Кто я?

[g]31 октября 1980 года.[g]

— Джеймс, дорогой, оставь Гарри в покое, я его только недавно покормила, — говорила Лили Поттер своему мужу, играющему на ковре с их годовалым сыном.

— Ну, милая! Ты же видишь, как ему нравится. Зачем лишать ребёнка удовольствия?

— Тебя или его? — строго уточнила Лили, но на её губах играла улыбка.

Джеймс улыбнулся в ответ:

— Нас обоих.

Лили не выдержала и рассмеялась. Она с любовью посмотрела на мужа и сына, которые были похожи как две капли воды. Джеймс ответил ей таким же взглядом.

А маленького Гарри сейчас больше занимало то, как удержаться на спине отца, на которую он с таким трудом залез. Но это ему не удалось, руки ослабли, и он стал падать вниз. Так бы он и упал, если бы не заботливые руки отца, ловко подхватившие его в воздухе. Малыш рассмеялся, а отец укоризненно посмотрел на него.

— Такой же неугомонный как ты, — заключила Лили, глядя на эту картину.

— Это комплимент? — уточнил Джеймс.

— Да, — Лили подошла к ним и села рядом, Джеймс сейчас же обнял её.

Они вместе смотрели на ребёнка, возившегося с игрушками.

— Он такой счастливый, такой маленький. Ах, Джеймс я так боюсь за него, — грустно сказала она.

— Я тоже, Лили, но мы всё сделали ради его безопасности. Ты же знаешь, я никогда не дам нашего сына в обиду.

- Знаю. Но у меня какое то нехорошее предчувствие. Я не переживу если с нашим мальчиком что то случится, — молодая женщина чуть ли не плакала. Ребёнок, будто бы почувствовав настроение матери, заволновался и закапризничал. — Он устал, пойду, отнесу его в постель.

Она уже встала и взяла ребёнка, как дверь резко распахнулась…

На пороге показалась высокая тёмная фигура. Джеймс вскочил на ноги, заслоняя собой жену и ребёнка.

— Лили, бери Гарри и уходи! Я задержу его! — крикнул он.

Лили не стала медлить и побежала к лестнице, ведущей наверх.

Высокий человек с кроваво-красными глазами вошёл в дом.

— Уйди с дороги, Поттер, — прошипел он. — Ты мне не нужен! Отдай мне мальчишку, и я оставлю вас с женой в живых.

— Я не дам тебе причинить вред моему сыну!

— Ты глуп, Поттер, и поэтому ты умрешь, — сказал Волдеморт, поднял палочку и навёл её на молодого мужчину. — Авада Кедавра!

Тот даже не успел дёрнуться и лишь наблюдал, как яркий зёлёный смертоносный луч несётся к нему. В голове Джеймса была лишь одна мысль — только бы Лили и Гарри спаслись, только бы они остались в живых. Это было последнее, что он видел и о чём он думал в своей жизни, его глаза остекленели, и уже мёртвое тело упало на пол. Но Тёмный Лорд уже не обращал на него внимания, он уже поднимался по ступенькам на второй этаж, туда, где пряталась мать с маленьким ребёнком.

Лили положила Гарри в кроватку и встала, закрывая её собой. Бежать было некуда, так как никаких других выходов из дома не было, а для аппарирования Гарри был ещё слишком мал. Джеймс — её муж — мёртв. Она знала это, слышала, как Волдеморт произнёс смертельное проклятие, а потом громкий стук падающего тела. Лили не знала, что ей делать, как быть без Джеймса, ведь он был всей её жизнью. Но долго она об этом не задумывалась. В дверях появился Тёмный Лорд.

— Уйди в сторону, девчонка, — угрожающе произнёс он.

— Не Гарри, пожалуйста, не трогайте моего мальчика! — умоляюще произнесла молодая мать. Но Волдеморт остался глух к её мольбам. Ещё одно смертельное проклятье — и её мёртвое тело падает на пол детской.

- Ну, вот ты и остался один, молодой Поттер, тебя больше некому защищать, — тихо прошипел он. — Не волнуйся, скоро ты присоединишься к своим родителям. Авада Кедавра! — безжалостно произнёс он.

- Смертельный зелёный луч осветил комнату и направился к маленькому мальчику, спокойно лежащему в своей кроватке. Ребёнок не плакал, а только удивлёнными глазами смотрел за этой вспышкой. В мгновение ока она подлетела к мальчику и … отскочила от него, направившись прямиком к своему отправителю. Тот в немом изумлении наблюдал за этим феноменом, и, если бы не годы практики, он бы не успел увильнуть, и его же собственное проклятие сразило бы его. Но почему?

Волдеморт посмотрела на маленького Поттера — тот был жив! Мало того, ребёнок улыбался и пристально смотрел на него.

Единственное, что напоминало о только что случившемся, был кровоточащий шрам на лбу в виде молнии. Волдеморт убил многих людей этим проклятием, и большинство из них были сильные волшебники, но ни один из них не сумел пережить его. А тут маленький ребёнок.…

Значит, пророчество было право, и этот малыш обладает просто невероятной мощью. Вот только что делать с этим знанием? Хм, убить мальчишку он всегда успеет. Но что если такая мощь окажется на его стороне? Он станет непобедимым и с лёгкостью одолеет этого маглолюбивого дурака Дамблдора. Что же, решено — он воспитает этого ребёнка, сделает из него своего сторонника, своего наследника. И тогда мир содрогнется,… Установится новый мировой порядок, где он будет повелителем.

Волдеморт наклонился и вынул маленького Гарри из его кроватки. Тот не сопротивлялся и не плакал, он вообще был очень спокоен. Осторожно взяв ребёнка, он вышел с ним из детской и спустился вниз, там его уже поджидали несколько верных Пожирателей Смерти.

— Малфой!

— Да, мой Лорд, — один из них вышел вперёд.

— Как только я уйду, разрушишь дом. Чтобы камня на камне от него не осталось! — приказал Тёмный Лорд.

— Слушаюсь, мой Лорд, — Малфой поклонился. Волдеморт кивнул и подошёл к стоящему в гостиной камину. Взял из вазочки, которая находилась на нём, немного порошка флу и кинул горстку в камин. Тут же пламя в нём взметнулось и окрасилось в зелёный цвет.

- Поместье Слизерина, — сказал он и вошёл в огонь.

Когда он достиг поместья, он тут же вызвал одного из эльфов дома.

— Невли здесь, господин, — появившийся эльф подобострастно поклонился, буквально расстилаясь по полу.

- Приготовь комнату для этого ребёнка, эльф, — приказал Волдеморт.

Невли кивнула и исчезла исполнять приказ своего господина. А Тёмный Лорд пошёл в главный зал. Там, сев на своё кресло, он задумался. Безусловно, ребёнку нельзя было оставлять прежнее имя и фамилию. На то было две причины: первая — ему хотелось, чтобы все подумали, что сын Поттеров мёртв, и вторая — ему они, его имя и фамилия, просто не нравились: слишком простецкие. Нужно было подобрать имя, подходящее для его наследника, чтобы все в магическом мире со временем запомнили его.

Да как же это трудно — дать ребёнку имя! Снейк? Нет, слишком вычурное. Блэк? Тоже самое. Стронг. А что неплохо, вполне подходит для фамилии. Осталось подобрать имя. Вот, нашел! Атан Бартольд Стронг. Достаточно длинно, а главное величественно.

Дверь открылась, и на пороге возник Люциус Малфой. Он подошел к трону и встал на одно колено перед Волдемортом.

— Мой повелитель. ваше приказание выполнено.

— Молодец, Люциус, я знал, что на тебя можно положится, — без интонации произнёс Тёмный Лорд, не сводя глаз с мальчика лежащего у него на руках. Тот отвечал тем же, не боясь смотреть прямо в глаза самому страшному тёмному магу столетия.

— Это сын Поттеров, мой Лорд? — спросил Малфой и тут же понял, что это было ошибкой. Волдеморт оторвался от созерцания младенца и перевёл взгляд на своего слугу.

- Ты что-то сказал, Малфой? — почти ласково спросил он. Однако это не предвещало ничего хорошего для последнего. — Круцио! — произнёс он, направляя палочку на Пожирателя. Тот скорчился на полу в жутких конвульсиях, из горла его вырывались нечеловеческие крики. Продержав пыточное заклинание пару минут, Волдеморт снял его.

— Сын Поттеров мёртв! — жёстко сказал Лорд своему приходящему в себя слуге.

— Да, мой господин. Конечно же, он мёртв, я не подумал, — хрипло шептал Люциус, вновь вставая на одно колено.

- В следующий раз думай, прежде чем говоришь! А сейчас я хочу тебе представить моего наследника, Атана Бартольда Стронга.

Волдеморт поднял зеленоглазого младенца, чтобы Малфой мог получше его рассмотреть. Люциус отметил, что в его голосе была поистине родительская гордость.

— Никто кроме нас двоих не знает о нём. И если эта информация просочится, я буду знать, кто виноват! — угрожающе сказал Волдеморт.

— Никто не узнает о нём, клянусь жизнью, — поспешил сказать Малфой, поняв, к чему клонит его хозяин.

— Я запомню. Невли! — позвал он своего домового эльфа.

Та сразу же возникла рядом с троном.

— Ты приготовила все, что я просил?

— Да, господин, — пропищала эльф.

— Хорошо. Тогда возьми Атана и отнеси в его новую комнату, — Волдеморт встал и осторожно передал ребёнка домовому эльфу. Та взяла его и с тихим хлопком исчезла.

— А теперь, Люциус, давай вернёмся к делам, — сказал Тёмный Лорд, возвращаясь на свой трон.

Прошел год.

Тёмный Лорд сидел на своём троне. Сегодня была очередная встреча Упивающихся, и в зале помимо него присутствовали ещё двадцать человек. Это были его лучшие люди — элита самые сильные и богатые чистокровные волшебники. И все они сейчас пребывали в страхе за свою жизнь. Они боялись гнева своего господина.

- Вы подвели меня! — угрожающе сказал Волдеморт. Упивающиеся Смертью стояли, опустив головы, боясь встретиться с ним взглядом. — Чем вы можете объяснить свою некомпетентность?! Я послал вас разобраться всего-то с несколькими грязнокровными семействами!

Все замерли, затаив дыхание. Упивающиеся знали, что даже приведи они тысячи доводов в своё оправдание, Тёмному Лорду было бы всё равно. И поэтому они молчали. Наконец, один из них сделал шаг вперёд и встал на одно колено перед Волдемортом.

— Мой Лорд. Я понимаю, нам нет оправдания. Мы почти победили, — униженно говорил он. — А потом прибыли Авроры и люди из Ордена Феникса…

— Ты хочешь сказать, что мои слуги слабее прихлебателей этого старикашки Дамблдора? — взревел Волдеморт. — Круцио! — говоривший скорчился на полу в приступе боли. А Тёмный Лорд наслаждался этим зрелищем, то усиливая, то ослабевая действие заклинания. Остальные Упивающиеся спокойно наблюдали за этим, они привыкли видеть такое и сейчас только радовались, что не они на месте этого несчастного. Наконец Лорд опустил палочку, прерывая заклятие. Упивающийся буквально распластался на полу, тяжело и часто дыша. Придя в себя, он отполз, назад занимая своё место рядом с остальными.

— Кто-нибудь ещё желает высказаться? — спокойно, как ни в чём небывало спросил Волдеморт, обводя своими красными как кровь глазами зал. Но все они молчали, наученные горьким опытом предшественника. — Ну что же тогда… — начал было говорить Тёмный Лорд, но внезапно замолк. Его отвлекла огромная змея, вползающая в зал.

— Нагайна, что ты здесь делаешь? — по-змеиному прошипел он. — Ты должна следить за Атаном. С ним что-то случилось?

— Нет, господин с ним всё в порядке. У меня есть интересная новость для вас, она касается мальчика, — ответила змея. Не обращая внимание на Упивающихся, она приближалась к трону Тёмного Лорда. Они же буквально застыли, боясь пошевелиться. Конечно, Упивающиеся знали, что эта змея не набросится на них без приказа Повелителя, но что если он уже издал этот страшный приказ?

— Говори.

— Я думаю, что Атан змееуст, мой господин.

— Ты что-то путаешь, мальчишка никак не может быть змееустом. Он не потомок Слизерина, — раздражённо ответил он змее. Сначала его слуги выставили себя полными глупцами, а теперь ещё и Нагайна.

— Но он шипит именно по-змеиному, — настаивала змея.

— Ты так в этом уверена? — Волдеморт заинтересовался, Нагайна никогда не утверждала что-либо, если не была в этом полностью уверена.

— Да мой господин, — прошипела она.

— Ладно, пойдём, посмотрим, что ты там узнала, — ответил ей Тёмный Лорд. Он поднялся и объявил своим слугам: — На сегодня я закончил. — И, больше не обращая на них внимания, он в сопровождении змеи вышел за дверь, оставив Упивающихся в недоумении, что же такого сообщила ему змея, если Лорда это настолько заинтересовало.

Тем временем Волдеморт вошёл в покои маленького Атана. Комната была серебристо-зелёной, это были главные цвета Слизерина. Атан сидел на постели, играя с небольшими дракончиками. Они были магическими и поэтому вели себя почти как настоящие, разве что плеваться огнём не могли. Сейчас серый и оранжевый драконы сцепились в яростной схватке, а малыш наблюдал за этим. В углу комнаты находился домовой эльф, верная Навли, приставленная смотреть за ребёнком, она вся сжалась, увидев своего хозяина. Но Тёмный Лорд не обратил на неё внимания — он сразу подошел к ребёнку. Малыш, увидев вошедшего, улыбнулся и протянул к нему свои руки, просясь, чтобы его обняли. Но Волдеморт проигнорировал это, его интересовало другое.

- Отесь! — немного коряво сказал Атан и, увидев змею, добавил. — Наги! — он потянулся к змее, и она подползла поближе, позволив ребёнку гладить свою лоснящуюся чешуйчатую кожу.

Лорд склонился над ребёнком и заговорил с ним по-змеиному, проверяя его реакцию на этот язык. Но ребёнок никак не реагировал, всё его внимание было сосредоточенно на змее.

— Я был прав. Ты ошиблась, Нагайна, мальчик не змееуст, — вынес он свой вердикт и повернулся, чтобы выйти.

— Отесь! — ещё раз позвал малыш, но на этот раз из его рта вместо английского языка вырвалось шипение. Волдеморт остановился и резко повернулся к мальчику.

- Повтори! — коротко приказал он.

Увидев, что человек отреагировал на это, малыш обрадовался ещё больше и снова заговорил, точнее зашипел. Волдеморт улыбнулся. Нагайна не ошиблась, мальчик был змееустом. Значит, он был прав, оставив ребёнку Поттеров жизнь, от Атана ещё многого стоит ждать, он будет достойным наследником!

В кабинете Дамблдора тоже шло совещание. Они подводили итоги минувшей битвы. Той, которую они выиграли!

— Каковы потери среди Авроров, Сириус? — спросил директор у своего бывшего ученика Сириуса Блэка, теперь одного из самых молодых Авроров Англии.

— Пять человек погибли, ещё десять ранены. Двоих так и не смогли найти.

— А с семьями?

-Все живы, только сильно испуганны. Правда, одного из родителей пришлось поместить в лечебницу, но там ничего серьёзного.

- Отлично. У Упивающихся потери намного больше. Но точно пока сказать не могу.

Дверь кабинета открылась, и вошел профессор Зелий — Северус Снейп. Он всё ещё был одет в одежду Упивающихся. При виде вошедшего Блэк, сморщился, впрочем, Снейп ответил ему тем же.

— Северус как ты? — поинтересовался Дамблдор.

— Нормально, — хмуро усмехнулся преподаватель Зелий. — Сегодня всё обошлось как нельзя лучше. За поражение поплатился только Нотт. Наверное, Тёмный Лорд наказал бы всех, но что-то его отвлекло, — докладывал он. — Среди упивающихся особых жертв, правда, нет, погибло всего десять.

— Почему десять? Мы насчитали только пять трупов, — удивился Сириус.

- Всех раненных отдали дементорам. Им ведь тоже надо кушать, — ответил Снейп.

От этого Блэк, скривился и ещё более презрительно посмотрел на преподавателя Зелий.

— Но что могло так отвлечь его, что он даже забыл про своё любимое занятие — пытки? — спросил Дамблдор.

— Никто не знает. А сейчас я, пожалуй, пойду, мне надо переодеться и приготовиться к утренним занятиям.

— Ладно, иди Северус, — сказал Дамблдор.

— Мне тоже пора. Надо дописать отчёт и закончить множество дел, через два дня начинается отпуск.

— Чем будешь заниматься? — спросил директор.

— Как всегда попытаюсь выследить эту крысу Питтегрю. Зря Хагрид не дал мне его убить! Ну, ничего я с ним ещё поквитаюсь, он ответит мне за смерть Лили, Джеймса и Гарри! — кровожадно заявил Сириус и вышел за дверь. Он не видел, как печально покачал головой директор, глядя вслед человеку, смысл жизни которого заключалась в мести.

Ещё четырнадцать лет спустя.

Атан сидел в библиотеке и доделывал задание по Тёмным Искусствам. В Дурмстранге, где он учился, уделялось большое внимание этому предмету. А у Атана он вообще был ведущим. Сейчас парень читал вслух нужные ему места, а прыткопишущее перо строчило их на пергаменте. Рядом свернувшись, лежала небольшая белая змея — домашнее животное и компаньон Атана. Звали её Тантал, в честь одного из тёмных волшебников, некогда почти захватившего весь волшебный мир. Правда потом он плохо закончил, но, как говорится, это уже совсем другая история…

Ровно месяц остался до окончания летних каникул, и сегодня Атан ждал письма из Дурмстранга с оценками за проходные экзамены. Такие экзамены проводились в конце каждого года, а все несдавшие оставались на второй год. Конечно, если бы в школе знали КТО такой Атан, экзамены были бы для него проблемой. Но они не знали, никто не знал. Его отец не хотел раскрывать личность Атана, как он выражался, для его же блага. Даже ни один из Упивающихся Смертью не знал о нём.

Эта скрытность очень раздражала Атана. В детстве, когда он ещё не ходил в школу, у него совсем не было друзей. Единственной его компанией были Нагайна и Невли, но и им он не мог довериться полностью, ведь прежде всего они были слугами отца. Потом появилась Тантал. Она стала его другом, и он доверял ей настолько, насколько вообще можно было доверять змее. Но этого было недостаточно.

А в школе… Там стало немного лучше, он мог общаться со сверстниками. Но друзья, были ли у него там друзья? Нет, друзей не было. Были приятели, но никому из них он не доверял, не мог доверять. Так его учили: лгать, а не говорить правду, давать, наказывать, а не одаривать. Как говорил его родитель: или используешь ты, или используют тебя. В школе Атан был одним из самых лучших учеников, если не самым лучшим. Но это не приносило ему никакой радости.

Он был наследником Тёмного Лорда, волшебника чьё имя боялись произносить, а такая жизнь бывает очень одинокой. Конечно, он никому бы в этом не признался, но иногда ему хотелось поменяться местами с самым последним маглом, только потому, что у него были друзья. Конечно, он не мог ни с кем поделиться этими мыслями. Вздумай он сказать подобное отцу, и одним Круциатусом тут бы не обошлось…

На стол села коричневая амбарная сова. Атан не догадался, что она принесла письмо с оценками из школы. Он снял привязанный к лапе совы пергамент, и она, ухнув, улетела. Атан развернул его, но вместо ожидаемого он увидел нечто другое. Сначала он не поверил своим глазам, но, перечитав письмо, ещё раз понял, что не ошибся.

В Хогвартсе? Целый год учится в школе этого злодея Дамблдора? Отец рассказывал, что именно этот старик виновен в смерти его матери. Атан с детства ненавидел Дамблдора, даже хуже — он презирал человека, посмевшего поднять палочку на женщину. Уже давно парень решил, что окончив школу он доберётся до убийцы и отомстит за смерть матери, за свои ночные кошмары. Иногда Атан просыпался среди ночи, разбуженный криками в своей голове. Он слышал её крики и просьбы о пощаде и ничем не мог помочь. Это причиняло почти такую же боль, как осознание того, что ее убийца ещё жив.

— Мастер Атан, хозяин зовёт вас, — пропищал тоненький голос домового эльфа. Атан кивнул и, отложив книгу, встал. Он знал, что отец ждать не любит.

— Занеси свитки пергамента в мою комнату, а книги разложи по полкам. И отправь это письмо, — отдал он приказ эльфу, а сам вышел.

До комнаты отца он добрался довольно быстро. Постучал в дверь и вошел. Тёмный лорд сидел за своим столом из красного дерева и что-то читал. При появлении сына он поднял взгляд и стал внимательно следить за мальчиком. Тот подошел к столу и поклонился, дожидаясь дальнейших распоряжений.

- Сядь в кресло, сын, — холодно сказал Тёмный Лорд. Впрочем, когда это он говорил иначе? Во всяком случае, с Атаном он никогда не использовал другой тон. Правда, иногда парень слышал, как в разговоре со своими слугами он говорил снисходительно, но для тех это не означало ничего хорошего. — Я хотел поговорить с тобой о школе.

Атан удивлённо посмотрел на Волдеморта. «Неужели он знает?» — спрашивал себя парень. Но откуда? Ведь не стал бы Каркаров рассказывать Лорду о школьных делах. Или стал?

— Особенно меня интересуют твои успехи в Тёмных Искусствах, — продолжил Лорд.

— Я один из лучших в этом предмете отец, — ответил Атан, внутренне обрадовавшись. Он хотел оттянуть этот разговор на как можно более длительное время.

— А я хочу, чтобы ты был лучшим, — ответил Волдеморт, пристально глядя на парня. — Ты обязан быть лучшим!

— Я знаю, отец, — почтительно ответил Атан. Отец никогда не был доволен им. Всё время он слушал, что был недостаточно, силён, умён, ловок. И ещё множество других придирок, за которые его строго наказывали. Но Атан не жаловался, даже будучи маленьким, он быстро разучился плакать. Слёзы — удел слабых, а он был сильным. Он должен быть сильным, чтобы оправдать доверие отца. — Я буду над собой работать.

— Постарайся. Но я позвал тебя не для этого. Пришло время научить тебя тому, что не преподают даже в такой просвещённой школе как Дурмстранг. Я имею в виду непростительные проклятия, — пояснил Волдеморт. Атан внутренне сжался, услышав новость. Разумеется, он знал о этих проклятиях. Два, из которых не раз испытывал на себе, пока не выработал к ним иммунитет. Сейчас он мог спокойно бороться с Империусом, а Круциатус… Что же, хотя боль он и чувствовал, то научился подавлять эмоции. Поэтому действие этого заклятия внешне он переносил спокойно. Но сколько сил он приложил, чтобы добиться такого результата! И всё ради одобрения отца, который, увидев, что сын успешно справляется, потерял к этому занятию всякий интерес и лишь изредка ради профилактики устраивал такие тренировки. — Ты знаешь, как действуют эти заклятия?

-Да, отец. Примерно, — Волдеморт низко засмеялся.

— Примерно! То есть, совсем не знаешь, — сухо сказал он, вмиг став серьёзным. — Плохо, очень плохо я думал ты более дальновидный!

Атан не стал возражать. Отец, как всегда, был прав — это его промах.

— Ну что же придётся нам начать с нуля. Встретимся сегодня вечером около подземелий. Думаю, это будет лучшее место для тренировки.

— Да, отец, — Атан склонил голову, демонстрируя этим полное повиновение приказу.

— Теперь можешь идти. Не забудь в восемь часов. Я буду ждать тебя, — Атан облегченно поднялся и направился к выходу. Но тут Волдеморт задал ещё один вопрос: — Насколько я помню, сегодня должны были прибыть оценки? Я прав?

- Да, отец. Вот они.

Он подошел к столу и положил на него свёрнутый лист пергамента, Волдеморт взял письмо и стал читать. Атан знал, что таится от него бесполезно. Отец неминуемо узнает все, что ему нужно. И пусть уж этим самым источником станет он сам.

-Ты никуда не едешь, — это было всё, что сказал Тёмный Лорд, отложив пергамент. — Я сегодня же вызову Долохова и объясню ему всю глубину ошибки.

Атан представлял, как может “объяснять” отец, он много раз видел эти “объяснения”.

— Я думаю, что это будет ошибкой. Отец, ты же сам считал, что никому лучше не знать о моём статусе, — попытался убедить Волдеморта Атан.

— А никто и не узнает. Я не собираюсь объяснять Долохову причину моих поступков, — спокойно ответил тот.

— Но вопросы у него всё равно возникнут!

— Ну и что? Долохов понимает, что те, кто слишком много знают, долго не живут. Особенно если сообщают об этом знании, кому попало, — Атан и сам это понимал, но сдаваться не собирался. Для себя он уже решил, что поедет в Хогвартс. Но не для того, чтобы учится. То есть не только для этого. Он хотел отомстить, а для начала нужно узнать своего врага. Вот он и узнает!

— Есть ещё люди из Ордена феникса. Дамблдор уже знает имя студента по обмену, и его несколько удивит изменение моих планов. Особенно, после того, как я дал своё согласие.

— Кто разрешил тебе это? — угрожающе спросил Тёмный лорд, смотря на непокорного юношу.

— Никто! Я сам так решил!

- Да? Ну-ну, по-моему, никто не давал тебе право решать самостоятельно! Круцио! — резко сказал Тёмный Лорд, направив палочку на сына. Но тут его ждало разочарование. Атан даже не попытался увернуться, а потом стойко выдержал все несколько минут пытки. Наконец убедившись, что никакой реакции не добьётся, Волдеморт снял проклятие. Его порадовала и разозлила реакция сына.

Но в большей степени порадовала. Значит, тот отлично усвоил урок! Но одновременно с этим он не мог согласится отпустить мальчишку в Хогвартс — это гнездо белых магов, кишащее приспешниками Дамблдора. Но и слишком явное сопротивление могло навредить, тогда контроль над Атаном был бы потерян, и все шестнадцать лет пошли бы насмарку. Нет, нельзя отпускать его просто так. — Ладно, я подумаю, — наконец вынес свой вердикт Лорд. — И не спеши радоваться, я ещё не дал своего согласия! — добавил он, увидев, как просветлели изумрудные глаза подростка. — Ответ узнаешь вечером. А теперь иди, у меня есть ещё масса более важных дел.

Атан поклонился и, не говоря ни слова, вышел. В душе он ликовал. Это был первый раз, когда ему удалось одолеть отца!

Парень вернулся в свою комнату. За последние несколько лет она не очень изменилась, разве, что место детской кроватки заняла роскошная кровать под балдахином. Его комната — только здесь он мог быть самим собой. Остальное же время он играл, так было легче. Притворяться всегда легче. Для отца он был примерным сыном, для бывших соучеников — лидером, тем, кого они боялись и уважали. Но кто он был на самом деле? Пожалуй, даже сам Атан этого не знал.

И вот, без пятнадцати семь парень вышел из своей комнаты.

— Всё в порядке, хозяин? — спросила греющаяся около камина Тантал.

— Да, Тан. А что, может быть не так? — пытаясь собраться, спросил Атан.

— Вы волнуетесь, — констатировала змея.

— Ничего страшного. И я совсем уже не волнуюсь — сказал Атан, справившись с собой.

— Как скажете, хозяин, — вновь прошипела змея, потеряв к нему всякий интерес. Она закрыла глаза и вновь погрузилась в сон.

Атан же заспешил к подземельям — отец не любил, когда он опаздывал. Он отлично знал, где они находятся, так что добраться туда быстро не составило для него труда. Подземелья… по большему счёту, он никогда не был там. Они хорошо охранялись, и пробраться туда было не так уж и просто. Только один раз, когда ему было восемь лет, и он только начал исследовать замок, ему удалось туда попасть. И это знакомство с подземельем было не самым приятным воспоминанием Атана.

Темницы — вот что он нашел там, вся территория подземелий состояла из камер. И большая часть из них была заполнена. Атан до сих пор помнил, как заключенные кричали за железными дверьми своих камер. А те, кто уже был не в силах кричать, тихо стонали, призывая своё единственное освобождение — смерть. Здесь практически не было света, единственным его источником были полудогоревшие факелы, прикреплённые к стенам.

Внезапно Атану стало холодно, мороз, возникший неизвестно откуда, пробирал до костей. И вот парень увидел, как из одной из темниц вышел его отец, он был не один, его сопровождали два странных существа, облачённых в чёрные, как ночь, мантии. Уже позже, на своём третьем году Атан узнал их название — дементоры, мрачные стражи азкабана. В тот день Атан испугался, впервые в своей жизни он испытал страх. Завороженный он смотрел как существа “подплывают” по воздуху к нему. Всё ближе, ближе… и вот одно из них склоняется над мальчиком. Атан почувствовал слабость во всём теле, ноги подогнулись, и он без чувств упал на холодный каменный пол подземелья.

В голове у него стали появляться странные образы, словно кто-то прокручивал там немое кино. Вот какая-то женщина, держащая на руках маленького ребёнка, быстро взбегает вверх по лестнице. Мечась, она вбегает в какую-то комнату. На полу разбросаны игрушки, обои с медвежатами — это детская, понял парень. Мать оставляет мальчика, да–да, именно мальчика, — Атан и сам не понимал, почему был так в этом уверен, — в кроватке. На её лице было написано страдание и страх, а глаза были глазами загнанного в угол животного. Она повернулась к двери, и Атан уже не видел её лица. Внезапно яркий зелёный свет смертельного проклятия заполнил комнату, и вот молодая мать уже падает замертво. Парень попутался разглядеть лицо её убийцы и…

И он очнулся. Атан огляделся и понял, что находится в своей комнате, на кровати. Но как он здесь очутился?

Рядом свернувшись кольцом вокруг его руки, лежала верная Тантал.

— Ты не должен был ходить туда, сын, — холодно сказал его отец. Парень резко повернул голову в ту сторону, откуда доносился голос. Да, отец тоже был тут, он сидел в кресле около камина и смотрел прямо на него, его тёмная фигура резко выделялась на фоне яркого пламени.

— Знаю. Извините меня отец, — смиренно сказал Атан, не надеясь, впрочем, на то, что его так легко простят.

— Извинить тебя? Нет, ты должен отвечать за свои действия, и ты ответишь за них. Но это не главное. Меня поразило, что ты их испугался. Мой сын не должен боятся! — так же холодно сказал он, и Атан почувствовал себя ещё хуже. Отец был прав — только трусы боятся, а он никогда не был трусом!

- Такое больше не повторится, отец, — подражая его тону ответил Атан, и впервые за сегодняшний вечер он увидел на лице отца признаки улыбки, похоже, его позабавило это подражание.

Атан попытался встать, но у него не получилось, и он без сил откинулся обратно на подушки.

— Я надеюсь на это. И не пытайся пока вставать, это вредно. Лучше съешь немного шоколада, это должно помочь, — и он жестом указал на тарелку, заботливо принесённую домовым эльфом и сейчас стоящую на кровати рядом с Атаном. Парень машинально протянул руку и положил в рот одну дольку. Но он даже не чувствовал вкуса сладости, сейчас все его мысли были сосредоточены на том видении.

— Да вот ещё сын, я хотел бы спросить, что ты видел, когда был без сознания? — вкрадчиво спросил отец, словно читая его мысли.

- Эм… ничего, — отрешенно ответил Атан, но потом спохватился — может быть, отец знает, кем были эта женщина и ребёнок? И он без утайки рассказал обо всём что видел.

Лицо отца вытянулось, и Атан совершенно точно уловил мелькнувшее на его лице удивление. Но это замешательство продлилось недолго, практически сразу его лицо опять стало отстранённым и холодным, как лёд.

- Этими людьми были ты и твоя мать.

Это было всё, что произнёс Тёмный лорд перед тем, как выйти из комнаты, оставив сына переваривать услышанное.

Атан вернулся в настоящее. Он до сих пор помнил тот вечер в мельчайших деталях, тогда отец не сказал ему главного — имя убийцы. Уже позже парень узнал имя того, кого возненавидел каждой частичкой своего существа.

Парень уже добрался до подземелий, отца нигде не было видно. Это было странно, ведь тот никогда не опаздывал. Входить туда самостоятельно Атан не хотел, да и не видел в этом особого смысла, всё равно придётся ждать отца. Но тут дверь открылась, и на пороге возник Тёмный Лорд. Не говоря не слова, он жестом велел парню следовать за собой. Шли они недолго и остановились, достигнув одной из последних камер. Дверь в неё уже была открыта, и Атан сделал вывод, что отец уже побывал здесь.

— Ну что же, Атан, у тебя есть возможность показать мне, на что ты способен. В этой камере находится один из приспешников Дамблдора, мы захватили его недавно. И я хотел бы узнать всё, что он знает, тем более, он подходит нам на роль морской свинки для твоих тренировок.

Это было всё, что сказал Волдеморт перед тем как войти в камеру.

Волшебник, находившийся в камере, представлял собой жалкое зрелище — мантия была местами порвана, вся в грязи, кое-где была видна запёкшаяся кровь. Человек сидел, прислонившись спиной к стене, от наручников, одетых на его запястья, тяжёлая кованая цепь вела к той же стене. Увидев вошедшего Тёмного лорда, пленник весь сжался, но головы не опустил, продолжая храбро смотреть на него.

— Кингсли, мой дорогой друг, сколько я предлагал тебе перейти на мою сторону? — развлекаясь, спросил Волдеморт.

— Можешь предлагать сколько угодно, всё равно моё мнение не изменится! — тихим, немного хриплым голосом ответил пленник.

— О, нет–нет, я никогда не предлагаю ничего дважды.

— Тогда зачем ты здесь? Или решил сам выполнить грязную работу, не подсылая никого из своих слуг?

— Нет, я убивать тебя не стану. Мне просто интересно, что ты выберешь — раскрыть планы Дамблдора и умереть спокойно, или…

— Или смерть моя будет мучительной и долгой. Знаю, ты это уже говорил, — сказал Кингсли, попытавшись встать, но не смог этого сделать — цепь надёжно удерживала его в этом положении.

— Да? Ну и что ты выбрал? — спокойно спросил Волдеморт, словно не ему только что нагрубили. Впрочем, это спокойствие объяснялось очень легко — он чувствовал себя хозяином положения и знал, что ещё отыграется за всё.

— Можешь, как угодно пытать меня — я ничего тебе не скажу! — выдохнул тот, приняв ещё одну неудачную попытку подняться. — Ну, давай, пытай меня, чего ты ждёшь? — вызывающе сказал он, внутренне содрогаясь от страха.

— Я уже говорил, что сам делать ничего не буду, — кровожадно улыбнулся тёмный лорд, а потом повернулся туда, где незамеченным стоял его сын. — Атан, ты можешь приступать.

Парень, до этого внимательно следивший за диалогом встрепенулся и вышел из своего “укрытия”. И тут же почувствовал, что всё внимание пленника переключилось на него. Пленник… Атан предпочитал бы не знать его фамилии, так было бы проще. Легче убить того, кого не знаешь, чем того, с кем знаком. И вообще, почему он должен был убивать? «Нет, стоп, хватит, ещё немного — и у меня нимб на голове появится!» — сказал сам себе парень и холодно посмотрел на пленника.

— А всё-таки решил свалить всё на одного из своих прихлебателей, — яростно сказал Кингсли. — Впрочем, чего ещё можно было от тебя ждать?

— Ты ошибаешься, я не на кого ничего не сваливал, просто моему сыну нужно попрактиковаться, — ответил Тёмный лорд, наслаждаясь реакцией пленника на свои слова.

— Твой сын?

- А вы сомневались в том, что у меня может быть наследник? — насмешливо поинтересовался Тёмный лорд.

Но Кингсли не обрати на это внимание, сейчас его занимало лишь одно — он должен выжить, Дамблдор обязательно должен узнать об этом!

Наследник, у Тёмного лорда есть сын, эта новость могла многое изменить.

— Атан, чего ты ждёшь? — спросил Волдеморт у парня.

— Ничего, отец, просто думаю, с какого заклинания лучше начать, — холодно и спокойно ответил он, и пленник поразился — до чего же этот тон был похож на тон Волдеморта. Впрочем, здесь нечему было удивляться — как говорится, яблочко от яблоньки недалеко падает.

- Думаю, Круциатус подойдёт для начала.

Атан кивнул и, подняв палочку, чётко сказал:

— Круцио!

Атан в сопровождении отца вышел из камеры. Он знал что всё происходившее в этой камере навсегда останется в его памяти. Убийца… вот кем он стал. Нет не так — безжалостный убийца, вот как будет правильнее, и парень знал, что ему нет возвращения к прошлому.

— Я могу идти, отец? — спросил Атан, когда они вышли из подземелья.

— Нет, у меня есть один сюрприз для тебя.

— Сюрприз? — Атан был немного удивлён, отец некогда не делал ему сюрпризов, и это замечание не предвещало ничего особо хорошего.

— Да. Ты доказал свою преданность мне своему отцу и поэтому можешь вступить в ряды…

— Упивающихся смертью, — закончил вместо него Атан. Он был немного подавлен. Нет, конечно же, он хотел поддерживать своего отца и знал, что когда-нибудь ему придётся это сделать, но… так быстро… Всё происходило слишком быстро, во всяком случае для него.

— Ты рад? — спросил у него Тёмный лорд.

- Да, отец, рад.

«Интересно, что было бы, скажи я иначе?» — подумал парень.

— Разумеется, ты не будешь обычным Упивающимся смертью, ты ведь мой наследник. И сегодня они узнают об этом, — сказал Волдеморт, когда они дошли до дверей главного зала. Там их уже ждала верная Невли, держащая в руках какой то свёрток.

— Невли принесла плащ молодого господина, — тоненьким голоском пропищала она и протянула Атану тот самый свёрток. Он раскрыл его и вытащил изумительный плащ из зелёного шелка с серебряными пуговицами. Он знал, что это подарок отца к инициации.

— Тебе нравится? — спросил он и, не дождавшись ответа, продолжил: — Надень его и накинь на голову капюшон, прежде чем войти, я не хотел бы, чтобы Упивающиеся видели твоё лицо.

- Да, — только и сказал Атан.

Волдеморт дождался, пока сын выполнит его указания, и резко распахнул створчатые двери. Тут же гомон, царивший в зале, смолк, Упивающиеся в низком поклоне приветствовали своего господина и повелителя, молча удивляясь тому, кто шёл рядом с ним.

— Северус, ну как прошла сегодняшняя встреча? — спросил Дамблдор у профессора Зельеделия, едва тот переступил порог его кабинета.

— Необычно, — это было все, что смог выдавить из себя взволнованный профессор.

— В каком смысле — необычно? — так же спокойно спросил директор.

- Во всех. У Тёмного Лорда есть наследник, сын.

Эта новость произвела на Дамблдора неизгладимое впечатление.

— Хм, интересно, интересно… И сколько ему лет?

— Не знаю, никто не видел его лица. Но если судить по голосу, то он подросток.

— Да, эта новость очень важна для Ордена Феникса. Наследник. С его помощью Том станет ещё сильнее.

— И ещё опаснее, особенно когда тот подрастёт, — добавил Снейп.

— И это тоже. Нужно будет собрать срочное совещание Ордена. Думаю завтра после обеда, чтобы все смогли добраться. Нужно будет подумать, что нам делать с этой информацией.

— А что насчёт нового ученика? Он прислал письмо? — спросил Снейп, решив сменить тему.

— Да, он согласен провести этот год в Хогвартсе, — ответил Дамблдор.

— Не нравится мне это, Альбус, не должны вы были соглашаться на это предложение по обмену студентами. У меня плохое предчувствие.

— Ещё немного — и вы будете похожи на профессора Трелони, — мягко улыбнулся Дамблдор. — И ты же знаешь, что нашему министру просто невозможно отказать, — уже мрачно добавил он.

— Да, после того как Крауч стал министром, с Министерством Магии лучше не ссорится. Но какой-то он слишком нервный, чуть что — и в Азкабан, а то и сразу поцелуй дементора применит.

— Раньше он не был таким, но после той истории с его сыном… впрочем, не нам его судить, он лишь отражает суровую реальность действительности, — тяжело вздохнул директор.

— Знаю… но лучше бы нам достался обмен с Шармботомом.

— Ну, выбирал ведь не я, поэтому приходится довольствоваться тем, что есть. Тем более, в Шармботоме не чуть не меньше детей Упивающихся.

— Знаю, но там хотя бы не обучают тёмной магии.

— Если человек захочет узнать тёмную магию, он её везде узнает, хоть в Шармботоме, хоть в Хогвартсе.

— Может быть… А кого вы пошлете в Дурмстранг?

— Вначале я думал послать кого-нибудь из вашего факультета, но потом передумал, незачем так искушать детей, поэтому я пошлю Чжоу Чанг, семикурсницу из Когтеврана.

— Хороший выбор, она девушка прилежная, умная и покажет Хогвартс с лучшей стороны, я надеюсь...

— Я тоже так подумал. А теперь, надеюсь, вы извините меня, но мне надо подготовить кое-какие бумаги для Министерства, а заодно предупредить всех членов Ордена Феникса.

— Что же, тогда я пойду. Спокойной ночи, Альбус.

-Спокойной ночи, Северус, — в ответ сказал Дамблдор и погрузился в чтение бумаги.

В это самое время тот, о ком они говорили, лежал на своей кровати и невидящим взглядом уставился на зелёный полог кровати. Уже рассветало, но за всю ночь он так и не сомкнул глаз, наверное, он боялся того, что приснится ему во сне. Парень пошевелился, и предплечье отозвалось глухой ноющей болью. Свежая недавно нанесённая татуировка ещё кровоточила, и потому Атан всё ещё не снял с неё шёлковую повязку, пропитанную заживляющим зельем. Но не снимал он повязку и по другому поводу — ему не хотелось её видеть. Его татуировка отличалась от обычных татуировок Упивающихся смертью, она была выполнена в виде змеи. Это была не обычная магловская татуировка — змея могла перемещаться по всему телу и менять свой окрас и размер. Причём делала она это произвольно, в зависимости от настроения своего носителя. Сейчас змея была тёмно-зелёной, обвившись вокруг его предплечья, она мирно спала, её голова покоилась около ключицы парня. С помощью этой татуировки отец мог связаться с ним в любое время, даже в пределах Хогвартса, а все Упивающиеся смертью по ней могли узнать его.

Атан практически не помнил, что же происходило во время его инициации. Он хорошо помнил, как вошел туда, как встал рядом с троном отца, но дальше всё было расплывчато. Отец что-то говорил, он кивал головой, соглашался, но что они обсуждали, не помнил. Лишь в самом конце, когда ему уже наносили темную метку, сознание вновь прояснилось. Боль тогда была огромной, сравнимой по силе разве что с Крациатусом. Но Атан выдержал её, даже не разу не вскрикнув. Он знал, что это было ещё одним испытанием, и если бы он проявил слабость, боль стала бы в несколько раз сильнее.

Наконец часы пробили шесть утра, и Атан, не дожидаясь пока Невли придёт его будить, соскочил с кровати и пошел умываться. Завтрак подавали в полседьмого, а ему ещё многое надо было успеть.

-Так, что же мне надо купить? — поинтересовался сам у себя парень, сверяясь со списком необходимых для Хогвартса предметов, присланный ему вчера вечером.

Он и раньше бывал в Косом переулке, правда, ещё чаще был в Лютном. Конечно, молодым волшебникам было довольно опасно там появляться, но он не был обычным волшебником — он был сыном и наследником Тёмного бога, поэтому был там почти своим. Правда, никто не знал, что он посещал этот переулок, так как Атан для пущей безопасности старался скрывать своё лицо, и вообще держаться как можно более незаметнее.

В первую очередь нужно купить школьную форму, а то все его мантии были с гербом Дурмстранга, тем более, за лето он с них вырос. Посетив “Магазин одежды на все случаи жизни мадам Малкин”, он направился за учебниками. Подойдя к продавцу, он продиктовал довольно объемистый список, который состоял не только из учебников для школы, но и из книг, необходимых ему для самостоятельного обучения. Потом он вошёл в один магазинчик пополнить запасы ингредиентов для зелий. Выйдя из него, он наткнулся на магазин “Всё для квиддича”. Атан, как и все волшебники, просто обожал эту игру, и даже состоял в команде своего курса в Дурмстранге ловцом. В витрине магазина была выставлена Молния, метла, которая уже была у Атана, отец подарил её ещё два года назад. Хотя как сказать подарил, — просто однажды вечером, за ужином он заикнулся о том, что хочет такую метлу, а следующим утром отец дал ему денег на её приобретение. Отец всегда делал так, даже за своей палочкой, перед первым годом в Дурмстранге, Атан отправился один, впрочем, это можно было понять, ведь если бы сам Тёмный лорд появился в Косом переулке, тут началась бы паника, прибыло бы несколько отрядов Авроров, и завязалась драка. А так всё обошлось вполне нормально, даже весело, когда он случайно толкнул пожилую женщину, зелье которое она держала в руках, опрокинулось прямо на неё, с громким хлопком волшебница превратилась в яркого попугая и с испуганным щебетанием стала летать по улице, пугая прохожих. Увидев, что он наделал, Атан сразу же скрылся в близлежащем магазине — в конце концов, этой женщине он помочь не мог, а своя шкура была дороже. Местом, в которое он заскочил, оказался магазин Оливандера, здесь торговали волшебными палочками, а ему как раз она и была нужна.

— Вы что-то хотели, молодой человек? — спросил сухонький старичок, выйдя из-за конторки.

— Да, мне нужна волшебная палочка, — спокойно не выдавая своего волнения, ответил Атан.

— Так-так ваша первая палочка. Не надо скрывать волнение это очень важный момент в жизни каждого волшебника. Кого-то вы мне напоминаете, хотя не могу припомнить, кого именно… Вы едете в Хогвартс? — поинтересовался он, попутно снимая мерки с Атана.

— Нет, Дурмстранг! — гордо ответил Атан. Оливандер же промолчал, лишь испытывающе посмотрев на него. Парень почувствовал себя неуютно под этим взглядом, как будто бы он проникал к нему в душу, снимал завесы со всех его тайн.

— Ну что же, мистер… — старик вопросительно посмотрел на мальчика.

— Стронг.

— Да — да, мистер Стронг, какой рукой вы предпочитаете держать палочку? — спросил продавец, закончив обмерять мальчика.

— Правой, — ответил парень, и Оливандер, подойдя к полкам, начал отставлять небольшие коробочки. Ярлычков на них не было, и Атану стало интересно, как этот старичок разбирается в них. Наконец, видимо, найдя что-то подходящее, он подозвал к себе парня и, вынув волшебную палочку, протянул её ему.

- Вот, попробуй эту — дуб и волос из хвоста единорога, 12 дюймов.

Атан осторожно взял палочку, не зная, что ожидать от нее, но, к своему разочарованию, ничего не почувствовал. В мгновение ока палочка вновь оказалась в руках у Оливандера.

— Нет, не подходит. Ладно, попробуем эту…

И понеслась нескончаемая череда новых палочек в, зачастую, пыльных футлярах. Все они были разными: длинными и маленькими, тонкими и толстыми, но ни одни из них не подошла Атану. Наконец, парень уже начал подумывать, что подходящей для него палочки просто не существует.

- Да, вы особенный клиент, мистер Стронг, я понял это, как только вас увидел, — радостно улыбаясь, сказал Оливандер. После этой реплики Атан подумал, что старик не в своем уме, ведь по идее он не должен был этому радоваться. Наконец, продавец добрался до самой верхней полки, на которой стояло всего несколько ужасно пыльных коробочек, и, что-то бормоча себе под нос, стал спускаться вниз. — Хм, не знаю, не знаю, может быть, эта подойдёт вам? — с недоверием спросил он у самого себя и передал палочку мальчику.

Как только рука Атана коснулась волшебной палочки, по пальцам стало распространяться тепло, а из самой палочки вырвались яркие зелёные искры.

— Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, — задумчиво сказал он. — Просто удивительно, что эта палочка выбрала вас, — сказал отчего-то вновь повеселевший Оливандер

— Палочка выбрала меня? — переспросил удивлённый Атан, всё ещё любуясь на неё.

— Да, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. Эта же — особенно мощна, я удивлен, что она выбрала столь… молодого волшебника, — Атану это чрезвычайно понравилось, значит — он мощный волшебник, раз такая палочка выбрала его. Но следующие слова старого продавца привели его в шок. — Знаете, эта палочка имеет собрата, и владелец той палочки совершает великие дела. Страшные, но великие, — тихо, но очень веско добавил Оливандер.

— Кто тот другой владелец? — полюбопытствовал Атан.

— Тот-кого-нельзя-называть.

Отец? Значит, палочка-собрат принадлежит его отцу? «Ну что же, тогда не стоит удивляться, что эта выбрала меня, ведь я его сын», — подумал Атан и горделиво улыбнулся. Увидев это, Оливандер в немом удивлении вскинул брови — он никогда ещё не видел, чтобы кто-то улыбался при упоминании имени Темного лорда. Поняв, что ведёт себя несколько необычно, Атан убрал улыбка со своего лица, и оно вновь приняло своё обычное холодное и чуть отстранённое выражение.

— Сколько я вам должен? — деловито спросил он.

— Двадцать галеонов, — ответил продавец, и Атан, отсчитав деньги, поспешил взять палочку и покинуть магазин, пока Оливандер не начал задавать вопросы, на которые он не мог, да и не хотел давать ответы. Уже выходя из магазина, он услышал обращённые к нему слова старого волшебника: — И все-таки вы мне кого-то напоминаете…

На Кинг-Кросс было людно. Маглы сновали туда-сюда, спеша куда-то по своим делам. Атан, толкающий перед собой тележку со своими вещами, тоже был здесь. Сегодня было первое сентября, и он прибыл сюда, чтобы отправится в Хогвартс. Но, вот беда — в билете, который он сейчас в очередной раз внимательно изучал, было написано, что Хогвартс— экспресс отходит от платформы 9 и 3/4. Но где эта самая платформа находится, в билете указать забыли. Сейчас парень находился рядом посредине между 10 и 9 платформами около каменной перегородки и не знал, что же ему делать. Спрашивать об этом маглов — было всё равно что биться головой об эту самую перегородку, эффект был бы один — и в том и другом случае его приняли бы за психа. А никаких других волшебников кроме него самого он не видел.

Внезапно его внимание привлекла одна старая леди. Она была одета в старомодное магловское платье, широкополую шляпу с чучелом грифа, в руках у неё был большой красный ридикюль совершенно не подходивший к зелёному по цвету платью. Все прохожие с удивлением глазели на неё, но саму леди это мало волновало: она, величаво подняв голову, продолжала идти вперёд. Следом за ней семенил пухленький подросток, волоча за собой тележку, на которой с трудом уместилось все четыре его чемодана. Эта парочка настолько резко выделялась среди маглов, что не признать в них волшебников было нельзя. Атан решил проследить за ними, ведь если он догадался правильно, то этот парень едет в Хогвартс, а, значит, он приведёт его прямо к платформе 9 3/4. Конечно, было бы намного легче просто спросить у них где эта платформа находится, и они, Атан был в этом уверен, охотно согласились бы его проводить. Но он, Атан Бартольд Стронг, никогда ни у кого ничего не просил, и делать этого сейчас не собирался. Исключение здесь составлял только отец, но он был единственным, к чьим советам Атан прислушивался.

Следить за этой леди и парнишкой долго не пришлось, так как они шли прямо туда, где сейчас и находился Атан. Немного подождав и осмотревшись по сторонам, не следит ли кто за ними, парочка уверенно повернулась лицом к барьеру, находящемуся между станциями 9 и 10 и уверенно шагнули в неё. Да-да, именно в неё! Ожидания Атана, что они врежутся в этот самый барьер не оправдались, и бабушка с внуком спокойно, без единого препятствия, вошли в этот барьер, как будто он был бесплотным. Маглы же, казалось, даже не заметили случившегося, как будто это не у них на глазах два человека исчезли, врезавшись в стену. Так вот как, значит, они охраняют платформу маглов! Умно, ничего не скажешь, вот только интересно — каким образом получается так, что маглы ничего этого не замечают? «Надо будет разузнать!» — решил сам для себя Атан и двинулся к барьеру. Оказалось, наблюдать за тем, как это делают другие, гораздо проще, чем проникнуть сквозь него самому. Основное, чего боялся Атан — это то, что барьер не пропустит его и он, врезавшись в стену, отлетит назад. Это удар не столько физический, сколько удар по гордости. Но наконец, справившись с собой, Атан разбежался и закрыл глаза, чтобы не видеть, куда бежит. Но того, что он так боялся, не произошло: барьер спокойно пропустил его, парень даже ничего не почувствовал и, спустя секунду, уже стоял с другой стороны.

Платформа 9 и 3/4 немногим отличалась от магловских, разве что вместо самих маглов здесь кишмя кишили волшебники. Все они также куда то спешили: мамочки давали последние наставления своим непослушным чадам, а юные волшебники и волшебницы пытались побыстрее от них отвязаться. Малыши же, идущие в школу в первый раз, наоборот, не хотели расставаться с родителями. Вообще, обстановка здесь была довольно сумбурная, все с кем-то встречались, кого-то провожали, и Атан не представлял, как во всём этом гомоне можно было разобрать хоть что-то.

Но среди всего разнообразия волшебников, одетых в мантии всех форм и расцветок, можно было различить мрачных людей, облачённых в чёрные рабочие мантии. Они с подозрением посматривали на всех волшебников, будто те только и ждали момента, чтобы напасть на них. Авроры! Конечно, можно было догадаться, что Министерство не забудет защитить юных волшебников от “этих обезумевших маньяков”. Эту цитату Атан вычитал в сегодняшней газете, посвящённой очередному нападению Упивающихся на одну семью маглов, дочка которых была волшебницей. Разумеется, Атан знал об этом нападении ещё до выхода статьи, а посему не вычитал там ничего для себя нового. Да и вообще — в “Дневном Пророке” редко печатали что-то действительно новое. В основном, там переливали из пустого в порожнее, ругая Упивающихся и вознося Министерство Магии на пьедестал почёта. Для Атана обе темы были не особенно-то интересны, потому до прочтения этой газетки он снисходил крайне редко.

Хогвартс-экспресс уже стоял на платформе, и красный паровоз весело попыхивал из большой трубы. До отправления поезда ещё оставалось немного времени, и Атан, сдав вещи в багажное отделение, решил просто постоять на перроне, вместо того, чтобы парится в душном вагоне. Рядом с ним стояли два Аврора и разговаривали, Атан невольно заинтересовался их разговором.

— Сириус, слышал, ты получил очередное повышение, — сказал один из них.

— Да, после того как Кингсли пропал его, заведующим отделом назначили меня.

— Ты, кажется, этому не рад.

— А чему радоваться? — резко спросил тот, которого звали Сириус. — Хороший волшебник пропал, скорее всего попал в плен. Такое повышение не очень-то радует.

— Согласен, Кингсли был отличным человеком и хорошо знал своё дело, — пристыжено заявил второй.

Дослушать разговор до конца Гарри не удалось, так как в эту самую минуту раздался гудок паровоза, сообщающий о скором отбытии поезда. Все ученики, включая и Атана, поспешили занять свои места, и поэтому возникла страшная давка.

Найти свободное купе в набитом битком поезде оказалось делом нелёгким, лишь в последнем вагоне ему удалось найти такое. Удобно устроившись на сиденье, он достал “Историю Хогвартса” и стал читать. За окном мелькали зелёные деревья, светило солнце, а в открытое окно дул свежий ветерок. За все полчаса, что он ехал в купе так никто и не подсел. Конечно, были двое малышей одиннадцати — двенадцати лет, которые попытались было сюда сунутся, но Атан посмотрел на них таким взглядом, что они быстро ретировались, вновь оставив парня наедине с самим собой. И его это, как ни странно, устраивало, ему не хотелось компании — тогда посыпались бы бесконечные вопросы, на которые ему совсем не хотелось отвечать, а так — сплошная тишина и покой.

Внезапно в коридоре послышались какие-то крики и ругань.

— Интересно, кто бы это мог быть? — сказал парень вслух, предчувствуя, что скоро получит ответ. Двери купе резко открылись и в него буквально влетели трое подростков. Судя по их поведению, они не очень-то ладили друг с другом.

— Малфой, не мог бы ты заткнуться? — спросила девушка, гневно глядя на заносчивого вида блондина. Кого-то он Атану напоминал, но вот кого?

— А если не могу, что ты сделаешь, грязнокровка? — надменно спросил он у шатенки. Рыжий парень рядом с ней сжал кулаки и с трудом сдерживался, чтобы не набросится на блондина.

— Наложу на тебя заклятие немоты! — резко ответила она, стараясь не реагировать на оскорбление.

— Неужели ты мне угрожаешь, Грейнжер? — недоверчиво спросил тот из них, кого называли Малфоем.

— Вот именно, угрожаю, Малфой! — ответила девушка.

— А не могли бы вы заткнуться и продолжить этот спор в коридоре? — тихо, но угрожающе сказал Атан, отложив книгу. Тут вся компания посмотрела на него так, словно только что узнала о его существовании. Они пристыжено замолчали, во всяком случае, двое из них, а блондин, посмотрев на Атана холодным оценивающим взглядом, заговорил.

— Я — Драко Малфой, староста факультета Слизерин, — представился он.

Малфой? Хм, где-то он эту фамилию слышал… Точно — на собрании Упивающихся был кто-то с такой фамилией, но вряд ли это был он. Атан помнил, что тот был гораздо более взрослым, скорее, этот Малфой — его сын.

— Меня прислали сюда…

— Нас прислали сюда, а не тебя, Малфой! — перебила его девушка.

— Попросили сходить кого-то из старост, я вызвался и пошел. Зачем вы увязались за мной — я не знаю, — возразил ей слизеринец. — Тем более, я не думаю, что новенький захочет общаться с грязнокровкой и нищим, — высокомерно добавил он, наслаждаясь реакцией на свои слова.

Атан тоже с трудом сдерживал смех, наблюдая за тем, как рыжий парень начинает краснеть. Первыми и больше всего побагровели его уши, они буквально запылали, потом краснота дошла и до лица… Девушка же наоборот даже не дёрнулась, только ещё выше подняла подбородок. Конечно, сам Атан не имел ничего против грязнокровок, или маглорожденных волшебников, как он называл их про себя, а уж бедность кого-то вообще мало его интересовала, но… Всегда это “но”, совершенно ненужное и раздражающее “но”. Отец — он презирал всех волшебников, в жила которых текла магловская кровь, он считал, что они низшие существа, недостойные держать в руках палочки. Обычно Атан с ним соглашался, тем более, сам он никогда не общался ни с маглокровными волшебниками, ни с самими маглами, поэтому сравнивать ему было не с чем… Но эту девушку, он видел “живьём”, и нельзя было назвать её ни жалкой, ни бестолковой. Напротив, её глаза светились острым умом, и Атан чувствовал, что проникается к ней некоторой долей симпатии. Поэтому его немного покоробило оскорбление, брошенное в её сторону. Но он не знал, как к этому относится: с одной стороны, он привык свысока относится к маглокровным, с другой — не мог отрицать увиденного… «Нет, сейчас не время копаться в себе!» — одёрнул сам себя Атан и постарался вновь вернуть своему лицу циничное выражение. Но Малфой всё равно что-то заметил, это было понятно по его ядовитой улыбочке.

— И, кажется, новенький со мной согласен! — заявил он. Девушка и парень удивлённо уставились на Атана, и тот оказался загнан в угол. С одной стороны, он испытывал симпатию к ним, с другой же

— не согласись он с Малфоем — младшим, и тот непременно сообщит об этом своему отцу, а от него может узнать и отец самого Атана. И вообще, парень уже давно понял, что у Тёмного Лорда везде есть свои уши. Тем более, Малфой — младший находился в Слизерине, факультете, на который думал поступить и сам Атан.

— Согласен. Мне совсем неинтересно находится в обществе грязнокровки и рыжего ничтожества! — собрав все своё высокомерие, сказал Атан. Выбор был сделан, и теперь оставалось только следовать ему. Лица Грейнжер и Уизли моментально переменились, девушка кинула затравленный взгляд в сторону Атана, но тот лишь отвернулся, будто бы ему было противно смотреть в её сторону. Она не ожидала такого ответа, совсем не ожидала… Рыжий же вновь покраснел, а потом резко побледнел — он не мог позволить двум этим змеям насмехаться над собой! Он уже поднял палочку, намереваясь ответить на оскорбление каким-нибудь заклинанием, но тут на его руку легла рука девушки.

— Пойдём, Рон, я думаю, нам больше нечего здесь делать, — сказала она, и, гордо подняв голову, вышла из купе. Уизли, опустив палочку, поплёлся за ней.

Малфой же никуда уходить не собирался, напротив — он вальяжно расселся на сидении напротив Атана. Несколько минут они, не мигая, изучали друг друга, но отнюдь не с дружелюбием, а скорее с некоторой долей неприязни. Они как бы оценивали друг друга, взвешивали на невидимых весах. Наконец, Драко Малфой первым отвёл взгляд и заговорил.

— Ну что, новичок, давай знакомится. Как я уже говорил, я — Драко Малфой, разумеется, ты слышал о моей семье, — заносчиво и гордо начал он.

— Слышал, — спокойно ответил Атан, на него не произвела никакого впечатления фамилия Малфой. Конечно, он знал, что Малфои были одними из самых богатых чистокровных волшебных семейств и вели свой род чуть ли не от Мерлина. Но Атан знал, что если бы Драко откуда-нибудь пронюхал, кем был он, то он тут же растерял всю свою спесь и заносчивость. Но он не знает… пока.

— Я Атан Бартольд Стронг, — с таким же пафосом назвался он. Малфой выглядел немного обескураженным.

— Стронг? Никогда не слышал, но о каких Стронгах…

— О, эта фамилия мало кому известна… — таинственно начал Атан. — На протяжении нескольких столетий наша семья держалась в тени, и вела свои дела по-тихому… — при этих словах Малфой улыбнулся. Он хорошо знал, что означали слова «вести себя по-тихому». — Даже детей в школу предпочитали не отправлять, обучение было домашним. Я — первый Стронг за последние четыреста лет, который обучается в магической школе, — бегло врал Атан. Он даже специально не готовился, но как только он начал говорить, ложь складывалась в его голове в целую картинку. Губы Драко в очередной раз растянулись в улыбке, трудно было сказать, поверил ли он, но смотрел он на Атана уже более дружелюбно. — А кто были эти двое? — спросил Атан, желая перевести разговор на другую тему.

— Грязнокровка — это Гермиона Грейнжер, лучшая ученица школы, — Малфой презрительно скривился. — И её верный пёсик — Уизли, из самой нищей семьи в мире. У его родителей больше детей, чем у эльфов-домовиков, и все они такие же рыжие. Они — Гриффиндорцы и любимчики Дамблдора… Эй, что с тобой? — спросил Драко, заметив, что лицо Атана застыло, словно восковая маска, а глаза стали ужасно злыми.

— Ничего, совсем ничего… — уже спокойно сказал парень, справляясь с собой. Нельзя позволить Малфою догадаться о его неприязни к директору.

— А, ну ладно… — не стал любопытствовать Драко, что-то ему подсказывало, что этого лучше не делать. — А на какой факультет ты хотел бы попасть?

— Слизерин, думаю, я попаду только в Слизерин, — ответил Атан. Внезапно с верхней полки послышалось тихое шипение, и изумлённый Малфой увидел, как его новоиспечённый приятель спокойно поднялся со своего места и достал оттуда средних размеров змею. Судя по окрасу, она была ядовитой, и даже со всей своей тягой к похвальбе он вряд ли согласился бы взять её на руки. — Знакомься, это Тантал, — сказал Атан, поглаживая змею по гладкой чешуйчатой коже. Той это определённо нравилось, и она мягко шипела от удовольствия. — Да не бойся, она не кусается, во всяком случае, без особых на то оснований. — Добавил он, заметив, что Драко побаивается Тан. Естественно, под “основаниями” он подразумевал приказ.

— А ты знаешь, что в Хогвартсе запрещено иметь змей? — спросил Малфой — младший, всё ещё настороженно глядя на змею. «Может быть, она и не кусается, зато шипит очень убедительно!» — решил для себя он.

Ответить на вопрос Атану не удалось. Двери купе в очередной раз открылись, и на пороге возникла пухленькая черноволосая девушка в тёмно-синей мантии. Она была явно из чистокровных, и Атан помнил, что ещё на станции 9 и 3/4, когда он видел её впервые, она держалась с таким апломбом, как будто бы она — королева — снизошла до посещения простых смертных. Правда, сейчас “Её королевское величество” было явно чем-то взволновано. Её курносый, непропорционально маленький для такого круглого лица носик был весь красным, так же как и глаза. Было видно, что она плакала.

— Драко… милый… эти … там…малыши…. — совершенно бессвязно тараторила она.

— Замолчи, у меня голова раскалывается от твоих причитаний, — резко сказал Малфой, и девушка, мгновенно перестав всхлипывать, замолчала. — А теперь спокойно объясни мне, что произошло! — велел он.

— Третьекурсники дерутся во втором вагоне, — выпалила она.

— Ну а я тут причём? — лениво спросил Малфой, было видно, что его не очень-то интересовали какие-то третьекурсники.

— Но ты же староста… — не очень уверено начала она.

— Ты тоже староста! — заявил Драко.

-

- Эээ… ну… я… не знаю! Если бы они сражались на палочках… А они уже давно их побросали и дерутся в рукопашную. Сейчас там творится Мерлин знает что! — последнее предложение прерывалось частыми всхлипываниями, в её глазах уже стояли готовые вот-вот пролиться слёзы. А Драко просто патологически не мог выносить плачущих женщин, можно сказать, у него была на них аллергия. Пенси же он не мог выносить вообще, а уж хнычущую Пенси… В общем, выбор был только один, если он, конечно, не хотел утонуть в водопаде её слёз и причитаний.

Тяжело вздохнув, он поднялся.

— Ладно, дела зовут. Встретимся в Хогвартсе, надеюсь, ты всё же попадешь в Слизерин. Хотя, с такими наклонностями, где тебе ещё быть? — сказал он Атану и вышел. Обрадованная Пенси засеменила следом за ним.

И вот, наконец, из-за очередного поворота показались башни Хогвартса. Замок, освещённый сотней огней, ярко сиял, привлекая к себе внимание. Атан, переодевшийся в хогвартскую мантию, сидел, уткнувшись головой в книгу. Но он не читал: буквы, словно диковинные звери, пробегали у него перед глазами, отказываясь складываться в слова. Атан волновался. А вдруг они догадаются? Что будет тогда? Но отступать было уже поздно и потому оставалось только довести свой план до конца.

Наконец поезд остановился, и Атан, уменьшив с помощью заклинания книгу и положив её в карман, взял Тан, которая тут же обмоталась вокруг его руки, и вышел из купе. На перроне было многолюдно, разношерстная толпа шумела, но внезапно сквозь весь этот гомон прорвался резкий бас:

– Первоклашки, сюда! Первоклашки!

Подойдя чуть поближе, Атан увидел огромного человека, окруженного стайкой притихших малышей. Рядом с ним они казались ещё мельче. Сам Атан не знал с кем ему идти — вместе со старшекурсниками, или же вместе с малышней.

Внезапно кто-то окликнул его по имени, это был его недавний знакомый Драко Малфой. Он стоял около одной из карет, в которую были запряжены фестралы. Атан изучал этих существ в Думстранге, он и раньше мог видеть этих существ, они в огромном количестве бродили рядом с замком, в котором он жил. Раньше он никогда особо не интересовался этими существами, пока на уроке ему не рассказали, что видеть их могут лишь те, кто наблюдал чью-то смерть. И Атан даже знал, чью смерть…

Один раз, года три — четыре назад, вместо того, чтобы остаться на зимние каникулы в Дурмстранге, он решил отправиться домой. Это было ошибкой… Отец поначалу не хотел, чтобы он приезжал, но потом согласился. Атан и сам не знал, почему, возможно, он решил, что это будет хорошим уроком для него. Вначале каникулы шли как обычно: утренние встречи с отцом, занятия в библиотеке, игра в квиддич… В общем, ничего необычно, пока однажды, когда он возвращался вечером из библиотеки, он не услышал какой то шум, в холле. Это было странно, ведь отец не говорил, что к ним должен был кто-то приехать. Осторожно, чтобы остаться незамеченным он спустился вниз, и увидел троих волшебников, облачённых в чёрные мантии. Он знал, что это были Упивающиеся Смертью — слуги его отца. Но тут Атан перевёл взгляд за их спины и... увидел того, кого они привели сюда. Каркаров — директор Дурмстранга, сейчас он выглядел не таким лощеным и самоуверенным, как несколько дней назад, когда произносил поздравительную речь в школе. Он вообще был каким-то не таким: смотрел только вперёд, шел только тогда, когда ему велели, да и взгляд его был каким-то стеклянным. Дождавшись пока своеобразная процессия пройдёт дальше, Атан последовал за ними. Он догадывался, что они направляются в большой зал — место, где обычно проводились все их встречи. Раньше он не особо-то интересовался, что на них происходит: как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. Но сегодня был особый случай, он не смог удержаться и не полюбопытствовать, что же Каркаров здесь делает. Нет, Атан догадывался, что тот был Упивающимся, но прямых улик у него не было, а подойти к директору и спросить об этом было бы чистым мазохизмом. Дверь за Упивающимися осталась чуть приоткрытой, и Атан воспользовался подвернувшейся возможностью.

