Край света

«Пожиратели Смерти взяли в заложники сирот

— Везде одно и то же, — Гермиона раздраженно отбросила утренний выпуск «Daily News». — Никто и словом не обмолвился о реальном положении вещей... Скорей бы Гарри вернулся от Командора.

Девушка глубоко вздохнула; скрестив руки на груди, она вглядывалась в туманный пейзаж за окном. Рыхлые комья облаков тяжело нависали над сочной зеленью полей, вдалеке чернели подернутые утренней дымкой горы. Слишком тихо... слишком спокойно...

— Мы ведь и так знаем, что он решил, — Рон подошел к подруге и положил руку ей на плечо. — Остается только надеяться, что они придумают хороший план.

— Я уповаю на Дамблдора, — Гермиона с трудом улыбнулась, но одинокая слезинка, предательски скользнувшая хрустальной бусинкой по щеке, выдала ее истинные чувства.

— А я больше верю Гарри, — тихо сказал Рон. Он взял руку девушки и крепко прижал к своей груди — Гермиона вздрогнула и робко взглянула ему в глаза.

— Рон, это не игра... Не очередное тупое задание, на которое могут отправить недипломированных кадетов... Там дети... — еще одна слеза скатилась вниз, пробежала по шее, оставив влажный след, и скрылась в складках мантии.

— Не плачь, — Рон легко коснулся ладонью ее щеки. — Ты же сильная... Мы справимся, поверь...

Тяжелая дверь с громким скрипом распахнулась настежь, вошел темноволосый парень в очках. Захлопнув дверь так же резко, он одернул всколыхнувшийся от внезапного порыва алый плащ и, не глядя на друзей, произнес:

— Я принял условия. Операция пройдет после бала. Завтра ночью получим инструктаж. Задействуют всех свободных авроров и часть кадетов...

— Разве выпускной не отменят? — всплеснула руками Гермиона. — Но как они могут?

— Люпин сказал, что мы должны сначала получить ленты. Это важная процедура требует отдельного мероприятия. Он сказал, что на этой операции каждый из нас должен сам нести ответственность за все действия, а для этого мы должны получить статус авроров... — Гарри говорил быстро, словно заучил наизусть хорошо подготовленный текст. Его глаза были пусты, а голос звучал слишком уверено и натянуто.

— Гарри, как ты? — Гермиона подошла к нему и горячо обняла. — Страшно?

Он покачал головой.

— Просто непривычно... Ведь мы встречались с Волдемортом и Пожирателями, когда нам было пятнадцать, так чего бояться теперь, когда мы уже почти авроры?

— Но ведь ты знаешь, зачем они требуют выдать им тебя. Они тебя убьют.

— Им это сделать не удастся. Разве что сам Лорд туда пожалует.

— Но ты будешь безоружен! — Гермиона, казалось, пыталась убедить его, что бояться все-таки стоит.

— Но вы-то нет, — Гарри нашел в себе силы улыбнуться. — Рон одним заклятьем оглушит десятерых!

Рыжеволосый парень сдавленно ухмыльнулся.

— Если только меня впустят. Уж не думаешь ли ты, что Пожиратели позволят тебе иметь сопровождающих с палочками?

— Нет, но у Дамблдора и Грюма имеется план... — Гарри зевнул, прикрыв рот рукой. — Простите, я очень устал... Бессонная ночь... Пойду к себе, постараюсь немного поспать перед выпускным. Встретимся в пять у входа в Зал Церемоний...

Твоя любовь

Как горький мед.

По венам кровь,

Водоворот.

Рукой закрыл

Мои глаза.

Как я любил

Забыть сказал.

Мне хватит сил?

Смогу ли вновь?

Я не забыл

Твою любовь.

Г.П.

Дрожь в сердце, быстрые неуверенные шаги, трое друзей входили в просторный зал. Едва переступив порог, Гарри почувствовал, как все взгляды мгновенно обратились к нему. Даже здесь, в этой академии, где собрались самые лучшие, самые достойные войны всего магического мира, он не переставал быть «тем Поттером». Кто-то как всегда взирал на него с восхищением, кто-то с тоской, кто-то с нескрываемым ужасом. Гарри усмехнулся про себя.

«Вот и все. Больше не будет этих стен»

Зал Церемоний напоминал арену. Каждый раз, когда Гарри оказывался в этом просторном помещении, он невольно вспоминал амфитеатр в Зале Смерти в Министерстве Магии. Внутренне содрогаясь от вновь накативших воспоминаний, Гарри подавил внешние признаки волнения, прошел вперед и занял свое место на скамье выпускников. Справа от него опустились Рон и Гермиона. Гарри кивнул сидящему рядом темноволосому парню. Тот, слегка склонив голову, окинул его взглядом черных глаз и не сказал ни слова. Блейз Забини никогда не отличался разговорчивостью. Зато рыжеволосая девушка, сидевшая позади него, привстала и радостно протянула Гарри руку.

— Привет, Джинни, — улыбнулся он.

— Гарри, я так рада! Так рада! Ходят слухи, что они хотят дать «сапфир»! Тебе, Рону и Гермионе!!! Представляешь? За всю историю Академии такого ни разу не случалось!

«Сапфир»? Ему? За что? О, да, конечно, Гарри отличился за время учебы на аврора. Но не он один, и не только его друзья. Вместе с ним, под его командованием рисковали жизнями десятки кадетов. И вот, они получат сегодня желтые ленты, и, ужасно гордые собой, приступят к службе. Но он... он получит «сапфир». Предпоследний ранг. Подумать только, он станет выше, чем Тонкс... Равный Кингсли. Юнец, едва закончивший академию. И снова, и снова он будет «тем Поттером». Похоже, это его жизненное кредо.

Сколько же здесь было народу! На задних рядах сидели родители и родственники выпускников, средние — занимали кадеты — первокурсники и второкурсники. На первом ряду — сами выпускники, все в парадных мундирах и черных плащах. С дальней скамьи, прижав к лицу носовой платок, им энергично махала Миссис Уизли. Гарри подумал, что она, наверняка, ужасно гордится Роном, который, несомненно, превзошел все ожидания.

Родителей Гермионы, конечно, не было. Маглов никогда не пускали в стены Академии.

В центре зала, на невысокой эстраде, заняли свои места преподаватели. Гарри с радостью отметил, что Дамблдор и МакГонагалл, его бесценные Учителя (покровители из школы Хогвартс), тоже были здесь. Профессор Люпин (теперь он звался Командором, но для Гарри всегда оставался, прежде всего, Профессором), по-прежнему изможденный, но очень красивый в своей фиолетовой парадной мантии вышел в центр зала. За его спиной стояли двое кадетов-первокурсников — светловолосая девушка и хрупкий с виду парень. Гарри знал, что они будут вручать ленты. Он и сам был там, когда учился на первом курсе. Люпин сделал приветственный жест, призывая всех к тишине.

— Рад видеть вас здесь, — он старался говорить как можно более торжественно, но грустные нотки неизменно пробивались сквозь притворную радость и разносились судорожным эхом по всему залу. — В этот значительный для нашей Академии день. Пожалуй, самый необычный и знаменательный выпуск.

По трибунам пробежал возбужденный шепоток.

— Сегодня каждый из вас, дорогие третьекурсники, получит диплом Аврора и Ленту Отличия. Отныне вы не будете зваться кадетами, но будете наречены гордым званием «Аврор». Итак, кадеты, которые проявили достаточно рвения, чтобы дойти до конца обучения, получат желтую ленту — «топаз». Первый ранг. Прошу подойти ко мне следующих кадетов...

Зазвучали имена... Сокурсники Гарри один за другим вставали с мест и с гордостью спускались в центр зала. Профессор Люпин вручал каждому диплом и пожимал руку, а девушка и парень, по очереди надевали выпускнику через плечо атласную ленту желтого цвета. Когда все, получившие свои «топазы», расселись по местам, и в зале снова воцарилась напряженная тишина, изредка прерываемая отдельными радостными возгласами, Люпин снова заговорил.

— Некоторые из вас, однако, отличились не только в учебе. Рискуя жизнью, многие вносили бесценный вклад в деятельность Ордена Феникса, посему Глава Ордена, Профессор Дамблдор, с сегодняшнего дня принимает вас в свои ряды. Вы получите зеленые ленты отличия — «изумруды». Прошу подойти следующих кадетов...

«Изумрудов» было вручено намного меньше. Блейз Забини, услышав свое имя, не торопясь, встал и спустился вниз, черными складками развевался за спиной длинный плащ.

— Непревзойденный зельевар и целитель, — прокомментировал Люпин, вручая ему диплом. Принимая ленту, Блейз выглядел не очень счастливым. Еще бы, подумал Гарри, ведь ему тоже полагался «сапфир». Но Министерство Магии дало разрешение всего на три синих ленты, а, следовательно, Блейз оказался крайним, потому что «сапфирами» было решено наградить «того Поттера» и его друзей.

Когда был вручен последний «изумруд», чарующая и одновременно пугающая тишина абсолютной волной накрыла зал. Гарри знал, что сейчас вызовут их. Гермиона рядом с ним нервно всхлипнула, Рон негромко кашлянул. Они тоже волновались. Гарри с грустью отметил, что Гермиона была скорее напугана, чем горда. Три года обучения и службы в Ордене серьезно пошатнули ее честолюбивые взгляды на жизнь.

