— Ну же, Беллатрикс, сделай это. Убей меня. Сделай то, чего не смог сделать Вольдеморт. — Гарри слышал заклятия, доносившиеся с нижних этажей Хогвартса, там полным ходом шло сражение. Скоро Орден и авроры будут здесь, на Астрономической башне. — Я же знаю, что ты хочешь этого.
— Не смей произносить его имени, ты этого не достоин. — Истерично воскликнула темноволосая женщина. — Он…
— Вольдеморт мертв, я убил его. Смирись с этим, Белла, — со смехом сказал Гарри.
— Нет. Ты врешь, мальчишка. Темный Лорд жив, он не мог…
— Не веришь — смотри, — с этими словами Гарри откинул прядь волос со лба, где когда-то был легендарный шрам. — Шрам исчез. Как только я убил Вольдеморта, шрам исчез. Теперь веришь?
— Нет, нет… — отчаянно шептала Беллатрикс.
Они стояли друг против друга, порывы ветра неумолимо толкали гриффиндорца к краю смотровой площадки. Гарри ухватился рукой за каменный столб, всем своим существом ощущая пропасть позади себя. Он понимал, что это его последний шанс. Последний шанс умереть. Слишком много людей погибло из-за него, защищая его. Он не имел права жить дальше. Гарри знал, что Беллатрикс не сможет сбежать, ее все равно поймают. Как только Упивающиеся смертью, во главе с Вольдемортом вступили в замок, вокруг территории Хогвартса возник магический барьер, не позволяющий никому покинуть его.
— Скоро здесь будут авроры. Что тебе мешает убить меня? Смотри, я даже не буду сопротивляться. — Волшебная палочка Гарри упала на пол с легким стуком и покатилась, остановившись на самом краю смотровой площадки.
Все это время Беллатрикс озиралась вокруг, ее губы беззвучно шевелились. У Гарри даже мелькнула абсурдная мысль, что она молиться. Глаза женщины проследили путь волшебной палочки Гарри, затем Белла встряхнула головой и перевела взгляд на Гарри, глаза ее были безумны. Она подняла руку, в которой была ее волшебная палочка, направив ее прямо на лоб зеленоглазого юноши.
Ну же, чего она ждет? Гарри устало прислонился к холодной каменной колонне, чувствуя, что еще немного и помощь Беллатрикс уже не понадобиться, он просто упадет вниз с Астрономической башни.
— Я убью тебя, это самое меньшее, чего ты заслуживаешь, — наконец сказала женщина. Взгляд ее стал более осмысленным.— Но прежде ты мне скажешь, как пройти через барьер.
— Это невозможно, никто не сможет покинуть Хогвартс. — Гарри устало усмехнулся. — Это конец, Белла. В любом случае, это конец.
— Должен быть выход, — Беллатрикс замотала головой, ее длинные темные волосы развевались на ветру.
— Его нет. Скажи мне, Белла, это хоть стоило того? Служение Вольдеморту стоило Азкабана и…
— Я заставлю тебя рассказать, как отсюда выбраться, — пронзительно воскликнула женщина. — Круци…
— Нет, — внезапно на смотровой площадке появился третий человек — светловолосый юноша в окровавленной и местами прожженной одежде.
— Драко? — Беллатрикс слегка повернула голову в сторону внезапно появившегося юноши, острие ее волшебной палочки по-прежнему было нацелено на Гарри.
У Гарри уже не осталось сил удивляться тому, что здесь делает Малфой, когда все ученики должны находиться в Большом зале под охраной авроров.
— Тетя, я помогу тебе выбраться отсюда. Я знаю, как можно преодолеть магический барьер, который поставил Дамблдор. Но нам нужно спешить, скоро здесь будут авроры. Пойдем скорее, — юноша попятился назад, приглашая следовать за собой.
Нет, это невозможно, никто не может преодолеть барьер, лихорадочно размышлял Гарри, или все же может? Гарри попытался поймать взгляд Малфоя, но блондин упорно на него не смотрел. Беллатрикс нерешительно сделала один шаг и опять остановилась.
— Нет, как я могу верить тебе. Твой отец…Люциус предал нас, он предал Темного Лорда, перешел на сторону старого дурака.
— Верь мне. Я не мой отец…у меня в этой войне может быть только одна сторона, и я никогда не перейду на другую.
Беллатрикс сделала еще один шаг.
— А как же Поттер? Мы должны убить его.
Ну наконец-то вспомнили про меня, подумал Гарри, наблюдая, как колеблется кончик волшебной палочки, направленный на него.
— Мы должны спешить. Я сам убью его, — Драко холодно посмотрел на гриффиндорца.
Теперь уже две палочки были направлены на темноволосого юношу. Гарри выпрямился, устало прикрыв глаза, все его силы уходили на то чтобы стоять прямо — он хотел умереть, как отец…
— Авада Кедавра, — услышал гриффиндорец холодный и решительный голос. Сверкнул зеленый луч и ударил, но не в него, а в Беллатрикс Лестранж.
Гарри балансировал на грани сознания, пытаясь понять, что же произошло. Почему он еще жив? Малфой не убил его? Рука заскользила по каменной колонне, пропасть тянула его вниз, глаза закрывались. Гарри услышал отчаянный крик, прежде чем рука окончательно разжалась и его поглотила тьма…
* * *
Лунные и звездные лучи, причудливо скрещиваясь и переплетаясь, освещали больничную палату Хогвартса. На единственной занятой кровати спал темноволосый юноша. В рассеянном лунном свете его кожа казалась серебристой, а сам он почти нереальным, сказочным существом.
В комнате раздался приглушенный вздох, и от окна отошел человек, как будто весь сотканный из лунного света.
Подойдя к кровати, на которой спал Гарри, Драко пристально всмотрелся в лицо спящего юноши, любуясь им. Гарри казался таким близким, можно было протянуть руку и прикоснуться к этой восхитительной коже, к этим непослушным волосам…И в то же время Гарри был таким далеким…Если Гарри сейчас проснется, что он сделает? Закричит? Прогонит его?
— Я люблю тебя Гарри, — тихо сказал юноша. — Как же я тебя люблю…Если бы ты только позволил мне любить тебя…Если бы только позволил…
Дрожащая рука медленно приблизилась и нерешительно замерла в дюйме от вожделенного прикосновения, не решаясь сделать последнее движение. Драко мог чувствовать тепло, которое исходит от нежной кожи под его пальцами. Нет. Если Гарри проснется, он оттолкнет его… Драко отдернул руку и сжал ее в кулак, ногти больно впились в кожу ладони. Светловолосый юноша вернулся обратно к окну, прислонившись лбом к холодному и равнодушному стеклу, рассматривая залитый лунным светом школьный двор, озеро, лес…
Я твое повторяю имя
по ночам во тьме молчаливой,
когда собираются звезды
к лунному водопою
и смутные листья дремлют,
свесившись над тропою.
И кажусь я себе в эту пору
пустотою из звуков и боли,
обезумевшими часами,
что о прошлом поют поневоле.
(Ф. Г. Лорка)
* * *
*
Когда Гарри проснулся, за окном уже начало светлеть. Начиналось новое утро нового дня. Гриффиндорец задумчиво рассматривал до боли знакомый потолок, вспоминая события, из-за которых он оказался в больничной палате.
Гарри попытался определить свое физическое состояние: болела голова, почему-то отдавая резкой болью в глазах. Юноша прикрыл глаза, боль уменьшилась. Немного подождав, Гарри снова открыл глаза и повернул голову, осматривая палату, залитую серым утренним светом. Все было как всегда: ряды кроватей, тумбочки, около дальней стены шкафы с различными лекарствами. Гарри подтянувшись сел и взял с прикроватной тумбочки свои очки. Взгляд его пробежался по соседней кровати и замер — на кровати спал Малфой, одетый в почему-то изодранную и окровавленную одежду. Не обращая внимания на усиливающуюся головную боль, Гарри решил, что пора положить этому конец. Сколько еще Малфой будет его преследовать, как надоедливая тень?
— Малфой, проснись! Подъем! — достаточно громко, чтобы разбудить, сказал Гарри.
Драко тут же встрепенулся, просыпаясь. Гарри заметил, что вид блондин имел весьма жалкий: рваная и мятая одежда, растрепанные волосы, глубокие тени под глазами.
— Что…что случилось? — Драко поспешно сел на кровати, повернувшись к Гарри.
— Ничего не случилось. Просто, похоже, ты перепутал, серпентарий находится в подземельях у Снейпа, а здесь больничная палата.
— Гарри…
— Что-то я не помню, Малфой, что бы разрешат тебе называть меня по имени, — резко сказал юноша.
— Я просто подумал, что…, — тихо начал Драко, но Гарри прервал его.
— Подумал, что раз спас мне жизнь, то теперь находишься на особом положении? И чего же ты хочешь Малфой? Может публичной благодарности, или чтобы я позволил тебе поймать снитч на следующей игре? Ну же, Малфой, я же тебе так обязан. Ты, наверное, всю ночь мучился, думая, чтобы такое попросить. Деньги? Но они и так у тебя есть. Может мою метлу? Извини, но больше у меня ничего нет…Хотя постой, может, тебя интересует другого вида благодарность? Скажем, мой поцелуй или…Не об этом ли ты думаешь, когда так пристально смотришь на меня?
Скулы блондина окрасил легкий румянец. — Ты устал. Давай поговорим потом, когда ты будешь чувствовать себя лучше. — Драко спустил ноги с кровати, поднимаясь.
— Нет, мы поговорим сейчас, — отрезал Гарри. — Я не собираюсь этого больше терпеть. Почему, куда бы я ни пошел, я везде натыкаюсь на тебя? Стоит мне повернуться, и я вижу тебя. Что тебе нужно от меня Малфой?
В палате повисла напряженная тишина. Гарри хмуро смотрел на блондина, который, опустив голову, рассматривал свои руки.
— Я жду, Малфой.
— Хорошо, — Драко решительно поднял голову и расправил плечи, выпрямляясь. — Ты хочешь знать? Я скажу тебе…Все равно все уже знают об этом. — Драко набрал в грудь побольше воздуха и выпалил, — Я люблю тебя, Гарри. Я очень-очень сильно люблю тебя.
Серые глаза отчаянно всматривались в зеленые…
— Любишь? — спросил Гарри. Драко смог лишь кивнуть, так как горло судорожно сжималось от страха.
Гарри откинул голову назад и рассмеялся, злой смех разбился о звенящую тишину и затих. — Любишь? Да ты не знаешь, что такое любовь, Малфой. Избалованный змееныш, у которого всегда все было, — резко сказал Гарри.
— Не говори так, ты причиняешь мне боль. Гарри, пожалуйста, пожалуйста…
— Боль? Боль, Малфой? Да что ты знаешь о боли? Ты не знаешь, каково это — терять близких людей.…Вот где настоящая боль.
Я знаю, что такое боль, вчера я чуть не потерял тебя, хотел сказать Драко, но так и не сказал. Зачем? Все это бессмысленно…этот разговор… Как же это больно, как невыносимо больно…
— Я тебя ненавижу. — Слова проникали в сознание Драко быстро и неотвратимо, как самый сильный змеиный яд. — И мне абсолютно все равно, что ты чувствуешь, Малфой…
Драко развернулся, и спотыкаясь, выбежал из больничной палаты, чуть не столкнувшись в дверях с Гермионой Грейнджер.
— Гарри, это было слишком жестоко. Как ты мог? — потрясенно прошептала Гермиона, перед мысленным взором которой все еще стояли затуманенные болью и слезами серые глаза.
— Да ладно тебе, Гермиона, это всего лишь Малфой. Лучше расскажи, что произошло…всех Упивающихся схватили? Что с членами Ордена? Что говорит Дамблдор?
Глава 2. Письмо из прошлого.
— Нет, я не поеду! Вы не можете так со мной поступить! — возмущенно воскликнул Гарри, с негодованием смотря на директора. — Теперь, когда Вольдеморт мертв, вы не можете требовать, чтобы я поехал к родственникам на лето!
Разговор проходил в кабинете директора через два дня после финального сражения.
— Гарри, пожалуйста, — поморщился Дамбльдор, похоже, у Гарри стало входить в привычку разговаривать с ним на повышенных тонах. — Это для твоей же безопасности. Ты же знаешь, что Люциус Малфой предоставил нам списки с именами всех Упивающихся. К сожалению, некоторых пока не смогли схватить. И я опасаюсь мести с их стороны…
— Имена всех Упивающихся Смертью? Малфой вас обманул директор, наверняка в списках нет его имени. — Гарри вопросительно приподнял брови.
— Мистер Малфой нам очень помог, Гарри. После того, как он попал в Азкабан, он сменил свои приоритеты и стал помогать нам. Ведь это именно он предупредил нас о том, что Вольдеморт готовит нападение на Хогвартс…И Гарри, когда Люциус попал в Азкабан его допрашивали с помощью веритасерума. Он не убил ни одного человека по приказу Вольдеморта.
— Это говорит лишь о том, что Малфой слишком хитер, чтобы выполнять грязную работу своими руками. Почему я не могу поехать на Гримаулд Плейс?
— К сожалению, там сейчас никого нет, чтобы обеспечить твою безопасность, и мы не можем так рисковать. Гарри, обещаю, я заберу тебя от твоих родственников, как только это будет возможно. Это самое безопасное место для тебя…ну, может, еще поместье Малфоев.
Гарри задохнулся от возмущения, его до сих пор трясло, когда он вспоминал разговор, который произошел между ним и Люциусом Малфоем сегодня утром в кабинете директора. У того хватило наглости предложить Гарри поехать на лето в поместье Малфоев.
— Хорошо, я поеду к Дурслям, — сдался Гарри. Лето у Малфоев было козырной картой директора, и он ей воспользовался. — Но это в последний раз, больше вы не заставите меня к ним вернуться.
— Спасибо, Гарри, что понял, я…
Но комната была уже пуста, Гарри вылетел из кабинета, хлопнув дверью. Феникс испуганно слетел с шеста и опустился на стол директора.
Альбус устало откинулся в кресле, поглаживая яркое оперение феникса, который с возмущением смотрел на дверь.
— Что же мне с тобой делать Гарри…
* * *
*
Поезд отправлялся из Хогсмида, увозя студентов домой. Все радовались скорой встрече с родными и окончанию войны, то там, то здесь можно было услышать взрывы смеха счастливых студентов. Но были в поезде два человека, которых общее веселье не затрагивало, а скорее даже раздражало.
Драко притворялся спящим, чтобы не участвовать в общем разговоре. В купе обсуждали последние события, которые произошли в Хогвартсе, и в разговоре иногда можно было услышать имя Гарри Поттера…Драко увозил домой разбитые мечты.
Гарри смотрел на мелькающие за окном пейзажи, пытаясь отвлечься от головной боли, которая мучила его с утра. В купе было тихо, Рон с Джинни играли в шахматы, Гермиона читала книгу. Гарри увозил домой осколки самого себя.
* * *
*
На привокзальной платформе полный мужчина с усами нетерпеливо смотрел на часы, всем своим видом показывая свое нежелание находиться здесь. Наконец он увидел темноволосого юношу в круглых очках. Откуда он так внезапно появился на платформе, мистера Дурсля мало заботило. Единственное, что волновало Вернона, это то, что кто-нибудь из знакомых может увидеть его в компании того сброда, который обычно окружал его ненормального племянника.
При виде недовольного лица дяди, Гарри захотелось забыть об обещании директору и провести лето где угодно, только не в доме у своих родственников. Но выхода не было. Если выбирать между Дурслями и Малфоями, Гарри все-таки отдавал предпочтение первым.
— Давай, мальчишка, поторапливайся. Я и так пол утра из-за тебя потерял. — И прежде чем Гарри даже успел с ним поравняться, мистер Дурсль уже развернулся и направился к выходу с вокзала. Гарри быстро со всеми попрощался и поспешил за дядей, таща в руках свои вещи.
* * *
*
— Драко, — К светловолосому юноше приблизился отец, одетый в элегантную светло-серую мантию. Он тяжело опирался на трость, которая перестала быть лишь декоративным дополнением к образу, это было последствием заклятия, которое бросил в него Долохов во время последнего сражения.
— Папа, — Драко бросил быстрый взгляд на отца, продолжая отчаянно рассматривать платформу со студентами. Где же Гарри? Все эти несколько последних дней до окончания семестра Драко старательно избегал гриффиндорца. Теперь же все, чего он хотел — это только взглянуть на Гарри еще раз, ведь теперь они увидятся только в сентябре. Наконец Драко заметил большое скопление рыжеволосых людей — Уизли. Значит, и Гарри должен быть где-то рядом. Один из Уизли отошел, и Драко смог увидел темноволосого юношу, сердце болезненно сжалось, пропустив несколько ударов… Драко, до последней минуты, пока Гарри не переместился в маггловский Лондон, наблюдал за ним.
— …ты уверен, что сможешь? Драко! — тем временем спрашивал его Люциус.
— Что? — Драко нахмурился, так как понял, что не слышал ни слова из того, что сказал отец.
— Я спросил, — терпеливо повторил Люциус, — ты уверен, что сможешь аппарировать?
