Слишком большая любовь убивает

Медленно, очень медленно она попыталась открыть свои глаза. Все больше свет нового дня проникал через ее веки. Застенчивая улыбка, возможно первая улыбка за несколько недель, появилась на ее губах.

Иногда она не могла понять, почему жизнь должна быть настолько жестокой прежде, чем все стало настолько замечательным. Ее сердце и душа, казалось, были потеряны, но теперь они вернулись назад. Какую цену она должна была заплатить за это? Снова и снова она вспоминала, как все произошло…

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Это случилось шесть недель назад, именно тогда она потерпела крупную неудачу. Этим заклинанием она спасла его жизнь, но потеряла его дружбу. Гермиона Грейнджер убила бывшую, но все же любимую девушку ее лучшего друга. Она была самой сильной ведьмой в Хогвартсе, и все же она потерпела неудачу. Она успела отразить смертельное заклятье Авада Кедавра, создав щит. Заклятье было отражено от Гарри, но попало в Чоу Чанг. Чоу оканчивала школу в этом году, оставалось только два месяца до экзаменов...

Когда Волдеморт исчез, Рон долго кричал на нее. Он сказал, что в данной ситуации не могло быть ничего глупее, чем использование щита. Она знала это. Она знала, что это было ошибка. Она могла легко использовать, например Вингардиум Левиоса, но заклятье щита было первым, что пришло ей на ум.

Гарри вообще не говорил с ней. Он уже не был прежним, теперь он был так далек от нее. Как долго он сражался… Как долго он сражался, чтобы вытащить Чоу из ее печали? Теперь это не имело значения; она была мертва, убита одним из его лучших друзей. Гарри не сказал Гермионе, что она виновна в своей неосторожной поспешности. Он и не должен был говорить ей, Рон сделал эту работу лучше, чем кто— либо другой.

Ее экс-друг был умельцем в нанесение болезненных ран своими словами. Он изменился после пятого курса, когда летом одним из пожирателей смерти была убита его мать. Рону исполнилось семнадцать лет в этом году, и он уже не был забавным парнем. Он стал слишком циничным для этого. Это была одна из причин для Гермионы, чтобы закончить отношения, которые, в общем-то, никогда и не начинались. Они не могли разговаривать друг с другом. Они никогда не могли. Она была глупой девушкой потому, что давала ему шанс завоевать ее сердце.

После того, как они вернулись в Хогвартс с телом Чоу, их некогда дружное трио распалось. Гарри молчал, а Рон делал все, что он мог, чтобы сделать ее жизнь адом. Она не могла есть, не могла спать, и она даже не могла больше учиться. Это было чудо, что она умудрялась вставать с кровати утром. Самым жутким было то время, когда Гермиона сидела в библиотеке, пытаясь готовиться к экзаменам — студенты смотрели на нее, как если бы она была столь же ужасна как Волдеморт.

Но даже это не было худшим из того, что убивало ее душу… Это был Гарри. Только он мог тянуть ее в собственную непроглядную пропасть. Она могла видеть это в его глазах. Всякий раз, когда он смотрел на нее, она видела в его глазах только ненависть. Конечно, это была ненависть из-за того, что она сделала, из-за ее глупости.

Неделю за неделей она желала всем сердцем, что бы время вернулось вспять, и она смогла бы умереть вместо Чоу тогда. Волдеморт был жив. Он по-прежнему был опасен для Гарри. Она часто думала теперь, что при первом случае попытается сразиться со злым чародеем даже без своих друзей. Она будет там и отдаст свою жизнь за Гарри, так, чтобы он наконец-то смог жить настоящей жизнью после смерти Волдеморта. Эти мысли давали ей силу, чтобы существовать. Осталось только неделя до начала летних каникул, и она должна жить. Пока что жить… Она знала, что она может сделать это.

Было тяжело знать, что ее бывший лучший друг проводит каждый вечер в той же самой комнате, что и она. Они оба были старосты теперь. Они делили комнату отдыха, в которую выходили двери отдельных спален всех старост. Было более чем сложно для Гермионы, чтобы избегать Гарри. Когда она вставала из кровати, она делала это в 5:00. Это было единственное время, когда она знала, что он наверняка спит еще. Если она возвращалась в комнату отдыха, то всегда после полуночи. Это было все, что она могла делать.

В классе они не смотрели друг на друга, они даже не сидели друг с другом больше. Она вообще могла не ходить на занятия до летних каникул, потому что не могла сидеть там больше и слушать преподавателей; которые все чаще говорили ей, что она не является лучшей ученицей класса теперь. Она не беспокоилась. Она не нуждалась в этом больше. Ее жизнь закончилась, когда умерла Чоу. Кроме того, у нее еще будет возможность показать всем, что она может независимо оттого, что сейчас не может ничего.

Сегодня был один из ее обычных плохих дней. Гермиона не могла заставить себя встать. Она просто лежала в кровати и ждала, пока этот проклятый день не закончится. Никакие слезы не текли из ее глаз. Она была пуста. Ее тело начало показывать признаки ее душевной болезни. Большие темные тени под глазами. Она похудела, возможно, на 15 фунтов. Она подурнела, но ее и раньше не считали красивой, и потому никто ничего не замечал…

Это случилось шесть недель назад, именно тогда она потерпела неудачу. Гермиона понимала, что нужно обрести душевное спокойствие, иначе она не будет достаточно сильна для следующего нападения Волдеморта. Если она будет сильной, то не потерпит очередного срыва. Но было слишком нелегко измениться, так как она помнила каждую секунду, что убила девушку. Она не хотела бороться больше. Все, что она хотела теперь — закрыть свои глаза и никогда открывать их снова.

День просто происходил, пока, наконец, не пришли сумерки, и комната погрузилась во тьму. Был уже поздний вечер, когда открылась дверь. Она не заметила. Ее глаза все еще были закрыты. Она все еще была потеряна в своем собственном аду. Сначала Гермиона не слышала ничего, только легкое дуновенье привлекло ее внимание, и тогда она открыла глаза.

Гарри стоял перед нею. Она не посмела сказать что — нибудь. Единственное, что она сделала — поднялась с кровати. Она сомневалась, стоит ли ей поесть что-нибудь — в последнее время она почти не ощущала голода. В любом случае, она не могла быть наедине с Гарри и потому сделала несколько шагов к двери

«Подожди», это было первое слово, которое она получила от Гарри за неделю. Она не остановилась. Она не могла говорить с ним.

«Гермиона, подожди. Не уходи», его голос был глубок, как если бы он не привык использовать его часто.

Со всей своей храбростью она обернулась, чтобы столкнуться с ним. Он стоял недалеко от нее. Она могла почувствовать его взгляд на себе.

