Малфой орал. Орал самозабвенно, наплевав на фамильный кодекс Малфоев, в числе прочих приравнивавший к уголовно наказуемым преступлениям гневные вопли, и попутно швырял в Крэбба и Гойла все, что попадалось под руку. Пищавшая что-то в защиту двух гориллоподобных сокурсников Пэнси мелко тряслась в углу.
— Идиоты!! — тяжелый подсвечник с каминной полки просвистел в опасной близости от головы Гойла и рикошетом от стены упал к ногам взвизгнувшей Пэнси. — …….!!! — Драко сбился на непечатную лексику, высказывая свое мнение о предках Крэбба и Гойла до двадцатого колена включительно. — Полудурки недоделанные!!! — Малфой вернулся к персонам перепуганных до полусмерти однокурсников. — ………..!!!!! — он перешел к гипотетическому потомству своих товарищей (тоже до двадцатого колена), и в ход снова пошли такие выражения, которые не пропустил бы ни один цензор, даже под угрозой остаться одному посреди стада взбешенных гиппогрифов. — Да прекрати ты визжать, мопсиха в климаксе!! — рявкнул он на Пэнси и вдогонку словам швырнул последний доступный метательный снаряд — увесистый том по трансфигурации для седьмого курса. Фолиант с устрашающим грохотом врезался в стену рядом с Паркинсон, вынудив ту издать еще один истерический вопль.
Обнаружив, что ничего, пригодного для метания, под руками больше не осталось, Малфой огорчился, испытал по этому поводу новый приступ бешенства, обвел тяжелым взглядом разгромленную слизеринскую гостиную и, одарив напоследок Крэбба, Гойла и Пэнси взглядом, которому хором позавидовали бы Снейп и Волдеморт, вылетел из комнаты в коридор, отправив плечом в нокаут весьма некстати вернувшегося в подземелья Малкольма Бэддока.
«Влюбился в Поттера! Бред какой!» Драко, кипя от праведного гнева, несся по коридору.
«Ну, в общем-то, они не так уж и неправы» зловредно изрек внутренний голос.
«МОЛЧАТЬ!!!»
Кретины! Идиоты! На прошлой неделе на Заклинаниях эти два тупицы умудрились вынести окно профессором Флитвиком (хвала Мерлину, класс находится на первом этаже и профессор не пострадал, хотя Слизерин и лишился сорока баллов). Три дня назад на Зельях эти придурки взорвали котел Драко с практически готовым Веритасерумом (Снейп был в бешенстве. Баллы снимать не стал, зато оба дебила заработали взыскание, а самому Драко пришлось варить зелье заново, на что ушла первая половина субботы). Вчера утром они уронили в камин его сочинение по трансфигурации (в результате сияющая от злобной радости МакГонагалл сняла с факультета двадцать баллов и назначила самому Малфою взыскание). И теперь вот ЭТО!
Драко вспомнил свое, в высшей степени приятное, пробуждение:
— Дра, ты что, влюбился в Гарри Поттера? — ухмылка у Гойла вышла вполне малфоевская.
— Ты бредишь? — поинтересовался Малфой, с опаской косясь на Гойла. Он не знал, как надо вести себя с сумасшедшими.
— Да нет, мы серьезно, — поддакнул Крэбб, довольно скалясь.
— С чего вы вообще взяли подобную ерунду?! — Драко начал терять терпение.
— Ты сегодня ночью так стонал. «О, Га-арри, пожалуйста», — передразнил Гойл, и оба монумента уродству рода человеческого весело заржали.
Первым предметом, полетевшим в Гойла, была его собственная волшебная палочка, неосмотрительно брошенная на столике посреди гостиной, и пребольно угодившая неповоротливой туше прямо в лоб…
«Подумаешь, один раз Поттер приснился!» ярость с новой силой захлестнула Драко.
«И вовсе не один» тут же ехидно пропел внутренний голос.
«Ну ладно, несколько…»
«…раз за ночь на протяжении последних… скольки месяцев?» с готовностью подхватил уже откровенно издевавшийся внутренний голос.
«Скотина!» Драко злился все больше.
«Весь в тебя» веселясь, парировал голос.
Придумать достойного ответа Драко не успел, потому что, вылетев из-за поворота, наткнулся на причину сегодняшней вспышки ярости, предмет тщательно скрываемого вожделения и объект самых откровенных эротический фантазий Малфоя, этого гадкого гриффиндорского очкарика, Гарри Поттера.
* * *
Утро у Гарри началось ничуть не лучше, чем у Драко. Разбуженный криками проспавшего и не успевшего дописать сочинение по Зельям Рона, он первым делом вспомнил вчерашнюю отработку у Снейпа и на него с новой силой накатила тошнота, преследовавшая его со вчерашнего вечера.
На том же уроке, на котором Крэбб и Гойл взорвали котел Малфоя, Снейп, взбешенный до предела, прицепился к зелью Гарри (далеко не худшему в классе, между прочим) и в итоге назначил взыскание и ему. Гарри содрогнулся, вспомнив, что заставил делать старый садист, и, выскользнув из гриффиндорской башни, отправился совершать нетрадиционный утренний променад по Хогвартсу.
Сперва Снейп выдал ему коробку с живыми африканскими тараканами и приказал измерить их и рассадить по разным банкам, попутно умерщвляя омерзительных насекомых путем протыкания головы иголкой и отрывая им крылья, которые надо было складывать в отдельную банку. С этим заданием Гарри справился в рекордные сроки и оставшиеся полчаса ему пришлось драить котлы из-под какой-то особо вонючей гадости (Гарри практически не сомневался, что свежий помет гиппогрифа — ингредиент, представленный в наибольшем количестве).
Погруженный в свои невеселые мысли, Гарри, не глядя по сторонам, шел по коридорам. От изобретения сто тридцать первого способа особо кровавого и мучительного лишения Снейпа жизни (который должен был войти в сборник «Тысяча и один способ расправиться с ненавистным Снейпом», который Гарри планировал выпустить сразу по окончании Хогвартса), его оторвал чуть не сбивший его с ног Малфой, который с совершенно невменяемым видом несся по коридору в халате поверх пижамы.
Несколько секунд они ошарашенно таращились друг на друга. Первым отмер Малфой:
— Какого черта ты тут шляешься, Поттер?! — Гарри, еще больше оторопевший от такой наглости и от того, что Малфой способен так орать, не нашел ничего лучше, чем ответить:
— Гуляю.
Глаза Малфоя сузились, и он сотворил нечто невероятное — рявкнул еще громче:
— Вот и пошел вон отсюда!!
Гарри остолбенел от пронзительности и содержания вопля слизеринца. Потом где-то в глубине души шевельнулось гриффиндорское безрассудство и, вместо того, чтобы поспешно ретироваться подальше от разъяренной фурии по имени Драко Малфой, он оскорбился, о чем и не замедлил сообщить:
— Повежливее, Малфой. Хогвартс пока что…
Договорить он не успел, потому что Малфой зашипел, выхватил из кармана халата палочку, направил на Гарри и, прежде чем тот успел что-либо предпринять, проорал:
— Империо!
Но дальше все пошло совершенно не так, как ожидал слизеринец. Луч заклятья сорвался с конца волшебной палочки, ударил в грудь гриффиндорцу и срикошетил обратно в Драко, отшвырнув его на стену, по которой он и сполз на пол в полуобморочном состоянии.
— М-Мерлин Всемогущий! — выдохнул слизеринец.
— Малфой..? — неуверенно позвал Гарри, осторожно подходя к Драко и заглядывая ему в глаза. — Ты в порядке?
«Нет, бля! В меня ударило собственное заклятие, меня чуть не размазало по стенке и вообще, отвали, придурок!» Драко открыл было рот, чтобы высказать эту мысль вслух, как Поттер обиженно протянул:
— Ну ты и ха-ам.
«Что? О чем эт…» мысль Драко была прервана самым нахальным образом:
— Я помочь хотел, а… — Гарри замер, недоуменно уставившись на, как показалось, окаменевшего Малфоя. Они какое-то время молча таращились друг на друга. Малфой с ужасом, а Поттер — с любопытством. Наконец Драко разлепил пересохшие губы и заикаясь спросил:
— П-Поттер… ты… скажи, ч-что ты… н-не чи-читаешь мои м-мысли… — и снова замер со страхом и надеждой глядя на Поттера.
Гарри с неподдельным интересом и сочувствием уставился на слизеринца. В голове появилась мысль «Малфой, по-моему тебя заждались в Сейнт-Мунго».
— ЧТО-О-О?! — взвился Драко. — Я сейчас устрою тебе Сейнт-Мунго… — он оборвал сам себя и снова сполз по стенке. До него дошло, что Поттер не произнес вслух ни слова.
Лицо Гарри озарилось пониманием, и он улыбнулся.
— Да-а-а, Малфой, соболезную, — протянул гриффиндорец, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех. Отработка у Снейпа была забыта, Гарри пришел в редкостно веселое расположение духа.
«Это катастрофа». Среди множества мыслей, вихрем кружившихся в голове у слизеринца, эта выделялась своей ясностью и четкостью. Драко затравленно посмотрел на Гарри.
— Все не так уж плохо, Малфой, — хихикнул Гарри, — может, даже будет весело, — он осекся, увидев, что Малфой начал стремительно багроветь (предварительно побелев), и поспешил добавить примирительным тоном, — торжественно клянусь, что буду не слишком противным внутренним голосом.
Малфой скривился, потом внезапно вскочил, вцепился в Гарри и прошипел:
— Не дай Бог, Поттер, ты хоть где-нибудь заикнешься о том, что произошло… — он замолчал и выразительно посмотрел на Гарри, которого этот взгляд, похоже, ничуть не впечатлил.
— Ты о своей попытке наложить на меня непростительное заклятие, или о том, что я могу читать твои мысли? — кто бы мог подумать, что у Мальчика-который-выжил может быть такая ехидная ухмылка.
Ответить Драко не успел — в конце коридора появилась Гермиона и стремительно двинулась к ним.
— Гарри! Я тебя везде ищу. Ты идешь за… Что здесь происходит? — она подошла и теперь переводила изумленно-вопросительный взгляд с одного на другого.
— Ничего, что тебя хоть как-нибудь касается, Грейнджер, — процедил Драко, одарил Гарри еще одним взглядом из разряда «я предупредил» и, гордо вздернув растрепанную голову, в развевающемся темно-зеленом халате удалился в сторону слизеринских подземелий.
— Гарри? — Гермиона, судя по всему, была твердо намерена вытрясти из него все до последнего слова, и даже больше, но беззаботность тона Гарри и веселье, плескавшееся у него в глазах, заставили ее пересмотреть свое решение.
— Ничего, забудь, Герм. Пойдем на завтрак, я просто умираю от голода.
* * *
Снейп сиял. С ходу наградив Рона взысканием за невыполненное домашнее задание, он пришел в еще лучшее расположение духа и обрадовал учеников письменной проверочной работой. Раздав опросные листы, профессор Зельеделия принялся расхаживать между партами, время от времени улыбаясь каким-то своим мыслям. По тому, какой постной стала физиономия учителя, когда он увидел веселого и весьма довольного жизнью, а не понурившегося и зеленоватого, Поттера, Гарри догадался, что поводом для радости профессора служила его, Гарри, вчерашняя отработка. Он одарил Снейпа самой беззаботной и жизнерадостной из своих улыбок, от чего лицо профессора вытянулось еще больше, а сальные лохмы, которые, казалось, шевелились от общего возбужденно-восторженного снейпова состояния, безжизненно обвисли вокруг бледной физиономии преподавателя. Сопровождаемый тяжелым снейповым взглядом, Гарри проследовал к своему месту.
Опрос был так себе, ничего особо сложного, и гриффиндорцы, естественно, в подробностях осведомленные о вчерашней отработке Гарри, бессовестно благодарили (разумеется, про себя) Поттера, своей зеленоватой и сильно перекошенной физиономией приведшего Снейпа в столь благостное настроение, что он сделал ученикам послабления, в любой другой ситуации ставшие бы поводом для таких предположений, из которых «буйное помешательство» было бы самым мягким и гуманным.
Гарри ответил уже на шестнадцать вопросов, когда ему попалось одно из Симпатических зелий, и Мальчик-который-выжил задумался над ингредиентами. Безуспешно потратив пять минут на попытки вспомнить последний компонент, Гарри по привычке оглянулся на Гермиону и наткнулся взглядом на Малфоя. Слизеринец сосредоточенно корпел над пергаментом, напрочь игнорируя робкие попытки Крэбба, Гойла и Пэнси списать.
«Малфой» позвал Гарри. Драко дернулся как ошпаренный, заехал локтем в ухо Гойлу и злобно зашипел.
«Соскучился?» захихикал гриффиндорец.
«Мерлин тебя за ногу и Черный Лорд за жопу! Поттер!»
«Фу, как грубо. Малфой, ну неужели ты не можешь хоть немного побыть белым и пушистым?» Гарри продолжал мысленно хихикать.
«Ну, чего тебе, Поттер?» Драко проигнорировал высказывание насчет пушистого.
«Поболтать не хочешь?» невинно спросил Гарри.
«Поттер, ты совсем идиот?! Ты мне мешаешь!» возопил Драко.
«Ну так и есть, хам. А между про…» мысленный диалог парней прервал вкрадчивый голос Снейпа:
— В чем дело, Поттер? — профессор возвышался над Гарри черной башней и довольно щурился, — или вы полагаете, что макушка мистера Малфоя испещрена ответами?
Гарри густо покраснел, пожелал Снейпу провалиться и переломать себе все ноги, и, не поднимая глаз, тихо ответил:
— Нет. Я просто задумался, профессор.
— По опыту предыдущих шести с половиной лет я вообще сомневаюсь в ваших способностях думать, Поттер, — фыркнул Снейп. — Минус десять баллов с Гриффиндора.
Снейп развернулся, отработанным движением взметнул полы мантии и двинулся между рядами.
«Проблемы, Потти?» Драко ехидно хохотнул.
«Ну что ты, Дракуля, какие у меня могут быть проблемы с нашим сальноволосым милашкой? Так…» Гарри мысленно пожал плечами.
«Еще раз назовешь меня Дракулей…»
«И что? Наложишь на меня Аваду?» Гарри вновь мысленно усмехнулся. «А не боишься, что тоже срикошетит? Как с Волдемортом? Я уж не говорю о том, что пожизненная прописка в санатории под названием Азкабан тебе будет гарантирована при любом исходе»,
«О, Мерлин! Какой сарказм, Поттер! Я очарован» Драко представил одну из своих фирменных ухмылок.
«Боже, ты невыносим» мысленно простонал Гарри.
«За «Боже» отдельное спасибо, Поттер» усмехнулся Малфой. «А теперь отстань, мне надо работать».
«Еще чего?» съехидничал Гарри.
«Это почему?» искренне изумился Драко.
«Ты мне шесть с лишним лет отравляешь жизнь, а я теперь, значит, по первому же твоему «фи» должен заткнуться?» возмутился Гарри.
«Резонно» нехотя согласился Драко. «Однако, если ты не забыл, мы находимся на уроке, к тому же, сдаем зачет, и, что самое приятное, до конца зачета меньше двадцати минут».
«Ты еще и зануда, Малфой. Ладно, уболтал. Мне нужна ма-а-аленькая подсказка».
Драко пропустил «зануду» мимо ушей. «Давай свой вопрос, чучело безмозглое».
Гарри хмыкнул, но оставил оскорбление без внимания.
«В семнадцатом вопросе… я точно не уверен… последний компонент — толченые зубы месячного василиска или пепел шипов впервые высиживающей кладку самки венгерского шипохвоста?»
«Семнадцатый?.. Это одно из Симпатических?»
«Ага».
«Ну конечно пепел шипов! Потти, ну кто же станет тратить такой редкий ингредиент, как толченые зубы василиска, на такую ерунду, как одно из производных от Симпатических зелий» Драко хмыкнул.
«Спасибо, Дракуля» радостно возопил Гарри. «Ты меня просто спас!»
Драко скрипнул зубами, но промолчал.
* * *
«В общем-то, все не так уж и плохо» думал Драко неделю спустя, лежа под одеялом и медленно соскальзывая в царство Морфея. «Пару раз Поттер даже помог на уроках. Хотя ему самому пришлось помогать намного больше» Драко самодовольно улыбнулся. В первый же день ему удалось убедить Поттера, что постоянное чтение его, Драко, мыслей плохо соответствует понятиям о гриффиндорском благородстве. При этом Драко благоразумно не стал думать о том, что он сам на месте Гарри и не подумал бы оставлять своего врага в покое и, в лучшем случае, просто сидел бы и часами копался в чужих мыслях.
«Иногда Гарри бывает даже забавным» эта мысль посетила уже практически заснувшего Малфоя. «С каких это пор он стал Гарри?» последняя, совсем сонная и ленивая мысль.
«Вот-вот, Малфой, мне бы тоже хотелось знать, с каких это пор я Гарри?»
В момент сон слетел с Драко, он резко сел на кровати и звучно выматерился.
— А? Что? — сонное бормотание Крэбба вывело Малфоя из себя еще больше.