— Куда? — с каких это пор отец стал говорить загадками, подумал Драко
— Драко, да что с тобой? Ты меня совершенно не слушаешь. — Похоже, я теряю авторитет, устало думал Люциус: сын меня не слушает, Поттер каждый раз при виде меня орет так, что в ушах звенит. И на кой Мерлин мне понадобилось приглашать Поттера в поместье Малфоев? А все директор: бедный мальчик... из соображения безопасности... ужасные родственники… — Я говорил, что раз тебе уже исполнилось семнадцать лет, то мы можем аппарировать в поместье, ведь это гораздо удобнее и быстрее. Но если ты не уверен…
— Все в порядке, папа. Будем аппарировать…
* * *
*
Неясный свет от волшебной палочки разгонял ночную тьму, высвечивал темные стволы деревьев и густой ковер из трав и мха. Лили Эванс, теперь уже Поттер, мягко ступая по земле, все дальше уходила в глубь леса, одна рука ее плавно скользила по шершавой коре деревьев, на другой руке тихо сидела белоснежная сова. Наконец, она нашла, то, что искала — средних размеров крепкое дерево с небольшим дуплом, которое располагалось на достаточном расстоянии от земли, и при этом было скрыто ветками с густой листвой. Она оглянулась назад, прослеживая взглядом, пройденный путь, где-то там за деревьями, в увитом плющом и цветами доме спят ее муж и маленький сын. При мысли о них, сердце ее тревожно забилось от мрачных предчувствий. Все будет хорошо, в который раз уже повторила себе Лили, ведь Дамблдор обещал, что после того как они воспользуются заклятием Хранителя, Вольдеморт не сможет их найти.
— Наяда, — тихо сказала она, нежно погладив сову по белоснежному оперению, — ты знаешь, что нужно сделать.
Сова тут же встрепенулась и негромко ухнула, Лили достала из кармана мантии письмо и протянула ей. Осторожно зажав в клюве конверт, птица взлетела вверх и скрылась в темном отверстии дупла. Когда сова вернулась, Лили отпустила ее охотиться, а сама приступила к магической церемонии. Сначала она наложила призывное заклятие для совы Гарри, или для любой другой ближайшей совы, если у ее сына не будет своей. Затем, начертав магический символ на коре дерева, Лили начала отчетливо произносить слова древнего заклятия: eodem et loci vestigio et temporis… post… sedecim… annum. Как только было произнесено последнее слово, письмо в дупле исчезло, чтобы появиться там спустя почти шестнадцать лет.
* * *
На календаре было уже 29 июля, а письма или какого-то сообщения от Дамбльдора с информацией о том, когда его заберут с Тисовой улицы, так и не было. Неужели придется встречать свое совершеннолетие здесь, с ужасом думал Гарри. Еще в начале лета он сообщил родственникам, что это его последнее лето вмести с ними, и что вряд ли они еще увидятся. На что он надеялся, говоря это, он не знал, но теперь у него не было ни одной свободной минуты. Тетя максимально пыталась использовать его в качестве бесплатной рабочей силы и постоянно твердила, что это самое меньшее, что он может сделать за все те годы, которые они его содержали и терпели все его выходки.
За окном было прекрасное солнечное утро, а Гарри вынужден был стоять около плиты и готовить завтрак для всего семейства. Юноша слегка повернул голову, наблюдая в окно, как соседи напротив вместе с детьми садятся в машину, собираясь приятно провести день всей семьей. Гарри настолько отвлекся, что испуганно вздрогнул, когда услышал шаги позади себя. Дадли. Раздался звук отодвигаемого стула, и плечи Гарри напряглись. Опять этот взгляд. Как только Гарри приехал с вокзала вместе с мистером Дурслем, Дадли стал смотреть на него именно так. Темноволосый юноша ощутил, как похотливый взгляд блуждает по его напряженному телу. Это было отвратительно, как будто он был вещью, выставленной в витрине магазина. Наконец в кухню спустились мистер и миссис Дурсль, и Гарри облегченно вздохнул.
* * *
*
— Хедвига, Хедвига, — позвал юноша, но совы нигде не было. Гарри еще раз внимательно осмотрел пустую улицу и ближайшие деревья, в надежде увидеть белоснежною сову. Обычно Хедвига возвращалась с охоты рано утром, а сейчас был уже обед. Что же с ней случилось? Послезавтра у Гарри должен был быть день рождения, и он обещал прислать сову Гермионе, чтобы забрать подарок. Похоже, на этот день рождения у него будет одним подарком меньше.
Позже, вечером, когда за окном уже стемнело, Гарри снова пытался позвать Хедвигу. Его мучили различные предположения, одни хуже других, о судьбе его любимой совы. Настроение было ужасным, и даже приближающийся день рождения радости не добавлял.
Гарри снял очки и устало закрыл глаза, которые в последнее время постоянно болели. Сначала Гарри не обращал на это внимания, списывая все на усталость, но потом понял, что его зрение ухудшилось — изображения вдали стали выглядеть расплывчатыми. Надежды, что тетя купит для него новые очки, не было, поэтому приходилось ждать похода на Диагон-аллею, наверняка там должен быть оптический магазин, ведь Дамблдор купил же где-то свои очки.
* * *
*
Гарри уже почти задремал, когда снаружи послышался шум, и в комнату влетела знакомая белоснежная сова.
— Хедвига, — обрадовался Гарри, поспешно надевая очки. Подойдя ближе, Гарри заметил, что в лапе его совы находиться письмо. Небольшой конверт бежевого цвета с коричневой печатью. Гарри взял конверт, нежно погладив сову. Может, новости от Дамблдора? Хедвига тут же подлетела к своей клетке и начала жадно пить воду, и прежде чем Гарри успел что-то сказать, вылетела в окно.
Гарри перевел взгляд на конверт в своих руках. Незнакомым изящным подчерком на нем было написано: Гарри Джеймсу Поттеру в канун совершеннолетия. Гарри опустился на кровать и вскрыл конверт, сломав печать. В конверте находился лист бумаги, исписанный тем же подчерком, что и надпись на конверте. Гарри приступил к чтению таинственного письма:
Мой дорогой Гарри,
Это письмо от твоей мамы — Лили Эванс Поттер. Возможно, это всего лишь глупые предчувствия, но я решила написать тебе письмо, наложив на него заклятие времени, так чтобы оно пришло к тебе в канун твоего совершеннолетия. Если, когда ты его получишь, я буду рядом с тобой, мы вместе посмеемся над моими причудами. Нас преследует Вольдеморт, и профессор Дамбльдор предложил воспользоваться заклятием Хранителя. Мы с Джеймсом согласились, но все равно мои страхи становятся сильнее, я боюсь за тебя, за моего сына. Нет слов, чтобы выразить, как я была счастлива, когда ты родился, когда я впервые взяла тебя на руки, в этот момент я была даже более счастливой чем когда…когда поколотила этого задаваку Джеймса Поттера на втором курсе.
Вот что я хотела тебе рассказать. Когда мне исполнилось семнадцать лет, со мной стали происходить странные и непонятные вещи. И я была бы не Лили Эванс, если бы все не выяснила. Слишком долго рассказывать, как я собирала информацию, но то, что я узнала, было поистине удивительно, но также и печально. Оказалось, что люди, которые вырастили меня, не являются моими настоящими родителями. Мою настоящую маму звали Клото, и она была… Надеюсь, что ты сидишь, Гарри, а если нет, то советую тебе сесть, потому что твоя бабушка была вейлой. Удивительно, правда? Сразу же все те необычные вещи и странное поведение окружающих стали понятными.
Я разыскала человека, который был знаком с моей мамой. Клото была удивительной и очень доброй вейлой с необычайно зелеными глазами. Про своего отца я смогла узнать лишь то, что он был магом. Он погиб, а вейла не может жить без своего партнера, поэтому моя мама умерла вскоре после него, а меня удочерили магглы. Люди, вырастившие меня, были замечательными, они действительно любили меня. И для меня они навсегда останутся родителями. К сожалению, Петунья меня невзлюбила, видимо считая, что я отнимаю у нее любовь ее родителей…Но я отвлеклась.
Есть множество вещей, которые ты должен будешь узнать про вейл, если я нахожусь рядом с тобой, то многие из них тебе уже известны. Я скажу тебе лишь самое основное. Во-первых, ты должен будешь научиться управлять силой своей привлекательности, иначе это будет доставлять тебе массу проблем. Кроме того, после своего совершеннолетия все вейлы начинают искать своего партнера. Джеймс смеется, когда я его так называю. Твой партнер поможет тебе управлять силой вейл и открыть способности, которые в тебе таятся, вместе вы сможете справиться со всеми трудностями. Если бы ты знал, как я удивилась, когда именно Джеймс оказался моим партнером. Мы ведь с ним не ладили, он был…хотя тебе лучше не знать.
Гарри, узнай побольше про вейл, чтобы лучше понять себя. Вейлы поразительные существа, они обладают особой магией. Например, сегодня в одной очень древней книге вейл, которую мне подарил Джеймс, я нашла очень интересное заклятие — оно связывает вейлу с ее ребенком и позволяет матери спасти его от смерти.
Я думаю, что тому человеку, который станет твоим партнером, очень повезет. Желаю вам обоим счастья. Есть еще множество вещей, которые я хотела бы сказать тебе, Гарри, но главное — это то, что мы с Джеймсом тебя очень сильно любим, даже если нас нет рядом с тобой, когда ты читаешь эти строки.
Ну все, я заканчиваю письмо, мне нужно бежать, потому что я оставила тебя вместе с Джеймсом и Сириусом, а они сами еще как дети.
Твоя мама, Лили Эванс Поттер
Гарри удивленно смотрел на письмо в его руках. Письмо от его мамы. Он поднес его к лицу, пытаясь уловить аромат, но оно пахло обычной бумагой. В голове по-прежнему звучали слова, написанные в нем: мы с Джеймсом тебя очень сильно любим. Если бы ты только знала, если бы ты знала, Лили Эванс, каким чудовищем станет твой сын, написала бы ты это?
Гарри встал и открыл дверцу шкафа, на обратной стороне которой находилось зеркало. Он внимательно рассматривал свое лицо, только сейчас начиная понимать написанное. Он вейла? Как подобное вообще возможно? Гарри отошел к дальней стене, рассматривая свое расплывчатое отражение, нахмурившись, он снял очки — тут же отражение стало более четким. Гарри снова надел очки и обвел комнату взглядом, затем снял их и повторил свое действие. Странно, но без очков он видит даже лучше. Может ли это быть следствием того, что он вейла? Возможно. К сожалению, Гарри практически ничего о них не знал кроме того, что они были очень привлекательны… Гарри вспомнил вейл, которых видел на Чемпионате мира по квиддичу, и добавил к привлекательной внешности крылья и пригоршни огня, которыми они кидались.
Глава 3. Мера за меру.
Утро следующего дня застало Гарри за работой в саду: тетя приказала прополоть многочисленные клумбы с цветами. Несмотря на то, что пока было утро, на улице уже стояла невыносимая жара, и Гарри пришлось снять футболку, оставшись в одних потертых джинсах. И это каникулы, с отчаянием думал он. Когда же его заберут отсюда? Кроме того, находясь в доме своих родственников, он был полностью лишен возможности узнать что-нибудь про вейл. Гарри как раз размышлял над тем, чтобы попросить Гермиону купить для него книгу и прислать вместе с Хедвигой, когда за его спиной раздалось одобрительное посвистывание.
Гарри стремительно обернулся и увидел, что рядом с оградой стоит Дадли с компанией своих друзей.
— Неплохо Поттер. Очень даже неплохо. Похоже, школа Брутуса пошла тебе на пользу, — с издевкой сказал Гордон — предводитель банды, скользя взглядом по обнаженной груди гриффиндорца. — Глядя на тебя, я начинаю жалеть, что уделял тебе так мало внимания в прошлом, но думаю, что мы сможем это исправить. А вы как думаете, ребята? — обратился он к своим друзьям. Раздались одобрительные и понимающие смешки. — Так что, Поттер, будешь со мной дружить? Обещаю, что буду нежным, по крайне мере, в первый раз.
— Извини, Гордон, — сказал Гарри спокойно, — не в моих правилах водить дружбу со свиньями. Если ты понимаешь, что я имею в виду, — с этими словами он пренебрежительно оглядел гориллоподобную фигуру Гордона и остановился на маленьких поросячьих глазках.
В следующую секунду руки Гарри оказались заломлены назад, а сам он стоял перед разъяренным парнем, лицо которого пошло красными пятнами, что еще больше делало его похожим на свинью.
— Похоже, Поттер ты стал забывать, как раньше скулил, когда мы тебя избивали. — Гарри дернулся, пытаясь вырваться, но друзья Гордона лишь сильнее завели его руки за спину. — Видимо, действительно забыл, — сказал парень, наблюдая за безуспешными попытками Гарри освободиться. — Думаю, нужно тебе напомнить, — с этими словами Гордон замахнулся, и Гарри напрягся, ожидая удара, но вместо этого вдруг почувствовал, как по его груди скользит чужая ладонь с липкими пальцами. Юноша задохнулся от отвращения, когда почувствовал, что один из пальцев руки Гордона скользнул под пояс его джинсов. — Знаешь, жаль портить такую красоту, тем более что ей можно найти другое применение…, — Гордон кивнул друзьям. — Ладно, отпустите его, все равно он никуда от нас не денется.
Оказавшись на свободе, Гарри тут же схватил футболку и поспешно натянул на себя, напряженно наблюдая, как банда удаляется по направлению к парку.
* * *
*
Когда Гарри уже совершенно выбился из сил и чувствовал себя так, как будто сейчас совершенно расплавиться под лучами жаркого дневного солнца, тетя наконец позвала его в дом. Пройдя в кухню, Гарри устало сел за стол, где уже стояла тарелка с печеньем и стаканом молока. Печенье было черствым, а молоко, судя по всему, основательно разбавили водой, но Гарри слишком устал, чтобы пытаться получить что-то другое.
— Ну что ты расселся, — Гарри даже не вздрогнул от резкого голоса тети, другого ожидать не приходилось. — Ешь быстрее, мальчишка, мы с Верноном уезжаем в город, и нам некогда ждать, пока ты поешь. Гарри почувствовал, как внутри все сжалось от плохого предчувствия.
— А когда вы вернетесь? — спросил он, поспешно допивая молоко.
— Вообще-то тебя это не касается, — сказала тетя, стряхивая невидимые пылинки с нарядного платья. — Но мы вернемся завтра утром. Вернона пригласили на корпоративную вечеринку, — важно добавила миссис Дурсль. — Так что давай быстрее доедай, и Вернон закроет тебя в твоей комнате.
В кухне появился мистер Дурсль, одетый в свой лучший выходной костюм, в руках у него была связка ключей. Гарри засунул в рот последнее печенье и направился вверх по лестнице вслед за дядей. Быстро сбегав в ванную Гарри вернулся в комнату, у двери которой нетерпеливо позвякивая ключами стоял дядя Вернон.
— Смотри у меня тут, — угрожающе сказал дядя, — чтобы вел себя тихо и не смел шуметь. К Дадли придут друзья, и я не хочу, чтобы ты им мешал.
Дверь со стуком захлопнулась, и темноволосый юноша услышал, как с другой стороны защелкиваются замки. Первый, второй…Гарри охватило желание броситься к двери и умолять дядю не закрывать его в комнате, просить тетю не уезжать, не оставлять его одного. Но он подавил в себе это желание, прекрасно понимая, что абсолютно ничего не добьется этим. Для них он всегда был и останется просто этим мальчишкой.
* * *
*
Гарри наблюдал как большая стрелка часов сделала очередной круг. Было ровно 23:00, значит до его дня рождения остался ровно один час. Снизу доносились пьяные крики и смех, и, судя по пошлым комментариям, Дадли вместе с друзьями смотрели порно. Гарри засунул руку под подушку и ощутил холод металла — складной нож, подарок крестного на Рождество. Сириус…нет, я не буду о нем думать, не сегодня, приказал себе Гарри. К сожалению, волшебная палочка Гарри вместе с метлой и некоторыми другими вещами находилась в чулане. Это было условием, на котором тетя согласилась принять в дом своего ненормального племянника.
Через двадцать минут на лестнице ведущей наверх, раздались тяжелые шаги, судя по всему, поднималось несколько человек. Снизу доносилась громкая музыка. Гарри достал нож и зажал его в руке. Нет, они не посмеют этого сделать. Шаги замерли около его двери, и снаружи послышался пьяный гогот. Гарри поднялся с кровати, и замер. Звук открывающихся замков, последовавший за этим, означал лишь одно — они посмеют сделать все что захотят.
* * *
*
Кровь застыла, пальцы — лед,
Что-то страшное грядет.
(У. Шекспир)
Дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену, и в комнату Гарри вошли четверо парней: Гордон, Малкольм, Дадли, — и замыкал шествие Пьерс. Все четверо парней были как минимум в два раза больше и выше темноволосого подростка. Гарри снова ощутил себя маленьким и беззащитным, как раньше когда они избивали его. Правда, иногда ему удавалось убежать, и тогда он прятался от них на деревьях, пока на улице не становилось совсем темно. Но чаще всего они подкарауливали его в замкнутых пространствах, как сейчас, так, чтобы он не смог сбежать, и пока одни загораживали пути к бегству, другие сполна наслаждались мучениями живой игрушки Дадли.
Судя по виду парней, они выпили не одну бутылку спиртного. Гарри упрямо вздернул подбородок и приготовился к борьбе.
— Что Поттер не спится? — сказал Гордон, растягивая губы в улыбке. — А мы вот решили зайти пожелать тебе приятных сновидений.
— Ага, и сказку рассказать на ночь, — произнес Пьерс. Закрыв дверь, он прислонился к ней, скрестив на груди руки.
— Вижу, ты нас ждал, — отметил Гордон, увидев поблескивающее лезвие в руке Гарри.
— Ты прав. Поэтому почему бы вам всем не оставить меня в покое и найти другое развлечение? — стараясь говорить уверенно, спросил Гарри.
— Другое? — удивился Гордон, и все парни загоготали. — Нас это вполне устраивает. Знаешь Поттер, будет жаль испортить такую симпатичную мордашку, поэтому я предлагаю тебе выбор. Будешь делать то, что мы тебе скажем — будет больно, а если будешь сопротивляться — то будет очень больно. Так что, Поттер, мы поняли друг друга?