«Ты выглядишь ужасно. Когда последний раз ты спала или ела что-нибудь?», его голос был гибелью. Она закрыла свои глаза и желала, чтобы Гарри ушел и оставил ее одну.

«Это — не твоя проблема!», ее голос был груб. Гарри медленно покачал головой. Только сейчас Гермиона заметила, что он не надел свои очки.

«Я беспокоюсь о тебе. И это моя проблема», медленно он подходил ближе к ней.

«Уже нет!», она могла слышать, как ее собственный голос начал дрожать.

«Почему нет? Я не хочу потерять тебя Гермиона», Гарри подошел еще ближе.

«Нет, ты не потерял меня. Ты потерял кого — то, кто гораздо более важен для тебя, чем я была все время», она не могла видеть его глаза больше, потому что он отвел взгляд и уставился на пол.

«Пожалуйста, оставь меня одну! Уходи, пожалуйста!», она попыталась сказать свои слова твердо, но это было больше похоже на мольбу. Гарри не отвечал. Было слишком тихо. Только его дыхание подсказывало ей, что он был все еще там.

«Я не любил ее», его голос прозвучал очень близко. Она присмотрелась к темноте и к своему удивлению заметила, что он стоит рядом с ней. Его глаза блестели во тьме.

«Ты не понимаешь, о чем ты говоришь», Гермиона снова попыталась уйти, но Гарри схватил ее руку.

«Я обманывал сам себя и это действительно так. Ты слышишь меня? Ты ведь знаешь, что это правда, не так ли?», его слова были грубы сначала, но вскоре стали более мягкими. Его лицо было теперь только в дюйме от ее лица.

Она могла почувствовать его дыхание на своей коже. Она не осмеливалась двигаться и говорить. Его рука коснулась ее щеки. Он наклонился ближе, пока его губы не оказались очень близко. Она могла почувствовать, как он слегка коснулся ее. Он хотел поцеловать ее? И вдруг он прикоснулся к ее губам плотнее. И она внезапно поняла, что это неправильно. Гермиона попробовала отпрянуть от него, но Гарри не позволил ей. Он притянул ее лицо еще ближе.

«Не надо …», это было все, что она успела сказать. Он остановил ее своими губами. Его язык медленно тронул ее нижнюю губу. Гермиона не могла сопротивляться больше и разделила свои губы для него.

Казалось, что в небе взорвались все звезды. Вся боль, все недели одиночества были мгновенно забыты. Гарри притянул ее еще ближе к нему и обвил талию своими руками. Она никогда не была так близко к нему прежде.

Она старалась не позволять чувствам брать контроль над разумом. Ее сердце начало биться быстрее. Ее веки закрылись, когда он начал ласкать ее язык его собственным. Гермиона так и не ответила ему до сих пор, она не могла, но также она и не могла остановить его. Его рука провела по ее спине. Рука была настолько тепла, тогда как она сама была холодна. Она не знала, как долго сможет продолжать сопротивляться.

Гермиона начала ощущать, как ее старые чувства начинают расти внутри ее. Она хранила их в течение так многих лет, и теперь здесь она была так близко к нему. Она не могла ничего поделать, особенно после того, что сделала ему.…Но сейчас она хотела принадлежать ему.

Она коснулась ладонью его головы и, приблизившись плотнее, насколько возможно, нерешительно поцеловала его в ответ. Это не было теперь неправильно. Она не могла думать больше о том, что является правильным. Он оборвал поцелуй, поцеловал слегка щеку и наклонился к ее шее. Своим языком он провел по ее коже и начал расстегивать рубашку.

«Я нуждаюсь в тебе», прошептал Гарри в ее ухо. Гермиона обратила свою голову к нему и заглянула в потемневшие зеленые глаза.

«Я нуждаюсь в тебе еще больше», ее голос стал низким, слезы заблестели в глазах.

Он поцеловал ее снова, взял в свои руки, бережно поднял и отнес к кровати. Ее рубашка была почти полностью расстегнута. Он только коснулся ее тела, просто задев кончиками пальцев, но достаточно интенсивно, чтобы заставить задрожать от этого контакта. Гарри начал стремительно усыпать поцелуями путь вниз от ее шеи к плечам, и она позволила легкому стону удовольствия вырваться из горла. Было настолько хорошо чувствовать снова. Забыть, насколько одинокой она была.

Гарри расстегнул последние пуговицы, и Гермиона могла ощутить его горячее дыхание на своей коже. Одним пальцем он медленно провел по ее безукоризненной груди. Он знал, что делать, чтобы получить ее. Было удивительно, насколько его прикосновение было приятно ей. Он поцеловал рядом с ее соском и начал мучить ее. Долго и слишком медленно, по ее мнению, он проводил языком круги по ее чувствительной груди и вокруг сосков.

Она задыхалась от его теплоты. Гермиона схватила край его футболки и попыталась снять ее. Гарри поднял свои руки и помог ей стянуть собственную одежду. Он поцеловал ее еще раз, скользнув языком в ее теплый рот, в то время как касался пальцами ее грудей. Гермиона становилась все более возбужденной от чувства его мягких рук на своей коже, и когда он обхватил ее грудь полностью, она застонала снова.

Она позволила своим рукам провести по его груди. Она могла почувствовать, как его дыхание ускорилось от ее контакта. С любовью и осторожностью она коснулась мускулов его живота, и они напряглись под ее пальцами. Она была удивлена, что смогла сделать это с ним. После этого очень быстро с нее была снята вся остальная одежда. Гермиона не знала, как он сделал это. Возможно, это было волшебство?

Все это время он продолжал целовать ее груди. Сначала левую, потом правую. Она знала, что сойдет с ума, если он продолжит дразнить ее таким образом. Она вздохнула громко, и жар от чувства стыда охватил ее лицо, когда почувствовала руку Гарри между своими бедрами. Он смотрел прямо в ее глаза, когда его средний палец слегка скользнул в ее щель. Гермиона закрыла глаза и задрожала, когда он мягко стал поглаживать ее там. Его теплое дыхание ощущалось ее кожей, но он не целовал ее. Он только наблюдал за ней, когда его палец скользил в ее влажной щели.

Внезапно Гарри остановился и вытащил свой палец из нее. Гермиона застонала. Она хотела его больше чем когда — либо. Она хотела его полностью. Она открыла свои глаза снова и взволнованно взглянула на него. Ее руки опустились к его брюкам. Несмотря на дрожь, она быстро расстегнула молнию. Гермиона слегка улыбнулась, когда увидела, что он хотел ее в такой степени, настолько она хотела его.

Потом, с небольшой помощью от Гарри, сняла его брюки вместе с боксерами. Ее губы слегка дрожали. Она конечно никогда не делала этого до сих пор. Но теперь ей было все равно. Не было никаких опасений, или сожалений, что это возможно неправильно или слишком рано. Сейчас это было больше чем правильно. Его эрегированный член нажал на ее бедра. Своей правой рукой Гарри слегка коснулся ее щеки. Его глаза, горели желанием.

