Засада

Весна. Майское солнышко одинаково ласково припекало макушки достойных сынов и дочерей Гриффиндора и Слизерина. И вовсе не потому, что в классе потолок от древности обвалился, а потому, что урок проходил на свежем воздухе. Профессор Спраут показывала детишечкам, как ухаживать за милыми ярко-оранжевыми цветочками, напоминающими ноготки, под названием «Слепая ярость». Мальчик по имени Гарри Поттер с удивлением отметил, что его доселе прилежная и усидчивая подруга Гермиона сегодня совсем не слушает учителя. Более того — она протиснулась сквозь толпу прямиком к нему, ухватила за рукав и оттащила на пару шагов.

— Ты чего, Гермиона?

— Всё, — прошипела она. Личико девушки покраснело. «Нанюхалась «Слепой ярости», — с ужасом подумал Гарри. — «Сейчас как начнет меня мутузить!»

— Не могу больше, — продолжала она. — Твой друг меня совсем извел. Может, ты для общего развития поинтересуешься его делами?

— Чего? — не понял Гарри.

— Ничего! Ты что, ослеп на оба уха? — она схватила его за подбородок и развернула к классу. — Посмотри на это!

— На что?

— Рррр, — зарычала Гермиона. — Рон, твой друг, помнишь такого?

— А что с ним? По-моему, всё прекрасно!

— Разуй глаза, очнись, глянь, куда он смотрит?

Гарри разул. И поставил кеды в сторонку, чтобы уж теперь-то наверняка узреть то, что так взволновало Гермиону.

— Ну? — нетерпеливо дергалась подруга.

— Ну… — задумчиво потянул Гарри. — Он смотрит…

— На Малфоя он смотрит! — не выдержала девушка.

— И что?

— А то, что он на него уже вторую неделю так смотрит!

— А что Малфой? — Гарри был окончательно сбит с толку. Какая корысть на Малфоя смотреть?

— А то, — Гермиона грозно завращала глазами. Гарри икнул. — Привожу статистику: Малфой показал ему язык — два раза, демонстративно отвернулся — десять раз, послал… не буду говорить куда, еще пойдешь — заблудишься… — восемнадцать раз! И это, заметь, только за этот урок травологии! А этот гаврик за вышеозначенные две недели домогается до меня с дурацкими просьбами. Я в ваших мальчишечьих соплях ничего не смыслю — мне хватит и Лаванды, что по Рону убивается. Так что вручаю его любовные терзания тебе! — и она демонстративно задрала нос, зашагав на своё место.

* * *

Гарри ничего не понял, но, встретившись глазами с безумным взглядом Рона, решил всё выяснить нынче же вечером. Пока он усиленно думал, с чего бы начать расспросы, Рон сам подошел к нему. Ох, зрелище было, что ни на есть самое печальное. Глаза — как у побитой больной собаки, нервная блуждающая улыбочка в сочетании с веснушками на то бледнеющем, то краснеющем лице.

— Аж плакать хочется, — вместо приветствия произнес Гарри.

— Кхе-кхе, — громко прокашлялась проходящая мимо стопка книг с ногами Гермионы. — Вот именно.

Рон согласно кивнул, тяжело вздохнул и уселся в кресло.

— Валяй, бухти мне, как в наш магический век последователи Вольдеморта бороздят просторы имения Малфоев, — развязно начал Гарри, развалившись в кресле напротив. При фамилии «Малфой» роново лицо опять сменило цвет.

— Ох, Гарри… Гермиона тебе рассказала?

— Господи, Рон, об этом весь факультет судачит!

Рон едва не упал в обморок, и Гарри скоренько заверил его, что пошутил.

— Ну, вообще-то, сложно не заметить, — соврал он.

— Гарри, ты мой самый лучший друг! Я в такой засаде! — быстро заговорил Рон. — Понимаешь, я ненавижу Малфоя. Он отвратительный, скользкий, язвительный, циничный, неприступный… и такой красавец, черт возьми! Как, скажи на милость, теперь поддерживать своё реноме, если я втрескался в него по уши? Как теперь бить ему морду? Как засовывать в штаны заколдованных кровожадных пиявок?