— Спать! — сдавленно прошипел он и, услышав испуганное хрюканье соседа, откинулся на подушки, самодовольно ухмыляясь. Впрочем, его радость была недолгой.
«Ну, так что, Малфой? Или мне тебя теперь Драко звать?» чертов Поттер веселился.
«Чтоб тебя, Поттер… Я сплю… Почти» Драко был готов взвыть в голос. Он ненавидел, когда его тревожили, когда он засыпал — после такого ему требовалось не меньше часа, чтобы снова уснуть.
«Уже не спишь» категоричным тоном заявил Поттер. «Ну, так что там насчет Гарри? Поделишься?»
«Поттер, когда человек засыпает, ему нередко в голову всякие глупости приходят. И вообще, мы, кажется, договорились, что ты не будешь подслушивать мои мысли»
«Извини, Малфой, не удержался. Очень захотелось узнать, о чем думают слизеринцы перед сном. И с каких это пор размышления обо мне стали глупостью?» Поттер, судя по всему, спать не собирался и того же хотел добиться от Малфоя. Слизеринец скрипнул зубами. Ему было, что сказать на тему Поттера и того, что думать о нем может только последний идиот, но так как он сам, судя по всему, входил в число этих идиотов, то благоразумнее было промолчать.
«А что, если они думают о голой Паркинсон?» осведомился Драко «и вообще, Потти, неужели тебе больше не с кем поговорить перед сном? Ну, хотя бы с твоим ненаглядным Уизли?»
«Рон уже спит, он утром будет дописывать сочинение по Уходу» Гарри на пару секунд умолк. Видимо, переваривал слова о голой Пэнси. «А что, Дракуля, слизеринцам так не везет с девушками, что предметом их мечтаний выступает эта мопсоподобная Паркинсон?» он хихикнул.
«Проблемы твоего Уизельника, равно как и судьба его сочинения для этого полугиганта, меня совершенно не волнуют» ответил Драко. «Что касается Пэнси… Я не знаю, может, всякие Крэббы и Гойлы и мечтают о ней. А я предпочитаю таких» он сотворил в воображении обнаженного атлетичного молодого человека, в весьма развратной позе развалившегося на его, Драко, постели.
Ответом ему была тишина. Драко хохотнул «Что, Поттер, не ожидал?» Он представил совершенно обалдевшую физиономию Поттера, каковой она должна была быть именно в этот момент.
«Малфой, ну ты… хммм… ну ты понял…» судя по всему, Гарри пребывал в состоянии шока и Драко снова ухмыльнулся.
«Что я, Потти? И не говори, что ты стесняешься»
«Я?! Малфой, ты в своем уме?» мысленный вопль Поттера был не слишком убедителен и Драко расхохотался.
«Потти! Я таю! Тебя смутил всего лишь голый парень! Интересно, что будет, если я сейчас представлю, что с этим парнем можно сделать в постели?» Драко давно не был так весел. Он вознамерился было представить, что именно можно сделать с этим парнем, но его прервал Поттер.
«Какая ж ты сволочь, Дракуля» ага, Поттер пришел в себя, раз начал на Потти называть его Дракулей. «Все, можешь предаваться своим извращенным фантазиям. Только без меня».
«Поттер!» мысленно заорал Драко «Не смей сбегать! Эй, Поттер! Я к кому обращаюсь?!»
Молчание.
«Ну вот, на самом интересном месте» уныло подумал Драко. Увы, но он вызвать Поттера не мог. Только если тот сам заявится к нему в мысли. «А я собирался с этим мальчиком одну небольшую трансформацию проделать».
Тяжело вздохнув, Малфой представил, что это была бы за трансформация и что, увидь он эту трансформацию, Поттер, скорее всего, отправился бы к праотцам от шока.
Еще немного поворочавшись, но так и не решив, что его прельщает больше — перспектива отправить Поттера в могилу или в собственную постель — Драко, наконец, отбыл в царство Морфея.
* * *
Поттер игнорировал его уже три дня. Он не отвечал на ехидные замечания, не появлялся в его мыслях, в общем, всячески его избегал. А сегодня Драко увидел, как он о чем-то с очень серьезным видом разговаривал с Дамблдором и МакГонагалл.
«Интересно, о чем это они говорили? Жаль, только он может читать мои мысли» внезапная догадка заставила Драко замереть, не донеся вилку до рта. «О, черт!» Он взмолился, чтобы они обсуждали не то, о чем он подумал.
Поймав мрачный взгляд Поттера, он понял, что должен сейчас выглядеть совершенно по-идиотски: замерший, с зависшей на полдороги вилкой и с на редкость ошарашенной физиономией и испуганными глазами.
«Спокойнее, Малфой» приказал он себе «демонстрировать свои эмоции нельзя. Ты и так нагородил выше крыши за последние десять дней» он сосредоточился на еде, стараясь не смотреть по сторонам, но мысль, что Поттер мог рассказать Дамблдору и МакГонагалл, не оставляла его в покое.
Морально приготовившись к вызову в кабинет директора, он на негнущихся ногах отправился на Защиту, но на выходе из Большого Зала его перехватил Снейп:
— Мистер Малфой, директор просил вас после обеда зайти к нему в кабинет.
Драко похолодел. Все, его сейчас исключат. Может, посадят в Азкабан. Отца инфаркт хватит, если он узнает. Что делать? Ударить исподтишка по Снейпу каким-нибудь парализующим заклятием и сбежать? И куда? В колдовском мире спрятаться невозможно, а в мире маглов он и недели не проживет без того, чтобы не устроить массовую резню.
Они подошли к горгулье, закрывавшей вход в кабинет Дамблдора. Последний шанс бежать, но Драко, так и не решившись ни на что, просто последовал за Снейпом.
В кабинете Дамблдора, помимо самого директора, были еще МакГонагалл и, о ужас, его отец. Драко почувствовал, что больше всего ему сейчас хочется упасть в обморок и не приходить в себя в ближайшие пару лет. Но обморока не случилось и он, мысленно прокляв Поттера, воспользовался предложением Дамблдора, плюхнулся в кресло и решил отмалчиваться, пока это возможно.
— Здравствуй, Драко, — отец был напряжен. Драко это почувствовал и начал впадать в панику. Сил хватило только кивнуть в ответ.
Дамблдор с интересом посмотрел на Драко, потом на Люциуса, а потом на Снейпа. Повинуясь кивку директора, декан Слизерина начал говорить:
— Драко, возможно, ты догадываешься, почему тебя вызвали, — Драко напустил на себя самый безразличный вид, какой только мог, и выжидательно уставился на Снейпа, всем своим видом демонстрируя полнейшее неведение. — Тебя, должно быть, удивляет присутствие здесь твоего отца. — Снейп умолк и посмотрел на Люциуса.
— Я здесь по любезному приглашению Дамблдора, — заговорил тот, — дело в том, что последние события заставили меня пересмотреть свою позицию.
«О чем это он? Как попытка наложить на Поттера Империо связана с его позицией? Или ему удалось, во избежание громкого скандала, добиться моего перевода в Дурмштранг?»
— Видишь ли, — продолжил Люциус после короткой паузы, — после неожиданной гибели Беллатрикс и еще нескольких близких сторонников Лорда, он, можно сказать, потерял доверие к нашей семье…
Драко не удалось сдержать вздох облегчения — по сравнению с перспективой вылететь из школы потеря доверия Лорда его совершенно не волновала. В конце концов, он никогда серьезно не задумывался о том, что рано или поздно, ему придется выбирать между Волдемортом и Орденом Феникса.
Драко немного отвлекся и теперь обнаружил, что в кабинете стоит тишина, и все выжидательно смотрят на него.
— Простите, я немного задумался, — проговорил он, изображая смущение.
— Я говорил о том, что теперь наша семья становится формально нейтральной, — вздохнув, произнес Люциус. — Я не хочу, чтобы Лорд из-за какого-нибудь недоразумения прервал наш род, поэтому, в обмен на свободу и возможность остаться в стороне, мне пришлось поделиться некоторыми секретами с Министерством и Дамблдором.
— Простите, но какое отношение это имеет ко мне? — не понял Драко. Его мысли были заняты другим.
— Мы хотели узнать, собираешься ли ты со временем перейти на сторону Сам-Знаешь-Кого, — резко сказала МакГонагалл.
— Но это же глупо, — изумился Драко, а декан Гриффиндора слегка покраснела, — даже если бы я и собирался со временем стать Упивающимся, я бы не стал об этом звонить на всех углах! — ситуация показалась Драко забавной. — В любом случае, я никогда серьезно не думал об этом, — он посмотрел на отца, — и, если помнишь, отец, ты мне в свое время говорил, что Малфои служат только самим себе. Я собирался делать выбор в соответствии с этим.
МакГонагалл фыркнула, а директор загадочно улыбнулся. Похоже, именно такого ответа он и ожидал.
— Что ж, Драко, думаю, ты можешь идти на урок, — сказал Снейп. — Профессор Люпин в курсе, что тебя вызвали к директору и не станет штрафовать тебя за опоздание.
Драко, чувствуя невероятное облегчение, шел по пустым коридорам и думал. Нет, он никогда не собирался становиться Упивающимся по собственной воле. Таково было желание Люциуса, которое он, как всякий сын, стремящийся походить на своего отца, собирался исполнить. Но сам по себе, особенно после того, как Малфои фактически дважды предали Лорда… Ни за что. Конечно, примыкать к этому маглофилу Дамблдору он тоже не собирался, а теперь, когда отец объявил о собственном нейтралитете, все шло по наилучшему и наиболее желательному для него, Драко, сценарию.
Он вошел в класс, проскользнул к себе за парту и приготовился слушать Люпина, но в голове тут же прозвучал голос Поттера:
«И что ты решил, Малфой?»
Не в правилах Малфоев прямо отвечать на вопросы и Драко решил, что исключений для всяких Мальчиков-которые-выжили он делать не собирается.
«Поттер, с чего бы это такое внимание к моей персоне?» он хотел сказать «скромной персоне», но собственное самомнение издало истерический вопль и заставило скромность пропустить.
«Малфой, ну неужели тебе все надо объяснять как младенцу?» мысленно закатил глаза Гарри «и после этого ты называешь меня идиотом».
«Вот и отвали тогда!» оскорбился Драко. С каких это пор всяким там Поттерам разрешается высказывать свое недовольство определениями и эпитетами, используемыми в отношении них Малфоем?
«Слушай, Малфой, перестань вести себя как ребенок» вздохнул Гарри, начиная терять терпение. «Или тебя так задело, что я сделал вид, будто тебя вообще не существует на свете?» добавил он с любопытством.
Драко задохнулся от самой возмутительности такой мысли, но в глубине души понимал, что Поттер прав. Больше всего его пугало то, что Поттер может просто перестать обращать на него внимание.
«Ты не просто идиот, Поттер. Ты хуже, намного хуже!» дабы не дать чертову Золотому Мальчику понять, что именно перспектива быть забытым Поттером его так раздражает и нервирует, Драко принялся мысленно орать на него. «Общий уровень твоего развития неприлично низок даже по сравнению с Крэббом и Гойлом».
«Оставим мое развитие в покое. Всем и так известно, что ты считаешь его отрицательным» парировал Гарри «лучше скажи, что ты ответил Дамблдору?»
«Только чтобы ты отвязался от меня — я не собираюсь лизать задницу Черному Лорду. А так как иных способов служить ему не существует, я остаюсь в стороне. Сами разбирайтесь» Драко был зол из-за того, что пришлось прямо отвечать на поставленный вопрос.
«Мерлин, что я слышу? Твой папаша лизал задницу Волдеморту?» с издевкой протянул Гарри.
«Обязательно, Малфой. А раз ты идешь туда же, то буду прямо за тобой. Только не сворачивай, я дороги не знаю» хихикнул Гарри.
«Ненавижу».
«Взаимно».
В голове воцарилась блаженная тишина, и Драко, наконец, смог сосредоточиться на уроке. В эти минуты ему и правда казалось, что он ненавидит Гарри Поттера.
* * *
Прошли еще полторы недели с тех пор, как Гарри перестал игнорировать Малфоя. За это время общение со слизеринцем стало привычкой и более того, Гарри обнаружил, что Малфой далеко не такая омерзительная сволочь, какой хочет казаться. Ему удалось отучить Малфоя называть его Потти, а к вечному сарказму Драко он привык.
Сидя в пятницу вечером в гриффиндорской гостиной и старательно изображая, что он занят написанием очередного сочинения для Снейпа, он думал о предстоящем завтра матче со Слизерином. Точнее, он боролся с соблазном во время игры довести Малфоя до белого каления и свести и без того призрачные шансы слизеринской Ищейки на поимку Снитча к полному нулю. Соблазн был удручающе велик, плохо согласовывался с понятием о гриффиндорском благородстве и теперь взывал к слизеринской половине Гарри, требуя собственной реализации на практике.
Устав от борьбы с самим собой, он решил пообщаться с Малфоем.
«Малфой» позвал он, приготовившись услышать уже привычное «По-оттер» в ответ. Однако реакция собеседника была весьма бурной:
«Мерлин! Поттер, чтоб тебе!» слизеринец был явно не рад появлению Гарри в собственных мыслях.
«Э-э, Малфой, я помешал?» поинтересовался Гарри, смутившись. Он уловил хвост малфоевской мысли, и ему решительно не понравилась эта мысль — она была очень похожа на ту, которую две недели назад продемонстрировал сонный Малфой. Только сейчас в этой мысли наличествовал еще и сам слизеринец и некоторые элементы жанра action.
«Нет, гиппогриф тебя задери!» Малфой негодовал «я, к твоему сведению, в ванной» чуть спокойнее добавил он.
«Ну… э-э-э… я же не в постель к тебе залез» начал оправдываться Гарри.
«Не вижу существенной разницы» взвился Драко. «Мы же, кажется, договорились, что ты вечером не будешь меня доставать»
Но Гарри это не слишком волновало. Раз Малфой в ванной, значит, Малфой голый? Это уже интересно!
«Поттер!!!» возмущенно завопил Драко «о чем ты вообще думаешь?!!!» и он, подняв голову, принялся изучать потолок, одновременно стараясь изгнать все свои мысли.
«Малфой, не будь такой гадиной» Гарри обиделся.
«Я, может, и гадина, а ты — извращенец. Нахрена тебе понадобилось меня разглядывать, да еще моими собственными глазами?» осведомился Драко.
«Врага надо знать в лицо» мудро изрек Гарри, одновременно жалея, что срикошетившее заклятие не оставило в себе свойств Империуса.
«Может у тебя лицо и похоже на жопу…» объявил Малфой, оборвав собственную фразу — он не мог подобрать слов и предпочел выразительное молчание.
«Я тебя когда-нибудь придушу» Гарри позабавила абсурдность ситуации — парень, да еще гриффиндорец, пытается заставить другого парня, да еще и собственного врага, посмотреть на самого себя. «И вообще, ты что, стесняешься?»
«Я? Нет, Поттер, забочусь о твоем бесценном здоровье. Не хватало еще, чтобы ты умер от онанизма, а на меня потом повесили твою смерть» съехидничал Драко.
«Ой, да ладно тебе, Малфой» Гарри смеялся «все равно ты рано или поздно подойдешь к зеркалу. А я, знаешь ли, не сомневаюсь, что ты из числа тех самовлюбленных типов, которые перед ним часами вертятся».
«Ах, вот как? Ну, все, Поттер. Ты сам напросился» в Драко проснулась малфоевская мстительность и он, призвав на помощь все свое очень богатое воображение, решил заставить гриффиндорца пожалеть о своем упорстве.
Откинувшись на бортик ванной (а с появлением Поттера он принял вертикальное положение) и, прикрыв глаза, он представил Поттера таким, каким видел в последний раз.
«Малфой, я, кажется, не это просил» сказал Гарри, понимая, что слизеринец задумал какую-то пакость.
Малфой не ответил. Воображаемый Гарри скинул с плеч мантию и начал снимать с себя школьную робу.
«Э-э-э… Малфой, если ты думаешь, что я ни разу не видел сам себя, то ты ошибаешься» Гарри начал нервничать. Драко снова не ответил, но Гарри почувствовал его смешок.
Тем временем воображаемый Гарри остался в одних боксерах и теперь смотрел куда-то в сторону. Гарри реальный облегченно выдохнул — он воображаемый не стал снимать трусы. Дело было не в том, что у Гарри маленький (как раз наоборот), а в том, что Малфой вполне был способен представить какую-нибудь гадость, и ему, Гарри, совершенно не улыбалось увидеть вместо своего достоинства, скажем, конский хвост.
«Малфой, между прочим, ты недооценил мою грудь» хмыкнул Гарри.
«Поттер, заткнись. Твой фонтан красноречия мне сейчас абсолютно неинтересен» наконец ответил Малфой.
И тут… Гарри реальный похолодел, потому что с той стороны, куда смотрел Гарри воображаемый, появился Драко Малфой. Причем из одежды на нем было только небольшое полотенце, небрежно обернутое вокруг бедер.
«Малфой, перестань…» Гарри почувствовал, что краснеет. Воображаемый слизеринец был невероятно хорош собой — изящное гибкое тело, длинные стройные ноги, круглая упругая попка, растрепанные белокурые волосы… Гарри сглотнул.