— Я очень взволнован, — дрожащим голосом произнес Командор Люпин. — Ибо ни одному из моих предшественников еще не приходилось говорить этих слов. Я готов с гордостью представить вам, несмотря на то, что вы, несомненно, давно знакомы, трех самых юных членов Ордена Феникса. Помимо обучения они доблестно несли службу среди дипломированных авроров, ни разу не поставив под сомнение свою компетентность. Прошу следующих кадетов подойти ко мне...

Люпин не договорил, заметив, как поднялся со своего кресла Дамблдор. Он вышел вперед и, загадочно улыбаясь, окинул взглядом всех присутствующих. Голубые глаза подолгу останавливались на каждом из троицы. Гарри видел в них искреннее уважение и одобрение. Теплый взгляд Дамблдора придал ему сил и уверенности.

— Позвольте сказать несколько слов, — мягко начал директор Хогвартса. — Я обращаюсь сейчас ко всем, кто думает, будто это немного несправедливо — осыпать подобными почестями тех, кто почти не отличается от остальных. Но, смею уверить вас, ни один из них, ни секунды не колебался бы, будь ему предложено обменять синюю ленту и ранг аврора хоть на одну невинную жизнь. И тем паче достойны они награды. Я думаю, что многие из вас с радостью согласятся нести службу под началом этих трех доблестных молодых людей.

Произнеся эту речь, Дамблдор снова опустился в кресло, предоставив слово Люпину.

— Мисс Гермиона Грейнджер, прошу подойти ко мне.

Крепко сжав руки в кулаки, Гермиона заставила себя подняться. Не решаясь спуститься вниз, она так и стояла в третьем ряду, сотни удивленных взглядов устремились к ней.

— Иди же, — шепнули в один голос Гарри и Рон, и девушка неуверенно спустилась по широким ступеням.

— Мисс Грейнджер, позвольте вручить Вам диплом, — Люпин отдал ей свиток (диплом), а светловолосая девушка перекинула через плечо Гермионы «сапфир». — Прошу поприветствовать аплодисментами непревзойденного мастера сложных заклинаний и искусного анимага.

Зал разразился дружными овациями. Гарри заметил, что Гермиона плачет.

— Как она может? — воскликнул Рон. — Это такая честь, она всегда любила, когда ее хвалили.

— Война всех меняет, Рон, — грустно заметил Гарри. — Посмотри на меня. Разве кто-то мог подумать о том, какую я получу специализацию?

— Но ведь это особый дар. От тебя это не зависит... — начал было Рон, но, услышав свое имя, поспешил выйти в центр для награждения.

— Приветствуем Рона Уизли — специализация «Боевые заклятия», — радостно возвестил Люпин.

Вот и все. Сейчас он вызовет его, и в зале повиснет напряженно-сдавленное молчание. Гарри оказался прав, как только Люпин произнес его имя, все гости и выпускники замолчали разом.

«Кажется, мое имя действует лучше, чем многократное «силенцио»» — усмехнулся Гарри про себя.

Он медленно поднялся с места, шаг за шагом преодолел расстояние, отделявшее его от этой странной и, как ему казалось, неоправданной славы, и встал плечом к плечу с верными друзьями.

— И, наконец, — голос Люпина был взволнованным и нервным. — Представляю вам мальчика, который с детских лет привлекал к себе любопытное внимание общества. И я рад сейчас признавать, что он более чем оправдал все надежды. Гарри Поттер...

«Вот, сейчас... Он скажет это...»

— Специализация — «Непростительные заклятья» — произнес Люпин, вручая Гарри диплом. Первокурсница надела ему ленту. Прикосновение тонких пальцев к плечу, мягкая кроткая улыбка. Гарри взглянул в лицо девушки и, встретившись с проникновенным взглядом голубых глаз, ужаснулся про себя:

«Неужели это существо будет убивать? Что... Что толкнуло ее на это? Почему она стала воином?»

— Удачи, Гарри, — тихо шепнула девушка и отступила назад.

Момент триумфа, момент славы. Совсем нерадостной, какой-то фальшивой. Гарри никак не мог избавиться от ощущения, что ему не место здесь, в центре зала с синей лентой на плече, в парадном мундире выпускника... Нет, ему некогда терять время на пустые слова и похвалы, когда где-то за тысячу миль, сжавшись от панического ужаса, дрожат те, чья жизнь зависит только от него... Однако Гарри заставил себя улыбнуться друзьям. В этот миг он был исполнен благодарности, за то, что они не оставили его, что в этот момент они стояли плечом к плечу. Гарри думал, что им еще не раз придется вот так стоять... Только, возможно, перед ними будет не улыбчивая аудитория, осыпающая их неистовыми овациями, а толпа Пожирателей Смерти...

Церемония окончилась, и по традиции Академии в просторном Холле устроили бал. У стен расположили столы со всевозможными угощениями, сами стены были украшены фотографиями выпускников. В зале играла магическая музыка. Казалось, каменные стены сами собой источали прекрасные и вместе с тем грустные, подумал Гарри, звуки. Он стоял, прислонившись к толстой мраморной колонне, с бокалом вина в руках и напряженно разглядывал собственное отражение в натертом до блеска лакированном паркете. Гермиона подошла очень тихо и незаметно. Она тоже прислонилась к колонне и взяла его за руку.

— Гарри, думаю, нам не стоит оставаться, — сказал она. — Хотя бы часа три поспать.

Гарри посмотрел на наручные часы.

— Пожалуй, даже часов пять выкроим. Инструктаж ровно в три.

— В Штаб-Квартире?

Гарри кивнул. Прикусив нижнюю губу, он не поднимал головы. Густая темная челка скрывала затуманенные бесконечной печалью зеленые его глаза. Он уже привык скрывать свои эмоции. Два года назад что-то оборвалось в нем, Гарри казалось, что никогда в жизни уже не сможет испытывать искреннюю радость. В этот момент, в этот миг мимолетной, пленяющей славы, Гарри хотел, чтобы Он был рядом с ним. Они стояли бы рядом сейчас, и это Драко держал бы его руку и смотрел бы на него как всегда, чуть-чуть насмешливо, немного с вызовом, но удивительно нежно...

«Почему ты исчез? Драко... Ты же не предал нас?»

Гарри сделал глоток вина. Напиток кисловатой струйкой обжег горло, оставив во рту странный привкус... словно это была кровь.

— Гарри, — как можно более ласково произнесла Гермиона. — Я знаю, ты думаешь о нем...

— Он должен стоять здесь, с нами... — тихо сказал Поттер.

— Но он же предатель, Гарри!

Парень смерил ее холодным взглядом. Гнев, закипавший в изумрудных глазах, отчаянно рвался наружу, но Гарри сделал над собой усилие и спокойно произнес:

— У нас нет доказательств. Никто не знает, куда он делся. Среди Пожирателей его тоже не видели.

Гермиона грустно покачала головой. Ее короткие, чуть выше плеч, густые волосы слегка задели щеку Гарри — он вздрогнул.

— Давай найдем Рона и пойдем уже спать, — тихо сказала она. — Я разбужу вас в половину третьего, и будем аппарировать.

Гарри кивнул...

«Драко... Драко... Я верил тебе...»

Гарри со вздохом опустился на кровать, раскидав в стороны бесчисленное множество подушек.

«Да, Он любил, когда в кровати было много подушек... Он так красиво смотрелся среди них...»

Гарри почувствовал, как горячий комок подступил к горлу. Еще одна ночь. Пора снимать маску... Он сжал зубами край подушки и, стараясь подавить накатывавшиеся холодной волной рыдания, зажмурил глаза. За два года Гарри научился сдерживать свои эмоции на людях. Почему-то он видел в этом смысл — стать настоящим аврором, безжалостным и принципиальным, навсегда забыть об этой, причинившей столько боли, любви. Но она не оставляла его. Гарри знал, что никогда бы не смог вырвать Драко из своего сердца.

«Я — живой... Я умею чувствовать, умею любить...»

Полубезумная улыбка, сдавленный смешок...

«А зачем теперь?»

Гарри глубоко вдохнул и стер застывшие на щеках слезы. Завтра предстоит тяжелое испытание, которое, возможно, будет стоить ему жизни...

Застыла любовь

Бесконечною мукой.

И чистая кровь

Для нас стала разлукой.

Однажды сломал —

Вновь не склеишь заклятьем;

Однажды предал —

Ты навеки предатель.

Я чувства убил,

Даже трепет ранимый;

Губам запретил

Это слово — «любимый»...

Д.М.

Ровно в семь пятнадцать Гарри подходил к главному входу в приют, располагавшийся на территории одного из самых старых замков в Англии. Он огляделся. У входа его никто не ждал. Странно, Грюм был уверен, что у дверей должны дежурить как минимум четверо Пожирателей... Он был безоружен. Свою палочку он отдал Гермионе. Она и Рон шли в десяти шагах от него, накрывшись мантиями-невидимками. Сейчас Гарри войдет внутрь, и Дамблдор, находящийся в невидимом лагере в ста метрах от приюта, наложит на замок антиаппарационные чары, а задачей Гермионы станет эти чары поддерживать.

Громко лязгнули проржавевшие насквозь петли, Гарри с трудом открыл дверь и погрузился в темноту старого замка. Никого. Где же Пожиратели? Почему его никто не встречает. На полу, изогнувшись в причудливо-истерических позах, лежали два человека. Приглядевшись, он узнал двух самых юных слуг Волдеморта — бывших учеников Хогвартса — слизеринцев с младших курсов. Гарри не помнил их имен. Они были мертвы.