— Это было жестоко, — отметил Гарри. — Малфой потом мылся только в ванне для старост в гордом одиночестве. И не загорал ниже спины.

— А со слизняками тогда что? Высшее проявление гуманизма? Меня ими рвало полдня! А за пиявки я даже извиниться хотел. Кому, право, нужна такая жестокость… Но он швырнул в меня мисс Норрис и сказал, что на такую мерзость способны лишь нищие никчемные колдунишки-дилетанты! А мне вдобавок от Филча досталось… Ни за что!

— За пиявки. И кошку.

— Не суть!

— Ну, раз ты теперь не можешь бить ему морду… — Гарри наморщил нос, вспоминая. — Подари ему цветов.

— Чего? — синие глаза Рона расширились.

— Не «чего», а «какие». Коготки. И винтики.

— У тебя не хватает винтиков, Гарри, — Рон демонстративно повертел пальцем у виска, огляделся и понизил голос. — Как жить дальше… Представь: я возле слизеринской гостиной топчусь в ожидании Малфоя. С веником. Умереть — не встать.

— М-да… — потянул Гарри. — Здесь нужен план. Коварный и беспроигрышный план!

— По коварству — это у нас Симус специалист, — просиял рыжий.

— Болтун он, твой Симус, — возразил Гарри. — Дин слишком мечтательный, Невилл вообще дите неразумное… И вообще они по женской части.

— А ты? Ты сам по какой части? — если прислушаться, в голосе можно было уловить нотки надежды.

— По филейной, — отшутился Гарри. — Грудинка, там, лопатка… Мозжечок… Шучу. Я еще не определился.

Рон печально вздохнул.

— Но хоть поможешь мне?

— Ронни, — хриплым грубоватым голосом ковбоя с дикого запада произнес Гарри и положи ему руку на плечо. — Или я тебе не друг?

Оба рассмеялись и, обнявшись, отправились в спальню — спать, между прочим, а не за тем, что вы там себе подумали, испорченные девчонки и мальчишки!

* * *

Бедный Малфой! Он и не подозревал о неслыханной доселе афере гриффиндорского трио. То есть дуэта — потому что Гермиона наотрез отказалась помогать Рону в завоевании Малфоя. Время для сердечных дел, разумеется, было крайне неудачным — близилось время Х, то есть экзамены. Задачка была непростая: влюбить Малфоя в Рона, успешно сдать всю эту магическую ересь и с чувством выполненного долга отправиться на каникулы. Грядущая разлука с объектом воздыхания начисто выбивала Рона из колеи, отчего он становился еще более рассеянным и неряшливым.

Запасшись для конспирации свитками, конспектами и парой бутербродов, мальчишки отправились на берег озера. Оба влезли на дерево и уселись поудобнее.

— Итак, начнем. Рон, мне кажется, что ты не влюблен. Ну, посуди сам, как можно полюбить Малфоя?

Рон открыл рот — видимо, он знал множество способов, но Гарри жестом остановил его и продолжил.

— Это означает, что ты не влюблен, а просто хочешь его. После того, как ты с ним… ну, сам понимаешь, до тебя дойдет, что ты жестоко ошибся в чувствах. Сделаешь ему ручкой и женишься на Лаванде. Это сильно упрощает задачу. Достаточно затащить Малфоя в постель и показать ему… Ну, в общем, ты понял, что показывают в таких случаях. Для того, чтобы достичь цели, нужно поместить вас… в… экспериментальную среду… Тьфу, убью Гермиону, — чертыхнулся он, копаясь в бумажках. — Короче. Создадим вам экстремальную ситуацию, в которой он сам к тебе потянется. Можно, скажем, так: я заманю его в Запретный лес и начну вытряхивать из него душу. Или что там у него есть в штанах. А ты появишься, словно Спайдермен, и восстановишь липовую справедливость. То есть… — Гарри снова посмотрел на пергамент, — …фиктивно спасешь ему жизнь. Понарошку, если ты не понял. Потому и бить меня надо аккуратно.