Отец был уже там, как обычно, он восседал на своеобразном троне, сделанном из чёрного дерева. Больше мебели в зале не было, из-за этого он казался ещё больше и ещё мрачнее. Упивающиеся поклонились Тёмному лорду, Каркаров тоже, правда, действовал он скорее как заводная механическая кукла. Оставив его стоять в центре, они благоразумно отступили на несколько шагов назад. Один из Упивающихся поднял палочку и прошептал что-то, видимо, снимая заклятие. Каркаров, замотал головой, будто бы только что вынырнул из воды, и осоловело огляделся по сторонам. Увидев, перед кем он стоит, тут же упал на колени.

— Вот ты и вернулся мой “верный” Упивающийся, — с некоторой долей издёвки сказал Тёмный Лорд. — Ведь ты был верен мне? — он особенно подчеркнул последнее слово, будто бы спрашивая.

— Только вам, мой Лорд! — с жаром ответил Каркаров.

— Да? А до меня дошли совсем другие новости, можно сказать, опасно другие, — спокойно сказал Волдеморт, а Упивающийся нервно зашевелился, опасаясь поднять глаза на своего господина.

— Я всегда был верен вам и только вам! Тот, кто говорит иное — лжец!

— Люциус, слышал — тебя назвали лжецом? — развлекаясь, спросил Темный Лорд у одного из Упивающихся, стоявших чуть вдалеке. Конечно же, тот слышал каждое слово, но этим вопросом Лорд лишь подчёркивал то, что ждёт от него ответной реплики.

— Слышал, мой Лорд! — Люциус грациозно поклонился. — Слова предателя немного значат для меня, но я всё же прошу у вас позволения отомстить.

— Отомстить? За что? Разве ты никогда в своей жизни не лгал? — спросил Лорд, ситуация становилась всё интереснее и интереснее.

— Лгал мой Лорд, но только ради вашего благополучия, — ответил Малфой, отвесив ещё один поклон.

— Ну, тогда тебя с полным можно назвать лжецом, — констатировал Тёмный Лорд. — Хотя, раз ты так заботишься обо мне, я всё же позволю тебе получить месть, но только позже. Вначале нашему другу предстоит узнать, в чём его обвиняют. Я же не зверь, я дам ему возможность защитится, — сказал Волдеморт, хотя отлично знал, чем всё это закончится.

— Так вот, мой дорогой Каркаров, недавно Люциус узнал, что ты ведёшь тайную переписку с Орденом Феникса, а именно с Дамблдором. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Ничего, мой Лорд. Я бы никогда не осмелился предать вас…

— Никогда, говоришь? Знаешь, “никогда” — это слишком расплывчатое определение. Никогда не говори никогда! Поэтому я тебе не верю!

— Мой господин, это всё ложь, Малфой специально наговорил на меня, он хочет занять моё место. Я же ваш лучший помощник, я всегда был рядом с вами!

— Наговаривает, говоришь? Возможно… — Лорд выглядел немного задумчивым, глаза сузились, превратившись в красные щёлочки.

— Я никогда не стал бы врать вам, мой Лорд, — уверенно и спокойно проговорил Люциус, для того, чтобы создать более выгодное впечатление он даже скинул привычную капюшон, открывая спокойное аристократическое лицо. — Вспомните, он не отвечал на ваш вызов, отказываясь прибыть к вам.

— Да, это серьёзный довод. У тебя есть оправдание? — спросил он у Каркарова.

— Я присутствовал на Рождественском обеде, там было множество учеников, не мог же я аппарировать к вам у них на глазах.

— Хм, возможно и не мог… У тебя есть ещё какие-нибудь улики, Люциус?

— Да, мой Лорд, — ответил Малфой с улыбкой шулера, который вот-вот вынет из рукава козырного туза. — У меня есть одна улика. Когда мы прибыли в школу, чтобы сопроводить Каркарова к вам, он был в своём кабинете и собирал вещи. Увидев нас, он попытался бежать и использовать портал. К счастью, я не позволил ему улизнуть, — при этом лицо Каркарова побелело как полотно, видно было, что он уже не надеется на спасение.

— Надеюсь, ты проверил, куда переносит этот портал? — спросил Тёмный Лорд.

— Проверил. Хотя я и так догадывался об этом…

— Покороче, Люциус, у меня есть ещё много важных дел, и я хотел бы успеть их закончить, — угрожающе сказал Тёмный Лорд, намекая, что если он не успеет выполнить хоть кое-что из намеченного, то Малфой за это поплатится.

— Конечно, мой Лорд. Так вот, этот портал вёл на территорию запретного леса, в Хогвартс, — торопливо закончил он.

— Ну, что ты скажешь на это? Или ты просто решил проведать Дамблдора, как директор директора? Обменяться методиками воспитания, так сказать? — спросил Волдеморт у трясущегося от страха Упивающегося. — Нечего сказать? Ну что же, тогда поговорю я. Знаешь, я ожидал это. Ты всегда был слишком мягок для Упивающегося, поэтому-то я и поместил тебя на непыльную работу директора. И чем ты отплатил мне?

— Простите, мой лорд… — судорожно проговорил Каркаров, пытаясь справится со своим голосом.

— Простить? — его смех, словно гром, разнёсся по всему залу. — Ты явно забыл, с кем разговариваешь. Тёмный Лорд никого не прощает и ничего не забывает! Ты совершил неверный ход и скоро поплатишься за него. Перед смертью ответь-ка на один вопрос — почему?

— Вы спрашиваете почему? — его хриплый сдавленный смех был почти не слышен. Это был смех приговорённого. — Ответ очень прост, по-идиотски прост. Мой сын, вы убили его.

— Дариус? Этот несмышлёныш, едва закончивший школу? Я не убивал его, ты забываешься, это были Авроры, — пренебрежительно ответил Тёмный Лорд, для него сын Каркарова не имел никакого значения, он был лишь одним из многих глупых подростков, которым захотелось приключений на свою голову. А он умел пользоваться этим, вот и всё.

— Нет, его убили вы, мой Лорд, — сказал Каркаров, поднимаясь с колен. Отчаянье придало ему душевных сил, он не боялся, ему нечего было терять, он и так проиграл. — Вы знали, что он не справится с заданием, и всё равно послали его!

— Мерлин, я и не знал, что ты так дорожишь своим отпрыском, — язвительно сказал Волдеморт. — Значит, я был прав, считая тебя мягкотелым неудачником. Ты недостоин того, чтобы жить. Люциус, можешь позабавиться с ним, — сказал он, поворачиваясь к блондину.

Тот казалось только, и ждал этого приказа. Тут же взлетела вверх рука, держащая палочку, и пыточное проклятие обрушилось на Каркарова. Но, прежде чем заклинание достигнет его, Каркаров посмотрел на Малфоя и тихо проговорил:

— Когда-нибудь и твой сын станет разменной монетой в игре нашего Лорда. Вот тогда ты поймёшь…

Это было не проклятие, не предсказание, а просто констатация факта. Люциус тяжело вздохнул, но продолжил своё “дело”. Сейчас с Драко всё хорошо, а что будет дальше — ещё трудно загадывать…

Атан широко раскрытыми глазами наблюдал за творившимся перед ним действом. Каркаров был его преподавателем, и весьма неплохим, между прочим, а так же хорошим директором. Атану было жалко его, и что-то внутри звало его на спасение этого волшебника. Но головой он понимал, что уже ничем не может помочь ему. Что один маленький недоучка — волшебник может сделать против четырёх сильных колдунов? Правильно, ничего. Тем более, пойти на это — значило предать отца, а на это Атан вряд ли бы решился. Нет, он не любил отца, да и как можно было любить этого холодного, жестокого человека? У него не было иллюзий на этот счёт, это только в младенчестве отец казался ему самым лучшим, самым добрым и вообще самым-самым. Но дети склонны к самообману, и поэтому можно простить его тогдашние иллюзии… Сейчас он знал, что испытывает к отцу — уважение, он уважал его за то, кем он был, вне зависимости от того, как к этому относились остальные. Тут ему вспомнились слова Оливандера — “ужасные, да, но великие.” Вот именно: его отец был великим человеком, и Атан собирался стать похожим на него.

Между тем, пока он был погружен в собственные мысли, действие разворачивалось. Каркарова уже перестали пытать, и сейчас он почти без сил валялся на полу. Волдеморт поднялся со своего трона и навис над ним.

— Ты совершил большую ошибку, когда предал нас, и сейчас ты заплатишь за неё! — он противно ухмыльнулся. — Но всё же я буду милосердным, твоя смерть не будет долгой. -Каркаров ничего не ответил, а только зажмурил глаза, ожидая своей участи. — Авада Кедавра! — сказал Тёмный Лорд, но в последний момент, когда заклинание почти ударило в лежащего Упивающегося, он отвёл взгляд и посмотрел в сторону двери. В эту минуту Атан готов был поклясться, что отец знал о том, что он наблюдает за ними. Атан встретился с ним взглядом, его глаза ничего не выражали, ни ненависти, ни счастья — ничего. Внезапно голову его пронзила боль, как будто голова раскалывалась на части. Он уже привык к такой боли, она была с ним всю его жизнь. Он не знал, почему это происходит, но знал, откуда она идёт — шрам. Шрам в виде молнии на левой половине его головы, вот что было причиной всего этого. Он много раз спрашивал, откуда этот шрам взялся, но отец всё время отмалчивался, только один раз он сказал, что виноват во всём Дамблдор. Большего от отца он так и не добился, а попытки выяснить что-то самому заканчивались ничем.

Потом отец перевёл свой взгляд чуть дальше, и парню показалось, что всё это было лишь игрой его воображения, и отец ничего не знает об этом. Боль понемногу отступала, и он решил уйти отсюда, пока кто-нибудь ещё его не заметил.

— О чём задумался? — спросил у него Драко Малфой, когда они уже подъезжали к Хогвартсу на карете.

— Да так, вспоминал, — сухо ответил Атан, не вдаваясь в подробности. В карете помимо них двоих присутствовали ещё три человека — два троллеподобных существа, которых звали Винсент Кребб и Грегори Гойл, а так же уже знакомая Атану Пенси Паркинсон.

— Ну и как тебе наш замок? — спросил Малфой. — Он, конечно, небольшой, но всё же.

— Ничего.

— А Дурмстранг меньше его или больше? Где он находится? Как вы туда добираетесь? — спросила Пенси.

— Я не могу ответить на этот вопрос. Поступая в Дурмстранг, мы все давали клятву не разглашать место, где он находится, — сказал Атан и в ответ послышался огорчённый вздох девушки; она была до ужаса любопытной и терпеть не могла, когда ей хоть в чём-то отказывали.

Карета остановилась, и подростки вылезли из неё. У дверей ведущих в замок стояла грозного вида женщина. Она озиралась по сторонам, будто бы выжидая кого-то. Стоило ей увидеть Атана, как выражение на её лице стало последовательно меняться. Недоумение, удивление, недоверие, страх… Наконец, оно вернулась к своему прежнему строгому состоянию.

— Мистер Атан Бартольд Стронг? — спросила у него женщина, почему-то отводя в сторону глаза. Атан кивнул. — Я профессор МакГонагалл. Мне очень интересно, как вы объясните тот факт, что вас не было на лодках?

— Ну, во-первых, мне не говорили, как я должен был сюда добраться. А раз указаний не было, я выбрал сам, — спокойно ответил он. — А во-вторых, я уже здесь, поэтому незачем так нервничать.

— Я не нервничаю! — отрезала она, холодно взглянув на него. — А вы здесь, почему встали? — обратилась она к Драко и компании, стоящих за спиной у Атана и внимательно слушавших весь разговор.

— Быстро в Большой зал, распределение скоро начнётся! — скомандовала она им, а потом вновь переключила свой взгляд на парня. — А вас, мистер Стронг, я попрошу последовать за мной, вы будете проходить сортировку вместе с первокурсниками, — сказала она и, развернувшись, быстрым шагом отправилась внутрь замка. Атану ничего не оставалось, как последовать за ней.

Большой зал шумел, как пчелиный улей. Во всяком случае, так показалось Атану, едва он вместе с толпой малышни перешагнул порог зала. Малыши, шедшие рядом с ним, пораженно озирались по сторонам, особенно их поразил потолок, сейчас имевший вид ночного неба. Об этом потолке, как и о многом другом, Атан прочитал в “Истории Хогвартса”, поэтому для него это не было таким уж сюрпризом. На самом деле это было одно небольшое, но очень эффектное заклинание, которое при нужной хватке мог выполнить и ученик пятого курса.

Их подвели к центру зала. Чуть впереди стояла табуретка, на которую профессор МакГонагалл положила коричневую, местами потёртую шляпу. Неожиданно для первокурсников шляпа ожила и начала петь. Но Атан пропустил всю песню мимо ушей, она не очень-то его интересовала. Сейчас он наблюдал за всеми факультетами, гадая, на какой же попадёт он сам. Наконец, песня закончилась, и началось главное — распределение.

МакГонагалл развернула свиток, который до того держала в руке и грозно посмотрела на весь зал, призывая учеников к тишине.

- Чармейн Аведо! — громко сказала она, и из толпы первогодок вышла маленькая девочка. Её кудрявые тёмные, как ночь, волосы были собраны в два хвостика, смугленькая Чармейн испуганно взирала на мир карими, “оленьими” глазками. Девчушка нерешительно приблизилась к табурету и села на него, не забыв нацепить на голову шляпу. Та была явно велика для такой маленькой головки, и потому смотрелась на ней крайне комично.

«Хаффелпаф, — подумал Атан, — эта девчонка попадёт именно в Хаффелпаф».

И точно, спустя несколько мгновений она отправилась именно на этот факультет.

— Кевин Амроу! — назвала следующее имя МакГонагалл, и вместо девочки на табурет сел маленький мальчуган. С его распределением шляпа долго не думала и почти сразу отправила его в Гриффиндор. Атан, внимательно следивший за распределением, не был удивлён и этим выбором шляпы. То, куда попадет этот малыш, можно было понять по тому виду, с которым он шел к табурету.

— Моргана Блуфизер! — в очередной раз объявила профессор, и белокурая девочка вышла из толпы малышей. Шляпа отправила ее в Рейвенкло, и сама Моргана была довольна этим, она очень любила учиться.

МакГонагалл равномерно продолжала зачитывать список, и кучка первогодок рассеивалась по факультетам. После того, как шляпа отправила Хаяну Вериган за стол Хаффелпафа, МакГонагалл свернула свиток и вопрошающе посмотрела на директора. Тот поднялся со своего места и начал говорить. Ничего не понимающий Атан ненавидящим взглядом посмотрел на директора. Конечно, он видел Дамблдора, и потому знал, как он выглядит, но он не видел его “вживую”.

— Дорогие ученики! С этого года по указу Министерства Магии будет проводиться плановый обмен учениками. И поэтому я хочу поприветствовать Атана Стронга, который в этом году будет учиться месте с вами. Ранее местом его обучения был Дурмстранг, и поэтому я хотел бы, чтобы вы оказывали ему всякую поддержку и помогли адаптироваться к жизни в Хогвартсе.

Раздали жидкие аплодисменты, исходившие в основном от малышей, старшекурсники же, несколько удивленные, взирали на новичка. Всех интересовало, на какой факультет он попадёт, и вообще, какой он.

На самого Атана речь Дамблдора не произвела никакого впечатления, хотя он и внимательно выслушал её. Он чувствовал на себе сотни любопытных взглядов. Особенно его поразила реакция учителей, они буквально таращились на него, поминутно о чём-то перешептываясь. «Интересно, что с ними? Или я как-то не так выгляжу?» — подумал парень, но внешний вид его был в порядке. И потому он удивился ещё больше. Даже Дамблдор испытывающе смотрел на него, особенно его взгляд задержался на шраме. «А интересно, они распределять меня будут или как?» — пронеслась в его голове насмешливая мысль, ему уже порядком надоело всё это внимание. МакГонагалл, похоже, думала так же, и потому через несколько секунд, обменявшись взглядом с директором, пригласила его занять место на табурете и надеть шляпу.

— Так-так, кто это у нас здесь? — прозвучал тихий, немного язвительный голос, едва Атан надел шляпу. — Как же здесь всего много, вы не простой волшебник, мистер Стронг, очень непростой… Много ума, сообразительности тоже хватает, любите учиться. Думаю, вам бы понравилось в Рейвенкло…

— Я подхожу для Рейвенкло? — подумал Атан, он уже догадался, что шляпа читает мысли.

— Не перебивайте меня, молодой человек, я ещё не закончила с перечислением ваших достоинств, — ворчливо заметила шляпа и продолжила: — Я вижу храбрость, да и правила писаны явно не для вас… Явные качества Грифииндора. А вот трудится вы не любите, предпочитаете, чтобы кто-то сделал всё за вас. И потому в Хаффелпаф вам дороги нет.

— Значит Гриффиндор? — снова перебил Атан, но для него это распределение было крайне важным и ему не улыбалось попасть на этот факультет. Главным возражением к этому было то, что Дамблдор когда-то учится на нём, да и отец не был бы очень счастлив, узнав, что его сын учится на факультете, который закончили в большинстве своём его враги.

— Гриффиндор? Возможно, хотя я вижу в вас кое-что помимо этого: хитрость, изворотливость, лживость… И не надо так возмущаться, это всё есть в вас.

— А я и не возмущаюсь, — ответил Атан. Ему не очень-то нравилось, что кто-то копается в его голове, особенно эта шляпа. Она принадлежала Дамблдору и спокойно могла передать ему все его воспоминания, а это было опасным как для него — Атана — так и для его отца.

— Не волнуйтесь, молодой человек, я не умею читать мысли, разве что в крайнем случае, я лишь смотрю ваш характер, ваши приоритеты, — ответила она. — Ну так что, вы решили, какой факультет предпочесть? — неожиданно спросила сортировочная шляпа.

— Я? А разве это не ваша работа? — переспросил Атан.

— Нет, факультет выбираете не я, а вы. Я лишь озвучиваю ваш выбор, — философски ответила шляпа. — Ну и что же выбрали вы? — вновь спросила она.

— А из чего мне выбирать?

— У вас есть три пути. Первый — это Рейвенкло, пристанище знаний, второй Гроиффиндор, место, где собираются храбрые, но моё мнение, что вам больше подойдёт третий путь...

— Какой третий? — спросил Атан, желая поскорее разобраться с этим, вся процедура сортировки ему уже порядком надоела.

— Слизерин, — просто ответила шляпа. — Думаю, вы и сами знаете, что он вам подходит. — загадочно пояснила она. Впрочем, Атан был с ней согласен, для себя он уже давно решил на какой факультет поступать. — Ну что же раз вы не против тогда я сортирую вас в…

— Подождите, а вы уверены? — внезапно Атан засомневался в своём выборе. Что-то в его душе противилось этому, но вот что…

— Уверена ли я? Да, полностью. На какой же факультет ещё мне отправлять волшебника с Тёмной меткой на плече, да ещё который умеет использовать и использовал непростительные проклятия? — вновь насмешливо спросила она. — Не волнуйся, этот факультет приведёт тебя к тому, что ты так добиваешься, к величию… — шепнула она. И громко на весь зал объявила: — Слизерин!

Словно в тумане Атан пошёл к столу Слизерина. Он слышал аплодисменты, доносившиеся с этого стола, но не видел лиц тех, кто хлопал. Наконец дойдя, он опустился на первое же свободное место, даже не смотря с кем рядом он садится. Да ему было и всё равно, сейчас его мысли были заняты не этим… Атан не был сильно удивлён выбором шляпы, да и сказать по — честному, огорчён этим выбором тоже не был. Его интересовало, почему он сам засомневался в своём выборе, почему его потянуло в Гриффиндор? Да-да именно в Гриффиндор, а не в Рейвенкло, хотя последнее было явно ближе ему. Почему?

— Эй, ты что, заснул? — спросил кто-то с правой стороны от Атана. Одновременно с заданным вопросом этот кто-то стал энергично размахивать рукой прямо у него под носом. От такого Атан мгновенно отвлёкся от своих мыслей, разумно рассудив, что сейчас не место и не время для самокопаний.

— Нет! — твёрдо сказал Атан, повернувшись в сторону говорившего. Им оказался парень примерно одних с Атаном лет, он был тёмным шатеном, что гармонировало с его оливкового цвета кожей, глаза у него были светло-голубыми, но какими-то блёклыми. В общем, он был довольно обычным на вид и непритязательным.

— О чём задумался, новенький? — довольно приветливо спросил он. — Знаешь, если сидеть, уставившись в одну точку, больше трёх минут, может развиться шизофрения.

— Шизо…что? — переспросил Атан, раньше он не слышал такого слова.

— Шизофрения, это такая магловская болезнь, — пояснил парень.

- Ясно. — Ответил Атан.

На самом деле его не очень-то интересовали магловские болезни, тем более он не считал возможным, что волшебник может её заболеть. Последнее соображение он решил высказать в слух. Лицо у собеседника переменилось, как будто наступили на его больную мозоль, и он тут же пустился в туманные объяснения о происхождении магловских болезней вообще и этой в частности. Из всего этого Атан понял лишь то, что прикасаться к каким-либо предметам опасно для жизни, а смотреть, куда-либо больше трёх секунд — для головы.

— Блейз, замолчи, дай человеку поесть спокойно! — прервала монолог “эксперта по магловским заболеваниям” одна из девушек сидящих напротив. Её можно было бы назвать хорошенькой, если бы не довольно большой нос, закрывавший собой половину лица. — Миллисента Булдстроу, — представилась она. — А этот маглолюб-вредитель — Блейз Забини.

— Я не маглолюб! — оскорбился парень, и Атана это насмешило. Только в Слизерине можно было оскорбить человека, назвав его маглолюбом. — Просто магловская медицина действительно интересна, из неё можно многое подчеркнуть и нам, волшебникам, к примеру…

— Нет, Блейз, хватит. Впереди ещё целый год и ты успеешь мне надоесть своими болячками и методами их лечения. Я помню, как в прошлом году ты лечил меня от Мерлин знает чего под названием Ветрянка. И чем всё это закончилось? Из — за тебя я весь день ходила по школе зелёная, как лягушка, в итоге прыщи так и не прошли, а наоборот, их стало только больше, — заявила Миллисента яростно смотря на Блейза, в этот момент его лицо стало чуть-чуть виноватым, но лишь самую малость.

— Ну, кто же знал, что у тебя были не ветрянка, а обычные подростковые прыщи. Тем более я не мог предполагать, что у тебя аллергия на зелёнку… — оправдывался он. При этом выражение его лица было таким детским, что Атан не выдержал и рассмеялся. Блейз и Миллисента тут же уставились на него, как и остальные, кто сидел за столом.

— Думаешь, это смешно?! Я потом два дня не могла выйти из Магпункта.! — теперь ярость девушки была направлена на Атана.

— Сочувствую, — сказал, отсмеявшись, Атан, правда, его голос звучал отнюдь не сочувствующе.

— Ладно, забыли, — сказала уже “остывшая” Миллисента. — Кстати, а как тебя зовут новенький?

— А вы разве Дамблдора не слушали? — спросил Атан, ведь всего несколько минут назад директор называл его имя.

— Нет, а зачем, что нового нам может сказать этот старый маразматик? — скучающе ответил Блейз, никто из сидящих рядом ему не возразил, видно было, что директор у них не в чести. Хотя и тут удивляться было нечему, Слизеринцы в большинстве своём были детьми Упивающихся, и потому они достаточно наслушались дома о том, кто такой Дамблдор.

— Ну ладно, в таком случае, представлюсь снова. Я — Атан Бартольд Стронг, можно просто Атан. — Церемонно сказал он.

- Ты это говоришь почти с таким же пафосом, как и Малфой! — рассмеялась Миллисента, к ней присоединился и Блейз.

Атан решил пропустить всё вышесказанное мимо ушей, хотя ему не понравилось, что его с кем-то сравнили. Надо, чтобы кого-то сравнивали с ним, а не наоборот!

— А теперь давай кушай, а то ужин скоро кончится, а ты даже не притронулся к еде, — сказала она, выразительно посмотрев на пустую тарелку.

Атан и правда почувствовал, что проголодался, а потому с живостью принялся за трапезу. Еда в Хогвартсе была вкусной, такой же, как готовили эльфы в Поместье Слизерина, у него дома. С двумя кусками яблочного пирога и стаканом тыквенного сока он справился довольно быстро, за что и получил выговор от Блейза, заявившего что: “Пищу надо прожевывать тщательнее, а то будет несварение желудка”. Что такое это -несварение — Атан интересоваться не стал, он знал, что за этим последует очередная лекция на тему магловской медицины.

Покушав, он стал осматривать зал, было интересно наблюдать за учениками, уже успевшими насытится и сейчас пребывавших в полном ничегонеделанье. Переведя взгляд на Гриффиндорский стол, он буквально столкнулся с двумя колючими, ненавидящими взглядами его старых знакомых: Гермионы Грейнжер и Рона Уизли. Если бы взглядом можно было убивать, он бы уже давно, откинув ноги, лежал под столом. Да, пожалуй, не надо было с ними так разговаривать, они ещё могут пригодиться, решил он, лениво отводя взгляд. Потом он посмотрел за стол преподавателей, там мало что изменилось, разве что появилась какая то странная волшебница в огромных очках, и с видом явно не от мира сего. Интересно, что она преподаёт? Хотя нет, неинтересно, поправил он сам себя. Но тут он встретился взглядом ещё с одним преподавателем. Этот мужчина выглядел, так как будто бы только что встал с больничной койки. Лицо было осунувшимся, под глазами лежали тёмные круги, но в остальном он выглядел, как и остальные преподаватели. Волшебник продолжал изучать Атана, раз за разом он осматривал его с головы до ног, в глазах его стояло недоумение и грусть. Это очень походило на реакцию МакГонагалл, когда она только встретила Атана у дверей. «Но почему, что во мне есть такого, что заставляет их так реагировать?» — спрашивал себя парень но не находил другого объяснения кроме как… Они знают правду о том, кем он является. Но это было невозможно, откуда они могли узнать? Даже пожиратели не знали его в лицо. Но факты налицо, их нельзя отрицать… «Надо будет завтра же, нет, лучше сегодня связаться с отцом, если его догадки оправдались — оставаться здесь слишком опасно», — решил парень и посчитал за лучшее первым отвести взгляд, но перед этим то, куда он смотрит, заметила Миллисента.

— Это профессор Люпин, преподаватель Защиты от Тёмных Искусств, — сказала она, не дожидаясь пока он задаст этот вопрос вслух. Атан кивнул, принимая информацию к сведению. — А это Снейп, наш декан, — добавила она, показывая головой на неопрятного и неприятного во всех смыслах человека, сидящего в конце преподавательского стола. Увидев направленный на него взгляд нового ученика, Снейп ответил ему таким ненавидящим взглядом, что Атан невольно поёжился. «Интересно, а ему-то я чем не угодил?».

Ужин закончился так же, как и начинался, с речи директора. Правда, говорил он недолго, наверное, видел, что наевшиеся ученики сейчас думали только об одном — как бы поскорее добраться до кроватей и заснуть. Атан и себя ловил на том, что зевает, признаваясь, что сейчас охотнее оказался бы в каком-нибудь другом месте, желательно с кроватью...

Наконец, встав, все ученики отправились по своим гостиным. Чтобы не заблудиться — замок он не знал — Атан “прибился” к компании Блейза и Миллисенты. Несмотря на тот спор, завязавшийся в начале, они оказались друзьями и, как сказала ему девушка, дружили чуть ли не с колыбелей. Она вообще любила поболтать, и самой любимой темой для ее разговоров была она сама.

Гостиная Слизерина находилась в одном из подземелий Хогвартса. Идти туда было недолго, и Атан не понимал, почему Малфой и Пенси, сопровождающие первокурсников шли туда пятнадцать минут. Всё это время остальные Слизеринцы стояли рядом с входом в гостиную, замаскированным под старые рыцарские латы. Пароль никто из них не знал, его отказался сообщать тот же Малфой, отвечая на все подобные просьбы одно — «Подождёшь!»

-Ну и где он? — несколько раздраженно спросил ни у кого конкретного Атан, ему не улыбалось стоять здесь, были более важные дела.

— Пугает, — ответил Блейз.

— Пугает? Кого? — переспросил Атан. Ему было интересно, что там поделывает Слизеринский староста.

— Да малышню. К гостиным есть два пути: один короткий, которым прошли мы, другой же длинный, и проходит он рядом с бывшими темницами, там ещё и комната для пыток есть… — мечтательно ответил Блейз. — Это что-то вроде традиции — проводить первогодок именно таким путём, когда я первый раз сюда шёл, Флинт, он был старостой, подговорил своих дружков, и едва мы прошли мимо пыточной они выпрыгнули оттуда наряженные, как дементоры… Помню, как визжали тогда девчонки!

— И вовсе я не визжала! — недовольно сказала стоявшая рядом Миллисента.

— Конечно же, ты не визжала, я остальных девчонок имею виду! — примирительно сказал Блейз, видно, не желая больше ссорится с подругой.

— И вообще, я не считаю идею с пуганьем малышни удачной! — продолжила она.

— Что, детей жалко?

— Нет, себя, потому что именно нам придётся их ночью успокаивать.

- Да ладно тебе, подумаешь, напугали бедненьких. Кстати вот и они, — заметил Блейз, увидев, как с противоположной стороны от входа, к ним приближается толпа первогодок. Позади них с гордым видом вышагивали Драко Малфой, Кребб, Гойл и Пенси Паркинсон. Малыши были явно напуганы, во всяком случае несколько девочек слабо всхлипывали, а остальные были ужасно бледными.

«Нда, видно, прогулка удалась на славу», — подумал Атан, глядя на счастливые лица старост и их друзей.

— Сила Слизерина, — назвал пароль Малфой и ученики наконец-таки смогли войти в гостиную. Большинство из них сразу же разбрелись по своим комнатам, Атан же решил пока остаться здесь и осмотреться. Центральное место в гостиной занимал камин, он был просто огромен, почти что в два человеческих роста. Над ним висел герб Слизерина — огромная змея, обвивавшая меч. По бокам от камина стояли два тёмно-зелёных дивана, на которых ученики могли отдыхать, делать задания, да и просто разговаривать вечерами. Освещали гостиную несколько зелёных ламп, развешанных по всему подземелью.

Поднявшись по одной из лестниц, примыкающих к гостиной, он оказался в спальном мужском крыле. Найдя дверь с надписью “Шестой курс”, Атан открыл дверь и вошел.

Спальня оказалась довольно просторной и светлой, тут даже было окно правда небольшое, но оно было! «Интересно откуда в подземелье окна?» — подумал Атан и уже хотел посмотреть, куда оно выходит, но тут его отвлекло тихой шипение. Это была Тан, ей видно уже надоело спать, обвившись вокруг его руки, и она просилась “на волю”.

— Хозяин, не могли бы вы меня опустить? — прошипела она.

— Ах да, сейчас, — тихо ответил он, стараясь, чтобы Драко, а в спальне находился только он, его не услышал. Но Малфой, чья кровать находилась ближе всего к Атану, всё же что-то расслышал.

— Ты что-то сказал? — спросил он подозрительно глядя то на змею, которую парень уже снял с руки, то на него самого.

— Нет, тебе послышалось, — спокойно ответил Атан. — Какая из кроватей моя?

— Та, что ближе к окну, — ответил Малфой, всё ещё не успокаиваясь, присутствие змеи нервировало его, и он подумывал, не приказать ли Креббу и Гойлу от неё избавится.

Только Атан подошел к кровати, как дверь снова открылась, и в комнату вошел Блейз. Увидев что, а точнее, кого Атан держит в руках, парень остолбенел. В нём боролись два чувства: настороженность и любопытство. Второе победило…

— Эээ… кто это у тебя здесь? — спросил он, приближаясь к кровати.

- Змея, — ответил Атан.

Его уже стало раздражать, что все так бояться этих животных. Сам он нисколько их не опасался, напротив — змеи ему нравились.

— А ты знаешь… — начал было говорить Блейз, но парень его перебил.

— Да, я знаю, что в Хогвартсе запрещено иметь змей. Всё, больше вопросов нет?

— Есть. Змеи нуждаются в пище, за столом ты её не вытаскивал, а значит не покормил. То есть, я хочу поинтересоваться, что она кушать будет. Надеюсь, не нас? — поинтересовался Блейз, похоже, к нему стало возвращаться чувство юмора.

— Не вас. Тантал нужна еда раз в неделю, так что пока она сыта, — ответил Атан, водружая Тан на кровать, где она вновь свернулась клубком и закрыла глаза.

- А, ясно… — сказал Блейз и отошел.

Атан же раздевшись, лег на кровать и задёрнул полог. Нет, спать он не собирался, у него было ещё одно довольно важное дело. А пока было время подумать…

Змея, вытатуированная на теле, сейчас мирно спала, свернувшись кольцом у него на груди. Атан осторожно потрогал рисунок пальцами, стараясь разбудить. Это у него получилось, и змея, лениво открыв глаза, уставилась на него, ожидая приказаний. Татуировка эта была не простая. Главным её плюсом было то, что Атан в любой момент мог связаться со своим отцом, да и Тёмный лорд мог связаться с ним. Настало время испытать эту возможность.

— Передай отцу, что мне надо будет с ним поговорить, — прошипел он как можно тише, чтобы никто не смог её услышать. Нарисованная змея моргнула двумя глазами, показывая, что поняла приказание, и тут же место татуировки будто бы прижгли раскалённым железом. Разумеется, змея никуда с тела Атана не исчезла, а лишь стала какой то прозрачной и замерла без движения. Всё то время что змея отсутствовала, боль не прекращалась, наконец, она снова ожила, и боль отступила.

— Хозяин говорит, что не может сейчас с вами связаться. Когда он освободится, то даст вам знать, — туманно ответила она и вновь погрузилась в сон, дальнейшие попытки Атана её разбудить и расспросить закончились неудачей, змея его попросту игнорировала. Интересно, что с отцом, чем он так занят? Но спрашивать змею было бесполезно, и даже попытайся он связаться с отцом через камин, у него, скорее всего, ничего бы не вышло. В Поместье Слизерина, если, конечно, он находился там, все каминные сети были заблокированы от незваных гостей, и снять эту блокировку мог лишь сам Тёмный лорд. Надо будет завтра выяснить, чем таким был занят отец, решил парень, а сегодня можно и поспать… И сон охотно принял Атана в свои объятья.

* * *

… Атан стоял около простой чёрной двери. Она была не заперта, и легко поддалась, едва он подтолкнул её. В комнате, в которую он вошел, были люди, некоторые из них уже были мертвы. Не без сознания, а именно мертвы… Атан огляделся вокруг и понял, что никогда раньше не видел ни этой комнаты и никогда не бывал в ней. Но тогда почему она ему снится? Вокруг царил полный беспорядок, видно, комната была подвергнута тщательнейшему обыску. В центре стояло несколько Упивающихся, они столпились вокруг связанного волшебника, сидящего на полу. Атан подошел к ним поближе, и Упивающиеся, едва завидев его, склонились в глубоком поклоне, и отошли от пленника на несколько шагов. Тот же весь задрожал от страха, опустил взгляд, смотря на свои ботинки.

— Это он? — спросил Атан, но вдруг понял, что голос, произнёсший эти слова, принадлежит не ему, он звучал совсем иначе. Но почему, что происходит?

— Да. Как вы и приказывали, мой Лорд. Ответил один из Упивающихся, ещё раз кланяясь.

Мой лорд? С каких это пор меня зовут Лордом? Пронеслось в голове у Атана, ему совсем не нравился этот сон, в основном тем, что на обычный сон он как раз похож и не был, скорее это можно было назвать видением. Парень уже стал догадываться, что находится не в своём теле, даже мог сказать в чьём…

— Молодец, Хвост, ты справился с заданием, — сказал он и тут же переключил всё своё внимание на пленника. — Кто это у нас здесь? Неужели невыразимец Боуд? Ты даже не представляешь, как я рад нашей встрече… — Атан почувствовал как губы растягиваются в кровожадной улыбке. Боуд же продолжал хранить молчание, похоже, он не собирался ничего говорить. — Не хочешь поболтать? Жаль, а у меня для тебя есть столько вопросов…

— Я всё равно ничего не скажу! — довольно громко сказал Боуд, нарушив молчание. — Можешь сразу убить меня!

— Ну, зачем же так сразу и убить? Я уверен, мы сможем договориться…

— Я никогда не скажу вам, где она! — перебил Тёмного Лорда пленник. Но тут же осекся, поняв, что проговорился. — И вообще я не знаю, о чём идет речь. Откуда вы взяли, что я могу что-то о ней знать?

— Скажешь, куда денешься, — пообещал ему Тёмный Лорд. — А откуда я обо всём этом знаю? Обычно я не разглашаю подобные секреты, но в этот раз можно сделать исключение, всё равно ты не проживёшь достаточно долго, чтобы сообщить об этом кому-нибудь. Недавно в моём замке меня посетил очень интересный человек, аврор, его звали Кингсли. — Лицо Боуда вытянулось, он слышал, что на одном из заданий аврор просто-напросто испарился, многие говорили, что в этом замешан Тёмный Лорд. Значит, это было правдой… — К моему сожалению, он не знал где она, но зато догадывался, кто может это знать.

— Он жив? — спросил Боуд неожиданно осипшим голосом, ему не верилось, что Кингсли мог предать.

— Его пришлось убить, — как что-то само собой разумеющееся сообщил Лорд, а потом повернулся к одному из своих слуг. — Нотт, ты захватил Веритасум?

- Да, мой господин, вот он, — и один из Упивающихся передал ему небольшой пузырёк с прозрачной жидкостью.

Атан, а точнее тот, в чьём теле он находился, покрутил пузырёк в руках, и даже открыл его, чтобы понюхать. Наконец убедившись, что это зелье настоящее, он передал его обратно тому же Упивающемуся.

— Ну что же, влейте несколько капель нашему другу в рот, — приказал он, и его слуги тут же бросились выполнять приказ. Несколько из них держали Боуда, чтобы он, не вырвался, Нотт же осторожно начал давать ему зелье, это надо было сделать очень аккуратно, чтобы не переборщить. И вот процедура была закончена, невыразимец обмяк у них в руках, и теперь уже стеклянными, будто бы замороженными глазами смотрел прямо перед собой, его лицо потеряло всякое выражение. Упивающиеся отошли на несколько шагов, оставив Боуда сидеть на том же самом холодном каменном полу. Тот же человек, чьими глазами смотрел Атан, наоборот подошел поближе и опустился на колени, стараясь смотреть Боуду в глаза.

— Так, а теперь я спрашиваю, где она? — лицо Боуда дернулось, он пытался бороться с зельем, заставляющим его говорить правду.

— Я... я не знаю, — наконец выдавил он из себя, по всему его виду было понятно что, говоря эти слова, он испытывает сильнейшую боль.

- Пытаешься бороться? — Атан чувствовал, что Лорд был удивлен этим фактом. — Я слышал, что невыразимцев учат бороться против этого зелья… — задумчиво, для себя сказал он. — Хм, Нотт увеличь дозу зелья на несколько капель.

Верный Упивающийся подошел к несопротивляющемуся Боуду и добавил еще три капли зелья.

— Это предельная доза, мой Лорд, если он выпьет чуть больше, то умрёт, — сказал он.

— Думаю, больше не потребуется, — сказал он, и вновь посмотрел на пленника. — Где она? Боуд вновь попытался воспротивиться действию зелья, но на этот раз у него ничего не получилось, его лицо вновь стало бесстрастным.

- Дамблдор, он забрал её в Хогвартс, — ничего не выражающим голосом ответил он. И Атан буквально почувствовал, как начинает закипать ярость в Тёмном Лорде. Он резко поднялся и, направив палочку на Боуда, прошипел: — Авада Кедавра.

Лоб Атана пронзила боль, и он почувствовал резкий толчок, выкидывающий его из чужого сознания. Вокруг всё завертелось, он резко открыл глаза, стремясь, избавится от этой адской карусели…

Атан сидел на кровати и невидящими глазами смотрел в полутьму, царившую под пологом. Он тяжело дышал, с трудом приходя в себя. Что это было — обыкновенный кошмар или видение? А может быть, будущее? Парень не знал ответа на все эти вопросы, но чувствовал, что скоро всё узнает.

— С вами всё в порядке, хозяин? — прошипела Тантал, наблюдавшая за ним.

— Да, всё хорошо, — ответил ей Атан, он и вправду уже успокаивался, сейчас это казалось уже не таким реальным, как несколько минут назад.

Парень вновь откинулся на подушку, смежил веки, и сон, не до конца ещё отступивший вновь открыл для него свои объятья.

Утром Атан встал, как всегда, рано, вся остальная ночь прошла спокойно, без сновидений. Он огляделся, Тан нигде видно не было, должно быть, змея отправилась исследовать замок. Его соседи по комнате ещё спали, и парень, одевшись, выскользнул в гостиную, собираясь скоротать время, оставшееся до завтрака, за чтением “Истории Хогвартса”. Эта книга, хотя и не была ему очень уж интересной, могла быть полезной в исследовании школы, и потому стоила того, чтобы её изучить. Но сегодня он не мог сосредоточиться на книге, его мысли постоянно витали в других местах, он не мог выкинуть из головы сон, да и странное поведение отца, который был вчера чем-то занят, не выходило у него из головы.

Наконец, Атан приказал себе оставить все эти мысли и вернуться к книге, но долго почитать ему не удалось. Дверь, ведущая в гостиную, отворилась, и на пороге возникла мрачная фигура декана Слизерина. Увидев парня, он сразу же подошел к нему, не забывая сверлить его проницательными чёрными глазами.

— Мистер Стронг, удивлён видеть вас здесь в столь раннее время, — сказал он более подозрительным, чем удивлённым голосом.

— Я не люблю долго спать, — коротко ответил Атан, вновь погружаясь в книгу, определённо, этот человек ему не нравился.

— Впрочем, это даже хорошо, — продолжил он. — Директор хотел бы переговорить с вами у себя в кабинете. — Снейп наблюдал за реакцией нового ученика на эти слова. Но его ждало разочарование, так как реакции как таковой и не было, лишь глаза парня внезапно стали сосредоточенными и не по возрасту взрослыми. Как будто бы он чего-то испугался…

Атану действительно стало не по себе. Все его вчерашние опасения вернулись с ещё большей силой. Сейчас он был практически уверен, что Дамблдор знает правду, а может быть, он даже специально заманил его в замок…

— Пойдёмте, я провожу вас. Вряд ли вы успели выучить план замка, — саркастически заявил он, показывая на книгу, раскрытую, как раз в том месте, где говорилось, что полного плана замка не существует. Атан повиновался и пошел следом за деканом прочь из гостиной.

Шли они довольно долго, около пятнадцати минут. За которые парень успел передумать сотню вариантов бегства и возражений, если его будут в чём-то обвинять. Наконец профессор и студент достигли каменной горгульи.

— Тыквенный пирог, — сказал профессор, и она отпрыгнула в сторону, открывая проход. «Интересно кто придумал такой, мягко говоря, необычный пароль?» — удивился парень, он ждал чего-то более заковыристого от директора Хогвартса, а подобный пароль можно было ожидать от шестилетнего малыша, помешанного на сладостях. «Впрочем, отец всегда говорил, что Дамблдор ненормальный», — заключил он, оставляя эту тему.

Из кабинета директора доносились приглушенные голоса, видно, он был там не один.

— Он точно был там, — сказал неизвестный.

— Кто-нибудь остался в живых? — прозвучал вопрос директора.

— Никого, вы же знаете, он не любит оставлять свидетелей. Странно, но Тот — кого — нельзя — называть ничего не взял: все пророчества, секретные документы и проекты на месте. Я заставил одного из невыразимцев проверять это дважды — ничего не пропало.

— Думаю, Тома интересовала кое-что другое…

Но больше Атану услышать не удалось, так как Снейп открыл дверь и директор осёкся.

— Господин директор, вы просили привести Стронга, прямо с утра. — Сказал Снейп, отвечая на удивлённый взгляд директора. Сегодня он выглядел несколько рассеянным — отметил для себя Атан, внимательно следя за директором, — и совсем забыл о его приходе. Значит, он ни о чём не догадался, и это приход не связан с отцом, а потому парень позволил себе немного расслабится и осмотреть кабинет.

Первым что бросалось в глаза, было то, что вся комната была завешана портретами волшебников и волшебниц. Все они сейчас старательно изображали что спят, но парень знал, что они старательно следят за ним. Сам хозяин кабинета сидел за своим столом, что находился рядом с большим камином, в котором сейчас весело потрескивали дрова. Внезапно пламя в нём резко взвилось и из него вылетело нечто огненное. Это был феникс. Атан затаив дыхание, наблюдал за тем, как птица сразу подлетела к директору и, передав ему какую то записку, важно уселась на спинке его кресла. Дамблдор углубился в чтение, потом поднял взгляд от пергамента, он смотрел в никуда, о чём-то задумавшись.

— Что-то случилось? — спросил его тот самый неизвестный, чей разговор с директором подслушал Атан. Он сидел в кресле, повёрнутом спиной к выходу, а потому лица его видно не было.

— Ничего, Сириус, — кратко ответил Дамблодор. — Думаю тебе уже пора возвращаться, скоро прибудет Крауч, думаю, ему понадобится полный отчёт о произошедшем.

— Да, думаю мне уже пора. Сказал незнакомец, поднимаясь, и у Атана появилась возможность рассмотреть его. Это был человек лет сорока, худощавый, даже жилистый, он был среднего роста. Одет же он был в обычную чёрную мантию авроров. Атан вспомнил, что уже видел его на станции в Лондоне, тогда он патрулировал рядом с Хогвартс — Экспрессом. Интересно, зачем он здесь, и что такое они обсуждали с директором? Уже подходя к камину аврор, окинул кабинет рассеянным взглядом, и замер на месте.

— Джеймс… — тихо прошептал он, но все находящиеся в кабинете расслышали это имя. Волшебник же казалось, не замечал ничего, пораженный он не мог отвести взгляда от Атана, и парня уже стало беспокоить это. — Джеймс? — еще раз сказал он, но уже громче и смотря при этом на Дамблдора.

— Нет, Сириус это не Джеймс, хотя признаюсь, он очень похож на него, — сочувственно ответил директор. — И это не Гарри. — Добавил он, увидев, что Сириус хочет задать новый вопрос.

— Да, Блэк, это не Поттер, а теперь не мог бы ты уйти отсюда, ты мешаешь, директору нужно поговорить с одним и студентов! — заявил Снейп, буквально прожигая его ненавистным взглядом.

— Я без тебя разберусь кто это, Нюниус, — сказал аврор, отвечая ему таким же взглядом.

— Видел я, как ты разбираешься… А по чьей это наводке целый отряд авроров лазил по магловским подвалам в поисках крыс?

— Ты знаешь, кого они там искали, и вообще — как ты об этом узнал, это же была секретная информация?

— Похоже, годы тебя так ничему и не научили, Блэк. Иначе ты бы уже давно знал, что стоит назвать информацию секретной — и о ней узнает чуть ли не пол-Лондона, вплоть до маглов. А откуда я об этом узнал? Да всё очень просто, слышал, как двое авроров обсуждали нового ненормального начальника, заставшего их полночи провести, шастая по магловским канализациям…

— Между прочим, та операция дало кое-какие результаты… — начал было говорить аврор, но замолчал, понимая, что выдаёт секретную информацию.

— О да, разумеется, были просто феноменальные результаты. Вам удалось взять с поличным мелкую фабрику по нелегальному производству бомб — вонючек, а так же задержать ведьму, бегающую по Лондону и утверждающую что она — Хельга Хаффелпаф.

— Ровена Рейвенкло, — автоматически поправил преподавателя Блэк, всё ещё находясь в шоке от того, сколько секретной информации тот знает. — И вообще это тебе не положено знать…

— Хочешь снова спросить, откуда у меня эта информация? — переспросил Снейп уж слишком мягким тоном; было видно, что он что-то задумал. — Да всё от тех же авроров. Знаешь, вам надо лучше подбирать кадры, хотя, чему я удивляюсь — по начальнику и подчинённые…

— А ты, конечно же, побежал догладывать обо всём своему хозяину.

— А у меня нет хозяев, Блэк, я же не собака какая-нибудь… — сказал он, намекая на что-то, но Атан так и не понял, на что.

— Ну, всё, Нюниус… — сказал аврор, резко вытаскивая волшебную палочку и направляя её на преподавателя Зельеделия. Тот, не оставшись в долгу, вытащил свою.

— Сириус, Северус, уберите палочки! — громко сказал Дамблдор, вставая. — Ведёте себя как маленькие дети, честное слово! — спорщики медленно, нехотя убрали палочки.

— Ну, вот и молодцы. — похвалил их директор, его казалось, не беспокоили те ненавидящие взгляды, коими аврор и профессор обменивались между собой.

— Ладно, Альбус, я пойду, — сказал аврор и, окинув парня последним недоверчивым взглядом, кинул в камин горсть флу-порошка и шагнул в него.

— Мистер Стронг, пожалуйста, присаживайтесь, — сказал директор, указывая рукой на то же самое кресло, на котором несколько минут назад сидел аврор.

— Нет, спасибо, — холодно ответил парень. Он все ещё держался настороже, боясь быть застигнутым врасплох.

— Ну, как хотите, а я, пожалуй, сяду, — сказал Дамблдор, возвращаясь за свой стол. — Северус, ты не оставишь нас с мистером Стронгом наедине…

- Конечно, — сухо сказал профессор и вышел из кабинета.

«Интересно, о чём таком секретном он хочет со мной поговорить?» — спросил сам у себя парень и выжидающе посмотрел на директора. Впрочем, он не показывал свои эмоции, ему не хотелось, чтобы директор знал, о чём он думает. По той же причине парень опасался смотреть директору прямо в глаза; отец предупредил его, что Дамблдор умеет читать чужие мысли не хуже его самого.

— Может быть, вы всё же присядете? — вновь предложил директор, весь его вид говорил о том, что он вряд ли будет говорить, пока парень не сделает то, что он просит.

— Нет, спасибо, — вновь повторил парень.

— Ну что же, наверное, вы не прочь узнать причину вашего визита. — С этим утверждением Атан про себя согласился, ему действительно было интересно. — Я хотел поговорить с вами о Дурмстранге. Точнее о предметах, которые вы выбрали там для изучения.

«А, так вот о чём он…» — понял Атан. Уже отправляясь сюда, он знал, что в Хогвартсе не преподают ни Тёмных заклятий, ни Тёмных зелий. Демонологии и многих других не совсем “чистых” предметов здесь тоже не было. Наверняка, он предложит мне поменять их…

— Я хотел предложить вам взять им замену, — сказал директор, и парень с трудом удержался от усмешки — все они так предсказуемы. Кажется, расправиться с этим стариком будет не так уж и трудно…

— Я согласен, дайте мне список предметов, и я выберу, — сказал он и директор протянул ему лист пергамента с перечислением возможных курсов. Из всех них парня заинтересовали только Прорицание — в Дурмстранге он тоже брал этот предмет до третьего курса, и это было весьма неплохо. Также он поставил галочку напротив Рун и Нумерологии, и первый и второй предмет были необходимы каждому волшебнику, тем более Нумерологию Атан уже изучал самостоятельно по настоянию отца. Также он выбрал Защиту от Тёмных искусств, посчитав это забавным… Далее по списку шла Трансфигурация и Зелья, так как более ничего интересного для себя он не приметил, Атан выбрал и их. Вновь “пробежав” список глазами и проверив, всё ли он отметил, парень передал его директору.

Тот внимательно изучил его, а потом вновь посмотрел на студента.

— Вы уверены, что справитесь с таким количеством предметов?

— Да. — Твёрдо ответил парень, уж он-то постарается…

— Ну, тогда я передам вам расписание после завтрака, — сказал директор, откладывая пергамент в сторону. — Вы свободны, думаю, сейчас вам незачем идти в гостиную, так что направляйтесь прямо в главный зал. Надеюсь, вы найдёте дорогу?

— Найду. — Коротко ответил парень, даже если бы он рисковал заблудиться и никогда не выбраться из замка, то он бы всё равно не принял помощь от этого человека.

Атан без всяких проблем добрался до главного зала. Большинство учеников уже были там и сейчас с аппетитом поглощали завтрак. Подойдя к столу Слизерина, Атан сразу же уселся рядом с Блейзом и Миллисентой.

— Где ты был? — тут же поинтересовался слизеринец.

— Ходил к директору.

— Да? Ты уже успел что-то натворить?— заинтересованно спросила Миллисента.

— Нет, просто он хотел поговорить со мной насчёт расписания, — ответил Атан и принялся за еду. Завтрак был ничуть не хуже вчерашнего ужина, и парень с удовольствием съел все, что лежало у него на тарелке. Блейз и Миллисента тоже молча поглощали свою еду. В семьях чистокровных волшебников не очень-то приветствовались затрапезные разговоры, это даже считалось некультурным. Исключения делались только во время празднеств, когда без общения просто невозможно было обойтись.

Внезапно раздался резкий стук открывающихся окон и гулкое хлопанье крыльев. Атан быстро поднял голову наверх и увидел сотни сов, влетающих в зал через окно расположенное под потолком. Птицы стали снижаться над факультетскими столами, сбрасывая на них посылки, письма, газеты… Посылка одного из гриффиндорцев была настолько тяжелой, что её несли аж две совы. Но и они не выдержали и сбросили свою ношу прямо на тарелку забывчивого ученика, отчего каша лежавшая в ней, плавно перекочевала на его колени.

Некоторые совы приземлялись рядом со своими хозяевами, выпрашивая лакомства. И перед ним приземлилась одна из птиц, но совсем по другой причине, видимо ей был дан приказ передать свою ношу лично в руки. Эта сова была незнакома парню, но он догадывался, от кого она прибыла. Парень осторожно снял прикреплённое письмо, и вестница улетела, тихо ухнув на прощание.

Конверт, который Атан сейчас держал в руках, был глубокого зелёного цвета. На внешней стороне серебряными чернилами было выведено: “Атану Б. Стронгу”. Даже если бы он не понял от кого письмо по конверту, то по тому, как была выведена эта строчка, он бы точно догадался. Подчерк у его отца был запоминающимся, буквы были резкие с множеством острых углов, написанные твёрдой рукой в прямую, словно выведенную по линейке линию.

— От кого письмо? — спросил Блейз.

— Из дома, — ответил Атан. Здесь можно было не лгать, ведь письмо действительно было оттуда. Он постарался убрать его подальше от глаз приятеля, да и остальных слизеринцев тоже. И тут же подумал, что это было глупым, так он привлёк к себе только лишнее внимание. Но он зря опасался, никто не обратил на это никакого внимания, даже Блейз лишь несколько удивлённо посмотрел на него, но ничего не сказал, он предпочитал не вмешиваться в чужие дела. Миллисента же любившая разгадывать чужие тайны и разузнавать всё и обо всех сейчас была занята кое-чем другим, а именно читала свежий номер “Ежедневного пророка”. Вот только что-то в выражении её лица насторожило Атана. Блейз, похоже, тоже что-то заметил.

— Что-то случилось с одной из героинь твоего любимого любовного романа? — с преувеличенным участием спросил он.

— Я не читаю любовных романов, ты путаешь меня с Пенси! — возмутилась девушка — И вообще я люблю детективы… Но сейчас дело не в этом! Вот, читайте сами! — И она передала им газету, на первой полосе которой большими чёрными буквами было написано: “Чудовищное нападение на Министерство Магии!”. Атан не особенно любил читать подобные статьи но эта его заинтересовала.

Атан отложил газету. Конечно же, он не принимал всё написанное в ней за чистую монету. Во-первых, эта статья была написана мисс Скитер, и парень был уже достаточно знаком с “творениями” этой журналистки, чтобы понимать, что правдой является лишь малая толика написанного.

Но заинтересовало кое-что другое, а точнее кое-кто — Блэк… Это был тот самый человек, которого он видел утром в кабинете директора. Значит, именно ему поручили вести расследование… Забавно, но Атан не предполагал, что всё окажется так просто… Ему представился такой великолепный шанс следить за работой Авроров, а также он может быть полезен отцу, добывая сведения. Его нисколько не огорчило сама весть об этом нападении… Стоп! Нападение было сегодня ночью, также, как и видение… «А может быть это просто совпадение?» — подумал он, но тут же опроверг себя, таких совпадений быть не могло. Значит, оно было реальным… Но тогда каким образом? Как он смог проникнуть в мозг к отцу? Нет, он, конечно, занимался окклюменцией, но не был, продвинут в ней настолько уж сильно. Тем более у отца, он знал, был очень сильный мыслеблок, состоящий более чем из тысячи уровней.

— Эй, приятель, что с тобой? Не знал, что статья произведёт на тебя такое воздействие, — довольно громко сказал Блейз, только что закончивший изучать газету и передавший её обратно Миллисенте.

— Ничего. — Тихо ответил Атан. — Просто задумался.

— И о чём же, если не секрет?

— Это секрет. — Огрызнулся Атан, сейчас ему меньше всего был нужен любопытный слизеринец, влезающий со своими расспросами.

- Ну, как знаешь… — холодно сказал Блейз и отвернулся от парня.

Атан знал, что сейчас потерял, ну если и не друга, то приятеля уж точно. Одной из отличительных черт слизеринцев была гордость, которую они никогда не теряли. Единственным, ради чего они были готовы ею пожертвовать, была собственная выгода, но даже тогда, как всегда изворотливые, они старались сохранить хотя бы её видимость. Больше они не разговаривали, слизеринец теперь даже не смотрел теперь в сторону Атана, а Миллисента хотя и не принимала участия в разговоре, поддержала Блейза. В конце — концов, она была знакома с ним дольше…

Но Атану не было дела, как относятся к нему эти двое. Единственное о чём он пожалел, так это о том что не мог больше одолжить у Миллисенты газету, ему захотелось прочитать статью о Сириусе Блэке, ведь как говорилось в старой поговорке — врага надо знать в лицо.

Сейчас же он обдумывал нечто совершенно иное и незаметно для себя осматривал зал. Но никакого оживления, произведённого статьёй, он увидел. Немногие ученики интересовались происходящим в мире, большинство из них интересовали лишь игры в квиддич. Девушки же предпочитали читать журналы вроде “Ведьма сегодня”, в которых говорилось о нарядах, причёсках и самых свежих сплетнях. Но не всех, за столом Гриффиндора он увидел Грейнжер и её рыжего друга Уизли, явно чем-то обеспокоенных. Рядом с ними сидел ещё один пухлый парень, Атан не знал его имени, и все втроем они живо что-то обсуждали. Правда, в основном говорила девушка, юноши же больше слушали и кивали головами. Да и за столами других факультетов он увидел нескольких человек, которые, так же как и эта троица, что-то горячо обсуждали, изредка посматривая на преподавателей.

Вот там уж точно знали о произошедшем. Взрослые маги увлечённо вчитывались в газетные страницы, стараясь “выудить” оттуда всю имеющуюся информацию. Директор ещё не подошел, и его место посреди стола пустовало. Его заместитель, а так же профессор Трансфигурации МакГонагалл сейчас беседовала о чём-то с профессором Синистрой, то и дело кидая взгляд в сторону входа, видно, она с нетерпением ожидала прибытия Дамблдора.

Наконец директор появился, он вошел не через главный вход, а через небольшую дверь, примыкающую к залу позади профессорского стола; очевидно, он не хотел привлекать к себе внимание. Он спокойно занял своё место и тихо что-то сказал профессорам, отчего те перестали суетиться и отложили газеты, но выражения их лиц остались всё такими же напряженными.

«Боится, что детишки о чём-то пронюхают», — мысленно прокомментировал поступок директора Атан. Как всегда при появлении Дамблдора настроение парня, и до того пребывавшее не на высоте, резко упало вниз. В зале оставаться больше не имело смысла, всё равно аппетит был безнадёжно испорчен, а потому парень, встав, направился в гостиную, намереваясь захватить оставленные там учебники.

В подземельях стояла тишина, что было не удивительно — все ученики сейчас преспокойно поглощали свой завтрак в зале. Произнеся пароль, парень вошел в гостиную и тут же, не задерживаясь, поднялся в спальни, принадлежащие шестикурсникам.

Он уже залез в чемодан намереваясь достать нужные учебники как понял, что не знает своего сегодняшнего расписания.

— Мерлин, и почему по утрам я так плохо соображаю?! — спросил сам у себя парень, но это был чисто риторический вопрос. — Но, возможно, я не так уж и зря сюда пришел… И он вытащил письмо, которое получил сегодня утром от отца. Оно было немного помято, что было и неудивительно, если вспомнить с какой поспешностью он прятал его в карман.

На вид конверт был самый что ни на есть обычный, но Атан знал, что его отец, наверняка наложил на него множество заклятий, он не любил рисковать. И потому, если бы этот конверт попытался вскрыть тот, к кому не было адресовано письмо… В общем, тот ненормальный очень сильно рисковал.

Но Атан знал что делать, он достал свою палочку и прикоснулся ей к конверту, тотчас раздался тихий щелчок, напоминающий открывание замка, письмо признало его волшебную подпись — то, что ни один волшебник подделать не в силах, пусть даже он будет под действием зелья многосущности.

И только он хотел приступить непосредственно к чтению, как дверь открылась, и в неё вошел никто иной, как Драко Малфой. Атан тут же убрал лист пергамента обратно в конверт и вновь спрятал его.

— Стронг, скажи мне, почему я должен разыскивать тебя по всей школе? — заносчиво, словно маленькому ребёнку сказал он.

- Не знаю, это уж у тебя надо спросить, — с сарказмом парировал Атан, вставая с кровати, и почему этому белобрысому понадобилось явится так не вовремя?

Малфой прищурив глаза посмотрел на него но ничего не ответил, а лишь протянул ему сложенный вдвое лист пергамента.

— Это твоё расписание, — сказал он и вышел их комнаты, и тут же из-за двери послышались довольно громкие басовитые, переговаривавшиеся голоса. Видно, телохранители Малфоя–младшего — Кребб и Гойл — уже ждали его там.

Атан заглянул в листок и бегло просмотрел своё расписание. Первым занятием на сегодня у него были два занятия: Нумерологией совместно с Рейвенкло, а также Древние Руны, после обеда. Что же, не так уж и плохо. Он посмотрел на часы, которые показывали без пятнадцати девять, и решил, что уже пора выходить. Он не знал, где находится кабинет, а заблудится в Хогвартсе было вполне реальной возможностью.

После уроков Атан решил сходить в библиотеку. Но направился он туда вовсе не с целью прочтения какой либо книги. Вело его туда нечто другое — любопытство. Его очень интересовало содержание письма; хорошо спрятанное в одном из внутренних карманов его мантии, оно буквально жгло его, требуя к себе внимания. После размышлений, занявших у него последние несколько минут урока, парень рассудил, что единственным местом свободным от учеников, будет именно библиотека. Конечно, можно было бы пойти ещё и в спальню, но тогда не было никакой гарантии, что один из его соседей внезапно не заскочит туда. А это в его планы не входила. Библиотека же была идеальным местом. И действительно, что им было там делать в самый первый учебный день. Уроков ещё задано не было, а на улице светило яркое, но уже не такое тёплое солнце.

Как оказалось, добраться до “святилища книг” было довольно просто. Дорогу же туда он спросил у одного из Слизеринцев, который был курса на два младше его.

Войдя в библиотеку, он понял, что не ошибся в расчётах. Помимо него здесь была только библиотекарь, а также он точно уловил, что за одним из кресел, повёрнутых к нему спинкой, кто-то сидел и листал лежащую на столе, довольно объемистую книгу. Но Атан не очень-то заинтересовался его личностью — пока тот не лез в его дела, ему было решительно всё равно, кто это.

Дабы не вызвать подозрений, парень подошел к одному из стеллажей и сделал вид будто выбирает книгу, потом, даже не обратив внимания на название, он взял одну из них и направился за один из самых отдаленных столов, что располагался в радом с окном, в глубине читального зала. Там он удобно устроился, подальше от всяческих любопытных глаз и, наконец, вытащил конверт. Он был уже распечатан, и потому парень смело вытащил лист пергамента и стал читать.

Лорд Волдеморт.»

И всё, больше ничего сказано не было. Отец как всегда был предельно краток и сух. Впрочем, трудно было ожидать от него сердечных поздравлений и искренней радости. А вот просьба была сюрпризом для парня. Конечно, просьбой это можно было назвать лишь условно, отец никогда ничего не просил, он лишь приказывал. И этот приказ парень не мог не исполнить, во всяком случае, без потерь для себя. Отец не прощал неповиновения, даже от него, точнее тем более от него,…

Да и сама “просьба” была не из лёгких. Интересно, как он мог найти что-то, даже не подозревая, что это может быть, и зачем понадобилось его отцу. Тем более в замке подобном Хогвартсу, не имея точных карт, эти поиски могли занять лет сто, а то и больше… И вряд ли старик спрятал бы это что-то в пустой классной комнате… Эта задача была невыполнима, но не мог же он написать об этом отцу? Да даже если бы и мог, то всё равно бы ничего подобного не сделал — это было бы всё равно, что признаться отцу в собственной слабости. Тем более, он чувствовал, что это задание было поручено ему не просто так, ведь насколько он знал, у отца здесь был, по крайней мере, ещё один шпион. Это была проверка на преданность и на состоятельность… Ну что же, он докажет ему, что выучил все “уроки”!

Так, а теперь надо подумать с чего начать, ведь не бродить же по замку, заглядывая в каждый угол. А значит, нужен план. Ну, прежде всего, можно проверить кабинет директора — возможно, там он узнает хоть что-нибудь о предмете своих поисков.

Во время размышлений Атан рассеянно переворачивал книжные листы, создавая видимость увлечённого чтения, в действительности он не видел перед собой не единой буковки. Он огляделся по сторонам. И только он поднял взор, как встретился взглядом с внимательными голубыми глазами.

Это была та самая девушка из поезда — Гермиона Грейнжер, Гриффиндорка, которую Драко именовал никак иначе, кроме как грязнокровка.

«Интересно, что ей понадобилось здесь в такое время, и почему она так уставилась на меня?» — подумал парень, в свою очередь внимательно смотря на неё. Поймав его взгляд, она немедленно опустила свой в книгу, старательно делая вид, что читает. Интересно, она видела письмо или нет? Хотя какая разница, всё равно ни о чём не догадается.

И тут он вспомнил про свой утренний план. А что, наладить с ней хорошие отношения будет не так уж и плохо, судя по всему, она была не глупа и могла оказаться полезной: наверняка, она знала всё о замке и могла быть ценным источником информации. Конечно, она была маглорожденной, грязнокровкой, но он же не собирался с ней заводить какие то отношения, да и афишировать это знакомство тоже. Но отец… «Впрочем, о чём отец не знает — то его не беспокоит!» — заключил парень и, захватив книгу, направился в её сторону.

— Привет здесь не занято? — спросил он, подходя поближе и, не дожидаясь ответа, уселся напротив неё.

Девушка подняла глаза и буркнув прохладное: «Нет» — тут же вновь опустила их в книгу. «Да, она поразительно дружелюбна…» — комментировал её поступок про себя Атан.

В течение следующих пяти минут она полностью игнорировала его присутствие, но парень так и не понял, делала ли она это умышленно, или же действительно увлеклась.

— Знаешь, думаю там, в поезде мы неправильно начали наше знакомство. — Наконец заговорил он, и тут же увидел, как в полном недоумении и удивлении она уставилась на него, казалось, это было совсем не то, что она ожидала услышать. Атан же со своей стороны постарался говорить как можно более покаянно и расстроено, но всё же не настолько, чтобы это можно было считать подлизыванием. Гермиона же ничего не ответила, но парень понял, что она заинтригована, хотя и по-прежнему не доверяет ему и недолюбливает его. — И потому, я подумал, почему бы нам…

— Я тебе скажу, почему! — наконец резко сказала девушка, раздраженно встряхнув волосами. — Прежде всего, потому что ты — Слизеринец, во-вторых, ты один из шайки Малфоя…

— Я не из чьей-либо шайки, я сам по себе! — парировал он. — А насчёт моего факультета… ты действительно считаешь, что все мы там такие уж плохие? — спросил он, изображая полное недоумение и даже оскорбление. Её лицо несколько дрогнуло, в глазах промелькнуло сомнение, но ненадолго.

— Да, и не только я так считаю. А теперь скажи, что тебе нужно.

— Что мне нужно? А почему мне должно быть от тебя что-то нужно?

