Выражаясь языком литературным — испытывали ли вы когда-нибудь парализующий УЖАС?
Когда тело самым натуральным образом отказывается повиноваться, руки трясутся как у паралитика, а зубы, опять же образно выражаясь, выстукивают дробь? И ничего ты сделать НЕ МОЖЕШЬ.
И будь ты хоть трижды, блин, Гастелло, жить-то хочется! Ой, как хочется, хоть тушкой, хоть чучелом. И ты ждешь, когда пройдут эти два-три-четыре часа, и если выживешь сейчас, то потом будешь жить и только радоваться…
merry_dancers / 14-01-2005 /
Прошлое. Седьмой год обучения в Хогвартсе.
В темном коридоре мелькнула женская тень, и Драко замер, прислушиваясь к легкому дыханию и размеренным шагам. Кто-то стремительно пересекал коридор. Длинные волнистые волосы, пылающий яростью взгляд, слегка приоткрытые губы…
Выпрыгнув из темноты, Малфой впился пальцами в нежное девичье плечо и прижал возмущающуюся Гермиону Гренжер к холодной каменной стене.
— Надо же, как удачно… — прошептал слизеринец ей на ухо, слегка прикусив мочку и нежно потянув за нее.
— Малфой, опять ты со своими грязными играми. Никогда не устанешь от этого, да? — как можно равнодушнее отозвалась Гермиона и, со всей силы врезав локтем в живот незадачливого насильника, вывернулась из объятий и высокомерно уставилась на наглого мальчишку снизу вверх. Да, она была ниже его. Да, она была слабее. Но при всем при этом у нее была та сила, которая спасала ее от гнева Драко Малфоя — его похотливое желание.
Да, слизеринский ублюдок желал ее так сильно, что это стало неотъемлемым оружием в руках девушки.
— Да и ты тоже никогда не перестанешь сопротивляться, верно? — насмешливо поинтересовался юноша, прислонившись к стене. В серых глазах мелькнула досада. — Конечно, я мог бы поступить проще, но, думаю, мы оба останемся недовольны результатом.
Что-то в голосе Драко заставило девушку поежиться от неприятных предчувствий.
— Я правильно тебя поняла? — дерзко переспросила Гермиона.
— С твоим слухом все в порядке. Я надеюсь… — холодно отозвался Малфой, оттолкнувшись от стены и сделав шаг в сторону девушки. Такая горячая, такая возбуждающая… Господи, он сходил с ума от мысли, что не может ее получить!
— Еще один шаг — и я применю силу, — словно наслаждаясь своей игрой, прошептала гриффиндорка хрипловатым голосом, от которого у Драко по спине поползли мурашки.
— Еще одно слово — и тебя не спасет никакая сила! — предостерегающе прохрипел Малфой, упершись ладонью в стену прямо около головы девушки, и гриффиндорка вызывающе вздернула подбородок. В карих глазах промелькнуло презрение. — Не бросай мне вызов, мы оба знаем, что ты проиграешь.
— Да, но и ты останешься в дураках! Думаю, что это ударит по твоей репутации ублюдка. Да и по самолюбию тоже, — спокойно произнесла Гермиона, старательно сдерживая рвущийся наружу гнев. Господи, как она ненавидела этого человека! Казалось, что если он прикоснется к ней, она просто убьет его. И все же он был ей нужен…
Ну ничего, она сможет выйти сухой из воды, главное — не ошибиться.
Тонкие пальцы Драко медленно коснулись горячей щеки гриффиндорки, по ладони скользнуло ее прерывистое дыхание.
— Злючка, — тихо прошептал он, и в серебристых глазах появились искорки смеха.
Напряженные плечи Гермионы слегка расслабились. Кризис миновал.
— Ладно, Малфой, что тебе нужно? — устало выдавила девушка, ощутив, как неожиданно разболелась голова.
— Ты знаешь, что мне нужно, — заискивающе отозвался юноша, прижимаясь всем телом к той, которая тут же почувствовала владевшее им возбуждение. — Ты очень хорошо это знаешь, не так ли?
— Послушай, я сегодня очень устала, и мне не до тебя!
Это был вызов! Это было оскорбление. Это была игра…
До Драко Малфоя «всегда всем было дело», но только не этой своенравной девушке! Гермиона была холодна, словно лед, отчужденна, как самый далекий человек в мире, но она была той, кого он так хотел. Вот ведь ирония…
— Один поцелуй — и я от тебя отстану, Гренжер, — насмешливо кинул слизеринец, хотя в его глазах сверкала ярость «оскорбленной невинности». — Я же о большем не прошу. Пока…
Вглядевшись в серебристые, подернутые поволокой глаза, девушка поняла, что выбора у нее не будет. Надо чем-то жертвовать.
— Давай, только быстро, я хочу спать! — сухо процедила она, глядя на возвышающуюся перед ней фигуру.
Эти слова доконали Малфоя, и он зарычал, ударив кулаком в стену, но гриффиндорка даже глазом не моргнула, спокойно глядя на этого мерзавца — обычно такого угрюмого и хладнокровного.
— Давай обойдемся без сцен, Драко, — сдержанно прошептала Гермиона и скользнула руками по шее Малфоя, лаская пальцами разгоряченную кожу. — Не трать мое время на пустые разговоры…
И словно ураган сломил мягкие губы девушки, заставив ее податься назад, слегка ударившись головой о стену. Он не был нежным любовником, скорее, захватчиком, который берет то, до чего может дотянуться жадная рука.
Как Гермиона и думала, слизеринец не обошелся братским поцелуем, скользнув языком в ее рот, наслаждаясь ее легким смятением и едва заметным сопротивлением. Да, ему нравилась эта игра.
Наконец грубость поцелуя превратилась в нежную ласку, медленно раздувая внутри девушки страсть. «Да, Драко Малфой чересчур хорошо знает свое дело», — усмехнулась про себя гриффиндорка, отдаваясь во власть этим сильным рукам и завораживающим губам. Гермиона слишком сильно ненавидела этого человека, чтобы сказать «да», но страсть — есть страсть… Ее испытываешь даже к врагу, если есть на то воля Мерлина.
Медленно, словно это давалось ему с большим трудом, Драко отстранился и заглянул в искрящиеся карие глаза.
— Ты не передумала? — хрипло прошептал он, в то время как его ладонь проникла под тонкий материал блузки, которую он уже успел расстегнуть во время поцелуя.
Загадочно улыбнувшись, Гермиона несколько секунд просто смотрела в серые, пылающие похотью глаза, затем ласково коснулась светлых прядей юноши и слегка привстала на цыпочки, чтобы быть на одном уровне с лицом Малфоя. Ее дыхание касалось его щеки, обещая многое и ничего, а глаза взывали к той страсти, которую мог подарить лишь он, Драко Малфой. И все же…
— Я никогда не передумаю, потому что ненавижу тебя всей душой, — прошептала Гермиона прямо в губы слизеринца и чарующе нежно прикоснулась своими губами к его, словно говоря, что последнее слово все равно останется за ней.
Она ушла, оставив внутри лишь смятение и ярость! Сверкнув глазами, Драко поджал губы, с трудом растянув их в напряженную ухмылку.
— Ну ничего, я еще найду твое слабое место… И тогда мы поговорим, Гренжер…
Это была игра, он знал об этом, видел, как «они» их начинают…
Это была смерть, которую можно ощутить на вкус и цвет…
Это было наслаждение — тонкое, едва ощутимое. Оно скользило по коже, просачиваясь сквозь нее и пробираясь в кровь…
Это было только начало…
~~~
* * *
~~~
Встав под леденящие струи дождя, Гермиона упала на колени, чувствуя, как ее словно выворачивает наизнанку. Тошнота вновь и вновь подступала к горлу.
Ненависть, ярость, омерзение и нежданная похоть сжигали ее нутро и разум.
Она ненавидела себя за то, что хотела. Ненавидела его, потому что он был убийцей. Ненавидела их, потому что они заставили ее согласиться на эту отвратительную игру!
Но она, Гермиона Гренжер, все равно выйдет победительницей, что бы они все ни думали!
Это была игра, она знала об этом, видела, как «они» их начинают…
Это была смерть, которую можно ощутить на вкус и цвет…
Это было наслаждение — тонкое, едва ощутимое. Оно скользило по коже, просачиваясь сквозь нее и пробираясь в кровь…
Это было только начало. Начало конца…
~~~
* * *
~~~
Настоящее. Десять лет спустя.
…Вы когда-нибудь наблюдали за тем, как медленно солнце заходит за горизонт? Как багровые и золотые струи света расползаются по земле, становясь все темнее и мрачнее.
Есть такая доля мгновения, когда все вокруг словно вспыхивает ярким багряным сиянием, а затем… Затем наступает ночь…
Вот и сейчас она наступила, поглотив последний луч света и погрузив мир во тьму. И тогда пришли они, кошмары…
Теперь Гермиона уже могла сказать наверняка, что ужас испытываешь лишь раз в жизни, а остальное — всего-навсего страх, который ты принимаешь за него… Наверно, это и был тот самый единственный раз…
Она не помнила, что произошло. Слышала только дикий хохот за спиной. Голубые, обезумевшие глаза ее мужа раскрылись, и Гермиона смогла увидеть в них себя, свои разметавшиеся по плечам волосы, расширившиеся от ужаса глаза…
Чьи-то руки все время касались ее тела, но из горла так и не вырвалось ни единого звука. Возможно, девушка просто уже не слышала собственного крика, а может, не кричала. Да и так ли это было важно?
Главное, что она помнила — убежать было невозможно. Слышала, как сзади раздается топот чьих-то ног, затем — торжествующий смех.
Ее поймали…
…И вот она оказалась здесь, с трудом соображая, что же все-таки произошло. Но, как ни странно, Гермиона знала, чем все закончится. Наверняка ее убьют. Хотя, почему наверняка, ведь это уже даже не вопрос. Она была магглшей, грязнокровкой.
Но они все приходили, вновь и вновь. Кошмары, сны, люди…
А потом пришел он…
…Гермиона сидела, прижавшись спиной к стене, чувствуя, как холод проникает под кожу, заставляя дрожать все сильнее. Сердце словно замедлило свой бег. Слух обострился, и в тоже время она перестала что-либо слышать вообще. Все смешалось в какой-то запутанный клубок непонимания и обреченности.
Железная решетка темницы со скрипом отворилась, и в дверях появился человек, которого девушка еще не видела. Он был довольно высоким, с бледной кожей и очень пронзительными голубыми глазами.
Мужчина просто стоял и смотрел. Длинный черный балахон и серебристые пуговицы. Темные волосы, доходящие почти до плеч, и чуть приоткрытые губы, с которых, казалось, готово было сорваться нежное утешение.
— Вы тоже пришли позабавиться? — напряженно, с долей горечи и насмешки выдавила девушка, даже не пытаясь встать с пола. Зачем? Если это насильник — ему будет все равно, сидит пленница или стоит. А если нет… Хотя, с чего она взяла, что кто-то в этом забытом Богом месте захочет помочь ей?
Незнакомец даже не пошевелился, рассматривая Гермиону, словно стараясь проникнуть в душу и сердце. Сердце, опустошенное убийцами. Душу, потерянную для светлых эмоций и познавшую их темную сторону.
«Что ты сейчас чувствуешь?» — произнес низкий шепот у девушки в голове, и гриффиндорка вздрогнула.
— Безразличие, опустошенность, боль, — приглушенно ответила Гермиона и даже отвернулась, чтобы не смотреть в это бесстрастное лицо. Лучше уж наблюдать за крысой, неторопливо бегущей по камере.
«Значит, ты смирилась?»
— С чем? Со смертью? Я и так знаю, что меня не оставят в живых. Дело лишь во времени, — как можно равнодушнее усмехнулась Гермиона.
«Я говорю не о смерти. О твоем муже…»
Сердце против воли дрогнуло в груди и забилось чуть сильнее. Господи, опять эти мысли, эти широко раскрытые глаза.
— А что с ним? Он умер, и уже ничего не сделаешь, — спокойно выдохнула девушка, хотя на самом деле начала задыхаться от ужаса воспоминаний.
Что-то теплое коснулось руки, и Гермиона подняла голову.
«Хочешь все забыть?»
Что-то неприятное было в том, как эти голубые глаза пожирали ее, и гриффиндорка отрицательно покачала головой.
— Нет. Мои воспоминания — это часть меня. Пусть даже эта часть и причиняет боль…
Мужская ладонь обхватила тонкое запястье чуть пониже кандалов и потянула вверх, заставляя Гермиону встать. Вторая рука обхватила талию, и кандалы вновь звякнули.
«Давай поиграем в игру?»
— Игру?
— Та… та-та-та… — неожиданно хрипло пропел незнакомец и закружил девушку в медленном вальсе. Цепи все сильнее обвивались и стягивали тело Гермионы, будто мужчина был лишь призраком. Воздух с трудом поступал в легкие, но она молчала, глядя в голубые глаза, которые сияли, словно звезды. Внезапно удивительный танцор замер, не сводя с девушки взгляда.
— Кто вы?… — едва слышно выдохнула гриффиндорка, чувствуя, как покалывание распространяется по телу от того места, где касаются ее рук пальцы незнакомца.
В камере похолодало, и губы пленницы задрожали. Что-то темное шевельнулось внутри. Боль, старая боль. Воспоминания, горькие воспоминания!
Теплая ладонь легла на щеку, и слезы Гермионы потекли по пальцам мужчины. Холод все усиливался, ужас пронзил все ее существо Она не могла пошевелиться, не могла вздохнуть, просто не могла…
— Кто вы? — чуть громче спросила девушка, глядя на то, как руки мужчины касаются ее лица, плеч, рук. Попытка сделать шаг назад ни к чему не привела. Холод сковал все тело. Сознание с трудом цеплялось за реальность. Дверь камеры с силой открылась, ударившись о стену. Мрачная тень дементора появилась в проеме, протягивая лапу с длинными когтями. Казалось, сама смерть протягивала властвующий перст судьбы. А «он» просто стоял, наблюдая, как девушка упала перед ним на колени.
— КТО ВЫ?!! — закричала Гермиона, схватившись за голову и чувствуя, как все тело дрожит от нестерпимой боли. Отчаяние, ужас, одиночество… И темнота… Наконец-то…
~~~
* * *
~~~
Красивое зеленое платье. Дорогие украшения. И все это для нее…
Сжавшись в комочек, Гермиона забилась в угол, словно там она могла стать никому не заметной. Будто спряталась от мира в своем коконе…
А он, этот человек, стоял в дверях. Голубые глаза сияли, легкая улыбка растянула плотно сжатые губы. Бледная кожа, длинные изящные пальцы с острыми когтями, черная «сутана», но вряд ли это был священник…
— Теперь мы сможем делать это вместе. Чувствовать… Жить… — страстно прошептал мужчина, и его когтистая рука скользнула по двери, медленными, ленивыми движениями царапая деревянную поверхность.
— Почему именно я? — Гермиона выдавила из себя эти три слова, чувствуя невероятную усталость, словно прошла уже целая вечность, а не какой-нибудь час или два. — Что я сделала, чтобы стать проклятой?
Изящная бровь слегка изогнулась. Темный Лорд прошел в комнату и остановился около камина. Руки осторожно прикоснулись к его поверхности.
— Посмотри… Эти камни, они холодны, холодны, словно лед, понимаешь? — мягко выдохнул он, медленно повернув голову в сторону девушки. В голубых глазах заплясали отблески огня, делая их еще более пугающими. — Но внутри горит огонь, и он согревает их, оживляя…
— Оживляя?
Неторопливо, как какое-то большое животное, готовящееся к прыжку, Темный Лорд подошел к Гермионе и присел рядом с ней на корточки. Он был так близко, что девушка даже прижалась к стене, стараясь отодвинуться подальше.
— Ты сделаешь меня живым, так, как эти камни становятся живыми, согреваемые огненным пламенем, — задумчиво прошептал Вольдеморт, и его рука коснулась прохладной девичьей щеки. — Ты подаришь мне это тепло…
— Вы хотите меня изнасиловать? — вырвался у Гермионы хриплый стон, и Темному Лорду пришлось нагнуться, чтобы услышать этот вопрос. Теперь его лоб касался ее собственного, а глаза словно прожигали насквозь. Настойчивая рука скользнула в волосы, лаская шелковистые пряди. Легкая улыбка тронула бледные губы убийцы.
— Нет, не я… Увы, я не способен на столь сильное чувство, как физическая страсть. Пока не способен. Я слишком стар для того, чтобы испытывать эти ощущения, мое сердце очерствело, а кровь холодна. Но ты согреешь ее, даря свое желание, свою страсть и чувства. Ты вновь сделаешь меня человеком, способным на страсть…
— Но почему именно я? — дрожащим голосом спросила Гермиона, чувствуя, как тонкие пальцы перебирают ее волосы. — Ведь я грязнокровка.
— А я — полукровка, — с отвращением прошипел Вольдеморт. — Но все-таки я выбрал именно тебя.
— Почему?
— Потому что видел тебя в воспоминаниях слишком многих… Ты становилась навязчивой идеей для тех, кто меня окружал.
— Я? — недоверчиво выдохнула Гермиона, и глаза ее расширились. Сердце забилось чуть сильнее. Кто, кто мог думать о ней все эти годы? Годы, которые она прожила в маггловском мире…
— Да. И ты стала моей навязчивой идеей. Я захотел понять, почувствовать… Не знаю, может, это блажь старика, а может, просто необходимость вновь стать живым. Разве я так много прошу?
Холодные губы на мгновение прикоснулись к дрожащим губам гриффиндорки, и она дернулась от страха, больно ударившись головой о стену. Но эта боль была несравнима с той, которая разъедала ее разум.
— Вы сказали, что не будете прикасаться ко мне, — задыхаясь, вскрикнула Гермиона и услышала в ответ тихий смех.
— Я сказал, что не буду тебя насиловать. Просто не почувствую ничего, кроме отвращения. Я не испытываю страсти, просто хочу знать…
На мгновение Темный Лорд замолчал, и его рука с нежностью коснулась бледной щеки, игнорируя явную попытку девушки отстраниться.
— Знать? Что знать? — испуганно воскликнула Гермиона, наблюдая за красноватыми бликами в голубых глазах своего мучителя.
— Знать, почему «они» хотят сделать то, что делаю я. Почему «их» тянет к тебе, — словно разговаривая сам с собой, отозвался мужчина, и его рука спустилась к шее, где так отчаянно билась голубоватая жилка. Кончики пальцев осторожно касались ее, слегка царапая острыми длинными ногтями. Взгляд затуманился, а на лице появилась загадочная улыбка. Но не та, которая заставила бы улыбнуться в ответ, а темная, мрачная, полная скрытой желчи и господства над жертвой.
— Их? О ком вы говорите? — непонимающе произнесла девушка, пытаясь подавить в себе брезгливость и тошноту, которая заставляла содрогаться. Горечь жгла горло.
И вновь ответом послужил смех. Широким жестом Вольдеморт обвел пустую комнату, и, вновь обратив взгляд к Гермионе, увидел в ее глазах свое словно обезумевшее лицо. Пугающая улыбка растягивала губы, обнажая ряд белых зубов.
— Мои слуги, они желают тебя! Я вижу это в их безмозглых головах и похотливых глазах! Они ненавидят, желают, презирают и боготворят.
— Кого?
— Тебя… Меня… Какая разница? Это всего лишь жалкие людишки, в сердцах которых не осталось ничего человеческого. Только животные инстинкты…
— Я… Я не понимаю…
— Конечно, ты не понимаешь, мое сокровище, — с нежностью выдохнул Том в самые губы девушки, и кончик его языка осторожно коснулся дрожащей плоти. — Конечно же…
~~~
* * *
~~~
Огромный зал заполняли люди. Их было по меньшей мере сто! Лица — насмешливые, изучающие, жаждущие, все они были здесь.
— Посмотри, чем я владею, Гермиона, — с гордостью произнес Темный Лорд, сжимая тонкое запястье девушки. — Все они беспрекословно подчиняются любому моему приказу!
— И что? — едва слышно отозвалась гриффиндорка, медленно рассматривая зал. Она ощущала на себе чей-то взор — тяжелый, полный скрытой ненависти и презрения.
Всего несколько секунд назад, с высоко поднятой головой Гермиона вошла в зал, чувствуя на себе эти скользящие и заинтересованные взгляды. Рука об руку с Вольдемортом!
Господи, какое унижение…
С самого первого мгновения, когда ее нога коснулась мягкого черного ковра, девушка почувствовала этот взгляд. Сколько же в нем было злобы, он словно жег кожу!
— Я могу сделать так, что все они умрут по моему приказу! Они боготворят меня…
— Это всего лишь страх перед именем Вольдеморта, — мрачно ответила Гермиона, посмотрев в голубые глаза мучителя, когда тот отпустил ее руку и уставился, словно ожидая какой-то реакции. Может быть, даже восхищения.
На лице Темного Лорда появилась едва заметная снисходительная усмешка.
— Верно, страх, но разве это не есть власть и сила?
— Нет! — уверенно прорычала гриффиндорка. — Это всего лишь страх и ничего более!
Медленно, завораживающе медленно Вольдеморт начал ходить вокруг своей жертвы, все сильнее смыкая круг и почти касаясь ее тела своим собственным. Изящные пальцы осторожно дотрагивались до тонкого материала платья, почти опаляя кожу девушки.
Он был выше ее, но пленница не чувствовала себя уязвимой в этой ситуации. Наоборот, ей казалось, что так она в более выгодном положении! Почему? Потому что меньше и проворней!
— А ты ничего не боишься, да? — мягко прошептал Темный Лорд и встал напротив Гермионы. Голубые глаза притягивали карие, словно гипнотизируя. Девушка моргнула, сбросив оцепенение, и ее голос прозвучал достаточно резко и смело.
— Почему же? Я всего лишь человек, и ничто человеческое мне не чуждо. В отличии от вас, мой Лорд, — насмешливо бросила гриффиндорка, приподнимая подбородок и не желая сдаваться.
Эта показная бравада заставила Вольдеморта тихо засмеяться.
— Ты боишься меня? — поинтересовался он, слегка склонив голову на бок и следя за тем, как на бледном лице девушки появляется нечто, сильно напоминающее презрение.
— Не думаю… — как-то неуверенно отозвалась Гермиона.
— Но ты боишься того, что я могу сделать, не так ли?
— Отрицать это было бы глупо, не думаете? — мрачно усмехнулась девушка, и на лбу у нее пролегла едва заметная морщинка, когда гриффиндорка слегка нахмурилась.
— Кто из них тебе нравится? Кто заставляет твою кожу пылать огнем? — неожиданно сипло выдохнул Темный Лорд, приблизившись так, чтобы ощущать исходившее от девушки тепло.
— Что? — непонимающе переспросила Гермиона и слегка поежилась. — Я… Я не совсем…
— Мои слуги, чей разум ты заполняешь, хотят тебя… А кого желаешь ты?
Что-то неприятное было в этом вопросе, что-то, заставившее девушку внутренне сжаться.
— Я не… не думаю, что данная… тема уместна, — заикаясь, пролепетала Гермиона.
Откинув голову, Вольдеморт расхохотался так громко, что окружающие удивленно посмотрели в его сторону.
— Эй вы, жалкие ублюдки, кому из вас она нравится? — прокричал Темный Лорд, схватив девушку за подбородок и повернув ее голову так, чтобы сидящие рядом люди смогли разглядеть побледневшее лицо.
— Ну же? Кто из вас, трусливых шакалов, хочет ее? — усмехнулся Вольдеморт, оглядывая своих слуг. Тишина подавляла и пугала. Гермиона обвела взглядом Упивающихся, поражаясь тому, что никто, никто из них не смотрел на нее — все быстро отворачивались. — Значит, никто?
Усмешка на холодных губах стала шире, и Темный Лорд засмеялся. Низкий, будоражащий душу голос мог заставить улыбнуться в ответ, но… Этот смех не приносил радости, лишь отчаяние и подавляющую печаль.
Большими шагами Вольдеморт пересек зал, таща за собой девушку, как куклу. Он показывал ее, будто бы стараясь вырвать этим из уст своих прихвостней признание. Голубые глаза сияли восторгом, эмоции словно захлестнули, опьянив его, и Темный Лорд, казалось, не мог справиться с ними. «Безумец, всего лишь безумец», — тоскливо подумала Гермиона, споткнувшись и упав на колени. Локоть все еще сжимала уверенная рука, но было уже все равно…
Властный голос разрывал тишину, заставляя вздрагивать даже самых смелых и преданных.
— Лжецы. Я же чувствую, как ваша похоть рвется наружу, но вы молчите, потому что…
— Я хочу!
Содрогнувшись, Гермиона медленно повернула голову, чтобы увидеть человека, который произнес эти слова.
— Повтори, — сладострастно прошептал Темный Лорд, и его глаза сверкнули. Ярость, желание, все это были эмоции, недоступные для Вольдеморта, но сейчас он черпал их из девушки, сидящей около него на коленях. Как, каким образом он мог делать это, Гермиона не знала, но с каждым новым ударом сердца чувствовала удар сердца Темного Лорда. Словно это оно билось в ее ушах, почти оглушая…
— Я хочу ее, мой Лорд, — уверенно произнес сидящий на скамейке человек. Странно, он сидел отдельно от других, задумчиво глядя на все со стороны, изучая окружающий его мир. Серые глаза казались спокойными и безразличными, будто сделанными изо льда…
— Хочешь? Как сильно? — захлебываясь, воскликнул Вольдеморт, отпустив руку Гермионы и подойдя к столу, за которым сидел тот человек. Голубые глаза с плавающими в них красными бликами поедали серые, словно стараясь их поглотить.
Очень медленно мужчина поднялся со своего места. На мгновение его взгляд вновь встретился с глазами Вольдеморта, почти задыхавшегося от переполнявших его эмоций. Затем серые глаза метнулись к самой Гермионе, и она невольно попыталась отодвинуться, когда мужчина подошел к ней и присел рядом. Большая ладонь осторожно скользнула по лицу, а пальцы подхватили темную прядку, которая, выбившись из прически, упала на щеку. Судорожный выдох вырвался из легких девушки, словно это едва ощутимое прикосновение причинило ей сильную боль.
— Моя страсть сжигает меня изнутри, заставляя пылать адским пламенем плоть, — спокойно произнес мужчина, как будто это были всего лишь слова о погоде. Серые глаза не отрывались от карих, в которых застыло… неверие. Да, Гермиона не могла поверить в то, что слышала и видела сейчас!
И словно тень Темный Лорд метнулся к девушке, очутившись за ее спиной. Руки легли на плечи, а горячее дыхание опалило щеку, заставив Гермиону слегка дернуться в объятиях Вольдеморта. Длинные изящные пальцы с силой сжали ее плечи, не позволяя отстраниться.
— Я хочу знать… — с жаром прошептал он, глядя из-за спины гриффиндорки в глаза сидящему напротив человеку. Ни единой эмоции не промелькнуло на окаменевшем лице. Лишь глаза на мгновение сверкнули, словно мужчина вспомнил что-то и тут же забыл. И эта доля секунды заставила Гермиону судорожно втянуть воздух и попытаться отодвинуться. Но руки Темного Лорда никогда бы не позволили ей этого. Но так ли это было важно, когда серые глаза пронзали насквозь, заставляя хныкать от бессилия. — Ответь, что ты готов сделать, чтобы заполучить ее?