— Я знаю заклинание, рисующее фальшивые синяки! — с восторгом сообщил Рон. — А можно, я не буду Спайдерменом — у меня арахнофобия, забыл? Лучше Бетменом!

— Годится, — покровительственно сообщил Гарри. — Ты спасаешь Малфоя, он весь в слезах — да, уж я устрою ему, давно мечтал! — и благодарностях, будет предлагать тебе награду за спасение его слизеринской чести. Вот её-то ты и возьмешь. Потому что даже такие богатеи, как Малфой, в Запретный лес с карманами, полными денег, не ходят! Так что кроме чести ему отдавать будет нечего!

Рон согласно закивал головой, с замиранием сердца выслушивая друга.

— Можно разнообразить процесс: я напугаю его до полусмерти и скажу тебе, где он лежит. Ты пойдешь, подберешь тельце и будешь выхаживать в тайном месте. Бункер какой-нибудь глухой прекрасно подойдет. Когда очухается (а можно и не дожидаться, чего уж там, извини, конечно!), несмотря на все ваши разногласия, будет тебе по едва не достигнутый гроб жизни благодарен. И, опять же, ты этим воспользуешься. А можно совместное наказание у Снейпа заработать… Но это чревато… в общем, Снейпом и чревато, что уж тут говорить!

— Дурацкий план, — неожиданно раздался голос из-под дерева. — Мир населен дилетантами! — белокурая макушка качнулась из стороны в сторону, острый язычок зацокал неодобрительно и разочарованно. — Учиться, учиться, и еще раз учиться! Сгодятся свечи, виноград, дурманящий аромат сандала в воздухе, черные шелковые простыни, интимная обстановка… а не ваша доморощенная бандитская романтика!

Гарри свесился с ветки вниз головой на манер летучей мыши.

— А если будет вся эта хрень, что ты перечислил, — хитро улыбнулся он и пошел в наступление. — Пойдешь на свидание?

Драко Малфой поднял голову и прищурился.

— А пойду. Только пусть Уизли захватит тебя с собой, а то один он не справится.

Чмокнув Гарри в нос, Малфой поднялся и направился в замок.

— Будет тебе интим, зараза такая, — Гарри спешно потер кончик носа. — Особенно свечи. И не в ухо, и не в глаз, догадайтесь-ка с трех раз! — Он рывком подтянулся и посмотрел на Рона. Тот сидел бледный, как Вольдеморт, изо всех сил держась за ствол дерева.

— Он нас слышал… — пролепетал он.

— Плевать, — беспечно махнул рукой Гарри. — Он согласился на свидание с тобой!

— С нами, — решительно поправил его Рон.

— Что я, одичал, что ли? Свечи — еще куда ни шло… Всё остальное будешь делать сам! А будет сопротивляться — перекроем кислород… Я хочу сказать — ты же сильнее физически. Мы устроим этот самый интим, пока суть да дело, я украду у него волшебную палочку и смоюсь, и тогда… — тут он снова камнем упал с ветки, дабы убедиться, что никакая сволочь их не подслушивает. Колени о резкого движения разогнулись, а Гарри пребольно навернулся на грешную землю. Рон сполз следом на манер Винни-Пуха.

— Пойдем, найдем Гермиону, — простонал Гарри, потирая ушибленный локоть. — Насчет экстерьера надо бы проконсультироваться…

— Чего?

— Говорю, внешний вид чтобы достойный у тебя был.

— Аааа…

* * *

Гермиона, увидев возле дверей спальни для девочек две помятые, но решительные рожицы, хотела поубивать их на фиг, но потом решила, что кроме них с ней никто дружить больше не соглашался (иноземец Крум был не в счет), и сказала, что зайдет к ним через полчаса.

— Не годится, — критиковала Гермиона.