«Что перестать?» невинно поинтересовался слизеринец, словно это все — не игра его воображения.
«Слушай, это нечестно… и вообще, завтра игра…» Гарри почувствовал, что узкие брюки становятся слишком тесными.
«Поттер, ты понимаешь, кому говоришь о честности? Я же слизеринец» фыркнул Малфой.
Воображаемый Драко подошел к воображаемому Гарри, положил руку ему на бедро и приник к его губам. Поцелуй был долгим, а вторая рука Малфоя тем временем скользнула по груди Гарри, прошлась по его бедру и ушла куда-то за спину. Гарри реальный практически ощутил эту теплую ладонь, сжимающую его собственную ягодицу. Интересно, с чего он взял, что ладонь теплая? Он всегда был уверен, что руки у Малфоя ледяные, как и он сам.
«Слушай, Малфой» слова давались Гарри с трудом, в голове царил настоящий бардак «может не надо?»
«Заткнись, Поттер. Ты мешаешь» заявил Малфой.
Тем временем воображаемый Драко оторвался от губ Гарри и теперь с видимым увлечением ставил ему на шее засос, одновременно рукой лаская грудь.
«Малфой…»
«Поттер, только не говори, что тебе не нравится» Малфой ухмыльнулся.
«Нет, я…»
«Тогда молчи» отрезал Драко, одновременно заставляя воображаемого себя очень медленно опускаться, лаская тело воображаемого Гарри. Руки Малфоя скользнули к резинке Гарриных боксеров и медленно потянули их вниз.
Гарри выругался про себя и затаил дыхание, глядя на самого себя. Малфой стянул с него трусы и Гарри невольно отметил, что размер Малфой почти угадал.
Воображаемый Драко немного задержался над впадинкой пупка, провел кончиками пальцев вдоль члена Гарри и с губ гриффиндорца сорвался стон.
Малфой реальный ухмыльнулся — физиономия реального Поттера своим цветом сейчас вполне могла соперничать с гриффиндорской квиддичной формой.
Тем временем воображаемый Драко опустился еще ниже и теперь языком играл с членом Гарри. При этом обе руки слизеринца скользнули вдоль тела вверх и начали ласкать грудь гриффиндорца.
«Малфой, ты сумасшедший» мысленно прошептал реальный Гарри, когда член его виртуального двойника оказался во рту у Драко. Вид Малфоя, делающего ему минет, сводил с ума. Виртуальный Гарри запустил обе руки в платиновые волосы партнера, выгнулся, всем телом подаваясь вперед и снова застонал.
«Мерлин» выдохнул Гарри, когда он сам в воображении Малфоя кончил.
Малфой промолчал (уже в который раз), а его воображаемый двойник, ведя языком влажную дорожку вдоль тела гриффиндорца, поднялся и снова впился в его губы. Потом он скользнул руками вдоль тела Гарри, развернул его к себе спиной и обеими руками сжал ягодицы гриффиндорца, одновременно целуя в шею. Гарри реальный прекрасно понимал, что сейчас будет и, затаив дыхание, ждал продолжения, но именно в этот самый момент Судьбе в лице Рона Уизли было угодно оторвать его от созерцания потрясающего зрелища — трахающего его Драко Малфоя.
— Гарри, я убью Снейпа! — вратарь Гриффиндора вернулся с отработки у слизеринского декана и теперь жаждал общения с лучшим другом.
Вздохнув, Гарри вернулся к происходящему в гриффиндорской башне, а Драко, почувствовав, что реальный Гарри исчез из его мыслей, продолжил развлекаться в гордом одиночестве.
Стоит ли говорить, что этой ночью Гарри Поттеру снился Драко Малфой, а его воображение, не менее буйное, чем у слизеринца, старательно дорисовывало ему недосмотренный в мыслях Малфоя эпизод?
* * *
Субботнее утро радовало ослепительным солнцем, но к полудню погода испортилась, и пошел мелкий и очень противный дождь.
Сидя за слизеринским столом, Драко медленно жевал, меланхолично глядя в окно и думая, что погода явно не облегчит ему сегодняшнюю игру. Это должен был быть шестой и последний матч против Поттера, и Драко, хотя и был уверен, что снова проиграет, все же надеялся, что ему в кои-то веки повезет и снитч поймает он.
Появление в Большом Зале Поттера оторвало его от размышлений о предстоящем матче и заставило вернуться к тому, что вчера произошло в ванной. Вопреки ожиданиям, Поттер не сбежал в самом начале, а досмотрел почти до конца.
Драко усмехнулся и встал из-за стола. До начала игры оставалось не так уж много времени, и тратить его на воспоминания он не собирался. Задушив соблазн запереться в своей спальне и предаться мечтам о Поттере, он двинулся в направлении квиддичного поля. Надо было подумать, что сказать команде, ведь он теперь капитан. С легкой грустью подумав, что это последняя возможность обыграть Поттера, Малфой занялся исполнением капитанских обязанностей.
К тому моменту, когда команды выстроились в центральном круге, к дождю прибавился пронизывающий ветер.
— Капитаны, пожмите друг другу руки, — велела мадам Хуч.
Они обменялись с Поттером коротким рукопожатием, и Драко заметил в глазах гриффиндорца озорной блеск, что еще больше ухудшило его настроение. Одарив Поттера презрительной ухмылкой, Драко уселся на метлу и взмыл над полем.
Матч комментировали Томас и Финниган, поэтому Малфой, не желающий слушать примитивные гриффиндорские остроты, погрузился в свои мысли.
«Черт, почему Поттер вчера не сбежал? Неужели он тоже?...» Драко вспомнил невнятный лепет Гарри вчера вечером и усмехнулся. «Но забавно… Ох, Мерлин! Ищи снитч, Малфой!» он оторвался от своих размышлизмов и обвел глазами поле. Золотой искорки нигде не было, Поттер наматывал неторопливые круги, а Гриффиндор вел в счете 30:0.
«Нда… Если не поймаю снитч, нас ждет разгром» уныло подумал Драко. В первом матче сезона Гриффиндор легко разгромил Рэйвенкло, а рыжая Уизли уже второй год была лучшим Охотником школы. Вообще у Гриффиндора была удивительно сильная и сбалансированная команда. Каким-то неведомым образом гриффиндорцам удавалось сравнительно безболезненно пережить уход игроков и удачно их заменять. Вон, рыжий дружок Поттера чего стоит — на пятом курсе он был ужасен, а теперь играет не хуже Вуда. «Кстати о Поттере… Что он там говорил насчет своей груди?... Черт! МАЛФОЙ, ИЩИ СНИТЧ!!!» заорал он сам на себя.
«Да-да, Малфой, ищи снитч» услышав голос Поттера у себя в голове, Драко чуть не свалился с метлы.
«Потер!!! Какого черта???» теперь он орал на Гарри «Ты совсем совесть потерял?! Во время игры! Это нарушение правил!!!»
«С каких это пор слизеринцев волнуют правила?» осведомился Поттер.
«Это… это… Тьфу, Поттер, а как насчет гриффиндорского благородства?» Драко попытался воззвать к совести Поттера.
«Ну, к твоему сведению, Шляпа всерьез хотела отправить меня в Слизерин» хихикнул Гарри. «Кстати, мысль насчет того, что снитч надо поймать побыстрее, была абсолютно правильной. Счет уже 60:10, скоро и снитч не понадобится, ведь он дает всего 150 очков» Гарри обводил внимательным взглядом поле и при этом успевал третировать Малфоя.
«Поттер» взмолился Драко «займись чем-нибудь одним! Либо снитч ищи, либо со мной разговаривай! Это нечестно — я-то не могу делать два дела сразу»
«Я уже сказал насчет честности» заявил Гарри и ринулся вниз. Где-то секунда ушла у Драко на осмысление происходящего, краем уха он услышал вопль Томаса «Гарри Поттер увидел снитч!» и он сам тут же обнаружил его — золотая искорка у самой травы в центре поля. Обматерив Поттера всеми известными ему словами, он ринулся вслед за гриффиндорцем, уже понимая, что снитч ему не поймать. Можно было надеяться на чудо (например, Поттер ослепнет или еще что-нибудь), но его не произошло. Под восторженный рев трибун Поттер поймал снитч.
— Гриффиндор победил со счетом 220:10! — надрывались комментаторы, а Драко захлестнули обида и злость. Спрыгнув с метлы, он, не глядя по сторонам, ринулся в раздевалку. Хотелось кого-нибудь убить. Нет, сперва пытать, а потом убить.
«Эй, Малфой» голос Гарри Поттера в голове вызвал такой приступ ненависти, что Драко готов был крушить все подряд.
«Слушай меня внимательно, мразь, потому что это последний разговор» прошипел Драко, трясясь от ярости «Если ты еще хоть раз попробуешь сунуться ко мне, я тебя убью. Мне плевать, что будет дальше, но тебя я просто уничтожу! Я тебя ненавижу, Поттер! Ты меня слышишь?! НЕНАВИЖУ!!!»
Он ощущал потрясение гриффиндорца, а потом тот исчез из его головы.
* * *
Гарри было плохо. Он уже второй час сидел в кресле у камина в гриффиндорской гостиной, игнорируя всех без исключения сокурсников. Дин и Симус умудрились намотать ему на шею гриффиндорский флаг, но Гарри этого даже не заметил.
«Ненавижу».
Уже второй час подряд Гарри задавал себе вопрос — а с какого, собственно, он решил заговорить с Малфоем? — и не мог на него ответить. Слабые попытки слизеринской половины Поттера убедить его, что это был ответ на вчерашнее шоу, были задушены в зародыше.
«Мразь».
Гарри всерьез надумал было пойти к Дамблдору или МакГонагалл и сказать, что он может читать кое чьи мысли и категорически желает это прекратить, но появившуюся было решимость вдребезги разбил голос Невилла:
— А вы видели, с какой физиономией хорек бежал из раздевалки в замок?
Гарри насторожился. Что с физиономией Малфоя? Он должен был быть каменно-непроницаем…
— С какой физиономией? — нарочито безразлично поинтересовался Гарри, ни к кому конкретно не обращаясь.
— О-о, Гарри, ты что, не видел Малфоя после матча? — Рон изумленно посмотрел на него.
— Мне что, делать больше нечего, кроме как разглядывать Малфоя? — Гарри оторвался от камина и уставился на Рона. Определенно, он научился врать без запинки. Малфоевская школа.
— Нет, но… — на лице Рона отразился весь мыслительный процесс, — Ты в последнее время очень часто подолгу на него смотришь, — лучший друг был явно не в восторге от необходимости это говорить.
Так. Он что, правда много смотрит на Малфоя? Немедля прекратить! «А на кого тогда пялиться, если разговариваешь-то с ним?» эта мысль жирным вопросительным знаком повисла в мозгу Гарри. Как показала практика, так гладко, как Малфой, он врать еще не научился.
— Ну… э… я, наверно… э… просто задумался… — Гарри залился краской. «Хвала Мерлину, что я сижу у самого камина и можно сослаться на жар огня, если что».
Выражение лиц друзей было точно таким же, как у Снейпа, отпускающего очередное замечание относительно его, Гарри, умственного развития, но им хватило сообразительности не высказывать своих мыслей вслух.
— А… ну да… — Рон прервал молчание.
— Так что там с малфоевской мордой лица? — повторил вопрос Поттер.
— Его перекосило! — радостно возвестил Дин, — такой физиономии я у него еще не видел. Мне даже показалось, что сейчас дым из ушей повалит.
Гарри впал в ступор. Нет, он, конечно, видел взбешенного Малфоя, но лицо он контролировал достаточно успешно. Просто орал, словно ему дракон вцепился в задницу.
Он очень осторожно сунулся в мысли слизеринца и почувствовал, что тот все еще зол, хотя теперь эта злость была направлена на его ручных шимпанзе, выступавших по совместительству Защитниками команды Слизерина. Общий смысл гневной тирады Малфоя сводился к тому, что эти ни на что не способные идиоты за три года не научились обращаться с бладжерами, что с Рэйвенкло будут играть другие, и что они могут выметаться из команды — пока Малфой жив, им снова надеть слизеринскую квиддичную форму не светит.
«У Малфоя, похоже, любимое ругательство — идиот» подумал Гарри, не заметив, что отправил эту мысль Драко.
«Поттер, только тебя мне для полного счастья и не хватало» резкий голос Драко заставил его вздрогнуть.
«Ой, прости, я думал, что это я подумал…» он понял, что оправдания сейчас еще только больше разозлят взвинченного слизеринца. «И вообще, Малфой, если вспомнить, сколько времени в предыдущие годы ты тратил на изобретение разных пакостей персонально мне, потом на поиски, опять же, меня, и на реализацию своих собственных…»
«Ты вообще к чему мне это говоришь, Потти?» голос Малфоя был спокоен, но чувствовалось, что гнев его еще не отпустил.
Скрипнув зубами (опять Потти!), Гарри сказал «Я к тому, Дракуля, что мое общество, пусть только и в твоих мыслях, должно тебя безмерно радовать. Если теперь тебя посетит очередная гениальная идея, ты можешь тут же еще осуществить».
«Нет, Поттер, ты зря не соглашаешься с тем, что ты идиот. Ну как, скажи пожалуйста, я могу сразу что-то осуществить, если ты мне даже обдумать не даешь?»
«Малфой, ты что, ноешь?» удивился Гарри «и вообще, с твоей стороны очень некрасиво жаловаться мне на то, что я не даю тебе обдумать очередную гадость».
«Отвали, Поттер. Твое коварство во время сегодняшнего матча перешло все границы и я, между прочим, не горю особым желанием с тобой сейчас разговаривать» объявил Драко тоном, не сулившим ничего хорошего
«Я же сказал насчет Слизерина» вздохнул Гарри. «И вообще, я извиниться хотел. Мне правда жаль, Малфой».
«Да пошел ты»
И Гарри пошел. Оставив Малфоя с его обидами, повеселевший гриффиндорец решил дописать сочинение по Зельям. И даже Снейп не казался ему столь отвратительным ублюдком, как раньше.
* * *
Убедившись, что Поттер не слышит его мыслей (для чего он минут пять проорал всякие гадости в адрес самого Поттера, его друзей и Гриффиндора в целом), Драко решил, что сейчас у него есть немного времени на обдумывание плана мести. Он, конечно, не хочет, чтобы Поттер вылетел из школы или случайно свернул себе шею, но просто так он сегодняшнее поведение гриффиндорца не оставит.
Он взял лист пергамента и, посасывая кончик пера, начал изобретать гадость. Собственно, у него было что-то вроде дневника, в который он записывал свои идеи насчет Поттера, а потом впечатления и отчеты об их реализации, но, во-первых, последний лист дневника он заполнил как раз накануне инцидента с несработавшим Империо, а во-вторых, после вчерашнего шоу в ванной он долго не мог уснуть и, лежа в постели, изрисовал все клочки свободного места сердечками, поэтому открывать книжонку он совершенно не хотел. Кроме того, сердечки делали невозможным осуществление последней школьной гадости для Поттера, запланированной еще два года назад — Драко собирался в последний день нахождения в Хогвартсе отправить этот дневник Поттеру.
В результате мысли Малфоя потекли совершенно не в ту сторону, и он принялся разгадывать загадку своего поведения. А именно, за каким чертом он изрисовал дневник, который до сих пор вел с особой, исключительно малфоевской, тщательностью. С ходу отметя предположение внутреннего голоса («влюбился»), он начал строить предположения одно нереальнее другого. Например — что это символ того, что он собирался вырвать это сердце и сварить из него какой-нибудь яд (разумеется, под мудрым руководством Снейпа, которого подобная перспектива должна была очень сильно вдохновлять). Или вырвать это сердце из широкой груди Гарри, превратить в булочку и скормить Гойлу. Или вырвать, превратить в камень (или заспиртовать, если превращение не получится) и вручить Темному Лорду в знак вечной преданности Малфоев.
Отметя последнее предположение как самое возмутительное из всех (даже возмутительнее собственной влюбленности), он пришел к выводу, что придумать достойный план мести ему сегодня, судя по всему, не суждено. С тяжелым вздохом и полным ощущением, что сегодня не день Малфоя, он убрал пергамент, отложил обслюнявленное перо и отправился на ужин.
В Большом Зале царило привычное оживление, взрывы хохота за гриффиндорским столом звучали каждую минуту. С на редкость горделивым видом Драко двинулся к своему привычному месту за слизеринским столом. Крэбба, Гойла и Пэнси еще не было.
Прошло уже минут десять, и Драко почти расправился с ужином. В голове лениво крутились мысли насчет сердечек в дневнике, когда появление Крэбба и Гойла внесло коррективы в сравнительно благодушное настроение Малфоя. Нет, вначале все шло прекрасно. Его миниатюрные товарищи сели рядом с ним, а он продолжал размышлять о сердечках.
«Привет, Малфой» голос Поттера ворвался в сознание. Драко подлетел на своем месте, толкнул плечом перегнувшегося через стол Гойла, тот, теряя равновесие, обрушился всем весом своего тела, перенесенным на руку, на край блюда с бифштексами, которые полетели через стол в лицо Драко. Малфой шарахнулся назад и врезался в Крэбба, который этого явно не ожидал и рухнул со скамьи, одной ногой своротив стол, а другой заехав Драко в ухо. Довершал картину тыквенный сок из кубка, щедро пролившийся на Драко, который тот самый кубок и держал.