— Да хотя бы потому, что вы, Слизеринцы, никогда не делаете ничего просто так, за всеми вашими поступками стоят скрытые мотивы, — просто, и уже без всякой злости сказала она. И тут Атан с ней согласился, правда, про себя, вслух же он сказал нечто другое:

— И всё же, хочу тебя разочаровать, мне ничего от тебя не требуется.

— Угу, ты еще скажи, что подсел сюда с чисто дружескими намерениями.

— А что если и так?

- Ничего, просто я тебе не верю. А теперь — будь так добр, оставь меня одну, я пришла в библиотеку читать! — сказала она, видимо, не желая продолжать бессмысленный для себя разговор.

Гермиона вновь уставилась в книгу, она не доверяла этому парню, и это его внезапное дружелюбие только усиливали её подозрения. Она нисколько не поверила в его добрые, бескорыстные намерения, и всё-таки на миг она засомневалась, чуть-чуть…

— Ладно, раз ты так хочешь, я уйду. — Легко согласился парень. Как он понял, она была “крепким орешком” и действовать нужно было постепенно, мягко, чтобы она ничего не заподозрила. А, настаивай он на продолжении разговора, это выглядело бы слишком настойчиво, как будто бы ему действительно что-то было от неё нужно. Хотя на самом-то деле всё так и было… Он встал и вновь направился к стеллажам, добавив на прощание — Приятно было пообщаться.

Он поставил книгу на полку и вышел из библиотеки. Ему надо было найти укромное место, где можно было бы без проблем уничтожить улику — письмо.

Тем же вечером дверь в кабинете директора открылась, и в неё вошел преподаватель Защиты от Тёмных Искусств — Римус Люпин.

— Извините, надеюсь, я не помешал.

— Нет-нет, Римус, что ты. Присаживайся, не хочешь лимонную дольку? — предложил директор, внимательно наблюдая за ним. В ответ Римус лишь отрицательно покачал головой. — Нет… Ну что же, у тебя ко мне какое-то важное дело? Что-то не в порядке с одним из учеников?

— Ну, можно сказать и так. На самом деле я хотел поговорить о новом ученике, Слизеринце…

— Да?

— Ну, вы, наверное, заметили, что он очень сильно похож на… — Люпин замолчал, казалось, он сам не верил тому, что собирался произнести.

— Джеймса? Да, я заметил, и не только я. Мальчик действительно очень сильно походит на Джеймса, фактически он его копия, — мягко сказал Дамблдор.

- Но это очень странно, невозможно… Гарри мёртв, а у Поттеров больше не было детей. Конечно, это можно считать совпадением, но чтобы настолько… — Римус говорил несколько несвязно, скорее высказывая свои мысли и чувства.

Всю вчерашнюю ночь и весь этот день он не мог отделаться от наваждения. Особенно сильным оно было вчера, когда МакГонагалл открыла двери и ввела новичков, то на какую-то долю секунды уму показалось, что Джеймс ожил и стоит среди них… Таким, каким он был тогда, молодой, сильный, живой… Всего на чуть-чуть… Но и этого хватило чтобы разбередить старые раны, пробудить воспоминания. Он не мог отвести взгляда от новенького, стараясь как можно лучше рассмотреть его, найти в нем черты поведения старого друга… Очнулся он, лишь встретившись с ним глазами — холодные, словно две зелёные льдинки, и непроницаемое лицо, скрытые за маской безразличия и холодности. Джеймс не умел притворяться, он всегда был открытым, хоть в ненависти, хоть в любви… Последним ударом по этому видению был приговор шляпы — Слизерин. Факультет, который каждый из мародёров недолюбливал, и на который ни в коем случае не поступил бы. Это был не Джеймс… Но тогда кто? Этот вопрос уже немолодой преподаватель задавал себе сотни, если не тысячи раз, и вот теперь он хотел узнать ответ у единственного человека, который мог бы его дать.

— Согласен, слишком уж много совпадений… Но, возможно, всё не так сложно, и мистер Стронг — просто дальний родственник Джеймса.

— Родственник Джеймса… — повторил Люпин вслед за директором, словно пробуя это предположение на вкус. — Возможно, я не подумал об этом…

— Но в любом случае стоит проверить, в этом парне слишком уж много необычного.

— Да. С вашего разрешения я сам возьмусь за это дело. Думаю я справлюсь. Это мне нужно… — последний аргумент, казалось, был самым правдивым, Ремусу действительно нужно было разобраться во всём самому, понять и, возможно, вновь попытаться забыть боль от потери друга.

— Согласен, но если тебе понадобится помощь….

— …то я могу обратиться к вам, — закончил за директора предложение Ремус.

— Ну не только, думаю, мистер Блэк, с удовольствием помог бы тебе.

— Сириус? А откуда он…

— Мистер Блэк был у меня в кабинете, когда мистер Стронг пришел поговорить со мной о расписании, — пояснил Дамблдор.

— А, понятно… Думаю, не стоит спрашивать какой, была его реакция. Сириус всегда болезненно относился к воспоминаниям о Джеймсе. Ну ладно, я, пожалуй, пойду, надо подготовится к завтрашним занятиям… — медленно проговорил он, вставая и направляясь к двери. Подготовка к занятиям была лишь предлогом, на самом же деле ему не терпелось приступить к расследованию. Он надеялся, что директор не догадался о причине такого спешного покидания кабинета.

Альбус же внимательно смотрел вслед уходящему профессору. Конечно же, он ни на минуту не поверил явно выдуманной причине ухода. Он даже знал истинную причину. И, честно сказать, он уже сомневался в своём выборе — было ли правильно поручать Ремусу заниматься расследованием? Не приведёт ли это к плачевным последствиям, прежде всего для самого Ремуса, слишком уж горькими были связанные с этим воспоминания. Боль потери всегда трудно пережить. Глаза директора погрустнели, и чтобы не изводить себя напрасными думами — в любом случае, ничего не изменишь, он взял в рот одну из своих любимых лимонных долек и вновь вернулся к делам. Что же, пусть будет, что будет, а там посмотрим.

Тихо, надежно скрытый под мантией — невидимкой, Атан пробирался по коридорам Хогвартса. Прошло уже полторы недели с тех пор как она начал своё обучение в этой школе. Нельзя сказать, чтобы время, проведённое в этом месте, пролетело быстро, напротив — оно тянулось со скоростью манной каши, прилипшей ко дну тарелки. Сегодня была пятница, день, когда он планировал пробраться в кабинет Дамблдора. Сейчас было семь часов вечера, а значит, все ученики и преподаватели сейчас седели в главном зале и поглощали свой ужин. Сам Атан там не появился, но никто бы не заподозрил в этом ничего неладного, ученики Слизерина уже привыкли к его частым отлучкам, он запросто мог не придти на завтрак, или же пропустить обед, а потому теперешнее его отсутствие было воспринято, как данность. Вначале, конечно, кто-нибудь из них интересовался тем, почему он не пришел, но после нескольких довольно резких ответов Атана, они оставили эти попытки. В остальное же время парень старался вести себя как обычный ученик, посещал уроки, делал домашнюю работу, сидел в библиотеке, а, точнее, все думали, что он там сидел. На самом же деле, в это время он занимался кое-чем другим, а именно — изучал замок, стараясь найти хоть намёк на это что-то, спрятанное здесь. Также он пытался составить примерную схему замка, правда это была титаническая работа, которая одному человеку была явно не под силу. Единственное, чего он уже смог добиться — это составить план подземелий, и то, благодаря Тан, выполнявшей для него эту работу.

В общем и целом, на своём факультете он считался нелюдимым и почти изгоем, почти, потому что ученики попросту боялись его, хотя ничего такого уж страшного по отношению к ним он и не совершал. Просто его окружала эта аура силы и властности, а также что-то непонятное, неподдающееся объяснению, и это самое что-то пугало их и отталкивало. Блейз и Миллисента всё так же продолжали его игнорировать, стараясь делать вид, что его просто не существует. Сам же Атан даже и не собирался извиняться, это было ниже его достоинства.

Сейчас коридоры казались парню непривычно тихими и пустыми, впрочем, отсутствие людей было только на руку ему, не надо было опасаться, что кто-нибудь наткнётся на него, не увидев под мантией — невидимкой.

Эту самую мантию ему подарил отец, когда ему исполнилось одиннадцать лет. Хотя даже не подарил, а просто дал денег и сказал, чтобы он выбрал что-нибудь для себя. Вот парень и выбрал мантию, посчитав, что она ему понадобится в будущем, и, честно сказать он не прогадал; ещё во время обучения в Дурмстранге он множество, раз использовал ее, чтобы выбираться по ночам из спальни, для того, чтобы пробраться в библиотеку или попрактиковаться в новых заклинаниях. Сейчас же эта мантия вновь нашла своё применение.

И вот, наконец, показалась каменная горгулья. Атан подошел к ней и сказал пароль, запомнившийся ему еще с прошлого посещения кабинета директора: Тыквенный пирог. Но тут его ждало разочарование, статуя даже и не подумала сдвинуться с места и продолжила грозно смотрела на него своей каменной мордой. Он вновь повторил пароль, но результат был тот же, горгулья не изменила своего положения. Парень понял почему — пароль был неверным. Значит, Дамблдор изменил его…Но что же тогда делать? Возвращаться ни с чем он позволить себе не мог, точнее, мог, но не хотел: он привык, что все его планы удавались. Может быть, самому что-нибудь попробовать, всё-таки попытка не пытка,… Если уж директор так любит сладкое, с него и начнём:

— Лимонные дольки, — произнес он, вспомнив о привязанности Дамблдора к этой сладости, но опять же горгулья не отреагировала. Значит, нет. — Так, продолжим дальше. Карамельки Бетти-Боттс, шоколадные лягушки, тыквенный сок…

Он бы продолжал список и дальше, если бы в этот момент не послышались чьи-то шаги. Быстро, чтобы не быть обнаруженным, он отошел от статуи и встал сбоку от неё. Практически в то же время рядом к горгулье быстрой, энергичной походкой приближался человек; то, что это был не Дамблдор, было понятно сразу — директор ходил мягкой, неторопливой поступью, этот же буквально нёсся по коридору. Он уже был совсем близко, но парень так и не смог разглядеть его лица — оно было спрятано под капюшоном чёрного плаща, накинутого на плечи неизвестного. Наконец, этот человек остановился перед статуей и произнес: «Вишневое мороженое». Горгулья тут же ожила и, повинуясь древней магии, отпрыгнула в сторону. Незнакомец вошел в появившейся проход, и Атан последовал за ним, пользуясь представившейся возможностью. Почти тут же дверь захлопнулась, отрезая им путь назад.

Войдя в кабинет Дамблдора, незнакомец тут же огляделся по сторонам, он явно искал что-то. Он не обращал внимания ни на встрепенувшегося феникса, ни на портреты, которые при его появлении грозно зашумели. Сквозь этот гул можно было услышать, как они приказывают ему убираться отсюда и грозятся позвать директора. Огненная птица же ничего не делала, она лишь загадочно смотрела на незнакомца своими мудрыми глазами. Потом её взгляд переместился на самого Атана. Казалось, для феникса не существовало мантии — невидимки, и он спокойно видел парня. А возможно так оно и было — кто знает, на что способны эти птицы. Потом же феникс взмахнул крыльями, взлетел и вылетел в открытое окно. “Так, а вот теперь надо спешить, птичка полетела за своим хозяином.” — подумал Атан. И судя по тому, как заторопился незнакомец, ему в голову пришла та же самая мысль.

Незнакомец быстро подошел к полкам, находящимся за столом директора. Эти полки были забиты папками разных цветов: красного, зелёного, синего и желтого. Человек долго искал что-то среди зелёной их части и, наконец, видимо обнаружив искомое, вытащил одну из папок. Он положил её на стол, и произнёс заклинание. Атан знал, для чего оно — заклинание копирования. Тут же рядом с папкой появилась полностью идентичная копия. Незнакомец поставил оригинал на место, а копию взял себе и, не задерживаясь ни на секунду, направился вон из кабинета.

Атан же решил пока что остаться здесь, у него ещё были дела. Но прежде ему хотелось узнать, что же такое взял тот волшебник. Он подошел к тем же самым полкам и понял, что эти папки были личными делами учеников. Множество папок заведённых на всех и каждого кто обучался сейчас в этой школе… Хм, а что это очень любопытно… Интересно кто же заинтересовал того? Парень не заметил, куда он поставил папку, лишь знал, что это был кто-то из Слизерина. «Интересно, а что же написано про меня?» Он посмотрел на аккуратный ряд папок, ища свою фамилию. Наконец он обнаружил её — А.Б. Стронг. Она была, пожалуй, одной из самых тонких из всех, что были, и неудивительно — он был новичком в этой школе. Он быстро просмотрел её содержимое — так, оценки, письмо с предложением о переводе, его ответ… Всё это было неинтересно, он и так знал большинство из этого. Так, а это что? Он наткнулся на последний лист. Хм, а это действительно интересно, мнение директора и педагогического состава… Что же стоит почитать на досуге. Помимо своего личного дела он решил взять ещё парочку, так для общего развития. Это были папки с именами — Д.Л. Малфоя. Б. Забини. М. Булдстроу из Слизерина, а так же пару Гриффиндорцев — Г. Грейнджер и Р. Уизли. Всё это были наиболее заинтересовавшие его люди, и он был уверен, что в их личных делах найдёт что-нибудь интересное…

Атан скопировал все эти папки и аккуратно расставил их по своим местам. Потом он посмотрел на часы, так, по его расчётам, директор минут через пять будет здесь. Что же, пока можно заняться и тем, ради чего собственно он сюда и пришел, т. е поисками этого неизвестного «что-то».

Он подошел к директорскому столу и стал осторожно просматривать лежащие там бумаги. Атан старался особенно-то их не трогать, дабы не дать директору повода для подозрений, да и вдруг на стол было наложено какое-нибудь заклинание… Но ничего интересного он так обнаружить и не смог. Пару писем из министерства, не содержащих ничего полезного. Рабочие планы учителей, поданные на заверение директору… в общем, ничего особо важного.

Также ничего стоящего его внимания не обнаружилось и на полках: книги, мыслислив, опять книги… И ничего, что могло хотя бы в какой-то мере указать на наличие чего-то стоящего. Да и вообще, о чём отец думал, отправляя его на поиски того, чего он даже в глаза не видел, и не представлял, чем это, может быть!

В общем, пора уже было убираться отсюда, пока Дамблдор не пришел. Он подошел к двери и взялся за ручку, повернул её, надавил на дверь, но она не открывалась. Видимо дверь, каким-то образом заперлась, когда выходил тот незнакомец, или же Дамблдор сам запер её, узнав, что в кабинете посторонний. Всё возможно…

Послышались тихие шаги. Директор явно был не один, скорее всего, его сопровождали несколько учителей. Так, кавалерия спешит на помощь… Они были уже совсем близко… Вот прозвучал голос Дамблдора — «Вишневое мороженое». Тут же горгулья отпрыгнула и дверь открылась. Атан вжался в стену, стараясь, чтобы проходящие мимо не смогли задеть его, это бы всё испортило. Он был прав — Дамблдор действительно зашел не один, его сопровождали Северус Снейп и Минерва МакГонагалл, два декана, видимо самые доверенные его люди. На плече у Дамблдора сидел феникс.

Когда профессора проходили мимо него, парень постарался не дышать, он видел, как профессор Зельеварение оглядывает стены:

- Я думаю, что он всё ещё здесь, — напряженно сказал он Дамблдору.

Директор обернулся, но промолчал. Атан решил не дожидаться продолжения разговора и выскользнул в закрывающуюся дверь. Конечно, было бы любопытно послушать, о чём они переговариваются, но своя безопасность была дороже.

Он уже был перед дверью в главный зал, как увидел компанию учеников, стоящих у дверей и громко о чём-то спорящих. По голосам он сразу догадался, кто это был — конечно же, вездесущие Грейнжер и Уизли, а также Малфой со своей свитой. Они стояли так, что полностью загораживали проход в подземелья, и парень просто не мог проскользнуть мимо них, не задев кого-нибудь. И угораздило же их начать ссорится именно здесь! Разве нельзя было выбрать более подходящее для этого место? Ну, например, на улице, там бы и учителя не засекли… За всё то время, что он пробыл в Хогвартсе, он уже привык, что как только эта троица появляется в одном помещении, они просто не могут пройти мимо, не затеяв очередной ссоры. Впрочем, сказать к чести Гриффиндорцев, в основном инициатором всех этих разборок был Малфой, он просто не мог упустить случая, чтобы не поиздевается над кем-нибудь из них. С особенной же прытью он, казалось, работал на Зельеварении. Правда, не всегда все его планы удавались, особенно Малфою-младшему не повезло на сегодняшнем уроке…

Сразу надо сказать, что учеников на Зельеварении среди старшекурсников было немного. Причина была проста: придирчивый профессор отказывался учить студентов, получивших по СОВ меньше чем «великолепно». А потому, из всех факультетов под его требования попали лишь десять человек, большинство из них — пять

— было со Слизерина, четыре Рейвенкловца и лишь одна Гриффиндорка. Из Хаффелпафа же никто сюда так и не попал, студенты мадам Спаржеллы предпочитали работу на свежем воздухе вместе с растениями труду над котлом в пыльном подземелье. Атан был среди первых “счастливчиков”, и потому сейчас стоял рядом со своим котлом и старался вспомнить, как же готовилось зелье Роста, увеличивающее предметы в два раза. Сегодня профессор Снейп решил сделать им сюрприз и каждому задал приготовить индивидуальное зелье, одно из тех, что они проходили в прошлом году. Наконец, он вспомнил, из чего оно состояло, и всё пошло хорошо, пока не раздался стук в дверь, и в неё не вошла Гермиона Грейнджер.

— Извините, профессор, я опоздала, — произнесла девушка.

— Я это понял, мисс Грейнджер, пять баллов с Гриффиндора, и кто вам дал право опаздывать на мой урок? — грозно спросил Снейп, останавливаясь рядом со своим столом и угрожающе смотря на неё. Она нервно сглотнула. Но всё же не так уж и плохо, он снял всего пять баллов, а это она быстро восполнит, правильно приготовив зелье.

— Понимаете, меня задержала профессор МакГонагалл…

— Нет, не понимаю! — отрезал он. — И ещё минус пять баллов с Гриффиндора за нелепые оправдания! А теперь садитесь на своё место и начинайте готовить зелье…— он задумался, видимо выбирая, какое бы такое очень уж сложное зелье для неё выбрать: — Старости!

Грейнджер молча пошла на своё место, она не возмущалась за неправильно отобранные баллы, понимая, что это приведёт только к потере ещё больших. Само её место располагалось прямо за Малфоем и перед Атаном; наверное, сама она никогда не села бы здесь, но это выбрал Снейп, а с его решением спорить никто не хотел.

Атан вновь вернулся к приготовлению своего зелья. Оно было довольно сложным и требовало к себе постоянного внимания, он и так отвлёкся на эту сценку. Но, как видно, она ещё не закончилась…

— Да, мисс Грейнджер, — вновь раздался раздраженный голос Снейпа.

— Профессор, для зелья Старости требуется кровь Огненной саламандры, а у меня её нет! — храбро, без запинки произнесла она. Снейп недолго изучающе смотрел на неё, словно обдумывая, можно ли ей доверить подобную ценность, и не лжет ли она.

- Ладно, возьмите кровь у меня со стола. — Наконец нехотя произнёс он, и девушка, не дожидаясь дальнейших слов, ловко соскочила со стула и быстро подошла к преподавательскому столу. Там она потратила несколько минут на поиски нужной её колбы и, наконец, видимо обнаружив искомое, она бережно взяла склянку и направилась на своё место. Конечно же, под ноги себе она не смотрела и зря, так как Малфой, мимо чьего стола она как раз проходила, пользуясь тем, что Снейп отвлекся, выставил свою ногу в проход…

Эта пакость с подножкой была стара как мир, но на этот раз она сработала. Девушка резко покачнулась… Она не упала: видимо, природная ловкость помогла ей удержатся на ногах, и даже смогла удержать колбу с кровью саламандры, но перед этим чуть-чуть крови вылилось в котёл Малфоя. Атан и девушка это ясно увидели, но сам шутник этого не заметил, да и всплеска не услышал, так как в этот самый момент раздался голос Снейпа.

— Мисс Грейнджер, минус пять баллов с Гриффиндора за вашу неаккуратность! Не могли бы вы в следующий раз ходить, смотря себе по ноги, иначе я заставлю вас лично добывать этот компонент, доставив сюда десятка два саламандр!

— Да, профессор, — пробормотала она, бросив злой взгляд в сторону Малфоя, тот же ответил ей насмешливым взглядом, мол, и что ты мне сделаешь? И Гриффиндорка пошла к своему месту, она и так опоздала, и на приготовление зелья времени могло и не хватить, а, зная характер профессора, вряд ли он бы принял подобное оправдание.

Остальные полтора часа урока прошли относительно спокойно. Казалось, у Снейпа было очень хорошее настроение, поскольку придирался он совсем немного, и то только к рейвенкловцам и Грейнжер; он же, а также Блейз, Малфой и Нотт вообще остались незамеченными. Впрочем, парня всё равно нервировали злобные взгляды профессора, которые он изредка кидал и в его сторону. Атан прекрасно понимал, что от саркастических реплик Снейпа его спасает одно, а именно — принадлежность к Слизерину, будь он на другом факультете, то и он бы был удостоен парочки острословных замечаний.

Под конец Снейп и вообще сделал всем им подарок — сел за свой стол и занялся проверкой письменных заданий, выполненных учениками за лето.

Уже под конец урока он вновь поднял свой взгляд он пергаментов:

— А теперь положите пробирки со своими зельями, — если их, конечно, можно так назвать, -мне на стол. О нет, мистер Малфой, вы подождите, я хотел бы посмотреть, как сварено зелье, возможно, это было бы полезно многим неучам, присутствующим здесь, именующим себя студентами.

— Посмотреть, как оно сварено? — переспросил Малфой.

— Да, надеюсь, вы не против практического испытания?

— Нет, конечно же, не против. — Будучи Слизеринцем он просто не мог признаться в том, что с удовольствием бы избежал этой “практики”. Конечно, он знал, что сварил зелье правильно, но вдруг…

И Атан знал, что это самое “вдруг” присутствовало, оно появилось в виде крови Огненной саламандры, случайно пролившейся в котёл. Парень увидел, как сидящая перед ним Гриффиндорка тоже смотрит на Малфоя и эту самую колбу с зельем, которую он держал в руках. И судя по всему, она уже готова его остановить и во всём сознаться — вот что значит грифффиндорское благородство и никакого чувства самосохранения… Что же придётся её остановить, он не хотел, чтобы она брякнула что-то лишнее, вот только не потому, что ему было жаль её, просто интересно было посмотреть, что же эта кровь сделала с обыкновенным зельем Силы, приготовленным Малфоем.

Так, надо спешить, понял Атан, видя, что она уже тянет руку, стремясь признаться. Он достал свою палочку и направил её на одну из колбочку с зельем, стоящую на её столе и тихо прошептал: «Ступефай!». Тут же колбочка разлетелась вдребезги, а жидкость из неё растеклась по парте. «Интересно, а что же там всё-таки было?» — мелькнуло в голове у парня, впрочем, он мог об этом узнать, просто вспомнив рецепт приготовления зелья Старения. Но сейчас ему это делать не хотелось — ведь цель была достигнута, гриффиндорка забыв обо всем, стала вытирать зелье так предусмотрительно лежащей рядом со столом тряпкой.

Больше никем этот маленький инцидент замечен не был, так как всё внимание сейчас было приковано к Малфою, который секунду назад храбро преподнес горлышко колбы ко рту и выпил один глоток зелья.

Что же, к разочарованию Атана ничего страшного с юным Малфоем не произошло. Ни пены изо рта, ни рвоты, ни смена цвета кожи… в общем, ни одного из тех последствий неправильно приготовленного зелья, что так широко “рекламируют” в учебниках. Похоже, кровь никак не повлияла на его состав…

- Так, а теперь, мистер Малфой, поднимите ваш котёл с зельем и поднесите его к моему столу. Вот так аккуратнее, не пролейте… — комментировал его действия Снейп, правда, нельзя было сказать, что он очень уж доволен, хотя он очень уж хорошо умел скрывать свои чувства.

Малфой же не скрывал своего довольства, он даже поднял котёл у себя над головой, показывая, сколько в нём силы, под конец же он вообще решил поддерживать его лишь одной рукой за дно, показательно оставив другую свободной.

И всё вроде бы шло хорошо, пока он не подошел к столу своего декана… Тут котёл покачнулся и буквально соскользнул с руки Малфоя и упал на профессорский стол, зелье же вылилось прямо на Снейпа, окатив того с ног до головы… И тут раздался нервный смешок одного из рейвенкловцев, потом засмеялся ещё один и ещё одни… Но весь их смех пропал, как только они посмотрели в глаза мокрого профессора, которые сейчас, казалось, напоминали два ярких уголька…

“Хорошо хоть оно остыло, иначе бы Снейп стал как варёный рак, а точнее, летучая вареная мышь...” — подумал Атан, наблюдая, как злой профессор медленно встаёт со своего стула и идёт прямо к провинившемуся ученику, благоразумно отступавшему к стене… Впрочем, на самого Малфоя тоже стоило посмотреть, с ним явно было что-то не то. Причём это была не просто бледность, точнее не только она. Кожа Малфоя стала быстро покрываться испариной, которая, быстро появляясь, начала покрывать каждый сантиметр его кожи,… Да и судя по тому, как эта влага стекает по лицу Слизеринца, это была вовсе и не испарина, а слизь, светло-зелёными потоками стекавшая с лица и из-под мантии парня… Малфой тоже это заметил, он остановился и в изумлении уставился на свои руки…

— Чёрт, что это такое… — его голос был полон недоумения и страха, он явно не понимал, что с ним происходит. Атан тоже не понимал, что это было, зато понимал почему — вот они и последствие испорченного зелья. Что же, совсем не плохо, Малфой теперь эдакий мальчик — слизень…

Снейп тоже заметил, что с его учеником что-то не так, он даже забыл про мокрую мантию и волосы и в полном изумлении смотрел на то, как под ногами Малфоя начинает собираться лужа из этой самой слизи. По классу опять пронеслись нервные смешки и, так же, как и в прошлый раз, они остановились под стальным взглядом профессора.

— Нотт, быстро сходи за мадам Помфри, скажи, что тут понадобится протевослизевое зелье! Быстро я сказал! — прикрикнул он на парня, который лениво стал выбираться из-за парты, видимо желая, побольше понаслаждаться слизеиспусканием Малфоя. Больше тот не ленился, напротив он с чрезвычайной поспешностью вылетел из кабинета, видимо поняв, что в таком состоянии, профессора Снейпа стоит опасаться вдвойне. — А вы что все расселись? Сдали зелья и покинули кабинет. Все, я сказал, и меня не волнует, что вы его не закончили, мисс Грейнджер! — рявкнул он, видимо, неправильно истолковав поднятую руку девушки, та же лишь хотела признаться, что случайно испортила зелье Малфоя.

“Да, Гриффиндорцы не умеют во время смываться с места преступления!” — подумал Атан, быстро собирая свои вещи и оставив зелье на столе, поспешил вон из кабинета. И всё же, проходя мимо Грейнджер, он прошептал:

— На твоём месте я бы поскорее убраться отсюда, если ты, конечно, не хочешь лишить свой факультет с полсотни баллов, — и последовал дальше, не дожидаясь её ответа.

— Я не собираюсь слушать советы от какого-то Слизеринца! — сказала она его удаляющейся спине, ответом ей было лишь равнодушное пожимание плеч. Но всё же, не следуя своим же словам, она собрала вещи и отнесла свой образец зелья на стол Снейпу. Потом ещё раз посмотрела на заплывающего слизью Малфоя и покинула кабинет вместе с несколькими также задержавшимися рейвенкловцами. “ Я не слушала этого гадкого Слизеринца! И я сообщу о зелье потом, когда Снейп остынет…” — твердила она сама себе. Уже при выходе их застиг голос профессора:

— Минус пятьдесят баллов с Рейвенкло за несвоевременное веселье и десять баллов с Гриффиндора за медлительность!

“А может быть, и не сообщу…” — подумала она.

Больше сегодня он Малфоя-младшего не видел. Но, как видно, его уже выпустили из магпункта, и с ним было всё в порядке. И теперь он просто жаждал разобраться с виновницей всего этого — Грейнжер. В другой момент Атан не стал бы даже пытаться их разнимать, напротив он бы с удовольствием понаблюдал за всем этим, но сейчас всё это мешало, сильно мешало… Поэтому надо было что-то сделать. Жаль, в замке нельзя было применять Запрещённые проклятья, а то одно Империо, примененное ну да хотя бы к рыжему — и все дела, путь был бы свободен… А так…

Но как оказалось, парню не надо было самому беспокоится об освобождении пути, события развивались в нужном направлении и без его участия.

— Малфой дай пройти! — сказала Грейнжер, смотря прямо на слизеринца.

— Ути-пути, грязнокровка мне приказывает, я просто дрожу от страха…

— Вот и дрожи себе в сторонке и не стой под ногами!

— А мне здесь больше нравится… И вообще, замок — свободная зона для ходьбы, так что я где хочу, там и стою!

— Уйди с дороги, хорёк! Или лучше теперь называть тебя слизнем? А что, подходит — слизень из Слизерина… — начал разглагольствовать Уизли.

— Заткнись!

— Не заткнусь!

— Ну, тогда — Таранталлегра! — Малфой очень быстро выхватил свою палочку и произнёс заклинание, и тут же рыжий стал танцевать чечётку. Это получалось у него довольно смешно, особенно если смотреть на его бесцельные потуги остановится… — Как у тебя хорошо получается, Уизли, пожалуй, я приглашу тебя на следующий свой день рождения клоуном. У тебя даже мантия подходящая есть — та самая, в которой ты появился во втором курсе на Святочном балу…

— Ступефай! — это заклинание произнесла Грейнжер, и Малфой отлетел к стене, правда заклинание было несильным, и потому Малфой лишь слабо ударился о стену, но палочка из его руки вылетела, и заклинание прервалось.

— Кребб, Гойл, разберитесь с грязнокровкой и её дружком… — приказал он, вставая и поднимая свою палочку. Впрочем, его приказание не требовалось, телохранители сработали мгновенно, Кребб набросился на девушку, пытаясь силой отнять её палочку, Гойл же направился к Уизли. Рыжий попробовал сопротивляется, но все его удары не производили ровно никакого действия на нападавшего, словно комариные укусы для человека… Очень скоро слизеринцы смогли завладеть обеими палочками.

— Так, а теперь мы посмеёмся — Тарранталлегра! — вновь произнёс Малфой, злобно ухмыляясь, и оба гриффиндорца забились в танце. — Хм, а у вас и правда неплохо выходит, возможно, в виде милости я приглашу на свой день рождения и тебя, будешь аккомпанировать своему ненаглядному. А что хорошая пара — рыжий клоун и зубастая грязнокровка… — продолжал издеваться он под одобрительный гогот своих телохранителей. — Так уж и быть Уизли, я заплачу тебе один сикль, и ты сможешь прокормить свою нищую семейку хотя бы день…

— Что здесь происходит? — раздался вкрадчивый голос прямо за их спинами. Малфой мигом снял проклятия и развернулся — там стояли Северус Снейп и Минерва МакГонагалл.

— Понимаете, профессор, они напали на нас и вот мы решили обороняться,… — на ходу придумал он хоть какое-то оправдание, правда, оно выглядело довольно жалким, учитывая, что палочки обоих “нападавших” находились у него в руках.

— Мы напали на него? Профессор… — начала возмущаться девушка, как только смогла отдышаться после этого танца.

— Помолчите, Грейнжер, мы с вами потом поговорим, — оборвал её Снейп. — Продолжайте, мистер Малфой…

— Что значит потом?! — возмутилась МакГонагалл, стоящая рядом и заметившая явную несправедливость к своему факультету. — Думаю, здесь не стоит разбираться, я считаю, что нападение произошло со стороны вашего факультета! Я права, мисс Грейнжер? — Гермиона лишь кивнула головой, а Снейп поморщился, словно от зубной боли: он уже понял, что просто так пройти этот случай не сможет.

— Предлагаю разобраться во всех тонкостях дела в моём кабинете. Вы не против, профессор? — спросил преподаватель у МакГонагалл, и та лишь величественно склонила голову. — Вот и хорошо, тогда предлагаю следовать за мной…

И все пять студентов и два преподавателя пошли вниз, по ступеням спускаясь в подземелья, где и находился кабинет Слизеринского декана. Атан же хотел последовать за ними, правда, не в кабинет, а чуть дальше, где находился проход в гостиную, но внезапно он увидел лист пергамента, лежащий буквально у него под ногами. Должно быть, один из этой пятёрки потерял его… Атан огляделся по сторонам, больше в коридоре никого не было, и потому он откинул край мантии — невидимки и поднял его. Что же, вдруг пригодится…

“И почему Слизерин вечно ставят в пару с Гриффиндором? — думал Атан. — Почему не с Рейвенкло, ну, или не с Хаффелпафом, наконец. Тоже вполне хорошие факультеты, так нет же — постоянно этот Гриффиндор! Может быть, старика уже заклинило или воображения ни на что другое не хватает? — в ярости думал он. Впрочем, эта ярость была направлена не столько на “факультет львов”, сколько на Дамблдора, сейчас же парень просто отводил душу. — И почему именно сегодня… как же болит голова! Ещё эта МакГонагалл с её Трансфигурацией! И почему я выбрал этот предмет?! Нет, стоп, предмет не виноват и этот чёртов факультет не виноват. А кто же тогда виноват? Вполне логичный вопрос, на который всегда готов ответ — Дамблдор! И почему я решил поехать в эту школу? Учился бы сейчас спокойно в Думстранге, ни о чём не беспокоился… А тут? Постоянно следить за собой, беспокоится, не заподозрят ли тебя в связи с “Тем-кого-нельзя-называть”… — так величали здесь его отца. — А потом ещё и это задание — “Найди то, не знаю что, да и ещё незнамо где…” -— Вот в этом то и заключался тупик. Атан так и не смог обнаружить следы этого “нечто”, а отец уже скоро спросит с него результаты… — Чёрт! — В очередной раз выругался он, конечно же, не в слух, а про себя, хотя его лицо продолжало сохранять хмурое выражение. — О, Мерлин, и за что мне всё это…”

Пребывая в своих мыслях, Атан не заметил, как МакГонагалл разложила перед каждым из них по мыши. Само же задание, как он понимал, заключалось в том, чтобы превратить это существо во что-нибудь ещё… Хм, ну это не так уж и трудно, в Думстранге они уже проходили трансфигурации живых предметом в живые. Думстранг… Да, всё-таки надо было остаться там, ведь никто его не тянул ехать в школу этого маглолюбивого маразматика… Далее последовали ещё более хлёсткие эпитеты в адрес директора, Атану доставляло удовольствие выдумывать тому всё более разнообразные прозвища…

— Мистер Стронг, когда, наконец, вы соблаговолите преступить к выполнению задания? — сурово спросила у него подошедшая к парте профессор. Судя по сузившимся глазам и поджатым губам, она пребывала не в лучшем расположении духа. А может быть, это реакция на его бездействие… — Вы и так умудрились опоздать на урок! Я не потерплю…

Атан действительно опоздал сегодня на первый урок, так же, как не появился за завтраком. И причина этого была не в том, что он проспал, напротив — парень встал очень рано и с трудом смог дождаться того момента, когда Слизеринцы покинут подземелья. А дело всё было в тех самых папках, выкраденных из кабинета директора. И эти самые папки напрямую были связаны с его плохим настроением…

— Извините, профессор, я задумался, во что же мне превратить эту мышь, — как можно более спокойно сказал Атан, хотя этот тон, да и эти слова давались ему с трудом, в мыслях же он хотел послать её куда подальше, чтобы своими глупыми нравоучениями она не отрывала его от мыслей.

— Вам не надо об этом думать, мистер Стронг, кажется, я ясно сказала, что её надо превратить в жабу! Или вы и этого не слышали?

Так, а вот теперь придётся выкручиваться:

— Нет, я вас слышал. Но мы уже проходили эту трансфигурацию в Думстранге, и я подумал, что будет более полезным попрактиковаться в превращении чего-нибудь более сложного. — Так, теперь оставалось надеяться, что она поверит, и, судя по тому, что её губы уже не такие тонкие, так и есть.

— Уже проходили? Ну что же, тогда я надеюсь, вас не затруднит продемонстрировать мне и всему классу… — заговорила она, правда, в голосе сквозили нотки недоверия. Видно, не хочет поверить, что ещё кто-то смог опередить её любимицу — грязнокровку. Ну что же сейчас её ждёт разочарование…

“Так, мышка, иди-ка сюда, — подумал он, взяв сопротивляющегося грызуна за хвост и положив прямо перед собой. — И что бы с тобой сотворить-то такое? Кошка? Нет, не люблю я кошек, слишком уж они вольнодумны. Но тут в его голову пришла мысль…” — Он зажмурился, представляя перед собой животное и произнёс необходимую формулу.

Раздался жалобный писк, мышь медленно сужалась, её тело вытягивалось, а шерсть стала слипаться в небольшие отростки, которые чуть позже начали превращаться в гладкую чешую… Спустя ещё несколько секунд, на столе уже лежал небольшой уж, злобно шипящий на столпившихся вокруг стола молодых волшебников. Атан же, разговаривающий на языке змей, понимал, что змея шипит как раз не угрожающе, а испуганно, смотря на более больших по размеру и количеству противников. И, поддавшись порыву, он взял её в руки и стал нежно поглаживать, стараясь успокоить.

— Ну что же, мистер Стронг, не думаю, что змея очень уж сильно отличается от лягушки, и я предпочла бы что-то менее… агрессивное. Но было бы странно ожидать нечтоо иное от представителя вашего факультета, — наконец произнесла МакГонагалл. Тон её был сух, словно аравийская пустыня, и в нем явно слышалось неодобрение. Правда, парень не знал к чему оно относится — то ли к выбору животного, то ли к нему лично… — Пятнадцать баллов Слизерину за успешно выполненную трансфигурацию. А теперь все рассаживайтесь по своим местам, у вас, кажется, ещё есть задания. А вы, мистер Стронг, верните мыши её прежний облик, и помогите вашим сокурсникам; думаю, это потребуется… — сказала она, отходя от стола и возвращаясь на своё место.

Ученики тоже поспешили к своим мышам, они знали, что лучше не ослушиваться суровой преподавательницы: она, конечно, не Снейп, но тоже спокойно снимает баллы, даже со своего факультета.

Атан же бережно опустил ужа на парту. Конечно, он не был таким уж страстным любителем змей, да и фанатом своего факультета тоже не был. Просто когда представился выбор, ему в голову пришла именно змея; а что — это всё же лучше, чем, к примеру, сова или жаба. Да и это было то, что от него ожидали — он понял, что МакГонагалл совсем не удивилась его выбору, наверняка про себя она подумала: “Что же ещё ждать от Слизеринца!”. Конечно, Атан не читал её мысли, он был не дурак, чтобы лезть в голову к преподавателю, да и вообще в этом замке он предпочитал не пользоваться этой способностью. Хотя причины этого решения он не знал, просто интуиция сработала, да и если уж на то пошло, здесь не было никого, кто бы стоил таких усилий. Во всяком случае, пока.

Наконец, он трансфигурировал мышь обратно, и она радостно запищала. Атан наложил на неё заклятие оцепенения, чтобы не сбежала, и стал оглядывать класс. Хм, действительно — в помощи здесь нуждались многие, если не сказать — все. Помимо него самого свободной была только Грейнджер, на столе у которой громко квакала жаба, у остальных же успехи были куда как малочисленнее. Разумеется, Атан не кинулся тут же всем им помогать, будто у него дел других нет, кроме как учить этих недоумков, если сами додуматься не могут, — он им не гриффиндорец, чтобы исходить благородством. Вон та же Грейнджер уже битых пятнадцать минут старается что-то объяснить полноватому парню сидящему слева от неё. И, как видно по его жалким попыткам, все её старания уходят впустую. Но она же была гриффиндоркой и потому не оставляла своих попыток вбить что-то в голову этому колобку. Её рыжий друг сейчас смотрел на свою пискающую мохнатую лягушку, соображая, что же он сделал неправильно.

У Слизеринцев дело обстояло ничуть не лучше. Пожалуй, здесь выделился лишь Малфой, его жаба хоть и была светло-серой, но это была всё же жаба и, причём не волосатая… А вот у двух полутроллей, величающих себя Кребб и Гойл, выходило что-то совсем дикое. Пожалуй, эта парочка переплюнула даже того полного гриффиндорца, на их существ даже смотреть было противно… “Хорошо, что я ещё сегодня не завтракал,” — подумал парень.

Наконец, большинству учеников надоело пытаться что-то произвести, и они, оставив своих животных в том состоянии, которое сочли приемлемым, занялись откровенно своими делами. Благо МакГоналл сейчас была отвлечена парочкой гриффиндорок, которые, сидя на первой парте, о чём-то спрашивали строгую профессоршу.

Даже Грейнжер поддалась всеобщему настроению и потому сейчас сидела и что-то строчила в какой-то коричневой книжице. Когда же её дружок попытался туда заглянуть, грязнокровка что-то возмущённо проговорила и быстро закрыла её.

— Похоже, Уизли так и не удалось списать очередное домашнее задание, -прокомментировал этот поступок девушки Малфой, очевидно, тоже заметивший эту сценку. Атан бы оставил эти слова без внимания, если бы совсем уж неожиданная реакция на них Пенси и Миллисенты, сидящих рядом и тоже слышавших слова Малфоя.

“Нет, конечно, я понимаю, что они хотят подлизаться к Малфою, но чтобы так… Он же не сказал ничего особо остроумного,” — подумал Атан. Он не любил подлизывания, особенно такие откровенные, это было противно, мерзко… Похоже, Малфою, каким бы самолюбивым он не был, они тоже не нравились. Ну, или, может быть, он подумал, что смеются над ним:

— И что здесь смешного? — спросил он со свойственной ему холодной интонацией.

— Ничего, Драко! — тут же залепетала Пенси, мгновенно прекратив смех, Миллисента тоже перестала смеяться, правда, на блондина смотрела более спокойно.

— Эм, мы смеялись по другому поводу…

— И по какому же?

— Просто мы не думали, что эта грязнокровка ведёт дневник, — ответила Миллисента вместо побледневшей однокурсницы, та всегда нервно относилась к словам “своего Драко”.

— Дневник?

— Ну да, личный дневник, туда записывают мысли, чувства, события, произошедшие за день… Вполне бесполезная вещь, вот только многие дурочки заводят их, чтобы доверять им свои “девичьи секреты”, — слизеринка говорила тоном, не оставлявшим сомнений в полном её презрении к этим “дурочкам”.

— Интересно, откуда подобные секреты у этой грязнокровки? Она же ничего, кроме книг не видит, а единственное место, куда её может пригласить парень — это библиотека! — продолжала говорить та же Миллисента, презрительно поглядывая на гриффиндорку.

— Да? А мне кажется, что ты всё ещё не можешь простить ей появление на Святочном балу с Крамом. Помню, ты мне тогда все уши прожужжала, что сама хочешь пригласить его… — как бы между прочим вставил Блейз, девушка же чуть покраснела и яростно посмотрела на него.

— Ты ошибаешься! Похоже, тебе давно пора проверить свою память в Мунго, а то она тебя подводит последнее время. — Миллисента хотела добавить что-то еще, но тут заговорил Малфой, до этого пытавшийся отвязаться от Пенси, вздумавшей повиснуть у него на шее, нашептывая что-то на ухо.

— Интересно, что она там пишет? Нет, вряд ли там есть что-то, кроме уроков, но было бы любопытно взглянуть на записки гриффиндорской старосты.

— Да, любопытно… — Малфой говорил безразличным тоном, но по его напряженному лицу можно было судить, что он что-то задумал. Потом он посмотрел на самого Атана, словно оценивая что-то. — Так, Стронг, не хочешь ли помочь в одном небольшом дельце?

— И что же это за помощь? — спросил Атан. Он уже догадался, что Малфой хочет выкрасть дневник Грейнджер, и теперь его интересовало, какая же роль во всём этом уготовлена ему.

— Да так, ничего особенно сложного для тебя. Надо, чтобы ты отвлёк гриффиндорцев, хотя бы на несколько минут, — будничным тоном сообщил блондин.

— И почему я должен на это согласится?

Атан почувствовал, что почти все слизеринцы уставились на него. Малфой был негласным лидером всего факультета, во всяком случае, этого и более младших курсов точно. Даже семикурсники уважительно говорили с ним. И потому, вопрос новичка был воспринят в штыки всеми Слизеринцами.

— Ну, ты же хочешь отомстить гриффиндорцам…

— И за что мне им мстить? Мне лично они ничего не сделали. — Атан знал, что натянутые отношения между этими факультетами существовали всегда и, наверное, пока стоит Хогвартс, существовать будут.

— За то, что они гриффиндорцы! И за то, что в пятницу из-за них мы потеряли пятдесят баллов! — “Да, Малфой… исчерпывающий ответ… Вот только в потере драгоценных баллов виноват ты сам”. — Ну так что, ты с нами? — ещё раз повторил он.

— Да. — Атану было плевать на Слизерин, плевать на Гриффиндор и на их междоусобные распри. Мнение сокурсников его, в общем-то, тоже мало интересовало. Почему же тогда он согласился? Возможно, из-за скуки, возможно, чтобы хоть немного выплеснуть свою злость, что бушевала в нём с самого утра… А ничто так не помогает справиться с эмоциями, как их выплеск на какого-нибудь неудачника…

— Ну что же, тогда ты дол… — начал было что-то говорить Малфой, но Атан оборвал его буквально на полуслове.

— Я ничего никому здесь не должен, — чётко выговорил он. — И я сам знаю, как их отвлечь. Спасибо, Малфой, но твоя помощь мне не нужна.

Тот кинул на него удивлённый и в то же время злой взгляд, но промолчал, видимо, решив, что так лучше для пользы дела. Потом же он стал объяснять что-то своим дружкам-орангутангам, и, судя по их непонимающим лицам, это должна была быть долгая и нудная работа.

Атан же тем временем оглядел класс в поисках того невинного агнеца, который будет принесен в жертву их плану. Поиски эти были недолгими — парень почти сразу наткнулся на кандидатуру, идеально отвечающую всем требованиям… Это был тот самый пухленький гриффиндорец, которого Грейнджер пыталась обучить трансфигурации. В отличие от своих однокурсников, он так и не оставил бесплодных попыток превратить свою многострадальную мышь в жабу.

“Да, а упорству ему не занимать,” — с некоторой долей симпатии подумал Атан, впрочем, от этого его планы ничуть не изменились.

— Ну что, ты готов? — раздался за его спиной тихий голос Малфоя.

— Да.

— Ну, тогда начинай.

Атан осторожно поднял палочку, стараясь, чтобы его действия не были никем замечены. Но он зря беспокоился, все по-прежнему были заняты своими делами. Атан даже удивился, раньше на трансфигурации МакГонагалл не допускала подобной безответственности. Что же такое случилось со строгой преподавательницей? Хотя, об этом потом, сейчас же… Атан пробормотал заклятие трансфигурации, направив палочку прямо на полулягушку-полужабу гриффиндорца. И сразу же положил её на парту.

Гермиона Грейнжер сейчас сидела за своим столом, рядом с лучшим другом Рональдом Уизли, но её мысли были далеко отсюда. Девушка размышляла. Она думала о разговоре между директором и МакГонагалл, подслушанном вчера вечером. На самом деле, она не хотела шпионить за профессорами, всё получилось само собой.

Вчера вечером она вышла из библиотеки как всегда поздно. Мадам Пинс уже привыкла к её присутствию и потому иногда, хотя это происходило теперь почти всегда, позволяла задерживаться в читальном зале даже после официального закрытия библиотеки. И сегодняшний вечер не был исключением. Гермиона быстро шла по коридору, стараясь как можно быстрее добраться до гостиной, а то Рон опять будет ворчать, что она уже жить не может без своих книг. Хотя, кто бы говорил — сам он почти каждый вечер проводил на квиддичных тренировках. В этом году Рона назначили ещё и капитаном, и потому он стремился привести свою команду к победе.

Вдруг девушка услышала чьи-то приглушенные стеной голоса. Она сначала не поняла, кому они принадлежат и уже хотела пройти мимо, но природное любопытство не позволило ей сделать это. И, как оказалось, не зря.

— Вы уверены? — спросил женский голос. Он показался Гермионе сильно знакомым, если бы не стена…

— Конечно.

— Но тогда… — в голосе чувствовалось напряжение от еле сдерживаемых эмоций

— Да, она оживает, чувствует приближение хозяина.

— Но как? Сейчас она в самом безопасном месте, он никогда не сможет проникнуть туда.

— Нет ничего абсолютно безопасного, Минерва. — Легкий едва различимый вздох.

Минерва! Гермиона теперь поняла, кто были эти двое, она узнала их — Дамблдор и МакГонагалл. Но кто эта самая “она”, и чьё приближение она ощущает?

— Значит уже скоро?

— Да, — только и ответил директор.

Гермиона слушала, затаив дыхание. Она чувствовала, что этот разговор был очень важен. Дверь открылась. и профессора вышли из учительской.

— Вы узнали, кому из основателей она принадлежала раньше?

— Да. Как мы и предпологали, это та самая “потерянная” книга Салазара Слизерина.

— Вы думаете, что тот, кто проник к вам в кабинет, охотился именно за ней?

— Возможно. А, может быть, и нет…

Больше Гермиона услышать не смогла, профессора пошли дальше по коридору, и она решила не следовать за ними. Всё-таки, подслушивать — это нехорошо…

Книга Слизерина! И кто-то охотится за ней! Этот человек даже не побоялся проникнуть в кабинет директора… Гермиона знала, что книги, особенно такие древние и написанные одним из основателей Хогвартса, могли скрывать множество секретов и быть очень опасными… Она мысленно дала себе зарок завтра же прочитать в библиотеке всё, что только можно будет узнать о ней; хотя если директор назвал её “потерянной”, то вряд ли там будет много информации.

И вот сегодня она седела на уроке и мечтала, чтобы он поскорее закончился и можно будет пойти в библиотеку. Рону об услышанном она ничего не сказала. Нет, вначале она хотела, но добравшись до гриффиндорской гостинной увидела своего друга мирно посапывающим в кресле возле камина. Вокруг него были разложены пергаменты и книги, наверное, он занимался, а потом уснул за этим занятием. Вид занимающегося Рона умиротворил её, и она долго думала, стоит ли его будить. Потом же подошла и разбудила его, отправив спать — всё равно в таком полусонном состоянии он бы ничего не понял. Она расскажет Рону завтра, прямо с утра. Но и это у неё не получилось, в очередной раз помешал квиддич, а, точнее, тренировка, которую трудоголик Рон назначил в понедельник утром. Как он потом обьяснил, они осваивали новую тактику и не хотели, чтобы другие факультеты знали о ней.

МакГонагалл сегодня не была похожа на саму себя. Обычно она зорко следила за дисциплиной, сегодня же преподавательница выглядела уставшей, будто бы всю ночь не спала, а занималась какой-то тяжелой работой. Вот только интересно — чем? Сейчас же профессор Трансфигурации что-то обьясняла прилипшим к ней Лаванде и Парвати. Интересно, и что этим болтушкам от неё понадобилось? “Наверняка хотят узнать про какие-то глупости!” — решила гриффиндорская староста и вернулась к записям. Дневник, её личный дневник, то чему она доверяла свои самые сокровенные тайны. Конечно, она понимала что это глупо, но ничего не могла с этим поделать. Будь у неё подруга, она обсуждала бы всё это с ней, но у неё был только Рон. Нет, он был замечательным другом, но… она не могла обсудить с многие вещи, к примеру выбор косметики или понравившегося парня… Конечно многие считали её ходячей энциклопедией, думали, что кроме книг её больше ничего не интересует, но это было не так! Её интересовали и другие вещи: принижение эльфов домовиков, отношения между факультетами и учениками в отдельности, хотя, это было, скорее, её обязанностью; а также она интересовалась косметикой, одеждой. Нет, конечно, всё это было в гораздо меньшей степени, чем у Лаванды и Парвати, иначе она бы была похожа на них, но и это тоже было. А ещё она также, как и другие девушки влюблялась в парней…

— Рон, что ты делаешь! — воскликнула Гермиона, увидев что её лучший друг, заглянув через её руку, с любопытством читает её записи. Хорошо, что ничего особо секретного там не было видно, на такие страницы она наклыдывала специальные заклинания.

— Эм, ничего, — промямлил Рон, тут же покраснел и сел на место.

— Я по-моему уже просила тебя не читать это! Ты мне обещал…

— Прости, просто после того, как ты мне сказала, что это, меня так и тянет заглянуть туда, хотя бы одним глазком. Но я ничего не прочитал, честно… — начал оправдываться он, и Гермиона смягчилась — Рон был как маленький, ему всегда хотелось влезть туда, куда запрещалось.

— Ладно, я тебе верю. Вот только больше так не делай!

— Конечно! — он испытывал явное облегчение после прощения подруги.

Гермиона же тем временем убрала дневник в сумку: незачем лишний раз соблазнять Рона его видом, да и другие могли заметить…

Хм, а Невилл всё ещё трудится! Молодец, всё-таки он поупорнее некоторых. Она недовольно покосилась на жабу Рона, которая вместо того, чтобы прыгать, пыталась перебирать лапками, а так же искала свой хвост. Очевидно, он забыл о самом главном, ведь поменять внешний вид животного сравнительно легко, а вот психику… Добится, чтобы оно почуствовало себя тем самым животным

— вот это и была самая трудная часть трансфигурации.

Гермиона вспомнила, как тот Слизеринец, Стронг, трансфигурировал свою мышь в ужа. “Сплошная показуха, эти слизеринцы всё делают напоказ,” — недовольно подумала она, наблюдая за безуспешными стараниями Невилла. И только она собралась ему помочь, как внезапно она заметила легкое дребезжание воздуха, словно что-то невидимое пронеслось рядом с ней.

Заклинание! Девушка в беспомощности наблюдала, как оно попало в мышежабу Невилла. Она оглянулась, чтобы увидеть шутника, но все Слизеринцы сидели на своих местах, палочки лежали на партах, и они невинно, ну, может быть, слишком невинно смотрели на неё. А точнее, куда-то за её спину… Раздался чей-то визг, а также шум беспощадно сбрасываемых предметов. Гермиона резко повернулась обратно и увидела, что на месте неввилового животного сейчас стоит огромный серый дог размером с молодого бычка.

Атан с некоторой долей самодовольства наблюдал за действиями своих рук, а если точнее, действиями своей палочки. Что же, получилось неплохо, действительно неплохо. Дог — собака аристократов. Пользы от него ровно ноль, зато выглядит красиво и своим громогласным лаем может напугать любого. Так получилось и в этот раз. Едва собака издала пару гавканий, как ученики, стоящие к ней ближе всего, отскочили на пару метров. А ведь он даже не рычал…

Невилл же, считавший пса своим деянием, побледнел и выглядел, мягко говоря, не очень. Он уже привык, что вечно всё путал и делал не так, но в этом случае ему казалось иначе. Он ведь говорил правильные слова, и уж точно не представлял себе вот эту махину.

“Но где же МакГонагалл? Почему не спешит на помощь своим ученикам?” — Атан оглянулся в поисках профессора. Но её нигде не было. Странно, из класса она не выходила… Внезапно, буквально в одну и ту же долю секунды раздались громкое гавканье и протяжное кошачье мяуконье, плавно перешедшее в шипение.

“Кошка? Откуда здесь взятся кошке?”

Но, тем не менее, она здесь была, и собака, быстро обнаружив это, кинулась за представителелем семейства кошачих. Та же, сообразив, что эта махина ничем хорошим ей не светит, перескочила с одной из парт на профессорский стол; пёс последовал за ней.

Гриффиндорцы тоже не стали стоять на месте. Почему-то очень уж разволновавшиеся, они принялись ловить взбесившегося пса. Конечно же, особо отличилась в этом Грейнжер. Она единственная, казалось, не забыла что они были волшебниками, и потому девушка схватила палочку и, направив её на пса, произнесла:

— Патрификус Тоталас! — и обездвиженный пёс застыл на месте, не в силах пошевелится или хотя бы рыкнуть на обидчиков, так как та же грязнокровка применила к нему заклятие заглушения.

Атан же заметил, что в то же время Кребб пробрался к сумке гриффиндорки и вытащил оттуда заветную книжицу. Сама же хозяйка дневника всего этого не увидела, так как была занята обездвиживанием пса. Ну что же, план сработал, как и было задумано Малфоем.

Кошка же спрыгнула с одного из столов, эффектно прямо в воздухе принимая человеческое обличие. МакГонагалл, так вот куда она пропала. “Анимаг, зарегестрированный,” — подвёл итог Атан.

— Кто создал эту собаку?! — холодно спросила профессор Трансфигурации, осмотрев весь класс, особенное внимание она уделила слизеринцам, именно в том краю, где сидел Атан.

МакГонагалл не повысила голос, и он был у неё не запыхавшимся. Внешний вид тоже был в порядке, даже причёска не испортилась, по-прежнему — волосок к волоску — был собран в аккуратный пучек.

«Она и вправду думает, что кто-то сознается? — спросил у себя Атан, уверенный, что таких самоубийц не найдётся. Но он ошибся. В воздух медленно поднялась чуть поддрагивающаясь рука. Тот самый гриффиндорец… — Хм, интересно, они всегда такие правильные? Или просто мне так везёт?»

— Мистер Лонгботтом! Как вы могли… — начала было заходится в праведном гневе МакГонагалл, но её прервала ещё одна поднятая рука. — Да, мисс Грейнжер.

— Профессор, Невилл не виноват! — как всегда грязнокровка влезает со своей защито!… Да, никакого разнообразия. — Я сама видела. Это было не его заклинание. И вообще, у него бы не получилось, он и жабу-то не смог трансфигурировать. Прости, Невилл.

— Да, это точно не он… — начали защищать своего и другие гриффиндорцы. В конце концов, даже убежденность злой профессорши пошатнулась, и она не знала, кого за это наказывать — ведь никто иной на себя вину упорно не брал.

Потом же настал конец урока. Профессор ушла ни с чем, так и не сняв баллы ни с одного из факультетов, хотя Атан подозревал, что со слизерина она бы это сделать не отказалась. Но порядочность не позволяла… Хм, а Снейп бы сделал это спокойно, даже не задумяваясь…

Уже уходя, Атан слышал, как две гриффиндорки, которых вроде бы назвали Лаванда и Парвати, отчитывались перед Грейнжер. Ведь именно они упросили преподавательницу показать им превращение в анимага, видете ли, им это надо было для одного из докладов…

А Грейнжер ещё и, не знает что будет дальше… Почему-то он был уверен, что простым прочтением записей Малфой-младший не ограничится.

Атан уже спал, как внезапно почуствовал острую боль в области предплечья. Вначале он не сообразил, что это, а потом, когда боль усилилась, резко закатал рукав ночной рубашки. Татуировка сейчас буквально пылала и горела огнем — казалось, от неё исходил настоящий жар.

— Что такое… — прошипел он по-змеинному.

— Хозяин, вас вызывает молодой господин, — почтительно прошипела змея-татуировка.

О, Мерлин, ну и время он выбрал… Но, в то же время, Атан знал, что такие приглашения не отклоняют, тем более, только стоило ему подумать об этом, как боль стала еще больше, будто бы чувствуя его сопротивление. Ну и куда ему идти?

— В гостинную, хозяин велит вам идти в гостинную, молодой хозяин, — услужливо подсказал всё тот же шипящий голос.

И Атан послушно откинул полог, наскоро оделся и спустился в гостинную. Там никого не было.

“Интересно, это просто совпадение или отец приложил к этому руку?”

Но долго он об этом не думал. Огонь в камине вспыхнул зелёным, и в нём показалось лицо его отца. И тут же боль в руке отпустила, не оставив и следа, как будто её и не было.

— Здравствуй, сын, — повелительно поздоровался он.

— И тебе доброй ночи, отец, — Атан не хотел скрывать своего раздражения. Всё-таки, отец мог бы выбрать и другое время…

— Я слышал, что ты не справляешься с тем заданием, что я поручил тебе? — сразу же спросил он. И никаких тебе «как дела сынок, как учёба?». Сплошные “важные дела”. Я его и не интересую… Впрочем, когда это было иначе?

— Да, отец. Прости меня, я не смог, — его спокойный тон не очень-то вязался со смыслом произнесённого. Но парень знал, что отец не потерпит он него унижений, точнее, если он начнёт заискиваться и вымаливать прощение, то наказание будет только хуже. Лучше уж принять его достойно.

— Ты заслужил наказание. Готов принять его, сын? — так же спокойно спросил Волдеморт, будто бы они говорили о погоде.

— Да отец, я готов. — Атан склонил голову, ожидая когда же это произойдёт, но ничего не было. Потом раздался тихий смех.

— Не сейчас. Твоё наказание подождёт возвращения в поместье. Но ты ведь не забудешь об этом, да?

Отец всегда любил таким образом растягивать своё удовольствие от пыток. Назначить накозание, а потом ждать, пока он сам не попросит о нём. Вначале Атан плакал, потом же смирился и стал спокойно воспринимать это. Так было заведено.

— Да, отец, не забуду.

— Вот и хорошо, сын. Но ты ведь не думаешь, что я пришел поговорить с тобой только о наказнании? — “Нет, отец, конечно ж,е я так не считаю”, — подумал Атан, но промолчал. — У меня к тебе куда более важное дело. Прежде всего, я хотел бы дать тебе вот это.

Огонь в камине опять вспыхнул, и из него выкатилось что-то блестящее. Атан встал на колени и стал искать это в густых ворсинках ковра. “Есть, нашел!”. Это было кольцо. Простое неприметное кольцо из серебра, по которому были пущены витьеватые буквы или руны. Это кольцо было явно старинным, но многие магглы прошли бы мимо него, приняв за безделицу. Магглы, но не волшебники. От кольца буквально “пахло” магией, и нельзя сказать, что очень уж светлой.

Атан несколько секунд повертел его в руках, рассматривая. Но так и не решился его одеть, кто знает — чего можно было ожидать от подобных артефактов.

— Боишься? — вновь послышался голос отца. — И правильно, не всякий сможет одеть его, и, уж тем более, это кольцо нельзя отобрать, только получить. Для этой магии важно, чтобы предыдущий хозяин отдал его добровольно. Но, не буду утомлять тебя историей этого кольца. Тебе надо знать лишь то, что когда-то оно принадлежало Салазару Слизерину.

Атан еле удержался от того, чтобы не переспросить, тому ли самому Слизерину оно принадлежало. Да, он был прав, когда отнёс его к опасным.

— Зачем ты отдал его мне, отец?

— Зачем? Хороший вопрос. Это кольцо напрямую связано с тем новым заданием, что я хочу дать тебе. Без него отправлять тебя туда было бы убийством. Но ведь я не хочу, что бы ты умер. — Атану почудилось, что последнее предложение было недоговорено. Пока — вот это слово осталось недосказанным. Пока не хочу, но, кто знает, что будет дальше?

Нет! Вряд ли отец станет убивать его, это невыгодно… Ему почудилось, просто атмосфера такая… Да, почудилось… Понемногу ему удалось убедить самого себя, но глубоко внутри, на дне разума всё же горел огонёк сомнения.

“Пока…”

— Подойди ближе, сын, я объясню тебе в чём оно состоит, — более мягко, чем раньше, сказал Тёмный лорд, сейчас его голос звучал почти ласково, почти…

Обычный вечер в слизеринской гостиной. Ученики любили проводить здесь вечера, и сегодняшний не был исключением. Кто-то сидел и делал домашнюю работу, иные же просто расселись рядом с камином, беседуя, или читая. Атан тоже решил спуститься сюда. Обычно он этого не делал, предпочитая своё общество, ну, в крайнем случае, общество Тантал, но сегодня он решил изменить традиции.

Дверь открылась, пропуская в гостиную с десяток учеников. Это была квиддичная команда слизерина в полном составе, а также преданные болельщики, посещающие каждую их тренировку. Малфой тут же согнал с дивана группу второкурсников и вальяжно расселся на нём; Пенси, возомнившая себя его девушкой, примостилась рядом, остальные же расселись вокруг них.

“Мило, очень мило” — прокомментировал про себя Атан, слыша восхваления в адрес “восходящей звезды квиддича”, так величала Малфоя Пенси.

Он как-то посетил одну из тренировок, но ничего особо выдающегося не обнаружил. Напротив, Малфой, хотя и довольно неплохо державшийся на метле, ну никак не подходил под звание звезды, его даже средним ловцом можно было назвать с трудом. Основное, чем он там занимался — это старался, как можно более эффектнее держатся на метле, чтобы продемонстрировать всем присутствующим свои достоинства в виде красиво развивающихся белобрысых волос, мужественной посадки... Однако, поиски снитча, казалось, мало интересовали “восходящую звезду”.

Остальная же команда и вовсе оставляла желать лучшего. Он не понимал, как можно было усадить этих троллеподобных горилл — Кребба и Гойла — на мётлы; он ещё тогда удивился, как это они не сломались под весом этих двух отбивал. Впрочем, их размеры ещё можно было простить, если бы не невероятная тупость, а также неповоротливость в воздухе. Казалось, даже квиддичное поле было слишком маленьким для них, так как они постоянно ошибались, посылая бладжеры в игроков своей же команды, а то и вовсе мимо всех…

“Каким же это принципом пользовался Малфой при наборе игроков? Их уродливостью и тупостью? Чтобы выделятся на общем фоне?”

Ну, Атан недалеко ушел от истинны, хотя загонщики у этой команды действительно были ничего, их даже можно было бы назвать приемлемыми, если бы они не старались увернуться от бладжеров, посланных горе-отбивалами. Но во время промежутков, когда Кребб и Гойл на что-то отвлекались и не обращали внимания на бладжеры, загонщики выглядели вполне ничего. Вот если бы было больше тренировок и отсутствие этих двух полутроллей, могло бы что-то выйти, а уж если к этому и вратаря заменить… Да вратарю можно было отвести отдельное место в этой команде, желательно подальше от ворот, всё равно пользы от него не было никакой. Безрукий семикурсник, доставшийся Драко ещё от Флинта, он уже тогда был ловцом, правда, как он слышал, тогда он ещё и играть умел…

Нет, в целом — это всё придирки, возможно, и этот состав смог бы играть, а не просто присутствовать на поле, если бы их капитан уделял больше внимания самой игре, а не своей внешности. Хотя, даже при таком раскладе они умудрялись выигрывать, правда, за счёт разнообразных козней, на которые Малфой был способен. Видимо, к этому у него был больший талант, чем к квиддичу.

Атан вспомнил квиддичные чемпионаты проходившие в Думстранге. Конечно же, лучшим ловцом был Виктор Крам, болгарин, сейчас уже закончивший школу. Вроде бы сейчас он занимался профессиональным квиддичем, играя за болгарскую сборную. Ну что же, тот действительно был талантлив. Сам же Атан не играл за сборную потока, правда, с Крамом силами не равнялся, по возрасту, они не подходили в одну группу, да и по профилю и мастерству игры тоже. Хотя, как считал сам Этан, он тоже довольно сносно играл, в основном ловцом, это было его любимое место в команде. Да и играть в других “амплуа” у него не очень-то получалась.

В Хогвартсе же он не пробовался ни на одно место в команде, не до того было, да и место ловца уже занимал Малфой, а вряд ли он бы стал делиться.

А потому, матч Слизерин-Рейвенко он наблюдал с трибун болельщиков, хотя принять участие в игре ох как хотелось. Он намного раньше Малфоя заметил Снитч и с трудом сдерживался, чтобы мысленно не передать его местонахождение Малфою, в этот самый момент смотревшему совсем в другую сторону. Но он сдержался, во-первых, для этого ему бы потребовался “глазной” контакт с “жертвой”, а во-вторых, здесь присутствовал Дамблдор, который мог это заметить. Недаром он пристально следил за ним во время матча, ну, а может, это Атану только показалось. В любом случае, рисковать было нельзя, слишком опасно ставить всё на кон ради какого-то матча.

Да и как оказалось, Слизерин выиграл и без его подсказки. Но нельзя сказать, что так уж честно. Рейвенкло вёл в счёте 90:50, когда Мэнди Броклхарст заметила снитч. Но поймать его не смогла — уже в протянутую к золотому мячику руку очень уж метко врезался бланджер. Всё было бы вроде честно, по правилам, если бы не одно но — Атан, как и многие другие болельщики, заметил, что этот самый мяч с поразительным углом резко изменил траекторию, ведь до этого он летел в одного из загонщиков, находившегося несколькими метрами ниже. Формально же придраться было не к чему, рейвенкловцы так и не смогли доказать, что необычное поведение бланжера — дело рук кого-то из учеников Слизерина.

