попахивает…

Еще одна книга, и спать… нет, еще две книги, и спать… Время, проклятия, связанные со временем, маховики… но ничего, что может помочь мне. Совсем ничего. Надо попросить у Дамблдора разрешение в Запретную секцию, может, там будет хоть что-то. Ну вот, еще одна книга, и спать… нет, еще две книги, и спать…

Черт, глаза слипаются. Надо будет в следующий раз кофе запастись.

Ну, как мне выбраться из этого? Не могу же я вечно Джеймса Поттера изображать! Вот уже на следующей неделе рождественские каникулы, а я ни на капельку не продвинулся.

Чьи-то руки легли на мои плечи, как будто разминая уставшие мускулы.

— Джеймс, я восхищена твоей неожиданной тягой к учебе, но где же твой инстинкт самосохранения, ты же себя угробишь этими учебниками! — Лили внимательно осмотрела все книги, что я так удачно приволок из библиотеки, и покачала головой. — Даже ведь не по урокам.

Зато для жизни.

— Лил, меня Дамблдор попросил поработать над этим проектом, — нашел ведь, Гарри, отговорку! — Чем быстрее, тем лучше.

— И для этого ты работаешь ночью?

А как иначе? Днем Хвост вопросами замучает…

— Джеймс, милый, — мам, ты в порядке? — я хотела бы попросить об одном одолжении.

Для тебя что угодно, мама!

— Родители хотят, чтобы я приехала к ним на Рождество…

И в чем проблема? Езжай, я тут тебя силком не держу…

— … вместе со своим парнем… с тобой, Джеймс, — девушка остановилась, и плечи заныли, прося еще массажа.

Я к тебе на Рождество? Здравствуй, тетя Петунья, я ваш племянник! Не смотрите на меня так, тетя Петунья, вам же меня еще воспитывать. Интересно, тетушка уже своего Вернона встретила? О, Мерлин, о какой фигне ты размышляешь, Поттер!

— Если ты, конечно, не против…

Я не против… А вот бабушка со стороны отца… Впрочем, она должна понять меня…

— Я согласен, Лил, — улыбнемся…

— Тогда сворачивай свою работу, Поттер, завтра проверочная по Защите, профессор Обсеквиз обещала проверить тебя лично…

Испугала! Уже дрожу… Знаешь, мам, а вот Волдеморт не предупреждает меня, когда страшно желает испытать мои знания. Склонности у него я такой что-то не замечал…

— Ты мне живым, Джеймс, нужен… И я могу тебе помочь с твоим проектом…

Вот в этом не уверен… придется слишком много объяснять. А отец и мне живым нужен. Мать бы тоже не помешала…

— Всегда пожалуйста…

Действительно, Гарри, бросай книги и иди спать. Лили самодовольно улыбнулась, словно она вела счет «Лили — Джеймс», а я снова проиграл, только вот я не Джеймс, но матч почему-то за него заваливаю…

В спальне все уже дрыхли без задних ног. Хвост свернулся калачиком и напряженно сопел, Бродяга, свесив руку, улыбался во сне, плевать он, похоже, хотел, что сына его лучшего друга несколько дней назад чуть не угробили; Рем разметался на кровати, ему опять снились кошмары… Мародёры, когда спали, выглядели весьма живописно, хоть картины с них не пиши… ага, Гарри, потом Снейпу продавать их будешь, как раритет…

Моя же постель была пока аккуратно застелена… ну, это легко исправить. Что мне здесь нравится, что это чертов Волдеморт не стучится в мои мозги… Сон без сновидений — моя мечта уже второй год…

Спокойной ночи, Поттер, да пусть матрац тебе будет пухом…

— Джеймс, Джеймс, — кто-то тряс меня за плечо, — Сохатый!

Я рукой нащупал на тумбочке очки и попытался сфокусировать взгляд на моем мучителе. Бродяга садистки улыбался и начинал уже наколдовывать ведро воды.

— Бродяга, — я представил себе последствия такого душа, — я уже проснулся… Уже утро?

Если нет, то вам не жить, господин Бродяга…

— Если сейчас не встанешь, то Обсеквиз лично на твоих похоронах станцует… Завтрак ты уже проспал.

И почему я всегда начинаю утро с плохих новостей? А после них всегда встаю с левой ноги…

— И тебе приятного утра, Бродяга…

— Слушай, Поттер, — Бродяга хищно ухмыльнулся, — для тебя утро станет таким добрым, что тебе даже не снилось!

Что, доставишь мне больше неприятностей, чем Волдеморт с Пожирателями вместе взятые? Даже в компании с Амбридж…

— Бродяга, — я натягивал штаны, стараясь подавит зевок, — после Волдеморта профессор Как-Её-Там является простой детскими развлечениями…

Сириус вздрогнул.

— Тебе удовольствие доставляет упоминать Сам-Знаешь-Кого?

— О да, ты не знал, Бродяга? Я ж его самый ярый фанат! Вот автограф выпросил! На лбу расписался!

Гарри, Гарри, успокойся… все нормально, психовать не надо…

— Прости, я не хотел тебя обидеть…

— Проехали, — Сириус хлопнул меня по плечу. — Но на урок опаздывать все-таки не следует.

Точно… конечно, эта мымра не Волдеморт, но баллы снять может… Теперь понятно, в кого Снейп такой душка.

Милая профессор со странным похоронческим именем, конечно, подготовилась на славу к нашему уроку: она создала что-то вроде полосы препятствий… Эта полоса навевала неприятные воспоминания о Турнире Трех Волшебников.

— Мистер Поттер, прошу вас пройти первым мою полосу препятствий.

Всегда пожалуйста.

— После того, как вы закончите, я наложу на вас заклинание Подчинения. Разрешение, конечно, получено. Класс, можете считать это полугодовым зачетом.

Если его сдадите, то можете считать себя счастливчиками… Поттер, с такими мыслями ты в эту категорию не попадешь…

На сегодня больше уроков нам не поставили, посчитав, что этот миленький зачетик сожрет все наше свободное время. Ну, Гарри, и где ты проведешь остаток дня длиной в почти что целый день?

Полосу препятствий профессор приготовила в каком-то очень большом зале, где мне еще не приходилось бывать.

Приятным сюрпризом оказалось, что препятствиями оказалась всякая мелочевка типа гриндилоу и красных колпаков. Поломав пальцы очередной твари, я с интересом продолжил свой путь. Что же такого приготовила эта мымра, что она так гаденько улыбается? Василиска? Неоригинально, Том Марволо Риддл уже идею запатентовал… Гигантского паука? Аналогично… Дементора? Оригинально, только кто позволит ей привезти в школу эту тварь? Неужели соплохвостов? Поттер, ты идиот, их Хагрид только через пару десятков лет выведет…

Что там за тень?

Все-таки это дементор…

Гарри, задумайся хоть раз в жизни… Дементор и Хогвартс две несовместимые вещи… Голос разума прорвался через завесу страха. Страха… поздравляю, профессор, вы только что узнали сокровенный страх мальчика-который-не-собирается-подыхать.

— Риддикулус! — боггарт испуганно завертелся, медленно превращаясь в струйку белесого дыма.

И тут же меня настигло чувство блаженства и желания подчиняться…

«Скажи, что квиддич — бессмысленное занятие…»

Квиддич? Мой первый патронус, пускай и не очень удачный, получился из-за квиддича…

«Скажи…»

Глупо… Бессмысленно подчинятся…

Вспомнилась незабвенная Амбридж… «Я не должен лгать…»

Глупо врать…

— Я… не скажу этого, профессор. Знаете, одна женщина, похожая на вас, раз и навсегда убедила меня в том, что лгать нехорошо. Квиддич — это лучшее, что есть в мире!

Если эта и испытала восхищение, то вида она не показала.

— Зачет, мистер Поттер. Прошу занять свое место в классе.

Да и не больно-то и хотелось аплодисментов с вашей стороны, профессор.

Стоило выйти на полосу препятствий какому-то пуффендуйцу, как меня толкнул локтем Бродяга.

— Отлично ты её уделал, Сохатый, — прошептал он.

— Джеймс, а это тяжело, сопротивляться-то? — пропищал Хвост, ничем даже не прикрывая своего интереса.

Очень… Желание сделать так, как говорят, сильно, и тебе его никогда не побороть. И станешь ты Пожирателем Смерти… И будешь выкармливать Волдеморта... И вообще — хреновая у тебя жизнь будет. Может, сразу повесишься? А, Хвост? А может, тебе помочь в этом святом начинании? Помогу с радостью... сам петлю на шею накину... Главное — сейчас не нагрубить Хвосту… главное — в слух не обмолвиться…

— Не совсем, Питер, — я нашел в себе силы даже улыбнуться, — просто я действительно не хотел идти против своей воли.

Хвост препротивнейше улыбнулся… Я даже представил, как он сообщает о потрясающей способности господина Сохатого некому господину Волдеморту…

Да, Поттер, ты кретин… Вот тебе и ответ, какого Волдеморт тебя выбрал… Конечно, сын Поттера, который еще в семнадцать лет не подчинился Империо, станет великим магом и конкурентом Темного Лорда… Ты влип, Поттер, и сам написал для себя свою пьесу…

Хогвартс, милый Хогвартс! Никаких близнецов, почти что никаких Уизли! Последние дни рождественских каникул мне приходилось прятаться от Фреда и Джорджа у Лунатика. Кто ж знал, что эти двое очень ярые наши фанаты…

Плевать, что здесь есть такой хорек, как Малфой, и такой гад, как Снейп, зато здесь я чувствую себя в относительной безопасности. Здесь за мной авроры пачками не ходят.

— Гарри, — рыжая девушка чуть не врезалась в меня. — Извини, я не хотела.

Помянешь…

— Джинни, что-то случилось? Вид у тебя такой, словно за тобой Снейп гонится…

С милым предложением руки и сердца… Хм, Сохатый, а у Нюниуса разве теперь есть сердце?

Девушка всхлипнула.

— Гарри, Малфой опять оскорблял мою семью и тебя…

Хорек опять за старое взялся? Усы, значит, ему понравились… Надо будет при случае повторить… Хотя, нет, лучше вызвать его на дуэль на метлах со смертельным исходом.

— Но, Джинни, не стоит так огорчаться из-за этого придурка. Он того не стоит. В конце концов, что можно ожидать от такого гнусного слизеринца?

Девушка хмыкнула.

— Ты сейчас куда?

К Лунатику… Сегодня полнолуние…

— В нашу гостиную. Я в библиотеке немного засиделся.

Впрочем, я там и не находился.

— Я туда же. Надо поторопиться, а то Филч нас поймает…

Филч, если он меня поймает, то прощай моя карьера Мародёра.

— Действительно, — Джеймс, ты опять забыл карту…

Джинни сжала мою руку. Я взглянул на часы: пол-одиннадцатого. Если кто-нибудь нас увидит, то наказание нам обеспечено. Я уже говорил, что если помянешь заразу, появится сразу? Нет? Тогда говорю сейчас…

Миссис Норрис, за года облезшая и похудевшая, сволочной характер не потеряла. И сейчас эта стервозная кошка, в молодости нахлебавшаяся с нашей легкой мародёрской руки валерьянки, неотрывно следила за нами своими большими желтыми глазами.

— Киска, брысь отсюда, — прошипел я кошке, — пошла…

Мы тоже сейчас пойдем… Точнее, побежим… Если здесь миссис Норрис, то вскоре появится и Филч. Что я там про заразу говорил?

— Мистер Поттер, мисс Уизли…

Мистер облезлый завхоз… Как ваш ночной обход? А мы тут шоколадными лягушками балуемся…

— Гуляете после отбоя? — глаза завхоза подозрительно нехорошо сверкнули.

Это не запрещено… ну, почти не запрещено.

— Я отведу вас к вашему декану… Подобное поведение требует наказания.

Противный старикашка завелся на минут пять, разглашая нам прелести того года, что здесь заправляла Амбридж. Судя по рассказам, эта мадам была мымрой еще похуже, чем незабвенная Обсеквиз… вот, наверное, сыну не повезло: общается с ней, а она меня ненавидит…

МакГонагалл серьезно восприняла необходимость наказания и послала меня с младшей Уизли помогать в чем-то там Хагриду, сказав, что все равно спать вы вроде бы и не хотели, хоть займетесь полезным. Обожаю старушку!

— Гарри, мы будем работать в Запретном Лесу, — промямлила Джинн, поняв, в чем, собственно, и заключается наше наказание.

Я люблю Запретный Лес, но только не убирать там за каким-то чудищем объедки. Я там гулять люблю! С компанией. Нет ничего лучше чувства прелой листвы под копытами или хруста сухого сучка.

— Привет, Гарри, — поприветствовал меня великан. Ну да, мы с ним, типа, друзья. — Привет, Джинни. Мы сейчас пойдем в Запретный Лес. Гарри, попытайся не отставать. Я не хочу, чтоб повторилось то, что произошло, когда ты с Норбетом завалился. Квиррел мог тебя убить.

Кто такой Норберт? Квиррела я знаю. Напыщенный дурак-пятикурсник с Когтеврана. Довольно милый, когда… молчит.

Ладно, черт с ними, главное — сейчас не заснуть на пути.

Джинни, похоже, не разделяла моих опасений. Она в открытую дрожала и судорожно сжимала мою руку в поисках поддержки. Спокойно, девочка, я не дам сожрать тебя всяким монстрам. Они мои рога что-то недолюбливают.

Хагрид выделил нам в спутники большую собаку по кличке Клык. Трусливую до невозможности.

— Удачи, Гарри, встречаемся на этом месте через полчаса. Если что-нибудь случится, пустите искру в воздух. Кстати, ваши, — великан посмотрел на нас двоих, — палочки при вас?

Мы кивнули.

Хорошо, Сохатый, все равно хотел сегодня погулять по Запретному лесу, только в сопровождение лучшего друга, теперь же прогулка разнообразилась приятной девушкой и кучей неприятных объедков.

— Ну, Джинни, начнем?

Чем скорее, тем лучше…

Дрожащая девушка кивнула мне в согласие.

— Первый раз в Запретном Лесу?

— Ночью да, а так, — она, как мне показалось, немного покраснела, — случалось пару раз.

Я прошептал «Люмос» и постарался направить свет на ближайший куст.

— Есть идеи, куда пойти?

— Сначала вперед, а потом… не знаю. Знаешь, Гарри, может, самое время выяснить отношения?

Какие отношения? Милочка, я к тебе имею отношение только тем, что с тобой на одном факультете учусь. Да и в одной команде играем.

— Самое время?

— Ну, здесь нам никто не мешает.

Всего-то пара кровожадных тварей.

Черт! Девушка, мое сердце другой рыжеволосой заняты. Лили Эванс. А отношение моего сына к тебе я не знаю, так что если я сейчас что-нибудь не так вытворю, меня прибьют… Впрочем, меня и так прибьют…

— Джинни, — ну и фиг с ним, пусть Гарри расхлебывает…

Я решился просто сказать, что, по моему мнению, Гарри к ней испытывает. Привязанность, дружескую, а может быть, и не только, симпатию, любовь, в конце концов. Но… Всегда присутствует это подлое «но»…

Чутье Мародёра подсказывало мне, что кто-то на нас смотрит. Нехорошо смотрит. Явно не луна…

— Джинни, кто-то есть поблизости…

Младшая Уизли в последней попытке успокоиться прижалась ко мне.

— Кто? — она была на грани между банальным страхом и паникой.

Знать бы. Поттер, что может тебя напугать в Запретном лесу? Оборотни? Рем тогда не считается… Кентавры? Копытное копытному друг. Что у нас тут еще есть?

Тварюга покинула свое укрытие, представ перед нами во всей своей красе.

— Джинни, не смей паниковать.

— Я… стараюсь…

Тварь оскалила зубы… Внешне она напоминала Лунатика в период, когда оборотень был особенно голоден. Быть или не быть… решай, Сохатый: если ты сейчас не превратишься, то вскоре население оборотней в школе резко возрастет, а если превратишься, придется открыться Джинни. Вспомни правило мародёров, что все рискованное оправдывается, но рисковать жизнью — дело трусов. Если, конечно, тот риск не вызван некоторыми обстоятельствами. Я вот своего сына трусом точно не назову.

Плевать! Плевать на секретность!