«Ты хочешь этого? Ты можешь сказать мне, если нет», его голос был низок и полон страсти.

«Я хочу тебя!», это был ее ответ, и она неистово поцеловала его. Своей другой рукой он разъединил ее ноги и расположился между ними. Его член был теперь только в дюйме от ее входа. Гермиона чувствовала высокую температуру, появляющуюся от него. Она прекратила целовать Гарри и изучила его напряженное лицо. Медленно он начал входить в нее, пока не достиг ее барьера, где остановился.

«Поцелуй меня», приказал он хриплым голосом. Гермиона сделала то, что он сказал ей, и поцеловала его со всей любовью, которую чувствовала сейчас. Она коснулась его губ, и они открылись для нее. Едва она начала бороться с его языком, как вдруг почувствовала острую боль внизу живота.

Гермиона резко прервала поцелуй. Но прежде, чем она издала слабый стон, он поцеловал ее плечо, лаская его губами. Тем временем его руки успокаивающе гладили по ее бедрам. Боль ушла, поскольку он медленно начал двигаться внутри нее. Сначала она ощущала болезненное щекотание, которое быстро превратилось в желание.

Он все еще боролся с ее языком, когда передвинул ее ноги удобнее вокруг своей талии. Было удивительно, как глубоко он был теперь в ней. Она приоткрыла свой рот, когда он стал толкать глубже и быстрее в нее. Приглушенный стон вырвался от обоих. Гермиона крепко сжала ноги вокруг его талии и начала передвигать свои бедра ему навстречу. Он пошел быстрее и его рот оставил ее.

Она могла слышать быстрое дыхание Гарри в то время когда сама пыталась упорядочить собственное дыхание, поскольку начала чувствовать, что-то необъяснимое глубоко растущее внутри себя. Гермиона закусила губу в восхищении, в то время как руки Гарри обхватили ее бедра, чтобы еще ближе приблизить ее к себе.

Его толчки были теперь невероятно быстры и глубоки. Ее стоны становились громче, поскольку она абсолютно избавилась от каких либо стыдливых мыслей. Сейчас она могла только чувствовать. Казалось, с каждым новым толчком, он притрагивается к ее душе. Каждый раз, встречаясь, казалось, это было подобно вспышке фейерверка. Мускулы ее живота вдруг стали подергиваться. Она почувствовала, что они вздрагивают в ритме с ее сердечными ударами.

Гермиона застонала громко, потому, что оргазм настиг ее, и только секундой позже почувствовала, как Гарри взорвался внутри нее. Его дыхание было частым и веяло жаром, поскольку он наклонил свою голову на ее плечо. Его руки крепко обнимали ее. Гермиона бессознательно пронизывала кончиками своих пальцев через его влажные волосы.

Было замечательно лежать так и просто чувствовать.

«Ты не представляешь, как сильно я нуждаюсь в тебе», прошептал он, выравнивая дыхание. « Я люблю тебя. Всегда и навеки. Вблизи и вдали. Вместе и порознь. Я последовал бы за тобой куда угодно, чтобы сделать что — нибудь для тебя».

Ее ответом был мягкий поцелуй в лоб.

Гарри открыл свои глаза. Он оставил свои очки вчера в гостиной. Он не нуждался в них теперь. Это были худшие недели в его жизни. Никогда он не думал, что душа может болеть так. Но теперь знал это. Он знал, что потерял. В своих ушах он слышал сердитый крик Роном. Он очень грубо кричал на Гермиону. Гарри не мог говорить, он только смотрел на мертвое тело Чоу, лежащее на полу, но он понял, что потерял и Гермиону тогда. Ее глаза стали мертвыми, когда она поняла, что совершила ошибку. Волдеморт сбежал, а Чоу погибла. Гарри знал, что Гермиона потерпела неудачу, самую серьезную в своей жизни, и он не понимал, что должен делать. Его разум боролся с его сердцем, которое кричало, что не может потерять Гермиону…

Гарри огляделся вокруг. Уже почти шесть недель прошло с тех пор, как Гермионы не было рядом. Он до сих пор не решился на то, чтобы поговорить с ней обо всем, что случилось. Все, что он думал прежде о смерти Чоу, было неправильным. Его голова кружилась от бесконечных мыслей. Его душа болела. Все было не так, как должно быть.

«Рон?», первый раз он первым начал разговор.

Рон только смотрел на Гарри. Он ждал.

«Где она… Гермиона?», он с трудом смог выговорить ее имя.

Это не была та боль, которую он чувствовал, когда понял, что она виновата в смерти Чоу. Это было что-то другое. Он не мог смотреть на Гермиону, потому что она выглядела очень плохо — без привычного блеска в красивых карих глазах. Было больно смотреть на нее. Но он также понимал, что возможно, не должен так думать. Ведь он должен грустить о смерти погибшей девушки, которую любил.

«С большой надеждой, что не здесь!», ответил Рон.

Они были в Гриффиндорской гостиной.

«С надеждой?!», переспросил Гарри Рона, «Ты видел ее в последнее время? Видел, как ужасно она выглядит? Разве она отказалась бы от любого из нас в такой ситуации?! Как ты можешь говорить — с надеждой? Она — в конце концов — наш друг!», его голос дрожал.

«Как я могу говорить? И это ты меня спрашиваешь?! Она же убила Чоу! Ты должен злиться на нее даже больше меня, разве нет?! Еще можешь знать, что Гермиона — не мой друг больше, и я надеюсь, что и не твой тоже!», раздраженно ответил Рон.

«Черт побери, Рон! Гермиона важна для меня, мы через многое прошли вместе, и я не могу разорвать нашу дружбу!», Гарри почти кричал, все гриффиндорцы удивленно глядели на них с Роном. Резким движением Гарри сорвал свои очки, настолько он был сердит.

«Хочу спросить тебя, кого ты любишь, Гарри? Это была Чоу или это всегда была Гермиона?», после этих подозрительных слов Рона Гарри вскочил на ноги. Он не ответил ему ничего. Он только выдохнул прежде, чем взял свои очки и швырнул их на пол в бессильной ярости. После этого неожиданного выплеска эмоций, он развернулся и ушел в комнату для старост.

Тем вечером Гарри долгое время сидел на кушетке перед камином в комнате для старост. Его мысли были заполнены Гермионой и тем, что он чувствовал к ней. Его размышления сводили с ума. Слова Рона безостановочно звучали в ушах. Это действительно всегда была Гермиона? Он любил ее? Невозможно было найти на это легкий ответ. Настоящая Гермиона была одним из его лучших друзей, и он любил ее, но насколько любил? Каждая сцена с нею проносилась перед его глазами, и он мог видеть вещи, которые никогда не замечал прежде. Он помотал головой. Что это? Он пытался понять сам себя.