— Но из парадно-выходного у меня только этот старый смокинг Билла! — Рон в отчаянии заламывал руки. Гарри сидел на подоконнике и пробовал курить сигареты Финнигана. Получалось… в общем, не получалось совсем; парень сидел в дыму, кашлял и ругался.

В качестве территории для проведения боевых действий был выбран старый заброшенный класс. Черные шелковые простыни приволокла Гермиона. Она по старинной, выработанной на первом курсе привычке тырила всё, чего ей не хватало в жизни, у профессора Снейпа. Гарри и Рон даже не задумались, как девчонка узнала, что они у него есть и уж тем более при каких обстоятельствах она завладела этими постельно-бельевыми изысками.

— И куда мы это постелем? — Рон нервно потрясал простынями. — Не на парты же!

— Ну, и не на пол, — резонно добавил Гарри. — Этот Малфой такой затейник, право слово! Простыни… К чему такие церемонии…

Оба выжидательно смотрели на Гермиону. Девушка фыркнула.

— Подушки по всем факультетам воруйте сами. Я уже и так с этими простынями намучилась. Снейп от раза к разу так над Запирающими заклинаниями изощряется, сил нет!

— А ты всё воруешь, — укоризненно сказал Гарри.

— Ради вас, дурачьё! Напомнить? Шкура бумсланга для Оборотного зелья — мне, что ли, нужна была? Ага, как Вольдеморту валидол!

— Ладно, не кипятись, — смиренно попросил Рон. Он уже переоделся в ужасно узкие джинсы и бледно-голубую рубашку из жатой ткани. — Посмотри, как я выгляжу.

— Ништяяяк, — потянул Гарри. Он как раз доел пирожок с яйцом и потянулся масляными пальцами к рубашке. — Почем матерьяльчик?

Рон хлопнул его по руке.

— Бешеных денег стоит. Пришлось кнаты в галеоны переколдовывать. Да еще в бешеные. Один даже продавца за палец тяпнул!

— Хагридова школа! — гордо сказала Гермиона и сделала шаг назад, дабы осмотреть друга получше.

Гарри укоризненно покачал головой.

— С кем я повелся! Ворюга и фальшивомонетчик! — и дико заржал.

— Зато синяков тебе понаставлю настоящих! — пообещал Рон. — Кстати, Гарри, ты тоже должен… приодеться.

— Зачем? — он ловко спрыгнул с подоконника, развел руки и медленно, покачиваясь, повернулся вокруг своей оси.

— Не льсти себе, — скривился Рон. — Я сейчас по сравнению с тобой принц.

— Так и надо, — поддержала Гермиона Гарри. — Иначе Малфой, не дай Мерлин, западет на Гарри.

Рон почесал в затылке.

— Может, ему личико чем-нибудь прикрыть, а? — обратился он к Гермионе. Девушка закатила глаза.

— Не дури, Рон. Малфой меня ненавидит еще больше, чем тебя. Я, кстати, вообще не понимаю, с чего это вдруг он так легко согласился…

— Поэтому будьте начеку, ребята. Удачи, — и Гермиона ушла.

* * *

Гарри еще раз придирчиво оглядел друга. Рон по такому случаю даже причесался и стал весьма симпатичным. Если бы не этот вечно приоткрытый как бы в удивлении рот… Ммм…

— Губы, — решительно произнес Гарри.

— Что?

— Надо, чтобы они влажно блестели, — с видом знатока произнес Гарри. — У Невилла где-то есть бальзам, у него зимой вечно губы трескаются, я сам видел, как он им мажется. Тайно.

С этими словами Гарри полез в тумбочку Невилла, и через минуту вылез оттуда с торжествующим «Та-да!»

Рон, морщась, осторожно нанес бальзам. Губы и вправду блестели. Влажно. Гарри невольно облизнулся.

— Надо бы проверить, — голос немного сел. — Ведь прежде чем затащить Малфоя в кровать, тебе придется его поцеловать. Да так, чтобы ему понравилось. Иначе весь гениальный план Живоглоту под хвост.

