Тьма и Свет

Девушка одиноко сидела на берегу моря. Волны почти докатывались до нее. Темно-синий купальник подчеркивал ее прекрасное тело, которое за последний год, по словам матери, «повзрослело». Да и сама Вита чувствовала эти изменения, как внутренние, так и внешние. Каникулы только начались. И она с мамой уехали на море. Целый месяц солнца и воды. Эти две вещи Виттория обожала сколько себя поняла. И если в школе у нее была собственная ванная комната (привилегия старосты), то солнца в помещении трудно найти, точнее невозможно. Даже если это солнце для всеми любимой Витуши, как за глаза называли ее однокурсники. И вот после сдачи экзаменов целый месяц свободы, блаженства. Минимум магии и максимум природного волшебства.

Одной рукой она теребила серебряный браслет — старая привычка, означающая, что она задумалась и сейчас не в этом измерении. Сейчас она думала об отце. Она никогда не знала его — видела только на фото — и колдо — графиях. У нее были его глаза — большие грязно голубые глаза. Это сходство сразу бросалась всем в глаза. Час назад она получила подарок от матери на день рождения. Он был чуть запоздалым — ее шестнадцатилетние было 29 мая. Но так уж повелось, что мама не любила присылать подарки с совами, а дарить их лично. И поэтому у Виттории всегда было как бы два день рождения: одни она праздновала с друзьями в школе, второй — с мамой. Также она передала подарки от дяди Леши, дяди Коли и дяди Сережи. Они сейчас были на каком-то задании Министерства и не смогли вручить ей лично, пообещав приехать, как только смогут. Они фактически заменяли ей отца, все трое, но каждый по-разному. У нее было четыре родных человечка. И эти родные человечки, словно сговорившись, подарили ей вещи, принадлежащие когда-то ее отцу. И если для мамы это было своего рода традицией, то дяди ее удивили. Мама ей подарила обручальное кольцо отца. В прошлом году в один зимний вечер, когда Вита приехала на каникулы, мама рассказала ей про день ее свадьбы с отцом. Они вместе плакали в конце. Девушка понимала, как трудно приходится маме, которая до сих пор безумно любит отца и не смотрит на других мужчин. Для нее этот подарок стал самым дорогим. Она поклялась себе, что отдаст его своему любимому, когда такой обнаружится в поле ее зрения.

Дядя Леша подарил ей волшебную палочку отца. Она была прекрасна: сибирская ель, 12 см, с шерстью зубра. Она была начищена. Видно, что дядя хорошо за ней ухаживал. Когда Вита взяла ее, то по телу разлилось тепло, а кончик палочки стал на миг красным — значит, палочка приняла ее.

Подарок дяди Сережи был, можно сказать, дополнением к подарку Леши: блокнот отца с изобретенными им заклинаниями. Этот подарок ей очень понравилась. От отца она унаследовала дар к ментальной магии, любовь к составлению заклинаний и страсть ко всему, что имело отношение к темной магии.

Дядя Коля как всегда был оригинален. Он подарил ей золотой кулон в виде сердца. Внутри его были фотографии отца и матери. Кулон был очень дорогим, но для Николая эти две женщины стали самыми дорогими людьми в мире. В отличие от своих друзей, Леши и Сережи, он так и не нашел свою спутницу жизни. Он стал братом для Лены и самым любимым дядей для Виты. Стал третьим в их семье.

Солнце уже зашло. Сумерки спустились на пляж. Вита вернулась к реальности, когда на небе появилась первая звездочка. «Надо идти, а то мама будет волноваться». Весело улыбнувшись первой звезде, Виттория зашагала в направлении городка.

Читатель, не суди меня за столь длинное отвлечение от наших главных героев: Гарри, Рона и Гермионы. Да и Волан-де-Морта (с неприсущей ему учтивостью, Лорд поклонился и убрался восвояси). Все дело в том, что прошлая жизнь всеобщих любимцев была широко освещена. А история Виттории только начинается, и было необходимо познакомить вас с ней и ее родителями. Все сказав, ухожу пить горячий чай и планировать следующую главу.

Оставался последний шанс. Это было сродни самоубийству, но так сложилась ситуация. Выбор, сделанный Избранным, не оставлял ему места для маневра. Следует признать, что Нарендил не был готов к этому. Выбор мальчиком его стороны казался ему очевидным, но… Неужели за почти тысячу лет стало привычкой победа над Исилиэль. Поэтому сейчас он находился в шоковом состоянии. В Избранном есть все задатки великого волшебника, Великого Светлого волшебника. Но что же сломало парня?

Ответ был прост: сложные пять лет, смерть Седрика и особенно Сириуса. Нарендил наблюдал за этим, но не мог вмешаться, не мог нарушить равновесия. Это правило. Одно из немногих правил для бессмертного. Вечность и Он — словно сестра и брат шагали рядом, и для них не существовало правил, почти не существовало. Соблюдение правил — смешно звучит, ведь кто мог его наказать за их нарушение? Никто. Но повиновение им было у него в крови, в его сознании, как неотъемлемая часть его знания.

Но как раз сейчас Нарендил осознанно шел на нарушение одного из главных правил, составляющего Общее правило равновесия: никто из сторон после решения Избранного не имеет права пытаться изменить его, только он сам. А он решил попытаться перетянуть его на свою сторону из-за гордыни или из-за осознания всей опасности? Ведь с темной магией он не победит. Он уверен, уверен в этом…

« Хм, а она установила защиту. Неужели ожидала моего прихода или из-за предосторожности. Хотя, купол пробить не сложно, по крайней мере, мне ».

— Лах рак, — проговорил он заклинание и прошел в дом. Нарендил появился в комнате Гарри Поттера. Парень спокойно спал в своей кровати. Присев возле него на колени, Светлый положил руку на лоб парня и произнес: гвуат иал.

* * *

— Здравствуй еще раз, Гарри.

Парень лишь кивнул. Он попытался понять — это сон или явь.

— Мы сейчас в твоем сне, — словно прочитав его мысли, сказал Нарендил.

— И…

— Я хочу поговорить с тобой еще раз. Ты должен осознавать всю ответственность своего выбора. Тьма не сможет тебе помочь победить. Она увлекает, а потом хладнокровно убивает. Я не желаю тебе такой судьбы, поэтому прошу тебя — одумайся. Не становись новым Волан-де-Мортом. Сделай правильный выбор. И тогда ты сможешь победить, спасти друзей и родственников, и многих незнакомых тебе людей.

Гарри слушал мужчину с хладнокровием, до этого ему не присущим. Видно опасно будить среди ночи Мальчика-который выжил. Как мог он сдерживал свои эмоции. Но последней каплей в огромной чаше терпения стало упоминание о Мальчике-надежде-мира.

— Хватит, — прокричал парень. — Хватит нести все эти пафосные слова. Я слышу их целых 5 лет. От всех: Дамблдора, друзей, простых магов на улице. Но никто мне никогда не рассказывал, как это сделать, никто не попытался меня научить. У меня с одиннадцати лет ежегодные рандеву с Волан-де-Мортом. Чаще меня, его видят только Снейп и Пожиратели Смерти. А что я умею — ничего!!! Я до сих пор удивляюсь своему везению, потому что только из-за его наличия я все еще жив. Но это везение не распространяется на других: Седрик на четвертом курсе, Сириус в этом году. Кто еще должен умереть, чтобы вы перешли от слов к действию. Ведь Дамблдор знал, что мне придется убить Волан-де-Морта. И как мне прикажете это сделать? Ступефаем? Лишь в этом году меня стали учить блокологии. И кто, скажите мне? Мой самый ненавистный учитель. Результат заранее смогла бы предсказать даже Трелони. К тому же я подозреваю, что учить меня стали лишь потому, что Волан-де-Морт мог узнать планы Ордена, либо полностью завладеет мной. Мой последний близкий человек погиб на моих глазах, а вы ничего не сделали, а всего лишь наблюдали…

— Я не мог, не имел право, — попытался вставить слово Нарендил, но сейчас это было бесполезно.

— Не имели права, тогда какого вы сейчас стоите передо мной? Теперь у вас есть на это право, да? А тогда не было. Ха. Вы еще лицемерней, чем Волан-де-Морт. Он хотя бы честно говорит, что хочет моей смерти, а причина в данном случае дело второстепенное. А вы прикрываетесь идеей спасения мира, хотя, в сущности, вам плевать, что будет со мной. Вы же бессмертный?! (полуутвердительно-полувопросительно сказал Гарри).

Кивок послужил ему ответом.

— Какое вам дело до нас, смертных. Стало скучно? Ведь вы могли бы давно остановить его, остановить убийства, но нет. Эти идиотские традиции — есть Темный маг, значит должен быть и Светлый. А меня спросили, хочу ли я им быть? Нет, это никому не интересно. Порой жалеешь, что та Авада не стала смертельной. Но за пять лет нормальной жизни, без учета Волдеморта, конечно, я понял, что должен жить, должен выжить ради себя, ради памяти своих родителей, отдавших жизни за меня. Ради друзей, которые видят во мне Гарри Поттера со всеми недостатками, а не Мальчика — Который — Выжил, ради поколения моих одногодок, у которых вот-вот украдут юность. Я принял решение сражаться, но подчеркиваю — сражаться и выжить, а не стать очередным погибшим героем. Я смогу это сделать, но мне еще многое предстоит выучить и познать. Я не смогу победить Лорда, владея лишь Ступефаем и мечом Годрика Гриффиндора. Но сможете ли вы мне дать знания, необходимые мне? Вряд ли. Я изучал светлую магию пять лет и что? Ступефай, Экспеллиармус, Редукто, Экспекто Патронум… Вот и все. Это можно противопоставить Империо, Круцио, Аваде? Нет, нельзя. А я хочу знать, как мне бороться, чтобы выжить. У вас было пять лет, чтобы меня научить, но вы ничего не сделали. Поэтому я решил изучать темную магию — нужно знать врага и его методы, чтобы победить.

— Тьма тебя погубит. Зло можно победить только светом.

— Да?! А почему тогда Годрик Гриффиндор выбрал путь Темного воина, ведь это так?

Нарендил растерялся. В течение всего монолога он стоял шокированный, вот уже второй раз за последние сутки. Он ожидал всего: слез, криков, упреков, но не хладнокровно кинутых в лицо обвинений, на которые он не смог ответить. Позиция мальчика была продуманной и уверенной, а главное — аргументированной. А последний вопрос просто поставил его в тупик.

— Это был его выбор, но была другая ситуация. Но в итоге он погиб. Она не смогла его защитить.

— Это не правда, и ты это прекрасно знаешь, — прозвучал женский голос. — Я смотрю, ты решился на отчаянный шаг? А как же принципы и законы? Но Избранный сделал свой выбор. Уходи по-хорошему. Смирись, или для тебя это не легко?

Нарендил понял, что теперь все. Он проиграл. Избранный не будет на его стороне. Вся ошибочность его последних действий свалилась тяжким грузом на его плечи, свалилась вместе с осознанием своего поражения.

— Я ухожу, но помни, Гарри Поттер, ты ошибся, и это будет преследовать тебя всю жизнь… — с этими словами Светлый испарился.

— Все хорошо, Гарри? — спросила Исилиэль.

Гарри одобрительно кивнул.

— Прости, что так получилось. Я не ожидала, что он, Светлый, нарушит правило: нельзя пытаться переубедить Избранного после его выбора. Видно он и вправду на грани отчаяния.

— Ничего, зато я произнес самую длинную речь в своей жизни, — устало ответил Гарри.

— Скоро ты проснешься, и нам предстоит разговор и начало обучения. А сейчас набирайся сил. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

* * *

Утро наступило внезапно. Гарри с трудом открыл глаза. Потолок. Скосил глаза в сторону окна — солнце уже встало и во всю светило. Он сел на кровати.

« Что это все было: очень длинный странный сон или действительность? Попробуем все восстановить: Свет и Тьма, избранник. Разговор с …, забыл как там его, вообщем с делегатом от Света. Бред. Палата в Св. Мунго мне обеспечена. И Волан-де-Морту не стоит беспокоиться. Но с другой стороны — уж слишком реальные были ощущения. Надо написать Сир… То есть некому написать. Почему-то писать Дамблдору не хочется, а уж Рону с Гермионой и подавно. Что-то со мной в последнее время не то творится. Тетя Петунья как-то говорила что-то про переходный возраст. Может он у меня сейчас наступил? Или это мания спасителя мира не дает мне жить? А может…»

Но Гарри не успел предположить очередной диагноз для себя, так как его отвлек шум, исходивший предположительно с кухни. Он очень напоминал звук разбившееся тарелки. Остатки сна моментально оставили юношу. Через три секунды юный спаситель мира стоял в боевой позиции с палочкой в руке напротив двери. Он уже составил примерный план побега от Пожирателей, которые, как он предполагал, каким-то образом проникли в его дом. План был таков: баррикадирую вход, посылаю парочку Ступефаев, Редукто для отвлечения внимания, на Молнию и ходу отсюда. Но не успел юноша обрадоваться своему удачному плану, когда как гром среди ясного неба прозвучало:

— Гарри, опусти палочку и иди завтракать. У нас еще много дел на сегодня.

Пока сказанные слова медленно доходили до сознания юного мага, рука автоматически выполнила указание властного, но в то же время мягкого женского голоса. Рассудив, что Пожиратели вряд ли бы себя так вели, Гарри, глубоко вздохнув, открыл дверь комнаты и спустился в кухню. Молодая женщина сидела за столом и уже завтракала. Это была женщина из его сна. « Значит, это не был сон,» — рассудил Гарри.

— Доброе утро, м..

— Исилиэль, — помогла парню женщина. — Доброе. Я знаю, с первого раза трудно запомнить мое имя. Можешь называть меня Исиль, я думаю, что так будет проще. А сейчас садись завтракать, пока все не остыло. Силы тебе ой как понадобятся. Приятного аппетита.

— Спасибо. И вам, — ответил слегка смущенный и ошарашенный юноша.

— Да, и давай сразу договоримся, никаких Вы. Мы не в школе, — закончила женщина, и они приступили к завтраку.

Завтрак состоял из яичницы с беконом, тостов с джемом и зеленого чая. Быстро справившись с едой, Гарри собрался помыть за собой посуду. Но его остановила жестом Исиль.

— Стой, мы не можем тратить время на такие пустяки. Васа нэн посуда, — произнесла Исиль и вся посуда стала чистой. — Давай выйдем на улицу? Сегодня замечательная погода.

— Хорошо, — согласился маг.

Они уселись на лужайке перед домом. Погода и вправду была чудная: было тепло, но не слишком жарко, так как солнце не успело прогреть полностью воздух. Пару минут они молча сидели, наслаждаясь состоянием покой и своими мыслями. Гарри тихонько поглядывал на Исиль. Уже отойдя от испытанного шока, он пытался трезво рассуждать. « Раз она сейчас здесь, значит сон не был сном. То есть он действительно Избранник, но вот только для чего? Гарри вчера толком ничего не понял. Выведенный из себя поведением мужчины, он выплеснул все накопившееся и как всегда прослушал все важное. Эх, была здесь Гермиона. Вот она точно бы не пропустила ничего. Воспоминание о девушке отвлекло его от всего происходящего. Почему-то вспомнилось Министерство магии, Отдел Тайн. Тот момент, когда Гарри подумал, что его лучшая подруга погибла. Сердце учащенно забилось. Слеза скатилась по щеке. Стоп, но она же жива».

Эта мысль заставила его улыбнуться. Он удивился своей фантазии. Но, став серьезным, юноша вернулся к размышлениям. « Но выходит, что Исиль представительница Тьмы. И Годрик Гриффиндор быть Темным магом. Разве это возможно? Лучший из всей четверки, возможно, мой предок».

— Да, это возможно, это истина, — прервала его размышления Темная, до этого пристально наблюдавшая за Гарри. — Все дело в том, что со временем исказились основные понятия и принципы волшебства. Я тебе приведу один пример: первоначально в Хогвартсе не было такого предмета, как Защита от темных искусств. Предмет назывался боевая магия. Конечно, дело далеко не в названии предмета, а в том, как мы понимаем его назначение. Так вот, кроме названия за прошедшие тысячу лет сменилось и его понимание магами. Издревле была борьба Добра и Зла. Заметь, не Света и Тьмы, потому что Свет и Тьма служили одному — Добру. Но Воин добра должен был избрать способ, при помощи которого он будет бороться. Точнее не способ, а силу. Твоему предку Годрику Гриффиндору, избраннику Добра, был предложен такой же выбор. И он выбрал Тьму. В то время в этом не было ничего порицательного. Я лично его обучала, да такая я старая, — со смехом сказала Исиль и продолжила, — он был очень смелым и не менее талантливым. Он победил в битве. Но его родственник, Салазар Слизерин, высокомерный, гордый и завистливый, не смог смириться с тем, что выбор пал на его двоюродного брата. С того времени и начались их разногласия и ссоры. Все это время Салазар искал информацию о Зле. И ему удалось вызвать духа Зла, который дал ему силу. В итоге получилась внеочередная битва: Годрик против Салазара. Оба были смертельно ранены. Но Салазар унес вместе с собой множество жизней обычных магов и магглов. С того времени и пошли легенды о Темном волшебнике, так как Салазар носил лишь черные одежды. Через сто лет новому избраннику добра был предложен выбор, но память о Темном Салазаре была жива, и отвращение и страх перед Темными силами укрепилось в умах магов. С тех пор каждый избранник Добра выбирал силу Света. Ты переломил эту традицию, став первым за тысячу лет, выбравшим силу Тьмы. Я рассказала тебе все это, потому что ты должен знать правду. Дамблдор тоже был избранником Добра, выбравшим Свет.

— Но ведь еще не прошло сто лет? — удивился Гарри.

— Да, но прошло тысяча лет. Действия Салазара сбили так сказать график встреч Зла и Добра, но эта тысячелетняя битва должна была случиться вне зависимости от этого. Ты стал избранником едва родившись. Поэтому магия твоей матери помогла тебе. Твоя мама была сильной волшебницей, но после нескольких сильных заклинаний, она не смогла бы тебя спасти. Ее чары слились с нашими охранными чарами, что и дало такой эффект.

— Ты знаешь про пророчество, связанное со мной и Волан-де-Мортом? Теперь у меня два врага, которых я должен победить? Не слишком ли это для меня? Я то толком не знаю, как с ним расправиться. Может, вы ошиблись. Я не хочу быть Избранным, я боюсь им быть. Порой мне кажется, что этот груз меня раздавит, — выпалил в одно мгновение Гарри.

— Я понимаю, как тебе сложно. Но в чем разница между мной и Дамблдором, который толком тебя не учил — я как раз здесь для этого. Чтобы за лето тебя обучить. Но ты должен понимать, что в тебе не открывается сразу сила и новые возможности. Они в тебе есть, но мы должны их развить. Этим мы и будем заниматься. Кстати, мне кажется, что Дамблдор знал, что ты Избранник Добра. Поэтому он и не занимался твоим обучением, зная, что когда придет время этим займется Светлый. Но это пока лишь предположение.

Гарри удивленно взглянул на женщину. Честно сказать, эта мысль уже посещала его. Но так и не нашла подтверждения.

— А где и чем мы будем заниматься?

— Заниматься будем здесь, ведь твои родственники уехали на все лето и нам не помешают. Учить и развивать будем многое. Все будет зависеть от твоего усердия и желания. Начнем сегодня же.

* * *

В руках у Исиль появилась большая книга в черной кожаной обложке, на которой была лишь одна серебряная буква М. Хотя фолиант и выглядел новеньким, от него все же веяло какой-то стариной, временем.

— Это Большая книга боевых заклинаний Мерлина. Ее уникальность в том, что она не заканчивается, т.е. все время пополняется. Это как бы регистр всех созданных волшебниками заклинаний по боевой магии: как черной, так и белой. Этот фолиант считается давно утерянной, и лишь единицы помнят о его существовании. Она станет твоим основным учебником. Так сказать теоретической основой наших занятий. С ней ты будешь заниматься и практиковаться самостоятельно. И если что-нибудь не будет получаться, тогда я помогу. Там огромное количество полезных заклинаний. Я же буду тебя учить также боевым заклинаниям и далеко не обычным — эти заклинания основаны на самой древней магии — эльфийской. Кроме боевой магии и заклинаний ты будешь изучать Зельеварение и Арифмантику.

— Это составление заклинаний?

— Да, я научу тебя составлять свои заклинания на основе волшебных формул. Это тебе очень поможет в предстоящей войне.

— Войне, — голос Гарри дрогнул, — думаешь, она неизбежна?

— Да, и тебе нужно быть готовым к ней. Я не знаю точно, кто стал Избранникам Зла. Но я думаю, что это все же Волан-де-Морт. Вряд ли нашлась более лучшая кандидатура. С одной стороны это хорошо: лучше один противник, чем два. Не надо будет распылять свои усилия. Но с другой — Том Ридл могущественный маг. И силы у него, если он стал Избранником Зла, только прибавится. Но я в этом пока не совсем уверена.

— А он знает, что я Избранник Добра? — поинтересовался Гарри.

— Нет, не думаю. Скорее он тоже не уверен. К тому же у его учителя, Морнэмира, другой стиль обучения. Он лишь передает силу своему избраннику, а не развивает его способности. Поэтому он почти всегда проигрывал. У Волан-де-Морта может быть только две версии: либо ты, либо Дамблдор. Или он попытается уничтожить вас обоих, или сосредоточиться сугубо на тебе. Вероятней всего второй вариант. Именно поэтому нам нельзя тратить время в пустую. Перейдем от разговоров к обучению. У тебя есть два часа для того, чтобы начать изучать Книгу заклинаний Мерлина. Затем мы займемся зельеварением. Понимаю, что это один из твоих нелюбимых предметов, но зелья очень полезны, особенно для авроров. После зелий будет практика по боевой магии эльфов.

Тебе лучше заниматься сейчас прямо здесь, на лужайке, ведь по большей части тебе придется колдовать. Эх Тэллума хеб, — закончила свою речь Исиль непонятными словами.

Вокруг дома на миг установилась видимая оболочка и сразу исчезла. Как решил парень, это и была эльфийская магия.

— Теперь тебе не страшен контроль министерства и любопытство магглов. эта оболочка не пропустит никого и ничего. Поэтому смело можешь тренироваться. Через два часа жду тебя в гостиной, — закончила Исиль и исчезла.

Гарри отметил, что не слышал характерного для аппарирования хлопка. Подумав, что было бы хорошо научиться такому, он уселся поудобней и открыл книгу.

* * *

Феникс неподвижно сидел на плече старца. Сам старец также словно статуя застыл в кресле. Он обдумывал недавно полученную информацию. «Гарри сделал свой выбор. И этот выбор был не тем, которого от него ожидали. И уже поздно выяснять причины случившегося. Надо что-то предпринять, иначе Гарри будет потерян навсегда. Времени остается до первого сентября. Но нельзя ошибаться. Что же делать?»

Впервые за долгое время Директор Хогвартса не знал, что делать. Это трудно было заметить по его внешнему виду, так как внешне он оставался спокоен. Но в Глове Дамблдора мысли появлялись и исчезали с бешеной скоростью и одна другой глупее. Но где-то в подсознании, закопанная под тревогой и сомнениями, поиском решения, таилась вина, вина за случившееся. Дамблдор редко ошибался. А ошибка в поведении с Гарри стала его главной в жизни и, возможно, самой важной. Судьба мира сейчас зависела от пятнадцатилетнего мальчишки, успевшего познать за свою короткую жизнь унижения и смерть. И вина за это лежит на Дамблдоре, только на одном Дамблдоре.

* * *

В парке было довольно много людей, несмотря на раннее время. Это было одно из чудеснейших мест Лондона, куда жители огромного города приходили отдохнуть с детьми, где влюбленные назначали свидания, спортсмены бегали или просто прогуливались. Так было и в этот день для всех вокруг, кроме нее. Она шла по тропинке, улыбаясь мелькающему в ветвях деревьев солнцу. Но в этой улыбке было что-то напускное, скрывающее грусть и отчаяние. Ощущение беспомощности не покидало ее со вчерашнего вечера. Даже любимое занятие — чтение — не помогало. Девушка хотела разобраться в себе и своих переживаниях. В этом парке она часто гуляла с родителями в детстве. Здесь она хотела найти уединение и покой. Времени было достаточно — она сказала родителям, что вернется к ужину.

Девушку звали Гермиона Грейнджер. Студентка уже шестого курса Школы Волшебства и магии Хогвартс. Лучшая студентка на своей параллели, а по словам некоторых учителей — лучшая на данный момент во всей школе. Мисс всезнайка, как язвительно любил замечать профессор Снейп, преподаватель Зельеварения. Вскоре это прозвище приклеилось к ней, скорее всего на всю оставшуюся учебную жизнь. Виновата ли она в том, что любознательность, желание учиться, хорошая память выделяли ее среди остальных студентов. Конечно, нет. Тем более магглорожденной волшебнице, полукровке, трудно было освоиться в новом мире. Вот она и полюбила книги, которые, не считая Гарри Поттера и Рона Уизли, были ее лучшими друзьями и советчиками. Но сейчас девушка была в тупике. За последние два года Гермиона поняла, что единственные вопросы, ответы на которые она не может найти в книгах — это вопросы, касающиеся чувств и отношений. Такие вопросы ставили ее в тупик на четвертом курсе, когда за ней ухаживал Виктор Крам. Но тогда она быстро поняла, что видит в Викторе лишь друга. Конечно, ей льстило внимание суперзвезды квиддича, но перебороть себя она не могла, не такой человек как Парватти или Ченг. Хотя все думали, что девушка встречается с Крамом, они были лишь друзья. И когда они открывали Рождественский бал, то все точки уже были поставлены над и. Просто уж очень хотелось позлить Рона. Рон — один из ее вернейших друзей, балбес, которого нельзя не любить за его открытость и веселье, приходящее вместе с ним. Они часто ругаются, но для нее, как, скорее всего, и для Рона, это стало своего рода традицией. Ей на миг показалось, в конце четвертого курса, что она влюблена в него. Но ночь в Отделе Тайн расставила все по местам. Последнее, что она помнила — это Гарри. А потом — яркая фиолетовая вспышка и темнота. Очнулась она только в больничном крыле Хогвартса. На соседней кровати лежал Рон, возле которого спала Джинни, а рядом с ней сидел Гарри, задремавший на стуле. Его рука очень аккуратно и по-своему нежно, словно соломинку, держала руку Гермионы. Прошло не так уже много времени с той ночи. Когда девушка узнала про Сириуса ( о нем ей сказала Джинни), первым ее порывом было найти Гарри, поговорить с ним. Но подруга предостерегла ее от этого: юноша ходил удрученный и ни с кем не разговаривал. После того, как ее и Рона выписали из больницы, уже Рон занял место своей младшей сестры и шикал каждый раз, когда она пыталась поговорить с Гарри о Сириусе. За несколько последних дней в Хогвартсе мир девушки перевернулся. На вокзале она очень хотела обнять Гарри на прощание, но испугалась сделать это, возможно, впервые смалодушничав. Не проходило и часа, чтобы Гермиона не подумала о Гарри, не закрыла глаза в попытке представить его образ. Теперь она твердо знала, что чувствует к нему что-то большее, чем просто дружба. Это и радовало, и в тоже время пугало. Что теперь будет? С Роном? Как относиться к Гарри? Лето закончится и им снова предстоит встретиться. Как ей себя вести? Она боялась, что ее чувства будут отвергнуты, придутся не к месту, разрушат их трио. Ей не хотелось терять ни Гарри, ни Рона. Но она не сможет разорваться между двумя лучшими друзьями, точнее между одним другом и любимым человеком.

Девушка улыбнулась последней мысли. Действительно любимый человек. Какая-то непонятная радость подхватила ее и понесла на своих крыльях прочь из этого мира: высоко-высоко в небо.

Но, как известно, с высока и тяжелее падать. Этот полет длился не очень долго. Гадкая мыслишка, словно специально, залезла в голову: а ты уверена, что он тебя любит??? Что он захочет разрушать сложившуюся компанию? что он больше не любит Ченг? Он видит в тебе лишь друга, пускай и лучшего, но друга, а не девушку???

Настроение вмиг упало до отметки ниже среднего. Так происходило пару дней к ряду: стоило появиться хоть самой малюсенькой надежде, как сразу же из ниоткуда появлялись мысли, разбивавшие огонек в пух и прах.

* * *

Рональд Уизли ходил из угла в угол в своей комнате в Норе. Джинни сидела на кровати и лишь успевала поворачивать голову, следя за братом. Лица обоих не сияли счастьем. Скорее они были печальны и грустны. Обычного летнего настроения как не бывало. Причиной был Гарри Поттер — лучший друг Рона, для которого он был братом, как и для Джинни. Те первые порывы детской влюбленности в Гарри уже прошли у девушки. Теперь он был для нее еще одним старшим братом, выделяясь из кучи тем, что спас ей жизнь. Сейчас комнату Рона можно было бы назвать штабом по освобождению Гарри Поттера из тюрьмы, коей именовался дом Дурслей. Рону и Джинни казалось, что после событий в министерстве Гарри должны были как можно скорее забрать от противных родственников и привезти в штаб Ордена. Штаб, после предательства Кричера, перенесли в другое место. Куда точно подростки пока не знали.

Но сейчас Роном овладело отчаяние. Минут десять назад их мама, Молли Уизли, получила письмо от Дамблдора. Он сообщал, что до первого сентября вряд ли кто-либо из них сможет увидеть Гарри. Директор даже не объяснил почему, что, в принципе, свойственно для него. Молли показала ответ ребятам, который привел их в состояние отчаяния.

Рон все же остановился и изрек:

— В конце концов, он не написал, что Гарри нельзя слать письма. Я думаю, нужно послать Гарри письмо и все честно ему рассказать. Может, он знает что к чему. Да и еще Гермионе. Надеюсь, хоть она сможет к нам приехать пораньше. И уж вместе мы сможем что-нибудь придумать.

* * *

Гарри не заметил, как пролетел первый час, отведенный на его самостоятельное обучение. Книга очень увлекла его. Он решил один час заниматься теорией и один час практикой. Разумно решив, что будет изучать сугубо боевые, щитовые и медицинские заклятья, т.е. те, которые непосредственно помогут в предстоящей войне. Юноша осознавал, что война не сосредоточиться лишь на поединке Гарри и Волан-де-Морта. До решающей битвы предстоит пройти еще много испытаний. Выписав с десятка два различных заклинаний, мысленно прочитав их про себя, повторив движения палочкой, юноша решил перейти к практике. Наколдовав себе манекен, он встал в боевую позу и решил начать с чего-нибудь легкого.

— Астринжео, — выкрикнул юноша. В итоге манекен оказался связанным по рукам и ногам.

Начав с простых заклинаний Гарри, продвигаясь дальше по своему списку, переходил все к более сложным и более разрушительным заклинаниям. Естественно, у него практически ни одно заклятье не получилось сразу. Но труд и упорство делали свое дело. В итоге к концу часа Поттер овладел десятком боевых заклинаний ( первый урок Гарри решил посвятить сугубо боевым заклятьям). Среди них были: Инсинератиус ( вызывает огненный шар), Инфламмо (поджигает что-либо), Лэсум Бонус (ломает кости), Руптура (разносит преграду на куски) и так далее по списку. К концу второго часа взмокший и уставший подросток едва не валился с ног. Такая тренировка вымотала его. Гарри решил отдохнуть пять минут, удобно улегся на траву и закрыл глаза, полностью рассредоточиваясь. Когда прошло примерно пять минут, Гарри встал и побрел к дому на первый урок зельеделия.

Гарри лежал в кровати в своей комнате безумно уставший, но довольный собой. Первый день его обучения прошел. Самым тяжелым, по мнению парня, было изучение Зелий. Парень понял, что за неполные три месяца ему предстоит изучить всевозможные составы, которые можно грубо поделить на две группы: медицинские и боевые. К боевым зельям по большей части относятся яды и противоядия, если они, конечно, имеются, и небольшое количество зелий, что-либо улучшающих ( слух, зрение, маскировку и т.п.). Десять минут перед занятием Исиль учила Гарри концентрации, которая необходима при приготовлении составов. Учитывая, что юноша ничего не взорвал и не никого не отравил, а точнее себя, так свойства приготовленных зелий они будут изучать на практике, — день в целом удался. За сегодняшний урок он научился готовить улучшающее зрение зелье, очень актуальное для него, зелье, делающее невидимым на три часа, а также яд с романтическим названием «Последний поцелуй», от действия которого лицо становится очень бледным, а губы — очень алыми. Действие — 35 минут. Противоядие готовится 3 часа. Состав: глаз вороны измельченный, корешки молодой мандрагоры мелко нарезанные, стебли тысячелистника, две слезы феникса, истолченные крылья летучей мыши, помешать на 25 минуте против часовой стрелки три раза. Через два часа после появления изумрудного дума охладить и подождать час. Уровень сложности — 9.

Гарри мысленно повторил состав противоядия, который запомнил. Сначала даже удивился этому, но здесь скорее всего помогла тренировка концентрации, да и на память парень особо не жаловался. Все дело было в мотивации. Когда тебе ненавистен учитель, то сложно любить предмет. А сейчас все наоборот, поэтому и желания хоть отбавляй. К тому же Гарри отвлекался от грустных мыслей о Сириусе и друзьях. Исиль ему сказала, что он будет изолирован в одностороннем порядке от общества, то есть письма получать он сможет, а отправлять нет. Причин таких мер безопасности было несколько. Во-первых, чтобы Пожиратели не смогли вычислить местонахождения Гарри, потому что с ново обретенным союзником Лорда это стало реальным — от него его не укроет магия Хранителя. Во-вторых, это жесткий график обучения — за короткий срок он должен выучить четыре вида магии. И при этом два ему абсолютно незнакомы. Сегодня был относительно легкий день, а юноша чувствовал усталость. С завтрашнего дня занятия будут идти по такому графику: до обеда — боевая магия (самостоятельное обучение), зелья; после обеда — Арифмантика, магия эльфов. И так до 31 июля. А в августе он с Исиль покинут дом и уедут куда-то, она не уточнила, сказав, что всему свое время.

« В общем лето обещает быть веселым и содержательным » — подвел итог юный спаситель мира. Гарри в целом был рад, что ему не придется бездельничать летом. Парень не был уверен, что не будь рядом этой странной и по-своему притягательной женщины, что он смог бы заставить себя заниматься. А это ему было ох как необходимо, особенно в преддверии войны. Единственное, что заставляло грустить парня — это отсутствие возможности общения с друзьями. Сейчас, например, ему очень хотелось написать им письма. Он даже представлял их примерные ответы: Рон будет рад и скажет, что эти занятия — это круто. Гермиона же поинтересуется подробнейшим образом про книгу, зелья и тому подобное.

— Гермиона, — словно попробовав на вкус, произнес Гарри. Упоминание о девушке выключило какой-то выключатель внутри подростка. Он вспомнил их прощание, несколько милое и в тоже время, как ему показалось, чуть осторожное. Он еще тогда заметил, что Гермиона протянула к нему руки, желая его обнять, но быстро их одернула, словно чего-то испугавшись. Тогда он подумал, что ему показалось, да и голова была занята совсем другими мыслями. А сейчас все прошло заново перед его глазами, словно фильм — и он четко увидел этот момент. Дыхание словно перехватило, как будто он сделал крутой вираж на метле. Ему вдруг очень захотелось ее увидеть, не поговорить, а просто посидеть рядом у камина в гостиной Гриффиндора, глядя на огонь. Они оба любили проводить так время., правда получалось у них это очень редко. В их молчании было что-то притягательное для обоих, словно они разговаривали взглядами, движениями, мыслями. Но ее сейчас не было рядом, да и он не в Хогвартсе в гостиной своего факультета. И увидит Гарри девушку лишь через три месяца — и с эта мысль окотила его волной печали. Юноша подошел к столу, взял в руки рамку с фотографией, на которой он с Гермионой стоят возле озера — тогда Рон сам их фотографировал. Гарри всмотрелся в лицо девушки, весело улыбающейся, и, повинуясь внезапному порыву, быстро поцеловал его губами. Не став разбираться в этом поступке, парень решил переключиться на другую волну. Он взял «Ежедневный пророк», принесенный этим утром. У него не было времени прочитать его днем, поэтому перед сном он решил просмотреть газету. Это было сделано не зря, потому что уже на первой странице жирным шрифтом было напечатано:

«Изменения в высшем руководстве Министерства Магии».

« Сегодня официальный представитель Министерства Магии Великобритании объявил, что с этого дня Министром Магии выбран Джон Харрингтон, ранее занимавший пост главы Департамента Тайн. Это первый случай в истории Великобритании, когда пост Министра занял Неописуемый. Как известно, эти волшебники и их департамент, самый засекреченный в министерстве, не подконтрольны по регламенту министру и подчиняются на прямую Визенгамоту. Это обстоятельство вызвано сложившейся критической ситуацией в стране из-за возвращения Того-Кого-Нельзя-Называть. Новый Министр дал эксклюзивное интервью нашей газете (читайте на второй странице). Также представитель министерства подтвердил информацию об аресте Люциуса Малфоя, Кребба, Гойла, Антонина Долохова, Теодора Нотта, Валдена Макнейра, Растабана и Рудольфуса Лейстренджей, Эйвери, Мальчибера. Они обвиняются в многолетнем пособничестве Темному Лорду, убийстве магов и магглов, сокрытии преступников от правосудия, незаконном проникновении в министерство, организации покушения на Гарри Поттера, использовании непростительных заклятий в преступных целях, организации побега из Азкабана. Министром был вынесен приговор: виновны по всем статьям, наказание — поцелуй дементора. Точнее из-за перехода дементоров на сторону Темного Лорда — заклятью Анимус Левис, действие которого приводит к высасыванию души. Срок исполнения — десять дней спустя оглашения. Обжалованию не подлежит. Такое стало возможно после предоставления Визенгамотом широких прав министру магии, после введения вышеупомянутым органом военного положения в стране ».

Гарри отложил газету. Мозг переваривал полученную информацию. То, что будет избран новый министр юноша е сомневался. После всех промахов Фаджа это было неизбежно. Но вот что действия нового министра будут такими радикальными, вот это стало полной неожиданностью для парня. На секунду он представил Малфоя младшего. Ему стало жаль Драко. Да, Гарри ненавидел слизеринца, тот доставил ему массу неприятностей, обид его друзьям. Но в первую очередь Гарри умел сочувствовать. Он знал, что такое — потерять родителей. Но с другой стороны нельзя забывать про то зло, которое несли эти люди. Поэтому Гарри посчитал наказание справедливым. Может, хоть сейчас люди поймут всю серьезность ситуации.

Желая посмотреть на нового стол сурового министра, парень вернулся к чтению газеты и перевернул страницу, углубляясь в интервью министра. К его удивлению фотографии последнего не было, а статья начиналась с заметки.

«Интервью с Министром».

В силу специфики своей предыдущего поста новый министр Джон Харрингтон не дал разрешение печатать его фотографию, сказав, что сейчас он находится под заклятьем изменения внешности.

— Господин Министр, к чему такая секретность?

— Дело в том, что я назначен Министром на время военного положения до стабилизации положения в стране. После возвращения жизни общества в нормальное привычное русло я намерен вернуться на свой прежний пост, передав должность гражданскому человеку.

— То есть Вы будете исполнять обязанности министра до уничтожения Того-Кого-Нельзя-Называть?

— Именно так, до полного уничтожения Волан-де-Морта я буду Министром Магии.

( Гарри отметил, что впервые встречает постороннего человека, открыто называющего Лорда своим именем, и это добавило очков Министру).

— Скажите, чем вызвано введение военного положения в стране?

— Вы были в вестибюле Министерства. Вы видели разгром, царящий там. Это последствия визита Волан-де-Морта. Это не детские игры Пожирателей Смерти и им подобных. Это вызов Министерству, аврорам и всему волшебному обществу. Люди должны уяснить всю серьезность сложившегося положения. Это приведет к большей собранности, сплоченности. Именно этим и вызвано решение Визенгамота.

— Ваш приговор по делу Пожирателей Смерти вызвал противоречивую ситуацию в обществе. Не могли бы Вы прокомментировать свой поступок.

— Слишком долго Министерство закрывало глаза на действия этих людей. Мой Департамент много раз информировал бывшего министра о подозрениях в деятельности осужденных. Министр это игнорировал, обосновывая позицию косвенностью улик. Теперь же их поймали на месте преступления, хотя можно было это предотвратить. Суровость наказания обоснована деятельностью этих лиц за последние шестнадцать лет. По всем пунктам обвинения предоставлены доказательства. Сейчас не время для либеральничества. Зло должно быть наказано.

— Какие следующие шаги предпримет Министерство?

— Будет объявлен внеочередной набор в авроры. Также уже усилена охрана общественных мест. Сейчас разрабатывается общая система охраны страны, направленная на быстрое оповещение о нападениях, реагировании на них. Будет проведена реорганизация некоторых департаментов министерства. Я провел несколько переговоров с Министрами Министерств Магии США, Германии, Японии, Франции, России и Норвегии о предоставлении военной помощи в случае необходимости. Все страны откликнулись на эту просьбу. Также ведутся переговоры и с другими странами, членами Международного Магического Союза.

— И, наконец, последний вопрос. Многих интересует вопрос о школе Хогвартс. Будет ли она открыта в этом году?

— После встречи с Директором Школы Альбусом Дамблдором я принял решение, что Школа будет открыта первого сентября. На самом деле на данный момент Хогвартс является самым безопасным местом в Англии.

— Спасибо, господин Министр за интервью. Удачи.

— Не за что. Всего доброго ».

Гарри призадумался. Впервые он был уверен, что министерство действительно занимается делом. По всему видно, что этот человек не привык заниматься пустословием. Но не смотря на все, Гарри решил пока повременить с окончательными выводами. Время покажет здраво рассудил он. Часы на столе показывали час ночи. «Время пролетело незаметно», — подумал подросток. Только теперь он почувствовал всю усталость, сковавшую его мышцы. «Нужно идти спать, завтра будет тяжелый день». Гарри выключил свет, лег в постель. Палочку положил рядом с кроватью на полу. Темнота окутала комнату. Было слышно лишь дыхание подростка — тихое, равномерное. Казалось, что он уже уснул. Но через некоторое время можно было различить в темноте почти неуловимое движение руки и услышать тихий шепот: «Ассио фотография».

* * *

Примерно в это же время, в другом, похожем на Литтл Уиннинг городке, в даже похожем на этот дом доме, только вот в более ухоженной и большой комнате за столом сидела девушка с каштановыми волосами. Она также читала газету «Ежедневный пророк». Мысли у девушки были примерно такие же, как и у Гарри. Что опровергало известную пословицу, что у дураков мысли сходятся. Потому что во всякого, назвавшего Гермиону Грейнджер дурой, готовы будут бросить камень все студенты Хогвартса, за исключением разве что Малфоя. Он сугубо из-за личного пристрастия (читай ненависти) поддержит обвинителя. Гермиона уже на деле увидела изменения в жизни англичан, многим незаметные. Ведь будучи по природе любознательной и внимательной она видела те мелочи, которые многие пропускали. Вот, например, белка, сидевшая на дереве, стоящем на противоположной стороне улицы. Мало того, что белки тут отродясь не водились, так еще она сидела почти неподвижно, наблюдая исключительно за домом девушки. Скорее всего это анимаг-аврор, решила она. Настроение у девушки стоит признать было не ахти. Во всем было виновато письмо Дамблдора, точнее одна его часть, которое девушка получила, гуляя в парке. В нем Директор сообщал, что она не сможет увидеть Гарри до первого сентября. Причины этого он не объяснял. Во второй части он просил задуматься девушку обо всем происшедшем в Департаменте Тайн, подумать о своем будущем и будущем друзей и Гарри в частности. Директор написал, что по возвращении в школу хочет серьезно поговорить с ней, но о чем не сказал. В конце он написал, что сейчас Гарри нуждается в поддержке и любви. Гермиона сначала решила, что Гарри отправили куда-то в безопасное место. Вряд ли Дамблдор оставил его у Дурслей до конца лета. Но, перечитав письмо несколько раз, она стала сомневаться в первоначальной мысли. Какая-то неуверенность, не свойственная Директору читалась между строк. И это пугало девушку. Второе письмо пришло от Рона. В нем друг сообщал, что получил письмо от Дамблдора и написал текст. «Странно, — подумала Гермиона, — у Рона только первая часть моего письма и все. Странно». Дальше Рон писал, что Директор в принципе не написал о том, что Гарри нельзя писать. Поэтому он отправил ему письмо. Может, придет ответ и все объяснит. Хотя Гермиона засомневалась в этом. Что-то ей говорила, что если Директор сказал, что они не увидятся до 1 сентября, то так и будет. И вряд ли они смогут связаться с Гарри. Хотя, вдруг это все же случится. Также Рон с Джинни приглашали Гермиону в Нору на остаток лета. Девушка решила, что, скорее всего, примет решение. Это как раз входило в ее планы. Недавно она закончила разговор с родителями. Гермиона объяснила ситуацию, сложившуюся в стране, и попросила уехать родителей к родственникам во Францию, чтобы избежать неприятностей. Они согласились с разумными доводами дочки. Гермиона набросала быстрый ответ Рону.

«Привет Рон!

Спасибо за приглашение. Завтра приеду к Вам. На месте все обсудим. Разделяю твою тревогу. Гермиона».

Вещи девушки были почти собраны, так как она еще не распаковывала чемоданы после приезда со школы. Отправив ответ Рону, девушка решила лечь спать, чтобы выспаться и завтра на трезвую голову все обдумать, уже в компании друзей. На секунду ее взгляд остановился на фотографии, стоящей в рамке на столе. На ней Гарри стоял вместе со своей молнией. Его взгляд загипнотизировал девушку. Она провела пальцем по изображению парня. « Гарри, я с тобой, где бы ты не был».

* * *

Он стоял и смотрел в окно. В комнате было холодно. Он стоял в майке и темных брюках, обхватив руками свое тело. Глаза неотрывно смотрели в окно, в темноту. Если осмотреться вокруг, то станет понятно, что данная комната служит кабинетом. Стол стоит возле камина с едва тлеющими углями, а слева от него стоят шкафы с книгами. Пол устлан большим мягким ковром в мягких бордовых тонах. На стенах развешено оружие, в основном холодное — метательные ножи, мечи, шпаги, копья. Над камином висит генеалогическое древо рода. Вверху древа, на предпоследней ступеньке было написано: Люциус Малфой, 1963 — … Дата смерти еще не стояла. Но скоро она могла появиться. Сын Люциуса, Драко, стоял у окна и смотрел в пустоту. Недавно он проводил с дома бригаду авроров, обыскивавшую Поместье. С арестом Люциуса он стал главой Рода Малфоев. Казалось, за последние несколько дней юноша сильно возмужал — не физически, а скорее духовно. Арест отца стал своеобразным катализатором этого процесса. За эти дни его жизнь резко изменилась. Он вспомнил мать, бьющуюся в истерике после вынесения приговора. Сейчас Нарцисса лежала в своей комнате под действием снотворного. Сердце не смогло выдержать произошедшего, и случился приступ.

Драко пытался решить, что ему делать дальше. Несколько вопросов терзали его разум.

Сможет ли и захочет ли Темный Лорд освободить своего соратника из тюрьмы? Примыкать ли Драко на сторону Лорда? Еще недавно на второй вопрос он, не задумываясь, ответил бы да. Но сейчас он колебался. Отец всегда был для него неопровержимой истиной. Его полным хозяином, можно даже так сказать. Он казался ему непоколебимым, будучи правой рукой самого Лорда Судеб. Уверенность и вера в Волан-де-Морта передалась от отца к сыну, воспитанному в духе семейства Малфоев. Но, может, дело еще и в том, что к воспитанию Малфоев примешалось воспитание Нарциссы Блэк. Нельзя сказать, что она проводила много времени с сыном, Люциус не допускал этого. Но в те редкие минуты она старалась подарить Драко всю свою любовь, нежность. Это помогало подростку в самые трудные минуты жизни. Он холодным, жестоким, расчетливым со всеми, кроме матери. Лишь ей был посвящен малюсенький уголок души полный люби и нежности, не свойственный Малфоям. Но это было и с этим приходилось мириться. Но, не смотря на это, Драко оставался безжалостным ко всем остальным. Находясь в школе, он не видел реального мира, происходящих в нем событий. Если до этого цель его жизни было, как можно больше насолить Поттеру, то теперь приоритеты изменились. На первое место стала забота о матери и себе. Какой-то голос внутри подсказывал ему, что не стоит спешить с присоединением к Волан-де-Морту. Юноша понимал, что в итоге ему придется стать Пожирателем смерти, иначе смерть. В памяти парня всплыло письмо, полученное им от профессора Снейпа. Кроме обычных соболезнований и пожеланий держаться и надеяться, там было несколько строк, наводящих на определенные размышления.

«Драко, я представляю ситуацию, в которой ты оказался. Выбор всегда дается человеку сложно. Прошу тебя, отбрось романтику и трезво взгляни на вещи вокруг. Пора стать взрослым и проститься с детством. Из каждой сложной ситуации есть правильный выход, даже из твоей. Мы бы могли обсудить эту тему. Буду ждать ответа».

Драко согласился на встречу со своим деканом. Она должна состояться завтра. А пока юноша смотрел в окно, пытаясь забыться и успокоиться. Он давно понял, что нельзя решать проблемы ночью. Лучше всего лечь спать, дать отдохнуть голове, и с утра все решить. Так он и поступит сейчас, сдунув с руки пепел, в который превратилось письмо. Будем же воспитанными и пожелаем ему спокойной ночи.

В Лондонском аэропорту, несмотря на столь раннее время, а было 6 часов утра, кипела жизнь. Люди с чемоданами, рюкзаками, сумками, нагруженными на тележки, сновали туда-сюда. Возле второго терминала секции «А» Гермиона стояла с родителями и ожидала объявления посадки на их рейс «Лондон — Париж». И вот монотонный женский голос объявил посадку. Гермиона обнялась с матерью и отцом, подождала, пока они скроются из виду и, глубоко вздохнув, направилась к выходу из аэропорта. Где-то через час она была уже дома и осматривала свою комнату. «Вроде ничего не забыла», — прошептала девушка и двинулась в гостиную. Взяв немного каминного порошка, она громко сказала — Нора — и зеленое пламя поглотило ее. Выйдя из камина, но уже в совершенно другом графстве Англии, девушка оглянулась вокруг: дом спал. Ни какой звук не нарушал утреннюю тишину. Обычно в это время миссис Уизли уже была на ногах, но в этот вечер они с отцом вернулись с дежурства Ордена и поэтому еще спали. Рон и Джинни также поздно легли вчера, пытаясь понять, что же происходит на самом деле с Гарри. В итоге не придя к какому-либо логическому и понятному выводу, брат с сестрой решили дождаться приезда Гермионы и сейчас сладко спали в своих комнатах. Близнецы же сейчас снимают отдельную квартиру в Лондоне, поближе к своему магазину и тоже, скорее всего, спят.

Гермиона поставила чемоданы возле дивана в гостиной. Сама же села в кресло у камина и закрыла глаза. Она не хотела заснуть, а только отдохнуть — все же она тоже не выспалась. Сколько времени прошло девушка не могла сказать точно. Когда она проснулась (все же усталость взяла свое), то была укрыта теплым пледом, а комнату заполнили запахи готовящейся еды. Дав себе еще несколько минут, Гермиона встала из удобного кресла и вышла в кухню. Миссис Уизли во всю трудилась у плиты.