В Большом Зале воцарилось молчание, все повернулись к слизеринскому столу. Драко несколько секунд приходил в себя, потом вскочил, стряхивая с себя бифштексы и ногу Гойла, и заорал:
— Ты совсем охренел, придурок?!!! — Крэбб и Гойл сжались, а Поттер из-за гриффиндорского стола смотрел с испугом и интересом одновременно.
В следующие несколько минут все учащиеся и преподавательский состав Хогвартса, включая директора, убедились в том, что английским языком Малфои владеют в совершенстве. Такого отборного мата древние стены замка еще не слышали. Впрочем, такого приступа бешенства, да еще и от Малфоя, который с багровым от злости и напряжения лицом вопил и тыкал зажатым в руке кубком в своих однокурсников, стены Хогвартса не видели и подавно.
«Малфой, успокойся…» робкий голос Поттера в его голове вызвал новую вспышку ярости, Драко взвыл и, отшвырнув кудахтающую Пэнси, заорал еще громче.
Профессор МакГонагалл, трясясь от хохота и негодования одновременно, выбралась из-за стола и, путаясь в юбке, двинулась к орущему дьяволу во плоти. Ей удалось напустить на лицо серьезное выражение, и теперь она неслась к Малфою как олицетворение Немезиды:
— Мистер Малфой! — голос декана Гриффиндора не мог перекрыть крики Малфоя, но по громкости вполне мог с ними конкурировать, — прекратите сейчас же!
Малфой ее в упор не видел и продолжал голосить на весь зал, жалея, что в руке у него всего лишь кубок, а не увесистая дубина, которой можно было бы нанести тяжкие телесные повреждения этим двум идиотам, а потом подкараулить в коридоре Поттера и заодно надавать по шее и ему.
— Да прекратите вы!!! — МакГонагалл подошла почти вплотную и старалась перекричать слизеринца. Так как получалось плохо, она взяла со стола кувшин с соком и выплеснула все его содержимое в лицо весьма некстати решившему обратить на нее внимание Малфою.
Драко замер и уставился на нее, не веря в то, что она осмелилась это сделать. В эту минуту он ненавидел ее даже сильнее, чем Поттер ненавидел Снейпа.
— Рада, что вы, наконец, соизволили успокоиться, — ледяным тоном отрезала замдиректора. Она достала палочку и направила ее на Драко. Он ужаснулся — сейчас она превратит его во что-нибудь… В хорька… Он открыл рот, чтобы заорать что-нибудь вроде «Протестую!», но МакГонагалл опередила его. Пробормотав очищающее заклинание, она убрала палочку и снова заговорила:
— Мистер Малфой. Хотя я и понимаю ваше неудовольствие, но вынуждена заметить, что ваше поведение возмутительно! — менторским тоном изрекла она, — Ни одному ученику не позволяется подобная распущенность в присутствии всей школы и преподавателей. Сто баллов со Слизерина и взыскания на всю следующую неделю.
— Я протестую! — взвыл подоспевший Снейп. Стоявший рядом с ним Дамблдор улыбался. — Минерва, наказание слишком жестокое, даже вы не можете с этим не согласиться!
— Но это просто возмутительно, Северус! — возопила МакГонагалл, грозно сверкая глазами, — За такое вполне можно отчислить! И я ничуть не сомневаюсь, что, будь на месте Малфоя, скажем, Поттер или Уизли — вы бы без раздумий понеслись к директору требовать их отчисления!
— Довольно, — прервал назревающий скандал Дамблдор. — Спасибо, Минерва, — он улыбнулся своему заместителю, — я полагаю, наказание вполне справедливо. Пойдемте, Северус, — он подхватил под руку профессора Зелий и поволок его к преподавательскому столу. МакГонагалл последний раз зыркнула на продолжавшего кипеть от негодования Малфоя, взмахом волшебной палочки привела все в порядок и тоже вернулась на свое место, по правую руку от директора.
Драко, кинув испепеляющий взгляд на гриффиндорский стол, посмотрел на Крэбба и Гойла, с удовлетворением отметив, что привести их в порядок МакГонагалл забыла, и с видом оскорбленного достоинства удалился из зала.
* * *
Его оскорбили. Унизили при всех. К тому же несправедливость МакГонагалл, в которую он не мог ткнуть полосатую дуру носом. О, как он ненавидит Гриффиндор!
Он сидел перед камином в слизеринской гостиной и писал на листе пергамента эту фразу. Он писал ее, не переставая, и, как только очередной лист заканчивался, отправлял его в камин, с мрачным удовлетворением наблюдая, как тот исчезал в огне. При этом он представлял, что горит гриффиндорская башня, вместе со всеми своими обитателями. А Поттер и МакГонагалл находятся на самом верху… Нет, Поттер находится у самого выхода, чтобы можно было его спасти…
«Что, черт возьми, со мной происходит? Любой, кто посмел бы проделать что-либо подобное со мной, уже давно остывал бы в морге! И никто, включая директора и всех учеников, вместе взятых, не смог бы меня остановить!»
Он снова написал «Я ненавижу Гриффиндор» и замер. Листок кончился, но в верхнем левом уголке было немного свободного места. Он нарисовал в этом уголке сердечко и со смешанными чувствами уставился на него. Потом очнулся и с выражением крайнего отвращения скомкал пергамент и с остервенением швырнул в огонь. Глядя на веселые языки пламени, он утвердился в мысли, что Поттер заплатит за это отдельно. Лучше всего, если гриффиндорец заработает две недели взысканий и лишит факультет двухсот баллов. Впрочем, после такого Поттера, скорее всего, убьют другие гриффиндорцы. А Снейпа (потому что только он способен так наказать Поттера) добрая душа МакГонагалл превратит в крысу и растерзает с особой жестокостью.
Его снова посетила мысль «это не день Малфоя», и Драко решил лечь пораньше, чтобы не навлечь на свою голову еще каких-нибудь неприятностей. Придя к такому решению, он направился в ванную, посчитав, что там ему ничто не грозит, и к тому же можно будет расслабиться и придумать что-нибудь в наказание Поттеру.
Погрузившись в воду, Драко вернулся к своей мести. Снейпа ему было жалко, и он решил постараться обойтись без вмешательства любимого преподавателя. В голову пришла другая кандидатура, способная осложнить Поттеру жизнь — Филч. Он начал разрабатывать коварный план (других Малфои не разрабатывают!).
Заманить Поттера в коридор на пятом этаже и утопить миссис Норрис в мемориальном болоте близнецов Уизли. При этом свалить вину на гриффиндорца. Филч с него шкуру спустит и солью посыплет. — Нет, не то. Слишком просто.
Запихать миссис Норрис в доспехи и загнать туда же Пивза. Опять же, заманить поближе к месту преступления Поттера и свалить все на него. — Опять не то, тоже слишком просто. К тому же, оставался невыясненным вопрос, как заставить Пивза сидеть в одних доспехах с вонючей кошкой Филча и при этом причинить ей максимум вреда.
Сварить Всеэссенцию, оглушить Поттера каким-нибудь заклятием, затащить его в темный угол, принять зелье с его волосом и в его виде напасть на миссис Норрис на глазах у Филча (или напасть на самого Филча), а потом убежать. — Тоже не подходит. Всеэссенцию варить месяц, кроме того, что-нибудь может пойти не так, и он снова станет Малфоем на глазах у противного завхоза.
Поняв, что ничего, кроме издевательств над несчастной кошкой Филча, ему в голову не приходит, Драко впал в уныние. И как он собирается мстить, если нужен настоящий коварный план, а не мелкие проделки и при этом ему не пришло в голову ни одной стоящей идеи?
Драко выбрался из ванной и, не заметив растекшегося по полу геля, вступил в лужу. Вскрикнув, он рухнул на пол и, успев краем сознания отметить, что сломал ногу, упал в обморок.
В себя он пришел через несколько минут. Так и есть, нога сломана. По привычке свалив все на Поттера, он принялся звать Крэбба и Гойла. Гориллы изволили явиться только через полчаса, когда Драко уже окончательно потерял терпение и призывные вопли перемежал обещаниями устроить им такое, что об Аваде они будут умолять на коленях. Выдав чрезмерную порцию ахов по поводу его травмы, они попытались его поднять и надеть на него халат. Благие намерения приводят в ад, а их благие намерения привели к тому, что Драко начал требовать свою палочку, чтобы покарать дебилов прямо сейчас.
Наконец им удалось кое как натянуть на него халат и они потащили орущего Малфоя в больничное крыло. На крики явилась МакГонагалл, объявила, что сломанная нога не станет препятствием для его отработок на следующей неделе и, велев Крэббу с Гойлом идти назад в подземелья, отнесла (естественно, при помощи заклинания) притихшего Драко в госпиталь.
Передав его с рук на руки мадам Помфри (ему было заявлено, что ночь он проведет здесь), МакГонагалл удалилась.
Выпив пару противных зелий, Драко откинулся на подушки и подумал, что такого черного дня у него еще в жизни не было. Вяло текущие в голове мысли пришли к Поттеру. Привычно обругав его, он подумал, что было бы неплохо, если бы Поттер сейчас пришел в больничное крыло, и провалился в сон.
* * *
Гарри выскользнул из гриффиндорской башни с картой Мародеров наперевес и мантией-невидимкой на плечах. Избежав встречи с Пивзом, явно замыслившим какую-то очередную гадость (полтергейст проплыл мимо Гарри с на редкость самодовольным видом и при этом напевал себе под нос похабную песенку), гриффиндорец двинулся в сторону больничного крыла. Воспользовавшись своей невидимостью, он отвесил пинка зазевавшейся миссис Норрис.
Проскользнув в больничное крыло, Гарри обнаружил Малфоя за ширмой в конце палаты. Слизеринец спал. На лице играла чуть заметная улыбка.
Гарри подошел и, не снимая мантии, уселся на стул около кровати. Он любовался парнем, о котором мечтал еще с прошлого курса. Осторожно коснувшись мыслей Малфоя, он с огорчением обнаружил, что либо слизеринцу ничего не снится, либо он не может читать его сны. Тихонько вздохнув, он вспомнил игру воображения Малфоя и снова попытался решить, что это было — шутка, издевка или за этим стоит нечто большее? Мелькающие перед прикрытыми глазами гриффиндорца картины из вчерашнего шоу не на шутку возбудили его, и он провел ладонью вдоль своего члена, издав при этом чуть слышный стон.
— Кто здесь? — Малфой поднял голову и обвел внимательным взглядом ограниченный ширмой закуток. Его разбудил тихий стон гриффиндорца.
Гарри замер, испуганно глядя на Малфоя. Что делать? Решив, что лучше показаться, чем отмалчиваться и потом сбежать, Гарри стащил мантию с головы.
— Привет, Малфой, — шепотом сказал он.
— Мерлин, Поттер, ты что тут делаешь? — слизеринец выглядел удивленным.
— Ну-у, ты сам же хотел, чтобы я пришел, — сказал Гарри и, чуть помолчав, добавил — ну и я решил, что навестить любимого врага, когда он лежит на больничной койке, не самое плохое времяпровождение.
— Ты больной, Поттер, — заявил Малфой, — и с чего ты взял, что я хотел тебя видеть?
— Хм… Малфой, тебе процитировать твою собственную мысль? Или можно обойтись без этого? — Гарри улыбнулся, — видишь ли, я не горю особым желанием воспроизводить все то, что было высказано в мой адрес перед тем, как ты пожелал меня увидеть.
Драко сверкнул глазами и яростно зашипел:
— Поттер, ты вероломный мерзавец! Кто мне клялся не лезть в мои мысли?! По крайней мере, предупреждать, что лезешь?! — казалось, будь Драко более дееспособен, от Гарри остались бы только мелкие кусочки.
— Ну не нервничай ты так, Малфой, — гриффиндорец смутился. — Я же не постоянно копаюсь в твоих мыслях, и почти всегда предупреждаю тебя…
— Почти всегда?! — шепотом взвыл Драко, закатывая глаза, — ты что, и до этого молча разглядывал мои мысли?! Да ты совсем сдурел! Прекрати шпионить за мной! Я понимаю, что для тебя это прекрасный шанс отыграться за предыдущие годы и еще на столько же лет вперед, но всему должен быть предел!
Гарри одарил его странным взглядом загадочно мерцавших в свете единственной свечи изумрудный глаз.
— А скажи мне, только честно, ты бы смог удержаться от соблазна?
— Нет, — нехотя признался Драко, — но я — это я, а ты — это ты. Ты не должен, ты гриффиндорец.
Гарри вздохнул и откинулся на стуле.
— Ой, Поттер, — глаза Драко расширились, — ты что, моя галлюцинация? — он закрыл глаза, яростно тряхнул головой и дернул себя за уши.
— Почему? — изумился Гарри.
— Ну… — Драко неожиданно смутился и выпалил, — я вижу только твою голову. Где остальное?
Вместо ответа Гарри протянул руку, с которой соскользнула мантия, и коснулся ладони Драко.
— Надо же, теплая! — удивился он.
— А ты думал, какая? — поинтересовался Малфой.
— Ну… я всегда думал, что ты холодный, — признался Гарри. Он очень неуютно чувствовал себя под пристальным изучающим взглядом Малфоя.
Драко хихикнул, но не стал комментировать, вместо этого задал следующий вопрос:
— Откуда у тебя мантия-невидимка, Поттер?
— Тебе-то что? — пробурчал Гарри, но, увидев обиженное лицо Малфоя, поспешил добавить, — это мантия моего отца.
— И?
— Что «и»? — Гарри непонимающе уставился на слизеринца. Тот закатил глаза и с легким раздражением произнес:
— Ты сказал, чья она. А меня больше интересует, откуда?
— А, ты об этом, — Гарри подумал, стоит ли отвечать, и решил ответить, — мне ее прислали на Рождество, когда мы учились на первом курсе.
— Кто прислал? — глаза Драко заблестели. «Уж не думает ли он, где можно раскопать еще одну мантию?» пронеслась в голове у Гарри мысль.
— Не знаю, при ней была записка, но подписи не было, — честно ответил гриффиндорец.
— Поня-атно, — протянул Драко. Дальнейший разговор был прерван появлением мадам Помфри. В длинном белом халате и чепце набекрень она выглядела очень колоритно.
— Что за шум? — она заметила Гарри, — Гарри, что ты тут делаешь? Ты на часы смотрел? — весь вид медсестры выражал крайнее неудовольствие.
— Я эта… Пришел Малфоя проведать, — пролепетал он. Медсестра, при всей своей колоритности, в таком виде выглядела достаточно грозно.
«Поттер, ты только что осуществил одну мою мечту — услышать, как ты лепечешь» мысленно восхитился Драко.
«Заткнись, Малфой!»
— Должна заметить, что время вы выбрали очень неудачное, мистер Поттер, — официальным тоном заявила мадам Помфри, — извольте сейчас же вернуться в гриффиндорскую башню, иначе мне утром придется сообщить о вашем приходе профессора МакГонагалл. Не думаю, что она одобрит подобные ночные прогулки. Кроме того, могу вас заверить, что уже завтра утром мистер Малфой покинет лазарет.
Гарри вздохнул, посмотрел на Драко и двинулся следом за мадам Помфри. У ширмы он обернулся:
— Спокойной ночи, Драко, — и он скрылся за ширмой.
— Хороших снов, Гарри, — шепнул Малфой вслед удаляющимся шагам гриффиндорца, но тот ничего не услышал.
Драко улыбнулся, вздохнул и снова провалился в глубокий сон без сновидений.
* * *
Он шел по коридорам за МакГонагалл. Глядя в абсолютно прямую спину замдиректора («она что, линейку проглотила?»), Драко подумал, что эта гриффиндорка не так уж и зловредна. По крайней мере, первые три отработки заключались в переписывании каких-то жутко древних свитков. Драко даже подумал было, что все это подстроено Поттером и МакГонагалл, чтобы профессор Трансфигурации заполучила его на достаточно длительное время, чтобы переписать эти свитки — с каллиграфическим почерком слизеринца в школе никто не мог сравниться. Однако он отмел это предположение — страшно подумать, что бы произошло, если МакГонагалл вдруг узнала бы, почему Поттер читает его мысли, а, зная гриффиндорского декана, можно было не сомневаться, что она могла выудить из Поттера все ответы на свои вопросы.
«Интересно, что сегодня?» Драко отметил для себя, что они спускаются в подземелья. «Какого черта этой полосатой мымре понадобилось в слизеринской части замка?» он задавался этим вопросом, когда вышеназванная мымра свернула в неприметный коридор и подошла к тяжелой дубовой двери. Насколько Драко помнил, эта дверь ни разу не открывалась за все время его пребывания в Хогвартсе.
МакГонагалл пробормотала заклинание и дверь распахнулась.
— Прошу, мистер Малфой, — она пропустила Драко вперед.
— Люмос, — произнесли они одновременно. Два неярких огонька были не способны полностью осветить большой пыльный зал, почерневшие своды которого уходили ввысь и терялись в темноте.