Рон с готовностью кивнул, и обрадованный Гарри сделал шаг навстречу, приготовившись немедленно определиться с ориентацией и даже зажмурился.

— На, — Рон пихнул ему в руку бальзам. — Намажься и оближи. Если невкусно тебе покажется — мне скажешь.

Гарри едва удалось скрыть разочарованный вздох.

* * *

Малфой не был бы собою, если б не предпринял контрмеры. На военный совет были вызваны ближайшие соратники по партии: Крэбб и Гойл. Они засели в Слизеринской гостиной и внимательно слушали своего лидера.

— Итак, господа, спешу вас обрадовать. В меня втюрился рыжий оболтус по фамилии Уизли, — терпеливо втолковывал Драко. — У бедняги крышу снесло, хоть святых выноси, и он подрядил Поттера пригласить меня на свидание.

Гойл хрюкнул и ткнул Крэбба локтем в бок.

— Я согласился.

Если бы эти «оба двое» не были бы безгранично тупыми, то упали бы в обморок. А так они просто хлопали глазами и пооткрывали рты.

— Это как? — промямлил Крэбб.

— Сказал бы я тебе «как», да народу больно много, — прошипел Драко и продолжил: — Чего мне это стоило, господи… Ладно, к делу. Господа, я своим согласьем любовь не опошлил, я лишь пожертвовал своей репутацией для величайшей развлекаловки. Итак, порядок такой. Первым делом ты, Гойл, украдешь у Криви волшебную фотокамеру. Весь процесс нужно будет снимать, а уж как поступить со снимками — мы потом решим. Вторым делом запоминайте знаки. На каждый такой знак вы должны будете совершить заранее оговоренное действие. Я понятно выражаюсь?

Оба кивнули. Нерешительно. Чем и привели своего босса в бешенство, но Драко держался молодцом. Папочкина школа.

— Хорошо, — выговорил он, вытирая пот со лба. — Давайте определяться…

* * *

Пока слизеринцы определялись, Гермиона не теряла времени даром. За считанные минуты до начала свидания она ворвалась в гостиную с баночкой в руке.

— Вот! — она торжествующе потрясла баночкой. — Достала!

— Это еще зачем? — с некоторым подозрением спросил Гарри.

— Ну, я прочла много книг… Это Рону понадобится, когда Малфой сдастся под натиском его… неземного очарования, — она хихикнула. — Любрикант называется. — У Снейпа сперла, — неодобрительно проворчал Гарри. — Небось, для себя варил, а ты изъяла.

— Что-то пахнет оно мерзковато, — Рон отшатнулся от банки.

— Спокойно, братцы. Ну, у Снейпа, и что с того? У него таких склянок в лаборатории пруд пруди. Еще сварит…. чего? — спохватилась она. — Для себя? — и густо покраснела.

— Не возьму я эту дрянь, — Рон пошел в отказ.

— Бери, не прогадаешь.

— А чего с ней делать-то?

Гермиона популярно объяснила.

— Ух, ты, — восхитился Гарри, а Рон стал пунцовым и спрятал баночку поглубже в карман мантии.

Гермиона проводила мальчишек с баночкой и простынями до старого класса, напутственно чмокнула в щечку и резво поскакала в сторону слизеринских подземелий.

Рон заметно нервничал и постоянно перекладывал заветную баночку в разные места.

— Не психуй, — пытался вразумить его Гарри. — Это же всего-навсего Малфой, а не Бред Питт какой-нибудь.

— Ты не понимаешь! — волновался тот. — Он… восхитительный… Рядом с ним я чувствую себя богом!

— А я рядом с вами обоими чувствую себя идиотом, — в сторону сказал Гарри и принялся разворачивать шелковые простыни профессора Снейпа. Они были скользкими и норовили лечь неровно. Гарри ругался, покрылся испариной, но сделал свое черное дело. Рон, как водится, стоял в сторонке и охал.