Так что победа досталась Слизерину, со счётом 200:90 в их пользу. Потом было устроено грандиозное празднество в честь победителей, в узком кругу, конечно, а точнее — оно проходило здесь же в гостиной, и присутствовали на нём лишь слизеринцы. Другие же факультеты болели за Рейвенкло и потому не видели в этой победе ничего радостного, тем более, все как один были уверены, что слизерин выиграл нечестно.

— Драко, ты сегодня так летал… — опять начала восхвалять своего любимого Пенси. Тот лишь отмахнулся — подобные комплименты в этом исполнении не были для него редкостью.

— Да, очень хорошо! Через месяц мы играем против Хаффелпафа и уж тут-то ты сможешь показать высший класс игры! — добавил ещё кто-то.

Малфой скривился, похоже, он не считал Хаффелпаф достаточно достойным для себя противником, и потому утверждение о том, что хорошую игру он может продемонстрировать только в этом матче, не очень-то его обрадовало.

— Кстати, Драко, а что там с дневником Грейнжер? — спросил Блейз, решив сменить тему разговора.— Ты же не забыл о нём? Или решил прочитать его сам? Так сказать, в одиночестве, насладится моментом... — добавил он лукавым тоном.

— Ты на что-то намекаешь, Блейз? — Поинтересовался Драко, вот только его тон был далеко не дружелюбным.

— О нет, на что бы это я намекал… Разве что, возможно, содержание дневника интересует лично тебя?

— Интересует Драко? Блейз, тебе по голове бланджером не попадало, что Драко может интересовать в этой грязнокровке?! — взвилась Пенси, Малфой же промолчал, являя собой полную безмятежность, как будто это не на его отношения с Грейнжер только что недвусмысленно намекал Блейз.

— Ладно, Пенси, успокойся, никто на твоего Драко не претендует, — стала успокаивать сокурсницу Миллисента, пока та не слишком разошлась: они уже были свидетелями подобных сцен и знали, что это может закончится истерикой. Один раз Пенси приревновала даже саму Миллисенту к Драко и потом месяц с ней не разговаривала… — И давайте вернёмся к тому, с чего мы, собственно, начали, а именно — к дневнику Грейнжер. Он у тебя, Драко?

— Нет, — парень пожал плечами. — Гребб, Гойл, куда вы его тогда дели? — властно обратился он к своим телохранителям, те лишь недоумённо пожимали плечами, переглядываясь. — Так, только не говорите, что вы его потеряли!

— Эм мы… ну это… — промямлил Гребб; было необычно видеть как двухметровый амбал либезит перед подростком, явно меньше себя по габаритам.

— Ясно, дневника у вас нет. — Малфой был раздражен некомпетентностью и тупостью друзей. — Порой я удивляюсь что вы делаете в Слизерине, шляпа явно ошиблась с вашим распределением, не отправив в Хаффелпаф! — те виновато опустили головы. — Ну и что вы тут расселись?

— А что нам делать? — переспросил Гойл.

— Искать! Начните со спальни, что ли, насколько я помню, после урока вы туда заходили!

Амбалы повиновались и, не прошло и десяти минут, как они спустились в гостиную, держа в руках ту самую книжку. Малфой удовлетворённо кивнул и ничего не сказал, молча взяв из рук Кребба дневник.

Атан почувствовал слабое жжение в плече. Он знал, что это значит — пора! Парень поднялся в спальню и нашел кольцо Слизерина. То самое кольцо, что дал ему отец вчера вечером. Он уже хорошо изучил его, провёл за этим занятием сегодняшнее утро. Он взял его и надел на указательный палец правой руки. Вначале оно показалось ему несколько большего размера, и он побоялся, что оно будет сваливатся, но стоило кольцу очутится на пальце, как оказалось, что оно сидит просто идеально. Раньше он не пытался его надеть, что-то удерживало парня от этого, да и сейчас он смотрел на этот предмет с опаской. Всё-таки такой древний артефакт, пренадлежащий Тёмному волшебнику, не мог быть полностью безопасным.

— Хозяин, вы куда-то собрались? — прошипела возлежащая на кравати Тантал.

— Да.

— Это опасно, — констатировала она.

— Откуда ты знаешь? — Атан действительно был удивлён, он не сообщал змее о месте своего назначения, хотя, возможно, она подслушала вчерашний разговор.

— Я чувствую, змеи умеют чувствовать такие вещи, — пояснила она. — Возьмите меня с собой.

— Ты думаешь, что сможешь меня защитить?

— Я постараюсь, — скромно ответила она. Очевидно, змеи ещё и очень самонадеянны. Но Атан решил всё же взять Тан, хоть какая-то компания будет. Тем более, он не знал, что там его ждёт и опасался, что это что-то может быть слишком опасным, даже для него. Отец так и не открыл ему содержание Тайной комнаты — так он назвал это место, но упомянул, что там скрывается один из слуг Слизерина, который должен был ему помочь в дальнейшем задании. Ну что же, за неимением времени выяснить больше об этой комнате, Атану оставалось лишь полагаться на слова отца.

Парень обмотал змею вокруг своей руки и ,накинув плащ-невидимку, выскользнул из спальни, не забыв задёрнуть полог. Соседи, скорее всего, сочтут его спящим, а это обеспечит хорошее алиби.

По словам того же отца, вход в комнату располагался в одном из туалетов Хогвартса. Интересно, когда Слизерин делал вход, это место уже было туалетом? А если всё же было, то это у него шутки такие, потому что ни один маг не додумался искать вход здесь. Туалет плаксы Миртл, вот как называли его ученики теперь. И всё из-за истеричного привидения с ужастно заниженной самооценкой, чуть что заливающейся слезами, а также для профилактики затапливающей коридор второго этажа.

Слава Мерлину, в коридорах было совсем мало учеников, в основном прогуливающиеся парочки, да и что ещё кому-то делать в затемнённых коридорах в такое время? Правильно, нечего. Это сыграло на руку Атану, и потому он без проблем добрался да туалета. Он уже хотел открыть дверь, как послышались чьи-то приближающиеся шаги, и из-за ближайшего поворота показались Грейнджер и Уизли.

“О, Мерлин, а этой-то парочке что здесь понадобилось?” — казалось, что эти двоё всё время появляются в самых неожиданных местах, в которых их и не ожидаешь встретить. И почему-то всегда не вовремя, ну, или наоборот слишком вовремя, смотря с чьей стороны посмотреть.

— Рон, я уже всё обыскала его нигде нет! — произнесла девушка обращаясь к своему рыжему другу, тот чуть ли не застонал в голос.

— Ну, может быть, ты его где-то забыла, — предположил он.

— Я не могла его нигде забыть! В отличие от тебя, я обращаюсь со своими вещами бережно и не оставляю их где попало!

— Ну мы же уже в двадцатый раз осматриваем этот коридор, ты даже кабинет Трансфигурации обыскала. Дневника нет!

“А, так вот что они ищут! Ну что же, желаю удачи, с таким же успехом вы можете всю жизнь провести в этом коридоре, ничего не найдя. И вообще, почему она решила, что именно потеряла дневник? Не видит очевидного?” — подумал Атан стоящий здесь же и становящийся невольным слушателем этого спора.

— Я знаю! — огрызнулась она. — Но не мог же он просто испарится? Если его нет здесь, значит он у кого-нибудь ещё!

— А ты пробовала призывающее заклятие? — спросил Уизли с внезапной надежной, словно только что блестящая мысль пришла ему в голову.

— Конечно! Рон, ты что, считаешь меня совсем недалёкой?!

“Ой, оказывается, она что-то ещё понимает! Но заклятие не подействует, я лично видел, как Малфой накладывал на дневник блокирующие чары”, — вновь прокомментировал про себя этот диалог Атан.

— Ну и что?

— Ну и ничего! Как ты видишь, мы всё ещё ищем дневник! — похоже, девушка и впрямь сильно нервничала. — Скорее всего, кто -о заблокировал это заклятие.

“ Прямо в точку, Грейнжер! Видимо, в этой книжице и впрямь содержится что-то ценное, раз грязнокровка так за него переживает.”

— И что мы будем делать? — спросил тот же Уизли и тут уже чуть ли не застонал Атан, его уже стала раздражать эта вечная манера рыжего спрашивать советы у других. У него что, своей головы нет?

— Ну, наверное, нужно будет найти похитителя и забрать её. Я тут подумала — кто бы мог это сделать, и в голову пришло только одно...

— Слизеринцы! — закончил за неё Уизли, похоже, и до него что-то стало доходить.

— Точно — слизеринцы, больше некому. Скорее всего они воспользовались суматохой на трансфигурации и выкрали дневник, — она устало вздохнула, будто бы принимая своё поражение. Зная слизеринцев, она не очень-то верила, что дневник можно будет вернуть…

— Я убью этого мерзкого хорька! — яростно сказал рыжий, его кулаки непроизвольно сжались. — Нет, да как он посмел… Ему не жить!

— Успокойся, Рон, ты всё равно ничего не докажешь. Малфой лишь рассмеётся тебе в лицо, а Снейп, если заметит, что ты пристаешь к его любимцу, снимет с гриффиндора баллы. Нужно придумать что-то другое. Знаешь, у меня уже есть план…

Больше Атану услышать не удалось, так как гриффиндорцы ушли слишком далеко и он не стал следовать за ними, оставаясь на месте, а именно — около двери, ведущей в туалет.

“Интересно, что же такого задумала Грейнжер? Впрочем, как я полагаю, в ближайшее время я всё равно узнаю об этом… Если, конечно, мне ещё будет до этого.”

Размышляя так, Атан открыл дверь и вошел в туалет. Он не сказал бы, что тот поразил его своим изяществом или великолепием, да и разве что-то подобное можно сказать о туалете? Но он почуствовал себя как-то… неуютно. Впрочем, это тоже обьяснялось довольно просто — парень в женском туалете… Да и рыдания, доносившиеся из последней кабинки, не добавляли этому места шарма.

“Так что там сказал отец? Один из умывальников, что же, ладно, поищем…”

— Откройся! — прошипел он на змеином языке, подойдя к ближайшей раковине. Но ничего не произошло — проход и не думал появлятся. Он проделал то же самое ещё несколько раз, но всё оставалось по-прежнему — вход в Тайную комнату так и не обнаруживал себя.

— Попробуйте вот этот, хозяин, он как-то странно пахнет, — послышалось шипение Тан, доносившееся из-под рукава мантии, когда он проходил мимо одного из умывальников. А, какая разница… И Атан послушался совета змеи.

Только он произнёс заветные слова, как кран вспыхнул ярким опаловым светом. Раковина пропала, а на её месте показался огромный вход — труба. Парень на мгновение замешкался, решаясь, и, наконец, сделал несколько шагов и, осторожно пригнувшись, начал забираться в трубу. Он всё ещё держался за её край, когда раздался чей-то визгливый и растерянный голос:

— Эй кто там?! Не смей прятаться, я знаю, ты здесь! Сейчас нажалуюсь преподавателям…

Не желая оказаться замеченным, а уж тем более узнанным, Атан разжал пальцы и полетел по трубе вниз, в чёрную неизвестность…

Полёт был довольно долгим. То и дело вокруг мелькали отходящие в сторону рукава, несколько более узкие, чем этот главный. Слизь, скопившаяся в трубе возможно ещё со времён основателей, уже была на мантии и руках. Он брезгливо поморщился, подумав, каким путём она там появилась, да и вообще это было неприятно… Тантал же приходилось ещё хуже, змея совершенно не любила полётов и быстрых спусков, предпочитая покой и размеренность, а потому нынешнее состояние вызывало у неё массу негодования.

Наконец, полёт кончился. Труба под конец делала резкий изгиб, и Атан, вместо того, чтобы упасть вниз и сломать себе несколько костей, пролетел чуть-чуть вперёд, со сравнительной мягкостью падая на каменный пол; ещё бы чуть-чуть и он оказался в луже из этой самой слизи…

Первым делом парень встал и, произнеся очистительное заклинание, огляделся. Лучик света, вырвавшийся с конца палочки, тускло освещал тоннель высотой примерно с человеческий рост. В ширину он был довольно просторным — по бокам были развешаны незажженные факелы, призванные освещать путь. Вот только куда он ведёт?

— Ну, именно это я сейчас и собираюсь выяснить! — сказал в пустоту парень и, подойдя к одному из факелов, зажег его заклинанием огня. Видимо, факелы были непростыми потому, как вслед за этим поочерёдно стали зажигаться и остальные, внося свет в подземелье.

Чем дальше он шел, тем больше чувствовал, что совершает ошибку. Тантал, похоже, была с ним согласна, потому как взволнованно шипела и несколько раз даже пыталась уговорить его повернуть обратно. Но парень знал: пути назад не было, и потому он, несмотря на сковывающее его плохое предчувствие, всё равно шел вперёд.

Было похоже, что в тоннеле кроме него никого и не было, здесь царила мёртвая гнетущая тишина. Под ноги же себе парень и вовсе предпочитал не смотреть — кости давно умерших животных были не самым приятным зрелищем. Наконец впереди показался какой-то неяркий свет, как будто бы два зелёных светлячка уселись на холодную стену передохнуть. Лишь подойдя поближе, парень понял, что этот свет исходил из изумрудов — глаз змей, выгравированных на стене.

“Значит, уже близко” — подумал он.

— Откройся! — вновь приказал он на языке змей. И стена повиновалась; между двумя змеями-рисунками образовалась вначале щель, а потом и полноправный проход. Тяжело вздохнув, Атан вошел в него.

Атан очутился в большой просторной комнате-зале с очень высоким потолком. Колонны, барельефы — всё это было величественным и подавляющим. Парень, не останавливаясь, продолжал идти вперёд, как и говорил ему отец. Тот же отец рассказывал ему, что эти статуи и зал специально были заколдованы так, что каждый засомневавшийся или остановившийся попадал под действие чар и уже никогда не выбирался назад, он уже просто не хотел этого делать. Но, хотя на самого Атана действие этих чар не распространялось, — тут помогало кольцо, плотно сидевшее на пальце, — Атан всё равно спешил. Ему не очень-то хотелось задерживаться здесь.

Наконец он добрался до статуи Салазара Слизерина. Огромная каменная статуя основателя, выполненная в полный рост, стояла как раз на другом конце зала, так что отсюда плохо различался почти исчезнувший вход.

Атан поднял голову вверх и уверенно прошипел выученные слова.

— Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четвёрки!

“Да, а мой предок явно не отличался скромностью.”

Едва Атан успел это подумать, как огромное лицо статуи пришло в движение, рот открылся, и что-то начало медленно, почти лениво начало выползать оттуда.

— Хозяин, уходите скорее, я чувствую это… — испуганно зашипела Тантал; никогда Атан ещё не видел свою змею настолько напуганной. И всё же он послушался и отошел за статую, давая себе возможность разглядеть получше то, что происходило. Потом это существо с гулким стуком выползло на пол; Атан чувствовал, что оно ищет его.

— Василиск, хозяин, это василиск… — зашипела Тан, парень хотел уже сказать ей, чтобы она замолчала — ведь если это действительно король змей, то он спокойно может обнаружить их по шипению.

Но он уже опоздал: огромная змея зашевелилась и довольно быстро для такого существа поползла по направлению к парню. Бежать было бессмысленно, мантия-невидимка не помогала — змея могла видеть сквозь неё, и Атан судорожно вспоминал все, что знает об этих существах. Он изучал их, но, к сожалению, так и не узнал главного — каким же образом можно убить Василиска.

— Хозяин, король змей, он уже близко, быстрее… — шипела Тантал как заведённая, ещё больше сбивая парня с мыслей.

— Замолчи! — наконец не выдержал он, потом повернулся и… наткнулся на два огромных, желтых глаза с вертикальными зрачками.

“Всё, это конец…” — мелькнула у него в голове мысль.

Тут же его тело будто бы сковало, оно стало словно каменным, он не чувствовал ни рук, ни ног не мог пошевелить ими. Зато внутри у него образовался какой-то холодный комок, и его сильно тянуло навстречу василиску. Ещё секунда — и сознание должно отключится, он уже не мог связно мыслить, но внезапно он почувствовал что-то тёплое. Это тепло исходило от руки и разливалось по телу, освобождая его от действия убивающих чар Василиска. Ещё несколько мгновений — и он был уже полностью освобождён от них.

“Да, похоже, я всё же не зря надел это колечко. И не зря отец говорил, что без него мне придётся нелегко.”

— Признай меня! — властно зашипел он Василиску. — Я твой хозяин, повинуйся мне!

— Слушаюсь, Господин мой… — послышалось громкий ответ тысячелетнего существа. — Я признаю вас... Что прикажете, господин?

Атан почувствовал облегчение — у него получилось! Так вот кто был тем самым “помощником”! Ну что же, надо было спешить, он и так потратил здесь слишком много времени.

— Подними меня наверх, в замок! — для начала приказал он. — Но так, чтобы никто не слышал.

— Слушаюсь. Не соблаговолит ли Господин забраться на меня? — спросил Василиск, и Атан, кивнув, с трудом стал, взбирается на шею, ну или на то место, где, по его предположением, должна была находиться шея гигантской змеи.

Атан стоял в одном из коридоров Хогвартса. Неподалёку был замаскированный выход одной из труб, по которой и передвигался Василиск. Сейчас огромная змея осталась ждать там его дальнейших приказаний. Сам же Атан стоял в коридоре и ждал жертву, точнее, того, кто скоро ею станет. Над ним сейчас догорала огненная надпись:

“Дамблдор, отдай то, что принадлежит мне, наследнику Слизерина, иначе эта жертва не будет последней.”

Коротко и со вкусом. Атан надеялся, что уж это подействует на старого дурака. Ну а если же нет…

Послышались чьи то шаги — в тускло освященный коридор завернула одинокая фигура.

— Василиск, прояви себя, твоя жертва прибыла, — прошипел Атан, правда, на последнем слове его голос дрогнул, и парень отвернулся. Он услышал, как шаги убыстрились до бега и удивленный и испуганный возглас:

— Что за… во имя Мерлина…

Потом звук падающего тела… Василиск нашел свою жертву.

Ремус поднялся на северную башню. Он хотел подышать свежим воздухом, просто постоять и посмотреть на звёзды, не думая, просто чувствовать… Когда-то он часто смотрел на небо. В том далёком и никогда невозвратимом прошлом ночь была их другом. Джеймс, Сириус, Питер и он сам — мародёры. Главные проказники Хогвартса, которыми восхищались ученики и которых постоянно ругали учителя. Друзья… Как давно это было в последний раз? Выпускной. Тогда, ночью, сбежав из гостиной, где отмечали гриффиндорцы, они направились в запретный лес. Последний раз. Они буквально упивались им, пытаясь сохранить в воспоминаниях тот аромат свободы, что царил там. Они и были свободны, тогда… Молоды, полны жизни, идей мечтаний… И всё это разбилось, раскололось, словно хрусталь, упавший на гранитные камни действительности. Сколько людей умерло в этой всё непрекращающейся войне? Сотни, тысячи, десятки тысяч? Каждый день приходили известия о всё новых жертвах, казалось, их поток никогда ни прервётся.

Тот-кого-нельзя-называть. Самый тёмный волшебник столетия, именно он стоял за всем этим. Именно против него боролся сам Люпин. Именно он был причиной всех этих смертей… Джеймс, друг, почему ты ушел? Почему не справился с ним? Ремус помнил свой последний разговор. Они говорили о смерти. Будто бы Джеймс предчуствовал близкую гибель, потому и завёл тот разговор. Сириус тогда вспылил, он не любил подобных разговоров. А он, Ремус, слушал, внимательно схватывая каждое слово…

Питера уже не было с ними. Они не обратили внимание на его постоянные отлучки, на нелепые, явно выдуманные причины… Они вообще обращали на него мало внимания. Питер, почему ты предал нас? Почему предал то во что верил? Ведь ты верил, правда? Что было причиной? Жадность? Глупость? Малодушие? Или мы?

Ремус часто думал над этим и каждый раз приходил к разным выводам. В одну ночь он потерял двух друзей. Две части его души были вырваны с корнем, растоптаны… Нет, пожалуй, даже больше. Ремус вспомнил о Гарри. Малыш, совсем маленький сын Джеймса. Он был невинной жертвой, он не заслужил умереть, так и не успев пожить. Молодой мародёр… Единственный.

Не у него самого, не у Сириуса так и не было детей. Вот только причины были разными. Для себя Ремус решил уже давно, что ребёнок — непозволительная роскошь. Он получеловек, оборотень, создание ночи. Зачем и без того страдающему миру ещё такой же? Да и какая женщина захочет иметь от него ребёнка? Нет, дети — это не для него! Как бы больно не было, как бы не хотелось иного… А вот Сириус. Он также так и не завел семьи. Это было странно, особенно зная, как раньше он хотел этого. Из них всех пожалуй именно Сириус стремился к семье, к тому, чего у него не было…

Он, Ремус, помнил как в одном из откровенных разговоров, часто проходивших в Визжащей хижине после их ночных прогулок, они говорили об этом. Пожалуй, среди мародёров не было человека, хотевшего семьи больше. Нет, Джеймс тоже, но у него было по-другому. Родители его любили, баловали, он был единственным ребёнком, а потому всё внимание было приковано к нему. У Сириуса же нет. Он никогда не видел материнской ласки, даже когда был малышом — родители обращались к нему, как к взрослому. "Наследник Блеков не должен быть слабым!" — вот что вдалбливали ему с пелёнок. Наверное, благодаря именно этому Сириус, едва очутившись в школе, стал одним из самых больших шалунов. О его, а потом уже их совместных проделках знали все факультеты, уже с первого курса к ним приклеили это прозвище — мародёры. И они не были против, им нравилось всё это…

Как далеко, и, одновременно, так близко. Всего лишь покопавшись в памяти можно восстановить все те шалости, что они проделывали здесь. Но этого не вернуть. И нет больше мародёров.

Сириус. Как он горевал о Джеймсе, о Лили, о Гарри… Они были его семьёй, его близкими. К Гарри он относился как к сыну, да нет — все они так относились к нему. Он был их малышом, их маленьким мародёром…

Ремус помнил взгляд друга, когда тот понял, что никого из Поттеров больше нет. Раненый зверь, пожалуй это было наиболее точное определение. Смертельно раненый… Казалось, из его глаз исчесло всё то солнце, весь тот свет и задор. Теперь это был уже не тот Сириус. Нет, он не стал жестоким или излишне злым. Он просто замкнулся, не доверял никому, отдалился от всех. Даже от него, Ремуса. Они уже не говорили по душам, да и вообще — когда в последний раз они говорили? Нет, не по делам Ордена Феникса, а просто по-дружески? Несколько лет назад, он даже не мог вспомнить даты.

Не было болше мародёров, не было больше их дружбы, казалось, вместе с Джеймсом умерло и прошлое.

Профессор глубоко вздохнул. Сколько раз он уже размышлял об этом? И к чему могли привести эти мысли? К меланхолии, к медленному, но верному жалению самого себя. Одинокого, заброшенного…

Нет, он давно уже не думал об этом. Просто сегодня был особый день… Ещё одна бессмысленная жертва в череде точно таких же… Молодой, совсем ещё молодой, впереди была жизнь… Но кто-то отобрал всё это, ради прихоти, желания… Бессмысленно, бесчеловечно. Они обвиняли оборотней в жестокости, а чем волшебники отличались от них? Оборотни хотя бы убивали ради пропитания, чего же ради была эта смерть, пожалуй, не знал никто.

Ремус посмотрел на лунный серп ярко светивший на ночном покрывале. Скоро, уже совсем скоро.

* * *

Атан сидел на холодном и жестком камне. На северной башне, которую он выбрал местом своих раздумий, было тихо и спокойно. Именно этого спокойствия сейчас не достовало душе парня. Ветер обдувал его со всех сторон, но он казалось не замечал этого.

Убийца…

Да, он был именно им. Безжалостным, лишавшим жизни просто так, ради цели, достижение которой было весьма сомнительно. Он вновь сделал это…

“Второй раз? Ну и как ощущения?” — спросил он у самого себя и честно ответил — “Погано…”

Всё произошло так быстро, жертва даже не успела закричать, а всё было кончено. Пустые глаза, обмякшее тело с тихим стуком упавшее на пол.

Тогда он ничего не почувствовал. На автомате он приказал Василиску убратся обратно, а сам поспешил скрытся под мантией-неведимкой.

Убийца…

Он был всё ещё там, когда на крик одной из первокурсниц, шедшей по коридору, сбежались учителя. Он видел, как та же девчонка без чувств падает на пол… И не мог уйти, он просто стоял там и смотрел, даже не обращая внимания на мельтишивших вокруг волшебников.

Убийца…

Прошелестело у него над ухом. Он даже не понял, сам ли сказал это, или же это слова кого-нибудь другого.

Убийца…

Он и не заметил, как остался один, лишь на стене ярко светилась выжженая надпись. Он сам сделал это, сам написал всё, что хотел от него отец.

Потом также тихо он развернулся и пошёл подальше от этого места.

И пришёл сюда. Он уже несколько часов сидел здесь. Не двигаясь, смотря в одну точку… Солнце село, взошла луна, загорелись звёзды, а у него в голове крутилось лишь одно слово.

Убийца…

Такой же как и его отец, такой же, как и его служащие. Он ничем не лучше. Ну, может, сейчас и лучше, немного, но пройдёт ещё немного времени, и он сам станет таким — безжалостным, хладнокровным…

“А ты разве не хочешь? Не об этом мечтаешь? Сравняться с отцом, стать таким же, как он?” — вновь прозвучал вопрос.

“Не знаю…”

Сейчас он и вправду ничего не знал. Как бы ему хотелось забыть. Чтобы весь этот день просто выпал из памяти… Но нет, этого не произойдёт.

Совесть, оказывается, она и у него есть, пусть и немного извращённая. Атан усмехнулся, он уже начинал острить, пусть даже с самим собой.

Всё пройдёт, он привыкнет. Станет таким как отец… станет!

* * *

Ремус наконец то освободился из плена своих воспоминаний. Оказывается он всё это время был тут не один. Только сейчас он заметил одинокую фигурку, сидевшую на самом краю башни. Один из студентов, это точно, силуэт слишком мал для взрослого.

Он осторожно подошел и положил руку на плечо подростка, тот ощутимо вздрогнул и поднял глаза. Ремус тут же убрал руку, будто обжегшись. О, боже, на него смотрели глаза Лили, такие же — цвета молодой листвы, вот только выражение этих глаз было совсем другим. Настороженное, скрытное холодное… На мгновение в этих глазах промелькнуло недоумение и страх, но это было почти неуловимо, так как подросток сразу же справился с собой.

— Мистер Стронг, что вы здесь делаете? — спросил он с трудом, справляясь со своим голосом.

— Вышел подышать, — лаконично ответил тот.

— Подышать? Вы знаете, что уже давно должны быть в своей гостиной?

— В гостиной? Но ещё только полдевятого, ещё есть полчаса…

— Нет. С сегодняшнего дня в школе введён новый режим, все ученики сразу после ужина должны находится в своих гостинных.

— Я не знал, — так же коротко ответил подросток, и Ремусу показалось, что тот чем то расстроен. Неужели смерть одного из учеников повлияла даже на этого холодного слизеринца? И Ремус не знал, как отреагировать на эту мысль… У него никогда не получалось утешать, да и вряд ли Стронг нуждался в утешении. Но на всякий случай Ремус спросил:

— Что-то произошло? — В конце концов помогать ученикам было его обязанностью как учителя.

"Что-то произошло?"

Для Атана это прозвучало словно звон сирены. Что здесь нужно этому прихлебателю магглолюбца-директора? Зачем он появился здесь? Вначале Атан испугался. Да и кто просил этого Люпина подкрадываться к нему, и, ни с того, ни с сего, класть руку на его плечо. Да он чуть было не упал.

А теперь этот жалостливый взгляд… Неужели он вообразил, что с ним что-то случилось? Или, не дай Мерлин, он переживает по поводу этой смерти? Нет, он правильно выбрал — он не слабак, он такой же как отец и будет следовать за ним!

— Нет, ничего… — грустный и тихий голос… И правда, что могло произойти?

— Думаю, эта смерть подействовала на всех нас.

О, боже, он и вправду решил что ему — Атану — не всё равно! Да если бы и так, кто дал ему право вот так подходить и лезть к нему в душу? Больше всего Атан терпеть не мог этих притворных сантиментов, почему люди считают что имеют право лезть тебе в душу? Так было всегда, и обычно он использовал подобные чувства в своей цели. Сейчас же… это раздражало. Ему просто хотелось побыть одному.

— На меня ничто не подействовало, особенно смерть какого-то грязнокровки.

"Это стоило того, как дёрнулось лицо профессора, видно ,я и вправду задел его за живое. Но почему это не приносит мне радости? Обычно злость других действовала на меня иначе…"

— Да как ты смеешь… — даже голос Люпина дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Ты не имеешь права рассуждать о жизни других людей, щенок!

— А вы не имеете права называть меня щенком! — Атану никогда не нравились животные клички, а уж назвать его всего лишь щенком было явным оскорблением… Но, похоже, профессора не интересовало его мнение.

— Он был твои однокурсником! Твоим ровесником, как ты можешь… — его голос сорвался: — Нет, ты не щенок, ты — змеёныш, такой же как и…

— Как кто? Как мои сокурсники-слизеринцы? Так? — хм, как быстро он выходит из себя. Даже неинтересно.

— Нет, не слизеринцы, не только они… — тут профессор замолчал, видимо, он и так понял, что наговорил лишнего, а уж спорить с учеником было и вообще неприемлимым. — Мне жаль тебя.

Атан чуть ли вновь не упал. Жаль? Этому профессоришке жаль ЕГО? Он хоть знает, кто он такой? Нет, конечно же, не знает… Но, в любом случае, он — Атан — выше жалости, он не позволит, чтобы его жалели. Боялись, ненавидели — да! Но не жалели!

— На ваше месте я бы пожалел того грязнокровку… — нет, он не купился второй раз на ту же самую уловку, но взгляд его стал ещё более злым.

— Мне жаль его, — признал Люпин — Но тебя больше. Ты не знаешь, что делаешь, что говоришь… Ты никогда не любил. Если бы ты знал, какого это, то не стал бы так говорить о человеческой жизни. А теперь — вставайте, мистер Стронг, я провожу вас в вашу гостинную.

— Ещё одно распоряжение директора? — поинтересовался Атан, тем не менее, вставая.

— Да, а теперь поторапливайтесь, я не хотел бы затратить на это всю ночь.

— Как скажете, профессор…

Больше они не говорили, каждый из них был погружен в свои мысли. У Атана же в голове всё ещё прокручивались слова Люпина.

“Ты никогда не любил…”

На следующее утро Атан встал с большим трудом. Наверное, главной причиной этого было то, что он долго ворочался, пытаясь заснуть. Сон же его сморил только под утро, когда солнце уже медленно поднималось над Запретным лесом. А потому, сегодняшнее пробуждение было очень трудным, особенно если учесть прескверное настроение парня, вызванное вечерними событиями.

Он одёрнул полог и заметил, что в спальнях уже никого нет, также никого не было и в гостиной, в которую он спустился едва одевшись.

“Неверное, все уже на завтраке” — подумал Атана и уже хотел выйти из слизеринской гостиной, как заметил небольшую книжку, лежащую на полу рядом с камином.

“Дневник Грейнжер, интересно, удалось ли им что-нибудь узнать из него? А, неважно…”

Атан быстро занёс книжку в спальню и спрятал среди своих вещей. Потом решил всё же отправится на завтрак, который должно быть давно начался.

Он ещё только подходил к залу, когда услышал голос Дамблдора. Этот его тон, который он использовал в сегодняшней речи, довольно сильно отличался от того мягкого и успокаивающего, которым он “потчевал” их обычно. Сегодня это был голос огорчённого и несколько холодного человека, Атана даже удивила эта метаморфоза, произошедшая с его врагом всего за одну ночь. А может быть, это и была его истинная сущность?

— Дорогие ученики! Вчера вечером произошло страшное событие. Один из студентов, один из вас умер, — послышался резкий вздох удивления, испуга и сожаления, потом раздались и чьи-то всхлипывания. — Терри Бут. Он был отличным студентом, хорошим другом и, самое главное, он был молод…

Именно на этом моменте в речи директора Атан достиг двери и, не колеблясь, открыл ее, проходя внутрь. Со спокойным, даже несколько заносчивым выражением лица он прошел за стол Слизерина и занял привычное место. Атан не обращал внимания на взгляды учителей, полных негодования, ни на укоризненные взгляды учеников, ни на их перешептывание. Какая разница, что они о нём думают?

Дамблдор прочистил горло, он тоже смотрел на Атана, однако ничего не сказал и вновь переключил своё внимание на зал.

— Эта потеря тяжела для всех нас, и мы, безусловно, никогда не забудем мистера Бута. В память о нем будет установлена табличка в зале наград, и он всегда останется жить в наших сердцах.

Директор замолчал, молчали и все ученики — они переваривали услышанное. Особенно расстроенным выглядел стол факультета Рейвенкло, а уж на декана, профессора Росток, и смотреть было страшно, насколько она была подавлена.

Дамблдор вновь заговорил, и голос его звучал ещё глуше, ещё тише.

— Но его смерть не была случайностью. — Ученики, до этого в основном сидевшие с поникшими головами, выжидающе посмотрели на директора, в их глазах был страх и удивление… Однако договаривать директор не стал. Следующая его реплика уже была связана с другим.

— В связи с этим этими событиями в школе будут введены чрезвычайные меры безопасности. Прежде всего, Министерство магии особым приказом приставило к школе отряд Авроров, которые будут находиться здесь круглый год, обеспечивая покой и безопасность учеников. Во-вторых, все передвижения учеников за пределами школы запрещены, исключением будут только уроки, на которые вас будут сопровождать учителя. Ну, и, в-третьих, с этого дня после ужина ученики должны оставаться в гостиных своих факультетов. Вот, пожалуй, и всё, за более подробным разъяснением вы можете обращаться к старостам или деканам. А теперь приятного аппетита.

С этими словами Дамблдор опять сел на своё место, однако ученики что-то не спешили приниматся за еду. В основном за столами царил дух растерянности, страха и непонимания.

* * *

Слухи в школе распространялись быстро, и уже с утра многие поговаривали об убийстве. Когда же деканы пришли за ними чтобы сопроводить к завтраку, эти предположения стали обретать реальную оболочку. А сейчас им сказали правду, и она никого не обрадовала, лучше бы всё это было мифом. Аппетита не было, и потому студенты полушепотом обсуждали, что же послужило причиной смерти Терри, а также выражали соболезнование его девушке Ханне Аббот.

За слизеринским столом картина была несколько иная, но и там особой радости никто не выражал, в основном студенты сидели, тихо переговариваясь между собой, делясь соображениями на этот счёт или просто обсуждая свои дела. Атана же привлёк разговор Блейза и Миллисенты, девушка как всегда оказалась одной из самых осведомлённых.

— Я же тебе говорила, что кого-то из грязнокровок убили! — тихо прошептала она другу.

— Говорила, ну и какая нам-то разница? Одним грязнокровкой меньше, одним больше…

— А такая… Говорят что Тайная комната вновь открыта! — казалось это заявление возымело эффект разорвавшейся бомбы, так как большинство учеников сидящих ралом с Миллисентой насторожились и выжидательно посмотрели на неё.

— А ты откуда узнала? — спросила у неё Пенси.

— Да так, птичка на хвосте принесла… — но долго секреты она держать не умела, да и не хотела. — Ну ладно, ладно я встала рано и слышала, как Снейп говорил об этом Драко.

Вот тут всё внимание переключилось на Малфоя — младшего, однако тот подтверждать или опровергать что-либо не стал, а расспрашивать его побоялись. Зато Атан услышав кое-что очень заинтересовавшее его, решил удовлетворить своё любопытство.

— Постой, ты сказала, что Тайная комната вновь открыта? Значит, когда-то это уже бывало?

— Да, четыре года назад её тоже открыли, вот только смертей тогда не было, лишь несколько грязнокровок оцепенели и всё, — довольная вниманием к своей персоне поведала Миллисента.

— Это всё? — Атан даже поразился скудности информации.

— Ну, всего не знает, пожалуй, никто, кроме самого директора и профессоров, ну возможно некоторые Гриффиндорцы, — чуть-чуть обиженно сказала слизеринка.

— А кто открыл комнату?

— О, а вот это самое интересное! — Миллисента заметно оживилась. — Комнату открыла Джинни Уизли, тогда первокурсница, гриффиндорка!.. И это девочка из добропорядочной магической семьи, где грязнокровок буквально на руках носят! — насмешливо добавила она.

Атан же пропустил последнюю реплику мимо ушей, сосредоточив всё своё внимание на гриффиндорском столе, собираясь найти эту девчонку.

“Была открыта! Но как? Ведь комнату может открыть только наследник слизерина, змееуст! Не хочет ли она мне сказать, что в нас с Уизли течёт по сути одна кровь?”

— Можешь её не искать, за факультетским столом “малышки Уизли” нет, — сказал Блейз, проследив за взглядом Атана.

— Почему?

— Почему? — Блейз криво усмехнулся. — Неужели в школе оставят преступницу? Дамблдор, конечно, маразматик и идиот, но не настолько. Её отчислили, сразу же… Хотя вначале ей светил Азкабан, но директору и семейке как-то удалось её отмазать.

— Интересно, тогда об этом писали все газеты, почему ты не в курсе? — поинтересовалась Миллисента.

— Читать не люблю… А вы и вправду считаете, что эта Уизли открыла комнату?

— Нет, конечно!... Да эта тихая, вечно стесняющаяся девчонка без спросу ничего и сделать-то не могла! Тем более, что комнату мог открыть только На… — начала было говорить девушка, но её прервал тихий голос Малфоя.

— Миллисента, — спокойный тон, однако девушка, кажется, поняла, что взболтнула лишнее.

— В общем, это точно была не она, — резюмировал Блейз.

— Но тогда кто? — Атану очень хотелось узнать, кто кроме него и отца смог войти в Тайную комнату.

— А тебе до этого, какое дело, Стронг? — снизошел до вопроса Малфой.

— Любопытно.

— Любопытство кошку сгубило… И вообще, мне интересно, где ты был вчера вечером? — поинтересовался слизеринец, но довольно тихо, так, чтобы его последний вопрос никто с других столов не мог услышать.

— А какое тебе до этого дело, Малфой? — так же поинтересовался Атан.

— Я староста, мне положено интересоваться, где ученики бывают после отбоя, — ответил Малфой, очевидно он ожидал подобной реплики.

— Я гулял. — Недоверчивый взгляд блондина. — Знаешь, в подземельях душно, вот я и решил прогуляться. А ты на что-то намекаешь?

— Я? — Что ты, конечно же, ни на что… — Ну и как прогулялся? Хорошо?

— Очень! — с каждой репликой их разговор становился всё более и более язвительным.

— И много увидел?

— Достаточно. Тебе подробно рассказать или как?

— Мне? О, зачем, ты лучше декану расскажи, он как раз идёт сюда. — Малфой выглядел довольным, он явно знал, о чём хочет поговорить с ним Снейп.

Профессор Зельеделия действительно приближался к слизеринскому столу и, судя по его виду и тому, как он смотрел на него, этот разговор был бы не из приятных.

— Мистер Стронг, как я вижу, вы уже поели, — профессор окинул взглядом нетронутую еду на тарелке. — А потому не соблаговолите ли вы мне объяснить, почему вы опоздали на завтрак?!

— Всё очень просто, я проспал, — как можно более спокойно ответил Атан, однако взгляд, которым на него смотрел профессор, ему не очень нравился.

— Проспали, значит… — злым шепотом повторил тот. — Вы считаете себя настолько особенным, что можете так запросто взять и проспать?

— Ну, если уж на то пошло то да, считаю! — довольно-таки дерзко ответил Атан.

— Считаете себя выше других студентов, профессоров, явившихся вовремя? — продолжал нападать на него Снейп.

— Вы и вправду желаете знать ответ на этот вопрос? — Атан и сам не понимал что с ним, почему он так явно хамит одному из профессоров, но наблюдать, как вытягивается его лицо, было весело. Но тот, кажется, взял себя в руки.

— Нет, мистер Стронг, но мне хотелось бы знать, где вы были вчера вечером! — спросил Снейп.

“А вот это уже не так весело…” — подумал Атан.

— Я гулял.

— Да? И где же если не секрет?

— Ну, по замку, был на башне… — начал рассказывать Атан. — Может быть, вам проще карту составить?

— А на третьем этаже вы случайно не были? — поинтересовался Снейп. Ученики, сидящие тут же, внимательно следили за этим разговором.

— Нет, а должен был?— спокойно, будто бы ничего не понимая, спросил Атан.

— Это уж вы мне… — начал опять “наступать” профессор зельеделия, кажется, ответы студента его не удовлетворил.

— Извините, профессор, что перебиваю, но мне надо кое-что отдать мистеру Стронгу. — сказал подошедший к слизеринскому столу Люпин.

— Говорите, только недолго, — нехотя буркнул Снейп. Атан же был растерян, он не знал, что ещё хочет сказать Люпин, вчера не наговорился? Или согласен со Снейпом и хочет обвинить его?

— Мистер Стронг, вы забыли это вчера. Довольно полезная штука, должен сказать, за такими вещами следить надо и беречь их, — сказал Люпин и передал парню сверток, обернутый в бумагу. Для секретности — понял Атан, чтобы другие не догадались… После профессор ЗОТИ развернулся и пошел обратно к преподавательскому столу.

— Подождите! — довольно громко сказал Снейп, несколько студентов посмотрели на него. — Вы хотите сказать, что вчера были с мистером Стронгом, верно?

— Ну да, мы встретились на Северной башне, — простодушно ответил Люпин. Снейп несколько секунд побуравил его своими глазами, будто бы проверяя, правду ли тот говорит, а потом вновь посмотрел на Атана. — А что-то не так профессор?

Нельзя было передать словами какое облегчение и радость испытал Атан после появления Люпина. Теперь у него было алиби, причём железное… Интересно, профессор знал, что делает или и вправду ни о чём не догадывался, и всё это было лишь совпадением? Но, в любом случае, всё закончилось хорошо… Вот только Атан не забыл мантию, он просто не взял её, не желая привлекать к ней внимание профессора. Но, как говорится, что ни делается — всё к лучшему!

— Всё так, профессор Люпин, всё так… — почти яростно сказал тому Снейп, Люпин же пожал плечами и отправился по своим делам.

— Я тоже, пожалуй, пойду, надо ещё вещи взять… — сказал Атан, с трудом сдерживая улыбку. — Если у вас нет больше ко мне вопросов, профессор.

— Нет, вы свободны, Стронг, пока свободны… — бросил Снейп и тоже ушел, поняв, что загнать парня в угол сейчас у него не получится.

* * *

После уроков Атан решил выполнить одну свою задумку, совершенно случайно пришедшую к нему на Трансфигурации.

— Грейнжер! — окрикнул Атан, увидев, как гириффндорка в сопровождении своего друга выходят из кабинета Заклинаний. — Подожди.

— Что тебе надо, Стронг? — довольно враждебно поинтересовалась она.

— Поговорить.

— О чём?

— Гермиона, пойдём, нам не о чём говорить с этим слизеринцем, — сказал Уизли, и девушка, похоже, была согласна с ним.

— А я думаю, есть о чём… — ответил Атан. — Грейнжер, ты в последнее время ничего не теряла?

— Теряла?.. — непонимающе переспросила она, но потом на её лице отразилось понимание — не зря все так ценили её мозги. — Дневник! Так это ты украл его!

— Украл? О, нет, ты ошибаешься, к тому же это слово так… вульгарно… — теперь Атан мог и потянуть время, эта парочка была у него “на крючке” как говорили магглы. — Я предпочитаю говорить — позаимствовал. Хотя, чего ждать от тебя, надлежащее воспитание явно не входит в добродетели магглов...

— Прекрати! Ты не смеешь оскорблять Гермиону, мерзкий выродок! — вспылил Уизли.

— О, Уизли… хм, даже не знал, что добренькие гриффиндорцы знают такие слова,… Хотя, на той помойке, где ты вырос, наверное, и не так говорили… — спокойно ответил Атан, но решил всё же сменить тактику, ему нужно было не выводить из себя гриффиндорцев, а узнать у них кое-что. — Но — ладно, давайте оставим разговор о ваших манерах и их отсутствии. Как я уже сказал, мне нужно с вами поговорить.

— С чего ты взял, что мы захотим общаться с тобой?! — поинтересовалась Гермиона.

— Ну, ты же не хочешь, чтобы страницы из твоего дневника были прочитаны всей школой? — поинтересовался Атан. Девушка покраснела и с яростью посмотрела на слизеринца, тот мило улыбнулся в ответ, мол, ну давай, откажи, и я с удовольствием выполню угрозу. И Атан действительно сделал бы то, что пообещал.

— Ты не посмеешь!.. — выдохнул Уизли.

— Хочешь проверить?

— Нет, мы поговорим, но после ты отдашь мне дневник и уберешься подальше, — наконец решилась Гермиона.

— Но… — похоже, у Уизли всё ещё имелись возражения на этот счёт, но вслух он говорить не стал, вместо этого подошел к девушке и что-то зашептал ей на ухо. Атан так и не смог услышать, что, но это явно касалось его.

— Да, Рон, возможно ты прав, так будет безопаснее, — задумчиво ответила та своему другу, а потом вновь повернулась к Атану. — Стронг, мы согласны, но вначале ты отдашь мне свою палочку!

— Не доверяете? Вы разбили мне сердце! Я сейчас просто умру от огорчения… За что вы так со мной поступаете… — начал говорить Атан притворно обиженным голосом.

— Прекрати паясничать! Напоминаю, это ты хочешь поговорить, не мы, так что будь любезен, выполняй условие, — строго заявила девушка.

— А почему я должен доверять вам? Знаешь идти без палочки к своим недругам… на это способен только гриффиндорец, которым я к счастью не являюсь. Так что мой ответ — нет, я никому палочку не отдам.

— Ну, тогда и разговора не будет! — и Грейнжер с Уизли развернулись и стали уходить.

Перед Атаном встал выбор: пожертвовать своей гордостью и палочкой, остановив, их или же забыть об этом, ну, или перенести разговор на другой день. Но вот когда будет этот самый другой случай? Тем более, сегодня и любопытных меньше, большинство учеников передвигались большими компаниями и, видимо, предпочли выдавшееся свободное время провести в гостинной, в безопасности. В основном, по Хогвартсту в безопасности ходили лишь Слизеринцы, но они-то ничего и не боялись — как объяснила та же Миллисента, Наследник убивает исключительно тех, в ком течет “грязная кровь”. Они же чистокровные, и потому их это волновать не должно… Вроде бы логично, вот только Атан, в отличии от того же Блейза, не был бы так уверен в этой безопасности, ведь на месте этого самого Бутта мог вполне оказатся и кто-нибудь чистокровнный. Ведь самому Атану было тогда всё равно, кто будет жертвой.

Но надо было что-то решать, всё-таки эти двое ушли довольно далеко, а бежать за ними Атану совсем не хотелось.

— Ладно, договорились, — сказал он так, чтобы гриффиндорцы услышали его. Те остановились и, развернувшись, приблизились.

— Ну что же, давай палочку и пошли, где ты там хотел поговорить, — сказала Гермиона, Уизли же не скрывал, как ему не нравится эта идея, однако промолчал.

— Вот, только будь с ней осторожна, она несколько… эксцентрична и не любит, когда кто-нибудь кроме меня берёт её в руки, — ответил парень, передавая девушке волшебную палочку. На самом деле, он не совсем врал на счёт неё, та и вправду не любила чужих прикосновений, а уж попытка чужака колдовать с её помощью вообще могла закончиться плачевно. — А, где поговорить? Да всё равно, думаю, пустой класс подойдёт.

Поиски свободной аудитории много времени не заняли, и потому они очень скоро оказались втроём. Молчание, окружавшее их, было довольно натянутым; первой не выдержала Гермиона.

— Ну, Стронг, и о чём ты хотел с нами поговорить? Начинай, мы ждём.

— Ну, тем для беседы у нас не много, и я не думаю, что эта отнимет у вас много времени… Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете о Тайной комнате, — совершенно будничным тоном спросил у них Атан.

— А с чего ты взял, что мы что-то должны о ней знать? — поинтересовалась Гермиона.

— Ну, это же сестра одного из вас её и открыла… — смотря прямо на всё более и более выходящего из себя Уизли, медленно проговорил Атан. А потом добавил: — Так говорят, во всяком случае…

— А ты этому не веришь? — спросила Грейнжер; кажется, её друг от злости говорить был не в состоянии.

— Не знаю… Но в любом случае, мои умозаключения тебя не касаются. Мне просто нужно знать, что тогда произошло и всё, ничего больше… Уверен, Уизли и ты постарались что-то раскопать для защиты преступницы…

— Джинни ничего не делала! — похоже, Уизли прорвало. — И ни ты, и никто другой не смеют обвинять её в этом…

— Тише, Рон, я знаю это, знаю… — мягко проговорила Грейнжер. — Зачем тебе знать о Тайной комнате, Стронг?

— Надо, и, как я уже сказал, это не твоя проблема. Ну, так что, вы расскажете мне, или… — Атан не стал договаривать, но девушка поняла, что он имеет в виду ту угрозу насчёт дневника.

— Ладно, только мы вот тоже многого не знаем… — Атан лишь усмехнулся, он не очень-то в это верил, впрочем, он был уверен, что узнает всё, что знает эта парочка. — Рон, давай сядем… Стронг, ты тоже садись, разговор будет довольно долгий, а я не люблю говорить с теми, кто возвышается надо мной.

Атан, как ни странно, послушался, только уселся напротив них, чтобы видеть их глаза. Дело в том, что он не был уверен, скажут ли ему гриффиндорцы правду, а чтобы исключить этот момент, собирался воспользоваться приёмами легилименции. То есть, он не хотел проникать в их мысли глубоко, так, на верхний слой, чтобы быть уверенным в правдивости сказанного. Да и они не смогли бы заметить этого проникновения в сознание.

Грейнжер говорила долго — она подробно расписывала все, что происходило в школе на втором курсе. Изредка ей помогал Уизли, хотя и неохотно… Они рассказывали всё: как, узнав о том, что Джинни похитили, решили сами отправится её спасать; как их остановил Дамблдор, прибывший вовремя, и как директор появился в школе, держа на руках обессилившую девочку…

Всё это было мило, очень мило, но Атан так и не узнал главного — действительно ли комнату открыла Уизли или это кто-то другой, а она лишь прикрытие? Гриффиндорцы утверждали, что нет, более того — они свято верили в её невиновность, но… они были пристрастны, а потому их мнению нельзя было доверять полностью, тем более, всё улики указывали на обратное.

Наконец, Грейнжер закончила своё повествование; погрузившись в воспоминания, она и не заметила, что всё это время задумчиво крутила в руках палочку Стронга… какая-то та была подозрительно лёгкая…

Дверь открылась, и в ней показалась голова ещё одного гриффиндорца, того самого, лягушку которого Атан превратил в собаку. Этот парень в полном изумлении уставился на них. Впрочем, картинка была и вправду странная: два гриффиндорца и слизеринец сидят и мило беседуют…

— Невилл, тебе что-то нужно? — поинтересовалась Грейнжер.

— Эээ.. — замямлил тот. — Гермиона, Рон, МакГонагалл просила вас разыскать и передать, что директор хочет вас видеть… А что вы здесь делаете? — выпалил он практически на одном дыхании.

— Ничего, Невилл… Я просто спрашивала у Стронга про уроки… — нашлась та же Грейнжер, Атан же молча наблюдал за её довольно неуклюжими попытками вранья. Но гриффиндорец, похоже, поверил, потому как молча кивнул, а на лице у него было написано явное облегчение. — Невилл, ну ты иди, мы сейчас… — добавила девушка, и тот парень вышел за дверь; Атан почему-то был уверен, что тот никому об этом не скажет… ну что же это и к лучшему.

— Грейнжер, Уизли, идите, я узнал всё, что хотел, — сказал Атан, вставая, и давая понять, что разговор закончен.

— Сейчас, вот только вначале ты отдашь мне мой дневник! — заявила девушка, тоже поднимаясь, её друг последовал примеру большинства.

— Ну, конечно же, я его тебе отдам… ты, что мне не веришь?

— Нет! — отрезала она. — Ну, я жду?

— Подождёшь ещё, я не договорил. Конечно же, я отдам тебе дневник, вот только вначале сам его прочитаю и отдам, обязательно, макулатура мне ни к чему… — спокойно сказал Атан. Да… на лицо Грейнжер в этот момент стоило посмотреть…

— Нет! Ты отдашь мне его сейчас же!

— А я думаю, что всё же не отдам! — подражая ей, ответил слизеринец. Девушка вспыхнула от гнева, но внезапно дерзко улыбнулась.

— Ты забыл — у меня твоя палочка, и если ты не отдашь мне мою вещь, с ней что-нибудь случится… — в подтверждении своих слов она стала её медленно сгибать.

— Да? Ну что же, мне всё равно. — Атан пожал плечами. — Куплю себе другую, таких в Хогвартсе пруд пруди, благодаря братьям твоего Уизли… как там они их называют? Подложные палочки, ну, или что-то вроде этого… Так что можешь не стеснятся, ломай, мне интересно увидеть что из этого получится…

Девушка недоверчиво посмотрела на него и, для проверки, произнесла заклятие — и точно, палочка в её руках с хлопком превратилась в резиновую змею. Гермиона со злостью выкинула игрушку в сторону.

— Стронг, ты…

— О, не начинай Грейнжер, ничего нового ты всё равно не скажешь… Ты действительно ожидала, что я отдам тебе свою волшебную палочку? — девушка в раздражении посмотрела на него, но говорить ничего не стала, вместо этого повернулась к другу.

— Пошли, Рон, думаю, нам больше нечего здесь делать…

— А как же дневник? Если хочешь, я его… — на лице у рыжего явно читалось намерение набить слизеринцу морду.

— Нет, Рон, потом… Нас директор ждёт, так что надо идти…

И гриффиндорцы покинули кабинет, даже не оглянувшись. Атан же задумчиво смотрел им в след. Нет, все-таки какие они наивные…

Внезапно Атан услышал чьи-то шаги у себя за спиной и, обернувшись, увидел направленную прямо ему в грудь палочку…

— Вот теперь я узнаю все, что ты скрываешь, Стронг! — желчно сказал пока невидимый человек, но Атан узнал его голос — это был Драко Малфой.

Когда Рон и Гермиона вошли в кабинет директора то увидели, что помимо них там были МакГонагалл, Джорж, Фред и сам Дамблдор — они явно дожидались их.

— Извините, мы опоздали, профессор, — сказала Гермиона.

— Ничего, проходите, садитесь. Хотите лимонную дольку?

— Нет, спасибо… — Шестикурсники вошли в кабинет и сели на свободные стулья.

— Вы знаете, зачем нас позвали? — шепотом поинтересовался у братьев Рон.

— Не имеем понятия, братишка, вначале мы думали, что это из — за очередной… очередного предприятия, но, как оказалась, нет. А уж когда сказали что и вы с мисс Старостой придёте… — так же тихо ответил Фред или Джордж. — А вы?

— Вот и мы не знаем… — ответил ему Рон, но замолчал, увидев злой взгляд Гермионы, она хотела услышать речь директора, а не шептание рядом с собой.

— Вы, наверное, хотели услышать, зачем я вас сюда пригласил? — поинтересовался Дамблдор, и вся компания, помимо МакГонагалл закивала головами. — Не волнуйтесь, думаю, повод должен вас порадовать. — Он улыбнулся. — Новость действительно хорошая, я уже сообщил вашим родителям, и, думаю, вы тоже имеете право знать… Джинни Уизли оправдали, а также восстановили в школе, так что спустя четыре года она вновь вернётся сюда…

— Драко, да что с тобой, ты совсем меня не слушаешь! — прозвучал недовольный голосок Пенси прямо рядом с его ухом, однако же парень проигнорировал его.

Драко Малфой пребывал в беспокойстве, состоянии совсем не свойственном ему. Конечно, это не было заметно окружающим: что — что, а сохранить лицо он умел, зато внутри был далеко не так спокоен. Причиной же всего этого был не кто иной, как Стронг, новичок, переведённый в школу в этом году и, по стечению обстоятельств, попавший в Слизерин.

Драко не доверял ему. Не доверял по одной простой причине — тот был слишком независим, слишком умен и силен, в общем, очень уж похож на него самого. А такие соперники Слизеринскому принцу, как называли его сокурсники, не были нужны. И потому он с самого первого дня пристально наблюдал за Стронгом, проверяя и пытаясь понять, что тот задумывает. Однако же, так и не смог разгадать его тайну — тот оставался осторожным, очень осторожным… До вчерашнего вечера. Вчера Стронг допустил ошибку, он позволил ему увидеть кое-что интересное…

Вчера Драко задержался в гостиной; у него болела голова от постоянного бормотания Пенси, тупого смеха Кребба и Гойла, дурацких ссор Блейза и Миллисенты. И потому он, отослав всех по своим спальням, в кои-то веки остался один. Он уже задремал, убаюканный потрескиванием поленьев в камине, как услышал тихий скрип открываемого портретного прохода. Осторожно оглянувшись, он увидел входившего в гостиную Стронга. Вначале он хотел возмутиться — где это тот гулял после отбоя. Ему наконец-таки выдался шанс хоть чем-то поддеть новичка. Но события, произошедшие чуть позднее, полностью изменили это его намерение.

Оглядевшись, тот сел на диван. Драко заметил, что с ним было что-то не так. Казалось, он мало замечает происходящее, полностью погрузившись в свои явно не радостные воспоминания. Потом же Стронг сморщился словно от боли и приподнял рукав мантии, обнажая предплечье… Если бы Драко не умел так хорошо держать себя в руках, то, должно быть, вскрикнул от неожиданности. Змея… нет не живая, о той он уже давно знал, а нарисованная змея–татуировка шевелилась на руке парня.

“Во имя Мерлина, что это…”

Однако, это был еще не конец удивлений, преподнесённых ему в этот вечер. Змея явно была здесь не просто так. Какое-то мгновенье она просто ползала, а потом раздалось шипение… И, что было ещё более странным, Стронг ответил на него, прошипев что-то в ответ…

“Змееуст!.. Как я раньше не догадался! Вряд ли какому-то нормальному магу захотелось бы держать в домашних животных ядовитую змею. А постоянные его странности… Но это значит, что… Ведь на данный момент единственным змееустом был Тёмный лорд… Но…”

Драко не находил ответа, совершенно запутавшись в своих мыслях. Но даже сейчас он понимал, что это знание, полученное им случайно, очень и очень ценно. И ему хотелось знать больше! И уж он-то узнает!..

Тем временем, Стронг уже закончил свой разговор с татуировкой и, медленно поднявшись, отправился в спальню, Драко же посидел ещё около получаса, стараясь не вызвать у того подозрений. Сейчас он совершенно не доверял новичку… Потом он поднялся и направился спать, оставив все заботы на утро. Едва его голова коснулась подушки, как он тут же погрузился в сон без сновидений.

Утром же его уже ждала новость, причём отнюдь не успокаивающая… Драко постоянно задавался вопросом, что происходит. Кто этот Стронг? Он явно не тот, за кого себя выдаёт, теперь осталось выяснить, на чьей же стороне он играет. Но какой-то внутренний голос подсказывал Драко, что не стоит вмешиваться во всё это, он чувствовал, что ничем хорошим это не грозит. Но вопреки голосу рассудка он вмешался…

И вот сейчас он сидел и размышлял, что ещё предпринять, чтобы вывести Стронга на чистую воду… Нет, он, конечно же, не планировал вмешивать в это профессоров, это было только его дело, и он хотел во всём разобраться сам. Тем более, если Стронг был одним из людей Дамблдора, то его любопытство явно не поощерилось бы. Утренняя же сцена со Снейпом была чистым везением, сам Драко был здесь ни при чём, ну, почти не при чём… Он только, выполняя свои обязанности старосты, сообщил, что Стронга не было после девяти часов в гостиной, а про остальное он промолчал… Но и это не дало результатов, даже под нажимом Снейпа — тот промолчал, ничем не выдав себя, и Драко оставалось только гадать, действительно ли тот был ни при чём и это просто совпадение, или он просто хладнокровен. Сам Драко склонялся к последней версии. В общем, вопросов было много, а ответов на них не было. Единственное, в чём Драко был уверен точно: Стронг что-то скрывает. Взять хотя бы его утренние расспросы о Тайной комнате… Слишком уж он был заинтересован в этом, хотя, по идее, должен был бы быть хотя бы напуган.

Он уже написал отцу об Стронге, тот должен был знать что-то о его родителях. А пока Драко решил действовать сам.

— Ну Драко, почему ты не обращаешь на меня внимания?.. Я что-то не так сказала? — в голосе Пенси звучало искреннее расстройство, похоже, её, действительно беспокоило это.

— Нет. Ты не можешь сказать ничего такого, что может обидеть. А теперь отсядь, пожалуйста, подальше и дай мне дышать воздухом,

— довольно резко сказал Драко; его уже начал раздражать нудящий голосок подруги.

— Но… Я же… — замямлила та. — Я же ничего не делаю

— Пенси, я же попросил, запах твоих духов убивает кислород в воздухе…

— Значит, тебе не понравился запах, — пропищала та, всё же отодвигаясь. — Но я думала это твой любимый, ты сам как-то сказал, что он тебе нравится…

— Нравится, но не надо выливать на себя весь флакон! — нет, с каждым днём она становится всё более и более ненормальной. А когда-то, ещё до того, как она возомнила себя его невестой, с Пенси вполне можно было общаться…

— Но… но…— казалось она вот–вот расплачется, и Драко подумал, что ему надо что-то с этим делать, видеть плачущей Пенси было не самым приятным зрелищем, и ему не очень-то хотелось слышать её всхлипывания.

— Ладно, Пенси, мне действительно нравится запах твоих духов… — наконец обреченно сказал он, но, казалось, это не очень-то помогло, и потому парень решился на ещё более страшную жертву. — И я считаю, что ты хорошо выглядишь сегодня… эта кофточка очень тебе идёт.

Казалось, это подействовало, так как она перестала нервно

всхлипывать и несколько неверяще посмотрела на него.

— Правда? А раньше ты мне этого не говорил… я ведь, её уже давно надеваю… — сбивчиво проговорила Пенси, доверчиво смотря в глаза Драко.

— Просто раньше мне не приходило в голову, что тебе нужно моё одобрение, ведь у тебя такой хороший вкус, — ещё одна небольшая ложь, но, казалось, самоуверенность постепенно возвращалась к Слизеринке, так как она уже польщено улыбнулась.

— Спасибо! О, Драко, я так рада, что тебе нравится!.. — ещё чуть-чуть, и она, казалось, броситься ему на шею и завизжит от радости. Драко как всегда поразился изменчивости настроения Пенси: минуту назад она была чуть ли не в слезах, и вот уже лицо светится от радости. Однако, было пора заканчивать, пока она действительно не повисла у него на шее. Надо было её чем-то отвлечь.

— Ну, конечно же, мне всё в тебе нравится, — Драко мягко улыбнулся, что бы придать антуража словам. — Ты ведь такая умная…

— Я? Ну, если ты так считаешь… — девушка, чуть ли не покраснела и была вне себя от радости, не так уж и часто Драко делал ей комплименты.

— Ну, конечно же, я так считаю, зачем мне тебе врать. — Слова сладкие и тягучие, словно мёд. — Ты же наверняка догодалась бы, соври я…

— Ну не знаю… — Пенси не понимала, что вдруг нашло на Драко, он очень уж редко так ласково с ней говорил. Но неужели он наконец-таки понял, что… Радость от этой мысли буквально переполняла её.

— Знаешь, конечно же, знаешь… Ты ведь так хорошо разбираешься в предсказаниях.

— Да, профессор Трелони не раз хвалила меня. Фактически она сказала, что у меня есть дар к предсказаниям, — гордо сказала девушка.

— Ну, я всегда это знал, такая красивая девушка, как ты, просто не может быть неодарённой. — Безусловно, если бы Пенси была кошкой, то просто замурлыкала от радости при этих словах. Драко же было всё равно, что он говорит, сейчас его интересовала нечто совсем другое. — Вот только, к сожалению, у меня нет такого дара…

— Да что ты, Драко, ты же такой умный, такой сильный, такой красивый… — принялась увещевать притворно расстроенного парня Пенси.

— Да, но это всё не поможет мне выполнить последнее задание профессора… — он говорил ровно, даже ради такого дела он не стал бы выпрашивать.

— Ну, хочешь, я помогу тебе его сделать… Или даже сделаю вместо тебя. Нет, честно, мне не трудно! — Пенси улыбнулась, не часто она могла хоть в чём-то помочь своему Драко.

— О, это бы было очень хорошо, Пенси. Ты бы мне так помогла! — Драко улыбнулся почти искренне, ведь и действительно она ему очень помогла. Во-первых, практически на целый день он избавлен от её общества, всё-таки задание и действительно было трудным, а во-вторых, он освобождён от этого же самого задания и потому может спокойно найти Стронга…

* * *

Наконец, урок закончился, и Драко, следуя своему плану, последовал за спешащим куда-то Стронгом.

— Эй, Драко, ты куда, мы же хотели после уроков потренироваться?.. — окрикнул его Кребб.

— Сегодня потренируетесь без меня, в любом случае, хуже от этого вы летать не будете, — сказал Драко и быстро вышел, закрыв за собой дверь.

— Что это с ним? — спросил Гойл у Кребба, непонимающе смотревшего вслед приятелю.

— Не знаю, какой-то он странный сегодня… — пробасил в ответ другой амбал.

Однако, долго над этим слизеринцы не задумывались, они вообще не любили долго над чем-то думать…

Драко же постарался, как можно быстрее скрыться с их глаз, сейчас эта парочка совсем не была ему нужна.

Оказавшись в коридоре, он сразу же обнаружил Стронга, тот о чём-то беседовал с гриффиндорцами. Причём именно с теми, кого сам он не мог терпеть больше всего — Уизли и Грейнжер. Порой, Драко и сам удивлялся, чем этой парочке удалось вызвать у него столь бурные эмоции, тем более, при всей их ничтожности, но факт оставался фактом — он их терпеть не мог.

“И что же такого понадобилось от них Стронгу?” — почему-то он даже не сомневался, что объект его слежки сам подошел к парочке, вряд ли бы они по собственному желанию стали болтать с кем-то с его факультета.

Но, как оказалось, разговор не удался, и гриффиндорцы развернулись и пошли прочь; они уже почти дошли до того места, где притаился Драко, но тут их остановил голос Стронга:

— Ладно, договорились, — те вновь, как по команде, развернулись и направились обратно. Драко же, наконец-таки, смог перевести дыхание, он-то полагал, что его вот-вот обнаружат.

Однако же расслабляться было рано, так как Стронг с гриффиндорцами, поговорив, направились в неизвестном направлении. Разумеется, он не мог просто так последовать за ними, те бы быстро обнаружили его, а это явно не входило в планы Драко. Вот тут он пожалел о том, что у него не было мантии-невидимки, ну, или хотя бы чего-то вроде неё… Хотя, кое-что он всё-таки мог сделать, благодаря отцу, конечно.

Драко вспомнилось, как этим летом он пытался возражать против дополнительных занятий. Ему и школы вполне хватало, и он не понимал, почему отец так настаивал на том, чтобы заниматься дополнительно. Конечно, все его возражения остались без внимания, чему сейчас он был очень рад. Драко приложил палочку к своей голове и произнес заклинание. Тут же от того места, где волшебная палочка соприкасалась с головой, стал распространяться холод, будто бы на него только что вылили кувшин холодной воды.

Ощущение было не из приятных, Драко даже передернул плечами, стараясь сбросить с себя эти невидимые потоки, однако результата это не дало. Наконец, всё закончилось, даже не осталось никакого ощущения, всё опять вернулось обратно. Вот только рук своих Драко так и не увидел, они были полностью прозрачные, как и остальные части его тела, а также одежда… Теперь его нельзя было различить на фоне стены, он полностью сливался с окружающими его предметами.

За внешней легкостью, заклинание было очень трудным. Особенно если применяешь его к самому себе. Надо постараться полностью отрешится от происходящего, ибо даже малейшая помеха могла свести все старания на нет, или же, что ещё хуже, действие заклинания было неравномерным. Когда Драко ещё только практиковался в нём, то постоянно отвлекался, однажды это привело к тому, что невидимой стала только его голова, всё тело же так и осталось видимым. Отец тогда разозлился и отказался сделать обратное превращение. И потому Драко пришлось ходить “без головы” два дня, и самому искать книгу по чарам Разочарования, чтобы выяснить, как же их отменить. Его же отец наблюдал за стараниями сына издалека, всё ещё отказываясь пошевелить палочкой, чтобы ему помочь.

Сейчас же, кажется, всё обошлось, и чары были применены правильно. И потому Драко тихо — всё-таки его было не видно, но слышно — начал двигаться следом за гриффиндорцами и Стронгом. Те далеко и не направлялись, так как, оглядевшись и не заметив его, стали заходить в один из пустующих классов. Драко и тут последовал за ними, едва успев проскользнуть в закрывающуюся дверь.