Концентрация… Чувство трансформации ничем не передаваемо… Это надо испытывать, а не описывать.

Краем глазом замечаю, как Джинни постепенно меняется в лице. Что за способность в момент опасности подвергаться нездоровому любопытству?

Плевать сейчас на неё… моя цель — разозленная тварь из Запретного леса. Неуверенно переминаю длинными ногами и качаю рогами, потом надвинулся на тварь. Вот и виновник нашего наказания. Это за ним мы объедки собираем… только за это она у меня сейчас рогами по голове получит! Хочешь прыгнуть мне на спину или вцепиться в шею? Попробуй…

Минутная схватка, но сколько сил отнимает… тварь с визгом скрылась в чаще.

Я нашел в себе силы посмотреть на девушку. Гарри, если ты еще не выбрал себе девушку, то эта — идеальный вариант…

— Гарри? Ты ведь не Гарри? — голос её задрожал.

— Только ты никому это не скажешь, — с этими словами я «отбросил» свои копыта и рога.

— Кто… Кто ты?

— Тот, кого все тут считают мертвым.

Ну вот, Поттер, сейчас девушка упадет в обморок по твоей вине…

— Джинни, с Гарри, я надеюсь, все нормально. Из-за какой-то фигни мы поменялись…

— Ты… ты не Сам-Знаешь-Кто?

Что? Я этот придурок, чье имя такое трудно усваиваемое всеми остальными, что никто не любит, когда его произносят?

— Нет… Я Джеймс Поттер…

— Ну, и как мы до тебя доберемся? — вопрос довольно резонный, не живут же чета Эвансов на Тисовой улице в доме номер четыре.

Лили, поправив легкий рюкзачок на плечах, хмыкнула.

— Неужели Великий и Ужасный Поттер в растерянности?

Скорее в раздумье. Видели бы меня сейчас Рон и Гермиона: стою тут на вокзале Кинг-Кросс в сопровождение мамы, которая мне сейчас ровесница, и тупо пялюсь на дорогу, словно ожидая, что меня приехали забирать Дурсли.

— Папа написал, что он заедет за нами в три часа.

Я машинально посмотрел на часы: полтретьего. Отлично, торчать тут еще полчаса.

— Можем, найдем место, где мы можем посидеть?

Мама кивнула.

— Я знаю тут неподалеку одно кафе, там довольно вкусные пирожные. Сходим туда попить кофе?

— С удовольствием. Я угощаю, — великодушие прямо-таки прет.

— Не так быстро, мистер Поттер, — раздалось почти над самым ухом. — Сначала ты поговоришь со мной.

Я обернулся на голос. Бабушка осталась довольна моей удивленной физиономией.

— Привет, мама, — не выдавать же мою маленькую тайну моей настоящей матери? — а где отец?

— Не будь невежливым, Джеймс, представь мне твою очаровательную спутницу, — бабушка слегка нахмурилась.

Лили смущенно улыбнулась. Она была удивленная появлением миссис Кетлин не меньше моего.

— Мам, это Лили Эванс, я тебе о ней рассказывал, — я понадеялся, что бабушка поймет, что именно я о Лили рассказывал. — Лил, это моя… мама.

Мама, это… моя мама? Поттер, звучит по-идиотски…

— Мисс Эванс? — бабушка улыбнулась. — Джеймс много рассказывал о вас…

— Наверное, всегда как про несносную девчонку, — Лили положила руке мне на плечо.

— Нет, он говорил, что вы очаровательная девушка. Кстати, вы, кажется, собирались в кафе?

Бабушка поняла… И почему я живу не с ней, а с Дурслями? Дурак ты, Поттер, живешь ты с ними из-за некого придурка с красными глазенками и с манией величия.

— Да, мы хотели подождать моих родителей в ближайшем кафе, миссис Поттер, — Лили выглядела смущенной. Еще бы…

— Тогда, вы не возражаете, что я пока украду у вас моего мальчика, — бабушка заговорщицки подмигнула Лили, — но обещаю вернуть в кафе.

Это они обо мне? Чувствую себя скотом, выставленным на продажу. И продавцы обсуждают все мои достоинства.

— Как я могу с вами спорить, миссис Поттер?

Как только Лили ушла к стойке, бабушка хмыкнула.

— Мой сын сделал хороший выбор, Гарри. Она действительно удивительная девушка. Уверен, что продержишься среди её родственников?

Я их шестнадцать лет терпел. Десять дней не проблема… Да и увидеть родителей мамы я желаю. Тетя Петуния что-то не очень распространялась про них: я про тетушку Мардж и то больше знаю. Хотя, конечно, лучше проведу вечер с профессором Трелони, чем с тетушкой и её очаровательными бульдогами. Особенно не хочу встречи со Злыднем: такого милого песика даже миссис Норрис испугается.

— Я терпел тетю Петунию в течение шестнадцати лет. Несколько дней я смогу продержаться…

— Неужели все так плохо?

— Просто она ненавидит все, что связано с магией…

Сказанул, Поттер…

— Но вы же общаетесь…

Ага, «Поттер, вымой это!», «Поттер, убери в саду!», «Поттер, твоя сова опять шумела ночью», «Поттер, заткнись!»… Полноценное общение…Мы так друг друга любим и уважаем, что я даже хочу использовать Непростительные заклинания в их присутствии… Желательно на них…

— Или нет?

— Ну, наши отношения трудно назвать общением, семейные кружки точно не устраиваем.

Миссис Кетлин потрепала меня по волосам.

— Постарайся быть помягче с Петунией…

А может быть, вы не будете меня об этом просить, а то как-то неудобно отказывать вам… Я ж могу и не сдержаться: в «Пророке» давно утвердились во мнении, что я психически неуравновешенный. Пора оправдать мнение. Спокойно, Поттер, иначе из этой поездки ничего хорошего не выйдет. Значит, постараюсь ей не нагрубить и не заколдовать её.

— И давай наведем более крепкие чары… тебе же придется провести у Эвансов чуть больше десяти дней.

Это точно, хотя представь, Гарри, разговариваешь ты с Лил или с тетушкой, и вдруг меняешь внешность… типа, здравствуйте, я полиморфный маг?

— Хорошо, миссис Кетлин. Жаль, что я не могу провести каникулы в двух местах одновременно.

— Ничего, приедешь к нам на Пасху, — она еще раз растрепала мои волосы и чмокнула в щеку.

Вернулась Лили с кофе и пирожными.

— Я взяла с корицей, — она тряхнула рыжими локонами, — твоих любимых не было.

С этого момента поподробней…

— Уверяю вас, мисс Эванс, Джейми ест не только одну выпечку со сливовым повидлом, — выручила меня бабушка. — Извините меня, мне придется вас покинуть. Пиши письма, милый.

— Обязательно.

Пишите письма мелким почерком… В каждую строчку по несколько рядов…

— Милая у тебя мама, — произнесла Лили, внимательно провожаю свою будущую свекровь.

Милая… сидит вот передо мной… Хотя не спорю, бабушка тоже у меня замечательная.

— Лили! Вот ты где! — к нашему столику подошел высокий худощавый мужчина с чуть седеющей темной шевелюрой. Он приветливо улыбнулся, как только увидел меня. — Вы, наверное, Джеймс?

Нет, дедушка, я Гарри. Просто Гарри. Интересно, как бы он отреагировал на такое заявление, что я его внук? А его дочь погибнет, когда мне будет около года? И кто бы тебе поверил, Поттер? Выкинут за шиворот без всяких расспросов и объяснений.

— Мистер Эванс? Приятно с Вами познакомиться.

Жаль, что все-таки я вас мало знаю. Мне было слишком мало лет, когда вы в последний раз посетили дом на Тисовой улице.

— А где ваши вещи? — весело спросил дед, подводя нас к машине, довольно хорошей на данный момент.

— Все с собой, папа, — хмыкнула Лили. — Петуния уже дома?

Не будь я Гарри, если мама не скривилась, когда спрашивала о тете! О да, любовь у них обоюдная…

— Да, она приехала вчера. Кстати, её новый парень, кажется, собирается сделать ей предложение.

Дядя Вернон… ну-ну. Стоп! Там еще и дядя Вернон будет?! На что я согласился?

Дом, в котором жила моя мама, оказался довольно милым двухэтажным коттеджем комнат так на семь. По крайней мере, точно больше, чем дом №4 на Тисовой улице. Уютный, милый… чего не скажешь про одну из обитательниц… Петуния, пока еще Эванс, смерила меня взглядом а-ля «сейчас будет Авада Кедавра» и, сухо поприветствовав, шепотом дала понять, что если я хоть как-то помешаю её отношениям с Верноном, то мне грозит мучительная смерть. Тетушка, вы мне хуже устроили… Лучше уж смерть, чем терпеть ваши издевательства надо мной. Я ж теперь мимо чуланов без содроганья пройти не могу. Дядя Вернон, представлявший собой более симпатичную версию Большого Ди, весьма косо пялился на нас с Лили и старался не заводить со мной разговор. Да ну его! Пообщаться с ним я еще успею.

Дед, как только привез нас, сослался на какое-то очень важное незавершенное дело и уехал.

— Джеймс, такое чувство, что ты намеренно избегаешь встреч с Петунией. Она, конечно, не ангел…

О да! Я это понял!

— … но тоже живой человек. Она не понимает нас…

И это я понял. Знаешь, мам, что они учудили из-за своего непонимания? Они решили, что волшебство можно выбить регулярными наказаниями и побоями. Только малость переборщили с дозами…

— Я это понимаю, Лил.

Мама крепко меня обняла и шепнула в ухо:

— Тогда, может быть, посидишь с Пет и Верноном с часок? Поговоришь, а я пока покину тебя… совсем ненадолго…

— Посижу, — будь проклята эта чертова гриффиндорская решимость и смелость!

Поразвлекай их, Гарри, пока Лили и дед отсутствуют. И, даже может быть, они останутся целыми и здоровыми. Хотя я этого не обещаю… Например, мне очень нравится идея поросячьего хвостика…

Интересно, а за что так ненавидят Дурсли моего отца? Явно не только за то, что тот маг до мозга костей. Должны же быть еще какие-нибудь причины…

И помни, Поттер, будь вежлив… когда говоришь «Авада Кедавра», не забудь упомянуть «извините».

Языки багрового пламени плясали в камине, оставляя причудливые отблески на стенах и потолке нашей гриффиндорской гостиной. Сидеть и тупо смотреть на искрящиеся дрова и дикую пляску теней становилось все скучнее и скучнее. Но другого занятия я себе придумать не смог.

После инцидента в Запретном лесу я старался избегать общества младшей Уизли: кто бы мог подумать, что я, Джеймс Поттер, будет бояться простого разговора. Хотя я и не боялся… наверное…

— Гарри, — я вздрогнул, рядом со мной присела Джинни, — не стоит меня избегать. В конце концов, я нашла другой источник информации, раз вы все трое молчите как авроры на допросе у Сам-Знаешь-Кого. Директор весьма красочно обрисовал мне картину.

Эта Уизли настырная…

— И что же тебе рассказал Дамблдор?

Типа, мисс Уизли, Гарри на данный момент тусуется во времени, когда его родители сами были еще семикурсниками, и старательно изображает меня? Не стоит волноваться, мисс Уизли, все вернется на свои места в конце этого учебного года.

— Правду, — она оглядела гостиную, — приятно познакомиться, Джеймс. Знаешь, если бы не тот оборотень, то я бы не подумала, что ты не Гарри. Вы слишком похожи не только внешне, но и по характерам.

Не совсем, судя по всему, Гарри менее импульсивен и менее шаловлив… Но одно все-таки есть: мы оба обладаем таким удачным везением на неприятности на одно очень известное место, например… голову. Вот теперь, что я это я, знают уже шесть человек. С такими темпами Лорд Как-Там-Бишь-Его узнает о моем маленьком секрете в самое ближайшее время. Да уж, вот тебе и "полезное" умение…

— Кое-какие различия все же есть.

— Тогда скажешь, куда ты в тот вечер все же шел? — рыжая девушка мило улыбнулась.

А зачем тебе это знать?

— Тогда было полнолуние. Я всегда гулял с Лунатиком в полнолуние.

— С профессором Люпиным?! Он же оборотень.

Представь себе, я знаю.

— Я знаю. Но я, как ты заметила, довольно хороший анимаг, поэтому укусы мне не страшны.

Продолжить допрос Джинни не позволили Рон с Гермионой, вовремя приставших ко мне с домашним заданием. Да зачем мне дополнительные занятия по Защите?!

— Гарри, — Рон многозначительно посмотрел на сестру, но продолжил, стоило мне утвердительно кивнуть, — сам посуди: ты, по идее, лучший ученик по Защите, обошел даже Гермиону…

Гермиона кивнула, соглашаясь с лучшим другом.

— Поэтому мы решили устроить тебе что-то вроде ОД…

Что-то вроде чего?

— Только теперь мы будем учить тебя, — закончил за девушку Рон. — Нам согласился помогать профессор Люпин.

Лунатик только рад мне гадость сделать. Он, конечно, голова в выдумывании новых шалостей, но без исполнителей…

— Я понял… — ни черта я не понял, — можно один вопрос?

Все трое кивнули, многозначительно переглянувшись.

— Что такое ОД? Обучение дебила? — ну вот, что я опять сказанул?

— Интересная трактовка, — смогла из себя выдавить Джинни, после того, как они отсмеялись. — Но вообще-то это Отряд Дамблдора.

Стало немного понятно. Значит, директор устраивал в школе свои отряды?

— Мы уговорили Гарри проводить уроки по Защите всему Хогвартсу… — извиняющее проговорила Гермиона.

У меня что, на лице такое удивление написано? Мой сын преподавал в Хогвартсе, будучи еще сам учеником?!

— Мы проводили эти уроки, пока нас не прикрыли, — продолжил Рон, — эта Амбридж со своими припевалами. Если бы не эти уроки ни один из нас не сдал бы С.О.В.

Да уж, если всем верить, то эта Амбридж самая редкостная сволочь из всех ныне живущих. Похоже, даже Сам-Знаешь-Кого обошла.

— Именно Амбридж вырезала на твоей руке эти слова.

А я гадал, кто так пошутил… "Я не должен лгать…". Это же садистом надо быть, чтобы на руке подростка такое вырезать.

— Как она это сделала? Как?

— Она заставляла его писать эти слова на бумаге пером, используя вместо чернил свою кровь… Это было его наказание за то, что он говорил, что Сам-Знаешь-Кто вернулся. Министерство хотело замять этот инцидент, не хотело этому верить.

Веселый у него год был… Обсеквиз — милая старушка по сравнению с Амбридж… Я уже начинаю удивляться тому, что этот придурок без имени еще выжил…

— Ладно, проехали… Так что там с ОД?

Джеймс, ты начинаешь сходить с ума! Добровольно соглашаться на дополнительные занятия. Пускай даже с Лунатиком.

— Вместо занятий окклюменцией, — ответил добрый Рон.

Превосходно! Просто замечательно! Лучше не бывает! За последний месяц я получил благословения собственного деда и собственной бабки на ухаживание за собственной матерью, поссорился с собственными дядей и тетей, с которыми мне еще жить шестнадцать лет, а ни черта не продвинулся в исследование моей проблемы! Одно хорошо — трансфигурацию я все-таки стал лучше знать. Анимагом, конечно, становиться не буду, но кошку в кубок превратить смогу и наоборот. Чувство такое, что к концу этого года с трансфигурацией у меня при сдаче П.А.У.К.А. проблем особых не возникнет.

— Джеймс, — Сириус буквально набросился на меня, словно пес на свежую кость, — есть планы на вечер? Надеюсь, сегодняшний вечер ты посвятишь нам, а не Эванс. Мои надежды оправдаются?

Лили все равно занята, почему бы нет?

— Нет, что-нибудь придумали?

— Ну, Питер на отработке у Обсеквиз… — у меня дурное предчувствие, — и вот мы с Ремом решили, почему бы не поспрашивать нашего друга, ведь, в конце концов, нем все равно сотрут память…

Не дождетесь! Я в здравом уме ни за что не расскажу вам всю правду!

— Бродяга, не дави на него. Просто он предлагает тебе, Сохатый, устроить маленькую вечеринку в одной очень нужной комнате, — Рем соизволил оторваться от огромной книги, видать взятой им для «легкого» чтения.