— Нет, не поняли, — Гарри поднял выше нож, лезвие которого ярко блеснуло от попавшего на него света.
— Хватит трепаться, — не выдержал Дадли.
— Правильно, — поддержал его Малкольм. — Пустим его по кругу и посмотрим, как он потом заговорит.
Темноволосый юноша угрожающе вытянул вперед руку с зажатым в ней ножом. Гордон и Малкольм двинулись на него, обходя с двух сторон. Слишком поздно Гарри понял две вещи: использовать нож как оружие — это не то же самое, что использовать волшебную палочку, и второе — все парни находились уже на той грани пьяного сознания, когда любая угроза кажется призрачной, а уж тем более нож в руке худощавого подростка.
Гордон резко бросился на него, и Гарри оказался перед ужасным выбором: воткнуть нож, или… Малкольм, воспользовавшись замешательством Гарри, успел схватить его за другую руку и вывернуть ее. Гордон замахнулся и ударил Гарри по запястью, нож с гулким ударом упал на пол около кровати.
Гриффиндорец начал сопротивляться, ругая себя за нерешительность. Он отчаянно извивался и брыкался, пытаясь вырваться. Раздался треск ткани, Дадли легко разорвал изношенную футболку Гарри и отбросил ее в сторону. На мгновение парни замерли, восхищенно рассматривая открывшуюся золотистую обнаженную кожу. Гарри, воспользовавшись моментом, выгнулся и укусил Гордона за руку, которой он его держал. В ответ Гордон со всей силы ударил юношу по лицу, так, что у того перед глазами запрыгали черные точки.
— Мы тебе гонор-то пообломаем Поттер, — злобно сказал Гордон, рассматривая след от укуса на руке. — Держите его крепче, парни.
Дадли и Малкольм еще сильнее вцепились в руки Гарри, прочно удерживая его на месте. Гордон схватил темноволосого юношу за растрепанные волосы и больно дернул назад, заставляя откинуть голову. Прижавшись губами, Гордон больно укусил Гарри за нежную кожу шеи и начал спускаться вниз, оставляя след из болезненных отметин.
Все это время Гарри не оставлял попыток вырваться, не понимая, что своим сопротивлением он еще сильнее заводит парней. Пьерс, стоящий около двери, расстегнул молнию на брюках и начал поглаживать свой возбужденный член, наблюдая за тем, что происходит в комнате.
— Ну же, Поттер, кричи, я хочу услышать, как ты умоляешь меня остановиться. — Гордон резко дернул вниз молнию на джинсах темноволосого юноши.
— Нет, нет…не дождешься, — Гарри едва не задохнулся от прихлынувшей к горлу тошноты.
Гордон резко развернул Гарри и швырнул его на кровать. Гриффиндорец тут же попытался подняться, но кто-то уперся ему коленом в спину, удерживая на месте. Руки Гарри оказались свободны и он начал судорожно искать нож на полу. Липкими от пота пальцами Гордон подцепил пояс джинсов и трусы Гарри и одним рывком стянул их в низ.
Нет, это не может происходить со мной, только не это, думал Гарри, где же этот проклятый нож, только бы дотянуться до него. Совсем рядом раздалось прерывистое пыхтенье, и что-то твердое уперлось в бедро Гарри. Юноша, наконец, нашел нож и приготовился к удару, и в ту же секунду он задохнулся от боли. Ощущение было такое, как будто кто-то сделал два глубоких надреза чем-то острым на спине. Рядом раздался испуганный вскрик, и Гарри вдруг понял, что давление, которое его удерживало, исчезло, он был свободен.
Быстро поднявшись с кровати и натянув джинсы, он повернулся к испуганным парням, которые с ужасом смотрели за его спину. Гарри слегка повернул голову и увидел большие серебристые крылья, слегка испачканные кровью. Именно в этот момент Гарри ощутил, что значит быть вейлой. Гнев, пульсирующий и мощный, словно тайфун, поднимался где-то внутри него, разбегаясь по венам. Хотелось крушить и ломать все, что попадется на пути, ну, или хотя бы что-нибудь поджечь…Когда Гарри пришел в себя, в комнате были охвачены огнем шкаф и кровать, дверь была открыта нараспашку, и с лестницы доносился топот и громкие испуганные крики. Выбежав в коридор, Гарри успел запустить несколько пригоршней огня вслед громко вопящим парням, прежде чем они успели покинуть дом.
Вернувшись в свою комнату, он увидел, что огонь уже успел добраться до штор и подбирался к столу. Гарри заметался по комнате, собирая вещи: учебники, свитки пергаментов, клетка Хедвиги, письмо мамы из тайника… Покинув комнату, Гарри бросился на кухню. Схватив ключ, он открыл дверь чулана и вытащил сундук, быстро покидав туда вещи. Правая часть дома уже пылала. Языки пламени подбирались к лестнице. Юноша остановился около входной двери. Что делать с крыльями? Как же вейлы их убирают? Гарри глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и постепенно крылья исчезли. Открыв сундук, гриффиндорец вынул оттуда черную мантию, накинув ее на себя, он наконец покинул охваченный огнем дом.
Перейдя через дорогу, Гарри остановился и окинул прощальным взглядом место, где он вырос. На темном фоне неба ярко выделялось пламя, в окнах соседних домов начал вспыхивать свет, где-то вдалеке взвыла пожарная сирена.
Только сейчас Гарри понял, что ему в голову даже не пришло попытаться потушить пожар, который он устроил. Гриффиндорская его часть испытывала некоторое чувство вины, вейла же торжествующе потирал руки. Как говориться — око за око и мера за меру.
Гарри поудобней пристроил клетку на сундуке и быстро зашагал по дороге, все дальше и дальше удаляясь от Тисовой улицы. Он не знал, куда он теперь отправиться, единственное, что он знал точно, это что сюда он больше никогда не вернется.
Глава 4. Свет и тени.
В темном лесу, куда даже днем едва проникает солнечный свет, на небольшой поляне недалеко от болота стоит старый каменный дом, заросший мхом. От болота поднимаются влажные испарения, так что дом почти всегда окутан туманом. Именно поэтому черный коршун, вынырнувший из сизых клочьев, казалось, возник из ниоткуда. Алые, с черными зрачками глаза хищной птицы цепко рассматривали поляну и дом, окруженные лесом. Коршун начал стремительно снижаться, и, как только лапы птицы коснулись земли, на ее месте возник болезненного вида человек с черными волосами.
Мужчина внимательно огляделся и направился к дверям дома. Взявшись за медное кольцо в виде свернувшийся змеи, он громко постучал. Внутри послышалась торопливая возня, и в темном проеме возник невысокий человек с бесцветными волосами. Едва темноволосый мужчина переступил порог, дверь с лязгом захлопнулась за ним. Внутри дом был не менее мрачен, чем снаружи: темная мебель и неяркий свет от факелов на стенах создавали гнетущую атмосферу. Не останавливаясь, мужчина миновал первую комнату и прошел вглубь дома, где его уже ждали. Как только он вошел в комнату, взгляды всех присутствующих сосредоточились на нем. Прежде чем заговорить, мужчина налил в бокал огневиски и тяжело опустился в кресло.
— Все кончено, — наконец отчетливо произнес он. — Вольдеморт окончательно мертв, большинство Упивающихся также мертвы или заключены в Азкабан. Беллатрикс мертва,… — голос его дрогнул, лицо исказила судорога, черты стали почти хищными. Но мужчина быстро взял себя в руки, и лицо приобрело привычное холодное выражение.
В напряженной тишине было слышно, как за окном шумит листва, и как где-то в подземелье дома капает вода. Мужчина осушил одним глотком содержимое бокала и оглядел собравшихся.
— Мы проиграли. Но мы еще можем отплатить нашим врагам, оставить за нами последнее слово. Отнять у магического мира самое дорогое для него — символ победы и надежды, — сказал он, откинувшись на спинку кресла.
— Гарри Поттера, — раздался тихий шепот от двери.
— Да, Петтигрю, — бескровные губы мужчины растянулись в улыбке. — Гарри Поттера, золотого мальчика, на которого молится весь магический мир.
— Мальчишку наверняка охраняют, — сказал Руквуд полным ненависти голосом.
— Это так, — мужчина, сидящий в кресле, злобно оскалился, — Но со временем бдительность Дамблдора и авроров ослабнет, и тогда мы нанесем удар. А пока нам нужно затаиться и ждать.
— А что потом, после того, как мы убьем Поттера? — осведомился Руквуд, наклонившись вперед и впившись взглядом в темноволосого мужчину.
— Потом, — мужчина рассмеялся. — А ты оптимист, Август. Рано или поздно авроры найдут нас. Так что выбор невелик: либо смерть, либо Азкабан. Лично я выбираю первое, в Азкабан я больше не вернусь.
Где-то в доме жалобно звякнули старые часы, глухие удары отмеряли время… Упивающиеся Смертью молчали. Ожесточенные поражением и загнанные в угол, они были способны на все.
Родольфус Лестранж задумчиво посмотрел на пустой стакан в своих руках. Да, они проиграли, он проиграл…но прежде чем умереть, он увидит, как угаснет жизненный свет в глазах мальчика, который выжил.
* * *
*
Полночь. Гарри почувствовал, что дрожит, все тело как будто покрылось ледяными кристаллами, а в следующий момент запылало огнем. Мгновение, и все закончилось, оставив после себя лишь легкое покалывание на коже.
— С днем рождения тебя, Гарри, — тихо произнес юноша, рассматривая темные очертания домов, проносящихся мимо. Кто бы мог подумать, что знаменитый Гарри Поттер встретит свое совершеннолетие в прыгающем из стороны в сторону автобусе, в обществе кондуктора и нескольких храпящих ведьм и колдунов. Гарри невесело улыбнулся своему отражению.
— Эээ…Гарри, а я говорил, что убил двух злобных троллей одним заклятьем, — спросил Стен Шанпайк, останавливаясь рядом.
— Да, — устало отозвался Гарри, продолжая рассматривать ночной пейзаж.
— А что меня за это наградили мешком галлеонов? И сам министр магии обещал мне орден Мерлина первой степени.
Гарри, который из-за всех сил пытался удержаться на неустойчивой поверхности, подпрыгивающего автобуса, промолчал. На протяжении всей поездки Стен рассказывал одну невероятную историю за другой, пытаясь произвести впечатление. Наконец местность за окном приобрела знакомые очертания, поездка закончилась, и Гарри с превеликой радостью покинул автобус.
Измученный и уставший, он стоял напротив обшарпанного дома с темными окнами. Медленно поднявшись по каменным ступеням, Гарри нерешительно остановился. Дом подавлял своим заброшенным видом. Сейчас идея приехать сюда не казалась такой верной, но выбора не было, не к Малфоям же ему ехать, в самом деле. Гарри прикоснулся рукой к черной потрескавшейся двери, которая тут же с тихим скрежетом открылась — дом признал своего нового хозяина.
Гарри вошел в темный холл и с полным правом, как совершеннолетний колдун, взмахнув волшебной палочкой, произнес: «Totus Lumos». Тут же вспыхнул огонь в камине и в старых лампах, развешанных на стенах. Глаза Гарри удивленно распахнулись, и волшебная палочка чуть не оказалась на полу, когда он увидел освещенный холл. Стены и потолок были украшены праздничными гирляндами, а через всю комнату тянулся плакат, на котором было написано «С Днем Рожденья, Гарри!»
Гарри все еще рассматривал нарядно украшенную комнату, когда дверь, ведущая в кухню, распахнулась, и оттуда вышла Гермиона Грейнджер. В полном молчании они изумленно взирали друг на друга. Наконец девушка нерешительно произнесла:
— Гарри? Что ты здесь делаешь?
— Я хмм…вроде как сбежал из дома.
— Что?! А профессор Дамблдор знает об этом?
Гарри невесело усмехнулся.
— У меня не было времени его предупредить, все произошло… несколько неожиданно.
Гермиона приблизилась к нему. Нахмурившись, она взяла его за подбородок, поворачивая правой стороной лица к свету.
— Что случилось? — спросила она, рассматривая красную отметину на щеке. — Ты дрался?
— Можно и так сказать, — фыркнул Гарри, недовольно отступая от девушки. — Мне нужно тебе многое рассказать.
— Тогда пойдем в кухню, — предложила Гермиона, стараясь сдерживать свои эмоции, чтобы
не оттолкнуть Гарри. За последний год он стал крайне раздражительным, малейшее проявление чувств к нему других людей выводило его из себя.
— Так что случилось? — повторила свой вопрос Гермиона, когда они уселись друг против друга за длинным деревянным столом. — И почему ты без очков?
Гарри молча открыл сундук и протянул Гермионе письмо, которое он получил от своей мамы. Девушка внимательно прочитала его. Наконец отложив письмо, она осторожно спросила:
— Ты уверен, что оно настоящее?
— Ты думаешь, что это чья-то шутка?
— Просто это все так странно и неожиданно.
— Я уверен, это письмо от моей мамы. И, да, я вейла, — ответил Гарри на невысказанный вопрос Гермионы.
— Ты так уверенно об этом говоришь.
Гарри рассказал ей, что произошло, стараясь особо не вдаваться в детали неудавшегося изнасилования. Гермиона пораженно молчала, пытаясь осознать только что услышанное.
— Как видишь, ничего особенного, обычный день Гарри Поттера. — Гарри небрежно пожал плечами.
— Ничего особенного?! — воскликнула Гермиона. — Гарри, ты уверен, что с тобой все в порядке?
— Все нормально, просто я устал, — вздохнув, ответил он. — Лучше расскажи мне, как дела у Рона, и что ты здесь делаешь одна?
— У Рона все в порядке. Он прислал письмо, завтра они с Чарли должны вернуться из заповедника драконов.
Гарри улыбнулся.
— Надеюсь, с ним все в порядке. Неужели, он действительно хочет, после окончания школы, работать в Румынии с драконами?
— Ты же знаешь Рона, вчера он хотел быть аврором, сегодня укротителем драконов, а завтра захочет стать еще кем-нибудь.
— В любом случае, вы навсегда останетесь моими лучшими друзьями. Чем бы вы оба не решили заняться после школы. Я…я, — Гарри вздохнул, как же это трудно. — Спасибо вам за все, я знаю, что в последнее время ужасно себя вел…
Гермиона нежно сжала его руки, — Ну что ты Гарри, мы же твои друзья, навсегда.
Гарри смущенно посмотрел на нее, — Так что ты здесь делаешь одна, и что это за мишура развешана в холле?
— Я не одна, просто миссис Уизли и Джинни уже ушли спать, — ответила Гермиона. — А насчет всего остального, это должен был быть сюрприз, но раз ты уже все видел… Мы решили организовать вечеринку в честь твоего дня рождения, и…
— Мы? — перебил девушку Гарри.
— Мы все: Орден феникса, семья Уизли и я.
— И Дамблдор согласился на это? Он же запретил мне покидать дом родственников.
— Профессор Дамблдор должен был забрать тебя завтра и привезти сюда на вечеринку, — сказала Гермиона.
— На вечеринку? А на следующий день он бы отвез меня обратно к родственникам? — резко спросил Гарри.
Гермиона виновато опустила голову, и Гарри все понял.
— В любом случае, это теперь неважно, Дурсли ни за что не согласятся принять меня обратно после того, что произошло, — глаза Гарри злорадно сверкнули.
Гермиона зябко поежилась и решила сменить тему.
— Ты так и не сказал мне, почему ты без очков.
— Просто без них я теперь лучше вижу. Может это из-за того, что я вейла?
— Я не знаю, — удрученно сказала Гермиона, — я про вейл практически ничего не читала. Но здесь есть библиотека, думаю, что смогу что-нибудь найти.
— Сейчас? Уже почти час ночи! — воскликнул Гарри.
— Ну и что, я не устала, — Гарри собрался, было возразить, но Гермиона решительно поднялась и строго взглянула на него. — А вот тебе нужно выспаться. Я отправлю сову Дамблдору и все ему объясню.
Поскольку Гарри действительно устал, он решил не возражать и покинул кухню, левитируя перед собой сундук. Гермиона вышла вслед за ним.
Остановившись на первой ступеньке лестницы, Гарри повернулся к девушке и серьезно посмотрел на нее.
— Гермиона, ты должна мне пообещать, что о том, что ты только что узнала, ты расскажешь только Дамблдору и Рону.
— Обещаю, только Дамблдору и Рону, — произнесла Гермиона, чувствуя, что однажды пожалеет об этом, но иначе было нельзя — Гарри ждал ответа.
— Никому и никогда, ни при каких обстоятельствах, запомни Гермиона, — голос Гарри звучал глухо.
— Ни при каких обстоятельствах, — тихо повторила Гермиона, наблюдая, как Гарри поднимается по лестнице.
Глава 5. Наследие.
Поднявшись наверх прошлой ночью, Гарри сразу же отправился в душ. Мерный шум и обжигающая вода, от которой поднимался пар, приносили успокоение. Гарри почувствовал, что напряжение, охватившее его, когда он услышал шаги на лестнице, наконец исчезает. Весь ужас того, что чуть не произошло, навалился на него. Гарри опустился на холодный пол и обхватил себя руками за плечи. Тело сотрясали рыдания — наконец он дал волю чувствам и эмоциям, которые так долго сдерживал. Он не плакал с того дня, как умер Сириус. На похоронах Ремуса он стоял, стиснув зубы, глаза его горели, но слез не было.