От подслушанного разговора Драко получил больше, чем смел надеяться. Наконец-то у него был реальные доказательства, ну, помимо вчерашнего увиденного разговора с татуировкой.

“Кто же ты, Стронг?” — этот вопрос задавал себе Драко уже не один раз, но даже сейчас он не мог ответить на него. Однако, с гриффиндорцами тот ладил ничуть не лучше его самого, а, значит, дел с Дамблдором у него не было. Если только всё это не был специально подстроенный для его ушей разговор. Но это было нереально — почему-то Драко не верил, что Стронг был настолько умным. Но что-то тот скрывал…

Наконец, Грейнжер и Уизли вышли вслед за Лонгботтомом, и у него появилась хорошая возможность выяснить все тайны Стронга: что-что, а шантажировать добытой информацией он умел и любил. Фактически, подкуп, шантаж и лесть были единственными средствами, за счёт которых Малфои добивались своего. Это Драко хорошо выучил на примере своего отца, который даже при всей своей преданности тёмному Лорду и использованию Тёмной магии продолжал оставаться любимчиком Министерства. А все потому, что пожертвования их благородного семейства во все благотворительные проекты, да и многим чиновникам в карманы, были куда как щедры. Так что многие просто закрывали глаза на темные делишки Люциуса. Разумеется, мелкие, о крупных, то есть о том, что тот был Упивающимся, не знал никто, кроме тех же последователей Лорда.

Драко встал прямо за спиной у Стронга и направил тому в спину палочку — кто знает, на что он способен? Тот вроде бы ничего не заметил и не услышал, так как был поглощён своими мыслями.

“Ну что же, это ещё лучше, так я произведу больший эффект!” — Драко улыбнулся, он любил производить на кого-либо впечатление, а, тем более, его радовала возможность застать того врасплох.

— Вот теперь я узнаю все, что ты скрываешь, Стронг! — сказал Драко, как можно более самоуверенно по привычке растягивая слова. Он и сам не знал, зачем это делает, правда, Пенси говорила, что так его голос звучит потрясающе. А Драко любил быть потрясающим!

Стронг весь напрягся, как будто подобрался, словно лев перед прыжком, и резко развернулся. Кажется, ему хватило и мгновения, чтобы оценить обстановку, но лицо его разгладилось, казалось, он и не переживал по поводу направленной на него палочки.

— Малфой! — тихо сказал, скорее, выдохнул его имя Стронг.

— Да, это я, — не стал отпираться Драко. Он ждал, когда тот начнёт говорить, возмущаться, возможно, тоже вытащит палочку. Но ничего не происходило. Стронг продолжал спокойно стоять на месте и без всякого выражения на лице смотреть на него. От этого взгляда Драко почувствовал себя неуютно. Наконец, и затянувшееся молчание стало раздражать его. — Не хочешь поинтересоваться, что я здесь делаю? — желчно поинтересовался он.

— Нет. Думаю, ты и сам просветишь меня. — Спокойствие Стронга буквально взбесила Драко, а уж его самонадеянность…

— А если я не захочу это сделать?

— Ну, тогда я думаю, что смогу догадаться о мотивах поступка. — Самоуверенность Стронга уже превышала все пределы, и Драко уже не мог с ней мирится.

— Ну, давай излагай свою теорию, я с удовольствием послушаю её.

— На самом деле, это очень уж легко. Ты следил за мной. Услышал разговор, не предназначающийся для твоих ушей, сделал выводы и теперь хочешь надавить на меня, чтобы я рассказал тебе правду… — произнося последнее слово, Стронг изменил себе, он произнёс его насмешливо и с некоторой долей издёвки. Вот только Драко не понимал, над кем тот насмехается: то ли над ним, то ли над самим понятием "правда".

— Возможно, — нехотя согласился он.

— Не возможно, а точно. А теперь, Малфой, верни себе нормальный облик, не люблю говорить с тем, кого не вижу.

— Нервничаешь, Стронг? — тут же поинтересовался Малфой.

— Не то, чтобы нервничаю. Просто люблю видеть собеседника в глаза.

— Ну что же, думаю, я могу сделать тебе одолжение, — и Драко, вновь направив на себя палочку, проговорил заклинание для обратного превращения. Вновь мимолетное неудобство, но оно почти тут же прошло.

— Чары Разочарования… Не знал, что ты ими владеешь, — сказал наблюдающий за ним Стронг. Драко так же был удивлен, что новичок знает их.

— Ну, ты ещё многого обо мне не знаешь.

— И чего же?

— Ты и вправду думаешь, что я отвечу, Стронг? — медленно протянул Драко, вновь направляя на него палочку. Сейчас его удивляло и настораживало лишь одно — почему тот не вытащил свою. Впрочем, возможно, ему это просто не пришло в голову.

— Не думаю, но это ведь не повод не спрашивать.

— Не повод?.. Ладно, Стронг, хватит заговаривать мне зубы. Здесь я главный, так что это ты будешь отвечать на мои вопросы!

— Ну, давай, спрашивай, — подчёркнуто равнодушно сказал тот.

— Кто ты? — пожалуй это, был первоочередный вопрос, который интересовал Драко. Стронг поднял лицо и посмотрел прямо ему в глаза, пытаясь, что-то в них разглядеть.

— Ну, Малфой, не знал что у тебя амнезия. Если так, то тебе не ко мне, а к мадам Помфри, вроде бы она у нас медсестра…

— Хватит, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!

— Представь себе, понятия не имею!..

— Хватит вести себя, как маггл! По-моему, ты прекрасно понял суть вопроса.

— Да? Ну, раз так… Как ты знаешь, меня зовут Атан Стронг, я ученик…

— Я не об этом спрашивал! Твоё имя я прекрасно помню! — вышел из себя Драко, ему не нравилось, что Стронг делает из него дурака.

— Тогда что тебе от меня нужно? Я не понимаю о чём ты, Малфой! Напомни-ка мне вопрос, может быть, я чего не расслышал?

— Я спрашивал, кто ты!

— Я — Ата…

— Нет, не это! Я знаю твоё имя! — похоже, это будет намного труднее, чем он рассчитывал. — Прекрати валять дурака, Стронг, мы это уже проходили. Меня не интересует твоё имя, мне хочется знать, на кого ты работаешь!

— Работаю? Я? Нет, Малфой, ты явно не в себе, лично я только учусь, мне, нет никакой потребности работать на кого-либо, — высокомерно сказал Стронг, он явно был оскорблён подобным предположением, ну, или выглядел таким…

— А я точно знаю, что работаешь. Вот только на кого? На Дамблдора, или?..

— На этого старого дурака? — Стронг даже рассмеялся, показывая всё невозможность подобного. — Нет, Малфой, возможно, ты и сошел с ума, но не настолько же…

— С моими мозгами всё в порядке. — И тут Драко решил выложить свой главный козырь.— Я видел тебя вчера вечером, когда ты пришел… И сегодня слышал твой разговор с Гриффиндорцами. Ты явно не просто ученик!

Смех в мгновение прекратился, будто закрыли кран, и Стронг, уже полностью серьезный уставился на него.

“Ну, наконец-то, мне удалось до тебя добраться,” — подумал Драко, явно наслаждаясь моментом и той растерянностью, что мелькнула на лице парня.

— Видел, значит… — медленно спросил у него Стронг. — И как много ты видел?

— Достаточно, чтобы понять, что ты змееуст! — ещё одни козырь, но Драко просто не удержался, так ему хотелось швырнуть им в лицо Стронга. Тот выдержал удар стоически…

— Что же, похоже, ты действительно многое обо мне знаешь Малфой, — наконец, после довольно продолжительного молчания сказал в ответ тот.

— Да! А ты не думал, что я могу столько выяснить? — ему просто требовалось подтверждение своей ловкости и хитрости от проигравшего, коим, по его мнению, был Стронг.

— Честно? Не ожидал. Я вообще не думал, что ты хоть на что-то способен… — сказал тот, даже не пытаясь скрыть своего пренебрежения в голосе. — В будущем я не допущу подобного. — Это была явная мысль, сказанная вслух, однако Драко так и не понял, почему тот внезапно заговорил про будущее.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— О, ничего, о чём бы тебе стоило сейчас беспокоится, — отмахнулся от его вопроса Стронг. — Знаешь, это была очень большая ошибка — твой приход сюда…

— Почему? — перебил его Драко, но тот продолжал, будто не слыша.

— А ещё большей было то, что ты открылся… Секреты должны быть секретами, а ты не умеешь держать язык за зубами.

— Я тебя не понимаю… — Драко вдруг стало не по себе и, хотя палочку держал только он, внезапно парень почувствовал себя полностью безоружным.

— Ты должен будешь забыть обо всём, что узнал, — сказал Стронг.

— Я не собираюсь… — Драко начал было развеивать убеждения Стронга о том, что он не будет ни о чём спрашивать, как внезапно у него мелькнула мысль, что тот имеет в виду совсем другое. — Здесь нельзя применять Обливиате, директор это обязательно засечёт, слишком уж сложное заклинание…

— Нет, я не буду пользоваться Обливиате… — спокойно сказал Стронг. — Малфой посмотри-ка мне в глаза…

И Драко подчиняясь голосу и любопытству, посмотрел прямо в глаза Стронга. Он не понимал, зачем это нужно. Ну, глаза как глаза, правда, несколько необычного очень зелёного цвета, так напоминавшего цвет травы… И вдруг, он почувствовал какое-то шевеление в голове, это ощущение даже невозможно было ни с чем сравнить, он никогда подобного не испытывал. Словно что-то вроде гусеницы копошилось, там свивая себе кокон. Шевеления становилось сильнее, это было не просто беспокойство, но боль, начинающаяся от висков, и распространяющаяся дальше по всей голове… Драко попытался воспротивиться этому, даже не зная, что делает, инстинктивно отгородиться…

— Лучше не пытайся, Малфой, от этого будет только больнее… — неожиданно для него прозвучал голос Стронга, вот только звучал он не рядом с ним, а как будто у него в голове…

— Что ты делаешь?..— выкрикнул Драко, уже не стараясь не паниковать, страх буквально захлёстывал его. Он не понимал, что Стронг делает с ним, но это явно не было что-то хорошее…

— Лишь защищаюсь. Ты знаешь слишком много, я не могу оставить тебя с этими знаниями слишком опасно. Так что у меня два выхода, убить либо тебя, либо твои воспоминания… Я выбрал второе, — спокойно произнёс Стронг уже точно у него в голове, даже вернее не произнес, а подумал… Драко и сам не знал, как это называется.

— Не сопротивляйся, так будет только хуже…

Но Драко не слушал, он не собирался давать кому бы то ни было копаться в своих мозгах. А уж Стронгу и подавно! Но, во имя Мерлина, кто он такой?.. Теперь он понимал, что ответа не дождётся…

Боль с каждой секундой становилась всё сильнее и сильнее. Драко уже не мог сдерживать Стронга, и тот получил полный контроль над его головой. Перед глазами мелькали картинки — воспоминания, и каждой новой Драко сопротивлялся сильнее и сильнее, он делал всё, что мог, пытаясь сохранить их. Он упал на колени и, выронив палочку, схватился за голову, казалось, ещё чуть-чуть и она взорвётся… Воспоминания были непоследовательными… Вот он впервые садится на метлу, вот сидит за столом в Имении Малфоев и слушает поучительно-наставительную речь отца…

— Помоги мне найти нужные воспоминания и всё это прекратится… — Драко уже не знал где звучит голос, у него ли в голове, или же нет.

Он уже не мог всё это выдержать, сейчас Драко сделал бы все, чтобы боль ушла. И он послушался, постарался вызвать те воспоминания, которые искал Стронг. Кажется, получилось… Он увидел прошлый вечер, камин, вот он слышит чьи-то шаги, поворачивается…

— Молодец, как раз то, что надо… а теперь потерпи, будет немножко больно…

Немножко! О боже, и до того невозможная боль усилилась в несколько раз, казалось, мысли Драко разрывает на части, и чья-то рука копошится среди них, скомкивая, переворачивая…

Темнота подобралась также неожиданно, и Драко с облегчением упал в её объятия… Боль отступала перед её напором…

Последнее, что он почувствовал, это чьи-то холодные руки, выщупывавшие у него пульс…

* * *

— Драко! Эй, Драко очнись, что с тобой? — он почувствовал, что кто-то бьёт его по лицу… Просыпаться не хотелось, может быть, удастся проспать сегодняшний завтрак? Нет, вряд ли, если уж Пенси, а, судя по голосу, это была именно она, пришла его будить, то это надолго…

— Сейчас… что тебе нужно, Пенси? Что ты вообще делаешь в мужской спальне? — буркнул он, не желая открывать глаза.

— Драко… это не мужская спальня… — взволнованно и несколько испуганно проговорила слизеринка.

— Что ты хо… — но оставшаяся часть предложения застряла у него в горле, так как он, наконец-таки, открыл глаза. Это точно была не мужская, да и вообще не спальня… Кабинет! Но что он делает спящим на полу одного из классов? Он попытался подумать об этом, однако мозг явно не желал трудиться, и вообще в голове была какая-то легкость и опустошенность, будто бы кто-то выкинул большую часть мыслей из его головы…

— Ну, что тут ещё произошло, — прозвучал обеспокоенный голос Снейпа, который сейчас входил в дверь в сопровождении Кребба и Гойла.

— Профессор, мы обнаружили его таким, он лежал на полу, без движения… Я испугалась, вдруг с ним случилось то же, что с Бруксом… — Пенси всхлипнула, не став сдерживать слез, начала плакать.

“Замечательно, только это мне сейчас и нужно, — раздраженно подумал Драко. — И что это интересно случилось с Бруксом?”

— Со мной всё в порядке! — Драко попытался было встать, но самому у него это сделать не получилось, голова закружилась…

— Мистер Кребб и мистер Гойл, помогите мистеру Малфой подняться! — приказал слизреинский декан, и они сразу же побежали выполнять распоряжения, сами же додуматься до этого они явно не смогли… — И, мисс Паркинсон, прекратите истерику, она ничем вашему другу не поможет.

— Да, профессор, — ответила она, в мгновение затихая.

— А теперь вернёмся к вам, мистер Малфой. Вы знаете, что с вами случилось? — Снейп пытливо посмотрел на уже стоящего на ногах, хоть и опирающегося на друзей, Драко.

— Помню тренировку, потом мы вернулись в гостиную, а потом вроде бы…— он попытался сосредоточиться, однако так и не смог вспомнить, что было после. — Я не помню…

Пенси в очередной раз всхлипнула, видимо, даже веление декана не было сильнее её желания расплакатся.

— Но ведь тренировка была вчера?.. — пробасил стоящий рядом с Драко Кребб.

“Вчера, но что же тогда произошло? Как я очутился здесь? И вообще, что происходит?” Чем больше Драко задавал вопросов, тем сложнее мог понимать происходящее.

— Так, а что-нибудь ещё вы помните? — вновь спросил его декан.

— Нет, ничего… — слабым голосом сказал Драко, голова стала кружиться всё сильнее… — Профессор, можно мне…

— Да–да, конечно… Проводите мистера Малфоя в больничное крыло, а потом я жду вас у себя в кабинете… и побыстрее, он же на ногах еле держится! — цыкнул он на медленно направляющихся к выходу Кребба и Гойла, буквально нёсших Драко на руках. Замыкала процессию громко всхлипывающая Пенси …

— Это не шутка, профессор? Она правда вновь будет учиться здесь?

— не сдерживаясь, вскрикнул Рон. — Джинни оправдана и вернётся сюда?

— Да, мистер Уизли, это правда, — улыбнулся Дамблдор.

— И когда? Когда она приедет? — спросил Фред, сидящий рядом с Герминой.

Вся семья Уизли была вне себя от радости. Это было похоже на рождественский подарок, доставленный раньше срока. Они уже и не мечтали, что Джинни вновь сможет учиться магии. Четыре года назад, после того как она была спасена из Тайной комнаты, её обвинили во всех этих нападениях. Авроры, прибывшие по приказанию Министра Магии, арестовали её прямо в больничном крыле, и тотчас же, не смотря на её состояние, доставили в Азкабан. Единственной поблажкой, которую допустили из-за возраста заключённой, было то, что камера находилась в отдалении от остальных, и охраняли её не дементоры, а авроры. И всё. Даже родственникам запрещалось навещать её за две недели заключения. Вновь они увидели сестру лишь на суде.

Её было не узнать. Осунувшаяся, с затравленным взглядом, бледная… Казалось, она с трудом осознаёт то, что происходит вокруг. В зал суда её ввели в тяжелых железных наручниках, который так странно смотрелись на тонких руках. Неестественно. Её сопровождали два Аврора, словно Джинни была особо опасной преступницей, а потом усадили на стул.

Суд был не долгим. Главным защитником Джинни был Дамблдор, именно он смог спасти её от тюрьмы, заменив наказание более милосердным, но всё равно жестоким приговором. Лишение магии. Пожизненно. Джинни Уизли лишалась права колдовать, если бы она хоть раз нарушила запрет, то Азкабан вновь стал бы ей домом. Обжалованию приговор не подлежал.

Выслушивая его, Джинни была спокойна. Она не плакала, не просила прощения, не раскаивалась. Гермиона даже усомнилась в её здравом уме. Но тут она посмотрела прямо её в глаза и то, что Гермиона в них увидела, потрясло её. Нет, Джинни полностью понимала и воспринимала происходящее. Однако же никак не реагировала на это… Бедная, что же с ней случилось,… Не реагировала заключенная даже тогда, когда перед её глазами сломали палочку, просто переломили на две части, словно сухую ветку. Молли Уизли надрывно всхлипнула. Она проплакала всё заседание, беспрестанно причитая о судьбе своей дочери. Её муж не плакал, однако несколько седых волос уже появились на его голове. Всё же остальные члены семьи Уизли сидели с серыми, поникшими лицами и даже выйдя из зала, они не говорили, не знали, что можно было сказать.

Конечно же, никто из них не верил в виновность Джинни. Они понимали, что обвинение было неправильным, но доказать ничего не могли. Единственное, что у них имелось — это слова, а Крауча они не очень-то интересовали. Близнецов, которые попытались было возмутится, вывели из зала.

С тех пор Джинни изменилась. Гермиона даже не знала, насколько может измениться человек за две недели заключения. Она стала полностью другой. Из веселой, солнечной девочки, которая всегда была полна задора, Джинни стала мрачным угрюмым человеком. Она мало общалась со своей семьей, предпочитая проводить время в одиночестве. Этим летом Гермиона попыталась было поговорить с ней, наладить прежние дружеские отношения, поддержать, но получила отказ в очень грубой форме. Насколько она знала со слов Рона, и со всеми остальными членами своей семьи Джинни говорила отнюдь не приветливее. Зато она стала много читать, книги заменяли ей общение. Не имея возможности постигать магию в практике, теорию Джинни знала превосходно. Наверное, по знаниям она превзошла Рона, которого заставить учить что-то было практически невозможно.

И сейчас, когда наконец-таки справедливость была восстановлена, Гермиона надеялась, что прежняя Джинни вновь вернётся к ним. Она постарается, чтобы так и было.

— Я думаю, что в конце этой недели. Она должна будет вновь привыкнуть к школе, освоится, всё-таки четыре года отсутствия — порядочный срок. Думаю, вы постараетесь сделать всё возможное, чтобы её возвращение прошло как можно более гладко. — Директор мягко намекал на то, что не все в школе будут так же лояльны, ведь многие знали Джинни лишь по газетам, которые величали её преступницей и будущей убийцей. Не очень-то хорошее мнение…

— Конечно! — как один, ответили все подростки. Дамблдор улыбнулся такой горячности.

— А на каком курсе будет учиться Джинни? — спросила практичная, как всегда, Гермиона.

— Думаю, что когда она приедет, профессора проверят её знания и …

Дамблдор не успел договорить, так как дверь, ведущая в его кабинет, открылась, и на пороге возник профессор Снейп. Гриффиндорцы, как и сам Дамблдор, в удивлении уставились на него.

— Малфой в больничном крыле! — резко выдохнул он. Директор в мгновение посерьезнел.

— Извините, но думаю, нам придется закончить разговор с миссис Уизли в другое время. А сейчас возвращайтесь в свою гостиную, бродить по коридорам не очень-то безопасно, — сказал Дамблдор ученикам, и те, послушавшись, поднялись и вышли из кабинета.

— До свидания, директор, — на прощание сказал один из близнецов, чуть-чуть задержавшись около двери.

Гермионе совсем не хотелось уходить. Будь её воля, она бы с удовольствием осталась и послушала, что же такое случилось с Малфоем. Она уже собралась уходить, но заметила, что Фред, Джордж и Рон о чём-то шепчутся, стоя у горгульи. Это показалось девушке подозрительным. Она тихо подошла к ним.

— Ты положил их? — тихо спросил один из близнецов.

— Да. Только не знаю, получиться ли…

— Что получится? — строго спросила у них Гермиона. Уж она-то знала, на что способны братья Уизли, если дать им волю.

— Ничего… — ответили близнецы с самым что ни на есть невинным видом. Однако Гермиону этим было не обмануть.

— Давайте, рассказывайте, что вы тут затеваете! Если ещё одну свою шалость, то я… — она начала своё любимое дело, наставлять других людей на путь истинный.

— Нет, это не шалость, просто мы тут хотели кое-что проверить, — наконец, ответил ей Джордж.

— Да, ничего особо опасного, так что тебе не о чем переживать, Гермиона, — поддержал брата Рон.

— Всё чинно и, можно даже сказать, невинно, — вставил другой Уизли с широкой улыбкой.

Вот только Гермиона мало в это верила, слишком уж подозрительным было их поведение. Об изобретениях близнецов и говорить было нечего, каждое из них было опасно само по себе, а непроверенное — и подавно.

— Ну и что же вы проверяете… — Гермиона внезапно услышала чьи-то голоса, явно принадлежащие не Уизли и не ей. Говорили Дамблдор и Снейп, вот только дверь-то была закрыта, а значит, слышно их было не должно.

— Работает! — радостно сказал Фред. — Я же говорил что получится.

— Ну, никто в этом и не сомневался, — сказал Джордж. — Поздравляю с успешным проведением опыта, брат.

— И я тебя поздравляю, брат! — близнецы пожали руки друг друга, они явно гордились своим изобретением.

— Так, а теперь, надеюсь, кто-нибудь объяснит мне, что это такое? — зло спросила Гермина, кивнув на руку Джорджа, в которой было зажато что-то наподобие проводка. Оттуда же и продолжали доноситься голоса профессоров.

— О, как прикажете, мисс Грейнжер… — начал Джордж

— … верховная староста, — продолжил за него Фред.

— …повелительница книг! — добавил Джордж

— …королева… чего это она у нас королева? — состроив комичную мину, поинтересовался Фред.

— … домашних заданий! Гермиона Грейнжер — королева домашних заданий, — внёс свою лепту Рон.

— Молодец, братишка, я знал, что с тобой ещё не всё потеряно, — одобрил Фред.

— Хватит придуриваться! Вы так и не ответили на вопрос, — не выдержала Гермиона.

— Ну, ладно-ладно, не злитесь, мисс Староста, — Джордж поднял руки, показывая, что сдаётся. — Хочешь знать, что это? Наше новое изобретение — Удлинители ушей. Что-то вроде ваших маггловских... Как вы там их называете? Тараканы?

— Жучки. Это называется жучки, — поправила их девушка.

— Всё равно, — отмахнулся тот, — тараканы, жуки, да пусть хоть гусеницы будут… Главной была идея. Помнишь, на каникулах ты рассказывала нам про эти маггловские устройства? Так вот, мы подумали, а почему бы не сделать нечто подобное, только с применением волшебства… Конечно, пришлось повозиться, но это того стоило. И теперь у нас есть идеальное подслушивающее устройство. Его трудно обнаружить, зато…

— А вы знаете, что это незаконно? Нельзя подслушивать чужие разговоры, — нахмурившись, возразила им девушка.

— Да брось, — это не произвело на них никакого впечатления. — Неужели тебе самой не хотелось бы послушать, о чём там говорит Снейп с директором?

— Ну, хотелось бы, наверное, — неуверенно сказала Гермиона.

— Так чего же мы ждём? Давай же Гермиона, хватит упрямиться… ну кому от этого станет хуже? — увещевал её Рон. Наконец, девушка сдалась. Всё-таки, любопытство победило, ей очень уж хотело узнать, что такого случилось с Малфоем, что так взволновало привычно невозмутимого преподавателя Зельеварения.

— Ладно, давайте сюда ваши Удлинители ушей, — смилостивилась она, парни просияли.

— Молодец, Гермиона, мы знали, что ты наш человек! — сказал Фред, протягивая ей пару проводков. Следуя примеру друзей, она вставила кончики в уши, звук был и вправду чудесный, казалось, что она стоит прямо в комнате, а не за наглухо закрытой дверью.

— Память стёрта полностью? — поинтересовался Дамблдор.

— Нет, примерно последние двадцать часов, — ответил ему Снейп.

— Обливиате?

— Нет, вы же знаете, после этого заклинания её можно восстановить, нападавший же, видимо, этого не хотел.

— Значит, от мистера Малфоя мы ничего не узнаем…

— Да. Я проверил, воспоминания полностью уничтожены, будто бы их вырезали из мозга. Тут никто, даже Тёмный Лорд не сможет ничего сделать, — заявил Снейп, он сел напротив Дамблдора, но не смотрел на него, предпочитая разглядывать камин. Очевидно, его что-то сильно беспокоило, даже пугало.

— И никто ничего не видел?

— Там никого и не было — как вы знаете, все ученики сейчас сидят и трясутся от страха в своих гостиных, мало кто решается покидать их.

— Но мистер Малфой всё же покинул… — задумчиво сказал за него Дамблдор.

— Да, — подтвердил Снейп. — Как утверждают его друзья, он весь день был сам не свой и после последнего урока сразу исчез. Но никто не знал, куда или зачем, Драко не говорил им.

— Ох уж эта слизеринская скрытность и любовь к тайнам, — вздохнул директор.

— Но иногда она всё же бывает, полезна, эта наша любовь к тайнам, — возразил профессор Зельварения.

— Бывает… Но сейчас о другом. Ты осмотрел кабинет Заклинаний — возможно, там осталось хоть что-нибудь, способное пролить свет на произошедшее?

— Конечно, — сухо сказал Снейп. — Но там нет ничего, что смогло бы нам помочь.

— Жаль, — только и сказал Дамблдор. — Хотя, если судить по тому, насколько силен нападавший, вряд ли он бы стал оставлять что-то важное… Северус, ты меня слушаешь? — поинтересовался Дамблдор, заметив, что суровый профессор, казалось, полностью ушел в свои мысли и совершенно не обращает внимания на его слова. Услышав своё имя, Снейп вздрогнул, приходя в себя.

— Да, просто я тут подумал… Не многие в мире обладают такими знаниями по проникновению в чужие умы, чтобы сделать нечто подобное. Да и мало кто захочет это сделать, всё-таки такой способ удалять воспоминания очень тяжел, после него не остаётся сил на поддерживание своих собственных мысленных щитов, так что…

— Ты хочешь сказать, что эти мастера, о которых ты говоришь, не стали бы стирать память подобным способом без особых оснований? — задумчиво перефразировал его слова Дамблдор. Снейп кивнул в подстверждение. — И, как я могу догадываться, один из этих умеющих — наш общий знакомый?

— Да. Но вряд ли он бы стал тратить свои силы на подобное, Авада была бы намного проще.

— Значит, это не он...

— Но кто-то близкий ему по силе, — кивнул Снейп.

— И всё же кое-что остаётся неизвестным — что же такого узнал мистер Малфой, что заставило прибегнуть к столь радикальным мерам.

— Я бы тоже очень хотел это узнать. Однако…

— Подожди, Северус, думаю, есть ещё несколько людей, наверняка желающих присоединится к нашему разговору, — сказал Дамблдор, он поднялся и подошел к камину. Взяв из стоящей на нём вазочки щепотку флу-порошка, он кинул её в огонь и сказал: "Комната профессора Защиты от Тёмных Искусств".

Дамблдор говорил недолго, просто коротко попросил Люпина и его друга прибыть к нему в кабинет. Люпин же не удивился, просто молча кивнул и пообещал, что они сейчас же придут. Снейп, как и Дамблдор, не очень то доверял каминной сети: как и любое другое средство связи его можно было прослушать, и потому он понимал сдержанность директора.

“Они? Интересно с кем же это оборотень должен явится?” — спросил сам у себя Снейп, хотя он догадывался, как же зовут этого друга. Блек!..

Закончив разговор, Дамблдор вернулся обратно и вновь сел за свой стол напротив Северуса.

— И что же Блек делает здесь? — холодно спросил он у директора.

— Я как раз хотел поговорить с тобой об этом, Северус. Думаю, вам уже давно пора забыть о детской вражде, вы же взрослые люди и… — директор осекся, поняв, что все его слова тратятся впустую. Да, Снейп с вежливой миной на лице слушал его, однако вряд ли он прислушается к советам. Иногда Альбус не понимал, как при всём его опыте Северус может так болезненно относится к столь, казалось бы, незначительным обидам детства. Он был довольно хорошо осведомлён о его дальнейшей судьбе, чтобы знать, что за эти годы с ним проделывали и худшие вещи, за которые действительно стоило не только затаить обиду, но и мстить, наверное. Однако же, Северус не реагировал на имена тех людей так, как реагировал на имена кого-то из мародеров. Возможно, так ему было легче, он держался за старую ненависть чтобы не возбудить в себе ещё более сильную, более страшную… Иногда из двух зол надо выбирать меньшее.

Дамблдор тяжело вздохнул, иногда ему хотелось понять, что же творится в душе этого загадочного человека, что с таким невозмутимым видом сидит напротив него. — Хотя бы постарайся держать себя в руках, я бы не хотел, чтобы при каждом слове вы оба хватались за палочки.

* * *

Гермиона почувствовала, что кто-то трясёт её за плечо. Это был один из близнецов, он жестом показал ей вытащить наушники.

— Что случилось? — спросила она, Гермиона не была рада что её отвлекли, очень уж интересным был подслушанный разговор.

— Сюда идёт кто-то из профессоров, нам пора идти, — пояснил ей Фред.

— Идёт, но я же не слышу шагов, да и вообще откуда вы узнали? — спросила девушка. Близнецы переглянулись, молчаливо спрашивая друг у друга, стоит ли разглашать свои источники.

— Ещё одно наше изобретение, помогает избегать ненужных встреч в коридорах, очень полезно…

— …во время ваших ночных вылазок, — закончила за него Гермиона. — Понятно. И давно вы это создали?

— Недавно, это ещё пробный экземпляр, мы воспользовались той же идеей, что и в карте мародеров, только наш вариант настроен не на всех, а лишь на преподавателей и на…

В коридоре действительно послышались шаги, и Фред замолчал.

-… Пивза. Так, пора уходить. Джордж ты позаботился о наушниках?

— Сейчас, остался только экземпляр Гермионы, — он подошел к девушке и, взяв у неё тоненькие проводки, с силой потянул, те порвались и в мгновение стали рассыпаться, пока от них не осталось и следа. — Ну, мы же не хотим, чтобы об этом кто-то узнал, правда?

Шум от шагов становился всё громче и громче, и вот уже можно было слышать, что идущие по коридору о чём-то переговариваются.

— Ну же, идём, вы же не хотите опять навестить директора; уверен, он не будет рад узнать о том, что мы подслушивали, — сказал Джордж, и подростки поспешили скрыться в маленьком коридорчике, примыкающем к этому. Им повезло, так как едва они ушли оттуда, как из-за угла вышел профессор Люпин; они видели, как он в сопровождении какого-то незнакомого мужчины идёт по коридору. Их не заметили.

Близнецы очень скоро оставили Рона и Гермиону наедине, сославшись на какие-то свои дела. Гермиона же подозревала, что те опять что-то задумали, однако, доказательств у неё не было, и потому помешать им она тоже не могла. Несколько минут девушка и парень молчали, каждый был занят своими мыслями. Наконец, Рон, помявшись немного и почему-то стараясь не смотреть на подругу, заговорил.

— Гермиона, знаешь, я хотел с тобой поговорить, но… В общем, после нападения на Терри я больше не могу молчать! Мы давно знакомы, и я хотел бы сказать тебе о том, что я…

— Я вот тоже тут подумала, — оживилась девушка. — Помнишь кабинет в котором мы говорили со Стронгом?

— Стронг? А причём здесь Стронг? — не поняв, переспросил у неё Рон.

— Очень даже причём! Мы говорили в кабинете Флитвика, а когда ушли, то он оставался там. Не могу поверить, что это совпадение, что Малфоя нашли в том же самом кабинете… — задумчиво сказала она.

— Гермиона, ты не могла хотя бы на несколько минут выбросить все свои подозрения из головы, — несколько раздраженно сказал Рон. — Я хотел бы поговорить с тобой о нас!

— Это не просто подозрения, я практически уверена, что Стронг в этом замешан! — возмутилась девушка. — И что значит — о нас?

— Ну, то и значит… о нас, — несколько смущенно сказал он и тут же выпалил. — Мы очень долго знакомы, и я понял, что ты… что ты мне нравишься не только как друг!

Гермиона молча смотрела на Рона, казалось, она не может понять что тот хочет ей сказать, он же предпочитал смотреть куда угодно, только не на неё.

— Не только как друг, — наконец тихо повторила она и мягко улыбнулась. — Знаешь, Рон ты мне тоже очень нравишься.

— Правда?!— воскликнул парень и впервые посмотрел на Гермиону.

— Да, правда, — она продолжала улыбаться и даже немного покраснела, хотя всё же меньше, чем Рон, который уже был похож на свеже сваренного рака.

— Тогда… — он прочистил горло, стараясь набраться храбрости. — Тогда ты не откажешься быть моей девушкой?

Она опять надолго замолчала, а Рон в нетерпении вертелся на своём месте, ответ Гермионы был очень для него важен, и он совсем не был уверен в том, что он будет положительным.

— Нет, Рон, — только и сказала Гермиона. Казалось, время остановилось для парня. Нет, она сказала ему нет. Конечно, так глупо было надеяться…

— Конечно… Я понимаю… Кто же захочет встречатся с таким как я… — тихо бормотал он, отворачиваясь к окну, ему совсем не хотелось видеть её грустный, жалостливый взгляд. Он вздрогнул, когда она положила руку на его плече.

— Нет, ты не понял меня, Рон. Я хотела сказать, что не откажусь от предложения. Я буду твоей девушкой, если ты хочешь, конечно, — ласково сказала Гермиона. Рон резко развернулся и оказался с ней лицом к лицу; он несколько секунд пытливо глядел на неё, боясь и мечтая поверить в услышанное. Однако, выражение её глаз убедило его, и он крепко стиснул девушку в своих объятиях.

— Как я вижу, ты не передумал, — сквозь счастливый смех сказала Гермиона.

— Никогда!.. — выдохнул он, и она ему поверила. Верность была одной из главных черт всего семейства Уизли.

— Так, а теперь, когда мы поговорили “о нас”, давай-ка вернёмся к Стронгу, я всё ещё уверена, что именно он стоит за этими нападениями!.. — ответом ей служил полувздох, полустон Рона. Даже в такую минуту Гермиона не могла забыть о делах!..

Раздался тихий интеллигентный стук.

— Извините, директор, можно войти? — послышался голос всегда учтивого Люпина.

— Да-да, конечно, входите, — ответил Дамблдор.

Дверь открылась, и в кабинет вошел сам профессор Защиты от Тёмных Искуств, а также его друг — аврор Сириус Блек.

— Рады видеть тебя в добром здравии, Сириус, — улыбнулся Дамблдор, Снейп же, тоже присутствующий в этой комнате, скептически улыбнулся этому “рады”. Лично ему присутствие Блека не доставляло никакой радости.

— Я тоже рад видеть вас, директор, — ответил аврор, особо подчеркнув, что всё сказанное относится только к Дамблдору.

— До меня дошли новости, что в последнем сражении ты серьезно пострадал, — не обращая внимания на взгляды, которыми обменивались Северус и Сириус, продолжил говорить Дамблдор. — Надеюсь, сейчас с тобой всё в порядке?

— Да, всё уже хорошо. Не так уж серьезно я пострадал, да и колдомедицина в наши дни творит чудеса.

— Да, на Блеке всегда всё заживало, как на собаке, — не смог остаться в стороне Снейп и тут же получил предостерегающий и укоризненный взгляд от директора. Но решил проигнорировать его.

— Ну, по крайне мере, я никогда и ни перед кем не пресмыкался подобно змее! — не остался в долгу Сириус.

— Конечно, подобные тебе предпочитают…

— Северус, Сириус!.. Если мне не изменяет память, я позвал вас по другой причине! И пока вы находитесь в моём кабинете, постарайтесь держать себя в руках, — строго, словно провинившимся школьникам сказал Дамблдор. — Практикуйтесь в общении без взаимных оскорблений, думаю, вам это понадобится.

— Я не собираюсь, видится с Блеком так часто, чтобы нам пришлось общаться друг с другом, — фыркнул Снейп, Сириус же промолчал, лишь помрачнел немного.

— К сожалению, это умение очень скоро вам пригодится.

— Пригодится? — переспросил профессор Зельеварения.

— Да. С этой недели отряд Авроров будет охранять школу и её учеников. Сириуса назначили начальником отряда, так что теперь он и ещё несколько его людей будет жить в замке, — пояснил Дамблдор.

Северус же с трудом сдержался, чтобы не чертыхнутся, а то и сказать чего покрепче. Блек будет в школе! Только этого ему не хватало. И всё же его многолетней выдержки, приобретённой благодаря работе шпиона, хватило, чтобы сохранить вполне невозмутимый вид. Не хватало ещё, чтобы Блек, заметил его досаду.

— Вы хотели нам что-то сообщить, директор, — напомнил до этого молчавший Люпин, Дамблдор благодарно посмотрел на него.

— Да, конечно… Сегодня произошло ещё одно нападение, на этот раз на мистера Малфоя.

— Он умер? — спросил Сириус, однако же, на его лице не было особого беспокойства.

— Нет, он жив, просто у него стёрли память, причём весьма варварским способом и бросили в пустом классе, — кратко обрисовал случившееся директор, Снейп же подтвердил его слова кивком.

— Вы думаете, это связано со вчерашним?.. — поинтересовался аврор.

— Не знаем, возможно — да, возможно — нет… — неопределённо ответил ему Дамблдор.

— У Малфоя были враги? — тут же задал новый вопрос Сириус. — Кто-нибудь кто захотел бы ему отомстить?.. Возможно, он ссорился с кем-то?

— Конечно же, он ссорился, и враги у него были, вот только не такие сильные, — ответил Снейп. — Обычные детские недомолвки, ничего серьезного. Во всяком случае, не настолько, чтобы убить.

— Убить? Вы же говорили, что ему только стёрли память…

— Да, но если постараться, можно было вместе с воспоминаниями разрушить и сознание мистера Малфоя, — на этот раз ответил сам Дамблдор. — Так что, возможно, то, что он жив — лишь счастливая случайность.

— Я думаю по-другому. Это не было случайностью или везением. Тот, кто это сделал, хотел именно стереть память, если бы он захотел убить, то выбрал бы другой способ, — возразил Снейп.

— Так, понятно… — задумчиво протянул Сириус.

— Что тебе понятно, Блек? — резко спросил Северус.

— А?.. Что?.. — словно только что, очнувшись, переспросил тот.

— Ничего интересного, — саркастически ответил ему Снейп. — Я всего лишь спросил, что же такое тебе понятно. Совершенно забыл, что это слово вообще тебе не знакомо.

— Что ты хочешь этим сказать? — ощетинился Сириус.

— Чего бы ни хотел, тебе всё равно не понять, Блек!

Сириус даже не пытался сдержаться, желваки на его лице заходили, и он уже было, потянулся за палочкой, но его остановила рука Люпина. Он тяжело вздохнул, но вновь успокоился.

— А у вас есть какие-нибудь идеи, кто бы мог это сделать? — переводя разговор на другую тему, спросил Люпин.

— Даже не знаю… — задумчиво сказал Дамблдор. — Я не думаю, что кто-нибудь из учеников способен на подобное.

— А у меня есть кое-кто на примете, — снизошел до ответа Снейп.

— И кто же это?

— Стронг.

— Стронг? — переспросил Сириус, это имя ему явно ни о чём не говорило.

— Да, новый Слизеринец, переведённый из Думстранга, — пояснил ему Люпин. — Кажется, ты его даже видел, он очень похож…

— … на Джеймса, — тихо закончил за него Сириус, уж этого-то он не забыл. После той встречи ему вновь стали снится те сны, в которых он вновь был рядом с развалинами дома и видел мертвое лицо друга…

— Да, — подтвердил Люпин.

— И вы считаете, что он мог бы это сделать? Подросток? — аврор не верил что они, в самом деле, предполагали, что в нападении виноват один из учеников.

— То, что он подросток не значит, что он ни на что не способен, Сириус. Особенно этот, я наблюдал за ним, он не совсем обычен.

— О да, в Стронге нет ничего простого… — хмыкнул Снейп. — Насколько я мог судить, он точно знает больше, чем кажется, но вот виновен ли он в смерти Бута?..

Этот вопрос казалось, озадачил всех. Новый ученик вызывал у них совершенно противоречивые чувства, даже Дамблдор, привыкший доверять своим студентам, чувствовал, что в этом парне есть что-то не то. Однако действительно можно ли обвинить его в убийстве?

— Да, думаю, мальчик довольно необычен, но не думаю, что он стал бы убивать, — наконец спокойно ответил Дамблдор.

— Не думаете? А то, что этот “мальчик” вчера вечером отсутствовал в гостиной, это вы знаете? — резко спросил Снейп. — Как сказал мистер Малфой, он явился довольно поздно, так что у него вполне могло быть время на то, чтобы натравить Василиска на Хаффелпавца.

— Ты точно знаешь, что его не было? — переспросил Блек.

— Точно, я же сказал: мистер Малфой, как староста, доложил мне об этом сегодня утром, — пренебрежительным тоном всё же снизошел до ответа Снейп.

— Значит, Малфой… А Стронг знал, что его выдал именно он? — вновь задал вопрос Сириус.

— Да, знал, сегодня утром я поговорил с ним об этом, и, если бы не мистер Люпин, заявивший, что парень провёл всё это время с ним, я бы уже давно вывел его на чистую воду!

Все посмотрели на Ремуса, который лишь пожал плечами.

— Но это правда. Парень был со мной на астрономической башне, потом я лично проводил его до гостиной. Вот и всё. Так что выводить на чистую воду и некого.

— Но у Стронга есть мотив, — не отступал Снейп. — Мы ведь ничего о нём не знаем, может быть, он убил ещё до того, как пришел на башню.

— Я не думаю что убийца именно он, — вступился за Стронга Люпин.

— То, что он внешне похож на твоего мёртвого друга, не значит что и он сам похож на него, — заявил профессор Зельеварения.

— Аналогично Северус, — не отступил от своего Ремус. — То, что он похож на Джеймса, не значит что он Джеймс.

— Ты хочешь сказать, что я подозреваю Стронга только потому, что он похож на Поттера? — переспросил тот.

— Да, — утвердительно кивнул Ремус.

— Это даже не смешно Люпин!

— А никто и не смеётся. С самого первого дня ты стал придираться к мальчику, но он ведь ничего тебе не сделал.

— Я не придираюсь. А если ты не хочешь видеть правды, то это твои проблемы Люпин! Этот “мальчик” учился в Думстранге, и он буквально пропитан Тёмной магией и всем, кто хоть чуть-чуть в этом разбирается, это было понятно с первого взгляда.

— Ну, ты то разбираешься совсем не чуть-чуть, — вмешался в разговор Сириус.

— Северус, Ремус, Сириус, пожалуйста, хватит препирательств, — в очередной раз прервал ужа начинающуюся ссору Дамблдор. Директор устало потёр виски — уже в который раз за последние несколько минут он подумал, что пригласить их в кабинет всех вместе было очень уж большой ошибкой. Но с другой стороны нужно же им учится ладить друг с другом… — Ремус ты узнал что-нибудь о семье Стронга?

— Да профессор. Хотя известно о ней крайне мало. Фактически единственное, что я смог узнать это то, что такая семья существует, они чистокровные волшебники с очень длинной родословной. Давно не появлялись в свете, не участвовали в политике, да и вообще пытались, держатся подальше от Англии. Ещё говорят, что их род вырождается, из довольно многочисленной семьи в живых на данный момент остались лишь три человека, Стронг и его родители.

— А как на счёт Тёмного Лорда? Они поддерживали его? — поинтересовался Сириус.

— Не известно, хотя к тому времени они уже уехали из Англии, так что, скорее всего, нет, — предположил Люпин.

— А ты Северус, ты слышал что-нибудь о Стронгах среди Упивающихся Смертью? — спросил Дамблдор.

— Нет, о них ничего не известно. Во всяком случае, я о них не слышал, но возможно они относятся к приближенным Лорда, а их имена скрываются, — нехотя ответил преподаватель Зельеварения.

— Тогда вопрос остаётся открытым… Думаю, надо побольше выяснить о Стронгах, прежде чем подозревать в чём-то их сына, но как правильно сказал Севрус, тот буквально пропитан Тёмной магией, так что глаз с него лучше не спускать. Не знаю, виновен ли он в нападениях, но всё равно лучше быть осторожными,— подвёл итог Дамблдор. — Сириус ты последишь за ним?

— Да, — согласился Блек.

— А ты Северус постарайся выяснить что-нибудь о них среди Упивающихся, если они среди них, то хотя бы кому-нибудь должно быть это известно, — продолжал раздавать распоряжения Дамблдор. Снейп молча кивнул соглашаясь.

— Ремус думаю, ты не откажешься помочь Сириусу?

— Конечно профессор.

— Ну, вот и хорошо. А теперь все свободны. Если что-то выясните, сообщите мне, даже если это что-то покажется недостойным внимания, — на прощанье предупредил их Дамблдор и, спохватившись, добавил, когда Люпин и Блек, уже успели покинуть кабинет. — И да, Северус вы сами расскажете Люциусу Малфою о случившемся?

— Да, у нас сегодня как раз назначена встреча, — ответил тот с кривой ухмылкой. Директор понял, что под встречей Снейп подразумевал очередное собрание Упивающихся.

— Тогда после неё зайдите ко мне, думаю, нам будет, что ещё обсудить.

— Конечно профессор, — кивнул он и вышел из кабинета.

* * *

Выйдя из кабинета Заклинаний, Атан сразу же направился в подземелье. Там не задерживаясь в общей гостиной, он поднялся в спальню и, задёрнув полог кровати, погрузился в успокаивающую полутьму.

Голова болела, буквально раскалывалась на части, казалось, что сразу несколько дятлов выбрали её местом своего жительства. Парень закрыл глаза и постарался расслабиться. Однако тревожащие мысли не спешили покидать его голову, давя, заставляя, боятся. Сейчас Атан не понимал сам себя и главной причиной этого был Малфой.

“ Во имя Мерлина, ну почему ему именно сейчас захотелось поиграть в детектива. На сколько я знаю, это привилегия скорее Гриффиндорцев, чем Слизеринцев”, — раздраженно подумал он и в бессилии ударил кулаком о стену. Такое действие имело негативные последствия не только для самой руки, на которой должно быть будет синяк, но в голове вновь всколыхнулась, уже успевшая успокоится боль. На душе тоже легче не стало…

“Почему я его не убил?” Этот вопрос Атан задал себе уже тогда, но ответа так и не нашел. Просто не смог? Да. И не захотел, если уж быть честным с самим собой.

“Но почему? Что изменилось?”

Но Атан и так знал ответ на этот вопрос — он устал. Ему не очень то хотелось убивать, вновь переживать весь тот кошмар. Для кого-то, возможно, убийство было делом лёгким, привычным. Но не для него. И понял он это далеко не сегодня. Ещё тогда, в подземелье, когда отец привел его к тому заключённому, ему не хотелось убивать. Но он подавил в себе это чувство, как подавлял и многие другие ради отца. Ради того, что бы соответствовать званию наследника. Сейчас всё это казалось ему таким ненужным, глупым, детским… Ведь были же и другие пути, помимо убийств, которыми можно было достигать своих целей. Но его отец предпочитал именно этот.

-Ты никогда не любил, — прошептал Атан слова, которые ему сказал профессор накануне вечером. — Никогда…

Сейчас он был даже не уверен в том, что знает, что такое любовь. С самого детства ему вдалбливали, что любовь это чувство слабых, за которым они прячутся, прикрывая свою трусость, бесхребетность. Да и он сам так считал… Считал? Нет, — поправил он сам себя. — Считает.

А вот Дамблдор и все Гриффиндорцы верят в него, хотя нет, скорее пытается показать, что верят… При воспоминании о директоре Хогвартса Атан опять напрягся. Да, может быть, он и не любил, зато точно ненавидел. Причём только одного человека. Ненавидел сильно, настолько, что иногда он не мог сдержаться, что бы принародно не напасть на него. Но он сдерживал себя. Месть это то блюдо, которое подают холодным, он с детства выучил эту поговорку. Так же как и уже несколько лет мечтал о ней.

Этот любитель магглороденных убил его мать. Убил безжалостно, даже не дал той взять палочку, как принято в магических дуэлях. Так почему он — Атан должен жалеть, кого бы то ни было? Не должен.

“Но ведь жалеешь…” Тихо прошептал ему внутренний голос. “Ты всегда был жалостливым”.

Да был… Именно поэтому вместо того, что бы убить Малфоя он просто стёр его память. И из-за этого сейчас его голова раскалывается… Атан знал что пытаться настолько глубоко проникнуть в чужое сознание опасно, а уж пытаться изменить его… Раньше он никогда этого не делал, слишком большая затрата сил, ведь надо было пропустить сотни чужих воспоминаниё через себя, не запутаться в них. Если бы он покинул голову Малфоя не вовремя, все воспоминания остались бы у него, смешались бы с его собственными, а это могло закончиться сумасшествием, в лучшем случае. По крайне мере так описывалось это в тех книгах, что он читал. Становится же сумасшедшим, Атану не хотелось.

Боль в голове всё не утихала. Он даже попытался массировать виски, в надежде что это поможет, но особого облегчения действия не дали.

Атан повернулся на правый бок и попытался заснуть, он надеялся что хоть это поможет. Вопреки его ожиданиям сон пришел быстро, не прошло и пятнадцати минут как он уже погрузился в пучину сновидений.

…Атан огляделся и понял, что стоит в большом зале поместья Слизерина. Мрачные сводчатые потолки, зелёные занавеси на окнах, богатая, но не кричащая обстановка и портреты членов семьи. Всё это было здесь. Парень даже подивился тому, насколько реалистичным был сон. Раздалось тихое шуршание плаща, и Атан понял, что не заметил того, что помимо него в зале ещё кто-то есть.

— Ты уже здесь? — тихо спросил он, но голос то, явно бы не его.

— Да, выбраться было непросто, ты же знаешь, как меня стерегут, — насмешливо ответил тот самый неизвестный. Голос у него был странный, Атан так и не смог понять мужчине или женщине он принадлежит.

— Очевидно, недостаточно, — прокомментировал Тёмный лорд, в чьём теле, очевидно, находился Атан. Парень уже начал гадать, каким образом тут очутился, с прошлого раза он сам заботился, чтобы подобного не произошло, постоянно держал блоки, и вроде бы это помогало. — Когда ты возвращаешься?

— Скоро! — в голосе собеседника Воландеморта звучало искреннее удовлетворение. — Наконец таки я вновь смогу вернуть себе магию?!

— Сможешь, — усмехнулся он.

— Значит, мы не ошиблись и в… — нетерпеливо спросил волшебник.

— Да, в книге действительно есть то, что мы искали, — подтвердил явно довольный Тёмный лорд. Сегодня у него было на редкость хорошее настроение. И Атан очень сильно удивился этому, тем более что этот неизвестный разговаривал с его отцом на ты. Не подобострастно как другие Упивающиеся, а скорее как равный.

— Ты мне её покажешь?

— Покажу? Да, возможно… — задумчиво сказал Тёмный Лорд, потом он подошел к одной из полок, на которой стояли серебряные статуэтки, взяв ту, что изображала волшебника с посохом в руках, он так же задумчиво повертел её в руке. А потом холодно сказал. — Когда она окажется у меня.

— Так значит у тебя, её ещё нет? — разочарованно протянул собеседник.

— Нерасторопность моих слуг на этот раз превзошла все границы, — комментировал Воландеморт.

— Но…

— Они уже поплатились за это, — продолжил он.

— Хорошо, но ведь книгу нужно достать! Она нужна мне…нам!

— Конечно, она нужна! — раздраженно ответил Воландеморт. — Но старикашка её тщательно охраняет, Хогвартс сейчас больше напоминает неприступную крепость…

— Что-то же можно сделать, — сомневался неизвестный волшебник… или волшебница, Атану не удалось разобрать даже его пол.

— Можно, но действовать нужно изнутри.

— У тебя есть план?

— Есть, — Атан почувствовал, что настроение Воландеморта опять улучшается. — Только вначале…

* * *

Следующим что Атан осознал, было то, что он лежит на кровати. Отец понял, что за ним кто-то следил, возможно, он даже узнал, что это был он… А может и нет… Сейчас, парень не был в чём-либо уверен на сто процентов.

— Эй, Стронг вставай! — чьи то руки начали трясти Атана за плечё. Парень резко открыл глаза и увидел, что над ним стоят Кребб и Гойл, последний всё ещё продолжает тормошить его.

— Что вам надо?— резко спросил Атан.

— Ну… мы подумали, что… уже завтрак, ты же не хотел бы его пропустить? — неуверенно ответили те.

“Придурки!” — мысленно выругался он. — “ Ещё бы чуть-чуть и он узнал, что задумывает его отец!

Интересно, этот оболтус хоть когда-нибудь прекратит вести себя как ребёнок? Наверное, нет, ведь Рон всегда останется Роном…”

Атан оторвался от записи и зевнул. Последнее время сонливость преследовала его повсюду, из — за этого он даже на уроках был рассеянным, за что и поплатился потерей баллов на Трансфигурации. Читать дневник Грейнжер было не таким интересным занятием, как он предполагал. Пожалуй, эта запись была ещё ничего, по крайней мере, там не составлялся план занятий на ближайшее время или не писалась “интересное” событие из истории магии. В целом, это была одна из самых скучных вещей, что он читал, ненамного интереснее лекций Бинса. Теперь Атану стало понятно, почему тогда Малфой и компания откинули его в сторону, читать такое можно было только на ночь в качестве снотворного.

Парень посмотрел на часы, на них было без пятнадцать три, то есть через четверть часа начинался урок Защиты от Тёмных Искусств. На него опаздывать было нежелательно, а потому он отложил дневник и вышел из гостиной.

В класс он успел вовремя, даже пришел раньше. Его однокурсники уже были там, расселись за партами и повторяли заклинание, которое преподаватель велел им выучить на сегодняшний день.

Атан занял своё место около окна в предпоследнем ряду. Почему-то ему не очень хотелось сидеть ближе, профессор Люпин и так слишком часто смотрел в его сторону, причём как-то странно, то ли изучающе, то ли с грустью, парень и сам не мог разобрать. Тем более, тот состоял в ближайшем окружении Дамблдора, и, кто знает, возможно, он докладывал каждый его шаг директору. Конечно, Атан понимал, что это уже паранойя — подозревать всех и вся, однако не мог отделаться от мысли, что за ним следят.

Наконец, урок начался. В класс вошел Люпин и, поздоровавшись с учениками, начал проверять домашнее задание. Делал он это выборочно, то есть вызывал нескольких студентов и просил продемонстрировать, как они усвоили то или иное заклинание. Обычно он строго не спрашивал, даже наоборот, с некоторыми студентами был слишком мягок. Взять того же Лонгботтома, гриффиндорца, который ещё не с одним заклинанием нормально не справился; но всё равно Люпин продолжал упорно награждать того баллами, за старание, как он сам говорил. Атану же было интересно, что будет с этим недотёпой, повстречайся ему нормальный Упивающийся, да пусть хоть и новичок… Его же моментально убьют: уж он-то знал, что слуги отца никого не жалеют, и им будет плевать, освоил ли ты блокирующие чары в школе, или нет.

Нет, Люпин был довольно хорошим учителем, знал программу и заклинания, тут Атан не мог придраться. Да и Лонгботтома можно было назвать скорее исключением, нежели правилом. Все остальные студенты успешно осваивали школьную программу, некоторые, в том числе и сам Атан, знали её блестяще.

— Мистер Стронг? — раздался вопрошающий голос Люпина. — С вами всё в порядке?

Атан и не заметил, что, погрязнув в своих мыслях, он совершенно не следил за тем, что происходит в классе. И вот итог — он выставил себя полным дураком.

— Да, — всё же твёрдо ответил парень.

— Тогда, может, вы объясните нам, почему вы игнорируете мои вопросы?— усмехнувшись, спросил преподаватель.

“Объяснять? Что он не обращал внимания на вопросы, раздумывая, хороший ли вы преподаватель, и что будут с Лонгботтомом, когда на того нападут Упивающиеся? Ну-ну… если уж я действительно это скажу, то следующим местом моего проживания станет госпиталь Святого Мунго.” Нет уж, он никогда не будет ни перед кем объясняться, а в особенности перед каким-то преподавателем! Тем более, что бы он не сказал, менее глупо эта ситуация всё равно выглядеть не станет.

Но, похоже, сегодня ему повезло. Видимо, Люпин как всегда решил проявить свою чуткость.

— Ладно, вернёмся к проверке домашнего задания, — преподаватель уже не обращался непосредственно к Атану и вновь обратил своё внимание на остальных студентов. — Кто-нибудь хочет продемонстрировать, как работают защитные заклинания?

Вверх поднялось больше десятка рук, конечно, это были лишь гриффиндорцы, ни один слизеринец не стал бы добровольно подвергать себя опасности.

— Так, ладно, мистер Финниган, выйдете на середину класса… Кого же выбрать к вам в напарники? — Люпин вновь посмотрел на класс, уделяя внимание слизеринской его части. — Мистер Стронг, не согласитесь ли вы?

— Да, профессор, — ну конечно, можно ли отказаться от такого предложения?

Атан вышел из-за стола и встал напротив гриффиндорца, который несколько настороженно посмотрел на него. Видимо, ему не очень-то улыбалось держать гадкого слизеринца у себя в напарниках. Да и для Атана это был явно не придел мечтаний.

Во всём теле парень чувствовал какую-то странную слабость; нет, не то, чтобы он не мог стоять на ногах, но, всё равно, это было странным.

“Может, я заболел? Да нет, вряд ли…”

Атан никогда не был болезненным, даже в детстве он редко простужался, а уж если такое случалось, то так же быстро и проходило: зелья намного более эффективны при заболеваниях, чем маггловские антибиотики.

Да и не чувствовал он себя больным, скорее, просто обессилившим, будто бы все силы вдруг взяли и улетучились куда-то. А может, ему просто так казалось…

Люпин встал рядом с ним и гриффиндорцем и велел им разойтись на несколько шагов.

— Так, достаточно… Мистер Финниган, вы будете защищаться, а вы, мистер Стронг, нападать, — распорядился Люпин, но потом добавил, видимо уловив что-то на лице гриффиндорца. — Не волнуйтесь, мистер Финниган, начнём с простеньких заклинаний, так что вам ничего не угрожает… Готовы? — оба парня кивнули. — Тогда начали.

Атан и вправду решил начать с лёгкого, почти не причиняющего вреда заклинания. Всё же ему не хотелось потом быть обвинённым в жестокости и умышленном нападении на ученика.

— Риктусемпра! — чары щекотки, детские, уж от них-то можно было защититься даже самыми слабыми чарами Защиты.

Финниган не медлил, и чары, так и не достигнув парня, отскочили от магического щита, возникшего перед ним.

Ладно, теперь можно было попробовать что-то посильнее.

— Ступефай!

И опять же гриффиндорец успел вовремя, и это заклинание не причинило ему вреда.

— Петрификус Тоталус!

На этом заклинании защитные чары уже дали сбой, по ним прошла мелкая рябь, но всё же они устояли. Атан же решил, что теперь будет произносить заклинания в полную силу, ведь они хотели настоящую демонстрацию, так? Да и ему самому понравилось это, всё же, он давно не тренировался в дуэлях. К сожалению в Хогвартсе этого предмета, обязательного в Думстранге, не преподавали. Ну что же, сейчас у него есть хорошая возможность посмотреть, не разучился ли он.

— Экспеллиармус!

— Импедимента!

— Таринталлегра!

— Риктусемпра!

— Петрификус Тоталус!

И тут, неожиданно для всех и, прежде всего, для самого Атана, защитные чары гриффиндорца дали сбой. Вместо того, чтобы задержать заклинание, они развеялись сами, и оно ударило прямо в грудь Финнигану. Парень пошатнулся и, как подкошенный, упал на пол класса. Раздались изумлённые вскрики, побледневший Люпин остолбенел на несколько секунд — их вполне хватило Атану, чтобы первому подбежать к напарнику.

“Мерлин, только этого мне сейчас не хватало!” — зло и вместе с тем испуганно подумал парень, опускаясь на колени рядом с Финниганом и беря того за руку проверяя пульс.

Тот был жив. Даже не пострадал, если конечно не брать в расчёт будущие шишку да пару синяков, которые он наверняка заработал при падении. Что же, обездвиживающее заклинание для этого и придумывалось, так что Атан заключил, что его вины в этом нет, и уже потерял интерес к происшествию.

Однако видимо оно имело и полезные качества. Во всяком случае, то бессилие, которое было с ним всю неделю, исчезло, наоборот, парень почувствовал, что сейчас энергия буквально переполняет его. Наверное, всё дело заключалось в адреналине, заключил он. Всё же, последние недели были довольно скучными, и он захандрил.

— Мистер Стронг! — раздался над ним голос Люпина. — Я бы хотел слышать от вас, что же всё-таки произошло!

Парень понял, что всё это время он продолжал держать Финигана за руку, как тогда, проверяя его пульс.

Все ученики, включая профессора, изумлённо смотрели на него, гриффиндорцы же выглядели настороженными, Атан чувствовал на себе их явно не доброжелательные взгляды. Они решили, что он собирается причинить их другу какое-то зло. Хотя, наверное, они думали, что и последнее происшествие было подстроено. Впрочем, последнее думали и слизеринцы, правда вот беспокойства по поводу обездвиженного гриффиндорца они не испытывали. Скорее, им было любопытно, чем же это кончится.

Но больше всего ему не понравился взгляд Грейнжер, она как-то странно, даже напряженно смотрела на его руки, точнее на одну, ту на которой поблескивало кольцо Слизерина. На самом деле, ему давно надо было его снять, но как-то откладывал это, кольцо ему нравилось, да и он не думал, что оно может привлечь чьё-то внимание. Однако, это всё же случилось. И он подумал, что все же осмотрительнее будет, избавится от него. Уж он то знал, насколько может быть въедливой гриффиндорская староста, и совсем не хотел, чтобы она начала расследование на эту тему. Ей и так хватало поводов для этого.

Сейчас же Атан быстро убрал руку вне досягаемости взгляда девушки, но, судя по её решительному и задумчивому взору, сделал он это поздно.

“Ну, ничего, с этим можно будет разобраться и позднее”, — решил он.

— Я не знаю, профессор, — ответил Атан, вставая. И тут же он почувствовал, что эта энергия начинает покидать его. Видимо, действие адреналина кончилось, — подумал он. — Видимо, Финнигану не хватило сил создать хорошие Защитные чары.

— Нет, чары у него были хорошие, — не согласился Люпин, внимательно наблюдая за реакцией Атана на эти слова. Парень же лишь безразлично пожал плечами. — Ладно, пройдите на своё место, я поговорю с вами позже.

Атан кивнул и прошел за свою парту. Профессор же занялся гриффиндорцем. Прежде всего, Люпин снял с него чары. Финниган не сразу пришел в себя. Когда же он, наконец, открыл глаза, то выяснилось, что он с трудом может двигаться. И дело было не в травме, во всяком случае, на боль он не жаловался, а в том, что у него просто не было сил это делать. Наскоро убедившись в его нормальном самочувствии, всё же отправил того в больничное крыло, в сопровождении нескольких сокурсников, которые поддерживали пострадавшего, помогая ему встать и идти, сам он это делать был не в состоянии.

Атану же в это время устраивала допрос Миллисента, которая сидела к нему ближе всего.

— Ну, признайся же, ты же это специально сделал, — не отставала она.

— Ничего я не делал, это случайность.

— Нет, все же видели, что твоё заклинание явно было непростым.

— Непростым? — переспросил Атан, он не понимал, о чём говорит девушка.

— Конечно, — она почему-то перешла на шепот. — Ты что-то с ним сделал, это было не простой Петрификус, во всяком случае, он был намного сильнее, чем нужно.

— Да ничего я с ним не делал, — фыркнул Атан, мысленно спрашивая себя, вправду ли так и было, или же неуёмное воображение Миллисенты вновь дало о себя знать.

— Так уж и ничего, — не отставала слизеринка.

Но тут раздался голос Люпина, призывавший учеников к тишине и порядку. Всё это время, что он был занят, в классе стоял гомон, студенты обоих факультетов обсуждали произошедшее.

— Думаю, на сегодня урок закончен, — объявил он. — На дом я ничего не задаю, лишь прошу ещё раз повторить Защитные чары, вы видели, что может быть при недостаточной из их практике.

Атан удивленно посмотрел на него, этим заявлением профессор явно защитил его и снял все подозрения, во всяком случае, для учеников, но вот зачем он это сделал?

Люпин тоже смотрел на него, вот только в его взгляде легко читалось сомнения, видно он и сам не знал, зачем выгораживает его.

— Мистер Стронг, я бы попросил вас задержатся, — сказал он, когда ученики стали покидать класс. Атан молча кивнул. Он догадывался, что хочет обсудить с ним профессор.

Когда последний студент покинул кабинет, Люпин начал говорить.

— Мистер Стронг, и всё же я хотел бы знать, что вы сделали с мистером Финниганом, — он сразу же начал с главного.

— Я уже ответил, что ничего. Тем более, вы же сами сказали — он неумело наложил Защитное заклинание, — напомнил ему Атан.

— Эти чары здесь ни причём, — возразил Люпин. — Так что теперь я хотел бы знать, что произошло.

— Ничего, — продолжал настаивать на своём парень, он и вправду не делал ничего, что могло бы причинить вред Финнигану.

Профессор посмотрел на него неверящим взглядом и хотел уже что-то ответить, но в этот момент в дверь постучали.

— Да-да, войдите, — сказал Люпин.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Сириус Блек, Атан его помнил ещё с того разговора в кабинете Дамблдора.

Он был не один, вместе с ним вошла какая-то женщина. На вид ей было лет сорок, так что молодой назвать её назвать было нельзя. Одета она была в синюю мантию и держалась с достоинством и прямо, будто бы была вытянута по струнке.

Атану показалось, что он уже где-то её видел, но точно он не помнил.

Блек же, уже раскрывший рот и, видимо, хотевший что-то объявить Люпину, застыл, смотря прямо на Атана. Тот же, в свою очередь, не сводил взгляд с него и его спутницы.

“Интересно, что тут надо Аврору… Или двум Аврорам?” — спросил он сам у себя, он не был уверен, что женщина не была просто работницей министерства, ну или же матерью одного из учеников.

— Сириус, ты что-то хотел? — спросил у пришедшего Люпин.

— Да, мне надо с тобой поговорить, — ответил Блек, все ещё вопрошающе и как-то загнанно смотря на Атана.

— Это срочно? — спросил профессор.

— Да, — подтвердил тот.

— Ладно, Стронг, вы свободны, но мы встретимся позже, — с тихим вздохом сожаления сказал Люпин.

— Как скажете, профессор, — сказал крайне довольный отсрочкой Атан, за это время он успеет что-нибудь придумать. — До свидания.

И всё же ему хотелось задержаться в кабинете, чтобы узнать кто же эта женщина. Незнакомка же не удостоила парня взглядом, продолжая смотреть прямо перед собой.

Атан вышел из кабинета Защиты. То, что произошло на сегодняшнем уроке не выходило у него из головы. Он постоянно вспоминал свою дуэль с Финниганом, пытаясь понять, что же он сделал не так. Заклинание он произнёс правильно, это точно, да и гриффиндорец вроде, что бы там не говорил Люпин, ошибок не совершал. Но тогда почему этот странный эффект? Он ещё не видел ни одного случая, чтобы после сравнительно безобидного Патрификуса волшебники теряли физические силы… Да и в книгах он ни о чём подобном не читал.

“ Надо ещё раз проверить”, — решил он и направился в библиотеку, чтобы ещё раз просмотреть книги по Защите, возможно, он всё же что-то пропустил…

Он уже шел по третьему этажу, когда внезапно почувствовал легкую тошноту и удушье… Голова у него закружилась, и Атану стало казаться, что пол уходит из-под его ног. Он остановился и прислонился к холодной стене…

“Сейчас, немного постою и станет лучше”, — уговаривал он себя.