Вечеринка? Дело попахивает неприятностями… А на неё Филч и МакГонагалл не приглашены?

— С чего вдруг так?

— Ну, Джеймс, перестань нас дичиться, — Сириус бесцеремонно отнял у меня книгу, что я держал в руках. Читать сейчас тем более не хотелось, но, как я когда-то давно заметил, к читающим меньше пристают. К Мародёрам это, по-видимому, не относилось. — Выпьем пару кружек сливочного пива. Поразмышляем над очередной шалостью. Не отнекивайся, домашку все равно уже сделал.

Блин! еще один аргумент в мою пользу стал недействительным. Может, сказать, что мне надо в библиотеку?

— Даже не думай, — мародёры обступили меня с двух сторон, — в библиотеку тебя мы тоже не отпустим…

Неужели у меня на лбу написано, что я хотел туда смотаться?

— Идем, Джеймс, — они уже тащили меня к портрету Толстой Дамы.

Надо отдать им должное: к вечеринке они подготовились основательно. Пиво было свежее, еще теплое и удивительно пахнущее атмосферой «Трех Метел». В Выручай-комнате интерьер значительно поменялся: на комнату для занятий ОД она уже не походила.

— Жалко, что Питер карту посеял, — протянул Рем, удобно растягиваясь на мягком диванчике. — Она бы нам сейчас не помешала…

Она бы никогда никому бы не помешала… Мне, например, никогда неприятностей не доставляла…. Ну, кроме случая со Снейпом. Если бы не Люпин…

Сириус заботливо наполнил мою внезапно опустевшую кружку, при этом как-то странно улыбаясь…

— Что-то случилось, Бродяга? — они точно что-то замышляют…

Я понял, что они замышляют слишком поздно: я уже успел выпить половину кружки… Легкость, легкое затуманивание. Что-то это мне жутко напоминает…

Веритасерум! Понимание пришло на удивление быстро… Они напоили меня сывороткой правды…

— Он готов, Рем, — где-то сбоку раздался довольный голос Бродяги. — Начнем?

Ответа Люпина я не услышал: может быть, он просто кивнул…

— Назови свое имя, — это опять крестный.

Не хочу, но язык не слушается.

— Гарри Джеймс Поттер.

Какие-либо внешние раздражители, кроме голосов, чувствоваться перестали. Только два этих поразительно далеких, но таких близких голосов.

— Кто твои родители?

Они издеваются?

— Джеймс и Лили Поттеры.

— В каком году ты родился? — это, кажется, Люпин.

— В 1980.

Предельно точные и короткие ответы. Мне наплевать на этот откровенный издевательский допрос. Наплевать. Никаких чувств.

— Ты жил с родителями?

И это вас волнует?

— Первый год после своего рождения. Потом у дяди с тетей.

Они же не спрашивали, почему так?

— Почему?

Не хочу… Не могу… Не желаю…

— Он сопротивляется! — удивленный возглас Сириуса. — Это же Веритасерум! Он не должен сопротивляться!

Не должен… Не должен…

— Бродяга, он противостоял Империо… — осторожно добавляет Лунатик.

Не могу…

— Сириус, — голова начала проясняться, — тебе сказали, что это противозаконно?

Чувства вернулись всем скопом, лишь слабость напоминала о сыворотке правды. Похоже, они немножко намудрили с дозой: налили меньше нужного количества.

— И, в конце концов, я мог вам рассказать все без сыворотки, но поймите, мой рассказ может изменить будущее.

Сириус плюхнулся на диван с широко раскрытым ртом. Рем спокойно смотрел на меня, словно ожидая еще чего-нибудь сверхъестественного.

— Да не пяльтесь вы так на меня, — я что, существо с другой планеты? — вы всего лишь не рассчитали дозу, вот и зелье действовало так мало, — главное — спокойно объяснить.

И вдруг их прорвало: Ремус и Сириус смеялись, как ненормальные, минут пять. К концу я уже сам начал чувствовать себя ненормальным. Сенсация! Мальчик-который-сейчас-умрет-от-удивления сошел с ума!

— Извини, Гарри, но мы хотели всего лишь проверить, — Сириус опять упал на диван в приступе хохота.

Ничего себе проверочка!

— А доза была убойная, — сквозь смех выдавил Рем, — просто ему, — он указал на Бродягу, — не везет с зельями…

А все туда же. Снейп тут нашелся!

И в ответ в них полетела подушка. Вечеринка обещала закончиться далеко за полночь…

Неожиданно одно из наших занятий ОД было прервано: в Выручай-комнату зашел Дамблдор.

Как раз вовремя, директор! Они меня сейчас чуть не убили! Эти трое садистов! Ладно, понимаю, что Лунатик — садист со стажем, а эти старосты! Вот они сейчас меня убьют, и Сами-Знаете-Кого не надо будет…

— Джеймс, — голос Дамблдора звучал весьма обеспокоено. Интересно, что случилось? Гарри вернулся, а про меня, как всегда, забыли? Сохатый, ты бредишь, сказано ведь, что сынок к концу года пошлет всех на одно место и пойдет бить морду красноглазому. — Джеймс, мне очень важно знать, не снится ли тебе ничего странного?

Лили Эванс стоит считать странной? Конечно, когда в моих снах проскальзывает Нюниус, это странно, но вполне объяснимо. Лично я даже скучаю по Снейпу-подростку, а то Снейп-профессор зараза еще хуже, чем Обсеквиз. Но если Обсеквиз всегда ко мне придиралась, то Нюниус ко всем, за исключением своих обожаемых слизеринцев.

— Нет, директор, мне не снится ничего странного, — и вообще, я на Трелони так сильно похож? Вроде бы к зеркалам имею доступ и схожести не замечаю. Не такой худой, не такой голос визгливый голос. Надо очень много огневиски выдуть, чтоб спутать меня с ней… очень много. — Что-то случилось?

Лунатик, Рон и Гермиона молчаливо косились в нашу сторону, что случилось, было интересно и им.

— Волдеморт, — им удовольствие доставляет его имя произносить? — напал на Косой переулок. Точнее, даже не сам он, — ну конечно, он же, в конечном счете, не дурак, наверное, — а несколько самых приближенных к нему Пожирателей.

Ну, и какое отношение это имеет лично ко мне? У меня с Самым-Главным-Придурком, конечно, есть личный спор, только для меня он еще должен состояться, но для других он уже состоялся. И я вышел из него отнюдь не победителем…

— Просто Ордену Феникса удалось кое-кого захватить. Этот кто-то выдал весьма полезную информацию, — Дамблдор как-то странно улыбнулся. — Он сказал, что Волдеморт надеется захватить тебя и убить. И что Том знает, кто ты…

А до этого он сражался с ребенком, не зная его имени… Стоп! Он знает, кто я на самом деле? Знает, что я Джеймс Поттер, а не Гарри?

— Еще нам поведал этот Пожиратель, что Том попробует с тобой связаться через сны, как и пытался сделать это с Гарри. Но, по-видимому, он не учел, что связи между тобой и ним нет. Маленький недочет…

Дамблдор задумчиво погладил свои длинную бороду.

— Кого поймали? — очнулся от некого ступора Лунатик.

— О… вашего старого знакомого, господа Мародёры.

Это тот, о ком я сейчас думаю? Вот только Хвоста мне на душу не надо… Я ж не смогу сдержаться!

— Это Пит, не так ли? — и зачем я спрашиваю, если и так знаю? — Пит попался.

— Да, Джеймс, Питер Петтигрю. Он сейчас в штабе Ордена Феникса.

И что? Встречаться с этим предателем желания у меня нет. Хотя, судя по тону директора, именно этим и придется мне заняться в ближайшем будущем.

Директор наколдовал себе кресло и, опустившись на него, проинформировал нас, что сейчас самое время устроить мне маленькую проверку недавно полученных навыков. Садист… хотя понять их можно. Раз Сам-Знаешь-Кто знает, кто ты, Сохатый, то он может спокойно тебя прибить, соответственно изменив ход истории. Значит, нужно начать подготовку к битве с этим придурком, вдруг сынок не поспеет… Ох, если он не поспеет!

— Итак, на чем вы остановились, Ремус? — директор, похоже, наслаждался моими душевными терзаниями.

— Пока только на заклинаниях общей защиты, повторение всего пройденного, — Лунатик пожал плечами. — Мы пока не касались чего-то нового. Хотя надо бы заклинание Патронуса…

Ну, и что это даст? Если у меня все же получится вызывать Патронуса, вряд ли он будет точно такой же, как у Гарри. Я, конечно, полный ноль по Защите, но уж извините, основной материал знаю. Особое спасибо Обсеквиз.

— Удачная мысль, Ремус, — Дамблдор внимательно вглядывался в пейзаж за окном. — Попробуй вынести это, как урок со всем курсом. Внеплановые дополнительные знания пригодятся ученикам, пока дементоры на стороне Волдеморта.

Рон и Гермиона переглянулись. Возможная встреча с азкабанскими тварями энтузиазма у них не вызвала. И я тоже не мазохист, смею заметить.

— И, Джеймс, думаю, тебе все-таки стоит поговорить с Петтигрю… Ты и Ремус знаете его лучше всех, но ты так же знаешь, что Люпин не сможет в эти выходные заняться чем-либо. А чем скорее произойдет эта встреча, тем лучше.

О да, Рем не сможет… Хотя, директор, это же идея! Позвольте Лунатику покусать Хвоста! Желательно, когда последний не крыса… Но если Рем и сожрет его… Велика потеря!

— Директор, это точно обязательно?

— Я понимаю, что меньше всего тебе хочется видеть твоего друга, но... пойми, Джеймс, сейчас идет война… А на войне…

Гарри бы наверное согласился, не задумываясь…

— Я понимаю, директор.

Дамблдор кивнул.

— Тогда я больше не буду мешать вашему занятию.

И он оставил меня наедине с этими садистами…

Гермиона нехорошо улыбнулась…

На еще светлом небе проклюнулись неяркие звезды. Сначала одна, через пару секунд уже полыхало с десяток.

— Красивые звезды, Джеймс, — Лили зябко поежилась. — Только немного холодно.

Немного? Это называется немного?

— Хочешь, я дам тебе свою мантию, — и действительно, немного холодновато…

Нежно-розовый закат едва касался горизонта. Ранняя весна, пришедшая следом за слишком мягкой зимой, уже давала о себе знать. На Дракучей иве появились первые листочки.

Ну, все, Поттер, потянуло на романтику… Типа птички, цветочки, ягодки, грибочки… еще немного, и, больница Святого Мунго, принимай нового пациента. Можете так и записать, что больной сошел с ума из-за того, что на свидании со своей собственной матерью начал рассуждать о высоких материях.

— А сам не замерзнешь? — Лили тряхнула рыжими локонами, освобождая их из тесного плена воротника мантии.

— Нет, я морозоустойчивый…

Мама скорчила гримаску обиженного ребенка, но оставила при себе все свои комментарии. И на этом хоть спасибо.

Конечно, быть своим отцом стало привычным, ходить на свидания с мамой тоже, но оставалось все равно какая-то недоговоренность. Недосказанность…

Хм, а почему бы не рассказать маме? Ага, Гарри, и как это ты себе представляешь? Дорогая Лили, я должен тебе что-то сказать: я не Джеймс Поттер, я всего-то его сын. И твой, кстати, тоже… И сколько, по-твоему процентов, что она в это поверит? Еще меньше, чем если Волдеморт от меня отстанет.

Мы сидели на резной скамейке в пришкольном парке и просто любовались пока еще ранним закатом. До полуночи оставалось еще порядочно, но до отбоя чуть меньше часа; риск быть пойманным казался ничтожно малым по сравнению с возможностью просто посидеть и поболтать с человеком, столь близким тебе и столь же далеким.

На небо медленно выползла луна. Круглая, необычно кровавая…

Полнолуние…

Молодец, Поттер! И почему ты всегда такое удачное время выбираешь?

— Опять полнолуние, — Лили положила свою голову мне на плече, от чего её голос звучал несколько приглушенно, — помнишь того волка, что мы с тобой встретили?

Не забуду…

— Угу.

— А что, если он снова появится? Я уже начинаю сомневаться, а нужно ли было промолчать? Промолчать и не рассказать директору?

Лил, Дамблдор знает об Лунатике…

— Если и есть оборотни, бродящие около школы, Лил, то Дамблдор наверняка в курсе, — главное, правду говорю! — А значит, мы пока в безопасности… Тогда была просто случайность, раз мы встретили волка…

Гарри, ты что говоришь?! Какую ахинею ты несёшь? Кстати, а куда несут ахинею? Ты глупеешь, Поттер, еще спроси, за что порят чушь, сколько грамм в параллелограмме и сколько параллельных пипедов в параллелепипеде?... при всем честном, и не очень, народе Хогвартса. Как ты думаешь, за сколько минут ты окажешься в больнице Святого Мунго? Я ставлю на десять…

— Как знаешь… Джеймс, я не затрагивала эту тему, но все же, что ты сказал Петунье?

Что я ей сказал? Да ничего особенного… Просто правду и только правду…

— Ну… она хотела меня оскорбить, но…

Судя по маме, что едва сдерживает смех, она уже представила, как именно поплатилась моя тетушка за свои действия…

Продолжить подробный рассказ, как я издевался над будущими родственниками и опекунами, мне помешало ужасное по своей нелепости зрелище: к Дракучей иве шли двое. Бродяга и … Это был не Хвост! Лучше бы это был Хвост…

Бродяга вел к Иве Снейпа…

Это значит…

Эти значит, что ты влип, Поттер! Капитально, по самую за… голову… Не твой отец спас этого неприятного типа, а ты, собственной персоной… Гарри, а может забудем, что ты сейчас видел, а? И никто тебя третировать не будет… Может быть, и зелья наконец-то знать будешь… Ага, а крестный и Лунатик засядут в Азкабане… Ты этого хочешь, Поттер?

— Что там, Джеймс? Снейп… Ты опять взялся за старое?!

Да спасти я хочу этого придурка! Мазохист я по натуре!

— Нет, Лил… Им обоим грозит большая неприятность…

Медлить больше было нельзя… со стороны Хогсмида, точнее, со стороны Визжащей Хижины, донесся вой.

— Опять приведения дебоширят, — вдруг ни с того ни с чего сказала мама.

Приведения… Если бы…

Мы шли быстро, почти бежали, но Бродяга со Снейпом были достаточно далеко. Сириус что-то объяснял слизеринцу. Что-то… Поттер, ты глупеешь на глазах! Про сучок он ему рассказывает!

Будущий садюга-профессор уже поднял с земли палку и, немного помедлив, ткнул в неприметный сучок почти у самой земли. Я перешел на бег, значительно обогнав маму, толкнув нагло ухмыляющегося Сириуса и едва успел…

— Перификус Тоталус! — огромный волк застыл в одном прыжке от незадачливого слизеринца.

С минуту все участники этой сцены молча взирали то на меня, то на застывшего Лунатика. Первым очухался Снейп, благоразумно рванувший в замок, второй молчание нарушила Лили.

— Что здесь произошло? — она только-только подбежала к месту исторического события, где Поттер спас Снейпа. Её взгляд упал на застывшего Рема, потом на выдохшегося меня и бледного Сириуса. — Вы знали, что здесь оборотень?! Знали и молчали!

Потому что, так хочет Дамблдор…

— Сириус, ты идиот! Что бы произошло, если бы он его укусил?!

Бродяга молчал, но он был напуган и смущен…

— Так что здесь произошло?! — не унималась Лили.

— Потом, — я толкнул Бродягу, — Сириус, помоги.

Бродяга наконец то очнулся от транса и помог мне перенести Рема подальше в проход, мы едва успели до того, как Дракучая Ива смогла снова двигать ветвями.

— Лил, — голос звучал устало, почти умоляюще, — ты обещаешь молчать?

— Молчать?! Джеймс! Ты понимаешь, о чем ты меня просишь? Молчать, что в школе есть оборотень, который только что чуть не укусил учеников?! Да я немедленно пойду к директору!

— Он знает, Лил… Дамблдор знает, что в школе есть оборотень… Все учителя знают, — хоть голос должен быть спокойным, чтоб все успокоились.

Мама непонимающе уставилась на нас.

— Как?

