Поттер и компания или Как убить Волдеморта

Выбросить дурь из головы не трудно, но жалко

Сириус Блэк

12.08, 12:35

Вчера Дадли пришел домой пьяный, как свинья (очень удачное сравнение). Ну и попало же ему! Такая редкость — смотреть, как песочат не меня! И как приятно… Поэтому сегодня (впервые!) мы с братцем убираемся в доме вместе. Я обалдел, когда Дадли помог мне вычистить большой ковер в гостиной. В ответ я предложил ему Запатентованное Эффективное Антипохмельное Зелье (это Фред и Джордж прислали, видимо, думают, что я тут не просыхаю. Но Дадли я этого, естественно, не сказал). Я, наверное, все же оптимист, потому что странное поведение кузена меня обрадовало, а должно было насторожить. Устал, как эльф.

13.08, 08:13

Ну и сон мне приснился…

Волдеморт (Мерлин, ну и чушь!) стоит передо мной на коленях и обнимает меня за ноги. Он сказал (с ума сойти!), что любит меня. Там еще был мистер Малфой. Он плакал… А потом… женщина… слепая… что-то говорит. Сначала Тому (Тому?!), потом мне. Было еще что-то, но я не помню…

Я не верю, что эти бредни наколдованы Волдемортом (да и шрам не болел). Скорее всего, это мое извращенное воображение. Ну и псих же я, в таком случае…

Странно, но мне совсем не снится Сириус. И вот еще что: я не буду верить в его смерть, пока не увижу его тело или другое неопровержимое доказательство. Кто знает, что там, за Завесой?

15.08, 21.40

Удивительно, но отношения с Дурслями налаживаются. Мы говорим друг другу «Доброе утро!», «Спокойной ночи!» и даже «Приятного аппетита!». Они не орут, когда прилетают совы (а их очень много, была даже одна от Фаджа). И, сенсация: они купили мне одежду! Впервые надев джинсы, которые мне впору, и посмотрев в зеркало, я понял, что не так уж и уродлив.

Не знаю, что и думать… Неужели Хмури так их напугал?

16.08, 11.33

Прилетели совы от Рона и Гермионы. У них все хорошо, а мистера Уизли повысили в должности! Теперь он «глава департамента по связям с немагической частью общества». Ему и жалованье повысили, как говорит Рон, раза в четыре. И теперь у них в доме идет капитальный ремонт. А по мне, так Нора и без всякого ремонта — лучший дом в мире.

19.08, 16.20

Были у меня и другие сны…

Мне снился Драко Малфой. Мы… короче, мы занимались сексом. Я, конечно, понимаю, гормоны и не такое творят с мозгами, но, черт побери, почему Малфой? Если даже я гей (что маловероятно, девушки снятся мне с четырнадцати лет), то почему не кто-то другой? Рон, Симус, Невилл? Ох, Мерлин, смешно-то как! Надеюсь, Нев мне в таком ракурсе никогда не приснится. Малфой-то хоть красавчик…(дьявол, что я несу!).

Полдня стирал простыни, вот и вся романтика.

22.08, 23.35

Не спится что-то…

Сегодня Дадли выиграл первенство Суррея по боксу среди юношей в тяжелом весе. Вечером мы отмечали это событие (я так и не понял, когда появилось это «мы»). Я впервые пил шампанское с Дурслями, и, честно, я был рад за кузена. Как все изменилось! Конечно, они не относятся ко мне, как к родному сыну (и слава Мерлину!), но намного справедливее, чем раньше. Одно время мне казалось, что на них всех наложено заклятие, заставляющее их хорошо ко мне относиться. Маглы почти не могут сопротивляться заклинаниям класса «Империо». Но я проверял, нет на них никакой порчи. Да, я осознал, что могу видеть, если человек заколдован. Впервые я заметил это пару дней назад у одного старика, которого родственники-маги околдовали так, чтобы он их никогда не беспокоил и вообще забыл о них. Мне стало так его жалко, что я на время забыл о своих бедах. Возможно, он любил их.

Откуда во мне это искусство, я не знаю. Говорят, сходным даром обладает Волдеморт. Ну и пусть, я не гордый. Если бы не другое волдемортово «наследство», Джинни не писала бы мне сейчас писем.

25.08, 10.15

Ура! Уизли пригласили меня последнюю неделю каникул провести у них! Дядя Вернон довезет меня до Лондона, а там меня встретит миссис Уизли. Мы выезжаем через час, я уже все собрал. Рон писал, что Билл и Чарли тоже прибыли в Нору. Я буду рад их снова увидеть. Наверное, я некоторое время не буду вести дневник. Слишком я по всем соскучился, времени совсем не будет.

Ну, вот и все. Дядя зовет меня грузить вещи в машину. Пока!

* * *

Гарри неспешно прогуливался по длиннющей Диагон-Аллее. Рон и Гермиона были так увлечены друг другом, что не заметили, как их друг отделился от них. Гарри не хотел мешать. А Фред с Джорджем, увязавшиеся «присмотреть за детками», исчезли изучать рынок многочисленных конкурентов по торговле приколами. Гарри полдня ходил с квадратными глазами, когда узнал, что близнецы спят в одной постели и не стесняются никого, демонстрируя друг другу свою любовь. Поняв аналогичное про Билла и Чарли, он подумал, что это уже больше смахивает на правило, нежели на исключение. Не слабее его удивило то, что Молли Уизли все это знала, и даже подшучивала над сыновьями. Этот странный волшебный мир… Сможет ли он когда-нибудь стать здесь полностью своим?

Задумавшись, Гарри не заметил, как свернул в один из многочисленных переулков главного проспекта магического Лондона. Он с любопытством озирался, рассматривая старые, мрачные здания, так непохожие на приветливые постройки Диагон-Аллеи. Сначала Гарри решил, что он забрел в «даунтаун», именуемый Лютным переулком, но потом прочитал на одном из домов название: «Blessed Street». Двоякое название. Благословенная или проклятая? Впрочем, никакой опасности храбрый гриффиндорец не видел, а величественная, строгая архитектура ему даже нравилась. И он шел по этой улице, почти не встречая прохожих и заглядывая в витрины, окна и двери. Таких магазинов Гарри еще не видел. В них были платья, будто сотканные из мягких лепестков, звездной пыли и змеиной чешуи, украшения, насколько дорогие, настолько бесполезные, открыто выставленные на продажу ковры-самолеты, метлы, черные, блестящие и стремительные, хотя явно не для квиддича, оружие и припасы к нему, редкие яды, редкие животные и птицы. Перед магазинами Гарри не видел яркой, броской рекламы, к которой он привык на Диагон. Лишь тяжелые двери, витиеватые вывески на них и мелодичные колокольчики. Был даже магазин волшебных палочек. Надо же, а Гарри думал, что клан Олливандеров держит монополию. Зайдя, он обнаружил, что магазин разделен на несколько секций: «Грегорович», «Мелкумян», «Кобаяши», «Швейц», «Сокол», «Фабьен», «Аль-Мухаммад», «Брайтон», «Кандидо». От разглядывания его отвлекла продавец, вежливым, профессиональным тоном спросившая, чем может помочь. Пугающе совершенная, она выглядела как супермодель с глянцевой обложки.

-Вас интересует конкретный производитель? — спросила она, чуть отходя от витрины, дабы Гарри мог получше рассмотреть творения зарубежных мастеров.

-Не совсем, мэм. Я зашел по ошибке. Мне нужен был магазин спортивных аксессуаров.

-Это налево, сразу после японского ресторана.

-Спасибо, мэм.

Увидев, что дама все еще смотрит на него, он не сразу понял, в чем дело. Но через секунду уже протягивал ей золотой галлеон.

Получив кивок благодарности и «Всего доброго, приходите еще», Гарри направился туда, где продавались метлы. «Formula Millenium» — было написано на стенде. Но ему не удалось полюбоваться на непривычные для игрока в квиддич летательные аппараты.

Снаружи раздался свист, отрывистые крики и треск чего-то сломавшегося. В дверь магазина будто постучал великан, она затряслась и упала внутрь. В помещение, прямо на пестро раскрашенных метлах, ворвались девять или десять человек в ярких, кричащих тряпках и с дикими, невообразимыми прическами. Первая группа тройным «Экспеллиармусом» технично разоружила продавца, вторая — Гарри, который даже не успел достать палочку из кармана, а третья рассредоточилась в стратегически важных местах: у входа и у кассы. Наличные уже почти перекочевали в специально для этого приготовленные мешки, когда в дверной проем ударил яркий свет, и прогремело:

-Вы окружены! Выходите по одному! Поднимите руки над головой! Сдайте палочки!

В ответ на это самый экзотический грабитель весело рассмеялся и усиленным «Сонорусом» голосом прокричал:

-Здорово, ребята! Знаете, мы тут тоже кое-кого окружили! Они нам так понравились, что мы, наверное, их не отпустим.

Примерно минуту на улице была тишина.

-Вы согласны на переговоры? Мы готовы выслушать ваши условия.

-О, поболтать — это всегда пожалуйста.

-Сейчас зайдет парламентер. Соблюдайте кодекс.

Крадучись, в торговый зал вошла совсем юная девушка. Быстрым взглядом окинув батальную сцену, она остановила его на заложниках.

-Мерлин Великий! — сдавленно вскрикнула она. — Гарри Поттер!

Панки, до этого беззастенчиво разглядывающие милую представительницу закона, как по команде, уставились на Гарри. Он принципиально решил не опускать взгляд.

-Обалдеть… — главарь, не отводя палочки от груди заложника, вгляделся в его лицо.

На его нестриженой шевелюре были пряди всех цветов радуги, синие глаза смотрели внимательно, без агрессии.

-Только не притворяйся, что это для тебя новость, Майкл Фарадей, — в голосе ведьмочки звучало негодование.

-Милая Габриэль, не хотел бы тебя разочаровывать, но я и впрямь не разглядел. Но теперь… раз Госпожа Удача отдала должок именно так, то грех отказываться.

Он вновь посмотрел на гриффиндорца, задумавшись. Ресницы бросали на его лицо густую тень. — Знаешь, Золотой Мальчик, ты просто подарок… — прошептал он в ухо Гарри. Горячее дыхание обожгло, отозвавшись волной во всем теле.

-Габриэль, я, пожалуй, придумал. Я отпущу парнишу, если через час с меня будут сняты обвинения по всем статьям, плюс триста галлеонов наличными. Но Погребина я тебе не отдам, — добавил он неожиданно злым голосом. — Он должен ответить за все свои мокрые делишки.

Маленькая аврор чуть не кипела от злости.

-Чертов Робин Гуд! Я тебе не Габриэль, а капитан Жерье! Ты отпустишь обоих, слышишь, обоих! Твои грехи не смыть и за жизнь, а ты хочешь за час!

-Милая моя mademoiselle, мы не в первый раз с тобой в подобной конфронтации. Я не склонен к бессмысленной жестокости, и тебе это известно. Не секрет, что этот червь творит куда более ужасные вещи, чем я, но дает взятки и остается чистеньким!

Красивое лицо Фарадея выражало ярость в чистом виде, стоило ему вспомнить о своем втором (а по плану, видимо, основном) заложнике, который сидел на полу, сжавшись от страха. Выглядел он, и правда, премерзким негодяем. А «Робин» нравился Гарри все больше. Стокгольмский синдром сработал меньше, чем за десять минут.

Потом лицо Майкла стало хитрым.

-А аврор Жерье у нас, оказывается, маглорожденная… как и я. Ты права, миссия у меня сходная. Но ты же не уподобишься Гаю Гисборну? Не выполнишь условия, я начну калечить эту тварь, а заодно, взорву ближайшие домишки. Не люблю романский стиль.

-Ты… да как ты… печено вепрево колено! (автор не смог сдержаться, да простит его Лукьяненко) — я работу могу потерять!

-Не вмешивай чинуш из Министерства, и все будет пучком. У тебя час.

Крошечная фурия ушла, а Фарадей, уложив Погребина добрым «Ступефаем», отлевитировал его в смежную с торговым залом комнату. Через семь с половиной минут, как отследил Гарри, он вернулся, довольный.

-Все рассказал, голубчик. И про наркотики, и про оружие, и про то, скольких людей свел в могилу. Я применил «Забвение». Это самое милосердное, что я мог позволить себе в этой ситуации.

С этими словами он сломал палочку, которую держал в руках.

-Это была палочка гада? — спросила стройная, гибкая грабительница с ярко-оранжевыми волосами. — Я бы с ним так не миндальничала.

-Я обещал Габриэль. Она и так стольким рискует. А теперь, Гарри Поттер, пойдем, поговорим.

-Я вам не верю! — выпалил Гарри. — У Волдеморта тоже «миссия»!

Взгляды всех тут же вонзились в Гарри.

-Мы против Волдеморта, но не поддерживаем и Дамблдора. Они поделили мир на черное и белое, но мы — сами по себе, — сказал высокий, угловатый парень, слегка напоминавший Гарри Рона.

-Идем, мальчик, не ступефаить же и тебя.

Гарри подчинился.

-Метлу присматривал? — спросил Фарадей, когда они вошли.

-Просто гулял. Скажите, а кто вы такие? — в Гарри проснулось любопытство, которое было не вытравить даже инстинкту самосохранения.

-Мы дассы — сухопутные пираты. Мы творим правосудие, когда официальные карательные органы тормозят. Иногда нас можно нанять. Но не на всякое дело.

-А почему вы не поддерживаете Дамблдора?

-Орден Феникса попортил нам за жизнь немало крови, да и мы ему. Мы не одобряем слишком хилый учет человеческого фактора в Светлом лагере. А для меня лично такая малость, как жизнь, имеет непростительно большую ценность. Понимаешь?

Гарри кивнул, удивляясь осведомленности дасса и тому, как причудливо в его языке переплетаются литературные слова, указывающие, минимум, на образованность, и жаргон, не говоря уже о ругательствах.

Майкл наколдовал две кружки, одну протянул Гарри. Тот попробовал, закашлялся, но тут же отхлебнул еще.

-Медовуха, — удовлетворенно сказал пират, наблюдая за пленником.

Гарри расслабился, по всему телу разлилось приятное тепло. Голос Фарадея звучал как будто через длинный коридор.

-Гарри, если ты пообещаешь, что никому не расскажешь о нас, я ничего с тобой не сделаю.

-Ннет, и…извини. У меня от друзей секретов нет.

-Тогда мне придется тебя наказать. — с этими словами Майкл взял Гарри за руку и усадил себе на колени.

-Это ведь будет не очень больно? — захмелевший гриффиндорец не только не был против, но и сам откровенно прижимался к сильному, одуряющему телу. Не то, чтобы он был сильно пьян, просто у него стоял еще с того момента, когда он, так унизительно-возбуждающе, находился под прицелом у невероятно красивого и развратного пирата. А неведомый напиток, похоже, стирал все грани приличий. И когда настойчивые губы Майкла нашли его рот, Гарри впустил мягкий, исследующий язык и начал его посасывать, ерзая на коленях синеглазого красавчика, вжимая свою эрекцию в его живот.

-Вау, Поттер! — выдохнул Майкл. Ты опытный…

-Нет, это ты…такой… восхитительный… — Гарри вновь принялся его целовать, вызывая тихие стоны. Наконец Майкл оторвался от его припухших губ.

-Ты такой сладкий…я хочу попробовать тебя всего… можно?

-О, да… пожалуйста...

Фарадей легко поднял Гарри и усадил вместо себя, а сам встал перед ним на колени. Он поразительно быстро справился с ремнем и молнией на гарриных брюках, будто и не пил вовсе. Расстегнул ему рубашку, проведя кончиками пальцев по груди гриффиндорца, потом по напряженному животу. Затем коснулся губами нежной шеи, затвердевших сосков, щекоча их языком. Гарри стонал, как мартовский котяра, уже ничего не стесняясь. А когда синеглазый дасс взял его напряженный член в рот, сначала головку, а потом весь целиком, для Гарри прекратил существовать внешний мир, а внутренний сконцентрировался на жадных движениях рук, губ и языка. Он проталкивал член глубоко в горло Майклу, но тот и не думал отстраняться. Рука скользнула под Гарри, лаская его там… Так порочно и так сладко. Когда палец коснулся чего-то внутри, Гарри кончил, громко простонав имя любовника.

Его дыхание еще не успело выровняться, когда в подсобку бесшумно проскользнула рыжеволосая пиратка.

-Время, — произнесла она, не обращая никакого внимания на живописный вид обоих парней.

Майкл мгновенно посерьезнел. Приказав Гарри одеваться и выходить, он выскользнул в торговый зал. Когда Гарри вышел, капитан Жерье была уже внутри.

-Какое, к черту, забвение?! — орала она, — мы так не договаривались!