На следующий день Гарри проснулся поздним утром. В комнате царил полумрак, так как Гарри плотно закрыл ставни, чтобы избавиться от утреннего света. По привычке он сразу же потянулся за очками, которые обычно оставлял рядом с кроватью, но тумбочка была пуста. Секундное замешательство, а потом сонное сознание наконец пробудилось, и все вчерашние события вернулись… Гарри выбрался из кровати и быстро оделся, ужасно хотелось есть. Выйдя на лестничную площадку, он тут же оказался в эпицентре галдящего и мельтешащего урагана. Перескакивая через несколько ступенек, он бросился вниз. Но, когда наконец показался первый этаж, Гарри пораженно замер, вцепившись в перила. Холл был заполнен огромным количеством сов различных оттенков серого и бурого, у правой стены высилась гора подарков в блестящей разноцветной бумаге. Наступило кратковременное затишье, множество блестящих глаз уставились на переминающегося с ноги на ногу Гарри. Тишина закончилась, и, с гулом рассекая воздух, каждая сова устремилась к нему, пытаясь первой вручить поздравительную открытку.
— Хватит, прекратите — закричал Гарри, размахивая руками. Совы, поняв, что адресат не собирается брать открытки, начали кидать их вниз, непременно пытаясь попасть в него. Комната заполнилась невообразимым шумом, со всех сторон доносились поздравления, сливаясь в одно, так что слов практически нельзя было разобрать. Достигая пола или не долетая до него, открытки с громким хлопком взрывались разноцветными фейерверками. Гарри, который находился в центре хаоса наконец вышел из оцепенения и начал медленно отступать к двери в кухню.
— Гарри, — за спиной раздался голос Гермионы. Оглянувшись, он увидел, что девушка держит в руках большой пакет совиных вафлей. — Я попытаюсь их отвлечь, а ты иди на кухню.
— Я не оставлю тебя с ними одну.
Гермиона покачала головой.
— Им нужен ты. Лучше иди, а то сейчас прилетят новые.
И правда, Гарри увидел, как в окна стали влетать вновь прибывшие совы. Рванувшись к открытой двери, он поспешно захлопнул ее за собой.
Через несколько минут в кухню протиснулась Гермиона.
— Откуда все эти совы? — спросил Гарри, наблюдая, как Гермиона выпутывает из волос перья.
— Думаю, от твоих поклонников, от всех тех магов, которые благодарны тебе за то, что ты сделал для магического мира.
— Ничего себе благодарность, — фыркнул Гарри.
— Давай лучше завтракать, и я заодно расскажу, что смогла найти в библиотеке.
— Надеюсь, там есть что-нибудь про то, как контролировать чары вейл?
— К сожалению, нет, я смогла найти всего четыре книги, где упоминаются вейлы. Там, в основном, содержатся поверхностные сведенья про волшебных существ.
— Волшебных существ? Ну, спасибо, Гермиона.
— Там так написано. Я дам их тебе после завтрака, в любом случае, их нужно прочитать.
Гарри медленно провел пальцем по ободку чашки с дымящимся кофе и задал волнующий его вопрос.
— Ты разговаривала с Дамблдором?
— Да, он приезжал утром с профессором Снейпом, а потом уехал.
— Со Снейпом? А он что здесь забыл?
— Профессор Дамблдор попросил его проверить твои подарки. Мало ли, кто и что мог прислать.
Гарри устало вздохнул. Когда же это все закончится? Когда он сможет жить, не оглядываясь по сторонам, не опасаясь заговора или очередной ловушки?
— Как Дамблдор все воспринял?
— Профессор Дамблдор все понял, он любит тебя и беспокоится, — с нажимом сказала Гермиона. — Директор обещал все уладить в Министерстве. И, Гарри, у меня сложилось впечатление, что он уже знал о том, что ты вейла.
— Ну, разумеется. Дамблдор всегда все знает, только пользы от этого мало.
— Гарри, не говори так. Он хотел как лучше для…
— Лучше? Для кого лучше? Уж точно не для меня. Ему плевать на то, чего я хочу, лишь бы я делал то, что должен.
Гермиона собралась что-то сказать, но Гарри поднял руку, отметая все возражения.
— Я не желаю об этом говорить. Надеюсь, ты предупредила его о том, что я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о том, что я вейла?
— Да, Гарри, я сказала ему. Он приедет вечером на праздник, а после он хотел бы поговорить с тобой.
Гарри согласно кивнул.
— Гермиона, у меня практически нет одежды, все сгорело.
— Я уже подумала об этом. Здесь недалеко есть торговый центр, скоро должна прийти Тонкс, и мы вместе с ней сходим и купим все, что тебе необходимо.
— Спасибо, Гермиона. Только мне нужна обычная маггловская одежда: футболки, джинсы… Ничего этакого, я не хочу быть похожим на Малфоя, — скривился Гарри.
— Хорошо, я все поняла.
— Кстати, а где Джинни с миссис Уизли?
— Они отправились забирать праздничный торт, скоро должны вернуться.
* * *
*
После позднего завтрака, передвигаясь небольшими перебежками, они поднялись наверх в комнату Гарри. Гермиона вручила ему небольшую стопку потрепанных книг: «Волшебные существа», «Этот пленительный и чарующий мир», «Магические легенды» и «Создания воды: заклятия, зелья, мифы».
Взгляд Гарри скользнул по названию верхней книги.
— Спасибо, Гермиона, не знаю, чтобы я без тебя делал.
Гермиона слегка покраснела, услышав его слова. Подойдя к окну, она взмахнула волшебной палочкой и четко произнесла: «Сontra strix».
— Что это? — удивился Гарри.
— Против сов, — ответила Гермиона, открывая ставни. В комнату ворвался солнечный свет, прогоняя тени, заставляя их на время отступить. За окном стоял жаркий летний день, по небу лениво плыли белые облака.
Вместе с книгами Гермиона принесла небольшую баночку с мазью и волшебный метр.
— Скоро придет Тонкс, нужно снять с тебя мерки. Я одолжила у миссис Уизли портновский метр, — сказала Гермиона, взглянув на часы.
Метр самостоятельно измерял все нужные параметры, Гермионе оставалось только их записывать. Гарри зажмурился, отгораживаясь от ярких солнечных лучей, постепенно погружаясь в воспоминания. Гермиона что-то быстро говорила, метр тем временем измерял расстояние от плеч до пола, от запястья до локтя… Его первый визит на Диагон-аллею в сопровождении Хагрида. Волшебство нового мира, необычный список школьных принадлежностей, первый подарок на День Рождения, надменный Малфой в магазине одежды, выбор волшебной палочки. И такой же волшебный метр снимает с него мерки, а мистер Оливандер дает ему одну волшебную палочку за другой. Гарри настолько погрузился в прошлое, что казалась, стоит открыть глаза, и он окажется не в солнечной комнате на Гримаулд Плейс, а в полумраке магазина старого мастера. И мистер Оливандер опять наклоняется к нему, глаза его пронзительно смотрят на Гарри, и он повторяет слова, сказанные когда-то одиннадцатилетнему ребенку. У вас глаза вашей матушки. Подумайте, ведь, кажется, только вчера она сама была здесь, покупала свою первую волшебную палочку. Ивовая, десять с четвертью, гибкая. Особенно хороша для очаровывания.
Очаровывания? Что мистер Оливандер пытался этим сказать? Имели ли его слова какой-то тайный смысл? К сожалению, старый мастер уже умер. Еще одна нить оборвалась…
С первого этажа послышался какой-то грохот, а потом раздались истошные крики миссис Блэк.
— Похоже, Тонкс уже пришла. Дамблдор наложил защитные заклятия, дом охраняют авроры. Не забудь обработать ушибы, — поспешно сказала Гермиона. И прежде чем Гарри успел что-нибудь сказать, выбежала из комнаты, прихватив с собой листок с измерениями и метр.
Через некоторое время крики и ругательства стихли.
Забравшись с ногами в кресло, Гарри открыл первую книгу и начал читать. Гермиона была права — раздел, посвященный вейлам, содержал лишь общие сведения, некоторые из них были весьма сомнительными.
«Вейлы — волшебные существа, покровители ветра, озер и колодцев. По древним поверьям, они могут насылать бури, дождь и град, поднимать ураганы. Считается, что именно потому, что вейлы связаны с водной и воздушной стихией, они обладают изумительным цветом глаз — синих и зеленых оттенков…» Грустно улыбнувшись, Гарри перевернул страницу книги. Как часто за последние несколько лет он слышал от разных людей, что у него такие же глаза, как у его мамы.
«Могут лечить, предсказывать смерть. Разгневавшись, способны убить взглядом…» Да если бы я мог убить взглядом, подумал Гарри, скольких проблем удалось бы избежать. Воображение тут же подкинуло весьма соблазнительную картину того, как профессор Зелий падает замертво.
«Вейлы говорят на языке животных и обладают удивительной красотой. Их пение зачаровывает. Чародейственные волосы вейл используются при изготовлении волшебных палочек, но крайне редко. Известна примечательная способность этих волшебных существ изменять длину волос по собственному желанию». Гарри вспомнил, как однажды тетя Петунья остригла его вечно растрепанные волосы, а за ночь они выросли до обычной длины. Позже, узнав, что он волшебник, Гарри думал, что это был неконтролируемый всплеск его магической силы. Но маги не могут менять длину волос, не используя волшебную палочку, если только не они являются метаморфмагами, а это очень редкий дар.
Глава 6. День Рождения.
Слово "вейла" (изначально "вила") происходит от "вить", по преданию, эти волшебные существа как бы прядут облачную кудель и тянут из неё серебряные нити дождя. Вейлы издревле считались вещими пряхами, покровителями колдовства. Они любят танцевать в лунном свете, обладают сладкозвучным чарующим голосом.
Вейлы — соблазнительные существа. Их поразительная красота может заставить других совершать несуразные поступки. Вейлы кажутся совершенными, но у них есть и тёмная сторона: они мстительны, злопамятны, горды и своенравны. Они не выносят лжи и предательства и могут жестоко наказать за это, особенно если кто-то нарушил данное им обещание.
После наступления совершеннолетия, вейла выбирает себе партнера, одного и единственного на всю жизнь. Как происходит выбор, до сих пор остается вопросом. Самое распространенное мнение, что они ориентируются с помощью обоняния, находя самый притягательный для себя аромат. Вейла не может жить без своего партнера, без него жизнь становиться простым существованием. Связь между ними неразрывна и очень сильная. Если партнер вейлы умрет, то вейла также умрет из-за тоски и чувства вины.
Гарри прочитал последний отрывок и захлопнул книгу. Итак, он вейла. И он абсолютно не представляет, как управлять своими чарами. Что же делать? Гарри погрузился в невеселые размышления и не заметил, как уснул. Проснулся он от того, что кто-то громко стучал в дверь.
— Гарри, — из-за двери послышался приглушенный голос Гермионы.
Гарри удивленно посмотрел на часы: неужели он так долго спал, что она уже успела вернуться?
Открыв дверь, он увидел перед собой Гермиону, обвешанную пакетами, и поспешно начал их снимать.
— Скоро все приедут, тебе нужно переодеться, — наконец сказала девушка.
— Хорошо, — ответил Гарри, слегка нахмурившись.
— Гермиона, подожди, я только что понял, что мои чары на тебя не действуют, ведь это так?
Гермиона смущенно покраснела и начала с излишним энтузиазмом листать первую попавшуюся книгу.
— Гермиона, — с беспокойством окликнул девушку Гарри.
С легким вздохом положив книгу на место, Гермиона посмотрела на него.
— Гарри, я вижу, что ты стал более привлекательным, — сказала она. — Но я всегда относилась к тебе, как к младшему брату. Поэтому, наверное, твои чары не действуют на меня так сильно, как на других. Хотя, должна признаться, временами меня так и тянет сказать тебе какую-нибудь глупость. Но думаю, что смогу справиться с этим.
Гарри задумчиво кивнул, соглашаясь. Было бы просто ужасно, если бы Гермиона стала относиться к нему по-другому.
Приняв душ и переодевшись, Гарри начал спускаться вниз. Из холла доносился шум, слышались голоса — гости уже приехали. Гриффиндорец чувствовал сильное волнение — как объяснить собравшимся там людям изменения, которые произошли с его внешностью. Как он будет контролировать свои чары? Гарри захотелось вернуться в свою комнату и никуда не выходить, слишком свежи были воспоминания о похотливых взглядах Дадли и его друзей. Но Гарри не мог позволить себе подобное: если он не сможет справиться с тридцатью, или около того, людьми, находящимися здесь, то ему вообще тогда не стоит возвращаться в Хогвартс.
Приказав себе успокоится, он наконец преодолел последний пролет и замер на середине лестницы. Первой его заметила Джинни Уизли. Она как раз собиралась о чем-то спросить у Тонкс, тут она увидела Гарри и так и осталась стоять со слегка приоткрытым ртом. За ней как по команде взгляды всех присутствующих обратились на него. Сразу же смолкли все разговоры. Гарри, призвав всю свою храбрость, начал медленно спускаться вниз. Рон и Гермиона, стоящие недалеко от лестницы, ободряюще ему улыбнулись. Дамблдор быстро взмахнул волшебной палочкой, и зазвучала музыка.
— С Днем Рожденья…, — радостно запел Дамблдор.
Песню тут же подхватили Рон, Гермиона и миссис Уизли, скоро к ним присоединились и все остальные.
День рождения прошел на удивление хорошо. Гарри старался не обращать внимания на бессмыслицу, которую время от времени некоторые начинали нести. Правда, в середине праздника Джинни Уизли вдруг заявила, что хочет от него ребенка. Гарри с трудом, но все же смог ее убедить, что это плохая идея. Рон и Гермиона постоянно были поблизости, и Гарри чувствовал себя более уверенным, зная, что друзья рядом и могут поддержать его в трудной ситуации. Исчезновение очков Гарри объяснил тем, что Гермиона подарила ему маггловские линзы. Мистер Уизли пришел в восторг, услышав это, и старательно пытался рассмотреть их, пока Гермионе не удалось его отвлечь, предложив угощения. Близнецы Уизли ненадолго огорчились, когда поняли, какую они упустили возможность отомстить Снейпу за все снятые с их факультета баллы. Если бы они только знали, что Снейп будет открывать подарки Гарри, они обязательно прислали бы коробку зловонных самовзрывающихся хлопушек. Но они не могли долго оставаться расстроенными, и уже вскоре развлекали всех историями о своем магазине приколов.
— Гарри, — тихо сказал Рон, воспользовавшись тем, что все смотрят на приколы, которые демонстрировали Фред и Джордж. — Гермиона мне все рассказала. Как ты?
— Все хорошо, — так же тихо ответил он. — Правда, я так и не выяснил, как управлять чарами вейл.
— Наверняка, в магазине «Завитки и Кляксы» должно что-то быть. Не волнуйся, мы с Гермионой достанем для тебя книгу.
— Спасибо, Рон, только не рассказывай никому об этом.
— Конечно, Гарри, если ты так хочешь. Я никому не…
— О чем вы там все шепчетесь? — миссис Уизли подозрительно посмотрела ни них. — Смотрите у меня, а то Фред с Джорджем уже дошептались. Так школу и не закончили.
— Ну, мама, — улыбнулся Фред, подмигнув Гарри, — у нас были особые обстоятельства.
— Действительно, — поддержал брата Джордж. — Зато наше отбытие из школы навсегда вошло в историю Хогвартса. И вообще, я скоро стану самым богатым человеком во всем магическом мире. Мои изобретения будут продаваться во всех колдовских магазинах.
— А я, вот увидите, изобрету самую быструю метлу, — не отставал от брата Фред.
Гарри вспомнил, какой переполох устроили близнецы на его пятом курсе, улетая из школы на метлах. Воображение тут же нарисовало ужасающую картину, как он, спасаясь от толпы разъяренных обожателей, взмывает вверх на своей «Молнии», уносясь прочь из Хогвартса.
— Надеюсь, что до этого все же не дойдет, — тихо пробормотал он сам себе.
Праздник закончился, и все постепенно начали расходиться. В доме остались лишь Гермиона, мистер и миссис Уизли, Рон и Джинни, последние уже поднялись в свои комнаты. Гарри стоял в опустевшем холле и вертел в руках поздравительную открытку, которую принес филин. Гарри заметил черную птицу еще в начале праздника, уж больно она выделялся из общей коричнево-серой массы, филин показался ему смутно знакомым. Но за этот день он перевидал столько сов, что просто отмахнулся от этого. Каково же было его удивление, когда он увидел этого самого филина, с величественным видом восседающего на перилах лестницы. Только после того, как Гарри взял открытку, которая была зажата в лапах птицы, филин, ухнув, вылетел в окно. Открытка была от Малфоя, который поздравлял Гарри с днем рождения и выражал надежду, что ему понравиться присланный подарок. Правая сторона открытки представляла собой конверт с замком в виде серебряного дракона. Гарри открыл его, и на ладонь упала тонкая цепочка с кулоном — маленьким снитчем. Это был ошеломляюще красивый подарок. Гарри вытянул руку, любуясь амулетом, который сиял загадочным лунным светом. Внезапно позади него раздались шаги, и гриффиндорец поспешно засунул открытку и подарок в карман мантии.
— Гарри, — сказала Гермиона — профессор Дамблдор ждет тебя на кухне. Он хочет с тобой поговорить.
Гарри кивнул, и Гермиона на мгновение успокаивающе сжала его руку, а затем начала быстро подниматься по лестнице.
Профессор Дамблдор сидел за большим обеденным столом и с удовольствием лакомился лимонными дольками, оставшимися после праздника. Увидев Гарри, он улыбнулся и указал на стул напротив него.
Гарри сел, отказавшись от предложенных профессором лимонных долек, и стал ждать, что скажет Дамблдор.
— Мисс Грейнджер мне все рассказала, Гарри. Конечно, поджог дома был крайней мерой, но в таких обстоятельствах, я думаю, это простительно. Я смог уладить данный вопрос, не посвящая других в подробности произошедшего. Так как ты не использовал волшебную палочку, у тебя не будет проблем с министерством, магию вейл очень трудно отследить.