— Доброе утро, Миссис Уизли! Вам чем-нибудь помочь?

— Ты уже проснулась Гермиона, — улыбнулась Молли, — я решила не будить тебя сразу. Надеюсь, ты смогла отдохнуть. Если тебе не трудно, накрой на стол. Скоро все встанут, а я тоже сегодня чуть поспала дольше обычного.

— Конечно, — ответила Гермиона и пошла в комнату накрывать стол.

Через полчаса спустились сонные Рон и Джинни. Приезд Гермионы придал им воодушевления. «Наконец-то мы сможем составить четки план», — тихо шепнула самая младшая Уизли. Рон в подтверждение мысли только хмыкнул, поглощая тост с вишневым джемом.

Гермиона была рада видеть друзей. Заразившись их радостью, она с удовольствием завтракала. После этого троица подростков помогла убрать со стола и только после этого они смогли уединиться в комнате Джинни, которую она теперь будет делить с подругой. Как раз в это время сова принесла сегодняшний выпуск «Ежедневного пророка». Жирный заголовок сразу привлек внимание, и подростки углубились в чтение.

«ГАРРИ ПОТТЕР: КУДА ПРОПАЛА НАДЕЖДА МАГИЧЕСКОГО МИРА?»

«После событий в начале июня этого года в Министерстве магии наша газета предприняла самостоятельное расследование происшедших событий. Единственной достоверной информацией на то время было лишь то, что группа Пожирателей Смерти напала на группу учеников Хогвартса во главе с Гарри Поттером, оказавшихся в министерстве в Департаменте Тайн. Также стало известно, что когда основная группа Пожирателей была обезврежена, появился сам Тот-Кого-Нельзя-Называть. Он сразился с Дамблдором и через некоторое время аппарировал со своей подручной, позже опознанной как Беллатрикс Лестрейндж. Вот та информация, которой располагал наш корреспондент. В ходе его расследования стало известно из достоверных источников, что причиной столкновения стало Пророчество о Гарри Поттере и Темном Лорде. Само содержание пророчества неизвестно, так как оно в ходе стычки было разбито. Официальный представитель Министерства по этому поводу дал именно такой ответ. Что же могло быть в этом пророчестве, раз за ним лично явились две самые знаменитые личности современной истории Англии?

Мы считаем, что здесь могло быть несколько версий. Первая состоит в том, что в пророчестве мог быть указан способ уничтожения Темного Лорда, либо Гарри Поттера. В первом случае то, что пророчество уничтожено, является большой утратой.

По второй версии ни Тот-Кого-Нельзя-Называть ни Гарри Поттер не связаны с пророчеством. Всем известно, что в то время директором школы Хогвартс была Долорес Амбридж, в отношении которой сейчас возбуждено следствие о фактах превышения власти. Возможно, что Гарри Поттер с друзьями поддерживал опального в то время Дамблдора. Есть неопровержимые доказательства и свидетельства очевидцев, что Амбридж предвзято относилась к Гарри Поттеру и его приверженцам. Возможно, из-за сурового обращения молодые студенты решились на побег, чтобы написать жалобу в министерство. Об их местоположении узнали Пожиратели и незамедлительно атаковали.

Ни одна из версий полностью не подтверждена фактами, а строится на косвенных фактах и размышлениях автора. Естественным было бы узнать все у самого Гарри Поттера. Вот здесь и возникли трудности. Мы обратились к Альбусу Дамблдору за помощью в организации такого интервью. Но Директор Хогвартса сказал, что на данный момент это невозможно. Гарри Поттер находится в безопасном месте. Связь с ним доступна лишь очень близким людям. Стоит отметить, то во время беседы Директор Дамблдор выглядел несколько уставшим и печальным. Когда речь зашла о Мальчике-Который-Выжил, на минутку уверенность в его голосе пропала. Или это лишь показалось? Как бы то ни было, последний раз Гарри Поттера его однокурсники и однокашники видели на вокзале Кинг-Кросс, куда прибыл Хогвартский экспресс. После этого в магическом мире его никто не видел. Мы отправили сову герою с просьбой о встрече, но через день она вернулась с письмом, так и не доставив его адресату. Известно, что магия, позволяющая настолько укрыть волшебника, достаточно сложна. Все это заставляет задуматься над вопросом: где же сейчас находится надежда магического мира?»

Дочитав последние слова, ребята переглянулись. Молчание, установившееся на несколько минут, первой нарушила Джинни.

— Вы что-нибудь поняли? Я имею в виду концовку. Если сова не смогла найти адресата. Я впервые слышу про такое.

— Я, кажется, читала где-то про это, — слегка задумавшись, ответила Гермиона, очевидно вспоминая где именно.

— Наверное, в Истории Хогвартса, — попытался пошутить Рон, но, почувствовав на себе взгляды двух девушек, спешно добавил, — простите, неудачно вышло.

— Дамблдор ведь ничего про письма не говорил, вот мы с Роном и подумали, что в принципе можно будет написать Гарри. А теперь я начинаю сомневаться, — вслух подумала Джинни.

Гермиона ничего не ответила на эту реплику, обращенную скорее к ней, чем к Рону. Сейчас девушка обдумывала нравственную дилемму: стоит ли рассказывать Рону и Джинни про свое письмо от Дамблдора, особенно про вторую часть письма. Немного подумав, она решила сказать правду, но не всю.

— Мне тоже пришло письмо от Дамблдора, полностью идентичное вашему. Он написал, что я смогу увидеть Гарри лишь первого сентября. Но про то, что писать ему нельзя ничего не сказал. Я было подумала, что он в новом Штабе Ордена, но сейчас сильно в этом сомневаюсь. Мне кажется, что во всем виновато Пророчество. Но что именно случилось, я не могу понять.

— Я все же считаю, что нам стоит написать Гарри. Вдруг наше письмо дойдет, — наконец сказал Рон, резко став серьезным. — Это лучше чем гадать. Это реальное действие. Отправим письмо и посмотрим, что будет. А вот тогда и будем думать дальше.

— Я за, — поддержала друга Гермиона. — А кроем этого я поищу информацию о защитной магии от сов, где-то я это все же читала.

Рон и Джинни переглянулись и улыбнулись — все же Гермиона оставалась Гермионой.

Вооружившись пером и пергаментом, ребята принялись сочинять текст письма.

* * *

Примерно час спустя, но уже в другом уголке Англии происходила встреча двух очень важных людей в стране: Министра Магии Джона Харрингтона и Директора школы Чародейства и волшебства Хогвартс Альбуса Дамблдора. Встретились они в кабинете последнего в школе. Уже около часа беседовали они. Было обсуждено много важных вопросов, но чувствовалось, что самый главный вопрос был еще впереди. Министр, хоть и привыкший по роду профессии «играть в прятки», но уважающий своего собеседника первым перешел к главной теме.

— Скажите, Альбус. Вы читали сегодняшнюю статью в Пророке. Действительно ли нельзя сейчас связаться с Поттером?

— Да, это так Джон. Мое письмо также вернулось ко мне.

— То есть это не вы установили такую защиту?

— Нет, это дело более могущественных сил. Я думаю, что сейчас ни один человек в мире не сможет связаться с Гарри Поттером, ни его найти. Нам остается только ждать начала учебного года. Только тогда и никак раньше.

— Но кто мог использовать такую магию. На моей памяти только три человека могли это делать. Один из них мертв. Остались только Вы и Волан-де-Морт.

— Я знаю еще троих, но это не столь важно. С уверенностью могу сказать, что сейчас Гарри находится под защитой, о которой Хогвартсу можно только мечтать. Я советую не предпринимать никаких действий в поисках Гарри, Джон. Все равно они обречены на провал. Лучше нам пока сосредоточиться на общественной безопасности. По моей информации Волан-де-Морт готовит удар в одном из районов Лондона. Но не знаю точно в каком. Мне кажется, что это будет сугубо маггловский район. Он еще не окреп после потери Ближнего круга. Сейчас он только набирает силу. Нам нужно постараться лишить его как можно большего числа сторонников. Остальное зависит не от нас.

— Да, я понимаю. Я знаком с содержанием пророчества. Бедный парень. Вот какие идеи выдвинули мои парни…

И они ушли с головой в обсуждение военных планов.

* * *

Информация Директора была почти точной. Да, действительно Лорд спланировал нападение на маггловский район столицы Соединенного Королевства. Но Северус Снейп не смог узнать когда именно состоится нападение. А оно уже состоялось. Этим утром. Как раз во время встречи Министра и Дамблдора в камине последнего появилась голова Аластора Хмури, который сказал лишь несколько слов: «Пожиратели. Жилая часть Сити» и тут же исчез.

Министр и Дамблдор переглянулись и сразу перешли к действиям. Оба наколдовали себе порталы. Один отправился в министерство, второй — непосредственно на место нападения. А оно представляло из себя ужасную картину. Крики раненых людей, огромная воронка на месте нескольких многоэтажных домов. И как зловещая луна на небе Черный метка.

* * *

Он шел по аллее тополей, которым было уже за сто лет. Разросшиеся, укрытые зеленой листвой, они почти скрывали солнце на небе. От этого в самой аллее царила полутьма. Но его это абсолютно не волновало — за шестнадцать лет он привык к подобной обстановке и даже находил в ней свои прелести и плюсы. Его одежда и внешний лишь это подтверждала: черный плащ развевался на ветру, под ним был черный костюм. Даже его волосы были черного цвета. Походка была легкой, быстрой и стремительной, показывающей уверенность человека в своих силах.

Аллея привела его к замку. Две башни выступали чуть вперед, словно стражники. Ворота замка были открыты. Замок был довольно большим и по размерам мог соперничать даже с Хогвартсом. Но все же главное достоинство последнего было не в его размерах и украшениях, а в обстановке, духе, царящем в нем. А этот замок насквозь пропитался злобой, серостью, ненавистью. Не смотря на внешнее отсутствие интереса Северус Снейп каждый раз при посещении Имения Малфоев ( а замок принадлежал им) отмечал это. Вот и сейчас эта мысль на секунду промелькнула в его голове. Отбросив ее небрежным движением головы, профессор зельеделия школы Хогвартс продолжил путь, который уже проделывал неоднократно. И вот он в кабинете Люциуса Малфоя, таком знакомом. Только вот за столом сидит не Люциус, но юноша очень на него похожий и все же другой. Выражение глаз совсем другое — усталость и страх. Но это только на миг — как только Драко заметил профессора — перед Снейпом сидит Люциус в молодости: хищный блеск глаз, стальной взгляд, заставляющий поежится. Но на него это слабо действует, учитывая, что по сравнению с Лордом это добрый взгляд близкого друга.

— Профессор, — поздоровался Драко Малфой и жестом пригласил сесть.

— Драко, еще раз прими мои соболезнования. Хотя еще рано что-то говорить определенное. Темный Лорд не бросает своих соратников. Все еще уладится.

— Профессор, — перебил его младший Малфой, с некоторой опаской в голосе (все же это декан его факультета, а ему еще там учиться), — если вы пришли лишь за этим, то нам не стоит больше продолжать. Я получил письмо от Волан-де-Морта ( с некоторым страхом в голосе), — продолжил Драко. — В нем он все написал и пообещал освободить моего отца, если получиться. Странно, раньше я думал, что Темный Лорд может все.

— Вся проблема в том, что мы не знаем где их теперь, после разрушения Азкабана, держит министерство.

— А осталась всего неделя до казни. Так вот, в том же письме мне было предложено стать Пожирателем Смерти.

При этих словах Северус вздрогнул. Он предполагал, что именно так и случиться.

— Но я ответил отказом. Я еще не готов, тем более мне еще два года учиться в Хогвартсе и вряд ли я смогу сохранить наличие Черной метки от Директора. Лорд согласился с моими доводами. Я постараюсь добывать сведения и буду переправлять их Лорду. И на этом все, — отчеканил Драко Малфой.

Северус Снейп на некоторое время сверлил взглядом своего ученика и между прочим сканировал его мозг. Это удалось ему сделать очень быстро и незаметно для Драко. Учитель увидел там страх, недоверие, усталость. Он увидел как шестнадцатилетний подросток, переборов страх и дрожь в руках, пишет ответ одному из могущественных людей планеты. Но вот он уже сидит у пастели матери, которая все еще находится под действием успокаивающего зелья. В комнату входит аврор и предъявляет ордер на перевод Нарциссы Малфой в палату Больницы Святого Мунго для подозреваемых в преступлении. Ей вменяется пособничество Темному Лорду. Картинка меняется: Драко стоит в больнице и дает взятку медсестре, чтобы та присматривала за его матерью. На прощание целует Нарциссу в щеку и с помощью портала исчезает.

И вот сейчас он сидит перед ним — обозленный на всех, точнее на обе противоборствующие стороны: Темного Лорда и Дамблдора, который по его мнению контролирует Министерство. В нем кипит решительность действовать, но он не знает что делать и как — все же не хватает опыта отца. Но выдержка у парня отменная.

— Драко, я советую написать тебе Дамблдору по поводу Нарциссы. Я уверен, что он сможет помочь разобраться.

— Малфои никогда не просят, — снова отчеканил на автомате слизеринец, хотя в глазах на миг мелькнул огонек надежды.

— Я думаю, что твоя мать стоит нарушения одного из правил кодекса Малфоев, — парировал зельевар. — Я сейчас направляюсь в Хогвартс, и мог бы передать письмо. А лучше я передам твою просьбу на словах, — смилостивился Северус, наблюдая за внутренней борьбой внутри юного Малфоя.

Драко облегченно вздохнул, очень трудно ломать в себе воспитание, данное отцом. Это начало происходить давно, когда он оставался с матерью наедине. Она учила его доброте, справедливости. Но эти уроки забывались сразу по выходу из комнаты. Драко понимал, что в этой жизни выживают сильнейшие. И он пообещал стать сильным и независимым от отца, который скоро хотел его женить по расчету. И вот сейчас наступил шанс, которого он так долго ждал. Если бы не было чертова Темного Лорда с Гарри Поттером, то все было бы прекрасно. То, что Темный Лорд безумец и фанатик он понял в конце четвертого курса, когда Поттер вышел из лабиринта с телом Седрика на руках. Отец в то лето, после возвращения Лорда, все время был в делах, поездках. Драко был предоставлен сам себе. Он порой подслушивал разговоры отца, а иногда и подглядывал. Обычно не было ничего интересного. Но вот однажды он увидел сцену, полностью поменявшую его мировоззрение: Люциус провинился за что-то, полностью не выполнил приказ Лорда, и тот наказывал его при помощи Круцио. А Люциус как беспомощная мышка извивался у ног Лорда от боли. Так был разрушен миф о сильном и могущественном отце, который был слугой Лорда. Именно так, слугой, а не правой рукой, как раньше считал Драко.

Прервав размышления, Драко лишь кивнул в ответ преподавателю.

— Вы хотели дать мне какой-то совет, — напомнил слизеринец.

— Да, я хотел тебе сказать, что еще не все потеряно и отец может вернуться, но все же Лорд сейчас не та силен. Ты должен быть готовым и к самому худшему варианту. Но я еще призываю тебя трезво мыслить. Не делаю поспешных решений по поводу своего будущего. Я рад узнать, что одну ошибку ты уже не допустил. Я не призываю тебя повернуться к другой стороне — это тебя также не спасет. Лучше всего тебе быть самому по себе — только так ты сможешь выжить, иначе тебя растопчут. Я совершил одну ошибку шестнадцать лет назад и теперь расплачиваюсь за нее, — закончил Снейп.

— Профессор, вам ни кажется, что вы слишком откровенны. Ведь я мог бы это передать сами знаете кому, — спросил Малфой.

— Если бы я не был уверен в тебе, этого разговора не было бы. Я не думаю, что ты меня разочаруешь. Мне пора идти. До встречи Драко, если что пиши. И я сейчас же поговорю с Дамблдором о Нарциссе.

— До свидания профессор.

Северус, оставшийся довольным разговором и увиденным, встал и двинулся к выходу.

Уже проходя через дверь его остановил окрик:

— Да, профессор, спасибо вам, — сказал Драко Малфой, и было что-то искреннее в его голосе.

Северус лишь кивнул и вышел.

* * *

Было около девяти часов вечера. Гарри уже закончил заниматься. Сейчас он читал Книгу заклинаний Мерлина и выписывал нужные заклинания. Подросток был очень усталым, но ему еще надо было выписать 8 заклинаний. Тогда можно идти спать, а с утра тренироваться сразу после завтрака — так экономится время. Сегодня он тренировался с небольшой яростью. Дело в том, что Дамблдор ошибся в одном. Не все письма, адресованные Гарри, возвращались обратно к нему. Письмо от друзей пришло к нему, но вот ответа на него он дать не мог. Друзья волновались за него, писали про статью, которую напечатали сегодня в Пророке. Они задали кучу вопросов. А он не мог на них ответить, хотел, но не мог. Одна его часть понимала, что ему нужно сосредоточиться, а вторая тосковала по друзьям и особенно по Гермионе. Единственное, что могло его отвлечь это обучение. Гарри постарался вымотать себя до предела (стоит заметить, что ему это почти удалось), чтобы ночью просто уснуть. Сегодня еще только все начиналось — сварил и запомнил составы новых двух ядов, противоядий, а по арифмантике и магии эльфов были вводные курсы. На занятии у Гарри была лишь как бы теория. Исиль ему рассказала о истории эльфов, их прежней жизни. О законах магии эльфов, которые отличаются от законов обычной магии.

Во-первых, в магии эльфов не используются палочки. Колдуют руками, взглядом. Что-то наподобие беспалочковой магии, которой владеет Дамблдор и Волан-де-Морт, только в несколько раз сильнее.

Во-вторых, если у магов за основу берутся различные эмоции, то у истинной эльфийской магии основу составляет лишь желание конечного результата. Если ты ясно и четко себе это представляешь, то все получиться. Отсюда и расход магических сил на такую магию гораздо меньше, чем на обычную.

Это два принципиальных отличия.

Гарри будут обучать лишь боевой магии эльфов-воинов и магии эльфов-целителей. Принцип колдовства такой же, как и в обычной магии — называешь заклинание, можно в слух, можно про себя (вот это очень сильное преимущество) — представляешь цель и результат. Особых движений рукой нет.

Выписав восьмое заклинание, он закрыл книгу и побрел усталой походкой к кровати. Два метра были преодолены быстро. И тело рухнуло на пастель одетым. Все же его цель была достигнута — он просто заснул, таким образом преодолевая грусть по Рону и Гермионе. Если присмотреться, то можно заметить, что из-под подушки высовывался край фотографии. На этом краешке была видна часть лица девушки…

Был почти конец июля. Точнее среда 30 июля 1996 года. Солнце совсем недавно зашло за горизонт, оставив на небе багровый след заката. Гарри Поттер сидел на кровати в своей комнате и читал книгу Заклинаний Мерлина, ставшую за последние два месяца его настольной книгой. Периодически он отвлекался, чтобы сделать запись в свою тетрадь о новом найденном заклинании. Уже выученных заклинаний скопилось достаточно много. Он все их помнил наизусть. Заклятья и щиты против них — вызывание, как первых, так и последних было доведено до автоматизма. Сначала Гарри поражался способностям своей памяти, а потом привык к этому. Как привык к утренним пробежкам и отжиманиям, к концентрации сознания перед каждым занятием, будь то зелья или арифмантика, привык и к поначалу чуждой эльфийской магии. О последней нужно рассказать подробней. С первых уроков у Гарри почти ничего не получалось. Во-первых, язык совершенно другой, во-вторых, принципы магии другие. Переучиваться было трудно. Но однажды вечером подросток провел сам с собой воспитательную беседу, в которой в не лестных словах ( Снейп бы только хмыкнул — для него это обычный язык) отозвался о себе самом и о Волан-де-Морте, попутно упомянув и Дамблдора. Поставив себе цель научиться, подросток уже на следующем занятии смог добиться кое-каких успехов. Научившись переключаться со своих эмоций на представление конечного результата, Гарри смог овладеть заклинаниями 1 уровня. Всего в эльфийской магии, как оказалось, три уровня магической силы заклинаний. Но зато, какие это были заклинания. Владение этими заклинаниями, даже только 1 уровня, уже делало Гарри на голову выше любого ученика Хогвартса, потому что они могли блокироваться только высшими белыми или темными чарами обычной магии. У подростка уже рождались идеи о том, чтобы преподать Малфою несколько уроков этикета, но Исиль предупредила, что он может использовать в школе магию эльфов только в самом крайнем случае, хотя ее и не смогут засечь детекторы Хогвартса. Зря она, конечно, последнее упомянула. Сейчас Гарри владел половиной заклинаний эльфийской магии. Как оказалось всего боевых заклинаний у эльфов не так много, потому что в основном они воевали при помощи оружия. Но малочисленность заклинаний не умоляла их эффективности. Этот арсенал магии можно сравнить с владением ядерной ракетой. Вроде бы одна всего лишь, но может наделать столько «шума». В познании зелий был заполнен большой пробел, правда в основном там были яды, противоядия, медицинские зелья, но кроме рецептов Гарри научился отключаться во время приготовления зелий. Концентрация, которой его научила Исиль, очень в этом помогала. Парень отключался: для него существовал лишь он и состав, который необходимо приготовить. Эмоции нещадно сдерживались, их закапывали подальше. Что-то сравни блоку в ментальной магии, в которой Гарри был по прежнему слаб. Он, было, решил почитать что-либо на эту тему, но сил на это в июне не хватало. А когда ближе к середине июля он привык к тренировкам, стал быстрее восстанавливаться после них, то не было желания — боевая магия очень увлекла его.

Сложнее всего давалась ему арифмантика. Можно сказать вообще не давалась. Исиль потратила месяц, чтобы научить Гарри основам искусства составления заклинаний — но все было безуспешно. В итоге она сдалась, и после боевой магии эльфов подросток занимался самостоятельно или делал домашние задания, ведь их никто не отменял.

Надо сказать, что Гарри сделал все задания уже к началу июля. Такую оперативность можно объяснить лишь одним — он не хотел лишний раз думать о Хогвартсе, о друзьях. Это сразу наводило грусть и тоску. Письма от Рона и Гермионы приходили еще пару раз, но потом перестали — видно ребята поняли бесполезность этой затеи, ведь ответа ни на одно письмо не пришло. А, может, они и забыли вовсе по него. Такие мысли посещали его в начале, но через некоторое время односторонняя переписка возобновилась. Вот только писали ему не Рон, Джинни и Гермиона, а только Гермиона. Сначала это удивило Гарри. Ее письма были нежными, добрыми, порой грустными и печальными. На некоторых он видел капли слез, разъевших чернила. Девушка писала много и о разном. Прекратив задавать бесполезные вопросы, на которые не могло быть ответа, она стала писать о том, что происходит вокруг. О себе, порой о Роне. Еще чаще она писала о том, что сильно скучает по Гарри, что с нетерпением ждет первого сентября. Когда пришли СОВы, то она по ее словам, конечно, первой сообщила в письме Гарри про свои оценки ( без сомнения по всем предметам у нее был высший бал). Она написала, что верит, что оценки Гарри хороши и что ему хватит СОВ, чтобы пойти учиться на аврора. В этом она не ошиблась. В письме, пришедшем Гарри из министерства были следующие оценки:

Система оценок: П — «Превосходно» В — «Выше ожидаемого», — 1 СОВ. У –«Удовлетворительно», С — «Слабо», О — «Отвратительно» — 0 СОВ.

Теория/Практика-Итог.

1. Трансфигурация В/П-П

2. Заклинания П/В-П

3. Зельеварение П/В-П

4. Астрономия У/У-У

5. Защита от Темных Искусств П/П(дополнительные балы)-П

6. Травология В/В-В

7. Уход за магическими существами В/П-П

8. История магии С-С

9. Прорицания С-С

Итог: 6 СОВ.

Таким образом, Гарри хватало СОВ, чтобы начать обучение на аврора. Оценка по Зельеварению его сначала удивила, уж не Дамблдор ли тут постарался, а потом парень вспомнил, что в принципе без Снейпа смог сварить вполне нормальное зелье.

Сначала Гарри очень часто грустил без друзей, позже он научился контролировать свои эмоции днем. И только вечером в своей комнате он давал волю себе, проклиная все и вся. Письма Гермионы грели его и приносили своеобразную грустную радость. Может, такой радости в природе не существует, но у Гарри Поттера она была. Он как бы вместе с девушкой переживал все описанное в письмах. Это не давало ему окончательно стать нелюдимым. Часто с ним по вечерам разговаривала Исиль. Очень быстро из наставника она превратилась в старшую сестру. Гарри не вспоминал, что возраст женщины напротив него — вечность. Она держалась с ним на равных. А если и поучала, то делала это незаметно для парня. Они разговаривали о многом — о магии, о людях. Гарри рассказал ей про свои приключения в Хогвартсе. Она была первым человеком, с которым после Дамблдора он смог поговорить про смерть Сириуса. Подсознательно он все еще винил себя за смерть крестного и вряд ли когда-либо избавиться от этой ноши. Исиль рассказала ему про верования эльфов о том, что после смерти эльфы направляются в волшебную страну за морем, где счастливо живут. «Стоит принять смерть. Это случилось и своими муками ты ничего не изменишь, а только погубишь себя. Сириус никогда не хотел бы допустить этого. Ты можешь отомстить, а отомстив, снова мучиться. Я не отрицаю мщение, мстить надо, но перед этим надо отпустить Сириуса на волю. Он уже навсегда в твоем сердце. Этого достаточно. Главное помнить о человеке, и он будет жив, пока жива память о нем. Но винить себя не стоит. Это помешает в мести. Ведь ты будешь мстить. Я знаю, можешь не отвечать».

Разговор о Сириусе в тот июньский вечер очень помог Гарри. Юноша долго потом думал о словах Исиль. Где-то через неделю после этого Гарри не спал почти всю ночь. Он вышел подышать воздухом на улицу. Присев на ступеньки дома, он взглянул на небо. Парень рассматривал звезды, кусочек луны, не скрывшийся еще за облаком. Его что-то терзало внутри, рвалось наружу, но он не мог понять что именно. В этот момент где-то в городке завыла собака. Вой был громким, но недолгим. От этого звука внутри подростка что-то сломалось и он заплакал. Сначала одна слезинка скатилась по щеке, за ней вторая, а потом целый поток слез. Вместе с ними уходила боль. Примерно через час он взял себя в руки.

— Я отпускаю тебя Сириус, покойся с миром.

И с последним словом Гарри облегченно вздохнул… В это время на небе на миг вспыхнула звезда — Гарри готов был поклясться чем угодно, что это звезда Сириус.

С той ночи Гарри стал меняться: как внешне, так и внутренне. Черты лица становились более мужскими, хотя и были покрыты детским пушком кое-где. И без того худое тело благодаря тренировкам стало более крепким, мускулистым. Он уже не так уставал и мог переносить более длительные тренировки. В его глазах Исиль порой замечала блеск, потускневший было после смерти крестного. Тренироваться Гарри стал с двойной энергией — в итоге и получаться у него стало намного лучше. Но все же грусть по друзьям порой завладевала парнем и в такие дни тренировки проходили не так интенсивно. Исиль все видела, но не могла ничего поделать.

Гарри отложил перо в сторону. К завтрашней тренировке заклинания были выписаны. Особый интерес представляли, по мнению юноши, следующие заклятия: Энклозио, при помощи которого можно запеть дверь и открыть ее сможет лишь тот, кто накладывал чары. Экспеллиармус Виолентис, которое в дополнение к разоружению поражает тело противника. Фризио — заклинание заморозки. Фаэрадикусилус — создает огненный круг вокруг противника.

Закрыв книгу, Гарри взглянул на стену напротив — там висел календарь.

Сегодня же 30 июля. Значит, скоро мой день рождения. До двенадцати оставалось всего-то два часа. Скоро мне стукнет шестнадцать лет. А еще через год я смогу уехать от Дурслей. Если, конечно, выживу. Пессимистично, но стоит быть реалистом. Мне почти шестнадцать — ребенок еще, а предстоит сражаться против Лорда. Хотя вряд ли многие шестнадцатилетние подростки в Англии видели так часто смерть, как я. Мы с ней на ты, я бы сказал. А ведь мне до сих пор удивительным образом везло — на каждом курсе, кто-нибудь или что-нибудь да спасало. Во многом просчеты Лорда и его окружения. Но ведь это не будет длиться вечно. Если Исиль права, и Лорд стал тоже избранным, то он стал еще сильнее. Он тренировался черной магии годами, а я учусь хоть чему-то только сейчас. Ведь столько времени потеряно. А все Дамблдор со своим страхом принять решение. Расскажи он мне о пророчестве раньше, то можно было бы научиться чему-то. А так до пятого курса ничего, молчок. Выживай как хочешь. У меня только месяц времени. Это минимум. Интересно, когда состоится битва. Судя по газетам, Лорд с каждым днем набирает мощь и армию. Чего только стоят атаки в Северной Шотландии и Ирландии. Да если бы только у нас, так и остальным странам досталось. В США магглы так и будут думать, что целый город похоронен ураганом. Наивные. А взрыв Колизея в Риме дело рук террористов, конечно. Европа в страхе. Нет, надо как можно скорее положить этому конец. Ведь это только наша битва, а достается всем вокруг. Но новый министр вроде тоже не промах. Пока у него только одно поражение. Но зато какое…

Гарри сейчас размышлял о случае в конце июня, когда во время казни сбежало несколько Пожирателей, приговоренных к смертной казни. Среди них Долохов, Эйвери и Руфус Лейстрендж. Остальные не успели. Как потом выяснилось, один из служащих министерства под заклятием Империус переколдовал наручники в порталы. Успел он сделать это только троим, пока авроры опомнились. Примечательно, что Люциус Малфой не спасся и был казнен. Когда Гарри прочитал об этом в Пророке, то ему стало жаль Драко Малфоя. Он его ненавидел, но Гарри знал, что такое потерять родителей. Позже в газете была заметка, что Нарцисса Малфой подозревается в сотрудничестве с Лордом, но обвинения были не доказаны и подозреваемая оправдана.

А в целом министерство действовало вполне сносно. Раскрывались группы Пожирателей. Вот только все они были мелкие сошки и ни одной крупной рыбы. Это было пушечное мясо Волан-де-Морта, молодые фанатики. Но все же первым по количеству упоминаний в Пророке был Гарри Поттер собственной персоной. В каждом номере появлялись статьи про Мальчика-Который-Выжил. Была рассказана история его учебы в школе, многочисленные интервью с однокурсниками и однокашниками. Порой Гарри узнавал потрясающие факты о себе: оказывается, он встречался почти со всей женской половиной Хогвартса и каждая вторая была уверена, что он любит только ее. Или о том, что сейчас он находится в специальном лагере авроров, где проходит спецобучение. В каком-то роде это правда, думал подросток. Но иногда попадались и весьма приемлемые статьи. Хотя в целом в отношении к Гарри Пророк не изменился — сплетни. Что же тогда пишут в Ведьмополитене, порой задумывался подросток и сразу отгонял все самые страшные предположения.

Прошло уже около часа. Часы показывали одиннадцать часов двадцать пять минут. Гарри решил дождаться двенадцати и встретить так свое день рождение. На самом деле в глубине души он надеялся на письмо от Гермионы. Письма стали всем для него. С ними он засыпал и просыпался. Он перечитывал их сотни раз. А совсем недавно в голову Гарри пришла замечательная идея. Он решил отвечать на письма. Естественно, что отправить он их не мог. Но он решил сохранить их и потом показать Гермионе, чтобы она знала, о чем он думал в тот день, о чем переживал. Так начался писаться своеобразный дневник Гарри Поттера в письмах. Это очень помогало парню, он выплескивал свои эмоции на бумагу, разряжаясь. Вот и сейчас, чтобы скоротать время парень решил написать письмо Гермионе.

* * *

В этот же день, но только ранним вечером, Гермиона Грейнджер сидела на берегу речки. Речка протекала недалеко от Норы в маггловской деревушке. Девушке настолько понравилось там, что речка стала ее любимым местом. Здесь она писала свои письма в тайне от Рона и Джинни. Здесь она думала о Гарри, о своих чувствах к нему. Здесь она с каждым днем влюблялась в него все больше, сама того не осознавая. Вот и сейчас Гермиона писала письмо Гарри с поздравлениями с днем рождения. Она хотела отправить его в двенадцать часов ночи, чтобы быть первой, кто поздравит парня. За полтора месяца она привыкла к таким вот безответным письмам. Часть ее верила, что они доходят до адресата, и что Гарри они нужны. Она уже заканчивала свое письмо, как услышала тихое покашливание за спиной. Обернувшись, она увидела Директора Дамблдора собственной персоной. Это очень удивило ее.

— Добрый день, профессор Дамблдор.

— Здравствуй Гермиона. Как проходят твои каникулы?

— В целом хорошо, но вот только все мы грустим без Гарри. Неужели нам нельзя увидеться с ним?

— Здесь я бессилен. Об этом я и хотел с тобой поговорить. Дело в том, что я не знаю, где сейчас Гарри. Я могу лишь предполагать. Но я уверен, что он под надежной защитой и ему ничего не грозит, кроме, пожалуй, самого себя.

— Простите, профессор, но не совсем вас понимаю. Если вы не знаете, где сейчас Гарри, то с кем он? И что значит, что он может навредить сам себе? — испуганно спросила Гермиона.

— После смерти крестного Гарри был очень подавлен. Я пытался поговорить с ним, но это ничего не дало. Я боюсь, что Гарри решил отомстить и выбрал не тот путь, который следует. Темный путь. Он решил, что сможет одолеть Волан-де-Морта его же оружием. Но он слишком слаб, чтобы противостоять черной магии. Она подчинит его и тогда он уничтожит сам себя, все доброе в себе и станет вторым Волан-де-Мортом.

— Но как… Как вы могли это допустить? — голос девушки надорвался.

— Я пытался, но Гарри сделал выбор и теперь Темные силы помогают ему. Только ведь ясно, что они ничего не делают зря. Боюсь, цена за эту помощь будет слишком большой, а помощи он так не получит.

— Мы должны спасти его, ведь мы не можем бросить его, — эти слова Гермиона почти выкрикнула.

— Я знаю и думаю, что спасти его можешь только ты.

— Я? Но каким образом?

— Ты должна полюбит его, Гермиона. Лишь твоя любовь сможет его спасти и всех нас тоже. Я понимаю, что сложно полюбить человека по приказу или просьбе. Но ты самый близкий человек. Другой кандидатуры я не вижу. Да и времени у нас не так много. Я не прошу тебя ответить немедленно, у тебя есть время до сентября. Но ты должна знать, то от твоего решения зависит жизнь Гарри и многих других волшебников и магглов. прошу тебя быть благоразумной и принять правильное решение. Прощай, до сентября, — последние слова Дамблдор говорил, глядя в сторону, словно боялся посмотреть девушке в глаза и аппарировал. Но Гермиона не заметила этого, она застыла с непонятной гримасой на лице. Еще пятнадцать минут она приходила в себя от услышанного, только тогда она увидела, что Директора уже нет.

Девушка смотрела на закат солнца. Медленно наступала ночь. Все ее мысли сейчас были только о Гарри Джеймсе Поттере. Она размышляла о словах Директора. «Неужели все так серьезно? Неужели Гарри и вправду стал на темный путь? Тогда я должна, обязана помочь ему, ведь я его люблю…» Впервые она сказала это вслух. Гермиона думала об этом, но вслух произнесла впервые. И эти слова показались ей сродни песни феникса — тепло разлилось по ее телу. ОНА ЛЮБИТ!!!! И улыбка появилась на ее устах, глаза заискрились. Девушка прокричала: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР!!!

Где-то через полчаса эйфория прошла. Девушка вспомнила про недописанное письмо. Быстро его закончив, она, чуть подумав, дописала в конце: Я всегда буду рядом, Гарри.

Аккуратно сложив пергамент, Гермиона стала и пошла в направлении Норы на ужин.

* * *

Москва в конце июля напоминало пустыню Сахару. Жара не спадала же несколько дней. Многие москвичи с трудом переживали ее. А вот Виттория Вершина чувствовала себя в полнее комфортно. Дома она включала все вентиляторы, а когда надоедало сидеть под ветром, то уходила на крышу загорать. В итоге ее южный загар до сих пор держался. В целом лето проходило в полнее приемлемо. После возвращения с моря она с мамой гуляла по магазинам, как маггловским, так и волшебным. Они уже купили все учебники к следующему году, чтобы не суетиться в последние дни августа. Ее любимые дяди даже смогли заехать к ним на пару дней. Вот только порой Виттории казалось, что их веселье иногда было фальшивым, а сами они были очень чем-то озабочены. Ее попытки поговорить об этом дядя Коля игнорировал, равно как и Сергей и Алешей. Тем временем это беспокойство передалось и матери. Видно с ней то дядьки поговорили. Скоре они уехали по очередному заданию министерства, и дни потекли, как и раньше. Достаточно много времени Виттория уделяла полученным подаркам, особенно записной книжке отца, где нашла кучу полезных заклинаний. Она их запоминала, но пока практиковать не могла. Эх, — говорила она сама себе, — еще годик, и тогда уж я отыграюсь за все эти лета без колдовства.

В целом все было хорошо у Витты, но вот в стране было все по-другому. В газетах начали появляться заметки о участившихся нападениях на магглов. Активизировалась группа кавказских магов, создавших свою террористическую организацию. Министерство принимало усиленные меры охраны. А лицо матери становилось все испуганней день ото дня.

В один из таких дней, а точнее 30 июля, после очередной заметки в газете, автор которой выказывал предположение, что за этими выступлениями мог стоять темный маг Волан-де-Морт, активизировавшийся во всем мире, мама Витты решила с ней поговорить.

— Дорогая, ты видишь то, что сейчас происходит в нашей стране, да и за ее пределами. Я думала, что этого не случится, но, видно, зло трудно победить. Я тебе никогда не рассказывала, как именно погиб отец. Дело в том, что погиб он…

И Лена рассказала историю смерти своего мужа, услышанного от его соратников.

— Как видишь, Дима стал личным врагом Темного Лорда и погиб. Когда Николай был здесь с Алешей и Сергеем, он рассказал, что есть предположение, что Лорд захочет отомстить нам. Я не верю в это. Мы надежно укрыты. Но плохое предчувствие не оставляет меня. Страха глаза велики, но все же… Я думаю, будет лучше, если ты до конца лета уедешь к одной из своих подруг.

— Мама, а как же ты?

— Я останусь здесь, у меня работа и сейчас отпуск взять уже не могу. Да и ребята будут за мной присматривать. Да, я забыла рассказать про браслет. Посмотри внимательно на свой браслет, там выгравировано слово надежда. Если вдруг со мной что-то случится, или ты окажешься в опасности, то не думая коснись этого браслета второй рукой и произнеси это слово. Тогда сработает портал и перенесет тебя в надежное место. Там о тебе позаботятся. Не волнуйся, у меня есть такой же.

— Мама, неужели все так серьезно?

— Не знаю, хочется верить, что нет. Но я не хочу рисковать тобой. Ты все, что у меня есть. Я люблю тебя, доченька.

— Я тоже очень тебя люблю, ма.

Они обнялись и пару минут крепко сжимали друг друга.

— Ну, все, малыш. Тебе надо собираться

— Хорошо, я буду писать тебе, мамуль.

— Конечно, и посмей только не черкануть мне пару строк, я тебе тогда задам перца, — шутливо пригрозила Лена.

Только что минутная стрелка стала на первую минуту нового дня 31 июля. Только что Гарри Джеймсу Поттеру исполнилось шестнадцать лет. Гарри улыбнулся. Еще один год закончился. Сколько неприятностей уже выпадало на долю парня и сколько еще выпадет… Это будет после. А сегодня его день. Нельзя сказать, что дни рождения у Гарри были веселыми. Были, но только последние пять лет. До своего двенадцатого дня рождения они были кошмаром. Когда он жил под лестницей, ни дядя, ни тетя вообще не вспоминали про этот день в жизни ненавистного мальчишки. Все изменилось с поступлением в Хогвартс. С тех пор у него бывают самые лучшие дни рождения, с тех пор он получает настоящие подарки. Но сегодня их будет не так много из-за установленной защиты, но он надеялся и ждал только одного подарка — подарка от Гермионы. И он не заставил себя ждать — в комнату влетела сова со свертком. Гарри отвязал сверток, письмо и, предварительно напоив и накормив сову, отпустил ее. С легким волнением он распаковывал конверт с письмом — он решил сначала его прочесть, а потом уж смотреть подарок. Он читал письмо примерно минут пять, потом снова его прочитал. Парень никак не хотел расставаться с ним — такое оно было доброе, нежное, теплое… а последние строчки буквально въедались в память подростка: «Я всегда буду рядом, Гарри». Юноша не находил себе места от счастья, оно переполняло его душу — хотелось петь, кричать, танцевать, наколдовывать фейерверки. Он понимал, что ведет себя как ребенок, но ничего не мог с собой поделать. Чуть отойдя от эйфории, Гарри решил открыть подарок. Распаковав коробку, он увидел там маленькую коробочку — в ней был серебряный браслет. Там же лежала маленькая записка: «Гарри, это очень древний браслет. Он заколдован так, что отгоняет дементоров на некоторое время. Я подумала, что он будет полезен тебе». Гарри опешил — если это так, то такая вещь стоила безумные деньги. Он надел подарок на левую руку и по его телу разлилось тепло. Он решил, что когда увидит девушку, то отблагодарит девушку за такой подарок. Прошло время, подарков больше не было. Это не удивило и не огорчило юношу. Он был уверен, что когда выйдет из-под защиты, то получит свое. Еще «попраздновав» свое день рождение минут пятнадцать, парень лег спать.

Утро наступило внезапно — ведро холодной воды на постель Гарри и на него самого. А в комнате стояла Исиль и хохотала.

— Вставай, соня, скоро обед. Я понимаю, что у изменника свои привилегии, но мне ждать тебя надоело — ведь тоже хочется вручить тебе подарок.

— А более гуманных способов пробуждения в арсенале у тебя нет? — промычал мокрый подросток.

— Нет, ну была еще идея позвать Волан-де-Морта, но я, подумав, решила, что тогда ты его сразу убьешь, и всем станет жить не интересно.

— Зато легче, — огрызнулся Гарри, но сам уже заходился от смеха, представив, как Темный Лорд будит его с праздничной шапкой на голове и поет ему: С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя…

Высушив себя с помощью магии, Гарри выжидательно посмотрел на женщину, всем своим видом показывая — ну, и где подарок?

— Ах, точно. Гарри, прими мои поздравления и этот скромный подарок, — сказала Исиль и протянула неизвестно откуда появившийся в ее руках сверток.

* * *

На побережье Испании стояла хорошая погода. После недавно прошедших дождей погода, наконец, нормализировалась и владельцы турфирм и отелей смогли облегченно вздохнуть, собственно говоря, как и туристы. В одном из лучших номеров лучшего отеля за столом сидел блондин, проклинавший всех магглов за их ограниченность и целителей больницы Св. Мунго в придачу, порекомендовавших его матери отдых на побережье моря. Выхода не было, и Драко отправился туда вместе со своей матерью, Нарциссей Малфой, которая пыталась оправиться от последних событий: ареста мужа, его казни, ареста уже самой Нарциссы. Слава богу, последний длился недолго — Снейп выполнил свое обещание и поговорил с Дамблдором. Но от этого Драко было ни холодно, ни жарко. Он уже месяц как ушел полностью в себя и свои раздумья. Оставался всего месяц до приезда в школу, а ему нужно было ответить на несколько вопросов. И главным из них был вопрос служения Лорду. Если быть честным, то этого Драко не хотел. Он не был настолько глупым, как его отец, чтобы верить, что в итоге Лорд поделится с ним властью. А порой даже сомневался вообще в его победе. Малфой признавал, что в школе он будет в безопасности. Все же пока нет в Англии более защищенного места, чем Хогвартс. Но вот мать. Это было его единственное уязвимое место. Ведь не может он прийти к Дамблдору и попросить спрятать Нарциссу. Бред просто. Поэтому сейчас он лихорадочно искал выход из ситуации — как уберечь мать, последнего родного человека. Только в этом случае его руки будут развязаны, и он сможет действовать в полную силу. Как именно будет действовать, слизеринец пока точно не знал, но это только пока. Нарцисса же сейчас принимала солнечные ванны. Вообще после ее возвращения они мало разговаривали. Мать очень изменилась — смерть Люциуса ее добила. Нельзя сказать, что она питала очень глубокие и нежные чувства к мужу. Скорее это стало привычкой. Но любого, кто находился рядом с ним и был слабее его, завораживала его сила, мощь. И теперь, когда Нарцисса лишилась опоры, то ослабела морально, прежде всего, и уже как следствие этого — физически. А еще она боялась: боялась Темного Лорда, боялась Министерства.

Такую же опору, какой для Нарциссы был муж, пытался найти и ее сын. Сейчас был один из таких моментов в жизни Драко Малфоя, когда он сильно чувствовал свое одиночество. Он не нуждался в советчике, который взял бы груз ответственности за принятое решение на себя. Он нуждался в ком-то, кто бы просто был рядом, с кем можно было бы говорить. Во время учебы эта проблема не стояла так остро, как сейчас. Был родной факультет, факультет отборных чистокровных магов, факультет в основном обычных, в пределах, конечно, своей гостиной, подростков. А вне школы на него очень часто нападали такие приступы, приступы скорее не грусти и печали, а отчаянья от неизбежности обстоятельств. Со своими однокурсниками он мог разговаривать о чем-нибудь отвлеченном, отдыхать, нападать на другие факультеты — вообщем все то, что делало большинство студентов Хогвартса. Точнее даже не он с ними, а они с ним, так как Драко Малфой был признанным лидером факультета. По крайней мере, у студентов по шестой курс включительно, семикурсники же в основном были заняты своими Тритонами и им было не до этого. Но все же даже они внешне с почтением относились к отпрыску одного из благороднейших и влиятельнейших родов Англии. Но если заглянуть внутрь гостиной факультета Слизерин, то можно было бы увидеть ложь, ненависть, подхалимство — весь набор не самых добрых чувств. Эти чувства соседствовали с любовью, счастьем и искренностью, но все же их было так мало. У Малфоя не было друзей — были лишь сподвижники, поклонницы и «слуги» (просто не поворачивается назвать Кребба и Гойла сподвижниками, они скорее напоминают пушечное мясо) — примерно на такие группы он их делил.

Мозг парня лихорадочно работал — нужно найти место, недоступное Темному Лорду, кроме Хогвартса. Драко взял перо и пергамент, приготовившись написать длинный список… Прошел час, а на пергаменте кроме непонятных каракуль и герба рода Малфоев ничего не было написано. Подросток уже почти отчаялся, как вдруг ему вспомнился разговор трехлетней давности. Драко готов был подпрыгнуть с криком да, но сдержанность взяли свое. Теперь он точно знал, что делать.

* * *

Гарри посмотрел на сверток в руках женщины. Непонятно почему, но парень ощутил странное волнение.

— Ну, не бойся. Там нет ничего смертельного, — сказала Исиль, внимательно наблюдая за Гари.

Он взял сверток, распаковал его. В нем оказалась завернута мантия черного цвета, переливавшаяся в дневном свете. Ему сразу захотелось ее примерять — это он и сделал. Она была ему в пору, хотя сначала показалась большеватой, словно мантия по своей воле приняла размер, подходящий для Гарри. В рукаве он обнаружил специальное приспособление для хранения палочки, которое не мешало при движениях руками. Подарок очень понравился Гарри. Исиль видела это по довольному лицу подростка.

— Ты еще не знаешь главного , — сказал Исиль, — последний, кто одевал эту мантию был Годрик Гриффиндор. Эта мантия предназначена специально для Избранного. У нее есть некоторые скрытые магические свойства.

— Чья она была? — оправился от шока Гарри.

— Годрика Гриффиндора, — как-то буднично ответила Исиль. — И примечательно, что через тысячу лет его потомок тоже получил ее же.

— Я бы не сказал, что я потомок Гриффиндора. Этому нет подтверждения, — скептически произнес Гарри (авт. Природная скромность).

— Скажи, это ведь не первая вещь, принадлежащая Годрику, с которой ты сталкиваешься. Ведь был еще меч Годрика Гриффиндора. И ты смог его вытащить из шляпы. Поверь, я видела какие чары на этот меч накладывал Годрик, я сама его этому научила. Взять меч смог бы только его потомок и никто другой. Поэтому хочешь ты того или нет, но ты прямой наследник храбрейшего из четверки.

— Но я думал, что это все бредни, — уже растерянно сказал подросток.

— Нет, могу тебя уверить, что это так. И, вообще, сегодня твой день рождения. Не будем спорить. Надо веселиться. Сегодня мы не будем заниматься. Ах, да, чуть не забыла рассказать тебе про свойства это мантии. Слушай внимательно, во-первых, она поглощает обычные магические заклинания вплоть до третьего уровня. Во-вторых, она становится теплой или тонкой в зависимости от погоды, так что простуда тебе не грозит. В-третьих, она легко носится и не рвется.

— Да. Впечатляет. У меня тут родилась маленькая идея. Скажи, можно ли совместить эту мантию с моим плащом-невидимкой. Только нужно какое-то заклинание, чтобы оно как бы включало и выключало невидимость.

— Хм, знаешь, а это довольно хорошая идея. Совместить их проблем не будет, я же подумаю над заклинанием включения. Но это чуть позже, а сейчас марш за стол завтракать, точнее уже обедать.

— Хорошо, уже иду. И Исиль, спасибо тебе большое за подарок. Это один из двух самых лучших подарков за мою жизнь, — сказал Гарри и весело выбежал из своей комнаты, даже не сняв мантию.

Она точно знала, какой и чей подарок стал первым. Ей было известно, что сова от Гермионы Грейнджер доставила парню подарок. Именно поэтому она отложила свое поздравление до утра. Не хотелось мешать. Исиль до сих пор не могла понять, почему она в защите оставила брешь именно для этой девушки, оградив Гарри от всех остальных писем. Женщина подсознательно чувствовала, что это необходимо ему. Да и в конце концов, не может же она совсем оградить подростка от его мира. Это могло только навредить. Дамблдор сделал такую ошибку прошлым летом. Женщина улыбнулась. Сколько задора, счастья, сейчас было в зеленых глазах, глазах цвета моря. Сложно представить на первый взгляд, что на долю этого мальчика уже столько выпало и еще выпадет. Хотя, нет. Он уже не мальчик, он мужчина, мужчина, умеющий видеть доброе, веселое в каждом дне и в каждой вещи. Несознательно стараясь прожить день на максимум, ведь завтра он может умереть. Нет, он не должен. Я должна сделать все для этого. Остался месяц. Один месяц, но самый тяжелый.

* * *

Драко Малфой вошел в свое Поместье уже как хозяин. Домовой эльф встретил его у ворот, взял мантию.

— Приготовьте ванну через час. Я буду в кабинете отца, подайте туда обед.

— Слушаюсь, хозяин. Все будет сделано, — пропищал домовой эльф.

Через двадцать минут.