Но в итоге все прошло как надо, заложники были отпущены, обвинения сняты, а магазину вернули приличный вид. «Еще увидимся» — шепнул Майкл на прощание.

-Ты тоже хорош! — ворчала Габриэль, провожая Гарри, — все Министерство стоит из-за тебя на ушах, а ты попадаешь в такие ситуации! Никуда не ходи один, понял?

Дети — цветы жизни…

Но не забывайте выпалывать сорняки

Из педагогической поэмы

Решение принято. А почему бы и нет, черт побери? Стелла достигла совершеннолетия, и что бы там ни говорил Дворкин, она может решать за себя. Итак, она едет учиться в Хогвартс. Конечно, не на первый курс, ведь ей уже шестнадцать, да и знания у нее кое-какие есть…

— Но зачем тебе это? — хмуря брови, вопрошал Дворкин, — Выбери нормальный университет, их на Земле полно! Да хоть Беркли, там многие наши учились… Ха! Школа волшебства! Да в тебе одной магии больше, чем во всем этом твоем…Хоггарде!

— Хогвартсе, — машинально поправила Стелла, — И не преувеличивай. Я хочу попробовать. И почему ты думаешь, что мне нечему там учиться? В разных мирах — разная магия.

— Но ведь эти миры — лишь тени нашего Амбера, его призрачные отражения! И вся та дребедень, которую ты называешь магией, — лишь призрак настоящей силы! Которая у тебя есть, дурья ты башка!!!

— Но Дворкин…

— Называй меня отцом, ты, сгусток гормонов!

— Хорошо…отец. Но я всё–таки поеду. Я прошла Огненный Путь и Логрус. После этого даже ты меня не остановишь. Я ухожу на рассвете. Спокойной ночи, Дворкин.

Темными, величественными коридорами Стелла возвращалась в свои комнаты. Родные стены замка Амбер сегодня будто давили, стесняли дыхание.

Жаль, что пришлось поссориться с отцом, грустно думала девушка. Но что она может сделать, если старый олух не хочет ничего видеть дальше своего…хм… носа? И как такой самодовольный кретин мог основать Янтарное королевство? Да, недаром, видимо, полторы сотни лет просидел в одиночной камеро-палате глубоко под дворцом… Крючки–то и слетели.

Подходя к своей двери, Стелла внезапно ощутила чужое присутствие. Через мгновение всё прошло. Девушка тихонько рассмеялась. Ну кому придёт в голову лезть к ней в спальню посреди ночи? Хотя…

Войдя и закрыв за собой дверь, Стелла начала раздеваться, рассеяно поглядывая на себя в зеркало. Оно отразило высокий стройный силуэт, золотисто-рыжие локоны, доходящие до талии, ярко-зеленые глаза, сияющие даже в темноте. Она потянулась, продемонстрировав зеркалу бронзовый загар на шелковистой коже, упругую грудь, длинные ноги. Оставшись довольной увиденным, Стелла улыбнулась. Настроение улучшалось.

-Да, ты и сама это знаешь, — раздался негромкий хрипловатый голос прямо у неё за спиной. Стелла застыла.

-Что знаю? — напряженно спросила она.

-Что ты чертовски сексуальна.

Медленно повернувшись, Стелла увидела стройного рыжеволосого мужчину с такими же, как у неё, ярко-зелёными глазами.

-Брэнд! Ты последний, чью рожу я желала лицезреть на пороге новой жизни! — Стелла заметно расслабилась, хотя продолжала внимательно рассматривать непрошенного гостя, совсем забыв о своей наготе.

-Не кричи, чай остынет — ухмыльнулся непрошенный гость, — Я пришел попрощаться. Брэнд взял Стеллу за руку и притянул к себе. Она почувствовала горячее дыхание мужчины на своей щеке, тела коснулся мягкий вельвет Брэндовой рубашки. Он легонько поцеловал мочку её уха, в то же время свободной рукой поглаживая спину и ягодицы девушки.

-Ты что творишь, извращенец?! — Стелла словно очнулась от гипноза — мы же родственники! Фу, черт, какая мерзость… Хотя изменившийся голос и расширенные зрачки её говорили вовсе не об отвращении…

-Не будь ханжой, милая. Тебя больше волнует то, что ты девственница, — жарко прошептал Брэнд в ухо Стелле — но не беспокойся, я сделаю всё, как надо…

-Ничего ты не…

-Ш-ш-ш, не сопротивляйся. Хочешь ты этого или нет, сейчас я возьму тебя. Так лучше наслаждение, чем боль, правда? Брэнд улыбнулся и мягко толкнул Стеллу к кровати. Она села, её лицо оказалось на уровне бёдер Брэнда. Она видела, как он возбуждён, тонкая ткань брюк не могла удерживать мощную эрекцию. Брэнд снял рубашку, расстегнул ремень брюк, приспуская их. Его член почти касался губ Стеллы. Повинуясь страстному желанию, она взяла его в рот, почти до самого основания. Дыхание Брэнда прервалось, он застонал. Как бы он хотел сейчас грубо оттрахать девчонку в рот, вынуждая заглатывать член целиком, а потом заставить её захлебнуться горячим потоком спермы! …Но он отступил на полшага.

-Ляг на живот, — приказал он. Она подчинилась. Брэнд встал над ней на колени и начал покрывать поцелуями её спину, внутреннюю поверхность бёдер. Сладкая дрожь прошла по телу девушки снизу вверх, до кончиков ресниц. Нужно было отдаться ему раньше, мелькнула суматошная мысль. Пальцы Стеллы судорожно схватили тёмно-синий шелк простыней. Мама, хорошо-то как! Она почувствовала, как Брэнд коленом раздвинул её ноги, кончики длинных пальцев пробежали по самым чувствительным точкам стеллиного тела.

-Пожалуйста! — простонала она, — я не могу больше…

-Ты хоть сама знаешь, чего хочешь? — спросил Брэнд. В его голосе Стелле послышалась легкая издёвка. Вот сволочь, подумала она сквозь вереницу ощущений, одно интереснее другого. Как будто сам никогда не был целкой — одуванчиком!

Тем временем огненноволосый искуситель наклонился над трепещущей Стеллой и мягко коснулся губами её клитора. Стон девушки стал яростным, она попыталась перевернуться, чтобы наброситься на Брэнда, но он прижал её к постели, и казалось, полностью обездвижил. Стелла знала, что этот садист может мучить её часами, подводя к безумию, а потом отступая. Лучше бы он изнасиловал её, было бы менее мучительно.

-Брэнд… — прохрипела Стелла в подушку, — не тормози, или я убью тебя. Мучитель тихо рассмеялся.

-Я ведь знал, что ты будешь умолять меня трахнуть тебя. Но ты никогда не могла себе такое представить, да?

Пока он говорил это, его палец проникал в Стеллу, заставляя её судорожно приподнимать бёдра.

-Да, я умоляю тебя! Возьми меня прямо сейчас, пожалуйста, Брэнд!.. — стонала она.

-Ну так и быть, уговорила, — сказал Брэнд довольно холодно. Его горячий член вдавился в Стеллу и вошел на несколько сантиметров. Стелла попыталась дёрнуться, чтобы насадиться на него, но чёртов Брэнд всё так же крепко прижимал её к кровати. Он продвинулся чуть глубже, дразня её. Затем резко вошел до конца, заставив Стеллу вскрикнуть от боли, которая, впрочем, почти сразу ушла. Взамен пришла сладость от ощущения горячего упругого члена, всё ускоряющего своё движение…

Дальнейшее слилось в один сплошной оргазм. Сознание помахало ручкой и ушло. Кажется, Стелла порвала зубами ткань простыни, кажется, она бормотала какие-то непристойности… Вдруг Брэнд резко ускорил движения внутри неё, хрипло выкрикнул её имя, и…

Она почувствовала жаркий, подобный вулкану поток и испытала экстаз на порядок сильнее и ярче, чем ещё мгновение назад. Красная пелена, застилающая глаза, пульсирующая дрожь, сладкое блаженство… Еле слышный шепот “Спокойной ночи” достиг слуха Стеллы будто сквозь плотный туман.

-Пошел ты… — устало пробормотала она в ответ и провалилась в черное беспамятство.

За что боролась, за то и поимели

Стелла Баримен

Итак, мечта сбылась. Дамблдор зачислил Стеллу аж на шестой курс, сказав только, что ей нужно будет восполнить знания за пять пропущенных лет. Он назвал предметы, по которым Стелле нужно будет брать дополнительные уроки: полеты на метле, заклинания, зельеварение и прорицание.

-Этот год будет для вас нелегким, мисс Баримен, — сказал директор, дружелюбно глядя на девушку сквозь очки-половинки. Но если вы постараетесь, то догоните программу уже на следующий год. И ещё — сегодня вечером, перед ужином, вы будете определены на один из факультетов. А пока у вас есть время, купите всё необходимое для обучения. Вот список. Я отправлю вас в Косой Переулок “Летучим порохом”. Не опаздывайте.

* * *

Второе сентября выдалось на воскресенье. День, хоть уже и вечерело, был по-летнему жаркий, солнце жгло, а ветерок был ленивый, как пьяный официант. Все, кому не лень, да и кому лень тоже, торчали на улице, наслаждаясь погодой и провожая прошедшие каникулы.

Гарри, Рон и Гермиона, возвращавшиеся с такой прогулки, вошли в Большой зал.

-Ну и проголодался же я! — говорил Рон, — Идёмте скорей, а то мои кишки сейчас передерутся за место поближе к горлу!

-Рон, Гарри, смотрите, Волшебная Шляпа! — воскликнула Гермиона.

И действительно, перед столом преподавателей на табурете стояла шляпа Годрика Гриффиндора, распределяющая первокурсников по факультетам.

-Но что она здесь делает? Малышню ведь уже распределили, — удивлённо спросил Рон.

-Может кто-то опоздал? — предположил Гарри.

-Думаю, сейчас мы всё узнаем, — сказала Гермиона, усаживаясь за стол.

В следующее мгновение Дамблдор поднялся со своего места. Все затихли.

-Добрый вечер, друзья! — сказал директор, — Рад сообщить вам, что с сегодняшнего дня с вами будет учиться новая студентка. Подойдите сюда, мисс Баримен, сядьте на табурет и наденьте Шляпу. Она определит, на каком факультете вам учиться.

Гибкая фигура будто отделилась от дальней стены — оказалось, новенькая всё время стояла там, ожидая. Гарри, Рон и Гермиона вытянули шеи, чтобы получше разглядеть незнакомку. Девушка казалась ровесницей Гарри. Сильно загорелая, она обладала потрясающей копной вьющихся золотых волос, которые, впрочем, были спутаны и торчали во все стороны. Одета она была совершенно по-магловски: ярко-красная майка–топ, серые джинсы, на ногах — грубые ботинки на толстой подошве. Лишь на плечи была небрежно накинута новёхонькая чёрная мантия.

Новенькая спокойно уселась на табурет и примерила Шляпу на свою растрёпанную макушку. Тишина в Зале стала абсолютной. И через мгновение…

-Слизерин!

-Нет, — сказала Баримен громко, — Ни за что! Ты ошиблась, старая, поеденная молью…

Вдруг мучительная боль отразилась на лице девушки, она схватилась за голову…

-Ну хорошо, хорошо, — буркнула она, — не злись. Сняв артефакт с головы, спорщица понуро направилась к дальнему концу слизеринского стола, тем не менее, аплодировавшего ей. Красные пятна на её лице были видны даже гриффиндорцам. Новенькая села, не глядя ни на окружающих, ни на еду, появившуюся на столе, и обхватила руками голову.

Гарри и Рон переглянулись, Гермиона нахмурилась.

-Зачем она стала спорить? Шляпа никогда не ошибается, — сказала она.

-Посмотрел бы я на тебя, если бы она с тобой так поступила, — покачал головой Гарри. Он испытывал невольное сочувствие к девушке, кем бы она ни была. — Думаю, моя реакция была бы такой же, — пробормотал он себе под нос, вспомнив, как еле уговорил Волшебную Шляпу отправить его в Гриффиндор.

-А по-моему, таким, как она, в сизеринском болоте самое место, — сказал Рон и вернулся к еде.

Женщины прекрасны до безобразия!

после безобразия.

Граф Джованни Казанова

Стелла сидела за столом, не замечая, что ужин закончился. Слёзы то и дело наворачивались ей на глаза, но она прогоняла их.

-По-моему, тебе сейчас лучше пойти в Общую Гостиную, — раздался негромкий голос. Стелла подняла голову. Перед ней стояла высокая, крепкая темноволосая девушка со значком старосты на груди. Взгляд властный, но не злой.

-А? Да… конечно, иду. Новоиспечённая слизеринка поднялась со стула.

-Меня зовут Панси Паркинсон, я староста Слизерина. Учусь на шестом курсе.

-Я Стелла Баримен. Меня тоже на шестой зачислили.

Девушки вышли из Зала последними. Высокая двустворчатая дверь медленно начала закрываться за ними, свет погас.

-Откуда ты? — спросила Панси.

-Издалека. Чёртова глухомань, ничего нет. Ни клубов, ни интернет-салонов, ни метро. Не говоря уже о школах волшебства. Я получала домашнее образование.

-А почему приехала сюда?

-Хочу знать больше.

-А… Это хорошо. Кстати, почему ты так расстроилась, когда тебя распределили к нам? Не нравится Слизерин? — сощурилась староста.

-Я просто ожидала совсем не этого.

-И куда же твоё величество желало попасть? — слегка наклоненная голова, и всё тот же хитрющий взгляд.

-В Райвенкло, — соврала Стелла.

-Ну, всё ясно. Хочешь знать больше, говоришь… Поверь мне, в Слизерине ты получишь знания, да и не только их.

-Искренне на это надеюсь, — сдержанно ответила Стелла.

-Кто твои родители? Они волшебники? — продолжала расспросы Панси.

-Отец — да, а мать — не знаю. Она умерла сразу после моего рождения. Вы тут не любите нечистокровных, да?

-Лично против тебя я ничего не имею, просто не могу, — чуть улыбнувшись, сказала Паркинсон. А кто будет, я им быстро мозги на место вставлю.

-Спасибо, — в голосе Стеллы проскользнуло легкое удивление.

-Вот мы и пришли. Пароль — василиск.

Доспех из странного черного металла, преграждающий вход, отвесил поясной поклон и гулко шагнул в сторону. Стена отъехала вглубь и влево, открывая взгляду Стеллы длинную комнату с высокими сводчатыми потолками. Гостиная согревалась десятком каминов и освещалась тысячей негаснущих свечей в люстрах. Она была обставлена в зеленоватых тонах, и даже пол казался малахитовым. Окон не было, но пространство комнаты не казалось от этого замкнутым. В принципе, здесь было даже уютно, чего Стелла с трудом могла ожидать от Общей гостиной факультета Слизерин. Пэнси взяла сокурсницу за руку и повела к группе девушек и молодых людей, сидящих в креслах вокруг одного камина. Когда они подошли, все взгляды тут же поднялись на них.

-Стелла, познакомься со своими сокурсниками. Это Милисента Булстроуд, — Панси показала на полную девушку с квадратной челюстью, которая, кивнув, продолжала разглядывать новенькую. — Это Катрин Розье, — невысокая блондинка с коротко стрижеными волосами улыбнулась ей.

-Bonjour, — поздоровалась Стелла. Ей показалось, что эта миловидная француженка старше остальных.

-Блейз Забини, — продолжала знакомить староста.

Стелла взглянула на третью девушку и не смогла отвести взгляд. Блейз была просто совершенна: тонкая, изящная, с белоснежной кожей… Волосы цвета спелой вишни доходили до бедер, тёмно-синие глаза окаймлялись пушистыми ресницами… Красавица, явно привыкшая к тому, что её рассматривали, спокойно выдержала взгляд Стеллы.

-Это Теодор Нотт, — говорил голос Панси. Она с трудом заставил золотоволосую слизеринку отвести глаза от Блейз и взглянуть на худощавого хмурого подростка, который разглядывал Стеллу примерно так же, как она — Забини.

-Привет — он сказал это очень тихо. Стелла слегка кивнула в ответ.

-Это Винсент Крэбб и Грегори Гойл, — Два довольно уродливых гориллообразных парня осклабились и помахали Стелле, — А это Драко Малфой, староста мальчиков.

Стелла смотрела на надменного сероглазого красавца. Светлые, почти серебряные волосы, мягко ниспадающие на его плечи, вызывали непреодолимое желание прикоснуться к ним. Внезапно искра узнавания сверкнула в сознании девушки. И это было почему-то очень неприятное узнавание… Малфой слегка поклонился, и сияющая прядь упала ему на лицо. Он медленно заправил её за ухо и улыбнулся, оценивающе разглядывая новую сокурсницу.