— Это старый класс Защиты от Темных Искусств, — сказала МакГонагалл, двигаясь по залу и зажигая факелы взмахами палочки, — вам надлежит навести здесь порядок, — Драко обвел взглядом помещение и подумал, что без колдовства тут не обойтись. Похоже, профессор угадала его мысли, потому что произнесла, — вашу палочку я заберу с собой, мистер Малфой. Работы здесь хватит как раз на два дня. Впрочем, если этого времени вам окажется недостаточно, вы сможете использовать магию, чтобы привести помещение в порядок. — Она вернулась к двери и встала рядом с Малфоем, осматривая зал, — если вам что-то понадобиться, возьмете в чулане. Там есть все для уборки, — она кивнула на дверь в дальнем углу. — И еще, мистер Малфой, настоятельно не рекомендую открывать шкафы в дальнем конце класса. Их содержимое весьма опасно, кроме того, без палочки вы сделать этого все равно не сможете. Прошу вашу палочку, — она протянула руку.
Драко отдал ей палочку, и она ушла, обещав вернуться через два часа. Он медленно прошел по залу — слой пыли на полу и всех предметах указывал на то, что им давно не пользовались. Серая паутина на факелах и подсвечниках дополняла картину запустения. Единственное, что говорило о том, что здесь недавно кто-то был — протоптанные в пыли дорожки, которые вели к пяти вертикальным потертым черным сундукам, матово поблескивавшим в свете факелов. Пыли на них не было, и Драко сделал вывод, что они здесь появились недавно.
«Интересно, что в них?» он осторожно дотронулся до одного из них и тут же отдернул руку. Черная поверхность была холодной, как лед. «Интересно» снова подумал он. «Будь здесь сейчас Гарри, он почти наверняка сказал бы, что внутри… И зачем вдруг понадобился этот класс» Драко немного постоял, раздумывая о Поттере, потом тряхнул головой, еще раз осмотрел помещение и решительно двинулся в сторону маленькой двери в углу, за которой, по словам МакГонагалл, должен был быть чулан.
«Драко Малфой, как какой-то домовой эльф, со шваброй наперевес убирает класс» подумал он и усмехнулся. Зрелище, должно быть, то еще. Он подошел к тому, что сперва принял за выемки, в которых когда-то висели картины, и, к своему удивлению, обнаружил запыленные окна. «Окна?» он замер, недоуменно разглядывая ночное небо и размытый пейзаж. «Я же в подземелье» он провел рукавом робы по стеклу. Действительно окно. «Может, это что-то вроде окон в министерстве магии?» Он постоял немного в раздумьях, потом, так и не сделал никаких окончательных выводов и решив спросить МакГонагалл, вернулся к швабре и продолжил уборку.
«Малфой?» голос Поттера прервал ленивое течение мыслей слизеринца.
«А, Поттер» как ни странно, он обрадовался появлению гриффиндорца в своей голове «обет молчания прерван?»
«Э, да нет… В смысле, это не обет молчания был» похоже, Поттер смутился «мне просто надо было немного эээ… подумать»
«Поду-умать?» с издевкой протянул Драко «можно я не буду цитировать Снейпа?»
«Можно. Хотя не сомневаюсь, что полный набор цитат любимого профессора у тебя занимает почетное место на письменном столе. Этакая книжица в драконьей коже с золотым тиснением» с раздражением ответил Гарри.
«Похоже, его чувство юмора ушло в отпуск. Впрочем, чего еще ожидать от гриффиндорца? Оно у них в отпуске с пеленок» подумал Драко, не сообразив сразу, что Поттер слышит его мысли.
«Малфой, ты что-то подозрительно веселый сегодня» раздражение гриффиндорца усилилось.
«Ну, куда мне до тебя» похоже, раздражение Поттера заразно. Еще немного, и они скатятся до банальной ругани «Что, твой любимый Хагрид завел нового дракона? Или приволок еще одного братца и теперь тебе приходится с ним нянчиться?»
«Язва» вздохнув, резюмировал Гарри. «Ты сейчас что делаешь?»
«Поттер, ты еще и склеротик» с раздражением ответил слизеринец «Твоя драгоценная МакГонагалл назначила мне взыскания на всю неделю. Надо напоминать, из-за кого? И конкретно сейчас я, как последний идиот-хаффлпаффец, занимаюсь уборкой» последнее слово он бросил с особенным презрением.
«Где? Хотя не важно» Поттер о чем-то задумался и Драко успел обидеться — как это неважно? «Малфой, я скоро приду, не возражаешь?»
«Можно подумать, тебя когда-то волновало, нравится мне, когда ты лезешь в мои мысли, или нет» фыркнул Драко.
«Ты не понял, балда» развеселился Поттер «приду в зал, где ты уборкой занимаешься. Это в подземельях?»
«А ты откуда знаешь?»
«Не важно. Жди» и Поттер со смешком исчез из его головы.
Драко вздохнул, тихо выругался, прогоняя с лица довольную улыбку, и вернулся к уборке.
«Черт бы тебя побрал, Гарри Поттер. Ну почему мне так хочется, чтобы ты был рядом?»
«А все потому, что…» начал внутренний голос, но Драко уже научился с ним справляться.
«Заткнись!»
Времени, чтобы добраться до подземелий, Поттеру понадобилось удивительно мало. Услышав тихий скрип двери и шорох шагов, Драко с трудом подавил в себе желание стремительно обернуться. Вместо этого он разворачивался нарочито медленно, одновременно заставляя лицо принять не дурацко-счастливое, а безразлично-непроницаемое выражение.
— Малфой, — Поттер улыбался.
Черт бы его побрал, от этой открытой улыбки хотелось расслабиться и улыбнуться в ответ. Вместо этого Драко холодным тоном констатировал:
— Поттер.
— Впервые сюда попадаю, — не обратив внимания на холодность Малфоя, сказал Гарри, оглядывая зал. — Что это за место?
— Старый класс Защиты, — вежливо ответил Драко, — и я немало удивлен, Поттер. Я всегда считал, что ты обшарил весь замок еще на первом курсе.
— Ну, теперь, наверно, весь, — Гарри повернулся к нему, — Слушай, Малфой, я хотел извиниться. Это из-за меня…
— О, ну что ты, Поттер, — оборвал его Драко, — всю жизнь мечтал получить неделю отработок. Кроме того, я еще не отказался от мести, так что простыми извинениями ты не отделаешься.
Гарри изобразил испуг:
— Ой, может, мне сразу взмолиться об Аваде?
— Ну нет, Потти, простой Авадой ты тем более не отделаешься, — возмутился Драко, чувствуя, что на лице против воли появляется улыбка.
— Ах, Дракуля, мне пасть в ноги Снейпу и вымолить у него какое-нибудь обезболивающее зелье? — Гарри уже откровенно смеялся.
— Хм… заманчивая перспектива. — Драко тоже засмеялся, — это будет компенсацией за квиддич.
— Боюсь спрашивать, что же тогда меня ждет в расплату за сотню снятых баллов и неделю взысканий, — Гарри с озорным блеском в глазах смотрел на него.
— Ну… я еще не придумал, — Драко изобразил задумчивость, хотя он знал, чего хочет сейчас. — Может… начнешь замаливать грехи с поцелуя? — решился он.
Улыбка слетела с лица гриффиндорца, и он пристально посмотрел на Малфоя:
— Ты серьезно?
Драко выпустил швабру и подошел вплотную к Гарри:
— А разве похоже, что я шучу? — он не дал Поттеру ответить на вопрос, накрыв его губы своими. Гриффиндорец напрягся, но, почувствовав прикосновение языка Драко к своим губам, расслабился и начал отвечать на поцелуй. Руки скользнули за спину слизеринцу, и он прижался к своему, теперь уже точно бывшему врагу.
— Драко… — начал Гарри, через несколько минут отстраняясь от него, но договорить не успел. Прислонившись к одному из сундуков, он тут же отшатнулся, почувствовав проникший сквозь одежду леденящий холод. — Что это?
Драко, прокляв сундук, МакГонагалл, Гриффиндор, но при этом забыв привычно проклясть еще и Поттера, пожал плечами:
— Не знаю. МакГонагалл не сказала. Велела только не открывать.
Гарри достал палочку:
— Люпин говорил что-то о новом пункте школьной программы. Может, это он и есть? — он направил палочку на замок и произнес заклинание. Ничего не произошло. — Интересно… На замки наложили какие-то сильные чары…
Он принялся перебирать все известные ему отпирающие чары и контр-заклятия. На пятом замок тихо щелкнул. Несколько секунд ничего не происходило, а потом дверца с треском распахнулась и из сундука вылетела длинная фигура в черном плаще. Распространяя ледяной холод и зловоние, она ринулась к Драко, проигнорировав стоявшего ближе Гарри. Гриффиндорец онемел, с ужасом глядя, как дементор скользнул к Драко и начал склоняться над ним. Звук падающего тела привел Гарри в чувства, и он взревел:
— Экспекто Патронум!
Серебристый олень сорвался с конца палочки и ринулся к дементору, отшвырнув его от потерявшего сознание слизеринца. Однако ситуация была крайне неудачной — в закрытом помещении дементору некуда было деваться и он снова ринулся к Малфою.
— Загони его туда! — закричал Гарри, бросаясь к распахнутому сундуку. Олень бросил короткий взгляд на гриффиндорца и снова атаковал дементора, заставляя того отступать. Через минуту черная фигура оказалась в сундуке, и Гарри захлопнул дверцу, наложив на нее все известные ему запирающие заклинания. Не обращая внимания на Сохатого, обежавшего зал и рассеявшегося у двери, Гарри подбежал к распростертому на полу Малфою. Слизеринец был бледнее обычного. Поттер тихо выругался, подхватил на руки невесомое тело и бросился к выходу.
Он сам не знал, почему побежал к Снейпу. Пинком распахнув дверь, он ворвался в кабинет и заорал:
— Профессор!
Появившийся из боковой двери Снейп с неудовольствием посмотрел на него:
— Что вы здесь… — он разглядел лицо Малфоя, — что вы с ним сделали, Поттер?
Снейп приблизился к ним и с подозрением посмотрел на Гарри:
— На него напал дементор, — выдохнул тот. К счастью, Снейп больше задавать вопросов не стал. Коротко кивнув, он бросил:
— Несите его сюда.
Они прошли в комнату, откуда появился Снейп. Профессор ткнул пальцем в кресло у камина и Гарри бережно опустил в него все еще не пришедшего в себя Малфоя.
— Энервейт, — Снейп ткнул палочкой в Драко и подошел к шкафчику с разными бутылочками и колбами. Налив немного ядовито-зеленой жидкости в стакан, он подошел к креслу и протянул зелье Малфою:
— Выпей, — потом повернулся к Поттеру и резко спросил, — что произошло?
— В старом классе Защиты были сундуки, — путано начал объяснять Гарри. Теперь, когда Драко пришел в себя и немедленная смерть ему не угрожала, он почувствовал облегчение и снова начал бояться Снейпа. — То есть, они там и сейчас есть…
— Вы выпустили дементора, Поттер? — на лице Снейпа появилось непроницаемое выражение, означавшее, что он очень зол.
— Д-да, профессор, — Гарри захотелось провалиться сквозь землю. Иметь дело с взбешенным Снейпом ему хотелось меньше всего.
— Так… — профессор смерил Поттера ненавидящим взглядом, потом подошел к камину, бросил в огонь щепотку порошка из коробочки, стоявшей на каминной полке, и ледяным тоном произнес, — Минерва, зайдите ко мне, пожалуйста.
Гарри стало дурно. Иметь дело с находящимся в крайней степени бешенства Снейпом — это одно дело. Но если при этом будет присутствовать еще и МакГонагалл, которая тоже будет не в восторге от того, что он натворил… Мама, роди меня обратно!
А еще вполне мог всплыть вопрос — что он, собственно, делал в зале, где убирался Малфой.
«Мерлин… Малфой… Драко, ты как?»
«Как ни странно, до сих пор жив» мысли Малфоя были путанными, но внятно ответить он смог «знаешь, Поттер, пожалуй, теперь я понимаю, почему на третьем курсе ты так боялся дементоров» добавил он.
Гарри отмахнулся от дементоров «Что делать будем? Сейчас явится МакГонагалл и начнет задавать вопросы».
«Ох, Мерлин… Она наверняка спросит, что ты там делал» до Драко дошел весь ужас сложившейся ситуации.
«Именно. Как ни странно, я не горю желанием, чтобы тебя исключили» Гарри старался придумать достойное оправдание. Еще одна ужасная догадка посетила его «черт! Мантия и Карта остались там!»
«Карта?» не понял Драко.
«Ерунда, потом объясню» Гарри начал тихо паниковать. Если сейчас всплывет, что Малфой пытался применить Империо в стенах школы, да еще и мантия с картой попадут в руки учителей…
Резкий голос декана Гриффиндора заставил учеников вздрогнуть:
— В чем дело, Северус? — она оглядела комнату, — Поттер? Что вы здесь делаете? Малфой, и вы здесь? Та-ак, — она почувствовала неладное и выжидательно уставилась на Снейпа.
— Ваш драгоценный Поттер, Минерва, натравил на мистера Малфоя дементора! — со злорадным удовлетворением процедил Снейп.
Пропустив шпильку мимо ушей, она повернулась в Гарри. Губы сжаты в тонкую линию, брови сдвинуты, ноздри раздуваются. Гарри стало интересно, посыплются из ноздрей замдиректора искры, или нет, но устраивать пиротехническое шоу МакГонагалл, похоже, не собиралась. Как и отчитывать своего ученика в присутствии жаждавшего его, Гарри, крови Снейпа.
— Поттер, марш в мой кабинет и ждать меня там, — отчеканила МакГонагалл.
— Профессор… — начал было Гарри, краем глаза отметив, как перекосилось лицо Снейпа, но она оборвала его:
— Без разговоров, Поттер!
Гарри устремился к выходу. Закрывая дверь, он услышал недовольный голос Снейпа:
— Но Минерва…
Завернув по дороге в зал, он подобрал мантию и карту и отправился к кабинету своего декана. Погруженный в свои мысли, он вышел из подземелий и у подножия лестницы в холле увидел орущего Филча с метлой, в другой конец которой вцепился и летал по кругу Пивз. За ним с истошным мявом носилась миссис Норрис.
Гарри замер. С конца пятого курса он испытывал к полтергейсту симпатию (спасибо близнецам). А Филча с того же времени ненавидел еще больше.
— Пивз! Сволочь! Тебя за это выпрут из школы! — орал Филч, брызжа слюной на добрых пару метров. Миссис Норрис попробовала напрыгнуть на Пивза, но промахнулась и впечаталась мордой в лестничные перила. Когти противной кошки заскрипели по мрамору. Филч взвыл, выпустил свой конец метлы и бросился к миссис Норрис, полтергейст, издав триумфальный вопль, перехватил метлу за ручку и, спикировав вниз, с размаху вымел кошку из холла в одну из боковых дверей. Филч провыл что-то нечленораздельное и бросился за Норрис, а Пивз, сделав еще один заход, начал лупить метлой орущего Филча по заднице, от чего тот подпрыгивал и вопил еще громче. Полтергейст подбадривал завхоза криками.
— Мерлин Всемогущий! — сардонически воскликнула МакГонагалл, появляясь из коридора, ведущего в подземелья. Она поправила очки и перевела недоумевающий взгляд с исчезнувших Пивза и Филча на Гарри, — что здесь происходит?
— Полагаю. Филч добрался до Пивза, но немного переоценил собственные возможности, — пожал плечами улыбающийся Гарри.
МакГонагалл нахмурилась, снова посмотрела на дверь, за которой исчезли Филч и Пивз (видимо, подумывала пойти разобраться), потом еще раз посмотрела на Гарри и сказала:
— Идемте, Поттер.
Оставшийся путь до кабинета замдиректора прошел в молчании. О чем думала МакГонагалл, неизвестно. А Гарри старался придумать оправдание поприличнее. Ему совершенно не хотелось подставлять Драко под гнев декана Гриффиндора.
МакГонагалл распахнула дверь в свой кабинет и, не оборачиваясь, прошествовала к столу.
— Садитесь, Поттер, — буркнула она, подталкивая к краю стола коробку с печеньем.
«Интересно, это та же или другая?» подумал Гарри, усаживаясь и косясь на коробку, очень похожую на ту, что была на этом же столе на пятом курсе.
— Итак, Поттер, — МакГонагалл внимательно смотрела на него, — что вы делали в том классе?
«Ну вот… Начинается самое веселое» уныло подумал Гарри, предпринимая попытку соврать на ходу.
— Я… эээ… профессор, я… — он запнулся.
— Поттер, можете мне не врать, — вздохнула МакГонагалл, — директор в курсе вашей… связи с мистером Малфоем.
Гарри вдруг стало очень неуютно.
— Нашей связи? — переспросил он, стараясь изобразить недоумение.
— Да, Поттер, — МакГонагалл нахмурилась, — более того, я сама, в известной степени, в этом виновата.
«Она что, оправдывается???» Гарри в полнейшем изумлении смотрел на профессора.
— Конечно, я не в восторге от того, что мистер Малфой пытался применить в стенах школы Империо, — на ее лице отразилось крайнее неудовольствие, — но директор посчитал, что это может быть поучительным для мистера Малфоя. Особенно после того, как его отец предал Сам-Знаешь-Кого.