— Апчхи, я убью эльфов. Когда последний раз тут убирали!!! — раздраженно проговорил Малфой в тишину. Вот уже пятнадцать минут он безуспешно искал нужную ему рукопись в фамильной библиотеке. Сейчас он напоминал сам себе это Всезнайку Грейнджер. Но времени на разглагольствования о глупости всех гриффиндорцев, в общем, и полукровки Грейнджер, в частности. Времени у него то было не так много. Нужно было все успеть за два часа и вернуться в Испанию к матери. Поэтому крайне необходимо найти древний свиток семейства Малфоев, что-то вроде фамильного завещания и поучения самого первого из Малфоев. Именно этот свиток стал прообразом Кодекса Малфоев, ставшего уже притчей во языцех. Впервые об этом свитке Драко услышал три года назад от отца, когда тот на фоне общей истерии по поводу сбежавшего из Азкабана Сириуса Блэка спокойно заявлял испуганной Нарциссе, что если он (Люциус) захочет, то сюда сам Темный Лорд, если бы он был жив, не смог бы попасть. Когда же Нарцисса спросила, как такое возможно, он ответил, что это хитрость придумал первый из рода Малфоев, его основатель, Регул Себастиан Малфой. Как понял из дальнейшего разговора Драко, в свитке, оставленном славным потомком, хранится заклинание, которое, после прочтения его главой рода Малфоев на данный момент, активизирует защиту поместья. Тогда в него не сможет попасть никто без разрешения наложившего заклинание.

Это идеально подходило сейчас для Драко. Поэтому он и проводит время в пыльной комнате в поисках этого чертового свитка, который спасет его мать.

— Есть, — воскликнул парень. Из сундука был извлечена черная папка с гербом Малфоев в центре. Драко присел на ближайший стул, открыл папку и углубился в чтение.

* * *

После обеда Гарри и Исиль сидели на лужайке перед домом и занимались ничего не деланьем. Гарри лежал под редким в последнее время солнцем, Исиль же сидела недалеко от него и занималась какими-то вычислениями на пергаменте.

— Исиль, ты сейчас не занята — спросил Гарри.

— Не особо.

— Я просто давно хотел у тебя спросить. Ты же видела Годрика Гриффиндора, в живую я имею в виду, разговаривала с ним…

— И даже учила его, — улыбаясь, добавила женщина.

— И это тоже, — также улыбаясь, продолжил парень, — так вот, ты можешь рассказать, каким он был?

— Хорошо, — ответила Исиль, отложив в сторону перо и пергамент. — Годрик он был разным. В первую очередь он был храбрым и смелым. А в молодости к этому добавлялась и безрассудство. Представляешь, какая это была взрывная смесь. Но одна история изменила его, сделав его мудрым и более осторожным. Слушай.

* * *

Черный конь медленно шел по полю, на ходу пощипывая траву. Может, он шел медленно, потому что устал, а может и потому, что чувствовал, что его хозяин, лежащий с тяжелой раной на нем, не выдержит тряски. И на самом деле, на спине коня, лежал, если можно так выразиться, человек. Его когда-то белая рубашка сейчас была алой от крови, которую впитала. Ноги еле держались в стременах, так и норовя выскочить. Одна рука безжизненно свисала, второй же он видимо держался за гриву своего коня. Наступал вечер. Конь к этому времени уже вышел на какую-то дорогу и брел по ней. Вряд ли бедное животное знало, что ему делать. Он привык выполнять команды своего хозяина. А последней командой, услышанной им, было: унеси меня, быстрее.

Внезапно конь остановился и шмыгнул несколько раз своими большими ноздрями, вдыхая воздух и принюхиваясь к запахам. Его внимание привлек запах свежеиспеченного тыквенного пирога, идущего откуда-то из-за поворота. Повинуясь своему животному инстинкту, лошадь отправилась туда.

Вскоре взору всадника, если бы он был в сознании, открылась картина: великолепный замок стоял внизу в долине на берегу огромного озера. В заходящем солнце башни замка покрылись на время ярко алым цветом заката. Именно из этого замка и шел такой великолепный запах пирога. Конь ускорил свой шаг, но не очень сильно. Вскоре его заметили дозорные на стенах и выехали навстречу столь странной процессии.

Таким образом, конь, а его звали Хоэл, оказался в стойле с достаточным количеством овса, а его хозяин — в замке под опекой его хозяйки, Леди Элеонор.

Лишь на пятые сутки раненый очнулся. Случилось это ранним утром. Мужчина, превозмогая боль, поднялся на локти и осмотрелся. Комната была ему не знакома, но судя по дорогому убранству принадлежала обеспеченным хозяевам. У окна он заметил спящую на второй кровати женщину. Ее черты заворожили его: длинные русые волосы сейчас покоились на подушке, рядом с ней, открывая небольшой носик, полные губы. Глаза незнакомки были закрыты, а руки покоились под одеялом. Мужчина закрыл глаза и мотнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Открыл — незнакомка все еще была на месте. Значит, это правда, — решил он. Пытаясь восстановить в памяти пробелы, мужчина начал вспоминать. Он спокойно ехал по дороге в местечко Гластонбери. Там, судя по Книге, жил ребенок, которому исполнилось одиннадцать лет, и который был магом. Годрик, а именно так звали мужчину, должен был поговорить с родителями, чтобы те разрешили забрать их чадо в Волшебную школу Хогвартс, которую открыли не так давно четыре мага друга: Годрик Гриффиндор, Салазар Слизерин, Ровена Райвенкло и Хельга Хафалпаф. Так же как и Годрик, три остальных мага разъехались по всей Британии в поисках учеников для нового года обучения. Когда Годрик проезжал поворот, то на него из леса выскочила куча людей, видимо грабителей. Он смог справиться с десятью при помощи меча, палочку вытащить просто не успел. Когда он уже почти поразил одиннадцатого в его бока впилось по стреле. Он упал на шею коня и только успел приказать ему скакать. Дальше пробел в сознании. Он не знает, как он очутился, что это за место и кто эта дама. Он, было, хотел разбудить ее, но образ женщины очаровал его, и ему не хотелось прерывать ее сон. Через пару минут и сам Годрик вернулся в царство Морфея — раздумья отняли много сил у еще не окрепшего организма.

Вновь проснулся он около обеда. По крайней мере так ему показалось. За окном доносились крики, а женщины, как он смог заметить, уже не было. «А может и вообще ее не было,» — пронеслось у него в голове. И как раз в этот момент в комнату вошла она в великолепном голубом платье с небольшим шлейфом сзади. Волосы, в отличия от утра, были уложены в прическу, подчеркивающую изящные черты лица. А глаза… Они были поразительного карего цвета и полны летней радости.

— Вы уже очнулись, сударь, — предложение было утвердительным.

— Разрешите, тогда вам представиться. Леди Элеонора Ультеринская, владелица замка, в котором мы сейчас находимся, — женщина закончила свою фразу легким реверансом.

Годрик молчал около минуты. Он был в легком замешательстве — он влюбился. Эта фраза сама всплыла в его Глове и душа отозвалась теплом. Глаза заблестели, а все тело слегка задрожало. С трудом справившись с волнением, он ответил:

— Мое имя Годрик Гриффиндор. И хочу в первую очередь засвидетельствовать вам свое почтение. А также выразить огромную благодарность за приют и оказанную помощь. На меня напал бандиты и я не успел сразить их всех. Хвала Мерлину, мой верный конь меня унес. Хотя сейчас я несказанно рад, что был ранен и попал в ваш замок. Иначе я не смог бы встретить женщину неземной красоты, заставляющей мое сердце учащенно биться.

Леди Элеонора слегка покрылась румянцем. Эти слова молодого мужчины проложили дорожку к ее сердцу. Сердцу, которое уже принадлежало ему. Это было удивительно для нее. Строгая и справедливая со слугами, воинами, она, лишь увидев раненного мужчину, доставленного в замок понял, что это ОН. Она сама ухаживала за ним все это время, спала в этой же комнате. Волновалась и переживала. Порой Леди Элеонора боялась, что, очнувшись, незнакомец уедет прочь, забыв ее. Что она может ему не понравиться. Но ее сердце все же верило в обратное, в сказку, которую ей часто читала няня перед сном, когда она была маленькая. И сейчас слова Годрика отзывались теплом в ее сердце.

Вот так все случилось. Время шло. Годрик день ото дня поправлялся. Он уже вместе с Элеонорой прогуливался по замковому парку. Катался на лошади, но не долго. Годрик и Элеонора проводили почти все время вместе. Они любили… Годрик первым сделал шаг навстречу. Это случилось через десять дней после их знакомства. Наступила ночь, а он все не мог заснуть. Элеонора теперь спала в своих покоях. Годрик вспоминал прошедший день: прогулка по парку, пикник на берегу озера, эти случайные прикосновения их тел, которые отзывались в его душе жаром (если бы он только знал, что чувствовала при этом Элеонора). Он был еще молод и горяч и не мог больше ждать. Мужчина решил, что все случится сегодня. Он ей признается в своих чувствах. Она его отвергнет или полюбит. Собравшись с духом, Годрик направился в покои своей возлюбленной. Тихонько приоткрыв дверь, он вошел в ее комнату. Она была оформлена в темно бордовых тонах.

— Элеонора, ты спишь, — тихонько позвал Годрик женщину.

— Годрик, что-то случилось? — ответила она и добавила в спешке. — Нет, я не сплю еще.

— И да, и нет. Элеонора, я люблю тебя. Люблю с первого мига, когда тебя увидел. Когда ты в голубом платье, словно ангел, спустившийся с небес, вошла в мою комнату. Люблю тебя за то, что ты есть. Каждый раз когда я слышу той мягкий нежный голос, мое сердце останавливается, чтобы насладиться симфонией звуков. Я так много хочу сказать тебе, но мой язык не слушается меня. Он просто не знает слов, могущих описать тебя, твою душу. Я никогда не был хорошим оратором, наверное, я несу чушь. Но влюбленным можно. А я люблю тебя, — этот поток нежности, пропитанный юной любовью, обволок душу женщины и не захотел отпускать. Она молчала, наслаждаясь эхом его слов в своей голове. Он было хотел продолжить что-то говорить, но она подошла к нему, положила свой пальчик на губы, призывая к молчанию. Взглянула в его обволакивающие глаза и растворилась в их первом поцелуе. Руки сами обвили его шею. Сначала неуверенный, робкий поцелуй становился более страстным, откровенным.

Время бежало вперед стремительно и неумолимо. Но двоим любленным было все равно. Они жили друг другом, друг ради друга. В редкие ночи, когда Годрик спал один, точнее не спал. Он думал, думал очень много. Дело в том, что Годрик до сих пор не признался Элеоноре, что он волшебник и что ему скоро надо уезжать в школу преподавать. Он не мог понять, что мешало признаться любимой. Но что-то внутри сдерживало его. Годрик решил подождать еще неделю. Чтобы случайно не открыться раньше срока, он спрятал волшебную палочку в своих вещах.

Элеонора и Годрик ехали рядышком. Впереди их пронеслись загонщики с собаками. Шла охота на кабана. В этот же вечер должен был состояться бал в замке Элеоноры. Годрик был чуть рассеянным. Он разрывался на части между любимой и страстью к охоте.

— Любимый, я же вижу, что ты хочешь погоняться за зверем. Езжай. Со мной все будет хорошо.

Годрик улыбнулся. За короткое время она научилась читать по его лицу. Он кивнул.

— Только будь осторожна, любимая, — донес ветер его слова. А сердце предательски екнуло, хотя Годрик этого почти не почувствовал.

Он скакал на своем быстром коне вперед. Позади уже остались загонщики. Где-то впереди на него гнали кабана собаки. Скоро зверь должен был показаться. Азарт овладел мужчиной — так всегда случалось с ним на охоте. Притормозив коня, он ловко спрыгнул на землю, вынул из ножен свой меч приготовился ко встрече с загнанным зверем. Годрик уже слышал треск кустов перед собой. И в этот момент женский крик пронесся по лесу. Годрик оцепенел. Он узнал этот голос. Он узнал бы его из сотни, тысячи голосов. Страх на миг завладел мужчиной. Но он быстро взял себя в руки, запрыгнул на коня и что есть мочи погнал его обратно. Годрик примчался на место через пять минут, спрыгнул с взмыленного коня. На поляне столпились слуги Элеоноры. Он раскидал всех и сел возле тела. На груди зияла большая рана, видимо от лап медведя. Он осмотрелся: так и есть, убитый медведь лежал недалеко. Беглый осмотр — она еще жива. Но он здесь ничего не успеет сделать. Годрик потянулся в потайной карман… Но палочки не было, он же выложил ее. Вот сейчас им овладело отчаяние.

— Годрик, — хриплый голос заставил очнуться его. Ей же это слово далось с большим трудом — вместе со словами изо рта потела кровь.

— Да, я здесь, любимая.

— Я люблю тебя…

Это были ее последние слова. С этого момента время текло по другому закону для молодого человека. Похороны, замок, прощание, могила, цветы. Возвращение в Хогвартс. Его коллеги так и не знали об этом. Все видели, что Годрик вернулся совсем другим человеком после лета. Ровена как-то сказала, что он словно постарел на много лет. Но их друг ничего никому не говорил, а они не лезли со своими вопросами. Сам Годрик полностью ушел в дела школы. Он себя корил, винил. Если бы он не оставил палочку, если бы он признался, что он волшебник, если бы он остался тогда с ней, а не увлекся юношеским азартом, если бы… если бы…

Вот в таком состоянии — уничтожающим самого себя — я и встретила его. Он стал избранным. Я не знаю, почему он тогда выбрал Темную сторону. Может, потому что перестал верить в Свет. Мне он как-то сказал, что магия делает человека, а человек магию. (Прошу прощения искренне, но это не мое.Я взял, так как уж очень подходило). Я с ним согласна. Раньше не было такого деления на непростительные и обычные заклятья. Главное не какое заклятье ты произносишь, а для чего ты его произносишь, с какой целью, чего ты хочешь добиться. То есть получается как в эльфийской магии — главное для чего ты это делаешь. Убивать это плохо. Убить беззащитного львенка, допустим, плохо, но убить львицу, угрожающую другому человеку — добро. Но ведь убив мать, мы оставляем беззащитными ее львят, что равносильно их убийству. Все не так просто. Магия довольно сложная вещь. Нельзя все делить на белое и черное, доброе и плохое — так же как и всех людей нельзя относить под одну гребенку. Подумай об этом Гарри.

День подходил к концу. Гарри лежал на кровати в своей комнате. Он все еще был под впечатлением рассказа Исиль. Разные мысли вертелись в его голове. Еще долго юный волшебник будет думать о Годрике, о магии и о себе. Уснет он лишь ближе к трем часам ночи.

* * *

Надо отметить, что в этот день рождение Мальчика-Который-Выжил проходил сразу в двух местах. И если в доме Гарри Поттера все происходило тихо и мирно, то в доме Рона Уизли все было совсем наоборот. Все дело в том, что по непонятной причине все совы с подарками для Гарри Поттера прилетали к нему. Безусловно, все читали статью в Пророке о том, что писать самому Гарри бесполезно. Поэтому маги и решили прислать подарки его ближайшему другу. Судя по совам, здесь были и подарки от ребят из А.Д., еще парочку однокашников, а также куча подарков от неизвестных людей. Рон все это сгружал в бывшую комнату близнецов, проклиная своего друга за его исчезновение. Свой же подарок Рон решил вручить Гарри лично, как только тот появиться в поле его зрения.

* * *

— Хелус Софито Магио Кулос Анесметус Фарес Канто Миров Ронит Павио Куполос Манн, — Драко Малфой стоял в центре Поместья в холле и читал заклинание, найденное в свитке предка. Где-то через пять минут монотонного чтения он, наконец, закончил. Взял серебряный нож и полоснул по своей левой ладони. Кровь брызнула на пол. Обряд был завершен. Только что Родовое Поместье рода Малфоев пропало для всех, кроме Драко. Мать была спасена.

В данной главе кроме заклинаний, придуманных самим автором, используются заклинания Роулинг и авторов некоторых фиков. На все незнакомые заклинания, то есть не созданные Роулинг, даны ссылки с объяснением их действия и автором.

Теплая летняя августовская ночь уже давно вступила в свои права. Большинство жителей маленького городка спали, только кое-где еще горел свет: кто-то зачитывался интересным романом, а кто-то досматривал понравившийся фильм. Фонари на улице горели тусклым светом, поэтому между ними образовались островки тьмы с страшными и в тоже время причудливыми, смешными тенями. Но это вряд ли испугало бы местного жителя — каждый скажет, что их город вот уже как шестнадцать лет живет тихо и мирно. Вот погас свет в доме начальника местной полиции, и город окончательно заснул. В это же время на окраине городка появился прямо из воздуха человек. Одет незнакомец был бедновато: несмотря на теплую погоду на нем был видавший виды коричневый плащ, кое-где залатанный. Воротник плаща был поднят и скрывал лицо незнакомца. Оглянувшись вокруг и подождав пару минут, мужчина двинулся в сторону местного кладбища. Видно, он здесь бывал уже не раз — незнакомец шел уверенной походкой. Дойдя до ограды, он ловко перемахнул через нее и двинулся в глубь кладбища. Немного поплутав среди могил и крестов, он, наконец-то, остановился у знакомой ограды, за который возвышались два памятника. Открыв калитку, мужчина прошел за ограду, на ходу доставая из кармана большую свечу.

— Нокс, — прошептал он, и небольшой огонек осветил две обычные могилы: на одной была фотография мужчины с черными волосами в очках и подпись: Джеймс Поттер. Год рождения был почти не виден, как и год смерти. Вторая могила принадлежала его жене — Лили Поттер. На фотографии была запечатлена немного грустная женщина с рыжими волосами. Снова из ниоткуда в руках пришельца появилось четыре бордовые розы, которые он положил по две штучки на могилки. Мужчина сел между могил на небольшой дорожке и устало вздохнул.

— Здравствуй, Джеймс, Лили. Как вы тут? — начал свой монолог незнакомец. Его голос был мягким и тихим, наполненным болью. — Я снова здесь, в прочем, как и всегда. В этот раз один, без Сириуса. Он больше не придет, хотя чего я говорю, он ведь уже с вами. Привет, и тебе, дружище. Я все же верю, что он с вами в раю, иначе не может быть. Хочу рассказать про Гарри. Он вырос за этот год, возмужал. Джеймс, он стал еще больше похожим на тебя, те же глаза, та же непослушная шевелюра. А взгляд, Лили, у него твой добрый и понимающий взгляд, равно как и сердце. Я не так часто видел его, не получалось. Вы видите, что у нас творится. Он вернулся, вернулся и охотиться снова за вашим сыном, за нашим маленьким Гарри. Помнишь, Джеймс, когда он первый раз сказал папа — ты примчался к нам безумно счастливый и потащил всех смотреть на это чудо. Кажется, это было так недавно. — Незнакомец прервался. Было слышно, как он всхлипывает, укрыв лицо руками, а его спина вздрагивала в такт его всхлипам. Прошло некоторое время, прежде чем мужчина взял себя в руки.

— Почему так получается? Почему он должен страдать. Джеймс, Лили, неужели там наверху никто ничего не может сделать? Боль, страдания накрывают наш мир. Что нам делать? Что мне делать? Я пережил смерть моих самых близких людей. Зачем мне жить, ради чего? — слезы снова предательски хлынули из его глаз.

Свеча почти догорела. Мужчина еще долго говорил со своими друзьями, плакал, снова говорил. В это время все вокруг затихло: природа вслушивалась в слова, полные боли и отчаяния, страха и решимости. Она слушала одного из своих детей, прошедшего огонь и воду, пережившего любовь и смерть близких, потерявшего веру в себя. Так происходило каждый год — этот странный человек приходил к этим могилам и подолгу разговаривал. Но этот раз был особенным, чувствовалось что-то странное в его интонациях, словах. Было ощущение, словно он прощался со своими друзьями, прощался навсегда.

А вокруг просыпалась утренняя жизнь. Но и она замерла на мгновение, покоренная отчаянием ночи. Утро вслушалось в слова незнакомца и, не выдержав, заплакало. Заплакало росой на траве, на лепестках распускающихся цветков.

Незнакомец очнулся от прохладного ветерка, осмелившегося потревожить его монолог.

— Вот и утро. Мне пора. Вот еще один год, год без вас. Я прошу, позаботьтесь о нем, сейчас ему очень нужна ваша поддержка. Я тоже буду рядом с ним. Я, последний из Мародеров, клянусь своей жизнью, что защищу его от Зла. Джеймс и Лили, будьте спокойны, я сдержу обещание или погибну.

И столько в его голосе было желания, решимости, напора, что стало ясно, что этот человек выполнит обещание, даже ценой своей жизни.

Пришелец постоял еще несколько минут в молчании и, смахнув последнюю предательскую слезу, с почти неслышимым хлопком исчез в воздухе.

В это же время из тени деревьев, растущих недалеко, вышел человек в черной мантии. Он пошел к этим же могилам, положил на могилу женщины три черных розы и сразу же исчез подобным образом.

* * *

Дамблдор расхаживал по своему кабинету взад-вперед. На столе в беспорядке валялись выпуски Пророка вперемешку с выпусками маггловских газет. Заголовки как на тех, так и на других говорили сами за себя — «Очередное нападение Пожирателей в Уэльсе», «В Париже был взорван террористами главный вокзал», «Министерство Магии Германии было атаковано этой ночью», «Новый указ Министра Магии», «Аврорами обезврежена группа Пожирателей» и т.п.

Но Дамблдор думал сейчас совершенно о другом — недавний разговор все прояснил и в тоже время запутал. Вариант, предложенный оппонентом, был очень смел и опасен. Если это не поможет, то они окончательно потеряют человека, а значит и надежду. Дамблдор не хотел рисковать сейчас, а если честно, то боялся ошибиться опять.

* * *

А в это время в Норе трое подростков активно занимались учебой. Даже ворчливый Рон с охотой поддержал идею Гермионы, Джинни же ничего не оставалось, как согласиться. Возможно, причинной такого радушия послужило то, что занимались они в основном боевой магией. Гермиона привезла с собой несколько книжек — и теперь они порой успешно, а порой и нет, заучивали и тренировались в заклятьях и щитах. Остальные уроки и домашние задания на лето Джинни и Рон под чутким руководством Гермионы сделали в самом начале, чтобы не писать все в последний момент. Таким образом ребята пытались уйти от реальности, которая с каждым днем становилась все более суровой. Волан-де-Морт начал активную деятельность по всему миру. Нападения следовали один за другим, оставляя после себя трупы магов и магглов, а также черную метку. Справедливости ради надо сказать, что Министерство не сидело на месте. Оправившись от шока благодаря четкому руководству нового министра, министерство начало предпринимать реальные шаги: была произведена чистка в министерских кругах, дополнительный набор в авроры, аресты Пожирателей. Но это была лишь крупицей света в общей тьме. Люди жили в страхе каждый день, каждый час, каждую минуту. Как только темнело, было трудно найти одинокого мага идущего с работы или бара — все старались уладить свои дела днем.

* * *

— Мой Лорд, мы выполнили ваши указания и проверили адрес. Там установлена сильнейшая магическая защита, вокруг посты авроров. Я думаю, это не ловушка. По косвенным данным мы узнали, что это действительно это место.

— Хорошо, Эйвери, послезавтра ночью нападаем. Пока наблюдение не снимать, собрать самых лучших.

— Слушаюсь, все будет сделано, мой Лорд.

Лорд ухмыльнулся про себя. Информация Морнэмира оказалась верной. Что ж, значит и заклинание тоже окажется верным. Тогда послезавтра ночью одной его проблемой станет меньше.

* * *

День рождение был единственным днем, когда Гарри расслабился и практически ничего не делал. Он весь день проходил под впечатлением истории о своем далеком предке. Но все же за это время Мальчик-Котрый-Много-Раз-Выживал привык заниматься, поэтому сразу после ужина он попрактиковался в эльфийской магии и перед сном добавил к десяти заклинаниям, которые не выучил сегодня, еще десяток на завтра.

Дни последнего летнего месяца текли для Гарри Поттера однообразно. Завтрак, занятия, снова занятия, ужин и опять занятия. В свободное время парень читал новые и перечитывал старые письма от Гермионы, которые придавали ему сил, и писал ответы на них, аккуратно складывая их в стопку на дне сундука. Кроме этого парень начал читать Историю Хогвартса и к своему удивлению обнаружил, что эта книга довольно таки увлекательная и полезная. Начал он ее читать в желании узнать что-нибудь про Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина, к тому же эта книга напоминала ему о Гермионе.

В один из дней августа Исиль после занятия по эльфийской магии отдала юноше мантию Гриффиндора и, улыбаясь, протянула бумажку, на которой было написано: Хен Морниэ.

-Что это? — спросил удивленный подросток.

— Ты уже забыл о своей просьбе? Это заклинание включает в твоей не совсем обычной мантии режим невидимости. Можешь попробовать хоть сейчас. Да, заклинание можно произносить про себя. Оно действует в двух направлениях: включает невидимость и выключает, — с улыбкой ответила Исиль.

Гарри накинул на себя черную мантию, произнес про себя нужные слова и исчез.

— Действует, — удовлетворенно сказала его наставница, когда юноша появился в комнате.

— Здорово, — радостно сказал юноша. В мыслях он же прикидывал, какие возможности это ему даст в школе и в битвах. Теперь у него появилось дополнительное преимущество.

Когда до конца августа оставалось ровно две недели, Гарри пришел после утренней практики в заклинаниях к Исиль на Зельеварение, но его ожидал сюрприз: привычных котлов и ингредиентов не было. Комната была серой и пустой. Весь интерьер составил один стол и два стула. Гарри понял, что ожидается что-то серьезное — интуиция его не подвела. Исиль жестом пригласила его сесть и начала спросила:

— Гарри, за время нашего обучения твой шрам не болел?

— Нет, — ответил юноша слегка удивленный этим вопросом.

— Это все последствия защиты, наложенной на дом. Ты должен знать, что Волан-де-Морт неоднократно за это лето пытался проникнуть в твой мозг, но натыкался на стену. Эту стену создала я. Но в Хогвартсе я не смогу тебя защитить, поэтому ты должен уметь воздвигать мысленные препятствия сам.

— То есть я должен научиться ментальной магии?

— Да. У нас на это есть лишь неделя. Поэтому нам надо освоить хотя бы ментальную блокировку. Ты изучал ее в прошлом году со Снейпом. Я так поняла, что определенных успехов вы не добились.

— Да, — грустно ответил Гарри. — Я думаю, что не смогу всего лишь за неделю справиться. С профессором Снейпом я учился дольше этого — и все равно ничего.

— Я думаю, отчасти дело в обстановке и методах преподавания, а также в желании ученика. Ты должен понять, что тебе грозит, если ты не сможешь защитить себя мысленно. К тому же если ты приложишь максимум своих усилий, то сможешь овладеть и ментальной атакой, то есть мыслечтением. А это очень огромное преимущество в бою, особенно в дуэлях. Я думаю, ты справишься. К тому же я буду учить тебя эльфийскими методами — это поможет ускорить процесс обучения. Итак, начнем. Основное заклинание, которое используется в обычной магии — это Легилеменс. В эльфийской же магии их два — Дол хен и Линтэ хен. Первое заклинание — заклинание защиты, а второе — нападения. Сначала ты должен узнать основные принципы эльфийской ментальной магии.

Исиль протянула Гарри пергамент, на котором было написано следующее:

«Основу в ментальной магии эльфов, как и у людей, составляет концентрация сознания. Далее произносится ( рекомендуется делать это про себя) заклинание. Как и в боевой эльфийской магии, так и в ментальной следующий этап — представление конечного результата. При защите — какое-то укрепление; при атаке — орудия нападения. Проникновение в сознание человека с помощью эльфийской магии более сильное и в это же время менее ощутимое. Рекомендуется постоянно закрывать свои мысли». Это напоминало отрывок из какого-то учебника. Гарри прочитал текст еще раз и постарался вникнуть в суть написанного.

* * *

Драко сидел в кресле спиной к камину и читал книгу о древних ядах. Старинные часы на камине показывали два часа ночи. Глаза почти слипались, но юноша продолжал всматриваться в строчки с рецептами и проговаривать их про себя. На столе стоял поднос с остатками ужина: эльфам было запрещено тревожить хозяина. Уже две недели как Драко и Нарцисса вернулись с Испании. В тот день Драко смог на практике проверить действие наложенного заклинания защиты Имения. Он специально пропустил Нарциссу вперед — но она не смогла пройти, как будто какая-то невидимая стена стала перед ней. Она обернулась и удивленно посмотрела на сына. Он лишь улыбнулся и, взяв мать за руку, провел ее за невидимый барьер.

— Это сделал ты? — спросила Нарцисса.

— Да, с помощью заклинания нашего дальнего предка. Это для нашей же безопасности.

Нарцисса посмотрела на сына: она увидела в его взгляде повзрослевшего мужчину и это обрадовало ее — теперь она может быть спокойна за его будущее. Хотя одна часть ее материнского сердца испугалась этой взрослости ее ребенка — ведь ему всего лишь шестнадцать лет или уже шестнадцать? Нарцисса не знала ответа — уж слишком был далек от нее Драко все это время. Те редкие минуты, которые они проводили вместе на каникулах, не могли сделать их отношения достаточно искренними, но даже за эти моменты она старалась подарить ему всю свою любовь и внимание.

Драко был доволен впечатлением, произведенным на мать.

В течение двух недель Нарцисса пыталась открыто поговорить с сыном, но у нее ничего не получилось. Драко был вежлив, по сыновни, нежен, но непреклонен — он мастерски сводил все усилия матери на нет. Но юноша понимал, что до отъезда в Хогвартс ему придется поговорить с матерью, так как постоянно откладывать разговор не получится.

Фолиант потихоньку сполз с колен юноши, который в немыслимой позе мирно спал в кресле. Лицо бессильно свесилось на грудь, а руки улеглись на коленях. Открылась дверь, и в комнату вошла Нарцисса. Она собиралась уже обратиться к сыну, но увидела Драко уснувшим и замолкла. Женщина подошла к нему, провела рукой по лбу, убрав челку, и застыла, всматриваясь в лицо сына. Очнувшись от оцепенения, мать достала из кармана халата палочку и проговорила неслышно заклинание — и через мгновение спящего юношу укрыл теплый плед. Поправив его, Нарцисса вышла из комнаты, решив не будить сына. Она вернулась в свою комнату и легла в кровать. Опять не удалось поговорить с Драко. Нарцисса начинала из-за этого волноваться — сомнения овладели ей. Она старалась рассуждать трезво: либо Драко перейдет на сторону Темного Лорда, либо умрет. По ее мнению третьего пути не было. В другом лагере никто его не примет. Она не рассказала сыну, как на нее смотрели люди в Косом переулке — их глаза горели ненавистью, презрением. Пока Люциуса лишь подозревали, он оставался одним из влиятельных колдунов, а подозрения были лишь подозрениями, рожденными из-за зависти — так обычно Люциус говорил на публике. Но теперь все было по-другому. Когда Северус Снейп забирал ее из тюрьмы, в которой ей пришлось пробыть некоторое время, он сказал, что о них позаботятся — при этом он не уточнил кто, но Нарцисса решила, что он имеет в виду Лорда. Но со временем она поняла, что Лорд похоже не имеет к этому никакого отношения. По крайней мере Драко в одном из немногочисленных разговоров со злостью это сказал. Неужели сын переметнулся на другую сторону? Но это невозможно, Драко ведь понимает, что Лорд его убьет. Тогда какую игру затеял сын???

Но видно не одна Нарцисса думала в это время о Драко — черный ворон пролетел через открытое окно к нему в комнату и стал настойчиво клевать его в руку. Где-то после десятого клевка один глаз юноши открылся и посмотрел на источник раздражения. По-видимому, этот ворон был ему знаком, потому что сон сняло как рукой. Драко встрепенулся, одним движением руки скинул плед на пол и отвязал письмо. На белом конверте стояла черная печать в виде черепа — значит это от него. Руки предательски задрожали и выдали страх, охвативший его. Как бы Драко себя не готовил к этому, как бы не пытался быть сильным, он оставался шестнадцатилетним магом, только что получившим письмо от Волан-де-Морта — и это не предвещало ничего хорошего. Драко глубоко вздохнул, пытаясь справиться со страхом, левая рука непроизвольно скомкала конверт, а правой юноша оперся на стол. Сделав еще несколько глубоких, успокаивающих вздохов, волшебник выпрямился, открыл конверт и достал послание. На пергаменте красными чернилами было написано лишь: «1 сентября, 7:00, письмо-портал активизируется». Глаза впились в строчку. Он читал ее про себя снова и снова. Драко понимал, что есть два варианта — либо он уйдет со встречи с Черной меткой, либо умрет там — третьего не дано. Скрываться от Лорда бесполезно, лучше постараться придумать убедительную причину, по которой у него не должно быть черной метки, кроме той, что Дамблдор может его вычислить. Времени осталось совсем немного — три дня.

* * *

— Гарри, сконцентрируйся. Представь стену замка, высокую и неприступную. Давай, еще раз, — и в очередной раз Исиль атаковала парня.

Гарри пытался выстроить защиту, но у него ничего не получилось — его стену легко разрушили орудия нападающего. Пот капал со лба и скатывался по щекам юноши. Повторная атака — и снова Гарри не в состоянии отразить стремительное нападение.

— Гарри, еще раз. Концентрируйся на конечном результате, отбрось все эмоции.

И снова за словами последовала атака.

Такая картина повторялась уже третий день к ряду. Практический целый день с перерывами на отдых Исиль и Гарри усиленно тренировались в ментальной магии. И если атака у Гарри получалась сравнительно неплохо, то вот защита явно хромала. Исиль не щадила юношу, потому что понимала, что если сейчас его не сможет научить, то это будет существенная брешь в его защите. Она не сможет защищать его в Хогвартсе. Официально, если можно так сказать, ее функция закончится первого сентября. Поэтому она и старалась дать парню как можно больше знаний.

За окнами давно уже наступил вечер. На небе стали появляться первые звезды. А гостиной в доме Петунии Дурсль ее племянник пытался отразить коварные атаки своей учительницы. Ближе к вечеру у него появились первые успехи: он смог продержаться минуту.

— На сегодня, я думаю, хватит. Ты голоден?

— Нет, спасибо.

— Тогда спать, и, Гарри, ты сегодня держался молодцом.

— Спасибо.

Безумно уставший Гарри еле дошел до комнаты и плюхнулся в кровать не раздеваясь, сил хватило только на то, чтобы снять очки. Уже через секунд десять он мирно посапывал.

К концу недели, отведенной Исиль на освоение ментальной магии, Гарри сделала шаг вперед и смог защищать свое сознание в течение целого часа, к концу которого женщина признала его победу. Они оба были сильно уставшие, но очень довольные: Гарри тем, что смог быстро усвоить сложнейшую магию, а Исиль тем, что смогла обучить парня. А тем временем до первого сентября оставалось три дня.

* * *

Гермиона, Рон и Джинни в сопровождении магов из Ордена ходили по Косому переулку, закупаясь к новому учебному году. Список учебников был довольно внушительным и к тому же специализированным, так как студенты после поучения СОВ смогли определиться со своей будущей профессией. Кроме книг по программе Гермиона по традиции накупила кучу дополнительной литературы и нагрузила ею Рона, которому пришлось кроме своих книг нести еще и книги Гарри. Миссис Уизли получила письмо от профессора Дамблдора, в котором он просил купить учебники для Гарри. После того, как все покупки были сделаны, вся компания отправилась в магазин близнецов, который назывался «Магазин магических приколов Уизли». Сначала миссис Уизли была категорически против такого бизнеса сыновей, но после получения первого дохода, ей пришлось признать их правоту. Они стали приносить ощутимую часть дохода семьи Уизли, хоть и жили отдельно в Лондоне. Рон и Джинни обзавелись новыми метлами, мантиями и учебниками — и все это благодаря близнецам, товар которых сметался с прилавка магазина в мгновение ока. Кроме Фреда и Джорджа в магазине работал еще Ли Джордан, который отвечал за доставку товаров по почте и расчеты с поставщиками. Фред и Джордж занимались изобретением новых приколов и посменно становились продавцами в магазине. Сам магазин размещался в довольно выгодном месте — напротив кафе Флориана Фортескью. Им удалось купить помещение у прежнего владельца по сниженной цене, так как тот покидал страну и хотел как можно скорее распродать имущество. Здание имело подходящую планировку: две большие комнаты, в одной из которых расположился непосредственно магазин, а во второй — производственное помещение. Комната чуть по меньше стала складом, а оставшиеся три — личными кабинетами.

Джордж и Фред были в своем репертуаре, и уже при входе посетителей ожидали сюрпризы и приколы: перед входной дверью лежал коврик, наступив на который зазевавшийся покупатель перемещался к прилавку, на котором лежал точно такой же коврик, а надпись на ценнике гласила: «коврик для аппарирования. 1 галеон ». Действия коврика на себе испытал Чарли Уизли, который первым входил в магазин братьев. Увидев, что с ним произошло, остальные решили переступить через странный коврик. Вошедшие в магазинчик Гермиона и нагруженный книгами Рон были шокированы надписью, летающей над прилавком и сразу бросающуюся в глаза:

«Да здравствует дедушка Дамблдор». Как оказалось дальше, надписи сменяли друг друга и были одна другой смешнее: « Каждому Пожирателю по канареечной конфете», «Я люблю Минерву МакГонагалл», «Снейп мой кумир» и т.п. Из-за прилавка Джордж помахал вошедшим и кивнул в сторону двери в дальнем углу, приглашая всех туда. Протиснувшись сквозь толпу покупателей, в большинстве своем студентов Хогвартса, перекинувшись парой слов со знакомыми однокашниками, трое гриффиндорцев в сопровождении Чарли и миссис Уизли вошли в другую комнату, служившую мастерской. Там во всю трудился Фред с Ли Джорданом.

— Всем привет, — весело сказал Фред.

— Здравствуйте миссис Уизли, привет ребята, — скороговоркой проговорил Ли Джордан и тут же унесся с какой-то коробкой в торговый зал.

— У нас тут запарка — заказов очень много, думаю, придется нанимать помощника, а может и двух. А как у вас дела, все купили?

— Да, — ответила Молли Уизли, — мы с Чарли отойдем по делам, а вы присмотрите за ребятами.

— Мама, да ты посмотри на них — они уже взрослые, какие дети, — притворно возмутился Фред.

Рон и Джинни лишь закивали в знак согласия. Гермиона же предпочла промолчать, видимо она имела подобный опыт разговоров со своими родителями.

— Для меня все вы дети, — невозмутимо ответила миссис Уизли. — Пойдем, Чарли, у нас мало времени.

— Да, да, Чарли, малыш, иди с мамой, — сквозь смех продекламировал Фред, подражая голосу матери.

Молли Уизли молча кинула гневный взгляд на сына и вместе с Чарли вышла из комнаты. Чарли же на прощание погрозил Фреду кулаком.

— Уф, наконец-то хоть какая-то свобода, а то возятся с нами как с детьми, — облегченно сказал Рон.

— А вы пока еще дети, — продолжил тему матери Фред, — малыш Ронни.

— Прекрати, Фред, не смешно, — обозлился на брата Рон, заметив, как Джинни и Гермиона прикрыли лицо руками, пытаясь не рассмеяться.

— Хорошо, малыш — Ронни, ты такой грозный, — не унимался Фред, открыто смеясь. Девушки не выдержали и тоже открыто рассмеялись. Рон же насупился и сделал обиженное лицо, от чего остальные еще больше рассмеялись. В конце концов, Рон не выдержал и также залился неудержимым смехом — четыре подростка искренне смеялись, смеялись в трудное время, возможно, уходя на какое-то время от реальности. Они в этот момент не задумывались о будущем, о предстоящих испытаниях, ужасах и реалиях войны. Но это будет в будущем, а сейчас два юноши и две девушки задорно смеялись( вызывая улыбку даже у мрачного сегодня автора).

Первым смог успокоиться Фред.

— О Гарри что-нибудь слышно? — спросил он со всей серьезностью, обычно не присущей ему.

— Нет, — Гермиона. — Ни строчки, ни намека.

В помещении сразу прекратился смех. Это была больная тема для друзей. Гермиона продолжала писать Гарри письма, порой к ней присоединялись Рон и Джинни. Но ответа на них не было. Одно давало им надежду — совы возвращались без письма, поэтому была вероятность, что Гарри их получал.

— Ордену также ничего неизвестно. Последнее время о этой теме вообще стараются не говорить. Дамблдор спокоен и лишь однажды сказал, что мы все увидим Гарри первого сентября на вокзале. Не знаю, на чем основывается его уверенность. Но я узнал, что Орден продолжает охранять дом Дурслей. Но Тонкс однажды обмолвилась, что за квартал от дома Гарри возникла какая-то защита, которая не дает им дальше пройти. Магглы спокойно проходят, а никто из магов не смог. Все недоумевают по этому поводу, — сказал Фред, которого с братом приняли в Орден.

— Как такое может быть? — не выдержала Гермиона.

— Никто не знает, — продолжил Фред, — Хмури ходит и что-то бормочет про высшие силы. Но Дамблдор всех успокоил и сказал, что нечего опасаться. Мне не понятна позиция Директора — словно он что-то знает, но от всех скрывает.

— Гермиона нашла информацию о магии сов, — сказала Джинни.

— Да, в одной книге была написано, что только очень могущественный маг может установить подобную защиту. Она относится к высшей магии. При этом маг, установивший защиту, может разрешать некоторым письмам его находить.

— Не думаешь же ты, что Гарри сам смог установить такую защиту. Он, конечно, сильный волшебник, но не на столько, — засомневался Рон.

— А кто говорит, что это сделал Гарри, — нервно перебила Рона Гермиона, — это сделал кто-то другой. И я думаю, что Дамблдор знает кто.

— Но кто еще кроме него мог использовать такую магию? Неужели это Сами-Занете-Кто… — сказала Джинни и осеклась, испугавших своих слов.

— Нет, если бы это был он, то Орден уже давно стоял бы на ушах. Но я больше не знаю могущественных магов современности с такой магической силой. А она, поверьте, нужна, судя по описанию в книге.

В комнате воцарилась тишина. Каждый из подростков пытался вспомнить имя сильного мага, но кроме Дамблдора и Того-Кого-Нельзя-Называть никто не приходил в голову. Первым молчание нарушил Фред:

— Что же, придется нам подождать еще три дня. Тогда, я надеюсь, все и откроется. Мы с Джорджем придем провожать вас на вокзал.

— А если он не появится на вокзале? — сказала тихо Гермиона, и в уголке ее глаза появилась слезинка, а за ней вторая.

— Ну, Гермиона, не надо думать о плохом. Все будет хорошо, поверь мне, — принялся утешать девушку Фред. Парень подошел к ней, обнял и погладил по волосам. — Все будет хорошо, я обещаю.

Рон и Джинни недоуменно смотрели на эту сцену. Рон хотел было что-то сказать, но встретился с взглядом Фреда и закрыл, открывшийся было рот.

Вскоре Гермиона взяла себя в руки. Фред понимал состояние девушки. Он-то видел, как изменилась Гермиона за последнее время, как она нервно вздрагивала каждый раз, когда разговор заходил про Гарри. У него возникла догадка о причине таких изменений, но окончательно он убедился в своей правоте, когда случайно увидел фотографию Гарри Поттера. Она лежала на раскрытой странице какого-то фолианта о зельях, а Гермиона спала рядом, положив голову на стол. Девушка плакала — ее выдали красные глаза. «Она любит его» — понеслось в его голове. Фред тогда тихо ушел из комнаты и сказал маме, что Гермиона заснула и не спустится к ужину. Рону и Джинни он решил ничего не говорить и поделился лишь с Джорджем, от которого у него не было секретов. Поэтому сейчас Фред поддержал девушку, ведь Джинни и Рон ничего так и не поняли, дети.

Обстановку разрядил появившийся Джордж. Он встретился взглядом с Фредом, быстро оценил ситуацию и, долго не думая, запустил первый попавшийся под руку фейверк.

— Что скисли, давайте веселиться. Ведь последние летние деньки, а потом — учеба. У нас для вас есть пару подарков, как раз для учебного года.

Как ни странно это подействовало. Рон заинтересовался новинками близнецов, а Джинни уже разговаривала с Дином Томасом, только что вошедшим в помещение. Рон время от времени кидал грозные взгляды в сторону сестры, но та их не замечала и весело болтала со своим парнем. Гермиона вытерла последнюю слезу, посмотрела в глаза Фреда и сказала:

— Спасибо.

— Не стоит, я понимаю, как тебе сложно, ждать всегда сложно…

Остальное время подростки провели весело. Гермиону рассмешил Рон с головой слона, сама же она по неосторожности выпила сок, принесенный Джорджем, и ребята в течение пятнадцати минут наслаждались хрюканьем старосты Гриффиндора. Она, видно, пыталась отчитать близнецов, но вместо слов ее рот издавал только : хрю-хрю.

Когда вечером Чарли зашел за ребятами, они усталые, но веселые, лежали на сотворенных диванах и пили усладэль. Вместе с покупками Джинни, Рон и Гермиона унесли приличное количество презентов от близнецов. Напоследок Фред незаметно для всех сказал Гермионе: «Главное, ты должна верить. Все будет хорошо».

* * *

— Мой Лорд, вызывали?

— Да, ты можешь порадовать меня своими успехами? — прошипел Волан-де-Морт, а его красные глаза сверкнули.

— Завтра я встречаюсь с источником в их Министерстве, он передаст мне адрес, — промямлил Долохов.

— Я надеюсь, никаких случайностей не произойдет, и мне не придется жалеть о твоем освобождении.

Долохов склонился в поклоне:

— Все будет сделано, мой Лорд.

* * *

Гарри позволил себе сегодня поспать подольше. Исиль предупредила, что его обучение закончилось и оставшиеся три дня они посвятят повторению и сборам. Гарри полежал немного в постели, а затем резко встал. Кожа от резкой прохлады покрылась пупырышками, и юноша активно начал растирать ее ладонями. Быстро согревшись, он побрел в ванну. Через двадцать минут парень уже сидел за столом и завтракал, время от времени поглядывая на Исиль — она казалась встревоженной.

— Я думаю, лучше тебе собрать вещи сегодня, и я переправлю их в Хогвартс.

— К чему такая спешка, еще два дня. Или что-то случилось? — спросил Гарри.

— Ничего особенного. Просто предчувствие какое-то, да и потом меньше хлопот будет. Так что до обеда тебе будет, чем заняться, после жду тебя с вещами в гостиной.

Гарри лишь пожал плечами. После завтрака он собственно и занялся сборами вещей. Для начала он привел в порядок свои записи: в итоге у него получился довольно солидный список заклинаний, выученных и доведенных до автоматизма. Такому запасу мог бы позавидовать даже Хмури, потому что в этом списке были и очень древние боевые заклинания, которые придумал сам Мерлин или Ровена Райвенкло, и самые современные, разработанные в Министерствах магии всего мира. Они даже и не подозревали, что о их сверхсекретных разработках знает какой-то шестнадцатилетний подросток, да не просто знает, но и достаточно хорошо владеет ими. Знай, они это, пришли бы в ужас. Гарри создал своеобразный блокнотик с краткими записями о заклинаниях. Выученных эльфийских заклинаний было не так много, но их вообще было очень мало. Но их сила поражала: чего стоило одно заклинание Иал сернэ, после которого кровь высасывалась из организма человека за двенадцать секунд. Мало каких заклинаний из обычной темной магии может сравниться с ним, и таких заклинаний в эльфийской магии было еще несколько штук. Гарри отложил свои записи в сторону — он еще собирался сегодня кое-что повторить. Кроме запаса заклинаний у Гарри собрался довольно впечатляющий запас зелий: от самых простых зелий до самых ужасных ядов и противоядий от них. Изюминкой этой коллекции, которой мог бы позавидовать сам Снейп, стал универсальный определитель ядов. Как сказала Исиль, его рецепт был утерян магами три столетия назад, поэтому Гарри владеет эксклюзивом. Гарри усмехнулся, вспомнив, как варил это зелье. В тот день он перетрудился на утренней тренировке и еле держался на ногах. Он чуть было не капнул лишнюю каплю сока белодонны — тогда бы произошел бы дольно сильный взрыв, как пояснила Исиль, успевшая схватить его за руку. «Думаю, домов десять по обеим сторонам улицы снесло бы» — добавила потом она. Гарри пришлось сконцентрироваться и доварить зелье. Слава Мерлину, он смог закончить его без эксцессов. Уменьшив склянки и расставив их в коробке, Гарри положил их в чемодан, только бутылочку с универсальным определителем яда положил в карман. Далее туда последовала немногочисленная одежда, книги и свитки пергамента. Сначала Гарри волновался по поводу учебников для школы, но вчера вечером пришло очередное письмо от Гермионы, в котором девушка упомянула, что они купили учебники для него. Одной проблемой для юноши стало меньше. Но все же неплохо было бы посетить магазин мадам Малкин, так как его мантии износились, а мантией Годрика Гарри дорожил. Он точно не собирался одевать ее на Зельеварение — там всякое может случиться. Аккуратно в маленький карманчик чемодана легли письма от Гермионы и не отосланные ответы Гарри на них. Незаметно для юноши наступил обед, и как раз к двум часам вещи Гарри были полностью собраны. На столе остался лишь блокнот с заклинаниями — все остальное лежало в чемодане в большинстве своем в уменьшенном виде. Благодаря этому все вещи уместились в один чемодан, чего и добивался Гарри. Осмотрев комнату в последний раз и убедившись, что ничего не забыл, гриффиндорец спустился со своими вещами вниз.

Исиль взяла чемодан и прошептала какое-то заклинание — и он исчез.

— Он появится в Хогвартсе, как только ты появишься там, — сказала женщина, тем самым, предупредив вопросы. — А сейчас нам следует серьезно поговорить.

Женщина вздохнула, собираясь с илами, и продолжила:

— Гарри, наше обучение подошло к концу. За это время ты многому научился. Ты должен понимать, что кроме приобретенных способностей и сил, ты еще приобрел ответственность за эти знания и силу. Неважно кто и какое заклинание применяет, важно с какой целью. Сила портит людей, делает их злыми, а душу черной — не дай силе завладеть тобой, держи ее в узде. Тебе предстоят трудные времена: тебе придется принимать сложные решения, тебя будут терзать сомнения, но ты должен оставаться верен себе и своему сердцу. Я не знаю, какие шаги предпримет Зло, поэтому тебе следует быть настороже, особенно в Хогвартсе. Не забрасывай тренировки в школе, совершенствуй свое мастерство, но и напрасно не показывай свою истинную силу. Меня не будет с тобой в школе, но это не значит, что мы больше не увидимся — в назначенное время я приведу к тебе помощь. Но враг коварен и хитер, я не думаю, что он будет играть по правилам — он попытается ликвидировать тебя как можно раньше и в самый неожиданный момент. Ты должен быть осторожен и должен выжить, чтобы победить.

Гарри внимательно слушал последние наставления своего учителя и друга. Он видел, что она хочет многое сказать, но ей сложно подобрать слова для выражения своих мыслей и чувств.

— Исиль, — перебил женщину Гарри и взял ее за руку, — не волнуйся. Я буду предельно осторожен. Я уже не ребенок и сумею постоять за себя, буду обдумывать поступки. У меня нет права на ошибку — я должен выжить, потому что мне есть ради кого жить.

* * *

Тридцатое августа наконец-то наступило. Этот день ждали многие: Гарри Поттер, который очень соскучился по друзьям; Драко Малфой, который ожидал роковую встречу с Лордом; Гермиона, с нетерпением ожидающая встречи с Гарри; а также сотни студентов Хогвартса, ожидающие начала учебного года.