— О, тебя я уже знаю, — негромко произнесла Стелла, в свою очередь, рассматривая Малфоя с ног до головы. Что-то в нем такое… Такое, что захотелось его придушить, или, как минимум, уколоть. — Я слышала, что говорят, когда ты проходишь мимо. При твоём появлении весь Хогвартс начинает исходить слюной, — насмешливо глядя в лицо слизеринцу, добавила она.

Глаза Малфоя сначала расширились, потом сузились.

-Но не ты, да? — спросил он, — я не знаю, что говорят, когда ты проходишь мимо. Наверное, так и говорят: проходи мимо. В связи с этим настоятельно рекомендую тебе расчесаться. Попробуй, хуже уже точно не будет.

Крэбб и Гойл, закрывающие позади Малфоя весь обзор, заржали. Улыбка Стеллы против её воли тоже расползлась до ушей.

-Торжественно клянусь, — провозгласила она, кладя правую руку на учебник Трансфигурации, который держала Катрин, — отныне и навсегда следить за причёской так же, как мой обожаемый староста, то есть тратить на неё не менее двух часов ежедневно! Аминь!

Раздалось дружное хихиканье. Панси посмотрела на Стеллу с каким-то новым интересом. А Стелла повернулась и отошла, нашла свободное кресло и принялась изучать расписание.

Прошел час. Никто не заговаривал со Стеллой, хотя она постоянно чувствовала на себе заинтересованные взгляды. Уютно устроившись, девушка листала Трансфигурацию. Как всё запутано, думала она. Тут впервые пришла мысль о том, по зубам ли ей это орешек. Она ни разу даже волшебной палочкой не пользовалась, а тут без неё ни одно заклинание не обходится! Кстати, о палочке… Стелла достала её из сумки и начала рассматривать. Угольно-чёрная, отделанная золотом, эбонит, тринадцать дюймов. Тут вспомнился разговор, состоявшийся сегодня днём в магазине волшебных палочек. Началось с того, что мистер Олливандер не мог подобрать Стелле подходящую палочку. Спустя час он начал хмуриться и качать головой.

-Сложный вы клиент, моя дорогая, — говорил он, подавая девушке всё новые и новые экземпляры и тут же забирая их, — Даже и не знаю, что вам ещё предложить…хм…разве что… Ох, нет… Хотя… Ну ладно, — решился продавец и достал откуда-то из-под стола затейливую резную шкатулку, явно ручной работы. Она настолько отличалась от серых картонных коробок, в которых хранились все остальные палочки, что брови Стеллы сами собой поползли вверх. Мистер Олливандер осторожно открыл ларец и достал палочку с таким видом, будто боялся, что она вот-вот взорвётся.

Стелла взяла палочку левой рукой и слегка взмахнула ей. Из палочки вырвался сноп золотых искр, закружился хороводом под самым потолком и осыпался на девушку и Олливандера сверкающим дождём.

-Поразительно…, пробормотал он и поднял глаза на свою покупательницу, — с вас двадцать галлеонов.

Расплатившись, Стелла поинтересовалась:

-Что вас так удивило, мистер Олливандер?

-Ну, эта палочка — единственная в своём роде. На неё даже нет лицензии, — понизил голос мастер, — Но в ней уникальное магическое ядро — кончик хвоста мантикоры, её самое страшное оружие. От яда, содержащегося в нём, нет противоядия. Видите ли, — продолжал он, — я был почти уверен, что эта вещь никогда не найдёт своего хозяина.

-Но почему?

-Мантикора — слишком враждебное человеку существо. Считается, что люди не могут пользоваться магией мантикоры без существенных для себя потерь. Но нелюди…

-Спасибо, мистер Олливандер, — Стелла резко перебила старика и пулей вылетела из магазина.

Подняв голову, Стелла поняла, что задремала в кресле. В общей гостиной было уже почти пусто. Собрав вещи, она поднялась в спальню шестикурсниц, которая располагалась этажом выше. Её соседки по спальне уже готовились ко сну. Вдруг Панси подошла к ней и, остановившись в каких-то нескольких дюймах, скрестила руки на груди.

На старосте почти ничего не было, и Стелла не смогла оторвать взгляд от её развитой спортивной фигуры, от крепкой, очень чётко очерченной груди… Сердце застучало чаще, и Стелла мысленно дала себе пинок под зад. Стряхнув с себя наваждение, она подумала, что Панси разозлилась на неё из-за её дерзковатого поведения и уже придумывала, что бы ответить,…но всё оказалось гораздо проще.

-А язык у тебя на месте, Баримен, — медленно проговорила староста и улыбнулась, — но будь осторожна. Малфой не безобиден.

-А у тебя всё остальное…гм…на месте, — смущённо ответила Стелла, всё ещё скользя взглядом по телу сокурсницы, — Мне надо в душ, иначе я за себя не отвечаю.

Подмигнув Панси, Стелла скользнула в душевую. Позволив обжигающе-ледяным струям снять с себя напряжение, она кое-как добралась до своей кровати и провалилась в сон.

Если голова болит, значит, она есть.

Альбус Дамблдор

Гарри Поттер проснулся, уже в который раз, от боли в шраме. Это уже переставало быть оригинальным. Он попытался вспомнить свой сон, и его сердце болезненно сжалось: на этот раз ему снился Сириус. Гарри бежал, но не успевал; крёстный исчезал за чёртовой аркой; затем всё затмевала высокая фигура с красными змеиными глазами, заставляя захлёбываться от ужаса и отвращения; и наступала боль, дикая, разрывающая сознание…

А ведь мыслесвязь с Волдемортом никуда не исчезла, горько подумал Гарри и, резко поднявшись с постели, пошёл будить Рона.

Первым уроком в семестре была Трансфигурация. Когда Гарри, Рон и Гермиона вошли в кабинет, профессор МакГонагалл уже была там. Как только все расселись по местам, она оглядела класс и произнесла:

-Поздравляю вас с началом учебного года и переходом на старший этап обучения. Всё, что вы изучили за пять лет, станет лишь фундаментом для двух последующих. В этом году начинается Магия с Большой Буквы. Что касается Трансфигурации, в этом семестре вам предстоит овладеть одним из её основополагающих разделов — трансфигурацией человека.

Профессор еще раз окинула аудиторию строгим взглядом поверх очков, но не нашла ни одного невнимательного, занятого собой лица.

-Прежде всего, необходимо усвоить, продолжила она, — что использование этого вида колдовства строго ограничивается магическим законодательством, а именно, не должны подвергаться риску жизнь, физическое и психическое здоровье человека.

Рон горестно вздохнул при этих словах декана:

-А я только размечтался, что превращу Малфоя в хорька и натравлю на него Миссис Норрис, — прошептал он Гермионе.

-Итак, давайте начнём, — сказала профессор. — Сначала произнесём само заклинание — Флексио! Класс повторил за ней. — Теперь разбейтесь на пары.

Рон, конечно, оказался в паре с Гермионой. Гарри со вздохом подошёл к Невиллу Лонгботтому, который сразу просиял. Гарри знал, что остальные не позволят Невиллу практиковать на них Трансфигурацию ни за какие коврижки.

-Знайте, что человека можно превратить только в другое живое существо, — продолжала МакГонагалл. –А теперь, один из пары, подумайте, в кого бы вы хотели превратить своего напарника. Затем наставьте на него палочку и чётко произнесите заклинание.

Увидев, как Невилл взмахивает палочкой, Гарри зажмурился. Воздух вокруг него наполнился голосами, хлопками и прочим шумом. Когда он наконец-то решился открыть глаза, ему предстала удивительная картина:

Дин Томас, согнувшись пополам, хохочет над огромной обезьяной, беспорядочно махающей длинными мохнатыми лапищами. Да, подумалось Гарри, голова Симуса кажется совсем маленькой на широченных плечах примата. Где же еще он наблюдал столь неестественное зрелище? Ах да, в Отделе Тайн, весной…Упивающийся Смертью с головой младенца. Гермиона тогда не позволила им наложить заклинание. Не трогайте ребенка, сказала она. Или что-то в этом роде.

Взгляд Гарри сместился, и теперь пытался сфокусироваться на Лаванде Браун, но это оказалось не так-то просто, потому что девушка с удивительной скоростью бегала по классу за птицей, кажется ласточкой. Черный хохолок на птичьей голове — точь-в-точь новая прическа Парвати. Рона не видно вовсе, а Гермиона, без улыбки, смотрит прямо на Гарри… сверху вниз. Не то, чтобы он был сильно против, но все-таки, согласитесь, непривычно — он ведь выше ее на полголовы.

Тут Гарри осознал, что мир прекрасен, но видит он его под каким-то неестественным углом. Он попробовал оглядеть себя, но ему это не удалось. Тогда он осторожно пошевелился и с удивлением осознал, что его тело стало… вовсе не человеческим!

Прислушавшись к своим ощущениям, Гарри понял, что его туловище — холодное и гладкое, а рук и ног не чувствуется вовсе. Но тело было наполнено небывалой доселе грацией, мягкостью, гибкостью… Ему было знакомо это чувство. Он уже испытывал это как-то во сне, и там, в его сновидении, ему это нравилось. Тогда он тоже был гигантской…змеей?!

Ясными, немигающими глазами Гарри увидел, что к нему приближается кто-то высокий, весь в черном (Кто же? Думаете, Снейп? Ха, не угадали! Не дошла еще очередь до него — прим. автора). Как только эти жалкие существа передвигаются на своих неуклюжих конечностях? — почти сочувственно подумал Гарри, и тут над ним прогремело: «Фините Инкантатем!»

Гарри дернулся и понял, что опять стал человеком. Вставая с пола, он увидел профессора МакГонагалл (Так вот кто это был!), стоящую перед ним, но смотрящую куда-то вправо.

-Мистер Лонгботтом! Это поразительно! У вас впервые получилось…— раздался ее чуть севший голос.

-Невилл, почему ты превратил меня именно в змею? — спросил Гарри в замешательстве. До него только сейчас дошла тревожная странность ситуации.

-Я…я не знаю, — пробормотал парень, — Я даже не решил, в кого хотел тебя превратить. Это…как-то само вышло.

Гарри сник. Жизнь — сказка, подумал он. Чем дальше — тем страшнее.

— Гермиона, как ты могла превратить меня в скучервя?! — раздался возмущенный голос Рона.

Гарри прекрасно справился с заданием, превратив Невилла в точную копию его жабы — Тревора, но какое-то тяжелое, тянущее чувство не отпускало его. По правде говоря, оно не отпускало Гарри с той самой памятной битвы в Министерстве. Гермиона, как всегда, поняла причину гарриной меланхолии.

-Ты думаешь, что превратился в змею из-за Волдеморта? Из-за тех снов?

-Гермиона, дело не в самих снах, а в том, что я… меняюсь. Я становлюсь им! — Гарри поднял глаза, и Гермиона вздрогнула, заглянув в них.

-Но…это же невозможно! Это только сны, это не реально! — девушка тряхнула волосами, — ты продолжишь занятия с профессором Снейпом… ведь продолжишь?

-Ох, не говори мне о Снейпе! Итак хреново! Терпеть его целых два часа!

-Может, не пойдешь? Мы скажем, что ты заболел, — предложил Рон, — ты действительно какой-то бледный.

-Гарри не может пропустить первое в семестре Зельеварение, — сердито проговорила Гермиона.

-Первое, второе — какая разница! Чушь она и есть чушь! А Снейп — он и есть гов…Снейп!

-Рон!!! Как тебе не стыдно так говорить, ты же староста!

-Здесь нет толпы сопляков, чтобы я строил перед ними…эээ…Перси!

Гермиона вздохнула.

-Знаешь, Рон, я думала, ты гордишься значком. Но мне иногда кажется, что ты до него не дорос. И если ты в зельях полный ноль, это не дает тебе право так отзываться о предмете и преподавателе!

-Ах ноль?! Ты меня что, тупицей назвала? Может, поэтому и в скучервя меня превратила?

-Это была шутка!!! Я тебе уже сто раз говорила! Даже извинилась!

-Да?! А эти твои покровительственные взгляды, вечные нравоучения? Считаешь, что умнее меня?

-Нет, Рон, — Гермиона изо всех сил старалась успокоиться, — я просто больше времени посвящаю учебе.

-Ты думаешь, я ни на что не способен?! — Рона несло, он уже не слышал Гермиону, — спорим, я стану лучшим по Зельям в этом году? Спорим?!

Тут даже Гарри не выдержал:

-Рон, ты в своем уме?

-Нет, в твоем! Спасибо, что веришь в меня!

-Причем тут ты! Снейп скорее Невилла усыновит, чем допустит такое!

-Значит, пусть оформляет документы на усыновление! Потому что я это серьезно.

С этими словами Рон развернулся и пошел в подземелья покорять непростую науку Алхимию.

-Пойдем и мы, — сказала Гермиона, — И что это он так взбесился? — пробормотала она себе под нос.

Если у вас нет проблем, значит, вы уже умерли

Аберфорт Дамблдор

Стелла шла на зелья в приподнятом настроении: надо же, заработать десять баллов на первом в жизни уроке заклинаний! В самом деле, заклинание Левитации далось ей довольно легко — она была единственной во всем классе, кто смог продержаться в воздухе больше двух секунд. Вот Панси, например, воспарила к самому потолку, но упала и разбила нос. Стелла проводила новую подругу в больничное крыло и теперь спускалась в подземелья в гордом одиночестве, разглядывая портреты на стенах. Те вели себя довольно прилично и раскланивались, называя свои длиннющие имена. Стелла посмеивалась, но в ответ обязательно приседала в книксене, приподнимая несуществующие юбки.

Она вошла в класс, но замерла на пороге, встретив взгляд преподавателя. Черные глаза пригвоздили ее к полу, как работники театров иногда прибивают ковровые дорожки, чтобы те не съезжали. Стелла ощутила желание немедленно развернуться и выйти. И хлопнуть дверью погромче. Так, чтобы штукатурка посыпалась.

-А вот и вы, наконец, — прошелестел вкрадчивый голос профессора, — Присоединяйтесь, мы не посмели начать без вас.

-Спасибо, сэр, — поблагодарила Стелла со всей возможной учтивостью. Портреты, развешенные по стенам, не дали забыть о манерах. — Мисс Паркинсон не придет. Она в больничном крыле, — добавила она, силясь не опускать взгляд. Учитель лишь слегка кивнул.

-Садитесь вон туда, рядом с мистером Поттером. Вы определенно сработаетесь, его уровень едва ли превосходит ваш.

Девушка еще секунду смотрела на преподавателя, затем ее удивленный взгляд переместился на черноволосого юношу, которому так несправедливо досталось. Но тот лишь слегка нахмурился, похоже, ему было не впервой. Пожав плечами, Стелла села за парту и уставилась на профессора с таким вниманием, на какое только была способна.

-Почти весь этот семестр будет посвящен лечебным зельям, — начал он объяснение. — Это в первую очередь важно для тех, кто решил посвятить себя магической медицине.

Стелла заметила, что взгляд преподавателя на мгновение остановился на Катрин. Наверное, из нее получится хороший врач, подумала она, любуясь ее чуть печальными ореховыми глазами.

-Сегодня вы попытаетесь сварить Заживляющее зелье. Оно практически бесполезно при переломах и гнойных ранах, но в менее серьезных случаях незаменимо. Кто может назвать его состав?

Поднялись руки Малфоя и пышноволосой девушки, но профессор даже бровью не повел.

-Мистер Лонгботтом?

Пухлый застенчивый мальчик поднялся со стула, чуть не опрокинув на себя котел, а заодно и парту.

-Я… не знаю, сэр, — пролепетал он.

-Минус три очка с Гриффиндора, — спокойно произнес учитель. — Для вас, Лонгботтом, признать свое невежество — уже большое достижение. Или может быть, вы, поиграв в героя вместе с Поттером и еще несколькими умалишенными, теперь считаете себя выше такой мелочи, как Зельеварение? Вынужден буду вас разочаровать. Вы все еще здесь только потому, что каким-то чудом получили по СОВ «Удовлетворительно». Еще один раз откажетесь отвечать — вылетите с моих уроков. Все ли вам ясно?

-Да, сэр.

-Прекрасно. Мисс Баримен, отвечайте.

«Мля…» — подумала Стелла и встала. Она, конечно, и не открывала учебник.

-Ну… В заживляющее зелье должен входить обеззараживающий компонент, например, экстракт подорожника, — девушка отчаянно пыталась вспомнить хоть что-то из курса фармакологии, который ей когда-то читал Джерард, — затем… ээ… успокаивающий и залечивающий эффект даст масло чайного дерева, а для обезболивания сойдет черемица, но ей нельзя злоупотреблять, потому что она вызывает… привыкание.

