Доброта Бабочек

Я знаю, ты не поймешь, почему я. Я не буду притворяться — ты всегда это ненавидел, поэтому мне нет смысла говорить то, чего нет на самом деле. Я не буду притворяться — ты всегда ненавидел это — я буду искренен. Скорее всего, ты сейчас хмуришься — я даже могу представить морщины, пересекающие твой лоб. Я знаю, что ты злишься. Наверное, сейчас ты меня ненавидишь, хотя сам не знаешь почему. Дело в том, что…

Постой... Я не с того начал.

У нас ничего не получается. Ты это знаешь, и я это знаю. Мы долго пытались, но это все, что мы делали — пытались. Ты хочешь быть другим, ты ненавидишь то, что ты — Мальчик-Который-Выжил, а я нет. Я не ненавижу этого Мальчика. Я люблю его больше, чем люблю себя, и не могу сложа руки смотреть, как ты разрушаешь себя, а это именно то, что ты делаешь. Каждый день, когда ты отсылаешь обратно сов Гермионы и сидишь в квартире, думая, что что-то бы изменилось, поступи ты по-другому, — это еще один способ показать, как сильно ты ненавидишь самого себя. Я не могу быть рядом и видеть это.

Мне нравится думать, что однажды я сделал тебя счастливым, но это было давно — до войны, Хогвартса, Дамблдора, Рона и всего того, что произошло позже. Я никогда не был самым сообразительным в нашем классе, но мне нравится думать, что чему-то я все же научился. Мне нравится думать, что я знаю тебя, что ты больше не любишь меня — но тебе удобно со мной, и тебе этого почти достаточно.

Но этого не достаточно мне. Я не хочу быть с кем-то, кому просто достаточно. Я не хочу быть просто привычкой для тебя.

Мы занимаемся сексом, мы трахаемся, но я не думаю, что мы когда-то занимались любовью, а мне уже двадцать шесть, Гарри, и я хочу узнать, каково это. Я хочу узнать, каково это — быть любимым тем, кого ты тоже любишь.

Я знаю, что это звучит эгоистично, но быть эгоистичным меня научил именно ты.

Речь всегда шла о тебе и о том, чего ты хочешь. Речь всегда шла о том, что ты говоришь сделать и что считаешь правильным. Даже когда мы были в школе, я брал пример с тебя. Мы все брали. И это было прекрасно, пока мы были молодыми, это было прекрасно, пока мы были на войне, — но теперь война закончилась. Она закончилась уже давно, и все живут дальше. Все, кроме тебя.

Время жить дальше, Гарри. Пришло время тебе самому строить свою жизнь и искать свой путь. Жизнь со мной не для тебя. Ты не любишь растений, ты не любишь Гербологии. Тебе скучны мои разговоры о крикете, и даже когда мы говорим о квиддиче, ты не говоришь со мной так, как ты говорил с Роном. Я знаю это, потому что подслушивал ваши разговоры. Ты, наверное, никогда не знал об этом, но это так. Ты ведь никогда по-настоящему не замечал меня до тех пор, пока я не стал тем, с кем ты мог бы быть вместе.

Я никогда не винил тебя в том, что случилось с моими родителями, а ты меня в том, что случилось с твоими, но ты постоянно напоминаешь мне о них, несмотря на то, что мои родители меня даже не узнают.

Но я ухожу не только из-за них, и не из-за того, что ты так сильно скучаешь по Рону, или Сириусу, или другим, кого ты потерял на войне. Это из-за твоих страданий. И из-за моих страданий, потому что я тоже страдаю, хоть и не думаю, что ты способен разглядеть это. Я думаю, что ты настолько углубился в свои переживания, что слеп к тому, что я тоже потерял дорогих мне людей.

Луна была моим другом, — и Рон тоже. Я знал Терри Бута гораздо лучше, чем ты, а когда Лаванда попала в Мунго, то плакал я. Но я никогда не видел, чтобы плакал ты. Ты прятал боль в себе, но дело в том, что жизнь слишком коротка, для такой лжи.

Когда-то в «Уходе за Магическими Существами» я прочитал, что память золотой рыбки стирается каждые тридцать секунд, а Королевская бабочка живет всего неделю. Ты когда-нибудь присматривался к бабочкам, Гарри? Я — да. Они прекрасны и нежны, и если ты поймаешь одну из них, то она почти наверняка умрет, потому что пальцы человека смахнут крошечные волоски на ее крыльях.

Есть создания, которые нельзя ловить и сажать в клетку, и есть люди, которые должны быть одни потому, что по-другому они слишком уязвимы. Я не говорю, что ты — хрупкий, ты, пожалуй, самый сильный человек из всех, кого я когда-либо знал. Если бы ты был бабочкой или я был, лучше всего было бы просто отпустить меня, потому как быть рядом с тобой и видеть, как ты умираешь, — это убивает, а я не хочу этого.

Я не хочу такой судьбы и для тебя.

Я хочу, чтобы ты жил, путешествовал, увидел мир. Навестил Джинни и Дина в Америке, поехал в Ирландию и — зашел в паб Симуса. Сходил в Британский музей посмотреть искусство магглов, которое не движется— у них есть фотографии Биттлз, а я знаю, что ты очень любишь их музыку. Просто делай что-нибудь со своей жизнью, Гарри.

Ты не обязан заживо хоронить себя только потому, что умерли другие.

И дело в том, что до тех пор, пока мы вместе, ты, я думаю, ничего этого не сделаешь. А я хочу этого для тебя. Я хочу, чтобы ты жил, чтобы у тебя была нормальная жизнь — поэтому я ухожу. Не потому, что я хочу, а потому, что считаю это правильным. И ты можешь ненавидеть меня, и, скорее всего, — уже ненавидишь меня, но от этого я не стану любить тебя меньше.

Я всегда буду любить тебя больше, чем ты себя.