— Мы можем тебе объяснить, но ты должна молчать, — вот теперь и Бродяга на меня уставился. Чары что ли спали? Да не похоже…

Девушка внезапно всхлипнула и уткнулась мне в плечо.

— Я тебе верила. Я думала, ты исправился, — услышал её приглушенное бормотание, — но опять ваши дурацкие тайны…

— Джеймс, но…

Что «но», Бродяга?

— Заткнись, Сириус! — странно, но он послушался… — Ты чуть не угробил Снейпа! Знаешь, как это фигово отразится на…

Блин! черт! Надо было остановится на первых семи словах! Теперь придется объяснять все маме…

— Ладно тебе, Джеймс, все обошлось… — Сириус воспользовался последней возможностью.

Обошлось? А как ты объяснишь, что моя мама рыдает мне в плечо, Снейп, наверное, сейчас жалуется директору или своему декану? И это, значит, «обошлось»?

— Лил, успокойся, — на данный момент надо успокоить маму, поэтому, Бродяга, тебе лучше заткнуться, — я не могу тебе все рассказывать, если ты будешь плакать…

Всхлипывания прекратились, но Лили все еще стояла, прижавшись ко мне.

— Лил… мы узнали про оборотня случайно… — недалеко от истины, — а случившееся — дурацкая шутка Сириуса…

Внезапно девушка отпрянула, влепила мне пощечину и побежала в замок…

— Ну, Поттер, — Бродяга вздохнул, — похоже, ты еще нескоро родишься…

Если вообще такое событие произойдет… Но это пока неважно…

— Сириус, а теперь ты объяснишь мне, как в твою голову пришла замечательная идея скормить Нюниуса Рему и почему мне стоит тебя выслушать, а не прибить на месте?

Не люблю Лондон ранней весной! Слякотно, мокро, грязно, повсюду эти магловские штучки, как же их там, машины. Скажем так, за несколько лет моего вынужденного отсутствия квартал, где мои родители приобрели дом, весьма изменился. Да и самого дома как такового не стало: на его месте громоздится какое-то грязно-серое здание какой-то магловской фирмы, производящей дрели. Название я разглядеть не сумел: автобус проехал мимо слишком быстро.

— Скучаешь? — неожиданно спросил Дамблдор, видимо, проследив за моим взглядом. Оставим вопрос чисто риторическим.

Скучаю? Конечно! Вы бы не скучали, директор?

Автобус проехал еще несколько кварталов, и мы оказались на площади Гриммо. Помнится, Бродяга весьма живо описывал родовое поместье зимой. Очень живописно…

В самом доме было жарко и душно, словно кто-то натопил, но забыл проветрить. Даже портрет матушки Бродяги хмуро воззрился на мою скромную персону, но от язвительных комментариев воздержался. К моей радости, к Хвосту меня просто так не пропустили: миссис Уизли в очередной раз запричитала о моей феноменальной худобе. Да не тощий я! Миссис Уизли, вы когда-нибудь слышали о спортивном сложении? Хорошо, хорошо, я съем и первое, и второе, и третье, и домашний компот. Но добавки не надо! И чем я так провинился?

Что я желаю? Чтобы все от меня отстали и перестали носиться за мной, как курица за единственным цыпленком, миссис Уизли. Сколько можно повторять? Я не желаю добавки! Я не хочу стать шариком, как мой племянник. Я все его старье давно выкинул, а в остальные вещи я просто тогда не влезу.

— Молли, мы приехали…

— Да, да, встретится с этим ужасным человеком! — закудахтала миссис Уизли. — Я совершенно не понимаю, мой милый мальчик, как твой отец с ним дружил. Ужасный субъект!

Миссис Уизли, Пит стал «ужасным человеком» не с первого курса. Он был забитый всеми заморыш, вовремя прильнувший под наше мародёрское крылышко. Что ни говори, но Пит всегда был слабаком…

Не хочу встречи… Хм, Поттер, есть способ её оттянуть…

— Миссис Уизли, можно еще добавки?

Я лучше еще порцию сосисок съем. Может, лопну, и встречи с Хвостом не будет?

К сожалению, всё хорошее, да и плохое тоже, рано или поздно кончается. Закон, выведенный каким-то склеротиком, чтоб его дементоры поцеловали!

— Джеймс, — сказал Дамблдор, как только миссис Уизли скрылась на кухне, — нам действительно пора. Не стоит все время откладывать то, что неизбежно. Кстати, лучше пока снять чары…

И вот, поспоришь с такими людьми…

Хвоста держали в совсем маленькой комнатке напротив кабинета Бродяги. Когда я вошел, Пит посмотрел на меня взглядом затравленной крысы, каковой, кстати, и являлся. Смотри, смотри, подлец, я тебе напоминаю твое предательство!

— Привет, Питер, — что, сволочь, испугалась? — Как твои дела? А вот у меня хуже некуда, Хвост.

Дамблдор сел напротив Питера и пока не вмешивался в наш разговор.

— Д-д-джеймс, — голос у Пита стал еще противней и писклявей с последней нашей встречи, — какая встреча… мой друг…

Друг? Ну-ну…

— Хвост, — Питер сжался, — ты хоть понимаешь, кому ты это говоришь?

Я заметил, что вместо одной руки у Хвоста был серебристого цвета протез. «Плоть слуги, отданная добровольно»?

— Питер, — наконец вмешался директор, — мы зададим тебе несколько вопросов. Джеймс любезно согласился, — согласился? Меня заставили! — помочь мне. Поэтому врать я тебе не советую…

Вдруг Хвост тонко взвизгнул, испуганно поглядел на окно и дверь и, поняв, что путь к побегу отрезан, начал свое повествование, постоянно сбиваясь на всхлипы и стоны.

Интересный рассказик. Мне особенно понравилась часть, когда Пит дрожащим от сладостного волнения сообщал некому господину Сами-Знаете-Кому о рождение некого ребенка в некой семье. Фамилия странно знакомая — Поттер…

Часть с предательством заинтересовала меня больше, но лишена была той красочности, что обычно добавлял Хвост в свои дурацкие шутки и байки.

Сохатый, а когда ты стал скептиком? Ты только что прослушал веселую историю своей собственной смерти и историю злоключений своего уже взрослого сына. И тебе, как ни странно все пофигу… А почему? Еще и дурак… А потому, Сохатый, что ты знаешь, что тебе сотрут память, и ты без колебаний совершишь все ошибки. А сегодняшний разговор ты вообще помнить не будешь, так зачем тратить драгоценные нервные клетки?

Вечером, сидя перед камином в кабинете Бродяги, я понял, что мне не хватает моих друзей и красивой сказки, что мои друзья останутся моими друзьями. Хвоста ждет Азкабан, а мне наплевать. Это ничтожество не мой друг. Да и никогда им не было…

Мама, как я по тебе скучаю! Я шутник по натуре, почему же мне не до шуток? Это же веселое приключение! Не хуже наших ночных прогулок под луной. Так почему же мне так плохо?

Приехали! Жизнь прекрасна! Мама на меня зла, Сириус на меня зол, Снейп зол на нас всех… я, как всегда, самый крайний! И почему все именно так? Гарри, Гарри, успокойся, и давай мыслить более обоснованно. Ты поссорился с мамой, играя своего отца, а значит, возникла возможность, что они так и не поженятся… И что мне делать? Петь под её балконом серенады? «Мама, вернись, я все прощу, только выйди замуж за Джеймса Поттера!» А может, применить Империо? И плевать, что в Азкабан загремлю…

Стоп, а чьи это там голоса? Все же в Хогсмид ушли! Рем… Кому там Рем что-то рассказывает? Главное, что он там кому-то рассказывает?

— …Лил, Джеймс не виноват в позавчерашнем происшествии…

— Хочешь сказать, что Джеймс настолько труслив, что направил тебя ко мне, а, Ремус? — голос мамы был полон скепсиса.

— Нет, он не знает, что я говорю с тобой.

Отец точно не знает… Только я не отец. Странно, они до сих пор меня не замечают.

— Почему ты? Почему не Блэк или не Петтигрю?

Мам, ты представь себе, как Бродяга, а тем более Хвост, пытаются тебе объяснить, что же на самом деле произошло?

— Потому что я виноват даже в большей степени, чем все…

Виноват только придурок Бродяга.

— О да, Рем! Ты покрывал все шалости этих оболтусов!

— Нет, не в этом… — Рему было тяжело говорить правду, но он, похоже, сознательно шел на эту боль. И зачем? — Джеймс хотел спасти Снейпа, не больше. Он не желал ему вреда. Сириус тоже. Я признаю, что Сириус очень неудачно пошутил, в конце концов, я мог укусить любого из вас…

Напряженное молчание: мама, похоже, сознает, ЧТО только что сказал Лунатик.

— …Ты? Ты…

Я услышал, как Рем глубоко вздохнул и устало ссутулился.

— Этот оборотень я. Джеймс и Сириус ничего не могут тебе сказать, потому что я попросил их об этом. Ты понимаешь, мне сложно было скрыть это от моих лучших друзей.

— Но…

— Джеймс сознательно рисковал своей жизнью, спасая Снейпа…

Может, пора выйти из укрытия и сказануть что-нибудь такое, от чего обстановка разрядится, а единственным посмешищем будешь ты, Поттер… Хорошая идея, так что мне сказать?

— Не стоило рассказывать, Рем, — неожиданно возник из другого конца залы Сириус. Такой вид был у крестного, когда он смотрел на Хогвартс давно-давно, для меня, и говорил, что я могу жить с ним… невероятно усталый и обессиленный.

А может, и не надо выходить… На сколько ставишь, Поттер, что мама сейчас надает им обоим пощечин?

— Боишься, что исключат? — не удержалась от язвительности мама.

— Нет… боюсь, что у одного моего знакомого будут крупные неприятности…

У Рема или у меня?

— Неужели Великий Сириус Блэк впервые в жизни думает о ком-нибудь другом?!

Либо сейчас, либо спасать уже будет некого.

— Ребята, может, хватит друг на друга наезжать? Лил, еще раз извини. Сириус, Рем, спасибо, но не стоило трудиться.

Все трое уставились на меня, как на редкий экспонат музея. Что опять не так?

Гарри, ты знаешь, куда ты сейчас шел? Не помнишь, могу подсказать. Ты шел к Дамблдору продлить некие чары. А знаешь, что случится, если их не продлить? Тоже могу подсказать… у тебя, Поттер, появится твой шрам (ага, типа, что вы все на меня уставились, у меня что, на лбу написано, что я Гарри Поттер?), твои чудесные зеленые глаза, доставшиеся тебе в наследство от одной очаровательной особы, что так на тебя сейчас пялится. Короче, Поттер, вернется к тебя твоя внешность. Или уже вернулась…

Что делать будем, герой?

— Джеймс? — мама ни с того ни с сего схватилась за спинку кресла. Ну, есть тут, с чего упасть…

Нет, мама, не Джеймс. Папа где-то в моем времени тусуется, со всякими Волдемортами и Пожирателями. Но ты не волнуйся, я найду способ, как вернуть все на свои места.

— Опять шутки? — Лили очнулась. — Это уже переходит все границы! Сначала один заявляет, что он оборотень, потом другой меняет внешность. Это розыгрыш?

Это было бы смешно, если бы не было так трагично.

Вмешался Люпин, оскорбленный в душе, что его чистосердечное признание признали розыгрышем.

— Ты угадала из трех раз только два, — где-то я уже слышал эти слова, не в Визжащей ли Хижине? — Это не розыгрыш, и я действительно оборотень. Спроси у директора, думаю, он тебе не откажет в моей маленькой тайне.

Поттер, перехвати уже инициативу, Волдеморт тебя подери!

— Я действительно меняю внешность, но… Это необходимо… потому что я не Джеймс Поттер.

Я точно знаю, что я не он. Но все равно, оригинально. Одно могу сказать, за эти полгода ты, Поттер, так и не научился дипломатии. И не работать тебе в Министерстве. Да и зачем? Ты ведь давно понял, что твой основной враг не Волдеморт, а само Министерство. Вот уж оно старается на славу: так портить мне жизнь мало кому удавалось.

— Я не Джеймс Поттер, — повторим для закрепления.

Гарри, Гарри, еще немного, и ты лишишься матери: у неё же сейчас сердечный приступ будет.

— Кто ты?

Придумайте что-нибудь пооригинальней…

— Лил, лучше сядь. Знаешь, ты сейчас узнаешь секрет, от которого зависит слишком много жизней. Ты действительно хочешь это узнать?

— Они знают, а я нет? — мама пришла в себя полностью. Рем и Сириус недовольно переглянулись.

— Хорошо… Я Гарри Джеймс Поттер, по неведомым причинам попавший сюда, на двадцать один год назад в прошлое.

— Да кто в это поверит?

— Ну, Дамблдор поверил. Да и у меня есть некоторые доказательства.

Мама, похоже, вошла во вкус, расспрашивая меня.

— И какие?

— Тетя Петуния обожает чистоту, мечтает иметь небольшой домик и идеальную жизнь, в которой волшебникам нет места.

Заметит или не заметит, КАК я назвал тетю?

— И она выйдет замуж за этого Дурсля. Фирма «Граннингс», если не ошибаюсь. Это касается твоей семьи. Есть парочка секретов у самого Дамблдора.

— Откуда ты знаешь про фирму? Они же вообще с тобой не говорили.

— О Мерлин, должен же я знать про тех людей, с которыми жил половину своей жизни.

— И я должна те верить?

Прошу помощи друга!

— Не веришь, не верь. Но хоть пойми, что мне сейчас незачем тебя обманывать, мама.

Две пары одинаковых зеленых глаз встретились в немом поединке.

Гермиона уже битый час распылялась перед нами о важности экзаменов, переплюнув даже Лунатика. Тот начинал упоминать нам об этих пытках всего за месяц до них: Гермиона же начала еще до пасхальных каникул.

— Гермиона, остынь, — оторвался Рон от шахматной доски. Он уверенно вел свои фигурки в бой и, соответственно, нес разрушения среди моих. — До экзаменов еще целых два месяца!

— Но, Рон, это очень важные экзамены! — возразила девушка. — По результатам П.А.У.К.А мы определяемся с дальнейшей профессией. — Что тут непонятного? И Трелони не надо быть, чтобы предсказать…

Ну вот, сейчас опять заведут волынку о пользе занятий. Помни, Сохатый: сделай умное лицо и молчи в тряпочку, а то их еще больше распалишь, тогда и тебе попадет. Улыбаемся и киваем, улыбаемся и киваем.

— Гарри, — решила вплести меня в спор Гермиона, — хоть ты меня поддержи.

Девушка, а у меня тактика не вмешиваться в ваши споры: себе же дороже выйдет если вмешаться.

— Знаете, ребята, я лучше прогуляюсь, — смывайся отсюда, Сохатый, и как можно быстрее. — Знаете, как меня найти.

Это я про карту… надеюсь, поняли.

И, оставив партию неоконченной, — все равно через ход–другой проиграл бы — я со скоростью «Молнии» вылетел из общей гостиной Гриффиндора. Как же мне надоело! Лунатик, друг мой, прости меня, что я называл тебя неисправимым ботаником! Я тогда не знал Гермиону Грейнджер!

Поздновато… Через четверть часа вообще из гостиных выползать нельзя. А ты, Сохатый, опять забыл и карту, и мантию… Мародер со стажем называется… куда бы пойти? Размять, что ли, копыта и побегать вокруг школы? Хорошая идея, рогатик, давно ты не бывал в местах, где уже целую вечность назад шалили господа Мародеры.

Жалко, не могу сходить в тот очаровательный чуланчик, где труп змейки, маленькой и совсем не опасной, всего-то метров десять… в ширину, валяется. Ну ничего… Зато теперь знаю, что Тайная комната совсем не легенда, как утверждает профессор Бинс.

Красиво. И немного прохладно. Конечно, прохладно, ведь ранняя осень! С такими успехами в логистике П.А.У.К тебе не сдать… О карьере аврора мечтать даже бесполезно… особенно с таким компроматом, как еженедельные прогулки по Запретному лесу и дружба с оборотнем…

Хруст!