-Почти правильно, — кивнул профессор, наматывая на палец чернильную прядь, — за исключением того, что черемица признана наркотиком и запрещена для использования и хранения на территории Соединенного Королевства. Но это действительно самое сильное магическое обезболивающее.

Учитель посмотрел на Стеллу, и она тут же уставилась в пол.

-Неплохая импровизация, мисс Баримен. Плюс один балл Слизерину.

Этот носатый был первым человеком, чей взгляд Стелла не могла выдержать.

-Он всегда такой? — спросила она своего соседа. Тот выглядел почти дружелюбно, и поэтому девушка заговорила с ним, не опасаясь традиционной неприязни между Гриффиндором и Слизерином, о которой ей уже все уши прожужжали.

-Нет, — ответил Поттер, — обычно он гораздо хуже, — вздоху облегчения, уже было вырвавшемуся из стеллиной груди, пришлось обломаться.

-Ваш декан не самый приятный человек на свете, — произнес гриффиндорец.

-Наш… кто? — Стелла с трудом нащупала свою челюсть и поставила ее на место, — скажи, что ты пошутил. Ну пожалуйста! — девушка умоляющими глазами взглянула на соседа.

-Да ради Мерлина. Только это будет неправдой.

-Ради кого?

-Слушай, может, ради разнообразия, попробуешь сварить зелье?

-Ну, если ты настаиваешь…

-Не я, а твой любимый преподаватель.

-В таком случае придется… А как?

-Нарежь листья подорожника и выжми из них сок. Да, вот так. Нагрей воду…

… Зелье было почти готово и мирно булькало. Стелла, от нечего делать, разглядывала окружающих.

-Эй, Поттер, смотри! — Стелла толкнула соседа в бок так, что он ойкнул, — у толстяка проблемы.

Поттер проследил взгляд слизеринки.

-Толстяка зовут Невилл. А меня Гарри. Невиллу не дается Зельеварение.

-Да, я заметила. Поможем ему?

Глаза гриффиндорца распахнулись, и Стелла вдруг подумала, какие они яркие, цвета сочной июньской травы… Прямо-таки языческая, ведьмаковская зелень…

-Ты это серьезно?

-Нет, шучу! Если носатый увидит это пойло, то твоему дружку не поздоровится!

-Сейчас уже ничего не сделаешь. Зелье сварено неправильно.

-Да ладно тебе! Хуже ведь все равно не будет. Скажи, какой тебе больше нравится? — девушка высыпала из сумки на парту целый ворох душистых и не очень трав, завязанных в пучки.

-Ну… этот. — Гарри взял один, и Стелла, не взглянув, что это, запустила букетик прямо в лонгботтомский котел.

Понурый мальчик вздрогнул от всплеска.

-Прибавь огню, толстяк! — прошипела слизеринка.

Лонгботтом недоверчиво уставился на нее.

-Давай скорей! Время почти вышло!

Лицо Невилла приобрело еще более растерянный вид, но он подчинился. Повернувшись к Гарри, Стелла увидела, что тот лежит на парте, закрыв голову руками.

-Я думал, будет взрыв, — пояснил он, выпрямляясь и причесывая пятерней непослушные волосы.

Девушка посмотрела на содержимое Невиллова котла. Теперь оно было жемчужно-белым, как у всех, а не ядовито-желтым.

-Ух ты, — хмыкнула Стелла, — получилось.

-Даа… — протянул Поттер.

-Тихо! Пугало начало проверку! — перебила его слизеринка.

На самом деле Стелла вовсе не считала своего декана пугалом. Будучи принцессой крови, она оценила строгую, но на вид дорогую и подобранную с изумительным вкусом профессорскую мантию. Она также не могла не заметить его породистую, хищную внешность. Но главное было не в этом. Этот человек внушал страх. С таким как он, лучше молчать и не нарываться.

Снейп (фамилия чрезвычайно ему подходила, впрочем, как и имя, решила Стелла) так и не поверил, что Лонгботтом справился с зельем, но ничего не сказал. Зато, проверяя работу рыжего верзилы, не сдержал удивленного вздоха.

-Когда мисс Грэйнджер успела помочь вам, Уизли? Я следил за вами весь урок, — от изумления Снейп даже забыл про свое обычное язвительное шипение.

-Мне никто не помогал, сэр, — огненноволосый Уизли от гордости еще больше вытянулся.

-На этот раз вы не врете… Один балл Гриффиндору, — профессор сказал это так, будто слова причиняли ему боль. — Задание на доске. Свободны. Поттер, Баримен, останьтесь.

-Дерьмо! — Стелла сжала кулаки, — он заметил.

-Тогда нам крупно не повезло. Особенно тебе. Он ненавидит подсказки, списывания и все такое.

-По-моему, он ненавидит человечество как вид. Вы были хорошими друзьями! — воскликнула Стелла, поворачиваясь к Катрин и Блейз. — Как жаль, что я уже не успею узнать вас поближе! — она картинно разрыдалась.

-Хватит паясничать, дешевка! — яростно прошипел Малфой, проходя мимо Стеллы. Ярость исказила его совершенные черты — ты и не представляешь, насколько можешь быть близка к истине!

-Ты помечтай, помечтай, — довольный смех.

-Сначала вы, Поттер. Баримен, подождите снаружи.

Поттера не было минут десять. За это время слизеринка утвердилась в своем решении отрицать свою причастность к зелью Лонгботтома. Пусть все катится к чертям, но этот стервец не испортит ей настроение, — упрямо подумала она, продолжая разглядывать глухую каменную стену подземелья.

Когда Поттер вышел, на его лице не было расстройства или обиды, только задумчивость. Встретив тревожный взгляд слизеринки, он поспешил ее успокоить:

-Он ни слова не сказал про Невилла. И вообще, сейчас у него… нормальное настроение. Относительно.

-Честно говоря, удивительно видеть тебя здоровым. У тебя все кости целы?

-Вроде все, — засмеялся Гарри, — иди.

Стелла неслышно переступила порог кабинета. Снейп, стоящий у кафедры, мгновенно повернулся.

-Подойдите ближе, — сказал он. Стелла подчинилась и присела на край первой парты.

-Во-первых, мне нужны ваши данные. Я не удивлен, что директор Дамблдор принял вас, даже не спросив, откуда вы родом…

-Это имеет значение, сэр? — девушка вскинула голову.

-Лично мне это глубоко безразлично. Но я должен заполнить журнал, — вежливо объяснил декан.

-Италия, дальний пригород Палермо, — без колебаний сказала Стелла.

-Ваше второе имя?

-Ээ…вообще-то, у меня его никогда не было, но… пусть будет Фредерика. Так звали мою мать.

Стелла не знала о своей матери абсолютно ничего. Дворкин мгновенно пресекал любые разговоры на эту тему. Все, что у нее было — это мамин портрет, висящий в одном из самых дальних и пыльных коридоров дворца. Стелла изучила его до мельчайших подробностей…

Портрет в полный рост изображал Фредерику на залитой солнцем поляне. Она стояла, прицелившись из лука, чуть дальше была изображена серая в яблоках лошадь.

Ветер трепал стриженые русые волосы, выгоревшие на солнце; светло-серые, прозрачные глаза были слегка прищурены. На полных губах играла спокойная, почти безмятежная улыбка. Загорелая, с россыпью веснушек, кожа, каким-то образом осталась бархатистой.

Фредерика была одета в белоснежную рубашку и черные шелковые брюки свободного покроя. Весь ее облик излучал спокойную сосредоточенность и гармонию с окружающим миром. Кто и когда запечатлел ее, такую юную, под этим янтарным светом, среди неистово цветущей природы? Стиль художника напоминал дворкиновский, хотя Стелла не могла сказать с уверенностью. Но всякий раз, когда она приходила взглянуть на портрет, в ее душу вливались мир и душевное спокойствие, как будто мама сама говорила с ней, держа ее руки в своих, или прижимала к себе, гладя по непослушным кудрям маленькую девочку Стеллу…

-Мисс Баримен? — Снейп мягко тряс девушку за плечо.

-Что? — очнулась Стелла. В глазах предательски щипало.

-Я спросил, — терпеливо повторил учитель, — ты живешь с отцом?

-Да, — ответила слизеринка, мысленно проклиная себя за слабость.

-Как его зовут?

-Дворкин Баримен, и никаких вторых имен.

-Прекрасно, — Снейп поджал губы, — мисс Баримен, вы должны будете посещать дополнительные занятия по Зельеварению. Каждый четверг, после ужина, жду вас в своем кабинете.

Стелла выдавила из себя улыбку: — Да, сэр.

-В этом году вам предстоят экзамены СОВ. Вы присоединитесь к пятикурсникам для их сдачи. Выберите предметы и подайте мне список не позднее рождественских каникул.

-Да, сэр.

-Можете идти.

-Всего доброго, сэр.

Стелла вышла из кабинета. У нее было ощущение, что она только что отмахала километров пять по пересеченной местности. Откуда такая усталость? Или Снейп — как это? — энергетический вампир?

В Большом Зале Стелла увидела Панси и села рядом с ней. Нос у нее был в порядке, да и аппетит тоже. Стелла же не могла даже смотреть на еду. Списав это на волнения первого учебного дня, она наколдовала себе чашку крепкого кофе.

Время лечит, но доктор — быстрее

Гиппократ

К обеду настроение Гарри улучшилось, а сочное рагу в горшочках по-восточному и вовсе привело его в состояние гармонии и умиротворения. Лениво потягивая сок, он поглядывал на сокурсников. Рон и Гермиона ели десерт из одной тарелки — из них получится, нет, уже получилась прекрасная пара. Их ссоры, примирения, схожие мысли. Гарри был счастлив за друзей.

Напротив — Колин и Деннис, чье обожание по отношению к Знаменитому Гарри Поттеру возрастает прямо пропорционально годам обучения… Джинни из смущающегося подростка превратилась в яркую, дерзкую ведьму. Симус и Дин держатся за руки. Они перестали скрывать свои отношения, начиная с этого года. Гарри знал, что в волшебном мире однополые союзы — абсолютно нормальное, хотя и не слишком частое явление. Все-таки, немногочисленная волшебная раса должна в первую очередь думать о продолжении рода.

За соседним столом сидит светловолосый Захария Смит… хорош собой, но уж больно скользкий… Дин говорил, что тот спит ну абсолютно со всеми. Но Гарри, терзаемый гормонами, вполне его понимал. Через двоих — Сью Боунс, с вечным любопытством на веснушчатом личике, что-то спрашивает у Джастина. Чжоу Чанг, ныне выпускница Райвенкло, осталась такой же эмоциональной. Как хорошо, что их с Гарри отношения закончились, не успев начаться. Рядом с ней улыбающийся во все 33 зуба Роджер.

Взгляд Гарри переместился к слизеринскому столу. Шестикурсники сидели все вместе и обсуждали какую-то новую пакость. Вот смуглый, темноглазый Теодор Нотт — за все 5 с лишним лет Гарри ни разу с ним не пересекался. Паркинсон похорошела, но стала еще более надменной — Гарри подумал, что этому немало способствовали бриллианты, прямо-таки инфракрасно сияющие на шее, пальцах и в ушах старосты. Как странно, он больше не испытывал ни ненависти, ни даже неприязни ни к кому из слизеринцев — и куда все делось? Может, со смертью крестного в нем вообще заморозились эмоции? Особо не заморачиваясь по поводу чувств к Салазаровым последователям, Гарри, однако, сумел понять, что он просто качественно перерос все то бесполезное, что жгло его нервную систему, отнимая годы жизни. Внутри него сработал какой-то защитный механизм, сделав мировоззрение более философским. Он словно прошел виток спирали, вернувшись в ту же точку, но на порядок выше. Теперь он смотрел на врагов сверху. Почти все они остались внизу, не сдвинувшись с места. Какие же они после этого враги? А новенькая, Баримен, и вовсе его забавляет. Дальше сидит молчаливая, коварная Блейз Забини — почти все гриффиндорские парни сходили по ней с ума: красивая, умная, в Упивающиеся не рвется, а поет как!

Крэбб и Гойл — их Гарри никогда всерьез не воспринимал, разве что как массу, ведь они ни на что не способны без Малфоя, а Малфой... Наверное, самый привлекательный парень школы, и взгляд Гарри загорался восхищением всякий раз, когда «сын главного государственного преступника» проходил мимо, гордо вскинув голову.

Гарри подумал, что Малфой, наверное, не такой уж законченный подонок — то есть подонок, конечно, но он, всего-навсего, сын своего отца. А отец — понятно кто. И все же, это человек, а не чудовище. Разве он в своей, малфоевской манере, не предлагал Гарри дружбу? Разве не страдает он и не готов на все, чтобы освободить Люциуса? Малфой уверен, что Упивающиеся борятся за правое дело. Конечно, это абсолютно его не оправдывает... Наблюдая за белокурым слизеринцем, Гарри понял, что тот занимается тем же, чем и он сам — анализирует, сравнивает, вспоминает. На мгновение их взгляды встретились, и гриффиндорец сделал то, чего никогда от себя не ожидал — широко улыбнулся врагу и помахал ему рукой. И еще более неожиданным для Гарри стало то, что Малфоя это смутило — щеки его вспыхнули, взгляд опустился. Ну и что это с ним? Или это очередной спектакль?

Гарри посмотрел на преподавательский стол. Самым радостным для него было возвращение профессора Люпина — очаровательного оборотня, мастера Защиты и друга его отца. Гарри был почти счастлив — по крайней мере, это была лучшая новость за последние полгода. Он знал, что количество уроков по ЗОТИ в этом году удваивается, и в помощь Люпину был нанят второй преподаватель. Интересно, кто на этот раз осмелился вступить в проклятую должность? За столом учителей новых лиц не было.

-Эй, Гарри! — голос Рона вывел его из раздумья, — чего это от тебя Снейпу было нужно?

-А...он будет продолжать заниматься со мной окклюменцией.

-Но ведь в прошлом году никакого толку не было! Лучше бы он с Упиванцами развлекался!

-Это же идея Дамблдора, Рон. А я... просто не хочу спорить ни с кем из них. И не собираюсь быть обманутым в третий раз, не хочу, чтобы еще кто-то умер. Кроме...

Гарри вспомнил пророчество и опустил взгляд. Ну как, как с этим жить?..

-Ладно, идемте на Защиту. Может, чего нового узнаем.

Друзья встали из-за стола.

-Кстати, Гарри, — Гермиона выдержала паузу, пока тот не поднял на нее глаза, — как насчет...

-ОД? А есть ли смысл, Гермиона? Я больше ничего и не знаю.

-Но мы будем искать новые заклинания! — воскликнул Рон, — как тогда, во время Турнира. Гарри, Отряд не должен распасться! Сейчас война!

-Я не имею и никогда не имел права ставить ваши жизни под угрозу! И особенно теперь, когда про ОД знают враги…

-Гарри Поттер! — Гермиона преградила Гарри дорогу и с вызовом взглянула ему в глаза, — отряд не исчезнет. В любом случае. Если ты отказываешься учить нас, мы выберем нового предводителя!

Секунду Гарри смотрел в лицо лучшей подруге.

-Я не покину отряд. Прости меня за малодушие.

Карие глаза, буравящие его, мгновенно потеплели.

-Я и не сомневалась в тебе, Гарри. Я сказала это только…

-Понимаю, Герми, — Гарри коснулся ее плеча, — все правильно. Идемте на урок.

Зайдя в класс, друзья заняли свои привычные места. Все с нетерпением ждали появления нового преподавателя.

Дверь открылась, и в класс вошла молодая женщина. Она была высокой и очень статной. Легкие, свободные одежды не скрывали, что она была на последних сроках беременности. Толстенная русая коса свешивалась на плечо. Спокойные, как лесные озера, серо-голубые глаза оглядели класс.

-Добрый день, — сказала она. У нее был легкий, певучий акцент.

-Меня зовут Елена Вертинская. Я буду вашим преподавателем по защите один год. Моя профессия — аврор, и через год я вернусь к ней.

Профессор Вертинская откинула косу с плеча, царственным движением протянула руку к кафедре, и журнал, поднявшись в воздух, подлетел к ней и остановился перед ее глазами. Она просмотрела список и еще одним царственным взмахом отправила его обратно. По классу пробежал шепот. «Акцио» отдыхает!

-В этом году мы с вами займемся альтернативной магией. Кто может объяснить этот термин?

Гермиона, конечно же, могла.

-Это реализация магического потенциала без использования традиционных средств. Проще говоря, колдовство без волшебной палочки.

-Пять баллов, мисс…

-Грэйнджер, мэм, — Гермиона прямо сияла.