— Так, сейчас Малфой придет, — Гарри бросил взгляд на часы. — Давай, раскладывай виноград. Я тут еще бутылочку огневиски припас…

— Паленое?

— Да нет же. Для такого случая у Финигана под кроватью прошелся…

— И этот человек называл Гермиону ворюгой! — Рон закатил глаза.

— Вам с Малфоем пользительно будет, — проигнорировал его воздыхания Гарри. — Расслабитесь… А я пошел спрячусь в засаде. Спросит — скажешь, что я ушел за презервативами. Или что-нибудь в этом духе, — Гарри взмахнул ладонью и скрылся в близлежащем старинном гардеробе.

Как по волшебству, в дверях появился Драко — великолепный, неприступный рыцарь в сверкающих доспехах. «А Гарри хотел его…. в Запретном лесу… Как можно!» — успел подумать Рон, прежде чем Драко подошел вплотную и полушепотом выдохнул:

— Наливай…

* * *

Они уселись друг напротив друга. Малфой смотрел чуть исподлобья, но прямо в глаза. Рон, в свою очередь, глаза отводил; рука, разливающая спиртное, не дрожала лишь благодаря годам тренировок.

— А где ананасы? — невинно поинтересовался Малфой. Гарри в шкафу фыркнул, но успел зажать себе рот ладонью.

— Сударь гурман? — попробовал пошутить Рон и поднял одну бровь.

— Сударь на диете.

— Вот дерьмо… То есть, я хотел сказать, ну нет у меня ананасов. Сударь виноград изволил заказать третьего дня.

— Ладно, — снисходительно прищурился Драко, разглядывая янтарную жидкость в бокале. Рон немного успокоился. — Окосеешь, — заметил Драко. Рыжий вздрогнул, отвлекся от созерцания спасительного шкафа и посмотрел на слизеринца.

В молчаливом напивательстве прошел час… Локти на столе, почти пустая бутылка «Огневиски», общипанный остов виноградной веточки…

— Мал… Драко, — поправил себя Рон.

— Ннну? — блондин с трудом поднял голову, лежащую на руках на столе. Глазки мутные, губа слегка прикушена… Развратное очарование.

— Я тут, это… — в кармане Рон нервно вертел заветную баночку. Он совершенно не знал, как это сделать, как сообщить ненаглядному блондинчику, что он написал для него ни больше, ни меньше, а стихотворение! Уизли, между прочим, кому попало вирши не ваяют! Что означало только одно — чувства Рона были высоки. А кое-что так вообще забиралось всё выше и выше. Ежишь-мария, и какого хрена я напялил эти узкие джинсы?

Драко тем временем бросил взгляд на дверь и подался вперед.

— Стихи написал, — сердце рыжего как-то страдальчески булькнуло.

Драко, казалось, это ничуть не удивило. Гарри, наблюдавший в дверную щелочку из шкафа за происходящим, в мыслях обматерил Драко за бесчувственность и повздыхал аккуратненько, что Рон ему, Гарри Поттеру, никогда не писал стихов!

— Почитай мне, — попросил Драко и склонил голову набок.

Рон попытался подняться. Но то ли от волнения, то ли от огневиски он охнул и сел на место. Слизеринец вышел из-за стола, подошел и протянул руку.

— Негоже декламировать сидя.

«Мама дорогая», — Рон неуклюже ухватился за руку, и вот они уже стоят друг напротив друга.

— Я поддержу.

От голоса Малфоя Рон терял множество способностей, коими человека от рождения наделяет природа: ходить, говорить и думать. С превеликим трудом он принялся читать по памяти.

— Я желаю тебе неудачи,

Заслоню, защищу, затушу…*(с)

За дверью послышался топот, и Драко испугался, что вот-вот его гениальный план рухнет из-за этих двух неуклюжих слонопотамоподобных Крэбба и Гойла. А требовалось всего ничего: затащить рыжего в кровать, раздеть (или пусть сам разденется, что я, нянька, в самом-то деле?!) и смыться, а вместо себя подсунуть ему Крэбба и Гойла. Заснять всё это на пленку и шантажировать. Цена — Поттер. На неделю, не меньше. Иначе — позор на всю школу, которая этого не забудет лет двести.