— Откуда вы знаете про то, что Драко пытался наложить на меня Империо? — Гарри окончательно перестал что-либо понимать.
— Директор выяснил, что Малфой пытался наложить на тебя Империо, но заклятье сработало неправильно, — пояснила МакГонагалл, — и решил проконсультироваться со мной.
Гарри выжидательно смотрел на нее.
— Видишь ли, после событий прошлой весны мне пришло в голову, что было бы неплохо хотя бы в школе обеспечить тебе дополнительную защиту, — она встала и начала нервно расхаживать по кабинету, — разумеется, ты ни за что не согласился бы на такое, поэтому я обратилась к мисс Грейнджер.
— Какую защиту? — Гарри не отрывал заинтересованного взгляда от нее.
— На твои школьные мантии и робы наложены заклинания, нейтрализующие все заклятья, способные причинить тебе вред, — МакГонагалл подошла к камину и повернулась к нему, — впрочем, действие этих заклинаний при попытках применения непростительных заклятий изучено слабо. Судя по всему, они возвращаются к тому, кто пытался применить непростительное. При этом их воздействие меняется.
Она умолкла.
— Так значит, — медленно протянул Гарри, — вы с самого начала знали, что я могу читать мысли Малфоя?
— Ну, не совсем с самого начала, но уже достаточно давно, — МакГонагалл нервно поправила очки, сползшие на кончик носа.
— И Гермиона… Вот, блин, — он расхохотался.
— Не вижу ничего смешного! — возмутилась МакГонагалл, — будь моя воля, мистера Малфоя уже давно не было бы в школе!
Гарри сполз с кресла и теперь катался по полу, корчась от смеха. Подумать только, они с Малфоем так боялись, что Дамблдор узнает и отправит его в Азкабан…
МакГонагалл, поджав губы, смотрела на него, но потом не выдержала и улыбнулась.
— Скажите, профессор, — отсмеявшись и вытирая слезы, спросил он, — а действие неудачного заклятия можно прервать?
— Нет, — она покачала головой, — оно само кончится через пару дней. По крайней мере, Дамблдор считает, что действие закончится в этот уик-энд.
Она умолкла и следующие несколько минут прошли в тишине. Гарри не знал, радоваться ему или огорчаться, что он больше не сможет знать, о чем думает Малфой.
— Ладно, Гарри, — прервала затянувшуюся паузу МакГонагалл, — что там с дементором?
— Я решил посмотреть, что в сундуке, — он решил не посвящать ее в то, что происходило непосредственно перед этим, — и выпустил одного из них. Дементор напал на Драко, — он немного помолчал. В нем проснулся отголосок ужаса, испытанного им, когда дементор приближался к оцепеневшему слизеринцу, — я использовал Патронус, чтобы загнать его обратно в сундук и запечатал его.
МакГонагалл молча что-то решала, потом произнесла:
— Хорошо. Думаю, последний день взыскания я с мистера Малфоя сниму. Вы хорошо справились, Поттер, хотя я и предупреждала мистера Малфоя, чтобы он не открывал сундуки, — она снова ненадолго задумалась. — Все, идите спать, Поттер. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, профессор, — Гарри поднялся и выскользнул из кабинета.
Возвращаясь в башню и укладываясь через час в постель, он думал о том, до чего же он не хочет терять ниточку, связывающую его с Малфоем.
* * *
После ухода Поттера Снейп попытался возмутиться тем, что его лишили радостной возможности поприсутствовать при отчитывании и назначении наказания гриффиндорцу, но МакГонагалл не терпящим возражений тоном объявила, что со своим учеником разберется сама, а ему, Снейпу, лучше заняться Малфоем, который по его же, Снейпа, словам находился при смерти. Хлопнув на прощание дверью, ведьма удалилась.
Снейп с минуту стоял и сверлил тяжелым взглядом дверь, после чего глянул на Драко. Преображение преподавателя Зелий было поистине чудесным: он закутал Малфоя в плед, практически задвинул вместе с креслом в камин, выдал чашку горячего шоколада и принялся кудахтать над ним как заботливая мамаша. Через пару минут, вырвав из рук своего подопечного еще наполовину полную чашку, он убежал к себе, вернувшись через пару секунд с бутылкой коньяка и целым набором каких-то зелий, и принялся все это в лошадиных дозах пихать в слабо сопротивлявшегося Малфоя, не прекращая что-то щебетать беззаботным голосом.
Драко, немного испуганный таким рвением своего декана, довольно быстро оставил безуспешные попытки отказаться от лечения («это он называет лечением? По-моему, я ему чем-то очень сильно досадил и теперь он стремится сегодня же ночью сплясать канкан на моих поминках!») и безропотно глотал все, что ему протягивал сбрендивший от материнского инстинкта профессор. Естественно, что слизеринец довольно быстро захмелел, в голове образовалась приятная ватная пустота и только одна особо назойливая мысль маячила где-то на заднем плане. В попытках уловить эту самую мысль, он не заметил, как профессор снова исчез и вернулся с бутылкой огневиски. Щедро плеснув в стакан обжигающего пойла, он протянул его Драко и тот, не долго думая (на такие подвиги он сейчас был просто не способен), залпом осушил предложенную емкость.
Малфой застыл с разинутым ртом, пошел багровыми пятнами и, выпучив глаза, из которых ручьем полились слезы, отшвырнул стакан в камин, словно это было особо мерзкое насекомое, и принялся шарить рукой вокруг себя. Ничего не понимающий профессор протянул ему блюдце с ломтиками лимона. Малфой трясущейся рукой сгреб содержимое блюдца и, запустив им в Снейпа, просипел:
— Воды…
Профессор схватил со стола графин и протянул его Драко, который тут же присосался к нему и смог оторваться только после того, как выхлебал половину содержимого. В процессе размахивания руками и попыток не умереть на месте от такой дозы огневиски, к коему Драко был не привычен, мысль, до сих пор не желавшая становиться понятной, прояснилась и слизеринец, подняв слезящиеся глаза на Снейпа, спросил севшим голосом:
— Что в школе делают дементоры?
Снейп, которого инцидент с огневиски, похоже, вывел из состояния бесконтрольного припадка лекарского рвения, уселся во второе кресло и спокойно произнес:
— Это задумка нашего дорогого министра. После того, как дементоры перешли на сторону Лорда, он решил, что надо научить учеников старших классов бороться не только с боггартами, принявшими вид дементоров, но и с реальными дементорами, для чего было решено поймать и доставить несколько экземпляров в Хогвартс. Конкретно этих, — он махнул рукой куда-то в стену, — половина министерства магии три дня ловила в Норфолке.
Драко представил, как половина министерских сотрудников, красных, потных и злых, матерясь и проклиная Фуджа, гонялась за пятью дементорами по знаменитым норфолкским болотам, а сам министр в это время у себя в офисе заходился от икоты и пускал мыльные пузыри (а такова особенность подобных заочных проклятий у колдунов), и его разобрал смех.
— Мерлин, Фудж просто идиот, — простонал он, утирая слезы.
— Да, и думаю, с тобой согласится большинство магов Британии, но до выборов еще полтора года и другого министра у нас до тех пор не будет, — мрачно заметил Снейп. — Разве только кто-нибудь, по чистой случайности, разумеется, не уронит ему на голову рояль.
Почему именно рояль, Драко не знал. И знать, если честно, не хотел. Он дико хотел спать, о чем и поведал профессору, стараясь удержать рвущийся наружу зевок.
— Может, выпьешь стаканчик огневиски? — предложил Снейп и, не дожидаясь ответа, налил отравы в хрустальный бокал и протянул его Драко. Малфой отшатнулся с таким видом, словно ему предложили по меньшей мере банку с крысиным ядом, и поспешно сказал:
— Нет-нет! Спасибо, не надо, профессор! Мне пора, спокойной ночи, — он сорвался с места и бросился вон из кабинета, словно опасаясь, что Снейп побежит за ним с пресловутым стаканом в одной руке, топором в другой и начнет требовать немедленно выпить, иначе он отрубит Малфою голову.
Добравшись до слизеринской гостиной, он упал на диван и принялся обдумывать все случившиеся. Поцелуй и неожиданная отзывчивость Поттера, дементор, ненормальный Снейп…
«Слава богу, домашние задания я уже сделал» подумал Драко. «Эй, Поттер. Ты меня слышишь?» не дождавшись ответа, он принял решение идти спать. После стрессового лечения в снейповом стиле руки у него тряслись, ноги подгибались и отказывались слушаться своего владельца, в голове стоял шум, не дававший думать, а глаза все еще слезились, и было такое ощущение, что кто-то очень щедрый засыпал в них по паре ведер песка.
Тряхнув головой и потратив минуты две на то, чтобы собраться с силами, Драко поднялся и, ощущая противную слабость во всем теле, поплелся в свою спальню.
«Какой отравой поил меня этот сумасшедший?» подумал он, падая на свою кровать «это не от алкоголя точно, я его хорошо переношу, хотя и не слишком люблю. Одно из его любимых зелий. Тьфу, псих ненормальный…»
Прислушавшись к храпу соседей, Драко вдруг понял, что уже очень много времени. Поттер приперся в зал где-то в начале десятого, значит сейчас… Он посмотрел на валявшиеся на тумбочке часы и ужаснулся — половина первого! А утром сдвоенные Зелья!
Мысленно простонав, он кое-как выбрался из своей одежды, натянул пижаму и нырнул под одеяло. Тяжелый сон навалился на него практически сразу же, и снились ему, в основном, кошмары.
* * *
— Гарри Джеймс Поттер! — громкий крик Грейнджер, летевшей по Большому Залу и грозно размахивавшей каким-то пергаментом, заставил вздрогнуть большинство присутствующих за завтраком. Она подошла к гриффиндорскому столу и теперь возвышалась над Поттером, что-то ему выговаривая.
«Что ей надо?» поинтересовался Драко. Сегодня он обошелся без гневных выступлений в адрес Поттера. Видимо, отдал должное вчерашним действиям гриффиндорца. Даже снизошел до того, что в весьма витиеватых выражениях выразил свою радость от появления Поттера у него в мыслях полчаса назад.
«А, не обращай внимания. Гермиона староста и считает своей святой обязанностью бдить за учебой однокурсников. Особенно моей и Рона» беззаботно ответил Гарри. «Ладно, мне еще в башню зайти надо. Увидимся на Зельях».
«Ага» Драко проводил взглядом Поттера и Уизли, а потом вспомнил, как он лишился значка старосты.
В конце марта на шестом курсе он подрался с Поттером, и зловредная МакГонагалл настояла на его снятии. Про совместное взыскание и говорить не приходится. Тогда им пришлось перекапывать грядки под тыквы Хагрида.
Еще немного попредававшись воспоминаниям, Драко, наконец, поднялся из-за стола и направился в кабинет Снейпа.
Урок уже начался, а семикурсники по прежнему стояли перед закрытой дверью класса и гадали, куда делся Снейп. Предположения высказывались самые разные. Ученики успели договориться до того, что он, сейчас, наверное, тонет в мемориальном болоте близнецов Уизли, когда профессор, наконец, явился. С белым от бешенства лицом он распахнул дверь и, не проронив ни слова, влетел в класс. Когда все расселись (а заняло это рекордно маленький промежуток времени), он соизволил обратить на учеников внимание.
— Уизли, сядьте прямо и прекратите улыбаться! — процедил Снейп, — минус десять баллов с Гриффиндора.
— Лонгботтом, мух здесь нет, так что, закройте рот, — он обрушился на Невилла, — еще минус десять баллов.
— Паркинсон! Прекратите смотреть на меня влюбленными глазами, мопсы не относятся к числу любимых мной собак, — гриффиндорцы выжидательно уставились на профессора, ожидая чуда — снятых им со Слизерина баллов. Но чуда не произошло, — минус десять баллов с Гриффиндора!
Гриффиндорцы заорали от возмущения, а Снейп побелел еще сильнее:
— Потому, что идиотам не место на моем факультете! Тишина в классе! — рявкнул он, и все стихло. Драко обратил внимание на странно поблескивающие глаза Грейнджер и на решительное выражение ее лица. Судя по всему, гриффиндорская староста не собиралась спускать Снейпу подобное и как минимум нажалуется МакГонагалл.
Обретя путем снятия с ненавистного факультета баллов душевное равновесие, Снейп продолжил уже намного спокойнее:
— Рецепт на доске, ингредиенты в шкафу. Домашнее задание сдадите в конце урока.
Больше ничего существенного не происходило, зелье было довольно простое (даже Лонгботтом справился), хотя Снейп и снял еще двадцать баллов с Гриффиндора: за «идиотское выражение лица» минус десять баллов с Поттера, и за «вопиющую невнимательность на уроке» еще минус десять баллов. Разумеется, тоже с Поттера.
К обеду пребывавший утром в весьма приподнятом настроении Гарри стал раздражителен, и особого желания разговаривать ни с кем не изъявлял.
Драко предпринял несколько безуспешных попыток разговорить гриффиндорца, но потерпел полнейшее фиаско и теперь сам впал в раздражительность. Облаяв Гойла, он из Большого Зала отправился к озеру, размышляя о несправедливости жизни и неблагодарности некоторых чертовски привлекательных гриффиндорцев.
Найдя камень поудобнее, он уселся и стал разглядывать озерную гладь.
«Ну и что теперь делать?» этим вопросом он задавался уже давно. «Из-за придурка Снейпа отношения с Поттером грозят полететь псу под хвост»
Конечно, он никогда не признается, что Снейп тут ни при чем. Просто удобнее свалить все на него, чем сказать, хотя бы самому себе, что из-за собственной резкости и несдержанности он вполне может на ровном месте поссориться с Поттером так, что примирение станет невозможным.
«Был бы я оборотнем или, на худой конец, анимагом, мог бы сидеть ночами и выть на луну» мрачно подумал Драко.
Просвистевший рядом с его головой камешек врезался в зеркальную поверхность озера, подняв фонтан брызг. Драко тут же вскипел — какая такая дрянь смеет прерывать его размышления и тем более кидаясь камнями рядом с его головой?
Он встал, развернулся и собрался было заорать на помешавшего ему человека, даже если это будет Дамблдор или Волдеморт собственной персоной, но, не издав ни звука, так и остался стоять с открытым ртом. Ход его мыслей таким нетривиальным образом прервал Поттер, сейчас приближавшийся к нему и не отрывавший от него взгляда своих изумрудных глаз. Гриффиндорец подошел вплотную, и Драко мог чувствовать его теплое дыхание на своих губах. Сердце сделало замысловатый кульбит и ухнуло куда-то в район пяток.
Гарри прервал затягивавшуюся паузу тоже достаточно нетривиальным образом — нежно, словно брал что-то очень хрупкое, он взял в ладони лицо слизеринца и поцеловал его. Драко судорожно втянул воздух и обнял Гарри, возвращая поцелуй.
— Мы сходим с ума, да? — тихо произнес Гарри, оторвавшись от его губ и с затаенной болью и надеждой смотря ему в глаза.
— Наверно, — Драко вздохнул и уткнулся носом в шею брюнета. Внутренний голос собрался было отпустить какое-нибудь замечание поехиднее, но вовремя передумал и просто спросил:
«Теперь ты со мной согласен?»
«Да» этот простой ответ стоил ему больше, чем что-либо еще в его жизни. Кто бы мог подумать, что он так безнадежно влюбится в кого-то? Что он способен так любить?
«Мой любимый враг — так, кажется, сказал Поттер, когда я лежал в лазарете?»
Он с тихим вздохом отстранился.
— Нам надо идти на урок, — он ненавидел себя за то, что говорит это.
Гарри лишь кивнул, а взглядом умолял «Но ведь мы же не пойдем?! Давай не пойдем, давай забудем обо всем, сейчас есть только МЫ…»
— Мы должны… За последний месяц мы и так натворили столько, что… — он не знал, как продолжить и замолчал.
— Приходи после ужина в Астрономическую башню, — прервал возникшую паузу Гарри.
Драко с облегчением выдохнул (оказывается, можно забыть о том, как дышать, когда рядом любимый человек).
— Приду.
Они еще какое-то время стояли рядом, не решаясь отпустить друг друга, а потом побрели к замку.
* * *
Идя по коридору, Гарри все еще не мог поверить в произошедшее. Если бы кто-нибудь еще месяц назад сказал ему, что он пригласит на свидание Малфоя и тот согласиться, и при этом на лице слизеринца не будет выражения почуявшего добычу хищника, а наоборот, появится немного смущенная, застенчивая улыбка… Он бы не просто расхохотался, нет, он бы ржал так, что его впору было бы отравлять в Сейнт-Мунго с диагнозом «приступ буйного помешательства». И все же он согласился. Малфой придет в Астрономическую башню, и придет не для того, чтобы сделать какую-нибудь гадость…
Размышления Гарри прервал звонкий голос Гермионы. Он напрягся, ожидая очередной нотации на тему своей учебы, но все оказалось иначе.
— Профессор МакГонагалл! — Гарри выдохнул, почувствовав облегчение. Гермиона, похоже, подкараулила гриффиндорского декана и теперь собиралась выложить ей все, что она думает о Снейпе. Гарри замер, ожидая узнать причины сегодняшней повышенной злобности профессора Зелий, и он не ошибся.