«Что произошло? Бунт среди Пожирателей?» Недоумевая, Гарри двинулся вперед по темному коридору, направляясь в столовый зал, где держали заложников. В замке стояла гробовая тишина. Без палочки ему было немного не по себе, но, сжав руки в кулаки, усилием воли он подавил подступавший к горлу страх и продолжил путь, уверенными широкими шагами отмеряя расстояние до вполне возможной смерти.

И вдруг он услышал шум. Замерев посреди коридора, Гарри вглядывался в его бесконечную темноту. Через несколько секунд аврор различил невысокую фигурку. Рыжий мальчуган, лет восьми на вид, бежал к нему навстречу. Гарри почувствовал, как часто забилось его сердце — ребенок был так удивительно похож на Рона. Или это разыгралась его буйная фантазия?

Увидев Гарри, мальчик в страхе остановился и попятился назад.

— Не бойся, — Гарри улыбнулся ребенку. — Я добрый волшебник. Иди сюда.

Отчаянно всхлипывая, мальчик кинулся к Гарри, тонкие ручонки впились в складки мантии. Гарри опустился на колени и крепко прижал его к себе, пытаясь унять сотрясавшие хрупкую детскую грудь рыдания.

«Бедный ребенок. Почему, почему это должно происходить?»

Гарри даже почувствовал, как сверкнули праведным гневом его глаза.

— Ты убежал, да? Ну, беги к выходу. Там тебя ждут хорошие люди, — сказал он мальчику.

Он глядел ребенку вслед, пока тот не скрылся за поворотом. Надеясь, что с ним все будет в порядке, Гарри еще быстрее зашагал вперед. Дойдя, наконец, до нужной двери, он с силой пнул ее ногой и вошел в просторный зал. Ужас объял его до глубины души, когда Гарри увидел десятки маленьких, сжавшихся от страха детских тел на полу. Кто-то забился под стол, кто-то прижался к стене, кто-то плакал в голос... Взрослые сотрудники приюта пытались успокоить их, но было видно, что они сами очень напуганы. По залу сновали Пожиратели смерти, забавляясь и пытая детей Круциатусом.

— Я здесь! — громко крикнул Гарри, выходя в центр зала. — Я пришел. Я безоружен!

Фигуры в плащах замерли на месте. К Гарри приблизилась худощавая женщина лет сорока пяти. На ее когда-то красивом лице читалось искреннее удивление. Беллатриса Лестрейндж была озадачена.

— Поттер, — сказала она, на всякий случай, направив на него палочку. — Ты один? Где Брукс и Суонг?

«Так вот как их звали» — подумал Гарри, вспомнив двух мертвых Пожирателей у входа.

— Они показали мне дорогу и остались у дверей, — насмешливо сказал он.

— Но им же было приказано сопровождать тебя, — пробормотала Беллатриса. — Эйвери, Старски, проверьте, что там с этими двумя.

— Так назначьте им взыскание... — сказал Гарри, глядя, как двое мужчин покинули зал. «Что ж, там вас, очевидно, ждет встреча с Роном, удачи вам, ребята...»— подумал он.

— Или, может быть, это сделает сам Волдеморт, — усмехнулся Гарри вслух.

— Поттер, — зашипела Пожирательница, — не смей произносить имя нашего Лорда!

Вокруг Гарри уже собиралась толпа слуг Волдеморта. Они стояли почти вплотную, теснее смыкая кольцо.

— Это к делу не относится, — резко сказал аврор. — Я выполнил ваши условия, теперь вы должны выполнить свои. Отпустите детей!

Пожиратели глухо захохотали.

— Ты хочешь сказать, что верил нам, а, Поттер? — рассмеялась Беллатриса. — Очевидно, даже закончив Академию авроров, ты не стал умнее. Нет, Лорд желает, чтобы эти маглы умерли. А ты, что же, ждал, что мы отпустим их?

Гарри с замиранием сердца глядел в высокое окно у самого потока. Он видел, как к нему летела большая серая сова.

— Нет, не ждал. А вы, что же, полагали, что я вот так просто сдамся? — все так же глядя в окно, Гарри покачал головой. В тот же миг послышались глухие удары — сова изо всех сил билась в окно. Удар, еще удар, стекло треснуло и рассыпалось на мелкие блестящие кусочки.

— Что за глупая птица! И почему у нее нет письма? — Беллатриса была удивлена, как впрочем, и все.

Сова тем временем опустилась внутрь круга рядом с Гарри. Секунда, хлопок, и на месте птицы стояла девушка в черной мантии аврора.

— Держи, — она протянула Гарри палочку.

— Спасибо, Гермиона, — сказал он.

Пожиратели в ужасе отступали.

— Что, без палочки я не так страшен? — ухмыльнулся Гарри.

Он и Гермиона встали спиной к спине.

— Ты должен прикрывать меня, пока я буду творить щит, — шепнула ему девушка.

Гарри кивнул. Стараясь не терять из виду ни одного Пожирателя, он был готов в любую минуту отразить нападение. Гермиона закрыла глаза и, высоко подняв палочку, начала читать строчки древнего заклинания. Из ее палочки поднимался золотистый туман, он струился по направлению к заложникам, окутывая их полупрозрачной дымкой.

Гарри заметил, как один из Пожирателей метнулся к группке детей, притаившихся за каким-то столом. Аврор вскинул палочку и, без тени жалости, произнес:

— Avada Kedavra! — волшебник упал замертво. Гермиона еле заметно вздрогнула.

— Et Scutum! — громко закончила она заклинание, и золотистый туман ярко засиял вокруг каждого заложника. — Готово, Гарри, теперь на них не подействуют наши заклятья, кроме непростительных, конечно... Можем приступать...

Гарри кивнул и в ту же секунду рванулся вперед, сшибив оглушающим заклятием двоих Пожирателей. Затем, направив палочку точно на них, произнес запретное заклятье.

— Гарри, сзади! — громко вскрикнув, Гермиона оглушила одного из слуг Волдеморта, предоставив Гарри разобраться с ним. Разобраться, значило — убить. Дамблдор (Гарри до сих пор с трудом верил в то, что директор был способен отдать такой приказ, и все же, он был отдан) приказал уничтожить этот отряд.

— Gladius! — воскликнул Гарри, крест накрест взмахивая палочкой, и еще один Пожиратель упал замертво с глубокой раной на груди.

Гермиона не могла убивать, но она очень искусно собирала Пожтрателей в одну толпу, словно связывая их невидимой лентой, оглушала и обездвиживала их.

Беллатриса Лестрейндж попятилась назад, и, схватив маленькую девочку, притянула ее к себе, направив на нее палочку.

— Ни шагу, Поттер, — сказала она, глядя, как неумолимо приближался к ней Гарри, с палочкой наготове, с горящим от гнева глазами. Он был страшен, поистине страшен, именно такого Гарри Поттера и боялись все Пожиратели. Почти так же сильно, как самого Волдеморта.

— Отпусти девочку, — спокойно сказал он. — Ты все равно уже обречена, Беллатриса.

— Нет! — взвизгнула она. — Еще шаг, и ее голова разлетится на кусочки! ТЫ убьешь ее, Поттер.

Гарри, не колеблясь, наступал. Он прицелился, зная, что его заклятье не повредит девочке, взмахнул палочкой и крикнул:

— Gladius! — красный луч вырвался из его палочки, Беллатриса закрылась девочкой, но не смогла удержать, заклятье сшибло ее с ног. Девочка вскрикнула и упала на пол.

— Avada Kedavra! — громко закричала Беллатриса, направив палочку на нее.

— Нет! — вырвался отчаянный крик из груди Гарри, но было уже поздно. — Ekspelliarmus!!!

Палочка вырвалась из рук Беллатрисы, а саму ее отшвырнуло на несколько метров.

— Ты заплатишь! За все заплатишь! — Гарри неумолимо приближался к Пожирательнице, — За нее, за Сириуса, за родителей Невилла...

Он вскинул палочку и, прицелившись в Беллатрису, спокойно сказал:

— Avada Kedavra.

И все было окончено. Почему-то не так он представлял себе эту месть. Долгие годы Гарри мечтал, что будет пытать Беллу Круциатусом, а потом убьет ее... Но, увы, он уже это сделал.

«Разве я такой кровожадный?» — усмехнулся он про себя.

— Гарри! — Гермиона взволнованно указала на кучу оглушенных Пожирателей на полу. — Может, мы их так доставим?

— Приказ был уничтожить, — покачал головой Гарри.

— Как ты можешь? Они же люди! — воскликнула девушка.

— Гермиона, они убивают и мучают детей. Посмотри, сколько трупов! — воскликнул Гарри.— Они даже не заслужили эту смерть!

Девушка сняла антиаппарационные чары и подошла к окну, чтобы дать сигнал Джинни и ее кадетам, как вдруг послышался громкий хлопок. Гарри резко обернулся.

— Гермиона, осторожно!

— Immobilize! — громко произнес чей-то очень знакомый голос, и Гермиона тут же застыла на месте, не в силах шевельнуться. Гарри судорожно стиснул в руке палочку. Он смотрел на темную фигуру в плаще и широкополой шляпе, стоявшую у самого входа. Из-под шляпы было заметно, как исказились тонкие губы в нахальной усмешке. Гарри широко раскрыл глаза и с трудом глотнул воздух...

«Нет... нет... нет, не может быть!»

Тем временем неизвестный быстро развернулся и бегом покинул зал, Гарри заметил, как сверкнула белым золотом прядь светлых волос, выбившаяся из-под шляпы.