Только одну вещь он знал твердо, то, что он хочет поговорить с ней сейчас. Пришло время завершить эту безумную череду безрадужных дней. Прошло шесть недель, и он не мог выдержать больше. Гарри так часто смотрел на Гермиону меланхоличным взглядом, но это никогда не была ненависть, это была печаль, бесконечная печаль, оттого что она выглядит так плохо.

Он глубоко вздохнул прежде, чем встал и пошел в ее комнату. Он не спросил разрешения войти. Дверь не была закрытой. Бесшумно Гарри вошел в темную комнату. Он увидел Гермиону на кровати, как она лежит там, и кажется, спит. Она выглядела настолько одинокой. Его сердце встрепенулось, как будто кто — то вытащил нож из него, и рана затянулась так, как будто и не кровоточила прежде. Сначала он не понял — почему?

Сердце увеличивало свой ритм, когда он стоял и смотрел, как трепещут ее ресницы. Это поразило его. Он снова видел эти красивые, но грустные глаза и в эту минуту что-то непонятное рождалось в его теле. Он вспомнил, что когда-то ощущал подобные чувства. Это было в конце 5 года обучения, но тогда вероятно это была игра гормонов и ничего больше.

Гарри видел, как Гермиона поднялась с кровати и попыталась выйти из комнаты. Она выглядела слабой, непохожей на себя прежнюю. Дверь была только на расстоянии шага от нее, когда Гарри заговорил.

«Подожди!», но эти слова не остановили ее.

Он нерешительно пошел к ней навстречу.

«Гермиона, подожди! Не уходи!», он услышал свой собственный грубый голос.

Гермиона остановилась и выглядела оцепеневшей. Медленно она повернулась и посмотрела на него. В последнее время они никогда не глядели друг другу прямо в глаза. Он видел тени под ее глазами, ее лицо было более тонким, чем шесть недель назад, а глаза казались безжизненными.

«Ты выглядишь ужасно. Когда последний раз ты спала или ела что-нибудь?», немного волнуясь, он спросил ее.

Но она молчала, устремив на него свои утомленные глаза, эти несколько секунд для него превратились в вечность. Долго, очень долго он смотрел на ее лицо, немного бледное, но все еще удивительно красивое. Ее грудь поднималась и падала от прерывистого дыхания. В этот момент ему показалось, что он видит ее в первый раз, хотя они были знакомы уже шесть лет.

«Это — не твоя проблема!», наконец-то он услышал ее голос.

Как она могла сказать эти слова? В недоверии он помотал своей головой. Хотя сейчас на нем не было очков, он мог увидеть боль на ее лице. Даже более ясно, чем когда-либо.

«Я беспокоюсь о тебе. И это моя проблема», он подошел к ней ближе.

«Уже нет!», ее голос заставил его вздрогнуть. Он не верил, что она говорит это. Ему показалось, что его сердце начало падать в темную, глубокую бездну…

«Почему нет? Я не хочу потерять тебя Гермиона», он был готов закричать.

«Нет, ты не потерял меня. Ты потерял кого — то, кто гораздо более важен для тебя, чем я была все время», после этих слов он понял, что Гермиона не была сердита, лишь только грустна и чрезвычайно виновата. Неужели она так неправильно думает о себе?

«Пожалуйста, оставь меня одну! Уходи, пожалуйста!», после этих слов он почувствовал, как его глаза начали гореть от подступавших слез. Теперь ничто не могло заставить его уйти отсюда. Эта девушка не должна оставаться одна. Одна в этой пропасти…Если Гермиона успела изучить его за эти годы, то она поймет его. С этими мыслями Гарри подошел еще ближе.

«Я не любил ее», неожиданно для себя он сказал, то, что думал в этот момент.

«Ты не понимаешь, о чем ты говоришь», Гермиона снова попыталась уйти, но он остановил ее, схватив за руку. В ее лице он заметил, что, вероятно, сделал больно ей, но все равно не отпускал.

«Я обманывал сам себя и это действительно так. Ты слышишь меня? Ты ведь знаешь, что это правда, не так ли?», медленно, успокаивая каждым словом, он прикоснулся ладонью к ее щеке. Гарри стоял очень близко к ней сейчас. Сначала он не понимал этого, а когда заметил — было слишком поздно — он больше не мог двигаться в обратном направлении.

Он внимательно наблюдал за ее удивлением, когда наклонился ближе к лицу и слегка прикоснулся к губам. Гермиона попыталась отодвинуться, но он не позволил ей. Было настолько чудесно ощущать ее губы рядом со своими. Очень слабый голос из глубин разума пытался сказать, что они только лучшие друзья и это неправильно, но более сильный голос сердца со всей мощью говорил другое…и эти слова были настолько просты, хотя и так невероятны…

«Не надо...», это было все, что он услышал, когда закрыл ее рот своими губами. Он тщательно исследовал вкус ее губ своим языком, которые раскрылись под его напором. Гермиона застыла на миг, он сейчас он только желал, чтобы она поцеловала его в ответ. Он привлек ее ближе к себе, обняв одной рукой за талию, а другой притянув ее голову ближе к себе. Он понял, что она не отталкивает его и что ей комфортно в его объятиях. Он безумно хотел, чтобы Гермиона почувствовала себя снова счастливой.

Гарри еще целовал ее, когда его руки начали путешествие по ее спине. Его разум теперь жил отдельной жизнью от его тела. Возможно, он зашел слишком далеко, возможно, он действительно потеряет ее из-за этого. Но этот скептический голос был так слаб, не имея достаточно власти против его чувства, которое было настолько сильным, чем когда-либо в жизни.

Гермиона молчала, и взволнованный этим Гарри уже хотел разомкнуть свои объятия, но прежде чем он смог двинуться, ее руки обвили его шею, а губы вовлекли в новый поцелуй. Все страшные недели начали исчезать одна за другой в бездонной памяти, когда ее язык прикоснулся к его губам.

Он поцеловал ее в ответ, потом нарушил этот поцелуй и мягко прикоснулся губами ее щеки. Теперь он знал, что это его право. Право, которое давали ему его чувства. Гарри поцеловал ее шею, а потом слегка провел языком по ее мягкой коже. Гарри знал, что Гермиона остановит его, если он зашел слишком далеко. Но она не остановила его даже когда он начал неуверенно расстегивать ее рубашку. Он мог чувствовать ее гладкую кожу под своими ладонями.

«Я нуждаюсь в тебе», пробормотал Гарри в ее ухо. Ее голова обратилась к нему, и он увидел, что ее карие глаза сияли со слезами.

«Я нуждаюсь в тебе еще больше», голос был настолько низок, что было трудно расслышать ее.