Черт, опять не на ту ветку наступил. Пора из леса выбираться. А вот и окраина Хогсмида. В домах еще огни горят. В бледном свете молодой луны деревушка выглядела зловеще. Помнишь, Сохатый, как вы, все четверо, стояли на этом пригорке и точно так же смотрели на ночной Хогсмид? Бродяга тогда пожалел, что нельзя приходить сюда днем. А может быть, и не сказал, а прогавкал. Он всегда гавкал, когда превращался. Идиот ты, Поттер, псы всегда лают.

Кстати, о лае. Местные собаки тебя почувствовали. Ага, и начнется повсеместная травля оленя. Тебе же не хочется, чтобы твои роскошные рога висели в чем-либо кабинете. Это было бы в высшей степени неэстетично. Еще хуже: твои рога в кабинете Нюниуса. Ты только представь, как он любовно будет полировать все отростки и ответвления. Мазохистская фантазия…

Да успокойся ты, Сохатый! И перейди с галопа на шаг, дыхание итак уже начало сбиваться.

Хочу есть… Пить тоже… Хорошо, что родник где-то рядом. Но траву жевать не буду, я что, олень какой-нибудь?

Именно он, с рогами и копытами… если вы это забыли, мистер Поттер.

Пора возвращаться. Пора… Завтра, точнее сегодня, конечно, воскресенье, но знаем мы этих малолетних садистов, разбудят в самую рань. Типа тренировка. Типа победа в чемпионате важна. А капитан за все это отвечает. Уизли говорит, что на меня Вуда не хватает… ну и пусть. Больно надо.

Рассвет какой красивый…

Пора сбросить копыта: оставшиеся метры дойдем, друг мой Мародер, пешочком, не загнемся.

— Хорошая прогулка, Поттер? — Малфой? Забыл сделать домашку, раз проснулся так рано? Ждешь, когда же я струшу? Запишись на курсы долгожителей, чтобы увидеть.

— Отличная, Малфой, — подыгрывать, так подыгрывать. — Свежий воздух и все такое. Взбодрись — такое чудесное утро!

Издеваемся, мистер Поттер? А паренька не жалко? Спрашиваешь, господин Сохатый? Да эта мразь похуже Нюниуса.

— Не прикидывайся дурачком, Поттер! — скривился слизеринец, словно съел кислый лимон. Тоже мне актер погорелого театра. Ему бы в Азкабане представления давать: публика будет в восторге. — Хотя, что там, ты же туп как олень.

Почему как?

Стоп, он видел мое превращение? Или нет? Колись, хорек…

— И кто тут прикидывается дурачком?

Слизеринец хмыкнул.

— В этот раз тебе не отвертеться: рядом с тобой не шныряет этот Люпин, — он презрительно скривился.

Ты что-то имеешь против моего друга?

— Профессор Снейп сегодня же узнает о твоих похождениях, Поттер.

Испугал. Уже дрожу. Узнает он — остальные узнают о тяжелом детстве некого мистера Нюниуса… А я тут буду не при чем. Не заявит же этот слизеринский декан, что я ныне усопший Джеймс Поттер, а Гарри Поттер сейчас пудрит мозги всем, что он это я?

— Придумай что-нибудь пооригинальней, Малфой, — я показательно зевнул, — или просто уйди с дороги.

— Дуэль, — коротко бросил хорек.

Удачная шутка. Я посмеялся, а теперь можно я пойду посплю?

— Когда?

— Сейчас.

Садист!

— Желание идиота — закон, — даже если оппонент идиота жутко устал. Может, рогами его боднуть и копытами попинать?

— Мистер Малфой, мистер Поттер! Что здесь происходит? — на нас летела еще одна ранняя пташка — МакГонагалл. И что ей не спится в пять часов утра? Ладно, Малфой просто помешан на идее поймать меня ночью, Филч доморощенный выискался, но она-то?

— Ничего, профессор, — голос слизеринца моментально сменил тональность. Теперь он был приторно сладкий. — Мы просто разговариваем.

— Марш по гостиным! — безапелляционно заявила мой добрый, отзывчивый и понимающий декан.

Хорошо, что баллы снимать не стала. Пять часов утра — это не двенадцать ночи. Мало ли тараканов в головах студентов?

— Мы не закончили, — бросил мне в след Малфой.

МакГонагалл смерила его холодным взглядом и пошла куда-то по своим делам. Хм, надо поинтересоваться по каким… Чем наша профессор в марте занята в пять часов утра?

Настроение, изрядно подпорченное заучкой Гермионой, шахматным полководцем Роном и неудачником-дуэлистом Малфоем, резко улучшилось.

Отличное весеннее утро — чего еще можно пожелать для хорошего матча? Разве что удачи и благосклонности судьи к твоей команде. Только вот настроение почему-то паршивое… конечно, паршивое. Ведь вчера после недолгого расспроса мама опять расплакалась, обозвала лжецом и убежала, а с утра даже не поздоровалась. Плохи твои дела, Поттер. Хотя когда было иначе?

Ладно, хватит о грустном. Тебе еще матч предстоит выиграть вместе с кубком. Всего-то надо обойти команду Когтеврана на сорок очков, совсем не сложная задача, тем более с такой хорошей командой.

— Ребята, — вспомним неподражаемого Вуда, мастера толкать речь перед матчем, — я знаю, что кубок уже почти на нашей полке, мы основательно постарались в этом году: разгромили задавак слизеринцев и шустрых пуффендуйцев, но все же надо постараться опередить Когтевран на несколько очков, точнее, всего-то на сорок. Так что я в вас верю.

Тоже мне, Вуд выискался…

Ребята речью прониклись, Сириус — не очень. Настроение, видать, у него такое же паршивое, как и у меня. Хороший бонус к игре.

Когтевранцы уже были на поле, а комментатор объявлял наши фамилии. Пора…

Как капитан я привык наблюдать за ошибками как своей, так и чужой команды. Противник упустил мяч в самом начале и теперь тщательно пытался догнать Билла, уверенно летящего к кольцам. Снитча пока не было видно, да и фиг с ним… пока. Я попытался выискать взглядом маму на трибунах, но знакомого отблеска рыжих локонов не было, только Рем и Питер ободряюще махали руками. Если я не выиграю этот матч…

В небе мелькнул золотой огонек снитча. Черт! Когтевранец тоже это заметил, ну не все ж такие олухи, как младший Малфой, и помчался вперед, заметно меня опережая. Его отвлек гул толпы — Билл все-таки забил гол. Неплохо, неплохо… надо бы порасспрашивать его об этом матче как-нибудь после. У взрослого, конечно. Снитч ускользнул…

Да где же этот дурацкий мячик?

Стадион опять взорвался.

Но для меня сейчас главное — это мяч. Главное — не упускать его из вида, а после отрыва в сорок очков поймать. Уже после, Поттер, сможешь рассуждать, как несправедлива к тебе жизнь.

Вот блин! нам забили… кого-то ждет головомойка после матча: кто так ворота охраняет? Этот мяч даже бы я не упустил с моими скромными успехами во вратарском деле… Сюда бы мою команду… интересно, а кого они на место Кэти приняли? Рон уж точно описал папе, кто какой игрок и как лучше играть против разных команд. Ага, а папа доходчиво объяснил Рону, что ничего пояснять ему не надо.

Мяч! Плюс заветный отрыв. Пора, Поттер. Вперед и с песней завоевывать победу для Гриффиндора. Ну, в общем, как всегда. Сначала я виноват во всех неудачах, а потом я же приношу победу. Закон какой-то…

Стоило снитчу оказаться в опасной близости от моей руки, как откуда-то взялся летящий на огромной скорости бладжер. Ну почему всегда так?! Метла опасно хрустнула, боль мгновенно расползлась по всему телу. Краем сознания я понял, что снитч у меня в руке, а потом…

— Джеймс, мы сделали это! — возвестил радостный Бродяга, стоило мне приоткрыть глаза. Знакомая обстановка: медпункт. Да уж, Поттер, скоро ту надо кровать ставить с табличкой «личная кровать Поттеров, просьба не занимать». — Кубок наш.

— Ага, — я нашел в себе силы немного приподняться, — только я опять в своем репертуаре — сразу после матча в больничное крыло.

Бродяга хмыкнул, но возвещать о моей фатальной невезучести всем присутствующим не стал. Спасибо ему хоть на этом.

— Выпейте это, мистер Поттер, — мадам Помфри бросила неодобрительный взгляд на сгрудившихся около моей кровати Мародёров, — и постарайтесь как можно меньше двигаться — кости должны срастить прямо.

Знаю, знаю. Кого вы учите? Я же тут постоянный клиент.

Она поставила передо мной полный кубок неаппетитно пахнущей густой жидкости. На «Костерост» не похоже: уже легче. Я осторожно пригубил предложенное питье.

Фу… какая гадость!

— Гадость? — поинтересовался Питер, поморщившись

— Угу, — кивнем. Ты не думай, Хвост, что я тебе прощу предательство только из-за того, что так тесно с тобой общался. — Ребята, счет-то какой был?

Дурачимся?

— 60:10. Я успел забить перед твоим эффектным падением, — Сириус прямо-таки засветился от гордости. — Ты бы видел, как Нюниус на нас смотрел.

Неудивительно…

— Он все еще отойти не может?

Рем скривился.

— С этим не шутят, — спокойно добавил он. — Моя маленькая пушистая неприятность может стать очень большой.

— Мальчики, вы можете уйти?

Мама…

Лили Эванс со странным выражением лица присела на краешек моей кровати. Питер без слов ретировался. Бродяга и Лунатик лишь переглянулись. Что-то мне подсказывает, что они не очень хотят оставлять меня с ней наедине.

— Я думал, мы в ссоре, — я отхлебнул еще вязкой гадости, пытаясь заглушить горечь.

Мама взглянула на ребят.

— Извини, Джеймс. Я немного погорячилась, но ваша шутка выбила меня из колеи.

Если бы это было шуткой.

— Это был не розыгрыш, Лил, — новый раунд игры «докажи маме, что я это я», — мы действительно говорили тебе правду. Поверь.

Девушка улыбнулась.

— Раз так, назови мои привычки, что люблю готовить и так далее. Ты же должен это знать?

Откуда?!

— Не могу.

Все трое напряглись. Рем и Сириус навострили уши. Даже после случая с сывороткой они не оставляли надежды выманить мое признание.

— И ты утверждаешь, что это не розыгрыш? — она словно говорила с нашалившим ребенком.

— Я не могу сказать о твоих привычках, о привычках отца, то есть Джеймса, лишь потому, что прожил с вами чуть больше года, — только не спрашивай почему, мама, пожалуйста! — Зато о привычках миссис Дурсль, мистера Дурсль и их ненаглядного Дидди — все, что угодно!

Девушка побледнела.

Хотя нет, могу кое-что рассказать. «Беги! Спасай Гарри!», «Только не Гарри! Только не Гарри!». Только зачем? Это мой личный кошмар.

— Хотя зачем я тебе это доказываю? — риторический вопрос. — Ты все равно не поверишь.

Лили зачем-то покрыла своей ладонью мою руку. Жест доверия?

— Я верю… — слова давались ей с трудом. — Я была у Дамблдора…

Вот влип! Я на грани паники. Экзамены подкрались незаметно — до экзекуции осталось чуть меньше недели. И это плохо… для меня это просто ужасно!

Хорошо еще, что первый экзамен — это трансфигурация. Значит, время еще есть… но мало.

— Джеймс! Хоть немного сконцентрируйся! — Рем пытался впихнуть в меня знания. Мертвому припарка… Лунатик, есть неопровержимая истина, что перед смертью не надышишься.

— Лунатик, я не могу пахать 24 часа в сутки — я не тягловая лошадь. Мне отдых хоть когда-нибудь нужен?!

— Нужен, — флегматично согласился садист-мародёр, составляя новые задания для меня. И не капли сочувствия! Нужно точно ему темную устроить…

Как бы мне самому темную не устроили. Хорек приобрёл прям-таки навязчивую идею — преследовать мою скромную персону. Ну что я ему сделал? Усы нарастил? Так за это особо-то не злятся — вот, помнится, Бродяга недели две с такими усиками проходил. Так смеялся и шутил, что они напоминают ему свои собственные. Ну, поставил пару раз на место я этого хорька. Зачем же до дуэли дело доводить? Даже Нюниус меньше возникал, но доставалось-то ему намного больше, чем Малфою!

— Сохатый! Ты опять отвлекся! В каких небесах ты летаешь?

В своих собственных.

— Рем, мне действительно нужен отдых. Возражения не принимаются — я иду спать.

И ведь действительно поздно… Так что, Лунатик, фиг тебе. На сегодня все. Да и кто мне заливался, что я вернулся во время экзаменов? Может, мне повезет, и Защиту за меня сдаст Гарри? Я вот Трансфигурацию за него могу сдать. Мне не трудно…

А сейчас спать. Спать долго. Завтра первым зельеварение. Снейп меня живьем съест, если я туда не притащусь. Хотя с моим желанием спать, скорее приползу. Нет, Рон, с тобой в шахматы я сейчас играть не буду. Да, Гермиона, мы с Ремом занимались. Нет, Дин, домашнее по зельеварению я не сделал и не собираюсь. Да, Невилл, я помогу тебе с чарами, но завтра. Да отстаньте вы все — я спать хочу! И буду спать. Будить только в экстренных случаях, типа, Сам-Знаешь-Кто напал на Хогвартс или Гарри вернулся. В других случаях кому-то не поздоровится.

— Гарри, Гарри, вставай.

Ага, сейчас. Уже встаю, только шнурки поглажу. Хотя буду гладить их на уроке, назло Нюниусу. Чтоб он сильно-то не злорадствовал. А знаешь, что радует, Сохатый? Что он прилюдно не может высказать мне, что он обо мне думает…

Снейп, как всегда, влетел в класс, попутно сообщая нам, что наступила неделя подготовки, усиленной подготовки, к предстоящему экзамену. А значит, сейчас он начнет спрашивать абсолютно всех. Вид у него был, словно сейчас он начнет допрос по теме прошлого урока партизан нашего класса. Первым, как всегда, буду я.

— Поттер! Ваше зелье опробуем на вас.

И что? Сегодня яд какой-то варим, что ли? Мораль, Сохатый, шнурки гладить будешь позже. Надо бы спросить у Гермионы, а что за бурду мы варим сегодня.

— Гермиона, а что варим-то? — момент донельзя удачный: Нюниус как раз прилепил свое неусыпное внимание к бедному Лонгботтому, почему бы им ни воспользоваться?

Гермиона прошипела нечто невнятное, но очень похожее на "заживляющее", но вот что-то я не уверен. Девушка назвала меня лентяем, поинтересовавшись, чем я слушал на прошлом уроке. Ушами, милочка, ушами, только вот спал и половину прослушал.

Заживляющее так заживляющее, ничего особенного. Нюниус, похоже, хочет меня покалечить, знаем, что как можно сильнее — по его глазам вижу! Садистом был, садистом и остался.

— Гарри, — толкнула меня в бок Гермиона, — начни работать.

Уже бегу.

Что-то тоска замучила. Давно признаться надо себе, что ты, Сохатый, жутко скучаешь по дому, родителям, друзьям, по Лили… Скучаешь и ждешь, когда ты вернешься домой. А в то же время понимаешь, что жаждешь остаться здесь вместе с сыном.

Сохатый! Тебе только семнадцать, пока у тебя нет сына, ты просто знаешь, что у тебя он будет.

Ладно, надо действительно начать варить зелье. Одна четверть какой-то зеленой дряни и пятая часть синей. Бурда приобрела цвет болотистой воды. Радует, что пить это не надо, а всего лишь помазать поврежденное место. Жидкий растворчик что-то получился. Да фиг с ним. Парочку крысиных хвостиков и с десяток жабьих глазок. И где этот садист ингредиенты набирает? Убивает, зверски мучает домашних любимцев студентов? Бедная жаба Невилла…

Что тебе, Малфой? Что за красноречивые жесты? У тебя что-то с горлом? А-а, ты хочешь намылить веревку и повеситься? Меня повесить? Ну, флаг тебе в руки…

Нюниус, не стой над душой! Твоя язвительная насмешка сбивает меня с мысли. И так зелье бурдой всякой выглядит.

— Мистер Поттер, ваше зелье приобрело зеленый оттенок. Идеально сваренное имеет серый, — добавил он, как всегда язвительно.

Сам знаю, что эта бурда серой должна быть. Примерно такого же цвета, как и твое лицо, Нюниус. Ты что, из подземелья вообще не вылазишь на свежий воздух? А зря: это для кожи и для общего здоровья полезно.