— В жизни не слышал ничего прекраснее, — выдохнул Драко, поглаживая веснушчатую щеку большим пальцем, одновременно касаясь пальцами мочки уха. — Ронни, крошка, а где Поттер?

Рон стоял с закрытыми глазами. В это время дверь отворилась, и в комнату на цыпочках проскакали Крэбб и Гойл в чем мама родила. И шасть — прямиком за шкаф, где прятался наш герой. И вмиг стало ясно — надо предупредить Рона, что Малфой пришел не один, что Малфой с кузнецом пришел! С двумя, если быть точным. Это ж… молотом, прости господи, по наковальне! Бедный мой, дорогой Рон! И отважный Гарри Поттер, возжелав оправдать звание героя, решился покинуть свой шкаф…

От неожиданного вопроса Рон открыл глаза. Но голые слизеринцы уже сховались, и он их не увидел. Зато он увидел Гарри.

— П-п-поттер? — переспросил Рон. И тут он увидел его.

Гарри полз, уподобившись земляному червю, порешив, что при максимальном соприкосновении тела ползущего с площадью поползновения, шуму издаешь меньше (надо сказать, физику им в Хоге не преподавали (прим. автора), и тактику ведения боя тоже. Иначе бы для отвлекающих маневров в противоположный угол комнаты была бы брошена граната.)

Ползучий Поттер при этом строил страшные пантомимы на лице, но зачем — Рон так взять в толк и не смог — срок был слишком короткий.

«Только бы Малфой не обернулся!» — мелькнуло в голове у рыжего. И откуда только храбрость взялась — мальчишка принялся целовать Малфой. Тот едва не лишился чувств от такого напора, но успел отметить, что целовался Рон нежно, хоть и чересчур порывисто. Обуздав свои гормоны, паровозиком побежавшие «в гору», Драко решил, что пора перейти к самому интересному. Прервав поцелуй, он провел пальцами по губам Рона и предложил:

— Посмотрим, что там у нас, — кивнул он в сторону импровизированного ложа — подушки, накрытые черной шелковой простыней самого профессора Снейпа.

— Блин, что деется, — пробасил голый Гойл за шкафом.

— Наш шеф совсем сдурел, целоваться с Уизли, — вторил ему столь же голый Крэбб.

— А это что за тварь дрожащая? — Гойл ткнул толстым пальцем в сторону ползущего Гарри.

— Не было такого уговору, — подтвердил Крэбб, — чтобы всякие выползни портили нам малину. Предупредим шефа.

— Как? Мы же голые!

— Да тут, похоже, сейчас все будут голые. Так что мы несильно выделимся. Только червячка прижучим…

И толстяки покинули зашкафье, взяв гаррин след.

Гарри Поттер тем временем переводил дух за уроненным столом. Отсюда хорошо «простреливался» весь класс, а особенно хорошо — некое подобие кровати, что им удалось соорудить. Гарри бил себя по голове, словно Добби, укоряя себя за то, что сам толкнул лучшего друга в объятья коварного Малфоя. Надо украсть палочку, пока не поздно!

Драко тем временем уже мурлыкал под ласковыми пальцами Рона, улегшись на живот. Тот нежно поглаживал его вдоль позвоночника, слегка царапая в нужных местах, отчего слизеринская котяра прогибалась и с тихим присвистом втягивала воздух сквозь зубы, при этом ухитряясь молить Мерлина не потерять рассудок в нужный момент. (Просто Гай Юлий Цезарь какой-то (прим. автора). Если б ему дали машинку, он бы и крестиком начал вышивать, не иначе). Ласки рыжего тем временем достигли критической массы, и он потянулся за заветной баночкой.