-Для всех нас магия представляется чем-то естественным и не очень сложным, — начала профессор. — Конечно, ведь она у нас в крови. Но мало кто знает о том, что заклинания и волшебные палочки — не главное в колдовстве. Они всего лишь проводники, катализаторы и концентраторы нашей энергии. Немногим известно также то, что магом необязательно родиться, им можно стать.

-Это значит, что любой простец сможет стать волшебником, если захочет, профессор? — спросил Рон. На его лице читалось явное сомнение, да и не только на его.

-Не совсем, мистер…

-Уизли, мэм.

-Магл способен овладеть магией, но далеко не каждый. Но это от отсутствия не врожденных способностей, а веры в волшебство. Магия — на семьдесят процентов убеждение, и лишь на тридцать реальное изменение физических законов. Так же и с палочкой. Как только мы поверим, что магия без нее возможна, так сразу ей научимся.

Класс слушал во все уши, но верить, видно, не спешил.

-Но сначала — маленькая формальность. Сдайте палочки для проверки на черную магию. Это повышенные меры безопасности.

Профессор Вертинская унесла палочки в соседний кабинет, но уже через минут пять вернула их.

-Все в порядке. На этом уроке мы пока только повторим то, что вы уже давно знаете. В кафедре заперт боггарт.

-Это проще пареной репы!

-Да ерунда какая! — послышалось отовсюду.

-Вот и отлично! — обрадовалась профессор, — уверена, вы все справитесь.

И все справились. Боггарт, правда, уже не превращался в Снейпа при виде Невилла, да и Гарри увидел не дементора.

Когда несчастное привидение наконец-то разорвалось в клочья, преподавательница захлопала в ладоши и засмеялась так радостно, как будто сбылась ее самая заветная мечта, или как будто тот боггарт был ее врагом номер один. Ее детский, задорный хохот был таким искренним и заразительным, что класс стал смеяться вместе с ней, еще не понимая, в чем, собственно, дело.

-А в чем, собственно, дело? — спросила рассудительная Гермиона.

-Ваши палочки… ой, не могу… — давясь от смеха, сказала профессор Вертинская, — посмотрите на них повнимательнее… это же просто… хаха… куски дерева! Я их подменила, а настоящие — в той комнате!

Гермиона, глядя недоверчиво, попробовала Люмос. Палочка не отреагировала. После этого каждый попробовал свою палочку как минимум дважды, пока не убедился, что она и правда не настоящая.

Белозубо улыбаясь, профессор вернула инструменты.

-Всем по пять баллов, альтернативные вы мои. До послезавтра.

Кто последний, тот и папа

Народная мудрость

Елена Вертинская медленно шла в подземелья. Как здорово снова оказаться в Хогвартсе! Прошлый раз был быстрым по времени и неприятным по ощущениям. Да уж, тащить полуживого Снейпа на себе, без всякой возможности применить магию… Отвечать на вопросы авроров, не зная толком английского… И приобрести в друзья человека, который никогда и никому другом не был. Его-то она и шла проведать, реквизировав у эльфов бутылку вина. Сухого, другое может повредить ребенку.

Так… защита на двери новая… просто плачет по выпускнице Частной Санкт-Петербургской Академии Ворожей. Интересно, заметит ли Север?

Нити невидимой паутиной преграждали вход всякому психу, сдуру решившему посетить святая святых мастера зелий. Ага, вот эта сигнальная… Змей, а привычки паучьи. Ишь, какая ирония.

Первый круг позади. Может, и получится сделать сюрприз, улыбнулась Елена. Дальше — примитивные датчики, реагирующие на тепло человеческого тела. Точнее, на разницу температур между ним и окружающей средой. Этим и воспользуемся… Быстренько нагрев сырой воздух до тридцати шести и шести, взломщица сделала один шаг. А эта дверь открывается магловской отмычкой. Магнитное поле исчезло, замок еле слышно щелкнул. Ха, лучшие маги головушки сломали, не понимая, почему «Алохомора» не работает. Эти технологии… нельзя их недооценивать. Еще шаг.

-И чему вас только учили! Не аврор, а мелюзга! — Снейп, неясно как очутившийся у входа, качал головой. В глазах сияли смешинки.

-Это нечестно! Что я пропустила? — смущенно улыбающаяся Елена топнула ногой в притворном негодовании.

-Ты хоть иногда под ноги смотришь? Примитивное симпатическое зелье.

Лужица под ногами и впрямь выглядела невинно.

-Заходи, — Снейп сделал приглашающий жест, и, как только Елена вошла, развернул ее лицом к себе и расцеловал в обе щеки.

-Ты ничуть не изменился, Север, — заявила девушка после первого тоста.

-Елена. — Северус смотрел серьезно. –Твой ребенок… Это то, что я думаю?

-Ты потрясающе догадлив, приятель, — Вертинская нахмурилась.

-Почему ты не избавилась от него? Есть зелья, которые совсем безболезненно…

-Не от него, а от нее. Это будет девочка. И я не хочу даже слышать подобное. Дитя ни в чем не виновато.

-Но ты хоть представляешь, к чему это может привести?

-Вполне.

-Половина старшекурсников Слизерина — дети Упивающихся. У тебя уже были с ними уроки?

-Да, с шестым курсом.

-И?

-Прекрасные дети, очень талантливые. Меня смутило лишь то, что мистер Малфой увидел в боггарте собственного отца, мисс Забини — тебя, признающегося кому-то в любви (ох уж эти пылкие подростки), а при виде мисс Баримен мой экземпляр принял свой первоначальный вид и начал к ней ластиться.

-Насчет первого я, в общем-то, не удивлен. Но мисс Забини… Надеюсь, ты не думаешь, что я мог позволить себе что-то лишнее со студенткой?

-Ну, друг мой, я знаю, с какой высоты ты обычно плюешь на условности… — Елена сверкнула глазами.

-Это не тот случай. Так вот, эти «талантливые детки» уже сегодня напишут письма своим родителям.

-В тюрьму?

-В Азкабане далеко не все.

-Ясен пень. А ты уверен, что милому Томми такое уж дело до меня и ребенка? Он же вроде к Поттеру был неравнодушен.

-Ему было пророчество… еще одно. Насчет вашего дитятка. Какое точно, не знаю. Понимаешь, Волдеморт верит в эту дрянь. Как и Дамблдор. Вся война, в принципе, из-за слов полуприпадочной тетки. А в этот раз Лорд завел себе пифию.

-Пророчество… — Елена задумчиво потерла щеку. — Да, директор рассказал мне. А ты тут пытаешься притвориться, что не веришь в него?

-Просто я считаю, что во вселенной достаточно места как для свихнувшихся колдунов, так и для наглых подростков.

-Ты несправедлив к Гарри.

-Конечно нет. Я слишком мягок с ним.

-Точно, — Елена отпила от своего бокала. — Знаешь, я тоже… сомневаюсь. Все эти предсказания…

С этими словами Вертинская достала из кармана миниатюрную вещицу — сотовый телефон.

-Девочка, эти устройства здесь не работают, ты разве не знаешь?

-Мой телефон подключен через спутник. Что ему магическое поле? Я смогу позвонить даже со дна Марианской Впадины.

Елена набрала номер и включила громкую связь:

-Иванна-предиктив, Санкт-Петербург, слушает, — сказал прохладный женский голос.

-Аврор Вертинская, международный дивизион, на связи.

-Что вам нужно, аврор?

-Вероятностный прогноз, код 27-999. Насколько данное эээ… утверждение достоверно?

-Так, минуточку… Аврор Вертинская, в связи с вашей временной отставкой вы лишены доступа к сведениям этого уровня секретности.

-Какого волдеморта!

-Что-нибудь еще, аврор?

-Да. Мама, прекрати дурачиться!

В трубке послышался довольный смех. — Я послала запрос, сейчас все тебе будет. Леночка, милая, как ты? Не болеешь?

-Все хорошо, мамочка. Дома все спокойно?

-Да, дорогая. Я так скучаю… Ага, данные готовы. Вероятность исполнения пророчества Поттер–Волдеморт равна… восьмидесяти девяти процентам. Да, ваша Трелони не лыком шита. Вероятность победы у обоих одинакова. Одиннадцать процентов эксперты списали на вмешательство некой третьей силы.

-Это все? Мама, спасибо тебе огромное, я обязательно напишу на днях, все расскажу подробно.

-Хорошо, милая, до свидания.

-Пока, мамочка.

Елена отложила телефон и посмотрела на Снейпа.

-Не сказал бы, что мне это нравится, — нахмурился он.

-Да, ситуация — дерьмо. Похоже, мальчишке придется попытаться первым… перейти от защиты к нападению. Ох, как же все непросто.

-Когда должен родиться ребенок?

-Через три недели максимум. Слушай, Дамблдор пригласил меня сюда для безопасности детей, а не моей собственной.

-Ты действительно так думаешь?

-Да, я… ох! — девушка схватилась за живот, на нежном лице отразилась боль.

-Елена, милая! — Снейп взлетел со стула. — Это… не начинается?

-Нет, — она вымученно улыбнулась. — Она просто толкается. Темпераментная… Северус, сможешь узнать у мистера Риддля, каковы его планы относительно… всего? Только ненавязчиво.

-И она мне еще советовать будет! Я полжизни этим занимаюсь!

-Держи меня в курсе, хорошо?

-Ты меня тоже.

-До завтра, Север, — Елена легонько коснулась его щеки.

-Спокойной ночи, милая. До завтра.

* * *

С ужина Гарри шел один. Гермиона с Роном вообще не пришли и сейчас, вероятно, переживали любовное приключение. Рон, конечно же, обещал потом все рассказать.

В гостиную идти не хотелось. В поисках уединения Гарри бродил по замку, пока ноги не принесли его в библиотеку. Он огляделся в попытке понять, что это он тут делает. Из обязательной литературы еще ничего не задали, и Гарри решил взять что-нибудь для души. Скользя взглядом вдоль тяжелых полок темного дуба, парень дошел до стеллажа, где находились шедевры магловской литературы. Гарри выбрал старый, толстый том. Это был Гомер.

Листая книгу, Гарри сел за стол. Он решил немного почитать здесь. Устраиваясь поудобнее, он открыл первую страницу. Но эпическая поэма не успела наделить его даже каплей своей мудрости и очарования.

-Знакомые буквы ищешь, Потти?

-Пошел вон, Малфой, — Гарри даже не повернулся.

-Что-то гриффиндорские ублюдки стали наглеть, а, Драко? — голос Крэбба.

Вот теперь нужно встать. И как эти громилы умудрились так тихо подойти?

-Научим его вежливости? — Гойл с надеждой посмотрел на «босса».

-Успеется, — голос Малфоя был шелк и бархат. — Потти, скучаешь? Нищеброд трахает грязнокровку, а ты остался не у дел? Может, я чем помогу?

-Да, помоги, пожалуйста. Сдохни, и подальше от меня.

Но воображение нарисовало Гарри немного другие варианты «помощи», напрямую связанные с самыми трудноуправляемыми реакциями его тела. Малфой, пристально наблюдавший за ним, еле заметно кивнул, как будто очередная его догадка подтвердилась.

Крэбб тем временем приблизился к Гарри, грубо нарушив его интимное пространство, а Гойл пытался обойти стол и напасть с тыла. И когда первый уже замахнулся кулаком размером с детскую голову, тонкая кисть руки с холеными ногтями легла на его перекаченное предплечье, останавливая.

-Не надо, Винс, не пачкайся. Идите, я сам разберусь.

Винсент и Грегори переглянулись. Это был первый раз, когда Малфой отсылал их во время разборки с Гарри.

-Эй, вы не поняли? — Малфой надменно посмотрел поверх своих дружков, что было, наверное, нелегко, при их-то размерах.

Громилы все же ушли. Слизеринец молчал, задумчиво глядя на Гарри. Тот не выдержал столь откровенного разглядывания, первым нарушив молчание.

-Что, решил порисоваться? Или гориллы надоели?

-Не вижу, перед кем тут рисоваться, Поттер, — Малфой сузил глаза.

-Помню я, у нас была назначена дуэль, на которую ты так и не пришел. Возобновим? — Гарри сам не понимал, зачем нарывается. Даже уложи он врага на лопатки, баллов снимут немеряно.

-Вау, да ты мазохист-рецидивист!

-Не слишком ли умные слова для твоей хорошенькой безмозглой головушки?

-Я рад, что тебе нравится, — Малфой очаровательно улыбнулся, а у Гарри упала челюсть. Он что, сделал хорьку комплимент? — Я принимаю твой вызов. Здесь и сейчас. Никаких гребаных секундантов.

-А мадам Пинс?

-У Помфри. Розье с Баримен рассовали по всей библиотеке фальшивых книг, которые взрываются, когда их открываешь.

-Их из школы не попросят? Хотя сычихе пиротерапия только на пользу… — Гарри понял, что он может это — просто разговаривать с ним. — Эй, так ты все заранее спланировал! Ты их подговорил?

-Не, это их собственная инициатива. Я просто воспользовался. Ну так что, начнем?

-Пожалуй.

Они отошли друг от друга на десять шагов. Малфой, следуя привычке, начал на счет два. Но Гарри, предполагая это, не сплоховал:

-Ступефай!

-Протего!

Заклинание отрикошетило от щита, но рассеялось и не причинило слизеринцу вреда. Они начали двигаться, очерчивая круг диаметром примерно пять метров.

-Учти, ты это начал.

-Уже в штаны наложил, Малфой?

-Нет, просто предупреждаю. Еще пара заклятий, и будет поздно.

-Для кого? Экспеллиармус!

Малфой не успел защититься, и палочка, вылетев из его рук, покатилась по полу.

-Петрификус Тоталус!

Малфой, сделав кувырок, нырнул под заклинание, уронившее высокий стеллаж. Потом длинным, почти горизонтальным прыжком преодолел разделяющее его и Гарри расстояние. Схватив его под колени, резко дернул на себя и повалил. Гарри упал, больно ударившись затылком. Он ожидал от слизеринца чего угодно, только не такой продуманной физической атаки. А тот уже сидел верхом, пытаясь разжать кулак и отнять палочку. Гарри схватил его за горло, глубоко впиваясь ногтями в нежную кожу. Малфой захрипел, но смог размахнуться и врезать Гарри по лицу. Скула онемела. Затылок, не оценив повторного контакта с паркетом, немилосердно саднил.

-Слезь с меня… псих! — Гарри чувствовал, что его пальцы, стиснувшие палочку, медленно соскальзывают с нее.

-Ну и кто из нас теперь наложит в штаны? — довольно спросил Малфой, выхватив-таки палочку. Издав победный клич, он наложил на гриффиндорца… всего лишь «Петрификус». Гарри рассмеялся бы от облегчения, если бы смог. Он-то ожидал чего-то жутко-черномагического. Счастливый слизеринец заткнул палочку Гарри себе за пояс.

-Знаешь, а я ведь в первый раз тебя победил, — задумчиво произнес Малфой, все еще сидя на Гарри. — Ты всю жизнь был на шаг впереди. И плевать мне, что никто не видит. Так даже лучше.

Гарри ничего не ответил на столь впечатляющее заявление, но продолжал буравить возмущенным взглядом.

-Что, так ненавидишь меня?

Гарри попытался сделать глазами «отрицательный жест», он давно понял, что испытывает столь сильное чувство, как ненависть, только к одному человеку (существу?). Но блондин не заметил гарриных усилий и продолжал:

-Мне даже приятна твоя ненависть. Остальных ты просто вежливо игнорируешь. А я никогда тебя не ненавидел. Завидовал — да, но не больше.

Гарри ушам своим не верил. Чему тут завидовать? Славе? Такого и врагу не пожелаешь, да и Малфой сам славой не обделен, только в последнее время дурной.

-Не пялься ты так на меня. Я все равно тебе потом память сотру. А пока напрягись, послушай «бледного хорька», — Малфой скривился. — У тебя есть друзья, которые с тобой не потому, что ты богат или тебя надо охранять, а потому, что ты им интересен. У тебя есть с кем поговорить по душам, а мне, как видишь, пришлось тебя обездвижить, чтобы быть выслушанным.

Гарри слушал. Вдруг он понял, что может пошевелить пальцами рук и ног. Действие «Петрификус» ослабевало. Он осторожно поднял глаза на слизеринца, но тот ничего не заметил.

-Я не хотел быть твоим врагом, но ты отказал мне в дружбе. Тебе не понравилось, как я отношусь к грязнокровкам? Меня так воспитали. Когда мне было девять лет, я играл с магловским мальчиком, который жил в деревне неподалеку от Малфой-Мэнор. Когда отец узнал об этом, знаешь, что он сделал? Не убил, нет. Он немного повертел им в воздухе, потом искупал в грязи и уронил к моим ногам. Потом применил «Круцио». «Это грязь, сын», — сказал он, — «Малфои не пачкаются о грязнокровок».