Но лучше не становилось. Наоборот, положение всё ухудшалось. Парень не понимал, что это и из-за чего, как будто бы огромная пиявка присосалась к нему и теперь тянет силы… Их не было, чтобы даже просто поднять палочку и хотя бы так, позвать на помощь. Впрочем, он не был уверен, что даже будь на это силы, он бы это сделал…

“Что происходит?” — подумал он… Силы покидали Атана, он уже с трудом осознавал, что же происходит…

Внезапно он понял, что чьи-то руки поддержали его, и мягкий голос прошептал:

— Пойдём, тебе надо выйти на улицу…

Атану же сейчас было всё равно, и он, пусть и неохотно, подчинился, позволяя неизвестной особе, явно женского пола, стать для него опорой…

Парень не знал, куда она его ведёт, но уже через несколько минут, так, по крайней мере, показалось ему, парень почувствовал дуновение холодного осеннего ветра… Они были на Северной башне.

— Отпусти, — потребовал он, когда почувствовал, что уже начинает понемногу приходить в себя. Та подчинилась, и тут он понял, что переоценил свои силы… Оставшись без поддержки, он стал падать на каменный пол, но девушка вновь подхватила его за плечи и помогла усесться оперив спиной о стену. Незнакомка уселась напротив него, с беспокойством вглядываясь в лицо.

Атан же не обращал на неё внимания, он закрыл глаза, наслаждаясь свежим воздухом и понемногу приходя в себя. Потом, оправившись, он открыл их и стал беззастенчиво разглядывать свою добровольную помощницу.

Сейчас, он, разумеется, узнал её. Да и трудно было это не сделать этого, видя перед собой эти рыжие волосы и голубые глаза. Джинни Уизли…

Прошла неделя с тех пор, как она появилась в школе. Атан видел её нечасто, всего несколько раз в большом зале и в первый день, когда она в сопровождении Грейнжер, Уизли и других гриффиндорцев спустилась к завтраку.

Ученики, уже сидевшие за завтраком, были в шоке. Никто не ожидал вновь увидеть её в школе. По залу прошелся испуганный, недоверчивый и недовольный шепот. Ученики не понимали, что Джинни Уизли, которую исключили из школы ещё несколько лет назад, делает здесь. А если вспомнить последние события, то её приход был куда как необычен.

Атана тоже удивило её появление. Вот уж этого он от Дамблдора не ждал. Нет, конечно, он предполагал, что тот тоже не верит в виновность девчонки, но каким влиянием он должен был обладать, чтобы она так быстро была помилована?

Как и однокурсники, он во все глаза следил за девушкой, пока та шла к столу. Она не обращала внимания на окружавшее её недовольство, лицо было спокойным, а на губах играла лёгкая, непринуждённая улыбка. Но, как отметил парень, особой радости у неё тоже не было. Чего нельзя было сказать о её брате.

Рон Уизли, буквально таки лучился от счастья. Он шел слева от сестры, громко о чём-то ей рассказывал, видимо, пытаясь развеселить, и так же громко смеялся, когда та ему отвечала. Впрочем, почему бы, ему не быть радостным?

Его же подруга, Грейнжер, была более сдержанна, пытаясь хоть как-то утихомирить Рона, она старалась отвлечь Джинни, разговорить её. Но, судя по односложным ответам рыжеволосой девушки, это ей не очень-то удавалось.

А вокруг этой троицы шли гриффиндорцы, их было не так уж и много, видимо, самые близкие друзья. “Группа поддержки”, как именовал их Атан, так же старалась оградить младшую Уизли от злых взглядов остальных учеников. Всё-таки, многие из них ещё не забыли того, что произошло четыре года назад. А те, кто не знал, наверняка в скором времени будут осведомлены, в Хогвартсе всегда существовала парочка таких “доброжелателей”. А уж сейчас…

Видимо, это предвидел и Дамблдор. Дождавшись, когда ученики рассядутся, он начал говорить. Он сам рассказал ту историю, Атан даже разочаровался, можно было и не допрашивать тогда гриффиндорцев, всё равно он бы всё узнал. Правда, директор постарался подать всё это в белом свете, выставляя Уизли жертвой, несправедливо обделённой и обвинённой.

Ну, что же, Атан был уверен, что, скорее всего, это было так, но вот остальные ученики не придерживались этого мнения. Во всяком случае, эта речь не всех убедила…

— С тобой всё в порядке? — обеспокоено спросила она. Девушка всё время тоже разглядывала Атана.

— Да, — ответил парень, подтвердив свои слова кивком.

— А что с тобой было?

— Не твоё дело, — довольно-таки грубо буркнул он. Да и что ещё он мог сказать? Что сам толком не уверен, что это было?

Девушка нахмурилась и замолчала. Атан даже удивился тому, что она ничего не сказала. Несколько минут они вновь сидели молча, потом гриффиндорка не выдержала.

— Ты очень груб! — обвиняюще сказала она.

Парень лишь пожал плечами, какое ему дело до того, что она думает.

— Мог бы ответить и повежливей, всё-таки я помогла тебе.

— Мог бы, — согласился Атан. — А зачем ты мне помогла?

Она посмотрела на него, будто бы не понимая сути вопроса.

— Зачем? Ну, тебе было плохо, рядом никого не было…

— Ааа, понятно, это ваше вечное гриффиндорское благородство… — насмешливо резюмировал Атан.

Гриффиндорка опять казалась сбитой с толку.

— Да, — наконец-таки ответила она. — Но в твоих устах это звучит почти оскорблением. Тебе не нравятся гриффиндорцы?

Атан не стал уточнять, что это и было оскорблением.

— Не нравятся? Почему же. Они так смелы, преданны, готовы на всё ради страждущих — просто образцы для подражания… Для самоубийц.

Девушка в ответ лишь тихо возмущенно фыркнула, но парень, внимательно следивший за ней, заметил, что глаза у неё повеселели.

— Конечно, что ещё можно было услышать от слизеринца!

— Почему же, то же самое тебе мог бы ответить любой другой здравомыслящий волшебник

— Большинство из которых слизеринцы? — уточнила она.

— Да, но заметь, это не я сказал, что все нормальные люди учатся на моём факультете.

В этот раз девушка в открытую усмехнулась. Правда, хорошее настроение сопровождала её недолго.

— Ну и как же тебя зовут, “здравомыслящий волшебник”? — поинтересовалась она.

— А зачем тебе? — Атан не видел особого смысла в этом знакомстве.

— Интересно, надо же знать, кого я спасла, — ответила гриффиндорка.

— Ну, раз ты так хочешь, — парню этот разговор уже стал надоедать и он не знал, как бы поскорее избавится от неё. — Я Атан Стронг.

— Приятно познакомится, — церемонно ответила грифиффиндорка. — Я Джиневра Уизли. Но ты можешь звать меня просто Джинни.

Атан лишь кивнул. Потом он решил, что уже достаточно набрался сил, чтобы подняться.

Осторожно, опираясь о стену, он начал вставать. Получилось. Слабость в теле ещё была, но уже не такая, как раньше, сейчас он вполне мог нормально двигаться.

— Всё хорошо? — спросила гриффиндорка, вслед за ним поднимаясь на ноги. — Может быть, лучше обратится к мадам Помфри?

Нет уж, суетливой заботы доброй медсестры ему было не нужно. Да и не был он уверен, что она поможет.

— Да, всё в порядке, — ответил он. — Я и сам справлюсь, так что ты можешь отправляется по своим делам. Я не держу.

— Нет, я, пожалуй, ещё немного тут постою, вдруг тебе опять плохо станет, — не согласилась девушка.

— Не станет, — отрезал он. — Думаю тебе пора, твой брат уже с ума сходит, разыскивая тебя.

— Ну и пусть! — уперлась девушка. — Не хочу его видеть!

“А, теперь понятно, почему она была одна, сбежала от братца и компании…”

— Поссорились?

— Нет, — буркнула девушка. — Просто… мне надоело, что он меня постоянно опекает, я уже не маленькая!

Атан не знал, что на это ответить. Ему хотелось лишь одного, остаться одному. Но гриффиндорка, похоже, не закончила.

— Он думает, я не замечаю, как все они на меня смотрят? Конечно, я же преступница… убийца… Они больше никогда не примут меня…

“Убийца…” Да, он сам был убийцей, это определение, как ничто другое, было близко парню… Вот только она не убивала на самом деле, а вот он — да. Но этого он сообщать девушке не собирался.

— Кто эти “они”? — спросил Атан. — Твоя семья?

Джинни рассмеялась, вот только смех был не жизнерадостным, а горьким.

— Нет… Они — это ученики, все остальные.… Думаешь, я не вижу, как они перешептываются у меня за спиной, сторонятся? А Рон и Гермиона делают вид, что всё хорошо… Думают, я в это поверю…

— Ну, наверное, не всё так уж плохо, — попытался успокоить девушку Атан, он чувствовал, что она приближается к истерике, а вот только её ему сейчас и не хватало. Сам он никогда не нуждался так остро в общественном одобрении, а потому не мог понять её чувств… Зато знал, что значит оказаться под подозрением.

— Ну да… лучше бы я не возвращалась в Хогвартс! Здесь все против меня…

Атану уже надоело слушать её нытьё, он терпеть не мог подобных людей и, тем более, не собирался становится “жилеткой” для Уизли.

— Может быть, хватит, а? — резко прервал он её излияния. Она непонимающе посмотрела на него, в глазах стояли уже готовые пролиться слёзы. — Я хочу сказать, если тебе не нравится, что тебя опекают, то не нужно рыдать по каждому поводу. Веди себя соответственно.

— Соответственно? — переспросила она.

— Да. Это значит, не плачь по каждому поводу и не разыгрывай из себя жертву.

Он думал, что сейчас она расплачется и убежит отсюда, обозвав его безчувственным слизеринцем, во всяком случае он надеялся, что она это сделает. Но тут она удивила его. Вместо того, чтобы сделать что-то подобное, она подобралась и кивнула.

— Постараюсь. Думаю, ты прав, — ободрившись, сказала она.

“Так… И как же мне теперь от неё отделаться?”

Помощь пришла оттуда, откуда Атан и не ждал. Дверь, ведущая на северную башню, распахнулась, и в неё буквально влетел Рон Уизли собственной персоной… Вслед ему донёсся раздраженный голос Грейнжер.

— Рон, я не думаю, что она, — тут и сама обладательница голоса вышла на башню и, быстро оценив ситуацию, закончила. — Здесь…

Уизли тоже долго не раздумывал.

— Джинни, ты, что здесь делаешь?

Н

а его лице виднелось искреннее недоумение, когда он смотрел на сестру. Когда же он посмотрел на Атана, то это выражение сменилось благородной яростью.

— И что он тут делает?

Атан хотел было ответить, но его опередила Джинни. Он уже ожидал, что сейчас она будет расписывать им свой героический поступок .

— Стоит, дышит свежим воздухом, как и я.

“Нда, ответ по существу, он и не ожидал от неё такого…”

— Но почему он делает это вместе с тобой? — не успокаивался Рон.

— Не вместе со мной, а рядом со мной, — уточнила Джинни. — Не могла же я запретить ему дышать?

На это её брат не знал, что ответить. Грейнжер же молчала, предпочитая не вмешиваться в семейные сцены. Молчал и Атан.

— Пойдём! — наконец сказал Рон. — Мы уходим, думаю, на сегодня свежим воздухом ты уже надышалась.

— Это не честно, ты не имеешь права мной командовать! — возмутилась Джинни.

— Имею. Я тебя старше, так что имею!

— Мы не в доисторические времена живем, я и сама могу за себя отвечать!

— Не можешь!

— Нет, могу!

— Нет, не можешь!

— Могу!

Вся эта перепалка продолжалась на довольно повышенных тонах. У Атана даже начинала разбаливаться голова от их криков. Что ни говори, а Уизли явно не сдерживали своих эмоций .

— Я…я… Я тебя ненавижу! — наконец бросила Джинни. Рон побледнел, однако не спешил исправлять ситуацию. Девушка же направилась к выходу из башни. Почти дойдя, она обернулась и сказала: — Пока, Атан, до встречи.

Атан не знал, сделала ли она это назло брату, либо просто из вежливости. Скорее всего, всё вместе…

Рон же стоял, молча смотря в спину уходившей сестре. Видно, слова сильно задели его. Потом он, было, ринулся её догнать, но был остановлен подругой.

— Не сейчас, — коротко сказала она.

— Но я же должен ей объяснить, — попытался возразить он.

— Позже, — покачала головой девушка. — Вам обоим нужно остыть.

— Раньше она со мной так никогда не разговаривала, — пожаловался Уизли.

— Но тогда ей было двенадцать. Она выросла, Рон.

— Нет, — не поверил он. Почему-то ему не верилось, что его младшая сестрёнка, может так с ним разговаривать… Раньше она такой не была… Просто… — Это ты во всём виноват!

Конечно же, под “ты” подразумевался Атан, спокойно стояший и молча наблюдавший эту сценку… Он уж думал, что о нём совсем забыли.

— Больше не смей приближаться к моей сестре!

— Не очень то и надо, Уизли, — пренебрежительно ответил он. — Меня твоя сестра не интересует.

— Я тебя предупредил! — на всякий случай ещё раз сказал рыжий.

— Рон, пойдём, — вмешалась Грейнжер, она не хотела, чтобы её друг затевал очередную ссору. Тем более с этим… Стронгом. — Она совсем не доверяла слизеринцу.

Тот, как ни странно, послушался. Ещё раз мрачно и с предостережением взглянув в сторону Атана, он всё же удалился под руку со своей подругой. Та что-то нашептывала ему на ухо.

Всё это выглядело очень интимно. Атану даже показалось, что эта парочка встречается. Впрочем, наверное, так оно и было.

Поместье Слизерина, главный зал.

— Мой Лорд, простите, что беспокою вас, — один из Пожирателей Смерти стоял на коленях рядом с троном, ожидая ответа от своего повелителя.

— Ничего, Люциус. Думаю, у меня найдётся пара минут для тебя, — ответил тот снисходительно. — У тебя ко мне какое-то дело?

— Да, это касается моего сына…

— А, молодой Малфой… Драко, если я не ошибаюсь?

— Да, Драко, — подтвердил Люциус. — Недавно он прислал мне письмо. В нем мой сын очень интересовался одним из однокурсников…

— Кем же? — Люциусу показалось, что Лорд уже знает ответ на только что заданный вопрос.

— Атаном Стронгом. Он просил меня разузнать что-нибудь о его семье и…

— Так-так… у тебя любопытный сын, Люциус. Ну и что же ты ответил?

— Я ещё не ответил, мой Лорд. Вначале я хотел спросить у вас.

— Ты не знаешь, что написать своему сыну? — спросил Волдеморт. — Я разочарован…

— Простите, мой Лорд. Я не уверен в том, стоит ли отвечать на его вопрос.

— Не уверен? Но почему? Это же твой сын, ты можешь написать ему все, что требуется, в разумных пределах, разумеется.

— Спасибо, мой Лорд, — он встал и ещё раз поклонился своему господину.

— Можешь идти. И, Люциус, думаю, я хотел бы лично увидеть твоего сына. Люблю любознательных людей.

— Спасибо, мой Лорд, он будет польщен оказанной ему честью! — откликнулся Малфой, правда в голосе Пожирателя звучала не столько радость, сколько опасение. Никто не знает, зачем Тёмный лорд хочет увидеть его сына.

— Ты ведь забираешь его на рождественские каникулы, — это был не вопрос, а утверждение. — Вот и приведёшь его сюда.

— Да, мой Лорд, — согласился Малфой. А что еще ему оставалось делать?

— А теперь ты свободен, у меня есть ещё несколько незаконченных дел…

* * *

Хогвартс.

Хогвартс жил своей обычной жизнью. Ученики посещали занятия, учителя их проводили, а мудрый директор, сидя в своей башне, охраняемой бдительной горгульей, руководил этим процессом. А авроры вот уже две недели охраняли покой школы.

В последнее время все было спокойно и мирно. Никаких происшествий не случалось, и жизнь потихоньку вошла в нормальное русло. Ну, почти в нормальное…

Приближался Хеллоуин, праздник, которого все ждали с большим нетерпением. Девушки уже обсуждали, что будут надевать, у юношей же интересы были несколько иными. Все знали, что накануне дня всех святых состоится квиддичный матч между Слизерином и Хаффлпаффом. И сейчас команды факультетов спешно готовились к нему. Из-за трагических случаев в начале года тренировки были прекращены и возобновились только несколько дней назад, а потому капитаны нещадно тренировали сборные, пытаясь наверстать упущенное.

Особенно усердно, как ни странно, старался факультет Слизерина. Пользуясь поддержкой своего декана, сборная резервировала поле чуть ли не каждый день, часто срывая тренировки других команд. Деканы этих трёх факультетов возмущались, но поделать ничего не могли.

* * *

У Атана тоже всё было хорошо. Как и для его сокурсников, это время прошло для него спокойно и размеренно. Он учился, гулял, да и просто жил обычной школьной жизнью. Несколько раз ходил на квиддичные тренировки — посмотреть, как играет команда. И, надо сказать, играла она несколько лучше, чем в самом начале года.

Даже горе-отбивалы, и те стали летать куда как лучше, да и количество бладжеров, пущенных ими в своих же заметно сократилось. А их довольно-таки устрашающий вид производил сильное впечатление… Видимо, Малфой был не таким уж и плохим капитаном…

— “Нда, возможно, что они даже не будут мешаться на поле…” — подумал Атан. Сейчас он как раз сидел на стадионе. Всё равно в этот воскресный день делать было решительно нечего.

Самое странное, что такое бездействие совсем не раздражало Атана, наоборот, ему стало нравиться это — быть, как все остальные… обычным учеником, которого волнуют оценки, квиддич, друзья, шутки и прочие невинные радости, которыми так богата школьная жизнь.

В Дурмстранге всё было иначе. Сам замок был пропитан какой-то аскетичностью, мрачностью. Ученики, все как один — выходцы из старинных колдовских родов, да и не было там простых игр наподобие квиддича: большую часть времени отдавали обучению, и на эти самые игры просто не оставалось времени.

Быть первым. Лучшим. Вот то, что вкладывала школа в умы своих студентов. Чем ты сильнее, тем больше тебя уважают. Дружбы тоже как таковой не было. Были лишь союзы, объединения, которые рассыпались так же быстро как карточные домики… И, надо сказать, Атан быстро привык к этому. Он и сам до сих пор жил по этим правилам. Так легче — привязанности только ослабляют, а ему нельзя быть слабым. Только не ему…

Здесь же, в Хогвартсе, всё было иначе. Сама атмосфера была другой, более дружелюбной, что ли. И конкуренция тут была другая — более добрая, более открытая, более честная…

Даже в Слизерине.

Тут можно было быть самим собой… Или понять, кто ты… В целом Атану здесь нравилось, ему было почти жаль, что через год он вернется обратно в Дурмстранг. Почти…

А пока что он наслаждался этим, не по-октябрьски тёплым вечером, и смотрел, как семь зелёных фигурок шустро летают по полю. Но вот они уже стали снижаться — тренировка закончена. На сегодня. Атан знал, что Снейп уже выдал Малфою разрешение провести внеочередную завтра с утра, ввиду приобретения командой новых мётел.

Правда партия этих самых мётел была доставлена в замок ещё месяц назад, и команда не раз тренировалась на них. Но ведь этого никто не знал. А раз так…

Нет, тут точно всё было не так как в Думстранге… или дома. Это было даже весело.

Единственным, что ещё беспокоило Атана, были приступы слабости. Теперь они появлялись раз в три-четыре дня. Но парень так и не смог понять, с чем они были связаны. Обращаться же к мадам Помфри или вообще к кому бы то ни было он не хотел. Хотя уже понимал, что дальше так продолжаться не может. Но поговорить ему было не с кем…

На этом месте его размышления были прерваны чьими-то руками, шаловливо закрывшими его глаза.

— Угадай, кто?

* * *

Просторная комната, расположенная рядом с северной башней, была ужасно грязна. Чего в ней только не было… Бумаги, вместо того, что бы аккуратно лежать на столе, валялись где ни попадя: на кровати, стульях, на полу, в общем, в самых неподходящих для этого местах. Одежда тоже находилась не на месте, а уж про такие вечно пропадающие вещи как носки и говорить было нечего. Магические вредноскопы, карты, книги — всё это располагалось в полностью хаотичном порядке…

Сам же хозяин этой примечательной комнаты сейчас сидел за столом и пытался отыскать на нём очень важное письмо, пришедшее утром. Он совершенно точно помнил, что оно лежало где-то здесь… правда, где «здесь», он так вспомнить и не смог.

В дверь постучали, и мужчина отвлёкся от поисков.

— Да-да, войдите, — несколько раздраженно буркнул он.

С самого утра всё не ладилось. Во-первых, заболело сразу три аврора из его группы. Заменить их пока было некем, так как новые авроры смогли бы прибыть только завтра, а до завтра оставалось ещё два дежурства: дневное и вечернее. Во-вторых, сегодня он потерял это самое письмо, очень важное, между прочим. И, в третьих, он дежурил за этих самых заболевших авроров всю ночь, а потому совсем не выспался…

В комнату, несколько удивлённо оглядываясь по сторонам, вошел Ремус Люпин.

— Сириус, каждый раз приходя к тебе, я удивляюсь твоему таланту наводить беспорядок, — прокомментировал увиденное Ремус.

— Зато ты всегда был чистюлей, Луни, — огрызнулся Блек.

Преподаватель Защиты от Тёмных Искусств лишь улыбнулся. Его друг всегда был несдержанным и, судя по его мрачному настроению, сейчас было не лучшее время для разговора.

— Я не вовремя? — поинтересовался он.

— Нет, извини, просто я устал, — вздохнул аврор.

— Что-то случилось?

— Ничего, кроме обычных трудовых будней… разве что они сведут меня с ума.

И Блек изложил другу краткую версию своих сегодняшних злоключений. Под конец он мрачно добавил:

— А ещё я потерял письмо от одного друга. Я просил его разузнать что-то о нашем старом приятеле. Пока меня нет в Министерстве и Аврорате, я, к сожалению, не могу заниматься его поисками…

— Ну и что, он что-то узнал? — живо поинтересовался Ремус.

— Не знаю, письма-то нет…

— Письмо… ты не о нём случайно говоришь? — и Люпин вынул из одного из карманов небольшой свиток пергамента, плотно запечатанный от любопытных глаз.

— Оно самое! Где ты его нашел? — обрадовался Сириус, забирая письмо.

— Ты забыл его на столе за завтраком, а я всё не смог тебя разыскать, что бы отдать.

— Луни, ты молодец! — Блек теребил пергамент в руке. По всему его виду было понятно, что ему не терпится его прочитать, но оно было конфиденциальным…

Ремус тоже это понял и поднялся, решив было откланяться.

— Луни, ты куда? — спросил аврор. — Ты приходил только за тем, что бы передать мне письмо?

Было видно, что Люпин борется с собой, и, наконец, приняв решение, он сел обратно на стул.

— Вообще-то, у меня есть к тебе небольшая просьба, — осторожно начал он.

— Проси. Ты же знаешь, для тебя всё что угодно.

— Хм… ну, ты ведь знаешь какое сегодня число?

— Да, с утра было двадцать первое октября, — ответил Блек, ничего не понимая.

— Так вот, через десять дней…

— …полнолуние, — закончил за Люпина Сириус, видимо, сделав в уме кое-какие расчёты.

— Да, — с очень грустным вздохом подтвердил Ремус.

Полнолуние… Ликантропия… Его проклятие. То с чем он был вынужден мириться с четырех лет. Постоянный страх и гонения за то, кем он был. Вервульф. Оборотень. Чудовище…

Он ненавидел всё это, а ещё больше ненавидел то, что не мог изменить себя. Если бы тогда он послушался родителей и не убежал в лес один…

— Так о чём ты меня хотел попросить, Луни? — мягко спросил Сириус. Он прекрасно знал, какие чувства испытывает Люпин из-за своей болезни.

— Так вот, мне будет нужна твоя помощь…

* * *

— Угадай, кто?

Ладони, закрывающие его лицо, были очень мягкими и нежными, чувствовалось, что они принадлежат девушке. Да и вопрошающий голос явно был женским.

Атану не составило труда узнать, кто это был, ‘тот голос он нередко слышал за последние две недели.

Джинни Уизли.

После того, первого знакомства на крыше, он стал слишком уж часто сталкиваться с ней. В библиотеке, на перемене, когда он спешил на занятия, после уроков, на улице… перечисление всех этих мест заняло бы уйму времени. Парню даже стало казаться, что она следит за ним…

Правда, от этой мысли он отказался быстро. Она же гриффиндорка, одна из Уизли, ну как в её голову может придти хоть что-то подобное? Да и зачем это ей? Нет, всё это точно было совпадением…

Во все эти случайные встречи Джинни была мила и дружелюбна. Возможно, даже слишком дружелюбна. Пользуясь отсутствием братьев — ей, видимо, всё-таки удалось убедить их, что опека ей не нужна — девушка весело рассказывала ему о своей семье, учебе и прочих вещах, которые Атану были совершенно неинтересны. Но она, кажется, этого не замечала, или предпочитала не замечать.

Нельзя сказать, что бы все её слова были глупы, напротив, она прекрасно разбиралась в заклинаниях, нередко удивляя всех своими познаниями, и профессор Флитвик не мог на неё нахвалиться. Атан часто спрашивал себя, откуда она могла всё это узнать, если провела несколько лет вдали от школы? Но, возможно, у неё был просто талант к учёбе…

И всё же Джинни Уизли была навязчива, хотя, пожалуй, несколько приятных минут с ней провести было можно. Именно поэтому Атан чаще всего позволял девушке находится рядом и болтать. По крайней мере, это отвлекало его во время очередных приступов слабости.

Она фактически была единственной, кто знал о них. Это было опасно, так как парень уже давно усвоил, что врагу, пусть даже потенциальному, нельзя давать знать о своих слабостях. Но, пока что менять что-либо он тоже не собирался. Хоть какая-то помощь лучше, чем совсем никакой.

— Так и не угадал?

Тьма перед глазами исчезла — Джинни, убрав свои ладони, подошла ближе и села напротив него. Теперь они смотрели друг другу глаза в глаза.

Это не очень понравилось Атану, он почему-то почувствовал себя не слишком приятно и первым отвёл взгляд…

— Шпионишь за чужой командой? — беззлобно поинтересовался он. Это была шутка, но, как говорится, в каждой шутке есть доля истины.

Девушка заливисто рассмеялась, встряхнув рыжими кудрями.

— Нет, но идея хорошая, — и заговорщицким шепотом добавила, — правда, Гриффиндор всё равно получит кубок.

Атан на это заявление лишь скептически хмыкнул. Если честно, он не был таким уж большим фанатом квиддича, но, всё же, хотелось, чтобы победа досталась их факультету.

— Не хочешь полетать? — вдруг предложила Джинни.

— Полетать? — удивлённо повторил за ней последнее слово слизеринец.

— Ну да, знаешь… летать — это когда ты садишься на метлу, отталкиваешься от земли и…

— Спасибо, но я знаю, что такое полёты.

— Пожалуйста. Ну, так как? Согласен?

— Да, вот только на чём? Как видишь, метлу я с собой не захватил…

— Это не проблема, о мётлах я уже позаботилась, — легкомысленно ответила девушка.

— Тогда согласен.

Долго Атан не раздумывал. Полет, синее бескрайнее небо, свежий ветер и свобода. Что ещё нужно для счастья? И неважно, что его компанией будет Уизли — В воздухе он просто перестанет обращать на неё внимание. Главное — сам полет, а остальное неважно.

* * *

- А Дамблдор согласен? — недоверчиво спросил Сириус, услышав просьбу.

— Да, он тоже считает, что ты справишься, — улыбнулся Люпин.

— Ну, раз так, то я буду только рад помочь тебе.

— Отлично. А теперь я, пожалуй, пойду — ты устал, и, наверное, хочешь отдохнуть.

— Да, отдых был бы очень кстати, — признал Блек. — Но завтра или даже сегодня я зайду к тебе, чтобы обговорить все детали.

— Конечно. И сообщи, если узнаешь что-то новое о нашем хвостатом друге.

— Обязательно.

Закончив разговор, Люпин вышел, закрыв за собой дверь.* Комната погрузилась в тишину.

Сириус несколько минут молча смотрел прямо перед собой. Эта просьба стала для него полной неожиданностью… но, надо сказать, приятной. Было интересно попробовать свои силы, да и помочь другу тоже стоило. Но сейчас, Сириуса больше всего волновало кое-что другое.

Нетерпеливо развернув пергамент, он тут же впился в него глазами, надеясь, что его другу всё же удалось что-то выяснить.

Сириус,

как ты и просил, я допросила недавно пойманных Упивающихся Смертью. Конечно, ты понимаешь, что я не могу рассказать тебе всё, что мне удалось от них узнать — всё-таки, это тайна аврората. Могу лишь сообщить, что это были новички, поэтому ничего полезного они нам так и не сообщили, лишь какие-то крохи. Мелкие сошки… Зато тебе будет любопытно узнать, кто их завербовал. Один из них на допросе сознался, что однажды, когда он сидел в баре, к нему подошел мужчина лет тридцати-сорока. Невзрачный, маленького роста, с жидкими светлыми волосами и круглыми водянистыми глазами. Очень знакомое описание, не так ли? Впоследствии этот самый волшебник и предложил им одну, как он выразился, «простую работёнку», не раскрывая всех деталей. Сказал лишь, что встреча состоится в одном заведении в Косом переулке. Деньги этот самый мужчина предлагал немалые, а потому наш Упивающийся согласился. Сообразил же он, во что вляпался, лишь придя в это бар, но было уже поздно… Того мужчину он после этого так и не видел.

Вот, собственно, и всё. Не знаю, помогло ли тебе это хоть чем-нибудь. Теперь же мне пора идти писать отчёт.

До скорой встречи,

твоя Аманда Фобс.

Сириус отложил письмо. Руки его слегка дрожали, лицо же было белым, словно мел. Если бы какому-нибудь волшебнику удалось взглянуть в его лицо в этот момент, он был бы поражен яростью и злостью, явственно читавшимся на нём.

Это был он. Точно он. Питер Петтигрю. Старый друг. Человек, которому он когда-то доверял. Волшебник, которому он — Сириус Блек, поклялся отомстить кровью, стоя на могиле Поттеров.

Его видели. Ещё немного, и он выполнит свой долг. Пусть только Питер хоть раз ошибётся… пусть…

* * *

По пути Атан решил поинтересоваться:

— А откуда ты возьмешь мётлы?

— Из школьной кладовой для них, конечно же, — пояснила она.

— Но, насколько я знаю, он заперт.

— Заперт, но у меня есть ключ, так что всё в порядке.

— Ключ? Но откуда?

— Мне его дала мадам Трюк. Я сказала, что долго не летала, а теперь мне хотелось бы потренироваться, чтобы попасть в сборную…

— А ты действительно хочешь в нее попасть? — Атан был удивлён — он не думал, что Уизли об этом мечтает. По крайней мере, раньше она об этом даже и не упоминала.

— Да. Конечно, если у меня получится пройти испытания.

— И на какое же место?

Девушка лукаво посмотрела на него:

— Хочешь выведать секреты чужой команды? — девушка улыбнулась. — Вот придешь на игру — и узнаешь.

— Если тебя возьмут, — парировал слизеринец.

— Если возьмут, — согласилась девушка.

Наконец они дошли до кладовки. В ней было множество очень старых школьных мётел, но Атану всё же удалось найти пару не еще не окончательно развалившихся «Чистомётов». Конечно, современными «Молниями» их даже сравнивать не стоило, но это было лучше, чем ничего.

Взявшись за древко и усевшись на метлах поудобнее, они почти синхронно оттолкнулись от земли и взлетели.

Атан почувствовал, как прохладный ветер лихо взъерошивает его волосы. Мантия, в которую он был одет, развевалась за его спиной, а он несся вперед, не замечая ничего вокруг. Он не обращал внимания на то, что летит на высоте нескольких сотен метров… Сердце Атана яростно билось в груди, в висках стучала кровь, а на его лице сияла улыбка…

Вот он резко направил метлу вниз. В животе ухнуло, словно там пронеслась стая бабочек, а пульс забился ещё сильнее. Из пике он вышел лишь в паре метров от земли, резко дернув древко на себя… Потом, вновь поднявшись на ту же высоту, он несколько раз сделал в воздухе петлю, наслаждаясь ощущением полной свободы и оторванности от мира…

Спустя несколько минут и ещё нескольких таких же небезопасных пируэтов он, тяжело дыша, наконец, остановился, зависнув в воздухе над полем для квиддича.

— Потрясающе, — прокричала Джинни, подлетая к нему.

Атан вздрогнул, чуть не упав, и обернулся — он совсем забыл, что она была рядом. Уизли по-прежнему хорошо выглядела. Лицо не раскраснелось, дышала она вполне нормально, да и волосы её были в порядке — они аккуратно лежали в прическе волосок к волоску. В отличие от него.

— Да нет, — пожал он плечами. — Обычный полёт. Просто я давно не делал этого, вот и решил наверстать упущенное.

— И всё равно, летаешь ты просто потрясающе, — улыбнулась Джинни. — Мне до этого очень далеко. А почему ты не в команде?

— Не хочу, — спокойно ответил Атан, про себя добавив, что ему никто и не предлагал в нее вступить. Впрочем, тогда ему было не до этого…

— И хорошо, что не хочешь! В таком случае Гриффиндор точно выиграет.

— Это ещё неизвестно.

— Нет, известно. Все знают, что наш факультет выигрывает кубок уже который год подряд.

— Выигрывал. Кто знает, что будет в этом?

На этот вопрос Джинни не ответила, так как её внимание привлекли несколько нескольких учеников, выходящих из замка.

— О, Мерлин… — простонала она. — Похоже, наш разговор придется отложить.

Только одни люди могли вызвать выражение такого страдания и раздражения на лице девушки — её братья. Поэтому Атану не составило труда догадаться, кто же так расстроил Джинни.

— Я лучше пойду к ним, а то, если они заметят меня здесь… — Джинни не договорила, но он и так прекрасно знал, что будет. — Занесешь метлу в чулан, я оставлю дверь открытой. Пока!

С этими словами она стала быстро снижаться, стараясь скрыться от приближающихся родственников. Атан не стал её останавливать — метла у него была, а что ему ещё нужно?

Направив древко метлы вверх, он начал быстро подниматься…

Оставаться в кабинете было невозможно. Мысли о Питере и о том, что бы он с ним сделал, если бы смог найти, не давали Сириусу покоя. А потому, чтобы отвлечься от этих не очень-то счастливых дум, он решил найти Ремуса… Друг мог помочь ему хотя бы советом.

Но на месте Луни не оказалось. Комната была пуста.

Ждать Сириус не любил, и поэтому решил прогуляться по замку. Не совершить обход, как он делал ночью, а просто прогуляться. И заодно подумать.

Но область его прогулки не ограничилась одним лишь замком. Сириус и сам не заметил, что ноги очень быстро вывели его за пределы школьных стен. И вот уже несколько минут аврор стоял рядом с квиддичным полем и, не отрываясь, смотрел вверх. На маленькую фигурку одного из учеников…

На мгновение, когда он только увидел его, Сириус будто бы перенёсся на много лет назад. Когда-то, на этом самом поле, с такой же лёгкостью летал и другой ученик…

Джеймс.

«Нет, очевидно, известие о Питере слишком сильно ударило мне в голову», — подумал он.

Да, в те времена их было четверо. Он часто стоял вот так же, на этом самом месте, наблюдая за тем, как его лучший друг выделывает что-то невообразимое в воздухе. За полётами Джеймса всегда было приятно следить. Его ждала великолепная карьера ловца, но он выбрал профессию аврора…

Интересно, если бы всё было иначе, он был бы сейчас жив? И жил бы, наверное, долго и счастливо. И сейчас бы они стояли здесь вместе, следя за полетом Гарри… В том, что сын друга тоже был бы талантлив, Сириус не сомневался…

Но Гарри нет. И Джеймса нет. Так что всё равно, что было бы… Думать об этом — значит лишь причинять себе боль.

А между тем этот самый ученик начал снижаться, и чем ближе он был, тем больше аврору хотелось протереть глаза… Это было просто мистическое совпадение!

Тёмные, лежащие в беспорядке волосы, овал лица, острый подбородок, походка… Всё это было настолько похоже на… Но нет, это был не Джеймс. На этот раз Сириус не дал себе обмануться.

Он знал, кто это был. Стронг…

Нет, будь он, Сириус, магглом, то точно не поверил бы во все эти совпадения… Да и так, если честно, не очень-то верилось, хотя какие только шутки не выкидывает с нами судьба?..

Аврор не сводил глаз с приближающегося к нему Стронга. Судя по выражению, промелькнувшему на лице слизеринца, он был не очень-то рад тому, что у его полёта были свидетели. Но, всё же, он не стал убегать. Хотя такая возможность у него вполне была…

Стронг шел, не глядя на Сириуса, стараясь смотреть прямо перед собой. Голова гордо поднята — будто бы он сам Министр Магии, а в глазах полная отрешённость… Типичный слизеринец, чего же ещё можно было ожидать от представителя этого факультета?

И всё же Сириус опытным взглядом смог уловить некоторую неуверенность парня. За всё это время он очень редко встречался со Стронгом. В основном он видел его лишь на обедах, в коридоре же они почти не сталкивались… У него даже стало складываться впечатление, что слизеринец избегает его.

Вот только почему?

* * *

Атан потерял счёт тому времени, что он пробыл в воздухе. Четверть часа, час… какая разница?

Но, наконец, он понял, что устал. Нет, летать — это, конечно, здорово, но на первый раз после такого долгого перерыва с него хватит.

Сделав последний пируэт, он стал снижаться, и тут, наконец, заметил, что он не один на поле. Как раз рядом с тем местом, где он планировал сесть, кто-то стоял. И не просто стоял, а в упор смотрел на него…

Чёрт, только этого ему сейчас не хватало!

Но он расстроился ещё больше, если это, конечно, было возможным, узнав, кто следил за ним. Аврор…

Он оказался тут случайно? Или… Или пришел специально по его душу? Кто знает, возможно, они уже успели выяснить, что это он виновен в смерти того парня… Или знают, что он связан с Волдемортом…

Проклятье! Если это так, то…

Нет! Атан мысленно дал себе крепкий пинок. Надо держать себя в руках. Если бы аврор хотел его арестовать, то точно был бы не один. А так, это, скорее всего, совпадение… Глупое совпадение…

Да и доказательств у них нет. И, он сильно надеялся на это, не будет…

Глава авроров… И почему ему сегодня так крупно “везёт”?

Сажаться на землю совсем расхотелось, но и поворачивать обратно было уже нельзя, аврор бы обязательно заметил это… А потому надо вести себя как ни в чём не бывало.

«Ну, подумаешь, меня заметили? И что в этом такого?..» — уговаривал себя Атан, направляясь прямиком к аврору. Как назло, кладовая для мётел располагалась прямо за его спиной.— “Нет, сегодня точно не самый удачный день моей жизни… И почему этот авроришка на меня так уставился?”

Все эти две недели Атану удавалось довольно удачно избегать встреч с тем, кого он почему-то больше всего боялся увидеть — Блеком. Остальные авроры не представляли опасности — в основном, это были новички, которые еще не доросли до сложных заданий, но и без дела держать их никто не хотел… А потому их направляли сюда. Охранять школу — чем вам не детский сад для авроров?

Он уже проходил мимо Блека, когда тот, повернувшись к нему лицом и заглянув прямо в глаза, сказал:

- Привет!

Атан вздрогнул…

* * *

«Стронг вздрогнул, услышав приветствие? Или это мне показалось?» — спрашивал у себя Сириус. Он и сам был удивлён своим поступком. Всё произошло спонтанно, просто он решил, что должен это сделать… Назовём это обычным чутьём…

— Здравствуйте, — сухо ответил Стронг.

— Ты хорошо летаешь, — заметил Сириус, пытаясь завязать хоть какое-то подобие разговора. Дамблдор ведь просил его проследить за парнем и выяснить, убивал тот рейвенкловца или нет. Так что грех отказываться от такой возможности.

— Спасибо, — поблагодарил слизеринец без каких-либо эмоций в голосе.

— Любишь квиддич? — спросил Сириус.

Стронг невесело посмотрел на него, будто бы оценивая, а потом молча кивнул. Сириусу вся эта неразговорчивость не понравилась. Но, с другой стороны, неужели он ожидал, что парень будет просто лучиться дружелюбием?..

— А за какую команду болеешь?

— Я не болею ни за какую из команд, это глупо, — спокойно пояснил слизеринец.

Так… Сириус отчаянно пытался придумать, о чём бы ещё поговорить со Стронгом. Но тем было мало… очень мало… И в голову ничего не приходило.

Он вообще редко имел дело с подростками, а потому просто не знал, о чём можно было с ними говорить. Своих детей у него не было, племянников и племянниц тоже. Фактически, самое близкое общение с ними он имел здесь, в Хогвартсе. А это очень мало…

— Я слышал, ты в Хогвартсе первый год, — наконец заметил он.

— Да.

— Ну и как, он, наверное, очень отличается от Дурмстранга?

— Отличается, — подтвердил слизеринец.

— Да, Хогвартс нельзя сравнить с другими школами. И всё благодаря Дамблдору, он великий волшебник и директор…

Сириус не закончил свою мысль. Посмотрев в глаза Стронга, он заметил сверкавшие в них ненависть и презрение. Оба эти чувства были настолько яркими, что парню не удалось их скрыть под маской безразличия…

«Но откуда в шестнадцатилетнем юноше столько гнева?» — ошарашенно подумал Сириус.

* * *

Великий… Почему все называют его великим? Он же… убийца! Не добрый и ласковый дедушка, каким его видят все. Это иллюзия…

И сама школа тоже иллюзия. Как я мог на неё купиться? Игра…

Нет, здесь не лучше, чем в Дурмстранге, не спокойнее. Не безопаснее…

Сильный прав; мнение того, кто слабее, не имеет значения. Поэтому и надо быть лучше, хитрее, сильнее… Жалости нет места в его жизни… И всё из-за него, их Великого.

Отец был прав. Дамблдор лишь мошенник. Как они этого не видят? Каждое его слово — ложь, а все эти светлые волшебники идут следом за ним, даже не задумываясь о его поступках… всего лишь стадо овец. Глупых животных…

И он поддался на это. Был таким же, как и они. Пусть и недолго.

Атан с трудом сдерживался, чтобы не высказать этому аврору всё, что он думает о директоре. О школе. О нём самом.

Ну ничего, ещё немного — и отец победит. И он сможет отомстить за смерть своей матери. Сможет…

Он с силой прикусил губу, стараясь болью заглушить ненависть. Нет, сейчас он промолчит. Они не будут его слушать…

— Что-то случилось? — спросил пытливо разглядывающий его аврор.

* * *

Сириус был, мягко говоря, удивлён. Интересно, что так подействовало на слизеринца? Ему бы очень хотелось это узнать…

Ему даже стало жаль Стронга. Такие чувства могло заслужить лишь что-то по-настоящему ужасное. Но как? Откуда? Очевидно, у этого мальчика есть секреты, причем, не слишком приятные.

Стараясь говорить как можно мягче, он поинтересовался:

— Что-то случилось?

Стронг резко поднял на него ярко-зелёные глаза, похожие на два нефрита. Такие же холодные, как эти драгоценные камни… А потом отрывисто ответил:

— Ничего. Просто вспомнил убийцу моей... неважно… А теперь извините, я, пожалуй, пойду.

И, не дожидаясь, пока ему ответят, слизеринец развернулся и быстрым шагом направился к кладовой.

Сириус не стал догонять его, пораженный услышанным.

Так кого же он вспомнил?..

* * *

Драко Малфой — усталый, но довольный, без сил упал на кровать, едва войдя в спальню. Сегодняшняя тренировка была очень изматывающей. Особенно для него. Как капитан, Драко должен был следить за успехами каждого игрока, помогая, указывая на ошибки… Потому он носился из одного конца поля к другому, пытаясь быть везде.

Везде быть не получалось. Именно поэтому Кребб чуть было не сшиб с метлы Малькольма, когда тот погнался за квоффлом. Нет, если бы Беддок был загонщиком команды соперника, то выходка Винса была бы очень даже ничего, а так… Но, надо признать, дополнительные занятия всё же пошли им на пользу.

Драко потянулся, чувствуя, как отзываются болью мышцы. Сейчас мысли его занимали только две вещи — как бы поскорее вымыться и лечь спать. Подумать только, а ведь всего несколько дней назад, когда его, наконец, выпустили из магпункта, парень и думать не мог о сне.

Нельзя сказать, что это самое нападение как-то отразилось на его характере. Разве что теперь он стал более нервным, но и только.

Вначале, когда ему только сообщили о том, что произошло, Драко очень боялся того, что забыл или ещё забудет что-то важное. Неприятно знать, что с тобой произошло что-то, чего ты совсем не помнишь. И кто знает, как это отразилось на нём. Вдруг амнезия — именно так называл эту болезнь Блейз — будет прогрессировать?..

Но время шло, а память больше не пропадала. Но и не появлялась. Он так и не смог вспомнить, что же случилось с ним в тот день…

От невеселых мыслей его отвлек негромкий стук в окно.

«Ну что там ещё?» — раздраженно подумал он.

Этим «чем-то» оказалась сова. Точнее, филин, его собственная птица.

Когда Драко впустил его в комнату, тот тут же уселся на кровать, ожидая, когда хозяин снимет с его лапки послание. Когда же он, наконец, сделал это, птица, нежно клюнув его за палец, вылетела в открытое окно.

Письмо было от его отца, — об этом говорил сероватого оттенка пергамент, с вензелем Малфоев в верхнем углу. Мать никогда не пользовалась им, все её послания пахли розами и писались на тонкой, почти прозрачной бумаге.

И всё же, зачем отец написал ему? Драко, сгорая от нетерпения; мучаясь любопытством быстро распечатал конверт. В нем оказалось несколько сложенных листов, и он взял самый верхни).

Дорогой сын,

прости, что так долго не отвечал, но твоё любопытство застало меня врасплох. Надеюсь, ты более подробно (поведаешь мне о причинах твоей заинтересованности одним из однокурсников? Я так и не смог понять, чем Стронги привлекли твое внимание.

И, всё же, я скопировал несколько страниц из книги в которой рассказывается об этой семье. Ничего необычного в ней нет, так что я рекомендовал бы тебе оставить свои поиски. Так будет лучше.

В завершение письма я хотел бы передать тебе очень хорошую новость. На каникулах один влиятельный человек пожелал встретиться с тобой. Думаю, это будет тебе лестно, и ты примешь к сведению мой совет.

Нарцисса, твоя мать, просит передать, что скучает и очень ждёт Рождества.

Твой отец,

Люциус Малфой.

Стронги? Когда это он спрашивал отца о Стронгах? И почему? Драко точно помнил, что никаких вопросов об этой семье не задавал… Точно не задавал… Да и зачем?..

Он быстро просмотрел приложенные к письму заметки. Ничего. Ничего, что могло бы навести его хоть на какую-то идею насчет того, что всё это значит.

Кто-то послал письмо за него?

Нет, это полный бред. Отец знает его почерк, да и зачем это могло кому-то понадобиться?

Но и он сам письмо не посылал. Если только…

…Если только он не забыл об этом.

Но тогда… Значит, его амнезия, тьфу ты, вот прилипчивое слово, может быть как-то связана со Стронгами… Точнее, с одним Стронгом.

Вот только как? Каким образом? Что его заинтересовало?

— Черт! — от этих бесплодных попыток хоть что-то вспомнить лишь болела голова. Но никаких намёков на воспоминания не приходило.

Лишь чувство — что он прав. Что он движется в нужном направлении.

Драко хотелось биться головой об стену.

Ничего… Нужно успокоиться, паника не приводила ещё ни к чему хорошему. Потом он сядет и подумает обо всем этом. И найдёт того, кто напал на него. И отомстит…

— И вот этот день настал! — громко вещал на весь стадион комментатор Симус Финниган. — Вторая игра этого года Слизерин против Хаффлпаффа началась! Команды уже на поле и сейчас ждут, когда мадам Хуч выпустит мячи.

Полуденное солнце ярко светило, слепя волшебников, которые, жмурясь, все же смотрели в небо, стараясь разглядеть фигуры игроков. Самим же командам приходилось ничуть не лучше, они уже жалели о том, что сегодня не было дождя.

— Капитаны пожимают друг другу руки, если, конечно, это секундное касание можно назвать рукопожатием. И вот, мячи уже в небе! Игроки разлетаются по своим местам. Игра началась!

При этих словах с трибун раздались радостные аплодисменты и приветственные крики. Конечно же, громче всех реагировали слизеринцы и хаффлпаффцы.

— Квоффл у загонщика Хаффлпаффа Сьюзен Боунс, она летит прямо к кольцам… бросает… и-и-и… Нет, вратарь успевает отбить мяч, — грустно констатирует Симус. — Квоффл оказывается в руках у противоположной команды. Передача… еще одна, и, вот, мяч летит в кольца…

Громкий голос комментатора был почти заглушен радостным ревом слизеринских трибун и почти такими же раздосадованными криками остальных факультетов.

— Да, счет становится 10:0 в пользу Слизерина, — кисло произносит Симус. — Но это еще только первые минуты игры! И вновь хаффлпаффцы завладевают мячом. Джастин уклоняется от бладжера, пущенного Креббом… или Гойлом, и устремляется к слизеринским кольцам! Какой прорыв!.. Еще немного и… Да!! Гол!

На этот раз он кричал так громко и радостно, что даже бушующий рев трибун не смог перекрыть его голос.

— Потрясающе! Хаффлпафф сравнял счет! Сегодня их команда просто великолепна и…

— Мистер Финниган, держите себя в руках, — сухо посоветовала ему Минерва МакГонагалл, сидящая рядом. Комментатор на мгновение стушевался, но тут же продолжил, правда, уже более сдержанно.

— Так, о чем это я? Сьюзен Боунс вновь блестяще выхватывает мяч прямо из-под носа у Нотта и летит к кольцам, за ней гонятся Мун и Нотт, она не замечает бладжера и… Нечестно, это было нарушение! Мун специально ее подрезал!

Мадам Хуч, громко и негодующе свистя, погрозила кулаком Муну, который лишь пожал плечами — мол, он тут был не при чем и не понимает, что такого произошло.

— Нет, это ни в какие ворота не лезет, — пробурчал Симус. — Мяч у слизеринцев, Миллисент Булстроуд неплохо обходит загонщиков Хаффлпаффа, и вновь Слизерин вырывается вперед… Счет становится 20:10…

Да, игра была очень активной. Комментатор не замолкал ни на минуту, болельщики яростно поддерживали свои команды, а игроки делали все возможное для победы… Правда, следить за игрой было трудно, игроков в лучшем случае можно было различать по цветам мантий, да по словам Симуса.

Прошло уже полчаса, но ни у одной команды не появлялось преимущества над другой. Они шли практически нос к нос, отрыв редко достигал и двадцати очков, а если и достигал, то ненадолго. Вратари были на высоте, загонщики и отбивалы тоже не сидели без дела, только ловцы пока что мирно летали над полем. Золотой мячик так и не думал показываться, да и, к тому же, при таком ярком свете обнаружить его было совсем непросто.

— Счет 80:90 в пользу Хаффлпаффа, и все благодаря Сьюзен Боунс, которая в этой игре показала себя отличной загонщицей, — объявил Симус. — Но где же снитч? Похоже, ни один из ловцов не заметил его…

Он, как и многие болельщики, уже видел, что команды начинают уставать. Жара — сегодня солнце было не по-октябрьски теплым — и постоянное метание по полю уже начали делать свое дело. Еще немного, и они полностью выдохнутся.

— Но погодите, кажется, ловец Слизерина что-то заметил… Да, точно, судя по тому, с какой быстротой он начал спускаться вниз, он увидел снитч! — возбужденно проговорил Симус. — И Захария Смит устремился за ним.

Действительно, оба игрока быстро летели, почти падая, вниз. Внезапно слизеринец сделал крутой вираж, поднимаясь вверх, Смит же, не заметивший этого или не успевший сделать то же, продолжал приближаться к земле… Уже почти врезавшись в нее, он смог чуть выровнять метлу и вместо столкновения просто кубарем покатился по траве…

По трибунам пронесся вздох огорчения…

— О нет, похоже, ловец сборной Хаффлпаффа просто попался на очередную слизеринскую уловку, — огорченно сказал Симус. — Никакого снитча не было, это был просто трюк…

Болельщики и комментатор, полностью увлеченные судьбой хаффлпаффского ловца, совсем забыли про слизеринского. И потому они не сразу заметили, как тот сразу после того финта быстро устремился вверх по направлению к одному из колец и, резко что-то схватив, расплылся в удовлетворенной улыбке… Он так и остановил свою метлу там, подняв руку вверх…

— Но погодите-ка, похоже… — начал было неуверенно говорить Симус, стараясь разглядеть что-то. — Да, так и есть! Малфой поймал снитч.

Одновременно с этими словами раздался свисток мадам Хуч, которая тоже заметила золотой мячик в руках игрока.

— Счет становится 230:90, Слизерин победил, — констатировал Симус, добавляя: — И, похоже, в этот раз даже не прибегая к обману…

— Мистер Финниган! Вы комментатор и должны быть непредвзяты… — начала было говорить декан Гриффиндора, но замолчала.

Солнце наконец-то зашло за тучу, и лица игроков наконец-то стали отчетливо видны. И лицо ловца Слизерина тоже…

— Но это же не Малфой… — удивленно и вместе с тем растерянно проговорил Симус.

И в самом деле, снитч был зажат в руке не блондина с серыми глазами, которого все ожидали увидеть, а в руке брюнета. Это точно был не Малфой…

* * *

Атан, полностью счастливый и довольный победой, наблюдал за тем, что творится сейчас на трибунах. Похоже, все болельщики были, мягко говоря, шокированы. Впрочем, скажи ему кто-нибудь вчера утром, что сегодня он будет ловцом слизеринской команды, он бы и сам не поверил…

И, тем не менее, это было так.

Он вспомнил, как был удивлен вчера вечером, когда выяснилось, что Малфой не сможет сегодня играть. А причина была до банальности проста. Отравление зельем. Которое, между прочим, Малфой сварил сам.

На зельеварении — этот урок у них был как раз 30 октября, то есть, прямо перед игрой — они вместе с гриффиндорцами варили зелье, дающее выпившему его голос другого человека. Это было одно из низших полиморфных зелий, совсем не сложное, если верить Снейпу.

В действительности же «простое» и «легкое» являлись как раз теми понятиями, которые к этому зелью отнести было никак нельзя. Мало того, что один из компонентов был ядовитым, так и само приготовление требовало неусыпного внимания.

Малфой же, по своему обыкновению был больше занят не выслушиванием речи преподавателя, а тем, как достать ненавистных ему гриффиндорцев. Особенно сильно ему хотелось сделать это в ожидании игры, которую, как он не сомневался, они должны выиграть. В общем, находясь в таком праздничном настроении, он мало того, что перепутал порядок добавления компонентов, так еще и помешивал ложкой в обратную сторону.

Возможно, все бы и обошлось, ведь Снейп редко заставлял слизеринцев проверять на себе приготовленные ими зелья, но в этот раз Лонгботтом был особенно неудачлив и, случайно опрокинул котел, забрызгав мантию профессора. Малфой же по неосторожности, или, как решил Атан, по глупости рассмеялся… Смеялся-то он над тупым гриффиндорцем, но обозленному Снейпу было уже все равно.

Таким образом, на этом занятии подопытным кроликом был избран именно Малфой.

Знай Снейп, насколько плохо сварил свое зелье его любимчик, с Малфоем бы ничего не случилось, но это обстоятельство ускользнуло от внимания зельевара… Потому слизеринец дрожащими руками — уж он-то не был стопроцентно уверен в правильности сваренного — взялся за кубок, принесенный профессором, и выпил оттуда всего лишь глоток, предварительно добавив туда волос Кребба.

Надо было видеть, как Малфой скривился. Да, очевидно, на вкус зелье было еще хуже, чем на вид.

«Впрочем, а чего еще он ожидал от зелья, в состав которого входят сушеные хвосты хамелеона и мелко порезанные пиявки?» — подумал Атан.

И тут Малфой схватился за горло… По его лицу было видно, что оно сильно болит… Перестроение голосовых связок совсем непростая процедура, и уж точно небезболезненная.

Наконец, боль вроде бы успокоилась, во всяком случае, сесли судить по состоянию Малфоя.

— Мистер Малфой, а теперь, пожалуйста, скажите что-нибудь, — спокойно, видимо, уже успев отойти от злости, попросил Снейп.

— Что сказать? — спросил Драко басовитым, немного грубым голосом, точно, вплоть до интонаций повторяющим голос Кребба.

— Хорошо, мистер Малфой, — чуть усмехнувшись, похвалил Снейп, а потом добавил, обращаясь к классу: — Вам всем надо брать с него пример. Двадцать баллов Слизерину за отлично сваренное зелье.

На этом урок был закончен. И все бы, наверное, забылось, если бы к вечеру Малфою не стало хуже. Он не пошел на ужин, так как все его лицо и тело покрылось волдырями, а в животе началась дикая резь. А потом появившийся Снейп забрал его в больничное крыло…

Но это было еще ничего, хотя весь шестой курс и стоял на ушах из-за произошедшего. Паника же началась лишь тогда, когда Пенси, навещавшая Драко, заявила, что завтра его не выпишут…

— А кто же будет завтра ловцом? — спросил вмиг сообразивший обо всем Нотт.

Озадачены были все. Нужен был кто-то, прекрасно умеющий летать на метле и играть в квиддич. Но, насколько они знали, никого подходящего не было. В начале года, когда проходили пробы на должности игроков, на место ловца никто даже и не претендовал — все знали, что оно принадлежит Малфою. Да и запасных игроков слизеринцы не набирали.

— Мы не можем играть без ловца, — почти находясь в истерике, заявила Миллисента. — Это проигрыш… с таким же успехом можно и вообще не выходить на поле!

— Милли, успокойся, — резко сказал Мун. — Всем и так невесело.

— Это уж точно, — поддержал его Блейз.

— Эй, Забини, а ты не хочешь быть ловцом?

— Я? Нет, вы что, я и на метле-то держаться толком не умею, — запротестовал он. На самом деле, он несколько преувеличивал — на метле он летал неплохо, но вот брать на себя ответственность ему не очень-то хотелось… И тут ему в голову пришла мысль. — Зато я знаю, кто летает очень даже неплохо.

— Кто? — оживился Нотт.

— Вот он, — заявил Блейз, указывая на Атана, который в момент обсуждения сидел в гостиной, читая учебник по трансфигурации. Впрочем, он не столько читал, сколько притворялся, что делает это, на самом же деле все это время парень внимательно слушал разговор. И реплика Забини его очень удивила.

— Стронг? — переспросила Миллисента. — Ты хочешь сказать, что он… Нет, ты, должно быть, шутишь…

— Милли права, он не может быть ловцом, — поддержал девушку Нотт, Мун лишь согласно кивнул.

— Почему это? — спросил Блейз. — Я видел, он довольно неплохо летает, да и разве у вас имеются другие кандидатуры?

Никаких кандидатур больше не было. Члены команды, игроки прекрасно понимали, что вряд ли кто-то младше шестого курса захочет занять место Малфоя, а среди семикурсников хороших игроков не было.

— Ну… если подумать, возможно, ты, Блейз, и прав, — наконец хмуро признал Нотт.

— Да, возможно, — поддержали его остальные игроки.

— Хм… Стронг, значит, завтра ты будешь ловцом, — наконец соизволил обратиться к нему Нотт. — Жаль, сегодня нет времени проверить, как ты летаешь, но, думаю, раз Блейз сказал, что неплохо, то ему можно верить.

— Спасибо, конечно, — Атан отложил книгу и испытывающе посмотрел на них. — Но кто сказал, что я согласен?

— Что? — удивилась Миллисента. Похоже, возможность отказа она даже не рассматривала. — Да ты представляешь, какая это честь — играть в команде хотя бы временно? Многие бы все что угодно отдали за такую возможность!

— Что-то я не вижу здесь очереди этих самых многих, — парировал Атан.

Шестикурсники замолчали. Да, ответить на такое было непросто.

— Ты слизеринец, Атан, и поэтому просто обязан защищать честь своего факультета! — напыщенно сказал (произнес) Блейз.

— Обязан?

— Да! Это твой долг, так что завтра ты возьмешь на себя обязанности Драко.

На самом деле Атан был совсем не против поиграть в квиддич, но ему не очень нравилось то, что эту должность ему просто навязали. Неприятно…

— Взять на себя обязанности Малфоя, говорите? — мягко переспросил он.

— Да, — практически хором сказали они, обрадованные, что с проблемой покончено.

— Отлично, — ответил Атан ухмыляясь. — Тогда сейчас вы все быстро идете по своим кроватям и ложитесь спать, завтра вы должны быть выспавшимися.

— Что? — возмутилась Миллисента. — По какому праву ты нам приказываешь?!

— Ну, вы же сами попросили меня занять место Малфоя, и, поскольку он был капитаном, то, соответственно, им становлюсь и я.

— Мы говорили о должности ловца! — фыркнула девушка.

— Вы сказали «взять на себя обязанности Драко», или я ошибаюсь?

Слизеринцы молчали, переваривая услышанное. Они, конечно, могли взять свое предложение назад, но тогда они лишились бы ловца… Да, ситуация безвыходная… Они переглянулись, прекрасно понимая, что ответ будет только одним.

— Ладно, Стронг, отлично — ты капитан. Мы согласны. Но если ты завтра проиграешь, то… — Выражение лица Нотта было куда красноречивее слов.

— Не проиграю, — уверенно ответил Атан. — А теперь всем спать. Завтра перед завтраком устроим тренировку.

Атан и сам точно не знал, зачем настоял на том, чтобы ему дали полномочия капитана. Просто ему не нравилось, когда им командовали, вот он и перевернул дело так, чтобы командовал он. Заработав при этом лишнюю головную боль. И что будет, если он проиграет?..

— Блейз, а где ты видел, как я летаю? — спросил он у виновника произошедшего, который выходил последним.

— А я не видел, — хмыкнул тот и быстро вышел, оставив совершенно удивленного Атана одного.

«Да-а… Завтра будет веселый день», — решил Атан.

* * *

— Хм… — наконец-то вышла из ступора мадам Хуч. — Я бы хотела попросить команды и деканов факультетов подойти ко мне. Для… выяснения обстоятельств.

Атан вместе с другими игроками слизеринской сборной опустился на землю рядом со своим деканом, который уже успел подойти к судье. Хаффлпаффцы сделали то же, только по отношению к мадам Росток.

Также рядом стояли директор и два оставшихся декана, чьи команды не принимали участия в сегодняшней игре.

— Это нечестно! Я хочу, чтобы результаты матча были аннулированы! — сразу же заявила мадам Росток. В ответ на это Снейп лишь элегантно приподнял левую бровь, но промолчал.

— Профессор Снейп, надеюсь, вы объясните, где мистер Малфой, и почему он не принимал участия в игре? — поинтересовалась мадам Хуч.

— Он в больничном крыле, куда был доставлен еще вчера вечером, — спокойно ответил тот.

— Значит, в больничном крыле…

— Да, вы можете удостовериться в этом у мадам Помфри.

— И поэтому вы заменили его на…

— …на мистера Стронга? Да.

— Понятно… — мадам Хуч задумалась. — Капитан команды произвел замену до начала матча?

Мадам Хуч смотрела на лица слизеринцев, выискивая среди них этого самого капитана. Снейп тоже оглядел членов команды — он еще не знал, кого избрали на эту должность, на время болезни Драко.

— Да, — Атан сделал шаг вперед. — Я заменил Малфоя до начала матча, то есть вчера вечером.

— Вы выбрали его?! — удивился профессор зелий. Раньше он не замечал, что Стронг пользуется среди слизеринцев популярностью. Но, значит, он ошибался, потому что раньше их главой был Малфой, а заменить его мог лишь кто-то с таким же авторитетом. И Снейп чувствовал, что это ему не очень-то нравится…

— Что же, тогда все по правилам, — подвела итог мадам Хуч. — Капитан команды имеет право заменять игроков до начала матча. Извините, профессор, — обратилась она к мадам Росток, — но об аннулировании не может быть и речи.

— Понимаю, — сухо кивнула та.

— Итак, — мадам Хуч с помощью заклинания увеличила громкость своего голоса, чтобы ее было слышно на весь стадион. — Со счетом 230:90 победила команда Слизерина!

Буря радости и криков затопила ту трибуну, на которой сидели слизеринцы. Потом все они высыпали на поле, чтобы поприветствовать свою команду…

— Поздравляю, — сказал директор, смотря прямо в глаза Атану. Тот отвел взгляд и лишь молча кивнул. Нет, испортить сегодняшний день он ему не даст.

Банкет, посвященный Хеллоуину, начался ровно в семь часов вечера. Особенно веселы и радостны были слизеринцы — как-никак, у них сегодня был двойной праздник. Во-первых, День всех святых, а, во-вторых, блистательная победа их команды.

Большой зал, где сейчас собрались все обитатели замка, был красиво украшен. Сотни волшебные свечей, мерцая, зависли в воздухе. Волшебный потолок отображал ночное небо, на котором царила большая желтая луна. И, если приглядеться, можно было заметить темные фигуры в плащах и остроконечных шляпах, изредка пролетавшие над замком на метлах.

— Что ж, Стронг, пожалуй, ты не такой уж и плохой ловец, — смеясь, заявил ему Нотт после окончания матча.

— Просто отличный! — вторила ему Миллисента, которая вплоть до игры твердила всем и вся, что они проиграют, и что на победу шансов нет…

— Потрясающий! — заявляли младшекурсники.

Да, после сегодняшнего дебюта Атан стал звездой своего факультета. Если раньше его вежливо не замечали, то теперь каждый считал своим долгов выразить, как он восхищен его игрой.

Атана все это чрезвычайно забавляло. Никогда еще на него не выливали столько лести, да еще и в таком количестве. И, что было особенно приятно, он понимал, что заслужил это. Ведь, все-таки, под его руководством команда победила. И это именно он поймал снитч…

Ему захотелось написать об этом отцу, чтобы тот им гордился… Но вряд ли того впечатлят успехи сына. Точнее, отец посчитает это само собой разумеющимся. И все же похвастаться страсть как хотелось…

Слизерин сегодня ликовал. Все ученики уже были осведомлены, что празднование не ограничится лишь банкетом — продолжать они будут в своей гостиной. Это было наиболее удобно, так как подземелья находились очень далеко от профессорских комнат, и помешать им веселиться было некому. Да и вряд ли их декан захочет это делать.

О праздновании знали и другие факультеты. Особенно сильно по этому поводу злились рейвенкловцы — они по-прежнему считали, что игра была выиграна нечестно. Ну и пусть. Атан помнил, как вытянулось лицо их капитана, когда он вместо Малфоя подлетел на пожимание рук. Наверное, смешнее его физиономия выглядела только тогда, когда тот увидел снитч, зажатый в руке противника…

Гриффиндорцы лишь хмурились, они уже подсчитали, что по очкам угнаться за Слизерином будет сложно, да и вообще их факультеты всегда были соперниками. Хаффлпаффцы были равнодушны. Им, кажется, было все равно, кто победит. А потому только за их столом царило спокойствие…

За столом же Слизерина этого самого спокойствия не было и в помине. Все шутили, смеялись, обсуждали матч… Главным заводилой, конечно же, был Блейз — без него профессора определенно не обращали бы на их стол так много внимания.

Но кое-кого все еще не было, и это отсутствие несколько беспокоило Атана. Мун и Нотт исчезли еще до ужина, сославшись на неотложные дела. Но по правде под этими самыми «делами» подразумевалась организация небольшой вечеринки в гостиной Слизерина.

— Ну и где они? — негромко спросил он у Блейза.

— Не знаю, должны были появиться уже давно, — пожал плечами тот. — Может, решили остаться в гостиной?

— И пропустить все веселье? Не думаю…

Забини помолчал.

— Можно сходить и проверить, куда они подевались.

— Думаю, это будет неплохо, — согласился с предложением Атан.

Идти решили вдвоем, так как это показалось им более быстрым. Тратить сегодняшний вечер на поиски заблудившейся парочки ни одному из них не хотелось.

Впрочем, пропажа обнаружилась быстро. Мун и Нотт стояли рядом с лестницей, ведущей к слизеринской гостиной. Руки у обоих были заняты чем-то довольно большим — скорее всего, едой или напитками. И сразу же Атан и Блейз обнаружили причину, по которой те не могли пройти. Тут же, загораживая проход, стоял профессор Защиты от Темных Искусств. Он нервничал и постоянно смотрел на часы.

— Ну, что будем делать? — спросил у Атана Блейз.

— Надо его как-нибудь отвлечь, — пожал плечами тот.