— В чем дело, мисс Грейнджер? — донесся из-за поворота голос МакГонагалл.
— Профессор, мне надо обсудить с вами действия профессора Снейпа, — судя по всему, Гермиона теперь тоже стояла за поворотом, потому что Гарри, не напрягая слух, мог разобрать все, что она говорила.
— Действия профессора Снейпа? — удивилась МакГонагалл, — простите, мисс Грейнджер, но каким образом это касается меня?
— Это касается Гриффиндора, — заявила Гермиона и зачастила, — сегодня на Зельях профессор Снейп снял с факультета очень много баллов по совершенно дурацким причинам.
— Например?
— Например, за то, что Пэнси Паркинсон, как он сказал, смотрит на него влюбленными глазами, — возвестила Грейнджер.
— Она же слизеринка, — изумилась МакГонагалл.
— Да, но профессор Снейп снял баллы с нас, — с плохо скрываемой злостью сказала Гермиона, — как он сказал, «идиотам не место на моем факультете».
— А где же им место? — недовольно спросила профессор Трансфигурации, — и что же, он таким интересным способом дал понять, что идиоты должны попадать ко мне?
— Профессор, Снейп сегодня вообще был какой-то… взвинченный, — обвиняющим тоном сказала гриффиндорская староста, — вы не знаете, что с ним произошло?
Гермиона решила бессовестно использовать слабость, которую МакГонагалл питала к своей лучшей ученице. И она не ошиблась — замдиректора с тяжелым вздохом начала объяснять:
— Дело в том, что вчера на мистера Малфоя напал дементор и к этому оказался причастен один гриффиндорец…
— Кто? — бесцеремонно прервала ее Гермиона.
— Не важно, мисс Грейнджер, — опомнилась МакГонагалл и продолжила, — и профессор Снейп, думаю, решил таким образом выразить свое недовольство тем, что этот гриффиндорец не получил взыскания и не потерял баллов.
Гермиона не зря носила негласное звание Мисс-Я-Знаю-Все-И-Даже-Больше. Она сложила два и два и получила, как и предполагалось, четыре. Быстренько прикинув, с кого Снейп снял больше всего баллов, она возмутилась:
— Гарри натравил на Малфоя дементора? Ерунда какая! Гарри не стал бы этого делать, кроме того, откуда он взял дементора в школе?
— Естественно, он не натравливал на Малфоя дементора, — с раздражением сказала МакГонагалл, — это была случайность, поэтому я не стала его наказывать.
— Но откуда в школе дементоры? — не унималась Гермиона.
— Они выступают в качестве учебного материала, — МакГонагалл пустилась было в объяснения, но вдруг сообразила, что и так наговорила более чем достаточно, — Все, хватит разговоров, мисс Грейнджер. Идите на урок. С профессором Снейпом я разберусь сама.
Поняв, что если он сейчас куда-нибудь не уберется, его обнаружат, Гарри спрятался за ближайшими доспехами. Теперь его ждут расспросы. В умении вытягивать ответы Гермиона вполне могла посоперничать с МакГонагалл, которая, хмурясь, прошла мимо спрятавшегося Гарри. Решив стараться как можно меньше оставаться наедине с Гермионой, Гарри выскользнул из-за доспехов и поспешил на урок.
* * *
В этот день Драко, всегда очень аккуратный и собранный во время уроков, был как никогда близок к тому, чтобы побить рекорд Крэбба и Гойла.
Сияющий Флитвик объявил, что сегодня они начнут разучивать новое заклинание и принялся объяснять, попутно демонстрируя действие заклинания на внушительных размеров песочных часах. Но Драко было не до этого — все его мысли были заняты Гарри Поттером и он, совершенно не слушая Флитвика, с отсутствующим видом смотрел на первое, что попалось на глаза. Этим чем-то была Пэнси, которая, видимо, решила, что Драко вдруг обратил на нее свое внимание, и постоянно поворачивалась к белокурому слизеринцу, подмигивая и пуская ему воздушные поцелуи. Отсутствие какой бы то ни было реакции со стороны Малфоя сильно ее огорчало, но она не унывала, ведь он продолжал смотреть на нее. (Похоже, Снейп был прав насчет идиотки — только идиотка могла не заметить, что Драко в упор ее не видит)
Наконец, профессор покончил с объяснениями и, велев Крэббу раздать всем песочные часы, предложил приступать к практике. Погруженный в свои мысли Драко этого не заметил и лишь тычок под ребра от встревоженного Гойла вывел его из состояния крайней задумчивости. Драко послушно начал помахивать палочкой и бормотать заклинание, но, так как Гарри Поттер сразу же снова воцарился в его мыслях, он перестал следить за тем, что у него получается. Нужно ли говорить, что либо вовсе ничего не получалось, либо получалось что-то совершенно не то.
Промахав с отсутствующим видом палочкой минут пять, он умудрился запустить часы в полет. По весьма замысловатой траектории они начали шарахаться под потолком и в результате врезались в люстру, разлетелись на кусочки и осыпались на голову кому-то из хаффлпаффцев. Мелодичный звон вывел Драко из задумчивости, и он с удивлением обнаружил, что все смотрят на него, а стол перед ним пуст. Флитвик кашлянул, посмотрел на Малфоя странным взглядом и велел Крэббу принести еще одни часы.
Драко снова занялся заклинанием и снова очень быстро погрузился в мысли о Поттере. На сей раз ничего не происходило достаточно долго, когда стопка книг под профессором Флитвиком вдруг рассыпалась, а сам профессор с тихим «Ой!» свалился со стола. Вырванный из своих грез Драко с удивлением посмотрел на весьма недовольного профессора, пропустил мимо ушей известие о потере Слизерином двадцати баллов и снова начал пытаться проделать чертово заклинание. Минут десять ему удавалось сохранять сосредоточенность и у него даже начало что-то получаться, но мысли о Поттере выбрали именно этот момент, чтобы вернуться, и Драко, продолжая машинально взмахивать палочкой, снова стал думать о Гарри. Результатом этих мыслей стало неожиданное появление на столе у Пэнси ярко-фиолетового мопса, который с обидой воззрился на Малфоя. Драко с ужасом уставился на плод своих трудов, класс снова замер. Первой в себя пришла Пэнси, которая, с умилением глядя на собачку, произнесла:
— О, Драко! Это так мило! Такая прелесть! — она погладила мопсика (Драко отметил удивительную схожесть между ней и несчастным животным, особенно если выкрасить волосы Пэнси в фиолетовый цвет), — такой милашка, — продолжала причитать мисс Паркинсон, а потом решила, что сегодня ее день, ведь Драко уделяет ей столько внимания! Решив так, она потянулась к Малфою, чтобы расцеловать его. Ее не остановило даже выражение ужаса и отвращение, появившееся на лице однокурсника. К счастью для него, Драко быстро пришел в себя и успел остановить слюнявые поползновения Пэнси до того, как она осуществила свои гнусные намерения.
Получив от Флитвика десять баллов (интересно, это за мопса или за избавление от необходимости смотреть на слюнявые целовашки Паркинсон?), он снова вернулся к своим часам, старательно делая вид, что Пэнси с ее очаровательной (по мнению самой Пэнси) улыбкой не существует на свете. Благодаря пережитому потрясению он еще пятнадцать минут вполне мог сконцентрироваться на уроке, но потом ослабил бдительность и зловредные мысли о Поттере тут же снова появились в голове, нахально выгоняя всех остальных.
Урок уже подходил к концу, и казалось, что больше ничего экстраординарного не произойдет, но у Провидения было свое мнение на этот счет. Очередной взмах палочкой Драко и на ее конце возник крошечный дрожащий язычок зеленоватого пламени. Изумленный сверх всякой меры Малфой несколько секунд таращился на него и, пытаясь погасить или хотя бы стряхнуть его, взмахнул палочкой. Крошечный язычок, вместо того, чтобы исчезнуть, превратился в ревущую зеленоватую струю огня, пронесшуюся по классу и оставляющую на всем, к чему она прикасалась, толстый слой льда. К счастью, огня миновали все ученики, кроме того несчастного хаффлпаффца, который часом раньше был засыпан остатками первых часов Драко. Скрипучий голос Флитвика в наступившей тишине прозвучал неожиданно громко:
— Мистер Малфой, за впечатляющее заклинание Льдотворящего Огня, вы, разумеется, получаете десять баллов. Однако мы занимаемся другим, поэтому минус десять баллов за невнимательность на уроке и еще минус двадцать за то, что заморозили ученика.
Спускаясь десять минут спустя в подземелья, Драко безуспешно пытался стряхнуть с себя воркующую что-то противным полушепотом Пэнси. Когда же она предприняла попытку последовать за ним и в спальню, он не выдержал и заорал. Пэнси присела от такой неожиданной реакции, а мопсик, которого она держала на руках, среагировал самым естественным образом — описался. Теперь уже завопила Пэнси. Выпустив взвизгнувшую собачку, она развернулась и с диким воем пулей понеслась в свою спальню, а Драко с удовлетворением захлопнул дверь. Ему начали нравиться фиолетовые мопсы.
* * *
Все оставшееся до ужина время Драко просидел в слизеринской гостиной, кидая яростные взгляды на ходившую вокруг Пэнси и пытаясь сосредоточиться на домашнем задании по арифмантике. Фиолетовый мопсик послушно ходил за изнывающей от желания пообщаться с Драко слизеринкой. Единственная попытка Пэнси заговорить с Малфоем, предпринятая, когда Драко появился в гостиной, была безжалостно прервана бессердечным блондином таким взглядом, что Пэнси сжалась и, со стуком захлопнув рот, ретировалась в дальний угол.
Войдя в Большой Зал, он обнаружил, что все притихли и повернули головы в его сторону. Вскинув голову, он прошел к своему месту и, делая вид, что вокруг нет ни одной живой души, принялся за ужин.
«Что это за очаровательный и романтичный подарок Паркинсон?» раздался в голове у него голос Поттера.
«Мерлин, Поттер, мне показалось, или ты ревнуешь?» усмехнулся Драко.
«Может и так» голос Гарри дрогнул «так что за подарок?»
«Я немного… э-э… отвлекся на Заклинаниях и случайно наколдовал фиолетового мопса на ее столе» сперва Гарри молчал, потом Драко почувствовал, что Поттер начал хихикать, а потом просто расхохотался, причем в голос.
Драко посмотрел на гриффиндорский стол и увидел, что Гарри что-то сказал Уизли и тот тоже начал смеяться. Через пару минут ржали уже все гриффиндорцы. Драко тоже улыбнулся, и в этот момент в зале появилась Грейнджер. Улыбка сползла с лица Поттера, когда грязнокровка села рядом с ним и начала что-то ему говорить.
«Что на сей раз, Поттер?» поинтересовался Драко «какое домашнее задание ты еще не сделал, что мисс Совершенство демонстрирует подобное недовольство?»
«А…» Гарри умолк и Драко увидел, что он что-то горячо говорить Грейнджер. Слизеринец терпеливо ждал ответа.
«Не обращай внимания» наконец сказал Гарри и он почувствовал, что Поттер чем-то встревожен «через час в Астрономической башне. Придешь?»
Драко решил не забивать себе голову всякой ерундой вроде Грейнджер «Хорошо, через час»
Он снова посмотрел на гриффиндорский стол. Поттер, словно почувствовав его взгляд, поднял глаза и коротко улыбнулся, потом встал из-за стола и, игнорируя чем-то страшно недовольную Грейнджер, покинул зал.
Проведя следующий час в напряженном ожидании, Драко бесцельно шатался по слизеринскому подземелью. В очередной раз припечатав Пэнси к полу взглядом, он посмотрел на часы и, не сказав ни слова, выскользнул из гостиной и неторопливо двинулся в сторону Астрономической башни. В голове было пусто, даже несмотря на то, что ему предстояла, возможно, самая важная встреча в жизни.
Драко вступил в обволакивающий полумрак, царивший в башне, сделал несколько шагов и остановился.
«Ну и где?» он обвел взглядом пустое помещение и посмотрел на часы.
«Повернись» раздался в голове веселый голос Поттера. Драко повертел головой, но никого не увидел.
«Не смешно, Поттер».
«У меня есть имя, между прочим» немного обиженно сказал Гарри, а через секунду слизеринец ощутит легкое прикосновение к плечу. Он резко развернулся и перед ним появился гриффиндорец.
— Черт, Поттер, зачем тебе мантия? — он удивился и обрадовался одновременно.
— Ш-ш-ш… — Гарри прижал палец к губам, потом прошептал, — иди сюда, — он притянул Драко к себе и накинул на них мантию. Легкая струящаяся ткань скользнула по волосам Малфоя. — Иди за мной, — прошептал Гарри и увлек его к выходу из башни.
Гриффиндорец время от времени поглядывал на какой-то пергамент и уверенно шел вперед. Они пришли в коридор на седьмом этаже, и Гарри остановился.
— Это здесь. Подожди, — он стянул с них мантию, зажмурился и прошелся по коридору. Драко с некоторым недоумением смотрел на него, а потом разинул рот от удивления — в стене появилась дверь. Поттер подошел к ней, открыл и заглянул внутрь.
— То, что надо, — с удовлетворением сказал он, распахивая ее настежь.
Драко вошел и с удивлением обнаружил не пыльный класс или какой-нибудь захламленный чулан, а очень удобную комнату с зажженным камином. В углу под балдахином обнаружилась широкая кровать и Драко посмотрел на хитро улыбающегося Поттера.
— Кто бы мог подумать, что гриффиндорцы такие предусмотрительные, — ухмыльнувшись, протянул Малфой. Улыбка гриффиндорца стала еще шире. Он закрыл дверь, наложил на нее заклинание, а потом подошел к Драко. У слизеринца слегка закружилась голова, когда он почувствовал прикосновение ладоней Гарри к своему телу. Он поднял руку и ответ растрепанные черные волосы со лба гриффиндорца, провел пальцем по знаменитому шраму. Тихо вздохнув, он медленно приблизил свое лицо к Гарри и начал целовать его. Сперва бережно и нежно, но постепенно поцелуи становились все более страстными и яростными. Гриффиндорец отвечал и даже пытался перехватить инициативу, но Драко ему не позволил.
Тихо простонав от нетерпения в губы брюнету, Драко вытащил из брюк рубашку Гарри и скользнул руками по его бархатистой коже. Поттер оторвался от губ слизеринца и, опустив пылающее лицо, начал трясущимися руками расстегивать рубашку. Застежки не желали поддаваться, и он просто рванул ее руками. Пуговицы полетели в разные стороны. Слизеринец снова притянул Гарри к себе, покрывая горящее лицо любовника легкими поцелуями и одновременно стаскивая с него рубашку. Он сам проявил большую прозорливость, натянув на голое тело мягкий свитер, и теперь Гарри, скользя руками по плоскому животу слизеринца, все выше задирал его.
Сознание обоих взяло тайм-аут и они оба потом не могли вспомнить, как добрались до постели, путаясь в одежде и лихорадочно срывая ее друг с друга. В дверь кто-то поскребся и они, разорвав объятия, испуганно уставились на нее. Впрочем, замешательство было недолгим. Гарри повернулся к слизеринцу и, прошептав: «Я ее запечатал», — снова стал целовать блондина.
Драко яростно ответил на поцелуй, скользнув руками вдоль гибкого тела гриффиндорца. Он не заметил, как напряженный член Гарри оказался у него в руке. Мягко сжав, он начал ласкать его, одновременно проводя дорожку легких прикосновений губами по лицу и шее гриффиндорца. Найдя чувствительное место, там, где билась жилка, он осторожно втянул кожу в рот и очень нежно прихватил ее зубами. Гарри зажмурился и застонал. Проведя свободной рукой по груди гриффиндорца, он начал вычерчивать кончиками пальцев замысловатые узоры вокруг одного соска, одновременно ведя языком дорожку к другому. Поттер снова застонал, прижимая голову Драко к груди.
Слизеринец улыбнулся и ощутимо прикусил темный кружок, который секунду назад щекотал языком, потом подул на него и лизнул. Гарри выгнулся, подаваясь всем телом навстречу нежным губам Малфоя, который неожиданно крепко сжал рукой его член. Это было уже слишком для распаленного гриффиндорца, и он с тяжелым стоном кончил себе на живот. Драко снова улыбнулся — он очень быстро довел Гарри до оргазма, при этом мягко, но уверенно пресекая все его попытки начать ласкать его, Драко, тело.
Блондин спустился еще ниже и слизал сперму с его живота. Гриффиндорец вздрагивал от каждого прикосновения и тихо стонал. Не дав ему опомниться, Драко провел языком влажную дорожку по четким кубикам его пресса и накрыл гриффиндорца своим телом, впиваясь в алеющие припухшие губы. Отчаянная борьба языков могла продолжаться вечно, но им пришлось разорвать этот замысловатый танец, потому что стало нечем дышать.