— Хорошо. Как я уже говорил Гермионе, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о том, что я вейла.
— Мисс Гренджер мне сказала. Но, Гарри, как ты будешь искать своего партнера, если собираешься скрывать что ты вейла?
— Я не собираюсь…
— Гарри, послушай, все вейлы после совершеннолетия ищут своего партнера.
— Меня это не интересует, — упрямо ответил Гарри.
Дамблдор вздохнул, он не хотел спорить по этому поводу сейчас.
— В декрете школьных правил сказано, что если ученик Хогвартса, является вейлой, то после совершеннолетия школа должна дать ему отдельную комнату.
— Мне не нужна отдельная комната. Я столько сил потратил, чтобы быть, как все остальные ученики. И теперь, после того как я выполнил свой долг, я не собираюсь снова привлекать к себе внимание. Я просто хочу жить нормальной жизнью. Неужели это так трудно понять?
— Хорошо, Гарри, мы поговорим об этом в начале учебного года. А пока у нас есть более близкая проблема. Гарри, мы пока не смогли найти оставшихся Упивающихся, их около десяти человек. И они могут быть где угодно: за много миль отсюда или в доме напротив. Мы не можем рисковать твоей безопасностью. И поэтому…
— Я не вернусь к Дурслям! — Гарри вскочил со стула и гневно уставился на директора, который спокойно продолжал сидеть за столом.
— Гарри, после случившегося я ни за что не отправлю тебя к ним. Во всем произошедшем только моя вина. Я не предвидел, что подобное может случиться.
— Как всегда, директор. Значит, я поеду в Хогвартс?
— Боюсь, что нет… — начал Дамблдор, но был прерван на середине предложения.
— Опять ваши проклятые правила, запрещающие оставаться ученикам в школе?! — Гарри все больше и больше злился.
— После того, как я снял магический барьер с территории вокруг Хогвартса, — как будто его и не прерывали, продолжил директор, — все защитные заклятия перестали действовать. Мы их восстановим, но на это потребуется время. Так что даже если бы я пошел против школьных правил, Хогвартс сейчас не самое безопасное место для…
Гарри сразу же все понял и почувствовал, как внутри у него взвился маленький вихрь, призывающий что-нибудь поджечь. Но это был дом Сириуса, поэтому Гарри усилием воли взял себя в руки. Представив себе лед, холодный и безжизненный, как его существование, он почувствовал, что пламя утихло. Дамблдор с интересом наблюдал за внутренней борьбой, отражающейся на лице Гарри.
— Я не поеду к ним. Вы не можете меня заставить, я уже совершеннолетний, — ледяным голосом сказал гриффиндорец.
— Гарри, это единственное безопасное место для тебя. Сейчас нам необходимы все силы авроров и Ордена Феникса, чтобы восстановить порядок в магическом мире и поймать, наконец, всех Упивающихся. Министерство просто не способно обеспечить достаточно сильную охрану для тебя.
— Так прекратите меня охранять! Я и сам смогу о себе позаботиться. Мне ничего от вас не нужно, просто оставьте меня в покое! — закричал Гарри.
— Гарри, послушай меня…
— Разве вы уже не решили все за меня? Что вам еще нужно? — Гарри устало опустился на стул. — Я даже не могу побыть со своими лучшими друзьями. Вместо этого я должен…, — голос Гарри прервался из-за ненависти, охватившей его.
— Три дня, Гарри, — сказал Дамблдор. — Я могу дать тебе три дня, чтобы побыть с друзьями, а затем…
— Нет…
-Да, — директор медленно поднялся и выпрямился во весь свой немалый рост.
— Гарри, — твердо сказал он, — через три дня я отвезу тебя в поместье Малфоев, даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни.
* * *
*
Гарри влетел в свою комнату и с силой захлопнул дверь. Сколько еще другие будут распоряжаться его жизнью? Сорвав с себя праздничную мантию, он со злостью швырнул ее на пол. Какое они имеют на это право? Он выполнил свой долг! Гарри заметался по комнате, ища что-нибудь, на что можно выплеснуть свой гнев. Внезапно он заметил уголок праздничной открытки, который выглядывал из кармана брошенной мантии. Следующие несколько минут Гарри с ожесточением уничтожал послание Малфоя. Распахнув окно, он выкинул блестящие клочки в ночную тьму. Он собрался так же поступить и с амулетом, но в последний момент передумал. Нет, он вернет подарок, а то еще белобрысый хорек подумает, что Гарри решил оставить эту отвратительную вещь себе.
Глава 7. Дом зла.
Поместье Малфоев уже второй день сотрясалось от громких криков хозяина дома. Люциус случайно обнаружил, что его дорогая жена тайно от него организовала на обширном чердаке поместья маггловскую библиотеку. Драко счел за лучшее эти два дня не высовываться из комнаты, чтобы не мешать тихому семейному счастью родителей.
Посмотрев в окно, Драко увидел знакомый с детства пейзаж: ухоженные цветники, сады, лужайки, пустое квиддичное поле. С отсутствующим видом сидя на подоконнике, он пытался вспомнить, чем он обычно занимался летом. Время тянулись невыносимо медленно, как будто кто-то проклял все часы. Боль первых дней сменилась тоской и отчаяньем. Впервые в жизни Драко не знал, что ему делать. Гарри совершенно ясно дал ему понять, что между ними ничего не может быть. Сначала он отверг его дружбу, а теперь и любовь. Почему? Неужели он хуже рыжего нищеброда, грязнокровной выскочки или равенкловской девки. Он красивый, умный, чистокровный, богатый…он лучше их.
Поттер, Поттер, всегда только Поттер. Когда же это все началось? Когда Гарри стал ему так необходим? Может, тогда, когда они встретились в магазине мадам Малкин? После этого Драко постоянно думал о темноволосом мальчике, которого там увидел. Он искал его в поезде, а когда нашел, Поттер отвернулся от него, отказавшись от его дружбы. А может тогда, в темном лесу, когда они искали раненого единорога, он повернулся назад и понял, что Поттер остался там с тем чудовищем? Драко вспомнил тот ужас, который его охватил, липкий страх, что с глупым Поттером что-то случиться.
С первого дня Гарри Поттер был окружен друзьями, поклонниками, слишком занятый, чтобы обращать внимание на него. Но Драко знал, как заставить Поттера смотреть только на него, он оскорблял его друзей, родителей, заставлял золотого мальчика сжимать кулаки от злости. Именно в такие моменты Гарри принадлежал ему, и это было прекрасно.
Все чего он хотел — это простое общение, но гриффиндорец всегда предпочитал чье угодно общество, лишь бы не его. А потом Гарри Поттер исчез, прямо из лабиринта, и никто не знал, что случилось. Вот тогда, Драко ощутил настоящий страх, страх, что больше никогда не увидит этого невыносимого Поттера. Он буквально окаменел от ужаса, вцепившись руками в трибунную скамейку. Он не понимал себя, своих чувств, только повторял про себя имя Гарри, как молитву. Дальше был шум и крики, все зрители бросились вниз на поле, а Драко все продолжал сидеть, мир перед ним вращался безумным серым водоворотом. Слезы застилали глаза, и тут со стороны поля раздались истошные крики — он мертв… он мертв…
Потом был пятый год в школе. За лето Драко сумел себя убедить, что его чувства к Гарри это простая прихоть. Что это ничего не значит. Он ненавидел Поттера за невыносимую боль, которую испытал тогда на квиддичном поле в конце четвертого года. Драко искал любой способ, чтобы задеть золотого мальчика, заставить его страдать. Но с каждым днем все труднее становилось сохранять маску безразличия, и однажды она раскололась на множество кусочков. Это опять было квиддичное поле, матч Гриффиндор-Слизерин, и Драко зашел слишком далеко, он все-таки вывел из себя Гарри своими язвительными комментариями. Гриффиндорец набросился на него вместе с одним из близнецов Уизли, и начал наносить один удар за другим. Гарри, в буквальном смысле, выбил из него всю его показную ненависть, оставив только любовь.
Шестой год. Люциус Малфой вышел из Азкабана и перешел на сторону Дамблдора. Гарри стал очень тихим и задумчивым, все свое свободное время он проводил в библиотеке, читая бесконечные книги из запретной секции, или тренировался в таинственном кабинете. Драко каждый день приходил в библиотеку, обещая себе, что сегодня обязательно заговорит с ним. Когда он все-таки решился это сделать, Гарри посмотрел на него, как на жалкого скучечервя. Через некоторое время Драко повторил попытку сблизиться и предложил ему свою помощь. На что Поттер ответил следующее: «Готовясь к борьбе со змеями, я не собираюсь принимать помощь от одной из них». Затем убили профессора Люпина, информация об этом появилась в «Ежедневном пророке» на следующее утро. Гарри совершенно замкнулся в себе, перестал общаться даже со своими друзьями. Драко словно тень следовал повсюду за ним. Ему просто необходимо было знать, что с Гарри все в порядке. Обстановка в школе становилась все более гнетущей. А затем, в конце шестого года, Вольдеморт напал на Хогвартс. Люциусу удалось заранее предупредить директора. Дамблдор собирал своих сторонников. Авроры отвели всех учеников в большой зал, но Драко удалось сбежать, и успеть вовремя, чтобы спасти Гарри.
Драко перевел взгляд на газету, которую сжимал в руках. На первой странице красовалась фотография Гарри: растрепанные волосы, растерянный взгляд… Проклятье, Поттер! Где ты сейчас, — думал со злостью Драко. Со своими друзьями, родственниками, празднуешь свой День Рождения?
Апатия Драко время от времени резко сменялась периодами активности. Вот и сейчас он вскочил с подоконника, газета упала на пол. Все его чувства требовали выхода, действий. Но что он мог сделать? Найти Поттера? А что потом? Схватить его за плечи и трясти, заставить смотреть только на себя. А потом целовать его, пока зеленые глаза не потемнеют от страсти. Но Поттер не хочет его. Почему? Драко остановился напротив большого зеркала, рассматривая себя. Я красив, думал он, самый красивый парень в Хогвартсе. Я даже мог бы быть вейлой с этими серебристыми волосами. Да любая ученица или ученик в этой проклятой школе почли бы за честь встречаться со мной. Драко рухнул на кровать.
— Мерлин, что же ты со мной делаешь Поттер?
* * *
*
К концу второго дня в поместье наступило затишье, и Драко решил спуститься в столовую на ужин, дабы убедиться, что оба его родителя еще живы.
В просторной столовой уже был накрыт обеденный стол. Драко, стараясь не привлекать к себе внимание отца, проскользнул на свое место. Ужин проходил в гнетущем молчании. Поэтому когда в окно стремительно влетела пестрая сова, все дернулись от неожиданности. Опустившись на стол рядом с хозяином дома, сова важно ухнула. Люциус с недовольным выражением лица взял письмо с эмблемой Хогвартса. Прочитав его, он нахмурился, затем прочитал еще раз. Наконец, отложив его, он вызвал домашнего эльфа и велел принести письменные принадлежности. Быстро написав несколько слов, он запечатал конверт и всунул в лапу обиженной сове. Драко с Нарциссой с интересом наблюдали за ним, но опасались что-нибудь спрашивать. Сова, сцапнув с тарелки Люциуса кусочек курицы, с победным видом вылетела в окно. Брезгливо отодвинув тарелку, Люциус обратил внимание на молчаливых Драко и Нарциссу.
— Неужели никому не интересно, что мне написал Дамблдор? — спросил Люциус. — Нет?
— Что он написал? — заискивающе спросила Нарцисса, у которой любопытство все-таки победило чувство опасения.
Люциус посмотрел на жену. Чувствуя, что опять начинает злиться, он перевел взгляд на сына. Интересно, подумал Люциус, насколько его сын осведомлен о маггловском хламе, который храниться на чердаке. Драко невозмутимо посмотрел на отца, лицо его ничего не выражало.
— Так вот, — сказал хозяин дома. — Директор написал мне, что из-за соображений безопасности он послезавтра привезет к нам, — эффектная пауза, — Гарри Поттера.
Нарцисса удивленно посмотрела на мужа, но сказать ничего не решилась. Драко резко дернулся, едва не опрокинув бокал с вином, но тоже промолчал. Тягостный ужин закончился, и все разошлись по своим комнатам.
* * *
*
Гарри, проклиная все на свете, приземлился в густую траву, выпустив из рук портключ. Дамблдор и сопровождающие его авроры оказались более удачливыми. Поднявшись на ноги, Гарри с тоской посмотрел на высокие чугунные ворота, за которыми виднелась широкая дорожка, с двух сторон окруженная какими-то кустами и деревьями. С другой стороны ворот выглядывал домовой эльф. Убедившись, что это Гарри Поттер и Альбус Дамблдор, и пропищав, что хозяин Люциус не велел впускать авроров, домовой эльф открыл ворота.
Гарри, левитируя свои вещи, шел за торопливо идущим директором, видимо, Дамблдору не терпелось избавиться от него. Сделав очередной поворот, Гарри наконец увидел поместье Малфоев или «Дом зла», как он его про себя его называл. Огромный замок из светло-серого камня, вокруг которого расстилалась зеленая лужайка. Хозяин дома, одетый, как всегда, безупречно, встретил их у входа в замок.
— Альбус, надеюсь, хорошо добрались, — сказал он, приветствуя директора.
— Да, спасибо, — ответил Дамблдор. — У тебя прекрасный дом, Люциус, не престаю им восхищаться.
Малфой слегка поклонился, демонстрируя, что комплимент принят. Затем он повернулся к Поттеру, собираясь поприветствовать и его. В это время Гарри опустил волшебную палочку, и тяжелый сундук, который он левитировал, с грохотом приземлился там, где секунду назад была нога Люциуса. Смерив мальчишку гневным взглядом, Люциус с удивлением обнаружил, что Поттер стал весьма привлекательным молодым человеком.
— Извини, Люциус, видимо, Гарри просто…
— Просто слишком обрадовался при встрече со мной и не смог удержать сундук, — выговорил Люциус.
Гарри лишь хмыкнул и снова поднял сундук в воздух в опасной близости от хозяина дома.
— Ну что ж, пойдемте, — сказал Малфой. — Думаю, моей жене не терпится познакомиться со знаменитым Гарри Поттером.
Миссис Малфой, одетая в светло-зеленую мантию, встретила их в просторном холле, из которого на второй этаж поднималась широкая мраморная лестница.
— Нарцисса, — засиял директор. — Ты как всегда прекрасна.
— Спасибо, профессор Дамблдор, а это?… — глаза Нарциссы восхищенно распахнулись при виде Гарри.
— Да, это Гарри Поттер. Гарри, познакомься, это Нарцисса Малфой.
— Здравствуйте, — с неохотой отозвался Гарри.
— Здравствуй, милый, и добро пожаловать в поместье Малфоев. Надеюсь, ты хорошо проведешь лето, — защебетала миссис Малфой.
— Не сомневайтесь, — ответил Гарри таким тоном, что улыбка миссис Малфой сразу же померкла.
— Хмм…а вот и Драко, — радостно воскликнула миссис Малфой.
Гарри резко повернулся и увидел Драко Малфоя, стоящего, прислонившись к высокой колонне. Оттолкнувшись от нее, Драко медленно приблизился к Гарри, не спуская с гриффиндорца прищуренных глаз.
— Поттер, — ухмыльнулся Драко.
— Малфой, — фыркнул Гарри.
Глава 8. Отрекаясь от любви.
В глубинах зеленого неба
зеленой звезды мерцанье.
Как быть, чтоб любовь не погибла?
И что с нею станет?
(Ф. Г. Лорка)
Гарри невидящим взором смотрел в окно, полулежа на кровати. Просторная комната, в которую его отвел домовой эльф, после того как Дамблдор покинул поместье, была оформлена в сине-белых тонах. Мысли Гарри путались, учащенное дыхание не хотело успокаиваться. Что-то было не так, шептал внутренний голос. Как не так? Не так, как обычно, что-то должно случиться. Со мной всегда что-то происходит, ответил Гарри. Что-то особенное произойдет — упорствовал голос, — что-то хорошее.
Гарри отогнал от себя нелепые мысли. Ну что хорошего, в самом деле, с ним, Гарри-чертовым-Поттером, может произойти. Взяв одну из подушек, лежавших у изголовья кровати, он прижал ее к себе, обхватив руками.
Как Дамблдор может так спокойно разговаривать с Люциусом Малфоем? Как будто не было войны, как будто они не сражались на разных сторонах. Гарри закрыл глаза — образы яркие и четкие вспыхнули перед его мысленным взором. Он один на кладбище, Вольдеморт вернулся, круг Упивающихся смертью, и Малфой среди них…убийца, враг. А теперь они ведут себя так, как будто ничего и не было. Старый манипулятор. Гарри, ты должен… нет, ты не можешь… слушай меня…И так бесконечно.
Они смеются, разговаривают, шутят, дышат…А как же Джеймс, Лили, Седрик, Сириус, Ремус…Как же они? Сириус погиб, так и не узнав, что его оправдали. Ремус умер, так и не увидев победы. Колдовской мир празднует, и ничто не должно омрачать веселье.
* * *
*
Крепкие веревки прочно держат пленника, не позволяя пошевелить ни рукой, ни ногой. Судорожные вздохи вырываются из груди, зрачки расширенны от боли, лицо мокрое от слез и пота, искусанные губы слегка приоткрыты. Пленник, не отрываясь, смотрит на серебряный нож, зажатый в руке его мучителя. Острое лезвие неторопливо скользит по коже, оставляя за собой глубокие порезы, из которых сочиться алая кровь. Несчастный выгибается, стараясь сильнее вжаться в деревянный стол, к которому он привязан, но нож снова и снова настигает его. Мрачное помещение заполняется жуткими криками, теперь уже пленник изгибается в агонии, охватившей все его тело. Он знает, что просить пощады бесполезно, как знает и то, что скоро умрет. В редкие секунды затишья, когда его истязатель вытирает окровавленный нож об одежду, пленник тихо молиться, призывая смерть поторопиться.