— Ладно, я что-нибудь придумаю, — кивнул Блейз.

— Лучше я, а ты помоги им, — возразил Атан, и, чтобы Блейз его не остановил, тут же направился прямо к Люпину. Он и сам не знал, зачем вызвался. Может быть, потому что считал, что Блейз может и не справиться.

— Профессор, я хотел бы с вами поговорить, — начал он.

— Мистер Стронг? Я думал, что все ученики сейчас должны находиться в Большом зале, — несколько удивленно откликнулся Люпин.

— Да, конечно, просто я кое-что забыл в своей комнате, и, вот, решил сходить, — тут же придумал причину Атан. — Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

— К сожалению, нет. Видишь ли, я не очень хорошо себя чувствую, — покачал головой профессор. — Давай отложим до понедельника.

Но Атана это не устроило. Люпин все еще стоял у прохода, а ему нужно было срочно увести его куда-нибудь в сторону.

— Но этот разговор не займет много времени, — возразил он.

— И все же я не могу.

— Это очень срочное дело, — как можно более убеждающим тоном попытался сказать Атан.

Люпин огляделся, выискивая кого-то глазами. Он чуть было не увидел Муна и Нотта, в эту самую минуту неудачно вылезших из своего укрытия, коим им служила ниша в стене.

— Мне очень надо с вами поговорить, — с нажимом вновь привлек внимание профессора Атан.

— Ну ладно, думаю, у меня найдется пять минут, — сдаваясь, ответил Люпин.

— Отлично, — Атан позволил себе улыбнуться, — но я не могу сказать этого здесь…

— Почему?

— Здесь слишком людно, — не моргнув и глазом, ответил Атан.

И тут же мысленно дал себе большой подзатыльник. Это заявление было слишком уж спорным. Невозможным. Полупустой коридор, в котором, как должен был считать профессор, кроме них двоих никого не было… Но в тот момент ничего более подходящего на ум почему-то не пришло.

Но, к его удивлению, Люпин позволил увести себя чуть в сторону, к окну, из которого открывался замечательный вид на озеро.

Когда они подошли, Атан в неярком свете факелов увидел, что профессор и вправду выглядит неважно. На лбу его выступила испарина, глаза были покрасневшими, как будто от долгого недосыпания, да и весь его вид говорил о не очень здоровом самочувствии.

— И что же вы так хотели мне сказать, мистер Стронг? — чуть улыбнувшись, спросил у него Люпин.

— Ну, это касается вчерашнего занятия. Тема, что (которую) вы нам объясняли, показалась мне очень интересной, и я хотел бы спросить у вас о дополнительной литературе… — на ходу начал сочинять Атан.

— Вас так заинтересовали приемы самозащиты против троллей? — мягко спросил Люпин.

— В целом да, но я хотел бы глубже изучить эту тему. Поскольку, как известно, их шкура… то есть, кожа, может противостоять большинству проклятий, то было бы логично использовать ее для защиты.

Краем глаза он заметил, что Мун, Нотт и Блейз осторожно стали пробираться к лестнице, а потом быстро спустились по ней. Но было еще слишком рано прекращать разговор, стоило дать им больше времени.

— Вы предлагаете снимать кожу с живых существ и делать из нее защитную одежду? — все более удивляясь, переспросил Люпин.

Звучало и вправду несколько кровожадно, да и в действительности шкура троллей не была прочна так же, как драконья, а потому ее использование не принесло бы и трети того эффекта.

— Нет. Точнее, не совсем. Если изучить состав их кожи, то можно выделить фермент, а уже потом…

— Да-да, я понял, что вы имеете в виду, — перебил его профессор. — А теперь я хотел бы спросить, успели ли уже улизнуть ваши друзья — те, что недавно так нетерпеливо на меня поглядывали?

А вот такого продолжения разговора Атан точно не ждал.

— Друзья? Я не понимаю, о чем вы, — заявил он сразу, как только смог оправиться от удивления.

— Конечно, — уже в открытую улыбнулся Люпин. — И вы не знаете ни о какой вечеринке, так?

Атан тут же спросил у себя, от кого профессор все это узнал. И если знает он, то это может быть известно и другим профессорам, а тогда…

— Не волнуйтесь, я тоже не знаю ни о какой вечеринке, — продолжил Люпин, видя, что отвечать ему не намерены. — Помню, когда я учился в школе, мы тоже отмечали победы своей команды. Но чаще всего долго это не длилось — являлась профессор МакГонагалл и заставляла нас расходиться по комнатам.

— Вы были в команде? — невольно спросил Атан.

— Я? Нет, конечно, — улыбнулся Люпин. — Никогда не любил полеты. Честно говоря, они приводили меня в ужас. В команде были два моих друга, вот уж поистине фанаты квиддича. Одному прочили место в сборной Англии…

На этом месте Люпин замолчал, продолжая в одиночестве совершать путешествие по своей памяти. Он настолько ушел в себя, что чуть вздрогнул, когда Атан спросил:

— Так этот ваш друг попал в сборную?

— Нет, — покачал головой профессор и пояснил: — Когда мы закончили школу, всем было уже не до квиддича.

Атан не знал, что сказать на это, и потому произнес формальное:

- Жаль.

— Он надеялся на то, что после, когда все закончится, сможет исполнить свою мечту. Но к тому времени его уже не было в живых…

— А кем он был? То есть…

— Ловцом. Джеймс был замечательным ловцом…

Атан увидел, что при этом воспоминании лицо профессора просветлело, будто бы он помолодел лет на двадцать.

«Интересно, а какие воспоминания о школе останутся у меня?» — задался Атан вопросом.

Почему-то ответ не очень радовал… Впрочем, он же был капитаном команды, выиграл в квиддич и…

— Профессор Люпин, — жестко проговорил кто-то, мгновенно вырвав Атана из задумчивости, — я думал, что вы ждете меня у моего кабинета.

К ним неслышно приблизился декан Слизерина, профессор Снейп, взирающий сейчас на обоих холодными, если не сказать злыми, глазами.

— И, мистер Стронг, насколько я знаю, вы должны быть сейчас в большом зале — добавил он. — К сожалению, я вынужден назначить вам взыскание — в это время по школе можно передвигаться лишь в сопровождении преподавателя.

— Но, профессор, — вежливо возразил Люпин, — мистер Стронг не передвигался по школе один, он со мной.

Снейп несколько секунд смотрел на Люпина раздраженным взглядом, а потом молча развернулся, направившись в свой кабинет. Люпин последовал за ним, так же, как и Атан, который опасался, как бы декан не назначил взыскание за то, что он один дойдет до зала.

Правда, зайти в кабинет ему позволено не было, поэтому он остался ждать у двери, надеясь, что долго профессора там не пробудут.

Его ожидания оправдались: Люпин вышел практически сразу, держа в руке кружку с дымящимся настоем. Заметив взгляд Атана, профессор пояснил:

— Это лекарство. На вкус оно просто ужасно, но, к сожалению, ничто другое мне не помогает.

Атан кивнул, задумавшись о том, что же это была за болезнь, ведь с обычной простудой обращались к медсестре, а не к зельевару…

Люпин проводил его до зала, а потом, простившись, быстро пошел по коридору. Остановившись у двери, Атан не сводил с него задумчивых глаз…

«Но ведь этот коридор ведет совсем не к его кабинету, а к выходу…»

Ему стало очень интересно, куда же направился профессор, да еще с такой скоростью. Было ясно, что он спешил…

И, повинуясь внезапному порыву, Атан пошел (направился) вслед за удаляющимся Люпином.

Профессор шел очень быстро, настолько, что Атану приходилось прилагать все усилия, чтобы не отстать от него. На улице было прохладно, и он уже успел несколько раз пожалеть о том, что не надел теплой мантии.

Вечер и вправду выдался ненастным. Наверное, погода решила отыграться за утреннее солнечное благоденствие. А, может, осень наконец-то вступила в свои права.

Холодный промозглый ветер рвал последние листья с веток и без того оголившихся деревьев. Мелкий моросящий дождь, более раздражающий, чем угрожающий простудой, падал из темных туч, которых не было видно, так как солнце успело скрыться за горизонтом. Озеро, всегда такое светлое, сейчас казалось темным омутом.

И почему профессора понесло на улицу именно в такую погоду?

Ответа на этот вопрос Атан не знал, но постепенно решимость выяснять это слабела. Вскоре он уже с завистью думал об однокурсниках, сидящих сейчас в теплом замке. Однокурсниках, которые сейчас, должно быть, праздновали его победу…

А он, как дурак, шел незнамо куда за профессором.

От всего этого Атану было совсем не по себе. А еще он вымок и продрог, от чего настроение его совсем не улучшилось.

Внезапно, когда он в очередной раз спрятался в тени деревьев, стараясь не попасться на глаза оглянувшемуся профессору, Атана кто-то легонько тронул за плечо… От этого прикосновения он чуть было не подпрыгнул на месте, сдержавшись лишь усилием воли. Обернувшись, он увидел перед собой мокрую рыжеволосую фигурку, уютно укутавшуюся в теплый плащ.

Джинни Уизли. Следит она за ним, что ли?

— Привет, — тихо сказала девушка.

— Что ты здесь делаешь? — грубо, не здороваясь, буркнул Атан, стараясь не отвлекаться и не потерять профессора из виду. Едва лишь тот отвернулся, Атан последовал за ним…

— Ничего, я хотела тебя поздравить, но ты куда-то вышел, а я решила пойти за тобой, — ответила она, идя следом.

— Замечательно. А теперь возвращайся в замок.

— А ты?

— А у меня есть еще одно неоконченное дело, — туманно объяснил он, а потом прибавил шаг, увидев, что отстает от Люпина.

Прошло еще несколько холодных молчаливых минут, когда он увидел, что профессор остановился у большого дерева, одиноко стоящего возле леса. Потом Люпин призвал заклинанием длинную палку и, нажав на какую-то ветку — издалека Атану было плохо видно, — исчез.

— Интересно, как это у него получилось, — произнесла вслух Джинни незаданный Атаном вопрос.

А он-то думал, что она послушалась и убралась в замок.

— Я же сказал, тебе здесь не место, — сквозь зубы проговорил он. — Возвращайся.

— И оставить тебя одного? Нет!

— Послушай, мне сейчас совсем не до вашей гриффиндорской глупости. И нянчиться с тобой я не собираюсь.

— А никто и не просит. Ты, между прочим, следил за профессором. Не боишься, что я расскажу об этом кому-нибудь?

— А что, слежка у нас воспрещается школьными правилами? — вопросом на вопрос ответил он.

— Нет, но вряд ли тебе понравится, если об этом узнают, — логично ответила Джинни.

Точно, ему совсем не понравится. Что-что, а внимание профессоров к его персоне и так превышало все допустимые нормы, еще большего ему не надо.

— А не боишься, что я просто сотру тебе память? — спросил Атан, смотря прямо ей в лицо. К чести девушки, та даже не вздрогнула.

— Нет.

А ведь он мог это сделать… Если бы было больше времени, конечно, но он чересчур долго с ней препирался.

— Отлично, можешь идти, но отвечать за тебя я не буду. Если что, выкручивайся сама.

— Отлично, — гордо кивнула гриффиндорка. — Но вряд ли там существует какая-то опасность, профессор не сунулся бы туда один, будь оно так.

А вот Атан в этом сомневался. Очень сомневался, хотя не мог понять, почему. Наверное, это все предчувствие…

* * *

Сириус Блек сидел за профессорским столом и откровенно скучал. Ну не любил он всех этих праздников с их церемонными улыбками и светскими беседами. Еще в юношеские годы родители безуспешно пытались привить ему вкус к подобным мероприятиям, постоянно таская с собой на званые вечера и обеды. Впрочем, без особого успеха, потому что с каждым разом он относился к обязательному политесу все хуже и хуже.

Другое дело посидеть с друзьями в трактире, выпить огневиски и спокойно, без всех этих фортелей, поговорить… Сейчас он с большим удовольствием оказался бы на месте тех авроров, что патрулировали школу…

А еще эти ученики, галдящие так громко, что закладывает уши. Все разговоры, разумеется, касаются квиддича. В иное время он бы и сам с удовольствием поговорил на эту, весьма любимую им тему. Но не сегодня…

Сам он пропустил матч — еще утром его вызвали на срочное совещание в аврорат. Но, вернувшись, он слышал краткий пересказ матча из уст Люпина. Было немного жаль, что он пропустил зрелище. Особенно его интересовало то, как на поле попал Стронг…

— Вы что-то сказали? — любезно переспросил он профессора Трелони, сидящую справа от него. Он не сразу заметил, что вот уже пять минут она пытается ему что-то втолковывать.

— Конечно, — несколько обиженно заявила профессор прорицания. — Но что поделаешь, рассеянность была дарована вам еще при рождении, уверена, что в тот день Луна вступила в третью фазу, что означает…

Далее последовали еще более путаные объяснения, разобраться в которых, пожалуй, не смогла бы и сама Трелони. Единственным, что Сириус понимал, были названия планет и то, что все они сулят ему беспокойную, полную лишений и опасностей жизнь… Удивила, называется! А какая же еще жизнь может быть у аврора?!

Разумеется, ничего подобного Сириус говорить не стал, вместо этого лишь вежливо кивая на каждое ее заявление. Самой же Трелони было, казалось, все равно, верят ей или нет. Она полностью погрузилась в пучину тех страданий и бед, что сулила сейчас собеседнику…

Дождавшись небольшой паузы в ее монологе, Сириус решил прекратить этот, совершенно бессмысленный разговор. Тем более, что правила приличия уже давно позволяли ему это сделать.

— Большое спасибо за столь… содержательную беседу, — он чуть улыбнулся, стараясь скрыть раздражение.

Трелони захлопала ресницами, не совсем понимая, к чему ведет свой разговор аврор.

— О, не за что, я так рада, что вы понимаете, какое я вам делаю одолжение, помогая постичь хотя бы крохи смысла своего существования, — пафосно заявила она.

— Да-да, это просто замечательно, — закивал головой Сириус.

Мысленно же он вознес хвалу Мерлину за то, что во время его учебы Трелони еще не преподавала. У них предсказания вела замечательная старушка — он уже не помнил ее фамилии, — которая не нагружала их домашними заданиями, а, наоборот, считала, что детям нужна свобода, особенно в изучении такого творческого предмета… Впрочем, как преподаватель она была не так уж и плоха, не зря же он сдал СОВу на Сверх ожиданий…

Еще раз сделав комплимент Трелони, он повернулся в другую сторону, ожидая увидеть там Люпина. Но ожидание не оправдалось, вместо этого он увидел рядом с собой пустующий стул.

«Интересно, куда он успел подеваться? И почему не взял с собой меня?»

Но тут же он вспомнил причину, по которой Луни мог исчезнуть… Полнолуние!

А что если вспомнить молодость и провести эту ночь как в молодости, когда они вчетвером коротали лунные ночи, бродя по Запретному лесу?

Правда, вчетвером уже не получится, их осталось только двое. Но вряд ли Луни будет против хоть такой компании. А он, Сириус, хотя бы избавится от скуки, навеянной этим вечером и затрапезными разговорами.

Решив так, Сириус любезно попрощался с профессорами, ссылаясь на головную боль. Они вежливо покивали и пожелали спокойной ночи.

Выйдя на улицу, Сириус окунулся в промозглость осенней ночи. Тонкая мантия не очень-то защищала от ветра, но у него было небольшое преимущество перед остальными волшебниками.

Убедившись, что его никто не видит, он опустился на колени и сосредоточился… Эффект не заставил себя долго ждать — спустя секунду на том месте, где раньше сидел аврор, возник черный как смоль пес. Большой и явно беспородный.

Весело гавкнув, он понесся в сторону озера, помахивая хвостом.

Ночь для Сириуса Блека только начиналась.

* * *

Дракучая ива, на которую сейчас взирали Атан и Джинни, была, мягко говоря, не самым безобидным растением на планете. Нет, до ядовитых лиан тропических джунглей она, конечно, не дотягивала, но немного, совсем немного. Один удар ее толстых и необыкновенно подвижных сучьев мог сломать зазевавшемуся студенту позвоночник. Жалости от растения тоже ждать не приходилось…

«Интересно, кто придумал посадить столь… милое растение близ школы? Кому хватило интеллекта?»

Этот мысленный вопрос Атана остался без ответа. Сейчас он пытался понять, что же надо сделать, чтобы пролезть в тот проход, в котором совсем недавно исчез профессор. Как он помнил, надо было на что-то нажать. Но на что? Да и как это сделать, ведь сумасшедшее растение не подпускало никого на достаточное расстояние, чтобы можно было что-то предпринять…

Может, попробовать заклинанием?

Мысль пришлась Атану по вкусу. Вот только какое заклинание можно использовать? Инсендио не подойдет. Ведь ему нужно не спалить это проклятое дерево, а всего лишь заставить остановиться.

— Петрификус Тоталус, — наконец произнес он, решив, что это может сработать…

Но, как оказалось, зря. Еще на подлете заклинание было безжалостно и быстро, словно ива как минимум тренировалась когда-то на отбивалу, отбито, и, так и не достигнув цели, попало в траву…

Пробовать еще раз было бессмысленно, было очевидно, что заклинания на дерево не действовали.

Шансы же на то, что ему… нет, им, удастся добраться до прохода целыми и невредимыми были совсем невелики, призрачны… Стоять же и тыкать во все ветки можно было хоть до скончания века, при условии, что дерево не нокаутирует их в первые же минуты…

Отвлеченный своими рассуждениями, он перестал следить за действиями гриффиндорки. А между тем она, видимо, устав ждать, когда же он что-нибудь предпримет, решила действовать сама. Подойдя к Дракучей иве и стараясь следить за ее ветками, девушка стала осторожно двигаться к стволу… Казалось, дерево оставалось спокойным, лишь ветки, полностью лишенные листвы, подозрительно подергивались… И девушка слишком поздно заметила, что один из суков резко дернулся, сбивая ее с ног. Уизли упала, с ужасом наблюдая за тем, как еще одна тяжелая ветка поднимается, готовясь нанести завершающий удар…

«Черт!..»

Атан, наконец, заметил, что происходит. Быстро, не задумываясь о своих действиях, он кинулся к Джинни и резким движением успел оттащить ее в сторону. Ветка хлестко ударила мокрую от дождя траву.

— Дура, — прошипел он поднимающейся с земли гриффиндорке.

— Спасибо, что помог, — ответила она, стараясь не смотреть ему в лицо.

Атан не ответил, вернувшись к своим размышлениям. Возможно, Инсендио и не такая уж плохая идея, правда, гореть дерево будет долго… Он точно помнил, что Люпин ударил по дереву палкой. Вот только куда? Конечно же, подходить и бить Дракучую иву куда попало было глупо, поэтому он решил действовать по-другому.

— Ассио палка, — сказал он, и к нему тут же подлетела какая-то мокрая и грязная ветка. В руки брать ее совсем не хотелось, но, впрочем, он и не собирался. — Вингардиум Левиоса.

После этого он, левитируя палку, ткнул ей в одну из веток. Не та. Ива с размаху разнесла грязную ветку на мелкие щепки. Что ж, найти еще одну проблемой не было, благо он стоял рядом с лесом.

Уизли несколько минут наблюдала за ним, потом решительно призвала ветку и себе. Со стороны это, должно быть, выглядело крайне глупо: два подростка в дождь занимаются тем, что вновь и вновь уничтожают таким необычным образом палки…

Вдруг дерево, уже готовое к тому, чтобы расправиться с очередной деревяшкой, замерло. Это продолжалось всего секунд тридцать, а потом оно отряхнулось и продолжило свое увлекательное занятие вновь…

— Куда ты нажала? — быстро спросил он у Джинни.

— Вот туда, — она пальцем указала на небольшой нарост, возвышающийся на почти гладком стволе ивы.

Атан призвал новую палку и, следуя словам гриффиндорки, ткнул в то место. Ива вновь замерла.

— Бежим, — сказал он.

К счастью, времени вполне хватило, чтобы оба подростка успели прошмыгнуть в лаз, расположенный в ивовых корнях. Скатившись по земляному накату, они очутились в каком-то туннеле.

— Ну и где мы? — задала невысказанный Атаном вопрос Джинни.

— Понятия не имею, — честно ответил тот, пожав плечами.

Воздух в туннеле был затхлым, пахло гниющими листьями и сыростью. Было темно, а потому Атан использовал Люмос, чтобы осмотреться. Кое-где виднелись корни Ивы, торчащие прямо из-под земли и из стен, передвигаться надо было очень осторожно.

— Ну что, пойдем вперед? — предложил он Джинни, которая с таким же любопытством оглядывалась по сторонам.

Она кивнула и они, привстав, направились в темноту. Им очень повезло, так как никаких ответвлений у туннеля не было, а потому опасность заблудиться им не грозила.

У Атана возникла неприятная аналогия с другим туннелем, который находился в замке. А что, если там, в конце, их ждет что-то вроде василиска? Или еще страшнее? Почему-то плохое предчувствие не желало его покидать.

«Нет, я точно становлюсь параноиком», — постарался высмеять свои страхи Атан. — «Ну откуда здесь взяться василиску?..»

Внезапно тишину прервал резкий истошный крик…

«А может, и есть откуда…»

Они остановились, прислушиваясь. Крик повторился, потом еще раз, и еще… постепенно он переходил в какой-то звериный, почти нечеловеческий вой.

— Неужели там кого-то пытают? — невольно озвучил свои опасения Атан.

— Н-не знаю, — подрагивающим голосом ответила Джинни. — Может, пойдем отсюда?

То же пришло в голову и Атану. Следовать за профессором совсем расхотелось… Но, в то же время, было интересно узнать, что же там происходит… Впрочем, своя жизнь важнее.

Он уже хотел сказать, что согласен, как впереди послышались чьи-то тяжелые шаги и дыхание, неравномерное и хриплое — так дышат запыхавшиеся собаки…

Атан вытянул палочку вперед, стараясь осветить как можно больше. И тут же чуть было не выронил ее. В неясном полумраке перед ними явно обозначился силуэт какого-то огромного существа. Оно стояло на четырех лапах, и размером было с хорошего теленка… Глаза его ярко сверкали, было понятно, что ему, не нужен свет, чтобы увидеть их…

— Тихо. Не кричи, — шепотом предупредил он Джинни. — Медленно и осторожно отходи назад… Нет, не поворачивайся, иди спиной вперед!

Сам он уже следовал своим же инструкциям. Главное, чтобы она не побежала…

Животное двинулось к ним, звук его тяжелых шагов и дыхания гулко отдавался в стенах туннеля. Атан не сводил с него взгляда, ожидая нападения…

И тут под его ногой что-то хрустнуло, и он, не удержав равновесия, упал на пол. Палочка вылетела из рук, но заклинание не перестало действовать, поэтому он видел ее в нескольких метрах от свое руки. Джинни вздрогнула и подняла было свою, но в этот момент существо резко понеслось вперед, как будто оно только и ждало этого падения…

Атану удалось вскочить на ноги. Крикнув гриффиндорке “беги”, он понесся к выходу, но, не успев пробежать и десяти шагов, почувствовал резкий удар в бок, настолько сильный, что Атан тут же отлетел к холодной стене туннеля.

Существо стояло в двух шагах от него, оскалив свои огромные желтые клыки.

Атан не мог отвести от них взгляд, понимая, что вот сейчас зверь накинется на него, разорвав на части, так же, как до этого наверняка расправился с профессором… Плечо болело — похоже, было сломано.

— Диффиндо, — резко прозвучало заклинание.

«Уизли, я совсем забыл о ней… Впрочем, вряд ли ей удастся отсюда выбраться…»

Заклинание мало чем помогло, разве что теперь существо переключило свое внимание на девушку. Похоже, что шкура его была хорошо защищена от проклятий. Возможно, если использовать кое-что посильнее, то получится, но вот палочки-то у Атана не было.

Зверь резко сбил гриффиндорку с ног, отчего та тоже выпустила из рук палочку, а затем навис над ней. Похоже, он просто играл с ними, забавляясь, перед тем как съесть…

И тут им повезло. Палочка гриффиндорки прикатилась прямо к ногам Атана. Что же, возможно, что не все так плохо…

— Импедимента!

Зверь вздрогнул и резко повернулся к Атану. Заклятие снова не принесло ему никакого вреда, но хотя бы отвлекло от девушки.

— Ступефай.

Тоже не подействовало. Вместо этого зверь двинулся на него, рыча и явно собираясь напасть. Дождавшись, когда он будет как можно дальше от гриффиндорки, Атан проговорил:

— Инсендио.

Струя огня, вырвавшаяся из палочки, явно напугала это существо. Оно попыталось напасть с другого бока, но Атан быстро отреагировал, и туннель заполнил запах горящей собачьей шерсти. Джинни тем временем, не медля, подбежала к Атану.

К несчастью, особого вреда огонь зверю не причинил, и потому тот очень быстро оправился, с диким рычанием и огромной яростью наблюдая за ними и жадно ожидая, когда же действие заклинания прервется.

Рука у Атана жутко болела. Двигать ее было мучительно, и он чуть было не взвыл от боли, когда Джинни схватилась за нее… Они медленно отходили к выходу. До него оставалась уже совсем немного, когда Атан почувствовал, что ему становится плохо.

Он даже не заметил, как это началось. Обычно приступ слабости завладевал им постепенно, а тут он навалился резко… Атан чувствовал, что его начинает подташнивать, тело стремительно слабеет, а в голове шумит… Даже боль в руке отошла на второй план.

— Возьми палочку, — последним усилием он постарался вернуть волшебную палочку ее владелице. Если она поймет, то не все еще потеряно…

— Что? — рассеянно спросила она…

И в этот момент силы оставили Атана. Мощный поток огня, бивший до этого момента из палочки, прервался, а сама она упала на пол. Атан тоже упал, уже в который раз за сегодня…

С диким, торжествующим воем зверь бросился на них.

«Конец…» — испуганно подумал Атан, но сделать уже ничего не мог.

И перед тем, как его глаза закрылись, а мозг отключился, ему послышалось рычание… и перед ним промелькнуло что-то большое и черное…

Атан очнулся.

Голова гудела, он не знал ни того, сколько сейчас времени, ни как он попал сюда. Очевидно, кто-то их (или только его?) спас. Но вот кто это был?

“Упасть в обморок… совсем как девчонка… — это позорное падение не давало ему покоя. — Да нет, хуже. Ведь даже Уизли этого не сделала…”

Думать, что он был хуже гриффиндорки, было противно. И поэтому Атан предпочел вовсе выкинуть подобные мысли из головы — ведь в случившемся не было его вины — он не выбирал время для очередного приступа!

И тут он услышал мягкий щелчок открывающейся двери, чьи-то шаги и голоса. Вошедших было двое, и Атан сразу узнал их.

— Вы говорите, ничего страшного не произошло? Один из моих учеников пострадал! — довольно громко возмущался декан Слизерина.

— Тише, Северус, — мягко ответил Директор. — Конечно, всё это очень неприятно…

— Неприятно?! — резко, не сбавляя тона, воскликнул Снейп. — Вы хоть понимаете, что ещё чуть-чуть, и их было бы уже не спасти?

— Понимаю, — с нажимом, явно пытаясь успокоить собеседника, проговорил директор. — Северус, прежде всего надо выяснить все подробности.

— Какие подробности? Всё и так ясно, ваш взбесившийся оборотень напал на учеников!

— Северус!

Оба профессора замолчали на несколько минут.

— Простите, директор, — уже более спокойно сказал Снейп. — Но я всё равно считаю, что с этим делом нужно разобраться, прежде всего, узнать у Стронга и младшей Уизли, что они там делали, раз уж поговорить с Люпином сейчас невозможно. Надеюсь, Вы не оставили его одного?

— Нет, с ним Сириус, он обещал присмотреть за ним до утра, — коротко ответил директор. — Да и сейчас он уже не опасен, зелье начало действовать.

— Оно бы подействовало сразу, если бы ва… профессор не тянул с обращением целый час, сидя на банкете, — сухо прокомментировал Снейп. — Не понимаю, зачем Вам понадобилось держать в штате оборотня? Есть масса других, столь же квалифицированных преподавателей, у которых нет намерения каждое полнолуние кого-нибудь загрызть.

— Северус, ты же прекрасно знаешь, что он совсем не опасен.

— Ну да, конечно, сегодня он это блестяще доказал. Уже не в первый раз, между прочим…

Ответить директор не успел, его отвлекла вновь открывшаяся дверь.

— Поппи, спасибо, что пришла так быстро, очень жаль, что мне пришлось потревожить тебя в столь неурочное время, — мягко поприветствовал он вошедшую медсестру.

— Ничего страшного. Как я поняла, дело срочное?

— Да, — подтвердил Дамблдор. — Двое учеников заблудились в лесу, и на них напал какой-то зверь. Хорошо, что аврор Блэк оказался поблизости, он смог спасти детей.

Снейп фыркнул, но ничего не сказал.

— Так, и где же мои пациенты? — деловито поинтересовалась мадам Помфри.

И тут Атан сообразил, что ширму сейчас раздвинут, и оба профессора поймут, что он уже давно в сознании, а значит, подслушал весь их разговор. Он закрыл глаза и постарался выглядеть расслабленным, будто всё ещё спал.

— Мисс Уизли вот здесь, а на соседней кровати мистер Стронг, — ответил директор.

Судя по всему, медсестра решила начать с девушки. Атан слышал, как что-то тихо приговаривает, проводя осмотр.

— Ну, как она? — поинтересовался Дамблдор.

— Серьезных повреждений нет, лишь неглубокие царапины. Вы уже дали ей сонное зелье?

— Да, я решил, что так будет лучше — бедняжка была очень расстроена.

— Очень хорошо. А теперь займемся мистером Стронгом.

Не открывая глаз, Атан почувствовал, что медсестра склонилась над ним, а затем стала ощупывать все тело, проверяя ушибы и ссадины. Она на несколько минут задержалась, осматривая руку, а потом произнесла заклинание, отчего та моментально оказалась забинтована.

— Хм…

— Что-то не так? — спросил Дамблдор. — Есть укусы или царапины?

— Нет, слава Мерлину, из повреждений у него только перелом руки, но залечить это проще простого.

— Значит, опасности для жизни нет?

— Я не совсем уверена. Вы знаете, что за существо напало на него?

— Нет, к сожалению, — ответил Дамблдор.

— Но подозреваем, что это мог быть оборотень, — добавил профессор Снейп.

— Оборотень?! Но в Запретном Лесу нет… — тут она запнулась. — Вы имеете в виду, что…

— Профессор Снейп ничего не имеет в виду, Поппи, просто мы решили не исключать ни один из вариантов, — судя по голосу, директор был недоволен.

— Ну да, конечно, разумеется, Вы правы, — согласилась медсестра. — Но в любом случае не думаю, что это был оборотень.

— Почему?

— У мистера Стронга очень странное состояние, сейчас он практически без сил, — ответила мадам Помфри.

— Да, мальчик столько пережил сегодня, — кивнул директор.

— Нет, Вы не совсем правильно меня поняли, — покачала головой медсестра. — У него не просто упадок сил, как бывает после нервного стресса. Силы из него просто вырваны, выкачаны, причем не только физические, но и магические.

“Что?.. Так вот почему…” — мелькнуло у Атана.

Он не смог сдержать себя и резко дернулся: то, что сообщила сейчас мадам Помфри, выбило его из колеи. Осторожно приоткрыв один глаз, он посмотрел, не заметил ли кто его движения. Но нет, и Снейп, и Дамблдор явно пребывали в растерянности, обдумывая известие.

— Странно… Вы не знаете, как это могло произойти?

— Нет, профессор, — с сожалением ответила медсестра.

— Хорошо, Поппи, большое спасибо, — поблагодарил её директор.

— Не за что, — чуть улыбнулась она и тут же строго добавила: — А теперь, если позволите, я хотела бы заняться пациентами.

— Конечно-конечно, не будем больше тебя отвлекать, — закивал головой Дамблдор и быстро удалился, Снейп последовал за ним.

Мадам Помфри же тем временем вышла в соседнюю комнату. Атан открыл глаза и посмотрел на кровать, стоявшую справа от него. Там лежала непривычно бледная Джинни, в чьих рыжих волосах виднелось несколько запутавшихся сухих листьев. Перепачканная в грязи мантия свисала со спинки стула.

“А вот Уизли как раз не должна была пострадать… Если бы только не пошла за мной… глупая…”

Оборотень. Им ещё сильно повезло, что удалось спастись. Насколько он знал, мало кому посчастливилось выжить после встреч, а уж уйти непокусанным… Еще совсем немного, и он бы добрался до них.

— О, мистер Стронг, Вы очнулись, — удивленно сказала возвратившаяся Помфри. В руках у неё был небольшой поднос, на котором стояло два стакана. — Вот, выпейте, Вам это поможет.

Она поднесла к его губам одно из лекарств. Жидкость была терпкой и кислой на вкус, и Атан сделал несколько глотков, поморщившись.

— Так, а теперь вот это, — с этими словами медсестра заботливо напоила его каким-то чуть сладковатым зельем из другого стакана. — Это снотворное, чтобы Вы хорошо спали…

Сейчас Атану совсем не хотелось спать, и он уже думал сказать об этом мадам Помфри, но вместо этого зевнул. Тут же он почувствовал, как веки тяжелеют, и сам не заметил, как провалился в глубокий омут сна без сновидений…

Когда он в следующий раз открыл глаза, на улице было уже утро или даже день. Он понял это по тому, как ярко светило солнце в одно из окон палаты. Всё правильно, после бури должно быть именно оно — солнце.

Ширмы рядом с кроватью не было. Так же как не было Уизли. Кровать по правую руку от него была пуста и аккуратно застелена.

Зато в палате находился тот, кого сейчас Атан видеть совершенно не хотел. Малфой, одетый и, разумеется, аккуратно причесанный, стоял неподалеку, лениво прислонившись к стене. Заметив, что Стронг уже не спит, он протянул:

— А, наша новая квиддичная звезда изволил проснуться.

— Ты угадал, Малфой, — холодно ответил Атан. Ругань — не лучшее начало для дня.

— Мне рассказывали, что на игре ты был не совсем ужасен, — продолжил говорить Драко. — Надеюсь, ты не думаешь, что и дальше будешь оставаться на посту капитана? Ты лишь замена, не более.

— Иногда замена намного лучше оригинала, — заметил Атан.

— Лишь иногда, и это не тот случай, — фыркнул Малфой.

— Если ты не заметил, именно я выиграл матч.

— Лишь по недоразумению, случайность.

— Ты так думаешь?

— Уверен.

Повисло молчание. Оба буквально сверлили друг друга глазами, совершенно не желая уступать.

— Мистер Малфой, вот Ваше зелье, выпейте и идите на занятия, — в палату вошла мадам Помфри с небольшим стаканом чего-то дымящегося в руке. — Вечером придете за новой порцией.

— Хорошо, — сухо ответил ей Драко и, брезгливо поморщившись, одним глотком выпил зелье.

Выходя, он как-то странно посмотрел на Атана, и тому совсем не понравился этот долгий, наполненный превосходством и ехидством взгляд — Малфой явно задумывал какую-то гадость.

Но долго поразмышлять о поведении однокурсника Атану не удалось. Спустя мгновение в больничное крыло вошли директор и декан Слизерина.

— Мистер Стронг, как хорошо, что Вы уже проснулись, — улыбнулся Дамблдор.

Атан никак не отреагировал на это, только лишь сильнее нахмурился.

“Ну конечно, как он рад, просто слов нет…”

— Надеюсь, Вы сможете прояснить ситуацию, — без какой либо улыбки, сразу переходя к делу, заявил Снейп.

Далее последовал ряд вопросов, на которые Атан постарался отвечать четко и ясно.

Да, он сам пошел за профессором Люпином. Он просто хотел кое-что у него спросить.

Да, он знает, что выходить за пределы школы одному в это время нельзя. Но ведь рядом был преподаватель…

И не звал он с собой гриффиндорку!

Все вопросы задавал Снейп, поэтому Атан старался смотреть на него, избегая прямого взгляда на директора. Ему не хотелось видеть этого лицемера.

Наконец допрос, а именно так назвал это про себя молодой человек, был закончен. Теперь можно было немного расслабиться. Дамблдор и Снейп собрались уже уходить, когда Атан задал интересующий его вопрос.

— Профессор, — он по-прежнему старался обращаться лишь к своему декану, — а что случилось с профессором Люпином? И что это было за существо?

Снейп и Дамблдор быстро переглянулись, но ответил, вопреки желанию Атана, директор:

— Профессор в порядке, сейчас с ним все хорошо. Что же касается существа, то мы не знаем, кто это. Вы должны поблагодарить мистера Блэка за то, что он появился вовремя.

— Надеемся, что в дальнейшем Вы будете более аккуратны, — добавил Снейп. — А за нарушение правил и нахождение вне школы после дозволенного времени я снимаю с Гриффиндора и Слизерина по пятьдесят баллов.

Дамблдор кивнул, соглашаясь, и они оба удалились. Слишком поспешно.

Атан же вновь остался один. Он не поверил в то, что Дамблдор не знает, кто на них напал. Еще вчера Снейп говорил, что это вполне мог быть оборотень… Но откуда ему там взяться? Насколько Атан знал, обычно оборотни не прячутся, а любят свободу, и чаще всего их можно обнаружить в лесу.

Главное, — кто этот оборотень? Получается, он должен жить где-то поблизости от школы. Или в самой школе… И почему не пострадал Люпин, ведь он тоже пошел в хижину? Но в больничном крыле его не было. Не лечат же профессоров отдельно.

Если только…

Оборотень мог укусить Люпина. Отсюда и его отсутствие в медпункте, и странный вид профессоров. Новообращенных в полнолуние принято отделять от остальных пациентов, потому что они не в себе.

Следующими, кто пришел навестить больного, были, как это ни странно, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Они появились через несколько минут после ухода Дамблдора и Снейпа

Атан удивленно смотрел на них. Гриффиндорка улыбнулась, словно извиняясь за что-то, и выжидательно посмотрела на своего друга, который молча переминался с ноги на ногу рядом с ней. На кровать, которую занимал Стронг, он не смотрел.

— Гм… В общем, я хотел сказать тебе спасибо, — почти скороговоркой проговорил он. — За то, что спас мою сестру.

— Мы очень признательны тебе за это, — поддержала его девушка.

— Я её не спасал, — коротко ответил им Атан.

Он говорил почти правду. Он бы действительно не стал бы беспокоится об этой глупой девчонке, и он предупреждал её об этом. Нет, если бы он мог помочь ей, не причиняя себе вред, то, наверное, так бы и сделал. Не более. Он же слизеринец… Зачем он станет спасать её, рискуя собой?

Вот именно — зачем?

Отвлекшись, он не обратил внимания на несколько удивленные взгляды гриффиндорцев.

— Конечно, ты ей помог, Джинни сама сказала нам об этом, — фыркнул Рон. — Она бы не стала врать.

Атан лишь пожал плечами.

— Не думай, что раз мы тебе обязаны, то будем выносить все твои выходки! — взбеленился раздраженный его пренебрежением гриффиндорец.

Он бы продолжил свою тираду, если бы не Грейнджер, которая успокаивающе положила руку на его плечо.

— Мы, пожалуй, пойдем, — сказала она девушка, смотря на слизеринца чуть нахмурившись. Тут она перевела взгляд на его руку, и почему-то выражение её лица стало серьезным. — Ты, видимо, потерял свое кольцо… Жаль.

Потерял?

Быстро посмотрев на средний палец, на котором еще совсем недавно прочно сидело кольцо Слизерина, Атан увидел, что перстень действительно отсутствует.

Но как? Где?

Ответа на эти вопросы он не знал. Скорее всего, кольцо слетело в том подземелье, когда на него напал оборотень.

Это было плохо, очень плохо. Атан потерял вещь, доверенную ему отцом. Причем не просто побрякушку, а кольцо (перстень) одного из предков — Слизерина.

Черт! Это плохо. Ужасно. Нет, пожалуй, намного хуже, чем ужасно!

— До свидания. Еще раз спасибо, что спас Джинни. Выздоравливай.

— Пока.

С этими словами гриффиндорцы покинули больничное крыло, вновь оставив Атана наедине со своими мыслями.

* * *

В одном из давно заброшенных коридоров Хогвартсасейчас было пыльно и грязно.

Пыльно, поскольку Филч, ссылаясь на свою больную спину и подагру, не желал здесь убираться: мол, все равно ученикам запрещено сюда заходить. Эльфы же были слишком заняты наведением чистоты и в других частях замка, так что на эту просто не оставалось времени. Грязно же здесь стало совсем недавно, после того, как Пивз испробовал тут один из своих новых трюков, который он называл просто: “грязевая ванна”.

Однако сейчас в коридоре находился один из студентов школы. Он брезгливо морщился, переступая через комки засохшей земли.

Раньше тут было опрятней. Плохо, что безлюдных мест слишком мало, иначе он ни за что не выбрал бы это.

Ну ничего, осталось еще совсем немного, и его план начнет работать.

Молодой человек посмотрел на небольшое кольцо, зажатое в его руке. Итак, у него есть все, что нужно. Жаль только, что теперь действовать придется несколько грубее. Но ничего, дело того стоит.

Он улыбнулся, но улыбка эта была жестокой. И совершенно не отразилась в его глазах.

Еще немного, и он получит то, за чем пришел.

И от Хогвартса не останется и следа.

День тянулся ужасно медленно. Делать в палате было совершенно нечего, вдобавок Атана не покидали тревожные мысли о пропаже кольца и о предстоящем объяснении с отцом. Ненадолго зашедшая Джинни Уизли не развеяла его настроения, её извинения и благодарности были слизеринцу совсем не нужны.

Когда наступил вечер, спать ему совершенно не хотелось. Он отказался от предложенного мадам Помфри снотворного и сейчас, лежа на боку и задумчиво уставившись на одну из стен, жалел об этом.

Свечи были погашены, и тусклый свет луны, лившийся из окна, не позволял Атану видеть хоть что-то кроме неясных теней и силуэтов. Он и сам не заметил, как задремал.

Атан или очутился в неизвестной ему светлой комнате. Вокруг была покрытая пылью мебель, на камине стояли старые фотографии в деревянных рамках, а пол был устлан мягким бежевым ковром. Почему-то ему казалось, что он уже был здесь. Когда-то давно. И между тем он знал, что видит эту комнату впервые.

Это было странное ощущение.

Внезапно он услышал смех. Смеялась женщина с приятным, словно пение колокольчиков, голосом. Звук доносился отовсюду, казалось, он витал в воздухе, слившись с ним. Или же он звучал только в его голове?

Между тем, смех прекратился, теперь его место занял плач. Он был негромким и надрывным, часто прерываемым всхлипываниями. Атан чувствовал, что плакала та же женщина, что и смеялась…

— Кто ты?

Он и сам не понял, произнес ли эти слова вслух или просто подумал.

Атан услышал песню. Колыбельная. Голос женщины был нежным и полным любви. Она тихо напевала своему ребенку о зеленой траве, о цветущем луге, о том, что завтра его ждут золотые солнечные лучи.

Атану внезапно захотелось хоть на миг оказаться тем самым ребенком, на мгновенье почувствовать материнскую нежность и любовь А его мать? Будь она жива, убаюкивали ли бы она его колыбельными? Любила ли его так же?

Стоило ему только подумать об этом, как голос стал удаляться, будто спугнутый его мыслями. Атан последовал за ним, ему хотелось и дальше слышать его. Увлеченный, парень поднялся на второй этаж и без сомнения пошел к последней по коридору двери. Что-то звало его туда. Он уже перестал удивляться этому странному сновидению.

Как только он открыл дверь, песня прервалась, но Атан не успел расстроиться по этому поводу. Войдя в комнату, слизеринец увидел, что это детская.

На синих обоях были изображены белоснежные единороги, разноцветные клубкопухи бабочки и какие-то животные. На полу лежали десятки плюшевых игрушек. Кроватка из светлого дерева была старинной, красиво украшенной резьбой. И тут Атану показалось, что в ней кто-то есть.

Ребенок… неужели они оставили его? ему казалось, что он слышит тихий плач и он был уверен, что в кроватке под белоснежным одеяльцем действительно лежит младенец. Подойдя ближе, он протянул руку, боясь сдернуть покрывало, чтобы убедиться…

Плач стал сильнее.

— Тише, я не причиню тебе вреда…

Он и сам не знал, зачем это сказал, но, казалось, это было правильным. Однако как только одеяло оказалось в его руках, Атан увидел, что в кроватке лежал лишь медведь. Большой плюшевый медведь…

А одеяльце так хорошо пахнет. Ванилью и чем-то еще, возможно детской присыпкой… чем-то родным…

Не в силах удержаться, он поднес его к своему лицу и потерся щекой. Вдыхая этот запах.

Ощущения…

И тут недолгую тишину дома разрушил чей-то голос, но уже не женский. Он был грубым и злым, от него исходила такая ненависть, что, казалось, она, ощущалась в самом воздухе, наполняя его страхом.

Следом за голосом раздался крик той самой женщины, чей голос он слышал ранее. Атан бросился вниз.

Он остановился у лестницы, дорогу на первый этаж преграждала Джинни Уизли. На девушке была обычная школьная роба, волосы аккуратно уложены. Она стояла и смотрела на него, вот только взгляд её был каким-то другим. Грустным и тоскливым.

Что она делает здесь? Её присутствие казалось ему противоестественным. Её тут быть не должно.

Об этом он сообщил и самой Джинни. Та кивнула и тихо прошептала:

— Беги…

Атан почувствовал, что тот человек, голос которого был таким отвратительным, приближается. Джинни тоже это чувствовала, понял он по тому, как она вздрогнула и судорожно вздохнула.

— Быстрее, он не должен увидеть тебя… Беги!

Атан почувствовал, будто его толкнули. Не сильно.

— Ну же!

Толчок повторился, на этот раз сильнее, Атана отнесло на несколько шагов, но на ногах он устоял. Вместе с тем, он чувствовал, как нарастает паника, но он не знал, чьи это чувства — его или Джинни.

— Уходи!

На этот раз девушка вложила в свой приказ столько силы, что Атан оказался в конце коридора, не менее чем в пятнадцати шагах от неё. Но уходить он не хотел. Ему надо было узнать кто этот неизвестный, внушающий такой ужас. И что он делает здесь. А так же, что случилось с этим домом, с матерью и ребенком.

И, главное, каким образом все это касается его.

— Ну-ка, кто это у нас здесь? — донесся до Атана голос мужчины. Он уже поднялся и сейчас парень мог видеть темный силуэт. Хотя он стоял не так уж и далеко, больше увидеть ему не удавалось. Казалось, облик человека просто ускользает из его сознания, не задерживаясь там. Но и он казался знакомым.

— Уходи… — словно легкий ветерок, шепот Джинни достиг Атана. Сейчас ему показалось, что она права, ему действительно лучше уйти.

— Это ты привела его, девочка? — почти ласково спросил мужчина у Джинни. Та задрожала и будто вся сжалась, лицо еще больше осунулось. — Ты думала, что он сможет помочь тебе? Глупышка…

Парень стоял не двигаясь, боясь привлечь к себе внимание этого мужчины, хотя у него было сомнение, что это вообще был человек. Атан боялся его.

— Нет, но он может помочь себе! — с внезапной яростью выкрикнула она и вновь посмотрела на Атана, в её глазах стояли слезы и боль. — Убирайся!

На этот раз он даже не почувствовал толчка, его будто вынесло куда-то, он болтался в пространстве словно выброшенная на сушу рыба. Воздух покинул легкие, и он судорожно пытался сделать вздох…

Атан проснулся, лежа в своей постели и быстро заглатывая воздух. Простынь и одеяло сбились, но он так и не поправил их, переводя дыхание.

Сон. Это был всего лишь сон. Кошмар, навеянный размышлениями… — успокаивал он себя. И все же, в глубине души оставалось сомненье. Постепенно Атан успокоился, и его глаза вновь стали закрываться. Он услышал какой-то шорох и звук шагов, но, открыв глаза, никого не обнаружил.

“Наверное, это мадам Помфри что-то забыла” — сонно решил Атан, поворачиваясь на другой бок. Уже засыпая, он не почувствовал, как кто-то заботливо накрыл его почти свалившимся с кровати одеялом. А потом еще несколько мгновений стоял у его кровати, не сводя с подростка задумчивых грустных глаз.

Атан спал. На этот раз без сновидений.

Проснувшись утром, Атан старался отгонять от себя все мысли об ночном кошмаре, но между тем этот сон продолжал преследовать его. Странные слова Уизли, какой-то незнакомый дом и голос. Все это было каким-то образом связано?

Нет, конечно же, нет, это просто воображение разыгралось вот и все, — успокаивал он себя. И все же ощущение что он что-то упустил, не покидало слизеринца.

Из больничного крыла Атана отпустили лишь на следующий день. Ему удалось быстро спуститься вниз, взять несколько учебников и дойти до кабинета. Первым на сегодня уроком была защита от темных искусств. Это было не совсем плохо, во всяком случае, намного лучше, чем зелья.

Он вошел в класс, когда все остальные студенты уже сидели на своих местах. Его появление вызвало волну перешептываний, которую прервал лишь недовольный голос учителя:

— Мистер Стронг, вы опоздали, садитесь. Пять баллов с слизерина.

Профессор Люпин никогда не снимал баллы за опоздание. Но ведь это был не Люпин. Сегодня место за преподавательским столом занимал никто иной, как молодой автор Сириус Блек. Под его глазами, сейчас зло сверкавшими на Атана, залегли круги.

В целом урок прошел неплохо, хотя Блек плохо знал теорию, в практике он разбирался. Так же он рассказал несколько истории из своей аврорской практики, которые все слушали внимательно. В его рассказах война, которая сейчас велась, была страшной и большей частью от неё страдали обычные волшебники, не придерживающиеся ни одной из сторон.

Атан знал кое-что об этом. Немного, в основном со слов отца. Правда, тот преподносил все это несколько иначе. Волшебники просто не понимали, какую угрозу несет для себя сближение с магглами. Чем больше они проникают в наш мир, тем сильнее опасность того, что все рухнет. Если магглы не могли договориться между собой, то какова вероятность, что они захотят жить рядом с кем-то столь отличающимися?

Но, конечно же, главным злодеем был Волдеморт. Впрочем, чего еще можно было ожидать от приспешника Дамблдора? Старик просто запудрил все мозги. Он и его министерство магии слишком удобно устроилось, они не хотели ничего менять.

Борцы за справедливость… Да многие из них даже не знали, что обозначает это слово. Для них справедливо лишь то, что идет на пользу им же. Авроры, арестовывающие волшебников и без суда отправляющие их в Азкабан, где их почти наверняка ждал поцелуй еще оставшихся на стороне министерства дементоров… Для них это справедливо.

Но слизеринец не стал об этом говорить. Зачем тратить слова, ведь все равно не поверят.

Когда урок закончился, и ученики медленным потоком потянулись к выходу, Блек попросил Атана задержаться. Парень остался и встал напротив стола профессора, ожидая, что тот хочет ему сообщить.

Но аврор молчал, лишь смотрел на слизеринца тяжелым обвиняющим взглядом. Как будто Атан сделал что-то ужасное.

— Я хотел вам сказать спасибо, директор сказал, что это именно вы спасли меня, — решился начать разговор первым Атан. Ему было немного неприятно быть чем-то обязанным аврору, тем более своей жизнью. — Я хотел бы спросить, с профессором Люпином все в порядке?

Блек, казалось, был удивлен, видимо он ожидал чего-то другого. Он медленно кивнул в знак того, что принимает благодарность.

— Скажи мне, зачем ты это сделал? — напрямую спросил он, решив задать больше всего интересующий его вопрос.

— Сделал что? — переспросил ничего не понимающий Атан.

— Не притворяйся, ты прекрасно понял, что я имел в виду, — резко ответил ему Блек.

Но Атан действительно не знал о чем тот говорил, он пробовал вспомнить, чем же мог все-таки насолить аврору, но ничего особо подходящего на ум не приходило.

— Вы хотите знать, зачем я пошел вслед за профессором люпином? — наконец догадался он. — Это была случайность, я не хотел шпионить за ним…

— Хватит! Ты прекрасно понимаешь, что сейчас я спрашиваю не об этом!

Атан не любил, когда на него повышают голос, и сейчас он, с трудом сдерживая себя, отрицательно покачал головой и зло проговорил:

— Я совсем не понимаю, что вы хотите сказать.

Блек несколько секунд смеривал его полным ненависти и призрения взглядом, потом встряхнул головой, отгоняя от себя какие-то мысли, будто собака, стряхивающая с себя холодные мокрые капли.

Сссмерть…

Атан вздрогнул, словно от удара… Откуда взялся этот голос? Или это была галлюцинация? На мгновение ему показалось, что рядом находиться кто-то огромный. Но Блек был полностью спокоен, значит, опасности не было.

Нет, только показалось…

Атан осторожно перевел дыхание, наверняка это из-за того сна, теперь он везде будет видеть какие-нибудь страшилки и слышать неведомые голоса. Словно маленький…

— Зачем ты мне лжешь? — устало спросил аврор у парня.

Ну вот, они вернулись туда, откуда и начинали. Сейчас Атану меньше всего нужны были проблемы с Блеком. Даже то, что он привлек его внимание, было плохо. Он и так наделал слишком много ошибок, непозволительно много.

— Я вам не лгу, и совершенно не понимаю, зачем должен бы это делать, — уверенно ответил он.

— Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, другого ответа у меня просто нет.

Этот диалог стал уже утомлять Атана, оправдываться, когда он даже не знает в чем его обвиняют. Глупо…

— Я могу быть теперь свободен? — холодно спросил он аврора.

— Можешь, — резко сообщил Блек.

Когда слизеринец уже выходил из двери, Сириус вновь окликнул его.

— Стронг, даже от слизеринца я ожидал большей порядочности.

Атан ничего на это не ответил и молча закрыл за собой дверь. Порядочность… Смешно, его всегда учили, что этого слова не должно быть в лексиконе. Это удел слабых, тех, кто прикрывает им свою трусость и глупость.

И все же, ему было крайне любопытно — в чем его обвиняют? Надо же знать, вдруг придется придумывать оправдание и этому.

* * *

Атан так и не смог вспомнить причины, по которой его могли бы обвинить. Наконец он решил, что все это очередная глупость, кто знает, что могло придти в голову аврору? Он ведь знал, что у людей этой профессии очень часто бывает не совсем в порядке с головой. Какие только истории не рассказывали о старом шизофренике — Хмури, а ведь того признавали одним из лучших…

После обеда у них было свободное время, поэтому Атан направился в гостиную факультета, чтобы немного отдохнуть, после выздоровления прошло совсем мало времени, но он заметил, что очень быстро устал. В комнате на кровати его уже ждала Тантал. Она по-прежнему лежала на подушке и мирно спала — парень уже успел заметить, что изголовье кровати было её излюбленным местом. Ночью же она, бывало, обертывалась вокруг его шеи и клала свою голову на его грудь, что казалось всем его соседям по спальне ужасно диким.

Когда же Атан спросил Тан, зачем она это делает, то змея ответила, что это его защищает. Слизеринец согласился, правда, он с трудом представлял, чтобы кто-нибудь из них попытался его удушить, скорее бы они воспользовались заклинанием.

— Ты отсутствовал долго…, — прошипела Тан, заметив хозяина.

Атан и сам это знал.

— Ты сыта? — спросил он, пользуясь тем, что находится в спальне один. Он еще в больничном крале сообразил, что змею некому будет кормить и, хотя он знал, что змея могла провести без пищи несколько дней, все равно переживал по этому поводу.

— Да, — ответила та, — Меня накормил один из живущих здесь людей…

Мысль о Малфое, кормящем его змею была смехотворной, а Кребб и Гой просто-напросто не догадались бы это сделать, поэтому Атан сразу сообразил, что речь идет о Блейзе. Надо будет не забыть его поблагодарить…

Чуть подвинув Тан, он прилег рядом, наслаждаясь тишиной и покоем. Правда благодать эта была совсем недолгой. Буквально через несколько минут дверь распахнулась, и в комнату влетел Забини собственной персоной. Он был чем-то расстроен и, не замечая ничего вокруг, тут же буквально упал на свою кровать.

— И это она говорит мне… Мне! Будто бы я и сам не знаю… глупая маггла… — бормотал он себе под нос.

Атан следил за сокурсником, тот довольно часто пребывал в таком же возбужденном состоянии, особенно после очередной ссоры с Миллисентой. И, судя по словам Блейза, и этот случай не был исключением.

— Кхм… — Атан чуть кашлянул, давая понять Забини, что тот находиться в комнате не один. Тот резко повернулся и, увидев Атана, несколько раз моргнул, будто бы совсем не ожидаю увидеть его здесь.

— Привет, — все еще недовольно приветствовал его слизеринец. — Ты не знаешь, сегодня не предсказывали ни каких глобальных неприятностей?

— Вроде бы нет, — ответил Атан.

— Странно… — мрачно сообщил ему Блейз. — Но, похоже, что они все же будут…

— Почему?

— А я откуда знаю? Это день такой, неудачный…

— Или мы, — добавил Атан, вспоминая и свои беды.

— Или мы, — согласился с ним слизеринец.

Несколько минут ребята молчали, обдумывая свои ситуации, потом Блейз спросил:

— Вот скажи, почему она все время со мной спорит? Или злиться на меня. Или еще что-нибудь… Почему я?

Атан понял что под “она” подразумевалась опять же Миллисента. Похоже, что сегодня они серьезно поцапались. Иногда эту парочку даже принимали за влюбленных, но на самом деле никто не мог сказать встречаются они или нет. Сами же “виновники” все отрицали, но порой слишком уж рьяно…

— Может, тогда тебе просто прекратить с ней общаться? — рационально предложил Атан. Он не понимал, зачем Блейзу все это надо, если его так нервируют постоянные склоки. Но, казалось, Забини столько кардинальное решение проблемы не приходило в голову.

— Прекратить общаться?..— переспросил он, обдумывая предложение. — Не знаю… возможно… нет…

— Так возможно или нет?

— Нет, — твердо ответил Блейз. — Друзей не бросают.

— Ты говоришь как гриффиндорец, — фыркнул Атан.

— Знаю, — Блейз чуть улыбнулся. — В этом они правы…

— Предаешь свой факультет?

— Нет, конечно, — на этот раз настала пара фыркать Блейза, он вновь откинулся на кровать, но на этот раз уже спокойно. — Слышал последние новости?

Атан действительно помнил, что за обедом все горячее обсуждали какую-то новую сплетню, но саму её он так и не узнал, тогда его это не заинтересовало. В школе каждая, даже небольшая новость тут же становился сенсацией, особенно когда там присутствовало что-то необычное.

— Нет, — честно ответил парень.

— Иногда я тебя удивляюсь… — ты то до безумия спокойный, можешь часами сидеть за книгой, да так, что кажется, не замечаешь ничего вокруг, и в то же время знать все, что происходит. А, бывает, упускаешь то, что лешит прямо под носом…

Атану совсем не хотелось, чтобы разговор плавно перетек в обсуждение его самого, поэтому он решил переключить внимание Блейза на другое.

— Так что там за новость?

— А, да… Ты, наверное, удивишься, но мы узнали, что профессор Люпин оборотень! — последнее слово он произнес полушепотом, будто бы самый большой секрет…

Секрет, который теперь знали все.

Атан замер. Оборотень… Еще совсем недавно он сам пришел к такому же выводу, но у него были на то основания, а откуда обо всем этом узнал Блейз?

— Кто тебе сказал? — резко спросил он.

— Мне — Миллисента, да сейчас кто только об этом не говорит, — недоуменно пожал плечами Забини. — А почему ты занервничал?

Атан понял, что своим поведением может привести Блейза к каким-то своим выводам, тем более что тот и так считал его странным.

— Я? Просто неприятно все это… Оборотень в школе, таких и к людским домам-то опасно подпускать! — заявил он.

— Согласен. Только Дамблдор смог бы доверить детей какому-то недочеловеку… — поддержал его Забини.

— Точно.

Атан не стал говорить о том, что сомневается в длительности оборотничества профессора, возможно, он стал им совсем недавно.

— Ты не знаешь где сейчас Миллисента? — спросил Атан у Блейза, он все ре решил узнать, кто начал распространять этот слух.

— Понятия не имею, — раздраженно ответил тот. — Может, пошла в библиотеку, да кто её знает…

— Ладно, — Атан соскочил с кровати и быстро направился к двери.

— Подожди! — вдогонку крикнул ему Блейз, — Если найдешь её… передай, что я извиняюсь.

Атан хмыкнул, он чувствовал, что этим все и закончится…

— Неугомонный, — недовольно сказала Тантал, потревоженная в своем дневном сне.

* * *

Блейз был неправ, Миллисента обнаружилась гораздо ближе, чем он предполагал. Девушка с совершенно недовольным видом сидела на одном из диванов в гостиной и о чем-то мрачно размышляла.

— Привет, — Атан подошел и присел рядом с ней, довольный, что ему не пришлось обегать в поисках слизеринки всю школу.

— И тебе того же, — буркнула она.

— Я хотел у тебя кое-что спро…

— Ты видел Блейза? — прервала его Миллисента.

— Да, — осторожно ответил парень.

— И как он?

— На вид нормально.

— Жалко.

Девушка замолчала, угрюмо смотря прямо перед собой. При таком настроении спрашивать у неё хоть что-то было бесполезно — это Атан уже понял. Поэтому ему ничего не оставалось, как пойти на небольшую хитрость…

— Но он конечно сильно переживает…

— Правда? — нерешительно спросила она.

— Конечно, он подавлен вашей ссорой.

При упоминании ссоры на место нерешительности вновь пришла злость.

— Вот и отлично. Пусть страдает.

— Ты же этого на самом деле не хочешь, — постарался, как можно мягче произнести Атан.

— Очень даже хочу, — упрямо ответила она.

— Нет, не хочешь…

Миллисента ничего не ответила, и Атан решился выложить последний козырь.

— Он просил передать, что извиняться.

Девушка быстро посмотрела на него, потом кивнула, показывая, что слышала последние слова.

— Так что ты там хотел? — наконец спросила она.

— Мне нужно знать, кто тебе рассказал про то, что профессор люпин оборотень.

— Ааа… Противно, правда, тебя учил наполовину животное… — презрительно бросила она.

— Так кто?

— Мне сообщила об этом Пенси.

Это ничего ему не давало, Паркинсон была известной болтушкой.

— А ты не знаешь, кто все это начал? — решил попробовать он.

— Конечно, — пожала плечами Миллисента и просто ответила. — Ты.

Увидев, как вытянулось лицо парня, она быстро затараторила:

— А что, об этом никто не должен был знать, да? Тогда тебе не надо было сообщать обо всем Пенси, ты же знаешь, она не держит язык за зубами, сказал бы мне…

— Все в порядке, — быстро ответил ей Атан. Вначале ему требовалась разобраться во всем этом самому. Ответ Миллисенты был словно солнечный удар, слизеринец совершенно не знал, что с этим делать… — я пойду, ладно…

Он поспешил выйти, чтобы спокойно обдумать все в одиночестве.

Значит, кто-то распространяет слухи от его имени и делает это через Пенси. У этого кого-то могло быть только одно имя… И Атан прекрасно знал его.

* * *

— Драко, ты знаешь, что в следующие выходные разрешено пойти в Хогсмит? — промурлыкала девушка, безмятежно улыбаясь блондину.

— Я не пойду, у команды назначена тренировка, — спокойно, без капли сожаления в голосе, ответил ей слизеринец.

— Как это не пойдешь? — чуть взвизгнула она. — Ты должен, это же последняя возможность побывать там в этом году.

— Я же сказал тебе, не могу, — раздраженно повторил Драко.

— Но ты же капитан и если хочешь, можешь и отменить эту твою тренировку, — надувшись, ответила девушка.

Драко покачал головой. Конечно, отменить тренировку, которой на самом деле и не было, не составило бы особого труда, но вот делать это не входило в его планы. Он собирался провести предстоящие выходные иначе и уж точно без Пенси.

Внезапно они услышали позади себя вскрик и грохот выпавших из рук книг. Обернувшись, слизеринские старосты увидели Рейвенклоуку, судя по всему первогодку, стоявшую в нескольких шагах от них и с явным страхом, написанным на лице, смотревшую куда-то за угол. У её ног лежали несколько учебников.

— Растяпа, — неуверенно сказала ей Пенси.

— Н-но там… — принялась лепетать девочка, чуть заплетающимся языком.

— Что ты там видела? — быстро спросил Драко.

— Не знаю. Оно было большим и мерзким, — тихо ответила ему Рейвенклоука.

— Большое и мерзкое… надо же, какое точное описание, — съязвила Пенси.

— Замолчи! — осадил её парень и вновь обратился в девочке, — ты больше ничего не запомнила?

— Нет, — коротко ответила та. — Я боюсь туда идти.

— Мерлин, неужели все Рейвенклоуцы такие же трусы? Драко, чего ты её слушаешь, пойдем.

— А вдруг там и правда что-то есть? — тихо, сам не веря своим словам, ответил Драко.

— Ты что-то видел?

— Да… Нет. Показалось, наверное, — с сомнением ответил он.

— Глупости какие… Скажи, когда тебя на Гриффиндор зачислили, что ты всем помогать стремишься? — прищурившись, спросила его девушка.

Драко фыркнул. И, правда, когда? Подумаешь, померещилось, возможно, это все еще из-за того отравления. Скорее всего, из-за него.

— Ну что, пойдем?

— Конечно. А ты, — обратился он к Рейвенклоуке, — можешь идти по своим делам, там никого нет.

— Но… — заговорила было девочка, но Драко её перебил.

— Иди, а не то я тебя накажу за то, что ты отрываешь старост от выполнения их обязанностей.

Рейвенклоука молча, большими карими глазами посмотрела на него, её взгляд был полон страха, но Драко отвернулся, какое ему до неё дело?

— Кстати, Драко, о монстрах, я сегодня за обедом так и не видела профессора Люпина, думаешь, его уволили? — переводя разговор на другую тему, поинтересовалась Пенси.

— Вряд ли Дамблдор это позволит.

— Да? — с сомнением отозвалась девушка. — Ну, не знаю.

— В любом случае, это не наши проблемы, — равнодушно пожал плечами Драко.

— Не наши, а Стронга, — согласилась Слизеринка.

— Почему?

— Ну, это же он всем сказал, что профессор оборотень. И правильно сделал, директор не имел право скрывать от нас такой факт. Мы же в любой момент могли заразиться.

— Да уж, таких как он надо держать в клетках. Серебряных.

Пенсии хихикнула.

— О, смотри, а мы только о нем заговорили!

— О ком? — не понял Драко.

— Да о Стронге, вон он идет.

Драко чуть вздрогнул и посмотрел в сторону. К ним из одного из боковых коридоров, примыкавших к главному, приближался Атан Стронг, собственной персоной. Ненавистной ему персоной.

Драко нахмурился, сейчас ему совсем не хотелось разговаривать с ним. Особенно, если тот уже узнал правду.

* * *

Поиски Драко Малфоя заняли у Атана довольно много времени. Он уже отчаялся это сделать, решив, что встретит его в гостиной, ведь ему в любом случае придеться туда вернуться.

И тут он увидел Джинни, быстро идущую по коридору впереди него, явно спешащую по своим делам. И та Джинни из сновидения мгновенно встала перед глазами. Нет, ему надо поговорить с ней, разобраться в том, что происходит.

Он быстро зашагал следом, рассчитывая нагнать её, но, в какой-то момент он замешкался, и девушка пропала, растворилась в толпе учеников, спешащих на занятия.

— Джинни, — крикнул он, но ответа не последовало.

Убить… Сссмерть…

Он вздрогнул, услышав голос звучавший будто бы из неоткуда. На этот раз он точно знал, что ему не почудилось.

Я чую её…

Кого, хотел спросить Атан, но не осмелился, вокруг было слишком много учеников. И тут он догадался. Джинни. Вот за кем сейчас охотился василиск. Она уже была его жертвой, и, разуметься, он мог запомнить её запах.

Убить… разорвать…

Голос большой змеи был наполнен желанием и предвкушением близлижайшей расправы и Атан, не задумываясь, отправился за ним.

Он шел, не обращая внимания на окружающих, сталкиваясь с ними и не замечая этого. А голос звучал все тише, он явно не успевал, василиск опережал его.

— Эй, Стронг, ты чего? — внезапно его кто-то встряхнул, выводя Атана из этого странного состояния. Рядом стояли Пенси и Малфой, задумчиво смотря на него. Но времени, чтобы что-то объяснить у него не было.

Здесь…

— Пусти! — сказал Атан резко, чуть задев слизеринца плечом проходя мимо.

Рядом…

— Что с ним? — недоуменно спросила Пенси.

Сссвежая…

— Не знаю, — ответил Драко. — Ты иди, я посмотрю, куда он направился.

— Но, ты не…

— Иди! — Драко уже не слушал её, побежав догонять Стронга, который уже почти дошел до угла.

Вкусная…

— Подожди, — крикнул он.