— Рон, друг сердечный, что же ты со мной делаешь, — сокрушался Гарри, кусая губы. Взгляд его случайно упал на пол. Там стояла гладкая черная коробочка с монограммой «К.К.». Замочек щелкнул, и Гарри ахнул от изумления. Слева раздался шорох, и взору парня предстали крадущиеся голые слизеринцы.

— Так вот оно что! Ничего у вас не выйдет, хоть вы и голые! — зло прошипел Гарри.

— Расслабься, любимый, — шептал Рон в самое очаровательное ушко на свете. «Черт, надо было поинтересоваться, что сперва мазать… Наверное, надо начать с партнера, ему приятно будет…» — с этими обрывками когда-то мыслей он погрузил пальцы в содержимое баночки и аккуратно провел ими между ягодиц в самый…

— А— а— а— а— а!!! — Драко в жизни своей так не орал. И не бегал так быстро. Он вскочил, сбросил с себя Рона и принялся носиться кругами по комнате, размахивая руками и хватаясь периодически за задницу. За ним бежал Рон, абсолютно не понимая, как такой спортивный забег мог стать частью любовной игры; при этом он выкрикивал Драко, что никогда бы не сделал ему больно. За Роном припустил Гарри (одетый, в отличие от всех участников марафона) и пытался на бегу втолковать другу, что всё это свидание — большая подстава, и надо не за Малфоем бежать, а к выходу. Завершали марафонский забег голые Крэбб и Гойл. А из-за колонны притаившаяся там Гермиона без конца щелкала фотокамерой, обещая всем и каждому, что школа этого не забудет лет триста.

— И смех, и грех, — Гермиона промокала ушибы и синяки на своих друзьях отваром подорожника. — Как вы могли! Опуститься до такого!

— А чего ты ожидала, — хмыкнул Гарри и осторожно потрогал пальцами вздувшуюся скулу. — Это же свидание!

— Я не про ваш спринт, я про драку. Рон, не дергайся, будет хуже!

— Хуже уже не будет, — мрачно сказал Рон. — Малфой теперь ко мне и близко не подойдет.

— Ты всё еще любишь его? — возмутился Гарри. — После всего, что он с тобой сделал?

— А, — отмахнулся рыжий. — Мне вот только интересно, отчего ж он так возопил и вскочил, как ошпаренный? А всё было так прекрасно… Эх…

— Гермиона, — Гарри медленно повернулся к девушке. Его терзали смутные сомнения. — Что было в той баночке?

Она молча протянула Гарри склянку и отскочила на безопасное расстояние. Рон склонил голову, и они оба хором прочитали наклейку:

— «Скипидар»…

Переглянулись.

— Женщин не бьем, — хрипло сказал Гарри.

— Но пытать их никто не запрещал, — припечатал рыжий.

Гермиона ойкнула и выбежала из комнаты, мысленно пообещав, что если кто-нибудь, когда-нибудь, хоть пальцем, то репортажем марафона будут пестреть страницы всех колдовских журналов.

Мальчишки переглянулись.

— А мы-то думали…Оказывается, у Снейпа не роман с Гермионой, а ревматизм…

— Интересно, а что там у нас поделывает Малфой? — мечтательно потянул Рон.

В ту же секунду в комнату влетел крошечный бумажный голубь и опустился на ладонь Гарри. Он развернул его; это оказалось письмо.

«Поттер, только ты и я. Ночь, звезды, прохладный ветерок и шелест листвы Запретного леса…»

Гарри вздохнул. Ну, как же можно идти на свидание с этим чудовищем?

«…И прихвати с собой Уизли. Я уже одолжил у Грэйнджер сам-знаешь-что.»

Вот так-то оно, конечно, лучше.

— Что там? — обеспокоено поинтересовался Рон.

— Друг мой, — Гарри обнял его за шею и поцеловал. — Нас приглашают на свидание. В Запретный лес.

Рон смутился немного, покраснел и перечитал записку.

— Согласен, — выпалил он и прибавил: — Простор для забега в лесу куда шире!