Наконец страшное представление заканчивается. Прошло не больше двадцати минут, но кажется, что прошла вечность. Глаза пленника закрыты, он без сознания, кровь, вытекающая из многочисленных ран, образует небольшие лужицы на полу. С каждой минутой его дыхание становиться все тише, жизнь медленно уходит из его измученного тела.
Его истязатель все еще рядом, испачканные кровью холодные руки нащупываю пульс. Затем мучитель поднимает голову и смотрит прямо перед собой, сквозь темные фигуры в черных мантиях, бескровный рот растягивается в подобии улыбки, красные глаза светятся от удовольствия.
— Ну как, Гарри, понравилось мое небольшое представление? Надеюсь, что ты наслаждался каждой минутой, как и я. Твой дорогой оборотень все еще жив, правда, он еле дышит. Но если ты поторопишься и успеешь до полуночи появиться здесь, я, так и быть, сохраню его жалкую жизнь. Ведь тебе прекрасно известно, Гарри, что мне нужен только ты. Дом Риддлов, время идет, я жду тебя Гарри.
Резко сев на кровати Гарри отчаянно всхлипнул, все тело дрожало, как в лихорадке. В голове была только одна мысль: Ремус…он схватил Ремуса…он убьет его… если я…Резко отдернув полог кровати, Гарри надел очки и выбежал из комнаты. Все было как в тумане, ноги не слушались, длинные серые коридоры не хотели заканчиваться, ступенек на лестнице как будто стало больше, чем обычно. Сознание то куда-то уплывало, то яркой вспышкой возвращалось к действительности.
Гарри не помнил, как он добрался до кабинета Дамблдора. Просто он вдруг оказался перед знакомой дубовой дверью, из-под которой пробивалась полоска света. Не потрудившись постучаться, Гарри ворвался в круглый кабинет.
— Директор, — выдохнул он, — у меня было видение, Вольдеморт схватил Ремуса, он его пытал. Он хочет, чтобы я пришел к нему до полуночи, тогда он его не убьет. Они находятся в старом доме Риддлов. Нужно спешить, пожалуйста…
— Гарри, ты уверен, что это не был обман, как в тот раз с Сириусом? — спросил директор, который сидел на кресле с высокой спинкой. Весь стол перед ним был заставлен различными магическими приборами.
— Я уверен… в этот раз все было таким реальным. Пожалуйста, быстрее…
Дамблдор внимательно посмотрел на Гарри, затем, поднявшись, начал убирать в шкафы расставленные магические предметы.
— Быстрее…уже десять минут двенадцатого…быстрее…Ремус…он ждет меня…столько крови…нужно спешить,…пожалуйста, — Гарри понял что кричит, только когда сухая старческая рука ударила его по лицу.
— Гарри, успокойся, — сказал Дамблдор, — что именно ты видел? Кто еще там был? Упивающиеся смертью? Сколько?
— Я не знаю, я видел Вольдеморта, он пытал Ремуса в полутемной комнате. Там были Упивающиеся смертью, но я не знаю сколько…восемь…двенадцать…может больше.
Дамблдор быстро подошел к камину и, бросив в него немного дымолетного порошка, тихо произнес пароль.
— Тонкс, — позвал он. В языках пламени, через некоторое время, показалась голова удивленной девушки.
— Что случилось? — спросил она, сонно моргая.
— Ремуса схватили, — ответил Дамблдор.
— Что? Но он ведь на задании, — спросила Тонкс, моментально проснувшись.
— Его схватили, у Гарри было видение. Кто еще находиться сейчас в штабе?
— Только я и Хестия Джонс, мы сегодня дежурим, — отозвалась девушка, бросив сочувствующий взгляд в сторону Гарри.
— Срочно, свяжись с остальными членами Ордена. Пусть они как можно быстрее прибудут в мой кабинет по дымолетной сети, я оставлю камин открытым.
— Хорошо директор, — быстро бросила Тонкс, мгновенно исчезнув в пламени.
— Гарри, — позвал директор. Гриффиндорец замер, вцепившись в ручку приоткрытой двери. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы спасти Ремуса, ты же знаешь.
— Я знаю, — Гарри кивнул, и распахнул дверь, — я буду готов через пять минут.
— Подожди, Гарри, ты не понял. Я…я не могу позволить, чтобы ты пошел с нами, это слишком опасно, ты еще не готов встретиться с Вольдемортом.
— Но директор, если я не приду, он убьет Ремуса. Он его убьет, я не могу этого позволить. Я пойду с вами, — твердо сказал Гарри, упрямо глядя на директора.
В кабинете повисла напряженная тишина, два человека пристально смотрели друг на друга.
— Хорошо, собирайся, Гарри, скоро прибудут остальные члены Ордена. А я пока приготовлю портключ, нужно постараться появиться как можно ближе к дому Риддлов.
Опять коридоры, лестницы. От быстрого бега кровь стучала в висках, разгоняя адреналин. Гарри слышал, как Рон спрашивает у него, что случилось, пока он натягивал одежду. Но у него не было времени отвечать, засунув волшебную палочку в карман мантии, Гарри буквально слетел с лестницы, оставив в комнате обиженного друга.
Когда запыхавшийся Гарри приблизился к каменной горгулье, охраняющей кабинет Дамблдора, там уже собрались члены Ордена Феникса.
— Гарри, Дамблдор сказал, что у тебя было видение. Это правда? — спросил Аластор Хмури, приблизившись к гриффиндорцу.
Гарри смог лишь кивнуть, пытаясь отдышаться.
— Ты видел дом снаружи, его охраняют? Может, какие-то следящие чары?
— Я не знаю, я видел только одну комнату, ту, которую Вольдеморт захотел мне показать.
— Да, проблема. Вдруг он нас водит за нос…
— Гарри, — совсем рядом прозвучал голос Дамблдора.
Гриффиндорец повернулся и увидел, что директор стоит рядом с каменной горгульей, в руках он держал потемневшую от времени раму от картины. Все собравшиеся члены Ордена Феникса замерли, ожидая дальнейших распоряжений.
— Портключ сработает ровно через пять минут. Но прежде чем мы отправимся, мне нужно поговорить с Гарри, — с этими словами Дамблдор передал раму стоящему поблизости Чаклеболту Кингсли. — Гарри, пойдем со мной.
Гарри, удивленно хмурясь, все же последовал за директором. Они быстро поднялись по движущейся лестнице обратно в круглый кабинет.
— О чем вы хотели поговорить, — спросил Гарри, едва они переступили порог.
Дамблдор, не останавливаясь, подошел к противоположной стене и постучал по ней волшебной палочкой, тут же часть каменной кладки исчезла, образуя темный ход, покрытый паутиной.
— Гарри, мне нужна твоя волшебная палочка, — Дамблдор обернулся, нетерпеливо протягивая руку к Гарри.
— Да, но зачем?
— У нас нет времени на объяснения, Гарри.
Гарри и сам понимал, что время на исходе, поэтому, больше не раздумывая, он вложил свою волшебную палочку в руку Дамблдора. — Хорошо, пойдем со мной, там дальше должна быть кладовая, возьмем другую палочку, — сказал Дамблдор, отступая в сторону и пропуская Гарри вперед.
Гарри поспешно вошел в темный проход, полный паутины, впереди в тусклом мраке виднелась темная дверь, покрытая какими-то символами. Нетерпеливо дернув за медную ручку, Гарри вошел внутрь совершенно пустой комнаты, тяжелая дверь с грохотом захлопнулась за ним.
Гарри быстро повернулся, назад и дернул за ручку, пытаясь открыть дверь. Но она не поддавалась, как он не пытался. Тогда Гарри стал колотить в дверь и кричать, но в ответ было лишь безмолвие. Дверь, испещренная замысловатыми символами, оставалась неподвижной.
— Нет, пожалуйста… вы не можете так со мной поступить. Ремус…Ремус,… — Гарри сполз вниз, уткнувшись лбом в шершавую поверхность двери. — Вы не можете так со мной поступить! — закричал Гарри, вскакивая на ноги. Он с отчаяньем оглядывал небольшую комнату, судорожно ища выход, но его не было. Всего лишь одно небольшое окно, забранное решеткой, было около самого потолка, надежды выбраться через него не было. Гарри начал кружиться по комнате, молотя руками по стенам и — снова — по двери, но все было бесполезно. Застыв посреди комнаты, Гарри прижимал к груди израненные и ушибленные руки. Выхода не было. Гарри опустился на пыльный пол и, уткнувшись лицом в колени, начал раскачиваться из стороны в сторону. Сознание отказывалось принимать произошедшее, чувства будто оцепенели, все казалось очередным кошмарным сном. Но действительность была хуже любого кошмара.
Гарри не знал, сколько времени он так просидел, раскачиваясь из стороны в сторону, когда внезапно увидел пред собой знакомую фигуру в потрепанной мантии. Гарри радостно вскинул голову, — профессор Люпин, — прошептал он, — я пришел на занятие. В этот раз у меня все получится, я смогу вызвать патронуса, просто в прошлый раз я думал не о самом счастливом воспоминании. В этот раз у меня обязательно получится, вы мне верите, профессор? Ты мне веришь, Ремус? — профессор Люпин грустно улыбнулся, кивая головой. — Веришь? Хорошо, мне так нужно, чтобы ты мне верил, — сказал Гарри, опускаясь на пол. — Я так устал, Ремус, так устал. Я просто посплю немного, ты не обидишься, если я,… — закрыв глаза, Гарри погрузился в тяжелый сон без сновидений.
Спустя какое-то время Гарри почувствовал, что куда-то движется, кто-то осторожно опустил его на кровать. Запахло лекарственными зельями, ему влили в рот какую-то микстуру, с приятным земляничным вкусом, кто-то обработал его израненные руки.
С трудом приоткрыв глаза, Гарри увидел рядом с собой усталого Дамблдора.
— Ремус, он…, — тихо начал директор.
— Я знаю, — прошептал Гарри. — Я знаю, — собрав все силы, он повернулся на кровати, отворачиваясь от Дамблдора.
Директор еще сидел с ним какое-то время, тихо шептал ему слова утешения, но Гарри их не слышал. Он думал о тех, кого любил и кого потерял. Любить слишком больно, невыносимо больно. Гарри повернул голову, и уткнулся в подушку, отгораживаясь от всего мира, отрекаясь от любви.
Глава 9. Невидимая нить.
— Гарри, Гарри, проснись. Ну же, Поттер, — Драко осторожно потряс спящего юношу за плечо. — Скоро ужин начнется, отец не любит, когда опаздывают.
Вместо того чтобы пробудиться, темноволосый юноша крепче прижал к себе подушку, которую обнимал, и попытался перевернуться на живот, подальше от надоедливого голоса. Но Драко не дал ему этого сделать: крепче вцепившись в плечо Гарри, он удержал гриффиндорца на месте. Наклонившись ниже, Драко оперся руками по обе стороны от спящего юноши.
— Знаешь, Поттер, я ведь могу и воспользоваться ситуацией, — прошептал он, почти касаясь губами уха гриффиндорца. В следующую секунду вокруг правого запястья Драко железной хваткой сомкнулась рука, последовал резкий рывок, и блондин оказался лежащим на кровати.
— Малфой, тебе жить надоело? — спросил Гарри хриплым ото сна голосом. Прижав оба запястья слегка ошеломленного Драко к кровати, гриффиндорец навис над ним, впившись в лицо сердитым взглядом.
Драко задохнулся от потрясающих ощущений, пронзивших его. Они были так близко, что горячее дыхание Гарри касалось его лица, вызывая дрожь возбуждения. Если бы не проклятая подушка, так некстати оказавшаяся между ними, Драко смог бы всем телом прижаться к Гарри, обхватить ногами его бедра.
— Не смей ко мне подкрадываться, а уж тем более — трогать своими грязными руками. Тебе ясно? — требовательно спросил гриффиндорец, сильнее сжимая запястья блондина и наклоняясь еще ниже. Драко облизал внезапно пересохшие губы и с надеждой посмотрел в зеленые глаза.
Темноволосый юноша вдруг замер, почувствовав потрясающий аромат, который буквально окутывал его. Невообразимая смесь запахов: ванили, дикой вишни, яблок, полевых цветов, летнего солнечного дня и еще чего-то, что Гарри не мог идентифицировать. Это было так странно, но в то же время необычайно приятно. Будто бы кто-то неведомый собрал все его любимые ароматы в один флакон и теперь дразнил Гарри, заставляя терять голову от наслаждения.
Драко увидел, как глаза Гарри изумленно распахнулись, и в следующий момент гриффиндорец бросился по направлению к ванной комнате, с такой скоростью, как будто за ним гналось стадо взбешенных гиппогрифов.
— Что это было? — спросил Драко, у своего слегка растрепанного отражения в зеркале над комодом, как раз напротив кровати. Поднявшись, блондин подошел к закрытой двери, из-за которой доносился шум, воды и постучал. — Поттер, с тобой все в порядке?
Дверь резко распахнулась, так что Драко едва успел отскочить, и на пороге возник взъерошенный Поттер с раскрасневшимся лицом и с немного влажными волосами. Пройдя мимо слизеринца к изголовью кровати, Гарри вытащил из-под подушки свою волшебную палочку и засунул ее в задний карман джинсов.
— Малфой, тебя твой драгоценный папочка не учил, что прежде чем войти в комнату, нужно сначала постучать? — спросил Гарри, повернувшись к блондину.
— Представь себе, учил. Просто я подумал, что ты принимаешь душ и поэтому не слышишь, как я стучу, — ответил Драко, небрежно прислонившись к комоду.
— Хорошо, зачем ты тогда вошел, если думал, что я нахожусь в ванной комнате? — требовательно спросил гриффиндорец.
— Хотел помочь одеться. Зачем же еще? — с наигранным удивлением ответил Малфой.
— Как видишь, я уже одет. — Гарри развел руки, демонстрируя джинсы и простую черную футболку.
— Ты в этом пойдешь на ужин? — спросил блондин, окинув Гарри любопытным взглядом.
— А что? — настала очередь гриффиндорца удивляться.
— Но это же маггловская одежда, — отозвался Драко.
— И что, я рискую навлечь гнев твоего отца, спустившись на ужин в этом?
— Не знаю, никто еще не пробовал сесть за обеденный стол Малфоев в маггловской одежде. Уверен, что хочешь быть первым?
Судя по тому, что Гарри решительно развернулся и покинул комнату, ответ на последний вопрос был утвердительным.
— Поттер, подожди, нам в другую сторону, если ты пойдешь к главной лестнице, то в столовую попадешь только к концу ужина, — крикнул Драко вслед быстро удаляющемуся гриффиндорцу.
Гарри, который уже успел оценить гигантские размеры дома Малфоев, нехотя развернулся и пошел следом за слизеринцем в противоположную сторону, на всякий случай удостоверившись в наличие волшебной палочки в заднем кармане джинсов.
Спускаясь за Малфоем вниз по более узкой лестнице, чем парадная, Гарри с удивлением обнаружил, что его взгляд против собственной воли постоянно останавливается на пятой точке блондина, соблазнительно обтянутой серой тканью брюк. В очередной раз с усилием оторвав взгляд от задницы своего врага, Гарри обнаружил, что лестница закончилась, и они оказались в просторной комнате с высокими двухстворчатыми дверями, которые бесшумно распахнулись перед ними. Изумленным глазам Гарри предстала невероятно красивая комната, пол который был сделан из зеленого мрамора, белые мраморные стены были украшены золотой росписью.
— Не могу поверить, что вы живете втроем в таком огромном доме, — выдохнул Гарри, рассматривая ближайшее изображение на стене — золотистый дракон, изрыгающий пламя.
— Ну почему же втроем? А домовые эльфы, а пленники в темницах, а ты? — усмехнулся Драко.
— Нет здесь никаких пленников, Малфой. Авроры весь ваш дом обыскали, — сказал Гарри.
— Только не напоминай об этом отцу, он и так не в настроении, — ответил блондин, скрываясь за очередными дверями.
Преодолев еще одну небольшую комнату, они наконец оказались в уютной гостиной, стены которой мягко освещал пылающий огонь камина. Нарцисса Малфой, одетая в изящную темно-синюю мантию, вертелась перед большим напольным зеркалом; Люциус Малфой, сидя в кресле, не сводил пристального взгляда с часов, стоящих на каминной полке.
— Ну, наконец-то, — сказал Малфой-старший, увидев Драко, а вслед за ним и Гарри Поттера. При виде одежды, в которой появился гриффиндорец, лицо Люциуса Малфоя скривилось в лучших традициях Северуса Снейпа. Быстро поднявшись с кресла и схватив за локоть Нарциссу, которая к своему несчастью оказалась рядом, Люциус потащил удивленную женщину за собой.
Столовая была такой же громадной, как и остальная часть дома. В середине комнаты располагался длинный стол, вокруг которого были расставлены стулья с бежево-синей обивкой. В камине ярко горел огонь, на дальнем краю стола из темного дерева, лежала только небольшая бархатная подушечка, с серебряным колокольчиком на ней. Люциус Малфой, сел во главе стола, Драко по правую руку от отца, Нарцисса слева от мужа. Гарри после короткого раздумья сел рядом с миссис Малфой — таким образом, и старший, и младший Малфои будут находиться постоянно в поле его зрения. Лишь после того, как Гарри с невообразимым шумом придвинулся вместе со стулом поближе к столу и замер, Люциус взял серебряный колокольчик и нетерпеливо встряхнул его. Раздался мелодичный звон, и на столе появились столовые приборы, кувшины с вином и соком, тарелки с едой и дополнительные блюда посреди стола. Столовая наполнилась потрясающе аппетитными ароматами, и Гарри, который вдруг почувствовал, насколько он голоден, моментально накинулся на еду, предварительно отодвинув в сторону лишние столовые приборы, разложенные около его тарелки.