— Хотя, что вам рисковать, мистер Поттер? Порежьте ваш палец, — садист!

Снейп зловредно ухмыльнулся и пролил на свежую ранку несколько капель зеленой бурды из моего котла. Кожу защипало. Все как обычно: мне ли не знать? Мадам Помфри уже не раз жаловалась, что на меня она изводит этого зелья больше, чем на целый курс. Я поморщился, когда кожу начало стягивать.

Снейп скривился.

— Вам повезло, мистер Поттер.

Очки он, естественно, Гриффиндору не добавил. И, как ни странно, Слизерину тоже.

Вот если бы так экзамены прошли… минимум усилий и хороший, относительно хороший, результат. Вот тогда бы жизнь стала бы прекрасной. А если еще и Гарри наконец-то вернется, то она станет просто превосходной!

— Тебе чем-нибудь помочь? — Лили положила руки мне на плечи. — Уже поздно, а ты все сидишь под этими книгами. Нельзя же готовиться к экзамену так.

Нельзя. Только я не к экзамену готовлюсь… я выход ищу. Я домой хочу…

— Я еще немного посижу, Лил, — немного, может быть, до утра, — а потом уже пойду спать.

Девушка внимательно оглядела гостиную. В полдвенадцатого ночи она, гостиная, выглядела пустой. Никто, кроме меня, в ночь перед сложным днем посиделки допоздна не устраивал.

— Гарри, — произнесла она медленно, словно смакуя мое имя, — завтра уроки, а совсем скоро и экзамен.

Я знаю.

— Ты же не хочешь его провалить?

Не хочу. Только вот что должно быть на экзамене по Защите, чтобы я его провалил? Я не хвастаю, но все же. Обсеквиз, например, мало нового лично для меня рассказала.

— Лил, я не провалю экзамен, я обещаю. А вот если я не найду выход, то…

То лучше не представлять, что будет… похоже, мама тоже пришла к такому выводу. Она присела на соседнее кресло.

— Хочешь назад? — она не ждала от меня ответа, потому что сама прекрасно понимала, что да.

Но я все равно утвердительно кивнул. Еще как хочу. А кто бы не хотел: в гостях, конечно, хорошо, но дома лучше. Прописная истина. Правда, неприменимая к дому Дурслей, исходя из моего многострадального опыта.

Лили пристально вглядывалась в мое лицо, потом глубоко вздохнула. Чувство у меня такое, что сейчас опять начнется допрос с пристрастием на предмет глубокого знания будущего. Примем вид партизана-аврора в гостях у Волдеморта.

— Гарри, я хорошая мать?

В каком смысле?

— Да… я многим тебе обязан, — туманно, но честно. — В основном жизнью.

Лили еще раз глубоко вздохнула.

— Тебе тяжело все это говорить? — еще как! — Ты ведь сирота?

Правильные выводы в правильном направлении. Только вот это мне не нравится. Попробуй-ка рассказать своей матери о её смерти? Задачка не из простых, и маханием палочки не разрешится, а дипломатия, как ты уже выяснил, Поттер, отнюдь не твой конек.

— Мне действительно трудно говорить тебе эти вещи, в конце концов, я слишком мало с вами пробыл. Я почти ничего не помню, а многое узнавал чуть ли не с боем, ценой собственных нервов.

А иногда и крови…

— Тогда не надо.

Возникла неловкая пауза.

— Я видел вас в зеркале, — внезапно вырвалось против моей воли, — в зеркале желания Еиналеж. Это было давно, еще на моем первом курсе… я приходил к этому зеркалу и просиживал там ночами. Я думал, что так я смогу…

Словесный понос, Поттер?

— Гарри, — мягко прервала меня Лили, — важно не то, что ты там увидел, важно то, что ты понял.

С этими словами она встала.

— Иди спать, — сказала она, заворачивая на лестницу, ведущую к спальням девушек, — иначе… иначе я отыграюсь за все потерянные годы. Ты дал мне понять, что я…

Она не закончила своего предложения, да и, похоже, не хотела его заканчивать, по крайней мере, при мне.

А действительно, Поттер, а почему бы не пойти спать? Мозги не вечный двигатель — им отдых нужен. Если, конечно, они есть.

И все-таки, что значит туманная фраза мамы про «увидел — не увидел, но понял»?

И бодренько собрав все толстенные книги, которые обычно исчезали в сумке Гермионы и распределяемые ей же под класс «легкое чтение», я решил не тратить силы до долгого пути в спальню и поудобней устроился в широком кресле перед камином. Профессор Горн, приди он в нашу гостиную, пусть прется к своим слизеринцам, а я пока спокойно посплю.

Мокро, холодно… чьи это шуточки? Сириус! Опять холодная вода?! За что?!

— Сохатый, мы так подумали, пока ты дрых без задних копыт, и решили, что твое присутствие в подземельях все-таки обязательно.

Умно сказано, профессор Люпин… Что?! Я пропустил завтрак? И опять шея болит. Какой шутник догадался уснуть в кресле?

— Еще одно такое утро, и я точно эти самые копыта отброшу на радость профессору Трелони. Вы хоть бутерброды с завтрака для меня захватили?

Закусывая трофейным бутербродом с колбасой и сыром, я старался вспомнить, куда вчера полетели учебник и конспекты по зельям. Место их приземления оставалось тайной.

— Сохатый, не парься, сядешь со мной: у меня учебник есть, — Рем с легкой улыбкой наблюдал за моими тщетными поисками.

Сам напросился! Я ведь сяду и буду внаглую списывать…

— Поттер! Внимательно следите за вашим котлом! — профессор Слагхорн проходил мимо, но все же мельком успел сунуть свой нос в мое варево. Открывшийся вид ему не понравился. Мне, кстати, тоже. — Ваша слабость — невнимательность в трепетном процессе приготовления зелья.

Снейп торжествующе улыбнулся и подсыпал что-то в свой котел. Зельевар фигов. Как наяву представилось, что Снейп своим холодным издевающимся голосом говорит о моей слабости. Знаешь, Снейп, а твоя слабость — это излишняя самоуверенность. Ну, шаришь ты в зельях лучше меня, но, в отличие от тебя, я к Волдеморту не пойду предлагать свои скромные услуги. Загляну только за тем, чтобы заехать ему чем-либо тяжелым между глаз, чтобы такой шрам ему зафигачить — еще похлеще моего, а потом отправить его на уикенд к дементорам в Азкабан. Ему там должно понравится. Там такой свежий воздух. А обслуживание… как в санатории. Кстати, Снейп, могу и для тебя путевочку из Министерства выписать… Я ведь не жадный…

Да, да, профессор, я уже вернулся к своему зелью.

— Джеймс, что сегодня с тобой? — толкнул меня в бок Сириус.

Да как тебе сказать, Бродяга? Со мной все в порядке, просто… просто я все еще отхожу после разговора с Лили.

— Все нормально, Сириус, я просто задумался.

В последнее время что-то все чаще и чаще…

А действительно, может, показать маме это зеркало? Один раз… С одного раза не сходят с ума. И вряд ли у нас одинаковые мечты…

Профессор Слагхорн еще раз скривился при виде моего зелья, отвернулся и отправился инспектировать зелья у слизеринцев. На лице Снейпа снова возникла самодовольная ухмылка. Я начинаю понимать отца… Профессор Снейп еще тот субъект… Ну и Волдеморт с ним!

«Мама, ты не пойдешь со мной сегодня ночью к зеркалу Еиналеж? Ну, согласись, пожалуйста!»

Лили неуверенно кивнула, прочитав мою короткую записку. Вечер обещал быть приятным…

— Ты всерьез собираешься выйти из гостиной за полночь?

Да. А в чем дело? Мам, все мы только после полуночи гуляем. Жизнь ночью только-только начинается!

За окном уже стемнело, и на темно-сине-фиолетовое небо вползла желто-багровая ущербная луна, полнолуние было на прошлой неделе, но я в тот день благоразумно нарвался на Филча и спокойно, не вызывая у Хвоста каких-либо подозрений, чистил серебро в Зале Почета. В общей гостиной Гриффиндора было на удивление спокойно: младшекурсники, шушукаясь, готовились к предстоящим экзаменам, компания Мародеров, бессовестно оккупировав камин, наверняка придумывала очередную пакость на прощание школе и осторожно косилась в мою и Лили строну.

— У меня есть то, что позволяет мне бродить по школе ночью.

Лили нахмурилась. Это что-то ей заранее не понравилось. Слушай, мам, а как ты отнесешься, что папа и его друзья, кроме Рема, конечно, незарегистрированные анимаги? Это ведь похуже нарушение, чем мантия-неведимка…

— И ты ничего не сказал нашему декану?

Ну, знаете! Мне мантия пока еще дорога!

— … И директору?

Дамблдор знает. Он сам её передал, а потом еще и вернул, когда я забыл её на вершине башни.

— Лил, не беспокойся. Это не мой секрет, и выдавать его я пока не собираюсь, как и несколько других.

— А мне выдашь эти «несколько других»?

Придется…

— По пути. Так ты идешь?

Куда ж ты денешься…

Лили кивнула, но неохотно, словно все еще сомневаясь.

— Ладно, доставай свое «нечто» и идем.

И доставать-то не надо: мое добро всегда со мной, особенно ночью на прогулке. Жаль, Хвост Карту посеял… хотя кто его знает, может, он просто попался с Картой Филчу. И не стало пособника малолетних шалунов-колдунов.

Мародеры дружно хмыкнули и снова углубились в разработку нового коварного плана. Чувство такое, что жертвой буду я. В прошлый раз от их невинного розыгрыша меня спасло только добровольное участие. А душ с лягушками получил Снейп. Правда, он потом за нами бегал в тщетной надежде взять реванш...

— Ребята, мы тут немного прогуляемся…

— Ага, — с невинным видом кивнул Бродяга, — только, пожалуйста, на Филча не натыкайся…

Тогда мне пришлось все подстроить! Это не Филч на меня наткнулся, а я на него. Мне же надо было откосить от прогулки с Ремом!

— Обещаю, но не гарантирую.

Захочу — попадусь, не захочу — нет. Да и со мной Лили будет, неужто вы думаете, что с ней я попадусь?

Кстати, она же меня уже в коридоре ждет. Хватай мантию, Поттер, и бегом марш.

— Не прошло и года! Поттер, ты всегда такой или это у вас семейное?

Что у нас семейное?

— Что ты, что он — все время опаздываете…

Извините, исправлюсь… может быть.

— Лили, только не пугайся. Это мантия-невидимка.

С таким же интересом рассматривают музейные экспонаты.

— Это, как я понимаю, один из ваших многочисленных секретов?

Ага.

— Не главный. Пойдем, Лили.

Давно под мантией вдвоем не ходил. Хотя следует заметить, что с мамой ходить приятней, чем с Роном. Из-за его роста…

Вот и коридор, где я спасался бегством на первом курсе. Интересно, а Дамблдор и сейчас там зеркало хранит?

— А какой главный? — вдруг спросила Лили.

— Давай найдем комнату.

— Ты не помнишь, где это зеркало?

Помнить-то я помню, но вдруг его там нет?

Повезло.

— Это оно?

Мы сбросили капюшон мантии.

— Да. Дамблдор, оказывается, его не переставил.

Стояло оно тут и стояло, а потом пришел Поттер…

— Люмос.

Заброшенный класс сразу же осветился, а на зеркале внезапно вспыхнули буквы.

— «Я покажу тебе твое самое сокровенное желание», — прочитал я.

— Мы в комнате, — напомнила мама, с интересом вглядываясь в зеркало, где отражались мы вдвоем. — Так, что же хранит ваша компания, что за секреты?

А почему бы и нет?

— Все, кроме Рема, анимаги, незарегистрированные.

— Что?!

Я ж знал, что тебе не понравится…

— Они кто?

— Анимаги. Волшебники, способные превращаться в животных.

— Я знаю, кто такие анимаги… И … и Джеймс тоже?

Вид у неё был ошарашенный.

— Да… Он превращается в оленя, мой патронус — Сохатый…

Я отошел от Лили, оставив её одну у зеркало.

— Взгляни. Ничего страшного.

— А в кого…

— Сириус — пес, Питер — крыса, взгляни…

И она взглянула… она молчала, лишь сокрушенно покачала головой.

— Это мечта… она невыполнима.

— Я тоже считал, что моя мечта невыполнима, но я же встретил тебя.

Кстати, а что теперь мое сокровенное желание?

Лили уступила мне место. Поначалу в темной поверхности отражался лишь я, потом… потом мое отражение посмотрела назад, произнесло несколько слов, достало какой-то предмет.

— Гарри! — услышал уже я сам тихий шепот мамы, — смотри, сзади!

Что там? Резко обернувшись, я понял…

«Только тот, кто хочет найти, а не использовать» вспомнилось внезапно. Дамблдор, как всегда, оказался прав…

— Что это?

Путь домой… Этот сверкающий проход — путь обратно, назад в будущее.

— Это… это путь обратно…

Лили вдруг улыбнулась, но как-то печально.

— Твое сокровенное желание исполнилось, Гарри. Иди, иди, только…

Что?

— …только верни мне Джеймса, пожалуйста…

— Мама, — впервые я обратился к ней так, — я обещаю… я не забуду…

И уже шагая в сверкающий проход, я заметил, что она плачет…

Ощущения на мгновения исчезли. Вообще. Вдруг яркая вспышка света. И ничего… картинка посветлела: я стоял посередине гостиной Гриффиндора. Это хорошо.

На меня смотрела подозрительно знакомое лицо… Мое лицо… Это плохо…

Чем плохо просыпаться так рано? Тем, что надо просыпаться. А проснувшись, надо постараться снова не заснуть. Какой идиот пообещал Рему заниматься каждое утро, а, рогатое недоразумение? А сам не припомнишь, или без литра кофе мы пока не соображаем? Соображаем, но туго…

Главное — не разбудить милую компанию, с которой я живу в одной спальне. Разбужу — придется спасаться бегством: ни один нормальный гриффиндорец не оценит такую шутку в полпятого утра.

Сохатый, не зевай! Уснешь ведь. Кстати, а кто будет проверять мое трудолюбие? Рем? Да еще он больший соня, чем я! Гермиона? Мда… Решено, иду спать в кресло перед камином. Если что, быстро притворюсь, что читаю суперумный учебник по чему-либо… не суть важно…

Я же сказал, не зевать!

Воистину, незнание блаженно. Да, да, учение свет, но в темноте спать легче. Так что выключите свет, и я вам мешать не буду в ближайшие часа два.

Свет! Яркий! Кто зажег?

Чутье анимага мгновенно мне подсказало, что в гостиной на данный момент я не один. И кто тут у нас ранние пташки, любящие столь яркий свет? Покажись, не боись, не съем… забодаю.

Посреди гостиной стоял высокий худой парень, смутно знакомый на лицо. Так, Сохатый, кто поставил здесь зеркало? Что? Это не зеркало? Но лицо-то мое!

Кстати, Сохатый, смею напомнить, сейчас бы отразилось лицо твоего сына, а не твое.

Парень с моим лицом и, похоже, вообще моей внешности, во все глаза уставился на меня. Странный сейчас у нас вид: смотрим друг на друга и молчим… смотрим и молчим.

Парень удивленно поднял бровь, сощурился, стараясь рассмотреть меня как можно лучше. А чем я хуже? Повторим его жест до идентичности.

И стоим, как два барана из одной магловской сказочки.

В гостиную, потирая слипшиеся от долгого сна глаза, вошел Рон. Зевая, он тупо уставился на меня. В следующую секунду его челюсть поспешила на свидание с полом.

— Гарри?

Сразу видно, что Уизли пытается въехать в ситуацию. Безуспешно…

— Что? — хором спросили я, скорее по привычке, чем по желанию, и парень с моим лицом. Рон, недоумевая, почесал в затылке.

— Кто из вас кто?

Вопросы поконкретней надо задавать.

— Кто? — дуэт из нас получился на редкость слаженный. Мы переглянулись.