Кровь…

Вместе с этим криком по коридору пронесся чей-то крик, быстро перешедший в предсмертные хрипы. Драко вздрогнул и побежал быстрее.

* * *

— Ты должен спуститься на обед, — в который уже раз повторял Сириус, — хватит прятаться!

К сожалению, и эти его слова не возымели действия, Ремус Люпин так и остался сидеть за своим столом, увлеченно изображая бурную деятельность. Вид у него был неважный: под глазами залегли круги, лицо чуть осунулось после проведенной без сна ночи, а взгляд был тусклым.

— Извини, у меня еще много дел, — ответил он, опуская глаза.

— Каких? — Сириус решил не отступать, он знал, что его другу нельзя и дальше оставаться одному в этой самой комнате и продолжать изничтожать себя.

— Ну, — Люпин смешался, — я хочу… хочу попросить Дамблдора, чтобы он меня уволил.

Сириус застыл, он, и правда, не думал, что все это зайдет так далеко. Он вообще не видел в произошедшем большой проблемы. Ну да, оборотничество было не тем, чем принято хвататься, но и стыдиться этого тоже не стоило. К сожалению, сам Сириус тоже понял это не сразу.

* * *

— Ты точно уверен? — полушепотом спрашивает Сириус у своего друга, Джеймса, только что сообщившего ему невероятное известие. Ему трудно в это поверить, как-то не похоже на правду, да и не хочется, потому что… Он настороженно смотрит на другого гриффиндорца, что сейчас сидит ближе всех к камину, увлеченно уткнувшись в учебник по древним рунам.

Больше ничего не говоря, Сириус вышел из гостиной и никто не пытался его остановить.

* * *

— Ты не должен бояться того, что о тебе подумают остальные, — убежденно произнес Сириус, чем вызвал у Ремуса грустную улыбку. — Они лишь ничего не понимающие дураки! Которые верят детским сказкам!

— К сожалению, таких большинство и часть этих, как ты говоришь, дураков, входит в школьный совет. Они не заходят, чтобы их детей учил кто-то подобный мне.

Сириус замолчал, было понятно, что ему Ремуса не переубедить, хотя… Хотя у него была небольшая идея на счет того, кто, возможно, сможет это сделать. Несколько секунд посмотрев на то, как убивается его друг, он решился и, не попрощавшись, быстро вышел за дверь.

Он должен был сделать хоть что-то…

* * *

Когда Атан зашел за угол, то уже догадывался, что не увидит там ничего хорошего. Маленькая фигурка в черной мантии лежала на полу, неподвижная, неживая… Рядом с ней уже никого не было.

Опоздал.

В бессилии сжав кулаки, Атан подошел ближе, проверить, вдруг девочке повезло. Шансов на это, конечно, не было, скорее всего, она умерла сразу, едва встретившись с василиском взглядом, но проверить стоило. Сейчас он шел медленно, оглядываясь по сторонам, возможно, что василиск еще где-то рядом. Ему стало казаться, что кто-то наблюдает за ним. Явно не с добрыми намерениями, выжидая…

Девочка лежала на боку, рядом с её ногами были раскиданы книги, но больше ничего подозрительного Атан так и не заметил. Настороженно прислушиваясь к любым шорохам, он опустился на корточки, боязливо дотрагиваясь до малышки, которая, на удивление, оказалась теплой.

У него сам собой вырвался вздох облегчения.

Атан начал осторожно трясти её за плечо, пытаясь привести в чувство, но рейвенковка никак не реагировала на это, продолжая прибывать в забытьи.

— Ну, что с ней? — внезапно спросил кто-то, стоящий прямо за его спиной. Резко обернувшись, парень увидел Малфоя, который, видимо, последовал за ним. Сейчас его привычно заносчивое лицо было скорее обеспокоенным, а взгляд по настоящему испуганным.

— Ничего смертельного, если ты об этом, — ответил Атан отворачиваясь.

— Значит, она жива? — уточнил Малфой.

— Как видишь.

Девочка все не могла очнуться и это уже начало беспокоить Атана, возможно, что с ней было не все в порядке, вдобавок, он так и не смог понять, что же произошло. Второй слизеринец опустился рядом, тоже рассматривая первокурсницу.

— Что с ней? — почему-то шепотом спросил он у Атана.

— Понятия не имею, — огрызнулся тот, дурацкие вопросы были совсем ни к чему. Никаких книг по колдомедецине он не читал, а все те знания, что у него имелись из школьной программы, сейчас благополучно вылетели из головы, Атана больше интересовало то, что случилось, а не как это можно было исправить. Но Малфой, кажется, не был так же растерян.

— Энервейт, — произнес блондин, после недолгого раздумия и спустя секунду после того, как луч заклинания ударил в неё, девочка глубоко вздохнула и открыла изумленные серо-голубые глаза.

— Что случилось? — спросила она у слизеринцев. — А почему…

Атан решил сделать вид, что ничего не заметил. Ему было немного неприятно, что Малфой оказался сообразительнее него, но в то же время, хвалить его он тоже не собирался, обойдется.

— Все в порядке, — постарался как можно спокойнее ответить он. — Ты помнишь, что произошло?

— Нет, — она неуверенно покачала головой. — Только… мне показалось, что… нет, ничего…

— Что показалось? — уцепившись за эту оговорку, быстро спросил Атан.

— Чудовище, — тихо, будто бы боясь произносить в слух это слово, ответила девочка.

Атан нахмурился. Неужели она видела васелиска, но, тогда каким образом она смогла остаться в живых? Малфой, все еще сидящий рядом, фыркнул.

— Мерлин, Стронг, неужели ты в это веришь? — спросил он, обращаясь к сокурснику. — У девчонки просто разыгралось воображение, перезанималась, или что-нибудь еще…

— Возможно, — Атану не хотелось с ним соглашаться, но сейчас так было разумнее всего. И правда, кто знает, очень может быть, все было именно так, ведь ничего страшного не произошло, первокурсница жива и совершенно здорова. А обморок… Может, она по родителям скучала, перенервничала, да мало ли что… Верить же в то, что по школе действительно ползает василиск, ему совсем не хотелось.

Слизеринцы дождались, пока рейвенкловка поднимется и соберет разбросанные по полу книги. Не сговариваясь, они решили проводить её до гостиной, благо, что, по её словам, это было недалеко. Атан решил сделать это, поскольку не был полностью уверен в правильности своего предположения, зачем же это надо было Малфою, он не знал, да и не хотел знать, пока что у него были и другие темы для размышлений.

Они уже почти дошли до гостиной, когда неожиданно из одного из поворотов им на встречу вышла… Джинни… Атан совсем не ждал встретить её сейчас. Как всегда, судьба решала все сама. И в то же время он хотел спросить, где она была, куда так внезапно исчезла.

Выглядела она хорошо, совсем не так как в том необычном сне. Впрочем, он ведь и не ожидал, что увидит её уставшей и бледной, так? Наоборот, сейчас младшая Уизли казалась донельзя довольной собой.

— Привет, — поздоровалась девушка, когда они сравнялись. Малфой лишь презрительно смерил её взглядом, а рейвенкловка пробормотала что-то невнятное. Атан же все никак не мог отделаться от непонятного наваждения.

— Здравствуй, — наконец, вежливо ответил он. Им надо было поговорить, но делать это при посторонних Атану совсем не хотелось, поэтому он, подумав, решил, что разобраться в своих делах все-таки важнее. Сейчас, по крайней мерее. — Вы идите, я вас догоню…

— Спасибо, — поблагодарила его рейвенкловка, Малфой же явно был не рад этому, но, придумать причину, по которой Атану нельзя было это делать он не смог, потому ему ни оставалось ничего другого как нахмурится и с гордым видом пройти мимо.

— Что-то случилось? — обеспокоено спросила у него Джинни.

— Нет, ничего, все в порядке, — беззаботно ответил он, не желая открывать хоть кому-то свою неуверенность. Но, кажется, Джинни это не обмануло.

— Значит, ты просто хотел со мной поговорить? — спросила она, усмехнувшись.

— Да, скорее всего так, — осторожно начал говорить Атан. Вообще-то, заводить такой разговор посреди коридора было верхом глупости, да он и сам не понимал чего от него ждет, и все же не мог поступить иначе. Начал он издалека. — Тебе в последние дни кошмары снились?

Девушка не выглядела шокированной, скорее, была немного удивлена.

— Нет, а что, должны были? — пытливо поинтересовалась она.

Атан не сразу нашелся с ответом.

— Нет. Это я просто так, спросил… — произнес слизеринец, внутренне ругая себя за то, что вообще завел речь об этом. Конечно, все это было просто кошмаром. И все. А остальное просто выдумки разыгравшегося воображения. Ничего, скоро наступят Рождественские каникулы, и он наконец-то сможет отдахнуть вдалеке от этого замка и его обитателей. И ему не надо будет притворяться. Хотя бы две недели. Хотя порой он все же ловил себя на мысли, что роль, которую он играл, становилась все менее сложной, что постепенно маска становилась лицом.

— Ты меня слышишь? — Джинни, видимо, уже минуту говорила о чем-то но Атан пропустил все её слова мимо ушей.

— Да, конечно слышу, — ответил он немного раздраженный собственными мыслями. Но, увидев что на её выжидательный взгляд так и не может ничего ответить помрачнел еще больше.

— Я спрашивала про твои кошмары, — вздохнув, повторила девушка.

— Кошмары? А разве я говорил что они у меня есть? — деланно изумился он, увидев в этом лучшую возможность уйти от ответа.

— Но ты спрашивал про них меня, вот я и подумала…

— Ты неправильно подумала! — отрезал он, зло смотря на рейвенкловца, который, проходя мимо, не смог удержаться от удивленного взгляда. Конечно, гриффиндорка и слизеринец, вполне мирно разговаривающие друг с другом, были не каждодневным зрелищем. — Кстати, а куда ты подевалась утром.

— Утром? — непонимающе переспросила Джинни.

— Да, я видел тебя, но ты куда-то исчезла, а потом появилась здесь, — пояснил он.

— А ты об этом… А что, у нас теперь запрещено ходить по замку? — вызывающе поинтересовалась она, и Атану показалось, что в глазах у неё вспыхнула злость. Ранее он не видел такого выражения, во всяком случае, у неё. Это никак не вязалось со всем обликом девушки.

— Нет, но после нападений мало кто осмеливается ходить по нему в одиночестве, — ответил Атан, понимая, что это действительно правда. Ученики старались держаться вместе, стараясь не расставаться друг с другом, пока не очутятся в гостиных, казавшихся им спасательными гаванями в бушующем море. Он не мог заметить этого по одной причине: слизеринцы, считавшие, что им ничего не грозит, вели себя по-прежнему и, казалось, ничего не боялись.

— Кроме слизеринцев, — уточнила Джинни будто бы прочитав его мысли.

— Да, кроме них.

Гриффиндорка же, казалось, успокоилась а потом как-то тихо спросила.

— Тебя ведь Рон попросил, да?

— Уизли? Попросил? Меня? — он даже не стал сдерживать смех, настолько невозможна была эта картина. И все же ради любопытства спросил, — и о чем это он мог попросить меня?

— Поговорить, — лаконично ответила Джинни.

— А что, ты с ним теперь не разговариваешь?

— Нет, — фыркнула девушка.

Больше Атан спрашивать не стал, в семейные ссоры лезть было по меньшей мере глупо, потому что, во-первых, это было их делом, а во-вторых, разобраться в них могли лишь члены семьи, к коим он, по счастью, не относился.

Семья. Когда-то, в детстве, он и сам мечтал, чтобы у него было много братьев и сестер, бабушек и дедушек. Сейчас же это казалось ему лишь обузой, твоим слабым местом и постоянным источником неприятностей. Нет, хорошо, что он хоть сейчас это понял.

* * *

Пятилетний мальчик, одетый в хорошую темно-коричневого цвета мантию, явно дорогие брюки и пуловер, уверенно шагал по пустынным коридорам старинного замка. Темные волосы были прилизаны и зачесаны назад, открывая лоб, при этом его зеленые глаза казались особенно большими. Подойдя к одной из дверей, мальчик отрывисто постучал, а потом потянулся к ручке, расположенной чуть выше его головы. Не дожидаясь ответа, он открыл дверь и вошел.

— Пожалуй, пол — это несколько чересчур, я не хочу, чтобы ты простудился. Мебеликорпус, — с помощью этого заклинания он левитировал мальчика на кровать. — Спокойного вечера, сын.

* * *

— Пусть только появится! Пусть! Я уж ей устрою… — бормотал Рон, нервно размеривая шагами гостиную.

— Успокойся, — Гермиона устало опустила голову на спинку кресла, устав следить за двигающимся, словно маятник, другом. Она, конечно же, понимала его возмущение, но не думала, что подобным поведением Рон мог хоть чего-то добиться, разве что, заработать себе и ей головную боль.

— Да как она… Малявка, вот, — повторил он в очередной раз и, к огромной радости подруги, плюхнулся на диван.

— Скоро она вернется, вот увидишь, — мягко увещевала она. И, найдя его руку, нежно её пожала, пытаясь хоть немного его успокоить.

— Вернется! Еще бы ей не вернуться, и тогда…

— Что тогда? — вздохнув, спросила у него Гермиона прекрасно зная, что все, что он говорит — пустые угрозы.

— Я… Я напишу родителям! — последний аргумент был сильным и, хотя она прекрасно понимала, что это только слова, само заявление говорило о многом. Будучи очень близка Рону, да и семье Уизли вообще, Гермиона знала, насколько он любил свою младшую сестру и насколько та была дорога ему. Сейчас же он больше беспокоился о том, куда та могла подеваться, чем был зол. И, как назло, Карта Мародеров все еще не нашлась.

— Все образуется, вот увидишь, — только и смогла сказать она эти банальнейшие и заученные фразы.

— Знаешь, — внезапно спокойно и устало сказал ей Рон, — мне кажется, что Джинни изменилась.

Гермиона поразилась той грусти, что звучала в его голосе.

— Нет, просто он все еще осваивается. Представь каково ей, её не было в Хогвартсе столько времени, а теперь, вернувшись, она постоянно сталкивается с этими сплетнями и косыми взглядами. Ей не легко.

— Мне тоже! — вспылил Рон и тут же остыл. — Я знаю, что ей трудно, но…

Он не успел закончить так как проход открылся и внутрь гостиной вошла сама виновница переполоха. Спокойная и, кажется, не обратившая внимания на брата и Гермиону. Рон встал и хотел что-то ей сказать, но она, так и не посмотрев на него, прошла мимо, поднявшись по лестнице, ведущей в спальню девушек, куда ему хода не было.

Гермиона, следившая за этой сценой, была удивлена. И, кажется, Рон был все же прав, Джинни действительно изменилась…

* * *

Атан уже подходил к подземельям, когда на его пути внезапно вырос аврор Блек. Судя по тому разговору, что случился у них утром, эта встреча не была случайностью и ничего хорошего она не предвещала. Мысленно чертыхнувшись и пожелав, чтобы этот день скорее закончился, Атан спокойно посмотрел на аврора, ожидая, что же тот хочет ему сообщить.

— Сейчас ты пойдешь со мной.

Пойти? С ним? Куда? Все три вопроса возникли у Атана мгновенно и, прежде чем что-либо предпринять, он хотел получить на них ответы.

— Простите, конечно, но можно узнать, куда? — холодно спросил он, не двигаясь с места.

— Будешь исправлять то, что натворил.

Оправдываться Атану не хотелось, впрочем, отвечать за то, что он не совершал — тоже. Но вокруг уже начали собираться любопытствующие, в основном слизеринцы, поэтому он решил, что будет более разумным пойти за аврором. А там он уже решит, что делать.

— Хорошо.

Блек недоверчиво посмотрел на него, но кивнул и направился куда-то вверх по лестнице, даже не обернувшись, в уверенности, что Атан следует за ним.

* * *

Гермиона приоткрыла дверь в спальню пятикурсниц, смущенно заглядывая в комнату. Она не хотела тревожить Джинни, но поговорить с ней считала необходимым. Не только как староста, конечно. Для неё эта девушка, сейчас лежащая на кровати с наполовину задернутым пологом, была как сестра, поэтому и беспокоилась Гермиона о ней, как о родном человеке, а не только как о младшей сестре своего друга.

— Тебя Рон прислал? — поинтересовалась Джинни, повернув голову и с какой-то задумчивостью следя за её действиями.

Гермиона, наконец, вошла, плотно прикрыв за собой дверь. В спальне больше никого не было. Хорошо.

— Нет, меня никто не посылал, — мягко сказала она, присаживаясь на жесткий стул, точно такой же стоял и в её собственной спальне, рядом с кроватью.

Джинни недоверчиво хмыкнула.

— А я думаю, что он. Беспокоится обо мне, да? — вопрос прозвучал с какой-то непонятной злостью.

— Мы все беспокоимся о тебе, — как можно дипломатичнее ответила Гермиона.

— Как бы не так.

— Ты не права, Джинни, ты должна знать…

— Я никому и ничего не должна, понятно? — четко выговаривая каждое слово, произнесла Джинни, отворачиваясь к стене, этим давая понять, что разговор окончен.

— Ты не права. Мы любим тебя и хотим, чтобы ты была счастлива, — Гермиона и сама чувствовала, что говорит сплошь банальности, но просто не знала, что еще сказать. Она не понимала, что случилось с Джинни, почему та стала настолько озлоблена. Как будто её подменили.

— Хорошо, мы поговорим позже, — примирительно пробормотала она, вставая со стула и направляясь к двери.

Она обязательно попробует поговорить с ней еще раз. Но попозже. Должна попробовать. А сейчас надо пойти и успокоить Рона, чтобы тот и в самом деле не написал мистеру и миссис Уизли. Гермиона была уверена, что сейчас от этого станет только хуже. Джинни просто надо привыкнуть и тогда все будет хорошо. Обязательно будет хорошо. Ведь она, как никто другой, это заслужила.

И уже спускаясь по лестнице, она вспомнила о том дневнике, что увидела краем глаза, том, что Джинни спрятала под подушку при её появлении. Он всегда был при ней, сколько девушка помнила. Гермиона видела его еще несколько лет назад, когда она приезжала в Нору. Может, стоит заглянуть в него? Конечно, поступок не безупречный, но если он сможет помочь… Стоп. Это мысли слизеринки. Нельзя пользоваться такими методами, недопустимо.

А жаль.

Ладно, об этом она подумает потом, а сейчас надо еще дописать эссе по трансфигурации, дочитать главу по зельям и, что самое трудное, заставить Рона заняться тем же. А еще она обещала помочь Невиллу, объяснить, почему белладонну добавляют до кипения, а не после. Если завтра его спросит об этом Снейп, то надо быть готовыми.

Гермиона тяжело вздохнула. Как мало времени и как много еще надо сделать.

* * *

Атан устало развалился на кровати, отодвинув недовольно шипевшую Тан поближе к стене, и, положив руки под голову, устремил взгляд на серый каменный потолок. Наконец-то он может немного отдохнуть и подумать. И подремать, может быть. Главное, чтобы никто не мешал. Да. Сейчас он очень скучал по дому, где он мог, по желанию, проводить все дни в совершенном одиночестве. Скорей бы настали рождественские каникулы. Да. Это было бы хорошо.

— Что, Стронг, отбывал взыскание? — с неприятной издевкой в голосе произнес Малфой, только что вошедший в комнату вместе с Креббом и Гойлом.

Атан мог поспорить, что тот специально ждал его возвращения, чтобы задать этот вопрос. Наверное, долго готовился, может, даже репетировал перед зеркалом? А что, в это вполне можно поверить. Улыбнувшись своим мыслям, Атан решил оставить вопрос без ответа.

Тут дверь вновь открылась и в спальню вошел Блейз, оглядев всех присутствующих, он нахмурился и немного нерешительно направился к своему сундуку, усердно изображая, что что-то там ищет.

— Неужели наказание было таки суровым, а? — продолжал допытываться Малфой, усаживаясь на свою кровать и не сводя с Атана любопытных глаз. Но и на этот раз ответа не получил.

— Какой-то ты неразговорчивый, Стронг, — недовольно пробурчал Кребб, решив выслужиться.

Атан вздохнул и, решив, что эта троица не оставит его в покое, пока не дождется ответа, решил до него все же снизойти.

— Не было никакого наказания, — сообщил он всем присутствующим.

— Но нам тут, хм, сообщили, что тебя повел куда-то не очень-то довольный аврор Блек, — подал голос Блейз, отрываясь на минуту от копания в своем сундуке.

— Да.

— Да? — переспросил Гойл.

— Да, он попросил меня пойти с ним, — попросил, звучало куда лучше чем повел, ну, во всяком случае, Атану так казалось.

— И что дальше? Куда вы пошли?

— В кабинет профессора Защиты от Темных Исскуств.

— Люпина? — вновь переспросил Гойл.

— А у нас есть какой-то другой профессор?

Атан сел на кровати, позволяя Тан обвиться вокруг запястья, ему было приятно прикосновение гладкой змеиной кожи, она шипела что-то о том, что вокруг полно вкусных сочных мышей, а они сидят и разговаривают о каких-то глупостях. И вообще, в последнее время он, Атан, её совсем забросил.

— И что же вы там делали? — вновь настойчиво спросил Малфой.

Нет, мини-допрос пора было прекращать, все это становилось слишком скучным. Вдобавок он не видел причины, почему должен был отвечать на их дурацкие вопросы.

— Чай пили, — ответил Атан в последний раз и, встав, направился к выходу из комнаты. Пожалуй, можно посидеть немного в гостиной, возможно, хотя бы там он отдохнет.

Вопросы, прозвучавшие ему в спину, он невежливо проигнорировал.

___________________________________________________________

* Любить до безумия

** Для мысли и действия рожден человек

— Люциус, мой скользкий друг, — произнес Темный Лорд вместо приветствия, выждав пятиминутную паузу, во время которой его подданные обычно мечтали о том, чтобы оказаться где-нибудь еще. Волшебник, находившийся перед ним, поднял голову, в ожидании уставившись на своего повелителя. Однако Атану показалось, что сейчас в действиях одного из самых доверенных Упивающихся отсутствует какая-либо подобострастность, скорее, он выглядел уставшим.

— Мой Лорд.

— Ты выполнил то, что я тебе приказал?

— Конечно, мой Лорд, я связался со всеми, но мне кажется, что вам не стоит слишком сильно полагаться на него.

— Я не просил тебя думать и рассуждать, Люциус, — Волдеморт был явно раздражен тем, что его Упивающийся смеет высказывать свое мнение, а тем более ставить под сомнение его приказы.

— Разумеется, мой Лорд, — Люциус опустил голову, все же не удержавшись от едва слышного вздоха. Атану на мгновенье показалось, что лицо его не отражает того же смирения, о котором говорит поза, и следующие слова подтвердили догадку. — Но разумно ли начинать все сейчас, когда…

— Люциус, — предостерегающе оборвал его Волдеморт. — Мне кажется, ты забываешься.

— Но это может быть опасно для вашего наследника, — предпринял очередную попытку Малфой. На этот раз он смотрел своему повелителю прямо в глаза, и тому, очевидно, это совсем не понравилось.

— Круцио, — произнес Темный Лорд, с безразличием наблюдая за тем, как один из его ближайших сторонников корчится от боли на холодном каменном полу.

Атан вздрогнул, почувствовав вначале легкое жжение, а потом и сильную боль в шраме. Казалось, что его прижигают раскаленным железом. Нет, только не сейчас… Он надеялся пробыть тут как можно дольше, чтобы собрать всю доступную информацию. Но, Мерлин, как же больно… Все прекратилось так же внезапно, как и началось, в первые мгновенья он даже не понял, что боль ушла. И, к его огромному облегчению, он все еще находился тут.

Люциус, пошатываясь, поднимался на ноги, движения были замедленны, ему все еще было тяжело, но на этот раз, надо признать, пыточное заклинание было не таким уж и долгим, меньше минуты. Для Волдеморта это был крайне малый срок, но причина была очевидна — его отвлекло письмо, которое принесла большая амбарная сова.

— Тебе повезло, Люциус, — произнес Лорд, дождавшись, пока Малфой встанет на ноги. — Но в следующий раз не повторяй этой ошибки.

— Конечно, мой Лорд. Спасибо, — у Люциуса даже хватило сил поклониться, он чуть пошатывался, и отчетливо было видно, что он старается взять себя в руки, не показав Повелителю, что ему все еще плохо. Атан его понимал. Отец не терпел чужой слабости и, если бы он увидел, что Малфою все еще не хорошо, то мог продолжить пытку или придумать что-то еще, похуже.

Волдеморт странно посмотрел на своего слугу, будто бы размышляя над чем-то, но, наконец, кивнул.

— Ты боишься за своего сына, мой Упивающийся? Настолько, что готов ради этого пойти на саботаж или предательство?

Малфой побледнел еще больше, сейчас напоминая серый пергаментный лист, его взгляд был испуганным, он не спешил с ответом, подбирая слова, чтобы не разозлить своего повелителя еще раз.

— Вы знаете, я предан только вам, Мой Лорд. Я сделаю все, как вы прикажете!

Волдеморт испытывающее посмотрел на него, а потом произнес:

— Ты свободен, Люциус, можешь идти. Не забудь закончить то, что я тебе поручил.

— Как скажете, мой Лорд, — Малфой еще раз поклонился и, решив больше не испытывать судьбу, направился к двери.

Волдеморт же отвязал письмо и, усмехнувшись каким-то своим мыслям, распечатал его. Атана очень интересовало это странное послание и еще больше реакция на него отца. От кого оно? О чем?

Он уже хотел взглянуть на пергамент, но тут строчки стали расплываться перед глазами, а шрам прорезала еще одна жгучая боль. Нет! Еще не время, несколько секунд и он бы смог узнать… Но на этот раз Атану не повезло, все как-то потемнело и съежилось, и, открыв глаза, он увидел перед собой герб факультета Слизерин.

Разочарованию не было предела, чуть-чуть, совсем немного… и он бы смог его прочитать и, главное, узнать, от кого была та сова. А сейчас это было невозможно, таких сов сотни, если не тысячи, даже в Хогвартсе есть с десяток точно таких же. Хогвартс. Могла ли она быть отсюда? Нет. Разумеется, нет. Мало ли совятен по всей Англии? Но почему-то Атан все не мог отделаться от мысли, что письмо было отправлено именно из замка. А еще этот план, который каким-то образом может затронуть его самого…

Еще несколько минут в полной задумчивости проразглядывав герб Слизерина, но так и не придя к какому-либо решению, Атан потянулся и встал с дивана. Было уже поздно, и в гостиной факультета никого не осталось. Тишина и покой, — то, чего ему так не хватало этим вечером. Спина немного ныла из-за неудобной позы, в которой он задремал. Не стоило засыпать на диване, если, конечно, можно было назвать все эти видения сном. Впрочем, сейчас уже поздно об этом сожалеть.

Нет, обо всем этом можно подумать и завтра, а сейчас лучше идти спать. День и так обещает быть нелегким, не стоит делать его еще труднее из-за недосыпания. Бесшумно прокравшись в спальню и положив недовольную Тан с краю, Атан забрался в кровать. И, едва стоило его голове коснуться подушки, моментально заснул. На этот раз без сновидений.

* * *

— Передай еще сока, — попросил Блейз, сидящий по левую руку от Атана и в данную минуту быстро поглощающий свой завтрак. Как и всегда по утрам аппетит у Забини был отменным, в отличие от самого Атана, который лишь вяло ковырялся вилкой в давно уже успевшей остыть яичнице. Есть не хотелось. Он и раньше-то не особенно любил завтраки, предпочитая ограничиваться чашкой крепкого чая или кофе, а сегодня и вовсе не чувствовал никакого желания съесть хоть что-то и не видел смысла себя заставлять.

Атан выполнил просьбу, отдав графин с тыквенным соком Блейзу, который как раз заканчивал дожевывать тост, так что слова благодарности были заменены полуулыбкой и чуть смущенным кивком — говорить с набитым ртом слизеринец не решился. В очередной раз посмотрев на холодную яичницу глазунью, он отодвинул от себя тарелку, решив, что вполне может потерпеть и до обеда. Если доживет до него, конечно. Зевок был непроизвольным, и Атан едва успел прикрыть рот рукой, но его движение не осталось незамеченным.

— Не выспался? — спросила Миллисента, которая тоже успела закончить свой завтрак и сейчас занималась тем, что разглядывала всех сидящих за столом. Атан кивнул, стараясь скрыть свое раздражение тем, что она сует свой нос в его дела. Впрочем, чего еще ждать от Булдстроу?.

— Ничего, еще успеешь поспать до Травологии.

— Травологии?

— Да, времени еще полно, целых два часа до следующих занятий, вполне можно отдохнуть.

— А как же Защита от Темных искусств? Её отменили?

— Конечно, — Миллисента выглядела слегка удивленной. — Ты что, не в курсе, что преподаватель уволился? Вернее, это его уволили.

Последнее замечание показалось девушке смешным, она заговорщески понизила голос и, наклонившись к самому его уху, прошептала, поясняя:

- Он же оборотень.

“Значит, все уже решено? И он может больше не беспокоится об этом? Или все-таки должен сделать то, что обещал вчера Блеку?”

— Милли, не преувеличивай, ничего пока не ясно, кто останется, кто уйдет — это будет решено советом попечителей, тут даже директор ничего сделать не сможет, — вмешался в разговор Блейз, которому совсем не понравилось то, сколько внимания Миллисента уделяет Стронгу.

Булдстроу посмотрела на него в веселом изумлении.

— Неужели ты считаешь, что они позволят преподавать в школе опасному животному?

Блейз покачал головой, признавая её правоту, конечно, никакой нормальный родитель не позволит, чтобы рядом с его ребенком находился оборотень.

— Тем более, ты знаешь, кто является главой попечительского совета, — со значением добавила девушка.

— Конечно, еще бы не знать, я помню, что было в прошлый раз, когда гиппогриф поранил Драко. Этому лесничему еще повезло, что Дамблдор за него заступился, иначе не только бы это тупое животное осталось без головы.

— О, ну как тогда переживали гриффиндорцы, они даже собирали подписи в защиту Хагрида, — Миллисента улыбалась приятному воспоминанию, — правда у них как всегда ничего не получилось.

— И хорошо, представляешь, что было бы, если бы нам преподавал этот полугигант? Да он же и книги-то, скорее всего, никогда в руках не держал, как вспомню тот его учебничек…

— Так все-таки, кто же глава попечительского совета? — перебил их воспоминания Атан, который, все это было совсем не интересно.

Миллисента хотела было уже ответить, но в этот момент раздался гул сотен крыльев, и в общий зал влетели сотни сов, заглушая своим появлением все разговоры. Атан поднял голову вверх и смотрел, как множество птиц красиво опускаются на столы или сгибы рук, доставляю утреннюю корреспонденцию своим хозяевам. Он помнил, как это поразило его в первый день пребывания в Хогвартсе, в Дурмштранге такие театральные эффекты не одобрялись, а почтовые совы вообще не приближались к обеденным залам. Ему, как всегда, ничего не было, да и некому было ему писать, кроме отца, который сейчас был занят какими-то другими делами.

Письма. Он вспомнил свое вчерашнее видение и стал пристальней присматриваться к совам, надеясь узнать в них ту самую, что доставляла вчера письмо. Сомнительно, конечно, что отец решит написать ответ, но кто знает, вдруг ему все же повезет. Та? Нет, не эта, и не та тоже… Мерлин, они так похожи. Только за слезиринским столом он насчитал девять или десять полностью идентичных сов, да и за другими столами их было не меньше. Что же делать? Не проверять же всех, кто получал сегодня письма? Хотя одного человека он вполне мог проверить.

Драко Малфой, сидящий почти на другом конце стола, сейчас выглядел взволнованным. В руках он сжимал тонкий пергамент конверта, а само письмо лежало перед ним, рядом с тарелкой и, судя по всему, то, что там было написано, его не обрадовало.

“Неужели он?”

Атану в это не очень-то верилось, более того, он не мог понять, что за дела связывали отца и Малфоя. И как все это касалось его самого.

“Или отец мне больше не доверяет?”

Эта мысль была еще более пугающей, конечно, отец и раньше посвящал его далеко не во все свои планы, но сейчас, когда он был тут, в Хогвартсе, как мог отец обратиться к кому-то еще? Почему? Ведь он, Атан, делал все, что ему приказывали…

— Атан, что с тобой?

Видимо, его мысли отразились на лице. Недопустимо. Он опять допустил ошибку, он и вправду недостоин того, чтобы отец ему доверял, раз даже за выражением лица уследить не может. Дурак. Даже не смог справится с оборотнем — слабак.

— Все хорошо, тебе показалось.

Он приложил все силы для того, чтобы выглядеть как можно более нормальным, даже попытался улыбнуться, правда, получилось как-то не очень.

— Ты расстроен из-за того, что тебе никто не пишет, да? — продолжила допытываться Миллисента. Сама она держала в руках письмо от родителей и какой-то сверток, очевидно, гостинцы из дома.

— Нет. Я же сказал тебе — я в полном порядке.

— О, ну хорошо, раз ты так говоришь, — с небольшой долей сарказма ответила девушка, которую задел тон Атана. Естественно, сам он это заметил, но исправлять свою ошибку не собирался, иначе она опять продолжит проявлять совсем ненужное ему любопытство. Тем более что сейчас он должен был заняться кое-чем другим.

Посмотрев на стол преподавателей, он убедился, что того, кто был ему нужен, там нет. Хорошо. Значит, ему не понадобится дожидаться конца завтрака, а потом вылавливать профессора в коридоре. Это намного упрощало дело.

— Эй, ты куда? — спросил Блейз, заметив, что Атан собирается уходить.

“Мерлин, неужели и этот туда же?!”

— Мне надо в библиотеку, — устало бросил он уже привычную отговорку.

— А-а-а, а я думала ты спать.

— А он как раз там спать и будет, библиотека — самое подходящее для этого место.

— Если только мамам Пинс не застукает.

Блейз и Миллисента засмеялись, а Атан поморщился, он не любил, когда они, таким образом, высмеивали его поведение. Но вступать в перепалку не имело смысла, это могло затянуться до бесконечности, тем более что свободного времени было много. Он уже встал, когда послышался звук открываемых дверей, заставивший всех повернуть головы. Обернувшись, Атан увидел, что в дверях стоит Люциус Малфой, как всегда величавый, в прекрасно сшитой на заказ мантии, чуть покачивающий тростью с серебряным набалдашником и окидывающий весь зал откровенно скучающим взглядом.

— Ну, Блейз, а вот и глава совета попечителей пожаловал, я же говорила, что Люпина выгонят!

* * *

Идя по коридору третьего этажа в сторону кабинета, где преподавали Защиту от темных искусств, Атан не мог не думать о том, чем вызван визит Малфоя в школу. Вернее, чем на самом деле он вызван. Судя по видению, отец готовил что-то серьезное, и это было связано с Хогвартсом. Неужели он нападет на школу? Как отец сможет пройти через защиту замка, ведь раньше у него не было таких сил? Или они у него появились, пока он отсутствовал? Если Темный Лорд сможет наконец-то захватить школу, то это покажет всем волшебникам, насколько он силен, это будет большим шагом на пути к победе. Если сможет… А если нет, то это может сильно подорвать его собственные силы. Но отец ведь не станет рисковать просто так, он знает, что делает.

“А знает ли?”

Мысль была крамольной и тут же была отметена в сторону. Конечно, он знает. Он самый сильный волшебник этого времени, тут не о чем говорить, просто он наконец-то узнал слабое место в обороне замка, вот и все. Если Хогвартса не станет, то это будет просто замечательно. Великолепно. Потрясающе.

Вот только Атан не чувствовал никакой радости.

Он знал, что должен был, но никаких таких чувств не было. Скорее, была растерянность и обида на то, что он узнал обо всем последним, что не он помогал отцу, что тут не было его заслуги. Отец наверняка разочарован в нем.

“Но ведь я сам решил поехать в Хогвартс.”

Еще одна ошибка, за которую придется расплачиваться. Тут он не узнал ничего нового о Дамблдоре, ничего, что позволило бы ему узнать его слабое место… Все было бессмысленно и бесполезно. Он не сделал ничего стоящего.

Но он еще докажет, что чего-то стоит. Обязательно докажет. Он сделает все, чтобы отец мог им гордиться и, прежде всего, то, зачем сюда прибыл. Он убьет Дамблдора. Это обязательно понравится отцу, не может не понравится.

Приняв такое решение, Атан успокоился. Теперь все и вправду было хорошо.

* * *

Раздавшийся стук в дверь оторвал Люпина от созерцания полупустого кабинета. Все книги уже были упакованы, немногочисленные колдографии убраны в чемодан, поэтому сейчас комната выглядела точно так же, как в первый день сентября, когда он первый раз открыл эту дверь и точно так же сидел за столом, разглядывая пустые стены. Вот и все. Он пришел сюда рано, в шесть утра, потому что не спалось, а ворочаться с боку набок не имело никакого смысла, уснуть в такой день он уже не мог. Расставаться с Хогвартсом совсем не хотелось, но сейчас он не видел никакого другого выхода, никто в здравом уме не позволит ему остаться тут, что бы ни говорил Сириус. Наверное, это он, в очередной раз пришел, чтобы отвести его на завтрак, или хотя бы уговорить попросить Дамблдора сделать что-нибудь. Но он, Люпин, уже знал, что все бесполезно, и смирился с этим. Сейчас надо жить дальше.

— Открыто, входите.

— Можно, профессор?

Это был не Сириус. Изумленный, Люпин смотрел, как дверь открывается и в комнату входит тот, о ком он много думал за прошедшие полгода. Атан Стронг, мальчик, так напоминавший его мертвого друга. Нет, не мальчик, подросток. Очень странный подросток, о котором так и не удалось ничего выяснить. И которого он недавно чуть не убил или того хуже не превратил в оборотня.

Что ему тут понадобилось?

* * *

И что мне тут надо? Вчера, пообещав аврору Блеку попробовать уговорить профессора Люпина остаться, Атан явно было не в своем уме. Конечно, он не говорил, что будет именно уговоривать, лишь сказал, что согласен поговорить с профессором и сообщить тому, что не имеет к нему никаких претензий. Но сейчас, стоя напротив Люпина, который выглядел болезненно бледным, он не знал, что ему сказать, с чего начать разговор.

— Доброго утра, профессор, — неуверенно начал он, тут же обругав себя за эту неуверенность. — Вы не заняты?

— Нет-нет, входи, располагайся поудобнее, — профессор указал ему на стул, стоящий прямо напротив стола. Не самое удобное расположение, так они будут сидеть лицом к лицу, и говорить станет труднее. Но Атан все же сел, не представляя, как продолжить диалог, но первым, к его удивлению, заговорил профессор.

— Очень хорошо, что ты зашел, Атан, я ведь могу звать тебя так? — дождавшись кивка, Люпин продолжил, — Я и сам хотел поговорить с тобой перед своим отъездом, но не знал, как ты это… как ты на это отреагируешь.

— Вы думаете, я вас боюсь?

Люпин грустно улыбнулся:

— Оборотней все бояться.

— А я нет! Они, конечно, сильные темные существа, но и их можно победить, если знать как.

— Ты еще студент, Атан, ты бы не справился. Нам обоим повезло, что аврор Блек был поблизости, очень сильно повезло. Я до сих пор благодарен…

— Вы думаете, я бы не справился?

— Конечно.

Это задело Атана. Неужели даже этому оборотню очевидно, что он слаб? Что он ничего из себя не представляет? Но он же тренировался, знает много заклятий, убивал… Неужели этого недостаточно?

— Почему? Я… я сильный! Сильнее любого на моей параллели, я уверен в этом, я бы и сам справился с вами, сэр. Почему?

* * *

Люпин смотрел на подростка, сидящего прямо перед ним, и не мог отделаться от мысли, что Джеймс Поттер жив. Те же горящие вызовом глаза, растрепанные волосы, наморщенный лоб… Но это был не Джеймс. Джеймсу не важна была сила, он не стремился к ней и не говорил о ней с такой одержимостью. В то время его больше интересовали проделки и споры со Снейпом, а так же то, что о нем думает Лили Эванс. И все же эти двое были поразительно похожи.

— Да, очень может быть, что ты сильнее всех своих однокурсников, но, чтобы справится с оборотнем, этого недостаточно. Тут нет твоей вины, Атан.

Но, казалось, что последнее предложение пропало впустую. Он его не слышал. Зачем, зачем этому мальчику нужна сила, для чего? Как он хочет её использовать? Не стоит забывать, что он приехал из Дурмштранга, возможно, что он, как и большинство студентов этого заведения, стремится стать Темным волшебником. Или уже стал им. А еще Люпин чувствовал, что подросток испуган, но он боялся не его, а чего-то или кого-то другого. Он бы многое отдал, чтобы узнать чего именно.

— Тебе что-то угрожает?

Мальчик вздрогнул и посмотрел прямо ему в глаза, заставив самого Люпина первым отвести взгляд. Ненависть. Он без сомнений увидел в них именно это чувство, и это в свою очередь заставило вздрогнуть его самого.

“Что же он скрывает? Откуда он приехал и как жил? Что было в его прошлом такого, что вызывает такое сильное чувство? Кто он?”

Когда Люпин вновь взглянул на лицо подростка, от эмоций уже не осталось и следа, сейчас оно больше походило на маску, призванную скрыть то, что происходило в душе на самом деле. На вид он был полностью спокоен, но Люпин знал, что все это было напоказ.

— Мне ничего не угрожает, о чем вы, сэр?

Люпин лишь покачал головой. Так он явно ничего не добьется. Атан Стронг не будет откровенен с ним, ему просто незачем сейчас это делать, поскольку они всего лишь преподаватель и студент, не более. И все же Люпин хотел ему помочь. Хотел настолько, что решил сразу же после этого разговора пойти к Дамблдору, чтобы тот помог ему остаться в Хогвартсе. Сейчас он не мог позволить себе уехать, он должен был хотя бы попробовать.

А пока…

— Значит, ты хочешь стать сильнее, так?

Атан кивнул. Осторожно, сдержано, но Люпину было достаточно и этого.

— Для этого нужно много тренироваться, ты знаешь?

— Разумеется, — фыркнул подросток, вызывая у него улыбку.

— Тебе это действительно нужно?

— Да.

— Хорошо. Я мог бы научить тебя кое-чему, хотя я и простой преподаватель, я неплох в дуэлях, думаю, это пошло бы тебе на пользу. Если ты хочешь, конечно.

Это было риск. Люпин знал, что сейчас есть два варианта, либо он замкнется в себе и тогда все пропало, либо согласится и тогда… Тогда возможно все. Он видел, как Атан колеблется, не решаясь сделать выбор, его задумчивость тянулась несколько минут, прежде чем подросток резко встал со стула, направляясь к двери.

Значит, нет.

Уже повернув ручку двери, Атан внезапно повернулся и, чуть улыбнувшись, сказал:

— Я хотел бы попробовать, профессор.

* * *

Только выйдя за дверь, Атан смог перевести дыхание. Смешно, но к убийству Дамблдора его будет готовить один из директорских любимчиков. Жизнь иногда преподносит и не такие сюрпризы. Конечно, могло оказаться, что оборотень никуда негодный дуэлянт, но Атан почему-то был уверен в обратном, по крайней мере, он хотел рискнуть. Если все будет так, как он планирует, то за эти полтора месяца он станет хоть немного сильнее. И преподнесет отцу подарок к Рождеству.

Вот только прежде ему надо сделать так, чтобы профессор Люпин остался в школе, но, кажется, он знал, как этого добиться. Во всяком случае, был шанс, что получится, и сейчас этот самый шанс шел по коридору прямо к нему, по-прежнему задумчиво поигрывая черной тростью.

— Здравствуй, — произнес Атан, стоило Люциусу Малфою пройти мимо.

Волшебник повернулся, с явным намерением отчитать того, кто посмел к нему обратиться с таким явным непочтением, но, увидев стоящего перед ним подростка, переменился в лице. Он его узнал. Атан был удивлен. Он был уверен, что никто из Упивающихся не знает, как он выглядит, что исключало всякую возможность узнавания. Но тогда как? Откуда? И все же он постарался не показать своего замешательства Малфою, он не мог себе этого позволить.

— Пойдем, Люциус, у меня есть к тебе разговор, — Атан намеренно обращался к нему на “ты”, подчеркивая свой статус. Волшебник кивнул, соглашаясь следовать за ним, что придало ему немного уверенности.

К счастью, было безлюдно, все ученики уже были на занятиях, и коридор был пуст, поэтому некому было удивляться тому, что совсем еще юный маг, студент, так обращается со старшим волшебником, причем одним из тех, кого боялись очень и очень многие. Дойдя до одной из небольших ниш, где раньше стояли доспехи, Атан остановился. Малфой пристально смотрел на него, изучая лицо и ожидая продолжения, он явно был озадачен и этой неожиданной встречей.

Наконец, Люциус заговорил:

— Вы чего-то хотели от меня… — тут он запнулся, не зная, как обратиться к Атану, — молодой господин?

— Да, у меня есть для тебя одно поручение. Ты ведь приехал сюда, чтобы разобраться с оборотнем, так?

— Да, вы правы, можете не беспокоиться, сегодня же его не будет в замке.

— А кто сказал, что я беспокоюсь? — резко спросил Атан, которому совсем не понравился снисходительный тон Упивающегося.

— Простите, молодой господин, я, очевидно, неправильно вас понял.

— Да, очевидно.

— Тогда чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы оборотень остался.

— Остался?

— Да, остался.

— Но…

— Ты отказываешься выполнить мой приказ? Ты забыл кто я такой? — последнее явно было лишним, но сейчас он мог действовать лишь так, напоминая о том, чей он сын. Атан прекрасно понимал, что иначе он для Упивающихся был никем, пустым местом. Пока что никем. И совершенно понятно, что сейчас никто из них его не уважает и не боится. Но это только пока.

— Нет, конечно, нет, молодой господин, я сделаю, как вы хотите, но…

— Но?

— Вашему отцу это совсем не понравится, у него может появиться много вопросов, — растягивая слова, закончил Малфой, внимательно наблюдая за реакцией на них Атана.

— И?

— Вы, очевидно, не захотите на них отвечать.

— Возможно, — конечно это была не совсем правда, но объясняться с отцом Атан действительно не желал. Тот мог счесть все это жалостью к оборотню. А это было не так, совсем не так. Хотя, если быть совсем честным с самим собой, он знал, что ему было не то чтобы жалко Люпина, но он не хотел, чтобы тот лишился работы по такой причине. И еще больше он не понимал, какое ему дело до проблем, по сути, чужого ему человека, — но ведь Темный Лорд может и не узнать о разговоре, так?

Люциус, явно довольный, улыбнулся.

— Может. Я не буду ему лгать, но он может и не спросить об этом, поэтому…

Атан уже понял, к чему тот клонит.

— Что ты хочешь?

— О, ну что вы, молодой господин, я бы никогда не осмелился что-то от вас требовать.

— Чего? — еще тверже повторил Атан.

— Небольшая услуга, вроде той, что я оказал вам. Это вполне справедливо, я не буду просить о чем-то большем.

— Так чего ты хочешь, говори сейчас, и я подумаю.

— О нет, позже, мой господин. Вы согласны?

Он был не согласен, совсем не согласен на то, что сейчас предлагал ему Малфой. Слишком уж неоднозначным было это определение “небольшая услуга”, под этим можно было подразумевать что угодно. Тем более, что он совсем не доверял этому человеку, который был в несколько раз опытнее его в подобных делах, которого боялись и уважали даже Упивающиеся. Чем ему грозит это соглашение, не совершает ли он сейчас непоправимую ошибку? Но времени на колебания у него не оставалось.

— Да. Если Темный Лорд не станет задавать вопросов, я верну тебе долг, — Атану было неприятно, но сейчас другого выхода у него не было.

— Спасибо, мой господин, я выполню ваш приказ.

— Отлично, — Атану хотелось поскорее закончить этот разговор, пока все не стало еще хуже. Но уходить надо было красиво. — Ты свободен, Люциус, можешь идти.

— До встречи, мой господин.

* * *

Гостиная факультета Слизерин была полупуста, лишь несколько студентов шестого курса сидели развалившись на креслах, обсуждая последние школьные новости. Конечно же, сейчас предметом обсуждения было то, уволят ли Люпина просто так или отдадут под суд за нападение на учеников. Большая часть, во главе с Драко Малфоем, была за второй вариант.

— Атан, а ты как считаешь? — спросил Блейз, заметив его появление.

— Я? Я думаю, что он останется в Хогвартсе.

— Что? Ты не в своем уме, Стронг, кто же оставит его в школе после такого? Он явно должен быть еще безумней тебя.

— Дамблдор оставит.

— О, ну конечно, директор точно тебя превосходит, — рассмеялся Драко, а Атан лишь пожал плечами.

— Увидим, кто из нас прав, Малфой.

Оставив последнее слово за собой, Атан поднялся в спальню, у него было еще полчаса до следующего занятия, и он собирался провести их с пользой. То есть поспать.

— Прости, ты не ушибся?

— Нет, — ответил Атан, поднимаясь с колен и потирая правую руку, которая неприятно ныла.

— Может, нам стоит закончить на сегодня?

— Нет, все в порядке, правда, — подросток выпрямился, показывая, что с ним действительно все хорошо.

Ремус Люпин лишь покачал головой, на мгновение прикрыв глаза. Конечно, он видел, что Атан ушибся, но уговорить его прекратить тренировку сейчас не получилось бы, во всяком случае, раньше ему это сделать не удавалось.

Упорный.

Ремусу нравились эти занятия, он и сам не предполагал насколько это будет интересным, тем более что его ученик осваивал все с поразительной скоростью, а его жажда к новым знаниям все не ослабевала. И все же временами он испытывал неясную тревогу, словно делал что-то не так. Но это чувство было таким мимолетным, что он старался не обращать на это внимание. Если бы не такие моменты как этот, он бы совсем выкинул свои опасения из головы.

Также Ремуса очень беспокоило то, что за эти три недели они так и не сблизились, все их общение сводилось лишь к обсуждению заклятий и контрзаклятий, а так же к нескольким случайно брошенным фразам. Но ничего, что можно было бы считать нормальным разговором. Атан Стронг по-прежнему оставался для него загадкой.

И как ему наладить с ним контакт?

— Хорошо. Итак, ты понял свою ошибку?

— Да, только вот насчет палочки, мне кажется, что лучше целиться в коленный сустав, они уязвимее, — с сомнением проговорил Атан, вновь становясь в исходную позицию, вытягивая вперед правую руку и устремив взгляд на преподавателя.

— Ты прав, но так можно нанести неизлечимое увечье.

Подросток кивнул, принимая объяснение, однако Люпину не показалось, что он действительно не хотел бы вредить своему сопернику. Оборотень вздохнул. Он знал, что это будет не просто.

— Готов? Начали!

* * *

— Атан, ты уже написал эссе по Трансфигурации? Эй, ты меня слышишь?

Черноволосый слизеринец неохотно оторвался от книги, чтобы посмотреть на своего приятеля, который сидел рядом с ним на полу, доделывая домашнее задание.

— Да, слышу, Блейз. Я написал свое эссе еще в пятницу.

— Замечательно, ты ведь не против, если я его посмотрю? — спросил Забини, проигнорировав намек Атана.

Первым порывом было ответить нет, но, хорошо зная приятеля, он понимал, что это приведет лишь к дальнейшим уговорам, чего ему совсем не хотелось. Принимая неизбежность выбора, он, кивнул, призвая пергамент с эссе из комнаты и вручил его счастливому Блейзу.

— Вот спасибо, я тебе сейчас верну, вот только посмотрю кое-что в самом конце…

Но Атана это уже не интересовало, он вновь взял книгу, решив как можно скорее её дочитать, пока его снова не прервали. Это пособие по заклятьям дал ему Люпин, оно, надо признать, было довольно интересным, хотя и был кое в чем не согласен с автором, об этом и хотел поговорить с профессором во время их следующего занятия. Подумав об этих уроках, он невольно улыбнулся. Даже себе он не признавался, насколько они ему нравятся, вернее, он все четче осознавал, что ему хочется просто разговаривать с оборотнем. А это не должно было быть так. Люпин должен был оставаться всего лишь частью его плана и только, нельзя было на самом деле привязываться к нему.

Но, чем больше они общались, тем труднее было притворяться отстраненным. И это немного пугало. Тем более, что он со всей очевидностью понимал, что Люпин был человеком Дамблдора на все сто процентов, поэтому, даже если профессор и испытывает к нему хоть какую-то симпатию, то она мгновенно исчезнет, стоит ему узнать о целях этого обучения.

Иногда ему действительно хотелось поговорить с профессором. Но каждый раз он останавливал себя, напоминая о последствиях. Так будет только хуже.

И был еще Дамблдор, которого Атан хотел убить. Он должен был сделать это. Пути назад не было.

— Эй, что с тобой? — Блейз, сидящий рядом, обеспокоенно смотрел на него.

Очнувшись от своих мыслей, Атан заметил, что с такой силой сжал корешок книги, что костяшки пальцев побелели.

— Все в порядке, — он с силой захлопнул книгу, вставая. — Пойду, прогуляюсь.

— Хорошо, а эссе?

— Оставь его на моей кровати, Блейз.

Атан вышел из гостиной, раздумывая о том, куда бы ему пойти. Хотелось поговорить с Люпином, но он тут же отказался от этой идеи, так как это не могло привести ни к чему хорошему. По пути он кивнул нескольким однокурсникам, которые, как и многие другие, увлеченно обсуждали Рождество и прилагающиеся к нему каникулы.

Подойдя к одному из окон, Атан посмотрел на улицу. Все было покрыто воздушным, словно пух, снегом, казалось, что даже обычно мрачный Запретный лес выглядит иначе. Атан встряхнул головой, отгоняя слащаво-сентементальные образы. Неужели он и вправду изменился за то время, что пробыл в замке? За каких-то три месяца? Глупость. Можно ли стать другим за столь короткое время?

Он не помнил, каким был раньше. Вернее, он не знал каким он был, он никогда не задавался этим вопросом. Он знал только то, что должен был делать, каким должен был быть и как должен был себе вести. Все это он помнил с детства, отец много говорил с ним о будущем, о том, кем он должен стать и что от него ждут.

А сейчас он как никогда сознавал, насколько далек от этого идеального образа. И соответствовал ли он ему хоть когда-нибудь? И все эти размышления…

— Атан!

Миллисента, хихикая, подошла к нему, в каждом её движении читались нетерпение и восторг. И чему она так радуется? Девушка пытливо посмотрела на него и, немного помолчав, спросила:

— Ты в порядке?

— Разумеется.

— Что-то не похоже, — усомнилась девушка. — Ты уже две недели какой-то не такой, все время что-то читаешь, куда-то пропадаешь по вечерам, я, конечно, не хочу лезть не в свое дело, но…

— Делаешь именно это.

Миллисента замолчала. Атан и вправду не хотел её обижать, но и расспросы были ему не нужны. Правда долго дуться на него она не стала, помявшись примерно с минуту, она, не выдержав, сказала:

— Хорошо, я оставлю тебя в покое.

Атан понимал, что она вскоре забудет об этом обещании, она всегда так делала. Да и весь её вид говорил о том, будто бы она только что сделала ему большое одолжение. Поэтому, угрюмо посмотрев на Миллисенту, он лишь пожал плечами и недоверчиво пробормотал

— Замечательно.

Слизеринка же, хмыкнув, гордо вскинула голову, но осталась стоять на месте, рассматривая стену прямо перед собой. Она явно о чем-то задумалась и, судя по лукавой улыбке, пришла к какому-то решению.

— Хочешь, я тебе кое-что покажу? — голос её опустился до таинственного шепота.

“По крайней мере, это лучше, чем стоять тут и пялиться в окно”.

— Показывай.

* * *

— Интеллектуальной? — с сарказмом переспросил Атан.

— Да, именно так. Не все же видят смысл жизни в том, чтобы, подобно собакам, гоняться за мячиками, — раздраженно ответила ему Миллисента.

— А не ты ли была одной из самых активных болельщиц этих собак?

— Ничего ты не понимаешь! Квиддич — просто увлечение, а это — то, что я по настоящему люблю, — не без патетики в голосе закончила Миллисента, чем вызвала очередную ухмылку у Атана.

Они находились в одной из старых классных комнат, которую, по словам слизеринки, студенты облюбовали уже давно. Судя по всему, так оно и было: стены завешаны плакатами с ранее не известными Атану волшебниками, парты отсутствовали, от них остались лишь одиноко стоящие по углам стулья, а пол был тщательным образом вымыт и, кажется, с него сдувались все пылинки.

Когда они еще шли, он несколько раз спрашивал у Миллисенты, куда они направляются, но она лишь загадочно улыбалась, обещая, что будет весело. Уже зная, что подобная фраза в устах именно этой слизеринки звучит очень и очень расплывчато, он заранее готовился к худшему. Впрочем, все оказалось не так уж плохо, хотя и очень неожиданно.

— Плюй камни, это, по-твоему, весело? — спросил он, увидев, чем же занимаются собравшиеся здесь студенты.

— Атан, хватит уже, — раздраженно ответила Маллисента, одарив его неприязненным взглядом. Наверное, она уже жалела о том, что взяла его с собой.

— Хорошо, вопрос снят, — легко ответил он, наблюдая, как студенты из других домов, в начале косо присматривающиеся к нему, переговариваются между собой, к чему-то готовясь. К слизеринцам они не приближались, что не было неожиданностью, хотя, скорее всего, это было именно из-за него, ведь Миллисенту тут определенно знали. — И давно это у тебя?

— Что это? — переспросила она.

— Увлечение.

— Очень, еще в детстве, когда родители подарили мне мои первые плюй-камни, я была очарована. Знаешь, они были очень красивыми, разноцветные, яркие, светящиеся изнутри. Правда долго они не просуществовали, я потеряла их на следующий же день, позабыв у кого-то в гостях.

— И тебе купили новые?

— Нет, — Миллисента чуть улыбнулась, цитируя, — нельзя слишком баловать детей, иначе из них вырастают маленькие гриффиндорцы.

Атан рассмеялся, но, увидев, что несколько человек опять уставились на них, нахмурился и ответил им угрюмым взглядом, заставив мгновенно отвернуться.

— Но на рождество я получила новые, другие, зеленого цвета, эти хранятся дома до сих пор.

— И ты их иногда достаешь, перебираешь в руках.

— Да, как ты догадался?

Атан лишь покачал головой, чуть улыбнувшись. Совсем не трудно, если знать о её сентиментальности.

— А ты?

— Что я?

— У тебя есть что-то, что перебираешь ты? Игрушка, книжка, сувенир какой-нибудь? Знаешь, когда я прикасаюсь к плюй-камням, то чувствую себя спокойно, словно держу в руках частичку детства… И хватит надо мной смеяться!

— Нет, правда, я вот удивляюсь, что ты попала в Слизерин, с твоими-то взглядами.

— Нормальные у меня взгляды.

— Для хаффлпафки.

— Для слизеринки. То, что я не скрываю свои чувства, не значит, что я не смогу тебя проклясть, если захочу. И, поверь, я тоже буду совершенно искренна, — ответила она, мягко улыбаясь.

Атан хотел сказать что-то еще, но не успел, внимание Миллисенты отвлекло появление группки хаффлпафцев.

— О, наконец-то, — прошептала она с явным нетерпением в голосе и, не обращая на приятеля внимания, направилась в центр комнаты, где уже столпились остальные студенты. Решив, что стоять в стороне не имеет смысла, Атан последовал за ней.

— Булдстроу! — не смотря на обращение, голос одного из вновь прибывших хаффлпафцев был приветливым, а улыбка доброжелательной. Что еще удивительней — Миллисента улыбнулась в ответ. Атан не помнил, чтобы она когда-то общалась с представителями этого факультета, за исключением совместных занятий, поэтому слегка удивился происходящему.

Интересно, чего еще он не знал? Он и о самом-то кружке не подозревал, просто не интересовался.

— Как всегда опаздываешь, — с ноткой осуждения в голосе произнесла Миллисента, на что хаффлпафец лишь пожал плечами.

— Зато ты пришла вовремя. Наконец-то. Надеюсь, на этот раз подготовилась лучше?

— Можешь не сомневаться, сегодняшняя партия за мной, — серьезно произнесла девушка, — Какой там у нас счет? Семь — шесть в твою пользу?

— Восемь— семь, — поправил её хаффлпафец, на что Миллисента лишь фыркнула.

— Все равно — сегодня выиграю я.

— Попытаешься.

— Выиграю!

— Да хватит вам, — какая-то девушка, судя по нашифке на мантии из Рейвенкло, прервала их диалог, плавно перетекший в детское поддразнивание.

Атан, не удержавшись, хмыкнул, тем самым привлекая к себе внимание хаффлпафца и Миллисенты.

— О, смотрю, ты сегодня не одна, — заметил он, обращаясь к Миллисенте, а потом повернулся к Атану, протягивая руку, — Я Эрни МакМиллан.

— Очень приятно, — с холодной вежливостью ответил Атан, проигнорировав жест хаффлпафца. Тот, правда, не обиделся, во всяком случае, вида не подал, вновь обратившись к девушке.

— Хорошо, сейчас проверю все ли готово, и начнем.

Дождавшись, когда МакМиллан отойдет на несколько шагов, достаточных, чтобы не быть услышанными, Атан прошептал:

— Я же говорил, твой настоящий дом — Хаффлпаф. И как ты в Слизерин попала?

— Шляпу обманула, — Миллисента лукаво улыбнулась. — А как ты попал, гриффиндорский мальчик?

И вновь ушла от него, оставив последнее слово за собой.

* * *

Ремус сидел в своем кабинете, за очередной чашкой чая, размышляя о том, как пройдет его следующее занятие с Атаном. Приближалось Рождество, и их встречи придется прекратить, чему он был совсем не рад. И у Дамблдора уже было какое-то задание для него на эти две недели, скорее всего опять связанное с оборотнями, теми немногими, кто еще не присоединился к Тому-Кого-Нельзя-Называть.

Ремус не очень любил шпионскую деятельность, притворство вообще было противно ему, но когда просил директор, он не мог отказать. Не имел права. А еще он хотел выяснить кое-что, что не дававшее ему покоя. То, почему он все еще занимал должность преподавателя по Защите от Темных Искусств. Он понимал, что Люциус Малфой ничего не делал просто так, поэтому гадал, что же послужило причиной? Почему тот не стал добиваться его увольнения?

Ремус не обольщался, он знал, что был не слишком крупной рыбешкой, к тому же рьяным противником Того-Кого-Нельзя-Называть, поэтому ни о каком заманивании на другую сторону не могло быть и речи. И все же…

Раздавшийся стук заставил его вздрогнуть.

“Интересно, кто там?”

* * *

Атан так и не решился постучать. Просто стоял и смотрел на дверь, как будто пытаясь сосчитать все прожилки старого дуба, из которого она была сделана. Все было так просто и так сложно. Но он был еще не готов.

“Возможно завтра. Или послезавтра. Или на ближайшем занятии…”

Наверное, вообще не стоило сюда приходить, лучше бы он, как и собирался, отправился с Миллисентой в гостиную сразу после того, как все любители плюй-камней стали расходиться. Атан и сам не ожидал, что ему понравится находиться в той компании, во всяком случае он не чувствовал себя там лишним, хотя и мало что понимал в самой игре.

Послышались чьи-то неторопливые шаги, Атан прислушался, они доносились откуда-то справа. Будет не очень хорошо, если кто-то застанет его тут, тем более после отбоя, когда все студенты должны находиться в своих гостиных. Сделав несколько осторожных шагов, чтобы его не услышал профессор Люпин, он почти побежал прочь от комнат преподавателей.

— Кровь…

Чей-то шелестящий голос заставил его остановиться. Неужели снова?

— Теплая. Вкусная. Еще…

Атан знал, что ему не стоит идти туда, откуда звучали эти слова. Ничего хорошего из этого не получится. Он помнил, что было в прошлый раз. Но, несмотря на сотни доводов против, он шел на голос, звучащий все отчетливей.

Впереди, в одном из закоулков, он в свете факелов увидел какую-то неясную фигуру. Пламя прыгало, так что понять, кто это было невозможно. Сделав еще несколько тихих, осторожных шагов, приглушая дыхание, чтобы оно его не выдало, Атан шел вперед. Кто бы его там не ждал. Или что?

— Он тут, можно?

Атан замер.

— Рано.

Второй голос был другим, звучал повелительно и властно. И был, несомненно, мужским.

— Уходим.

Услышав последнее распоряжение, Атан побежал, он не мог позволить им уйти, так и не выяснив, кто они. Один из голосов точно был ему знаком, но вот откуда? Если только… но это было невозможно!

И все же он опоздал. Когда Атан добежал, то говоривших уже не было. Посмотрев себе под ноги, замер. Неужели это?.. Опустившись на колени, дотронулся пальцами до безжизненно холодного тела и, не нащупав пульс, понял, что было и вправду слишком поздно.

Несколько секунд он, оторопело, вслушивался в то, как бьется его собственное сердце, отдававшееся гулом в ушах. В том что случилось его вины не было, но тогда почему он чувствовал себя так плохо?

Проследив за тем, куда смотрят потухшие глаза Эрни МакМиллана, Атан побледнел. На стене кровавым рваным подчерком было выведено всего два слова:

“Наследник вернулся”.

* * *

— А, Сириус, это ты, — Ремус, слегка улыбаясь, стоял в дверном проеме, разглядывая в полутьме коридора знакомую фигуру своего друга.

— Ты ожидал кого-то другого?

— Да нет, кому еще нужен старый оборотень вроде меня?

— Рем, ты как всегда, — Сириус чуть поморщился явно неудачной шутке приятеля. Внезапно он заметил, что тот переменился в лице. — Что-то случилось?

— Нет… я… — Ремус замер, как будто прислушиваясь к собственным ощущениям, — что-то беспокоит его.

— Его?

— Волка, — коротко пояснил он и, даже забыв закрыть дверь, быстро куда-то зашагал, вынимая палочку.

— Вот вечно с ним так, — проворчал Сириус, следуя за своим приятелем.

Некоторое время они молчали, наконец, аврору это надоело.

— Что ты хоть чувствуешь?

Ремус остановился у поворота, принюхиваясь. На человеческом лице этот явно звериный жест выглядел неуместным и диким. Люпин закрыл глаза, сделав пару тяжелых вздохов, как будто успокаивая себя или, возможно, что-то внутри себя.

— Кровь.

Сириус посерьезнел.

— Где?

— Там, — Ремус указал куда-то направо, и аврор побежал в том направлении, сам же Люпин остался на месте, пытаясь успокоиться. Запах действовал на волка, словно магнит или маггловский наркотик, дыхание становилось все тяжелее, словно перед трансформацией, а сердце стучало быстро, гулом отдаваясь в ушах. Он сжал зубы, подавляя желание впиться ими в кого-нибудь. Нельзя поддаваться, минутная слабость и весь контроль разлетится вдребезги, словно хрупкаяфарфоровая чашка.

Наконец ему удалось отогнать сознание зверя, дыхание постепенно успокаивалось. Надо было идти следом за Сириусом, чтобы тот не наделал глупостей.

— Ступефай!

Заклинание, прозвучавшее в тишине коридора, заставило его перейти на бег.

* * *

Утро было безрадостным, ученики, притихшие и понурые, сидели за своими столами, украдкой бросая взгляды на пустующее место за столом Хаффлпафа. Мало кто из них прикоснулся к завтраку, большая часть тарелок с едой, так заботливо приготовленной домовыми эльфами, осталась нетронутой. Даже слизеринцы были молчаливы и подавлены, изредка о чем-то переговариваясь друг с другом.

— Но ведь он был чистокровным, — прошептал один из первогодков-слизеринцев более старшему товарищу. Но тот лишь холодно посмотрел на него и мальчик замолчал, вновь посмотрев на Хаффелпавцев, которым в этот день приходилось труднее всех.

Никто из студентов не понимал, что происходит. Страх, недоверие, скорбь все смешалось в какой-то тугой комок и требовало выхода. Они хотели ответов.

Наконец директор, видимо решивший, что завтрак можно заканчивать, поднялся со своего места, привлекая к себе взоры учеников. Они ждали.

— Попрошу минутку внимания, — начал он, дожидаясь, когда стихнут последние пересуды. — В связи с последними трагическими событиями, произошедшими в нашей школе, Министерство и Попечительский совет постановили закрыть её, прервав ваше обучение. Завтра утром, во избежание дальнейших происшествий, сразу после завтрака вы все будете отправлены по домам, мы уже послали сов с уведомлениями для ваших родителей, оно обо всем знают. Сегодня уроки отменены, весь день вы будете находиться в гостиных своих факультетов. Более подробно обо всем вам сообщат деканы ваших факультетов, все возникающие вопросы так же будут решаться ими. У меня к вам есть только одна просьба — сохраняйте спокойствие, мы сделаем все возможное для вашей безопасности.

Дамблдор закончил свою речь, но студенты продолжали молчать, все еще не до конца веря в услышанное.