Гриффиндорец всегда считал, что еда в Хогвартсе — это верх совершенства, но то, что он ел сейчас, не поддавалось никакому описанию, настолько все блюда были вкусными. Гарри как раз отрезал небольшой кусочек от нежнейшего мяса, когда рядом с его тарелкой приземлилась половинка брюссельской капусты. Подняв голову, он встретился взглядом с невинными серыми глазами, вторая половинка капусты как раз исчезала во рту Драко Малфоя, кончик бархатистого языка блондина быстро скользнул по нижней губе, слизывая капельку масла. Бросив быстрый взгляд в сторону мистера и миссис Малфой, Гарри подкинул вилкой кусочек мяса, который приземлился прямо в тарелку к Малфою. Гриффиндорец с удовлетворением отметил, как на белоснежной манжете рубашки Драко появилось несколько пятнышек от подливки. Изучив урон, нанесенный его одежде, слизеринец поднял свой бокал с вином в шутливом поздравлении.
— Мистер Поттер, — неожиданно нарушил тишину Люциус Малфой, — у меня вчера состоялся интересный разговор с профессором Снейпом. Северус поставил под сомненье ваше нахождение в следующем учебном году в его классе Высших зелий.
— Снейп с первого года ставил под сомненье мое нахождение в школе, но как видите, я все еще учусь в Хогвартсе, — ответил Гарри, про себя веселясь тому, что школьная успеваемость Гарри Поттера могла стать предметом разговора двух Упивающимся смертью.
— Для вас — профессор Снейп, мистер Поттер. Северус сказал мне, что вы завалили большинство лабораторных работ в прошлом учебном году, и что ваша невнимательность стоила ему потере нескольких котлов и бесполезной трате ингредиентов для зелий. Так же Северус настоятельно рекомендовал мне найти для вас какое-нибудь занятие на то время, пока вы находитесь в моем доме.
— Интересно было бы знать, почему? — весьма искренне удивился Гарри.
— Северус предупредил меня, что избыток свободного времени у вас может весьма плачевно сказаться на состоянии поместья. Поэтому я договорился с профессором Снейпом о том, что он проведет с вами несколько дополнительных занятий по зельям.
Он договорился. У Гарри от возмущения пропал весь словарный запас. Утешало лишь одно: Малфой, видимо, не подумал о том, как скажутся на состоянии поместья его дополнительные занятия по зельям со Снейпом.
— Вы до сих пор не можете мне простить того, что я помог вашему домовому эльфу Добби тогда, на втором курсе? — спросил Гарри, отодвигая пустую тарелку.
— Добби? Дорогой, это не тот домовой эльф, которого ты выгнал несколько лет назад? — удивленно воскликнула Нарцисса, с любопытством посмотрев на мужа. — Хотя, может, это и не он, — поспешно сказала она, увидев выражение лица Люциуса.
Брови Гарри удивленно поползли вверх. Выгнал? Очень интересно, учитывая, что это именно он — Гарри Поттер — обманом вынудил Люциуса Малфоя освободить Добби. Мистер Малфой невозмутимо отпил вино из хрустального бокала, но Гарри заметил, как у надменного аристократа задергалось левое веко.
— И кстати, мистер Поттер, я хотел сказать вам о том, что в этом доме существует ряд правил, нарушение которых может повлечь за собой весьма неприятные последствия для того, кто их преступит. Во-первых, в столовую надлежит являться в приличном виде, а не в том, в каком предстали вы. Во-вторых, я категорически запрещаю заходить без разрешения в мой кабинет и в некоторые другие помещения замка. Ах, да, чуть не забыл, и специальное правило для вас, мистер Поттер, не смейте даже близко подходить к моим домовым эльфам, а уж тем более — разговаривать с ними. А теперь, если вы закончили ужин, я не смею вас больше задерживать, — с этими словами Люциус Малфой кинул на стол салфетку и поспешно покинул столовую.
Задержаться все-таки пришлось — миссис Малфой категорически отказалась выпустить их из-за обеденного стола, пока они не попробуют ее любимый десерт.
После этого она отвела Гарри в гостиную комнату, и начала вместе с ним листать толстенный семейный фотоальбом. Вначале шли бесчисленные фотографии свадьбы Нарциссы и Люциуса в окружении многочисленных знакомых и родственников. Радостный вскрик миссис Малфой вывел Гарри из легкой дремоты, в которую он впал — оказалось, что они дошли до не менее многочисленных фотографий маленького Драко. Сам же источник беспредельного обожания Нарциссы сидел в кресле напротив Гарри и с весьма ехидной улыбкой читал квиддичный вестник. Гарри перевел взгляд обратно на альбом, рассматривая фотографии: маленький Драко на руках у отца дергает того за распущенные волосы, Малфой-старший морщится от боли, но продолжает улыбаться, предпринимая попытку осторожно разжать цепкие пальцы; на следующей фотографии обиженный и надутый Драко опять на руках у отца, причина недовольства малыша сразу становиться понятной — длинные волосы Люциуса Малфоя аккуратно зачесаны назад; Драко в нарядной мантии рядом с гордыми родителями, Драко в обнимку с гоночной метлой, что-то возмущенно доказывает матери.
— Мама, Гарри, наверное, устал и хочет пораньше лечь спать, впрочем, как и я. Ты не против показать фотографии в другой день, я уверен, что Гарри с удовольствием их посмотрит, возможно, даже не один раз, — сказал Драко, закрыв последнюю страницу газеты и отложив ее в сторону.
— Ну, разумеется, милый, ты совершенно прав, — отозвалась миссис Малфой, закрывая альбом. — Кроме того, где-то здесь должны быть еще два отдельных альбома с моими фотографиями и фотографиями Люциуса. Думаю, Гарри будет интересно посмотреть на наши школьные снимки.
— Разумеется, — пробормотал Гарри, понадеявшись, что она их не найдет, или найдет, когда он будет уже далеко отсюда.
Довольная Нарцисса, удовлетворившись полученным обещанием и сказав, что завтра же приступит к поиску фотоальбомов, наконец, отпустила их.
— Поздравляю, ты все-таки разозлил моего отца, — сказал Драко, когда они возвращались обратно в свои комнаты. — И что это за история с домовым эльфом?
Разуметься, Гарри с удовольствием поведал о своей роли в избавлении Добби от ненавистного хозяина, не забыв подробно описать орудие освобождения — старый носок, сильно испачканный грязью и слизью. После этого Малфой-младший не менее пяти минут корчился от смеха.
— Теперь я понимаю, откуда взялось последнее правило, — наконец сказал Драко, отсмеявшись.
Глаза гриффиндорца пробежались по встрепанным светлым волосам, по раскрасневшемуся лицу с серыми сияющими глазами, и его снова охватило то странное, но необычайно приятное чувство, которое он испытал ранее. Развернувшись, Гарри бросился вон из комнаты, двухстворчатые двери стремительно распахнулись пред ним. Поднявшись по ступеням лестницы, Гарри направился по коридору к своей комнате.
— Гарри, подожди, — послышался сзади голос Драко, все еще подрагивающий от смеха.
— Что тебе, Малфой? — спросил гриффиндорец, остановившись и повернувшись назад.
— Завтрак в восемь часов, — сказал блондин, открывая дверь в свою комнату. — Если хочешь, я могу разбудить тебя часов в семь.
— Только попробуй, Малфой, — с угрозой отозвался Гарри, обнаружив, к своему неудовольствию, что комната блондина находиться по соседству с его.
— И что ты сделаешь, Поттер? Снова уложишь меня в постель? — усмехнулся Драко и скрылся в комнате, захлопнув дверь.
Глава 10. Размышления.
Войдя в свою комнату, Гарри прислонился к двери и медленно сполз вниз. Обхватив руками колени, он откинул голову назад, всматриваясь в темное окно. Ночная тишина окутала его, словно черная плотная мантия, не пропуская ни звука, ни шороха. Вопросы вертелись и кружились в голове, поворачиваясь, то одной замысловатой гранью, то другой. Настойчивый внутренний голос шептал: Что с тобой происходит, Гарри? Что за игру ведет Люциус Малфой? С каких это пор тебе нравятся мальчики? Почему прошлое не отпускает тебя? Ты считаешь Драко Малфоя привлекательным?
На минуту зажмурив глаза, Гарри несколько раз глубоко вдохнул прохладный ночной воздух и поднялся на ноги. Наложив запирающее заклятие на дверь, он достал пижаму из сундука и бросил ее на кровать. Сложенная одежда приземлилась на край постели, и из рукава, словно маленькая золотая змейка, на пол упала тонкая цепочка с кулоном. Гарри нерешительно поднял ее и, положив на комод, замер рядом. Странное чувство охватило его, будто бы вещь, на которую он сейчас смотрел, несла в себе что-то темное.
— Что за глупости? — гриффиндорец передернул плечами и начал решительно раздеваться. Натянув пижаму, он забрался в кровать и укутался в одеяло.
Беспокойно вертясь, Гарри снова и снова пытался заснуть. Но беспокоящие его вопросы, отгоняли такой желанный сон. Очень часто прежде, так же лежа без сна ночью, Гарри думал о том, как было бы хорошо однажды заснуть, и больше уже никогда не просыпаться. Перестать чувствовать вину и боль от потери близких людей, раз и навсегда прекратить эту комедию под названием «Жизнь Гарри Поттера». Казалось бы, все ужасы войны позади, Вольдеморт мертв, и теперь, наконец, он сможет жить так же как другие. Но прошлое не хотело его отпускать, ведь не возможно же одним взмахом волшебной палочки зачеркнуть десять лет в чулане под лестницей и шесть лет борьбы, от исхода которой зависела жизнь всего Магического мира. Гарри вздохнул и снова перевернулся на другой бок. Взяв одну из подушек, он обхватил ее руками и прижал к себе.
Бросив бесполезные попытки заснуть, Гарри начал размышлять над ответами на вопросы, которые вертелись в голове. Вычерчивая замысловатые узоры на одеяле, он перевел взгляд на темное окно: звезд не было видно, а тонкий серп луны то и дело закрывали мрачные тени. Гриффиндорец почувствовал, как по телу пробежалась дрожь, будто бы кто-то провел холодными пальцами по его спине. Испуганно оглянувшись, он осмотрел комнату, взгляд его остановился на комоде, где лежал амулет. Нужно будет завтра же вернуть его Малфою и забыть об этом, решил Гарри, снова переводя взгляд на окно. Сжавшись в комочек, темноволосый юноша крепче прижал к себе подушку. Итак, вопросы, и еще раз вопросы.
Что с тобой происходит Гарри? Бесконечный, не прекращающийся кошмар под названием «жизнь». Вот что с ним происходит. Только наедине с собой он может перестать притворяться и наконец сознаться самому себе, что его до ужаса пугает будущее. Остался последний год в Хогвартсе. А что потом? Как ему найти место в Магическом мире, ведь он практически ничего не знает об обычной жизни магов. А Гермиона и Рон, его друзья, пойдут своей дорогой, и он останется совсем один, с тенями прошлого и мучительными воспоминаниями.
Что за игру ведет Люциус Малфой? Странное и запутанное представление, одна из ролей которого досталась ему — Гарри Поттеру. Вдруг просто так предложил ему приехать в свое поместье. Договорился со Снейпом о дополнительных занятиях по зельям. Что же затевает Люциус Малфой? Вряд ли что-то хорошее, слишком долго он служил Вольдеморту. И если он сговорился со Снейпом, то ожидать можно чего угодно. Ну, а действия профессора можно легко объяснить, тот никогда не упустит возможности лишний раз помучить Гарри Поттера.
С каких это пор тебе нравятся мальчики? В этом смысле они его никогда не привлекали. То, что произошло сегодня — это просто… просто ошибка и ничего более. Конечно, в Магическом мире никого не удивишь подобными отношениями, но он ведь вырос у магглов. А его дядя и тетя с раннего детства вбивали в его подсознание, в буквальном смысле этого слова, что все, что выходит за нормы их восприятия, называется уродством. И маленький испуганный мальчик, который до сих пор живет внутри него, в темном и мрачном закоулке души, навсегда запомнил эти уроки, сопровождаемые криками и болью.
Почему прошлое не отпускает тебя? Есть что-то непонятное во всей этой истории с пророчеством. Будто бы не хватает кусочка мозаики, чтобы картина всего произошедшего стала целостной. Что-то он упустил. Но что? Итак, Трелани раскрыла пророчество Дамблдору. Тот, в свою очередь, предложил родителям Гарри воспользоваться заклятием Хранителя. Но школьный друг его отца оказался предателем. И однажды ночью Вольдеморт напал на их дом, убил его родителей, а ему оставил шрам от заклятия. Спустя почти шестнадцать лет Гарри исполнил это пророчество и убил Вольдеморта. Казалось бы, конец истории, но чего-то не хватает, чего-то важного.
Ты считаешь Драко Малфоя привлекательным? Нет. Да. Не знаю. Гарри, тебе точно пора в больницу Святого Мунго. Сама мысль о том, чтобы рассматривать Малфоя подобным образом, отвратительна. С первого дня в Хогвартсе этот змееныш всячески пытался испортить жизнь ему и его друзьям. А слова Малфоя о том, что он влюблен в него Гарри Поттера, это всего лишь ложь, возможно, даже часть гениального плана его драгоценного папочки. Любит? Его признание звучало так искренне, и если бы Гарри не знал Малфоя, то вполне мог бы поверить тому, что это правда.
После попытки ответить на эти вопросы он еще долго не мог уснуть. Находясь где-то между сном и реальностью, он чутко прислушивался к ночным звукам. За окном шумела листва, где-то вдалеке ухала сова. Наконец уставшее сознание сдалось, и Гарри погрузился в мир тишины и забвенья.
Сон Гарри этой ночью был беспокойным и тревожным. Ему снилось, что он попался в ловушку, устроенную Малфоями и Снейпом. Что они обманом заманили его в западню, из которой не было выхода. Он находился в каком-то старом доме, похожем на дом Риддлов, из подвала доносились крики и призывы о помощи. Но Гарри никак не мог найти выход из лабиринта темных и пыльных комнат. Внезапно прямо перед собой он увидел человека, закутанного в длинную черную мантию, что-то пугающее и безысходное было во всем его облике. Проведя рукой по карману джинсов, он понял, что волшебной палочки с ним нет, тогда он начал медленно пятиться назад. Мрачная фигура неумолимо надвигалась на него, гриффиндорец прижался к стене, сердце бешено стучало. Внезапно твердая поверхность за ним как будто начала менять свою структуру, становясь мягче. И в следующую секунду Гарри провалился сквозь стену, сотканную из нитей паутины, нитей лжи и обмана.
* * *
*
Захлопнув дверь, Драко мечтательно прикрыл глаза, и на мгновение прислонился к твердой поверхности. Взгляд его пробежался по темной комнате и остановился на окне. Луна находилась в последней четверти, тонкий серп, светящийся пепельным светом, уже сейчас казался еле заметным на ночном полотне неба. Пройдя мимо кровати, Драко остановился около большого зеркала во весь рост в изящной старинной раме. По губам слизеринца скользнула легкая улыбка, когда он нарочито неторопливо начал расстегивать пуговицы на белоснежной рубашке. Знал бы Поттер, чем он занимается в своей комнате по ночам, думая о нем.
Отбросив рубашку в сторону, Драко также неторопливо разулся и остался в одних серых брюках. Задумчиво изучая свое отражение в зеркале, он пытался взглянуть на себя со стороны и представить, каким его видит Гарри. Едва касаясь, он провел подушечками пальцев по своему лбу, скулам, подбородку, шее, плечам, груди. Расстегнув брюки, он стянул их вместе с черными боксерами и откинул в сторону рубашки. Снова изучающий взгляд, снова прикосновения, но теперь к холодной зеркальной поверхности.
— Истинное зло в прекрасном обличии, — вынес свой вердикт Драко. — Таким ты видишь меня Гарри? — спросил слизеринец, впрочем, не ожидая ответа.
Бросив последний взгляд на свое отражение, Драко приблизился к кровати. Откинув зеленое покрывало и одеяло, он опустился на прохладную нежную ткань. Закрыв глаза, Драко начал старательно воссоздавать в своем воображение то, что произошло сегодня в комнате Гарри. Он вспомнил, как зеленоглазый юноша прижимал его к постели, ощущение другого, такого желанного тела рядом с собой. Этого было достаточно, для того, чтобы и без того уже возбужденный член Драко стал еще тверже, и сумасшедшее желание добралось даже до кончиков пальцев.
От мысли, что Гарри так близко, в соседней комнате, кружилась голова, делая и без того жгучее желание еще острее. Лаская разгоряченную кожу, одна рука Драко, наконец, опустилась ниже и оказалась там, где сейчас была нужнее всего, другая же продолжила неторопливые прикосновения выше. Сжав пульсирующую плоть, Драко начал двигать рукой, задавая нужный ритм. Нежное поглаживание резко сменялось быстрыми, почти грубыми движениями, доставляя немыслимое удовольствие.
— Да…Гарри…да…быстрее… не останавливайся, — простонал Драко, выгибаясь на постели, одна рука двигалась в неистовом темпе, лаская член, другая комкала сбившуюся простыню.
Они так близко, зеленые глаза, не отрываясь, смотрят в его серые. Обжигающими поцелуями Гарри покрывает его лицо и наконец прижимается к губам, лаская их языком, проникает глубже, исследуя рот Драко. Восхитительные прикосновения, рука Гарри, сжимающая его член, умопомрачительные поцелуи.