— Стой! — громко крикнул он и кинулся за ним, забыв про аппарацию.

— Гарри, это ловушка! — закричала Гермиона, но он уже не слышал его.

Он бежал так быстро, как только мог, сбиваясь на поворотах, путаясь в складках мантии, натыкаясь на стены, падая и скользя по каменному полу. Он должен был догнать его, должен... должен...

В Холле он столкнулся с Роном. Тот, похоже, только что уложил двоих Пожирателей.

— Гарри! — окликнул он друга. — Где Гермиона?

— Куда он побежал? — Гарри грубо схватил Рона за воротник мантии.

— Кто?

— МАЛФОЙ!

Рон удивленно уставился на Гарри.

— Ты спятил? Здесь не было никакого Малфоя.

Гарри отпустил его и быстро взбежал по лестнице на второй этаж.

«Где же ты? Где ты можешь быть?»

Он был уверен, что видел Драко. Гарри не мог не узнать эту усмешку. Он так мечтал увидеть ее. Целых два года... Драко...

Остановившись посреди широкого холла, он громко закричал:

— Малфой! — в голосе его были искреннее отчаянье и боль.

Внезапно Гарри почувствовал сзади еле уловимое колыхание воздуха, и прежде, чем он успел обернуться, чьи-то мягкие руки легли ему на глаза.

— Я здесь, — тихий голос, легкая усмешка.

Гарри резко развернулся и оттолкнул его от себя, одновременно выставив вперед палочку.

Маг в черном плаще небрежно снял шляпу и бросил ее в сторону. С какой-то почти незнакомой и полузабытой ухмылкой смотрели на Гарри холодные серые глаза.

— Ну, здравствуй, Поттер, — Драко приветственно улыбнулся.

— Малфой, — тихо выдохнул Гарри.

Драко по-прежнему насмешливо и как-то игриво смотрел на Гарри. Тот не знал, что ему делать. Атаковать Малфоя? Ведь он напал на Гермиону... Или сделать шаг навстречу и припасть поцелуем к этим холодным тонким губам? Драко легким, совсем привычным движением руки вскинул палочку, направив ее в Гарри.

— Expelliarmus! — громко крикнул он.

— Protego! — вовремя среагировал Гарри.

— Impedimenta! — Драко дрался вполсилы, словно играя с Гарри. Они кружили по залу, осыпая друг друга простенькими заклятьями. На лице Драко все та же усмешка.

— Rictusempra! — крикнул Гарри, выпустив в Малфоя поток красных искр, но тот ловко увернулся.

— Мы как школьники, правда, Поттер? — ухмыльнулся он. — Помнишь эти милые потасовочки в коридорах Хогвартса? Все, на что ты способен?

Гарри гневно смотрел в глаза Драко.

«Почему? Почему ты сражаешься со мной? Неужели ты все забыл?»

— Я много чего помню, Малфой! — холодно сказал он и сделал взмах палочкой крест, накрест. — Gladius!

Красный луч ударил прямо в лицо Драко, но тот увернулся, одновременно защитившись щитовыми чарами. Заклятье лезвия, однако, полоснуло его по шее. Из тонкой длинной царапины брызнула кровь. Гарри в ужасе прижал руку ко рту.

«Нет, нет... Я не хотел, неужели я применил к нему это заклятье?»

Драко, воспользовавшись его замешательством, разоружил Поттера, заставив палочку аврора прокатиться по полу метров на пять. Блондин медленно приближался к нему. Гарри отступал.

— Ай, Поттер, я от тебя такого не ожидал, — сказал он, медленно растягивая слова. Пара шагов, и Гарри оказался прижатым к стене.

Драко близко... Так близко, что чувствовался горячий запах его крови. Гарри била крупная дрожь... Блондин, наоборот, был предельно спокоен.

— Чего ты хочешь, Малфой? — Гарри не мог сопротивляться гипнотизирующему действию его взгляда, он зажмурился, чтобы не видеть этих серых глаз, холодных, как лед...

— Я хочу украсть тебя, Поттер, — прошептал Драко, целуя его.

Горячая кровь на холодных губах... Нежное прикосновение пальцев к щеке... Странное волнение подхватило Гарри, словно бурный поток, увлекая его вглубь этих нежных долгожданных чувств. Обхватив руками шею слизеринца, Гарри понял, что они переносятся...

Ты ушел, а я искал.

Ты исчез, а я мечтал.

Рухнул замок на песке...

Скользким шагом по доске...

Будто в самом страшном сне

Ты ушел, оставив мне,

Неразгаданный вопрос.

Ароматом белых роз...

Каплей льдинка по щеке,

Алой ниткой по руке,

Это все в последний раз.

Через миг не станет нас.

Стоном... Стрелки на часах.

Вздохом... Боль в твоих глазах.

Красным заревом рассвет.

И назад дороги нет.

Нежно серые глаза.

Этот взгляд забыть нельзя.

Метко пущенной стрелой,

Ты вернулся, но не мой.

Г.П.

Гарри открыл глаза, но тотчас зажмурился от яркого солнечного света, скакавшего веселыми искрами в белых сугробах. Снег был усеян алыми каплями, из пореза на шее Драко темной струей текла кровь.

— Малфой, — Гарри потряс его за плечо. — Ты ранен!

— Пустяки, — поморщился блондин, вставая. — Всего лишь царапина. Он достал палочку и произнес исцеляющее заклинание. — Вот, я, конечно, не Забини...

На шее у него образовался аккуратный длинный шрам.

Гарри огляделся. Они находились на очень высоком горном плато. Где-то далеко внизу массивным зеленым пятном раскинулся лес, в тумане виднелись синие изгибы реки. Здесь же все было покрыто снегом: камни, ели, крыша маленького уютного домика неподалеку.

— Где мы? — спросил Гарри, не в силах оторвать восхищенного взгляда от прекрасного пейзажа.

— На краю света, Поттер, — улыбнулся блондин.

— Что ты намерен делать теперь, Малфой?

Легкая усмешка тронула губы слизеринца.

— Любить тебя, Поттер, — просто сказал он.

Гарри вздрогнул. Он не решался смотреть в глаза Малфоя — слишком часто он убеждал себя в том, что больше не увидит этого пристального холодного взгляда... Что эти глаза не будут больше глядеть на него с такой нежностью и любовью...

— Я украл тебя, Поттер, — продолжал Драко. — На три дня и три ночи. Мы забудем обо всех, обо всем... Ведь нам не нужен целый мир, когда мы вместе? Пусть катится к черту.

Гарри покачал головой.

— Поздно, Малфой... Мне этот мир нужен.

Драко подошел к нему вплотную и прижался сзади, обняв за плечи.

— Но ведь на три дня ты можешь о нем забыть? — прошептал он на ухо Гарри. — О большем я не прошу. Три дня, а потом все встанет на круги своя.

— Как раньше? — отчаянно вздрогнул Гарри, с какой-то детской надеждой в голосе.

— Как раньше, любимый... — шепотом отозвался Малфой...

Гарри сделал шаг вперед, оторвавшись от Драко.

— Нет, — покачал он головой. — Ты лжешь... Все уже не может быть так.

— Три дня, Гарри... Только три дня.

— Что ж, — горько улыбнулся брюнет. — Ведь у меня нет выбора, равно как и моей палочки.

Он обернулся и, наконец, нашел в себе силы посмотреть в глаза слизеринца.

— Можно подумать, что если бы она у тебя была, ты кинулся бы на меня с заклинаниями? — ухмыльнулся тот.

— Нет, я бы аппарировал и завершил задание, от которого ты меня отвлек, — твердо сказал Гарри.

— А ты у нас примерный аврор теперь, а Потти? — хихикнул Драко. — Надо думать, тебе влетит...

— Заткнись, — беззлобно произнес Гарри. Обхватив себя руками, он дрожал.

Драко уверенной походкой направился к охотничьему домику, который он заранее снял в самом сердце горного заповедника, готовясь к похищению Гарри. Заклинанием блондин поджег дрова в камине, и веселое пламя принялось тотчас отплясывать свой странный замысловатый танец, распространяя по всей комнате спасительное тепло.

— В спальне в шкафу есть теплая одежда, — сказал он Поттеру, тот молча кивнул.

Цветные вязаные свитера, в которые они теперь были одеты, напомнили Гарри Хогвартс и рождественские подарки Миссис Уизли. Как давно это было... Парень откинулся в глубокое мягкое кресло в гостиной, пока Драко суетился в кухне у плиты, пытаясь без помощи магии приготовить чай.

— Вот, — слизеринец поставил на столик две кружки, и опустился в другое кресло. Воздух наполнился терпким горячим ароматом крепкого чая.

— Спасибо, — еле заметно кивнул Гарри.

Драко закинул ногу на ногу.

— Чувствуй себя как дома, Поттер, — сказал он, сделав глоток обжигающего напитка. — Ведь теперь это наш дом... По крайней мере, на три дня...

— Благодарю, Малфой, у меня есть дом, — холодно отозвался Гарри.

— Мне кажется, или ты лжешь самому себе? — ядовито прищурился Драко.

Гарри поднял на него удивленный взгляд.

— Что ты имеешь в виду? У меня есть дом, это все, что я сказал.

— Я не об этом, Поттер, — тихо произнес Малфой.