Подозревают ли они о грядущих событиях?

* * *

Последний вечер последнего летнего месяца выдался очень теплым. Небо было чистым, и на нем отчетливо виднелись первые звезды. Гарри Поттер сидел на крыльце своего дома и наслаждался свежим воздухом. Исиль куда-то пропала, и юноша был предоставлен сам себе. Парень старался ни о чем не думать, а просто получать удовольствие. Это завтра он увидит друзей, будет отвечать на их вопросы, увидит Хогвартс. Это завтра начнется его бой за право жить. А сегодня есть обычный августовский вечер, и есть обычный мальчишка Гарри.

* * *

В этот вечер Орден собрался на очередное собрание. Присутствовали все, так как Дамблдор собирался сообщить какую-то важную информацию. Именно поэтому охранять городок Литтл Уиннинг осталось лишь несколько министерских авроров — три человека из нового выпуска, прошедших спецкурс. Они толком не знали, почему уже второй месяц дежурят в этом городке, но приказ, особенно когда это приказ Аластора Хмури, не обсуждается. Перед тем как заступить на ночную смену им сообщили, что это последнее их дежурство и завтра пост снимается отсюда. Авроры были рады это узнать, так как им в силу юношеского максимализма хотелось участвовать в операциях, задержаниях, а не просиживать штаны. Ближе к часу ночи недалеко от поста авроров появилось четверо мужчин в черных мантиях с накинутыми капюшонами на голову. К ним присоединились еще трое, вышедших из соседнего дома. Они молча кивнули друг другу и двинулись в сторону аврорского поста. Через несколько минут трое авроров были убиты, они даже не успели понять, что случилось — все же это были лучшие люди Лорда. Семь человек встали напротив невидимой защиты, подняли палочки и одновременно проговорили неизвестное заклинание — на мгновение в воздухе появилась радужная оболочка и тут же исчезла. Не выразив по этому поводу каких-либо эмоций, пришельцы двинулись в глубь городка.

Гарри Поттер сидел у себя в комнате и смотрел в открытое окно. Вот уже час он так сидел без света в комнате, размышляя о завтрашнем дне. Честно горя, он чуть боялся встречи с друзьями, а точнее с Гермионой. Юноше казалось, что за лето между ним и девушкой установилась какая-то особая связь, мало похожая на дружбу. Она до этого лета никогда не писал таких писем. С другой стороны Гарри боялся, что она все делала это лишь из добрых пожеланий или из жалости к нему. Сам-то он недавно понял, что влюбился в Гермиону, что без ее писем ему приходится трудно, что он с трепетом ожидает прилета ее совы. Но это на расстоянии, когда они не видят друг друга. А что произойдет, когда они встретятся, как ему себя вести, как поведет себя она?

От размышлений влюбленного юношу отвлек треск, раздавшийся на улице. Он посмотрел в окно и в тусклом свете уличного фонаря увидел промелькнувшую тень, направившуюся к его дому. Парень моментально потерял романтическое настроение и принялся лихорадочно размышлять. Исиль говорила, что сюда никто проникнуть не может, самой ее сейчас не было здесь, она предупредила, что покинет его на эту ночь. Насколько он понял, она сейчас на встрече с ее оппонентом, учителем другого избранного. Женщина обещала быть к утру и напоследок призвала его быть бдительным. Значит, противник начал действовать, решил юноша. Он быстро уменьшил свой блокнот и положил в карман — остальные вещи уже были отправлены. Тихонько открыв дверь, он спустился по лестнице в гостиную — парень решил, что там больше места для маневра во время боя, а то, что ему придется принять бой, он не сомневался. Аппарировать он еще не умел, а с порталом решил подождать — ему захотелось узнать, кто же пришел за ним. Парень спрятался между шторами, наблюдая в щелку между ними и приготовив палочку. Дверь открылась, и вошли пять человек в черных плащах: трое из них направились вверх по лестнице, как понял Гарри в его комнату, оставшиеся двое стали возле выхода. «У меня есть около минуты, прежде чем они поймут, что меня в комнате нет. Скорее всего кто-то остался на улице. Так, убираем этих двоих и блокируем выход». Времени больше на раздумья не было и Гарри начал действовать.

— Patres1, Patres — тихо произнес парень, направив палочку сначала в одного, затем в другого пришельца. Они так и не успели понять, что с ними произошло — атака была внезапной — в итоге два тела упали на пол. Начало было положено, но Гарри услышал шаги остальных. Игра на выживание началась. Долго не думая, юноша крикнул в сторону лестницы: «Explosio2» и услышал в ответ чертыханья, оттуда в него полетели несколько лучей. «Vice versa3» проговорил Гарри и резко отскочил в сторону двери, два луча отразил щит, а от одного, предположительно Авады, пришлось уклониться. В это время дверь открылась, и парень столкнулся лицом к лицу с одним из нападавших. «Petrificus Totalus» — не растерялся юноша и перескочил через тело, одновременно отражая летевший с боку оранжевый луч. Падая на лужайку перед домом, юноша успел выкрикнуть цепочку заклинаний: «Impedimenta, Expelliarmus, Auferte4 , Locomotor Mortis». Рядом упал еще один Пожиратель, не сумевший отразить все заклинания. Гарри повернулся к дому и крикнул: «Enclosio5», получив тем самым время для передышки. Пожиратели, запертые в доме, попытались открыть дверь, но с первого раза у них это не получилось. У юноши в запасе было секунд десять. Но тут перед ним словно из-под земли возник Пожиратель с направленной в грудь палочкой — выхода не было, и Гарри применил впервые полученные эльфийские знания. «Раэн 6» — произнес про себя парень и сконцентрировался на конечном результате. Противник хоть и не увидел никакого луча, но понял, что что-то не так. «Stupefy» — крикнул он, но успел лишь удивиться перед падением, так как заклятье попало в него самого. Скинув со своего тела врага, Гарри осторожно поднялся из-за кустов и осмотрелся: на улице было пустынно, но вот из дома доносились не двусмысленные звуки — пожиратели решили просто-напросто взорвать дверь. Решив их опередить, Гарри направил палочку на дверь дома и проговорил: «Ruptura 7» — дверь разнесло в щепки, образовав новый вход. Оттуда послышались стоны. «Вроде бы все», — подумал юноша. Поднявшись с земли, он осмотрел поле битвы: на месте входной двери зияла огромная дыра, у ног юноши валялся парализованный пожиратель, с разных сторон слышались приглушенные стоны. И тут парень отчетливо услышал несколько десятков хлопков, слившихся в единый звук. «Я попал», — пронеслось в голове гриффиндорца.

* * *

Морнэмир сидел на камне и смотрел на небо — он ожидал своего противника. В очередной раз предстоит заочная схватка с Нарендилом, но в этот раз у него все шансы победить в битве — его избранник очень хорош, хоть и безумно тщеславен. Интересно, кто окажется избранником другой стороны? Этот противный Дамблдор им быть не может, а сейчас на земле, кроме него, нет равных Темному Лорду. Дьявол, что за нелепое имя? Знал бы он, каково истинное назначение Тьмы, вот бы удивился. Надеюсь, после сегодняшнего решения своей проблемы, Волан-де-Морт сосредоточится на освоении полученной силы, иначе придется преподать ему урок. Интересно, кто установил ребенку такую древнюю защиту, наверное, из арсенала Дамблдора. Хотя, это уже неважно. Но где же все-таки Нарендил, будь он трижды проклят.

Вдруг вокруг резко стемнело, и луна скрылась за неизвестно откуда появившимся облаком. Морнэмир даже не успел удивиться, как все вернулось на свои места, только вот перед ним возникла женщина в темной мантии.

— Приветствую тебя, Морнэмир, давно мы с тобой не виделись, тысячу лет прошло, — проговорила женщина, откидывая капюшон и обнажая черные волосы.

Если Морнэмир и был удивлен, то не подал виду.

— И я тебя приветствую, леди Исилиэль, — ответил мужчина, вставая с камня и склоняясь в легком поклоне. — Действительно, много времени прошло с нашей последней встречи, и, честно говоря, не ожидал тебя больше увидеть.

— Нити судьбы порой неподвластны даже нам, после твоего удачного выступления я тоже не думала, что вернусь. Но справедливость все же восторжествовала.

— Какая справедливость, Темная? Все было закономерно: люди глупы, и ты поплатилась за их глупость и легковерие.

— Может и так, но в этот раз все будет закончено.

— Ты думаешь? Что ж наши желания совпадают, только вот думаю, перевес будет не в твою пользу.

— Я смотрю, время тебя не изменило, такой же самоуверенный.

— А ты все также прекрасна.

— Ой-ой-ой… — но Исилиэль не закончила своей фразы, выражение лица резко изменилось, а голос сделался серьезным и гневным:

— Ты переступил правила, как твой избранник посмел напасть? Завтра еще не наступило, неужели и ты решил переступить правила?

— О чем ты, Темная? Следи за своими словами. Хотя постой, так вот кто твой избранник, шестнадцатилетний юноша. Возможно ли такое совпадение. Но тем хуже для себя, Темная.

Но Исилиэль уже не было, она исчезла, Морнэмир также исчез в вихре ветра.

* * *

А вновь прибывшие пожиратели направлялись к Гарри, точнее к его дому, так как самого юношу они не могли видеть. Реально осознавая силы, парень понял, что он не сможет противостоять стольким взрослым колдунам одновременно, но напоследок решил сократить их число. В его сознании возник на мгновение образ Сириуса, падающего в арку. Глаза блеснули огнем мести, палочка уже прицелилась в ближайшего врага. Пощады сейчас никому не будет.

— Explosio, Lasum Bonus 8, Dolor 9, Insendio, Expelliarmus, Stupefy — выкрикивал заклинания Гарри. Первые нападающие были застигнуты врасплох. Воронка зияла на месте попадания взрывного проклятья, один из нападающих валялся на земле дико вопя — кости его ног были переломаны. Недалеко от него с истошными криками лежал пожиратель, а на его теле медленно проявлялись следы побоев, словно кто-то невидимый бил его. Кто-то тушил загоревшуюся мантию, кто-то доставал запасную палочку, взамен потерянной.

Пожиратели быстро оправились и увидели напавшего, в его сторону полетело множество лучей. Даже не пытаясь выставить щит, Гарри отпрыгнул в сторону и пополз за угол дома. Добравшись туда, он высунул палочку и, не глядя, выкрикнул новую цепочку заклинаний в нападавших:

- Freezio 10, Expelliarmus Violentis 11, Locomotor Mortis, Patres, Desiderata 12…

В голове у юноши тотчас возникли различные образы, в основном будущих заклятий: в большинстве своем это было взрывное проклятье, которое не сулило ему ничего хорошего. Со всех ног парень кинулся прочь, перепрыгнув через забор, он оказался в саду соседей — а в угол, где только что он стоял, попало с десяток взрывных заклятий, окончательно разрушивших дом. Гарри не стал лицезреть окончательное крушение дома Дурслей и побежал дальше. Его преследователи кинулись за ним. Пробежав с десяток метров, Гарри обернулся и прокричал:

— Аман 13, Лах 14, Protego, Vice versa, Involio Magicus 15.

Не заметив даже того, что он перешел на эльфийскую магию, Гарри воздвиг огненную стену, которая должна была задержать его преследователей. Времени для сотворения портала была очень мало, а вокруг как назло не было ничего подходящего. Между тем некоторые пожиратели смогли прорваться сквозь огонь и вынудили Гарри ускорить бег. Юноша жалел, что сейчас рядом не было его любимой Молнии. На лужайке перед домом через дорогу он увидел стоящую газонокосилку и со всех ног побежал к ней. В спину ему летели заклинания, юноша, не оборачиваясь, выставил щит «Vice versa». Газонокосилка была уже близко, он крикнул на ходу «Portus» и попытался сконцентрироваться на Норе — видимо, поэтому он не заметил бордюр и зацепился за него ногой. Сделав кульбит в воздухе, Гарри приземлился в полуметре от сотворенного портала, но при падении нога подвернулась и сильно заболела. Гарри не смог встать, поэтому пополз как можно быстрее в сторону газонокосилки. Оставалось каких-то десять сантиметров, пять, ближайший пожиратель выкрикнул: «Avada Kedavra». Зеленый луч молниеносно полетел в спину Гарри, юноша почувствовал дыхание смерти в затылок, и из последних сил прыгнул и кончиком пальца дотронулся до портала — зеленый луч ударил в землю.

Объяснения:

1 — Patres — заклинание 4 уровня, действие подобно Ступефаю. Противник падает в обморок на 10 минут ( Светлый альв, «Тьма и Свет»)

2 — Explosio — Взрывающее заклятие(Constance Ice, Гарри Поттер и орден феникса).

3 — Vice versa — щитовое зеркальное заклинание 3 уровня. ( Светлый альв, «Тьма и Свет»)

4 — Auferte — боевой заклинание 4 уровня. Белый луч. При попадании в мага блокирует его магические способности на создание заклинаний 1-3 уровня. (Светлый альв, «Тьма и Свет»)

5 — Enclosio — Закрывает дверь так, что ее может открыть только накладывавший чары. Используется главным образом, чтоб скрыть творящееся в комнате от любопытных глаз (Мегана, Гарри Поттер и Книга Скелоса)

6 — Раэн — боевое заклинание 2 уровня эльфийской магии. Дезориентирует противника и следующее его заклинание попадает в него самого. Блокируется общими щитами 2 и 3 уровней. (Светлый альв, «Тьма и Свет»)

7 — Ruptura — разносит любую преграду на куски (Мегана, Гарри Поттер и Книга Скелоса)

8 — Lasum Bonus — Заклинание, ломающее кость (Constance Ice, Гарри Поттер и орден феникса)

9 — Dolor — заклинание 4 уровня, действие подобно Crucio, но в отличие от него оставляет физические следы на теле. (Светлый альв, «Тьма и Свет»)

10 — Freezio— Заклинание Замораживания. Может также применяться для остановки или парализации чего-либо движущегося (Мегана, Гарри Поттер и Книга Скелоса)

11 — Expelliarmus Violentis — Разоружающее заклинание. Обладает дополнительным оглушающим эффектом плюс большим эффектом поражения тела (Constance Ice, Гарри Поттер и орден феникса)

12 — Desiderata — заклинание 5 уровня. Использовалось в ментальной магии — позволяет узнать намерения человека. Считается утерянным. (Светлый альв, «Тьма и Свет»)

13 — Аман — возникает щит в воздухе — щитовое заклятие 1 уровня эльфийской магии. Отбивает простые заклятия волшебников в плоть до 3 уровня и все эльфийские заклятия 1 уровня. (Светлый альв, «Тьма и Свет»)

14 — Лах — боевое заклятье 1 уровня эльфийской магии. Вспышка белого цвета. (Светлый альв, «Тьма и Свет»)

15 — Involio Magicus — Возводит магическую стену против крупных заклятий (Constance Ice, Гарри Поттер и орден феникса)

Морнэмир неожиданно появился перед Волан-де-Мортом, который ожидал вестей от группы Пожирателей. Он сидел на троне, вокруг которого скрутилась Нагини, и вертел в руках свою палочку. Лорд не показал своего удивления, лишь вопросительно посмотрел на гостя.

— Придется вернуть обратно твоих людей, — зло проговорил Морнэмир.

— Почему?

— Во-первых, они не выполнят задание, во-вторых, могут не вернуться живыми.

— Не думаю, что Поттер настолько силен, чтобы побороть тридцать моих лучших Пожирателей, — хмыкнул Темный Лорд

— Гарри Поттер, пожалуй, и не одолеет, но вот Избранному это под силу.

— Что? Гарри Поттер избранный? — удивлено воскликнул Лорд.

Морнэмир лишь кивнул.

— Черт, судьба издевается надо мной. Снова этот мальчишка стоит на моей дороге.

— Похоже на то, — усмехнулся Морнэмир.

Темный Лорд сконцентрировался и послал мысленный приказ — тотчас у Пожирателей, напавших на Гарри, вспыхнули огнем черные метки, и они тут же аппарировали.

Исилиэль появилась перед домом Гарри, точнее перед теми развалинами, бывшими когда-то домом. Никого уже не было — видно Морнэмир отозвал людей. Женщина вспомнила слегка удивленное лицо врага и поняла, что он не знал, что Гарри Поттер — избранник. Значит, он разрешил своему избраннику напасть, чтобы решить его личную проблему, следовательно, этот избранник Волан-де-Морт, который люто ненавидит Гарри. Что ж, теперь все стало на свои места. Судьба коварна, свела старых противников снова, только в другом ранге. Хорошо это или плохо? С одной стороны, у Гарри теперь только один явный враг, не придется распылять усилия, но и Волан-де-Морт в курсе. Сложно сказать выгодно ли это, время покажет. А пока надо разыскать парня, который, судя по всему, устроил неплохую встречу непрошенным гостям.

В течение нескольких минут Исилиэль стояла, что-то шепча и кружась вокруг своей оси, сканируя пространство на использование магии.

— Все ясно, портал, вот только куда? А Гарри молодец, не растерялся. Но куда же он направился: Нора, Хогвартс, Хогсмид??? Вариантов много, а ночь короткая. Надо скорее его найти, чтобы доставить на вокзал, — сказала Исиль вслух, затем произнесла еще несколько сложных заклинаний, возвращая дому первозданный вид, и растворилась в ночи.

* * *

Пробуждение было тяжелым: сначала очнулась голова и немедленно отозвалась сильнейшей болью, затем жизнь вернулась в остальные части тела. Глаза открылись — потолок, раскрашенный в звездное небо, как обычно бывает в комнате у детей. Посмотрел вниз — укрытый одеялом и голый, голова перебинтована, грудь тоже, на левой руке обычная шина. Попытался подняться — адская боль в спине немедленно вернула в первоначальное лежачее положение, удалось лишь повернуть осторожно голову вправо — стол возле окна, на столе стоит телевизор, разбросаны тетради и книги, напротив кровати — шкаф.

« Кто я? Как я тут оказался?» — от попытки думать голова заболела еще сильнее, и парень, не выдержав, и потерял сознание.

Пробудился он через полчаса от чьих-то голосов в комнате: беседовали два мужчины.

— Он не приходил в сознание? — спросил первый голос, более глубокий.

— Нет, — ответил второй голос.

— Я до сих пор удивляюсь тому, что он выжил после такого падения. Упасть с крыши на бетонную дорожку и отделаться сломанными ребрами и сотрясением мозга. Парень родился в рубашке.

— А меня интересует, как он оказался на крыше, ведь вход только через дом, а он был закрыт — ведь не с неба он, в конце концов, свалился.

— Не знаю, но ему, видимо, не привыкать падать — видел его шрам на лбу в виде молнии?

— Да, заметил, странно это все. Он еще какую-то палку деревянную прижимал к груди.

— Да, загадочно. Ладно, Генри, я пойду, мне еще к миссис Хопкинс зайти надо, опять у нее давление поднялось. Как только он очнется, дай ему шестнадцать капель и отправь кого-нибудь за мной, его надо будет осмотреть.

— Хорошо, Ричард. Спасибо.

— Да не за что, до встречи.

— Я провожу тебя.

Юноша открыл глаза, когда мужчины вышли из комнаты. Из их разговора он понял, что свалился с крыши этого дома. Но кто он и что делал на крыше? Голова опять предательски заболела, но парень постарался не замечать боли, боясь снова потерять сознание. Он замер, подождал немного, боль успокоилась, попытался сесть на кровати — спина вновь заболела, и он со стоном опустился на кровать.

В это время в комнату зашел бородатый мужчина в синем комбинезоне: услышав стон, он подбежал к больному:

— Парень, ты очнулся? Как себя чувствуешь?

— Больно, — простонал юноша.

Мужчина быстро накапал ему оставленных капель, поднес стакан ко рту и осторожно влил их в рот больного, выжидательно глядя на парня.

Через несколько минут глаза юноши прояснились, и он смог сказать:

— Спасибо.

— Все в порядке, ты говорить можешь?

— Да.

— Для начала хочу узнать, как тебя зовут?

Парень задумался, он не знал, попытался вспомнить — только боль.

— Я не помню, — смог выдавить он.

— Наверное, ты память потерял — это нормально, после такого падения-то. Хорошо, что все на месте, а память тебе наш доктор вернет, он чудеса творит. Не волнуйся. Меня, кстати, Генри Дентер зовут, но лучше просто Генри. Мы сейчас в Арнольде, это около Ноттингема. Ты упал с крыши моего дома. Вот только как ты там оказался, это настоящая загадка.

— Я не помню, — растерянно произнес парень.

— Ничего, пройдет. Тут вот на стуле твои вещи лежат, я только штаны чуть подлатал, а то они при падении порвались. Ты лежи, а я за доктором пошлю.

И мужчина ушел, излив на юношу поток информации.

* * *

Исилиэль стояла на окраине Хогсмида и сканировала территорию, пытаясь найти Гарри, но, как и в случае с Норой, сканирование не дало результатов — его следов не было. Оставался только один вариант — Гарри ошибся при сотворении портала, ведь он делал это впервые, и попал не туда, куда хотел. Но и в этом случае он должен был уже объявиться, значит, с ним что-то произошло. Женщина опустилась на траву — она не знала, что делать. Времени оставалось очень мало — первого сентября она должна покинуть землю до наступления решающей битвы, а ей еще так много нужно сказать Гарри. Остается только ждать, пока он применит эльфийскую магию или объявится здесь.

* * *

— Ну-с, как вы чувствуете себя, молодой человек?

— Нормально, только голова болит, — ответил юноша.

— Естественно, после такого удара она будет болеть, но это пройдет, как и заживут раны. А вот над восстановлением памяти нам придется поработать. К сожалению, сегодня у меня еще несколько вызовов, поэтому этот день мы отведем на физическое восстановление, а вот завтра вплотную займемся вашей памятью. Договорились?

— Да, — безучастно сказал юноша.

— Вот и ладненько. Пока попейте эти капли, они помогут снять боль. Да, Генри, включи телевизор молодому человеку, глядишь просмотр натолкнет его на какие-нибудь воспоминания. А завтра я приду к часам одиннадцати.

— Хорошо, Ричард, — ответил хозяин дома.

Через пятнадцать минут Генри принес юноше поднос с едой: куриный бульон, кусочек черного хлеба и апельсиновый сок.

— Ешь, тебе надо набраться сил, — сказал мужчина и, уходя, включил телевизор.

Парень с непослушными черными волосами потихоньку ел суп, попутно глядя в экран телевизора, по которому шел сериал о больнице скорой помощи. Вдруг сериал прервался и начался экстренный выпуск новостей. « Сегодня представитель Скотланд-Ярда заявил о том, что из тюрьмы сбежал особо опасный преступник Том Марволо Риддл, страдающий признаками шизофрении и именующий себя Лордом Волан-де-Мортом. Преступник вооружен и очень опасен. Просим граждан быть очень бдительными и сообщать в местные участки полиции при столкновении с преступником». Дальше во весь экран была показана фотография преступника — юноша поднял глаза и его голову пронзила сильнейшая боль, словно в нее прорвался поток сквозь преграду и, продвигаясь все дальше, сметает все на своем пути. Вот этот поток добрался до последней, главной преграды и смел ее — информация хлынул в мозг юноши: двоюродный брат, дающий ему подзатыльник, первая сова с первым письмом для него, Хогвартс, Рон, Гермиона, философский камень, василиск, Джинни Уизли, лежащая бес сознания на полу, первая встреча с крестным, черный Гримм, Кубок, выплюнувший его имя… Сириус, падающий в Арку, мужчина и женщина, Исиль и Нарендил, обучение, письма, Гарри, Гарри Поттер… все превратилось в кашу, мозг просто не выдержал такого напряжения и отключился — юноша упал на кровать, поднос выпал из рук, опрокинув остатки супа из разбитой тарелки на пол.

Прошло время, новости сменились очередным сериалом, хозяин дома сейчас работал с рабочими в поле. Дома, кроме упавшего в обморок подростка, никого не было. Рука шевельнулась, глаза открылись — Гарри медленно приходил в себя. Новым взглядом он осмотрел комнату, в которой находился, вспомнил события этого дня — разговоры двух мужчин. «Значит, я оказался на крыше этого дома. Мда, первый блин вышел комом, и создание портала не совсем удалось. Интересно, какой сегодня день, черт, мне ведь в школу надо, Рон, Гермиона, они ведь волнуются». Подросток бросил взгляд на стену, на которой висел календарь. «Что ж, еще не все потеряно, тридцать первое августа. У меня есть время на восстановление, но надо найти Исиль. Восстановиться, вернуться к Дурслям, восстановить там все, потом добраться до вокзала. М-м, как много надо сделать!» Голова снова предательски заболела, парень закрыл глаза и постарался успокоиться. Прошло минут десять, прежде чем боль ушла. Юноша решил не медлить и вылечить себя парочкой выученных заклинаний, хорошо, что Исиль настояла на том, чтобы он изучал лечебные заклинания. Гарри сконцентрировался, прислонил здоровую руку к повязке на груди и прошептал: «Вайн Кой» 1, подождав немного, он стал водить рукой по всей груди, ребрам, второй руке, лбу. Постепенно силы вливались в его тело, он чувствовал, как внутри что-то заново отстраивает его больные участки. Прошел час, прежде чем юноша смог закончить колдовство, но оно отняло у него много сил, и парень в который раз за сегодняшний день упал в полуобморочном состоянии на кровать. Ему ужасно захотелось пить — стакан с соком разбился. Гарри уже хотел было позвать Генри или еще кого-нибудь, но вспомнил, что он же волшебник, вот только надо дотянуться до своей палочки. «Генри сказал, что все вещи лежат на стуле, надеюсь, с палочкой ничего не случилось». Юноша встал с кровати, боли уже не было, только небольшой зуд на излеченных участках тела. Сделав первые шаги, Гарри почувствовал себя более увереннее и дошел до стула ровной походкой. Юноша решил одеться, все равно ему скоро придется покинуть этот гостеприимный дом, рядом со стулом стоял стол, на котором лежали его палочка и треснувшие очки. Одевшись, парень восстановил стекла очков и сотворил себе, наконец, желанный стакан воды, потом второй, третий, четвертый он смог выпить только наполовину.

А в это время Исиль со скоростью ветра высчитывала точное местонахождение своего воспитанника — недавно она получила сигнал об использовании магии. Так, широта получена, долгота тоже — и женщина растворилась в воздухе.

Гарри уже собирался выходить из комнаты, как перед ним появилась Исилиэль.

— Уф, как ты меня напугал, Гарри. С тобой все в порядке? — протараторила она.

— Да, вроде бы все нормально. Были травмы, но я их вылечил. А как ты меня нашла?

— Как только ты использовал эльфийскую магию, я сразу об этом узнала и помчалась к тебе. Ты в состоянии рассказать мне, что случилось?

— Да, — коротко ответил Гарри и начал свой рассказ. Он длился около получаса. Лишь однажды Гарри замолчал на мгновение, когда вспомнил первого убитого им пожирателя. Все же не так просто стать убийцей, на мгновение ему стало безумно холодно и парень задрожал, словно одна его часть очнулась от сна. Исилиэль это заметила и, поняв в чем дело, прижала парня крепко-крепко и проговорила:

— Не вини себя, у тебя не было выбора: или они, или ты. Ты спасал не себя, ты спасал всех людей, надеющихся на тебя, всех друзей, Гермиону. Это война, и смертей еще будет много, но в твоих силах предотвратить многие из них. Ты сможешь, я это знаю, я в тебя верю.

Они просидели, обнявшись, минут десять, пока Гарри окончательно не успокоился и не продолжил рассказ.

— И мне ничего не оставалось, как превратить газонокосилку в портал, я еле успел, кто-то из них пустил мне Аваду в спину. Видно, я не достаточно сосредоточился, потому что вместо Норы попал на крышу этого дома и скатился с нее. Меня подобрал хозяин этого дома, Генри, когда я очнулся, я ничего не помнил, даже своего имени. А потом я увидел по телевизору сообщение о розысках Волан-де-Морта, и словно преграду в моей памяти прорвало — я вспомнил все.

Юноша замолчал, ожидающе глядя на Исиль.

— Что я могу сказать, ты родился в рубашке. Теперь я отвечу на один вопрос, который ты уже себя явно задавал: как пожиратели смогли пройти сквозь мою защиту?

Юноша лишь кивнул.

— Так вот, — продолжила женщина, — им дали заклинание, которое снимает защиту. А дал его им Волан-де-Морт, который получил его от своего наставника.

— Значит, Лорд тоже избранный, — тихо сказал Гарри.

— Да. Так что теперь мы знаем, откуда ждать удара, но и Лорд теперь тоже знает. Я думаю, он попытается уничтожить тебя до решающей битвы, поэтому ты должен быть на чеку. Как только наступит первое сентября, у него будут развязаны руки и он сможет атаковать тебя — защита больше не будет действовать. У нас осталось очень мало времени, и куча несделанных вещей. Нам пора, собирайся.

— Надо оставить какую-нибудь записку хозяину, а то он начнет волноваться и поднимет ненужный шум, а также отблагодарить его за помощь.

Исиль кивнула в знак согласия, села за стол и написала пару строк на листе бумаги, положив возле нее три купюры по тысячу фунтов стерлингов, появившихся неизвестно откуда.

Гарри осмотрел комнату в последний раз, мысленно поблагодарил Генри, добродушного бородача, за оказанную помощь, взял Исиль за руку и исчез вместе с ней.

* * *

А в это время в новом Штабе Ордена феникса шло срочное совещание. Недавно в Штаб прибыл Аластор Хмури и сообщил, что три аврора, охранявших территорию возле дома Гарри были вчера ночью убиты. Так же теперь пропала неизвестная защита, окружавшая район и авроры, обследовав дом Гарри, ничего не нашли, кроме следов битвы возле дома. Специалисты из Отдела тайн просканировали территорию возле дома и выявили использование нескольких малоизвестных заклинаний, следы которых остаются на большее время, чем следы обычных заклинаний.

Эти факты привели в Орден в недоумение, даже Дамблдор, похоже, мало что понимал. Он то вчера на общем собрании Ордена заявил, что Гарри находится под хорошей защитой, которую не сможет пройти даже Волан-де-Морт. А события ночи показали другую картину. В итоге детей было решено отправить на вокзал при помощи порталов, а охрану поезда усилить членами Ордена и аврорами. Дамблдор уже отослала сову министру.

* * *

Они оказались на холме возле одиноко лежащего камня. Гарри оглянулся: на расстоянии метров пяти от него по окружности располагалась непрерывная каменная окружность с единственным местом разрыва, служившим, по-видимому, входом.

— Здесь закончится твое обучение, Избранный, — сказала Исилиэль, которая преобразилась: она была в чернейшей мантии цвета ночи, глаза странно блестели, а голос чуть дрожал.

Сам Гарри даже не понял, как оказался одетым в мантию Годрика Гриффиндора.

— Сядь на камень Гарри Джеймс Поттер. Нет Света без Тьмы, нет Добра без Зла, нет Солнца без Луны и Ночи без Дня. Никому не служи, будь верен себе, и тогда Тьма поможет выжить тебе. Будь смелым в битвах и беспощаден к врагам, принцип простой: или ты, иль тебя. Повтори за мной: принимаю силу Тьмы, клянусь отдать все силы, чтобы выполнить свое предназначение. Протяни мне свою правую руку.

Гарри, зачарованный силой исходящей от женщины, повторил слова клятвы и протянул руку, положив свою ладонь на ладонь Исилиэль — после их соприкосновения он почувствовал, как сквозь его ладонь проникает поток теплоты, постепенно нагреваясь, он вскоре стал горячим, но, странное дело, не обжигал руку. Гарри казалось, что кровь внутри его закипает — а поток уже охватил всю его руку, грудь, медленно подбираясь к сердцу, между ладонями же сначала бледное голубое свечение становилось все ярче и ярче. Вскоре горячие потоки добрались до сердца юноши, оно учащенно забилось, юноше казалось, что оно сейчас выскочит из его груди, ему стало не хватать воздуха, все вокруг завертелось бешеной скоростью и вдруг померкло.

— Очнись, — проговорил незнакомый мужской голос.

Гарри открыл глаза — напротив юноши стоял незнакомый мужчина, но очень напоминавший кого-то.

— Кто вы? — не удержался от вопроса парень.

— Я Годрик Гриффиндор, — ответил мужчина. — А ты Избранный?

— Да, Гарри Джеймс Поттер, сер, — смущенно ответил юноша, он никак не ожидал встретиться со своим дальним знаменитым родственником.

— Ты первый за долгое время выбрал Тьму себе в помощь, осознаешь ли ты всю ответственность своего поступка?

— Да, я уверен, что Тьма поможет мне справиться со Злом, ведь вы также выбрали этот путь, — решительно ответил Гарри, и его зеленые глаза блеснули на мгновение огнем.

Мужчина улыбнулся.

— Узнаю истинного Гриффиндорца и моего наследника. От тебя исходит сила, главное полностью овладеть ею. Это последний этап твоего обучения, обратно дороги уже нет, ты принес клятву. Ты должен верить в себя и не сомневаться в своем решении. Я понимаю, как тебе трудно — никому не хочется взрослеть так рано, но у разных людей разные судьбы. В этом никто не виноват: ты не сам выбрал этот путь, за тебя сделали выбор — и ты вынужден по нему идти, но как ты его пройдешь, зависит лишь от тебя. Теперь ты владеешь очень могущественной магией, что выделяет тебя из числа остальных магов — кто-то повесит на тебя ярлык Темного мага. Но что есть слова и что есть магия? Они похожи по своему действию: сказанное слово может убить, как и заклинание; сказанное слово сложно обратить, как и заклинание; одни и те же слова могут дать противоположный эффект, как и заклинания — все зависит от того, с какой целью их произносят, чего хотят добиться. Ты должен помнить это — в этом суть истинной магии, которую нельзя делить на светлую и темную, как делают несведущие маги. Можно убить обычным Lumos, и спасти, применив Avada Kedavra. Многие не хотят этого понять, так как им так легче судить и делить — люди стараются избегать делать мучительный выбор, отвергая естественное право, данное каждому с рождения. Но ты должен всегда смотреть в суть вещей, тогда ты сможешь избежать ошибок, и как бы не было мучительно и трудно делать выбор, делай его, не поддавайся соблазну перекинуть ответственность на кого-то еще. В этом настоящая сила человека, обретя ее, ты обретешь себя и сможешь ответить на многие вопросы, терзающие твою душу.

Годрик подошел к замершему наследнику, обнял его и прижал к себе очень крепко. Голова Гарри уткнулась в плечо самому храброму из Великой Четверки, юноша сначала робко, но потом смелее прижался всем телом к своему предку — в это мгновение парень почувствовал на короткое мгновение присутствие отца. Ведь это был первый настоящий родственник юноши, Гарри с трудом сдерживал слезы.

— Спасибо вам, большое спасибо, — нарушил молчание юный гриффиндорец. — Я запомнил ваши слова и уже многое понял. Я справлюсь.

— Конечно, справишься, Гарри,— улыбнулся Годрик, — ведь ты же Гриффиндор, а это, поверь мне, значит очень много. Но, к сожалению, тебе пора. Я буду наблюдать за тобой и в нужный момент приведу помощь. А это мой подарок тебе, держи, — и Годрик протянул Гарри небольшой коричневый мешочек, — леди Исилиэль расскажет тебе, как с это применять. Ступай, сынок, время истекло. И запомни: верь в себя!

Силуэт Годрика Гриффиндора стал расплываться.

— До свиданья и спасибо, — прокричал Гарри.

Через несколько секунд на месте мужчины остался лишь туман, который быстро окутал юношу, возвращая его в реальность. Он открыл глаза: звезд уже не было видно — рассвело, значит, он пробыл в небытии довольно долго. Гарри поднялся, ощущая небольшую слабость в теле.

— Очнулся, — облегченно произнесла Исиль, которая сидела возле юноши. — Ты видел его, — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнесла женщина.

— Да, мы поговорили. Странно было видеть Годрика Гриффиндора, никогда не думал, что это случится. И, знаешь, он сказал, что я его наследник, — восхищенно ответил Гарри.

— Я же тебе говорила. Я не буду спрашивать, о чем вы говорили, это личное, да и времени у нас не очень много, а еще несколько дел остались незаконченными.

— Годрик дал мне вот это, — сказал Гарри, протягивая полученный мешочек.

— Не ожидала, честно говоря, но это очень ценный дар, Гарри, открой мешочек.

Гарри развязал веревку и аккуратно высыпал на ладонь содержимое мешка: им оказались восемь рубинов — четыре белых и четыре черных, каждый не больше мизинца, и каждый — в форме кубика. Гарри вопросительно посмотрел на свою наставницу.

— Это «охраняющие» рубины 2, так их называли во времена Мерлина. Они предназначены для охраны человека, обычно во время сна. Нужно разложить их в виде квадрата, но так, чтобы белые рубины не касались черных. После этого необходимо произнести Адэртад хеб3. В итоге над спящим образуется невидимая сфера, которая защитит его от всех опасностей. А сейчас мы отправимся поесть — я думаю, ты проголодался, — сказала Исиль, улыбаясь.

Как только Гарри услышал о еде, его желудок отозвался довольно громким урчанием — будь он хоть трижды избранным, от естественных потребностей ему не убежать.

— Точно, безумно голоден, — ответил юноша, высыпая рубины обратно в мешочек. — А куда мы отправимся есть?

— Я считаю, что французская кухня подойдет. Ты был когда-нибудь в Париже?

— Нет, — удивленно ответил Гарри.

— Что ж, сейчас мы это исправим, — озорно улыбнулась Исиль. — Возьми меня за руку.

Гриффиндорец послушно взял наставницу за руку, и они исчезли в вихре воздуха, а через секунду входили в круглосуточный ресторан на Эйфелевой башне. По Гринвичу было шесть часов тридцать минут.

* * *

Молодой человек сидел на подоконнике и наблюдал за восходом солнца, возможно, последним в его жизни. Недавно часы отбили шесть ударов, и всего один удар отделял его от встречи с, пожалуй, самым могущественным Темным магом столетия. Ведь судя по тому, что Дамблдор не может уже в течение шестнадцати лет справиться с Волан-де-Мортом, говорит о том, что последний куда сильнее Гриндельвальда. Руки юноши предательски дрожали, сказывалось напряжение последних дней. Чтобы как-то их успокоить, он обнял руками колени и положил на них голову — глаза смотрели через стекло на небо. Если бы кто-нибудь в них сейчас заглянул, то утонул бы в пустоте — таким образом Драко Малфой пытался справиться со страхом перед встречей с Лордом, слизеринец дал себе еще пять минут, а потом надо будет последний раз все повторить и собраться. О чем он сейчас думал? Перед его глазами пробегали события его жизни, особо яркие, запоминающиеся. Но, как любой фильм, закончился и этот, а Драко глубоко вздохнул и резко соскочил с подоконника. Пройдясь по комнате, разминая затекшие ноги, юноша колокольчиком позвал эльфа и приказал ему подать одежду. Через минуту одежда была доставлена, и Драко смог переодеться. Придирчиво осмотрев себя в зеркало и не найдя изъянов, юноша мысленно повторил свою речь, оставалось надеяться, что на Лорда она подействует. После этого Драко подошел к столу и взял письмо, которое должно было стать порталом, рядом с ним на столе лежали еще два запечатанных письма: одно — Нарциссе, другое — профессору Северусу Снейпу, больше юноше не кому было писать. Слизеринец осмотрел в последний раз комнату — повсюду был несколько неестественный порядок, часы же показывали шесть часов пятьдесят девять минут. Последняя минута этого часа, а, может, последняя минута для юноши в родном доме. Он словно слышал, как идут секунды. Двадцать шестая, сорок первая, пятьдесят пятая, пятьдесят шестая, пятьдесят седьмая, пятьдесят восьмая, пятьдесят девятая — все. Юноша исчез из комнаты, а часы пробили семь часов.

Темный Лорд ожидал прибытия гостя. К его сожалению, из-за того, что Гарри Поттер снова заочно стал на его пути, ему придется изменить свои планы. И если двадцать часов назад он планировал просто убить Драко Малфоя, наказывая за неповиновение, которое позволил себе шестнадцатилетний ублюдок, то сейчас ему придется вести совсем другую игру — Драко будет ему полезен, надо будет использовать его по максимуму, а убить его он всегда успеет. Следовало бы захватить Нарциссу, чтобы быть в уверенным в преданности юного Малфоя, но вот с этим возникли проблемы: ни его пожиратели, ни сам Лорд не смог проникнуть в Поместье Малфоев — видно, на него было наложено какое-то древнее семейное заклинание — это был вызов Лорду и причиной принятого решения об убийстве. Но внешние обстоятельства заставляют Волан-де-Морта изменить свое решение, а этого он очень не любил, поэтому будущее Малфою не сулило ничего хорошего.

Как раз в этот момент в покоях Темного Лорда появился Драко Малфой собственной персоной. Увидев Лорда, Драко подошел к его трону и склонился:

— Я прибыл, мой Лорд, — голос чуть задрожал, выдав нервозность юноши.

— Я рад, что ты исполнил мою просьбу. Ты знаешь, зачем я тебя позвал сюда? — шипящим голосом сказал Лорд.

— Могу лишь догадываться, — ответил юноша, все еще стоя в поклоне.

— Я хочу во второй раз предложить тебе войти в Круг Пожирателей и получить метку, — сказал Волан-де-Морт, выжидая, осмелиться ли парень во второй раз воспротивиться ему.

— Мой Лорд, это огромная честь для меня. Но я повторно отвечаю, нет, ведь … — но Драко не договорил. Темный Лорд прокричал: Crucio.

Луч попал в юношу, и он упал на пол, закричав от невыносимой боли, сковавшей его тело. Эта пытка длилась полминуты, затем Лорд опустил палочку и произнес:

— Никто не смеет отказывать мне, запомни это.

— Да, мой Лорд, — лишь смог проговорить Драко.

— Но ты хотел что-то еще сказать, так я тебя слушаю.

Драко не поверил своим ушам, в его душе зародился лучик надежды на то, что он сможет уйти отсюда живым, главное не сломаться.

— Я хотел сказать, что смогу быть полезен Повелителю в Хогвартсе без метки, иначе Дамблдор сможет меня выгнать. А так я сымитирую раскаянье, думаю, доверчивый старикашка проглотит наживку, и тогда я смогу выполнять ваши приказы и добывать информацию.

— Здраво, к тому же я хочу дать тебе особое задание. Ты должен будешь стать тенью Гарри Поттера и докладывать мне обо всех его странных действиях, ясно?

— Да, мой Повелитель. Я все исполню.

— У тебя нет выбора, иначе ты умрешь, — просто прошипел лорд, заставив Драко содрогнуться внутри. — Передавать донесения будешь через Снейпа, а теперь ступай, тебе надо добраться до вокзала. И не заставляй меня разочаровываться в тебе, будь как твой отец, верным.

— Да, мой Лорд, — ответил Драко, не веря своей удаче.

Лорд кинул Малфою маленький шарик, поймав который он оказался снова в комнате поместья и упал на пол от бессилия — впервые за долгое время он был счастлив, от того, что смог обмануть смерть, но надолго ли?

Лорд усмехнулся, пусть Малфой думает, что Лорд ему доверяет и поверил в эти смешные аргументы. Что ж, когда наступит время — смерть настигнет его.

Знал ли Драко, что жизнь ему спас самый ненавистный, после Лорда, человек — Гарри Поттер. Если бы знал, то, наверное, сам бы пришел бы к Волан-де-Морту и попросил бы себя убить. Но судьба порой выделывает странные вещи, которые становятся понятны лишь через некоторое время.

А пока Драко Малфой стал быстро собираться в школу, ведь он не сделал это раньше, не веря в свое возвращение.

* * *

В Норе стоял переполох — весь дом, точнее Джинни, Рон и миссис Уизли бегали по дому в поисках вещей. Гермиона предусмотрительно все собрала вчера и сейчас сидела и завтракала в столовой, а вот Рон и Джинни не послушали подругу, теперь были вынуждены бегать туда-сюда, попутно крича друг на друга. Остальное семейство Уизли завтракало вместе с Гермионой, со смехом наблюдая за происходящим. Чарли и Билл, Джордж и Фред, которые, как обещали, приехали проводить друзей, смеялись над младшими, видимо, вспоминая свои молодые годы. На часах было без двадцати девять, и скоро надо будет отправиться на вокзал. Вскоре чемоданы младших Уизли были собраны, и Рон с Джинни оперативно завтракали. В это время прилетела сова, доставившая утренний Пророк Гермионе, которая не пропускала не единого выпуска, прочитывая его от корки до корки. Заголовок на первой странице газеты заставил Гермионы побледнеть, руки задрожали, а глаза жадно впились в строчки статьи.

«НАПАДЕНИЕ НА ГАРРИ ПОТТЕРА: ЖИВ ЛИ ГЕРОЙ?

Как стало недавно известно из достоверного источника в Министерстве магии, сегодня ночью было совершено нападение на дом Гарри Поттера. Вот что сообщил источник нашему корреспонденту: на пост авроров, охранявших район, где жил юный волшебник, было совершено нападение Пожирателями смерти. В это время там было трое авроров из недавнего выпуска — к нашему сожалению, все они мертвы — предположительно от применения заклинания Avada Kedavra. После этого нападавшие, по-видимому, двинулись к дому, в котором проживал Мальчик-Который-Выжил. По комментарием специалистов Отдела тайн ими было выявлено применение нескольких боевых заклинаний высокого уровня, это свидетельствует о бое, который разгорелся там ночью, хотя следов разрушений нет, но, по словам все тех же специалистов из Отдела Тайн, кто-то поработал над восстановлением — были зафиксированные остаточные следы восстановительной магии. Самого же Гарри Поттера обнаружено не было. Так что нам остается надеяться, что он успел уйти от преследования. Наш корреспондент смог связаться с директором школы чародейства и волшебства Хогвартс Альбусом Дамблдором и задать единственный вопрос: что случилось с Гарри Поттером, мальчиком, на которого сейчас надеяться все волшебники. По словам могущественного мага, на дом, где был летом Гарри, напали пожиратели смерти, но Директор уверен, что юному магу удалось уйти. Если это так, то стоит ожидать появления героя на вокзале Кинг-Кросс, с которого сегодня в 9:00 с платформы 9 и ¼ отправится Хогвартс экспресс. По словам представителя Министерства в этот день на вокзале будет беспрецедентная охрана, состоящая из авроров и неописуемых. Было заверено, что опасаться нападения нет причин, но если такое случится, то напавшие получат хороший отпор. Наша газета в экстренном выпуске сообщит о результатах отправления поезда и постарается дать ответ на главный вопрос, волнующий сейчас большинство магов Англии: жив ли Гарри Поттер?»

Дочитав статью до конца, Гермиона выронила газету из рук: одна слеза, вторая и вскоре два ручейка потекли из ее глаз. Все замерли от этой картины — первым опомнился Чарли, он призвал газету и вместе с остальными начал читать статью — уже по одному названию стало ясно, что стало причиной истерики у девушки. Рон подошел к Гермионе и обнял ее:

— Герми, не волнуйся. Все будет хорошо, он жив, слышишь. Ты ведь знаешь этот Пророк, он вечно все преувеличивает.

— А если, всхлип, он попал в руки Сам-Знаешь, всхлип, — Кого, — и девушка еще больше заплакала.

— Нет, этого не может быть, тогда бы Дамблдор забил бы тревогу, собрал бы Орден. Ты прочла, он уверен, что Гарри будет на вокзале. Все будет хорошо.

К Рону присоединилось все семейство Уизли и им удалось общими силами успокоить девушку. За этим занятием их застала Нимфадора Тонкс, прибывшая с порталами для отправления на вокзал. Ее прибытие, как обычно неуклюжее (в этот раз она умудрилась скинуть тарелку с тостами), окончательно успокоило девушку. Она вытерла слезы, а Тонкс заклинанием убрала покраснения. Собравшись в комнате, все получили порталы и одновременно прикоснулись к ним, переносясь на вокзал.

Они прибыли почти одновременно с остальными юными магами и их родителями. Все дружно стали оглядываться вокруг себя: на вокзале установилась странная тишина, видимо, не одна Гермиона успела прочитать Пророк. Через несколько минут кто-то первым нарушил эту неестественную тишину, сказав «привет» своему другу — это сломало барьер, и люди ожили. Семейство же Уизли с Гермионой продолжали смотреть вокруг, пытаясь найти Гарри, но его нигде не было. А до отправления поезда оставалось пять минут — в сердцах юных магов еще теплилась надежда, что вот появится Гарри, и станет все как прежде. Но минуты шли: первая, вторая, третья… Гермиона стала меняться в лице, Рон пытался выглядеть сильным, но и его глаза с каждой секундой грустнели. Вокруг ребят начали собираться многие члены А.Д. — они не задавали вопросов, даже не здоровались, не желая нарушать установившуюся тишину в этой части вокзала. Невилл, держащий за руку Луну (летом они провели несколько дней вместе и в итоге начали встречаться), Дин с Томасом и сестры Парвати, Лаванда с братьями Криви (даже Колин с Денисом не лезли с вопросами и восторженными словами), подошли Хафлпафцы: Хана, Джастин, Эрни и Сьюзан, к ним уже пробирались Энтони Гольдштейн и Терри Бут из Райвенкло. Остальные ученики удивленно смотрели на собравшуюся группу: младшие ничего не понимали, а те, кто были постарше, лишь кидали сочувственные взгляды. Паровоз издал предпоследний предупредительный гудок — осталась минута до отправления, ребята начали медленно, с явной неохотой заходить в вагоны: вскоре на платформе остались провожающие родственники и трое подростков, в окружении небольшой группы взрослых.

— Гермиона, нам пора. Нужно идти, мы старосты. — Рон надеялся отвлечь подругу выполнением обязанностей. Сам он нервничал, очень сильно переживал, но старался не показывать вида при девушках.

— Да, Гермиона, пошли, — поддержала брата Джинни.

— Да, да, сейчас, еще минутку, — цеплялась за последнюю надежду девушка. Но ей не суждено было сбыться — он не пришел.

— Гермиона, деточка, все будет хорошо, главное верить, — прошептала ей напоследок миссис Уизли, подталкивая девушку в сторону вагона. — Иди, все наладиться.

Рон и Джинни взяли под руку подругу и практически силой завели в вагон, она осталась стоять возле двери и еще пять минут после отправления смотрела в окно, надеясь увидеть знакомое лицо. Но этого не произошло, поезд выехал с вокзала, и в окнах замелькал Лондон.

— Гермиона, пошли, Невилл занял для нас купе, — тихо проговорил Рон.

— Да, да, иду, — ответила рассеяно девушка, — Рон, он ведь вернется, да?

— Конечно, Герми, он и не из таких передряг выходил сухим, вот увидишь, а сейчас пойдем, нам еще в купе для старост идти.

— Ты прав, пошли.

* * *

Так куда пропал Гарри Поттер? Неужели он заставил бы по своей воле страдать близких людей, ожидающих его? Поверьте, у него на то были очень веские причины.

Гарри и Исилиэль позавтракали в неплохом ресторанчике в центре Париже, потом была прогулка по утреннему городу — со стороны можно было сказать, что это гуляют мать с сыном. Гарри задавал накопившиеся за это время вопросы, а женщина терпеливо отвечала на них. Так незаметно они дошли до Елисейских полей.