Гарри, получивший относительную свободу действий, провел ладонями вдоль спины слизеринца и прошептал, глядя в потемневшие от желания серые глаза:
— Я хочу тебя…
Драко снова поцеловал его и приподнялся на руках, внимательно глядя в раскрасневшееся лицо гриффиндорца, словно желая увидеть ответ на какой-то незаданный вопрос. Гарри смущенно улыбнулся и прошептал:
— Только я… еще ни разу… — он запнулся. Похоже, Драко получил ответ на свой вопрос и, снова опускаясь на гриффиндорца, выдохнул:
— Я помогу тебе.
Несколько минут они лежали и жадно целовались, потом Драко, сам не понимая, что делает, вытянул руку и пошарил под подушкой.
«Интересно, откуда я узнал, что он здесь есть?» отстраненно подумал он, слишком занятый отзывчивыми губами гриффиндорца, вытаскивая из-под подушки флакон со смазкой.
— Перевернись на живот, — шепнул он, с трудом сохраняя остатки самообладания и удерживаясь от того, чтобы трахнуть Поттера прямо сейчас. Гарри послушно перекатился на живот, и у Драко потемнело в глазах от возбуждения, а сдерживаться стало неимоверно трудно.
«Убить мало тех, кто придумывал школьную форму» стиснув зубы, подумал он. Несколько секунд он восхищенно разглядывал Гарри, потом оседлал гриффиндорца и склонился над ним, сжимая его торс руками. Поттер повернул голову и Драко, втянув губами мочку его уха, легонько сжал ее зубами и потеребил языком самый кончик. Гарри судорожно втянул воздух, а Драко, прижимая руки к теплой коже, провел ладонями вдоль его тела. Поттер застонал:
— Я… больше не… могу… терпеть…
Упрашивать Драко не пришлось. Плавным, по-кошачьи тягучим, движением соскользнув с бедер гриффиндорца, он выдавил на ладонь немного смазки и провел ею между упругими ягодицами Гарри.
— Расслабься, — шепнул он, склонившись над гриффиндорцем и щекоча своим дыханием ему ухо, — расслабься, — повторил он, осторожно вводя палец в Гарри. Гриффиндорец стиснул зубы, а Драко, осторожно водя пальцем, начал добавлять второй.
Гарри уткнулся носом в подушку и приподнял бедра навстречу пальцам слизеринца.
«Давай же!» услышал он мысленный стон Поттера. Он выдавил на ладонь еще немного смазки и провел вдоль своего напряженного члена.
— Вначале будет больно, — предупредил он, раздвигая ягодицы гриффиндорца и упираясь головкой в сжатое отверстие любовника, — распусти мышцы, — прошептал он, целуя его в плечо. Он осторожно надавил, почувствовав, что Гарри расслабился. С губ гриффиндорца сорвался стон боли, когда член слизеринца начал раздвигать его дырочку и проникать все глубже и глубже внутрь него. Он вцепился зубами в угол подушки, чтобы заглушить собственный стон.
— Какой ты… тесный… — прошептал Драко, останавливаясь и давая ему привыкнуть, — и горячий… — добавил он и лизнул шею гриффиндорца.
Гарри промычал что-то невразумительное и слизеринец начал очень медленно двигаться внутри, одновременно просунув руки под него и слегка приподнимая, прижал его к своей груди. Он уткнулся носом в шею гриффиндорца и начал двигаться быстрее. От охватившего его восторга кружилась голова и шумело в ушах. Горячее тело парня, в которого он был безнадежно влюблен, принадлежало ему. От осознания этого факта Драко завелся еще больше, с его губ срывались стоны, сливавшиеся со стонами наслаждения, издаваемыми Гарри.
— О… Боже… я сейчас… — выдохнул Драко, чувствуя появляющуюся внизу живота пульсирующую приятную тяжесть, наслаждение захлестнуло его с головой и он, полувыкрикнув-полупростонав имя Гарри, кончил в него. Обессиленный, он навалился на гриффиндорца и несколько секунд лежал, закрыв глаза и прислушиваясь к своим ощущениям.
Брюнет шевельнулся под ним и повернул голову. Драко провел руками вдоль его живота и, почувствовав пульсирующий напряженный член любовника, отстранился, перевернул расслабленного и улыбающегося Поттера на спину и склонился над его пахом. Поглаживая внутреннюю поверхность бедер пальцами, он провел языком вдоль всего члена гриффиндорца, а потом захватил головку ртом, пощекотал языком и втянул в себя весь, до основания. Гарри вцепился в голову слизеринца, выгнулся и со стоном выплеснул ему в горло свою сперму.
— Мерлин… — изумрудные глаза затуманились от наслаждения, и он потянул Малфоя на себя, целуя в губы, проскальзывая языком в рот слизеринца и чувствуя терпкий вкус своего семени…
Они уже четверть часа лежали и целовали друг друга, когда Гарри решил сказать то, что хотел сказать уже почти год:
— Драко, я… люблю тебя, — он закрыл глаза и замер, ожидая, что Малфой сейчас рассмеется и уйдет. Ощутив чуть заметное прикосновение к своим губам, он распахнул глаза и увидел склоненного над ним слизеринца. Его серые глаза… он никогда еще не видел в них такого выражения. Лицо блондина светилось нежностью, и до ушей Гарри донесся чуть слышный шепот:
— Я тоже люблю тебя.
Гриффиндорец снова закрыл глаза, но теперь от облегчения. Огромное внутреннее напряжение, преследовавшее его с того самого момента, как он понял, что влюблен, исчезло. Больше не надо было притворяться, изображать вражду. По крайней мере, когда они наедине. В голове мелькнула мысль о Роне и Гермионе, но он отогнал ее. Вместо этого он послал Малфою другую мысль — «Знаешь, скоро действие заклятья кончится»
«Откуда ты знаешь?» лениво спросил Драко и Гарри рассказал ему все, что знал сам.
«Ты не жалеешь?» Малфой не стал комментировать действия Дамблдора и МакГонагалл.
«Нет… Мне это больше не нужно» улыбнулся Гарри.
Драко пару секунд соображал, что Поттер имеет в виду, потом до него дошло и он, ответив на улыбку Гарри, уткнулся носом в грудь гриффиндорца и заснул.
* * *
Он проснулся где-то час назад. Потянулся так, что хрустнули косточки, и услышал изумленный голос Поттера:
— Драко, у тебя подмышки бритые!
Вышеназванный Драко сел и насмешливо посмотрел на черноволосого парня.
— Да неужели, Поттер? — он улыбнулся искреннему удивлению Гарри — вчера гриффиндорцу было не до выяснения таких мелочей, — поверь, это не последний ожидающий тебя сюрприз, — добавил он, склоняясь к губам любимого.
— Драко, в следующий раз сверху буду я, — произнес Гарри, отдышавшись после долгого поцелуя.
— Посмотрим, — хихикнул Малфой. Они снова начали целоваться, но мелодичное треньканье настенных часов вынудило их прервать это увлекательнейшее занятие:
— Черт… завтрак, — Поттер зажмурился, потянулся и произнес, — может, не пойдем?
— Не может, — категоричным тоном возвестил Драко, и добавил намного мягче, — Гарри, я никуда сбегать не собираюсь…
Воцарилась тишина, потом гриффиндорец довольно улыбнулся и выскользнул из постели.
Когда Малфой пришел в Большой Зал, его глазам предстала довольно занятная картина: на слизеринском столе сидела большая амбарная сова. Нахохлившись, она кидала недовольные взгляды на Пэнси Паркинсон, которая потирала кисти рук и о чем-то яростно спорила со Снейпом, возвышавшимся рядом с ней. Драко двинулся в их сторону, когда Пэнси потянула к сове руки и та, не долго думая, при первой же возможности клюнула палец настырной девицы. Судя по всему, спор преподавателя и ученицы грозил перерасти в истерику последней, но тут Снейп заметил Малфоя, кивнул ему, что-то сказал вспыхнувшей слизеринке и вернулся на свое место за преподавательским столом.
— Дра, эта сова сидит тут уже полчаса и никого к себе не подпускает, — сказал Крэбб, когда Драко сел на свое место и принялся за еду.
Птица бочком прошла по столу и остановилась напротив Драко, глядя на него круглыми глазами и тихо ухая. К ее лапке была привязана небольшая посылка, на которой он разглядел надпись «Мистеру Драко Малфою, Хогвартс. Лично в руки». Искренне недоумевая, он отвязал сверток, и сова тут же взмыла в воздух, а Драко разорвал оберточную бумагу. Внутри оказался конверт с запиской и продолговатая коробочка. Решив сперва заняться конвертом, он вскрыл его и вытащил оттуда лист пергамента.
«Лучший подарок для такой ищейки». Без подписи. Драко с подозрением покосился на коробочку. Потом отложил пергамент и открыл ее.
Ему подарили снитч.
Внутри, на белой атласной подушечке, свернув крылышки, лежал золотой шарик.
И вот теперь он, гадая, от кого это, сидел завтракал, время от времени бросая взгляды на гриффиндорский стол.
В этот самый момент в Большой Зал влетела Гермиона и устремилась к Гарри. Приземлившись на свободное место рядом с ним, она, безжалостно оторвав его от еды, начала допрос:
— Ты мне так и не ответил на вопрос, как тебя угораздило спустить на Малфоя дементора, — она выжидательно уставилась на него.
Гарри с полным ртом промычал что-то, что, при желании, можно было принять за довольно вежливое предложение пойти погулять.
— И что ты вообще делал в одном помещении с Малфоем? — продолжила атаку мисс Совершенство.
Гарри с негодованием посмотрел на нее (Малфоевская школа) и снова отвернулся к тарелке.
— И где ты был сегодня ночью? — не унималась Гермиона, — тебя не было в башне, зато на седьмом этаже снова появилась комната, в которую я, впрочем, войти не смогла, — она пристальным взглядом изучала лицо Гарри, но следы преступления нашла у него на шее, — и у тебя на шее стоит шикарный засос, — обвиняюще заявила она и снова выжидательно уставилась на Поттера. По-видимому, ожидая чистосердечного признания.
Гарри замер в замешательстве, но уже в следующую секунду очень удачно изобразил искреннее недоумение и, смерив Гермиону возмущенным взглядом, снова отвернулся.
— И еще я слышала, — она вздохнула и продолжила бомбардировку фактами, — что Малфой сегодня не ночевал в своей спальне.
Гарри застыл, но, впрочем, ненадолго. Уже через секунду он отмер, схватил Гермиону за руку и поволок к выходу из зала. Гриффиндорка ничего не понимала и поэтому довольно активно сопротивлялась, но это, судя по всему, нисколько не впечатлило Гарри — он с удвоенной энергией потащил ее подальше от множества любопытных ушей и глаз.
Проводив взглядом весьма решительно настроенного, судя по выражению лица, Поттера и упиравшуюся Грейнджер, Драко вздохнул и вернулся к своему завтраку, как ни в чем не бывало игнорируя Пэнси, преданными глазами смотревшую на него с почтительного расстояния. С недавних пор к восхищению и обожанию у нее прибавился довольно сильный страх — она боялась, что белокурый слизеринский принц снова наорет на нее. Впрочем, сегодня признаков неблагосклонности он не проявлял, и она потихоньку пододвигалась все ближе к нему.
Драко покончил с основным завтраком и теперь, когда перед ним была чашечка ароматного горячего кофе, решил больше внимания уделить подарку. В очередной раз задавшись вопросом «От кого?», он протянул руку и осторожно вытащил снитч из коробочки. Несколько секунд золотой шарик неподвижно лежал на его ладони, потом расправил полупрозрачные крылышки и, лениво ими трепыхая, завис над столом в полуметре от Малфоя. Драко, как загипнотизированный, восхищенно смотрел на золотую искорку, и тут произошло непредвиденное…
Снитч зевнул. Он продемонстрировал несколько рядов безупречно острых зубов и начал медленно отлетать от совершенно опешившего Малфоя.
Драко, не отрывая ошалелого взгляда от уплывшего уже куда-то под потолок снитча, пожал плечами. Тем временем снитч решил, что разбег достаточно солидный, и с пронзительным писком устремился вниз, к замершему слизеринцу. Драко пригнулся, и истошно пищащее зубастое чудовище просвистело над ним и пошло на новый заход. Больше Драко ждать не стал. Опрокидывая скамью, он вскочил и бросился из зала, по коридорам, куда-нибудь, где этот маленький монстр его не достанет. Монстр летел за ним, издавая звуки в диапазоне от противного писка до громоподобного рева, и при этом умудрялся отчетливо лязгать зубами, чем заставлял слизеринца прибавить шагу.
Ворвавшись в какой-то пустой класс и захлопнув за собой дверь, Драко отошел к окну и в изнеможении оперся о подоконник. Чудовище немного поломилось в дверь, а потом все стихло. Впрочем, ненадолго. Не успел слизеринец перевести дух и унять бешено колотящееся сердце, как за дверью раздался вой. Звук нарастал, а в следующую секунду завывающая мерзость, пробив в двери дыру, прорвалась в класс и начала выписывать замысловатые зигзаги, рассыпая золотые искры. Следом за псевдо-снитчем в класс ворвался Поттер, едва не снеся дверь с петель, бросился к Драко и сгреб его в объятья, укрывая от золотого монстра своим телом. Выведя особо замысловатую кривую, снитч издал последний вой и взорвался фейерверком золотых и серебряных искр.
В наступившей тишине Малфой услышал отчаянный стук двух сердец и испуганный шепот Гарри:
— Ты в порядке? — гриффиндорец взял ладонями его лицо и встревоженно смотрел ему в глаза. Драко слабо улыбнулся и уткнулся носом в шею Гарри, обещая себе выяснить, чьи это были происки.
За всеми этими переживаниями они с Гарри не заметили мгновенной вспышки головной боли, а в следующую секунду от двери раздалось покашливание. Подняв голову, Драко с изумлением обнаружил, что в классе полно народу, что в первом ряду стоят Грейнджер, которая странным взглядом смотрит на них и чему-то кивает, и Уизли, выпучивший глаза и раскрывший рот от удивления. А в дверях возвышается МакГонагалл и, чуть заметно улыбаясь, покашливает, привлекая к себе внимание.
— Могу я узнать, что это был за шум? — необычно мягким голосом спросила замдиректора. Драко пожал плечами, потом произнес:
— Кто-то прислал снитч, вооруженный зубами, который напал на меня. Впрочем, он оказался всего лишь фейерверком, — он снова пожал плечами, давая понять, что больше ничего сказать не может. МакГонагалл кивнула, бросила на них еще один загадочный взгляд и вышла. Следом за ней потянулись ученики, многие из которых, вытягивая шеи, с интересом смотрели на обнявшихся парней. Чрез минуту в классе остались только они двое и еще Грейнджер, Уизли и Паркинсон. Первой дар речи обрела Пэнси:
— Как ты мог?!!! — завизжала она. — Как ты посмел?!!! — выкрикивая ругательства в адрес лично Драко и всего рода Малфоев в целом, она, заливаясь слезами, выбежала из класса.
— Рон, — начал Гарри, умоляюще глядя на лучшего друга.
— Не верю своим глазам, — хрипло заявил Уизли, — Гарри, это же Малфой!
Гарри открыл было рот, чтобы начать оправдываться, но Драко решил, что лучше оставить их одних. В конце концов, вряд ли Уизли способен сразу признать Драко в качестве любовника Поттера, так что, это может и подождать. А вот обаять Грейнджер надо попытаться прямо сейчас. Она, конечно, грязнокровка, но девица умная и с ней можно найти общий язык.
Все это пронеслось в голове у Драко в долю секунды и он, выскользнув из объятий Гарри, с улыбкой сказал:
— Знаешь, Грейнджер, я недавно в домашней библиотеке раскопал жутко интересную книгу, — он подхватил Гермиону под локоть и, отметив, что при слове книга глаза гриффиндорки заблестели, увлек ее к выходу. На пороге он чуть задержался, пропуская ее вперед, обернулся и, бросив полный нежности взгляд на Поттера, выскользнул из класса.
Рон, все еще не верящий своим глазам (Гермиона ушла с Малфоем! И взгляд, который хорек бросил на его лучшего друга…), обернулся к Гарри.
— Рон, нам надо очень серьезно поговорить, — решительно заявил Поттер.
Когда через полчаса он попытался коснуться сознания Драко, у него ничего не получилось. Связь прервалась.
* * *
Через три дня заметно подросший за последнее время совенок влетел в магазин по адресу Диагон-аллея, 93, и бросил на прилавок пухлый конверт.
— Отлично. Братец Ронни прислал отчет, — сказал один рыжеволосый молодой человек другому, похожему на него как две капли воды.
— А это что?
Они с удивлением разглядывали лист пергамента, исписанный рукой Гарри.
— Что? — Фред быстро прочитал написанное и с таким удивлением воззрился на пергамент, словно тот его укусил, — благодарность от Малфоя? Мерлин… Джордж, скажи, что это ночной кошмар?! — взмолился он у брата, но тот лишь покачал головой.
А еще через неделю «Снитч Малфоя» появился в витрине хохмазина «Удивительные Ультрафокусы Уизли» на Диагон-аллее, 93. В небольшой аннотации к каждому снитчу было пояснение необычного названия: «в честь первого, на ком был испытан».
Как ни странно, Драко даже не разозлился, когда об этом узнал. Может, потому, что первая партия из десятка золотых монстриков досталась ему?...
Vova