Последний глоток горячего чая, и больше нечем закрыться от пронзающего взгляда. Гарри поставил кружку на стол. Драко щелкнул зажигалкой. Поттер поморщился — он терпеть не мог запах табака, ему хватало того, что Рон обычно дымил, как маленький завод.

— Сигарету, Поттер? — Драко протянул ему пачку, Гарри покачал головой.

— Мне интересно, что ты намерен делать, — сказал он, вызвав у Малфоя нервный смешок.

— Я уже говорил... Разве стоит повторять? — Драко медленно выпускал изо рта струйку дыма — Любить. Тебя.

С этими словами он сорвался с места и, схватив Гарри за руку, вытащил его на улицу в одном свитере и брюках. Они вместе сделали несколько шагов, по колено утопая в снегу, потом Драко отпустил его.

— Здесь чудно, правда? — восхищенно произнес он.

Блондин слепил небольшой снежок и бросил его в Гарри.

— Ах так! — возмутился аврор, в свою очередь загребая побольше снега. — Получи!

Малфой со смехом уворачивался от ледяных снарядов Поттера, время от времени кидая в него свои.

Драко смеялся еще громче. Гарри улыбался. По настоящему. Лучезарно и тепло. Впервые за два года. Они смеялись вместе, катались в снегу, промокли до нитки, но были счастливы.

Драко, тяжело дыша, падает на спину, Гарри склоняется над ним. Темные пряди челки закрывают от Малфоя его глаза. Глядя в бездонное синее небо, блондин улыбается.

— Как тогда, на седьмом курсе, — шепчет он. — В Хогсмиде, помнишь? Мы подрались из-за какой-то ерунды, и ты повалил меня в снег.

— Ты тогда назвал Рона никчемным отбросом, — уточняет Гарри, глядя прямо в эти наглые серые глаза.

— Ну вот, я же и говорю: из-за ерунды, — хохочет Драко, запуская тонкие пальцы в волосы Гарри.

— Никакая это не ерунда, — строго говорит тот, но в уголке рта его уже притаилась чуть заметная улыбка.

Рука Драко скользит по щеке брюнета, большим пальцем нежно проводит по нижней губе. Гарри вздрагивает от внезапного, но очень долгожданного прикосновения.

— Это было так весело — бесить тебя, выводить из себя и каждую ночь слушать, какая я «свинская свинья»... Так ты меня называл?

— По-моему, — усмехнулся Гарри, — я еще звал тебя «маленьким слизеринским дерьмом»

— Ах да, совсем, право, забыл, — притворно скривился Драко.

— Черт, почему...— громко воскликнул Гарри. — Почему все не может быть как прежде?

— Тсс, Поттер, — палец Драко мягко лег ему на губы. — Мы на краю света. И мы такие как прежде. Он улыбнулся, кинув на Гарри призывный взгляд, и, воспользовавшись его замешательством, перевернулся на бок, увлекая гриффиндорца за собой. Они поменялись местами. Усевшись верхом на колени Гарри, он был собой весьма доволен.

«Драко! Драко! Я верил тебе... И я верю, верю. Я люблю тебя! Забудем об этих двух годах, перечеркнем эти черные страницы. Я буду с тобой!»

— Любимый, — шепчет Гарри, изо рта вырывается облачко пара, устремляясь прямо в открытое небо.

— Гарри, — блондин склоняется над ним, светлые пряди щекочут лицо. — Любовь моя...

Слиться в головокружительном поцелуе. Вдыхать аромат его кожи, ваниль с примесью сигарет... Волосы намокли от снега, пальцы леденеют от холода, мороз щиплет щеки легким румянцем. Все равно... Все равно...

«Мне неважно, неважно, где ты был. Сейчас ты рядом... Ты со мной, и это главное»

Солнце скрылось за черными выступами гор, окрасив напоследок все вокруг в малиново-лиловые тона, и темная ночь незаметно и тихо легла на заповедник. В камине мирно потрескивал огонь. На столе — пара кружек и шахматная доска.

— Конь на Е5.

— Слон на Е5, — Драко самодовольно улыбался, глядя, как стремительно уменьшалось количество белых фигур на доске. Гарри в раздумье запустил пальцы в густые черные волосы. Драко, расслабленно развалившись в кресле, слегка покачивал левой ногой.

— Ферзь на D6, — наконец произнес Гарри, сдавленно ухмыльнувшись, когда белая ферзь взяла черную ладью.

— Умный ход, Поттер, — хихикнул Драко, глотнув чая. — Где же ты научился так играть? Конь на C7. Шах.

— Ладья на C7, — спокойно сказал Гарри, и его ладья забрала коня Драко.

— Черт, я не заметил, — выругался Малфой. — Наверное, на тебя засмотрелся.

— Знаешь, — помолчав немного, произнес Гарри. — Я хотел бы здесь на всю жизнь остаться.

— Это дорогое удовольствие, знаешь ли, Поттер, — Драко обдумывал следующий ход.

Передвинув ферзя на три клетки, он с гордостью объявил: — Шах и мат!

Сыграв бесчисленное количество партий, они пришли к выводу, что Гарри отвратительный игрок.

— Вот если бы тут был Рон, он бы тебя мигом разделал под орех, — сказал гриффиндорец, глядя на самодовольную ухмылку блондина.

— Только твоего мерзкого рыжего дружка нам здесь и не хватало! — довольно резко отозвался Малфой, направляясь в спальню. — Я чертовски устал. Ты со мной?

Легкий румянец тронул щеки Гарри. Два года. Два долгих года он ни к кому не прикасался, и никому не позволял прикасаться к себе. А теперь здесь рядом Драко, его единственная любовь. И он знает, что должно произойти. Но почему он так боится этого? Словно в первый раз.

Драко стоял у кровати в одной рубашке. Он не смотрел на Гарри, спрятав глаза за серебристой завесой светлых волос. Почему-то гриффиндорцу показалось, что Малфой нервничает. Его пальцы замерли над первой пуговицей, он никак не мог расстегнуть рубашку. Гарри улыбнулся.

«Вот, значит, как? Всесильный Драко Малфой волнуется? Ну что же ты не снимаешь ее, Драко?»

Гарри молча стянул с себя свитер, выжидающе глядя на блондина. Тот по-прежнему возился с пуговицей. Гарри облизнул пересохшие губы, снял рубашку и кинул ее на пол. Не в силах противиться нахлынувшему возбуждению, он прильнул к Драко. Горячие губы Гарри медленно скользили по шее Драко, ловкие пальцы в одно мгновение справились со всеми пуговицами. Слизеринец закусил губу, на лице — наслаждение и отчаяние. Гарри ласково гладил его руку, переплетая пальцы. Он не понимал, почему Малфой медлил, это не было похоже на его блондина...

— Драко... — нежно шепнул он, прикусив мочку уха.

— Мммм... Гарри...

Поттер спустил рубашку на плечи Драко, нежно целуя его подбородок; рука скользнула от левого плеча вниз, пальцы задели небольшой бугорок на коже, спустились ниже и...

У Гарри перехватило дыхание. Широко раскрыв глаза, он с силой сжал предплечье Драко, судорожно глотая воздух.

«Нет... Нет... Не верю!»

— Нет, я не верю, не верю, Драко! — в отчаяньи он поднял взгляд, но, встретившись с серыми глазами любовника, исполненными сдавленной тоски, он понял, что оказался прав. Гарри резко оттолкнул Малфоя.

— Как ты мог, Драко?! Как ты мог? — отвернувшись от блондина, он шагнул к окну. Скрестив руки на груди, Гарри смотрел, как серебрились в лунном свете снежные сугробы. Каждое мгновение тысячи волшебных искр загорались на миг и тотчас погасали, чтобы вспыхнуть вновь. Гарри не мог сдержать слез.

— Как все... Как все красиво... — шептал он словно в бреду, глотая соленые капли, одну за другой. — И как ты прекрасен, любимый мой... И как же я был наивен. Да я просто идиот.

— Гарри... — искреннее мучение в готовом вот-вот сорваться голосе Драко.

— Я не хочу в это верить, понимаешь? Не хочу…

— Гарри... — еще больнее, еще сильнее ранят Драко его слова.

— На мгновение я подумал... — Гарри запнулся. — На какую-то секунду мне показалось, что ты — мой. Но, нет, то был мираж, красивая сказка, призрачный огонек в твоих глазах... Ты никогда не был моим.

— Гарри, — нежные горячие руки обнимают его сзади, обхватывая за плечи. Перед глазами Гарри появляется метка, отвратительный череп со змеей во рту, и шрам его обжигает резкой внезапной болью. — Гарри... Это правда, я никогда не был твоим... А вот ты — да. И даже стоя здесь, кусая губы, глотая слезы, ты все равно мой. Ведь так?

Малфой провел языком за ухом Гарри, слегка прикусив за краешек.

— Да, — устало выдохнул тот. — Но лучше не быть твоим, чем терпеть эту боль! Я не хочу больше…

Драко прикоснулся губами к обнаженному плечу Гарри.

— Я же всегда смогу заставить тебя принять свои чувства, — шепнул он. — Ты будешь глупцом, если позволишь этой войне разлучить нас.

Гарри закрыл глаза, не в силах больше выносить вид ужасного шрама. Со щек его на руки Малфоя капали слезы. Драко поцеловал его в шею и легонько развернул его к себе.

— Ты любишь меня, Поттер? — серьезно спросил он.

— Люблю, — тихо отозвался Гарри. — Но...

— Тогда заткнись, — Драко закрыл ему рот дерзким поцелуем...

Если сможешь — то прости.