— Убить…
Ни капли сомнения, ни секунды на размышления. Лишь голая, опустошающая правда, заставившая Гермиону закрыть глаза и отвернуться, старательно сдерживая скользящую по телу дрожь отвращения.
— Ты слышишь? Он не лжет нам… — сладострастно прошептал на ухо голос Темного Лорда, рука которого слегка сжала горло, медленно повернув голову девушки к тому человеку. — Посмотри ему в глаза, почувствуй его страсть. Прикоснись к этой плоти, узнай, каково это — быть желанной таким человеком, как он…
Карие глаза медленно раскрылись, все еще избегая взгляда серых глаз. Тонкие пальцы стиснули холодную руку девушки, с губ которой сорвалась жалобная мольба.
— Пожалуйста, не надо, я не хочу… — захныкала она, старательно выдергивая руку из пальцев Вольдеморта, но он все тянул ее в сторону сидящего рядом человека. Дрожащие пальцы прикоснулись к горячей мужской щеке, и Гермиона с еще большей силой начала сопротивляться. — Хватит, перестаньте!
— Чувствуешь?
— Я не хочу прикасаться к нему, — с отчаянием выдохнула девушка, в глазах которой впервые за долгое время появились слезы. А ведь она так давно не плакала…
Ледяные пальцы коснулись плотно сжатых губ мужчины, таких горячих и сухих, и Гермиона дернулась так сильно, что когти Темного Лорда оставили на ее руке красные следы. Задыхаясь от ужаса, девушка прижимала к груди ладонь, словно обожженную эти мимолетным прикосновением.
— Ainsi que je pensais…* — сладко пропел Вольдеморт и, отпустив гриффиндорку, поднялся с колен и оглядел притихший от нежданного зрелища зал. — Начнем же наш праздник!
Тысячи голосов разорвали напряженную тишину, заставив Гермиону вздрогнуть от неожиданности. Взгляд скользнул по незнакомым лицам, ища среди них кого-то… Хотя нет, она никого не искала, просто боялась посмотреть на «него»…
— Не тешь себя надеждой, — спокойно произнес «он», и девушка опустила голову, затем подняла и встретилась взглядом с серыми глазами.
— Он позволит тебе изнасиловать меня, да? — горько прошептала Гермиона, облизнув пересохшие от страха губы. — Или Вольдеморт уже дал тебе свое «разрешение»? Если так, то…
На мгновение замолчав, девушка глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь. Она все еще прижимала руку к груди, словно та нестерпимо болела. Но это было не так, потому что болело сердце.
— Я хочу попросить тебя… Пожалуйста, сделай «это» быстро, чтобы я не мучилась, когда буду умирать и вспоминать, что ты прикасался ко мне…
Гермиона не слышала восторженных криков толпы, когда в зале появились «игрушки» в лице захваченных пленников. Не видела счастливых, если такое вообще возможно, лиц Упивающихся. Лишь серые глаза, в которых застыла еле сдерживаемая ярость и старая обида.
— Это был я… — сухо выдавил мужчина, и сердце Гермионы забилось еще сильнее. Она поняла то, что было скрыто за этими словами. Слезы покатились по щекам, капая на руки.
— Ты лжешь!
Девушка хотела прокричать это, но из горла вырвался лишь жалобный стон.
— Нет, это правда.
Господи, какой холодный голос. Заткнув уши, Гермиона сжалась, дрожа всем телом. Зажмурившись, она уткнулась лицом в колени, стараясь стать незаметной.
— Не верю. Этого не может быть. Неправда…
Горячие руки легли на плечи и сжали их, словно в тисках. Жаркое дыхание коснулось уха, а леденящий душу шепот заставил замереть.
— Правда. Это я, я свел с ума, а затем убил Ричарда, твоего любимого мужа…
Подняв голову, Гермиона уставилась в равнодушное лицо. Ее всю колотило. Слишком больно, слишком больно было слышать эти слова.
Ужас сковал душу. Голубые глаза Ричарда застыли перед внутренним взором. Тот последний миг, когда она поняла, что потеряла его, заставил девушку стиснуть кулаки, чувствуя, как ногти входят в податливую плоть. Боль разрывала тело, пронзая сердце.
Кричать, Гермиона хотела кричать, но она не могла.
Руки Малфоя исчезли с ее плеч…
Медленно поднявшись с колен, девушка отвернулась. Ее била дрожь, мир словно плыл перед глазами. Сделав несколько шагов в сторону, гриффиндорка на мгновение остановилась, а затем и вовсе упала на каменный пол, больно ударившись коленями, но уже не чувствуя ни холода, ни страха. Лишь пустоту…
Обжигающие слезы текли по щекам. В глазах застыла боль, а с губ срывалось судорожное рыдание…
Но эти рыдания поглотил смех толпы, в которой она была лишь песчинкой в море. Никто не обращал внимания на девушку, лежащую на полу…
~~~
* * *
~~~
«Семь дней… Долгие, бесконечные семь дней…»
Гермиона сидела в кресле, подтянув ноги к груди и глядя на огонь. Пламенные блики танцевали свой завораживающий танец низменной страсти, словно облизывая ледяные камни камина.
После сцены в зале девушка с трудом могла вспомнить, что произошло дальше. Кажется, потеряла сознание, а может, и нет. Смутное ощущение того, что она видела Темного Лорда, не давало ей покоя. Он будто что-то говорил, а затем отдал указания, и ее увели вот в эту комнату. И он что-то говорил самой девушке, почти с нежностью касаясь невероятно бледной щеки. Потом по-отцовски прикоснулся губами ко лбу…
Но все это было почти стерто из памяти из-за боли, которая заставляла задыхаться и биться в судорогах.
Прошло несколько суток, кажется, даже неделя, но Гермиона так никого и не увидела, кроме молчаливых домовых эльфов, приносивших и уносивших подносы с едой, которую она не могла есть. Как девушка ни старалась, все равно не могла проглотить ни кусочка! А может, это было частью плана Вольдеморта?
Грустная улыбка коснулась бледных губ. В комнате было почему-то холодно, а ведь в камине ярко пылал огонь. Душа ныла, словно загнанная в тиски отчаяния. Хотя, почему «словно», ведь это так и было. Душа кричала, металась и стонала в глубине застывшего сознания. Мир как бы покрылся тонкой пленкой, делая все вокруг каким-то безликим и расплывчатым.
Значит, это правда… Правда, что Драко Малфой убил ее мужа…
Стиснув голову руками, гриффиндорка закрыла глаза. Тысяча мыслей билась, точно желая вырваться наружу. И лишь одна была более ясной, чем все остальные. Мысль о том, что «все это правда»…
~~~
* * *
~~~
— Ты ведь влюблен в нее, не так ли?
Горько усмехнувшись, Драко поставил бокал на столик и слегка подтолкнул его, наблюдая за тем, как красная, будто кровь, жидкость растекается по стеклянной поверхности. Странное, завораживающее зрелище.
— Навряд ли… — вяло отозвался он, и серебристые глаза устало закрылись, словно он прожил всю жизнь несколько раз. И каждый раз за спиной оставались одни и те же ошибки…
Откинувшись на спинку кресла, Малфой провел пальцами по всклокоченным светлым волосам, откидывая непослушные пряди назад. Тяжелый выдох слетел с губ.
— Но ты преследуешь ее — значит, у тебя есть причина, — мягко прошептала девушка, подойдя сбоку и положив ладони на напряженные плечи слизеринца.
— Причина… Причина… К черту причину! — раздраженно выдохнул Драко и попытался отстраниться от любовницы, будто та обжигала его своими прикосновениями.
— Любимый, так не бывает, — усмехнулась Вероника, прижимаясь грудью к спине слизеринца и чувствуя, как его тело все сильнее напрягается. Он как бы замыкался, прячась от всех. — Ты был жесток к бедняжке, сведя с ума ее любовника, который…
— Мужа… — хмуро отозвался слизеринец, все сильнее сжимая кулаки. — Восемь лет назад они поженились.
Нежно улыбнувшись, Вероника обошла кресло и, присев на подлокотник, потерлась щекой о напряженное плечо Малфоя.
— Не все ли равно?
— НЕТ! — огрызнулся Драко и нахмурился, но это нисколько не обеспокоило девушку.
Нежный голос ударялся о стены, все больше причиняя боль, словно делая это нарочно. Слова, такие жестокие и насмешливые, срывались с пухлых губ.
— Несчастная… По твоей воле прожить почти два года с умалишенным, чтобы потом потерять его навеки… А ведь ты не стал бы убивать ее мужа, если бы…
Зарычав от ярости, Драко вскочил с кресла и метнулся к камину. Пальцы с силой сжали каминную полку.
— Это как болезнь, проказа, которая разъедает твою плоть изо дня в день! — настойчиво повторяла Вероника, подойдя и встав к Малфою так близко, что ее дыхание скользило по его щеке, а горячие пальцы ласкали светлые пряди.
— Да… — хрипло выдохнул мужчина и усмехнулся. — Это как проклятие…
— Может быть, ты и хотел бы убедить себя, что станешь примерным мальчиком, и все же только и смог, что причинить своей дурочке невыносимую боль.
Поймав тяжелый взгляд серебристых глаз, Вероника прищурилась, и в ее голосе появились нотки раздражения.
— Думаешь, все так просто, Драко? Зря, потому что лжешь сам себе! Чудовище, убийца, зверь, все это ты и никто другой! Ты таков, каков есть. Холодный, отчужденный, порой безрассудный и, чтобы ты ни говорил, жестокий. Думаешь, что эта самовлюбленная гриффиндорка поможет тебе стать другим? Добрым, милым и любящим? Ну конечно, я уверена, что если ты постараешься, она обязательно захочет помочь тебе стать лучше. Гриффиндорцы все такие душевные, в любой момент готовы спасти заблудшую душу!
Насмешка, так явственно прозвучавшая в сладострастном голосе, заставила Малфоя слегка вздрогнуть. Пальцы сильнее сжали каминную полку, все тело напряглось, готовясь к удару, который не заставил себя ждать.
Звонко рассмеявшись, Вероника обошла Драко и встала за спиной, нежно обняв его за талию и скользя ладонями по пылающей коже. Тяжелое дыхание заставляло грудь Малфоя резко подниматься и опадать, будто он задыхался. Сердце гулко стучало, слова жгли душу.
— Ну почему именно она? Мы ведь с ней так похожи. Красивые, страстные, нежные. Почему же не я? Может быть, это просто желание взять что-то силой? Возможно, именно сопротивление и рождает в тебе эту «болезнь»? — нежно проворковала девушка и потерлась щекой о спину любовника, вдыхая терпкий запах его тела. Господи, как же он возбуждал ее…
— Ты слишком горяч для нее, эта маленькая грязнокровка просто не сможет удовлетворить твои темные желания. Она, наверно, даже и не знает, что такое вообще возможно. Но ведь ты понимаешь, что твоя «навязчивая идея» скорее умрет, чем позволит прикоснуться к себе…. Никогда не даст тебе ласкать свое изящное тело… целовать сочный пленительный рот… Ты не услышишь от нее стон наслаждения или мольбы…
Драко не шевелился. Все его мышцы судорожно свело. Он не мог понять, почему все еще слушает девушку, ведь каждое слово причиняет боль. Почему каждый звук из уст Вероники заставлял его самого задыхаться от негодования, боли и похоти. Она словно пробуждала в нем все то темное, что Малфой пытался спрятать в глубине своих мыслей. Это мрачное наслаждение, темное и влажное. Оно пьянило и затягивало в калейдоскоп чувств, таких незнакомых и далеких.
И все эти слова, прикосновения и взгляды заставляли желать то, что было недоступно для Драко, заставляли дрожать от пульсирующей внутри ярости.
И все же Вероника дарила ему мечту… Мечту, в которой он мог позволить себе все! Малфой мог ласкать девушку, целовать, наслаждаться тихими протяжными стонами… И он «верил» ей, потому что видел не мягкие медные волосы и зеленые глаза. Нет, Драко ощущал пылающий взгляд карих глаз той, которая стала для него безумием…
И с каждым разом Малфой все сильнее понимал, что не хочет видеть рядом с собой ту, чья сущность менялась по его желанию. Он хотел страсти, скрывавшейся внутри той, другой… В глазах которой пылала ненависть и презрение. С уст которой срывались проклятия и угрозы. Сердце которой билось в такт с его собственным.
Да, Драко было слишком хорошо понятно: он хочет именно ее держать в объятиях, причинять боль и утешать поцелуями.
Нежное прикосновение вставшей сбоку Вероники вывело слизеринца из забытья. Глаза, полные негодования и страсти, прожгли его насквозь. Они сверкали малахитовым огнем, вынуждая Малфоя отвернуться.
— Не забывай, что ты всего лишь себялюбивый убийца, — страстно прошептала она, прижавшись своим дрожащим телом к возлюбленному. — И никто, кроме меня, не сможет жить с этим, удовлетворяя твои низменные и жестокие потребности…
— Я могу помочь тебе избавиться от «нее», забыть все страхи и сомнения, — нежно выдохнула девушка и улыбнулась, когда Драко слегка отпрянул. В серебристых глазах промелькнула ярость.
— У меня нет сомнений и страха! — прорычал он, чувствуя, как нежная ладошка скользит по его груди, а тонкие пальчики ласково касаются кожи.
— Конечно нет, любимый… — пленительно промурлыкала Вероника, ощущая напряженное биение сердца слизеринца. — Конечно же, ты ничего не боишься…
Губы Драко скользнули по шее девушки, которая разве что не мурчала от удовольствия, как сытая кошка. Да, она была похотлива и знала это. И все же в холодном и расчетливом сердце жили не только эти низменные чувства и желания.
Ревность, это была жгучая ревность к той, которая десять лет мучила ее! Десять бесконечно долгих лет, изо дня в день, она видела в зеркале темные волнистые волосы и карие глаза, заставлявшие ее шипеть и плеваться, как бешеную пантеру.
Вероника была метаморфомагом, и это стало ее проклятием. Каждый день, каждый чертов Божий день она надевала эту проклятую личину магглши, которая завладела всем вниманием Драко Малфоя!
ЕЕ ДРАКО МАЛФОЯ!!
И все-таки Вероника вновь и вновь делала «это», чтобы он пришел, чтобы нуждался в ней…
Вечером, когда все собрались в большом зале, Вольдеморт привел на пир Гермиону Гренжер. Она была в роскошном платье, таком же, что подарил ей Драко год назад. Темно-зеленые, с золотистыми бликами глаза Вероники ни на мгновение не отпускали образ этой маленькой сучки, которая так прочно засела в голове слизеринца.
И все же…
Легкая улыбка коснулась слегка приоткрытых губ, когда на лице гриффиндорки мелькнул неподдельный ужас. Она страшилась Малфоя, боясь даже прикоснуться к нему. Этот страх заставил Веронику облизнуться, как кошку. Мягкие, медного цвета волосы были уложены в высокую прическу, почти такую же, какая была у этой дряни, и все-таки каждые несколько секунд девушка поднимала изящную кисть, и ее тонкие пальцы нежно отводили в сторону непокорный локон.
Ярость, вызванная тем, что ее Драко решил «играть» с Вольдемортом, слегка поутихла, а когда Гренжер отошла в сторону и упала, корчась в рыданиях, Вероника испытала самый настоящий восторг.
Однако девушка видела, с какой страстью смотрит на эту проклятую ведьму ее возлюбленный, c какой темной, скрытой похотью он следит за каждым ее движением и вздохом. Словно ястреб, изучающий свою жертву перед нападением.
Драко так сильно хотел эту грязнокровку, что даже Вероника, не знай она Малфоя, сказала бы, что тот болен ею. Болен настолько, что согласился на темные и опасные игры Темного Лорда!
— Я помогу тебе избавиться от этого наваждения, — шептала девушка, чувствуя, как напряженное тело накрывает ее, все сильнее прижимая к кровати. — Ты забудешь о ней в моих объятиях…
Карие глаза на миг широко распахнулись, и в них блеснули малахитовые огоньки. На лице расплылась загадочная ухмылка, словно лежащая в «тисках» объятий «чудовища» девушка знала какую-то тайну.
— Забудешь… — совсем тихо выдохнула Вероника, нежно обнимая своего любовника и чувствуя, как сердце, до этого бившееся равномерно, вновь ускоряет свой бег…
«ЗАБУДЕШЬ, не будь я Вероникой Фокстронг! — мысленно поклялась она и закрыла глаза, наслаждаясь страстными прикосновениями напряженных рук к своему возбужденному телу. — Теперь я смогу отомстить тебе за все, проклятая грязнокровка!»…
* Ainsi que je pensais… — Я так и думал… [фр. язык]
P.S. Вот я и закончила наконец первую главу давно задуманного рассказа, объединив-таки моих любимых отрицательных персонажей. Думаю, что для начала вышло недурно. Хотя, надежда, как мы знаем, умирает последней…
Глава 2. Моя страсть — мое проклятие!
Один лишь шанс есть у тебя
Боль пережить, любовь храня,
И время исцелит лишь то,
Что ты в душе своей хранишь.
Любовь и счастье сохрани,
На откуп душу не бери,
И не осталось ничего,
И некуда тебе идти.
Твоя жизнь, вся твоя жизнь,
Прими такой ее, какая есть.
Твоя жизнь, вся твоя жизнь,
Не расставайся с ней никогда,
Ведь в жизни есть то единственное,
Что понятно лишь нам с тобой. *
Прошло долгих тридцать восемь дней, но никто так и не пришел к Гермионе…
Мир словно забыл о том, что на свете есть девушка, сидящая одна в комнате целыми днями. Хотя, нет, не одна. Но можно ли назвать молчаливых домовых эльфов компанией?
Первые две недели Гермиона просто не находила себе места, вновь и вновь пытаясь выбраться из комнаты, которую даже не запирали. Но, как оказалось, это было напрасно. Бесконечные коридоры, двери и дороги вели лишь в ее «камеру», и наконец девушка просто отказалась от попытки сбежать.
Сидя в комнате, она целыми днями смотрела в окно, наблюдая за мрачным пасмурным небом и мягкими хлопьями снега, падающими на эту грешную землю. День за днем Гермиона пыталась понять, почему все это происходит? Чем она заслужила эту участь?
Несчастная жена умалишенного.
Мать, потерявшая свое дитя…
И, в довершении всего, вдова…
Неужели она заслужила все это?
Боги не любят счастливых людей, но неужели быть счастливой — преступление против Всевышнего??
Сначала были слезы, потом отчаяние, затем ненависть и, наконец, безразличие… Дни тянулись так медленно, что превратились в один. Пустой, хмурый, лишенный всякого смысла.
Красивые платья, драгоценные побрякушки, сотня пар изящных туфель. Но разве нужно ей это? Будь оно все проклято…
…Это произошло в один из дней, такой же, как и предыдущие, и Гермиона не могла понять, почему именно сейчас. И все же на пороге появился посетитель, первый за столь долгое время.
Девушка сидела на подоконнике, разглядывая снежные холмы, и вздрогнула, когда дверь медленно открылась. Взгляд устремился на вошедшего.
— У тебя красивые глаза, — мягко произнес Темный Лорд, и на его лице появилась задумчивая улыбка.
Гермиона молча сидела на своем месте, не считая нужным отвечать на этот комплимент.
— И сама ты так же прекрасна, — продолжил Вольдеморт, закрывая за собой дверь. Медленно идя по комнате, он задумчиво касался пальцами голых стен.
Да, из мебели почти ничего не было: кровать, комод, кресло и столик. Хотя, нужно ли что-то еще, когда ты находишься в плену?
— Твоя боль стала меньше, не так ли? — вновь заговорил мужчина, подойдя к Гермионе. Холодные пальцы коснулись ее щеки, отводя в сторону темную прядку. — Конечно, это так, я чувствую, какой ты стала «пустой», безучастной ко всему окружающему. Что ты видишь вокруг??
Медленно повернув голову в сторону окна, гриффиндорка задумалась. А действительно, что она видит? Покрытые снегом холмы… хмурое небо… Пустоту…
— Правильно, ты ничего не видишь. Мир потерял свои краски, точно так же, как твоя душа лишилась всех чувств. Ты не понимаешь, зачем все это… — нежно шептал Темный Лорд, щекоча губами то место, которого только что касались его пальцы.
Нежное, едва ощутимое прикосновение заставило девушку вновь повернуться к своему мучителю.
— И что теперь? — как-то совершенно безразлично усмехнулась Гермиона, чувствуя, как тонкие пальцы Темного Лорда касаются руки, переплетаясь с ее пальцами.
— Я хочу научить тебя чувствовать снова, вновь заставить жить, возродить. Ты подаришь мне эту жизнь, словно нераскрывшийся бутон, который когда-нибудь распустится прекрасным цветком.
— А если я не хочу вновь начинать чувствовать? Может, мне нравится то, что я такая, какой стала, — холодно произнесла Гермиона и, слегка оттолкнув Вольдеморта, слезла с подоконника. Карие глаза обратились к бесстрастному лицу мужчины. — Вы ведь тоже ничего не чувствуете. Ни сожаления, ни жалости, ни сострадания! Возможно, роль бесчувственной марионетки мне тоже подойдет.
Звонкая пощечина заставила девушку дернуться, но она не отвела взгляд от пронзительных голубых глаз, в которых застыл гнев.
— Надо же, видимо, вы все-таки способны на какие-то чувства, раз мои слова задели вас! — едко кинула Гермиона, видя, как сузились глаза Темного Лорда. Казалось, он вновь был готов ее ударить, но… нет, он так и не сделал этого.
— Я ведь могу убить тебя, маленькая дрянь, — холодно бросил мужчина. Грудь его тяжело поднималась в такт напряженному дыханию. — Раздавить, как букашку.
Задумчиво подойдя к Вольдеморту, гриффиндорка начала ходить вокруг него кругами, словно изучая высоко поднятую голову и холодящий сердце взгляд. Ее пальцы с какой-то отрешенностью касались темного материала его одежды.
— Возможно, в этом есть свой смысл. Может, тогда ты что-то почувствуешь, кроме своей чертовой ненависти к миру? Хоть какое-то наслаждение в этой лишенной радости жизни, не так ли? — тихо, едва слышно шептала Гермиона, остановившись напротив своего мучителя, лицо которого побагровело от ярости, вызванной таким пренебрежительным отношением. Никто, никто не смел с ним так разговаривать!
— Не боишься меня, верно? — сквозь зубы процедил Темный Лорд, когда руки девушки скользнули по его груди, слегка сжимая ткань.
— Нет. Уже нет… — с улыбкой произнесла Гермиона и потянула мужчину к себе. Горячее дыхание опалило мужскую щеку. — Ведь ты, великий Вольдеморт, всего лишь ничтожество… Но с каким наслаждением я бы обагрила свои руки твоей кровью…
Леденящий душу смех заполнил комнату, заставив владыку преисподней содрогнуться и с силой оттолкнуть от себя девушку, которая продолжала хохотать. Карие, сверкающие безумием глаза пронзили его насквозь.
— Дура, я же могу сделать твою жизнь адом, даже уничтожить! Неужели ты хочешь умереть? — взвыл Темный Лорд, перевернув стоящий рядом столик. Графин с вином и бокалы упали на пол, разбившись на тысячу острых осколков.
— А может, так и есть! — закричала Гермиона, прекратив смеяться и вновь подойдя к мужчине, чьи руки дрожали от желания стиснуть ее шею и сжать так сильно, чтобы она задохнулась. Она видела это в голубых глазах, которые заволок красный туман. — Хочешь увидеть мой страх и смирение? Не дождешься!
— Замолчи…
— Всего лишь обезумевший мальчишка, решивший, что «все» ему что-то должны!
— ЗАТКНИСЬ!
— И НЕ ПОДУМАЮ!
Уже в следующее мгновение Гермиона оказалась прижатой к кровати. Длинные пальцы Темного Лорда впились в ее тело. Хотелось кричать, выть и вырываться, но девушка лишь засмеялась в лицо своей смерти.
— Ты даже изнасиловать меня не сможешь, слабак! Хотя, попытка — не пытка, верно?!
Мертвой хваткой Вольдеморт сжал изящную девичью шею. В ответ рука гриффиндорки легла на пальцы убийцы, будто стараясь ему помочь. Волосы разметались по кровати, карие глаза широко распахнулись, а с губ сорвалось «будь все проклято».
Заревев, как раненый зверь, Темный Лорд отшатнулся от Гермионы.
— Хватит! — заорал он, подойдя к двери. Лишь на миг обернулся, и девушка вздрогнула, увидев на его лице усмешку. — Хочешь поиграть со мной? Давай поиграем!!
Дверь захлопнулась, и гриффиндорка содрогнулась от нехорошего предчувствия. Что-то должно случиться. Навряд ли Вольдеморт так просто закончил бы свои игры!
Все стало ясно несколько минут спустя.
Гермиона уже успела прийти в себя, когда в комнату вновь вошел Темный Лорд. На его лице застыла высокомерная улыбка, а глаза сверкали, словно драгоценные камни. И в них горело торжество…
— Ничего не чувствуешь и не боишься, говоришь? — едва слышно прошипел он, и девушка попятилась, когда в комнату вошел еще один человек. На какую-то долю секунды Гермионе показалось, будто она оглохла. Но нет, это просто в комнате стало слишком тихо.
Прижавшись спиной к стене, девушка почти задохнулась, ощущая дикое биение сердца. Оно причиняло боль, заставляя тяжело дышать. Ком подступил к горлу, а глаза защипало от слез. Но она не заплачет! Только не перед «ним»!!
Медленно подойдя, Темный Лорд уперся сильной, по-своему красивой рукой в стену рядом с головой девушки и наклонился так, чтобы касаться губами ее уха.
— Даже теперь? — с усмешкой выдохнул он и слегка поманил рукой стоящего в дверях человека. — С ним…
Дрожь сотрясла тело, и Гермиона невольно зажмурилась.
— Не смей закрывать глаза, — зарычал Вольдеморт, и его рука с силой сжала дрожащий подбородок. — Ты же не хочешь, чтобы я использовал «Империо»!
Да, она действительно этого не хотела, потому что стала бы тряпичной куклой, не способной никак защитить себя. Хотя, даже если бы Гермиона и решила сопротивляться заклинанию, вряд ли ей это удалось бы, ведь она так давно не пользовалась магией. Девушка не смогла бы бороться, слишком уж много времени прошло после окончания школы…
Открыв глаза, гриффиндорка вздрогнула. «Он» стоял прямо перед ней… Слишком близко!
— Наша прекрасная пленница ничего не боится, — усмехнулся Темный Лорд, повернувшись к мужчине, чьи глаза, не отрываясь, смотрели на Гермиону. — Сделай так, чтобы она вспомнила, что это такое, Драко…
Не замечать присутствия слизеринца или хотя бы делать вид, что не замечает, девушка была просто физически не способна. Лицо Малфоя казалось жестким и непреклонным, серые глаза напоминали кусочки льда, такие же холодные и острые.
Отойдя в сторону, Вольдеморт сел в единственное кресло и сложил руки на груди. Голубые глаза сверкали гневом от испытанного недавно унижения. А он никогда не прощал обид!
— Ты решила, что умнее и сильнее меня, не так ли, Гермиона? — прошипел мужчина и злобно усмехнулся. Странно, но имя девушки в устах Темного Лорда звучало необычно, как будто она впервые слышала его. Незнакомое, чужое… — Теперь мы можем проверить, так ли это. Думаю, Драко поможет тебе в этом. Мне даже кажется, что он сделает это с большим удовольствием!