— Кстати Гарри, ты знаешь, что именно здесь располагается Министерство Магии Франции. Многие думают, что оно находится под Эйфелевой башней, но самом деле оно здесь — под башней находится лишь Отдел Международного сотрудничества. Но мы с тобой заговорились, нам уже пора. Я вынуждена тебя здесь покинуть, время моего пребывания истекает. Вот держи, — она протянула ему черный шар, — это портал на вокзал, я решила наколдовать его сама, а то мало ли куда тебя занесет в следующий раз, — добавила Исиль и улыбнулась. — Помни все, что я тебе сегодня сказала, а также что говорил Годрик. В нужный час мы придем к тебе на помощь, а пока ты должен совершенствовать свое мастерство в обеих магиях, также советую тебе походить на Арифмантику. Будь осторожен, Зло собирает силу в кулак, Хогвартс, конечно, место безопасное, но все же смотри в оба глаза. И не волнуйся, ты справишься, Гарри, я в тебя верю.

— Спасибо, Исилиэль. Спасибо за все, за науку, за веру, за доброту, я не подведу тебя. Теперь я не имею права, мы победим, — уверенно ответил Гарри и обнял женщину. Она также обняла его, а с ее глаза скатилась одинокая слеза, даже у бессмертных есть право на чувства.

Они простояли так около пяти минут, не двигаясь, но постепенно Исилиэль начала растворяться в воздухе.

— Мой час настал. До встречи, Избранный.

— До встречи, Темная.

И она исчезла в утренней прохладе. Гарри застыл на месте — было очень грустно и одиноко, словно часть его ушла. «Ничего, мы еще увидимся. А сейчас к друзьям, к Гермионе. Нам столько надо обсудить и рассказать друг другу». И у Гарри потеплело внутри от предвкушения встречи с любимой. Если бы он мог видеть лондонский Биг-Бен, то увидел бы, что до отправления Хогвартс экспресса осталось семь минут. Но видно не суждено было Гарри Поттеру так быстро покинуть утреннюю Францию — прямо перед ним на расстоянии ста метров аппарировали около сорока людей в черных мантиях и капюшонах. «О, Мерлин, опять Пожиратели. Только видно не за мной, а в гости к Министру Магии Франции, что ж, придется и мне навестить его».

Гарри оказался прав, аппарировшие колдуны были отрядом, направленным на уничтожение Министерства Магии Франции, большинство колдунов были членами французского отделения Пожирателей. Они выбрали подходящее время для атаки — как раз большинство авроров Франции сосредоточилось на вокзале, откуда отправлялись в школу дети, а в Министерстве осталось минимум охраны: с пяток авроров, да дежурные личной гвардии Министра. Пожиратели не заметили парня в очках и со шрамом на лбу, пристально наблюдавшего за ними и двинувшегося вслед.

Гарри лихорадочно соображал, что предпринять: если ударить сейчас, то он не сможет противостоять сразу стольким врагам, значит, надо подождать, пока они начнут активные действия и тогда уничтожать их поодиночке — удара с тыла они не ожидают. Сейчас посмотрим, какие у них намерения, и парень прошептал заклинание: Desiderata. Образы проплыли в его голове. Ага, значит, антиаппарационное заклятье и помощь к ним подоспеет не скоро. Черт, планы придется подкорректировать — надо начинать первому, тогда у магов в министерстве будет время для того, что забаррикодироваться и послать за помощью. Что ж, белые начинают и выигрывают, как любит говорить Рон, только в этом случае начинает черный». Гарри не стал больше философствовать и, переборов дрожь в коленях (одно дело защищаться, когда на тебя напали, другое — нападать самому), произнес первые заклинания:

— Avada Explosio 4, Involio Magicus, Avada Explosio, Patres, Auferte, Protego, Locomotor Mortis, Expelliarmus Violentis, Stupefy, Avada Explosio — Гарри постарался использовать эффект неожиданности по максимуму и вплел как можно больше заклинаний, обладающих большим диапазоном поражения. Надо признать, ему это удалось: не ожидавшие атаки с тыла Пожиратели падали, подкошенные проклятьями и мощными взрывами от использования усиленно заклинания взрыва. В итоге первой своей атакой маг смог вывести из строя пятнадцать волшебников, дать знак сотрудникам министерства магии Франции, но вместе с тем и привлек к себе внимание остальных пожирателей. Тот час в его сторону полетела куча разнообразных проклятий:

— Vice versa, Protego, Aliquid exhaurire 5, Colicus morbus 6, Patres, Stupefy, — ответил юноша щитами, одновременно с этим отпрыгивая в сторону от заклинаний, прошедших через огненную стену, и скатываясь с бордюра. Бой завязался, но преимущество было утеряно пожирателями — французские авроры быстро оценили обстановку и забаррикадировались в здании, начав обстреливать через окна нападавших магов, которые оказались под перекрестным огнем. Странно, но Пожиратели сосредоточили свое внимание на неизвестном, напавшим на них — от этого Гарри пришлось не сладко — он не мог высунуть голову, так как обстреливался каждый кусочек земли. Установив позади себя мощные щиты, пожиратели начали медленно подходить к Гарри. Сотворив пару щитов, юноша на мгновение высунулся из-за укрытия, чтобы оценить обстановку и тут же пропустил Seko, больно резанувшее по щеке, струйка крови потекла вниз. Пожиратели действовали скоординировано и начали окружать Гарри, но как раз в это время перешли в контратаку французские авроры, отвлекшие большую часть напавших, и юноша решил также перейти в наступление. Включив режим невидимости своей мантии, он прополз десять метров и осторожно высунулся — хоть он был и невидим, но какое-нибудь шальное заклинание все же могло его задеть. Но тут удача была на стороне Поттера, и он смог беспрепятственно подняться — вот теперь начиналось шоу: часть чернорисников продолжала бомбардировать заклинаниями то место, где еще недавно был юный маг, а вторая часть прикрывала их спины, сдерживая французских авроров. Что произошло в дальнейшем так и не смогли понять ни сами Пожиратели, ни авроры: первые начали падать от заклинаний, пущенных, казалось, из пустоты — никто из них не успевал среагировать. А Гарри, перемещаясь по полю битвы в своей мантии — невидимке, посылал заклинания направо и налево, применяя и эльфийскую магию: Раэн, Colicus morbus, Лах, Umbram 7, Petrificus Totalus, Stupefy, Astringeo 8, Руниа 9, Freezio, Раэн.

В итоге благодаря действиям Гарри и авроров лишь пятерым пожирателям удалось уйти.

Гарри выключил невидимость и появился перед французами. Они удивленно посмотрели на юношу: вымазанная мантия, треснувшие очки, кровь, струящаяся по лицу, довольно сильные порезы на обеих ногах и левой руке — в пылу битвы, несмотря на его мантию, заклинания все же настигали юношу, но он их просто не замечал. В основном это были Seko, хоть и пробившие щиты, но при этом потерявшие свою силу.

— Все нормально, — спросил юноша, подойдя к аврорам. — Я увидел Пожирателей и напал первым, чтобы у вас было время для обороны.

— Но кто вы такой? — спросил один из авроров, говоривший на английском. Но вдруг глаза аврора увидели знаменитый шрам на лбу, и он умолк.

— Гарри Поттер, — удивленно прошептал он, очнувшись от оцепенения. Сразу же на лоб юноши устремились глаза остальных. «Хм, а я, оказывается, популярен не только в Англии. Похоже, пора отсюда уходить».

— Простите, но у меня совсем нет времени, я опаздываю в школу, — Гарри понимал, что со стороны это выглядело очень глупо и смешно: юноша, который только что уничтожил около двадцати пожирателей, с невинным взглядом говорит, что ему пора в школу. Авроры улыбнулись.

— Мы передадим нашему Министру о вашем участии в защите, думаю, это будет оценено по заслугам, — сказал все тот же аврор на ужасном английском. Слова про оценку напугали Гарри, он уже пожалел, что появился перед ними. Собираясь использовать лежащий в кармане портал, юноша интуитивно почувствовал опасность, он обернулся — прямо в грудь ему летело неизвестно заклинание, похожее на Stupefy, пущенное раненным пожирателем. Юноша не успел среагировать и принял удар на себя, тотчас упав на землю. Авроры среагировали мгновенно, и нападавшего одновременно поразили несколько заклинаний Expelliarmus.

Упавшего героя осторожно поднял один из авроров, положил на тут же сотворенные носилки и транспортировал в медпункт Министерства.

* * *

Рон и Гермиона, бросив вещи в купе, пошли исполнять свои обязанности старост, а в купе остались Джинни с Невиллом и Луной. Вскоре показалось купе старост, все уже были на месте и ждали лишь гриффиндорцев — ребята понимали, что их друзьям сейчас трудно, да и сами они переживали по поводу отсутствия Гарри. Только Малфоя и Паркинсон это, похоже, не волновало: как обычно они сидели с гордым видом и не обращали на остальных внимания. Только вот внимательный наблюдатель смог бы заметить, что глаза у слизеринца стеклянны? и сам он находится где-то далеко отсюда, а не слушает пустую болтовню Панси. Но никто из ребят этого не заметил — все были занятыми своими мыслями. Собрание прошло как обычно, только вот Малфой вел себя слишком тихо, Гермиона с Роном наверняка бы заметили это, но сейчас их мысли занимал лишь Гарри. Быстро со всем закончив, гриффиндорцы, как и остальные старосты, разошлись по своим вагонам, в этот раз в патрулировании не было необходимости, так как в каждом вагоне присутствовал аврор министерства. Поэтому Рон и Гермиона вскоре оказались в купе со своими друзьями — там стояла напряженная тишина, и никто не решался ее нарушить, пока Невилл робко не спросил у Рона, как тот провел лето. С этого момента разговор потихоньку начал завязываться, а Гермиона, сильно уставшая, просто легла на колени Джинни, уснув. Ребята тут же перешли на шепот, не желаю разбудить бедную девушку. Время за разговором пролетело незаметно, этому во многом способствовало то, что ребята смогли отвлечься от гнетущих мыслей. Но Хогвартский экспресс неотвратимо приближался к станции Хогсмид, оставалось пятнадцать минут до прибытия. Гермиона проснулась и осмотрелась — ребята притихли.

— Выспалась? — спросил Рон.

— Да, спасибо Джинни, — ответила Гермиона.

— Да не за что, все в порядке. Через пятнадцать минут прибываем.

— От Гарри ничего не было слышно? — с робкой надеждой в голосе спросила староста Гриффиндора.

Ребята лишь отрицательно мотнули головой.

— Когда приедем, мы зададим парочку вопросов Дамблдору, — решительно заявил Рон, — и будь уверена, получим на них ответы.

— Конечно, Рон, — согласилась Герми.

* * *

Гарри отрыл глаза — белый потолок. «Мм, похоже, это становится традицией у меня. Хорошо, что хоть сейчас я все прекрасно помню. Значит, я в Министерстве магии Франции. А за окном сумерки, черт, мне же надо в школу. Я представляю, что сейчас творится с Роном, Джинни и Гермионой». Юноша резко сел на кровать — резкая боль пронзила ноги. Он посмотрел на них — обе голени были перебинтованы, также как и грудь — дышать было больновато. Рядом с кроватью на стуле висела мантия юноши с торчащей палочкой из кармана. Гарри взял мантию, накинул ее на себя и достал портал. «Так, на вокзал перемещаться бесполезно. Придется рискнуть и перенастроить портал на станцию Хогсмид, как раз сейчас должен прибыть поезд. Надеюсь, в этот раз я не окажусь на чьей-нибудь крыше». Чтобы этого не произошло вновь, Гарри, не смотря на тупую боль в ногах и груди, сконцентрировался на станции Хогсмид и произнес: Portus. «Будем надеяться, что получилось». Посчитав, что уходить по английский будет не привычно, юноша сотворил пергамент и перо и написал: «Спасибо за все. Мне пора в школу. Искренне ваш, Гарри Джеймс Поттер». Положив записку на стол, юноша чуть помедлил, но все же дотронулся до портала и исчез.

* * *

А в это время в Москве Виттория возвращалась вечером с похода по магазинам, который занял у нее практически весь день: дело в том, что она успела встретиться с несколькими друзьями, и они засиделись в кафе. Решив не ехать на транспорте, а пройтись по вечернему прохладному городу, Витта шагала с многочисленными пакетами, разглядывая светящиеся в неоне витрины и вывески. Уже на подходе к дому ей показалось, что за ней кто-то идет. Она резко обернулась, но никого не было — лишь тьма. Решив, что это сливочное пиво ударило ей в голову, девушка зашла в подъезд, не заметив, как во тьме блеснули два глаза.

* * *

Рон, Гермиона и остальные гриффиндорцы вышли из поезда. К их удивлению кроме Хагрида прибывших студентов встречал сам Дамблдор в компании с четырьмя деканами, а также Люпином, Тонкс и Хмури, прибывших, по-видимому, для охраны. Гермиона с надеждой осмотрелась, но его не нигде было. Она взглянула в голубые глаза Директора и увидела там неуверенность и страх. Гермиона испугалась, что Директор что-то знает ужасное и скрывает это, а могло быть только одно — Гарри нет, но этого не может быть, этого недолжно быть. Гермиона была на грани срыва и готова была разрыдаться прямо здесь. Но от переживаний ее отвлек чей-то крик, она по инерции повернула голову в сторону голоса, и прежде чем увидела, она почувствовала его.

— Гарри, — прокричала девушка и кинулась к нему. Теперь все вокруг замолкли и посмотрели в ее сторону: Гермиона бежала в сторону карет, где только что прямо из воздуха появился сам Гарри Поттер, при этом напугав какую-то второкурсницу. Толпа загудела, учителя бросились к нему, но Гермиона была уже возле него:

— Гарри, — уже тише и нежнее проговорила она. Девушка замерла в метре от парня, их глаза встретились, и некоторые позже будут готовы поклясться, что видели, как между двумя подростками пронеслась молния.

— Гермиона, — произнес юноша, превозмогая боль — перемещение не прошло безболезненно. — Я… ты…

— Гарри, я верила, я ждала… — и девушка, не выдерживая растущего напряжения, кинулась на шею к своему любимому: руки обвили его шею, губы сами нашли его губы и впились в них страстным поцелуем. Юноша на миг растерялся, но эмоции взяли свое, и его руки талию девушки, и он ответил на поцелуй.

Все вокруг были шокированы этой сценой: студенты замерли с открытыми ртами, профессора также застыли на месте. Минуту тянулось молчание, а потом был взрыв аплодисментов, криков «Гарри снова с нами», «Гарри жив». Сквозь радовавшуюся толпу к герою дня протискивались Рон с Джинни, подтягивались остальные ребята из А.Д.

Гарри наслаждался поцелуем с девушкой, которую он любит, он был уверен в этом, он старался не обращать внимание на боль в груди, ногах, но боль собиралась обратить его внимание на себя — постепенно картинка начала размываться перед глазами: глаза Гермионы, наконец оторвавшейся от Гарри, рыжая шевелюра Рона, что-то говорящего ему и темнота. Второй раз за день Гарри Джеймс Поттер потерял сознание.

Объяснения к главе:

1 — Вайн Кой — лечебное заклинание. Применяется для лечения физических травм.

2 — использована информация с книги Кэтрин Куртц «Шахматная партия дерини».

3 — Адэртад хеб — специализированное заклинание 3 уровня. С его помощью включается «охранный» амулет. ( Светлый альв «Тьма и Свет»)

4 — Avada Explosio — усиленное заклинание Взпыва.

5 — Aliquid exhaurire — заклинание 6 уровня, наносит физический ущерб людям или предметам. (Светлый альв «Тьма и Свет»)

6 — Colicus morbus — заклинание 5 уровня, вызывает страшную боль, подобную коликам. (Светлый альв «Тьма и Свет»)

7 — Umbram — заклинание 2 уровня, вызывает у человека неосознанный страх. (Светлый альв «Тьма и Свет»)

8 — Astringeo — Связывающее заклятие (Constance Ice, Гарри Поттер и орден феникса).

9 — Руниа — огненное пламя. Заклятье 3 уровня. Блокируется только щитом 3 уровня Эх нэн стома. (Светлый альв «Тьма и Свет»)

Объяснения:

2 — Аман белег энг — лечебное заклятье. Излечивает последствия действий заклинаний. Сильнее обычного Аман энг, так как усилено частицей белег, эльфийском аналогом частицы Авада в обычной магии.

В их глазах светились ужас, страх, предвкушение боли, а, возможно, и смерти — они стояли вшестером перед своим Господином, который в данный момент был в ярости.

— Avada Kedavra — ровным голосом произнес Темный Лорд, еще с детства привыкший прятать эмоции, и крайний слева пожиратель упал, пораженный смертельным зеленым лучом, а оставшихся пятерых еще сильнее сковал страх — им даже стало труднее дышать.

— Руфус, я слушаю тебя внимательно, — не опуская палочку, прошипел Лорд. — Объясни мне: как погибли тридцать пять пожирателей, ведь там было всего семь авроров?

Руфус Лейстрендж склонился в три погибели и начал рассказывать:

— Мой Господин, все шло по плану, но когда мы начали подбираться к входу в Министерство, на нас неожиданно напали со спины — в итоге авроры в здании были предупреждены, и они успели забаррикадироваться, а нам пришлось драться на два фронта. Мы не устояли.

— Неужели в наших рядах завелся предатель, оповестивший Министерство? — красные глаза стали еще ярче, а кончик палочки указывал то на одного, то на другого пожирателя, заставляя их замирать от страха в ожидании зеленой смерти.

— Не думаю, мой Лорд. Напавший на нас сзади был один, — с долей смущения проговорил Руфус.

— Что, — не выдержал Лорд, давая выход скопившимся эмоциям. Рука с палочкой указала на Лейстренджа. — Crucio.

Пожиратель, до этого стоявший почти на коленях, рухнул на пол от настигшей его адской боли, тело начало биться в конвульсиях, а из носа пошла кровь — пытка длилась недолго, по меркам Лорда, и бесконечно, по ощущениям Руфуса.

— Продолжай, — милостиво произнёс Лорд, прекращая заклинание.

— Спасибо, мой Господин. Напавший на нас появился один, и я смог его разглядеть — это, несомненно, был Поттер, — последнее слово пожиратель сказал, снизив голос, почти шепча. Лейстрендж прекрасно знал, что эта фамилия действует, как красная тряпка на быка, а испытать еще раз заклинание Лорда не хотелось — еще чего доброго Авадой стрельнет.

Лорд на некоторое время замолк, уставившись в одну точку на стене, а мозг его в тот момент лихорадочно работал.

— Опять Поттер, — выплюнул слова Волан-де-Морт. — За два дня этот гаденыш успел испортить все мои планы, убив при этом около двадцати человек и покалечив столько же. Что ж, видно, он стал набирать силу, и с этим придется считаться. Но каким образом он оказался там, во Франции, когда должен находиться под опекой старого маразматика.

Это не звучало как вопрос, просто Тёмный Лорд начал произносить мысли вслух. Он чётко осознавал: его слуги ничего толком не знают, но вряд ли им это было необходимо. Чего не скажешь об их хозяине.

Он сотворил чернила и пергамент, быстро что-то написал — тут же на его руке появился ястреб, к лапе которого Лорд привязал письмо. Подняв голову, Волан-де-Морт впился взглядом, не предвещавшим ничего доброго, в стоящих около него пожирателей, резко взмахнул палочкой — тут же на руках всех пожирателей появились браслеты.

— Без магии. Две недели. Свободны, — прошипел повелитель, делая еще один взмах палочкой — и пятеро оставшихся в живых вместе с мертвым товарищем пропали. Сам же Волан-де-Морт сконцентрировался и послал мысленный приказ: «Долохов», — буквально через полминуты в серый зал аппарировал Пожиратель.

— Я прибыл, мой Господин. Вчера я лично проверил — они живут там. Мы всё подготовили, но нужно действовать завтра, иначе будет поздно — младшая отправится в школу.

— Молодец, главное не провалить эту операцию и, если информация Хвоста будет верна, в моих руках появится козырная карта. Если вы и на этот раз не справитесь, Антоний, тебе придется отвечать, равно как и Петтигрю, если он солгал.

— Все будет исполнено, мой Господин, — склонился пожиратель, моля про себя Мерлина пощадить сегодня его.

* * *

— Мистер Уизли, я думаю, сегодня вам одному придется исполнять обязанности старосты, — голос Минервы МакГонагалл заставил Рона очнуться от своих мыслей и взглянуть на своего декана. Хоть ее интонация была ровной и спокойной, но глаза выдавали переполнявшее ее волнение. Рон лишь кивнул, сжал плечо Гермионы и вышел из больничного крыла. Джинни последовала за ним, оставив Гермиону в компании Дамблдора, МакГонагалл, Люпина, Снейпа и Поппи Помфри, суетящейся вокруг Гарри. Прошло полчаса с момента, как Хагрид принес Гарри в Хогвартс, а он так и не очнулся. Когда медсестра сняла бинты с ног, груди и руки, МакГонагалл и Дамблдор невольно ахнули, Снейп скривился, Гермиона еще больше заплакала, Рон сжал кулаки, а его сестра уткнулась в плечо брата. Оставалось лишь удивляться: как юноша смог переместиться с такими ранениями (дело в том, что французские авроры оказали парню только первую помощь и ожидали прибытия группы медиков, а юноша исчез до их приезда). Миссис Помфри сразу влила в парня восстанавливающее зелье, смазала ранения разными мазями и забинтовала обратно. Все это время Гермиона сидела рядом с кроватью на наколдованной Дамблдором мягкой подушке, держа юношу за руку и тихонько всхлипывая. Декан Гриффиндора хотела было подойти к своей любимице, но взгляд Альбуса удержал ее от этого шага. Директор приблизился к медсестре и тихонько шепнул ей:

— Поппи, я разрешаю мисс Грейнджер находиться рядом с мистером Поттером. Это пойдет ему только на пользу, поверьте мне.

Медсестра хотела что-то возразить, но голубые глаза директора были настолько убедительны тот момент, что она проглотила свои слова и лишь кивнула. Дамблдор повернулся к деканам и сказал:

— Я думаю, нам лучше пройти в Большой зал: скоро начнется сортировка. Профессор МакГонагалл, можете сменить профессора Хагрида и через десять минут ввести первогодок, а профессор Снейп составит мне компанию, не так ли Северус?

— Конечно, Директор, — ответил декан Слизерина и вслед за деканом Гриффиндора и Директором вышел из больничного крыла, оставив там троих магов.

Миссис Помфри посмотрела на девушку, нежно держащую руку молодого человека. Глаза женщины стали влажными, но она быстро вытерла слезинки платком. Глубоко вздохнув, она подошла к кровати, поправила сползшее одеяло.

— Мисс Грейнджер, вы остаетесь с мистером Поттером. Если что-то случится, срочно зовите меня, а это зелье давайте ему каждые пятнадцать минут в течение двух часов по двадцать капель, — сделала последние наставления медсестра и поставила на столик возле девушки флакон с лечебным зельем и песочные часы.

— Да, — отстраненно ответила староста Гриффиндора, не отрывая взгляда от лежащего без сознания юноши. — Я все сделаю, миссис Помфри, спасибо, что разрешили мне остаться.

Женщина ничего не ответила и вышла из крыла.

Буквально через минуту в больничном крыле появился домашний эльф с подносом еды. Аккуратно поставив все на столик, он также тихо исчез. Девушка не обратила на это никакого внимания, домашний эльф не был даже уверен, заметила ли странная студентка его вообще.

* * *

— Ты видела, как он появился? Думаешь, он аппарировал? Неужели он умеет?

— Дурочка, он прилетел на волшебном невидимом коне.

— Девочки, я вам точно говорю, они поцеловались, и после этого он потерял сознание. Эта заучка Грейнджер — вампир, точно вам говорю! Она питается силами, а не кровью.

— Как она кинулась к нему — лучше бы сидела в своей библиотеке! Эх, Гарри... Ну, почему меня не было рядом?!

— Откуда у него такие раны? Неужели от Сами-Знаете-Кого?

А в это время в Большом Зале Хогвартса стоял шум от неутихающих разговоров студентов, темой которых вновь стал Мальчик-Который-Снова-Выжил. Те студенты, которые смогли увидеть Гарри вблизи, рассказывали теперь остальным про красные бинты на теле юноши, которые, по их мнению, скрывали тяжкие раны, полученные от Сами-Знаете-Кого. И если в начале у Гарри были перебинтованы обе ноги и рука, то по прошествии получаса уже весь Гарри оказался в бинтах и с оторванной ногой. Слухи — великая вещь!

Ни профессор Флитвик, ни профессор Спраут не смогли усадить студентов по факультетским столам — в итоге в зале все поделились на группы, только Слизерин демонстративно сел в полном составе за свой стол и делал вид, что ничего экстраординарного не случилось. Лидер факультета, Драко Малфой, подавал всем пример, весело болтая с Панси. Но на самом деле в этот момент он не слушал очередные воздыхания поклонницы, а лихорадочно думал, строил версии, пытался понять ситуацию и наблюдал за залом: кто это так здорово отделал Поттера? Темный Лорд — сомнительно, на встрече он выглядел чуть раздражительно но почему-то не убил Драко. Что там писал Пророк — Поттер пропал на все лето, никто не смог с ним связаться? А Дамблдор выглядел удивленным — получается, не знал. Надо все разведать. А вот и Уизли, что-то лица на них совсем нет — выходит, все не так уж хорошо и Поттер не приходил в себя, хотя где Грейнджер? Осталась? С чего бы это?

Приход Рона и Джинни на секунду прекратил все разговоры, и сотни пар глаз уставились на них, пытаясь прочитать по их виду о состоянии Гарри. Уизли подошли к довольно большой группе, стоявшей возле Гриффиндорского стола, основу которой составляли члены А.Д. и гриффиндорцы разных курсов. Все притихли и посмотрели на брата с сестрой.

— Гарри еще не очнулся, ребята. Не знаю: кто это сделал, но такого я еще не видел — обе ноги сильно ранены, рука, грудь… Словно его резали по живому… Ужас, — поведал Рон, а в глазах его застыли слезы. Джинни подошла к Дину Томасу и обняла его крепко-крепко, что-то шепча на ухо, Невилл сильнее сжал руку Луны, остальные ребята переглянулись и застыли с лицами полными страха. Воображение каждого из них нарисовало свою картинку.

— Гермиона сидит с ним. Возможно, она там останется на ночь — ее не оттянуть от кровати, — закончил Рон. Ребята лишь кивнули, они все видели сцену на платформе и всё прекрасно понимали. Рон еще хотел что-то сказать, но в этот момент в зал вошел Дамблдор в сопровождении Снейпа. Все разговоры моментально утихли, студенты быстро разошлись по факультетским столам под пронзительным взглядом Директора.

Дамблдор, не спеша, прошел за преподавательский стол, кивнул учителям и хлопнул три раза в ладоши — большие двери зала открылись и через них вошли колонной по три человека первогодки во главе с деканом Гриффиндора, несущей в руках Распределительную шляпу, которую, дойдя до края стола Гриффиндора, положила на появившуюся табуретку. Из кармана мантии профессор достала пергамент со списком учеников — и распределение началось.

Ни Рон, ни Джинни, ни большинство гриффиндорцев не следили за распределением новичков — в мыслях они были далеко отсюда, лишь рефлексивно хлопая, когда слышали, произнесенное брюзжащим голосом Шляпы «Гриффиндор». Рона к реальности вернула тишина, установившаяся в Зале — это Дамблдор поднялся с кресла и начал свою ежегодную речь. Рон сосредоточился и начал слушать директора, пытаясь все запомнить и не пропустить что-нибудь важное.

— Я рад приветствовать первокурсников в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс — вашем новом доме на ближайшие семь лет. Здесь вы найдете новых друзей, овладеете навыками и хорошо проведете время, — глаза Директора блеснули задорным огоньком. — Рад так же приветствовать наших студентов, вернувшихся с каникул. Для всех вас напомню основные правила поведения в школе: не гулять в Запретном лесу, не ходить ночью по школе, не использовать магию на переменах, слушать своих старост, деканов и учителей. На кабинете нашего смотрителя мистера Филча висит список запрещенных в школе предметов, рекомендую всем ознакомиться с ним, — после этих слов Директор глубоко вздохнул, как бы набираясь сил для более серьезных слов, которых-то все и ожидали.

— Вы все прекрасно знаете, что происходит в нашей стране. Возвращение Волан-де-Морта (при этом большинство студентов вздрогнуло) никто уже не отрицает. Сейчас все светлые силы объединяются с одной целью — не допустить повторения событий шестнадцатилетней давности. Вы их не помните, но у ваших старших братьев, сестёр, ваших родителей навсегда остался в памяти тот ужас, творившийся в стране. Мы не можем, мы не должны допустить этого. Я повторю то, что говорил летом — наша сила в единстве, в единстве факультетов. Пора забыть детские распри, ребята, это уже не игра, а реальная жизнь, полная ужаса и смертей. Мы, как могли, оберегали вас от этого, но так не может продолжаться бесконечно. Сегодня каждый из вас должен сделать выбор: на чьей он стороне, за что он будет бороться. Ваша задача на данный момент — закончить обучение, получить максимум полезных навыков, чтобы быть готовым к встрече с реальной жизнью вне Хогвартса. Задумайтесь над моими словами сегодня, перед тем, как ложиться спать.

Здесь директор сделал эффектную паузу, осматривая студентов поверх своих очков. Многие студенты были шокированы такой речью: для них школа всегда казалась другим миром, куда убегали от повседневных проблем. А сейчас этот мир потревожен, при чем потревожен одним из основателей — Альбусом Дамблдором. Многие старшекурсники сейчас переосмысливали все им сказанное.

«Давно пора, а то нянчится, как с детьми» — пронеслось в голове у Драко Малфоя, который наблюдал, как и Директор, за реакцией остальных студентов. Даже за слизеринским столом многие опустили головы, погрузившись в размышления. В зале установилась идеальная тишина. Дамблдор выдержал еще паузу в несколько секунд, довольный произведенным результатом, и продолжил говорить.

— Я думаю, что многих студентов интересует самочувствие Гарри Поттера, — при упоминании имени Мальчика-Который-Выжил все оживились и устремили взгляды в сторону профессорского стола. — Так вот, его жизнь сейчас вне опасности. Он получил тяжелые травмы, но благодаря заботам нашей медсестры мадам Помфри он скоро поправиться.

Также я хочу объявить об изменениях в составе учителей: вакантное место преподавателя Защиты от темных сил займу я лично. В Хогвартсе по предложению Штаб-квартиры авроров открывается спецкурс, обязательный для тех из шестого и седьмого курсов, кто выбрал специализацию «аврор». Преподавателем этого предмета стал хорошо вам знакомый профессор Ремус Люпин.

Двери открылись, и в зал вошел Люпин: «Простите, что опоздал профессор Дамблдор», — сказал он, направившись к преподавательскому столу. Ему аплодировали с радостными криками студенты трех факультетов, кроме Слизерина, конечно. Рон радовался встрече с самым любимым учителем, да и все гриффиндорцы, особенно те, кто выбрал нужную специализацию, были счастливы, что в этом году им достался профессионал — память об Амбридж ещё не забыли. А известие, что сам Дамблдор будет преподавать ЗОТИ, удивило всех без исключения.

В этот момент неожиданно для всех зал заполнили почтовые совы, которые все без исключения несли экстренный выпуск «Ежедневного Пророка», состоявший всего из одной страницы.

ГАРРИ ПОТТЕР ВЕРНУЛСЯ!

Мы получили эту статью от нашего специального корреспондента, отправленного с заданием редакции вместе со студентами Хогвартса в школу.

«Гарри Поттер не вернулся», — именно такие слова в основном слышались еще до отправления экспресса на вокзале Кинг-Кросс, хотя сам Альбус Дамблдор заявлял после нападения на дом Мальчика-Который-Выжил, что Гарри Поттер будет утром 1 сентября на вокзале. Как видим, даже сильные маги нашего времени могут ошибаться. Но в серьёзности причины данной ошибки я убедился позже, по прибытии на станцию Хогсмид. Но обо всем по порядку. Надо признать, на вокзале в Лондоне царил общий дух уныния — вокруг двух верных друзей Гарри Поттера, Рона Уизли и Гермионы Грейнджер, собралась группа студентов. Лишь в самый последний момент, когда стало ясно: юный гриффиндорец не появится, друзья вскочили в уже отъезжающий поезд. На станции Хогсмид студентов встречал сам Директор Хогвартса в сопровождении деканов четырех факультетов и нескольких авроров Министерства. Когда я взглянул в глаза глубокоуважаемого мага, мне, если честно, на секунду показалось, что я увидел растерянность. Ваш покорный слуга пробирался сквозь толпу к профессору Дамблдору, чтобы задать ему несколько вопросов, как меня, да и всех остальных присутствующих на перроне, заставил замереть крик девушки. Ее испугал появившийся из воздуха никто иной, как сам Гарри Поттер. Директор, учителя, студенты, лучшие друзья юноши кинулись к нему. Очевидно, парень с трудом держался на ногах: я заметил, что у него были перевязаны обе ноги, грудь, левая рука, а кое-где на повязках виднелись свежие капли крови. К сожалению, не удалось узнать: что же случилось с Мальчиком-Котрый-Похоже-В-Очередной-Раз-Выжил, поскольку практически сразу он потерял сознание. Но главное — Надежда волшебного мира вернулась, вселяя веру в победу. Директор Хогвартса пообещал, что мистеру Поттеру будет оказана лучшая медицинская помощь, возможно, даже с привлечением специалистов больницы Св. Мунго. К этому остается добавить лишь пожелание скорейшего выздоровления юноше, но остается лишь один вопрос: что же случилось с Гарри Поттером???

На десять минут Большой Зал Хогвартса погрузился в чтение спецвыпуска газеты, но так как ничего нового здесь не было написано, то вскоре экземпляры отбросили в сторону, а большинство студентов принялись за появившуюся праздничную еду.

— Первоклашки внимание. Меня зовут Рональд Уизли, я один из старост факультета Гриффиндор, на который вы удостоились чести попасть. Сегодня я в первый и в последний раз проведу вас до нашей гостиной, поэтому запоминайте внимательно дорогу, — Рон в глазах своих однокурсников выглядел очень смешно и серьезно одновременно, вызвав улыбки у девушек и подмигивания парней. Парень, не обратив на это особого внимания, пошел вперед, ведя за собой толпу новичков, которых в их первый день в волшебной школе удивляло и приводило в восторг абсолютно все, за исключением, наверное, вылитой Пивзом холодной воды.

Быстро добравшись до гостиной, Рон назвал пароль, который сказала ему профессор МакГонагалл: «Храбрость и благоразумие», — пропустил вперед уставших, но счастливых первоклашек и последним зашел внутрь. За лето ничего не изменилось в гостиной факультета: тот же родной камин, удобные кресла, приятные бордовые тона… И лишь одно отличие: Рон был один, во второй раз за свою жизнь в Хогвартсе. Первый случился во время Тремудрого турнира, когда он из-за своей глупой детской зависти ополчился на Гарри и Гермиону. Каким он оказался дураком — хорошо, что они помирились, поскольку те одинокие дни оказались сущим адом для него. Но вот он снова один, только причина в несколько раз серьезней — раненый Гарри, которому Рон в первые годы часто завидовал, пока не понял, что быть Мальчиком-Который-Выжил безумно трудно, учитывая детство друга и встречи с Темным Лордом. Он понял это после ранения отца во время дежурства у Отдела Тайн, тогда только благодаря Гарри папа остался жив, а после их совместного приключения в конце лета Рон окончательно убедился: жизнь Гарри трудна и непредсказуема в худшую сторону. И вот новая беда: эти ужасные раны, струйка крови на лице, слезы Гермионы, которые удивили его, как и все поведение девушки. Летом юноша чувствовал, как сильно она переживает за Гарри: частые письма, постоянный задумчиво-грустный вид, отсутствующий взгляд, даже ее любимое занятие — чтение — не смогло ее отвлечь. Рон тоже переживал за друга, но все же юношам не характерно выражение эмоций, да и Рон искренне верил и интуитивно чувствовал, что все хорошо, только на вокзале его вера поколебалась и передалась нервозность Гермионы. Если бы Гарри не появился в Хогсмиде, то Дамблдору предстоял бы трудный разговор с двумя разъяренными подростками: любящей девушкой и верным другом. Любящей… «Гермиона любит Гарри», — Рон понял это в Хогсмиде. Как только эта мысль пронеслась в его голове, все сразу встало на свои места: поведение Герми летом, истерика в магазине близнецов. Что испытал Рон при этом? Радость и облегчение: как верный друг и Гарри, и Гермионы, он был рад за обоих (почему-то парень был уверен, что чувство девушки взаимно), а облегчение — потому что за лето он понял: его чувства к подруге казались детской влюбленностью, и ему не очень хотелось выяснять отношения с девушкой (почему он думал, что это придется делать, даже для автора остается тайной — подростки, переходный возраст, что тут еще сказать). Рона вернули к реальности голоса старших гриффиндорцев, которые возвращались с праздничного ужина: они-то, в отличие от первоклашек, могли себе позволить не спешить в гостиную, так как не нуждались в провожатых.

— Рон, классная речь, мне понравилось, — улыбаясь, сказал подошедший Симус.

— Ты был на высоте, друг, — добавил Дин, обнимая Джинни.

— Да, братишка, я удивилась, — смеясь, подтвердила сестра.

— Ну-ну, смейтесь, — ответил, улыбаясь, Рон, и, в миг став серьезным, добавил. — А ты, Дин, смотри: обидишь Джинни, не сладко тебе придется.

— Рон, не строй из себя старшего, хорошо? Мне не двенадцать лет, — гневно ответила Джинни.

— Друг, я буду ее беречь — для меня она единственное солнце на всей земле, — ответил Дин, улыбнувшись Джинни. Девушка, оценившая комплимент и героизм своего возлюбленного, подарила ему поцелуй. Рон, решив не досматривать до конца, отвернулся и, задумавшись на секунду, двинулся к двери.

Выходя из гостиной, он чуть не столкнулся лбом с заходящим Невиллом.

— Ты куда?

— В Больничное крыло, проведаю Гарри и Гермиону.

— Хорошо, мы с Луной надеемся, что все будет хорошо.

— Конечно, никак иначе. А ты от нее?

— Да, проводил до их гостиной. Жаль, она не в Гриффиндоре, — мечтательно произнес Невилл.

— Зато интереснее, — ответил Рон, широко улыбнувшись. — Ладно, я побегу, а то еще встречу Снейпа или Филча, — добавил парень и быстрым шагом двинулся по направлению к Больничному крылу.

* * *

«Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать», — отсчитала про себя последнюю порцию зелья Гермиона, осторожно влила его в рот лежащего на кровати юноши. Прошло уже два часа, а он даже не пошевельнулся: равномерное дыхание, стук сердца, но ни одного движения. Все это время девушка неотрывно сидела рядом и держала его за руку, боясь даже пошевельнуться или громко вздохнуть, отрываясь лишь, когда давала очередную порцию зелья. Рядом на столике так и стоял поднос с едой — аппетита не было, точнее, было полное отвращение к еде. Она лишь плакала: беззвучно вздрагивая плечами, что-то шепча про себя. Один раз заглядывала медсестра, но Гермиона этого не заметила. Мадам Помфри же не стала тревожить девушку, видя как ей тяжело, хотя сначала и испытывала желание дать юной гриффиндорке порцию успокаивающего зелья. Но это был один из тех редких случаев, когда суровая на первый взгляд медсестра изменила своим привычкам и действовала по велению сердца, которое подсказало ей не трогать сейчас девушку.

Песчинка за песчинкой — так текло время в часах, которые Гермиона перевернула по инерции — очередные пятнадцать минут медленно истекали.

«Гарри, милый, любимый, очнись! Пожалуйста, очнись! Ты так сейчас нужен. Будь проклят этот Волан-де-Морт! Дамблдор, Орден, — все они вместе взятые со своей борьбой, войной. Мы ведь так молоды. Любимый, ты слышишь меня? Очнись! Прошу тебя, мы будем вместе, мы будем самыми счастливыми. Хлюп, хлюп. Хотя бы пошевелись, дай знать, что ты меня слышишь…Гарри…» Девушка произносила слова, как молитву, они сами слетали с ее языка, это было похоже на истерику, это БЫЛА истерика. В этот момент рука Гарри чуть сжала руку девушки, а, может быть, показалось? Гермиона посмотрела на руку — действительно сжата, неужели ее молитвы услышаны — слава Мерлину! Девушка погладила руку Гарри, осторожно, тихонько.

— Герми, — прохрипел юноша, борясь с болью.

— Гарри, я здесь, как ты себя чувствуешь? Гарри, тебе больно? Гарри? — выпалила девушка, на радостях совершенно потеряв голову.

— Пить, — выдавил из себя парень.

— Что? Пить, да, сейчас, — и через мгновение в руках Гермионы появился стакан с водой. Она осторожно поднесла его ко рту юноши и по чуть-чуть начала поить его — это продолжалось минуты три, только тогда стакан был опустошен.

— Я сейчас позову мадам Помфри, — предложила девушка.

— Не надо, — увереннее сказал Гарри, но все равно чувствовалось, что он борется с болью.

— Восстанавливающего зелья, — тут же добавил юноша, и какие-то нотки в его хриплом голосе заставили Гермиону подчиниться приказу, хотя можно ли называть приказом слова человека, только что очнувшегося после тяжелейших ранений? Но все же девушка подчинилась и побежала к шкафам с зельями. Вернувшись, она влила в парня два пузырька зелья и внимательно посмотрела на него: сделав последний глоток, Гарри закрыл на миг глаза, пытаясь сконцентрироваться — тело отозвалось болью, особенно болели ноги и грудь, левая рука была тяжела, словно кувалда, к тому же еще и распухла. Юноша попытался привести мысли в порядок: раз Гермиона здесь, значит, он в Хогвартсе. Последние воспоминания вернулись к парню: бой, авроры, Франция, Хогсмид, Гермиона, поцелуй — тут щеки юноши приобрели ярко пунцовый цвет, что чуть напугало Гермиону, которая продолжала внимательно следить за выражением лица парня. Она инстинктивно прикоснулась рукой к его лбу, желая проверить, есть ли жар — Гарри еще больше покраснел, хотя куда уж больше? Такие сильные эмоциональные переживания высосали практически все появившиеся силы, поэтому юноша, чтобы снова не отключиться, решил сначала излечиться, а потом уж разобраться во всем. Если не использовать эльфийскую магию, то пролежать тут, учитывая весь профессионализм и заботливость мадам Помфри, придется по крайней мере недели две, а это недопустимо. Значит, пойдем на риск и используем магию эльфов, а объясняться будем позже. Только надо как-то выпроводить Герми, она не должна знать, как и остальные. Парень посмотрел на столик рядом с кроватью и увидел, что палочка его лежит там — значит, все получится.

Девушке же, наблюдавшей за изменениями выражения лица юноши, оставалось лишь догадываться о его мыслях, хотя сейчас она была на седьмом небе от счастья от того, что Гарри очнулся, поэтому и не разгадала маневр парня и лишь потом, совсем при других обстоятельствах, она поймет, как он ловко провел ее тогда. А сейчас…

— Гермиона, позови срочно Дамблдора, — сказал Гарри, стараясь сохранить остатки сил для лечения.

— Да, конечно, сейчас, Гарри. А может, сначала мадам Помфри?

— Нет, мне лучше, но я должен срочно увидеть Директора, — ответил Гарри, концентрируясь, чтобы остаться в сознании — сил должно хватить, должно.

— Да, хорошо, как скажешь. Я сейчас, — согласилась девушка и побежала к выходу.

Как только она скрылась за дверью, Гарри потянулся к палочке и сосредоточился:

— Enclosio, — почти шепотом произнес он, приподнимаясь на кровати, — не получилось. Парень опустился на кровать, сконцентрировался, выждал пять секунд и повторил заклинание — в этот раз оно все-таки вышло, хотя и не такое крепкое, как должно, но для мадам Помфри этого должно быть достаточно. Гарри успел как раз во время, потому что медсестра, видевшая, как девушка вылетела из палаты, бегом кинулась туда, осознавая, что случилось что-то и, в тоже время, нелестно отзываясь о молодом поколении — ведь Гермиона должна была тут же позвать ее. Мадам Помфри дернула ручку, дверь не поддалась, еще раз — тот же эффект. Женщина растерялась, не зная, что предпринять — Алохомора не действовала.

А в это время в палате Гарри, на свой страх и риск, занялся самолечением. Перво-наперво он применил заклинание Sedare dolorem 1, действующее подобно обезболивающему. Боль ушла и теперь не отвлекала юношу, который, понимая, что времени в обрез, решил использовать более мощное эльфийское лечебное заклинание. Аман белег энг 2 — усилив заклинание, Гарри принялся водить ладонью по телу, чувствуя, как залечиваются его повреждения. Надо отметить, что ощущения были не из приятных. Чтобы не закричать, Гарри до крови прикусил нижнюю губу, продолжая методично вылечивать себя. Сквозь шум в ушах он слышал, как стучится в дверь мадам Помфри, кричит, но ему надо все закончить. Через пять минут травмы залечились, а о них напоминало лишь покалывание в ногах, руке, и раскалывающаяся на две части голова — цена за более быстрое выздоровление. Силы были на исходе, сейчас ему требовался только сон, но юноша хотел дождаться Гермиону, хотел увидеть ее еще раз. Подняв палочку, он снова произнес: Enclosio, отпирая дверь — тут же в комнату влетела испуганная мадам Помфри.

* * *

Гермиона мчалась по коридорам Хогвартса, благо сейчас там никого не было — все уже разошлись по своим гостиным, а учителя по личным покоям. На одной из лестниц она столкнулась с Роном, направляющимся как раз к ней.

— Герми, что случилось? Что-нибудь с Гарри? — взволнованно спросил парень.

— Да, он очнулся! Рон, очнулся! Нужно срочно к Дамблдору, Гарри просил его позвать, — скороговоркой ответила девушка.

— Я с тобой, побежали, — быстро принял решения Рон, полагая, что в палате уже хозяйничает мадам Помфри и вряд ли пустит его одного, а вот вместе с Директором у него больше шансов увидеть друга. В итоге уже двое сумасшедших гриффиндорцев мчались по Хогвартсу, будя засыпающие портреты. Буквально через минуту они оказались у кабинета директора — удача оказалась на их стороне, и им практически не пришлось ждать летающих лестниц. Появилась лишь одна проблема — ни Рон, ни Гермиона не знали пароля для входа. Но и сейчас фортуна была с ними, и проход открылся, выпуская мистера Филча, пытавшегося доказать профессору Дамблдору необходимость физических наказаний для нарушителей правил. Директор со свойственной ему внимательностью выслушал его, но благоразумно отказал и предложил на прощанье лимонную дольку, чем привел Филча в еще большее бешенство. Завхоз слегка опешил, когда мимо него, не обращая особого внимания, промчались двое студентов, и, выговаривая про себя все, что думает о директоре и малолетних уродцах, пошел к себе в коморку за миссис Норрис.

— Профессор Дамблдор, — практически крича, проговорила Гермиона, забегая с Роном в кабинет директора. — Профессор Дамблдор, Гарри очнулся и зовет вас!

Директор, быстро всё оценив, лишь кивнул и не свойственной его почтенному возрасту быстрой походкой направился за двумя гриффиндорцами. Он нагнал их возле больничной палаты, так что туда они вошли втроем практически одновременно и застали интересную картину: мадам Помфри сидела на кровати рядом с Гарри с круглыми глазами и слушала юношу, который пытался убедить ее, что с ним все в порядке — и помогли ему ее зелья и мази. Парень повторял это уже в десятый раз, но медсестра все еще смотрела на него, как на приведение. Три часа назад этот ребенок был без сознания с многочисленными режущими ранениями, а теперь сидит рядом с ней вполне здоровый — о недавних ранах свидетельствовали лишь шрамы (Гарри специально решил их оставить, чтобы выглядело более правдиво и убедительно). Трое вошедших также опешили от представившейся картины, которая никак не ассоциировалась с виденными раньше травмами на теле друга. И только в голубых глазах Альбуса Дамблдора на мгновение вспыхнул огонек и тут же погас.

Мадам Помфри, увидев Директора, бросилась к нему, как к единственному человеку в данной комнате, способному повлиять на Поттера — сбиваясь, она поведала Дамблдору о необычном выздоровлении ученика. Директор, на удивление всех, а особенно Гарри и медсестры, сказал:

— Поппи, я думаю, мистер Поттер прав, твои мази и зелья помогли в купе с удачей Гарри.

Если бы не очки, глаза Гарри вылезли бы с орбит, Рон и Гермиона удивленно переглянулись и пожали плечами.

— Гарри, — продолжил Директор. — Я думаю, нам надо с тобой сейчас поговорить, на ночь ты должен еще остаться в больничном крыле (при этих словах мадам Помфри удовлетворенно кивнула — она опасалась, что Альбус разрешит студенту уйти в гостиную), а завтра сможешь уже посещать занятия.

Гриффиндорец, осознавший невозможность избежать разговора с Директором, решил сделать это как можно быстрее, а раз так вышло, то немедленно.

— Да, профессор, вы правы, — ответил почти сразу Гарри и серьезно посмотрел на Дамблдора.

— Мистер Уизли и мисс Грейнджер, вы можете идти в гостиную. Как видите, с вашим другом все в порядке, а завтра вы сможете наговориться вдоволь, — заметил Директор, повернувшись к всё еще стоящим в дверях двум гриффиндорцам.

Гермиона хотела что-то возразить, но Рон сжал ее руку, как бы предупреждая, и кивком головы показал на Гарри. Последний в подтверждение слов Директора незаметно кивнул в ответ, говоря тем самым, чтобы они не спорили. Девушка вмиг погрустнела, ведь она не успела даже сказать и несколько нормальных слов юноше. Гарри увидел грустные глаза, поникшие плечи — он бы все сейчас отдал, чтобы оказаться с ней наедине, но… у Мальчика-Который-Выжил всегда будут эти но, поэтому с ними приходиться считаться. Он посмотрел на Рона, и глазами указал на девушку, Рон слегка склонил голову в подтверждение и повел девушку прочь из больничного крыла, она не сопротивлялась. Последней покинула свое ведомство мадам Помфри, всем своим видом показывающая недовольство решением Директора — будь ее воля, Поттер провел бы тут еще как минимум неделю.

Они остались вдвоем — самый могущественный светлый маг двадцатого столетия и молодая надежда всего волшебного мира, пронзительный взгляд голубых глаза и ответный взгляд изумрудных глаз — все это напоминало молчаливую дуэль. Гарри про себя проговорил «Дол хен», тем самым, защищая себя от ментального проникновения на случай, если Директору вздумается покопаться в его мыслях. Как понял юноша из прошлой встречи, Директор очень хорош в ментальной магии, лучше Снейпа — и теперь с этим придется считаться. К чести Альбуса Дамблдора, он даже не пытался проникнуть в мысли юного гриффиндорца — он просто не знал: с чего начать разговор. Его, как и Гермиону, Рона и мадам Помфри, удивило столь быстрое выздоровление Гарри, хотя это косвенно подтвердило, что юноша владеет довольно сильной магией. Но все же начинать надо было, и Дамблдор сделал первый шаг.