Тело Гарри постепенно оживало, но он решил подождать, пока заклинание не сойдет полностью.

-Вот и все. Я не рассчитываю, что ты меня поймешь. Ты же благородный гриффиндорец.

Малфой протянул руку и коснулся щеки Гарри. Нежным, ласкающим движением отвел прядь волос со лба. И вдруг наклонился близко-близко.

-Это ты тоже забудешь… — прошептал он и приник губами к губам Гарри. Сначала осторожно облизал верхнюю, потом зубы, проникая в его рот. Гарри был ошеломлен настолько, что сам не знал, как ухитрился сохранить иллюзию неподвижности. К тому же он чувствовал, что возбуждается. Он столько раз делал это во сне, что тело стало реагировать само, не договорившись с разумом. Правда, во сне он чаще был сверху…

Резко сев, Гарри одновременно сделал три вещи: выхватил свою палочку, подмял под себя Малфоя и начал жадно его целовать.

-Ничего я не забуду! — яростно прорычал он, не прекращая поцелуя. Он прижался к нему всем телом и почувствовал, что блондин тоже возбужден. Гарри начал двигаться, вызвав тихий стон. Дальнейшее он будто наблюдал со стороны. Наверное, в нем проснулась его слизеринская часть. Несколькими прикосновениями он довел Драко до неконтролируемого состояния.

-Гарри… — простонал он.

-Вспомнил мое имя? — Гарри резко поднялся, потянул Малфоя за воротник и припечатал его к стене. — Не знаю, чего ты добивался, но теперь уже неважно. Я помню все, но ты об этом пожалеешь, — прошептал он прямо в ухо слизеринца, обжигая дыханием. — Думал, со мной можно играть? Смотри, сам не превратись в мою игрушку. И впился, губами и зубами, в шею, оставляя багровую отметину. Затем оттолкнул его, взял Гомера и вышел.

Дверь скрипнула, впуская стайку первокурсников…

Если нельзя, но очень хочется, то можно

Дворкин Баримен

Эдвард Кристофер Кински по кличке Ротозей никогда не был героем. Более того, он никогда и не хотел быть героем. И ведь не потому, что он родился злодеем или завистником, просто геройство, как он во многом небезосновательно считал, было делом муторным, чаще всего неблагодарным, и, откровенно говоря, рискованным. Поэтому, Кински старался по возможности не лезть на рожон и вообще держаться подальше от приключений и прочих неприятностей. Но неприятности и беды, а иногда и просто унизительные «ляпы» притягивались к нему словно по волшебству. Он уж почти отчаялся очистить свой, хм, сосуд кармы.

Эти и другие, не менее глубокие, мысли кружились в мозгу парня подобно пылинкам в лучах солнца, в то время как их обладатель бежал по вечернему Лондону. Просто улепетывал со всех своих длинных ног. Несомненно, герой бы на его месте остался и объяснил этому недоумку Дойлю и его ручным гориллам, что это вовсе не он перепродал «налево» почти пять килограммов кокаина. Свои слова герой подтвердил бы другими, более весомыми доводами. Или просто раскидал бы неверующих драгдилеров одним мощным ударом левой. Да нет, настоящий герой вообще бы не стал связываться с наркотиками. Но Эд Ротозей, опять таки, героем не был, а поэтому банально спасался бегством от двух шкафоподобных ублюдков, неумолимо нагоняющих его.

Он прекрасно понимал ярость шефа. Потому что кем бы ни оказался в действительности этот любитель левых заработков, он сработал крайне грязно. Мало того, что почти вдвое продешевил, так еще умудрился выдать «точку» легавым. В итоге Дойль, а также те, на кого тот работал, оказались в глубоком дерьме. И естественно, подумали на Кински. Ну кто же еще может так бездарно запороть все дело? Но, может быть, впервые в жизни Эдвард был совершенно не причем. Но об этом знал только он один. Вот незадача!

Какой-то частью сознания Эд понимал, что скоро его дыхание окончательно собьется, ноги откажутся бежать, и он понесет незаслуженную, жестокую и неминуемую кару. Только страх и врожденная упертость гнали парня по темным улицам с прежней скоростью. Но пот застилал глаза, отчаяние подступило вплотную, и все это привело к тому, что парень со всей дури врезался в прохожего. Тут последние силы оставили Эда, и он не нашел ничего умнее, чем вцепиться в обалдевшего мужчину, прямо-таки повиснуть на нем.

Сквозь красный туман и пот в глазах Эдвард увидел, что незнакомец пристально вглядывается в его лицо. И через секунду, приняв решение, он уже волок обмякшего парня в какую-то дверь. Эд не смог сопротивляться, да и не хотел. Куда бы его ни тащили, это означало передышку и отсрочку неминуемой кары.

Очнулся он в какой-то забегаловке. Его усадили на стул и даже налили выпивку. Опрокинув в себя стакан чего-то крепкого, но вкусного, Эд, наконец-то, смог поднять глаза. Мужчина, сидящий напротив него и неторопливо потягивающий тот же напиток (кажется, виски, но крепче), был ему незнаком.

-Кто вы? — парень перестал озираться вокруг и остановил взгляд на спасителе. Тот выглядел необычно, но прикольно: черная хламида под цвет волос (или глаз?), бледная кожа, цепкий, внимательный взгляд.

-Обычно в таких случаях более частым вопросом является «Где я?», а иногда даже «Кто я?», — голос у чувака был негромкий, бархатистый, но властный.

-А я не обычный, — ухмыльнулся Эдди. Парень начинал ему нравиться. — Кто я, мне известно, а насчет где… если чувства не обманывают меня, я нахожусь в пивнушке. После того, что со мной было, это более чем замечательно. Так что перейдем к вопросу номер три.

-Меня зовут Северус Снейп.

-А я Эдвард Кински. Вы священник?

-Нет, с чего вы взяли?

-Ну, ваш прикид… да и кто еще в наше время помогает незнакомым людям?

-Предвосхищая ваш следующий вопрос о том, почему я это сделал, отвечу: не знаю.

-Главное, что сделали, спасибо вам огромное. Кажется, они не видели, куда я делся.

-Здесь вас не найдут, это точно, — Снейп как-то странно улыбнулся.

-Это закрытый клуб, да? Здесь все выглядят… необычно. Но мне нравится. Примете меня тоже?

-Боюсь, это невозможно. Расскажите, кто и почему вас преследовал.

Кински опустил взгляд.

-Да, вы имеете право знать. Бизнес, которым я занимаюсь, не совсем законный. Точнее, совсем не законный.

-Можете рассказать все, если хотите, конечно. Я не сдам вас властям. Мне просто интересно.

-Хорошо, — Эдвард вздохнул. — Это наркотики. И… меня обвинили в том, чего я не делал. Нашли козла отпущения. Это, вероятно, потому… потому, что я не слишком… аккуратен. Часто ошибаюсь. Но в этот раз моей вины не было. А они попали на деньги, и их было не убедить. Вот, вроде, и все.

-Раз вы не слишком талантливы в этом деле, зачем вы им занимаетесь?

-Я совершил ошибку, согласившись на это. Но обратного пути нет. Из наркоторговли только одна дорога.

Парень поднял глаза и увидел на непроницаемом лице собеседника что-то, напоминающее сочувствие. Это действительно походило на исповедь.

-Я понимаю вас, — медленно проговорил он, — я пережил нечто подобное, и буду ощущать последствия своей ошибки всю жизнь.

-И теперь…я понимаю, что вас это не касается, просто я попал в ловушку. Я безумно благодарен вам за спасение, хотя оно явилось лишь отсрочкой неизбежного.

Северус Снейп задумчиво смотрел на Эдди и через мгновение произнес:

-Не будьте так пессимистичны. Не знаю, насколько это вам поможет, но… держите.

У Эда глаза на лоб полезли. Мужчина протягивал ему толстую пачку денег.

-Здесь сто тысяч долларов, — продолжал он спокойно, — немного, но хватит на то, чтобы уехать подальше и начать новую жизнь.

-Нет, я никогда… Святая Мария, никогда… — Эдвард замотал головой, не в состоянии выразить мысли вербально.

Мистер Снейп положил деньги на стол и поднялся со словами:

-Мне пора, я прошу прощения. И исчез. Эд замотал головой, недоумевая, куда его благодетель мог так быстро скрыться. Взвесил в руках пачку денег, проверил на подлинность. Затем решительно подошел к барной стойке.

-Извините, мистер, вы не видели, куда направился мой спутник? — спросил он у бармена, тощего старика с горящими глазами.

— Профессор Снейп, что ли? Наверх аппарировал, наверное, — голос у хозяина стойки был громкий и скрипучий, как несмазанная дверная петля. Тут же несколько голов повернулись к ним. Эд ни черта не понял, но показывать этого не стал, опасаясь привлечь еще большее внимание.

-Наверх? — осторожно переспросил он.

-Наверх, в номер! — громко, как для глухого, повторил старик.

-Хорошо, я, пожалуй, зайду к нему, — парень пошел в дальний конец зала, где угадывалась лестница.

-Девятый! — крикнул бармен ему вдогонку.

По широкой деревянной лестнице Эд поднялся на второй этаж, нашел дверь с цифрой 9 и постучал. Когда Снейп открыл дверь, он выглядел недовольным:

-Что вам еще нужно? Больше денег?

-Нет! Я… я не могу это взять, — Эдвард протянул пачку купюр законному (законному ли? Вдруг деньги помечены, и это какая-то жуткая авантюра?) владельцу.

-Ничего из того, что вы подумали, — покачал головой Снейп. И я не читаю ваши мысли, у вас все на лице написано.

-Простите…я вам верю. Можно мне войти? — не дожидаясь разрешения, Эдвард зашел в комнату. Снейп, обалдевший от такой наглости, ничего не успел сказать.

Аккуратно положив пачку купюр на прикроватную тумбочку, Эд сказал:

-Я вас не отвлеку. Раз вы эээ… аппарировали в номер, а не на работу в разгар трудового дня, профессор, значит, не так уж вам пора.

-Да что вы себе позволяете?!

-О, иногда очень многое, — лукавая улыбка. — Знаете, несмотря на частичный аффект, я смотрел по сторонам. Меня тут никто не стеснялся. Ни та пожилая леди, превратившая свой чай в шампанское, ни ваш бармен, у него еще бокалы сами собой протирались… Я не верю в вампиров, но я верю своим глазам (Джордж Клуни, «От Заката до Рассвета»).

-Что ж, мне жаль.

С этими словами профессор достал длинную палочку темного дерева.

-Обли…

-Вааааау!!! У вас она тоже настоящая? Так и вижу, как вы помешиваете ей волшебный эликсир!

Снейп изумленно посмотрел на жертву.

Лицо Ротозея не выражало ничего, кроме абсолютного восторга. И ни капли страха, хотя штуковина была направлена прямо ему в лоб.

-Я знаю, что ты хочешь, сделать… Северус, — торопливо продолжал юный наркодилер. — Но ты не мог бы с этим, ну, повременить? Такое дело, оно всегда успеется.

-С какой стати? — спросил Снейп холодно. Но в его глазах засветился интерес, видимо, остальные «неизбранные» вели себя слегка иначе пред лицом истинной магии.

-Ты не похож на того, кто слепо следует правилам, — заявил Эдвард авторитетно. — И ты ведь уже нарушил одно, спася меня. Я прав, не так ли?

-Обливиа…

-Стой!!! Послушай, может я тоже маг? Может, закон на меня не распространяется? А может, черт с ним, с законом?

Снейп устало опустил палочку:

-Ну чего ты хочешь?

-Отблагодарить тебя, конечно, — Эдди бочком придвинулся к профессору и заглянул ему в глаза.

-Ну ты даешь, магл! Обливиамммфмп…

Не то, чтобы Эдвард хотел отблагодарить Снейпа именно так, просто остальные способы заткнуть «Обливиате» успели изжить себя. К тому же, это оказалось довольно приятно…

Позже, уже лежа на казенной кровати, обняв Северуса руками и ногами, он понял, что это очень приятно. А главное, работает.

Эд полностью блефовал. Он вовсе не был уверен в таком аспекте своей привлекательности, и еще меньше в снейповом отношении к подобным утехам.

Но ему повезло. И он далеко не сразу понял, насколько.

Северус, как никто, умел и брать, и отдавать. Они испробовали все, прежде чем Эд был-таки выставлен за дверь.

Атака ничем не хуже контратаки

Артемис Фаул

Северус шел на совещание к директору с улыбкой на губах. Минерва, догнавшая его на полпути, окинула его странным взглядом, а дети, которые обычно расступались, пропуская «ужас, летящий на крыльях ночи», сейчас вообще исчезли из коридоров, ведущих в кабинет Дамблдора. Видимо, мечтательно улыбающийся декан Слизерина был, по их мнению, еще страшней угрюмого.

Он думал об Эдди. Вспоминал его глаза, руки, аромат. Судьба давно не преподносила ему таких подарков… Он был талантлив, несмотря на то, что для него это было впервые. Ни стона боли, когда Северус вошел в него, хотя ему было больно. Его тело реагировало на ласки так, как будто он был создан специально для них, а губы творили такое… Северус почувствовал, что возбуждается от этих воспоминаний. Жаль, что он больше не увидит юного торговца пороком. Пусть у него все будет хорошо.

Зайдя в кабинет директора, он помрачнел. Помимо Минервы, Елены и Альбуса, там был напыщенный толстяк Фадж и верхушка его «черного списка», не считая Лонгботтома — Поттер и Баримен. Первый крутился у клетки с фениксом, а вторая — у сверкающих диковинных предметов, назначения которых, как говорили, не знал и сам их хозяин.

-Итак, начнем, — бодро сказал Дамблдор. — Господин министр, прошу вас.

-Всем добрый вечер, леди и джентльмены. Мы с господином директором пригласили вас сюда в связи с тем, что все вы, в разной степени, владеете искусством легилименции и его оппонентом — окклюменцией.

Северус услышал шепот:

-Эй, очки, о чем это он?

-Заткнись, потом объясню.

-К моему величайшему сожалению, — продолжал Фадж, — во всем Министерстве Магии не нашлось никого, кто бы справился с тем, о чем я собираюсь попросить вас. Заметьте, попросить, а не приказать. Как, надеюсь, вам всем известно, в данный момент в Азкабане находятся очень опасные государственные преступники, вы можете ознакомиться с их делами позже. Это люди, наиболее приближенные к Тому-чье-имя-нельзя-называть — величайшему темному магу современности.

-Во заливает! — прошептала несносная девчонка.

Министр с неудовольствием посмотрел на нее, но не отреагировал.

-Они владеют информацией о местонахождении и планах своего господина. Эти сведения, как вы понимаете, нам первостепенно необходимы. Мы не можем больше сидеть и ждать нападения. Но беда в том, что преступники хранят молчание. Ни один вид допросов не дал результатов.

Снейп с трудом сдержал усмешку. Методы, которые применяют эти костоломы… Для типов вроде Малфоя или Лестранг это все равно что пальчиком погрозить и сказать «Это нехорошо!».

-В связи с этим я прошу вас прибыть в Азкабан и допросить преступников, используя ваш дар.

-Но министр! Среди нас беременная женщина и двое детей! — МакГонагалл подняла сомневающийся взгляд, Елена вернула насмешливый.

-Никакой опасности нет, профессор, — ответил Фадж. — Преступники надежно охраняются, и к тому же, во время допроса в каждой камере будут дежурить по два аврора. Вот дела. Распределите сами, кто к кому пойдет. В шесть, в атриуме здания Министерства. Вопросы есть?

Вопросов не было. Проводили Фаджа и взялись изучать дела.

-Профессор Снейп! — Поттер, вертевший в руках дело Беллатрикс, посмотрел Северусу прямо в глаза.

-Что вам, Поттер?

-А как вы… ну…

-Прекратите потуги, я понял вас. Вам не кажется, что это совсем не ваше дело?

-Это наше общее дело, Северус. И вы примете Оборотное Зелье прямо перед допросом, — сказал Дамблдор.

-Да, директор.

* * *

Камера Лестранг

Гарри был вовсе не уверен в себе. Заходя в камеру, он ощутил слабость в коленях. Беллатрикс встретила его хохотом.

-Поттер! Что пришел? Соскучился?

-Сядьте, миссис Лестранг. — Гарри удивился, насколько гулко и По-чужому прозвучал его голос.

-Иди к дьяволу, щенок!

Но дежурные усадили-таки ее на соломенный матрас.

-Легилименс!

Заклинание ударило ей в голову. Она схватилась за волосы, зажмурила глаза и стиснула зубы. Гарри не видел ничего.