«Ш-ш!», на сей раз, он поцеловал ее с большим количеством страсти и осторожности. Он уже осознал, что нуждается в Гермионе так сильно, что не сможет сейчас уйти и оставить ее просто так. Обхватив ее обеими руками, он поднял ее и понес к кровати, не нарушая поцелуй. Он наклонился над ней и провел ладонью по ее животу.

Было невероятно насколько мягкой была ее кожа. Немного, лишь совсем немного он позволил своим рукам пропутешествовать еще раз по ее коже. Его руки были между ее грудями, когда еще раз он поцеловал и облизнул ее шею. Застенчивая улыбка появилась на губах Гермионы в ответ на его прикосновения.

Оставшиеся пуговицы вскоре были расстегнуты, и он увидел, насколько совершенна она была. В изумлении Гарри рассматривал ее грудь, поглаживая по ней одним пальцем. Когда он наклонился ощутить вкус ее соска, то почувствовал, что ее руки пронизывают его волосы. Это был знак, что он все делал правильно. Сначала он лишь поцеловал ее грудь, но понял, что это слишком мало для него, он хотел еще. Язык, гуляющий по восхитительному соску, сделал его твердым, как скала.

Теряя счет времени, Гарри целовал поочередно каждую грудь. Гермиона задыхалась, и ее громкие вздохи удивляли его. Он не ожидал, что она так нетерпеливо схватит край его футболки, чтобы снять ее. Он поднял свои руки и помог ей раздеть себя, после чего снова поцеловал ее в губы.

Ее руки водили по его обнаженной груди, он осознал, что это то, что он давно хотел. Он хотел ее больше чем кого-либо в своей жизни. Очень быстро он снял с нее юбку, нежно провел руками по аккуратным трусикам, не отрываясь от груди Гермионы. Очень уверенно он пошел дальше и стянул с нее последний предмет одежды, разомкнув ее ноги одной рукой. Поскольку она задыхалась, он прекратил мучить ее груди и пристально посмотрел глаза. Он был потрясен, когда увидел в ее глазах пылающий огонь. Поскольку она не препятствовала ему, он медленно скользнул пальцем в ее влажную щель, отчего ее глаза взволнованно заморгали. Медленно он стал поглаживать ее там.

Ее дыхание стало глубже и убыстрилось. Ничто не могло сравниться с этим впечатлением. Очарованно он наблюдал за ней до тех пор, пока ее бедра не стали отзываться на его поглаживания, не прерывая контакт. Сейчас Гарри хотел быть так близко к Гермионе насколько это возможно. Осязать ее снаружи и внутри.

Почему было необходимо страдать прежде, чем он понял, насколько он хочет быть с нею? Его разум не находил ответа, лишь одна фраза звучала в его голове: « Самое важное для меня состоит в том, чтобы любить и быть любимым». Он тихо убрал свою руку. Гермиона застонала прежде, чем ее глаза снова посмотрели на него.

Они были теперь столь темны, полны страсти и желания. Внезапно он почувствовал, что она, с улыбкой на губах, открыла молнию на его джинсах и стянула их с легкостью вниз. Автоматически его руки опустилась, чтобы сбросить всю свою одежду на пол. Его взгляд никогда не оставлял ее глаза. Теперь они были лишь в одном дюйме, чтобы пересечь линию, которой не существовало в действительности. Он мягко погладил ее лицо своим большим пальцем.

«Ты хочешь этого? Ты можешь сказать мне, если нет», он спросил без опасения быть отвергнутым. Он уже прочитал ответ в ее глазах. В них было желание нужды в том, что он хотел дать ей.

«Я хочу тебя!», это был ее ответ, и она неистово поцеловала его. Своей другой рукой он разъединил ее ноги и расположился между ними. Он чувствовал высокую температуру от себя и от нее.

Гермиона оборвала поцелуй, и посмотрела в его глаза, когда он вошел в нее. Медленно, очень медленно он пошел дальше, хотя было трудно сопротивляться. Столь трудно игнорировать это фантастическое чувство. Ее нутро было горячим и настолько плотным, и этого ощущения он не мог представить себе даже в самых горячим мечтах. Он знал очень хорошо, что это был ее первый раз, хотя они никогда не говорили об этом. Гарри никогда не думал, что пересечет эту линию. Он боролся против этих чувств к ней. А сейчас он был только на расстоянии дюйма от девичьего барьера.

«Поцелуй меня!», решительно сказал Гарри. Без малейших колебаний Гермиона поцеловала его. Ее мягкие губы коснулись его в тот самый момент, когда он прошел через ее барьер. Неожиданно она прекратила целовать его, и мысленно сочувствуя ей, Гарри поцеловал ее плечо. Он остановился на мгновенье и погладил ее бедра, пока не почувствовал, что ее мускулы расслабились. Потом он приподнялся чуть выше, чтобы двигаться. Он нуждался в том, чтобы она была к нему даже еще ближе.

Гарри обернул ее ноги вокруг своей талии и, почувствовав, насколько глубоко он сейчас, застонал, не сдержавшись. В своих ушах он мог услышать ее ответ, после чего он пошел более интенсивно. Он видел, как ее ноги плотно обхватили его, а бедра прижались плотнее. Гарри дышал убыстренно, а руки Гермионы обнимали его за шею. Потом ее руки медленно стали ласкать его спину, и он пошел еще быстрее. Ее стоны стали громче и возбуждали его. Ее пальцы так впивались в его кожу, что объятие становилось болезненным, хотя это не волновало его, он только отмечал, что ее первый опыт уже приближается к концу. Это впечатление от выражения ее лица было новым, и он был уверен, что самым любимым — он бы предпочел всегда видеть ее такой. Ее глаза были закрыты, ее рот слегка приоткрыт, щеки покрылись румянцем, а чуть влажные волосы разметались по подушке. Любуясь ею, он сам подошел к финалу.

Гарри знал, что это было лучшим, что он когда — либо чувствовал. Рука Гермионы снова прошлась через его волосы. Не размышляя, он открыл свой рот и сказал слова, шедшие из сердца: «Ты не представляешь, как сильно я нуждаюсь в тебе», прошептал он, выравнивая дыхание. « Я люблю тебя. Всегда и навеки. Вблизи и вдали. Вместе и порознь. Я последовал бы за тобой куда угодно, чтобы сделать что — нибудь для тебя».

Ее ответом был мягкий поцелуй в лоб.

Утренний свет падал через незашторенное окно прямо в ее лицо. Медленно, очень медленно она попробовала открыть свои глаза. Было так много света, что это было почти болезненно. Так или иначе, она проснулась, чувствуя, что теперь находится в безопасности.