— Гарри, я очень рад, что ты так быстро поправился. Я не буду допытываться от тебя о способах твоего выздоровления — это твое дело. (Здесь Гарри слегка удивился, он-то думал, что Директор попытается узнать об этом). Честно говоря, я очень беспокоился, когда ты не прибыл на вокзал. Ведь я считал, что летом ты был в полной безопасности, но последние события показали обратное. Ты можешь объяснить, что случилось тогда у твоего дома?

— Это была роковая случайность, профессор, от этого не убережешься — воля судьбы, если хотите. Волан-де-Морт случайно узнал о способе проникновения ко мне и отправил Пожирателей в гости, но, думаю, он пожалел об этом — половина его людей не вернулась. Мне пришлось их убить, — ответил юноша уверено, отбрасывая юношескую стеснительность. Когда он сказал о совершенных убийствах, то голос был стальным, глаза смотрели в стену, они-то и могли выдать его переживания по этому поводу, но уже через секунду взгляд стал непроницаемым.

— Это трудно — убить. Я сам понял это в своей давно ушедшей юности, но против необходимости невозможно идти, хотя я стараюсь всегда избежать ненужных смертей, — мягко ответил директор.

— Вероятно, это ваша ошибка. Ведь можно ж было избавиться от Волан-де-Морта, сохранить много жизней, убив одного? — спросил Гарри.

— Я часто думаю об этом, Гарри, но каждый раз прихожу к одному — в каждом человеке есть что-то хорошее, даже в пожирателях, даже в Томе Риддле.

— Но Том Риддле давно умер.

— Да, — Альбус вздохнул. — Да, я понял это недавно. Но тогда он еще был жив, я пытался возродить его, но у меня не получилось. Это одна из моих ошибок.

— Они бывают у всех, профессор, даже у вас. Мне было трудно после первого убийства, но тогда они бы убили меня. И никакого выбора — ведь они сами выбрали сторону убийцы.

— Да. Гарри, я понимаю, что ты получил огромную силу этим летом. Я не буду спрашивать: откуда и как. Если ты захочешь, ты расскажешь. Я прошу лишь об осторожности и обдуманности твоих поступков — ты теперь взрослый, это заметно, так и думай как взрослый, потому что за свои поступки и решения придется отвечать.

— Я обещаю, профессор, я сто раз все обдумаю, прежде чем сделаю — и спрос тогда будет с меня. Я рад, что меня перестали считать ребенком. Придет время, и я смогу рассказать вам о происшедших летом событиях, но не сейчас. Я уверен, вы поймете. Я хочу попросить вас рассказывать о ситуации в мире и шагах Ордена, мне надо владеть информацией.

Альбус Дамблдор лишь кивнул в знак согласия. Возникла небольшая пауза, каждый обдумывал диалог, и, похоже, каждый остался доволен результатом.

— Я думаю, на сегодня хватит разговоров. Знай, двери моего кабинета всегда для тебя открыты. На данный момент пароль: Рвотные леденцы. А сейчас отдыхай и набирайся сил, поверь, шестой год не такой простой, — усмехнулся Директор и направился к выходу, возле двери он обернулся, еще раз внимательно посмотрел на Гарри и добавил. — Спокойной ночи, Гарри.

— Спокойной ночи, профессор Дамблдор.

* * *

В комнате, отделанной в зеленых тонах, за столом сидел молодой человек и что-то писал на пергаменте. Драко составлял послание Лорду, описывая в деталях появление Поттера и реакцию окружающих, последнее он решил написать умышленно, чтобы позлить Волан-де-Морта. Послание вышло небольшим, Драко скрепил пергамент печатью рода Малфоев, унаследованной от отца, и отослал письмо школьной совой Северусу Снейпу так, как и приказывал Лорд. Потом он взялся писать еще одно послание, которое вышло гораздо длиннее, так как было адресовано матери. Закончив с отправкой корреспонденции, юноша откинулся на спинку стула и потянулся, разминая затекшие мышцы. В голове слизеринец еще раз прокрутил события прошедшего дня и попытался их проанализировать, но отсутствие толковой информации затрудняло это, хотя подросток не удержался от парочки едких замечаний по поводу эффектного возращения всеми любимого Поттера. Что ж, остается надеяться, что профессор Снейп еще не раз упомянет это на своих уроках — вот там-то посмеемся.

* * *

Рон вел девушку по коридорам Хогвартса в сторону родной гостиной — они оба молчали, обдумывая увиденное. То, что Гарри стало лучше, очень их обрадовало, но и в то же время очень удивило — Рон думал, что после таких ран друг будет восстанавливаться ну как минимум неделю, а не несколько часов. Гермиона же пыталась понять, что произошло за те минуты, пока она отсутствовала в крыле с Гарри — в этом кроется разгадка столь сильного улучшения здоровья любимого. Она пыталась размышлять логически, но сегодня состояние не позволяло это сделать: вдруг она явственно ощутила всю тяжесть и усталость, скопившиеся за день. Столько переживаний, нервов сегодня было потрачено — это не могло пройти бесследно. И, как результат, она сейчас еле волочила ноги: уставшая, голодная, истощенная эмоционально и физически, если бы не Рон, поддерживающий ее, то она бы села на ближайшей ступеньке. Но она безумно радовалась возвращению Гарри и улучшению его самочувствия.

Вот так не спеша, подростки добрались до гостиной — время было уже позднее и все спали, в камине догорали угли.

— Спокойно ночи, Гермиона.

— Спокойной ночи, Рон. Спасибо за поддержку.

— Конечно, подруга. Все в норме. Я рад, что наш Гарри так быстро поправился — значит, все хорошо.

— Да, все хорошо. До завтра.

— До завтра.

Они поднялись по лестницам, зашли в свои комнаты, легли в свои кровати и практически одновременно уснули. Рону снился полет на драконе, а Гермионе полет на метле с черноволосым парнем, нежно поддерживающим ее за талию. Впервые за все лето это был счастливый сон у девушки, она улыбалась во сне.

* * *

Виттория сидела у камина со своей мамой. Они пили чай и разговаривали о предстоящей учебе в школе, о происходящих в стране и в мире событиях. Лене было грустно расставаться с дочерью, встретятся они теперь только на рождественских каникулах — нелегко симпатичной женщине жить одной. Конечно, Сергей, Сашка и Коля будут ее навещать, но разве это может заменить ЕГО присутствие. Лена часто задавала себе вопрос: что бы произошло, если бы тогда в переходе не упала ее сумочка, если бы он не подошел к ней, если бы он не поехал в Англию, но ответа не получила. Она просто радовалась тому, что было, больше никого не пуская в свою жизнь, кроме троих друзей мужа. За ней пытались ухаживать, но она все это быстро прекращала — ее сердце навсегда принадлежало только одному человеку.

Вита часто думала о маме, о ее выборе — между дочкой и мамой были очень искренние отношения, и Лена рассказала ей о своем выборе, решении. Вита не пыталась спорить, переубедить ее: она видела, какой любовью наполнены глаза матери к отцу, к отцу, которого она сама никогда не знала, но который всегда, как ей казалось, был рядом. Это поддерживало их обеих, вера в его присутствие, в то, что он их оберегает с небес.

Утро начиналось в школе Хогвартс. Домашние эльфы взялись за приготовление завтрака, когда большинство учеников еще спали, и только некоторые из них уже проснулись. Преподаватели же в большинстве своем были на ногах и занимались разнообразными делами, а Альбус Дамблдор, в частности, просматривал утреннюю почту. Во всей школе стояла тишина, утренняя дрема наслаждалась последними минутами своего главенства, и только в Больничном крыле школы шел горячий спор.

— Мадам Помфри, вы ведь слышали, что директор Дамблдор разрешил мне идти сегодня на занятия, — доказывал свою правоту медсестре Гарри, — я чувствую себя хорошо, со мной действительно все в порядке.

— Но занятия еще не начались, мне надо вас еще раз осмотреть, — настаивала медсестра, не желая отпускать Гарри.

— Но мне еще надо позавтракать, а главное — переодеться, принять душ, — попытался привести аргументы в свою защиту гриффиндорец. Заметив, что уверенность мадам Помфри поколеблена, он выложил свой последний довод.

— Я обещаю, что сразу после уроков приду к вам, и вы сможете меня осмотреть.

Гарри с надеждой посмотрел на женщину, и та все же решила уступить, во второй раз за последние два дня следуя велению сердца.

— Хорошо, мистер Поттер. Только после занятий вы сразу придете ко мне, иначе я вас оставлю на неделю в больничном крыле, и директор в этот раз вам не поможет, — попыталась пригрозить мадам Помфри.

— Большое спасибо, я обязательно приду, — пообещал счастливый юноша и быстрым шагом направился к выходу из успевшего надоесть за ночь крыла.

Коридоры любимой школы пустовали, что вполне естественно для столь раннего времени. Гарри, не спеша, шел к родной гостиной, полностью погрузившись в свои мысли и воспоминания. Сейчас парень был спокоен и умиротворен, чего давно не наблюдалось — просто он оказался в своем настоящем доме, а возвращаться домой после долгого странствия всегда приятно. Юноша улыбался, его глаза блестели — сейчас он не думал ни о Волан-де-Морте, ни о войне, ни о возможной своей смерти — он просто наслаждался спокойным моментом, первым за последнее время. В таком приподнятом настроении Гарри дошел до знакомого портрета и столкнулся с проблемой: Гарри не знал пароля, а попасть в комнату парню было нужно как можно быстрее, пока не проснулись одноклассники — у него сейчас отсутствовало желание отвечать на многочисленные вопросы, хотелось оттянуть эту не очень приятную процедуру.

— Кх-кх, — обратил Гарри на себя внимание Полной Леди, — мадам, простите, что потревожил Вас, но я только что вернулся из Больничного Крыла и не знаю пароля, а мои чемоданы находятся в моей комнате. Вы не могли бы пропустить меня в виде исключения без пароля?

Дама на портрете внимательно выслушала галантного юношу, но с сожалением в голосе ответила:

— Прости, дорогой, но я не могу пропустить тебя, — и, сочувственно посмотрев на Гарри, добавила, — подожди, пока кто-нибудь будет выходить.

— Храбрость и благоразумие, — прозвучал сзади голос, очень напомнивший голос декана Гриффиндора.

Гарри обернулся и убедился в правоте своей догадки.

— Доброе утро, профессор МакГонагалл.

— Доброе утро, мистер Поттер, я смотрю, Вам уже намного лучше, рада это видеть. Меня предупредил профессор Дамблдор о вашем возможном утреннем появлении. Храбрость и благоразумие — это новый пароль нашего факультета.

— Спасибо, профессор. Храбрость и благоразумие, — повторил пароль Гарри, и картина отъехала в сторону, открыв проход.

— Мистер Поттер, перед обедом прошу Вас зайти ко мне, — сказала напоследок декан.

— Хорошо.

Гарри зашел в пустую гостиную своего факультета: никого из ребят еще не было, все спали, пытаясь извлечь максимум из последней ночи, не обремененной домашними заданиями. Юноша с удовольствием глубоко вздохнул, осмотрелся и улыбнулся — чувство теплоты, которое охватывает человека, вернувшегося домой после длительного путешествия, разлилось по телу. Ненадолго задумавшись, вероятнее всего над нахлынувшими веселыми воспоминаниями, Гарри вернулся к реальности и двинулся к своей комнате. Поднявшись по лестнице, он осторожно открыл дверь и, стараясь не создавать лишнего шума, прошел в спальню. Ничего не изменилось здесь за пять лет: также наполовину распакованные чемоданы парней, вещи Невилла, находящиеся в самых неожиданных местах (нет, ну скажите мне, как мог носок в первый же вечер оказаться на единственном цветке в комнате??? ). Идеальную тишину в комнате нарушало лишь мерное посапывание четверых гриффиндорцев, которые еще не успели проснуться. Гарри решил не будить их, на цыпочках подошел к своей кровати и к своему облегчению увидел свои вещи, которые только что, как и обещала Исилиэль, появились в комнате. Достав из чемодана одежду, Гарри вышел тихонько из комнаты и направился в душевую комнату, чтобы смыть с себя грязь последних дней — как физическую, так и эмоциональную. Через полчаса юноша, чувствующий себя намного лучше и комфортней, вернулся в комнату, и его сразу встретило четыре радостных возгласа:

— Гарри!!! — почти одновременно прокричали уже проснувшиеся Симус, Дин, Невилл и Рон. Последний был ближе всех к опешившему парню и бросился обниматься, сдавив худощавого Гарри в сильных дружеских объятиях.

— Как же я рад, дружище, что тебе уже лучше, ты вернулся, — искренне добавил Рон.

— Я вернулся, друг, теперь все будет хорошо. Я тоже рад тебя видеть, — также искренне ответил Гарри, обнимая друга.

Тут же на юную надежду магического мира налетели еще три друга, и в итоге Гарри был крепко зажат в их объятиях. Эти объятия продолжались недолго, минут пять, и в итоге они переросли в быстрое одевание, потому что ученики, как оказалось, уже опаздывали на завтрак, а этого допускать никто не хотел — аппетит у пятерых гриффиндорцев с утра разыгрался нешуточный. Дружно смеясь и хохоча, напоминая одну кучу-малу, ребята буквально вывались из дверей своей спальни, чем привели в некоторое замешательство большинство студентов славного факультета Гриффиндор, находившихся в данный момент в гостиной — практически все проспали первый завтрак. Гриффиндорцы замерли и широкими глазами уставились на смеющихся парней, точнее на одного — на Гарри. Юноша, к их общему удивлению, смеялся, ходил со всеми конечностями, и, судя по всему, чувствовал себя вполне нормально. А это все никак не вязалось с вчерашней картиной раненного, перебинтованного юноши, которого всю дорогу до школы нес Хагрид на руках. Пятерка парней замерла с недоуменными лицами, а Гарри начал краснеть оттого, что все глаза устремились на него, осматривая каждый кусочек его тела, словно он был раздет. Первым опомнился Рон, вспомнив, что он вроде как староста.

— Что такое, вы не рады выздоровлению Гарри?

Эта фраза разрядила обстановку: все засмеялись, послышались радостные крики, поздравления с возвращением — в итоге в течение минуты вся гостиная превратилась в улей. К парню подошли знакомые студенты, хлопали по плечу, поздравляли, многие девушки кидали странные, по мнению Гарри, взгляды. Юноша кивал в ответ, пожимал руки, но глазами в образовавшейся вокруг него толпе искал только одного человека, точнее одну девушку, которую сейчас хотел видеть больше всего — Гермиону, но ее нигде не было. Рон по блуждающему взгляду друга догадался, кого он ищет, отошел к Парвати и спросил:

— Доброе утро, ты не видела Гермиону?

— Она только что ушла.

— Понятно, спасибо.

Рон тут же вернулся к Гарри и тихо прошептал на ухо.

— Она только что ушла, думаю в Больничное крыло, к тебе. Поторопись, и ты ее успеешь догнать.

Гарри чуть удивленно посмотрел на Рона, в глазах которого смог увидеть одобрение.

— Спасибо, тогда сейчас вместе выходим, но я к ней, а ты прихвати нам что-нибудь из еды — возможно, мы не успеем на завтрак.

— Хорошо, пошли.

Рон и Гарри, увлекая Симуса и Дина (Невилл уже успел уйти — отправился встречать Луну к гостиной Райвенкло), покинули гостиную. Вслед за ними начали шумно выходить остальные гриффиндорцы, обсуждая возвращение Гарри и его быстрое выздоровление — догадки строились самые фантастичные. Все были так сильно увлечены этим, что никто и не заметил, как Гарри отделился от основной массы и двинулся в сторону Больничного крыла. Чтобы быстрее добраться, Гарри решил использовать преимущество своей новой мантии, которую надел в первый учебный день. Осмотревшись и убедившись в отсутствии лишних глаз, произнес про себя «Хен Морниэ» и тут же стал невидимым. Теперь его продвижение ускорилось. Он уже был рядом с входом в Больничное крыло, когда увидел спину девушки в черной мантии, на которую спадали каштановые волосы. Сомнений не осталось, он сразу понял, что это Она, и сердце парня забилось сильнее, пульс участился. Гарри в нерешительности замедлил шаг, не зная: как ему поступить, что сказать, как появиться — сейчас он не был похож на юношу, безжалостно расправившегося с Пожирателями во Франции. После короткого внутреннего диалога с самим собой парень, решив, что пусть будет то, что будет, ускорил шаг, подошел сзади к девушке. Произнеся вторично про себя «Хен Морниэ», Гарри стал видимым и тихо, почти шепотом, сказал.

— Гермиона.

Хоть это было сказано и тихо, но в этом коридоре прозвучало как гром среди ясного неба. Девушка обернулась и увидела юношу, их глаза встретились — зеленые и карие — оба подростка застыли на месте, превратившись в скульптуры. Секунда, две, три — все, они не выдержали… Между ними было около метра, который оказался преодолен в мгновение, Гермиона кинулась на шею Гарри, крепко обняв его.

— Я так переживала за тебя, — она успела сказать только эти слова и, в этот момент их губы встретились и слились в поцелуе, заставившем отключиться от реальности. Смущение, которое вначале сковало Гарри, прошло, его сердце пело в унисон с душой от радости. «Все так и должно быть» пронеслось в головах обоих подростков, этого им не хватало, этого они ждали. Робость, сомнения, страх были преодолены и забыты.

— Любимая, я…

— Молчи, все потом, просто обними меня крепче, чтобы я убедилась, что это не сон, — прошептала девушка на ухо парню. Гарри крепко прижал девушку к себе, спрятав лицо в ее волосах, вдыхая ее запах. Она обнимала его и плакала, плакала от счастья, от того, что он рядом, что он с ней, что все будет хорошо и уладится. Теперь ей стало понятно, чего, точнее кого, ей не хватало последний год, последнее лето — ей не хватало Его, Любимого, который был все это время так близко и так далеко в тоже время.

Гарри прижался щекой к щеке Гермионы, почувствовав слезы, отпрянул и внимательно посмотрел в глаза девушке.

— Что случилось, Гермиона? Почему ты плачешь?

— От счастья, от того, что ты рядом…

И снова поцелуй, объятия, так продолжалось минут десять, а может и двадцать, никто не считал.

— Нам надо идти на завтрак, — с трудом отрываясь от ее губ, сказал Гарри, — потом уроки, а потом мы обязательно поговорим, хорошо?

— Конечно, пойдем, Любимый, — ответила девушка и повторила про себя еще раз «Любимый», как это здорово, прекрасно, волнующе и легко.

«Любимый» эхом пронеслось в его голове, а сердце подскочило высоко-высоко, приятно скрутив низ живота, «она меня любит, любит, любит».

Гермиона взяла юношу за руку и посмотрела в его глаза, ожидая реакции. В ответ Гарри тихонько сжал ее руку, улыбнулся, получил улыбку в ответ, и они вместе пошли в сторону столовой.

* * *

В это время, точнее чуть раньше, Рональд Уизли в Большом Зале исполнял обязанности старосты, выдавая расписание на этот семестр гриффиндорцам с первого по седьмой курс, порой поглядывал на дверь, стараясь не пропустить прихода друзей. Раздав расписания, Рон сел и начал с аппетитом завтракать, не забыв отложить несколько бутербродов для друзей. Остальные студенты занимались, как ни странно, тем же — ели, читали расписание, что-то и кого-то обсуждали — в общем, обычное утро в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Где-то в середине завтрака зал начали наполнять совы, несущие письма и утренний Пророк, который все ждали с нетерпением. К Рону подлетела сова, которой он дал три кната за газету, развернул ее и ошарашено уставился на жирный заголовок на первой странице:

Гарри Поттер спасает Министерство магии Франции.

Раскрыта тайна места пребывания Гарри Поттера тридцать первого августа, когда он не появился, как все ожидали, на платформе 9 и ¾ вокзала Кинг-Кросс. Как стало известно вчера вечером, в это время Мальчик-Который-Выжил находился в Париж. Подробности в статье нашего французского корреспондента.

«Вчера поздно вечером состоялся брифинг для журналистов в Министерстве Магии Франции, которое тридцать первого августа подверглось нападению Пожирателей смерти.. Перед представителями прессы выступил сам Министр магии Франции Шарль Антуан Мерсель. Он и рассказал о событиях последнего летнего дня: «Тридцать первого августа около десяти часов утра перед зданием министерства на Елисейских полях аппарировало около тридцати Пожирателей смерти, целью которых был захват министерства, где на тот момент находилось всего около десяти авроров из личной охраны министра. Нападавшие надеялись использовать фактор внезапности, и следует признать, у них это почти получилось, если бы на Пожирателей сзади не напал неизвестный маг, тем самым предупредив находившихся в здании авроров. Сразу же входы и выходы были заблокированы согласно утвержденным инструкциям, а авроры приготовились к отражению нападения, но основной бой разгорелся на их глазах, так как Пожиратели смерти сосредоточили свои усилия на неизвестном маге, спрятавшимся за бордюром. Оценив обстановку, глава смены охраны принял решение помочь неизвестному и отдал приказ о наступлении на Пожирателей, которые, не выдержав боя на два фронта, аппарировали. По оценкам наших авроров всего удалось исчезнуть только шестерым нападавшим, а остальные убиты, либо ранены неизвестным магом. По словам Адриана Телера, главы смены охраны, особенно впечатляющей была последняя атака неизвестного мага, в которой он уничтожил восьмерых нападавших, но и сам получил тяжелые ранения».

В это время, уважаемые читатели, один из журналистов выкрикнул вопрос, мучавший всех нас: «Кто был неизвестным магом, спасшим, по сути, французское министерство?»

«Да, я думаю, этот вопрос сейчас тревожит вас всех, дамы и господа. Так вот, когда неизвестный маг, с тяжелыми ранениями обеих ног, левой руки, головы, появился перед нашими аврорами, они с удивлением узнали в нем… (тут министр сделал эффектную паузу) Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил».

Сначала мертвая тишина установилась в пресс-центре, каждый обдумывал только что услышанные слова, а через двадцать секунд вопросы градом посыпались на министра, который, подождав пока в зале установится тишина, продолжил свой рассказ.

« Да, дамы и господа, спасителем нашего министерства стал Гарри Поттер, по неизвестным нам обстоятельствам находившийся в Париже в то утро. Тогда же произошел неприятный инцидент: один из раненых Пожирателей успел выпустить в юношу Stupefy, но был тут же обезврежен, как и остальные оставшиеся в живых Пожиратели, которые в скором времени предстанут перед судом. Гарри Поттеру была оказана первая медицинская помощь, также авроры вызвали специалистов из Главной больницы Парижа имени Генриха Восьмого, но к их прибытию юный герой исчез. Сегодня я подписал указ о награждении Гарри Джеймса Поттера высшей наградой Франции Орденом Николаса Фламеля — торжественная церемония состоится в ближайшее время. Также хочу отметить, что своим неудавшимся нападением Темный Лорд объявил открытую войну французскому народу. Наши английские коллеги впредь могут рассчитывать на нашу всеобъемлющую помощь, и в скором времени я посещу Великобританию, чтобы лично вручить награду герою. Также я встречусь с моим английским коллегой для проведения ряда консультаций. Спасибо за внимание».

Теперь стал известен ответ на вопрос о ранах Гарри Поттера, который, как уже было написано в специальном выпуске Пророка от 1 сентября этого года, появился на перроне Хогсмида с тяжелыми ранениями. Юноша в очередной раз спасает жизни, вселяя веру в людей».

Большой зал замер на время чтения газеты. Учителя изучали статью, ведь они о случившемся ничего не знали, при этом даже Снейп бегло просматривал строчки, мысленно отмечая важную на свой взгляд информацию. Также внимательно, как и декан Слизерина, читал Пророк староста шестого курса этого же факультета Драко Малфой, стараясь не показать окружающим удивления и зависти, а староста Гриффиндора Рон Уизли пытался переварить всю информацию. В головах студентов Хогвартса крутились тысячи мыслей, тысячи вопросов, а пока зал заполнила тишина, нарушаемая лишь шумными вздохами и вскриками впечатлительных девушек. Казалось, весь Хогвартс погрузился в чтение.

Хотя нет, двое самых счастливых на данный момент в школе людей не читали газету, а, держась за руки, шли в Большой зал молча, лишь улыбаясь друг другу и иногда останавливаясь для долгого поцелуя. Гарри и Гермиона появились как раз в то время, когда большинство заканчивало изучение прессы. Подростки приковали к себе внимание абсолютно всех. Рука в руке, улыбки до ушей — если даже туповатые Гойл и Кребб поняли, в чем дело, тогда что говорить об остальных. Ничего и никого не замечая вокруг, влюбленные двигались в сторону гриффиндорского стола, а шушуканье, показывание пальцем в их сторону, гневные и разочарованные взгляды девушек, понимающие взгляды учителей и удовлетворение в голубых глазах Директора — сопровождали пару на их пути к своим местам. Но ребята, не заметив пристального внимания окружающих к их скромным персонам, плюхнулись рядом с Роном, сказали собравшимся: «Привет», — и принялись есть. Это убило абсолютно всех, и смех начал заполнять зал. Гарри удивленно посмотрел на Гермиону, затем на Рона, после этого на заголовок газеты, и ему все стало понятно. В такой же последовательности бросила взгляды и Гермиона, задержавшись подольше на статье, быстро прочитывая ее. Лицо девушки изменило цвет с белого на розовый, глаза стали влажными — она с трудом сдерживала слезы. Гарри, наблюдая все это, ободряюще обнял ее и прошептал ей на ухо.

— Не плачь, Любимая, это в прошлом, главное, что мы теперь вместе. Я же жив.

Гермиона лишь кивнула в ответ, иначе если бы она что-нибудь сказала, то обязательно бы расплакалась. Девушка постаралась взять себя в руки, мысленно подбадривая себя отнюдь не лестными словами: «Ты что, Гермиона, совсем тряпкой стала? Что с тобой? Хватит хныкать, ведь Гарри рядом, целый и невредимый — и ему явно не нужна плаксушка. Всё, соберись, вытри глаза, улыбнись». Проведя разговор сама с собой, девушка действительно преобразилась, улыбнулась любимому и продолжила завтракать.

Пока Гарри и Гермиона только начинали завтракать, он уже его заканчивал, попутно обдумывая все увиденное за это утро: «Грязнокровка и Мальчик-Который-Сдохнет вместе, интересно». Драко Малфой сегодня был далеко не в лучшем расположении духа, и левая нога тут совершенно не причем. «А рыжий оборванец значит теперь не у дел, можно это использовать как-то: мало того, что все пять лет в тени славы ненаглядного Поттера, так теперь и подружку увели, он должен быть в ярости, хотя по поведению этого не скажешь. Ну, мы это еще проверим — вдруг Уизли как раз то, что мне надо». Поток размышлений юного отпрыска рода Малфоев прервал прилет семейного филина с письмом от матери, в чтение которого подросток сразу углубился, тут же забыв на время о ненавистных гриффиндорцах.

— Наконец-то все как раньше, — удовлетворенно произнес Рон, следуя рядом с Гарри и Гермионой на первый урок, который был у всех троих один и тот же — двойная Трансфигурация. После этого их ждали ЗОТИ, спецкурс авроров, обед и еще две пары — история магии и спецкурс авроров. Взглянув на расписание, Гарри сразу же вспомнил слова Дамблдора о том, что шестой год отнюдь не самый простой. Если раньше на шестом курсе да и вообще в школе не было такого предмета как спецкурс авроров, то в связи с обстановкой в мире его решили ввести в школьную программу. Гарри, если честно, обрадовался появлению дополнительного предмета по боевой магии, а то, что преподавать его будет Люпин, стало еще одной приятной новостью. Но, надо сказать, и остальные дни оказались такими же загруженными в плане занятий, а если к тому же предположить, что размеры домашних заданий вряд ли уменьшатся, скорее, увеличатся, то становилось совсем страшно. Хотя это мало пугало Гермиону, привыкшую много заниматься, и, как ни странно, Гарри, который за лето привык к жесткому графику. Рон, конечно, об этом еще не догадывался, рассчитывая на друга в качестве партнера для безделья. Вот так обычно, как всегда, они шли к кабинету Трансфигурации, болтая ни о чем, их лица украшали улыбки, глаза светились радостью, подростки не обращали внимания на остальных студентов, обсуждающих известную троицу. Только возле самого кабинета лицо Гарри вмиг стало серьезным, и он шепотом произнес.

— Нам надо после занятий поговорить в каком-нибудь уединенном месте. Мне нужно многое вам рассказать.

Рон и Гермиона лишь кивнули в ответ, сгорая внутри от нетерпения, ведь у них накопилась уйма вопросов к Гарри.

— Думаю, можно будет прогуляться вокруг озера — это идеальное место, — немного подумав, ответила Гермиона.

— Отлично, встретимся на берегу возле большого камня через полчаса после последней пары, просто мне надо еще к мадам Помфри зайти, — согласился с идеей девушки Гарри.

— Что ей от тебя надо? — удивленно спросила Гермиона.

— Я обещал прийти, чтобы она осмотрела меня, иначе придется провести еще неделю в больнице.

Они уже достигли кабинета, возле которого толпились студенты шестого курса Гриффиндора и Слизерина. В коридоре стоял негромкий гул голосов студентов, гриффиндорская троица подошла к Невиллу, Дину, Парвати и другим своим одногруппникам. Все тепло поприветствовали Гарри еще раз и быстро переключились на разговор о предстоящем сегодня ЗОТИ, которое должен преподавать сам Дамблдор. Слизеринцы, как обычно, стояли в стороне от гриффиндорцев, что-то громко обсуждая. Как ни странно, заводилой в этот раз был не Драко Малфой, который стоял в стороне и наблюдал за Гарри и его друзьями, а Блейз Забини — это не ускользнуло от быстрого и внимательного взгляда Поттера. Но Гарри не успел обдумать этот вопрос как следует, потому что дверь кабинета открылась, словно приглашая их войти в класс для первого в этом учебном году занятия.

Когда после сдвоенной трансфигурации ребята вышли из кабинета, то их было трудно узнать: Гарри и Рон были красными, как раки, и лишь у Гермионы остался нормальный цвет лица — дело в том, что профессор МакГонагалл устроила самостоятельную работу по прошедшему на пятом курсе материалу, словно СОВ ей было недостаточно. И если для Гарри, Рона, как и большинства других студентов, это стало полной неожиданностью, то девушка была этому только рада, так как привести ее в привычное состояние могла только напряженная учеба, вынуждающая думать — поэтому для Гермионы самостоятельная работа не стала непреодолимым препятствием. К чести Гарри, он смог справится с большинством вопросов — ему помогла его способность концентрироваться, которой обучила его Исилиэль, чем заслужила еще одно лестное слово в свой адрес от Гарри. Рон же не был столь успешен, но и не провалил работу.

В принципе ребята остались довольны прошедшим уроком и теперь дружно шли на ЗОТИ, гадая, как теперь будут проходить занятия, когда предмет будет вести Дамблдор.

Дверь в кабинет ЗОТИ была открыта и студенты по мере пребывания рассаживались за свои парты в ожидании предстоящего урока — всем не терпелось узнать: как будет преподавать Дамблдор, о чем он расскажет, начнутся ли у них сразу практические занятия и так далее. Предположения оказались различны, но в большинстве своем ребята сходились на том, что уроки будут лучше, чем у всеми ненавистной Умбридж. Занятие по ЗОТИ проводилось для каждого факультета отдельно, поэтому в классе осталось довольно свободного места. Директор появился сразу за Невиллом, который последним из гриффиндорцев вошел в кабинет: автоматически стихли все разговоры и шушуканья, и к тому времени, как директор подошел к учительскому столу, в классе установилась идеальная тишина. Дамблдор осмотрел учеников поверх своих очков, улыбнулся себе в бороду и начал урок.

— Добрый день, студенты. В этом году я буду вести защиту от темных искусств и сразу хочу установить некоторые правила, которые вы должны неукоснительно выполнять на моих уроках. Первое правило, оно же единственное, вы должны быть очень внимательны на занятиях, так как в этом году мы будем изучать серьезные заклинания, требующие от вас предельной концентрации внимания. Думаю, это для вас не составит труда, поскольку у вашего факультета лучшая успеваемость по ЗОТИ по итогам прошедших СОВ, но не советую расслабляться, потому что этот год будет очень трудным, и мы несколько ускорили программу обучения в связи с происходящими в мире событиями. У тех, кто выбрал специализацию аврор, кроме ЗОТИ будет еще соответствующий профилирующий предмет, но о нем вы больше узнаете на следующем занятии от профессора Люпина. Перед тем как начать, хочу еще сказать несколько слов о схеме обучения: занятия по понедельникам будут посвящены изучению теории, остальные занятия, четыре, если не ошибаюсь, будут сугубо практические, направленные на отработку ваших навыков. Вот все, что касается предмета. У кого-нибудь есть вопросы?

Ни у одного из гриффиндорцев их не возникло, директор изложил все предельно ясно и четко.

— Хорошо, — после пятнадцатисекундной паузы продолжил Дамблдор, — тогда я начну сегодняшнюю лекцию. Она вводная и посвящена основам волшебства. В древние времена, когда магия только зародилась, и появились первые волшебники и первые заклинания, не было разделения на светлую и темную магию, на светлых и темных волшебников. Была просто магия — единый источник для всех. Это разделение случилось в более поздние времена, когда магию стали применять не на благие цели, будь то целительство, врачевание, помощь обычным людям, а на установление своего могущества, убийства, удовлетворение своих амбиций. Тогда и появились первые темные маги, или как их называли тогда: Черные ангелы. С тех пор началось известное теперь разделение на светлую и темную магии, но со временем маги стали задаваться вопросом: так ли справедливо это? Ведь при помощи заклинания Avada Kedavra можно и спасти жизнь, к тому же известны и более страшные, пыточные заклинания, которые изобретали волшебники, более безумные и могущественные, чем Волан-де-Морт, но для многих обычных магов сейчас это заклятье является синонимом ужаса, смерти. Тому виной Темный Лорд, который сделал это заклятье своей визитной карточкой. Но вернемся к разделению магии — если при помощи Авады будет убит Пожиратель, то это не будет темной магией, а если его применит Пожиратель, то это темная магия? Такие простые логичные рассуждения заставляют нас прийти к выводу о существовании в наших умах двойных стандартов.

Директор сделал паузу, посмотрел на учеников, которые слушали, открыв рты. Но больше всего профессора интересовал один студент, ради которого отчасти и была начата столь сложная тема, обычно изучаемая в Школе авроров. Своими словами Дамблдор хотел очень осторожно повлиять на мировоззрение Гарри, которое, как директор был уверен, изменилось после его летнего обучения.

— В итоге мы приходим к выводу, что деление магии на темную и светлую зависит не от действия, а от намерения. Вы должны усвоить это очень хорошо: именно поэтому нужно уметь контролировать свои эмоции, чтобы в какой-то момент не пойти на поводу у них, забыв о справедливости. Avada и подобные ей заклятья лишь средство, а какое именно средство — зависит от наших намерений, с которыми мы применяем то или иное заклятье. Ведь можно ослепить человека и вполне безобидным заклинанием Lumos.

Гарри внимательно слушал каждое слово директора, сопоставляя смысл речи со знаниями, полученными летом. Гриффиндорец удивился, когда услышал о чем будет первая лекция, но он удивился еще больше, когда Дамблдор не рассказал всю правду о разделении магии, о первом Темном Ангеле, коим являлся предок Гарри — Годрик Гриффиндор. Вроде бы слова профессора были созвучны тому, что юноша слышал от Исилиэль, но, задумываясь над ними, Гарри все больше убеждался в том, что Дамблдор недоговаривал всей правды. Вот и сейчас, когда профессор начал рассказывать о первых темных и светлых магах, он упомянул Мерлина и Дьявола, которые впервые сразились в великой битве — все правильно, именно с тех пор начался раскол в магии, но следующая пара его удивила — Годрик и Салазар. Неужели Дамблдор не знает, что Гриффиндор сразился сначала с другим магом, и не представителем Тьмы, а представителем Зла. Все это показалось очень странным подростку.

Хотя с другой стороны, если сейчас директор расскажет всю правду восьмерым шестикурсникам Гриффиндора, а потом и остальным факультетам, то это либо произведет настоящую революцию в умах, либо приведет к многочисленным жалобам в министерство о сумасшествии старика. Но все же… какой-то непонятный осадок остался в душе Гарри, он сам не мог его объяснить.

Но, будучи объективным, следует сказать, что лекция получилась увлекательнейшей, немного шокирующей для некоторых гриффиндорцев, словно они встретились с прошлым, таким интригующим, но в то же время оно так пересекалось с действительностью.

Никто не заметил, как прошло такое увлекательное занятие, поэтому для всех стали разочарованием последние слова профессора об окончании урока — большинство бы с радостью послушало рассказы профессора о темных и светлых магах прошлого. Хотя многое из этого они проходили на Истории магии, но Биннс не рассказывал так увлекательно, как Дамблдор.

Вслед за директором из класса вышли несколько человек, а Гарри, Рон, Невилл остались, так как сейчас у них должен был проходить Спецкурс авроров. Гермиона, которая выбрала Трансфигурацию своим основным предметом, собиралась идти на свой спецкурс к профессору МакГонагалл и напоследок чмокнула Гарри в щеку. Парни остались втроем в пустом классе, но только что установившуюся тишину нарушила своим шумным приходом Луна, которая, как оказалось, зашла увидеть своего парня. Рон и Гарри обменялись лишь улыбками, когда Луна и Невилл отошли в дальний угол класса и о чем-то тихо говорили. Вероятно, не слишком явно, но друзья радовались встрече: не было громких слов, не было сильных эмоций — а только два взгляда, в которых светились верность и радость, уверенность и готовность к действию. Но кроме этого в одних глазах можно было увидеть юношеский максимализм, а в других — знание, висевшее тяжелой ношей…

В кабинет начали заходить остальные ребята с различных факультетов: Эрни Макмиллан, Терри Бут, Энтони Гольдштейн и, как это ни странно, Драко Малфой собственной персоной. Гарри и Рон в этот раз недоуменно посмотрели друг на друга, впрочем как и остальные будущие авроры — никто и подумать не мог, что слизеринец захочет связать свое будущее с аврорами, учитывая события прошедшего лета. Но факт оставался фактом — Драко Малфой спокойно вошел в кабинет, твердой походкой прошел по проходу и сел за первую парту. Тишина, сопровождавшая его, быстро сменилась гулом, который стих лишь после тактичного покашливания — профессор Люпин, самый любимый преподаватель ЗОТИ Гарри за шесть лет, стоял в дверях и с улыбкой смотрел на учеников.

— Добрый день, ребята. Рад вас видеть на моем предмете, — сказал профессор и направился к учительскому столу. Опершись на него рукой, он осмотрел уже усевшихся за парты шестикурсников и продолжил свою речь.

— Как вчера объявил за ужином директор, я буду преподавать специальный курс для будущих авроров. Обычно этот курс читается на седьмом году обучения для таких же магов как вы, решивших выбрать тяжелую и опасную профессию охранника правопорядка, но в связи с происходящими событиями в нашем мире Министерство магии решило начать преподавать этот курс на год раньше. Наше сегодняшнее занятие будет вводным, а в дальнейшем занятия будут в основном практическими с минимальной теоретической частью. Затем профессор Люпин рассказал о структуре аврората Министерства Магии Великобритании, о трудностях, с которыми будущим выпускникам Хогвартса придется столкнуться при поступлении в Высшую школу аврората. Гарри старался слушать внимательно, но где-то к середине лекции он уже перестал следить за речью профессора и стал осторожно осматривать собравшихся в аудитории: всего было семь студентов, которые сидели каждый за своей партой. Вот слева от Гарри сидит Невилл, который, как показалось парню, изменился после происшедших летом событий. Внешне он поменялся не очень, но вот выражение лица, оно говорило о многом. Невилл как будто ожил от спячки, в которой пребывал в течение шести лет: глаза стали живыми, подвижными, складывалось впечатление, что у него появилась какая-то цель в жизни, к которой он стал стремиться. Наверное, огромную роль в преображении парня сыграла Луна. Вот сейчас, например, Невилл внимательно слушает профессора Люпина, порой что-то помечает в своем пергаменте, чем-то напоминая Гарри Гермиону.

Рон, сидящий за партой перед Гарри и, скорее всего скучающий, так как он слышал уже это от братьев или отца. Дружище, как юноше хотелось поделиться с ним всеми произошедшими с ним событиями, но… Это «но» теперь главная проблема для Гарри, ведь сегодня ему предстоит серьезный разговор с Роном и Гермионой, а он пока не решил, о чем из всего случившегося он расскажет. Он еще много чего не решил, не понял, не осознал: чем поделиться с друзьями, что рассказать Дамблдору, как относиться к новым отношениям с Гермионой, как развивать свои силы дальше, как бороться с Волан-де-Мортом. Сплошные «как», а готовых решений у него нет. Как просто было летом, когда появилась четкая цель, и стали ясны средства для ее достижения, а теперь все сложнее, все по-взрослому. Гарри как-то неуклюже улыбнулся своим последним словам «по-взрослому», но ведь ему отчаянно не хотелось взрослеть. Когда он понял, что все его приключения — не игра, не увлекательный мир, а жестокая, суровая реальность, в которой гибнут люди? Наверное, когда он отдал тело погибшего Седрика его родителям, но и после этого его внутренний мир отчаянно сопротивлялся навязанной внешним миром необходимости становиться взрослым. Сопротивлялся до тех пор, пока не погиб Сириус, пока трагедия не коснулась Гарри непосредственно. Кажется, что это было так давно, а прошло всего три месяца — за лето Гарри научился контролировать свои эмоции, полностью отдавшись обретению силы, которую он использует для мщения. Но возвращение в Хогвартс заставило вспомнить все пережитые здесь дни, в том числе и пережитые вместе с Сириусом.

Гарри посмотрел на профессора Люпина, в тот момент рассказывавшего о последнем экзамене в Аврорской школе, ведь он потерял друга, последнего друга. Он, последний из истинных Мародеров… Каково ему, вечно одинокому, замкнутому в себе, несущему тяжкий груз оборотню? Ему сложно, очень сложно — в этом Гарри был уверен.

И в этом юный гриффиндорец был прав. Профессор Люпин, преподаватель курса для будущих авроров, — одиночка уже долгое время, можно сказать даже жизнь. Был один период в его жизни, когда друзья помогли почувствовать себя настоящим человеком, не изгоем. Была еще Она, которая, казалось, вернула ему чувство настоящей жизни, но Ремус дал себе зарок не вспоминать о ней, чтобы не воскрешать боль, когда-то чуть не убившую его. Но счастливый период в жизни профессора закончился, закончился слишком быстро — со смертью Джеймса и Лили, двух самых родных людей для него, с предательства Питера. Ремус бессчетное количество раз за последние два года корил себя за то, что так легко поверил в предательство Сириуса и в смерть Питера. Он должен был все проверить, он же аврор, но смерть друзей настолько подкосила его, что он легко попался в ловушку Червехвоста. И в итоге его лучший друг на двенадцать лет оказался запертым в самом ужасном месте на земле, вынужденный каждый день бороться за свою жизнь, за свой разум. Незадолго до своей гибели Сириус все же рассказал другу об ужасах, постигших его в Азкабане. Этот рассказ заставил Ремуса содрогнуться, съежиться, заплакать и попросить у друга прощения, так необходимого ему. Сириус успел его простить, успел сказать нужные слова, успел спасти еще одну жизнь. Он как будто что-то предчувствовал, потому что в конце разговора он заставил (хотя это не составило особого труда) повторить Ремуса клятву, данную когда-то одному их общему другу.

«Я, Лунатик, один из Мародеров, клянусь, что позабочусь о Лили и Гарри, если с моим другом Джеймсом что-либо произойдет. Я останусь верен своей клятве, покуда буду жив». И в скором времени Сириуса не стало. Судьба безжалостно обошлась с Ремусом третий раз, хотелось надеяться что последний — он остался почти один. Ни кола, ни двора — небольшая библиотека, старый плащ, острый ум и долг перед Луной — вот все богатство Ремуса Люпина, профессора школы Хогвартс.

Окончание урока стало внезапным для всех: как для учеников, так и для профессора.

— Мы с Вами еще сегодня встретимся, на втором занятии после обеда, поэтому я не прощаюсь. Всех жду на квиддичном поле, попрошу без опозданий, — с улыбкой сказал профессор Люпин. Когда последний ученик, Драко Малфой, вышел из класса, Ремус глубоко вздохнул и улыбнулся — первый блин не оказался комом. Дамблдор с трудом уговорил его вернуться преподавать в Хогвартс, и обещание, данное Джеймсу, сыграло определяющую роль. Профессор Люпин был очень обеспокоен — причиной беспокойства служил Гарри Поттер, вдоволь напугавший этим летом всех, в том числе и Ремуса. Да и его появление на платформе произвело неизгладимое впечатление, к сожалению, последний из Мародеров не смог попасть в Больничное крыло, потому что ему пришлось отправиться со срочным докладом к Хмури, потом выполнить ряд получений последнего, поэтому профессор еле успел на праздничный ужин. На этом уроке беспокойство лишь усилилось после незаметных наблюдений за юным гриффиндорцем: что-то изменилось в Гарри, в его взгляде, в его пластике — это уже не подкошенный горем мальчик, уехавший с Дурслями этим летом с вокзала. Он стал другим, стал взрослее. И если бы его взгляд смог увидеть Сириус или Джеймс, то у них бы возникло сильное чувство де жа вю — где-то они уже видел такой взгляд: грустный, скрывающий грусть за улыбкой, скрывающий какую-то тайну, даже скорее тяжелую ношу, а не тайну. Что произошло с мальчиком за лето? Этот вопрос не давал покоя уже второй день профессору Люпину, но не ему одному. Насколько Ремус понял, директор не знает ответа на этот вопрос, у него лишь есть догадки, хотя кто знает Дамблдора.

Как раз в этот момент в окно влетел Фоукс с письмом от директора, который просил профессора Люпина зайти к нему до обеда.

* * *

Двумя днями раньше…

В это время в их дверь кто-то постучал… И Лена, и Вита вздрогнули от внезапного звука. Время было позднее, и никаких гостей не ожидалось, Виттория заметила какую-то напряженность во взгляде матери, которая крепко сжала палочку и пошла открывать дверь. Девушка даже успела удивиться такой реакции, ведь они жили в благополучном, как сейчас модно говорить, районе, обстановка в стране в целом нормальная, отчего же тогда… Но девушка не смогла закончить мысль, так как на всю квартиру раздался радостный вопль: «Коля, ну ты меня и напугал!!!»

Виттория сорвалась с места и в мгновении ока очутилась в коридоре на шее одного из любимых дядей: «Дядя Коля, я так рада вас видеть! Я так соскучилась!»

— Наверное, мне стоит почаще у вас бывать, а после такого приема — обязательно, — обнимая двух девушек ответил Николай. — Я тоже соскучился, поэтому в свободную минут решил заехать — у меня однодневный отпуск. Так что я даже смогу проводить тебя в школу, малышка.

— Я уже не малышка, — притворно гневно ответила Виттория, реагируя на свое детское прозвище. — Я уже взрослая.

— Конечно, не сомневаюсь, малышка Вита повзрослела! — продолжил гнуть свою линию мужчина, улыбаясь во весь рот.

— Сейчас наша взрослая девочка пойдет и приготовит поесть любимому дяде, — вклинилась в разговор мама. — А дядя быстро помоет руки, — добавила она тоном, не терпящим возражений.

— Так точно, — практически в один голос ответили Виттория и Николай.

— Так уже лучше, — сквозь смех ответила Лена. — Выполнять.

Вита побрела на кухню разогревать ужин, а Коля пошел в ванную комнату, чтобы быстро принять душ и смыть с себя всю усталость. Лена в это время занялась сервировкой стола, волшебная палочка болталась в кармане халата — теперь ей стало чуть спокойнее, внезапный приезд Николая обрадовал ее, придал уверенности и заставил уйти чувство страха, но надолго ли?

Через два часа усталость и разговор с дядей сморили Витторию окончательно, поэтому она, пожелав всем спокойной ночи, ушла к себе. Как бы она не радовалась встрече с Николаем, но завтра предстоял трудный день: путешествие в школу, потом помощь учителям с первогодками и куча организационных дел, поэтому отдых в последнюю ночь был ей очень необходим.

Но в эту ночь сон никак не шел, стрелки часов показывали уже половину первого, но старосте группы «Охрана магического правопорядка и государственного строя», а проще говоря, будущих авроров, не спалось. Девушка сидела на своей кровати в халате и с закутанными в полотенце волосами, которые медленно высыхали после душа. Виттория не захотела использовать магию для сушки волос, найдя в этом официальный для себя повод не ложиться спать, она сидела и внимательно изучала полученный на день рождение подарок — блокнот с заклинаниями своего отца. Время от времени она истерически хохотала. Дело в том, что некоторые заклинания были очень даже интересными. Чего стоило заклинание, от которого ты становился ослом на роликовых коньках, в прямом смысле, или когда твои волосы становились розовыми и меняли цвет в течение всего дня, при этом вместе с ними менялся и цвет твоего лица. К тому же под описанием каждого заклинания стало имя человека, послужившего «подопытным кроликом», если можно так сказать. По-видимому, в основном это были ребята с его же школы. Но чем дальше листала блокнот Вита, тем серьезнее становились заклинания: парализующее с переломами рук, усовершенствованное кандальное проклятье и куча боевых заклинаний. Девушке не хотелось верить, что отец их применял, но под каждым из них стояла дата и три буквы «исп», которые она расшифровала, как использовано. Виттория решила выучить большинство папиных заклинаний и продолжать вести этот блокнот. Свое решение девушка начала воплощать тут же и до половины второго ночи изучала заклинания, решив попрактиковаться в выходные — ей, как будущему аврору, эти заклинания пригодятся. Догадывалась ли девушка, что они могут пригодиться ей так скоро? Ответ — нет.

Мать же до утра беседовала с другом мужа. Их разговор прерывался лишь приготовлением очередной чашки кофе и бутербродов — привычка Николая с детства есть что-то вместе с кофе, просто так он пил его очень редко. Лена старалась скрыть тревогу в своих словах, тоне голоса, но это ей не удалось, потому что опытный аврор слишком хорошо знал ее и с каждым часом убеждался в том, что что-то очень сильно беспокоит собеседницу. Николай сначала не хотел спрашивать, думал она расскажет сама, но женщина упорно молчала, перескакивая с темы на тему. В итоге Коля не выдержал и провел лобовую атаку.

— Лен, выкладывай, что случилось. Я же вижу: что-то тебя гложет, — сказал он серьезным голосом.

Женщина замолчала на несколько секунд, тяжело вздохнула и начала свой рассказ. Было ощущение, что она ждала этого вопроса и хотела его услышать, хотя и пыталась скрыть свою тревогу.