В смятении он опустил палочку. Лестранг победно улыбнулась сквозь гримасу боли.

-Ее не берет даже Веритасерум, — сказал один из дежурных.

-Ничего, — ответил Гарри все тем же не своим голосом, — я ее сломаю.

-Ты? Меня?! Да что ты можешь, ублюдок! Ты даже крестного своего драгоценного не уберег! Он сдох, как и положено уличной собаке, покрытой лишаями!

Если Белла рассчитывала на ярость Гарри, то она просчиталась. Он медленно наклонился к ее лицу.

-А ты сдохнешь, как и положено старой климактичной сумасшедшей, которая все еще надеется, что Томми заинтересуется ее дряхлыми прелестями, — сказал он будничным тоном.

У авроров челюсти упали. Лестранг застыла, глядя на Гарри. В глазах был страх. А он продолжал:

-Ты думаешь, что он относится к тебе хоть как-то иначе, чем к куску пушечного мяса? Ты, как и все вы — лишь инструмент, средство. К тому же, ты в который раз подвела его.

Он замолк, продолжая бесстрастно разглядывать узницу. На губах змеилась усмешка.

Беллатрикс смотрела в ужасе, поднеся ладони ко рту.

-Лорд… О, Мерлин, мой Лорд!

И закричала, страшно, безумно…

Гарри воспользовался моментом:

-Легилименс!

Сквозь мутную пелену истеричности, мысли о самоубийстве и прочую шелуху (какой цинизм в столь нежном возрасте!), он увидел ясную, но мрачновато-торжественную картину…

Это был замок. Такой древний, что печать времени чувствовалась на нем даже сквозь призму чужого восприятия. Высокие сводчатые потолки, стены в метр толщиной. Перед Гарри, как в познавательном фильме, панорамно, одно за другим, раскрывались комнаты, лаборатории и помещения для слуг, кордегардии, темницы и сокровищницы, пыточные камеры, библиотеки и фехтовальные залы. Ему не встретилось ни одной живой души, но он постоянно ощущал, что замок не так мертв, как кажется.

Наконец, полет чужой мысли привел его в тронный зал. Он был огромным, в высоту занимая три первых этажа. По стенам было развешано оружие, в высокие арки окон лился свет. У дальней стены, на возвышении, стоял трон. На троне сидел Волдеморт.

У Гарри перехватило дыхание, но он продолжал смотреть. Темный Лорд не двигался, погруженный в свои мысли. С тех пор, как Гарри видел его в последний раз, он сильно изменился. Черные волосы ниспадали на плечи, доходя до пояса. На бледном, нечеловечески прекрасном лице огненно сияли глаза. Губы были яркими, словно после страстных поцелуев.

Интересно, что это за воспоминание? Как оно датируется? И где сама Белла?

Но Гарри не успел узнать это. Лестранг захрипела и упала к его ногам.

Тут он понял, как «ментальная экскурсия» его вымотала. Но он нашел в себе силы сказать аврорам, что допрос окончен.

Камера Нотта

Дамблдор медленно вошел в тесную, темную клетушку. При его росте он едва не задевал макушкой сырой потолок. Внимательно оглядел стройного, как кипарис, смуглокожего мужчину с черными, блестящими, как маслины, подвижными глазами. Альбус знал, что настоящее имя Джона Нотта — Самир Джази, что он — египетский иммигрант, специально приехавший в Великобританию для того, чтобы служить Волдеморту.

Сейчас он лежал неподвижно, свернувшись калачиком на сыром соломенном матрасе. Дементоры очень сильно влияли на него. В том жарком, солнечном уголке земли, откуда он был родом, эти высасывающие душу призраки не водились.

-Самир, — тихо позвал Альбус.

Упивающийся с трудом поднял голову. В его глазах были колючие, горькие слезы.

-Я не предам господина, Дамблдор. Лучше убейте меня.

-Лучше для кого, Самир? Никого из вас еще не приговорили к Поцелую. И подумай о сыне.

-Я не нарушу клятвы! А Тео еще никому ни в чем не клялся.

-Ты ничего не нарушишь.

С этими словами Альбус сел рядом и осторожно взял руку узника в свою. Другой взял его за подбородок. Самир не отрывал полного боли взгляда.

-Не плачь, пожалуйста. Нам это помешает, — сказал Дамблдор и мягко притянул Джази к себе, гладя по волосам, успокаивая. Он чувствовал, как напряжение постепенно уходит из дрожащего тела.

-Если не сопротивляться, будет не больно.

Самир еле заметно кивнул.

-Легилименс!

Он впустил его в сознание так легко, будто давно желал этого.

…На этот раз Волдеморт нашел свое убежище в таинственной Сирии, в той ее части, где природа расположила горные цепи так, что туда можно было добраться лишь на вертолете или с помощью магии.

В горах Сирии почти никто не живет, лишь вездесущие мальчишки-пастухи заглядывают в каждую щелку, раскрывая древние тайны. Там на удивление прохладно, несмотря на то, что эта страна известна жарким климатом. И мало кто знал, что в скалах сохранились древние строения.

Замок Крак де Шевалье был расположен на узкой полоске земли в иорданской пустыне. С двух сторон он был защищен вырубленными в горной породе рвами, а с двух других — неприступными скалами. Прямоугольник замка был окружен кольцом мощных внешних стен. Внешнюю стену и талус — наклонную стену — разделяла небольшая площадка — балкон. Высокие стены, находящиеся выше талуса, рядом с внутренними и внешними стенами — если предположить, то с них наверняка велась стрельба с разных уровней — судя по бойницам. К стене вплотную примыкала высокая фланкирующая башня, а к ней какой-то овальный выступ.

Мозг Дамблдора, как компьютер, запоминал, фотографировал образы, открывавшиеся в чужом сознании. Картина была ясна. Дамблдор опустил палочку.

-Вот и все, — сказал он мягко, не разжимая объятий. — Спасибо тебе.

Камера Родольфуса.

Минерва МакГонагалл была единственной, кто совсем не волновался. Ее способности к мыслечтению имели несколько иную природу, чем у остальных, так как шли от анимагии.

Она встала напротив узника, сосредоточившись. Она не стала обращаться, но призвала на помощь человеческому интеллекту звериное чутье, хищную хватку и интуицию. Это был прием, о котором не пишут в учебниках. Для этого нужна не палочка, а сверхсильная воля, развитое воображение и выносливость.

Взглянув на Родольфуса светящимися, с вытянутыми зрачками, глазами, она сразу все поняла. Этот Упивающийся был палачом, как и Уолден Макнейр. Перед Минервой, как на ладони, протянулся кровавый список. Сотни маглов, убитых ради развлечения или принесенных в жертву, половина состава Международного дивизиона, дети, беременные женщины… Некоторых Волдеморт убивал сам, но большинство «скармливал» подчиненным. Как в кинохронике пронеслись сцены насилия и пыток… Растерзанные, истекающие кровью тела, подростки, насилуемые каждым из Упивающихся по нескольку раз, изуродованные жертвы чудовищных экспериментов…

Минерве не составило труда запомнить всех. Хотя сведения Родольфуса не касаются напрямую их цели, они далеко не бесполезны. Он не входил во внутренний, наиболее приближенный к Волдеморту круг Упивающихся, и из него ничего было больше не вытащить.

Вернув нормальное человеческое восприятие, МакГонагалл перво-наперво отправила в Министерство сову с полным списком погибших, а также тех, кого Волдеморт держал в плену.

Камера Малфоя

Когда Стелла подошла к тяжелой стальной двери, она уже знала, кого увидит за ней. Но боги, как же она была слепа раньше!

Люциус Малфой выглядел так, как будто пришел на светский раут. Но безразлично-невозмутимая мина разом сползла с его лица, как только он увидел, кто собирается его допрашивать.

-Привет, Ангел, — сказала Стелла. — Говорила я тебе, уходи из этой секты пока не поздно!

-Ты?! Какого Гэндальфа?! Надо было тебя тогда убить!

-Я тоже рада тебя видеть. Тебя здесь еще не били? Зря… немного пинков еще никому не повредило.

-Ты пришла мстить? Что ж, это я понимаю.

Авроры переглянулись между собой. Один неслышно покинул камеру.

Стелла повернулась к оставшемуся:

-Вы тоже идите.

Тот хотел было возмутиться, но что-то во взгляде дознавательницы (наверное, проявление абстинентного синдрома) подсказало ему, что лучше не спорить.

-Наконец-то мы одни… Продолжим свидание? — Стелла мечтательно зажмурилась.

-Делай то, что должна, и проваливай!

-За что ты так? Злишься, что меня так и не принесли в жертву? Извини, конечно, но я хочу жить. Вот ты ведь тоже хочешь, хоть и притворяешься, что тебе все равно. Ангел, я начну, с твоего позволения.

Стелла сделала то, о чем мечтала с того момента, как впервые увидела Люциуса в том баре — зарылась пальцами в его роскошные платиновые волосы. Для лучшего контакта, как она себя убеждала.

-Расслабься. Я не хочу причинять тебе боль.

-С чего бы? — но он подчинился.

Стелла пристально вгляделась в серебряные, такие холодные глаза. Мысли Люциуса были как на ладони… В них холодное презрение… Почему, за что?

-Откуда столько яда? Я ведь не держу на тебя зла… месть мне несвойственна.

Люциус ответил холодно:

-Ты всего лишь человек. И ты говоришь неправду.

Стелла промолчала. Она искала в его сознании все относящееся к «Лорду».

Очертания огромного строения… Ветер звенит в ушах… Видимость нулевая. Нет, так не пойдет. Стелла призвала Логрус, посмотрев сквозь него на мелькающие образы. Тут же картина прояснилась. Мощная крепость, вся опутанная силовыми линиями, предстала перед усиленным магией взором. Да, круто этот извращенец окопался… Баримен увеличила проникающую мощность взгляда, отыскивая многочисленные магические ловушки.

Так…ров и подъемный мост вроде обычные. Но тяжелая, окованная железом дверь содержит несколько сюрпризов… Во первых, пароль. Но даже назвав его правильно, вы еще не попадете внутрь. Дорогу преграждает дверь поменьше, но из литой стали. Ее может открыть лишь тот, кто носит Метку, или тот, кого помеченный сопровождает. Первая же плита в полу проваливается, открывая путь в один конец в глубокий колодец, кишащий ядовитыми змеями. Видимо эта ловушка была построена еще госпитальерами — членами могущественного духовно-рыцарского ордена, которые владели замком в Средние века. После длинного коридора взгляд упирается в затейливо украшенную двустворчатую дверь. Зайдешь в нее и не выйдешь уже никогда. Потому что эта дверь лишь впускает, не выпуская обратно. Сартров ад… Именно поэтому идти нужно направо, по направлению к затемненной анфиладе. Там вооруженная охрана. Все правильно, среди своих тоже могут оказаться предатели, Стелла знала это по опыту, на генетическом уровне впечатанном в сознание вместе с историей ее семьи.

На развилке коридор резко уходит вниз. Именно там и сосредоточена магическая мощь замка. Напряжение было огромным. Это не волдемортовых рук дело, решила девушка. Даже ее отец едва ли способен на такое. Но если хозяин замка вовсю пользуется этим источником, то они проиграли, не успев даже начать.

Дальше Люциус, видимо, не заходил, и Стелла продолжила осмотр тех помещений, которые находились выше уровня моря. Пароли на каждой двери. Мрачные фигуры стражников. Прозрачные, как застиранные простыни, привидения. Ловушки. Запах крови. И все же Стелла не смогла не поддаться странному очарованию этого оплота радикальной политической оппозиции.

Каминный зал. Единственное нормально обитаемое помещение. Там двое. Волдеморт и Ангел. Еще увеличить мощность.

-Если бы ты мог уйти, то сделал бы это, Люциус.

-Мой Лорд… я самый преданный ваш сторонник. Когда я дал вам повод сомневаться? И я, и мой сын…

-Ты вовремя упомянул о Драко…

-Он поклянется вам в верности, как только достигнет семнадцати лет.

-Не будь так уверен, друг мой. Я хочу поговорить с ним о его желаниях. Я устал от неверных сторонников и от тех, кто принял Метку не по своей воле.

Люциус не посмел возразить. Он смотрел на Волдеморта, пытаясь скрыть протест в глазах. Червь сомнения точил давно, а Лорд всегда видел фальшь. Видел и сейчас, но не это пугало Малфоя. Он страшился того, что сейчас должно было произойти.

-Иди сюда.

Пламя камина метнулось, отразившись в серебряных глазах, на мгновение уподобив их кроваво-красным напротив. Тонкие, бледные руки потянулись к горлу… всего лишь развязывая тесемки мантии. Но дрожь страха или предвкушения все же пробежала по телу. Лорд сделал длинный, скользящий шаг навстречу, и вот они уже вплотную друг к другу, и Люциус чувствует на своей шее дыхание, подобное зимней стуже. Он медленно освобождает его от одежды и отходит, чтобы полюбоваться совершенством.

И Стелла тоже любуется, хотя понимает, что на этом, без сомнения, самом интересном месте экскурсию можно и сворачивать.

Волдеморт берет Люциуса за руку и подводит к ложу. Тот встает на колени, движениями профессионального камердинера раздевает Лорда, начинает ласкать его грудь, живот, бедра. С тихим стоном Лорд откидывается на шелк, открывая Ангелу лучший доступ. Он так возбужден, что Малфой тоже заводится, хотя знает: его время еще не пришло.

Люциус прикасается губами к возбужденной плоти и начинает медленное движение. Его белые волосы скользят по телу Лорда. Люциус знает, что может довести до оргазма любого кончиками пальцев, волос и языка. Но Волдеморт берет его за руку и тянет в постель. Жемчужные пряди рассыпаются по подушке. Волдеморт раздвигает ноги Люциуса и одним движением входит в него. Больно… но он делает движение навстречу. Быстрый, рваный ритм выбивает из груди блондина стоны боли пополам с удовольствием. Ладонь ложится на его член, и ритм удваивается. Последние толчки особенно болезненны и сладостны. Люциус кончает, выгнувшись дугой, стараясь продлить ощущения от жгучего потока внутри…

Когда Лорд, обессиленный, вытягивается рядом с Ангелом, и тот засыпает, видение прерывается.

Стелла отпускает голову Ангела.

-Ну почему всякого разврата в твоей голове больше, чем информации о ловушках?

-Разве тебе не понравилось шоу?

-Понравилось. Слушай, у меня есть кое-что для тебя. Сейчас принесу.

Через секунду:

-Вот. В пакете виски, сигареты, мясо, хлеб и сыр. Здесь, я подумала, питание трехразовое: по понедельникам, средам и пятницам. Ты раза в два худее, чем… ну, в видении.

-Какая трогательная забота! — Люциус непонимающе нахмурился.

-А это амулет. Я сама сделала. Ни один хренов урод в плаще к тебе не подойдет. Хочешь — проверим. Нет? Ну, тогда я пошла. Передать твоему мальку привет от бати? Мы ведь вместе штаны в школе протираем.

-Нет! Ни слова не говори. И… спасибо.

-Расти большой.

Стелла вдруг приблизила лицо и посмотрела Люциусу в глаза. С нее будто разом сошел полупьяно-ироничный налет.

-Я не помогу тебе бежать. Ты еще не готов. Но процесс пошел. Как только ты поймешь, что нет над тобой никаких лордов, а есть только ты, никакие стены тебя не удержат!

Камера Джагсона

Елена выбрала себе самого «молодого» Упивающегося, из осеннего призыва, так сказать, во избежание. Фанатичный, но не дурак — это она могла сказать и без всякой легилименции. Держится надменно, чуть ли не раздувается от пространных рассуждений об очищении мира от грязнокровок.

Заранее поинтересовавшись, допускается ли физическое воздействие, и получив добро, Вертинская сложила Джагсона пополам двумя ударами — в печень и солнечное сплетение. Пока тот корчился, наложила заклинание.

Оказалось, что Лорда он видел всего раз, во время посвящения, и в резиденции его не гостил. Но важная информация все же была — готовится нападение на Бобатон! Зачем? Что там такое, чего в Хогвартсе нет? Ну что ж, кто предупрежден, тот вооружен. После допроса Елена сразу позвонила друзьям во французское министерство. Если бы она не была в отставке, этого было бы достаточно для активных оборонительных действий. Но сейчас придется сначала доложиться Фаджу, который потом составит официальное письмо… Бюрократия!

Она закончила первой. Погуляла по коридорам, спугнула пару дементоров и пошла докладываться.

Камера Эйвери

Снейп посмотрелся в зеркало, и его передернуло: внешность смазливого блондинчика внушала ему отвращение. Но иначе было никак — он не имел права раскрываться даже перед теми, кто находился в заключении, и поэтому пришлось перевоплотиться в молодого служащего Министерства — наверняка ему об этом даже не сообщили.