Какой странный сон приснился ей. Как будто она на самом деле разговаривала с ним и затем мечтала, что он был здесь и любил ее. В конце концов, Гарри был ее другом. Да, ее самым лучшим другом. Небольшая улыбка появилась на ее лице…Внезапно эта улыбка исчезла. Самая первая улыбка за неделю исчезла так быстро, как и появилась. Гермиона почувствовала, что кто — то сильно обнимал ее невероятно теплыми руками. Этого не может быть, не так ли? Кто — то прижимался к ее спине. С острой болью Гермиона поняла, что полностью обнажена. Еще раз она закрыла свои глаза и подумала, что это должно быть сон. Это не может быть правдой.

Затем она почувствовала его дыхание на своей коже. Теперь она была уверена, что это не снится ей. Это было реально. Гарри начал двигаться позади нее. Его руки двигались по всему ее телу. Губы путешествовали по ее шее. Это ощущение было настолько приятным, но ее разум вдруг снова ворвался в утренние грезы.

Она зажмурила свои глаза: «Не думай, пожалуйста, только не думай!» Но этот противный голос в ее голове бормотал снова и снова, что это неправильно. Все это не может быть правильным. Ее разум затих на мгновение, а затем снова начал нападение подобно Гарри, который целовал ее шею и в то же самое время поглаживал ее живот, прокладывая путь к ее грудям.

«Сначала ты убила его любимую девушку, а теперь ты пересекла линию. Как это могло случиться? Почему она не прислушалась к своему разуму вчера?», Гермиона не была долго ждать, чтобы получить ответ на это. Гарри снова целовал ее в губы, и она не смущалась открывать свой рот.

Нежно, очень нежно он ласкал ее своим языком. Правой рукой она придвинула его голову ближе к себе. Она медленно приподнялась, все еще целуя его и обнимая рукой. Ты не можешь позволять этому случиться снова. Но я нуждаюсь в этом. Не будь настолько эгоистична. Она осторожно прервала этот поцелуй и открыла свои глаза. Перед ее глазами было лицо Гарри. Его сонные глаза сияли. Она сглотнула с трудом, когда увидела, что на нем не было ничего, хотя одеяло закрывало его ноги до талии. Он стал медленно водить большими пальцами рук по ее грудям. Если бы он делал это дольше, то она потеряла бы свой разум еще раз, и чувства победили бы снова. Гарри слегка поцеловал ее плечо. Гермиона глубоко вздохнула.

Вчера они не говорили, и почти не смотрели друг на друга. Только один шаг в ее спальне изменил все. Как это могло случиться? Как ее собственный разум смог проиграть ее чувствам? Она знала это. О, Гермиона знала, как это могло случиться. Причиной были шесть недель одиночества. Шесть недель без надежды, без теплоты. Теперь она не была одна. Теперь он держал ее в объятиях, тронул ее, даже облизывал ее голую кожу. Но, тем не менее, это было неправильно. На сей раз, ее разум был более силен.

«Гарри!», прошептала она. Он все еще ласкал ее и не позволял ей быть решительной. Она слегка застонала.

«Я ... я ...», она начала снова, но стала заикаться.

«Все хорошо, Гермиона. Я — здесь», прервал он ее. Ее рука коснулась его лица и слегка тронула щеку. Она понимала, что еще не хочет отпускать его. Ты настолько эгоистична. Возможно, это все еще ее сон. Возможно, ты хочешь слишком многого. Ее язык встретил его губы...

Прежде, чем она успела понять что-то, Гарри и она были снова на кровати, и он был сверху ее, держа ее вертикальные соски между своими пальцами, слегка теребя их. Гермиона могла почувствовать, как желание горячей волной накрывает ее тело. Это было то, чего она хотела. Внезапно она увидела, что возбужден этим даже больше ее. Ее разум вернулся на свое место. Вы знаете, что это неправильно! Она не поцеловала его в ответ.

Гарри прекратил целовать ее губы, и вместо этого он начал путешествие по ее шее. Облизывая и посасывая ее кожу, он передвигался к ее ключицам. Прежде, чем она смогла сказать что — нибудь, одна из ее грудей уже была в его рту. Она попыталась сдержать стон, но не смогла.

«Гарри, пожалуйста …!», задыхаясь, шептала Гермиона. Она почувствовала его руку между своими бедрами и начала задыхаться.

«Пожалуйста…о, боже мой!», он прервал ее своим пальцем, скользнувшим в ее нутро. Ее глаза встретили его взгляд. Она смогла прочитать в них желание, жажду и… наиболее удивительное — любовь! Любовь к ней, которая не была возможна после того, что она сделала с его жизнью.

«Мы .. мы должны .. остановить это!», Гермиона сумела выговорить слова, хотя пребывала в слегка безумном состоянии.

«Почему? " Он бормотал, поскольку он наклонился к ее лицу и позволил дождю поцелуев пролиться на него. Тем не менее, его пальцы были в ней и осторожно поглаживали влагалище.

«Потому что это слишком быстро», ответила она.

«Это не быстро», он ответил коротко, и передвинулся удобнее. Она понимала, что нужно сделать кое-что прежде, чем будет слишком поздно. Но опоздала... Его член был в дюйме от ее входа и она чувствовала знакомую высокую температуру исходящую от него.

« Мы даже не поговорили друг с другом», выдохнула она чуть громче.

«Мы не можем говорить о боли», его дыхание щекотало ее ухо.

«Как ты смотрел на меня …!», ее голос прозвучал надломлено.

«Я ненавидел Волдеморта за то, что он сделал с нами. За то, что он смог отдалить нас друг от друга», хрипло прошептал Гарри и поцеловал ее еще раз в ее губы. Теперь разум освободил ее от угрызений совести. По крайней мере, на это время. Своей левой рукой она провела между своими бедрами, пропуская туда его руку, и ввела его член в себя. Гермиона пододвинула себя ближе к нему. Она остро ощущала его глубоко в своем теле. Это чувство заставило открыть рот для более страстного поцелуя.

Он медленно передвигался в ней, все еще помогая себе рукой и дразня ее нежные ткани. С каждым толчком он стал двигаться быстрее. Гермиона встречала его бедра, и начала чувствовать какое удивительное чувство растет внутри ее. Его стон был приглушен. Его руки мягко месили ее груди. Ее мускулы плотно сжались вокруг его члена. Она громко застонала, когда почувствовала, что находиться уже на пике наслаждения.. Ее дыхание было быстрым, а сердце почти вылетало из груди. Гарри все еще перемещался с такой мощью, что она почти теряла дыхание. Секундой позже он сделал заключительный толчок в нее глубже, чем прежде. Гермиона ощущала, как холодный пот выступил на ее теле.

«Это ирония…», спустя несколько минут сказала Гермиона. Руки Гарри все еще обнимали ее. Не было никакого места между ними.

«Ирония, что мой разум настолько слаб против тебя…», продолжила она, но Гарри не слышал ее. Его глубокое дыхание подсказало ей, что он спал.