— Мне страшно, Коля, очень страшно, но я не могу объяснить почему. Это интуиция какая-то, подсознательное чувство. Вроде бы все хорошо, все как обычно, но в тоже время. Порой ощущение бывает на улице, что кто-то преследует меня, порой чувствую чей-то пристальный взгляд, не знаю, может это просто параноидальный бред…

Последние слова она произнесла очень тихо, устало закрыла глаза и положила голову на спинку дивана. Николай внимательно слушал каждое слово и анализировал его: за годы работы он привык доверять своей интуиции, интуиции напарников, которых знал целую вечность, но вот как поступить тут — он пока не знал. Лена не была истеричкой, параноиком, наоборот, уравновешенная, спокойная, особенно после смерти Димы. Может быть, раньше она была более жизнерадостной, но со смертью мужа она стала такой, как сейчас, поэтому к словам о страхе стоило прислушаться — к тому же обстановка в мире оставляла желать лучшего: особые проблемы доставляла пока Англия, но именно — ПОКА. Потому что если стоит ожидать повторения событий шестнадцатилетней давности, то остальным странам нельзя чувствовать себя спокойно, так как властные амбиции Волан-де-Морта не ограничиваются маленьким островом. С одной стороны, причем тут Лена, но с другой — очень даже — до своей смерти Дима умудрился подпортить настроение Лорду Тьмы, и неизвестно — вдруг последний захочет отомстить родным. Хотя ему сейчас вряд ли до этого, ведь он потерпел поражение в сражении в Министерстве Магии Англии от Дамблдора — так ему описал события последний в своем письме (дело в том, что Николай, равно как и его напарники, входил в состав Ордена Феникса и поэтому активно поддерживали связь с английскими членами Ордена). Через несколько дней он поймет, как сильно ошибся в своих умозаключениях…

— Может, тебе почудилось, — ответил после своих размышлений Николай и продолжил, — но все может быть. Поэтому после моего возвращения с задания через три дня мы вернемся к этому разговору, и если ничего не изменится, я поживу у тебя несколько недель и во всем разберусь. Примешь гостя дорогого?

— Конечно, — радостно ответила женщина, которая в тайне не хотела оставаться одна после отъезда дочери, — потерплю тебя чуток, глядишь, в хозяйстве пригодишься.

— А-то, я же находка домохозяйки: готовлю, посуду мою, стираю и убираю…

— А еще умудряешься создавать жуткий беспорядок, — улыбаясь, дополнила Лена.

— Но я же потом все убираю, — с притворным смущением ответил Коля.

— Это тебя и спасает от моего праведного гнева…

Рано утром Виттория вместе со своим дядей отправилась в школу, точнее к Московскому центру каминного сообщения — оттуда по специально выделенной каминной линии девушка сможет попасть в родную школу вместе с остальными студентами. Прощание с мамой было долгим и необычно грустным, хотя они обе старались улыбаться, но все же чувствовалась какая-то недоговоренность, недосказанность. Лена не смогла проводить дочку до Центра, так как получила срочный вызов на работу, несмотря на то, что у нее еще оставалось несколько дней отпуска. Может, поэтому прощание и вышло таким скомканным, но мать решила, что в ближайшие выходные навестит дочь и поговорит с ней, да и Коля через три дня приедет. И все будет хорошо…

— Ну, что, Вита, учись прилежно и не давай себе скучать там, — на прощание начал давать советы дядя, стоя у входа в Центр сообщения. — Если все сложится хорошо, то увидимся на зимних каникулах, надо же тебе будет подарок передать к Новому году.

— А можно и не только к Новому году мне подарки дарить, можно и раньше, — ответила Вита, с улыбкой глядя на мужчину.

— Ага, сейчас, кто-то становится слишком избалованной.

— Или скупым, — тихонько добавила девушка, уже переходя на хохот.

— Ты посмотри, какая выросла! Можно посочувствовать твоему будущему мужу, — в тон ей ответил дядя. — Беги, а то опоздаешь, и не забывай старика, пиши письма почерком крупным.

— Обязательно, — звонким голосом ответила Вита, обняла на прощание Николая, поцеловала в щеку и, взяв один чемодан (все остальное было уменьшено и аккуратно сложено в нем), вошла в Центр.

Николай провожал ее взглядом, пока девушка не скрылась в дверях вместе с другими путешественниками. Эта девчушка очень напоминала своего отца, от которого унаследовала уверенность, чувство юмора, оптимизм и прекрасные голубые глаза, которые вкупе с симпатичной внешностью, полученной в наследство от матери, делали ее очень красивой. Наверное, в школе она уже успела разбить немало юношеских сердец. Для него же Вита стала родной дочерью, за которую он нес личную ответственность, которой он гордился, за которую он оторвет голову кому угодно. Подозревал ли он, что повод для этого представится ему так скоро? Ответ — нет.

Через сутки

Она открыла глаза: свет безжалостно ударил в лицо, в ушах — шум, затылок болит. Привыкнув к свету, женщина осмотрелась — это была ее комната в ее квартире, все хорошо, но вот только она оказалась прикована к стулу. Последнее, что она помнила, как входила в подъезд дома, про себя проклиная работника, пославшего ей эту чертову сову с вызовом на работу. Приехав туда, Лена узнала, что никакого вызова не было, кто-то видно ошибся, а эта ошибка помешала ей проводить нормально дочку в школу. Мысленно проклиная этого нерадивого сотрудника, женщина вошла в подъезд и все, дальше была темнота. Хотя нет, сначала удар по затылку, а потом темнота.

— Я смотрю, наша гостья уже очнулась, — послышался из-за спины голос с сильным иностранным акцентом.

— Скорее хозяйка, а гость здесь вы, — довольно резко ответила Лена, — что вам от меня надо?

— А вы, я смотрю, прямолинейный человек. Может, это и к лучшему. Отдадите мне то, что я попрошу, и вы свободны — все очень просто.

— И что же вам от меня нужно, — задала вопрос Лена спокойным голосом, хотя внутри ее бушевало море эмоций, и в первую очередь — страх. Она поняла, что все ее предыдущие волнения были оправданными — кто-то за ней следил. Но это вроде бы обычные маггловские воры, которым нужны деньги, поэтому следует попробовать добраться до палочки, спрятанной в специальном кармане в рукаве кофты. Она постаралась незаметно для ее врага просунуть пальцы в рукав, но это все же привлекло его внимание.

— Вы, наверное, это пытаетесь достать, — ухмыльнулся незнакомец, и через две секунды на пол перед прикованной наручниками к стулу Еленой упала ее волшебная палочка. Звук падающей на пол палочки слился со звуком только что разбившейся надежды на быстрое спасение — незнакомец не был обычным вором-магглом, он был магом. Лена попыталась взять себя в руки и, глубоко вздохнув, повторила вопрос:

— Что конкретно вам от меня нужно?

— Сущая безделица — подарок одного джентльмена, мистера Дамблдора, сделанный вам лет шестнадцать назад, — спокойно ответил все тот же голос из-за спины.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — как можно увереннее ответила женщина.

— Да вы что, не понимаете? Может это освежит вам память, — с издевкой сказал мужчина, — Crucio.

Боль ударила в спину неожиданно, Лена не сдержала крик, и он заполнил всю комнату, хотя заклинание длилось недолго, всего восемь секунд, но для нее этого было достаточно, чтобы прочувствовать его полностью.

— Так уже лучше? Память вернулась к нам? Так, где этот драгоценный подарок? — голос продолжил свой допрос, а его хозяин до сих пор не появился перед своей пленницей.

— Я не понимаю, о каком подарке идет речь. Не делал мне этот ваш Дамблдор никакого подарка, вы ошибаетесь, — ответила Лена. Она глубоко дышала, пытаясь тем самым успокоить боль, а также выиграть время. Ее мозг усиленно работал и постепенно складывал все кусочки мозаики — недаром она занимала пост главы отдела аналитики Министерства магии.

«Так, акцент, скорее всего, от стандартного языкового заклятия, странный интерес к подарку Дамблдора, последние газетные статьи о положении дел в Англии и Франции — только одно объединяло эти три вещи: Темный Лорд, злейший враг этого знаменитого английского мага, кажется, так назвали его в последней статье в английском «Пророке» (перевод этой статьи был опубликован в газете «Московские волшебные новости»). Но зачем им нужен браслет…

«Это порталы. Они настроены на вас и перенесут вас в Хогвартс. Вам нужно лишь сказать слово, выгравированное на браслете». Голос странного англичанина возник в голове, ответив на вопрос и подарив путь к спасению.

— Похоже, вы не усвоили урок, что же повторим его, Crucio.

В этот раз она была готова, но заклинание стало еще сильнее, да и как можно быть готовой к боли, она ведь не оперативный работник и сталкивается с этим впервые. Крик, еще более сильный, отчаянный, порожденный невыносимой болью, сковавшей ее тело — ей казалось, что прошла уже вечность, после которой истязание закончилось. Сколько еще она сможет вытерпеть? Может, отдать этот браслет? Но оставит ли этот мучитель ее в живых? Что-то подсказывало ей, что вряд ли — не было такой репутации за этими убийцами из Англии. Нет, ей придется терпеть, пока не выдастся подходящий момент, и она сможет воспользоваться этим злосчастным браслетом.

Ничего не добившись, Долохов — а это был именно он — применил пыточное проклятье еще два раза, но это привело лишь к обмороку женщины — пожиратель даже удивился стойкости этой русской. Видимо, таким образом он лишь угробит ее, но это не входило в его планы, точнее входило, но после пункта «добыть подарок», а пока такая пытка может привести лишь к ее смерти, чего допустить нельзя. И тут его озарила блестящая идея.

— Что же, видимо, вы любительница боли, но любит ли боль ваша ненаглядная доченька? Это мы проверим. Сможет ли мать спокойно наблюдать за страданиями своего отпрыска, — он злобно ухмыльнулся ей в лицо, сел за стол и начал писать что-то на пергаменте.

Внутри Лены все оборвалось: если он заполучит Виту, то шансы спастись очень уменьшались, точнее, становились нулевыми — она знала, что не сможет вынести ее мучений и все расскажет, тем самым, подписав смертный приговор им обоим. Мозг лихорадочно работал, пытаясь найти решение, но пока тщетно — шанса не было видно, даже самого маленького.

А пожиратель в это время закончил писать письмо, привязал его к лапке неизвестно откуда появившейся совы и отправил в форточку.

— Что же, мы немного подождем и посмотрим на воссоединение семьи. Может, вы все же восстановите свою память пока не поздно и станете более разговорчивой, иначе потом пути назад не будет.

Лена лишь бросила гневный взгляд в своего мучителя, представляя, чтобы она с ним сделала, если бы были свободны руки.

— Жаль, что в этом случае молчание не означает согласия, жаль.

* * *

— Так, повторите все еще раз внимательно формулу заклинания и движения палочкой. Через пять минут мы начинаем практическую часть занятия. Выполняйте.

Комната наполнилась шепотом — студенты повторяли заклинание, время от времени делая движения палочкой. Виттория сидела возле окна и сосредоточенно повторяла формулу заклинания, думая, что ее в принципе можно чуть изменить и повысить тем самым эффективность. В это время в класс через приоткрытое окно незаметно для всех влетела обычная почтовая сова и приземлилась на стол рядом с девушкой, которая удивленно уставилась на нее. Остальные ученики были заняты повторением, и никто не заметил этого странного происшествия, так как совы обычно прилетают утром и вечером, а не днем, когда студенты на занятиях. Вита протянула руку к сове, та покорно подставила ей свою лапку с привязанным к ней пергаментом. И только она отвязала ее, как сзади громкий голос ее напугал:

— Вершина, чем это вы занимаетесь?

Виттория инстинктивно зажала пергамент в кулаке и тут же исчезла из комнаты на глазах у изумленного преподавателя и одногруппников.

«Портал», — успела подумать девушка.

Девушка ожидала «приземлиться» где угодно, но только не у себя в комнате с зажатым в кулаке левой руки пергаментом и с палочкой в правой. Вита не могла понять, что произошло, и почему она оказалась здесь. Даже не успела подумать об этом, поскольку из-за двери донеслось чертыханье на отличном английском языке. Это еще больше сбило ее с толку, но она стала к двери лицом и наставила палочку — на языке уже так и вертелось обезоруживающее заклинание. Все же не зря они проходят в школе так называемые «полевые учения» — реакция после них вырабатывается отменная. Но именно это воспоминание погубило ее, и она поплатилась за то, что отвлеклась — дверь резко открылась, незнакомый мужской голос произнес «Expelliarmus», и палочка Виты оказалась в его руках. Следующим заклинанием, настигшим девушку, было Astringeo — и вот Вита, связанная по рукам и ногам, была левитирована из своей комнаты в гостиную, где к ее ужасу она увидела свою маму, прикованную к стулу.

— Ну, вот и вся семья вместе собралась, — довольно произнес на корявом русском языке незнакомый мужчина, криво усмехаясь и кладя палочку девушки себе в карман.

* * *

Рон и Гарри договорились встретиться с Гермионой перед обедом возле входа в Большой зал. Девушки еще не было, поэтому ребята болтали о прошедшем уроке.

— Черт, я же совсем забыл. Мне сейчас надо к МакГонагалл зайти, я быстро сбегаю, если Гермиона придет, то идите обедать. Не ждите меня, только отложите кусок пирога, а то я проголодался.

— Хорошо, все сделаю, самый большой кусок для нашего героя, — проговорил Рон, смеясь.

— Только ты не начинай, — ответил Гарри, удаляясь в сторону кабинета декана.

Дело в том, что пока парни стояли у дверей Большого зала, к ним, точнее к Гарри, успело подойти несколько первоклашек и попросить автограф. Надо было видеть лицо Гарри — сначала красное, потом бледное, глаза сузились, он еле сдерживался, чтобы не накричать на них. Рон, стоявший рядом, хохотал от души, но, увидев обозленное лицо друга, решил избавить несчастных глупых детишек от праведного гнева Мальчика-Который-Выжил. Староста приказал им идти на обед, а впредь не подходить с такими глупыми просьбами. После удаления первогодок Гарри лишь благодарно взглянул на друга, и этого было достаточно — за шесть лет дружбы парни понимали друг руга очень часто без слов.

— Можно войти, — ответила профессор МакГонагалл на стук в дверь.

Гарри Поттер вошел в кабинет декана.

— Профессор МакГонагалл, вы просили меня зайти перед обедом по поводу какого-то дела?

— Правильно, мистер Поттер, я хотела поговорить о судьбе квидиччной команды нашего факультета. Разумеется, все указания и декреты, принятые Долорес Умбридж, отменены и указ о вашем пожизненном отстранении от квиддича в том числе.

Последние слова грозный декан Гриффиндора произнесла с такой интонацией, словно это было несусветной чушью. Хотя в принципе пожизненное отстранение Гарри Поттера от игры в квиддич как раз можно назвать полной чушью.

— Вы, безусловно, самый опытный игрок в команде, талантливый ловец. Поэтому я назначила вас капитаном команды факультета Гриффиндор, — профессор МакГонагалл произнесла это, по мнению Гарри, даже чересчур торжественно. Не хватало только фанфар и красной дорожки. Не медля ни секунды, декан протянула Гарри значок капитана квиддичной команды и закончила всю церемонию, как и положено, напутственным словом.

— Мистер Поттер, я надеюсь, что вы со всей ответственностью отнесетесь к этим обязанностям. Хочу отметить: у меня нет желания отдавать Кубок кому-либо из деканов, поэтому жду высоких результатов. Вам предстоит сложная задача — практически собрать команду заново, но я уверена, что вы справитесь. Удачи вам, с моей стороны можете рассчитывать на всяческую поддержку.

— Спасибо, профессор. Это огромная честь для меня, и я сделаю все, что в моих силах и даже больше для нашей победы, — кратко, но содержательно ответил новоиспеченный капитан.

— Именно эти слова я и ожидала услышать. Рада, что вы меня не разочаровали, можете идти. Да, в течение двух недель вы должны определиться с составом команды и подать список игроков профессору Хуч.

— Хорошо, я сделаю. До свидания.

— До свидания, — услышал прощание декана Гарри, уже стоя в коридоре. Значок капитана квиддичной команды автоматически прикрепился на мантию, Гарри читал в «Истории Хогвартса», что это древняя магия.

* * *

— Теперь, я думаю, вы вспомните о подарке Дамблдора, — ехидно закончил свою мысль иностранец, как его назвала про себя Лена.

— Мама, с тобой все хорошо? Что здесь происходит? — выкрикнула вопросы Вита.

— Все хорошо, доченька. Ничего не бойся, все будет хорошо, — ответила Лена с напускным спокойствием, но слезы, скатывающиеся по ее щекам, выдали внутреннее состояние женщины.

— Мамочка, не плачь, мама.

— Мне очень интересно наблюдать за семейной сценой, но, к сожалению, у меня не так много времени. Я еще раз повторю свой вопрос: где подарок Дамблдора?

Вита посмотрела на незнакомца, который сейчас стоял напротив ее матери: девушка не могла понять, о каком подарке идет речь. Конечно, она слышала об английском волшебнике Дамблдоре от мамы и своих дядей еще в детстве, потом в школе прочитала биографию этого, как оказалось, знаменитого чародея, но о подарке она услышала впервые.

— Я повторю все тоже, я не имею понятия ни о каком подарке.

— Как же, как же. Мне вам напомнить, что происходило шестнадцать лет назад, когда вы хоронили своего супруга, убитого в Англии? Как на кладбище к вам подошел Дамблдор и вручил свой подарок? Помните, вы тогда еще только были беременны своей милой дочуркой? Вы, кажется, были в черном платье. Надеюсь, я освежил вам память.

Лена молчала, пораженная точностью описания событий, словно их мучитель сам лично там находился.

— Неужели вы хотите увидеть страдания своей любимой дочери из-за такой мелочи? — продолжил свой монолог мужчина.

— Вы не посмеете, — прошептала Лена на автомате, хотя была уверена, что этот человек, с виду вежливый, легко убьет и ее, и дочь. Но до последнего момента она не хотела себе признаваться в этом.

— Я не посмею, — иронично произнес Долохов, вертя палочку в правой руке, — хм, давайте проверим.

Вита смотрела то на маму, то на их захватчика, ничего толком не понимая: подарок, похороны, Дамблдор… Причем тут их семья. Девушка пыталась что-либо прояснить для себя и совсем не ожидала удара, последовавшего от незнакомца.

— Crucio, — спокойно произнес вдруг мужчина, направив палочку на девушку. Тот час его глаза преобразились, став безумными, он испытывал наслаждения от причиняемой им боли.

Вита не кричала, она не успела вскрикнуть, она лишь судорожно хватал ртом воздух, а тело ее скрутилось в немыслимую фигуру — она свалилась со стула на пол, глаза расширились, слезы медленно полились по щекам. Картинка начала расплываться, пока, в конце концов, не потухла — Вита потеряла сознание.

— Хватит, прекрати! Она же ребенок! Лучше убей меня, только прекрати ее пытку, пожалуйста, хватит, — Лена кричала, слезы градом катились по щекам, она не могла видеть мученья дочери, сталь наручников въедалась в кожу рук, женщина пыталась освободиться, хотя и знала, что это бесполезно.

Пожиратель прекратил пытку, когда увидел, что девушка потеряла сознание — ее смерть не входила в его планы, пока. Главное сейчас оказать психологическое давление на мать, а вот когда она отдаст нужную ему вещь, тогда можно будет с ними обеими покончить — свидетелей оставлять ни в коем случае нельзя. К тому же времени у него осталось немного — вряд ли пропажа девчонки в школе останется незамеченной, сразу направятся сюда.

— Вы убедились в моих способностях и серьезности намерений. Я буду истязать вашу дочь до тех пор, пока вы отдадите мне подарок Дамблдора, решать вам — может, вам нравится наблюдать мучения дочери, — ухмыляясь, произнес пожиратель и добавил, вновь направив палочку на Виту, — Enervate.

Тело девушки вздрогнуло, она открыла глаза, лицо все еще было искажено болью, пару секунд она находилась в полной прострации, потом действительность накрыла ее с головой: портал, враг, мама, боль.

— Итак, я повторю свой вопрос: где подарок Дамблдора?

Лена молчала и смотрела дочери в глаза — глаза и матери, и дочери были влажными от слез.

— Мама, со мной все хорошо, все хорошо, — попыталась успокоить маму Вита.

— Доченька, Виточка, держись, скоро все закончится, скоро.

— Вот именно, все скоро может, — это слово мужчина выделил интонацией, — закончится, если вы перестанете глупить и начнете сотрудничать. Иначе, вы знаете, что случится.

— Хорошо, хорошо, я вам отдам то, что вы хотите, — устало произнесла женщина, — вы добились своего.

Вита удивленно посмотрела на мать, и ей показалось, что та ей подмигнула.

— Освободите меня, и я открою тайник, в котором хранится этот подарок, будь он трижды проклят.

— Вот и славно, сразу надо было так сделать, тогда бы не было этих неприятностей, — произнес мужчина, зайдя за спину Лене. Указав палочкой на наручники, он добавил, — Alohomorа.

Лена растерла затекшие запястья, на которых еще остались следы от наручников, встала со стула, еще раз взглянула на дочь и повернулась лицом к своему мучителю.

— Тайник в моей комнате, пройдем туда, — сказала Лена.

Долохов, держа палочку наготове, свободной рукой пригласил женщину пройти первой. Они были уже у двери и, Лена начала сомневаться в осуществимости своего плана, когда неожиданно Вита крикнула: «Stupefy». Мужчина от неожиданности рефлекторно резко повернулся на звук, вскидывая палочку, — это было то, на что так надеялась женщина: она тоже резко повернулась и ударила ничего не подозревавшего Долохова со всей силы между ног. От неожиданной боли мужчина согнулся пополам, а Лена для надежности ударила его руками, сложенными в замок, по спине — и мужчина растянулся на полу, выронив палочку. Женщина подобрала ее и крикнула, указав на дочь: Finite Incantatem — веревки, связывающие Виту по рукам и ногам, пропали. Девушка тотчас вскочила на ноги, но ей тут же пришлось сесть, потому что дрожь пронзила их — слишком долго они лежали неподвижно, но Вита все же смогла встать. Она достала из кармана школьной мантии свою вторую палочку — бывшую палочку отца — и двинулась навстречу матери, как вдруг увидела, словно в замедленной съемке: мама кричит ей «Вита, браслет, активируй…» и падает замертво от зеленого луча Авады, выпущенного очнувшимся Долоховым. Девушка увидела его сумасшедшие в этот момент глаза, кривую усмешку и губы, произносящие следующее заклинание. Вита еще не осознала смерть матери, в ее ушах все еще стоял ее голос, говорящий об активизации портала, она на автомате прикоснулась рукой к браслету и произнесла слово, заученное наизусть — «hope». Портал сработал, унося ее далеко из родной квартиры, где осталась мертвая мама и ее убийца. Заклинание, выпущенное Долоховым, ударило уже в пустой пол.

* * *

Два года и два месяца назад.

Это случилось два года назад, когда Вите исполнилось четырнадцать лет. В тот день рождения мама подарила ей серебряный браслет с надписью, которую могла видеть только сама девушка. Всего одно слово на английском языке — «hope», означающее «надежда». Мама рассказала дочке, что это портал, который она может применить в трудную минуту — он перенесет ее к друзьям, способным ей помочь. Девушка сильно удивилась и отнеслась к этому как к какой-то интересной тайне, известной только двоим. Тогда ее очень поразила серьезность мамы, заставившей ее выучить наизусть это слово, как молитву. Вита втайне удивлялась странной тревоге матери, но теперь стало ясно: это был не просто призрачный страх…

* * *

Заканчивался последний урок этого дня — практика Спецкурса авроров, на которой Гарри и Рону, равно как и остальным студентам, не приходилось скучать — профессор Люпин устроил обширную проверку практических навыков будущих авроров: от простых заклинаний до более сложных — в общем, полный курс ЗОТИ за пять лет. К чести студентов все они справились со своими заданиями.

— Я очень доволен уровнем вашей подготовки, особенно учитывая положение с предметом ЗОТИ, которое было на протяжении прошедших пяти лет, — ребята ухмыльнулись, а профессор продолжил. — Но прошу не расслабляться, так как со следующего занятия мы начнем изучать более сложные заклинания и методы работы авроров, потому от вас понадобится максимум ваших усилий. А сейчас вы свободны, удачного дня. Да, Гарри, ты не мог бы задержаться на минутку?

— Конечно, профессор, — ответил Гарри и добавил, повернувшись к Рону. — Не жди меня — мне еще к мадам Помфри на обследование, иначе она меня на неделю к кровати привяжет. Так что постарайся встретить Гермиону, и идите к озеру, я подойду прямо туда.

— Конечно, до встречи. Мы будем там тебя ждать.

А буквально в метре от двух гриффиндорцев слова, произнесенные Роном, повторил про себя довольный Драко: «Я тоже буду тебя там ждать, Поттер».

Ребята шумно двинулись к Хогвартсу, оставляя позади себя идущих не спеша профессора Люпина и Гарри Поттера.

— Мне не удалось с тобой увидеться раньше, Гарри. Как ты себя чувствуешь? — начал разговор последний из Мародеров.

— Все действительно хорошо, мне намного лучше. Знаете, профессор, я очень рад, что вы преподаете в этом году у нас.

— Гарри, прошу тебя, наедине ты можешь называть меня просто Ремус, так будет удобнее. Признаться, я тоже очень рад этому — в эти неспокойные времена я должен быть рядом, чтобы помочь профессору Дамблдору.

— И чтобы присмотреть за мной, не так ли? — серьезно спросил юный гриффиндорец.

Ремус внимательно посмотрел в эти до боли знакомые глаза и понял, что это уже не тот мальчик, горюющий по Сириусу, обвиняющий себя в его смерти — в начале лета это можно было прочесть в его изумрудных глазах. Сейчас же Ремус понял, что перед ним не мальчик, а повзрослевший юноша, с которым нужно разговаривать серьезно и предельно честно.

— Думаю, ты прав, Директор преследовал и эту цель в том числе…

— Но мне это, — перебил профессора Гарри.

— Стой, — в свою очередь перебил своего ученика Люпин, — дай мне закончить. Я же не собираюсь заниматься воспитательными работами, ты уже не ребенок. Я принял предложение об этой работе, чтобы быть рядом и помочь в случае необходимости. А помощь, как мне кажется, тебе понадобится.

В свою очередь Гарри замолчал и внимательно посмотрел в лицо профессора, усеянное морщинами, задержался на карих глазах, наполненных печалью, одиночеством и непонятной грустью, но кроме этого, юноша увидел там искренность и уважение, заботу и немного страха.

— Конечно, — ответил Поттер, — конечно, она мне понадобится, и будьте уверены: первым человеком, к которому я обращусь, станете вы.

— Мне очень приятно это слышать, Гарри. Знай, что двери моего кабинета для тебя открыты в любое время, но это не значит, что ты можешь приходить ко мне, только когда тебе нужна будет помощь. Заходи ко мне и просто на чай, я буду очень рад.

— Хорошо, я воспользуюсь вашим приглашением, Ремус, обязательно.

— Вот и славно, а теперь беги, кстати, мадам Помфри просила меня тебе напомнить, что ты должен после моего урока навестить ее и пройти обследование, — улыбаясь, сообщил эту «потрясающую» новость последний из Мародеров и добавил. — Поверь моему опыту, тебе лучше навестить ее, если не хочешь провести последующую неделю под ее пристальным присмотром.

Гарри засмеялся вместе с профессором.

— Я как раз собирался это сделать, спасибо за совет и за разговор, до встречи, профессор, — сказал Гарри сквозь смех и ускорил шаг, оставляя Люпина позади себя.

— До встречи, Гарри, — попрощался Люпин. Профессор медленно шел к школе, наблюдая за удаляющимся юношей. «Когда он успел повзрослеть? Всего за одно лето, которое он провел при странных обстоятельствах. Люпин не стал спрашивать ничего об этих трех месяцах — если Гарри захочет, то сам позже расскажет. Сейчас главное — установить контакт, чтобы быть рядом в трудную минуту и помочь юному герою, на плечи которого толпа взвалила спасение мира. Ремусу показалось, что ему это сегодня удалось — теперь главное не испортить ничего своей излишней опекой, Гарри подрос и ему не нужен воспитатель, а нужен помощник, соратник. Последний из Мародеров понял это, наблюдая за Гарри на прошедшем уроке — было видно, что его действия доведены до автоматизма, а задание оказалось для него сверхлегким. Сейчас в классе ему не было равных, лишь Драко Малфой смог бы ему противостоять, но вряд ли долго». Такие мысли витали в голове у Ремуса Люпина, когда его отвлек голос мадам Хуч.

Гарри, спешивший в это время в Больничное крыло, чтобы побыстрее пройти осмотр чересчур заботливой медсестры, также думал о состоявшемся разговоре с профессором Люпином. Гарри почувствовал, что профессор был искренен с ним, а его глаза лишь подтвердили это: странная смесь грусти и печали, заботы и одиночества. Если бы Гарри не знал тайну Люпина, то подумал бы, что недавно его постигло большое несчастье, но это несчастье сопровождало этого усталого мужчину всю его жизнь. Гарри почему-то был уверен, что может доверять профессору Люпину. Вероятно, даже в большей степени, чем Дамблдору. От размышлений его, как и совсем недавно профессора Люпина, отвлек женский крик, но в отличие от окрика мадам Хуч, это был крик, наполненный болью.

Объяснения:

1 — Частичное заклинание Забвения (стирает только самые последние воспоминания) (Constance Ice, Гарри Поттер и орден феникса)

Из ниоткуда перед Гарри появилась незнакомая девушка, одетая в мантию коричневого цвета. Она материализовалась из воздуха, упав на пол перед ногами юноши. Гарри, быстро выйдя из оцепенения, склонился над девушкой, которая дрожала и нервно всхлипывала, повторяя что-то на непонятном юноше языке. Так как гриффиндорец не был особо силен в оказании первой магической помощи, да и весь запас его лечебных зелий, сваренных летом, находился в сундуке, то он попросту поднял незнакомку на руки и понес туда, куда собственно и направлялся изначально — в Больничное крыло. Девушка испуганно взглянула на него, на секунду перестав всхлипывать.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда, — тихо произнес Гарри. Она ничего не ответила, только сильнее обхватила руками его шею. Парень завернул за угол, прошел немного и ударом ноги распахнул двери Больничного крыла, конечно, он бы себе этого никогда не позволил, но его руки были заняты вздрагивающем и всхлипывающем телом незнакомой девушки. Через секунду появилась мадам Помфри, вышедшая из своего кабинета на громкий звук ударившихся о стену дверей. Картина, которую она увидела, привела ее в секундное замешательство. Конечно, она ожидала увидеть здесь мистера Поттера с минуты на минуту, но то, что он придет с такой ношей, слегка ее смутило. Но первая реакция быстро прошла, и медсестра привычно начала быстро отдавать указания:

— Кладите ее на кровать, осторожно. Мистер Поттер, в двух словах, что случилось, а главное — кто это?

— Я не знаю, — ответил Гарри, аккуратно укладывая девушку ближайшую койку, — я шел сюда, а она появилась передо мной, она не с нашей школы. Посмотрите на мантию, она… Тут парень запнулся, потому что девушка не хотела его отпускать, ее руки мертвой хваткой обвили его шею, а глаза умоляюще смотрели на юношу. Гарри застыл, размышляя, что же предпринять.

— Не бойся, тебя здесь никто не обидит, тебе помогут, поверь мне, я скоро вернусь, отпусти меня, я вернусь очень быстро. А эта женщина пока тебе поможет, хорошо? — гриффиндорец произносил слова медленно и спокойно, словно убаюкивал ее. Он понимал, что она, по-видимому, иностранка и очень надеялся, что хоть чуть-чуть понимает английский. Его надежды оправдались, потому что девушка кивнула и отпустила его.

— Молодец, я скоро вернусь, обещаю, — еще раз сказал Гарри для закрепления успеха. Все это время мадам Помфри стояла за спиной юноши и спокойно наблюдала за его действиями, не мешая ему. Она понимала, что, скорее всего, девушка испытала очень сильный шок и гриффиндорец, принесший ее, теперь ассоциируется у нее со спокойствием, поэтому она и не хочет его отпускать.

— Я за директором, — сказал Гарри, поворачиваясь к мадам Помфри, и бегом направился к выходу. Медсестра же быстро сходила к шкафчику с готовыми зельями и взяла там флаконы с успокаивающим и болеутоляющим зельями. Она присела на край кровати и посмотрела в лицо девушки: в грязно-голубых глазах застрял страх, они расфокусировано смотрели на женщину, а лицо все еще рефлекторно вздрагивало, хотя слез не было.

— Не бойся, деточка, здесь с тобой ничего не случиться. Мы поможем тебе, все будет хорошо. Выпей это зелье, тебе станет легче, — произнесла медсестра заботливым тоном, поднося флакон с успокаивающим зельем ко рту девушки. Но та резко заворочала головой, начала что-то отрывисто произносить.

— Хорошо, хорошо, не будем, — с этими словами мадам Помфри убрала зелье.

В это время Гарри со всех ног мчался к кабинету директора, по пути пугая встретившихся первоклашек, которые при его несущемся виде прижимались к стенкам. Старшекурсники же в целом не обращали на это внимание, мало ли кто куда спешил. И только девушки романтично вздыхали, когда узнавали Гарри, наверное, они представляли, что это он к ним так спешит. Гриффиндорец был уже почти у своей цели, когда его окликнул голос Дамблдора.

— Гарри, ты это не ко мне случайно?

Резкое торможение у парня почти получилось, но ему все же пришлось пробежать еще пару метров. После остановки он развернулся и склонился, упершись руками в колени и восстанавливая нормальное дыхание. Дамблдор легко преодолел разделявшее их расстояние и тактично подождал, пока юноша сможет говорить.

— Профессор, в Больничном крыле… — попробовал было начать объяснение Гарри, но запнулся от недостатка воздуха. Так как времени терять было нельзя, гриффиндорец резко выпрямился, сделал глубокий вдох, затем выдох, повторил это незамысловатое и знакомое каждому маглу упражнение и сделал вторую попытку.

— В Больничном крыле лежит девушка, она только что появилась в Хогвартсе, скорее всего иностранка, так как говорила на незнакомом мне языке. И мантия у нее коричневого цвета с какой-то незнакомой эмблемой. Она неожиданно появилась передо мной из воздуха, словно аппарировала, я отнес ее к медсестре и сразу к вам.

Закончив свой бессвязный рассказ, Гарри посмотрел на директора и ему показалось, что тот на секунду призадумался. Но уже через секунду самый знаменитый маг двадцатого столетия вышел из оцепенения и произнес:

— Ты все сделал правильно, я как раз направлялся туда, так как почувствовал проникновение сквозь защиту Хогвартса. Это был портал, Гарри.

Юноша удивленно посмотрел на Дамблдора и тут же задал вопрос:

— Но ведь в школу нельзя аппарировать или проникнуть с помощью портала. Я читал в Истории Хогвартса.

Пришла пора директора удивиться «Гарри читал Историю Хогвартса, это что-то новенькое», но Дамблдор решил не высказывать эти мысли вслух. Вместо этого он сказал:

— Гарри, ты прав, в школу нельзя аппарировать и невозможно наколдовать портал, который перенесет сюда, если только этот портал не был создан директором Хогвартса. Лично я создал пару порталов и оставлял их некоторым людям, но это не важно сейчас. Давай лучше пройдем и посмотрим на эту девушку, думаю, на месте все прояснится.

Гарри кивнул в знак согласия, и они в полном молчании направились в Больничное крыло. На их пути им встречались ученики, удивленно смотревшие на эту небольшую процессию, но ни Гарри, ни Дамблдор не замечали удивленных взглядов, каждый из них сейчас полностью погрузился в свои мысли и рассуждения.

« Кто же это может быть? Среди тех, кто получил портал, было очень мало женщин и тем более девушек, а судя по словам Гарри — это довольно юная особа». Альбус Дамблдор мысленно перебирал в памяти имена магов, но так и не смог определить, кто же появился в школе. Может, это кто-то из родственников тех, кому портал подарил кто-либо из прошлых директоров, но этого не может быть, так как порталы всегда настраиваются на определенного человека, хотя можно настроить и на не родившегося еще ребенка… И тут голубые глаза мага блеснули — Дамблдор догадался, точнее, вспомнил, кто это может быть. Остается подтвердить свои предположения.

« Странно, похоже, директор не знает, кто эта девушка, хотя должен был бы. Ведь выходит, что это он ей наколдовал портал, но у него был растерянный вид. Или он опять темнит, ему это свойственно. Но нужно отметить, что разговаривал он со мной сейчас совсем по-другому, не как с ребенком это точно. Отчего такая перемена? Хотя я этому только рад, наконец-то считает меня взрослым, хотя кто его знает…»

Размышления Гарри были прерваны директором.

— Гарри, мы уже пришли.

Гриффиндорец очнулся и увидел перед собой закрытую дверь Больничного крыла, видимо, мадам Помфри закрыла ее после спешного ухода Гарри. В этот раз двери сами открылись, наверное, магия мысли директора, подумал Гарри. Вошедших магов приветствовал, если конечно можно так выразиться, крик медсестры.

— Ну, наконец-то мистер Поттер. Сколько можно ходить. Добрый день, Альбус. Вы мне срочно нужны, мистер Поттер, эта девушка не хочет, точнее, боится принимать лекарства. Только вы сможете ей его дать, с ваших рук она его примет.

Гарри удивленно уставился на медсестру. Мадам Помфри вздохнула, поняв, что без объяснений не обойтись.

— Дело в том, что у этой девушки шок, и теперь вы ассоциируетесь у нее со спокойствием и доверием. Потому что вы ее спасли, по крайней мере, она так считает. Так что дайте ей выпить два эти флакона: это успокаивающее и усыпляющее зелья. Нужно, чтобы она поспала.

Гарри решил потом подумать над всеми словами медсестры, единственное, что он уяснил четко: нужно дать зелья.

Юноша подошел к лежащей девушке, присел на кровать и улыбнулся.

— Привет, я вернулся, как и обещал. Не бойся, здесь тебе помогут, я обещаю.

Девушка с надеждой смотрела на Гарри, юноша неловко себя почувствовал, он не привык к таким взглядам. На него смотрели с ненавистью Дурсли, с сочувствием Рон, Дамблдор, с любовью Гермиона, с обожанием его фан-клуб, но никто прежде не смотрел на него с надеждой. Инстинктивно, парень положил свою руку на руку незнакомки и легонько сжал ее.

— Не бойся, все будет хорошо. Тебе надо выпить эти зелья и тебе станет лучше. Ты уснешь, а когда проснешься, то почувствуешь себя лучше.

Гарри протянул руку с флаконом ко рту незнакомки, но она завертела головой и ее глаза тут же наполнились страхом. Юноша быстро убрал свою руку с зельем, на секунду задумался.

— Я понимаю, ты боишься, но не надо этого делать. Это не яд, это лекарство, оно поможет тебе. Поверь мне, я тоже выпью часть его, хорошо?

Парень понимал, что вряд ли услышит подтверждение, ведь оно не разговаривала на английском, но по крайней мере вроде бы его понимала. Гарри не стал долго размышлять и отпил часть успокаивающего зелья, а потом протянул флакон к губам девушки, которая в этот раз, после недолгого взгляда на юношу, выпила остатки зелья. Гриффиндорец быстро взял второй флакон с усыпляющим зельем и быстро отпил часть его.

В это время мадам Помфри хотела крикнуть юноше о последствиях такого шага, но Альбус Дамблдор, до этого молча наблюдавший за ходом событий, предостерегающе сжал ее руку. Гарри же уже влил зелье в рот девушки и молча сидел, наблюдая, как засыпает незнакомка. Он размышлял о своем поступке, может безрассудном, но уже совершенном. Странно, но Гарри почувствовал какое-то непонятное чувство, которое до этого не испытывал — ответственность за незнакомую девушку. Девушка уснула, парень осторожно убрал свою руку, последний раз посмотрел на нее, поднялся с кровати и подошел к медсестре и директору.

— Гарри, это был поступок, достойный гриффиндорца, я поговорю с тобой, когда ты проснешься.

Гарри лишь кивнул, потому что сознание уносило его в другой мир, мир снов и грез. Юноша уже не контролировал себя, и Дамблдор вовремя подхватил его и отнес к ближайшей кровати.

На все это мадам Помфри смотрела с непонимающим взглядом.

— Альбус, почему он это сделал, ведь она никто для него?

— Не знаю, Поппи, но душа человека — загадка, особенно душа Гарри. Скажи мне, когда они проснуться и, пожалуйста, никому не говори об этой девушке и Гарри. Не пускай сюда никого, даже друзей мистера Поттера, я должен поговорить с ним и девушкой первым.

— Конечно, но кто она?

— Призрак прошлого, — ответил директор и тяжелой походкой вышел из Больничного крыла, погружаясь в свои размышления.

* * *

Гермиона и Рон уже пятнадцать минут стояли у озера, ожидая Гарри. Но тот все не появлялся, и ребята начинали беспокоиться. Юноша уже должен был вернуться с обследования медсестры, ведь по его словам осмотр был простой формальностью. Если только… Это «если только» Гермиона упорно отгоняла от своих мыслей, не желая допускать такого варианта. « С Гарри все хорошо, просто он задерживается, ничего страшного не может произойти». Но «трезвомыслящая» часть старосты Гриффиндора понимала, что, скорее всего, что-то произошло, иначе ее возлюбленный был бы уже здесь. Честно говоря, девушка до сих пор не отошла от шока последних двух дней: появление Гарри, его раны, проведенная юношей ночь в Больничном крыле и бессонная ночь Гермионы в своей комнате, внезапное выздоровление Гарри и их первый настоящий поцелуй. Нет, за эти два дня случилось слишком много для девушки, привыкшей прятать свои истинные чувства за книжками и свитками пергамента.

— Гермиона, я предлагаю сходить в Больничное крыло и все узнать, вдруг что-то случилось, — прервал размышления девушки Рон.

— Да, ты прав, — ответила Гермиона, по мнению Рона как-то рассеяно, и добавила, — Видимо, не суждено нам узнать все сегодня.

— Тогда все узнаем завтра или сегодня вечером в гостиной, когда все уйдут спать, — произнес Рон, — терпели три месяца, потерпим и один день.

И друзья быстрым шагом направились в школу.

Как только силуэты двух гриффиндорцев скрылись из виду, на месте их недавнего пребывания появился Драко Малфой собственной персоной, который все это время скрывался под мантией-невидимкой. После смерти Люциуса его сын посетил хранилище отца и нашел там довольно много полезных предметов, среди которых была и эта мантия.

— Черт, — позволил себе выругать вслух слизеринец, — куда делся наш славный малый Гарри, теперь вся моя затея ушла коту под хвост. И стоило торчать здесь полчаса. А вход в гостиную Гриффиндора для меня закрыт, но открыты двери Больничного крыла. Надо сходить и узнать про Поттера, может, выясниться что-нибудь полезное.

Закончив говорить, юноша исчез также внезапно, как и появился.

* * *

Альбус Дамблдор сидел в своем кабинете и размышлял о девушке, находящейся сейчас в Больничном крыле. Он узнал ее, как только увидел ее глаза — глаза ее отца, а браслет на руке стал лишь подтверждением его догадки. Сейчас же маг мог лишь догадываться, что же случилось страшного, раз девушка оказалась в Хогвартсе в шоковом состоянии. Альбус понимал, что сидя здесь он если и сможет что-либо узнать, то только через несколько дней. А ответы на вопросы ему нужны были немедленно, поэтому он принял решение отправиться в Москву. Быстро написав несколько строк на пергаменте, он отправил его с Фоуксом к профессору МакГонагалл, и после этого исчез из своего кабинета, дотронувшись до пергамента, заколдованного под портал. Буквально через несколько секунд маг появился в приемной министра магии России, чем изрядно напугал его секретаршу и двоих авроров, охранявшись вход в кабинет. Но они не успели произнести ни одного заклинания, как были обездвижены. На крик секретарши вышел сам министр магии и с удивлением воскликнул:

— Альбус, как это тебя занесло сюда?

— Валерий, прости, что я так без приглашения и предупреждения, но дело очень срочное.

Увидев выражение лица своего собеседника, министр понял, что дело и впрямь серьезное, раз директор Хогвартса появился так внезапно, обойдя защиту министерства.

— Проходи, — сказал Валерий и добавил, взмахнув палочкой, — Finite Incantatem, Obliviate Partis1. И захлопнул дверь кабинета, добавив секретарю, — меня не беспокоить.

Буквально через две минуты после начала разговора с Альбусом, министр связался с начальником личной охраны. Еще через десять минут опасения директора Хогвартса подтвердились, и он вместе с Министром и командой следователей прибыли к месту трагедии. Увиденная картина потрясла магов: женщина ровно лежала на полу раздетая до пояса, а прямо на груди была выжжена метка Лорда. Министр отвернулся, не выдержав зрелища, Альбус склонил вниз голову, вдруг над телом появилась огненная надпись: «Дамблдор, еще одна загубленная жизнь на твоей совести». Ни у кого не было сомнения в том, чьих рук это дело. Накрыв тело простыней, авроры привычно начали обследовать комнаты на произнесенные заклинания, следы магии и тому подобное. Дамблдор подошел к убитой женщине, приподнял простынь и посмотрел на левую руку: браслета не было. В это время Министр отдавал распоряжение одному из авроров и передал ему небольшую коробку. Отдав честь, аврор аппарировал.

* * *

Временный лагерь спецотряда Д, Министерства Магии России, русско-китайская граница.

Николай отдыхал в палатке после ночного дежурства, которое опять закончилось ничем. По оперативным данным в течение трех дней на этом участке должна пройти переправа большого груза контрабанды. Пока этого не произошло. Но за много лет аврор привык к ожиданию: терпение — одно из главный качеств в его опасной профессии. Порой приходилось неделями заниматься наблюдением, ведя пассивный контроль объекта, не предпринимая ничего. От размышлений мужчину отвлек шум аппарирования: инстинктивно Николай выхватил палочку и накрылся мантией невидимкой. В принципе вряд ли это был незваный гость или враг, так как на лагерь наложены сильнейшие противоаппарационные чары новейшей разработки. И только сотрудник министерства мог сюда попасть. Но предосторожность еще никогда не была излишней и частенько спасала жизнь. Буквально через три секунды в палатку вошел маг в форме аврора отдела расследований и удивленно осмотрелся. Николай скинул мантию и встал с кровати, немного смутив, прибывшего аврора. Но он быстро оправился, отдал честь и протянул черную коробку. Николай понял, что министр срочно его вызывает, так как эта коробка была ему знакома: обычно в ней находились личные порталы министра.

Быстро вызвав своего помощника, Николай отдал распоряжения и уже через пять минут был готов к отправлению. Открыв коробку, он и прибывший аврор одновременно дотронулись до черного шара и исчезли, практически сразу появившись в Москве. Коля ожидал оказаться в любой точке мира, но ни в коем разе не в квартире, которую сам недавно покинул. Ему хватило несколько секунд, чтобы оценить обстановку: по залу ( он переместился именно туда) ходили маги-следователи и ровным голосом диктовали, что-то а за ними следовали в воздухе самопишущие перья. Тут же работала бригада обнаружения применения магии — они были одеты в полностью белые мантии, перед ними то и дело вспыхивали вспышки разных цветов, разной четкости и насыщенности. А по средине комнаты лежало тело, накрытое белой простыней — Николай не хотел в это верить, его мозг отказывался принять то, что видело зрение.

— Коля…

Никогда еще он так не вздрагивал от собственного имени: оно было произнесено почти шепотом министром. Аврор обернулся и встретился глазами со своим начальником, потом перевел взгляд на Дамблдора, голубые глаза которого сейчас были полны боли. Он только раз видел таким Величайшего мага двадцатого столетия — в день, когда умер Дмитрий.

— Коля, — повторил министр, — мне очень жаль, мы ничего не подозревали.

— Витта?

— Жива, — ответил Дамблдор, — она в Хогвартсе, переместилась с помощью браслета. Девочка сейчас спит.

Стало легче дышать, Николай провел рукой по лбу, вытирая пот.

— Кто? — его голос был тихим, но глаза вспыхнули ненавистью.

Дамблдор опустил на мгновение голову, но, как бы собравшись с духом, вскинул ее и, глядя в глаза мужчине, ответил:

— Волан-де-Морт, точнее один из его прислужников.

Коля сжал кулаки, костяшки пальцев побелели, казалось, сейчас они порвут кожу от напряжения. Но прошло несколько секунд, и он смог справится с гневом, нахлынувшим изнутри. Еще одна жизнь, еще одна жизнь близкого человека… Черт, сколько это будет продолжаться!?! Когда же закончится этот кошмар?!?

Николай понимал, что это риторические вопросы, что вряд ли когда-либо вообще будет спокойно на Земле. Всегда найдется клочок суши, на котором какой-нибудь моральный урод возомнит себя вершителем судеб простых людей. Этого не избежать, равно, как и не избежать появления добрых героев, которые ринутся защищать человечество. Но одно дело, когда это далеко от тебя, а другое — когда гибнут близкие, дорогие тебе люди. А он любил эту женщину с глазами карего цвета, любил тихо и безмолвно. Он понимал, что вряд ли когда-то сможет занять место Димы, да и не стремился к этому. Николай просто был рядом — ему этого хватало, а Лена была признательна за это. Но теперь ее нет… Это не укладывалось в голове…

— Нам надо многое обговорить, давай сделаем это в моем кабинете, а тут пусть работают профессионалы. Это лучшая группа министерства, они сделают все возможное и невозможное.

— Конечно, — ответил аврор.

Министр достал из кармана мантии еще одну черную коробку — через десять секунд трое магов уже находились в кабинете министра.

* * *

Через два часа. Кабинет министра магии России.

— Валерий, можно мне воспользоваться каминной связью?

— Конечно, линия закрытая, можешь не беспокоиться, — министр шепотом что-то проговорил, и в стене открылась дверь. — Проходи.

— Спасибо.

Через двадцать минут Дамблдор вышел из комнаты, сел на свое место за столом и устало произнес:

— Вы решили окончательно, как поступите?

— Да, — ответил Николай, — я возьму опекунство над Витой до ее совершеннолетия, все это оформится в ближайшие дни, а сейчас я хотел бы ее навестить. И мы решили, что ей лучше будет все же остаться в Хогвартсе, — сказал аврор и добавил, — если вы, конечно, не против.

— Нет никаких проблем, я тоже считаю, что этот год ей лучше закончить в Хогвартсе. Чтобы ее прибытие не слишком бросилось в глаза, я сделал отвлекающий маневр, надеюсь, он удастся.

Надо признаться, что Дамблдор лукавил — он бы предпочел, чтобы девушки не было в школе, потому что его насторожило поведение Гарри, которое не вписывалось в планы директора. Что-то подсказывало магу, что появление незнакомки может привести к нежелательным последствиям. Но честь и принципы не позволили ему отказать ей в убежище, потому что косвенно он считал себя виноватым в смерти матери этой девочки. Именно он дал ей браслеты шестнадцать лет назад, и именно это привело к смерти женщины, еще ранее потерявшей мужа в борьбе с Томом. Поэтому Дамблдор в этот раз не обратил внимания на подсказки интуиции и действительно сделал отвлекающий маневр, чтобы прибытие Виттории не показалось чем-то незапланированным и незаурядным для учеников и некоторых учителей.

— Альбус, — негромко окликнул задумавшегося мага министр магии России, — ты в порядке?

— Да, простите, задумался, — ответил Дамблдор и улыбнулся. — Я думаю, нам с Николаем пора отправляться. Валерий, сообщи мне о результатах расследования.

— Конечно. Завтра прибудут документы на обучение Виттории, мы оформим это как программу по обмену опытом между вашей и нашей школами. Я тотчас свяжусь с директором нашей школы.

— Это будет наилучшим вариантом.

Альбус Дамблдор достал из кармана часы на золотой цепочке, что-то прошептал, указывая на них палочкой.