Еще мгновение, думала Гермиона, и она снова сможет нормально дышать. Звенящая тишина, заполнившая рассудок, была нарушена голосом Вольдеморта. Неприятный холодный смех заставил гриффиндорку поежиться. Ужас сковал все тело, когда теплая мужская ладонь чуть не коснулась щеки. Она почувствовала легкое покалывание в том месте, где пальцы едва не задели кожу. Силы будто оставили ее, и девушка начала оседать, медленно сползая вниз по стене и почти не чувствуя онемевших рук и ног.
Она сидела на полу. Напряжение не покидало тела, сотрясая его сильной дрожью.
Также медленно, как и сама гриффиндорка, Драко опустился на колени. Взгляд серых глаз обжигал. Пальцы наконец дотронулись до щеки, затем скользнули к шее.
— Пожалуйста, не… Не надо, — совсем тихо прошептала Гермиона, когда уже вторая рука коснулась ее волос, наматывая темные пряди на кулак. Затылок пронзила боль, а по щекам потекли нежданные слезы.
Девушка проклинала свой страх, пытаясь избавиться от него, уверить себя, что все это лишь запугивания, но сердце с такой силой билось в груди, что не поверить ему было бы глупо. Почти задыхаясь, она осознала, что страшные воспоминания вновь мечутся в голове, а яркие образы вызывают панический ужас, почти парализуя. Кровь отчаянно билась в висках, заглушая прерывистое дыхание.
Наклонившись к лицу гриффиндорки, Малфой завораживающе медленно провел языком по бледной щеке девушки, пробуя соленые капельки на вкус. Тяжелый взгляд хищника вновь встретился с карими глазами Гермионы. Она хрипло дышала, дрожа всем телом.
Близость этого, будто высеченного из камня, тела стала почти болезненной.
— Я умоляю тебя, Малфой… — дрожащим, срывающимся на хрип голосом простонала девушка, стиснув ледяными пальцами напряженное мужское запястье. Она пыталась оттолкнуть его от себя, но это было невозможно. Драко был больше, сильнее, и он хотел ее. Почему Гермиона была в этом так уверена?
Видела в подернутых поволокой глазах…
Понимала, чувствуя хриплое дыхание, толчками вырывающееся из его груди…
— Не могу! Слишком сильно хочу тебя, — напряженно прохрипел Малфой и придвинулся еще ближе. — Но даже если бы и был выбор, то…
— Не желаю тебя слушать! — судорожно заплакала Гермиона, старательно отворачиваясь, чтобы не видеть. Не чувствовать. НЕ ЗНАТЬ!
Господи, она стала такой плаксой.
«Дура, дура!! Что с тобой стало?!! Где сила духа, которой так восхищался Ричард!!»
— Просто расслабься, ma petite, иначе я могу сделать тебе больно… *
«Причинить боль… Я могу сделать тебе больно…»
Тело Гермионы одеревенело от ужаса неизбежного, в то время как руки Драко уже расстегивали ее платье, пуговицы на котором были спереди. Юбки очутились на талии, а обжигающие пальцы почти с нежностью скользили вверх по ноге.
И мир взорвался. Будто очнувшись ото сна, девушка начала вырываться, царапаясь и кусаясь, словно дикий звереныш, пойманный охотниками. Крик ужаса сорвался с ее губ, прерываясь судорожными всхлипами.
— Нет! Хватит, перестань!! НЕТ!! РИЧАРД!!
Гермиона пыталась вывернуться из рук насильника, уползти подальше, спрятаться, но это казалось таким же смешным и наивным, как если бы Малфой сейчас ушел. Лишь на мгновение ей удалось вырваться, но уже в следующую минуту девушка оказалась прижатой к полу.
— Он больше никогда не придет! Ты даже не представляешь, как долго я ждал, чтобы… Будь ты проклята!! — прошептал на ухо охрипший злобный голос.
Резко дернув рукой, Гермиона почувствовала, как ногти полоснули кожу. Да, она сильно оцарапала слизеринцу шею. В серых глазах мелькнуло нечто, напоминающее жалость, но и она потонула в неконтролируемой ярости, когда Драко понял, что на его коже проступили капли крови.
Теперь он не старался сдержаться, грубыми движениями спуская с плеч жертвы голубое платье, а затем и вовсе разрывая его, обнажая грудь. Тонкие запястья были подняты вверх и прижаты к полу сильной рукой Малфоя. Душераздирающие девичьи крики превратились в хриплые проклятия.
— Ненавижу… Ненавижу тебя, убийца… Ублюдок!
Зарычав, Драко резким движением сдвинул юбку девушки, а затем дернул тонкие трусики с такой силой, что они порвались, разойдясь по швам.
Гермиона не могла дышать под тяжестью мужского тела, не позволяющего ей даже пошевелиться. Губы с какой-то звериной ожесточенностью касались ее шеи и груди, будто намеренно стараясь унизить и причинить боль.
Рука слизеринца скользнула вверх по ноге, пальцы коснулись мягких завитков на лобке.
Дыхание вырывалось со свистом, и Драко понял, что больше не способен терпеть. Слишком уж долго он ждал…
— Будь ты проклят! Я презираю тебя!! — закричала девушка и взвыла, чувствуя, как он проникает в нее своей возбужденной плотью, причиняя немыслимые страдания. Все тело взорвалось от боли.
Горячий рот с силой накрыл губы гриффиндорки, заглушая поток слов, язык скользнул внутрь. Гермиона почти задыхалась под этим неистовым напором, вновь и вновь ощущая судорожные толчки мужского тела.
Вперед-назад…
Слезы потекли по щекам, и девушка резко отвернулась, проклиная тот миг, когда осталась жива.
«Мне так жаль, Ричард…»
Вперед-назад…
Тихий смех Темного Лорда заставил ее содрогнуться от презрения и ненависти. Голубые глаза жгли залитое слезами лицо, шею, обнаженную грудь…
«Я выживу, я все равно выживу и отомщу им всем!»
Вперед-назад…
Рука с силой сжала волосы, вновь заставляя Гермиону посмотреть в наполненные похотливым желанием серебристые глаза. Губы снова коснулись ее рта, без нежности, лишь с грубой животной страстью.
«Ты больше никогда не увидишь мой страх, Малфой, никогда, пока я жива!»
Сильное мужское тело содрогнулось в пароксизме страсти и все словно напружинилось, прежде чем мощные волны наслаждения сотрясли его.
Он кончил…
Гермиона молча лежала, ждала, когда же насильник наконец слезет с нее. Лишь на мгновение она поймала его взгляд, полный удовлетворения.
— Проклинаю… — судорожно выдохнула девушка и отвернулась, закрыв глаза.
Резко отстранившись, Драко встал с пола и застегнул брюки. Губы сжались в тонкую полоску, а глаза превратились в щелки.
— Теперь ты вновь чувствуешь, не так ли? — насмешливо кинул Темный Лорд, встав с кресла и лениво подойдя к Гермионе, которая начала подниматься. Движения были медленными, все тело ныло от боли. — И будешь послушной, зная, каково наказание, не так ли?
Содрогнувшись от омерзения, гриффиндорка поправила и по возможности застегнула платье дрожащими руками. Пальцы Вольдеморта сжали ее подбородок и повернули в сторону Драко, чей взгляд был все еще прикован к ней. Но теперь его лицо казалось непроницаемой маской. Лишь глаза выдавали бушующий внутри гнев.
— Запомни, каково это — быть наказанной! Запомни так, чтобы не совершать ошибок в будущем!!
Вырвав подбородок из цепких рук, Гермиона подняла голову и горько усмехнулась.
— Как жаль, что я не умерла в тот же день, что и Ричард.
Резко отвернувшись, девушка подошла к подоконнику и, сев на него, подтянула колени к груди. Взгляд устремился вдаль. Сейчас она казалась невероятно уязвимой и одинокой.
За спиной раздался тихий смешок.
— Вечером я вернусь и, надеюсь, ты станешь вести себя так, как я рассчитываю, дорогая. Нам пора узнать друг друга получше. Думаю, присутствие Драко тоже не помешает…
И вновь тихий смешок, от которого Гермиона напряглась всем телом.
— Как пожелает господин, — тихо, но все же язвительно выдохнула девушка и тут же почувствовала на щеке горячее дыхание Темного Лорда.
— Notamment, mon amour, notamment... **
Наконец Гермиона осталась одна, и в комнате воцарилась тишина. Так тихо, что ей стало казаться, что стук собственного сердца слышен во всех уголках этой каменной клетки. Подождав несколько минут, она спустила ноги на пол и осторожно встала. Потом подошла к шкафу и распахнула дверцы. Взгляд упал на черное платье.
Уже через мгновение она была в нем, с нежностью касаясь мягкой ткани.
Лежащее же на полу голубое платье, в котором девушка находилась до этого, было разорвано дрожащими руками. А затем и вовсе брошено в пламя камина…
Гермиона не хотела знать, не желала помнить того, что произошло!! Другой мужчина касался ее тела… Тот, который уничтожил ее счастье, разбив хрупкий стеклянный мирок…
— Ненавижу! — с презрением прошипела гриффиндорка, и в сузившихся глазах можно было увидеть красные блики огня, плясавшего в камине. Огня, полного страсти и скрытой силы…
~~~
* * *
~~~
Вероника задумчиво провела пальцами по своей изящной шее. Взгляд изумрудных глаз внимательно следил за девушкой в зеркале, которая томно прикрыла глаза, сладострастно изгибаясь своим стройным телом.
— Не думала, что ты придешь так рано, — нежно прошептала Вероника, поймав в зеркале напряженный силуэт Драко Малфоя. Упивающийся вошел в комнату со свойственным ему самоуверенным хамством. — Что-то случилось?
Пробормотав какое-то ругательство, слизеринец подошел к столику и схватил бокал, затем поставил его и сжал бутылку вина. Взор казался затуманенным, лицо было мрачным и злым.
Ничего не отвечая, он прошел к большой кровати, занимавшей немалую часть комнаты, и, сделав внушительный глоток огненной жидкости, лег на мягкое одеяло. Глаза закрылись, и Малфой испустил усталый вздох. Но его спокойствие продлилось лишь минуту, потому что мужчина опять встал с кровати. Подойдя к окну, он распахнул ставни и почувствовал, как ледяной ветер и колючие снежинки бьют его по лицу.
На Веронике был надет лишь легкий пеньюар, и она невольно поежилась, когда зимний воздух коснулся ее нежной кожи. Подойдя к Драко, девушка настойчиво надавила на руку любовника.
— Мне холодно.
Смысл слов не сразу дошел до Малфоя.
— Извини, я не подумал.
Закрыв окно и отойдя от него, слизеринец вновь сделал изрядный глоток и оглянулся на Веронику, чей непонимающий взгляд жег ему спину. Она чувствовала, чувствовала на нем омерзительный запах этой Гренжер! Знала, что он был с ней!!
— Запах… Это ее запах… — невыразительным голосом прошептала девушка, и лицо ее исказилось от гнева. Шепот перешел в крик, а руки с силой дернули темно-зеленые шторы, закрывающие часть окна. — ЗАПАХ ГРЯЗНОКРОВКИ!!
Не обращая внимания на истерический смех Вероники, Драко подошел к креслу и, упав в него, поставил бутылку на пол.
— ТЫ БЫЛ С НЕЙ, ДА?! — взвилась девушка, и в ее зеленых глазах мелькнула ненависть.
— Да. Это так, Вероника, — холодно отозвался мужчина и закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. Рука коснулась лица. — Видимо, я проклят небесами!
В комнате повисла тишина, давящая и пульсирующая.
— Снова хочешь ее, — послышался хриплый голос, и нежная рука легла на напряженные плечи Малфоя, заставив его посмотреть в лицо стоящей рядом девушки.
Темные волнистые волосы доходили ей до лопаток. Несколько прядок лежало на груди, прикрытой лишь тонким, ничего не скрывающим одеянием. Пылающие, излучающие свет карие глаза с любовью и страстью смотрели на него из-под темных ресниц. Загадочная улыбка касалась слегка приоткрытых губ.
— Я буду такой, как ты захочешь, Драко, — страстно выдохнула Вероника, встав на колени между ног слизеринца, и, словно кошка, потерлась о его ногу щекой. Шаловливые пальцы скользнули вверх, туда, где девушка чувствовала пламя страсти. — Могу принять даже ее облик, лишь бы ты остался…
Тяжелая мужская рука с силой сжала шелковистые пряди волнистых волос и слегка намотала, заставляя «Гермиону» поднять голову. В ее карих глазах блеснула похоть.
— Как же я ненавижу тебя…— злобно прошептал Драко перед тем, как его губы смяли нежный рот. Жадный натиск еще сильнее возбудил Веронику, и она провела изящными пальчиками по разгоряченному лицу и шее.
Вздрогнув, мужчина слегка отодвинулся, внимательно изучая искаженное страстью лицо.
Он, скорее, почувствовал, чем физически ощутил нарастающее возбуждение девушки. Его руки медленно скользили по нежной коже щеки, затем шеи, спустились к плечам, пока наконец не запутались в ее темных волосах. Страсть, которую он видел в полыхающих глазах, была равносильна его собственной. Она словно огонь разъедала разум, сжигая плоть.
Сжав в руках слегка подрагивающие пальцы, слизеринец поднес их к своей шее, к тому месту, где виднелись свежие царапины, оставленные ногтями «настоящей» Гермионы.
— Поцелуй меня сюда…— хрипло выдохнул Драко и напрягся всем телом, когда Вероника поднялась так, чтобы коснуться губами его шеи. Горячий язык прошелся по царапинам, и саднящая боль заставила мужчину втянуть в себя сладковатый запах любовницы. Запах, который был не присущ Гренжер…
Та, другая, пахла, словно весенний воздух, разгоряченный палящим солнцем.
— Забудь о ней…— судорожно прошептала Вероника, и ее губы прошлись по плечу, спускаясь к груди. — Забудь…
Откинувшись назад, Драко закрыл глаза, отдаваясь во власть этим завораживающим прикосновениям. Это была иллюзия, сказка, которую он создал для себя и в которой жил. Нежный голос, эти прикосновения и страсть — все было ненастоящим! И все же каждый раз он с наслаждением принимал свои мечты за реальность. Похоть пожирала его изнутри, заставляя почти задыхаться. Стиснув зубы, слизеринец ощутил на щеке горячее дыхание. Взгляд серых, непроницаемых глаз встретился с карими глазами, полными страсти и нежности.
— Она никогда не захочет тебя, — вызывающе выдохнула Вероника, и ее губы на мгновение коснулись плотно сжатого рта. — Никогда не примет.
В серых глазах промелькнули ярость и едва заметная боль. Нет, не боль, холодное понимание.
— Лишь я могу подарить тебе удовлетворение. Я никогда не откажу тебе, чтобы ни случилось…
…Тела двух любовников сплелись в объятиях. Напряженные губы касались девичьего тела, вырывая из ее уст сладостные стоны. Зажмурившись от удовольствия, Вероника еще сильнее стиснула Драко, ощущая, как его плоть входит в ее податливое тело.
«Возможно, он и хочет тебя, проклятая грязнокровка, но приходить всегда будет только ко мне!»
Все тело словно взорвалось изнутри, и девушка резко изогнулась, когда раскаленная стрела наслаждения пронзила ее с ног до головы.
— Вновь и вновь…— совсем тихо прошептала Вероника, лаская дрожащими пальцами светлые пряди Малфоя, чувствуя, как наконец-то расслабилось его тело, удовлетворенное физической близостью.
Они провели в постели полдня. Голод Драко был бесконечен, и он бесчисленное количество раз занимался с ней любовью, сжимая в объятиях, стискивая запястья и заглядывая в глаза. И каждый раз он шептал, как сильно хочет это тело, эти глаза и волосы. И в такие мгновения Вероника почти ненавидела себя за то, что она метаморфомаг! Ненавидела, потому что хотела, чтобы слизеринец желал не эту проклятую ведьму, а ее саму…
~~~
* * *
~~~
Дверь резко открылась, ударившись о стену, но Гермиона даже не вздрогнула.
Очень медленно в комнату вошел Темный Лорд, сжимая в руках почти черную розу. Видимо, она казалась такой в полумраке, освещаемом лишь пламенем камина.
Девушка поднялась с кровати, на которой сидела уже более часа, и вышла на середину комнаты. Взгляд был полон решимости, губы сжаты в плотную полоску.
— Траур? Кто-то умер, любовь моя? — насмешливо воскликнул Вольдеморт, и его рука скользнула по черной ткани платья.
— Я, — голос был холодным и равнодушным, и Гермиона могла гордиться, что не выказала своего страха каким-нибудь глупым поступком. Хотя, может, это и есть дурацкий поступок, которого она хотела избежать?
Подняв руку, Темный Лорд медленно провел розой, которая все же оказалась темно-бордовой, по бледной щеке гриффиндорки. Спустился ниже и, неожиданно откинув цветок в сторону, прикоснулся своим ртом к плотно сжатым губам. Руки тут же запутались в мягких волосах, прижимая к себе голову девушки.
Гермиона даже не вырывалась, глядя на мужчину взглядом, полным ненависти.
Прочитав этот молчаливый ответ, Вольдеморт слегка отодвинулся и улыбнулся.
— Un jour tout sera autrement,
* * *
— почти с нежностью прошептал он и слегка потерся щекой о щеку девушки. Затем, отстранившись, оглядел ее мрачный наряд и нахмурился.
— Переоденься.
— В чем вы желаете меня видеть? — равнодушно произнесла Гермиона.
Подойдя к шкафу, Темный Лорд открыл дверцы и начал изучать висевшие в нем платья и костюмы. Взгляд привлекло темно-красное платье, и он, медленно вынув его, протянул девушке.
— В нем.
Ничего не говоря, девушка взяла платье и на несколько минут скрылась в небольшой комнатке рядом, которую по праву можно было назвать ванной.
Темный Лорд стоял у камина, когда за спиной раздались едва слышные шаги.
— Наряд шлюхи мне больше к лицу, не так ли? — ехидно поинтересовалась Гермиона и с показной похотливостью провела по груди и бедрам руками.
— Нет, не шлюхи… Королевы…— совсем тихо выдохнул Вольдеморт, и в его глазах промелькнул огонек, который девушка немедленно окрестила как «недобрый».
~~~
* * *
~~~
Гермиона не боялась, но сердце стучало слишком сильно в груди…
Она не дрожала, это просто сквозняк скользнул по коже, заставляя мурашки бегать по телу…
И все же, когда девушка вошла под руку с Темным Лордом в небольшую комнатку, то на мгновение оступилась и даже застыла, заставив идущего рядом мужчину удивленно оглянуться.
— Что случилось?
Серые глаза Драко Малфоя с плавающими в них огненными бликами, казалось, пронзили Гермиону насквозь. Сердце забилось сильнее, и девушке пришлось глубоко вздохнуть, чтобы успокоить его.
«Я не боюсь!» — вновь и вновь повторяла она про себя, но беспомощное сердце все равно отчаянно билось в груди, словно вырываясь из плена.
— Ничего, — как можно спокойнее ответила Гермиона и отвела от слизеринца глаза, тут же поймав мрачный и тяжелый взгляд Темного Лорда. — Ничего не случилось…
…Они сидели за небольшим столиком втроем: она, Вольдеморт и Малфой. Ужин, казалось, никогда не кончится. И все время, словно было мало того, что Гермиона чувствовала напряжение, по ней то и дело скользили взгляды этих двух мужчин. Девушка делала вид, что не замечает этого, но разве можно обмануть чувства?
«Можно, конечно можно!» — подумала гриффиндорка, отрезав небольшой кусочек мяса и положив его в рот.
— Ты сегодня молчалива, дорогая, — произнес Темный Лорд, и Гермиона вздрогнула от неожиданности, когда его теплая ладонь легла на ее левую руку.
Странно было слышать эти слова. Сегодня молчалива… Господи, да она впервые за месяц кого-то видит, кроме домовых эльфов! Впервые общается с людьми после такого длительного одиночества! И весь этот день казался почти бесконечным…
— Я думаю, — неохотно отозвалась Гермиона и, осторожно высвободив руку, сжала дрожащими пальцами бокал с вином.
— О чем?
Господи, это никогда не кончится…
Подняв голову, девушка встретилась с немигающим взглядом серебристых глаз. В горле встал ком, и она с трудом его проглотила.
— О муже. О том, как он умер.
Это была ложь. Нет, Гермиона не думала о Ричарде. Она, наверно, просто хотела знать, мелькнет ли в глазах убийцы тень вины или хотя бы сожаления!
За столом повисла напряженная тишина. Девушка не отрывала взгляда от глаз Драко. Они казались непроницаемыми. Ни капли раскаяния, он даже не удивился.
— Что ты хочешь знать? Испытываю ли я муки совести по этому поводу? — спокойно поинтересовался Малфой, и гриффиндорка даже вздрогнула от этого леденящего душу голоса.
— Глупо и надеяться, — сухо отозвалась Гермиона и отвела взгляд в сторону. Руки дрожали, и девушка отпустила бокал, боясь, что если поднимет его, то расплескает вино. — Тебе неведомы эти чувства! Животные вообще не умеют чувствовать.
— Ну почему же, я очень хорошо умею чувствовать, — совсем тихо прошептал Драко, не сводя глаз с гриффиндорки. Он даже не отрицал, что превратился в чудовище…
— Вы ведь давно друг друга знаете, не так ли? — вяло поинтересовался Темный Лорд, задумчиво изучая лицо Гермионы, в глазах которой промелькнуло сожаление.
— Семнадцать лет, — сказал Малфой, и взгляд его затуманился. — Долгих семнадцать лет.
— Всего лишь семь, — сухо отрезала Гермиона и, схватив бокал, залпом выпила вино, которое тут же обожгло ей горло. — Мы учились вместе в Хогвартсе.
— А потом?
— Я вышла замуж за человека, которого любила, и ради него отказалась от магии, — почти шепотом произнесла девушка и поежилась. Отодвинув от себя тарелку, она опустила дрожащие руки. — Я сыта. Можно мне вернуться в комнату?
Протянув ладонь, Темный Лорд задумчиво провел ею по прохладной девичьей щеке и едва заметно улыбнулся.
— Конечно, можно. А Драко проводит тебя до комнаты, ты не возражаешь?
Она? Возражает?! Да куда уж там!
Спорить было неразумно, и Гермиона просто подчинилась, встав со своего места.
Шли они молча. Девушка интуитивно чувствовала, куда идти. А может, просто запомнила дорогу, когда шла с Вольдемортом.
Она стремительно вошла в комнату и резко захлопнула за собой дверь, но удара так и не услышала. Это значило лишь одно — Малфой последовал за ней и теперь стоял в проеме, сжимая ручку двери.
Обернувшись, Гермиона холодно посмотрела на мужчину — тот медленно вошел в комнату и осторожно прикрыл за собой дверь.
Они остались совсем одни…
Грудь тяжело вздымалась, и девушка поежилась под пристальным взглядом серых глаз.
— Какого дьявола ты делаешь! — надрывно выкрикнула она, надеясь, что голос прозвучит грубо и холодно.
— Не бойся меня, — тихо прошептал Драко, чувствуя, как сильно натянуты нервы Гермионы. Глаза ее метали молнии.
— Боюсь? Тебя?! Не дождешься!! — в ответ огрызнулась девушка и отвернулась, чтобы скрыть дрожащие руки.
«Лгунья!» — кричало сердце, почти зашкаливая.
— Я же вижу, ma petite, как ты вздрагиваешь, когда смотришь на меня.
— От отвращения! — злобно рявкнула Гермиона и стремительно обернулась, едва не вскрикнув. Драко стоял всего в каких-то двух-трех шагах от нее! Взяв себя в руки, девушка все же не смогла расслабиться. Карие глаза сузились, как у кошки. Шипение срывалось с нежных губ, словно проклятия. — Ненавижу! НЕНАВИЖУ!!
— Из-за своего Ричарда, да? — раздраженно процедил Малфой сквозь зубы. — Ну так вот, я не жалею о том, что сделал! Ты никогда ему не достанешься!!
— ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ?!! — взвизгнула Гермиона, потеряв остатки самообладания, и даже топнула ногой. Каблук подогнулся, и девушка пошатнулась, чувствуя, как резкая боль пронзила лодыжку.
Сильные руки обхватили тонкую талию, и гриффиндорка чуть не заорала от ярости. Жгучая пощечина опустилась на щеку Малфоя, и он зарычал.
Вскрикивая от боли, Гермиона ковыляла к постели, куда тащил ее слизеринец, сжимая тонкие запястья.
— Отпусти меня, ублюдок! — взвыла она, оказавшись прижатой напряженным телом. Руки, как и «тогда», оказались над головой. Девушка почти задыхалась от ярости и негодования. — Снова хочешь изнасиловать меня?!
Взгляд карих глаз полыхал огнем, волосы разметались по подушке, лицо пылало от гнева.
Устроившись поудобнее, Драко отвел несколько темных прядок в сторону, почти с нежностью и благоговением коснувшись возмущенного лица.
— Я хочу любить тебя, — мягко прошептал он и медленно повел указательным пальцем по нижней губе Гермионы, и девушка тут же довольно сильно укусила его.
До крови…
— Животное! — выплюнула она эти слова и внутренне затрепетала.
В серых глазах появился гнев и, самое главное, желание уничтожить. Господи, ну почему, почему она просто не промолчала, тогда бы он ушел! Зачем вновь и вновь провоцирует, вытягивая наружу самые мрачные и отвратительные из его желаний?!
Наклонившись, Малфой прикоснулся губами к уху девушки.
— Я помню, как Ричард звал тебя перед смертью, когда я стоял рядом. Но ты не помогла ему, Гермиона, позволив умереть от моей руки.
Гриффиндорка замерла, боясь даже пошевелиться. Душу пронзила тупая боль.
— Это неправда, — задыхаясь, прошептала она, чувствуя, как по щекам потекли слезы отчаяния.
— Правда! Ты не была с ним, когда он просил, нет, умолял! Предпочла сделать вид, что все это лишь плод его больного воображения.
— Не… Не надо, — захныкала Гермиона, старательно отворачиваясь, чтобы не слышать этих слов.
Да, девушка винила себя в смерти Ричарда. Только себя!
Если бы она тогда поверила, осталась рядом, возможно…
Руки, удерживающие гриффиндорку, исчезли. Тяжелое тело отодвинулось в сторону, и Гермиона повернулась на бок, свернувшись клубочком.
Ее всю трясло, словно в лихорадке. Из горла вырывались судорожные всхлипы, по щекам текли слезы боли. Все события последних месяцев перемешались, превратившись в какой-то клубок несуразицы.
— Неправда, я ни… ни в чем… не виновата… Я пыталась…
~~~
* * *
~~~
Драко слегка отодвинулся, молча наблюдая за тем, как, задыхаясь от горя, плачет Гермиона. Рыдания перешли в настоящую истерику.
Сказанные слизеринцем только что слова были произнесены из-за гнева и ревности, и Малфой почти жалел о том, что сделал, потому что тем самым еще больше отдалил от себя девушку.
Хрупкие плечи вздрагивали от рыданий, и мужчина невольно прижался грудью к спине гриффиндорки. Она не сопротивлялась. А может, ей было все равно?