— Рон, ты кого имеешь в виду? — вдруг спросил парень с моим лицо, надо понимать, Гарри Поттер. — Нас тут двое…

Отношение к ситуации нормальное, можно сказать, даже с юмором. Диагноз — Мародер…

Вот теперь к двум барашкам присоединился третий. Ждем Гермиону? Тогда баранов станет четыре. Нет, конечно, баранов будет три, плюс еще одна овца. Нестандартная ситуация, а сценария как не было, так и нет. Плохо… Хотя когда этот сценарий был?

— Я ожидал чего-то другого, — Гарри пожал плечами, — по крайней мере, что мне тут хотя бы обрадуются. А получилось все как всегда.

Он повернулся ко мне. Улыбнулся.

— Привет… папа.

— Гарри! — Рон сорвался с места. — Гарри! Это действительно ты?

А кто еще? У меня, вроде бы, только один сын будет.

Сохатый, вот теперь твоя челюсть спешит на свидание с плоскостью пола. Подбери зубки, они еще понадобятся.

Пока новоявленный Гарри отбивался от слишком навязчивого Уизли, в гостиной появилась Гермиона. В отличие от своего парня, она выглядела свежей и выспавшейся. Но совершенно так же застыла при виде открывшейся ей картины. Ни фига себе, картина — хоть маслом пиши.

Четыре представителя мелкого рогатого скота на узком мостике.

Спорим, первым вопросом будет «Гарри?», а потом будет разбирательство, кто тут кто… Тут и прорицателем не надо быть.

— Гарри? — ну что я говорил!

— Гермиона, спаси меня от этого сумасшедшего, — Гарри в очередной раз поправил сползавшие очки: Рон слишком сильно хлопнул его по плечу. — Мне к директору надо.

Мудрая мысль… Но, как всегда, мудрая мысля приходит опосля…

К директору шли всей компанией, причем какой-то уж очень умной голове пришла замечательная идея затолкать Гарри под мантию-неведимку. Конечно, немного непонятно бы смотрелось то, что по школе разгуливает некто с внешностью Джеймса Поттера.

— И кто знает пароль? — задал риторический вопрос я, очень даже к месту.

— Пряничная мушка, мистер Поттер, — раздалось откуда-то справа. Дамблдор оказался такой же ранней пташкой, как и МакГонагалл. — Что-то очень важное?

Да как вам сказать? Просыпаюсь, собираюсь позаниматься, как всякий уважающий себя Мароде… ученик, а тут… в двух словах не опишешь…

Сообразительный сынишка решил вмешаться и отбросил капюшон мантии. В глазах директора мелькнуло легкое удивление, сменившееся неподдельным интересом.

— Я вернулся, профессор Дамблдор.

Я опять не при делах? Может, тогда я пойду посплю? Уснешь тут…

— Нехорошо было уходить так, Гарри, — мягко проговорил директор, пропуская всю нашу компанию в свой кабинет, — ты же не знал, куда именно приведет тебя этот проход.

— Это было зеркало Еиналеж, директор. Оно внезапно исполнило мое заветное желание. Я не мог поступить иначе.

Какое еще зеркало? Что я опять пропустил?

Дамблдор небрежно махнул своей палочкой, снимая с Гарри маскирующие чары.

А с меня?! Меня-то домой отправят?! Я ж тоже домой хочу! К маме, к Лили, к Мародерам…

Гарри смотрел на меня с любопытством. Нездоровым, я бы сказал. Чья бы корова мычала, на себя посмотри, Сохатый! Пялишься, как на новую модель метлы. Внешность та, что я привык видеть за этот учебный год в зеркале, но… но что-то есть совсем другое. Манера держаться, что ли?

— Гарри, — отвлек нас от столь занимательного занятия директор, — ты сможешь вызвать этот проход снова?

— Сомневаюсь, — удрученно помотал головой тот. — Желание исполнилось и перестало быть сокровенным.

Он хотел еще что-то сказать, но его грубо прервал появившийся в кабинете Пивз.

— Они тут! — закричал он. — Черная метка в Хогсмиде! Они ищут Поттера…

Под ложечкой неприятно заныло. Не люблю себе это говорить, но у меня жутко плохое предчувствие…

Я дома. Это же просто отлично! Я увидел своего отца — превосходно. Но в каждой бочке меда есть ложка дегтя. В моем случае, пребольшущая. И почему Волдеморт всегда такое подходящее время находит? Ни тебе времени на разбор ситуации, ни на полноценный отдых. Я, можно сказать, прямо с дороги, а мне ни здравствуйте, ни добро пожаловать. Но я в не в обиде, я привык.

Пивз продолжал вопить о новом пришествии страшного и ужасного Сами-Знаете-Кого, но его, почему-то, никто не пытался заткнуть. Наверно, из-за того, что это бесполезно.

— Он ищет Поттера!

Интересно, которого из двух… Тут он, видите ли, в двух экземплярах. И кто же из нас нужен этому магу с маниакальными наклонностями? И какой из экземпляров вам нравится больше: тот, что зеленоглазый со шрамом, или же того, что более целый? Так я или мой отец, который сейчас старательно изображает истукана?

— Профессор, — очнулась Гермиона, — Сами-Знаете-Кто…

— Волдеморт, — невольно поправил я по старой привычке.

— Хорошо, Волдеморт, — словно послушная ученица повторила Гермиона, — не слишком глуп, чтобы самому появится в Хогсмиде, где на данный момент находится чуть ли не целое подразделение авроров.

Вот в этом я что-то сомневаюсь… Судя по всему, отец разделял мой слишком нездоровый скептицизм. Как же все оказались правы, говоря про наше удивительное сходство, и дело даже не во внешности.

— Кто его знает, — буркнул он. — Его действия, как я успел заметить, присутствием логики не отличаются.

Это уж точно…

— Он требует Поттера, — а что, если? — одного, а не нас двоих, может, он просто не знает, что я вернулся. Мы можем… — а что мы можем? — …мы можем поначалу взять его неожиданностью.

Дамблдор задумчиво посмотрел на меня. Но постепенно смысл идеи дошел до всех.

— Он ждет Джеймса, — сказал Дамблдор, оглядев нас двоих.

А получит меня, в качестве бесплатного сувенира. Обрадуется…

Мой отец, будущий, как-то неуверенно покосился на меня. Сомневается, что ли? Джеймс Поттер сомневается? О чем это я…

— Это рискованно, — заявил Рон. Открыл Америку.

— Рискованно, мистер Уизли, — подтвердил директор, задумчиво поглаживая свою бороду. — Но это сейчас единственный наш шанс.

— А смысл ему меня ждать? Его враг — Гарри, — Сохатый казался уж слишком спокойным. — Он знал все время, что я тут, но не предпринимал никаких действий. Стоило появиться Гарри, и вот он здесь. Совпадение?

Скорее, случайность. Нет тебя, отец, нет и меня: двойная выгода.

Кажется, это я произнес вслух…

Гермиона кивнула, Рон опять медленно вникал в смысл сказанного.

Пивз, притихший на несколько минут, заверещал снова. Дело верно катилось в тупик.

Вдруг Сохатый, называть его отцом язык поворачивался весьма редко, хитро улыбнулся. Такое же выражение появлялось у Бродяги, когда он выдумывал очередную пакость.

— Сами-Зн… Волдеморт ждет одного из нас. Наш шанс, как я понял, в неожиданности.

И?

Опять какая-нибудь мародерская штучка? Насмотрелся я этих фокусов.

— …Он растеряется, увидев нас двоих…

Мои опасения верны, но идея хорошая.

В кабинет буквально влетела профессор МакГонагалл. Только от одного её внешнего вида я нервно сглотнул. Дело худо… Это любой скажет, увидев декана Гриффиндора с всклокоченными волосами и смятой мантии.

— Директор…

— Я знаю, Минерва, — Дамблдор кивком указал на верещавшего в углу полтергейста, — Пивз уже успел оповестить нас.

— Дела обстоят еще хуже… — видимо МакГонагалл четко представляла, что поведал нам Пивз, — там слишком много Пожирателей. И… и сам Лорд… авроры не справляются.

И только сейчас она заметила некое раздвоение одной определенной личности. Сохатый мило улыбнулся.

— Минерва, странно, что ты не узнала одного из самых блестящих твоих студентов, — Дамблдор оставался спокойным. Интересно, как это ему удается? Волдеморт в Хогсмиде, авроры не справляются с его атакой, а он спокоен! Что, все идет по плану? Мне бы такие нервы.

Директор еще раз взмахнул палочкой, возвращая Сохатому его лицо. Хоть что-то, наконец, встало на свои места.

От инфаркта профессора МакГонагалл спас только новый приступ у вновь затихшего на время полтергейста. Может, кто-нибудь его выгонит?

— Поттер, — еще как он, — Джеймс Поттер?

МакГонагалл бросила многозначительный взгляд на директора.

— Но как?

Я все понимаю, шок и так далее, но у нас тут на повестке дня Волдеморт с явным желанием покончить с нашей маленькой вендеттой.

Рон и Гермиона явно наслаждались спектаклем, участниками которого они сами недавно были, но некая настороженность их все-таки не покидала. Ребята, хоть вы прислушайтесь к голосу разума.

— Потом, — как будто услышал мой внутренний призыв Дамблдор. МакГонагалл, казалось, сие объяснение пока удовлетворило. — Раз Реддл жаждет, то не стоит испытывать его терпение. Гарри, Джеймс, вы готовы к встрече?

Разве к этому подготовишься?

Я подправил закрепленную к ремню палочку. Не моя, конечно, а отцовская, но все же палочка. Интересно, а где моя?

Похоже, Сохатый задался таким же проблемным вопросом, так как достал палочку и протянул её мне.

— Это, похоже, твоя, — сказал он после минутной разминки. — Кстати, нас так толком и не представили. Джеймс, Джеймс Поттер.

— Наслышан, — я пожал протянутую мне ладонь. — Гарри, Гарри Поттер.

— Взаимно. И… веселая у тебя жизнь…

Знаю, что веселая. Скажем так, у тебя не более скучная.

— Джеймс, — Дамблдор положил ему на плечо руку. — Мне придется опять замаскировать тебя.

Сохатый театрально развел руками.

— Что только не сделаешь ради высокой цели, директор.

— Вот и хорошо, — директор снова обратился к МакГонагалл. — Минерва, младшие курсы оставить в гостиных факультетов… старшие тоже. Нельзя рисковать детьми.

А мы, значит, не дети? Нами рисковать можно?

Рон и Гермиона ретировались из кабинета директора, не ожидая прямого приказа остаться в гостиных. Наш декан последовала за ними. Видать, ловить наших дорогих и быстрых старост.

Вот теперь у меня очень плохое предчувствие… Раньше я почему-то не замечал за Дамблдором таких садистских наклонностей. Он что, не в своем уме, посылать нас к этому Сами-Знаете-Кому? Это же чистой воды самоубийство с нашей стороны! Ну что могут сделать двое подростков против этого свихнувшегося маньяка? Правильно, почти что ничего.

Итак, что мы имеем? Мантия-невидимка, одна штука, палочки, две штуки, головы, две штуки. Больные воображения, две штуки. Комплект. Поттеры, одно слово…

— Гарри, Волдеморт не должен заметить тебя до поры до времени, — Дамблдор объяснял Гарри тактику действий, мне пока не торопились сообщать, что именно от меня требуется.

Ага, прийти к Сами-Знаете-Кому и заявить, что тот придурок по жизни и что лично я пока на тот свет не собираюсь, так что, Волдеморт, извини, на тот свет поедешь один… с ветерком. Если он не проникнется, придется открыться Гарри… Вот тогда не высовываться… Отличный план, просто замечательный. Я понял.

Пока происходил краткий инструктаж, появился Рем. Вовремя… Прерывать директора он что-то не решился. Вместо этого встал рядом со мной.

— Он похож на тебя…

— Знаешь, Лунатик, я это как-то заметил.

— Волдеморт приближается к замку. Похоже, он настроен серьезно, — и ты об этом так спокойно говоришь? — Джеймс, ты уверен, что готов к этой встрече?

А ты как думаешь?

— Как сказать, Лунатик… Я боюсь, что не смогу…

Плохо дело, раз Я боюсь…

— Ремус, — Дамблдор наконец-то отстал от Гарри, теперь же Поттер-младший задумчиво оглядывал свою палочку. — Волдеморт действительно уже у замка?

Лунатик кивнул. Внешне он оставался спокойным, даже как-то очень спокойным, но только годы практики помогли увидеть истинные эмоции этой пушистой неприятности. Рем тоже боялся. Боялся за меня, за Гарри, и только в последнюю очередь за себя. Это было всегда… как был совестью нашей компании, так и остался.

— Да, к сожалению. Министерство срочно перекинуло всех авроров сюда. Они задержат Пожирателей, но Волдеморта… вряд ли…

— Держи, — Гарри незаметно оказался рядом и протягивал мне свою палочку.

Зачем мне она?! У меня своя есть.

Гарри улыбнулся.

— В моей палочке та же основа, что и в палочке Волдеморта, — ЧТО?! — поэтому их нельзя использовать друг против друга на дуэли. Волдеморт не готов к этому.

К дуэли, что ли, он не готов? Или к тому, что у меня будет палочка Гарри? Неужели случится что-то страшное, когда палочки с одинаковой основой, что уже само по себе нонсенс, сталкиваются друг против друга на дуэли?

— Приори Инкататем? — деловито осведомился Дамблдор, вслушиваясь в наш разговор. — Неожиданно.

Чего инка…татем? А это-то что?

Так, похоже, палочку придется взять.

— Сохатый, — после недолгого раздумья решил выдать партизанскую тайну этого татема, — когда вы сойдетесь на дуэли, — меня убьют… — возникнет связь между палочками. Постарайся не разорвать эту связь, несмотря ни на что…

Мне стало понятней…

— Ждем Волдеморта здесь или же выйдем ему навстречу? — спросил Гарри, теребя мантию-невидимку.

Почему все такие спокойные?! Или у них тут нападение Сами-Знаете-Кого — очередное милое приключение, превратившееся давным-давно в обыденность?

Внезапно Гарри прижал руку к шраму на лбу, застонал, резко побледнел.

— Он в Хогвартсе, — выжал он из себя, — злой и готовый убивать. Он в главном зале…

Пора?!

Как весело, отчаянно шел к виселице он, в последний час, в последний пляс пустился крошка Джеймс, машинально переделались строчки услышанной мною когда-то маглской детской песни…

Вот сейчас все и кончится… А я так и не поговорил нормально с Гарри… И не вернулся домой.

Я старался идти твердо, крепко сжимая палочку в руке. Сзади невидимый для всех Гарри что-то шептал. И уже почти у самого главного зала сказал.

— Удачи… папа.

Удачи, Сохатый. Удачи… она тебе понадобится.

И, отбросив все ненужные сейчас сомнения, я вошел в зал, лелея надежду, что Гарри тоже пройдет. По крайней мере, я понял, что в зал войду только я вместе Гарри. Рема, а тем более Дамблдора в зал не пустят.

Сохатый, это такой пустяк! Это пустяк… пустяк…

— Вот мы и свиделись снова, Джеймс Поттер, — голос прозвучал слишком глухо и эхом отразился от всех стен. На змеином красноглазом лице появилась торжествующая усмешка.

Сам-Знаешь… Нет, Лорд Волдеморт стоял у стола преподавателей. Страх исчез… Кто там сказал, что наглость — это второе счастье?

— Снова? Вы ошибаетесь, я не имел честь с вами встречаться, мистер. Изволите представиться?

— Почему бы и нет? — Волдеморт слегка оторопел. — Лорд Волдеморт, Поттер.

Приятно… Но можно знакомство на этом и закончится?

Странно, но Волдеморт один, без своих верных Пожирателей. Глупость? Мания величия и огромное самомнение? Уверенность в своих силах? Скорее всего и то, и другое, и третье…

Гарри он, похоже, не заметил… Хоть что-то радует… но мало.

— Ну вот, вы со мной поговорили, — ведь действительно поговорил! — теперь я изволю откланяться.

Я постарался улыбнуться как можно ядовитей.

— Не так быстро, Поттер, — Волдеморт вернул мне мою гримасу. — Не строй из себя дурака.

А что мне остается делать? Кричать, что я не буду с тобой драться, что я слабак? Не дождешься!

Отец дурачился, чем доводил Волдеморта до белого каления, но на лбу у него выступил крупными каплями пот.

Волдеморт вел беседу. Помнится, кто-то когда-то говорил, что разговаривающий враг — это полврага. Одно пока радует, что меня Волдеморт не обратил своего святейшего внимания.