Если можно — то прощай.

Умоляю, отпусти.

Вспоминать не обещай

Раскаленное клеймо

Прикасается к плечу.

Если было суждено,

Я свободы не хочу.

Г.П.

Вырываться, кусаться, царапаться, больно выкручивать руки... Сотни демонов обуяли двух любовников, заставляя каждого зверствовать, мучить другого, стараясь причинить как можно большие страдания. Драко сидел верхом на Гарри, заломив ему руки, он держал его за запястья.

— Не хочешь быть моим, а Поттер? — Драко, заглянув в глаза гриффиндоца, нашел там одну лишь ненависть. Он с размаху влепил ему пощечину, аккуратная алая струйка стекала из уголка рта Гарри.

— Малфой, ты — дрянь! — он вывернулся и ответил на удар. — Я ненавижу тебя!

Слизнув с губ капельки крови, Драко хищно улыбнулся. Но, встретившись взглядом с глазами Поттера, он отшатнулся — на него так же хищно и кровожадно смотрели карие глаза. И он узнал этот взгляд.

«Нет, не может быть...»

— Поттер... — Драко с силой толкнул Гарри на спину и склонился над ним. Наваждение прошло, и глаза брюнета снова стали изумрудно-зелеными. — А я тебя люблю...

И слизеринец жадно впился ртом в губы Гарри. Его ласки по-прежнему были жестокими и болезненными. Не жалея гриффиндорца, Малфой больно кусал его, спустившись к шее, он оставлял заметные следы. Гарри вырывался и кричал.

— Не выйдет, Поттер! Ты все равно мой! — прохрипел Драко. — Ты всегда был моим.

Никогда еще не было Гарри так больно. Страдало не только его тело, он чувствовал, как тяжело ранено было его сердце. Драко без устали дарил ему свои грубые ласки, нежные поцелуи вперемешку с сильными ударами. Нет, не так представлял себе все это Гарри... Два года он мечтал о ночи с любимым. Не такой ночи. Так больно, так жестоко. Он мог только тихо стонать в подушку, когда Драко резко вошел в него.

— Вот это значит быть моим, Поттер, — ухмылялся слизеринец. — Тебе это нравится? Нравится?

Больно... Очень больно... С каждым толчком еще больнее... Но так сладко... Гарри изо всех сил пытался удержать эти громкие стоны в груди, но, один за другим, громкими всплесками они вырывались наружу. Сам себя не контролируя, он уже двигался навстречу Драко.

— Вот так, умница, Поттер, — смеялся Малфой, поглаживая его бедра.

Чувствуя огромное унижение и стыд, Гарри уткнулся лицом в подушку. Он плакал, тщетно стараясь скрыть от мучителя свои слезы. Драко смеялся как безумец, заметив его рыдания.

— Я люблю тебя! — громко крикнул он, прежде чем выгнуться в последнем наслаждении и без сил упасть на мягкие подушки.

— Драко... Драко... Когда, почему ты стал таким? — отчаянно спрашивал его Гарри.

— Я люблю тебя, Поттер, — устало шепнул слизеринец, обнимая Поттера. — А ты все-таки мой...

— Как скажешь, — бессильно откликнулся брюнет. — Ты — дьявол, Малфой...

Люблю тебя, люблю!

Мне холодно — согрей.

Но оттолкнув, молю,

Убей меня, убей!

На крыльях ветра вдаль

Неси меня, неси.

Разбей мою печаль,

Спаси меня, спаси!

Наивный этот взгляд...

Очнись скорей, очнись!

И губы словно яд...

Коснись меня, коснись!

В бреду моем, в бреду,

Мой нежный визави,

Иду к тебе, иду...

Зови меня, зови!

Не смей, не отвечай;

Я жалость не стерплю.

Молчи и просто знай:

Люблю тебя. Люблю...

Д.М.

Гарри с трудом открыл глаза. Малфой не спал, он просто лежал рядом, разглядывая гриффиндорца. Взгляд его скользнул от подбородка к глазам Гарри. Губы блондина тронула сдавленная улыбка.

— Доброе утро, любимый, — он нежно поцеловал Гарри. Тот молча смотрел на него, не зная, что сказать. В памяти все еще свежа была прошедшая ночь. Драко потянулся и, улыбаясь, произнес: — Я хотел бы приручить вечность, Поттер... Чтобы вот так подолгу валяться с тобой в постели.

— Это тебе пообещал Волдеморт? Вечность?

Драко дернулся.

— Ты глупец, Поттер. Темный Лорд ни с кем не станет делиться своим бессмертием. И вообще, я предпочел бы не омрачать такое ясное утро его именем.

Гарри покачал головой.

— Я до сих пор не могу поверить, — вздохнул он.

— Брось, Поттер, посмотри, какое утро!

Яркие лучи рвались в занавешенные окна. Драко встал и отодвинул шторы, впуская внутрь утреннее солнце. Гарри зажмурился. Он не смог не улыбнуться, глядя на заспанного Драко, с растрепанными спутанными волосами, натягивавшего свитер наизнанку.

«Мой Драко... Мой милый нежный Драко... Неужели ты Пожиратель смерти?»

— Твоя очередь готовить, Потти, — ухмыльнулся Малфой, нежно касаясь губами его щеки.

— Без вопросов, — Гарри выдавил из себя некое подобие улыбки. — Но ты мне поможешь.

Пока Гарри готовил яичницу с беконом и варил кофе, Драко аккуратными ломтиками нарезал сыр.

— Эй, ты! Так нечестно! — крикнул гриффиндорец, при виде того, как блондин отправил себе в рот кусок сыра. — Я тоже, между прочим, голоден.

— А я, к тому же, голодный Малфой, — ухмыльнулся Драко, помахивая здоровенным ножом.— А это, поверь мне, намного опаснее, чем голодный Поттер!

— Да что ты говоришь? — хохотнул Гарри. — И с чего ты это взял?

— У меня, предчувствие, — отозвался Малфой.

Когда они допили кофе, блондин потащил Гарри на прогулку. Лес был необъятным. Малфой вел его вверх по узкой тропинке, в горы. Они шли, еле переставляя ноги, тонули в глубоких сугробах, набирая полные сапоги снега. День был на редкость спокойный и тихий, ни малейшего дуновения ветерка. Драко откинул со лба серебристую прядь и с улыбкой посмотрел на гриффиндорца, по колено увязшего в снегу.

— Нравится прогулка, Поттер? — рассмеялся он.

— Куда ты меня тащишь? — спросил Гарри.

— Я тебе покажу что-то вечное, — отозвался блондин, уверенно шагая вперед. — Ну, или почти вечное...

Снег повсюду... Хрустящий, белый, отражая солнечный свет, он слепил глаза. Легкий морозец пощипывал щеки. Гарри догнал слизеринца.

— Малфой, куда ты, подожди меня! — с разбегу он кинулся на Драко и сшиб его с ног. Они в обнимку покатились куда-то вниз.

— Идиот, Поттер, — смеялся Драко, увлекая его за собой и даже не пытаясь остановиться. — Мы сейчас сорвемся.

— Что? — закричал Гарри.

— Что слышал! Там обрыв! — смех Драко был каким-то истеричным и ненормальным.

Гарри напряг все силы, чтобы остановиться. Отдышавшись, он сел. Вид, открывшийся его глазам, поразил его точно молния. Они находились на самом краю обрыва, внизу простирала свои бесконечные объятия туманная пропасть. Совсем рядом с ними сероватой дымкой повисло еле-заметное облачко. А там дальше — зеленые леса, просторные поля и голубые капли озер...

— Мерлин, это... Чудо... — воскликнул Гарри, на время потеряв дар речи.

— Да, — улыбнулся Драко. — кажется, что все это будет так, через сто лет после того, как мы умрем... О нас забудут, а этот вид останется таким же прекрасным...

Гарри еще раз посмотрел вниз — при виде бездонной пропасти кружилась голова, но он не мог отойти, что-то манило его, бездна не отпускала его любопытного взгляда.

— Мы могли бы сейчас спрыгнуть, и все... — задумчиво сказал гриффиндорец.

— Ты в своем уме, Поттер? — произнес Драко. — Вот уж такой ерунды я от тебя не ожидал. Давай без глупостей!

— А что... Надо только побороть страх и полететь туда вниз...

На мгновение перед Гарри появилось видение — Драко обнимает его и увлекает за собой прямо в бездну. И ощущение полета и парения, и теплые руки Драко...

— Всему конец, — шепчет он, но тонкий холодный палец ложится на его губы.

— Глупый Поттер, — тихо говорит Малфой, затем целует его...

Вечером они грелись на диване перед камином. Драко лежал, положив голову на колени гриффиндорца. Гарри медленно перебирал шелковистые волосы. Слизеринец сладко жмурил глаза, улыбаясь какой-то особенно нежной и соблазнительной улыбкой.

— Драко, — тихо позвал Гарри. Тот кивнул. — Где ты пропадал? Расскажи, пожалуйста.

Малфой покачал головой.

— Прости, не могу, ты сейчас не поймешь...

— Ты исчез, даже не попрощавшись со мной, — настаивал Гарри. — Разве это честно?

— А разве кто-то говорил, что я честный? — удивился Драко. — Я просто не мог тебе ничего сказать. Так надо. Поверь.

Гарри грустно усмехнулся.

— Я до сих пор не могу понять, на чьей ты стороне, Малфой. Принял темную метку, и заявляешь, что любишь меня и...