Руки Драко скользнули по девичьей талии и еще сильнее прижали к себе. Зарывшись лицом в ворох волнистых волос, он глубоко вдохнул этот знакомый до боли запах и закрыл глаза.
— Ты сводишь меня с ума, превращая в безумца, — прошептал Малфой, поймав дрожащие пальцы и сжав их в своей руке. Ладошка девушки казалась такой маленькой, будто детской.
Такая хрупкая, такая пленительная…
Осторожно повернув Гермиону лицом к себе, мужчина начал сцеловывать соленые капельки с ее щек. Карие глаза блестели от этих прозрачных бриллиантов.
— Я… Я ведь не виновата. Ни в чем не виновата…— словно оправдываясь, лепетала гриффиндорка, сжав одеревеневшими пальцами рубашку Малфоя, будто не осознавая, что говорит все это убийце своего мужа. В глазах, полных слез, мелькнуло безумие, словно она сошла с ума. Добро стало злом, свет превратился во тьму, а желание жить — в мольбу о смерти.
Где эта грань между иллюзией и реальностью, которая давала силы жить? Где?
— Ne pleure pas,ma petite, ne pleure pas...
* * *
, — мягко выдохнул Драко и прижал гриффиндорку к своей груди, как маленького ребенка, ласково поглаживая по голове.
Постепенно всхлипывания прекратились, и Малфой неуверенно приподнял голову Гермионы, сжимая пальцами мокрый от слез подбородок. Глаза были закрыты, дыхание ровное и глубокое.
Обессиленная, она смогла заснуть даже в его объятиях…
Даже в его…
— Ничего, я могу подождать, — прошептал мужчина и на мгновение коснулся влажных губ гриффиндорки.
Еще сильнее прижав девушку к себе, Драко закрыл глаза, отдаваясь во власть богу сна и чувствуя, как прохладные ладошки Гермионы касаются его груди…
— Теперь ты не сможешь сбежать, как тогда…
~~~
* * *
~~~
…Разъяренно фыркнув, Вероника сузила свои зеленые глаза.
Сегодня ночью Драко так и не пришел, и девушка поняла, что он с Гренжер. Это к ней он прикасается, целует, сжимает в объятиях!
— Чертова дрянь!!
По комнате, казалось, прошел тайфун, перевернув все, что только было можно. Вероника гневно топнула изящной ножкой и, развернувшись, кинула книгу, которую сжимала в руке, в зеркало. Острые осколки посыпались на пол.
— Будь ты проклята, тварь!! — взвыла девушка.
Наконец взяв себя в руки, Вероника подошла к камину и уставилась в огонь, словно тот давал ей силы.
На высокомерном лице появилась злобная улыбка, исказившая прекрасные черты и сделавшая его почти безумным.
— Ничего, все встанет на свои места, когда грязнокровка исчезнет с моего пути.
В зеленых глазах вспыхнуло удовлетворение, и девушка засмеялась низким, неприятным смехом.
~~~
* * *
~~~
…В тот день был сильный дождь.
Она бежала все дальше, преследуемая «ими».
Сильные руки сжали ее запястье и дернули так, что Гермиона упала на колени в самую грязь. Мрачный силуэт вышел из тени, и девушка широко распахнула испуганные глаза.
Это был он, один из них, Упивающихся Смертью!
Белая маска закрывала лицо, а черный плащ — тело.
— Ну, давай же! — воскликнула гриффиндорка, вставая с колен. — Убивай меня! Чего ты ждешь?!
Уверенным движением человек снял маску и бросил ее на землю. Взгляд серебристых глаз казался пустым.
— Малфой?
Голос Гермионы стал неожиданно хриплым, в глазах застыл страх.
— Но… Но ты ведь должен быть… в Азкабане! — недоверчиво прошептала девушка, пятясь назад. — Как… Как ты…
— Как я оказался на свободе? Сбежал!
Споткнувшись, Гермиона вскрикнула и упала на землю, больно ударившись спиной. Малфой оказался рядом, нависнув, будто призрак из кошмара, который она видела каждую ночь.
— Я так долго ждал возможности вновь встретить тебя. Лелеял эту надежду, словно самую сладкую мечту, — хрипло выдохнул слизеринец, и девушка закричала, когда сильные руки с присущей им жестокостью схватились за края мокрой от дождя блузки, с силой разрывая ее.
— Не смей, не смей прикасаться ко мне, — завизжала Гермиона, пытаясь направить на Драко волшебную палочку, но он уверенным движением выбил ее из рук.
Упрямые губы коснулись нежного рта, причиняя боль, стараясь наказать. Пальцы с животной яростью сжимали мягкую плоть, не обращая внимания на попытки девушки вырваться.
— Гарри! Рон! Помогите!!
Навалившись на Гермиону всем телом, Малфой намотал ее растрепанные волосы на кулак и прижал к земле так, чтобы девушка не могла пошевелить головой.
— Год, целый год в Азкабане по твоей вине! Я считал минуты, молил дьявола о том, чтобы он дал мне возможность вновь встретить тебя!!
Хриплое рычание походило на звериное.
— Я был словно в аду, Гренжер, словно в аду!!
— Ты сошел с ума!! — закричала Гермиона, стараясь схватить лежащую недалеко волшебную палочку. Но Драко оказался проворней. Изящные пальцы, измазанные грязью, сжали кусочек дерева и, словно тоненький прутик, согнули пополам. Послышался хруст, и две половинки палочки упали на землю.
И эта же рука, всего мгновение назад уничтожившая единственную возможность спастись, с силой сжала горло девушки, от чего той начало казаться, что Малфой вот-вот задушит ее. Но нет, он лишь прижал ее к земле, не позволяя двигаться.
Тяжелое дыхание вырывалось из его груди, холодные капли падали с висевших мокрой паклей волос на лицо Гермионы.
— Да, я сошел с ума…— прохрипел Драко, нагибаясь и касаясь дрожащими губами девичьего лица. Едва слышное бормотание походило на лепет умалишенного. — Ты свела меня с ума, заставив поверить в то, что… Будь ты проклята!!
— Ненавижу, — с яростью выдавила гриффиндорка и плюнула Малфою в лицо. В серых глазах зажегся неприятный огонек, который девушка так хорошо знала. — Я все равно никогда не отдалась бы тебе!! НИКОГДА!!
Сильный удар по лицу заставил Гермиону отвернуться, по щекам потекли слезы. Жесткие губы коснулись шеи, с силой прикусив тонкую кожу.
— Никогда… Никогда… Никогда…— беспрестанно повторяла девушка сквозь рыдания, чувствуя скользящие по телу руки. — Никогда… Никогда…
— Отойди от нее, ублюдок!
Вздрогнув, скорее, от облегчения, чем от неожиданности, гриффиндорка увидела стоящих в стороне Рона и Гарри. Лица у них были бледными и измученными. В руках зажаты волшебные палочки, которые они готовы были пустить в ход в любую минуту.
Драко хрипло рассмеялся и медленно, словно зверь, поднялся с дрожащего тела девушки.
— Надо же…
За несколько следующих минут произошло так много, что Гермиона не смогла бы с точностью рассказать, что же все-таки случилось. Помнила только, что Драко пытался напасть на Гарри и Рона, но те отразили атаки и, схватив Гермиону, аппарировали. Но, даже исчезая, она видела искаженное яростью лицо и слышала, как хрипел слизеринец, задыхаясь от бессилия. Это была обида, а Малфои никогда не прощают своих обидчиков. Никогда!…
…Девушка молча смотрела в окно поезда, чувствуя, как в груди сжимается тугой комок. Рядом сидела Джинни Уизли и что-то долго объясняла ей, размахивая руками. На бледном лице застыл страх.
— Это единственный выход, чтобы спрятаться, ты же знаешь, Гермиона!
— Знаю, — безразлично отозвалась девушка и прижалась лбом к холодному стеклу, по которому стекали прозрачные капельки дождя. Небо затянули тучи.
— Тогда решай, кто именно им станет. У нас нет времени, ты же понимаешь!!
— Понимаю.
— Ну, тогда кто?!! — закричала Джинни, теряя терпение. Страх за подругу смешивался в ней с гневом из-за ее медлительности. — Ты же не хочешь, чтобы Упивающиеся нашли тебя, не так ли?
Отодвинувшись от окна, Гермиона посмотрела на девушку долгим задумчивым взглядом.
— Невилл, пусть будет он…
Джинни нахмурилась, но ничего не ответила.
Когда она ушла, гриффиндорка тихо заплакала, прощаясь со всеми, кого так любила. Она должна спрятаться. Возможно, на год, а может, и на всю жизнь.
Но так ли просто скрыться от Упивающихся? Конечно, нет…
Именно поэтому она решила пойти на крайний шаг — «Заклятие Верности». Гарри, Рон, Джинни, даже миссис Уизли, любой из них мог стать Хранителем Секрета, но…
Гермиона слишком хорошо знала, за кем будут охотиться Упивающиеся в первую очередь — за ее друзьями и близкими. И поэтому она выбрала Невилла Лонгботтома. Нет, не подумайте, что он не был ее другом, просто… Прошло чуть больше года, в течение которого они ни разу не встретились. Даже не написали друг другу…
Ни одна живая душа не догадается, что Хранитель Секрета именно он!
Un jour tout sera autrement — Когда-нибудь все будет иначе… [фр. язык]
* * *
Ne pleure pas, ma petite, ne pleure pas...— Не плачь, моя маленькая, не плачь… [фр. язык]
Глава 3. Признайся, что лжешь, мое беспомощное сердце.
Я приду к тебе на помощь.
Я с тобой, пока ты дышишь.
Было так всегда, ты помнишь?
Будет так всегда, ты слышишь?!!
Снежный дождь бил в окно. В комнате, как всегда, было холодно и мрачно, словно светлый день радости вновь накрыли покрывалом скорби.
Гермиона открыла глаза, несколько мгновений не понимая, где находится. По серым стенам ползли неясные тени. Все тело болело, голова раскалывалась, в глазах застыло равнодушие.
Вчерашний день вспоминался с таким трудом, что девушка даже засомневалась, не плод ли это ее больного воображения. И все же гулко стучащее в груди сердце словно кричало, что все это правда. Все, до последнего движения и вздоха!
В комнате кроме нее никого не было, и гриффиндорка медленно поднялась с кровати. Красное платье все еще было на ней. Значит, Малфой не стал насиловать ее второй раз…
Только один…
Поджав губы, Гермиона пошла в ванную комнату. Руки судорожно сжали расческу. Взгляд встретился с глазами отражения. Спокойное, равнодушное лицо. Ни страха, ни тени сожаления, лишь презрение к самой себе. Почему? Потому что позволила сделать из себя жертву!
Отвернувшись от зеркала, девушка закрыла глаза, думая о том, что, возможно, лучшим выходом было бы просто покончить с собой, прекратив все эти бесконечные пытки над разумом и плотью.
Вздрогнув от собственных мыслей, гриффиндорка мрачно усмехнулась.
— Это было бы слишком просто для тебя. Неужели ты, Гермиона Гренжер, опустишься до самоубийства из-за того, что какой-то ублюдок посмел коснуться тебя, а другой помог ему в этом? Никогда!! Ты будешь, слышишь, будешь продолжать жить!
«Но ради чего, ведь Ричарда больше нет…», — кричало где-то внутри сердце.
— Ради самой себя!
«А если ты беременна? Что тогда?! Тоже захочешь жить, зная, что внутри тебя — дитя чудовища?»
Дрожь прошла по телу, и девушка невольно опустила голову. Руки коснулись живота, в горле появился горький комок.
— Я не думаю, что…
«А если все же так и есть?! Если ты уже беременна!»
— Тогда…
Стук в дверь прервал мрачные рассуждения, и Гермиона вздрогнула. К ней никто никогда не стучался, а теперь… Почему?
Выйдя из ванной, девушка подошла к двери и открыла ее. Дыхание перехватило от невиданной красоты незнакомки, чьи прекрасные зеленые глаза словно поедали ее собственные. Непокорные прядки медных волос касались щеки и изящной шеи. Девушка была ровесницей самой Гермионы.
И все же, сколько в ней было стати и изящества. Словно маленькая Барби, она казалась идеальной. В чем была эта идеальность? В еле заметной улыбке на полных губах, в плавном движении руки, в полуопущенных ресницах.
— Вы ведь Гермиона, не так ли?
Голос незнакомки напоминал перезвон колокольчиков, и гриффиндорка непроизвольно затаила дыхание, боясь нарушить иллюзию этой сказки. Эта девушка… Она была будто ангел или фея, которая пришла, чтобы помочь ей спастись от ужасного дракона.
— Я… Да…
— Можно мне войти или я так и буду стоять на пороге? — улыбнувшись, пропела девушка, и, когда Гермиона посторонилась, вошла в комнату, рассматривая скудную мебель. — Здесь очень… мило.
Конечно же, это была ложь. Но ведь, если вдуматься, у гостьи была причина прийти сюда.
— Вы ведь не просто так пришли ко мне, — неуверенно начала гриффиндорка, высказывая вслух мысли, которые начали терзать ее.
— Мда… — задумчиво прошептала незнакомка и неожиданно протянула небольшой флакончик с золотистой жидкостью.
— Что это? — с подозрением воскликнула Гермиона, но все же приняла подарок. Несколько секунд девушка молчала. А затем на ее лице появилась сочувствующая улыбка, сделавшая ее еще более похожей на ангела.
— Зелье, которое не даст тебе забеременеть от Драко Малфоя.
Вздрогнув от этих слов, Гермиона чуть было не выронила флакончик.
— Я… Я не совсем…
— Поверь мне, не в первый, так в последующие разы ты обязательно забеременеешь от него, если не станешь предохраняться. Или… Возможно, ты хочешь ребенка от него?
— НЕТ!
— Ну тогда выпей это. Надеюсь, мы успели вовремя.
Обезоруживающая улыбка незнакомки подтолкнула Гермиону к тому, чтобы внимательно рассмотреть зелье.
— Не волнуйся, это не яд, — слегка раздраженно выдохнула девушка, и гриффиндорка подняла на нее пораженный и в тоже время робкий взгляд.
— Я и не думала, что…
— Думала, уж наверняка.
Слегка покраснев, Гермиона открыла флакончик и сделала большой глоток, ощущая, как горячая жидкость скользит по горлу все ниже. По телу разлилось тепло.
Вновь поймав взгляд зеленых глаз, гриффиндорка улыбнулась.
— Спасибо за… помощь… Хоть я вас и не знаю, но очень благодарна за помощь, ведь…
— Не за что! — как-то холодно отозвалась незнакомка, слегка поежившись, когда рука Гермионы легла ей на плечо. — Пленники всегда помогают друг другу, становясь союзниками.
— Значит, вы тоже…
Дернув изящным плечиком, девушка отошла в сторону и вновь одарила гриффиндорку пленительной улыбкой.
— Как и ты, дорогая. Все мы пленники планов Темного Лорда!
Молчание затянулось, и девушка раздраженно ударила мыском ноги по полу.
— Меня зовут Вероника. Я надеюсь, мы подружимся с тобой.
— Я… С радостью… — неуверенно выдохнула Гермиона, глядя на то, как новая знакомая быстро идет по направлению к выходу.
— Ну, тогда еще увидимся! — кинула девушка и на мгновение замерла. Взгляд зеленых глаз обратился к лицу гриффиндорки. — И еще… Я понимаю, что вопрос может показаться бестактным, но… Скажи, каков Малфой в постели? Что ты о нем думаешь?
На несколько секунд Гермиона обомлела, услышав этот неожиданный вопрос. Ее тело помимо воли напряглось, а из горла вырвалось тихое злобное рычание.
— Он животное и насильник!! Ненавижу его!
— Понятно…
Дверь закрылась, и гриффиндорка поежилась.
~~~
* * *
~~~
Быстро дойдя до комнаты, Вероника закрыла за собой дверь и, прижавшись к ней, захохотала. Господи, да это же проще, чем она думала! Гренжер — такая дура, что доверилась даже совершенно незнакомому человеку!! А ее слова о Драко просто неподражаемы!
Повернувшись к зеркалу, девушка приняла облик Гермионы и, зарычав, сузила карие глаза.
— Ты животное и насильник, Малфой! Ненавижу тебя!! — прорычала она, передразнивая гриффиндорку, и тут же вновь расхохоталась, глядя на свое зверское выражение лица. — Ну и дура же ты, грязнокровка!!
~~~
* * *
~~~
Гермиона задумчиво смотрела вдаль. Она сидела на подоконнике, широко распахнув окно и свесив ноги наружу. Казалось, если она всего лишь вздохнет, то неминуемо упадет вниз…
Но каким-то лишь ей известным чудом девушка удерживала равновесие. Взгляд скользил по белым верхушкам деревьев. Пронизывающий холод щипал кожу.
Теплые руки легли на плечи, и гриффиндорка устало закрыла глаза.
— Что вам нужно?
— Твоя любовь…
Сзади, прижавшись своим телом к спине Гермионы, стоял Темный Лорд. В комнате повисла тишина, напряженная и проникающая во все уголки разума. Мысли путались, тело напряглось.
Странно, но теперь, когда сзади стоял Вольдеморт, девушка начала бояться. Бояться того, что в любой момент он может лишь слегка толкнуть ее — и она упадет туда, вниз… Странно, что эти мысли не посещали ее раньше. Всего мгновение назад она так стремилась к этому необдуманному шагу, а теперь страшилась признать, что хочет жить… Даже так, куклой в руках безумцев…
— Не бойся, я не стану этого делать, — усмехнулся Темный Лорд, и его руки скользнули к талии девушки, чуть сжимая ее. — Это глупый страх.
— Он не глупый, — тихо прошептала Гермиона и открыла глаза. — Вам ничего не стоит…
— Убить тебя? — усмехнулся Вольдеморт и потерся щекой о щеку девушки. — Я не настолько сошел с ума, чтобы уничтожить ту радость, которую ты мне даришь.
— Радость… — прошептала гриффиндорка, и ее губы задрожали. — Как мило, что я «дарю радость» убийце моих друзей.
По щекам потекли слезы
— У убийцы тоже есть имя.
— Да будь оно проклято, как и ты сам.
— Твои проклятия для меня — сладостная песня.
Холодок пробежал по спине от этого страстного шепота, и Гермиона содрогнулась от омерзения. Резким движением Темный Лорд стянул девушку с подоконника и с силой прижал к стене. Голубые глаза наполнились похотливым желанием.
Возбуждение было настолько сильным, что Вольдеморт почти перестал дышать, словно забыв, каково это. Перед глазами все поплыло, голова закружилась. Все тело пульсировало и покалывало.
Гермиона стояла не шевелясь. Теплая рука коснулась ее шеи, пальцы скользнули вперед, чуть сжимая горло и приподнимая подбородок.
— Я не хочу этого, — твердо произнесла девушка, но так и не сделала попытки вырваться из удерживающих ее рук. Придвинувшись ближе, Темный Лорд прижался к Гермионе своим напряженным телом, предоставляя девушке возможность ощутить свое возбуждение, которое она и так видела в голубых глазах. Тонкие пальцы касались разгоряченной кожи гриффиндорки, лаская ее.
— Такая нежная, словно шелк, — хрипло выдохнул Вольдеморт и, опустив голову, зарылся лицом в мягкий ворох волнистых волос.
— Я… Я не хочу этого, — дрогнувшим голосом повторила Гермиона и закрыла глаза, когда нежные губы впились в ее шею. Рука, поддерживающая голову, скользнула к груди, другая обняла за талию, еще сильнее прижимая к себе. Темный Лорд задыхался от своей страсти, от этих сказочных, почти нереальных ощущений.
— Нет… — совсем тихо выдохнула гриффиндорка и со всей силы оттолкнула от себя Вольдеморта. Резкий взмах руки — и вот уже девичья ладонь оставила яркий отпечаток на бледной мужской щеке. — Я сказала «нет»!
Голубые глаза изумленно уставились на Гермиону, а затем на плотно сжатых губах появилась улыбка. Холодная, самоуверенная и пугающая.
— Скоро, очень скоро ты станешь такой же, как и мы … — нежно прошептал Темный Лорд и на мгновение коснулся щеки девушки, прежде чем она оттолкнула его руку.
— Нет!
— Уже очень-очень скоро, любовь моя.
Оцепенев от неожиданности, Гермиона прямо-таки прилипла к стене, чувствуя, как в лопатки врезаются ледяные камни.
— Нет!! Я никогда не стану такой, как вы!
— Ты уже становишься такой же, — совсем тихо прошептал Вольдеморт и отвернулся. Медленно, не торопясь, он подошел к двери и на мгновение обернулся, поймав взгляд карих глаз.
— Обещаю, это произойдет.
— Ложь!
— Но ты ведь знаешь, я никогда не лгу, верно?
Дверь закрылась, и Гермиона почувствовала, как дурнота подступает к горлу. Слезы хлынули из глаз, и она вся сжалась, обняв себя руками.
— Никогда… Я никогда не стану такой, как они!
~~~
* * *
~~~
Тепло от огня в камине обжигало плечи. Пусть Гермиона и сидела от него достаточно далеко, но пламя будто лизало ее тело.
Взгляд карих глаз медленно скользил по сидящему рядом в кресле человеку.
Тонкие изящные пальцы неторопливо переворачивали страницы книги по черной магии. А ведь это наверняка была именно она, Гермиона в этом нисколько не сомневалась. Темные волосы лежали на плечах, закрывая бледное лицо, когда мужчина опускал голову. Лишь иногда девушка могла увидеть блеск в голубых глазах, таких пронзительных и холодных.
— Нравится лицо? — мягко поинтересовался Темный Лорд, и Гермиона вздрогнула от неожиданности. Покраснеть — значило быть пойманной на очевидном факте. Но разве можно лгать, когда каждая твоя мысль видна, словно на ладони.
— Да, — ровно прошептала девушка, и еле заметная усмешка коснулась накрашенных губ. — Красивую маску ты выбрал, Том.
Странно, но гриффиндорка уже даже привыкла называть Вольдеморта его детским именем. Никакого стеснения или неуверенности, неприязни или ярости. Просто равнодушие. Имя, как имя.
«Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет», — вновь и вновь твердила Гермиона, понимая, что, даже скрываясь за всеми этими масками, Темный Лорд остается всего лишь убийцей. **
Всего лишь… Ха! Как будто этого мало!
— Ну почему же маска? Это лицо настоящее, — совсем тихо выдохнул Вольдеморт и обернулся к девушке так, чтобы в глазах появились огненные блики. Словно он знал, что будет именно так! — Настоящее, как и многое другое.
— Ну что ж, не мое право переубеждать тебя в этом, — глухо произнесла Гермиона и слегка поежилась, чувствуя, как кончики пальцев поглаживают ее плечи.
— Ты не веришь мне?
— Ну почему же, верю. Смею ли я не верить Великому Лорду Вольдеморту, — еле слышно прошептала девушка и нахмурилась. — Прикажи «ему» не трогать меня.
Тихо засмеявшись, Темный Лорд встал с кресла и подошел к Гермионе. Его голубые глаза искрились смехом. Непривычно.
— Драко, ответь, почему она так ненавидит тебя?
Странный вопрос. Гриффиндорка обернулась назад и подняла голову, поймав взгляд серых глаз. Дрожь пробежала по телу, ком встал в горле.
— Да, скажи ему, — как можно холоднее выдавила девушка, но голос показался жалким и напуганным. — Скажи, почему я желаю, чтобы ты отправился в ад.
«Тяжелый, господи, какой же тяжелый взгляд», — мелькнула отчаянная мысль, и Гермиона задрожала от ужаса. Это было так… больно и страшно…
Драко не отвечал, просто смотрел сверху вниз. У гриффиндорки затекла шея, но она не могла отвести глаз, чувствуя на плечах горячие пальцы Малфоя, все сильнее стискивающие нежную плоть. Наконец, будто очнувшись, Гермиона резко отвернулась и встала, оказавшись так близко к Темному Лорду, что даже побледнела.
— Я… Я не хочу, чтобы он так… трогал меня. Чтобы смотрел!! — почти выкрикнула девушка, потеряв душевное равновесие. Взгляд карих глаз метался из стороны в сторону, избегая взгляда Вольдеморта. В голосе появилась мольба, крик перешел в хриплый шепот. — Я прошу тебя, Том, пожалуйста, пусть он уйдет.
— А я хотел бы, чтобы он остался, — мягко выдохнул Темный Лорд и взял холодную ладошку в свою руку, сжав дрожащие пальцы. — Он ничего тебе не сделает, пока я не позволю ему это, ты же знаешь.
— Д-да…
Слова, все это лишь слова!! Душа Гермионы рвалась наружу, потому что она знала… «Он» — сзади, медленно подходит к ней. «Его» руки касаются плеч. Господи, «он» так возбужден!!
— Скажи, чтобы он отошел!! — неожиданно закричала девушка, когда уверенные ладони обхватили талию.
Драко Малфой стоял, так сильно прижимая ее к своему телу, что не почувствовать этой рвущейся наружу похоти было просто невозможно!!
Гриффиндорка хотела вырваться, убежать как можно дальше. Боже, «он» снова трогает ее!
Но то ли мольба не была слышна Вольдеморту, то ли ему было просто все равно, потому что через мгновение он сделал шаг ближе и подошел вплотную.
— Я… прошу тебя… — сквозь слезы выдавила гриффиндорка, когда изящные пальцы Вольдеморта коснулись ее щеки. И страсть… Страсть, которая горела в голубых глазах, пугала куда больше, нежели неудержимая похоть в серебристых. — Не надо…
Гермиона оказалась в капкане рук и губ.
«Все закончится, скоро все закончится. Потерпи немного…», — вновь и вновь повторяла про себя девушка, но ощущение горячих мягких губ, касающихся ее шеи, плеч, рук, не уходило. Дыхание сбилось, превратившись в жадные глотки разгоряченного воздуха.
Все поплыло перед глазами, когда руки стоящего сзади Драко сжали ее в своих объятиях, а губы Вольдеморта коснулись ее рта.
Издав тихий стон омерзения, Гермиона начала оседать. Мир закружился. Красные, желтые и синие огоньки слились в какой-то безумный калейдоскоп радуги. И наступила темнота…
…Слава Богу…
~~~
* * *
~~~
…Я не понимаю, сон это или явь…
Не знаю, фантазии ли это моего воспаленного ума или извращенного отчаяния…
Глупо, но я не хочу принимать тот факт, что все это происходит. Или этого нет?…
….Их было двое. Два ангела смерти нависли надо мной в этой бездне мрака. Слезы, мольбы о пощаде, попытка уйти… Неужели можно быть такой дурой, чтобы верить, что они оставят меня в покое?
Словно два диких зверя, они вышли ко мне из темноты. Два чудовища из детских сказок. Тех самых, которыми пугают маленьких детей.
Но я ведь не ребенок, правда? И все же ужас пронзает мою сущность.
Пожалуйста, не трогайте меня… Оставьте меня в покое, мрачные кошмары!
Боже, неужели я все это заслужила? Я не хочу жить после этого… Не могу…
А они все приходят, из ночи в ночь, будто призраки. Их руки касаются моего тела. Медленно, осторожно, обжигая кончиками пальцев.
Это так больно, что я готова кричать во все горло!!! Почему же я молчу?! Почему?!!
Сначала они появлялись по одному в моих кошмарах. Светловолосый демон и голубоглазый ангел. Они приносили боль и наслаждение. Видимо, я проклята небесами, раз все еще могу думать об этом. Мечтать, что после прихода демона появится ангел, способный заживить душевные раны.