Утро уже переходило в день, а Гарри все еще был сонный. Возможно, потому, что он не был в своей кровати. Возможно, потому что он впервые занимался любовью со своей лучшей подругой. О, как прекрасны были эти странные 12 часов, которые они провели вместе! Гарри взволнованно провел рукой через свои взъерошенные волосы. Место рядом с ним было пустым, но все еще теплым. Он был один в комнате Гермионы и лежал в ее кровати. Свет струился намного сильней через окно, чем когда он просыпался первый раз пару часов назад.

Гарри лежал и размышлял. Все что он чувствовал, это были нежные чувства и большая любовь. Как будто он держал их долго закупоренными в бутылках, пока кто — то не открыл их, и все потоки эмоций вышли на волю. Чего он ожидал? Теперь Гарри знал, что он любил Гермиону, и она любит его. Это была неправильная ситуация для них обоих. Они не должны были влюбляться. Он никогда не мог себе даже представить, что может влюбиться в Гермиону. Во всяком случае, отношения нужно было начинать медленно.

Но все произошло быстро, и это не особенно беспокоило его. По крайней мере, не так сильно как факт, что они не общались последние шесть недель. Гермиона была такой не похожей на себя и настолько одинокой, когда он видел ее в классе. Она больше не жила своей жизнью. Она только существовала, а иногда вообще не появлялась на занятиях.

Чоу умерла, и Гермиона была в этом виновата. Нет, она не виновна, это все Волдеморт! Только он приносит всем несчастья! Гарри закрыл свои глаза и видел Гермиону с палочкой в трясущейся руке и ее широко открытые глаза, как будто она с трудом держалась на ногах… Эта картина причиняла ему боль. Он не мог понять, почему он не чувствовал того же, когда Чоу упала на землю.

Еще он вспоминал слова Рона. «Хочу спросить тебя, кого ты любишь, Гарри? Это была Чоу или это всегда была Гермиона?», эти злые слова до сих пор звучали в его ушах. Наверное, сломанные очки все еще валяются на полу в гостиной…Все случившееся позже было удивительно.

Медленно Гарри поднялся с кровати. Пришло время вставать. Но он не хотел сталкиваться с какими-либо проблемами. Он не знал, что скажет ему Гермиона. Не оттолкнет ли он его, если он поцелует ее. Забудет ли о том, что было между ними? Он сделал ошибку, и понял это сейчас. Сейчас, когда она оставила его здесь одного. Всем сердцем ему было жаль, что они не могут продолжать отношения, не оглядываясь назад.

Неужели она не поймет, что он не винит ее? Неужели она не поймет, что он не хочет потерять ее? Он только хотел чувствовать ее, чувствовать, что она снова жива! Но хотела ли она того же самого, что хотел он?

«Мы ..мы должны .. остановить это!», с трудом сказала она. Он послушался бы, но почувствовал, что она действительно желает остановиться. Все, что он хотел, это обнять ее и заставить обо всем забыть. Гарри с грустью подумал, что, вероятно, не был успешен в этом. Одним прыжком он подскочил с кровати. Он больше не мог сидеть и думать. Где она? Возможно в ванной или в комнате отдыха старост. Гарри не знал этого.

Он натянул свои боксеры, лежавшие на полу и взял остальную часть одежды в руки. Он страстно жаждал принять теплый душ. Выйдя в маленький темный коридор, в полумраке с трудом увидел дверь ванной. Хорошо, что здесь находиться эта ванная, не придется идти в ванную для старост, так подумал Гарри. Так или иначе, это было лучше для него, потому что у него не будет возможности встретить других студентов. Особенно Рона. Пока что Гарри не хотел говорить с ним.

«Здесь кто-то есть?», удивленно подумал Гарри, когда вошел.

Ванная была заполнена паром, и ему почти ничего не удавалось рассмотреть. Но Гарри понял, что здесь находится Гермиона.

«Извини, я не знал …!», сказал он неуверенно, потому что пока не видел никого. Он чувствовал себя бодрым. Не таким, как ранним утром, когда он был сонным и с трудом соображал. В ванной было жарко, и Гарри покрылся испариной. Он развернулся на пятках и решил оставить ее одну.

«Подожди! Я хочу поговорить с тобой», услышал он голос Гермионы за туманом.

«Мы... может быть, мы сделаем это позже? Я подразумеваю, что ванная — не лучшее место, не так ли?!», к его собственному удивлению, Гарри был сильно взволнован и озабочен тем, что она хотела поговорить с ним. Ему не понравился тон ее голоса, и в сердце появилось плохое чувство. Голос Гермионы был настолько отчужден, неэмоционален. Он абсолютно не был похож на ее страстный голос, звучавший несколько часов назад.

«Это не может ждать …», ответила она. Медленно он развернулся обратно, но видел перед собой только туман. Через секунду перед ним появилась Гермиона, обернутая в белое полотенце. Ее длинные каштановые волосы были влажны. Она слегка вспотела или это капли воды? Он не знал этого. У него пересохло во рту, оттого что он смотрел на нее.

«Гермиона, я не думаю, что это — хорошая идея», выдавил он.

«Я должна сказать, что остановлю это», сказала Гермиона.

Нет, это не серьезно. Она не думает так.

«Я .. я хотела остановиться еще раньше, но …, но я не смогла.. Мы пересекли линию, Гарри! Это неправильно. Ты же не собирался переспать со мной, а не предполагала, что буду прикасаться к тебе», продолжила она.

«Что?», спросил безучастно Гарри.

«Ты слышишь меня правильно. Я не могу быть с тобой», быстро сказала Гермиона.

«Ты говоришь мне, что это было неправильно? Но это не может быть неправильно, если я люблю тебя!», он уронил свою одежду на пол. Он был потрясен. Впервые Гарри увидел, что Гермиона не может найти ответ. Ее глаза были направлены на ладони, которые слегка дрожала.

«Не говори о том, чего не думаешь на самом деле», прошептала она.

«Я говорю только то, что ощущаю. Почему ты поступаешь так? Это не вернет ее!», в его голосе появился легкий гнев. Гарри сделал глубокий вдох.

«Ты не понял меня. Я делаю это не из-за .. Чоу, я делаю это из-за нас», прошептала Гермиона.

«Я все равно не понимаю тебя. Разве ты не видишь, что я не хочу потерять тебя?», он протянул свою руку к ее щеке, но Гермиона отшатнулась.

«Хорошо, мы находимся в одной и той же самой лодке, не так ли?! Только давай будем в ней только в качестве друзей», ее голос был холодным.

«Друзья? Мы были всегда больше, чем только друзья, разве тебе так не кажется?» все, что он хотел прямо сейчас, обнять и прижать ее к себе посильнее. Но это было невозможно. Она стояла там в этом полотенце, с влажными волосами, вода струилась по ее коже, и говорила ему, что это не было правильным. Все его чувства не были правильными.