— Разве одно другому противоречит? — Драко вопросительно поднял бровь. — Даже если мы находимся по разные стороны, разве это мешает нам любить друг друга?

На лице Гарри причудливо изогнулись отблески огня. Он молчал. Драко открыл глаза и посмотрел на него в упор.

— Малфой... Но нам же не дадут... Я убью твоего господина, или он меня... Ты же должен этого хотеть...

— Давай не будем об этом, — оборвал его Драко. — У нас остался только один день... Не будем тратить время, выясняя то, что и так ясно...

— Малфой...

— Тсс... — Драко улыбнулся и тихо задремал, удобно устроившись на коленях Гарри.

«Любимый мой... Драко! Почему так больно?»

Гарри один бредет по снегу, с каждым шагом проваливаясь все глубже. Он идет к обрыву. В пропасть... В пропасть...

«А пошли все к черту! Я люблю тебя! Люблю! Драко! Люблю... Люблю...»

— К ЧЕРТУ! — он кричит, срывая голос.

Пока силы позволяют ему идти, он движется вперед. Пока слабое тепло еще таится внутри, струйки пара вырываются изо рта при каждом выдохе.

Замерзшие, посиневшие губы... Слабый шепот:

— Драко... Драко...

«К черту! К черту!»

Он сам станет предателем, ну и что? Какое ему дело? Разве он что-то кому-то должен? Да плевал он на долг, на пророчество... на всех. Лица друзей исказились в голубоватом тумане... Плевать... Плевать...

«К черту! К черту! Всех к черту! Я люблю его!»

Кусает губы. Отчаянье и безысходность. Разве может он поступиться всем, что было так дорого ему? Его родители, друзья, Сириус... Его предназначение...

«О, Да! Ради него я забуду все! Все, что не дает мне покоя! Да-да... Я забуду... Забуду...»

С каждым шагом Гарри был все ближе к опасному обрыву. Потеряв направление в тумане, он все вернее подступал к собственной смерти. Торжество и безумие, дикий смех вырывался у него изо рта.

— Навсегда! Навсегда!

— Что «навсегда», Поттер? — Драко Малфой схватил его за руку и резко притянул к себе. — Ты что, сума сошел? Решил в одиночку сброситься вниз? — крикнул он.

Гарри пытался вырваться из крепких рук Драко, в обнимку они упали прямо на мягкую снежную перину.

— Идиот, — в глазах Драко отражалось звездное небо, на ресницах блестели снежинки. — Поттер, я тебя никуда не пущу!

Он нежно коснулся губами виска Гарри. Тот всхлипнул и зарылся лицом в мягкие волосы слизеринца. Они долго лежали вот так, в снегу, в крепких объятиях, не в силах пошевелиться; им казалось, что они уже примерзли друг к другу.

— Драко, — хрипло позвал Гарри. — Ты знаешь Конфундус?

«Ты исчез, потом снова появился, чтобы растерзать мое сердце... Напомнить мне, что я твой и только твой... Это жестоко, Драко, зачем ты так?»

— Да, а что? — удивленно спросил блондин.

«Гарри, я люблю тебя... И я хотел бы быть твоим... Но одиночки никому не могут принадлежать».

— Я хочу, чтобы ты изменил мне память. Оставь в ней только себя... Тогда я навсегда стану твоим. Я могу всю жизнь принести в жертву тебе.

«Мы стали врагами? Что теперь, Драко? Драко... Драко...»

— Кто тебе сказал, что мне она нужна? — улыбнулся Малфой. — Я люблю тебя таким, какой ты есть — глупым гриффиндорским упрямцем...

«Разве мы когда-то переставали ими быть?»

— Но я хочу! Я хочу забыть обо всем, чтобы любить тебя. Только тебя... Разве это так трудно?

«Зачем, зачем ты отравил меня своей любовью?»

— Ты хочешь стать моей куклой, Поттер? — Драко холодно усмехался. — Знаешь, я всегда выбрасывал свои игрушки, когда они мне надоедали...

«Потому что ее слишком много для меня одного».

— Мне неважно! Я все равно буду любить тебя.

«Драко... Больно! Как же больно!»

— Так люби!

«Держи мою руку! Сожми ее крепче и не отпускай!»

— Но это так больно... — Гарри хотелось сорваться вниз. Снова и снова падать в белые холодные объятия снега, спрятать лицо, рыдать. Умереть.

«Невозможно сломать меня сильнее, чем ты уже это сделал»

— Ты боишься боли, Поттер? — губы Драко исказила злая ухмылка. — И это ты? Тот самый Мальчик-который-спасет-всех?

Гарри в отчаянии стиснул зубы.

— Но, Драко...

— Нет! Я хочу, чтобы ты все помнил! Как ненавидел меня, и как полюбил! Я хочу, чтобы ты был собой, даже если для этого тебе придется меня убить...

— Что ты, Драко, я никогда...

— Однажды ты захочешь это сделать... — грустно произнес Драко. — Поверь.

Долгое молчание.

— Знаешь что, Малфой?

— Да?

— Мы сейчас пойдем в дом и займемся сексом, я хочу обо всем забыть, — Гарри вздохнул. — Хотя бы на эту ночь...

— Как скажешь, любимый, — рассмеялся Драко.

Мой любимый, мой жестокий,

Как же смог в такую боль,

Вечно дерзкий, одинокий,

Превратить мою любовь?

Посмотри в ночное небо —

Бриллианты в облаках.

Растворились капли снега

Горьким медом на губах.

Ты поил меня любовью,

Добавлял по капле яд.

Тонкой струйкой, свежей кровью

Превращал надежды в ад.

Темным ангелом хранимый,

Так неосторожно ты,

Мой жестокий, мой любимый,

Сам разбил свои мечты.

Г.П.

— Драаааако! — пламенный стон вырывается у Гарри, когда Малфой нежно скользит губами по груди, оставляя языком на коже влажную дорожку. Он целует каждую царапинку, каждый след от вчерашней ночи.

— Гарри, Гарри... Любимый, — шепчет он. — Прости меня... Как я мог? Как?

Гарри впивается пальцами в волосы Драко, когда тот спускается ниже. Влажное горячее прикосновение, и Гарри уже не может сдерживать криков. Как сладко, как долгожданно...

— Ммм... Драко... еще!

Вверх... Сдавленный стон.

«Забыть... Забыть. Навсегда. Обо всем»

Вниз... Рука Драко находит руку Гарри.

«Вот так... Сожми крепче»

Вверх... Пальцы переплетаются.

«А что потом?»

Вниз... Гарри сжимает руку.

«Забудь!»

Горячим языком вокруг самого кончика... Гарри выгибается... Еле заметная усмешка на лице Драко...

Поцелуй. Нежный. Горячий. Солоноватый. Гарри облизывает губы.

— Хочешь меня? — сладкий шепот на ухо.

Гарри протяжно стонет в знак согласия.

— Бери, — говорит Драко.

Глаза Гарри широко раскрываются от удивления.

— Но ты... Но я же никогда... Ты не... — рассеянно пытается он подобрать слова.

— Не волнуйся...

Драко переворачивается на живот, словно предлагая Гарри себя целиком.

Никогда. Ни разу еще Гарри не испытывал этого чувства. Обладание. Полное и безраздельное. Драко сейчас принадлежал ему. Только ему одному. И волны счастья, захлестывавшие его с головой, подтверждали это.

Толчок. Прилив наслаждения. Драко закусывает губу и громко стонет.

— Тебе больно? — Гарри нежно касается его члена, проводит по нему одним пальцем.

— Хватит издеваться, — шепчет Драко с улыбкой.

— Ну почему же? — Гарри чувствует, что через секунду уже взорвется внутри Драко. Он ускоряет движение, замедляется на миг и без сил падает на Малфоя. Гарри продолжает покрывать плечи и грудь любимого страстными поцелуями, лаская его рукой. Он вдыхает его запах, наслаждается прикосновениями к этой нежной белой коже.

«Как давно... Почти забыто...»

Драко напряжен. «Слишком сильно, чтобы это оставить без внимания» — думает Гарри, спуская поцелуи. Лизнув сосок, он проводит языком вдоль средней линии живота, задев пупок, еще ниже... Чувствуя этот знакомый, но уже полузабытый вкус любимого, он заводится. Он хочет доставить Драко неземное блаженство и удовольствие.

«Драко, любовь моя... если бы только у нас было больше времени... Если бы я мог вечно быть твоим...»

Очень медленно и осторожно он касается твердого члена. Сначала облизывая его кончик, спускаясь вниз к основанию. Он поднимает взгляд на блондина — тот как всегда доволен собой, хоть и на пределе...

«Мой любимый, как ты красив сегодня»

Полубезумная усмешка, растрепанные волосы и красные щеки. Гарри накрывает возбужденную плоть своим ртом. Стон. Смыкает губы. Судорожный вдох. Стон и расслабление. Гарри победно улыбается, Малфой закрывает глаза.

— Я люблю тебя, Драко, — шепчет он.

— Ну... Ты забыл обо всем?

— Почти... Я не забыл, как люблю твои прикосновения...

— Об этом, наверное, забыть невозможно.

Гарри чувствовал, что вот-вот заснет. Нет, нет... Он не хотел спать. Ему просто необходимо было поговорить с Драко. Он хотел вечно лежать рядом с ним, сжимать его руку и смотреть в глаза любимого.

«Почему? Почему?»

— Драко, ты спишь, любовь моя? — тихо спросил он.