Неужели я так глупа, что не вижу очевидного? Неужто так слепа?!
Мой ангел, мой падший ангел причиняет мне еще большую боль. Он, именно он и только он толкает меня в объятия демона. Они заодно, я знаю это, слышу их шепот во мраке ночи.
Зачем, ну зачем они это делают…
Они хотят свести меня с ума, желают заставить стать ничем, почувствовать пустоту и…
Мысли, эти чертовы мысли все больше затягивают меня. Я начинаю думать о смерти.
Но позволят ли они, эти великие мира сего, умереть? Обрести свободу?!
НЕТ!
Я готова упасть на колени, лишь бы они отпустили меня… Это унижение, и все же я молю о милости. Но знает ли сама смерть или ее кровный брат, что такое милость?
Я живу своими снами, только там я становлюсь той, кто я есть. Замкнутая, пугливая и одинокая, готовая на все ради свободы!… Даже стерпеть насилие!
Но это лишь сны. А в жизни я… всего лишь женщина, которую «они» хотят…
~~~
* * *
~~~
— Посмотри ему в глаза. Какая страсть, желание. Хотел ли тебя так кто-нибудь еще, кроме него?
Гермиона уже не затыкала уши, слушая эти слова. Наверно, ей стало все равно, что говорит Темный Лорд.
— Всего лишь похоть, — холодно отозвалась девушка и вновь отвернулась, зная, что кто-нибудь из мучителей подойдет и заключит ее в объятия. Это стало своего рода ритуалом. Она никогда не была одна. Никогда…
Гермиона просыпалась, и «они» были рядом. Засыпала — и вновь чувствовала их присутствие. Только в ее снах они были сильнее и могущественнее, чем в жизни. Пленяя, они заставляли ее делать все, на что могло хватить фантазии.
Но здесь, сейчас, она была сильнее.
И, действительно, пара горячих рук обхватила ее плечи, слегка сжав.
— Ты не хочешь взглянуть?
Горячий шепот обжег щеку, и Гермиона поняла, что сзади стоит Малфой. Ну что ж, какая, собственно, разница?
— Не хочу, — ледяным голосом ответила она и вскрикнула, когда пальцы стиснули ее плечи еще сильнее и резко повернули. Глаза помимо воли встретились с возбужденным взглядом слизеринца.
Девушка молчала, чувствуя пламень огня сзади. Он лизал ее ноги, пробиваясь теплом сквозь ткань.
Драко тоже молчал, тяжело дыша. Руки слегка дрожали, стискивая нежную плоть.
— Мне больно, Малфой, — не выдержала гриффиндорка, в глазах которой вспыхнула неприязнь.
— Хоть каплю эмоций, я прошу тебя, — очень тихо выдавил слизеринец, и в его голосе почувствовалась ранее скрытая боль. — Дай мне хоть что-нибудь…
Малфой умеет чувствовать? Это что-то новенькое!
— Ненависть тебя устроит?
Губы Драко сжались в тонкую полоску. На щеке дернулся мускул.
— Есть также презрение, тошнота, негодование, брезгливость и пренебрежение. Любая из перечисленных эмоций мне доступна, когда я общаюсь с тобой.
— А любовь? — процедил сквозь зубы слизеринец, и Гермиона громко рассмеялась ему в лицо.
— Любовь? Я вообще удивлена, что тебе известно это слово!
— Счастье мое, когда ты перестанешь дразнить бедного мальчика?
Голос Темного Лорда вывел девушку из равновесия, и она резко вырвалась из объятий Драко.
Надо же, еще один ненормальный заговорил о чем-то таком, что ему недоступно! Да будь они здесь все прокляты!!
В мгновение ока Гермиона оказалась рядом с сидящим в кресле Вольдемортом. Упершись руками в подлокотники, девушка приблизилась к его лицу и скривилась.
— Я не твое счастье, я твоя жертва! Оба, вы оба меня просто достали!! — прошипела она, словно змея.
Медленно приподняв бровь в знак удивления, Темный Лорд прищурился.
— Что это значит?
— А то и значит, черт возьми! Надоело, надоело быть вашей игрушкой!
Гермиона почти задыхалась от собственной ярости и обреченности. Господи, она так устала от всех этих игр.
— ХВАТИТ! — закричала девушка и выпрямилась. Глаза сверкали огнем, руки дрожали.
— Милая, ты просто устала. Может, если ты поспишь… — начал было Вольдеморт, но гриффиндорка лишь зарычала и, защищаясь, вытянула руку.
— Ну уж нет, только не спать! Неужели вы принимаете меня за круглую дуру?
— Куда там… — послышалось за спиной ехидное замечание, и девушка, вздрогнув, обернулась назад. Всего в нескольких шагах от нее, привалившись к стене, стоял Малфой. Глаза, как всегда, спокойные и холодные. Господи, как ему удается то пылать безудержной страстью, то вновь становиться подобно льду?
Медленно, изящно, словно кошка, Гермиона подошла к нему и встала напротив, наблюдая за тем, как взгляд этих, казалось бы, бесчувственных глаз пожирает ее.
Руки сами собой скользнули по напрягшимся плечам слизеринца. В голосе появилась хрипотца.
— Хочешь меня, верно? — насмешливо кинула Гермиона и встала на цыпочки, чтобы быть ближе к этому лживому существу. — Тебе даже, наверно, по-своему больно, потому что ты не можешь получить меня.
— Я могу взять тебя в любой момент.
— Ну конечно, кто бы сомневался, — насмехаясь, пробормотала девушка и опустила руку вниз. Туда, где пульсировала возбужденная плоть. Даже ткань брюк не могла скрыть его неудержимое желание, которое появлялось каждый раз, когда Гермиона оказывалась рядом.
Изящные пальчики с силой сжали возбужденный член. Господи, как же она ненавидела все это! Гриффиндорка видела, как Драко медленно втянул в себя воздух, как в его глазах мелькнуло что-то дикое. И это будто подхлестнуло ее!
— Никогда, слышишь, никогда ты не получишь облегчения. Я надеюсь, что похоть пожрет тебя изнутри, и ты сдохнешь!
Эти слова прозвучали в тишине, словно проклятие, и Малфой вздрогнул, когда девушка выхватила у него из-за пояса волшебную палочку и приставила к горлу. К его горлу.
— Господи, как же я ненавижу тебя, Малфой, — с каким-то непонятным ей самой ужасом выдохнула Гермиона и сделала шаг назад. — Ты искалечил всю мою жизнь!
— Браво!! — Девушка вздрогнула, услышав веселый голос Темного Лорда. Он все так же сидел в своем кресле и даже хлопал в ладоши, наблюдая за всем этим. — Браво, любовь моя. Это было просто великолепно!
— Ты считаешь, что все это шутки и игры, правда, Том? — слезы душили гриффиндорку, и она с трудом произносила эти горькие слова. Дрожа всем телом, девушка отходила все дальше, пока наконец сама себя не загнала в угол. — Для тебя это всего лишь сцена из неудачно поставленного спектакля…
Голос дрогнул, выдав состояние девушки, по щекам которой текли слезы. Она попыталась обнять себя одной рукой, все еще сжимая в другой волшебную палочку Драко. Кого она хотела поразить, Малфоя или Вольдеморта? Она не знала.
Но слезы все так же продолжали литься из глаз, всхлипывания разрывали тишину.
Неожиданно все превратилось в какую-то комедию. Темный Лорд резко поднялся с кресла и подошел к Гермионе.
— Нет, нет, не плачь, — обеспокоено прошептал Вольдеморт, и его рука скользнула по бледной щеке, будто не замечая зажатого в кулаке Гермионы оружия. — Драко, успокой ее! Я не хочу видеть ее слез!
В голосе Тома появились раздраженные и в то же самое время испуганные нотки, словно каждая слеза, катящаяся по бледной девичьей щеке, причиняла ему ощутимую боль, и это приводило Темного Лорда в ярость и отчаяние.
Малфой же не двигался, просто глядя на Гермиону, чьи пальцы тряслись, стискивая холодную, как лед, палочку. Затрепетав от непонимания, Вольдеморт отскочил, метнув в сторону Драко негодующий взгляд.
— Почему ты ничего не делаешь, черт тебя побери? — почти закричал Темный Лорд и, схватившись за край стола, дернул его с такой силой, что свитки и книги, лежащие на нем, тут же попадали на пол.
Гермиона вздрогнула и еще крепче сжала палочку, направляя ее то на Драко, то на Вольдеморта.
— Если я сделаю хоть шаг, у нее начнется истерика, тогда она будет способна поранить кого-нибудь, — спокойно произнес Драко, следя за тем, как взгляд карих глаз Гермионы скользит то к нему, то к Темному Лорду.
— Поранить? Поранить?!!! — зарычал Вольдеморт и, подскочив к девушке, выхватил волшебную палочку из оцепеневших рук. — Поранить?!
Из голоса пропала нежность, осталось лишь пренебрежение и гнев.
— Ты говоришь, поранить?! Она всего лишь глупая девчонка!!! — заорал он и со всей силы ударил Гермиону по щеке. Та отшатнулась и упала на колени, чувствуя, как впиваются в ее волосы тонкие пальцы.
Резко запрокинув девушке голову, Темный Лорд уставился в полные слез глаза.
— Ну почему ты хочешь разочаровать меня, радость моя? Зачем?
— Я устала…
— Драко!! Она вновь допустила ошибку, посмев считать, что может угрожать мне. Я думаю, это достойно наказания.
— Я не стану этого делать.
— ЧТО?!
— Я не буду ее наказывать.
— Я могу заставить тебя сделать это, Драко, так же, как и ее заставить подчиняться!! Я МОГУ ВСЕ!!!
Медленно подойдя к девушке, Малфой опустился на колени и обхватил бледное личико руками, откидывая темные прядки волос. Карие глаза сверкали от слез, губы дрожали.
— Я сломаю ее, если сделаю это, превратив в бесполезную куклу. Она перестанет представлять для нас интерес.
— Моя, она моя!!! Я лучше знаю, что хочу сделать со своей вещью, Малфой!! Ты всего лишь слуга!! — заорал Темный Лорд, но неожиданно замер, проглотив проклятие, готовое сорваться с губ.
— Хотя, возможно, ты прав, — уже спокойнее произнес Вольдеморт, явно взяв себя в руки. — Я не стану наказывать ее сейчас.
Драко медленно поднялся с колен, все еще не отрывая взгляда от девушки, сидящей на полу. Она была так беззащитна и ранима… Возможно, если он возьмет ее сейчас, она даже сопротивляться не будет. И, может быть, тогда он пробьется сквозь эту ледяную корку…
Ей нужно человеческое тепло, она даже не понимает, как сильно желает его, ища даже в нем и Темном Лорде. Господи, какая ирония, какой абсурд…
— Но наказание все еще за мной, — жестко выдохнул Темный Лорд и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Гермиона всхлипнула и подняла голову. Взгляд скользнул по ногам Малфоя, затем выше и наконец добрался до лица.
— Все из-за тебя, чертов ублюдок, — прорычала она и отвернулась, сжавшись в комочек.
— Не забывай, что Вольдеморт не отменил наказание, а лишь отсрочил его. На твоем месте я был бы поласковее.
— Да, возможно. Но разница лишь в том, что ты не на моем месте, — огрызнулась Гермиона, чувствуя боль в сердце. — И никогда на нем не будешь… Даже если мир перевернется…
— Я ведь люблю тебя, а ты даже понять этого не хочешь, — с горечью прошептал Драко и уже подошел к двери, когда за спиной раздался тихий голос.
— Не путай любовь с грязной похотью, Малфой.
— Может, ты и права…
В голосе Драко прозвучала скрытая боль. Господи, да зачем он все это говорит?
— Той ночью… В моем доме… Это ведь был ты, да? Под маской Упивающегося был ты, Малфой?
Несколько мгновений слизеринец молчал, а затем ответил, даже не повернувшись.
— Я.
— И ты правда… — Гермиона замолчала, набираясь сил, чтобы спросить о том, что так давно хотела узнать. — Если бы я согласилась тогда, ты бы не стал убивать Ричарда, скажи?
Слизеринец молчал, и Гермионе стала невыносима эта тишина. Медленно поднявшись с пола, девушка осторожно подошла к Драко и коснулась его плеча, но и это прикосновение заставило его содрогнуться, будто от боли. Обернувшись, он поймал взгляд карих глаз.
— Если бы я тогда не… не оттолкнула тебя и согласилась уйти с тобой, тогда ты оставил бы Ричарда в покое?
Малфой протянул руку и коснулся тонких пальчиков. Другая рука дотронулась до мокрой от слез щеки.
— Если я скажу, ты пообещаешь, что больше никогда не будешь называть меня этим глупым прозвищем, в которое превратила фамилию Малфой? Только имя, слышишь?
Девушка неуверенно поежилась.
— Откуда мне знать, что ты скажешь правду?
— Я никогда не лгал тебе, ты сама знаешь.
Гриффиндорка опустила голову, взгляд скользнул по руке, сжимающей ее ладошку. Какой она кажется маленькой…
— Хорошо. Я обещаю. Ты знаешь, я тоже никогда не лгу…
Хриплый, дрожащий голос, господи, он так возбуждал Драко, что тот еле сдерживался, чтобы не наброситься на девушку, стоящую рядом, но… Она сведет его с ума.
— А теперь ответь, Драко, если бы я пошла с тобой тогда, ты оставил бы Ричарда в покое?
— Нет.
Малфой даже не задумался над ответом, и Гермиона растерялась.
— Но… почему?
— Потому что он все равно продолжал бы обладать тем, чем не смог бы обладать я.
— И ты решил свести его с ума? — В голосе Гермионы появилась боль. — Но вместе с ним ты сделал несчастной и меня… Если ты, как говоришь, любишь меня, то хотел бы видеть меня счастливой…
— Но не с ним! Проклятье, даже это не помогло тебе понять, что ты не для него!
— А для кого, Драко? Для кого? Для тебя? Или Вольдеморта?
Малфой молчал. Его пальцы коснулись припухших от слез губ девушки.
— Я не мог видеть, как он прикасается к тебе каждую ночь, как… Это сводило меня с ума целых три года! Я просто не мог позволить ему и дальше…
— Убирайся, — спокойно сказала Гермиона и сделала шаг назад, выскальзывая из рук слизеринца.
— Что? — непонимающе прошептал он, словно не услышав сказанного.
— Я СКАЗАЛА — УБИРАЙСЯ!!! — закричала гриффиндорка, глядя на то, как в глазах Малфоя появляется гнев.
— Я никогда не откажусь от тебя, Гермиона.
— УБИРАЙСЯ отсюда, подальше от меня. А лучше из моей жизни!!
— Когда Темный Лорд наиграется с тобой, он позволит мне забрать тебя себе. Ты будешь только МОЯ, слышишь? И ты больше не сможешь сказать мне «нет», потому что я просто не позволю тебе этой роскоши!
Толкнув Драко в плечо, Гермиона выпихнула его из комнаты и закрыла дверь, прижавшись к ней всем телом. Сердце бешено колотилось в груди.
Господи, неужели это никогда не кончится…
~~~
* * *
~~~
Три года назад.
Руки обняли ее за талию. Теплый нос уткнулся ей в шею, и Гермиона засмеялась.
— Ричард, прекрати немедленно, иначе я так и не приготовлю ужин!
— Мне все равно, дорогая. Я так люблю тебя. Я так хочу тебя…
По спине пробежал холодок, и девушка уставилась в окно, которое резко распахнулось, ударившись о стену. Дождь, бьющий доселе в стекло, теперь лил прямо на пол кухни.
Высвободившись из объятий мужа, гриффиндорка подошла к окну и выглянула на улицу. Ночь таила в себе тысячи секретов. Что-то темное закралось в душу.
— Вестник беды. Что-то случится… — еле слышно прошептала Гермиона и поежилась. В темноте мелькнула чья-то тень. Тоска, боль, старый ужас, все это всколыхнулось новой волной, заставив девушку отшатнуться от окна.
— Что случилось? — взволнованно произнес Ричард, закрывая окно.
— Ни… Ничего, — дрожащим голосом ответила девушка и, метнувшись к выходу, широко распахнула дверь.
— Гермиона, да что происходит?!! — раздраженно крикнул муж, но Гермиона уже не слышала его.
— Поднимись наверх и запри дверь! — спокойно произнесла она. Сердце билось все сильнее, причиняя физическую боль. Все сжалось внутри. Беда, пришла беда…
— Но, Герм…
— Сделай это, прошу тебя, — как можно спокойнее сказала гриффиндорка, оглянувшись на мужа и увидев в его глазах беспокойство. — Пожалуйста, сделай это.
Странно, но Ричард не стал продолжать спор и быстро поднялся вверх по лестнице. Послышался звук хлопнувшей двери.
Глубоко втянув влажный воздух, Гермиона вышла на улицу и закрыла за собой дверь. Дождь хлестал по лицу. Одежда намокла в мгновение ока. Девушку била дрожь.
Шаги были неуверенными, и все же гриффиндорка пошла вперед, сквозь высокие кусты роз. Если раньше она любила их, то теперь возненавидела!
— Где ты… — прошептала Гермиона, чувствуя позади тяжелое дыхание. Но каждый раз, когда она оборачивалась, за спиной была пустота и темнота. — ГДЕ ТЫ, черт тебя побери?!!
Острые шипы царапали кожу, причиняя боль. Девушка почти задыхалась от ужаса. Она знала, знала, что «они» здесь. Но кто из «них»…
Нет, ее не могли найти… Не могли!! Тогда откуда это чувство беспокойства?
Что-то мокрое резко набросилось на нее сзади, сжимая рот большой ладонью и не позволяя закричать. Гермиона резко вскинула руки, схватившись за запястье нападающего. Грудь тяжело вздымалась и опадала, девушка задыхалась.
— Гермиона… — еле слышно прошептал голос над ухом. Хриплый и приглушенный большим капюшоном, он казался совсем незнакомым.
— Гермиона, ты где?!
«Это Ричард. Господи, он где-то здесь!! Боже, за что?!»
Попытавшись вырваться, гриффиндорка со всей силы ударила незнакомца локтем в живот и услышала судорожный выдох. Она попала в солнечное сплетение.
— Гермиона, что здесь проис…
— Ричард!!! — закричала Гермиона и со всей силы толкнула мужа в плечо, заставляя бежать подальше от этого места.
Убежать нельзя, она знала это, и все же пыталась. Лишь на мгновение она обернулась назад, увидев краем глаза, как что-то темное, скрытое черным плащом, поднялось с земли. Господи, оно было такое большое, словно огромное дикое животное!!
Оказавшись в доме, Гермиона прижалась спиной к двери, понимая, что оказалась в ловушке. Ее нашли!!
Ричард стоял рядом, непонимающе глядя на жену. В глазах застыл страх.
— Что случилось, дорогая? Скажи, тогда я…
— Ты ничего не сможешь сделать, — отрезала девушка и быстро пошла к лестнице. — Стой здесь и никуда не ходи. Вообще не двигайся с места до моего прихода!!
— Я…
— ПРОШУ ТЕБЯ!! — закричала Гермиона и ворвалась в комнату. Она рылась в столе, пытаясь что-то найти. Что-то, что сможет помочь ей снова исчезнуть…
Дверь заскрипела и с легким хлопком закрылась.
— Ричард, я же просила тебя оставаться… — начала было Гермиона, оборачиваясь к двери, но слова застряли в горле. Ужас сжал его с такой силой, что девушка перестала дышать.
«Он» стоял там. Кутаясь в длинный черный плащ, незнакомец вытянул руку с зажатой в ней волшебной палочкой.
Медленно, очень осторожно девушка попыталась передвинуться так, чтобы оказаться подальше от незваного гостя. Надо было вооружиться чем-нибудь, но… чем? Какое оружие против Упивающегося может быть в маггловском доме? Стул? Лампа?! Книга?!!
— Гермиона, Гермиона, что случилось? Почему дверь не открывается?
Это был Ричард. Он стоял по другую сторону двери и пытался войти.
Упивающийся поднял руку и прижал палец к маске, словно намекая на то, чтобы девушка не делала ничего неположенного.
— Ричард, все… все в полном порядке. Я просто посижу одна несколько минут и спущусь к тебе, — как можно спокойнее произнесла Гермиона.
— Я… Ну ладно… Тогда я подожду тебя на кухне… — неуверенно произнес Ричард, и на лестнице послышались его тяжелые шаги.
В комнате повисла тишина. Упивающийся Смертью сделал несколько шагов к Гермионе и опустил палочку. Он был достаточно высок и невероятно огромен. Но, может быть, таким его делал этот пугающий балахон?
— Что вам нужно? — напряженно выдавила девушка и вздрогнула, когда незнакомец упал перед ней на колени. Руки обхватили ее талию, лицо с закрывающей его маской прижалось к ее животу. Дрожь отвращения скользнула по телу, и гриффиндорка попыталась отодвинуться, но у нее не получилось.
Желание сорвать маску с человека было велико, но… Кого она там увидит? Нет, она не хотела этого знать!!
— Пойдем со мной… — почти неслышно прошептал хриплый голос, приглушенный маской.
— Что?
Руки, затянутые в черные перчатки, скользнули по дрожащему телу, откровенно лаская его.
— Я позволяю тебе сделать выбор.
— Выбор? — задыхаясь от ужаса, произнесла Гермиона, и ее рука потянулась к столику, на котором лежала довольно большая книга. Она может ударить ею Упивающегося по голове, и тогда…
— Не смей делать этого, иначе пожалеешь, — холодно кинул мужчина, и девушка застыла. — Ты слишком предсказуема.
— Вы говорили о выборе, — как можно спокойнее сказала гриффиндорка и опустила руки. Пальцы Упивающегося до боли стиснули ее запястья.
Он все еще стоял на коленях, не поднимая головы.
— Пойдем со мной, сейчас, и тогда я ничего не сделаю ни тебе, ни ему.
Гермиона вздрогнула.
— С вами? Зачем мне идти с вами?
— Потому что я так хочу.
Рука с силой сжала ткань на животе и резко дернула, разрывая ее на части. Холодная маска на мгновение коснулась обнаженного живота, и девушка вздрогнула, но уже через мгновение мужчина сбросил ее и прижался мокрой щекой к ее телу. Затем мягкие губы стали целовать нежную кожу.
Господи, это было отвратительно! К горлу подступила тошнота.
— Если я откажусь, что будет? Вы убьете меня?
— Нет, только его… — задумчиво отозвался Упивающийся и медленно поднялся. Капюшон все еще скрывал его. Руки теперь касались девичьего лица. — Пойдем со мной…
— Почему именно я? — хрипло выдавила Гермиона и поежилась, почти чувствуя, как на губах незнакомца расплывается улыбка.
— Потому что я так хочу.
Господи, он опять сказал это!
Дверь с силой распахнулась, и в комнату ввалился Ричард, в руках у него был пистолет.
— Отойди от нее, ублюдок!! — закричал он, и Гермиона испугалась.
— Ричард, уйди немедленно!! — попыталась она образумить мужа, стискивая руку Упивающегося, в которой была волшебная палочка.
— Я убью его, если он немедленно не уберется из моего дома!!
По щекам Гермионы потекли слезы, когда Упивающийся все же поднял руку, не смотря на все попытки девушки остановить его, и направил палочку на Ричарда.
— Итак, выбирай, — холодно произнес мужчина. На конце волшебной палочки сверкнуло зеленое пламя. — Да или нет!
— Я отвечу за нее — нет!!
Все произошло слишком быстро. Ричард выстрелил, Упивающийся метнулся в сторону и послал проклятие. Ее муж, ее любимый муж упал на пол.
Гермиона бросилась к нему, но сильная рука не позволила ей этого. Девушка подняла голову и уставилась в темноту капюшона, тело била дрожь.
— Я снова спрашиваю — да или нет, Гермиона, — прохрипел мужчина, и гриффиндорка попыталась вырваться.
— Ты же убил его, чудовище!! — закричала она, но тихий смех заставил застыть на месте.
— Я не убил его… Просто проклял.
— Проклял?
— Да, — прошептал на ухо властный голос. — Я свел его с ума…
Вырвавшись из рук Упивающегося, девушка метнулась к мужу и, упав на колени, судорожно коснулась темных прядей его волос.
— У тебя все еще есть выбор, — произнес хриплый голос над самым ухом, и Гермиона содрогнулась.
— Пошел ты… — выругалась она и прижалась к голове Ричарда щекой. — А лучше прокляни и меня тоже, потому что я сделала свой выбор.
И вновь смех заставил Гермиону сжаться. Горячие руки коснулись плеч.
— Ну уж нет. Ты мне еще нужна.
— Но зачем я тебе? — непонимающе выдохнула девушка.
— Потому что я хочу тебя…
…Упивающийся ушел так же стремительно, как и появился. Всего несколько мгновений, но произошедшее навсегда запечатлелось в памяти. Больше нет прошлого или будущего. Есть только настоящее… Есть только проклятие и безумие…
~~~
* * *
~~~
** «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет» — Шекспир, «Ромео и Джульетта».
Глава 4. Любовь и страсть — жестокие мотивы.
Теплая рука ласково перебирала волнистые пряди волос. Гермиона лежала, закрыв глаза и мысленно проклиная свою никчемную жизнь.
— Моя маленькая девочка, — тихо шептал низкий бархатный голос, и девушка задыхалась, чувствуя обжигающее дыхание на щеке. — Мой неискушенный малыш…
Темнота таила в себе нежность и пугающую страсть. Зачем? Потому что ей нравилось быть властительницей ночи, закрадываясь в комнаты и бесконечные коридоры замка.
«Ты же все понимаешь, правда?…»
Крепко зажмурившись, гриффиндорка поежилась и чуть сильнее сжала темный плащ своего ангела.
«Сейчас мы близки к успеху как никогда ранее…»
Сердце стучало так сильно, что было больно дышать. Дрожь сотрясала тело. Тонкие изящные пальцы нежно ласкали горячую щеку и шею девушки, слегка царапая кожу.
Почему именно ночью, мысленно спрашивала себя Гермиона, старательно игнорируя прикосновения и шепот. Но каждый раз сердце стучало все быстрее, дыхание перехватывало, а слух ловил этот пленительный голос. И каждый раз она слышала то, что заставляло ее дрожать от ужаса и желания одновременно…
— Теперь я тоже хочу тебя…
* * *
Резко вздрогнув, Гермиона отрыла глаза, задыхаясь от волнения. В комнате все еще было темно.
— Тебе не нравятся мои сны?
Голос, это вновь был «его» голос. И снова дрожь скользнула по телу, посылая горячую волну страсти вниз. Господи, как же это было унизительно.
Повернувшись лицом к стене, девушка сжалась в комочек, старательно прогоняя от себя ощущение всевластия этого ужасного человека. Но как бы она ни старалась, тело не хотело лгать, как того требовала душа.
— Не нравятся, — глухо отозвалась гриффиндорка и напряглась, когда кровать слегка прогнулась под его весом.
— Я могу сделать их прекрасной сказкой, если ты захочешь, — нежно прошептал Темный Лорд, и его рука осторожно прикоснулась к мягким волосам девушки. — Ты этого хочешь?
Сердце билось так сильно, что Гермиона поежилась. Мурашки побежали по телу.