— Николай, через десять секунд отправляемся.

Аврор подошел к пожилому магу, прикоснулся к цепочке часов, ожидая перемещения. Через пять секунд два мага исчезли из кабинета главы русского министерства, а хозяин кабинета откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, потирая указательными пальцами виски. Этот день выдался тяжелым, очень тяжелым: смерть Елены, работника русского министерства, следует расценивать как вызов, брошенный Волан-де-Мортом русскому правительству. И теперь следует решить, как достойно ответить на это.

* * *

Хогвартс. Гостиная Гриффиндора.

Старосты факультета Львов в этот вечер были грустны и были вдвоем — эти два факта сразу бросались в глаза любому студенту, находящемуся в общей комнате. Рон и Гермиона неподвижно сидели у камина, глядя на огонь. Сидели молча, не шевелясь, и никто не решался их потревожить словом или вопросом. Даже Джинни не решилась подойти к брату или подруге, что-то в их поведении удержало ее от этого шага. Гриффиндорцы знали точно лишь одно — это связано с Гарри, который как раз и отсутствовал, чем подливал масла в огонь разгоревшихся сплетен. Никто его не видел с обеда, никто не знает где он сейчас — догадки строились самые невероятные. Начиная со стандартной: похищение Волан-де-Мортом вплоть до побега с Хогвартса с Пэнси Паркинсон. При этом никто не мог объяснить, почему выбор золотого мальчика пал именно на слизеринку: кто-то говорил, что у них тайная любовь, а кто-то утверждал, что Пэнси использовала приворотное зелье. Здравомыслящие студенты понимали, что последняя версия появилась из уст завистниц, которые не могли простить старосте Гриффиндора то, что она увела, по их мнению, Гарри у них (при этом каждая их таких девушек считала, что именно у нее был «уведен» Гарри). Именно поэтому этой сплетней они хотели сделать девушке больно, но Гермиона не обращала никакого внимания на подобную чушь — она вообще ни на что и ни на кого не обращала внимания. Только вздрагивала каждый раз, когда открывался портрет Полной Дамы, пропуская кого-либо из гриффиндорцев. Рон разделял чувства подруги, конечно, не в той степени, но ему тоже было страшно за Гарри. Рон и Гермиона после своего разговора на берегу озера действительно пошли в Больничное крыло, где их встретила мадам Помфри с категорическим запретом любого посещения мистера Поттера. Она лишь сказала, что с ним все хорошо, и он сейчас спит — и все. Ни объяснений, ни разрешения хотя краем глаза увидеть гриффиндорца — в этот раз медсестра была непреклонна, как никогда ранее. В итоге друзья ушли ни с чем, и, не смотря на слова медсестры, волнение и страх за Гарри прочно поселился в их сердцах. Ни Рон, ни Гермиона не строили никаких догадок: девушка вообще была не в состоянии разговаривать. Казалось, что стоит ей что-то сказать, то она сразу расплачется — весь путь от Больничного крыла до своей гостиной друзья проделали в тишине.

Все же первым не выдержал Рон: не тот у него характер, не мог этот юноша долго грустить, особенно имея такие гены. К тому же он понимал абсурдность ситуации — смысла сидеть здесь нет, им обоим необходимо выспаться. Сказала же мадам Помфри, что раньше завтрашнего утра она Гарри не выпустит.

— Гермиона, — произнес Рон шепотом, но девушка никак не среагировала на это. — Гермиона, ау, вызывает Рон, — повторил свою попытку парень.

— А, да, прости, задумалась, — ответила девушка, вздрогнув. — Ты что-то сказал.

— Ага, я сказал, что нам пора баиньки, — сказал Рон и продолжил, — ведь не хочешь же ты завтра встретить нашего Гарри не выспавшейся? Я так считаю, если разговор не состоялся сегодня, то он состоится завтра, а для того, чтобы его выдержать, нам будут необходимы силы, в том числе и внимание.

Гермиона молчала, взвешивая все услышанное от Рона, и как ни странно пришла к выводу, что он прав.

— Да, ты прав, нам надо выспаться.

Рон удивленно вскинул брови, честно говоря, он не ожидал, что девушка так быстро сдаться и уже приготовил новые аргументы.

— Вот и ладушки, тогда расходимся, а завтра с утра я жду тебя здесь, пойдем на завтрак вместе.

— Хорошо и Рон, спасибо.

— Да не за что, я всегда рядом, ты же знаешь это, — ответил с улыбкой юноша, обнял Гермиону на прощанье и направился в свою комнату.

Гермиона, постаявшая еще минут пять возле камина, тоже ушла к себе с надеждой поспать.

* * *

Четыре часа утра, Англия, Хогвартс.

— Она чудо, ангел, я помню, когда в десять лет на летних каникулах эта негодяйка покрасила мои волосы в синий цвет, пока я спал. А с утра ходила с невинным взглядом — на нее невозможно было сердиться. Витта очень похожа на него, наша команда после его смерти так и осталась тройкой — мы больше никого не принимали. А два года назад Сергей перевелся в другой отдел, на более спокойную работу, все же дети и жена, потом ушел Леша, а я остался один. Теперь трудно с кем-либо сработаться, в основном одиночные задания — Лена и Витта были для меня тайным убежищем от этого мира, полного боли и жестокости. Можете поверить мне, на своем веку я увидел предостаточно — особенно жестоки нравы у восточных магов.

Дамблдор не останавливал монолог русского аврора, маг понимал, как тяжело сейчас должно быть этому человеку — и ему просто необходимо кому-то выговориться.

— Альбус, я прошу вас, позаботьтесь о ней, ей сейчас как никогда нужна будет поддержка. Теперь, когда лены не будет рядом, главное чтобы она не замкнулась в себе. Я смогу лишь летом забрать ее, да и не стоит прерывать учебный процесс — чем естественнее будет обстановка, тем легче пройдет восстановление от травмы. Я, по крайней мере, на это надеюсь. Вы не знаете, когда она должна проснуться?

— По моим расчетам скоро, ты можешь побыть здесь, тебя никто не будет беспокоить.

— Да, я думаю, все спят, — попытался пошутить аврор, но у него не получилось — голос слишком печальный. — Да, я останусь здесь. Все же лучше будет, если она увидит знакомое лицо.

Дамблдор лишь кивнул, но, взглянув на соседнюю кровать добавил, — у меня просьба, Николай, когда проснется мальчик на соседней кровати, позови меня. Ты можешь воспользоваться камином в кабинете медсестры, думаю, ты не забыл, как действует наша система?

— Нет, я помню, конечно, я позову, — договорил маг и бросил взгляд на мальчика, безмятежного спавшего на соседней кровати. На мгновение лунный луч скользнул по лбу юноши — этого было достаточно для опытного глаза аврора.

— Это Гарри, сын Джеймса, — сказал мужчина, скорее не спрашивая, а утверждая.

— Да, это он нашел Витторию первый и вместе с ней принял и Успокоительное, и Сонное зелья, потому что…

— Она ему доверяла, так как он первый попался ей на глаза и оказал помощь, — закончил мысль директора аврор.

— Да, ситуация стандартная для шока, — голос Дамблдора звучал тихо. — Я смотрю, ты неплохо разбираешься в психологии.

— Спецкурс обязателен для всех спецподразделений.

Дамблдор еще минуту постоял в Больничном крыле, но почувствовал, что на данный момент он тут лишний и тихонько удалился к себе в кабинет, чтобы обдумать все случившееся — вторая бессонная ночь с начала учебного года, а которая в жизни? На этот вопрос не знает ответа никто, даже самый великий маг двадцатого столетия.

Николай сел на стул возле кровати Витты и устало вздохнул. Сейчас в одиночестве он мог дать волю своим чувствам, мыслям, которые томились в нем с той минуты, когда он увидел мертвую Лену. Мужчина склонился над девушкой и беззвучно заплакал…

* * *

Больничное крыло. Хогвартс. Пять утра.

« Опять… Опять белый, хотя нет, я бы сказал темный потолок… А, наверное, сейчас уже ночь, поэтому потолок темный. Подожди, но может ли потолок быть днем и ночью различных цветов? Э, э, я по ходу дела схожу с ума, мне в реальности далеко по фиг на потолок, важнее знать, где я. Тут все просто: знакомая кровать, знакомый запах, значит, Хогвартс». Гарри Поттер закрыл и открыл глаза вновь, присел на кровать — Оли никакой не было, да и не могло быть. Он ведь всего лишь выпил сонного зелья — вместе с этой мыслью вернулись все воспоминания: девушка. Взгляд юноши достиг соседней кровати, и увиденная картина удивила парня: мужчина спал, сидя на стуле возле кровати, на которой в свою очередь спала уже знакомая девушка. Сначала гриффиндорец решил никого не будить и потихоньку уйти спать в свою комнату, а то ему надоело ночевать неизвестно где — точнее известно где, но все же. Но любопытство взяло верх, да и спать особо не хотелось, поэтому Гарри поднялся с кровати, подошел к мужчине и негромко кашлянул.

— Дамблдор? — спросонья сказал мужчина, но, открыв глаза, понял свою ошибку.

— Э-э, нет, я Гарри Поттер, сер, — слегка сконфузившись от ошибки незнакомца, ответил юноша.

— Точно, прости, я тут заснул, меня зовут Николай, я дядя Витты.

— Ни-ко-лай, — попытался выговорить Гарри, но у него, судя по улыбке мужчины, получилось не очень правильно.

— Я совсем забыл, что ты англичанин, зови меня Николас, это английский эквивалент моего имени. Я сам из России.

— Очень приятно, а Витта — это имя девушки? — решил уточнить Гарри, чтобы избежать еще одного конфуза.

— Да, Витта, но полное имя Виттория. Хочу сказать тебе спасибо за ту помощь, которую ты оказал ей, ты воистину сын своего отца.

Гарри, до этого бывший слегка розовым, теперь полностью покраснел от такого сравнения.

— Не удивляйся, я знаю, о чем говорю, мне пришлось одно время очень тесно работать с Джеймсом, Лили, Сириусом, Люпином.

Упоминание имен родных людей воскресило в Гарри грустные воспоминания, Николай, заметив это, поспешил исправить ситуацию.

— Извини, наверное, я задел печальные нотки. Прими мои соболезнования.

— Ничего, — ответил юноша после небольшой паузы, — все нормально, я привык.

Последние слова резанули слух мужчины — «я привык». Наверное, это тяжело — привыкнуть к смерти близких людей. Он, например, не привык, хотя его профессия сопряжена со смертельным риском, но потеря каждого близкого человека приносит ни с чем несравнимую и не проходящую боль.

Юноша и мужчина молчали, думая каждый о своем, но их размышления отвлек небольшой свет, мелькнувший со стороны входной двери и тут же погасший.

— Alohomora, — произнес Николай и знаком приказал Гарри молчать. Быстрым движением аврор достал свою палочку, Гарри даже не понял, откуда, и направил ее в сторону света.

Оттуда донесся звук и тут же появился огонь ( Lumos догадался Гарри), осветивший огонь неизвестного гостя.

— Вы только посмотрите, Ремус Люпин, самый рассудительный из Мародеров, нарушает правила и взламывает двери в Хогвартсе, чтобы на это сказал директор Дамблдор? — Николай произнес это нарочито серьезно с обвинительной ноткой в голосе.

После пятисекундной паузы, вызванной некоторым замешательством Лунатика, пришел ответ.

— Он бы сказал «Мальчик мой». ( Гарри поперхнулся смехом) А вот что привело лучшего аврора России в нашу скромную обитель, не уж то соскучился по строму доброму Люпину, нет, скорее по мадам Розмете, не так ли?

— Что… — Николай поперхнулся от возмущения. — Я тогда выпил лишнего и только… ничего не было…

— Рассказывай, это она просто так после той вечеринки угощала нас огневиски бесплатно?

Вот и оно.

Подошедший Люпин обнял Николая и, увидев Гарри, облегченно вздохнул.

— Слава Богу, с тобой все в порядке, а то я уже места себе не находил. Второй день — и опять в больнице.

Гарри, у которого к этому моменту удачно прошел приступ смеха, удивленно ответил.

— А разве профессор Дамблдор ничего не объяснил?

Люпин лишь отрицательно кивнул.

— Странно, ведь ничего страшного не произошло со мной, всего лишь выпил успокаивающего и сонного зелья, мелочь, а приятно.

Теперь пришла очередь Ремуса удивленно смотреть на юношу.

— А с чего это ты вдруг впил такой коктейль? Не уж-то Снейп отпотчевал тебя на своем уроке?

Вместо ответа Гарри отошел в сторону, открывая взору Люпина кровать, на которой лежала девушка. Лицо Люпина мгновенно стало серьезным, на нем не осталось и следа от прежней веселости.

— Кто она?

— Виттория, — ответил Николай, дочь Димы.

— Поговорим, — после некоторого раздумья ответил Люпин.

* * *

Часом позже. Кабинет Дамблдора.

— Гарри, наш разговор должен остаться тайной, даже для твоих самых близких друзей. Также они не должны знать о происшедшем сегодня в школе.

— Вы имеет в виду появление девушки?

— Да, это в том числе. Для всех у тебя был рецидив ранений, поэтому ты провел ночь в Больничном крыле. А сейчас позволь мне рассказать тебе историю шестнадцатилетней давности.

Дамблдор взмахнул палочкой, наколдовывая чай.

— Это произошло …

* * *

— Он ее заклинанием, на моих глазах, она чуть-чуть не успела, — девушка в очередной раз перешла на плач. Уже в течение часа она пыталась до конца рассказать все своему теперь самому близкому человеку. Николай не прерывал ее, понимая, что девочке надо выговориться, выплакаться.

* * *

— Вот такая вот история, мой мальчик. Теперь ты имеешь полное представление о ситуации, в которую попала Виттория. Мы решили, что она должна доучиться, по крайней мере, этот год, в Хогвартсе — это будет более безопасно, чем возвращение в родную школу. Для всех она будет студенткой по обмену опытом, и ты не должен показать вида, что знаком с ней. Я также поговорю с ней и все объясню.

— Можете не волноваться, я все сделаю. Но не кажется ли вам, что если она появится на третий учебный день одна как студент по обмену это вызовет м-м некоторые кривотолки?

Дамблдор улыбнулся.

— Я тоже подумал об этом, поэтому предпринял некоторые шаги, чтобы появление новой ученицы произошло более спокойно. Сейчас ты можешь идти в свою гостиную, скоро уже будет завтрак. Заговорились мы с тобой, хотя, думаю, ты выспался до этого.

— Конечно, я все понял, профессор. До встречи на завтраке.

Когда за Гарри закрылся проход директор взял в руки палочку, но не сделал никакого движения. Он словно застыл во времени. Фоукс сел на плечо своему хозяину.

— Как трудно принимать решения, если бы они знали, как трудно…

Взмах палочкой. Ничего в кабинете не изменилось. Дамблдор встал из-за стола, взял лимонную дольку из вазы и направился в Больничное крыло — предстоял еще один серьезный разговор.

— А ведь ты не прав, Альбус, ой как не прав…

Дамблдор обернулся в дверях, но, казалось, ничего не нарушало тишину кабинета.

«Наверное, почудилось», — но эта мысль не принесла успокоенья.

* * *

« У меня де жа вю: утро, пустынный Хогвартс, я иду из Больничного крыла, мда. Так и поэтом скоро стану. Так жаль эту девушку — такого даже Малфою не пожелаешь, разве что Лорду. Как теперь с ней себя вести? Надо будет обязательно с ней поговорить наедине, обо всем договорится. Думаю, она попадет к нам, с такими-то родителями, будем оберегать ее с ребятами. Черт, я ведь должен был с ними поговорить: представляю их состояние, особенно Гермионы». При упоминании имени любимой Гарри осознал, что он безумно соскучился по девушке с каштановыми волосами. Ведь они так и не смогли побыть вместе. Немного подумав, Гарри быстрым движением достал палочку и наколдовал небольшой букетик ромашек. Улыбнувшись своему творению, парень сказал пароль и вошел в гостиную, в которой уже набирала обороты жизнь. Как ни странно, в основном на ногах были первоклашки, Гарри понял это по взглядам, устремившимся на него. Те из гриффиндорцев, кто хоть год уж проучился в школе, в целом привыкли к таким исчезновениям и появлениям Мальчика-Который-Выжил и относились к этому более спокойно, по крайней мере, в открытую не тыкали пальцами. Но это не испортило настроение Гарри, который сел в кресло и стал терпеливо ждать друзей.

Сегодня, видимо, был день удивлений, так как первым из Золотой троицы ( не считая Гарри, конечно) появился в общей гостиной Рон. Староста ленивым взглядом осматривал сверху лестницы толпу, пока его взгляд не натолкнулся на друга, сидящего в кресле.

— Ничего себе, — громко, почти крича, промолвил Рон, — я думал, он лежит при смерти, собирался приступом брать сегодня мадам Помфри, чтобы хоть краем глаза увидеть народного любимца, а он спокойно сидит в кресле, весь целехонек, без царапинки.

Гарри поднялся навстречу спускающемуся другу.

— Ты же прекрасно знаешь, что лучше вылечиться и при том сразу, чем провести еще одну ночь под зорким наблюдением нашей медсестры.

Рон обнял друга, прошептав: «Дружище, ты заставил нас волноваться. Что случилось?»

— Не справился с ментальной атакой Лорда, — также тихо ответил Гарри, — как раз у Помфри застигло, так она меня не отпускала до утра, ты же ее знаешь. Как завела пластинку, я же вас предупреждала мистер Поттер, что вам еще надо полежать денек. Повезло, что директор вмешался, и меня она сегодня отпустила.

— Понятно, после поговорим, ты мне все расскажешь. Я сейчас поведу наших невинных барашков и овечек на завтрак, а то еще забредут в подземелья, а ты жди ее, вчера она была никакая, — сказал Рон и, улыбнувшись, добавил, — цветочки не забудь.

— Обязательно, спасибо за все, — ответил Гарри. Рон кивнул в ответ и, состроив грозную мину в меру своих способностей, проговорил:

— Так, первоклашки, сейчас дружно колонной идем на завтрак. Шаг влево, шаг вправо считается побегом, прыжок на месте — попыткой улететь, так что без инициативы мне, иначе вас потом долго будут искать.

Гарри поперхнулся смехом, увидев, как испуганно студенты первого курса стали строиться, восприняв всерьез слова своего старосты.

« А Рон изменился за лето, стал более уверенным и …» Но мысли не суждено было закончиться, так как в этот момент на ступеньках появилась Гермиона. Увидев Гарри, девушка со скоростью ветра сбежала вниз и, подбежав к юноше, стала колотить его в грудь.

— Гарри Джеймс Поттер, когда ты прекратишь так себя вести, когда ты станешь осторожным, я так волновалась, я еле уснула, я столько всего передумала, а ты… — скороговоркой выстрелив слова, девушка начала набирать воздух для нового потока, но Гарри решил не терять момента и, протянув цветы девушке, сказал:

— А я тебя люблю.

Разве она могла что-то сказать, сделать, кроме одного — долгого поцелуя, сердце, как в американских горках, понеслось вверх, от заветных слов, которые она готова слушать каждый день, каждый час. От тех слов, которые он хочет говорить ей каждый день, каждую минуту…

Оторвавшись друг от друга, юноша и девушка смотрели друг другу в глаза, молча, ничего не говоря — сейчас не нужно никаких слов, жестов — они были вместе, а это главное.

Гарри первым нарушил молчание:

— Пойдем на завтрак, а то я проголодался.

— Конечно.

— Только подожди меня, я быстро за учебниками сбегаю.

Когда он был уже на лестнице, Гермиона, опомнившись, крикнула ему вдогонку:

— Расписание на тумбочке, — и вдохнула аромат цветов.

«Я самая счастливая девушка на свете».

* * *

Девушка сидела на кровати, обняв ноги руками, и смотрела в стенку. Она не замечала женщину, время от времени появляющуюся в комнате, не замечала звуков пробирок, сталкивающихся друг с другом.

Так она сидела уже час, с тех пор как ее крестный покинул ее, отправившись за вещами и документами. В голове, как аудио запись, прокручивалась беседа с пожилым мужчиной, Дамблдором, и дядей. Значит, все не было сном, как бы сильно ей этого не хотелось.

В ее голове крутилось много вопросов, мыслей, утверждений, но они делали это тихо, не нарушая тишину. Представьте себе рой пчел, который летают вокруг улея, но мы их только видим, но не слышим — точно такая картина была в голове Витты.

— Витта, — с любовью в голосе проговорил Николай.

Девушка среагировала, медленно поворачивая голову.

— Я все сделал, забрал все вещи и передал ребятам всё слово в слово, как ты и просила.

— Спасибо, — ровным голосом, не выражающим никаких эмоций, ответила девушка.

— Думаю, тебе сегодня придет много писем, — попытался хоть как-то вернуть крестницу к жизни мужчина. — Я уже уходил, а ребята уже сели писать.

Виттория никак не среагировала.

— Мне, наверное, уже пора идти, ведь в начале будет распределение, как я поняла?

— Да, заместитель директора придет за тобой через пятнадцать минут. Мне кажется, тебе следует переодеться в обычную одежду, иначе вся легенда рухнет, как только ты появишься в больничной пижаме.

— Ты прав, — девушка даже выдавила подобие улыбки. — Дай мне десять минут, я приведу себя в порядок.

— Конечно, — ответил аврор и вышел за ширму.

Через некоторое время девушка вышла, одетая в мантию своей школы. Мантия была коричневого цвета, а на уровне сердца была вышита эмблема, на которой была изображена рысь, застывшая в прыжке. Русые волосы были распущены и спускались до плеч, а на левой руке Николай заметил небольшую черную полосу — это не требовало пояснений.

— А где остальные вещи? — спросила девушка.

— Домовые эльфы их забрали, как только тебя определят в один из колледжей, вещи доставят в твою комнату.

— Ясно. Ты уезжаешь? — она задала вопрос, который мучил ее последние полчаса больше всего.

— Да, я должен, — с грустью ответил Николай, — но мы можем видеться каждые выходные в Хогсмиде, это деревня рядом со школой, я обо всем договорился — тебя будут отпускать без проблем. К тому же старое доброе средство — почта. Я появлюсь при первом же твоем зове, знай, так что не волнуйся. А я тем временем займусь поисками и, будь я проклят, если не найду его.

Витта смотрела в дядины глаза, которые вспыхнули огоньками ярости и ненависти к неизвестному убийце. Она понимала, что крестный не остановится ни перед чем, а она может его потерять… Разряд тока пробежал по телу девушки, она кинулась к самому родному человеку для нее сейчас, обняла его за плечи:

— Пожалуйста, я заклинаю тебя, будь осторожен, я не могу, я не хочу потерять еще и тебя, я не переживу этого, не переживу…

— Витта, солнышко, не плачь, все будет хорошо, я буду рядом, я буду осторожен, не волнуйся, не поддавайся грусти, я вернусь, мы скоро увидимся…

Стук в дверь.

— Минутку, — проговорил Коля.

— Ну, малышка, вытри слезки, ты сильная, не дай повода здесь кому-то в этом усомниться. Напиши мне, как прошел первый день, хорошо? (Кивок в ответ). Мы скоро увидимся, в субботу, я буду ждать тебя на центральной площади деревни, спросишь у кого-нибудь из ребят, они покажут. (Кивок в ответ). И не замыкайся в себе, мы справимся с проблемами, мы сильные…

Сейчас было трудно сказать, кого убеждал Николай — свою крестницу или себя… Скорее обоих, ведь ему тоже нужна была поддержка.

* * *

— Рекомендую кафу, очень вкушно, — проговорил Рон, дожевывая тост, севшим рядом Гарри и Гермионе.

— Спасибо, — ответил с улыбкой Гарри, — ты, надеюсь, оставил нам этой самой каши или все съел?

— Обижаешь, — сглотнув, парировал рыжеволосый гриффиндорец, пододвинув тарелку с кашей к друзьям, — специально для вас берег, отбивал с боем у молодежи, ну и нахальная она нынче пошла — никакого уважения к авторитетам.

— Авторитет сначала заслужить надо, — как можно мягче проговорила Гермиона, пытаясь сильно не обидеть друга. Но Рон не заметил тонкого юмора, тянясь за новым тостом.

* * *

— Привет, тебя как зовут? — светловолосая девушка спросила у своей соседки.

— Виттория, сокращенно Витта, а тебя?

Но девушка так и не успела ответить на вопрос, так как была прервана деканом Гриффиндора Минервой МакГонагалл.

— Девушки, нам пора. Идите за мной.

* * *

— Прошу внимания, — профессор Дамблдор подождал, пока студенты перестанут шуметь, — у меня небольшое объявление. Сегодня к нам прибудут две новых ученицы из зарубежных школ по программе обмена опытом. Поэтому сейчас состоится их распределение по колледжам.

С окончанием этих слов дверь отворилась, впуская в зал профессора МакГонагалл, несущую Распределительную шляпу, и двух девушек, идущих вслед за профессором.

Все в зале без исключения перестали есть, сотни глаз устремились на новых девушек, смутив светловолосую девушку, идущую в голубой мантии. Витта же не обратила на это никакого внимания — она шла на автомате, разглядывая столы, учеников, ища только одно лицо. Вот их взгляды пересеклись, он слегка кивнул, дав знать, что понял ее послание.

— Гермиона, ты знала что-нибудь об этом? — спросил Рон, наконец, проглотив тост, который застыл в его рут с появлением новых учениц.

— Ничего, абсолютно, мне кажется, — девушка быстро осмотрела остальные три стола, — что никто из старост ничего не знал.

— Гарри, может, ты что-нибудь слышал? — спросила Гермиона.

— Солнышко, откуда? Две ночи я провел в Больничном крыле, так что я ни слухом, ни духом, — ответил Гарри, быстро коснувшись носа, а в животе предательски буркнуло — трудно врать любимым людям.

— Виттория Вершина, русская школа волшебства и боевой магии, 6 курс.

Гарри старался смотреть на распределение, не выдавая свой особый интерес. Девушка села на стул, наколдованный МакГонагалл, профессор опустила на голову Шляпу.

Через секунд двадцать Шляпа выкрикнула:

— Слизерин!

Стол змей разразился аплодисментами, в то время как остальные три стола застыли в тишине. Гарри не понимающе посмотрел сначала на Шляпу, потом на директора, но тот повернулся к профессору Люпину, потом на девушку, которая уже шагала к своему столу.

— Мисс

Внезапно двери Большого зала распахнулись, пропуская небольшую колонну из восьмерых человек. Впереди и сзади шло по двое авроров, одетых в черную и песочного цвета мантии, за ними следовали четверо, образуя небольшой квадрат.

Дамблдор быстро поднялся со своего места и громко объявил:

— Прошу приветствовать Министра Магии Англии Джона Харрингтона и Министра Магии Франции Шарля Антуана Мерселя.

Светлый альв ака Дима

Девушка сидела на подоконнике и смотрела на ночное небо. Пасмурная погода скрыла все звезды, не оставив им ни одного шанса на выживание этой ночью. Любимая оранжевая кофта с слегка удлиненными рукавами явно не сочеталась с комнатой, окрашенной в преимущественно зеленые тона. Разве что огонь в камине выбивался, как и кофта, из общей картины и составлял девушке веселую компанию. Она и не знала, что долгие годы на факультете шел спор о том, чтобы и огонь перекрасить в зеленый цвет, естественно при помощи магии. Но после продолжительных дебатов было решено оставить все, как есть, в силу натуральности.

На коленях у девушки лежало несколько писем, полученных сегодня вечером от друзей из той жизни — счастливой и беззаботной. Витта поняла, что больше не сможет быть такой, какой была, не сможет так смеяться, шутить, жить как прежде. Смена обстановки, новые лица, учеба — сможет ли это все отвлечь ее, хватит ли сил, чтобы забыть происшедший кошмар. Она не хотела идти спать, боялась. Боялась закрыть глаза и вновь все увидеть, почувствовать… Девушка взяла баночку с темной жидкостью, повертела ее в руках и отставила прочь — пить Зелье без сновидений, которое ей дала медсестра, не хотелось. Поэтому она и не спала в три часа ночи, когда все остальные мирно отдыхали в своих команатах.

Еле слышный скрип ступенек привлек ее внимание. Она повернула голову в направлении шума и увидела парня. Их взгляды встретились — равнодушие и боль. Она отвернулась, не найдя ничего примечательного в нем, продолжая размышлять.

Драко равнодушно посмотрел на новенькую, быстро спрятав удивление. Он не ожидал увидеть в гостиной кого-либо в столь позднее время, но ее присутствие не сильно мешало его планам — планам побыть в одиночестве. Ему лишь пришлось изменить место и все. Выйдя из гостиной, староста Слизерина направился в сторону Башни для сов, стараясь ступать бесшумно — попадаться в руки к Филчу не хотелось.

Он хотел подумать обо всем происшедшем за этот день, но мысли его почему-то возращались к новенькой девушке — Виктория, нет Виттория. Что за нелепое имя?! Он вспомнил, как она прошла к их столу, села с краю и глаза… стеклянные, ничего не замечающие вокруг, голубые глаза, ему показалось в тот миг, что она где-то далеко-далеко отсюда. Но тогда ему не удалось подумать об этом, так как «торжественное» появление этого надутого индюка-министра отвлекло его. Сейчас же, когда он хотел подумать о Поттере, министре и остальном у него не выходило — лишь девушка в голове, что-то было в ней загадочного. Интуиция подсказывала Драко, что это не просто обмен между школами, потому что он бы точно знал о приезде Габбриэль Делакур в Хогвартс, как никак родственники, хоть и отадленные. Он точно помнил, что никакого письма из Франции не приходило, значит, это незапланированное действие, но кого? Дамблдора, Лорда или инициатива семейства Делакур… Это предстоит выяснить. А может все из-за этой иностранки??? Ее тоже нельзя сбрасывать со счетов. От размышлений его отвлекли шаги, которые могли принадлежать только Филчу. Малфой чертыхнулся про себя и быстро свернул в боковой коридор, который вел к гостиной Гриффиндора. Осознав это, слизеринец чертыхнулся еще раз и ускорил шаг — у него не было желания попадаться на глаза кому-либо из гриффиндорцев, решившему прогуляться ночью. И почему было не взять с собой мантию-невидимку?

* * *

— Гарри, так, сколько их было там?

— Он же говорил, около сорока, не задавай глупых вопросов…

— Не получишь глупых ответов.

— Вот именно.

Смех заполнил спальню млальчиков 6 курса. Невилл с притворной обидой взглянул на Рона, который весьма удачно пошутил над ним.

— Ребята, давайте спать, уже почти четыре часа, — устало произнес Гарри, которому порядком надоели одни и те же вопросы.

Сегодняшний день измотал его, а ведь он даже не тренировался не минуты, если не считать занятий. Он, конечно, понимал благородные цели министра магии Франции, но вся эта помпезность была не к чему. Стоило ему вспомнить, как министр вешал ему медаль при всех студентах Хогвратса, Гарри становилось не по себе. Все эти взгляды, рукаплескания… Казалось, что за годы можно привыкнуть, но каждый раз выставление его на всеобщее обозрение было пыткой для парня. Он бы лучше встретился еще раз с Волан-де-Мортом, чем пережил подобное опять.

За всей этой шумихой до занятий и после на торжественном ужине, переросшем в небольшое празднование в гостиной факультета, пока в два часа МакГонагалл не разогнала всех по комнатам, Гарри не смог толком подумать о еще одном сегодняшнем событии — распределении двух новых студенток. Гриффиндорцу стало понятно, что Габриэль Делакур попала сюда как прикрытие, видно директор попросил мадам Максим отпустить на год ее ученицу (она, кстати, попала в Райвенкло). Но вот того, что его новая знакомая попадет в Слизерин, Гарри не ожидал, хотя он и не знал по большому счету ничего о ней, но интуиция говорила, что она должна была быть в Гриффиндоре. У него еще было непонятное ощущение, когда Шляпа сказала «Слизерин», он будто почувствовал небольшой всплеск магии, или это была иллюзия. Толком он не смог понять, так как появление министров магии Франции и Англии отвлекло всех и его, как ни странно, в том числе. Лежа в постели, парень пытался проанализировать свои ощущения в тот момент, но это слабо удавалось, так как ребята отвлекали его с различными просьбами: то показать медаль, то рассказать еще раз про бой. И, в конце концов, Гарри уснул, так и не споймав мысль, постоянно крутящуюся в голове.

* * *

Возвращение вышло более спокойным, по крайней мере, Филча Драко больше не встречал. Войдя в гостиную, слизеринец увидел инетересную картину: новенькая спала на одном из диванчиков. Драко посмотрел на большие часы, стоящие в углу — полшестого, то есть скоро появятся первые проснувшиеся студенты. Он сочувственно посмотрел на девушку, представив всю неловкость ее положения. Поднявшись по лестнице, он постучал в дверь комнаты Панси Паркинсон, именно к ней в комнату подселили эту девушку. Стучать пришлось около пяти минут, Малфой уже собирался зайти и вылить водички на старосту факультета, но в этот момент дверь открылась и сонная Панси уставилась не своего однокурсника большими глазами.

— Если это не землятрясение или что-то глобальное, я тебя прибью Малфой.

— Доброе утро, Панси. Я тоже рад тебя видеть.

— Не стоит, — предупреждающим тоном сказала Панси, поднимая руку с палочкой.

— Испугала, испугала, — усмехнулся Драко. — Помоги мне, подержи свою дверь, а я внесу тело.

— Чье? — удивленно спросила девушка.

— Соседки твоей, она заснула, посмотри сама, — ответил слизеринец и отошел в сторону. — Не думаю, что ее первая ночь должна пройти так, сама знаешь, что будет, когда все начнут просыпаться.

— Ты меня удивляешь, Драко, — сказал девушка.

— Ты еще много не знаешь, — усмехнулся парень и спустился к дивану.

Осторожно подняв спящую девушку, Драко отнес ее в комнату, положил на кровать, шепнув напоследок Панси.

— Ты ее разбуди, а то еще на пары опоздает.

— С чего такая забота о ней? — недоверчиво спросила слизеринка.

— Не о ней, а о баллах, первый урок зелья, — спокойно ответил Малфой.

— Понятно. Спокойной ночи.

— Скорее доброе утро, — сказал уже в закрывающуюся дверь слизеринец.

* * *

— Я могу сказать вам точно, что к концу этого года в этом классе будет гораздо меньше людей, так как некоторые попали сюда явно случайно. Но эту случайность очень легко будет исправить.

Пауза. В комнате раздался смешок, это Гойл отреогировал на слова своего декана. Снейп же своим фирменным взглядом буравил половину гриффиндорцев, но больше всего Невилла. И всем стало понятно, кого подразумевает зельевар. Невилл внутренне съежился, стараясь не выдать страха, который постоянно внушал ему Снейп.

— На доске рецепт, ингридиенты в шкафах. После приготовления один доброволец продегустирует свое же зелье, так что старайтесь, если не хотите скоропостижно скончаться, — Снейп усмехнулся и многозначительно посмотрел на Гарри Поттера.

Гарри, который перед уроком у своего «любимого» учителя заблокировал свое сознание, спрятал улыбку и сконцентрировался на составе. Для него приготовление зелья не оказалось сложным, так как он его уже готовил на летних занятиях, поэтому относительно своей безопасности на этом уроке гриффиндорец был спокоен. Хотя для себя отметил, что состав действительно сложный и его довольно трудно приготовить с первого раза, сам он летом смог это сделать только с третьего раза. Сейчас же все было легче, но концентрацию Гарри не ослаблял, так как зелье все же было почти высшей сложности.

Снейп бесшумно ходил, практически летал между рядов, внимательно изучая действия студентов. Больше всего внимания обычно он уделял своему, пожалуй, второму нелюбимому студенту — Невиллу, на первом же месте естественно был «этот чертов Поттер». Но следует отметить, что в этот раз Снейп не был так пристрастен к гриффиндорцам: обычные замечания и ничего более. Даже Невиллу доставалось гораздо меньше издевок, чем обычно, чему сам гриффиндорец был несказанно рад. Мысли же декана Слизерина сейчас были заняты другой особой — новенькой с его собственного факультета. Он вспомнил взгляд директора, когда тот сообщал ему о новой ученице. Этот взгляд поверх очков, проникающий внутрь тебя, пронзающий насквозь и улыбка, мягкая, обвалакивающая. После лицезрения такой улыбки, кажется, что все непременно будет хорошо. Снейп смолчал, лишь кивнул головой и вышел из кабинета директора.

— Митер Лонгботтом, в рецепте четко написано: мешать против часовой стрелки три раза и добавить толченые крылья летучей мыши, — несмотря на кажущуюся невнимательность, профессор был очень сконцентрирован, особенно на действиях гриффиндорца. Снейп скрепя сердцем и зубами удовлетворил просьбу Дамблдора о разрешении Невиллу пройти курс зелий, так как без этого курса гриффиндорец мог бы забыть о возможности поступить в школу Авроров. Вот сейчас и приходиться наблюдать за его действиями, чтобы не случилось неповторимого. Сейчас, например, если бы парень помешал по часовой стрелке, то произошел бы взрыв.

Гермиона утайкой, словно первокурсница, смотрела на Гарри, на его сконцентрированное лицо, четкие движения — девушка ни могла не заметить изменения, происшедние в парне. Раньше он не был таким собранным на Зельях… Задумавшись, точнее засмотревшись, девушка чуть не прозевала добавление очередного элемента, после этого она решила по примеру своего парня сконцентрироваться на выполнении задания, тем более что она не сомневалась, что Снейп в качестве подопытного кролика выберет Гарри, а зелье может взять ее, например, если заметит, что оно плохо приготовлено.

Прошел час.

— Сдать полученные результаты. Мистер Лонгботтом, вы можете несдавать вашу работу, так как я уже вижу, что она не выполнена. Я даю вам два месяца, чтобы освоить предыдущий материал в надлежащем виде. Через этот срок вы сдадите мне тест, по результатам которого я либо оставлю вас в классе, либо, что вероятнее всего, вам придется его покинуть.

Снейп был категоричен, сейчас ему было плевать на мнение директора по поводу этого гриффиндорца. Невилл практически прошептал «да» в ответ грозному зельевару и, повесив голову, вышел из класса первым. Всем стало жалко этого бедняг, так как сдавать тест у Снейпа будет похуже сдачи самих С.О.В., где комиссия не предрасположена к тому, чтобы тебя завалить. Никто почему-то не сомневался, а слизеринци даже это говорили вслух, что Невилл не сдаст этот тест, уж слишком большую ненависть испытывал к нему профессор.

— А теперь, мистер Поттер, я прошу вас выпить вот это, — Снейп протянул гриффиндорцу небольшой пузырек с темной жидкостью. Гарри догадывался, что это такое, но решил не умничать — зачем раскрывать карты раньше времени. Поэтому Поттер смело взял зелье, данное Снейпом, и одним залпом выпил его. Если он был прав, то действие яда должно начаться через 1 минуту, поэтому можно было расслабиться. Весь класс замер, наблюдая за действиями двух человек: ученика и преподавателя. Снейп стоял и всматривался в лицо Гарри, держа в руках его пузырек с только что приготовленным зельем. Гриффиндорец про себя отсчитывал минуту: «пятьдесят пять, пятьдесят шесть, пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять, все». Резкая боль в области живота заставила парня согнуться пополам. Гарри, превозмогая боль, стараясь отключить ее, выпрямился, скулы лица были напряжены, глаза начинали слезиться. В классе послышались вздохи немногочисленных девушек, а парни, даже некоторые слизеринцы, восхищенно смотрели на Поттера. Который, кстати, протянул руку в направлении Снейпа и произнес дрожащим голосом:

— Профессор.

Снейп открыл бутылочку с противоядием, приготовленным Поттером, и вложил ему в руку, тот опять же залпом выпил все ее содержимое. Снейп тут же достал другую баночку с противоядием, приготовленным уже им самим, открыл ее и держал в руке наготове. От этого яда умирали в течение пяти минут, а противоядие могло подействовать только в течение первых четырех минут — по подсчетам зельевара отсавлось только две минуты с небольшим. Декан Слизерина уже собирался влить в горло гриффинлорца свое противоядие, но тот стал ровно, черты лица разгладились, гримасы боли уже не было.

— Спасибо профессор, мне уже лучше, — сказал Гарри, попровляя свою мантию.

Снейп удивленно поднял правую бровь, несклько секунд вглядывался в лицо Поттера, потом произнес:

— Пять балов минус с Гриффиндора за нахальство. Все свободны, да, мисс Вершина вас я прошу задержаться.

Студенты с радостью начали быстро покидать не самый любимый свой кабинет, шумно обсуждая только что происшедшее. Гарри был почему-то уверен, что к вечеру слух будет такой, что Поттера хотел отравить Снейп, но зелье не подействовало.

Гарри и Гермиона догнали своего однокрусника Невилла почти возле кабинета арифмантики, на которую, как только что узнал Гарри, Невилл ходил вместе с Гермионой.

— Невилл, постой, — окрикнул его Поттер. — Есть тема для разговора.

Невилл устало обернулся к своим друзьям.

— Не надо меня утешать, я с самого начала знал, что Снейп постарается меня завалить, и тогда прощай карьера аврора.

— Мм, — Гарри переглянулся с Гермионой, — вообще-то утешать тебя никто не собирался.

— Мы совсем по другому делу, — продолжила Гермиона, — у нас есть к тебе предложение.

— Какое?

— Мы тебе поможем, — сказал Гарри, — с зельями. Гермиона и я будем заниматься с тобой дополнительно в течение этих двух месяцев, а потом ты с успехом сдашь тест, я в этом уверен.

— Ребята, спасибо конечно, но я не хочу вас напрягать, у вас, я думаю, своих проблем хватает.

— Во-первых, мы гриффиндорцы, друг друга в беде не бросаем, — отмеила Гермиона.

— А во-вторых, это словно вклад в будущее, — продолжил Поттер, — не известно, как долго продлиться война, а хорошие авроры будут нужны, я помню, как ты занимался в ДА, у тебя есть все задатки, поэтому нельзя бросать это дело на полпути.

Невилл смущенно смотрел то на Гарри, то на Гермиону. Ему очень хотелось согласиться, но все же природная застенчивость мешала это сделать. Повисло молчание.

— Так, вообщем дело решенное, — нарушила тишину девушка, — ябыстренько за два дня составлю программу занятий, мы с Гарри распределим темы и начнем заниматься.

— На этом и порешим, — согласился Поттер.

Невилл весь порозовел и смущенно произнес:

— Спасибо вам ребята, большое спасибо.

— Не за что, вот сдашь тест, тогда и будешь благодарить, — весело сказал Гарри. — Я побежал к Рону, увидимся позже ребята.

— Увидимся, — почти вместе произнесли Невилл и Гермиона.

Тем временем в классе по зельям состоялась еще одна небольшая беседа.

— Я не знаю о вашем уровне подготовки, мисс Вершина, поэтому вам необходимо будет сдать тест на пройденный материал. Насколько я знаю, тематика материала в наших школах примерно одинаковая, но все же есть и существенные отличия. Учитывая вашу ситуацию, я даю вам два месяца на подготовку, вы пройдете тест вместе с гриффиндорцем. Надеюсь, что вы не разачаруете меня, так как на факультете Слизерин учаться лучшие из лучших. Мистер Малфой и миссис Паркинсон старосты нашего факультета, в случае проблем — обращайтесь к ним, в самом крайнем случае — ко мне. Но позвольте дать вам один совет: здесь каждый сам за себя, будьте осторожны и вы сможете выжить в Слизерине.

За время монолога Снейпа Витта молча внимала словам своего декана, смотря ему в глаза. Но долго смотреть в эту черноту она не смогла и ее взгляд перешел на мантию, затем в пол. Когда профессор сказал о выживании, он удивленно взглянула на него — не уж то такие слова говорит ее декан, может он пошутил — но во встречном взгляде не было и подобие на шутку или смех. В конце она кивнула в знак согласия и направилась к выходу.

— Секундочку, — догнал ее голос Снейпа, — держите.

В ее руках оказался свиток пергамента.

— Это список тем, которые вам необходимо изучить. Вы свободны.

Еще один кивок в знак согласия и вскоре она покинула мрачный кабинет и его хозяина.

Надо отдать должное урокам Снейпа — они очень полезны для школы, а особенно для студентов — после них понимаешь, что не все потеряно, что есть смысл жить дальше. Когда выходишь из подземелья, то появляется ощущение свободы в груди, дышится совсем по-другому. И если старшекурсники Хогвартса как-то притерпелись, подзабыли это ощущение, то для Витты оно было впервые.

Пока она шла на следующий урок, глазами быстро пробежала список, врученный ей профессором Снейпом. К ее счастью большинтсво тем она знала неплохо, поэтому работа представлялась не такой уж сложной. «Надо будет лишь зайти в библиотеку и взять необходимые книги», — поставила для себя заметку девушка.

* * *

Рон и Гермиона сидели напротив Гарри в комнате желаний, куда их позвал гриффиндорец для разговора. Молчание длилось минуту — Гарри не знал, как начать и не был до конца уверен о чем можно рассказать. Рон и Гермиона не торопили друга, понимая, что тот решает сейчас все внутри себя и сидели тихо, только дыханием выдавая свое присутствие.

— М-м-м, — многообещающе начал Гарри, — вчера мы так и не смогли поговорить по независящим от меня обстоятельствам, но я считаю, что вы должны знать, что произошло летом. Сначала я хочу извиниться, что не отвечал на ваши письма, я не нехотел, я не мог. Мой дом был заблакирован и я не мог отсылать никаких сообщений, писем, тем более сов. Я стал избранным, то, что говорилось в пророчестве, оказалось правдой и в этом году мне предстоит личная и, я надеюсь, последняя встреча с Волан-де-Мортом.

Рон и Гермиона удивленно смотрели на друга.

— Я думал, что пророчество разбилось в министерстве… — тихо произнес Рон.

— Так и есть, но у Дамблдора сохранилось воспоминание с полным текстом пророчества, и он дал мне его просмотреть. Там сказано, что выжывет только один из нас. И никто другой не может убить ни меня, ни Лорда, поэтому нашей битвы не избежать.

В голосе у Гарри проскользнула обреченность, с которой он успел за лето смирться, но которая никуда не делась, постоянно присутствуя рядом с ним.

Рон и Гермиона молчали, смотря на своего друга, сами того не подозревая, они думали сейчас об одном и том же — за что? За что этому подростку с зелеными глазами такая судьба, такой путь, который выбрал не он сам, а который выбрал его.

Одно дело, когда в течение пяти лет они боролись с Лордом, зная, что он пытается убить Гарри из ненависти, из-за понесенного когда-то поражения. И всегда присутствовала надежда, что кто-то другой поможет им: Дамблдор, Орден, кто-то взрослый.

А сейчас стало понятным, что Гарри должен будет сделать все сам, неизбежность поселилась в их сердцах.

— Поэтому летом, — Гарри решил продолжить, — я усиленно занимался магией, чтобы быть готовым, чтобы не проиграть.

— А кто с тобой занимался? Это кто-то со стороны, так как Дамблдор ничего нам не говорил, и у нас было впечатление в целом, что он сам толком ничего не знает, — спросила Гермиона.

— Так и есть, Орден тут совсем не при чем был, я занимался с более могущественным учителем, даже более могущественным, чем Директор. Я пока не могу сказать, с кем я занимался, пока не могу, но я обязательно раскрою вам этот секрет, но позже. Скажу только, что научился я намного большему, чем за пять лет в Хогвартсе. Это мне дважды спасало жизнь этим летом.

— А что случлось в конце лета? Мы думали, да и директор говорил, что будешь на вокзале 31 августа, — Рон задал вопрос, давно его мучавший.

— Я и собирался, но Пожиратели смогли прорвать защиту вокруг дома, пришлось спешно отступать, я слегка ошибся, когда делал портал, авада, летевшая мне в спину слегка помешала (тут Гермиона вскрикнула от ужаса, а Рон с огоньками в глазах ждал продолжения). В итоге я приземлился не возле Норы, а где-то в районе Нотингема на крыше у Генри.

— На крыше у Генри??? — в один голос произнесли Рон и Гермиона.

— Ну, да, — с улыбкой ответил Гарри, — говорю ж, ошибся, когда портал делал. Генри оказался очень добрым человеком, оказал мне помощь, доктора позвал. Проблема в том, что у меня была краткосрочная потеря памяти. Из-за этого я потерял пару часов и пока не восстановился, не смог вылечить себя сам. А потом был Париж, мы туда с учителем позатракать отправились, попращались, я уже собирался к вам на вокзал, как появились эти назойливые Пожиратели, пришлось вступить в бой и помочь французам. Иначе они бы захватили министерство, а это бы усилило панику у людей, а она нам сейчас ни к чему.

Слушая конец рассказа, Рон и Гермиона сидели с раскрытыми ртами. Их друг рассказывал о таких вещах так просто, с улыбкой, что они не знали, плакать, смеяться или делать ему выговор за такое отношение к себе.

Гарри закончил и смотрел на друзей, пытаясь прочитать по глазам их мысли (использовать магию он не хотел к друзьям). Ему нужна их поддерка, но он не может слепо подставлять их под удар, а то, что этот удар последует он не смоневался.

— Я хочу вас кое о чем попросить. Внимательно подумайте над тем, что я сейчас скажу: Лорд не может убить меня раньше срока, это не возможно, следовательно, он будет наносить удары по близким мне людям, то есть по вам и по вашим семьям. Он захочет вывести меня из рановессия, заставить страдать еще больше, это он сможет сделать только ударив по вам. Сейчас дружба со мной как никогда опасна. Во мне говорит не юношеское желание самоутвердиться или желание вас проверить, нет, вы слишком много для меня значите, чтобы я мог вами рисковать. Подумайте, стоит ли это того, ведь на кону ваши жизни и жизни ваших близких.

Рон и Гермиона переглянулись, затем посмотрели на Гарри. Рон начал первым.

— Дружище, мы всместе уже пять лет, и за это время много чего было: обид, радостей и побед. Я много передумал за это время, особенно за это лето. Я не могу бросить тебя одного, потому что ты мой лучший друг, потому что это не только твоя битва, это битва каждого из нас. И пусть в конце сражаться будешь ты один на один с ним, но на пути к этому тебе понадобиться помощь, которую ты всегда получишь от меня. Я с тобой до конца, тем более, что нарушать традицию влезать в неприятности и потом из них эффектно выходить нельзя нарушать, — улыбнувшись, закончил рыжий гриффиндорец.

— Гарри, я не могу бросить тебя, — произнесла Гермиона, — я только что тебя обрела и я не могу так быстро тебя потерять. Ты слишком много значишь в моей жизни, я тебя не отпущу так легко. Опасность была все эти пять лет и мы с ней упешно справлялись, значит справимся и сейчас. Что-нибудь придумаем и обезопасим наших родных. Тем более, что теперь тебе как никогда понадобиться помощь с учебой, чтобы освободить побольше времени, а без меня никак не обойется. Так что я с тобой, до конца.

— Мне тоже понадобиться помощь с учебой, — прозондировал почву Рон.

— И тебе тоже дам списать, — уже улыбаясь, ответила Гермиона.

— Круто, так что ребята вместе и навсегда, — произнес веселым голосом Рон.

— Вместе и навсегда, — повторили Гарри и Гермиона.

В это время над их головами появилось золотое свечение, исчезнувшее через несколько секунд. Никто из них не поверил сначала своим глазам.