— Нет. Но вот сейчас уже засну, — улыбнулся слизеринец. — Давай завтра не будем вставать. Я хочу просто поваляться с тобой рядом. Когда еще у нас будет такой уикенд?

Гарри горько усмехнулся.

— Возможно, уже никогда.

— Шшш... Не смей так говорить. Еще как будет. Однажды я женюсь на тебе, и медовый месяц мы проведем в постели.

— Ты серьезно? — вскрикнул Гарри. — Это же сумасшествие!!!

— Конечно, нет, — хихикнул Драко. — Но никто не говорил, что я не сумасшедший.

Когда Гарри проснулся, Драко рядом уже не было.

«Последний день, — подумал Гарри. — А что потом?»

— Вот тебе и повалялись! — громко крикнул он.

Дверь спальни отворилась, и вошел Малфой с подносом.

— Завтрак в постель, Поттер, — парадно объявил он, демонстрируя тосты с джемом и свежесваренный ароматный кофе.

— О, я тронут, — ухмыльнулся Гарри. — Скажи, тебе официантом не доводилось подрабатывать?

Довольная улыбка тотчас сползла с лица блондина.

— Подвинься, — буркнул он и плюхнулся рядом с Гарри, расплескав на кровать изрядное количество кофе.

— Да я пошутил, Малфой, — рассмеялся Гарри. Драко взял один тост и целиком запихнул его гриффиндорцу в рот.

— Подрабатывал, — сказал он. — И еще барменом, если тебе интересно. Очень себе в маггловском ресторанчике. Еще вопросы?

Гарри еле справился с тостом и, прокашлявшись, покачал головой.

— Вот и отлично, — заключил Малфой. — Пей свой кофе!

Гарри настороженно взял чашку и сделал глоток.

— А чего ты такой злой сегодня? Кто тут собирался устраивать медовый месяц?

Драко вздрогнул.

— Извини, я не должен был срываться... Просто, понимаешь... — он закатал левый рукав и показал Гарри предплечье. Метка покраснела и воспалилась. Гарри осторожно коснулся ее пальцами — мгновенно его шрам обожгло внезапной болью.

— Он... зовет? Тебя? — спросил он срывающимся голосом.

Драко кивнул.

— И?

— Завтра утром, мы расстанемся, как и договаривались. Забудь...

— Но это больно...

— Не больнее, чем потерять тебя, — блондин крепко прижал Гарри к себе. — Я тебя ни за что не отпущу.

Они провалялись в обнимку полдня, болтали, целовались, занимались любовью, пока голод не заставил их подняться и прикончить остатки еды в холодильнике.

— Все... До утра у нас осталось два йогурта, — грустно заключил Гарри.

— Оставим их на завтрак, — отозвался Малфой.

Скрывалась луна в облаках —

Твои жемчужные слезы...

А с неба в любимых руках

Пыльцою рассыпались звезды.

Медовый вдохнув аромат,

Сорвемся в бездонную пропасть.

Цветов белоснежных каскад

Прольется сквозь нас в невесомость...

Д.М.

— Драко? Драко? — Гарри прошел в спальню. Слизеринца нигде не было. — Малфой!

«Куда запропастился этот...»

— Малфой!!!

Он вышел на улицу. Дивная тихая ночь мягко окутала все вокруг в лунное сияние снега. Гарри вздохнул от восхищения.

— Как красиво... Как же красиво! — воскликнул он, делая робкие шаги навстречу этой сказке.

— Гарри Джеймс Поттер! — послышалось сзади. Он обернулся и увидел перед собой Драко. Он был весь в белом — белая мантия, кремовые брюки, белые сапоги. Он был похож на сказочного принца.

— Мерлин, как тебе идет этот цвет... — выдохнул Гарри.

— Гарри Джеймс Поттер, — с улыбкой повторил Драко, преклоняя колено. — Я хочу признаться здесь и сейчас. Этим звездам и этому небу... Я хочу всему миру рассказать, как я люблю тебя.

Он протянул руку ладонью вверх, Гарри мягко накрыл ее своей. Драко поднес руку гриффиндорца к губам и нежно поцеловал.

— Я люблю тебя, — прошептал он, и одинокая слеза скользнула по щеке, застыв серебристой льдинкой.

— Драко...— У Гарри перехватило дыхание.

— Не говори ничего. Пусть все вокруг услышит твое сердце... И мое тоже...

В лунном свете они застыли неподвижно, две фигуры. Одна — стоя с протянутой рукой. Другая — на коленях, склонив голову к кисти любимого. И только снежные хлопья крутили вокруг свой безумный танец, тщетно пытаясь потревожить их сердца.

— Дурачок, ты мог простудиться, — Гарри подбросил дров в камин. — Это же совсем легкая мантия!

Драко улыбнулся.

— Зато ты запомнишь мои слова на всю жизнь, — сказал он самодовольно.

— Я и так бы их запомнил, — Гарри нежно провел рукой по щеке блондина. — Правда...

Они сидели, обнявшись, перед камином, глядя в огонь. В глазах Гарри плясали озорные отблески. Ни один не смел произнести ни слова... Они хотели растянуть ночь. Последнюю ночь. Старые часы на стене неумолимо отсчитывали секунды и минуты.

«Если ничего не говорить, время будет идти медленнее, мой любимый» — палец Драко на губах Гарри. Мимолетная улыбка на бледном лице.

«Это последняя... Последняя ночь... Драко...» — Гарри печально глядел на Малфоя, нежно перебирая руками его волосы.

— Я люблю тебя, — слова Гарри звучат, как приговор.

— Шшш... Молчи... Слушай свое сердце... И огонь... — Драко так спокоен, даже расслаблен...

«Как он может таким быть? Завтра мы расстаемся, а что потом?»

Гарри с трудом сдерживал слезы, упрямо рвавшиеся из глаз.

— Не надо, Гарри... Не плачь, а то я подумаю, что ты слабак... — улыбнулся Драко. — Ладно, расскажи мне о себе, ты не выдержишь молчания, я это вижу.

— Обо мне? — дрожащим голосом переспросил Гарри.

Малфой кивнул.

— Я ведь не знаю ничего, кроме того, что у тебя был выпускной...

— Ну... — Гарри не знал, с чего начать. — Пока ты пропадал неизвестно где, нам было поручено множество опаснейших заданий. Поэтому Я, Рон и Гермиона получили «Сапфиры»

— Быть не может, — присвистнул Драко. — А Забини?

— Ну... Он — нет...

— Так ему и надо, — злорадно воскликнул блондин. — Я так и знал, что он ни на что не способен!

— Не надо так... Ему синяя лента тоже полагалась, но Министерство не позволило вручить сразу четыре.

— Поэтому Забини подавится «изумрудом»! — торжествующе произнес Драко.

— Ну да, — согласился Гарри, и между ними снова повисла напряженная тишина.

Драко крепче прижал к себе Гарри и повалил его за собой на бок. Так они и лежали в обнимку, слушали время и молчали. Малфой обнимал Поттера сзади, Гарри гладил его руки, изредка всхлипывая.

— Люблю тебя, — прошептал Драко на ухо гриффиндорцу. Гарри не ответил... Он был полностью погружен в свои мысли.

Драко нежно коснулся щеки Гарри трепетным поцелуем.

— Поттер... — шепнул он. — Пора.

Гарри открыл глаза и посмотрел в окно. Первые лучи солнца уже показались из-за гор, окрасив снег в золотистые тона. Утреннее небо было таким чистым и ясным, почти прозрачным.

— Драко? — Гарри вопросительно посмотрел на блондина, тот печально кивнул...

Пой для меня прощание.

Протянешь слепую руку.

Мне было твое признание

Запретною нежной мукой.

Как сладко тобой навеян

Забытым грехом раскаянья,

Мой сильный прекрасный демон,

Пьянящий туман отчаянья.

Я падаю в твои руки –

Укроешь крылом отверженным.

Найду ли покой в разлуке?

Спасусь ли в порыве сдержанном?

Г.П.

Они стояли на краю обрыва и смотрели вдаль. Туманная бездна была так угрожающе притягательна. Гарри невольно вспомнил о том, как они держались за руки на краю... На самом краю бездны. На этом краю света...

— Ты уверен в своем выборе, Драко?

Слизеринец утвердительно кивнул.

— И ты не пожалеешь? — голос Гарри дрожал и срывался.

— Нет, Гарри, я сделал его очень давно и теперь просто иду по своему пути...

Молчание. Вздох. Драко бросает палочку Гарри к его ногам.

— Я солгал тебе, она все время была у меня, — мимолетная усмешка тотчас скрывается за равнодушной маской.

— Выходит, эта война стала тебе дороже нашей любви, — грустно произнес Гарри.

Драко смерил его серьезным и холодным взглядом.

— Запомни, Поттер, — сказал он. — Ничто на свете никогда не будет мне дороже, чем эта любовь.

Сказав это, он аппарировал.

И вот Гарри остался на краю света один. В отчаянии он упал на колени.

— Прощай, Драко... Прощай, любовь моя... — безумно шептал он. — Невозможно любить тебя сильнее... Но невозможно жить этой любовью... Твоя любовь — яд, Драко... Нежный, сладкий... Как я хочу вырвать из сердца твой образ... Драко... Драко... Как я буду жить без тебя? Почему я не умер? За что так жестоко...

Пальцы судорожно загребают снег, слезы капают на руки, застывая тонкими ледяными дорожками...

Soundtrack:

Avant que l`ombre.