— Я просто хочу остаться одна… Хотя бы во сне…
— А хочешь, я подарю тебе весь мир? — произнес голос, и Гермиона слегка обернулась, встретившись в полумраке с голубыми глазами.
— Зачем он мне?
— Я же должен как-то отблагодарить тебя… — сказал Вольдеморт, и его пальцы сжали край тонкого одеяла, потянув вниз. Скрытая лишь тонкой ночной рубашкой, кожа девушки пылала огнем под обжигающим взглядом ледяных глаз.
— За… За что? — выдавила из себя гриффиндорка и попыталась отодвинуться, когда руки Темного Лорда обхватили ее лицо, а сам он подтянулся чуть выше, касаясь своим грубым балахоном ее дрожащего тела.
Нагнувшись так, чтобы почти касаться губами лица девушки, он зашептал:
— За страсть…
Покраснев, Гермиона отвела глаза. Губы Вольдеморта коснулись щеки, затем спустились к шее. Почти не дыша, девушка попыталась оттолкнуть от себя своего мучителя, но лишь вцепилась в его плечи.
— Если вы… хотите что-то сделать для меня, то лучше… отпустите…
Слова с трудом срывались с губ. Волосы Темного Лорда щекотали лицо, касаясь кончиками щеки. Совсем легко, почти незаметно.
— Нет, я уже знаю, какой сделаю тебе подарок… — мягко выдохнул Вольдеморт и отодвинулся, глядя на сидящую перед ним девушку. Нет, молодую женщину.
Длинные волнистые волосы, блестящие глаза, нежная кожа. Как странно, что раньше он не замечал этого.
Хм…
* * *
После ухода Темного Лорда Гермиона долго ворочалась, неспособная заснуть. И лишь под утро, когда в окно застучали первые капли дождя, девушка смогла найти покой.
Длинный коридор, он вел в бесконечность…
Темнота, она преследовала по пятам…
Гермиона слышала шаги позади себя, ощущала горячее дыхание. И нельзя было скрыться от рук, старающихся удержать ее во мраке.
«Господи, ну почему ты не слышишь меня?…»
* * *
Гермиона медленно открыла глаза и слегка напряглась. Прямо напротив нее, в кресле, сидел Драко Малфой, задумчиво рассматривая ее своими серебристыми глазами. Они, словно хмурое небо, затянутое мрачными облаками, не предвещали ничего хорошего.
Холодные, пустые, непроницаемые…
— Темный Лорд предложил мне жениться на тебе, — спокойно произнес Малфой, и девушка слегка вздрогнула от звука его голоса. Сказанное не сразу дошло до ее затуманенного сознания. Но когда это произошло, она сжала одеяло дрожащими руками.
— И что? — еле слышно прошептала Гермиона, не отрывая от слизеринца пристального взгляда.
— Я сказал, что хочу этого.
Холодок пробежал по спине, и девушка поежилась. Кровь ударила в голову, гнев поднялся откуда-то из глубины. Хрипло рассмеявшись, гриффиндорка села, позволив одеялу упасть на колени. Она уже не старалась прикрыться или спрятаться от жадных глаз Малфоя. Зачем, если выбор все равно не за ней?!
— Значит, это и есть его «подарок», — насмешливо кинула девушка и встала. Ночная рубашка, сделанная, казалось, из крылышек эльфов, доходила лишь до бедер. Изящные стройные ноги притягивали к себе взгляд.
— Знаешь, что это значит? — напряженно произнес Драко и тоже встал.
— Ничего, это ничего не значит, — упрямо фыркнула Гермиона и отвернулась.
— Это значит, что он все-таки отдал тебя мне… Слышишь, ты теперь моя.
— Еще нет!! — крикнула девушка и резко обернулась. — Я еще не твоя жена!!
— Сегодня вечером ты ею станешь.
Плотно сжав губы, гриффиндорка попыталась обойти Малфоя, но тот крепко сжал ее руку чуть повыше локтя и повернул к себе. Он был так близко, что почти касался губами лица.
Это было отвратительно!
— Сегодня вечером, слышишь? — совсем тихо выдохнул он, прежде чем Гермиона, резко дернувшись в его объятиях, вырвалась на волю.
Тяжело дыша, девушка бросилась в ванную. Дверь хлопнула, и девушка прижалась к ней спиной. Мысли путались, в глазах потемнело, и, пошатнувшись, гриффиндорка начала медленно сползать на пол.
— Не может быть… — сипло выдавила Гермиона и зажмурилась так крепко, как только смогла. — Не может быть…
* * *
— Ты бледна, любовь моя.
Гермиона стояла около зеркала. Белое платье, вуаль, белые розы в руках. Девушка не узнавала себя.
— За что ты наказываешь меня? — совсем тихо спросила она, ловя взглядом высокую фигуру стоящего у окна человека.
Темная бровь слегка изогнулась, выдавая удивление.
— Наказываю?
Обернувшись к Темному Лорду, гриффиндорка насмешливо оглядела свой наряд.
— Платье, цветы, свадьба, все это — зачем? Что я сделала?!
Вольдеморт молчал, будто раздумывая над словами девушки, в глазах которой застыли слезы.
— Ты хотел научиться чувствовать — теперь ты способен на это! Почему же просто не можешь отпустить меня?! Или убить, в конце концов!!
Оттолкнувшись от подоконника, Темный Лорд медленно подошел к девушке и слегка улыбнулся. Глаза казались задумчивыми, тая в себе угрозу. Рука коснулась прохладной щеки.
— Моя маленькая радость… — шептал он, стирая капельки слез.
— Что еще ты хочешь от меня? — всхлипывая, спросила Гермиона. — Я все отдала! У меня больше ничего не осталось…
Наклонившись к лицу девушки, Темный Лорд коснулся ее губ.
— Мой глупенький малыш, — ласково говорил он эти странные для убийцы слова, нежно целуя дрожащие губы. — Теперь я не могу отпустить тебя…
Дернувшись, Гермиона попыталась отвернуться.
— Но почему именно Малфой? — выдохнула она, вновь посмотрев на Вольдеморта. — Почему он, а не кто-то другой?!
— Потому что он хочет тебя так же, как и я. Его страсть пугает, и это толкает тебя ко мне. Драко заставляет меня желать тебя…
— Я не понимаю…
— Ты будешь засыпать в его объятиях, а просыпаться в моих. Став его женой, ты будешь моей возлюбленной. Утолив свою страсть, он подарит самое дорогое для меня сокровище…
Гермиона удивленно моргнула.
— Ребенка… Ты хочешь наследника! — вырвался у нее приглушенный возглас.
— Как и любой другой.
— Но… он же будет не твой.
— В нем будет чистая слизеринская кровь. Кровь Салазара.
— Но ведь его наследник — ты…
— Его наследник — тот, кто думает и живет, как я.
— Но почему именно я?
— Потому что я хочу, чтобы мой наследник родился в любви и желании.
— Но я не люблю и не хочу Малфоя!!
— Зато он хочет тебя и, я уверен, любит… Любит так, как может любить лишь Упивающийся Смертью…
* * *
— Клятвы жениха.
— Я буду любить и почитать тебя, в богатстве и бедности, в болезни и здравии. Пока смерть не разлучит нас…
— А теперь клятвы невесты.
Гермиона молча смотрела прямо перед собой, не чувствуя ни холода, ни страха. Господи, да что же происходит.
Теплая ладонь накрыла ее руку, и девушка вздрогнула, посмотрев в лицо стоящего рядом Драко Малфоя. Глаза, полные холодной страсти и обжигающей жажды власти. И с этим человеком она будет обручена перед Богом.
Нет, перед дьяволом!…
— Говори их, Гермиона. Слова клятвы, которую ты даришь мне вместе со своим сердцем, душой и телом…
Голос казался хриплым, и только Гермиона могла слышать ужасные слова, который он произносил. Слова, заставлявшие все сильнее ощущать безнадежность своего положения. Горячие пальцы сжали ее чуть сильнее.
— Я буду любить и почитать тебя… В богатстве и бедности… В болезни и здравии… Пока смерть не разлучит нас. Я только надеюсь, что она придет за мной уже сегодня…
Серые глаза сузились, но гриффиндорка уже отвернулась, чтобы не видеть этого.
— Объявляю вас мужем и женой.
* * *
— Что дальше, Том? — невозмутимо поинтересовалась Гермиона у сидящего справа Вольдеморта, чьи пальцы с нежностью касались ее руки. Драко расположился с другой стороны от девушки, задумчиво рассматривая лежащую в его ладони маленькую девичью ручку.
Казалось, гриффиндорка находилась меж двух огней, чувствуя биение сердца каждого.
— Разве ты не счастлива, любовь моя? — мягко прошептал Темный Лорд девушке на ухо.
— Просто места не могу найти от радости, что стала женой чудовища, — процедила Гермиона сквозь зубы, чувствуя, как пальцы Малфоя тискают ее руку.
Взгляд карих глаз скользил по лицам Упивающихся, которые во всю веселились. Среди них были и "жертвы" Вольдеморта, которые сейчас представали в роли игрушек. Среди них могла быть и она…
— Когда я смогу уйти в свою комнату? — спросила гриффиндорка и медленно повернулась к Темному Лорду, чей бесстыдный взгляд бродил по ее оголенным плечам и откровенному декольте. Платье, как выяснилось, выбирал Малфой. Белое, оно, словно ангельские одежды, скрывало под вуалью невинности гордое сердце и душу.
— Когда?… — задумчиво повторил Вольдеморт и улыбнулся. — Когда Драко захочет тебя…
Гермиона напряглась и обернулась к слизеринцу, который рассматривал ее равнодушным взглядом.
— Тогда я лучше останусь здесь, — глухо выдавила девушка, ощущая легкие поглаживания горячих пальцев.
— А я думаю, что нам пора, — произнес леденящий душу голос.
— Я не хочу с тобой никуда идти, — презрительно кинула Гермиона и повернулась к Темному Лорду, чьи голубые глаза внимательно изучали ее.
— Ты же не хочешь, чтобы я овладел тобой прямо на глазах Вольдеморта и всех этих ублюдков, правда? — прошептал на ухо предостерегающий голос. Драко резко встал, и его стул чуть не опрокинулся. — Хотя, возможно, тебе все равно…
Сузив карие глаза, гриффиндорка вздернула подбородок и медленно поднялась со своего места. На плотно сжатых губах Малфоя появилась ехидная усмешка.
— Видимо, все-таки нет… — но сразу же после этого лицо стало каменным и непроницаемым.
Потянув девушку за собой, Драко почти тащил ее через бесконечные ряды Упивающихся, чей свист и улюлюканье заставляли холодеть от ужаса.
И вот уже мрачный коридор стал дорогой в новый мир. Резко затормозив, Гермиона попыталась выдернуть руку, на запястье которой сцепились пальцы слизеринца. Но он, будто не увидев этого, легко подхватил девушку на руки.
Дверь в комнату была открыта ударом плеча, и Драко, как и положено мужу, перенес свою молодую жену через порог.
«Видишь, я всегда держу свое слово», — прочитала Гермиона в серых глазах.
Гриффиндорка попыталась вывернуться, и Малфой опустил ее на пол, внимательно глядя в равнодушные карие глаза. Отвернувшись, девушка отошла в сторону, чтобы не видеть застывшую в дверях мрачную фигуру своего нового мужа. Гермиона осторожно прикоснулась к запястью, которое ныло после стального захвата грубых рук.
— Ну вот, все и закончилось.
Девушка вздрогнула, услышав за спиной холодный голос Малфоя. Бесстрастный, леденящий душу, чужой.
— И правда, все закончилось, — глухо повторила Гермиона и подошла к окну. Тонкие пальцы легли на заледеневшее стекло, нежно очертив изящные контуры зимнего узора. — Что будет дальше, Драко? Какой ты представляешь нашу с тобой совместную жизнь?
В комнате было очень тихо, лишь потрескивание поленьев в камине нарушало безмятежность.
Горячие руки легли ей на плечи, и Гермиона обернулась, оказавшись зажатой между окном и телом слизеринца. Он был выше ее, сильнее, больше. Какой смысл вырываться, кричать, пытаться что-то сделать?
Господи, да все уже сделано! Она оказалась в ловушке собственных страхов, неспособная избавиться от них…
«Неспособная избавиться от тебя», — мысленно поправила себя гриффиндорка и неожиданно нахмурилась.
— Я никогда не приду к тебе, Драко. Ты хоть понимаешь это?
На лице Малфоя не промелькнуло ни досады, ни ярости. Казалось, ему вообще было все равно, что говорит Гермиона, стоявшая теперь так близко, что можно было легко дотронуться до нее.
Пальцы коснулись ее щеки, нежно погладили шелковистую поверхность, затем спустились к губам.
— Более того, я скорее отдамся Темному Лорду, он во мне хоть страсть может вызвать, в отличие от тебя!
На девичьих губах появилась злорадная усмешка.
— Ты никому не нужен, Малфой. И никогда не будешь нужен. Как всегда…
Удар последовал незамедлительно. Пощечина, обжигающая и болезненная, заставившая отшатнуться в сторону.
Прижав ладонь к щеке, Гермиона вновь посмотрела на Малфоя, чье лицо стало непроницаемым, но в глазах, в глазах горел гнев.
— Кто бы сомневался, что ты не сможешь обойтись без насилия! — прорычала девушка и опустила руку. На щеке горело красное пятно. — Ты всегда был животным!!
Губы сжались в тонкую полоску, и Драко в два шага оказался рядом с девушкой. Руки с силой сжали ее плечи, оставляя на коже красноватые следы, будто желая заклеймить.
— Животное? Я тебе еще покажу, каким могу быть животным, — прошипел слизеринец и с силой сдернул с девичьих плеч белое платье, разрывая тонкую, как паутинка, ткань. Вуаль ангела была сорвана жестокими руками насильника.
Гермиона не вырывалась, лишь закрыла глаза, чтобы не видеть этого ненавистного лица.
— Надеюсь, тебя воодушевит мысль, что даже сейчас я представляю на твоем месте Вольдеморта! — насмешливо выдохнула девушка, когда платье уже было сорвано с нее, оставшись лежать в ногах растерзанной тряпкой.
Гриффиндорка думала, что ее ударят, оттолкнут, но ничего такого не произошло. Открыв глаза, она удивленно уставилась в лицо Малфоя. Он тяжело дышал, но не ярость была причиной напряжения, а вожделение. Нет, откровенная похоть!
— Сегодня наша брачная ночь, — глухо произнес Драко, и его рука запуталась в густых темных волосах девушки, сжимая пряди и не позволяя отвернуться. — Мне плевать, о ком ты станешь думать! Уверен, что в глубине души ты все равно будешь понимать, кто занимается с тобой любовью. Не Ричард, не Вольдеморт, а я. Только я, Драко Малфой!
— Это не любовь, а всего лишь животный секс!
— Это любовь, Гермиона, и скоро ты поймешь это так же, как понимаю я!
Стало трудно дышать, к горлу подступил горький комок.
— Ты можешь кричать, вырываться, проклинать меня, но я все равно буду прикасаться к тебе, целовать и в конце концов овладею.
— Не хочу тебя слушать, — едва слышно выдохнула девушка и закричала. — НЕ ХОЧУ!
Вырываясь из крепких объятий, Гермиона кричала и стонала, выла и рычала. Щипки, укусы, удары… Малфой словно не замечал их, все больше оттесняя гриффиндорку в сторону кровати.
Еще одно движение — и она оказалась лежащей на ней. Драко навис сверху, стискивая тонкие запястья одной рукой и придерживая их над головой девушки.
— Ненавижу, не буду, не хочу!! Я не хочу тебя, Малфой! — кричала Гермиона, старательно извиваясь всем телом, только бы убежать, исчезнуть, умереть…
— Зато я тебя очень сильно хочу, — прорычал Драко и навалился на девушку всем телом, заставив ее задохнуться. Господи, он был так близко, горячий, напряженный и, самое главное, возбужденный. Она чувствовала его страсть, эту всепоглощающую похоть! И ничто не заставит его остановиться…
Подхватив ногу Гермионы под колено, слизеринец подтянул ее выше, словно собирался овладеть ею прямо сейчас. В карих глазах появился ужас, но в голосе звучало лишь презрение.
— Малфой, прекрати!! Оставь меня, похотливый ублюдок!! Я не шлюха для Упивающегося, которую можно завалить, когда тебе захочется!!
— Ты моя жена и никогда, слышишь, никогда не скажешь мне «нет»!! — прорычал Драко и впился в губы Гермионы. Поцелуи были точно укусы, причиняющие боль. Гриффиндорка отворачивалась, вырывалась, извивалась, желая обрести свободу.
Что-то холодное коснулось шеи, и девушка вздрогнула. Палочка Малфоя была приставлена к голубой жилке, где так отчаянно бился пульс.
— Не вынуждай меня прибегать к силе, — тяжело дыша, произнес Драко. Он был готов быть жестоким с гриффиндоркой, если это заставит ее подчиниться. Гермиона дернулась и всхлипнула.
— Оставь меня в покое, уйди… Я не хочу…
Но мольбы не были услышаны. Девушка поняла это, когда Драко опустил руки, не удерживая ее запястий. Да, теперь их удерживало лишь заклинание.
Слезы потекли по щекам.
— Если ты снова изнасилуешь меня, я покончу с собой, — прошептала Гермиона, но на лице слизеринца она не увидела ни страха, ни сомнений.
— Я не позволю тебе, — хрипло выдохнул Малфой и встал с кровати. Его взгляд охватил ее всю сразу, впитывая и поглощая: прозрачный пеньюар, длинные изящные ноги, молящие о милосердии глаза, тяжело вздымающуюся грудь. — К тому же, я не буду насиловать тебя.
Закрыв глаза, Гермиона отвернулась, чувствуя облегчение. Малфой никогда не лгал ей, всегда говорил правду. Какой бы горькой и болезненной она ни была.
Шорох заставил девушку вновь посмотреть в сторону слизеринца. Он раздевался, не отрывая от нее взгляда…
— Что ты делаешь?… — обеспокоено выдохнула Гермиона, глядя на то, как Драко подбирается к ней. Обнаженный и возбужденный!
— Я сказал, что не буду насиловать тебя. Я всегда держу слово, ты знаешь, и никогда не возьму тебя силой.
Взгляд девушки наполнился ужасом, когда Малфой накрыл ее своим телом. Она чувствовала его жар и страсть.
— Я хочу любить тебя, свою законную жену, — страстно выдохнул он и припал губами к девичьим устам. Гермиона тут же дернулась и резко сдавила зубки, прикусив губу слизеринца, глаза которого сузились, как у кошки.
— Лживое животное! — в ярости выплюнула Гермиона, но Малфоя было невозможно вывести из себя.
Сжав волосы девушки, он уткнулся носом в ее шею, затем скользнул к груди, скрытой тонким материалом. Рука, прежде удерживающая волосы, коснулась края этой волшебной ткани и с силой дернула, разрывая на части и обнажая грудь.
Тихий всхлип сорвался с губ Гермионы, и она отвернулась, крепко зажмурившись, чтобы не видеть…
Но она чувствовала, ощущала, как горячие губы касаются ее обнаженной груди. Как обжигающий язык кружит вокруг соска.
— Не хочу, — почти рычала девушка сквозь стиснутые зубы, тяжело дыша и ощущая, как тело предает ее.
Страстные прикосновения слизеринца медленно раздували в Гермионе огонь, который, казалось, навсегда исчез из нее.
Губы спустились ниже. В тишине вновь раздался звук разрываемой на куски ткани. Горячие губы скользили по животу, язык ласкал кожу.
— Не надо, ну пожалуйста, — уже в голос завыла гриффиндорка, когда поняла, что делает Малфой. Он медленно, но уверенно спускался туда, куда она так отчаянно не хотела его пускать. — НЕ ХОЧУ!!
И, словно в ответ, руки Малфоя с силой развели девичьи бедра, открывая взору нежный Венерин холм. Облизнувшись, Драко опустил голову, коснувшись губами самого сладостного цветка из всех.
Медленно, завораживающе нежно он касался языком горячих лепестков, пробуждая и раздувая пламя страсти. Послышался тихий, приглушенный вздох, затем еле слышный стон, и слизеринец понял, что добился своего.
Едва ощутимо и невероятно бережно Драко касался женского тела, чувствуя каждую дрожь, каждый удар сердца. Он не просто жаждал обладать этой девушкой, он любил ее. Любил так сильно и безумно, что поплатился за это своей душой, продав ее дьяволу!
Казалось, Малфой не мог насытиться, поглощая это чувственное тело, проникая в него своей плотью, наслаждаясь женской дрожью и тихими стонами.
Драко приподнялся и взглянул в блестящие от слез глаза. Сколько в них было муки и наслаждения, ненависти и удовлетворения одновременно.
Резко отвернувшись, Гермиона закрыла глаза, чтобы слизеринец не увидел того, что она прятала в них.
— А теперь, когда ты получил то, что хотел — слезь с меня, — глухо прошептала девушка.
Медленно приподнявшись, Малфой попытался заглянуть в бесстрастное лицо, и что-то внутри него содрогнулось. Он неожиданно грубо схватил Гермиону за подбородок и повернул к себе. Карие глаза широко распахнулись, и в них застыл ужас.
Драко не поверил своим глазам. Господи, сейчас она боится его даже больше, нежели раньше. Это был не просто страх перед насилием, скорее, ужас перед личностью. Гермиона не боялась удара или оскорблений. Ее пугала та власть, которая теперь находилась в руках Малфоя!
Медленно нагнувшись, Драко осторожно коснулся губами дрожащих губ гриффиндорки, чувствуя, как ее тело содрогается в беззвучных рыданиях. Девушка уже не сопротивлялась, просто дрожала в его объятиях, молча глотая слезы ненависти и отчаяния.
Ласково дотрагиваясь до растрепанных волос, Малфой едва ощутимо касался губами мокрых от слез щек, припухших губ, изящной шеи, на которой билась голубоватая жилка.
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
— Ну пожалуйста… Хватит… — затравленно всхлипнула Гермиона, чувствуя, как слизеринец все больше распаляется. — Да, да, я хочу, чтобы ты ушел!!
Губы снова коснулись соска, страстный язык скользнул вокруг него. Сердце вновь забилось с неистовой силой, и девушка попыталась сбросить с себя напряженное тело.
— Ты же знаешь, что я не смогу уйти, — сдавленно бормотал Драко, в то время как его руки с какой-то навязчивой отрешенностью бродили по горячему телу девушки. — Ты вновь и вновь влезаешь в мою душу, а потом уходишь, оставляя опустошенным!…
— Пер… Перестань… — хватая ртом воздух, выдавила гриффиндорка, и тихий стон сорвался с ее губ, когда пальцы Малфоя скользнули вниз, нежно касаясь чувствительной ягодки между бедер.
Приподняв голову, Драко вновь потянулся к губам девушки. Таким сладостным и манящим, что он не мог утолить эту пьянящую жажду, которую вызывала в нем Гермиона.
— Не отталкивай меня, — шептали губы. — Не надо…
«Я смогу доставить тебе удовольствие, — будто твердили руки. — Тебе нужно всего лишь разрешить мне сделать это…»
Тело пылало изнутри, и Гермиона с трудом могла соображать. Сердце неистово билось в груди, заглушая голос разума. Девушка пыталась что-то сказать, но с губ срывались лишь жалкие всхлипывания и бессвязный лепет.
Как давно… Как давно ее никто не любил…
Содрогнувшись от этой мысли, гриффиндорка будто очнулась. Туман вожделения, застилавший разум, рассеялся.
Господи, неужели это она сейчас подумала об этом? Неужто разум предал сердце? Но… почему? Ведь Гермиона так любила мужа, своего Ричарда… А теперь в объятиях его убийцы упивается своей похотью.
Как она могла так низко пасть, чтобы… Чтобы…
— Освободи мои руки, — хрипло прошептала девушка, и, когда Малфой перехватил взгляд ее карих глаз, медленно облизала нижнюю губу кончиком языка.
В глазах слизеринца вспыхнули огоньки, и он снял заклятие, внимательно следя за тем, как девушка растирает затекшие запястья.
— Ляг на спину, — спокойно выдохнула Гермиона и поймала неуверенный взгляд Малфоя. Горькая усмешка появилась на дрожащих губах. — Было бы глупо надеяться сбежать сейчас, верно?
Ничего не ответив, Драко сжал гриффиндорку в объятиях и резко повернулся на спину, все еще удерживая ее. Теперь девушка оказалась сверху, прижатая к его горячему телу сильной рукой.
Пальцы медленно скользнули по спине вверх, к плечам. Затем нежно коснулись волос.
Гермиона слегка дернулась и выпрямилась. Теперь она будто оседлала неистового жеребца, такого сильного и неукротимого. Как же гриффиндорка мечтала доставить сильную боль этому жестокому существу!
Но ведь он не позволит ей, никогда не позволит.
Прикоснувшись к разгоряченной плоти Малфоя, девушка медленно ввела ее в свое тело, чувствуя, как оно обволакивает ее. Горячие пальцы скользнули по девичьей груди, и Гермиона поежилась. Взгляд упал на кровать, рука сжала лежащий рядом шейный платок Малфоя, который он снял, когда боролся с нею.
Ткань была мягкой.
Поднеся платок к лицу, девушка закрыла им глаза, завязав на затылке узлом.
Чтобы не видеть «его»…
Первое движение было неуверенным, но ответом послужила легкая дрожь, скользнувшая по телу Малфоя. С каждым ударом сердца Гермиона все увереннее чувствовала себя. Руки слизеринца ласкали ее, в то время как она сама выбирала темп и частоту движений. Такого горячего и напряженного…
Запрокинув голову, Гермиона почувствовала, как Драко приподнялся, заключив ее трепещущий стан в объятия. Руки ее легли на его плечи, стискивая и вонзаясь ногтями в плоть.
— Не торопись, я хочу чувствовать, как… — сорвался с губ слизеринца низкий стон, но девушка не дала ему закончить, впившись жадным поцелуем в его губы, чтобы он замолчал. Пальцы зарылись в мягкие волосы, все сильнее прижимая к себе содрогающееся тело.
Гермиона позволила себе коснуться ртом шеи Малфоя, провести языком по краешку уха, прикусить мочку. Она слышала, как низко он стонет, как напряжено его тело, рвущееся к взрыву страсти.
Но гриффиндорка не могла позволить ему найти покой. Никогда!!
— Драко… — страстно прошептала гриффиндорка Малфою на ухо, в то время как его упрямые губы ласкали ее шею, а руки судорожно прижимали к своему телу.
— Д-да… — почти обезумев от невозможности получить удовлетворение прохрипел слизеринец и застонал сквозь зубы, когда девушка сжала внутренние стенки влагалища, стиснув его возбужденную плоть еще сильнее.
— Даже сейчас, слышишь?… Даже сейчас я представляю на твоем месте Ричарда…
Гермиона ни на миг не замедлила движений, все убыстряя темп.
Заревев, словно раненый зверь, Малфой опрокинул Гермиону навзничь и навалился на нее своим дрожащим телом. Рука схватила повязку на глазах девушки и с силой сдернула, откинув в сторону.
Слова прозвучали как пощечина, и Драко зарычал. Похоть затопила и ослепила разум, души больше не существовало!
Набросившись на свою несопротивляющуюся жертву, Малфой с каким-то садистским удовольствием увидел, как гриффиндорка прикусила губу, когда он вновь ворвался в ее тело своей плотью.