— Поттер, ты так и остался дураком, — сказал Волдеморт. — Так слепо верить Дамблдору. Это глупо.

Не глупее надеяться на самого себя. У тебя слишком завышенное себялюбие, Темный Лорд. Спокойно, Гарри! Этот… не должен заметить тебя! Спокойней, я сказал!

Отец, без каких либо колебаний, озвучил мои мысли, при этом саркастически ухмыльнулся. Мне бы такую выдержку… Вот только представь, Гарри, как здесь Малфою доставалось!

— Волдеморт, неужели ты хотел сказать только это? Я удивлен…

Я тоже…

— Я хочу предложить тебе дуэль, Поттер, — как-то слишком равнодушно произнес Волдеморт. — Ты не смог меня остановить…

Зато я смог…

— Не забывайся, — внезапно прервал его безбашенный Сохатый, — я до этого еще не дожил, так что давай не будем делиться впечатлениями? По мне, так лучше один раз увидеть…

А по мне, так вообще лучше этого не видеть. Я бы лучше тот вечер из своей жизни исключил.

— Хорошо, Поттер, — почти что прошипел постепенно выходящий из себя Волдеморт. — Ты похож на своего сына-глупца.

Меня что-то не покидает смутное сомнение, что это красноглазое чудо повторяется.

— Я плохо знаю своего сына, — я не услышал, но почувствовал, что папа вздохнул, — но знаю точно, что он отнюдь не глупец, — хм, спасибо. — Ты хотел дуэли? Ну, тогда померяемся силы… время и место назначаю я? Тогда завтра за баром «Три метлы». Мои секунданты — Аластор Грюм и…

Ну, так и я смогу подурачится!

Волдеморт шутки не оценил. Это я понял, что он шутки вообще редко понимает.

— Приступим.

Он легким кивком поприветствовал отца. Так Волдеморт еще и правила дуэли хочет соблюсти? На все сто ставлю, что это его и погубит… Сохатый удивленно поднял бровь, но на кивок ответил. Странно, они старались соблюсти все правила магической дуэли, кроме, конечно, присутствия секундантов. Зрители, похоже, тоже не приветствуются. Я, как всегда, досадное для Волдеморта исключение.

— Круцио! — буквально прокричал Волдеморт.

— Протего, — отец решил выставить перед собой щит.

Вот сейчас и будет Приори Инкататем. Что, Волдеморт, не ожидал?! Думал, что Джеймс Поттер попал сюда со своей палочкой? Ну, извините, я лично с палочкой в обнимку не сплю, и отец тоже вряд ли. Так тебе и надо! Отец, только не разорви связь, только не разорви! Пусть призраки выходят. Они ослабят Волдеморта!

Гарри, а ты подумал, что может случиться, если из палочки Волдеморта выйдут призраки твоих родителей? Тут уж никакие нервы не спасут.

— Мальчишка! — Волдеморт тщетно пытался порвать связь.

Рука Сохатого дрожала, а сам он побледнел. Ага, Поттер, вспомни сам свои ощущения тогда на кладбище. Не сахар.

Появился Седрик, одобрительно кивнув в мою сторону. Он видел меня! Меня! Под мантией невидимкой! А вот и уже знакомый мне старик-магл. А затем…

Держись, отец! Не разорви связь, не разорви!

Вот он, нужный момент, Поттер. Сейчас или никогда. Еще немного, и отец не выдержит. И я не выдержу.

Я видел, как отец заметно побледнел, когда появился серебристый призрак мамы. Потом появился и уже призрак отца.

— Я верю в тебя, Сохатый, — произнес тот и сделал кивок мою сторону.

Сейчас!

— Экспеллиармус! — проорал я, сбрасывая мантию-неведимку.

Каким бы крутым ни был Волдеморт, ему не отразить второе заклинание. Палочка, оставившая мне такое сомнительное украшение, как шрам, послушно легла в мою руку. Связь, конечно, порвалась моментально. Джеймс рухнул, а Волдеморт с непонимающей миной смотрел на меня.

— Поттер?

Какое открытие! А я и не знал, что я Поттер.

— Какая встреча, Реддл, жаль, что я склонен считать её последней.

— Поттер, — произнес Волдеморт, все еще отходя от потери палочки, — ты не победишь.

— Скажи что-нибудь новое. Ты мне это уже раз пять говорил, но, видишь, я еще жив. А еще, что не менее важное, я тут, а не там, куда ты нас, как я догадываюсь, так мило доставил. Ах да, забыл, я должен сказать тебе спасибо за такой подарок.

Джеймс застонал, похоже, отдача от разрыва связи была велика. Призраки сгрудились над Волдемортом, но пока оставались пассивными. Лишь призраки родителей парили над Джеймсом. Держа Волдеморта на кончике палочки, я склонился к отцу. Тот медленно приходил в сознание.

— Ты глуп, — какая новость! — Я силен и без палочки!

Упс… это как понимать?

Волдеморт сделал какие-то сложные пассы руками.

— Протего! — теперь моя очередь.

Один — ноль. Матч Гарри Поттер — Волдеморт в самом разгаре. Состав команды Поттера претерпел изменения. Произошла замена.

Угомонись, Поттер.

— Флипендо!

Конечно, Авада Кедавра эффективней, но чем тогда я буду отличаться от самого Волдеморта?

Тот, вместо того, чтоб увернуться, поставить щит, отбил заклинание. В отца. Джеймс, едва оклемавшийся от отката, упал снова. И, кажется, с сильным ранением.

Ну, все, сейчас кого-то будут бить. И, возможно, даже ногами. И даже по голове.

— Ты один, Поттер! У тебя нет той мифической силы, что приписывает тебе Дамблдор. Нет такой силы, что я не смог бы понять.

Тебе не понять любви, Реддл, но это не значит, что любви нет. А я обычный, во мне действительно нет никаких мифических сил, ты прав, но я способен любить, любовь матери спасла меня. Так что у меня есть над тобой преимущество, Реддл.

Волдеморт опять начал усиленно жестикулировать, надвигаясь на меня, но вдруг огромный олень с широкими ветвистыми рогами преградил ему дорогу. Олень казался смутно знакомым. Патронус… материальный? Это… это значит…

Я быстро оглянулся, мои опасения верны. Это не мой патронус, это мой отец. Сохатый…

— Тебе не остановить меня! Ты слаб!

Призраки начали рассеиваться, но мама оставалась на месте.

— Ты знаешь, — шепнула она. Что я знаю? — Не тяни…

Она указала на мою палочку, замаранную чем-то подозрительно красным.

— Кровь, — донеслись до меня мама, — кровь… не тяни…

Прикоснувшись к палочке, я понял. Кровь!. Сознание сквозь пелену отметило, что неведомая сила отбросила величественного оленя. Во мне закипел гнев, обида, горечь. Я не могу потерять его сейчас! Неизвестные мне слова рождались где-то в глубине меня.

— Orare familia et greal, to morta! — яркий, ослепляющий луч света пронзил Волдеморта. Задрожала в моей руке его палочка. Неизвестные слова все еще гудели в моей голове, но повторить их я не решился. Мало ли…

Отец! Отбросив палочку Темного Лорда, которому сейчас явно не до меня, я подбежал к оленю, лежащему на боку и тяжело дышавшему. Голова его запрокинулась назад, и серо-карие глаза с грустью смотрели на меня.

Дикий крик пронзил уши: Волдеморт умирал. Умирал и мой отец. Кому помочь? Волдеморту, разве что, помереть.

— Отец… Джеймс, только попробуй, умри! — ведь выкопаю и убью заново! — Пожалуйста, не умирай!

Вслед за Волдемортом последовала его палочка. Она взорвалась, выбросив очередную порцию света. Почти уже прозрачные призраки снова стали более серыми.

— Спасибо, — призраки выражали свою благодарность, лишь мама и папа молчали.

Джеймс медленно превращался обратно в человека: копыта становились пальцами, рога исчезали.

— Гарри, мы победили, — проговорил он. — Победили…

Рубашка, в которой он был, на боку разорвалась, обнажая бок с рваной раной, хорошо, что еще поверхностной. Но я не специалист…

— Победили, с тобой все хорошо?

— Отлично. Небольшая дырка… Этот придурок тебя не задел?

— Нет…

Джеймс слабо улыбнулся и попытался приподняться.

— Значит, все…

Призраки постепенно бледнели, но все еще толпились над телом Волдеморта.

— Жаль, что Волдеморт так и не сказал, как мне вернуться назад.

Я почувствовал чье-то касание: мама, едва видимая, кивнула в сторону скопления призраков — жертв Реддла — над мертвым Темным Лордом начал появляться проход, похожий на тот, что открыло мое отражение.

— Пора…

— Твоя рана!

— Пустяки, Гарри, царапина. Я пойду, а то чувствую, что я здесь немного задержался.

— Спеши, — призрак отца присоединился к маме.

Джеймс пожал мне руку и с моей помощью поднялся на ноги. Чары, то ли от напряжения, то ли от заклинания Волдеморта, спали, и теперь я видел своего отца таким, каким он был. Отчего-то стало грустно.

— Гарри, жаль, что так получилось.

Он шагнул в проход, а за ним исчезли и жертвы Темного Лорда.

Я стоял один посреди огромного главного зала. Конец. Вот и кончилось это приключение длиною в мою жизнь. Внезапная усталость подкосила мои ноги. А сознание не нашло лучшего выхода, чем отрубиться.

Пробуждение не было уж слишком приятным или неприятным, оно было никаким. Не болела голова, не горел шрам, но не покидало чувство непомерной усталости. Гарри Поттер где-то с минуту собирался с мыслями. До него не сразу дошло, что сейчас он лежит в больничном крыле и что сейчас он один. На прикроватной тумбочке еле-еле помещались открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления, упаковки разнообразных сладостей. Смутно припоминалось что-то важное, но что, он понять пока не мог, слишком были рассеяны его мысли.

— С выздоровлением, Поттер, — проговорил Гарри сам себе и постарался улыбнуться.

В палате спустя минуту появилась мадам Помфри. Она несла какое-то лекарство.

— Как самочувствие, мистер Поттер?

Гарри заколебался: болеть-то ничего не болело, но…

— Нормально, мадам Помфри.

— Совсем уж нет сочувствия, — проворчала себе под нос фельдшерица, наливая в маленький кубок лекарство и размешивая его водой, — ребенок еще толком не выздоровел, а его уже хотят…

Что именно хотят с ним сделать, Гарри не дослушал: чувства на секунду совершенно отключились — лекарство оказалось непомерно горьким и жгучим. Но зато вместе с чувствами вернулась и память.

Волдеморт! Темный Лорд побежден, побежден окончательно и бесповоротно. Убит… и убит самим Гарри. Даже понимание того, что Волдеморт был уже совсем не человек и был убийцей, не умаляло чувство вины. Он убил, чтобы выжить. Конечно, не совсем поняв, как, но убил… Что-то связанное с кровью…

— Гарри? — в больничном крыле появился Дамблдор. — Мадам Помфри сообщила мне, что ты очнулся. Как самочувствие?

— Нормально, директор.

Дамблдор присел на стул, стоящий рядом с кроватью, и некоторое время помолчал.

— Ты, наверное, хочешь узнать, что же произошло в зале?

Гарри кивнул.

— Ты произнес древние слова памяти крови. Твоя кровь помнит предательство, и не смогла его простить, поэтому так жестоко отмстила предателю. Волдеморт не мог понять этой силы.

— А мой отец?

— Он попал в свое время. Проход залечил его рану, Фоуксу даже не нашлось работы. Кстати, он попросил кое-что тебе оставить.

Дамблдор вынул из кармана своей мантии небольшой пожелтевший конверт и протянул его юноше.

— Мы пока сдерживаем орды репортеров, хотя, боюсь, наших сил надолго не хватит, но здесь, в больничном крыле, ты в безопасности. И… Гарри, поздравляю с отличной сдачей экзамена по Защите.

— Спасибо, директор… А что с Пожирателями?

— Большинство из них поймано аврорами, и, скорее всего, будут отправлены в Азкабан.

Гарри взял протянутое ему письмо, пожелтевшее от времени, на котором неровным почерком было написано его имя.

Гарри дрожащими руками вскрыл конверт. Дамблдор улыбнулся и поспешил оставить юношу наедине с письмом.

«Дорогой Гарри,

Я знаю, что я больше никогда не увижу тебя таким, какой ты сейчас, взрослым и рассудительным. Но в этом виноват отнюдь не я. И ты прекрасно об этом знаешь.

Извини за все неприятности, что я тебе доставил, находясь на твоем месте.

Мне сейчас трудно что-либо тебе сказать, но второго такого шанса я больше не получу, ведь Дамблдор дал мне время только чтобы написать это письмо. Как только я закончу последнее предложение, мне сотрут память об этом годе и вставят новые воспоминания. И я буду думать, что это я спас Нюниуса и наконец-то помирился с Лили. Кстати, спасибо тебе за неё, ведь я больше не смогу тебя поблагодарить, потому что когда ты родишься, я забуду, кому я обязан своему счастью.

Я пишу и чувствую, как за моей спиной Сириус пытается разглядеть то, что я пишу. Он привязался к тебе…

Извини за такую сумбурность, просто я не знаю, что тебе сказать… Есть много вещей, но в то же время я не знаю, стоит ли говорить тебе их.

Я был поражен, когда проснулся в свой день рождения не у себя дома. Поражен, что вместо поздравлений на меня накричали. Потом я был поражен из-за тебя, из-за того, что не смогу воспитать своего сына… поражен из-за того, что умру… Постепенно я узнавал о тебе все больше и больше, и все больше и больше чувствовал, что ты мой сын. А потом еще и встретил тебя. И я стал тобой гордиться. Ты вышел живым из множества неприятных ситуаций и смог победить Волдеморта, таким образом отомстив за нас, за всех нас. Даже тогда спас мне жизнь, извини за такой парадокс. Я горжусь тобой еще до твоего рождения.

Гарри, мне жаль, что мы так и не узнали друг друга лучше…

И вот сейчас я, заканчивая свое письмо, я знаю, что Хвост предатель, но, как только я выйду из кабинета Дамблдора, я буду с ним болтать как в ни в чем не бывало. Буду смеяться над его неудачными шутками, забыв, что самая неудачная его шутка — это то, что он стал Пожирателем, верным прихвостнем Волдеморта.

Вот за это обидно… быть преданным одним из лучших друзей…

Гарри, желаю тебе добиться всего в своей жизни.

Твой будущий отец.

P.S. Восстанови наш с Лили дом… Живи там со своей семьей.»

Гарри свернул пожелтевший пергамент, вытер со щеки непрошеную слезу и бросил в пустоту никем не услышанные слова.

— Я обязательно выполню твое пожелание, отец…

Джеймс вышел из кабинета директора. Он чувствовал себя непомерно уставшим и одновременно удовлетворенным. Немного болела голова и почему-то бок. Что-то такое случилось, но что, он не мог вспомнить. Что-то важное, круто изменившее всю его жизнь. Первой мыслей у него было поскорей найти Мародеров, второй — что он давно (целый день!) не видел Лили. Но что-то не давало покоя… Мародеры… Что-то с ними произошло, что явно сильно повлияет на их отношения.

Парень завернул за угол. И буквально столкнулся с бежавшими на него друзьями.

— Джеймс! Что директору от тебя потребовалось?

Действительно, а что? Зачем он, Джеймс Поттер, шел к директору? Что произошло в кабинете Дамблдора до разговора? Ведь сам разговор был совершенно пустой, ничего не значащий, об экзаменах…

— Мы всего лишь обсуждали мои оценки, — Джеймс улыбнулся. — Ребят, а вы Лил не видели?

— Да забудь ты об Эванс хотя бы на несколько минут, — толкнул друга Сириус, которого тоже не оставляло ощущение потери чего-то важного. Ведь он тоже был у директора, а потом ушел на несколько минут раньше друга.

И четверо друзей расхохотались, словно после очень долгой разлуки, когда уже нечего сказать…

Директор повертел в руках письмо, даже не запечатанное, оставленное в некоей слепой надежде, что оно все-таки дойдет до адресата, запечатал и со вздохом положил его в пустую коробку вместе с серебристой мантией. Всему свое время…