Поднеся испачканную руку к губам, Драко слизнул несколько капель, пытаясь представить, какой окажется на вкус сперма Гарри. Он хотел попробовать с темноволосым гриффиндорцем все, что только можно, быть с ним всеми доступными способами, и чтобы Гарри также принадлежал только ему.
Принадлежал только ему? Да как только все остальные студенты Хогвартса увидят Гарри без его дурацких очков, в школе начнется настоящая битва за внимание гриффиндорца. Успокоившееся было дыхание Драко, стало вновь убыстряться при мысли о Гарри в окружении толпы поклонников. И что за идиот подарил Гарри эти маггловские стекляшки, заменяющие очки, возмутился Драко. Дамблдор сказал, что это очень удачное приобретение для маскировки, потому что круглые очки Гарри слишком узнаваемы. Для маскировки? Директор что, совсем слепой? Если раньше Гарри был просто неотразим, то теперь, без очков, он казался просто совершенным.
Толпы поклонников? Нужно чтобы к тому времени, когда они вернутся в школу, Гарри уже полностью принадлежал ему, Драко Малфою. В противном случае школа недосчитается некоторых студентов. В поместье Малфоев были весьма обширные подземелья с темницами.
Драко переместился на кровати и достал волшебную палочку из тумбочки. Прошептав очищающее заклинание, он устроился поудобнее и натянул одеяло. Вставать с постели и надевать пижаму у него уже не было сил, глаза устало закрывались. Сейчас ему просто хотелось прижаться к теплому податливому телу и заснуть. Драко вспомнил, как Гарри прижимал к себе подушку, когда спал. Как бы Драко хотел оказаться на ее месте, и в скором времени так и будет, обязательно. Когда они сегодня спускались по лестнице в столовую, ему даже показалось, что Гарри рассматривает и изучает его тело, хотя, возможно, он просто принимает действительное за желаемое.
Ему до сих пор не верилось, что Гарри находиться в поместье Малфоев, спит в соседней комнате. И что те немного сумбурные слова, которые он сказал своему отцу в тот же день, когда произошло их объяснение с Гарри в больничной палате, приведут к такому потрясающему результату. И Гарри окажется здесь, в его доме, вдали от своих надоедливых друзей, в его, Драко, полном распоряжении. Когда дело касалось того, что действительно нужно ему, Драко мог очень хорошо плести паутину из недосказанных слов и притягательных намеков.
Легкая улыбка тронула его губы. Он вспомнил, как Гарри в Хогвартсе почти всегда опаздывал на завтрак и на первых уроках имел весьма заспанный вид. Это означало, что гриффиндорец не любит рано вставать, Драко же, наоборот, пробуждался всегда очень рано. Значит, ему придется сделать очередное доброе дело и помочь завтра Гарри проснуться, ведь опаздывать к завтраку в доме Малфоев также не принято. С этой приятной мыслью Драко заснул, за окном шумела листва, и где-то вдалеке ухала сова.
Глава 11. Я же тебя предупреждал.
— Нет, это …просто ужасно, — застонал Драко, срывая с себя зеленую рубашку и отшвыривая ее в сторону кровати, где в беспорядке уже был раскидан ворох другой отвергнутой одежды.
Бросив быстрый взгляд на часы, он начал отчаянно выворачивать содержимое шкафа. Почему-то этим утром, его все не устраивало, а ему как никогда хотелось хорошо выглядеть. Наконец, просто закрыв глаза, он наугад вытащил одну из оставшихся в шкафу рубашек и натянул ее на себя. Окинув придирчивым взглядом свое отражение в зеркале, он с облегчением вздохнул, это было терпимо. Светло-голубая рубашка хорошо контрастировала с черными брюками, и красиво оттеняла его светлые волосы.
Вызвав домового эльфа, с помощью небольшого колокольчика прикрепленного к стене, Драко отругал его за беспорядок в комнате, и, велев немедленно отгладить всю одежду и развесить ее обратно в шкаф. Когда он, последний раз пригладив волосы, стремительно вылетел в коридор, на часах было ровно тридцать минут восьмого. Резко развернувшись, Драко оказался перед комнатой Гарри, осторожно подергав за ручку, он убедился в том, что дверь была закрыта. Усмехнувшись Малфой, приложил ладонь к гладкой поверхности, если Поттер думает, что сможет от него скрыться в его же собственном доме, то его ждет большое разочарование.
— Я Драко Малфой, кровью своей семьи приказываю тебе открыться, — тихо произнес он.
Дверь бесшумно распахнулась, пропуская слизеринца внутрь, залитой утренним светом, комнаты. Взгляд Драко тут же оказался прикован к потрясающе красивому юноше на кровати. Гарри спал на спине, прижимая к себе одной рукой неизменную подушку, другая рука была соблазнительно закинута за голову. Драко подумал о том, что мог бы часами просто наблюдать за спящим юношей, настолько это было возбуждающе-прекрасное зрелище. Но, посмотрев на часы, он понял, что если в ближайшее время не разбудит его, то на завтрак они точно опоздают. Осторожно вытянув подушку, Драко занял ее место и прижался к теплому ото сна телу Гарри.
В ответ темноволосый юноша лишь недовольно заворчал, и, оттолкнув руку Драко, продолжил спокойно спать.
— Гарри, да начала завтрака, — Драко посмотрел на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, — осталось двадцать две минуты.
Ответом было лишь сонное дыхание, и слегка нахмуренные темные брови.
— Поттер просыпайся, пока я не начал тебя грязно домогаться, — громко сказал блондин.
Но даже это не оказало никакого действия на Гарри, он совершенно бессовестно продолжал спать.
Вновь посмотрев на часы, Драко, по его мнению, принял единственно верное решение, и, наклонившись вниз, собрался поцеловать Гарри в щеку, дабы выполнить свою угрозу. К несчастью для гриффиндорца, и к радости Драко, Гарри в этот момент начал просыпаться, и слегка повернул голову в сторону. Таким образом, губы Драко прижались к уголку рта темноволосого юноши. Зеленые глаза потрясенно распахнулись, а Драко после секундного замешательства, совершенно по слизерински воспользовался ситуацией. Пока полусонный Гарри, пытался понять, что происходит, Драко углубил поцелуй, лаская языком податливые губы, проникая внутрь рта другого юноши, пока их языки не встретились, в потрясающе чувственном соприкосновении. Тут уж, окончательно проснувшийся Гарри, с возмущенным воплем, оттолкнул от себя Драко, прерывая контакт.
— Малфой, я тебя предупреждал, — воскликнул гриффиндорец, зеленые глаза его опасно вспыхнули.
Быстро перекатившись на живот Гарри, засунул руку под подушку, пытаясь достать свою волшебную палочку. Драко, сразу же догадавшись о том, что Гарри собирается сделать, так же рванулся вперед, пытаясь опередить гриффиндорца. Навалившись сверху на Гарри, Драко просунул руку под подушку, и успел схватить палочку одновременно с ним.
Крепче сжав руку вокруг деревянной поверхности, другой рукой Гарри вцепился в запястье Малфоя, пытаясь ослабить его хватку. Драко же решил воспользоваться другой тактикой, и свободной рукой проник под задравшийся край пижамной куртки Гарри. Теплой ладонью он провел по плоскому животу, по ребрам и слегка сжал один из сосков гриффиндорца. Вскрикнув Гарри, разжал обе руки, и Драко выхватив волшебную палочку, отбросил ее в сторону, с тихим стуком она упала на пол и покатилась под кровать.
Гарри, прижатый к кровати и безоружный, остро ощутил уязвимость своего положения, и попытался перевернуться на спину, чтобы встретиться со своим врагом лицом к лицу. Драко позволил ему это сделать, но лишь затем, чтобы снова пригвоздить его к постели, заведя обе руки гриффиндорца за голову.
— Ну что Поттер, попался? — усмехнулся Драко, наклоняясь ниже, чтобы почувствовать прерывистое дыхание Гарри на своем лице.
— Ха-ха. Очень смешно Малфой, а теперь отпусти меня, — отозвался Гарри, пытаясь вырваться и при этом, стараясь не замечать тонкого волнующего аромата вишни и яблок.
— Отпустить? И лишиться такого потрясающего зрелища — ты совершенно беспомощный прижат к кровати, находишься в моей полной власти. Так ведь, Поттер? — прошептал Драко в дюйме от лица гриффиндорца.
Гарри шумно выдохнул, когда губы Драко прочертили дорожку из поцелуев по его виску и щеке. Когда же рот слизеринца прижался к пульсирующей жилке на шее, Гарри резко дернул руками, пытаясь высвободиться, но Драко тут же прижал его запястья обратно к кровати.
— Мы еще не закончили Гарри, так что тебе придется еще какое-то время побыть снизу, — сообщил Драко, с сожалением отстраняясь и ожидая реакции на свои слова.
— Все равно тебе придется меня отпустить, рано или поздно, — сказал Гарри, в голосе его прозвучала неоспоримая уверенность.
— Какой же ты еще наивный девственник Поттер, и не только в физическом смысле, — усмехнулся Драко и ласково прикоснулся губами к щеке Гарри.
— Уж лучше быть девственником, чем таким извращенцем как ты Малфой, — отозвался Гарри, пытаясь высвободить ноги из-под сбившегося к талии одеяла и тяжести придавившего его тела другого юноши.
— У тебя странные понятия об извращениях Поттер, что тут скажешь — маггловское воспитание, — сказал задумчиво Драко, внимательно изучая выражение глаз Гарри.
— Не знаю, о чем ты говоришь Малфой, — удивился гриффиндорец, на какое-то время даже перестав пытаться вырваться.
— Я видел, как ты смотрел на Блейза Забини и Дина Томаса, когда они целовались в Большом зале.
— Интересно, и как же я смотрел? — спросил Гарри, с вызовом смотря в серые глаза Малфоя.
— Растерянно и даже немного шокировано. Я тогда очень удивился Поттер, что тебя это так задело. На следующий день я провел небольшое изыскание, и узнал о некоторых интересных подробностей про магглов, — нахмурившись, сказал Драко.
Воспользовавшись тем, что Малфой отвлекся, Гарри собрав все свои силы, вырвался из захвата. Обхватив запястья блондина, гриффиндорец быстро перекатился на кровати, так что они теперь поменялись местами; скомканное одеяло медленно сползло на пол.
— Ну и кто теперь снизу, Малфой? — торжествующе поинтересовался Гарри.
— Так ты хочешь быть сверху Поттер? Так бы сразу и сказал. Мне уже можно начинать стонать? — спросил Драко, вопросительно приподняв брови.
— Малфой…
— Ах, Гарри…да…я так хочу… почувствовать тебя… внутри…во мне, — громко застонал Драко, чувственно выгибаясь и приподнимая бедра.
Гарри испуганно разжал руки, будто обжегшись, и быстро переместился в противоположную сторону кровати, и возмущенно уставился на Малфоя.
— Ты…ты…, — попытался сформулировать свои претензии гриффиндорец, гневно сверкая глазами.
— Знаю… знаю, я просто неотразим, — усмехнулся Драко, усаживаясь у изголовья кровати.
— Невыносим Малфой, ты это хотел сказать, — поправил его Гарри.
— Невыносимо неотразим. В любом случае на завтрак мы опоздали, — пожал плечами Драко.
Гарри посмотрел на часы, время было одиннадцать минут девятого.
— Можно ведь сходить на кухню к домовым эльфам, и там поесть, — предложил Гарри.
— Ты забыл о запрете моего отца, тебе нельзя разговаривать и приближаться к нашим домовым эльфам.
— Мне все равно, запреты твоего отца меньше всего меня волнуют.
— Тебе-то может и все равно, а вот домовым эльфам нет, они не посмеют ослушаться приказа.
— Ты бы мог попросить еды для двух человек Малфой, — с гриффиндорской наивностью предложил Гарри.
— Вопрос не в том, Поттер, могу я или нет, это сделать, вопрос в том, что я буду с этого иметь, — невозмутимо отозвался Малфой, медленном взглядом окидывая темноволосого юношу, от голых ступней ног, до вспыхнувшего от смущения и гнева лица.
— Что ты хочешь Малфой, — сквозь зубы процедил Гарри.
— Это зависит от того, насколько ты голоден Поттер, — манерно растягивая слова, сказал Драко, и, встав на колени, начал медленно приближаться к гриффиндорцу.
Гарри, забыв о том, что он сидит на самом краю кровати, инстинктивно дернулся назад, и тут же с испуганным вскриком свалился вниз, и растянулся на полу. Драко немедленно вскочил на ноги и бросился к гриффиндорцу. Убедившись, что с ним все в порядке, он помог Гарри подняться, не обращая внимания на протестующие возгласы, и начал отряхивать и приводить в порядок его пижаму.
Оттолкнув от себя Малфоя, пока его руки не успели переместиться, нежными поглаживающими прикосновениями, ниже талии, Гарри скрестил на груди руки и занял оборонительную позицию.
— Малфой, может я не ясно выразился, но меня не интересуют подобные отношения, а уж тем более с тобой, — сказал гриффиндорец.
— Ты не знаешь, от чего отказываешься Поттер, — ответил Драко, мгновенно став серьезным.
— И знать не хочу. Со мной ты только зря теряешь время, Малфой.
— Не говори того, чего не знаешь, Гарри. Мы будем вместе, запомни это, потому что я сделаю все от меня зависящее, чтобы было именно так — непреклонно ответил Драко, серые глаза предупреждающе вспыхнули.
— Да, раньше Снейп вернет гриффиндорскому факультету все несправедливо отнятые у меня балы, чем я буду с тобой, Малфой. — бросил Гарри и скрылся в ванной комнате, захлопнув дверь.
Защелкнув замок, Гарри подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение: взлохмаченный, сонный, с раскрасневшимся лицом, и в глазах застыло какое-то растерянное и обвиняющее выражение. Покачав головой, Гарри быстро разделся и снова вернулся к изучению.
Медленно повернувшись спиной, Гарри поверх плеча рассматривал две тонкие едва заметные серебряные полоски, которые появились после того как зажили раны. Серебряные метки проходили между лопатками и видимо отмечали место крыльев вейлы. Гарри вздохнул, это было как невольное напоминание обо всем что произошло, и о том что еще должно произойти.
На следующий день после его Дня Рождения, Дамблдор принес ему несколько книг про вейл. Все это время он старательно изучал разделы, касающиеся управления чарами вейл, и также не менее старательно избегал других тем книги.
Где-то в глубине души Гарри надеялся, что после того как он разберется с проблемой очарования, он сможет забыть обо всем остальном и просто жить дальше. Но потом на третий день он увидел эти серебристые метки — напоминание о его истинной сущности. Он вейла хоть и на половину, но все же он вейла.
Вздохнув, Гарри включил прохладную воду, и встал под душ. Если он хочет пережить эти оставшиеся двадцать шесть дней в поместье Малфоев, ему понадобиться полный самоконтроль и хладнокровие. Потому что, Драко Малфой как всегда сделает его и без того непредсказуемую жизнь еще более сложной.
Высушив с помощью полотенца волосы Гарри, натянул пижаму, и слегка приоткрыв дверь, выглянул в комнату. Убедившись что там никого нет, Гарри подошел к сундуку и, достав джинсы и футболку, поспешно переоделся. Зашнуровав кроссовки, он приступил к поиску своей волшебной палочки, судя по звукам, последовавшим после ее падения, она должна была быть где-то под кроватью.
Закинув, валяющееся неподалеку одеяло на постель, Гарри встал на колени и, нырнув в полутемное пространство, начал медленно водить руками по полу, надеясь найти волшебную палочку.
— Поттер, если это приглашение, то я согласен, — послышался знакомы голос от двери.
Сразу же вслед за словами Драко раздался глухой удар и вскрик боли. Слизеринец с сожалением оторвавшись от созерцания задницы Поттера, заманчиво обтянутой синей джинсовой тканью, бросился спасать гриффиндорца. Схватив Гарри за талию, Драко потянул юношу на себя, попутно успев увернуться от ноги гриффиндорца, которой тот попытался его пнуть.
Совместными усилиями, Гарри оказался на свободе, но без волшебной палочки. Развернувшись, гриффиндорец сел, прислонившись спиной к кровати, и вперил в блондина гневный взгляд.
— Малфой, я же тебя предупреждал, — чеканя каждое слово, выговорил Гарри.
— Поттер, только не начинай снова, оставим это до завтрашнего утра, а то завтрак совсем остынет, — сказал Драко, усмехнувшись.
Поднявшись, блондин сверху вниз посмотрел на Гарри, раздумывая, стоит ли ему помочь. Будто угадав его мысли, гриффиндорец мгновенно вскочил на ноги и поспешно начал отряхивать одежду. Драко слегка пожал плечами, и направился к выходу, остановившись рядом с открытой дверью, он провел ладонью по ткани рубашки, и в руке у него появилась волшебная палочка Гарри.
Задумчиво повертев ее между пальцами, Драко окинул взглядом настороженно замершего гриффиндорца и разворошенную постель за его спиной, и с сожалением бросил палочку ее истинному хозяину. Поймав ее на лету и ощутив привычное тепло дерева, темноволосый юноша почувствовал себя более уверенным, но в тоже время он был удивлен подобным поступком слизеринца. Несколько долгих минут они изучали друг друга. Гарри почувствовал, как где-то внутри него зарождается тепло и постепенно распространяться по всему телу, даря непривычное чувство покоя. Проведя рукой по волосам, от чего они стали выглядеть еще более растрепанными, Гарри слегка встряхнул головой, отгоняя наваждение.
— Завтрак? — наконец с надеждой спросил он.
— Завтрак, — с легким вздохом ответил Драко, и вышел в коридор.
Vova