Рука впилась в темные волосы, не позволяя Гермионе отвернуться. Губы не целовали, они кусали, жалили нежный рот, вырывая жалобные вскрики. Но Малфой больше не слышал их, погруженный в мрачный мир своей страсти, сжигающей его дотла.
Подхватив ногу девушки, Драко подтянул ее выше, чтобы стать ближе… Чтобы ощутить…
Он заставит ее чувствовать, желать!! ЗАСТАВИТ!
— Только я… — выл обезумевший зверь, и Гермиона презрительно скривилась, будто отрицая саму эту мысль. — Всегда! ТОЛЬКО Я!!
Уткнувшись девушке в шею, Драко на мгновение замер. Боль пронзала его тело, не давая покоя. И словно не слушая голоса рассудка, он вновь начал двигаться, все быстрее и сильнее, чтобы избавиться от этого ада, от безысходности, в которой постоянно держала его эта девушка.
И, будто в ответ, напряженное тело содрогнулось в пароксизме страсти, и, судорожно вздохнув, слизеринец упал на девушку, придавив ее к кровати. Уткнувшись носом в ее шею, он ловил ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Дрожа, он не мог дышать, ощущая податливую нежность тела Гермионы.
Никогда в жизни он еще не испытывал ничего подобного. Это словно… Словно его затопила горячая лава, заставив позабыть обо всем на свете.
Теперь Драко наконец понял, что так долго искал. Ее…
— Животное насытилось или это еще не конец?
Малфой вздрогнул от этих слов, произнесенных холодным и равнодушным голосом. Будто все, что сейчас произошло, ничего не значило!
— Это жестоко с твоей стороны, Гермиона, — тихо произнес слизеринец и приподнялся, разглядывая непроницаемое лицо. — Неужели ты считаешь, будто я заслужил такое отношение?
Несколько секунд стояла мертвая тишина. Потом она взорвалась нервным хохотом гриффиндорки, на глазах которой выступили слезы.
— Ты издеваешься?! Убийца, насильник, садист, прислужник Вольдеморта! Разве этого мало?! — закричала Гермиона и, оттолкнув Драко в сторону, выбралась из кровати.
— Маловразумительный ответ, дорогая…
— Послушай, зачем ты все это делаешь? — не выдержала гриффиндорка, стискивая кулачки.
— Ты когда-нибудь ощущала такое сильное вожделение, от которого задыхаешься? В этот момент разум отказывается повиноваться, все меркнет, и ты не можешь жить без того, чтобы не удовлетворить свою страсть… — совсем тихо прошептал слизеринец.
— Да. С Ричардом…
— Тогда ты сможешь понять, что я ощущаю, когда смотрю на тебя. Каждый раз, каждую чертову секунду я чувствую это. Оно пожирает меня изнутри. Я будто схожу с ума…
— Ты просто болен, вот и все!
— Да, болен. Тобой. Можешь смеяться, но это так.
Гермиона стояла обнаженная, спиной к Малфою, чувствуя горячий взгляд.
— Я надеюсь, что ты подохнешь от своей болезни! — прорычала Гермиона и обхватила себя руками.
— Боюсь, что тебе придется отправиться в ад со мной, потому что я не намерен отпускать тебя…
Схватив лежащий в кресле халат, девушка быстро натянула его на дрожащие плечи.
— Ты куда? — спокойно поинтересовался слизеринец, внимательно следя за каждым ее движением.
— С собой хочу покончить, — огрызнулась Гермиона и поспешила в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь.
— Привет, новобрачная, — прошептал знакомый голос, и девушка вздрогнула, уставившись в свои собственные глаза. — Как прошла ночь?
Это было всего лишь зеркало…
Девушка в нем счастливо улыбалась и загадочно подмигивала.
Не выдержав, Гермиона схватила стоящий на тумбочке кувшин и запустила его в зеркало. Осколки зазвенели, падая на пол.
И словно в каком-то забытьи, гриффиндорка подошла поближе и, присев на корточки, взяла осколок.
— Что ты делаешь?
Вздрогнув от низкого голоса за спиной, Гермиона вскинула голову и уставилась в уцелевшую часть зеркала. Там, в отражении, она увидела серые, будто сталь, глаза, внимательно изучающие ее бледное растерянное лицо.
— Что ты делаешь, я тебя спрашиваю! — чуть громче произнес Драко и, увидев в дрожащих руках кусок стекла, в два шага преодолел разделяющее их расстояние и выбил осколок из девичьих рук.
На ладони выступили капли крови, и Гермиона завороженно уставилась на них.
— Дай сюда, — грубо сказал Малфой и протянул руку к окровавленным пальцам гриффиндорки.
— Да оставь ты меня в покое! — неожиданно взвыла девушка и, оттолкнув Малфоя, кинулась из комнаты прочь.
Длинный коридор, бесконечные двери, но она знала… Была уверена… Вот она, та дверь!
Толкнув деревянную поверхность, гриффиндорка застыла в проеме, глядя в голубые глаза Темного Лорда. Как же это было больно, мучительно больно!
— Перестань издеваться надо мной… — едва слышно произнесла Гермиона, тяжело дыша. Волосы растрепались, в глазах застыли слезы, губы дрожали. — Хватит…
Но слов было не нужно, точно так же, как и нежной улыбки на устах Вольдеморта. Он протягивал руки, и девушка приняла их, прижавшись к горячему телу своего мучителя.
Подняв голову, Гермиона на мгновение горько улыбнулась.
— Как же я ненавижу тебя. Как сильно ненавижу…
По щеке скользнула горячая слезинка, тут же подхваченная изящными пальцами, которые касались щек, лица, шеи… груди… бедер… Они просили, требовали, брали свое…
И в темноте комнаты были слышны лишь тихие стоны гриффиндорки и густой тягучий голос Темного Лорда.
— Я знаю, любовь моя… Знаю…
Глава 5. Договор ангела и демона.
Как было тепло и уютно в этих объятиях. Словно в объятиях любимого… Это предательство!
Гермиона медленно шла по мрачному коридору, ощущая где-то внутри странное чувство… Удовлетворение? Возможно… Боль?! Вполне может быть…
Вопросы «зачем» или «почему» не мучили девушку. Не мучили…
…Драко сидел в кресле, молча глядя на огонь в камине. Пламя плясало завораживающий танец страсти. Взгляд скользнул по лицу Гермионы, и она отвернулась, не выдержав пристального взора серых глаз.
— Ты сделала это намеренно, верно? Знала, что я смотрю на тебя.
Голос был тихим, но девушке казалось, будто Малфой в ярости. И не просто гнев сжигает его, но и ненависть! Ненависть к той, кого он желал всем своим черным сердцем. Это была страшная смесь.
— Да, знала, черт возьми!! — рявкнула Гермиона и стремительно подошла к деревянному столику. Сжав дрожащей рукой бокал, она сделала жадный глоток терпкого вина и со всей силы швырнула его в стену, осколки посыпались на пол, а по стене медленно растекалось кровавое пятно…
— Будь оно все проклято… — совсем тихо прошептала Гермиона, чувствуя подступающий к горлу ком.
Было ужасно холодно, даже камин с пылающим в нем огнем не помогал согреться. Гриффиндорка поежилась и обняла себя руками, дрожь сотрясала тело.
— Ты вынудил меня так поступить, — уже спокойней произнесла девушка, даже не оборачиваясь. Она знала, что слизеринец смотрит на нее, чувствовала, как сжимаются и разжимаются его кулаки. Ударит ли он ее или просто накричит?
— И как, тебе понравилось?
Вопрос застал ее врасплох, и Гермиона резко обернулась, поймав кривую усмешку на плотно сжатых губах.
— Что ты такое говоришь?! — будто не слыша бешеного стука своего сердца, выдавила гриффиндорка, когда Малфой поднялся и сделал шаг в ее сторону.
— А почему нет? Если ты не получила удовольствие со мной, то великий Вольдеморт смог, надеюсь, удовлетворить тебя!
Сколько яда было в этих желчных словах. Сколько презрения и насмешки!
Пощечина была болезненной, но Драко промолчал, разглядывая бледное лицо девушки.
— Не смей… Не смей никогда… — задыхаясь, повторяла гриффиндорка, сжимая кулаки, будто желая вновь ударить это равнодушное лицо. — Это ты… Ты во всем виноват!! Это из-за тебя… Во всем виноват… только ты один!
Слова вырывались сами собой. Гермиона уже не могла сдерживаться. Накопившаяся внутри жалость к самой себе причиняла немыслимую боль.
— Я хочу домой, хочу, чтобы Ричард вновь был жив! Хочу ребенка от него, семью!! Ты же лишил меня даже самой мысли об этом! Лишил всего!!!
В комнате повисла тишина, и девушка отвернулась, а затем и вовсе отошла к окну, прижавшись лбом к холодному стеклу. За окном уже давно наступила ночь. Точно так же, как и в душе, где навсегда поселился сумрак.
Драко тихо подошел, и девушка ощутила тепло его тела.
— Я стану твоей семьей. Очень скоро у тебя будет мой ребенок, и все станет таким, каким ты захочешь.
Вырвавшись из объятий слизеринца, Гермиона метнулась в ванную и, склонившись над тазиком, зажала рот рукой. Тошнота рвалась наружу
— Ты не хочешь ребенка?…
Голос раздался из-за спины, и девушка, не сдержавшись, метнула в сторону Малфоя презрительный взгляд.
— Только не от тебя! Никогда!!
Очередной приступ тошноты заставил девушку согнуться пополам и содрогнуться. Все тело ломило, голова будто взрывалась изнутри.
— Возможно, ты уже сейчас носишь его.
Захлебнувшись собственным кашлем, Гермиона зажала уши руками и ринулась в сторону. Мир завертелся, все поплыло перед глазами.
— Нет, не хочу… — задыхаясь, застонала девушка, чувствуя, что сил на борьбу не осталось. Словно загнанная в угол, она искала выход, готовая отгрызть себе руку, лишь бы выбраться из капкана! — Не от тебя…
Сильные руки схватили Гермиону за плечи и с силой встряхнули. Девушка щелкнула зубами и зажмурилась, чувствуя новую волну тошноты.
— Запомни, если у тебя и будет ребенок, то только от меня!
Драко не кричал, но лучше бы он это делал. Гриффиндорка попыталась вырваться и в ужасе распахнула глаза. Бледное лицо напряжено, губы скривились в презрительной усмешке, глаза пылают ненавистью. Еще никогда, никогда Гермиона не видела Малфоя в таком состоянии. Наверно, именно таким и видит его сама смерть, встречая на пересечении дорог в тот миг, когда руки слизеринца обагряются чужой кровью…
— А если он…
— От Вольдеморта? У него не может быть детей! Только я, слышишь? Только я!
— Да будь ты проклят!! — закричала в ответ девушка. — Ну что ж, если так, то я надеюсь, что уже забеременела!
От неожиданности Драко выпустил Гермиону и сделал шаг назад. Лицо слегка расслабилось, в глазах появилось нечто человечное.
— Ты думаешь, что тогда я оставлю тебя в покое? — тихо спросил слизеринец и грустно усмехнулся. — Ты правда так думаешь?
— Я надеюсь, что сдохну при родах, ублюдок!
Сильнейший удар по лицу заставил девушку отшатнуться и упасть на пол. Щека горела, и через минуту, будто в ответ, тошнота сотрясла тело, и Гермиону наконец вырвало. Все тело пылало огнем, в голове стоял туман. Лишь грубый, наполненный жестокой похотью голос вновь и вновь врывался в измученное сознание.
— Никогда этого не случится, слышишь, никогда! Не отпущу, не позволю уйти, даже умереть! Только со мной, всегда идущим за спиной тенью! Пойми же это наконец! Ты моя жена! НАВСЕГДА!
Дверь с силой ударилась о стену, и Гермиона содрогнулась всем телом. На дрожащих руках и ногах она поползла к окну, чтобы вдохнуть холодный ночной воздух. Сил не оказалось даже на это, и гриффиндорка уткнулась щекой в пол, тяжело дыша. Но облегчение не продлилось долго. Что-то схватило ее за шиворот и резко подняло. Девушка оказалась стоящей на коленях, руки скользили по кафельному полу.
Халат соскользнул с плеч, ткань начала расползаться, обнажая тело. Горячий шепот обжег щеку, и Гермиона слегка обернулась, встретившись с пылающим взглядом Малфоя.
— Все будет так, как ты хочешь! — с ненавистью выдохнул он, и девушка мотнула головой, увидев краем глаза, как слизеринец резким движением расстегивает пряжку ремня на своих штанах.
В карих глазах появился панический ужас.
— Не надо, Малфой! — вскрикнула она и попыталась вырваться, но слизеринец лишь толкнул ее, тут же прижав лицом к полу. Рука сдавливала шею, не позволяя подняться и даже толком дышать.
— Желаете, чтобы все было именно так — пожалуйста! Ты сама так захотела, Гермиона!!
— Перестань! Я буду кричать!!
— НАЧИНАЙ!! — заревел в ответ Драко и со всей силы дернул халат, срывая с хрупких плеч. Пояс развязался окончательно, и слизеринец с удовлетворением стянул ткань с дрожащего и вырывающегося тела. — КРИЧИ ТАК, ЧТОБЫ ВСЕ СЛЫШАЛИ!! КРИЧИ ЖЕ, ДЬЯВОЛ ТЕБЯ ПОБЕРИ!!
— ПРЕКРАТИ, МАЛФОЙ!!
— Надоело! Ты достала меня своими чертовыми играми! Нельзя снова и снова врываться человеку в душу, не давая ему возможности прийти в себя, — рычал слизеринец, переворачивая Гермиону на спину и игнорируя попытки оттолкнуть его. — Все будет так, как и должно быть! Я возьму то, что принадлежит мне!
Уже в следующую секунду глаза девушки широко распахнулись, когда плоть слизеринца резким движением вошла в ее тело. Не ожидающее атаки… Не готовое к любви… Неспособное принять…
Гермиона хотела вздохнуть, но не смогла. Она лишь широко раскрыла рот и вся изогнулась под Малфоем, но ни его руки, ни тело не позволили отодвинуться.
— Мал…фой… — одними губами произнесла девушка и вся напряглась, все сильнее стискивая напряженную плоть слизеринца своим телом.
Но он не остановился… Не услышал… Ему просто было все равно…
Равномерные движения мужского тела доказывали это. Вперед-назад, механически, не чувствуя ничего, кроме похоти и ярости. Властная рука сжала тонкие запястья. Вторая с каким-то поражающим насильственным удовольствием сдавливала грудь.
Будто во сне… В ужасном сне…
Вперед-назад, пока Драко наконец не задрожал от удовлетворения. Весь процесс занял не более минуты, и теперь девушка с шумом выдохнула, вспомнив о том, что нужно дышать.
— Каждый день… Я буду делать это каждый день, столько, сколько захочу. И, как видишь, мне не важно твое мнение на этот счет! — В голосе Малфоя звенели ледяные нотки. — Если ты хочешь, чтобы все было именно так — я не против. Поверь мне, я всегда смогу удовлетворить свое желание, и мне не обязательно твое согласие.
Горячая соленая капелька сиротливо скользнула по щеке, и Гермиона наконец-то посмотрела в серые глаза мужа.
— Ты же обещал… не насиловать меня… — дрожащим голосом выдохнула она так тихо, словно это были последние ее слова.
— Я солгал, — грубо бросил Малфой и резко поднялся, оставив девушку лежать на полу. Холодный кафель жег кожу, все тело ломило, на запястьях горели отметины от рук слизеринца. — Вы не умеете играть по правилам, госпожа Малфой, так почему их должен соблюдать я?…
С трудом повернувшись на бок, гриффиндорка сжалась в комочек и зажмурилась так сильно, что это причинило боль.
— Сбегу, я все равно сбегу от тебя, лживое чудовище, — бессвязно шептала Гермиона, чувствуя, как все тело наполняет свинцовая тяжесть. — Будь ты… проклят…
* * *
Неделю спустя
…Она бежала все дальше и дальше, теряясь в темноте, чувствуя, как судорога ужаса сводит тело. Задыхаясь, она проклинала… Рыдая, она умоляла… Господи, ну почему он не мог услышать ее? Почему так слеп и безжалостен?…
Черная тень выскользнула из мрака, заставив девушку замереть под взглядом спокойных черных глаз. Они прятались за белой маской Упивающегося Смертью, одного из тех, кто разрушил ее жизнь и сделал несчастной.
— Вы должны вернуться.
Содрогнувшись от мягкого раскатистого голоса, Гермиона вскинула подбородок, словно давая понять, что битва еще не закончена.
— Хватит ходить за мной по пятам! Я не маленькая девочка и смогу… найти дорогу… домой!
Медленно поклонившись, мужчина усмехнулся под своей маской.
— Конечно же… Просто я хочу заметить, что вы выбрали не ту дорогу.
Чертыхнувшись, девушка отвернулась, чувствуя, как падающие с неба капли дождя жгут лицо.
— Называйте все своими именами, «многоуважаемый профессор Снейп», — ядовито произнесла гриффиндорка и горько усмехнулась. — Неужели вы считаете, что у меня был выбор?
— Выбор есть всегда, Гермиона!
Упав на колени, девушка прижалась щекой к стоящему рядом дереву и закрыла глаза, устав от бега, от всей этой безумной жизни…
— Лучше бы я сдохла еще тогда… Почему он не позволил мне этого сделать… — едва слышно выдохнула Гермиона, но была услышана. И оба знали, что речь идет совсем не о Темном Лорде…
— Потому что он вожделеет вас, моя дорогая. Потому что это желание разъедает его, он не может насытиться. А вы — единственный способ сделать этого человека… «счастливым». Так что очень советую вам вернуться в замок раньше, чем это сделает господин Малфой.
Тяжело вздохнув и подавив судорожный всхлип, Гермиона поднялась с колен, оттолкнув руку Северуса Снейпа, который хотел ей помочь.
— Не нужно, я сама. Достаточно уже того, что он сделал вас мальчиком на побегушках! Не стоит становиться еще и нянькой, — озлобленно огрызнулась девушка, отряхивая мокрое платье. — Не думала, что самоуверенный профессор Снейп займет место собачонки в ногах Малфоя!
— Это было грубо, мисс Гренжер, — спокойно отозвался Северус, медленно сняв белую маску и подставив лицо прохладному дождю. — Вы знаете, что у меня не было выбора.
— Выбор есть всегда, как вы сами сказали, Северус, — равнодушно произнесла Гермиона эти страшные для них обоих слова. Откинув со лба мокрую прядь, она в последний раз глубоко вздохнула, старательно успокаивая свои натянутые нервы. Девушке так хотелось заплакать, спрятаться в какую-нибудь нору и умереть. Но она знала, что «он» обязательно найдет ее. Везде… — И еще… Я не стану рассказывать Темному Лорду о том, что вы все так же тайком ходите в Министерство Магии, если вы не расскажете Малфою о том, что я пыталась сбежать.
— Боюсь, что уже слишком поздно, мисс Гренжер…
Слегка оглянувшись, Гермиона вздрогнула, заметив в темноте чей-то силуэт. Это был один из них, из Упивающихся, его слуг… И он все видел.
— Ну что ж… Неужто я действительно надеялась, что вы единственный следите за тем, чтобы я оставалась под надзором этого чудовища?!
Северус вновь надел маску, закрывая уставшее лицо, пряча темные круги под глазами и скрывая от окружающих глубокие морщины, порожденные это сложной игрой.
— Он никогда вас не отпустит. Никогда… Даже после своей смерти!
* * *
Вода стекала с Гермионы ручьями, но ей было все равно. Она молча шла по дорогому ковру, лежащему на полу комнаты. Еще несколько шагов — и девушка оказалась напротив Драко Малфоя. Этот слизеринский дьявол сидел в кресле около камина и задумчиво смотрел на нее серыми, искрящимися желанием глазами. Тяжелый, пристальный, пугающий взгляд притаившегося зверя.
Подняв бокал с вином, он молча указал взглядом на место около камина. У его ног… Словно собаке, готовой к каждой его команде! Гермиона безропотно выполнила этот молчаливый приказ, чувствуя плечом жар от огня. Интересно, что будет, если она кинется туда?… Наверно, Малфой даже этого не позволит ей…
— Как прошел день?
Какой спокойный, мягкий голос. Видимо, Драко уже донесли о том, что случилось несколько часов назад. А произошло то, что Гермиона не смогла сдержать ярость и ненависть. Выплеснув их наружу, девушка разбила все, что можно было разбить в их с Малфоем комнате. И сбежала…
Интересно, известно ли все это Темному Лорду? Или Драко посчитал ненужным сообщать ему об этом, оставив все «в лоне семьи».
А слизеринец все смотрел на нее своими серыми, словно пасмурное небо, глазами и ждал. Да, он уже знал… Знал обо всем и все же ждал ответа. Эта игра была противна Гермионе, но у нее не было выхода. Она сидела мокрая и несчастная у ног своего господина, понимая, что пощады не будет.
— Можно, я переоденусь, прежде чем… — начала было девушка, поднимая голову, но холодное лицо заставило ее вздрогнуть. — Я испорчу ковер…
— Я куплю новый. Я куплю сотню ковров и тысячу ваз, если мне этого захочется, — мягко промурлыкал Малфой, и Гермионе показалось, что он готовится к прыжку. Невидимая рука с силой сжала горло, не позволяя вздохнуть.
— Я…
— Молчать.
Это было сказано спокойно и безразлично. Девушка опустила голову и внутренне сжалась, вновь услышав властный голос своего мужа. Неделя, которую она провела в аду, сделала ее почти истеричкой. Каждый раз, видя в глазах слизеринца страсть, она забивалась в свою раковину, стараясь не видеть, не слышать, не чувствовать…
— Ты устроила скандал, разбила фарфоровую вазу времен Мерлина и испортила много дорогих вещей. Но на все это я готов закрыть глаза, потому что люблю тебя. Лишь одно расстраивает меня… — в голосе появилась нотка искреннего сожаления и даже непонимания. — Ты пыталась сбежать, Гермиона. Зачем? Зная, что за каждым твоим шагом будут следить, ты все равно рискнула. Тебя что-то расстроило? Тебе не угодили слуги, тебе не понравилось платье или, может, ты хочешь драгоценное ожерелье? Что? Тебе нужно только сказать, и все будет так, как ты захочешь.
Это была лишь прелюдия, Гермиона знала это. Этот тон, эти слова… Драко словно разговаривал с маленьким ребенком, который сделал что-то не так. Ребенком, который не понимает своей ошибки! Однако серые глаза все больше сужались, и в них появлялись огоньки ярости, которые все сильнее сливались с мерцающими капельками страсти. Это было опасное сочетание, которое девушка боялась больше всего на свете.
— В чем дело? Я дал тебе новую жизнь. Я обеспечил тебе защиту. Почему же ты так неблагодарно себя ведешь? И будь добра смотреть мне в глаза, когда я с тобой разговариваю.
Длинные изящные пальцы впились Гермионе в подбородок, поднимая его вверх. Мягкий голос превратился в змеиное шипение.
— Чертова сучка, я дал тебе все, а ты пытаешься сбежать?! Неужели ты думала, что сможешь спрятаться от меня?! Да я скорее убью тебя, нежели отпущу!!
Глаза девушки расширились, и в них застыл ужас. Слизеринец медленно подтянул девушку к себе, все еще придерживая дрожащий подбородок. Глаза превратились в щелки, мускул на щеке слегка дернулся, и в прохладе комнаты горячий шепот словно обжег Гермионе щеку.
— Ты никогда не сможешь спрятаться от меня. И не оттого, что ты теперь моя жена, а потому что я все еще хочу тебя. И ты больше никогда не посмеешь пытаться скрыться от меня, ясно? А иначе…
Драко медленно поднес руку с зажатым в ней бокалом к девичьему лицу и сильно сжал тонкое стекло, которое тут же лопнуло. Осколки посыпались на пол, а по изящным пальцам потекло вино. Словно кровь. Серые глаза поймали карие, поглощая их и упиваясь плясавшим в них страхом.
— Надеюсь, мы поняли друг друга… — доброжелательно прошептал Драко и с силой впился в девичьи губы, желая причинить боль. Резко выпустив подбородок девушки и оттолкнув ее, Малфой вновь откинулся на спинку кресла, медленно вытирая пальцы о белоснежный платок.
— А теперь возвращайся в комнату и переоденься.
Медленно поднявшись, Гермиона сделала несколько шагов на негнущихся ногах и застыла, услышав за спиной голос, который так боялась услышать.
— Ах, наш маленький ангел. Ты все же попыталась сделать это?
Быстро подойдя к девушке, Вольдеморт схватил ее за волосы и притянул к себе. На лице расплылась опасная улыбка.
— На войне и в любви все средства хороши, не так ли, моя радость? — прошептал мужчина и на мгновение грубо прижался к девичьим губам. — Только вот реши сначала, что ты предпочитаешь, — воевать с нами или любить…
Слегка оттолкнув Гермиону, Темный Лорд отвернулся, встретившись с Драко взглядом.
— Знаешь, Малфой, я даже завидую тебе. Твоя жена неповторима…
— Да, мой господин, — сквозь зубы прорычал Драко, растягивая губы в напряженной улыбке. Взгляд скользнул к стоящей в стороне дрожащей женщине, в глазах которой все еще пылали ненависть и желание сбежать. Пусть она пытается это скрыть, но Гермиона Гренжер никогда не откажется от свободы. — Она неповторима…
* * *
Холодная комната, ставшая ее камерой. Все вещи на своих местах. Осколков от вазы больше нет, все чисто, как и до того, как все это случилось.
Быстро приняв душ, Гермиона натянула на все еще влажное тело зеленый халат и легла на кровать. Мысли судорожно проносились в голове.
Дверь тихо скрипнула, и девушка быстро зажмурилась, старательно делая вид, что она заснула. Кровать медленно прогнулась под чьим-то весом, а насмешливый шепот скользнул по щеке.
— Ты всегда будешь возвращаться ко мне, Гермиона. Всегда…
Гриффиндорка лежала тихо, молча глотая слезы. Странно… Она не чувствовала боли, только какую-то пустоту. Тихий шепот скользил по комнате, отталкиваясь от стен и причиняя немыслимые страдания. Мрачные тени ползли по потолку, вновь и вновь нависая над Гермионой, словно стараясь прикоснуться к ней.
Медленно повернувшись, девушка подняла голову, заглядывая в серебристые глаза своего мужа.
— Когда-нибудь я сбегу и ты не найдешь меня! Когда-нибудь все это закончится… — холодно прошептала Гермиона и резко отвернулась. Сильные руки властно повернули ее на спину, прижав в кровати. Возбужденное тело накрыло сверху, и все началось снова…
Горячие губы, пламенный взгляд, страстные прикосновения и вновь весь тот ужас, от которого она так мечтала скрыться. Это унижение, этот кошмар и катящиеся по щекам слезы отчаяния.
«…Лучше бы я сдохла еще тогда… Почему он не позволил мне этого сделать…
…Потому что он хочет вас, моя дорогая. Потому что это желание разъедает его, он не может насытиться. А вы — единственный способ сделать этого человека… счастливым…»
* * *
Месяц спустя
— Боже, я его жена!!
— И что же? Это всего лишь красивое слово, не более…
— Возможно… Но я не могу… Не могу позволить ему…
Гермиона покраснела и повернулась к девушке, сидящей напротив.