« Называй, как хочешь, но мы должны вернуть наши отношения в прежнее русло», выдохнула Гермиона.

«Как ты представляешь себе это? Мы узнали, что значит заниматься любовью с тем, кого любишь, а теперь ты предлагаешь забыть об этом?!», Гарри непроизвольно повысил свой голос.

« Ты думаешь, что я не понимаю этого?! Ты не представляешь, как давно я мечтала о тебе, и наконец-то это случилось, и мы провели вместе ночь. Но этим мы погубим наши дружеские отношения, которыми я дорожу!», она вздохнула и посмотрела прямо в глаза Гарри. В них была печаль и что-то еще, чего он не мог понять, но заставило его сердце вздрогнуть.

«Ты думаешь так?», прошептал Гарри.

«Я знаю это. Посмотри, что случилось между тобой и Роном, между нами тремя — спустя шесть лет мы не друзья больше. Но еще есть шанс сохранить нашу дружбу, если мы не будем переходить границу, как мы сделали это вчера», ее голос звучал умоляюще.

«Кто сказал, что мы трое не можем быть друзьями, если мы с тобой будем чуть ближе, чем раньше?», непонимающе спросил Гарри.

«Потому что друзья не занимаются любовью!», она почти выкрикнула эти слова, но выражение ее лица снова стало нежным и добрым.

«Не будь жестока, Гермиона. Не будь жестока ко мне и к себе тоже!», к собственному ужасу Гарри перешел на умоляющий тон, который не скрывал его нежных чувств. Гарри снова попытался коснуться ее лица, но Гермиона опять остановила его.

«Не надо. Это не изменит ничего. Я знаю, это трудно, но все к лучшему», грустная улыбка появилась на ее лице, когда он отпустил свои руки.

«Не думай, что я позволю тебе сделать так, как ты хочешь, Гермиона.», ответил он, но она обошла его и оставила одного в ванной.

«Ты не можешь убить мои чувства! Они не подчинены твоему разуму!!!», громкий голос Гарри отозвался эхом от стен. Он чувствовал пустоту внутри себя. И в то же самое время ему хотелось бежать вслед за ней и вернуть ее обратно.

Она услышала сердитый голос Гарри, хотя и закрыла дверь за собой. Гермиона прислонилась спиной к стене и пыталась восстановить сбившееся дыхание. Если бы она осталась наедине с ним еще на одну секунду, то не смогла бы бороться дальше. Он даже не представлял себе, сколько мужества ей потребовалось собрать, чтобы сказать все, что она сказала.

Она ощущала свои влажные волосы, разбросанные по плечам. Она оглядывала свою комнату, в которой случилось то, чего она так хотела, но от чего отказалась недавно. Что было тем, что не позволяло ей быть с Гарри? Что-то глубоко внутри бунтовало против ее чувств, из-за которых она потеряла контроль вчера вечером и сегодня утром.

«Я все исправила?», спросила себя Гермиона. Ее собственный голос был настолько неуверен. У нее появились опасения, что, возможно, она сказала все не так и теперь Гарри действительно оставит ее навсегда. От этой мысли ей стало плохо…Но что случится, если она потеряет Гарри? Она нуждалась, чтобы быть всегда рядом с ним в качестве друга, но будет ли этого достаточно? Гермиона оттолкнулась от стены. Хорошо, что сегодня суббота, и возможно она сможет укрыться здесь, в своей комнате, скрыться от своих чувств, которые не были строги и безжалостны, в отличие от разума.

Никогда прежде Гермиона не ощущала ничего подобного. Все так перепуталось между ее сердцем и ее головой. Абсолютно разбитая она подошла к шкафу. Медленно открыла и взяла чистую одежду.

Целое утро она размышляла, как ей поступить? Пришло время воссоединения трио, но появилась другая проблема — как быть с нежными чувствами к Гарри.

Гермиона разложила на кровати свою обычную маггловскую одежду — джинсы и рубашку. Ее не волновало, что комната была в абсолютном беспорядке, чего никогда не бывало прежде или что ее волосы, высыхая, торчали во все стороны сильнее, чем обычно. Облизнув пересохшие губы, она открыла ящик шкафа, чтобы взять еще нижнее белье, но успела лишь подойти к нему, как распахнулась дверь ее комнаты. Она обернулась и лишь на секунду увидела Гарри.

«Что…», выдохнула нерешительно Гермиона, но была заключена в объятия. Руки крепко обхватили ее талию, и Гарри быстро опустился перед ней на колени. Она не верила своим глазам.

«Гарри, я … извини. Почему?», заикалась она.

«Не оставляй меня!», его голос был тих и казалось, что он с трудом сдерживается от рыданий. Она была безмолвна. За эти шесть лет она никогда не видела его таким, даже в самые страшные минуты его жизни. Никогда она не видела его умоляющим, становящимся на колени перед нею и обнимающем ее, как будто она была единственным человеком в его жизни.

Она медленно прикоснулась руками к его голове. Гермиона была потрясена, что он так крепко сжал свои руки вокруг ее талии. Ей было даже трудно дышать, а чувства стали подавлять ее разум.

«Я не оставлю тебя», мягко прошептала она.

Волосы Гарри были влажны, она ощущала это, поглаживая их ладонями. Гермиона знала, что это не то, что она должна делать, но она не могла остановить себя. Она не могла или не хотела. Ее любовь было слишком сильной...

Внезапно она опустилась на свои колени. Он смотрел прямо в ее глаза. Лишь на мгновение он открыл свой рот, но закрыл, прежде чем попытался сказать снова.

«Только скажи мне, что ты не любишь меня, и я оставлю тебя одну. Я сделаю это, только посмотри в мои глаза и скажи это», прошептал он. Долгое время Гермиона смотрела на него прежде, чем она попробовала ответить.

« Я не могу», больше она не могла говорить.

«Я действительно не могу!», сказала она снова. Все было сказано этим. Этим она сказала ему, что она не может сказать, что не любит его, и в то же самое время она не может быть с ним. Медленно она осознавала, как сильно любит его.

«Гермиона, не изменится ничего, если ты оттолкнешь меня. Я пытался, но это не помогает. Становиться только хуже. Ты знаешь это, не так ли?», быстро вымолвил Гарри.

« Любовь делает меня такой слабой …», прошептала она в ответ.

Гарри еще крепче обнял ее со словами: «Я с тобой. Ты слышишь меня? Мы справимся!».

Гермиона медленно кивнула прежде, чем позволила себе прижаться к нему плотнее. Ее голова наклонилась на его плечо. Гарри слегка поцеловал ее голое плечо, ослабляя напряженное объятие, но, все еще не позволяя ей уйти...