— Он делает это, даже не спрашивая, хочу ли я. Он просто берет то, что хочет! Как животное!!
— Стоило бы позволить ему делать это, тогда он быстрее потерял бы интерес к вам, Гермиона. Вы же своими отказами лишь еще больше притягиваете его. Это так естественно.
— Он зверь! — с омерзением крикнула Гермиона и ударила рукой по столику. Вероника приподняла темную бровь и усмехнулась.
— Драко всегда им был, дорогая. К тому же, вы сами виноваты.
Последний месяц Вероника почти каждый день заходила к гриффиндорке в комнату, когда Малфоя не было рядом. Она разговаривала с девушкой, обсуждая Темного лорда и самого Драко. Она стала гриффиндорке подругой, без которой она не смогла бы обойтись. Кроме того, Вероника приносила зелье, благодаря которому Гермиона могла не бояться беременности. Она не подарит ублюдку ребенка! И уж тем более не родит наследника Вольдеморту.
— Я? Но почему, Вероника??
Гермиона посмотрела в лицо подруги и нахмурилась.
— Вы ведете себя, как дикарка. Возможно, если бы вы проявили чуть больше понимания к Драко, он не стал бы так обращаться с вами. Ему просто нужно ваше внимание, любовь.
— Любовь?! — Гермиона рассмеялась, но смех ее был довольно жалким. — Это чудовище вообще не знает значения данного слова!
— Он знает… — с какой-то старательно скрываемой горечью прошептала Вероника и тут же, будто очнувшись, широко улыбнулась. — Но, как бы то ни было, вам стоило бы вести себя благоразумней.
— Мне?? С ним?! Да вы верно с ума сошли!! — вскрикнула Гермиона и тут же грустно улыбнулась. — Простите, просто я… Не знаю… Наверно, без вас я не смогла бы все это пережить…
Присев перед Вероникой, девушка положила голову ей на колени и закрыла глаза, чувствуя, как горячая ладонь скользит по волосам.
— Вы так много сделали для меня, Вероника, а мне даже нечем вас отблагодарить…
— Ну что вы, дорогая. Вы уже сделали это!
Гермиона улыбнулась, даже не подозревая, что на прекрасном лице Вероники застыла презрительная усмешка, придавая ему отталкивающее выражение. В зеленых глазах плясали огоньки насмешки и радости. Почему?
Потому что Вероника наконец победила грязнокровку!! А та, словно ягненок, смиренно идет на заклание!
— А теперь, Гермиона, выпейте зелье…
Молча повинуясь настойчивым словам, гриффиндорка взяла протянутый флакон и проглотила жидкость. Лишь много позже, после того как Вероника ушла, девушка смогла заснуть. Мрачные сны не оставляли ее даже теперь и, проснувшись, Гермиона долго смотрела в потолок, чувствуя, как тошнота в очередной раз подступает к горлу…
Дни превратились в часы, а часы — в минуты. Секунды длились годами, а мгновенья — веками. Время перестало существовать, осталось лишь прошлое…
* * *
Что-то теплое касалось плеч и спины. Гермиона что-то пробормотала и зарылась лицом в подушку.
— Ну же, просыпайся…
Тихо застонав, девушка попыталась отвернуться от настойчивых губ, скользнувших по щеке, но чьи-то руки лишь еще сильнее обняли ее. Резко вздрогнув, гриффиндорка открыла глаза и встретилась с горящим взглядом Драко. Его рука касалась ее щеки. Но не это заставило девушку ужаснуться, а то, что с другой стороны, за спиной, лежал Вольдеморт. Его руки касались ее спины и бедра, нежно лаская кожу.
Попытавшись встать, Гермиона скинула руку Малфоя, но тот уверенно сжал ее запястье, заставляя вновь лечь.
Жалобно всхлипнув, девушка вся напряглась и зажмурилась. То, что хотели сделать двое этих мужчин, могло показаться страшным сном. Но это была реальность…
Сжав руки в кулачки, гриффиндорка почувствовала, как теплые пальцы спускаются к шее и плечу, осторожно снимая лямку ночной рубашки. Чьи-то губы коснулись краешка уха, щекоча мочку.
— Не бойся… Не бойся… — шептал мягкий голос Вольдеморта, и Гермиона медленно раскрыла глаза, встретившись с пристальным взглядом своего мучителя. Лицо его было искажено страстью.
Рука Драко сжала девичий подборок и повернула в другую сторону, заставив гриффиндорку встретиться с упрямым взглядом серых глаз мужа. Губы коснулись ее рта в жадном поцелуе.
Сдавленно вскрикнув, Гермиона вырвалась из объятий и села.
— Меня сейчас вырвет, — судорожно выдохнула она, чувствуя, как руки Вольдеморта коснулись ее спины. — Меня сейчас… вырвет!!
Дернувшись, девушка выбралась из кровати, не обращая внимания на понимающий взгляд Темного Лорда.
Склонившись над тазиком, Гермиона ополоснула лицо, чувствуя, как ей тяжело дышать. Господи, этого просто не могло быть.
Тихие шаги за спиной заставили гриффиндорку поднять голову. Серые глаза Драко были полны жалости.
— Что ты со мной сделал? — сквозь слезы прошептала девушка, когда сильные руки Малфоя подняли ее с пола. Слабость разлилась по телу, и Гермиона едва не упала, вовремя подхваченная мужем.
— Ты и сама знаешь, — грубо отозвался слизеринец, встретившись с карими глазами.
Прижав девушку к своей груди, Драко медленно вынес ее из ванной комнаты и положил в опустевшую кровать. Гермиона дрожала, взгляд казался забитым и испуганным. Холодные пальцы стиснули запястье слизеринца.
— Это ведь неправда, я просто заболела, да? — задыхаясь, захныкала девушка, приподнявшись и умоляюще глядя на Малфоя. — СОЛГИ ЖЕ, черт тебя побери!!
Отвернувшись, Драко встретился взглядом с Темным Лордом, на лице которого повисла ленивая улыбка.
— Поздравляю с наследником, Малфой, — усмехнулся тот и посмотрел на Гермиону долгим пронзительным взглядом. — Это будет мальчик. Наследник Салазара Слизерина, великий и непобедимый сын добра и зла.
Проглотив крик ужаса, девушка резко села и зажмурилась. Дышать было так тяжело… Так тяжело. Но ведь это не может быть правдой! Она не могла забеременеть от Малфоя!! Не после зелья, которое давала ей… Вероника…
Медленно спустив ноги с кровати, Гермиона встала и посмотрела на мужа.
— Нам надо поговорить, — коротко бросила она и отвернулась, боясь, что сделает что-то, о чем впоследствии пожалеет.
Темный Лорд понимающе кивнул и вышел, не сказав ни единого слова. В его душе горело ликование. Ребенок, наследник его дела! Скоро все будет иначе! Потому что у него появится наследник…
* * *
Очень медленно, будто хищник на охоте, Драко подошел к окну и облокотился о подоконник, внимательно глядя на Гермиону.
— Мы одни.
Повернувшись к мужу, девушка глубоко вздохнула.
— Это ошибка, я не могла забеременеть, — спокойно сказала Гермиона.
— Из-за того зелья, что давала тебе Вероника? — тем же тоном поинтересовался Драко, и гриффиндорка дернулась, как от удара. — Я знал, что ты принимаешь его.
— Откуда…
— Вероника — моя любовница, Гермиона.
— Значит…
— Она лгала тебе. И навряд ли хотела, чтобы я продолжал спать с тобой, поэтому решила помочь как можно быстрее забеременеть.
— Понятно…
И ведь Гермионе действительно стало все ясно. Ясно как божий день!
Вероника, ее верная подруга по несчастью, была любовницей Драко Малфоя. Неспроста же она так отзывалась о нем все это время! Словно… любила…
И тут появилась она, Гермиона Гренжер, встав на пути. Единственный способ избавиться — сделать недоступной для Малфоя. Как? Смерть или беременность… Если бы Вероника убила ее, то невольно стала бы единственной подозреваемой. А беременность… Естественная вещь. Кстати, Гермиона вполне может умереть при родах. И тогда он снова вернется к ней, Веронике. Странно только, что Малфой решил рассказать правду именно сейчас.
— Вольдеморту тоже все известно?
— Нет. Ему не нужно этого знать.
— Ты ведь уже давно знаешь, что я… Сколько?
— Почти полтора месяца.
На какое-то время в комнате повисла тишина.
— Зачем я тебе?! Вероника намного привлекательней меня, мы оба это знаем! Почему ты не хочешь просто отпустить меня и быть с ней?! — простонала девушка, глядя в окно. Руки дрожали, с силой сжимая подоконник.
— Я уже говорил тебе, что никогда не отпущу.
— Малфоевская гордость не позволит, да? — усмехнулась гриффиндорка, ощущая подкатывающий к горлу комок горечи. — Потому что теперь я твоя жена?
— Нет, потому что теперь я еще сильнее хочу тебя.
— И что дальше? — равнодушно выдохнула Гермиона и подняла на Драко печальный взгляд. — Я вечно буду в клетке твоей животной похоти?
— Ты сама себе ее создала.
— И я сама могу выбраться из нее, верно? — с издевкой выдавила девушка. — Не надо лжи, Малфой, она тебе не к лицу!
— Что ты хочешь, чтобы я ответил тебе? — ровным голосом произнес Драко и, откинувшись назад, закрыл глаза. — Ждешь, когда я назову цену, которую нужно заплатить за свободу, не так ли?
— ДА! Одна, две, три ночи? Сколько?! — задыхаясь, прохрипела Гермиона, чувствуя себя в ловушке. — Ты ведь этого хочешь от меня, не так ли?! Ночь, полная чертовой покорности, разве нет?!!
В комнате опять стало тихо. Открыв глаза, Малфой повернулся к девушке. В серебристых безжалостных глазах плавали осколки льда.
— Год.
— Что? — Гермиона не могла поверить услышанному. В груди тоскливо заныло сердце.
— Ты будешь жить со мной год, а потом можешь уходить, куда захочешь.
Придвинувшись к девушке, Малфой коснулся рукой ее лица и слегка погладил плотно сжатые губы.
— Нет, любящей женщиной. Такой, какой ты была с Ричардом. Живой…
Взгляд Гермионы стал злым, в глазах вспыхнула ненависть.
— Не смей сравнивать себя с ним! — прорычала гриффиндорка и оттолкнула руку Малфоя, чувствуя, как клокочет внутри гнев. — Ты никогда не станешь таким, как… каким был Ричард! Никогда!!
— Тогда притворяйся! — злобно выдохнул Драко и, не обращая внимания на крик боли, схватил Гермиону за волосы и притянул к себе. — Притворяйся, что любишь и хочешь меня. У тебя нет другого выбора!
Вырвавшись из объятий, девушка метнулась в сторону и, тяжело дыша, прижалась лбом к холодной стене, закрыв глаза.
— Ты будешь улыбаться мне, смеяться вместе со мной, любить меня, — не унимался Драко, подойдя сзади и положив руки девушке на плечи. Пальцы стиснули покорную плоть. — День за днем ты будешь играть эту роль. Предавай себя, унижайся, ведь это малая цена за свободу, не так ли? Всего лишь год — и ты будешь свободна от меня. Навсегда…
— Будь ты проклят… Будь проклят, — шептала Гермиона, чувствуя, как горячие губы касаются ее шеи, а властные руки скользят по груди. — Ненавижу тебя, ненавижу…
— У тебя есть возможность подумать и принять решение. А когда придет время… — хрипло выдохнул слизеринец и резко развернул девушку лицом к себе. Взгляд серебристых глаз пронзил гриффиндорку, заставив задрожать и отвернуться, но сильная рука тут же прижала ее волосы к стене, вынудив замереть. Наклонившись так, чтобы касаться губами лица Гермионы, Драко провел кончиками пальцев по ее бледной щеке. — Я буду ждать тебя, Гермиона…
* * *
Пальцы стиснули книгу так, что костяшки побелели. Гермиона шла по коридору, молча молясь о том, чтобы найти выход, но… Осталось так мало времени, так мало…
— Ты добилась своего, Вероника, она забеременела. Только это навряд ли тебе что-то даст, потому что я еще сильнее хочу ее теперь, когда знаю, что у нее будет ребенок от меня.
— Чертова грязнокровка! Чем она так пленила тебя, Драко?! ЧЕМ?!!
Застыв от неожиданности, гриффиндорка повернулась на звук голосов. Там, в комнате, разговаривали те, кого она теперь ненавидела всей душой. Подойдя к приоткрытой двери, Гермиона заглянула в щелку и удивленно ахнула. Там, прижавшись к Малфою, стояла Вероника. Почти голая!
— Я ведь могу стать такой, как она. Я могу ненавидеть тебя и проклинать, если ты так жаждешь этого. Что, что тебе нужно?!
Прижавшись губами к губам Драко, девушка неистово терлась об него своим телом.
— Тебе следует уйти, Вероника, — холодно кинул слизеринец, отодвинув от себя соблазнительницу. — Ты выбрала для себя неудачную роль.
— Проклятье! — взвыла девушка и, метнувшись в сторону, скрылась за ширмой. — Я убью ее, уничтожу!!
— Ты не посмеешь, — спокойно отозвался Драко. — Не посмеешь ее даже пальцем тронуть, потому что знаешь, что я сотру тебя в порошок. Если с ней хоть что-то случится, отвечать за это придется тебе.
Отвернувшись, слизеринец направился к выходу, но замер, когда из-за ширмы вышла высокая обнаженная девушка, чьи темные волнистые волосы рассыпались по плечам, слегка прикрывая грудь.
— Малфой, ну почему ты так хочешь ее, скажи, — хрипло прошептала она, и Гермиона почувствовала, как подгибаются колени. — Что в ней такого, чего нет во мне?!
Там, в комнате, соблазнительно покачивая бедрами, стояла она, Гермиона Гренжер… Все, начиная со сверкающих карих глаз и заканчивая голосом, принадлежало гриффиндорке, стоящей за дверью.
Медленно подойдя к слизеринцу, девушка подняла руку и ударила его по щеке.
Вероника оказалась метаморфомагом!…
— Ты хочешь, чтобы я сопротивлялась, как она, да? Кричала, вырывалась, обещала отомстить! Я могу это устроить!
Очередная пощечина опустилась на лицо Драко, и он дернулся, поймав тонкое запястье.
— Не нужно устраивать фарса, Вероника! Ты никогда не станешь ею. Я всегда смогу понять, где ты, а где она. Даже приняв ее облик, ты не стала похожей на нее.
— Ты прав, — прошипела девушка и дернулась, вырывая руку из мертвой хватки слизеринца. — Мне никогда не стать этой бедной овечкой! Но и тебе никогда не иметь ее, Малфой! НИКОГДА!
— Заткнись.
— Она ненавидит тебя и скорее покончит с собой, чем доставит радость физической любви!
— Я дал ей выбор.
— Какой? Что ты пообещал ей? Что отпустишь?!
Расхохотавшись, Вероника отвернулась, приняв свой обычный облик.
— Неужели она поверила тебе? Ты хоть сам-то веришь в то, что освободишь ее от себя, Драко?!
Гермиона даже дышать перестала, ожидая ответа. Что-то теплое скользнуло по плечу, и девушка, вскрикнув, обернулась назад.
— Что ты здесь делаешь, любовь моя? — поинтересовался Темный Лорд, слегка ухмыляясь, словно знал, что девушка подслушивала разговор, который ей не следовало слышать. — Тебе не следует ходить по этим холодным коридорам. Здесь гуляют ужасные сквозняки…
Попятившись в сторону, гриффиндорка судорожно втянула воздух, когда дверь комнаты открылась, и в проеме появился Драко, взгляд которого тут же остановился на ней. Тяжелый, полный гнева и страсти.
— Я… Я… — вновь и вновь начинала Гермиона, не способная закончить фразу. Сердце бешено стучало в груди, заставляя дрожать. Книга выпала из ослабевших пальцев, и девушка медленно опустилась за ней на колени. Подняв голову, Гермиона увидела прямо перед собой Малфоя. — Я просто… проходила мимо и…
Резко подняв девушку с пола, Драко потащил ее в свою комнату. Дверь захлопнулась, и слизеринец придавил Гермиону к стене, прижавшись к ней своим телом. Руки зарылись в волосы, губы коснулись дрожащего рта в грубом, пьянящем поцелуе. Слизеринец тяжело дышал, судорожно стягивая с плеча гриффиндорки платье. Маленькие пуговки на груди оторвались и посыпались на пол. Губы Драко коснулись изящной девичьей шеи, он будто хотел проглотить ее всю, стискивая в объятиях и все сильнее прижимая к стене.
Гермиона хотела оттолкнуть Малфоя, но не смогла. Пальцы стиснули плечи слизеринца, с губ срывалось судорожное всхлипывание.
— Что… Что ты хотел ей ответить!! — вновь и вновь повторяла гриффиндорка, чувствуя, как горячие ладони скользят по ее груди. — Я хочу знать! Скажи!!
Рука Малфоя стиснула волосы девушки и слегка запрокинула голову. Горячие губы вновь впились в нежный рот, словно заглушая этот пугающий вопрос.
Одним резким движением Драко подхватил Гермиону за талию, заставив обхватить его ногами. Все еще прижимая девушку к стене, он приподнял подол платья, и его рука коснулась горячего бедра, затем скользнула выше, туда, где огнем горела плоть.
Вскрикнув, гриффиндорка попыталась вырваться, но Малфой не позволил ей этого. Расстегнув ширинку на брюках и отодвинув тонкую ткань нижнего белья Гермионы, Драко медленно, но настойчиво вошел в нее, услышав тихий стон, сорвавшийся с девичьих губ.
Широко распахнув глаза, Гермиона открыла рот, чувствуя, как горячая волна скользит по телу. Никогда раньше она не чувствовала такого, находясь в объятиях Драко Малфоя.
Не отдавая себе отчета, гриффиндорка обвила шею слизеринца руками, уткнувшись лицом в его плечо. И, будто в ответ, Драко начал двигаться, все убыстряя темп. Его дыхание опаляло щеку, но Гермиона не обращала на это внимания, поглощенная возбуждающей дрожью наслаждения, бурлящей в крови. Все тело превратилось в единый пульсирующий комок. Каждое новое движение вырывало тихий стон. Каждое новое прикосновение рождало удовольствие, сравнимое с болью, которая становилась все сильнее.
И вот — последний рывок, заставивший Драко содрогнуться, и гриффиндорка изогнулась в его руках, откинувшись назад. Все тело дрожало, в глазах плясали черные пятна, будто Гермиона долгое время кружилась на месте и теперь резко остановилась.
Господи, никогда в жизни она не опускалась так низко, чтобы… Чтобы…
Но как бы девушка ни хотела, горечь не жгла душу, а омерзение не заползало в судорожно бьющееся сердце. Это было наслаждение, незамутненное и чистое. И оно было сильнее того, которое она испытывала в объятиях Ричарда…
Неожиданная мысль, будто гадкий червь, заползла в голову Гермионы. Возможно, год, проведенный с Малфоем, будет не так уж и плох, если она позволит ему беспрепятственно удовлетворять свою похоть. Если не станет противиться его желаниям… К тому же, очень скоро он уже не сможет делать этого из-за беременности, и ее жизнь станет еще проще! А потом, через год, Драко Малфой отпустит ее, и она сможет уйти, сбежать, спрятаться. Начать все сначала! Нужно только потерпеть немного…
— Год, я буду с тобой год и стану такой, какой ты захочешь. Но потом я уйду, и ты никогда не появишься на моем пути! Никогда, слышишь?! — судорожно выдохнула Гермиона, зарывшись пальцами в мягкий ворох светлых волос Малфоя и слегка оттянув их назад, чтобы затуманенный взгляд слизеринца встретился с ее глазами. — Поклянись, что ты сдержишь свое обещание! Поклянись же, черт тебя возьми!!!…
Драко вновь потянулся к таким манящим губам девушки, но гриффиндорка не позволила ему поцеловать себя, все сильнее сжимая волосы.
— Поклянись, и я буду твоей, слышишь?!
Тихий стон превратился в рычание, словно Малфой не мог решиться, и это причиняло ему боль. Серые глаза превратились в кусочки льда, губы сжались в тонкую полоску.
— Клянусь, — наконец прорычал он и резким движением накинулся на девушку, смяв ее губы в неистовом поцелуе голодного зверя.
Гермиона почувствовала, как плоть слизеринца вновь наливается вожделением. Медленные движения снова заставили девушку тяжело задышать. Пальцы касались ненавистного лица и тела, душа металась и кричала, но тело, предательское тело наслаждалось этой всепоглощающей страстью.
Была ли это ложь или она и правда хотела Малфоя, гриффиндорка не знала. Девушка лишь чувствовала, как его плоть скользит в ее теле, вырывая жалобные всхлипы…
…Лежа на кровати, Гермиона задумчиво рассматривала маленькую божью коровку, ползущую по стене. Драко лежал рядом, завороженно лаская обнаженное тело девушки. Он будто не мог насытиться ею, снова и снова возбуждаясь. За последний час он овладел ею пять раз и наконец, пресыщенный, остановился…
— Почему ты согласилась? — неожиданно тихо прошептал слизеринец, нежно касаясь пальцами розового соска девушки. Он возбуждался, лишь глядя на нее, а прикосновения к этому прекрасному телу доводили его до исступления!
— Год — это не так много, — с грустью отозвалась Гермиона, даже не поворачиваясь к Малфою. — Зато потом я смогу жить так, как захочу! Я смогу начать все сначала…
Решительным движением Драко перевернул гриффиндорку на спину и навис над ней, словно коршун. Серые глаза сверкнули гневом.
— Я буду продолжать удовлетворять тебя, как мы и условились, — спокойно произнесла Гермиона, чувствуя впившиеся в ее плечи пальцы Малфоя. — Даже подарю Вольдеморту наследника, а потом… Потом я уйду, выпью зелье и забуду все, что происходило со мной за последние десять лет!
— Лжешь, потому что иначе ты забудешь и Ричарда, — прорычал Драко, слегка ослабив хватку.
— Я хочу забыть все, что хоть как-то будет мне напоминать о тебе и Вольдеморте! Я вычеркну вас из памяти, вырву, как ненужные страницы в книге своей жизни!
— Зато я никогда не забуду тебя, Гермиона. Никогда, — напряженно выдавил Малфой, поймав злобный взгляд карих глаз.
— Когда это закончится, мне будет уже все равно… — равнодушно отозвалась гриффиндорка. — Ты все еще хочешь меня или я могу идти?
— Хочу, — хрипло прошептал Драко, и его лицо исказилось от снедающей изнутри похоти. — Только на этот раз ты сама меня попросишь, чтобы я взял тебя. Ты будешь умолять меня сделать это…
— Ну что ж, это твой праздник, Малфой, и ты волен устанавливать свои правила игры… — равнодушно отозвалась Гермиона, касаясь рукой напряженного лица слизеринца.
«Это твой праздник, — мысленно повторила гриффиндорка, впившись поцелуем в жадный рот мужа, в глазах которого вновь вспыхнула эта пугающая страсть. — Твой на год, а потом…»
* * *
Прошлое…
— Останься, останься, останься…
Закрыв глаза, Гермиона прижалась спиной к стене и закрыла уши руками. Что-то темное надвигалось на нее из ночного мрака. Оно давило, пугало, отталкивало.
— Останься, останься, останься…
Тихо заплакав, девушка сползла по стене, стараясь не слышать протяжного стона Ричарда, сидящего в своей комнате, там, в их доме. Господи, как же было тяжело эти три года. Гриффиндорка словно сама свихнулась, переставь понимать, где реальность, а где вымысел. Ухаживая за выжившим из ума мужем, Гермиона сама начала сходить с ума. Кошмары по ночам, видения днем. Это было проклятие…
— Не уходи, он придет за мной, я знаю!!
Господи, Гермиона до сих пор чувствовала руку Ричарда на своем запястье. Уже более месяца он твердил, что за ним придут! Он молил о том, чтобы она не оставляла его! Плакал, стенал, кричал, выл. Это просто безумие…
И наконец гриффиндорка просто не выдержала, сбежав из дома, словно крыса с корабля.
— Хватит, я больше не могу, — кричало сердце, гулко стуча в груди. — Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ЖИТЬ В ЭТОМ АДУ!!!
На улице было уже довольно холодно, сумерки накрыли город. Встав с земли, девушка стерла рукавом слезы, размазав их по бледным щекам, и пошла домой, чувствуя в сердце тяжесть.
Постепенно боль ушла, и в груди неистово забилось сердце. С каждым шагом Гермиона все больше убеждалась, что за ней кто-то идет.
Останавливаясь, гриффиндорка оглядывалась по сторонам, прислушиваясь к тишине. И каждый раз лишь ночь была ей ответом. Пугающим ответом.
И вот уже она около дома, застыла, будто статуя, глядя на окна, в которых мелькают тени.
— Ричард, — сорвалось с губ, и Гермиона побежала так быстро, что начала задыхаться.
В доме раздавался гул голосов. Люди в плащах и масках смеялись и веселились. Увидев в дверях Гермиону, они все замерли и замолчали. Со второго этажа раздался вой, и девушка сорвалась с места, расталкивая Упивающихся. В считанные секунды она поднялась по лестнице и подбежала к комнате, к той, где был Ричард, ее муж. Увиденное заставило ее оцепенеть…
Он лежал там, на полу, рядом с сидящим на корточках Упивающимся Смертью. Рука убийцы сжимала волшебную палочку, приложенную к шее Ричарда.
Зеленый свет озарил комнату, и гриффиндорка закричала, метнувшись вперед. С силой оттолкнув Упивающегося, Гермиона упала на колени, глядя на мужа. Голубые обезумевшие глаза, в которых она увидела саму себя, растрепанную и испуганную, они смотрели на нее в последний раз. Ужас пронзил сердце.
— Герм… Герми… она… — едва слышно выдохнул он, и глаза его закрылись, а тело обмякло в руках девушки.
Очень медленно Гермиона обернулась назад, встретившись взглядом с виновником смерти мужа. Тот самый человек, он снова ворвался в ее жизнь! Тот, кто сделал жизнь адом три года назад!!
В карих глазах вспыхнули гнев и ненависть. Набросившись на Упивающегося, девушка кричала и царапалась, кусалась и извивалась ужом.
— НЕНАВИЖУ!! ЗА ЧТО?!!!! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!
Сильные руки сжали тонкие запястья, заведя их за спину так, чтобы Гермиона прижалась к широкой груди убийцы. Сзади раздавался пьяный хохот и сальные шутки, но гриффиндорка не слышала их, чувствуя, как тело сковывает боль. Слезы жгли лицо, в легкие перестал поступать воздух.
— Тшшш… — неожиданно мягко прошептал Упивающийся и положил руку гриффиндорке на голову, будто желая облегчить ее страдания легкими поглаживания. Но нежные прикосновения уже через мгновенье превратились в грубую хватку, когда мужчина медленно намотал волнистые пряди Гермионы на кулак, притягивая ее лицо к своему. К той белой маской, которая стала для него всем, и за которой он прятал свой истинный лик.
— Почему я? — завыла гриффиндорка, чувствуя, как судорогой сводит тело. — ПОЧЕМУ Я!!!
— Тшшш…
Но Гермиона уже не видела, как убийца снял маску, уводимая Упивающимися туда, где отныне будет ее тюрьма. В место, которое люди называли адом…
Vova