Он вошел. Узник хмуро смотрел на него. Северус ненавидел Эйвери чуть ли не сильнее, чем Волдеморта или Сириуса Блэка. Это был жестокий извращенец, не гнушавшийся ничем. Когда Снейп летом того года заново попросился в Упивающиеся, ему устроили «проверку на вшивость». Но слизеринский декан, который с детства глотал по ложке Веритасерума в день и таким образом выработал стойкий иммунитет (тогда он делал это, чтобы отец не узнал о его забавах), проверку прошел. Но Лорду этого оказалось мало.

Его связали и поставили на четвереньки посреди зала в прежней резиденции. И лорд приказал каждому из своих слуг трахнуть его. Сам же господин в тот раз не прикоснулся к нему. Он никогда не участвовал в оргиях, предпочитая «уводить». Таким образом, он, видимо, усиливал дистанцию.

Северус до сих пор видит это милое развлечение во сне. Его имели сразу по двое, не давая ни секунды «передышки». Первый же порвал его в кровь (Северус не знал кто, так как все были в масках). Но он узнал, когда очередь дошла до Эйвери. Узнал по дыханию, хриплому голосу («Ори, дешевая шлюшка, тебе же нравится!»), и по печатке на пальце правой руки, раскроившей ему губу. Он применял «Круцио», судороги избитого тела под ним доставляли ему особое удовольствие…

Но теперь мразь поплатится.

Он отпустил авроров таким нетипичным для его нынешней внешности взглядом. Медленно приблизился. Инстинктивно почувствовавший опасность Эйвери отступил, прижавшись спиной к сырой стене. Снейп схватил его за горло и поставил перед собой на колени.

-Какого черта? — прохрипел преступник, — это допрос или пытка?!

-Хуже, дрянь!

Молниеносным ударом он разбил ему нос, затем рассек скулу, подбил глаз. Когда лицо Эйвери начало напоминать бифштекс с кровью, он начал пинать его по ребрам, печени и почкам. Хрустнуло, из грудной клетки виднелся сахарно-белый обломок кости.

-Не надо… за что? — полузадушено прошептал Эйвери. Его затошнило кровью.

-Было бы за что, заставил бы жрать собственные кишки!

Снейп швырнул Эйвери о стену, подошел вплотную. Расстегнул ремень брюк.

-Ах вот как… Ты мог бы обойтись без избиения, — Упивающийся пытался заправить ребра обратно в грудную клетку.

-Ты же никогда не обходился, — треск разорванной одежды.

-Кто ты?! Нет, не надо…

Резкий вскрик, когда Снейп вошел в него…

Он положил ладони на бедра Эйвери и дернул его на себя. Стон. Снейп схватил его за волосы, вывернув ему шею так, чтобы видеть его лицо, и начал быстрые, резкие движения. Узник больше не стонал, а только изредка всхлипывал. С него на каменный пол капала кровь.

-Ты так жалок, мразь, шлюха! — кончая, Северус изливал в его плоть всю свою ярость и боль.

Когда он отпустил Эйвери, тот мешком упал на пол. И только тогда Снейп достал палочку. Он залечил все его раны, включая даже те, которые тот нанес себе сам в порыве бешенства. И лишь после этого применил легилименцию.

Он увидел Волдеморта. Тот стоял шагах в десяти от Эйвери, который держал в руках какую-то бумажку.

Листок с пророчеством, понял Северус, его сердце забилось быстрее.

-Читай, — раздался холодный голос. Эйвери опустил глаза:

“И было сказано:

В день осеннего равноденствия сего года, до утренней зари, когда в мировом эфире неудачно сочтутся Каллисто, спутник Юпитера, международная метеорологическая станция (после этого случая она две недели неправильно прогнозировала погоду бедным маглам) и неудавшееся колдовство чукотских шаманов, объевшихся просроченных священных мухоморов, произойдет великое событие. Удивительные случайности дадут в сумме не менее удивительное дитя. Ребенок Повелителя Тьмы и воительницы дикого края, рожденный в этот день, будет подобен божеству, ибо, если он встанет на сторону Света, добро навсегда затмит зло, великие темные маги склонят перед ним голову, и Свет воссияет в мире, равно горнем и дольнем. Но если же он выберет Тьму, ничто уже не помешает злу царить повсюду, сеять хаос, плач женский и крики детские. Ибо сказано, что сие дитя обладает величайшей силой, неизвестной доселе магическому миру”.

В мрачной задумчивости он перечитал предсказание. Высокопарные рассуждения о добре и зле уже даже не вызывали раздражение, только усталость. Но само пророчество было более чем интересным, а главное, информативным. Оракул, прямой потомок той самой Дельфийской Пифии, которая была жрицей Аполлона в храме в центре материковой Греции, дала очень точные комментарии. Да и без них ясно, что будущая мать Волдемортова ребенка — одна из немногих выживших жертв зимнего террора, когда под Аваду попал почти весь цвет зарубежного аврорства. Надо будет спросить Снейпа, он тогда вырвался из их цепких лап.

Этот ребенок — подарок судьбы — поможет осуществить все, и даже больше. Как было в той книжке, единственной, что была у Лорда в приюте? Пару раз он упоминал о ней, когда на него нападало меланхоличное настроение. Весь мир и пара коньков в придачу? Да, именно так. И Лорд собирался принять дар Снежной Королевы.

…Эйвери были непонятны только две вещи: что такое метеорологическая станция и как, во имя Гринденвальда, можно жрать мухоморы?!

Но он спросил о другом:

-Мой Лорд… как вы собираетесь вести поиски? Вы помните… эту женщину?

-Нет. Тогда их было много. Но большинство вы убили.

-Я найду ее, мой Лорд. У меня есть верные люди в Министерстве.

На этом видение прервалось. Эйвери потерял сознание, видимо от потери крови.

Северус стоял, будто громом пораженный. То-то Елена будет рада…

Волновало его и то, что Волдеморт не посчитал нужным поделиться с ним этой информацией. Значит, его все еще подозревали.

В смятении он затряс бесчувственного узника за плечи. Это не дало эффекта, пришлось применить «Энервейт».

-Ты нашел ее? Ту женщину?! Отвечай!

-Почти, — прошептал Эйвери и снова вырубился.

На общей постдопросной дискуссии сверили показания. Детали, как в головоломке, постепенно складывались в ясный план. Атака, причем незамедлительная!

-Подложить водородную бомбу, и все, — предложила Баримен. Полюбуемся на подштанники Волди, когда он взлетит на воздух.

-Неприемлемо. Это чужие административные границы, а взрыв вызовет обвал, и возможно, землетрясение, — сказал Фадж. — Кстати, мисс Баримен, дежурным показалось, или вы и правда были знакомы с мистером Малфоем раньше?

-Была.

-Расскажите об обстоятельствах этого знакомства.

Стелла вздохнула.

-Это было… год и два месяца назад. Я отмечала свой день рождения в одном из лондонских ресторанов. Там я заметила мистера Малфоя.

-Чем он был занят?

-Я не знаю.

Ложь, понял Снейп.

-Ладно. Продолжайте.

-Он привлек… мое внимание. Я завела с ним беседу. Мы немного поговорили, потом вышли подышать. А он вдруг… как-то меня оглушил. Я очнулась в какой-то темнице, связанная. Потом мистер Малфой привел меня в какой-то мрачный зал. Меня там приковали к стене. Откуда-то появилось много народу, и среди них был… их Лорд. Том Риддл.

-Он назвался вам этим именем?! — Снейп привстал со стула.

-Нет, сэр. Я сама это узнала. Он назвал меня эээ… грязнокровкой, магловским отребьем и сказал, что искупается в моей крови, — девчонка покраснела, — ему нужна была кровь девственницы для омоложения.

-Мисс Баримен, Тот-кого-нельзя-называть принял вас за маглу?

-Видимо так, сэр. А почему его нельзя называть?

-Пожалуйста, продолжайте рассказ, — Фадж, похоже, смутился.

-Все присутствующие были в черных плащах и масках. Они бросали в меня разные заклинания.

-Вы подвергались непростительным заклинаниям?

-Конечно нет! Я не позволила этим сектантам себя замучить!

-Как вам удалось защититься? Вас, как я понимаю, разоружили.

-Я не была вооружена. И это не имело ничего общего с удачей. Просто защитная сеть.

Снейп и Дамблдор переглянулись, а министр посмотрел на Баримен чуть ли не испуганно. Та продолжала:

-Этот Волдеморт еще что-то говорил, но я не запомнила. Потом я освободилась от наручников.

-Как?

-Расплавила. Было больно, но сейчас уже все зажило. Я, кажется, попала в кого-то брызгами раскаленного железа.

Рабастан до сих пор слеп на левый глаз, подумал Северус. Его тогда не было, иначе бы он вспомнил девчонку.

-Еще одно преступление Люциуса Малфоя. Визенгамот пересмотрит его дело в сторону отягчения приговора, — проговорил Фадж.

-Сэр, он помог мне сбежать! Показал мне выход и открыл его!

Еще ложь. Какого дементора эта дура его покрывает?!

-Это правда? — засомневался министр, — кто-нибудь сможет подтвердить ваши слова? Кто-нибудь из узников?

-Навряд ли, сэр. Но я готова повторить показания под присягой!

-А под Веритасерумом?

-Я не знаю, что это, но и под ним смогла бы. Это детектор?

-Да. Но, думаю, вам нет нужды обманывать, вы же хотите, чтобы преступник ответил за свои действия по всей строгости.

-Конечно, сэр.

Вдруг Елена встала со стула.

-Ты куда? — спросил Северус.

-Рожать.

*(Хорошо дает тот, кто дает быстро) —

латинское «крылатое» изречение, приписываемое Гиппократу

Все дело в перце!

ОРТ, реклама водки «Немирофф»

-Не правда ли, она ангелочек? Я назвала ее Светланой.

-Впервые вижу, чтобы у ребенка с рождения были такие черные глаза! Обычно они рождаются с голубыми.

-Ха! И много ты видел новорожденных? Знаешь, девяносто процентов студентов уверено, что отец — ты.

-Недоумки.

-Я что, настолько тебе не нравлюсь?

-Это неправильная постановка вопроса. Меня почти не интересуют женщины.

-Что не лишает тебя способности к зачатию.

-Зачем этот разговор?

-А вдруг мы еще понянчим твоих детишек?

Завтра приезжает моя семья. Смотри, не нагруби моей сестре — она тебя соплей перешибет и не заметит.

-Да ну?

-А то. Оленька у меня с шести лет летает в ступе!

Светлана Волдемортовна Вертинская лежала да посапывала в своей кроватке. На ней была нежнейшая розовая распашонка. Она и не подозревала, что будет являться ключевой фигурой в грядущей битве Света и Тьмы…

* * *

-Ну и как, понравилось работать следаком, Поттер?

-Да так себе.

-Точно! Нам даже не заплатили! А министр ваш просто индюк!

-Раньше он был еще хуже…

-Есть-то как охота! Ты бы что сейчас съел? — Стелла облизнулась.

-Ммм… курицу с картошечкой… А ты?

-А я бы те самые овощи… А вместо этого мы нюхаем это вонючее зелье!

Разговор этот происходил шепотом на последнем уроке, и никто не заметил, что двое в классе внимательно слушали, ловя каждое слово.

Драко Малфой не сводил с Гарри Поттера глаз. Каждый изумрудный взгляд заставлял тело гореть, а душу метаться. Слизеринец задумался. Он был приучен анализировать все, включая свое настроение, но сейчас ему не удавалось найти логику. Когда эти чувства успели появиться? И какие именно «эти»? Малфой даже в мыслях не позволял себе называть это любовью, потому что не считал себя способным на нее. А похоть? Как быть с постоянным желанием затащить Поттера в пос… нет, в любой угол? Как будто он не может заполучить любого и любую! Именно эти аргументы и убедили Драко в том, что все это — дело рук его врагов, коих, ежу понятно, было немало. Например, гриффиндорцы подлили ему в сок любовное зелье. Да, наверное, так и есть. Блондин сразу успокоился. Для решения таких проблем у него есть крестный.

* * *

Ремус Люпин обреченно спускался в подземелья. Он всегда старался ходить туда как можно реже, только по крайней необходимости. Например, за Волчьим Зельем. Но сегодня ему нужен был другой препарат — так называемый Мнемоник. Это вещество давало потрясающие возможности. Нанесенное на кожу, оно проявляло все заклинания, которым подвергался человек за данный промежуток времени. Чем более концентрированный раствор, тем более давние заклятия он «помнил». А если распылить Мнемоник, например, в помещении, то можно распознать все чары, которые творились там. Рем собирался продемонстрировать это вещество на уроке, но готовить его не умел, так что… пришлось ему шлепать к Снейпу.

Обреченно вздохнув, он постучался. Через секунду дверь бесшумно отворилась, впуская его. В комнате никого не было. Люпин аккуратно закрыл за собой дверь. В тот же момент раздалось легкое шипение и потрескивание, после чего в гостиной зажегся камин и свечи. Непривычное гостеприимство, подумал Ремус, который явно не ожидал от хозяина пристрастия к таким театральным эффектам. Подойдя к каминной полке, он залюбовался необычной фигуркой, сиротливо стоящей на холодном мраморе. Она была округлой, деревянной и ярко раскрашенной. Несмотря на нарочитую грубость исполнения, вещица прямо-таки просилась на глаза и в руки. Ремус взял ее, повертел. Куколка, улыбавшаяся румяным личиком, вдруг раскололась на две половинки. Из нее выпала поменьше, точно такая же. Хотя нет, роспись другая, и фартучка нет… Люпин обнаружил семь фигурок, самая последняя, совсем крошечная, хитро и весело смотрела на гостя, словно радуясь, что и ее наконец освободили, что и на нее обратили внимание. Профессор ЗОТИ впервые за всю жизнь улыбнулся в этой комнате.

-Да, играть в куклы тебе подходит куда больше, чем преподавать, — язвительный голос разрушил хрупкое очарование момента, разбивая его, будто тонкую чашу китайского фарфора. — И я не помню, что позволял тебе прикасаться к своим вещам.

Ремус повернулся. Снейп стоял в проеме одной из внутренних дверей, ведущей, видимо, в ванную. Его волосы были влажными, и он кутался в пушистый халат слизеринских цветов.

-Это самое привлекательное, что есть в этой комнате, — сказал Люпин, собирая сувенир и возвращая его на место. — К тому же, твоя дверь впустила меня. С чего вдруг?

А про себя подумал, что застать Снейпа за купанием — возможность настолько редкая, что хоть стенгазету выпускай. Будь он помоложе, так бы и сделал.

-Альбус попросил. Надеюсь, ты понимаешь, насколько мне приятен твой визит, поэтому говори, что тебе нужно, и проваливай, — Снейп скривился.

-Мне нужно зелье Мнемоник, для урока. У тебя есть готовое?

-Люпин, ты идиот. Его нельзя хранить более пяти часов, а я в последнюю очередь склонен предугадывать твои педагогические порывы.

-Я не давал тебе повода для оскорблений! — Рем старался не выйти из себя. Но напрасно.

-Вообще-то, для ущербных, не знающих основных свойств препарата, который они собираются показывать студентам, это комплимент!

Люпин сузил глаза и скрестил руки на груди. Лучшая защита — нападение, решил он.

-Я подожду здесь, пока ты будешь готовить зелье.

Тремя широкими шагами Снейп уничтожил разделяющее их расстояние.

-С каких это пор наш милый вервольф стал таким наглым? Ты научился этому у своих мертвых дружков? Не старайся, они оба подохли и вряд ли это оценят.

Кулак Люпина прочертил широкую дугу и врезался Снейпу в скулу, отбросив его метра на три. В бреющем полете профессорское тело встретило стол, проехало по нему, разбросав склянки с ядами, и осталось лежать поверх мебели, беспомощно раскинув руки. Он не шевелился.

Ремус медленно подошел, посмотрел на стол. Если бы не ситуация, вид Хогвартсского зельевара, разлегшегося на столе, мог бы показаться привлекательным. Люпин придержал мысли-скакуны, уже готовые с места в карьер броситься в интересных, но не очень приличных направлениях. Снейп тем временем продолжал прикидываться шлангом. Да, оборотни значительно сильнее обычных людей, а Рем в порыве ярости себя не сдерживал. Это что, проявление мазохизма — сначала довести, потом пострадать! И так всегда, начиная с первого курса! — раздраженно подумал он, еще раз оглядывая неподвижного коллегу. Однако надо было что-то делать.

Рем наклонился и приподнял голову Снейпа, ощупывая затылок. Так и есть. Волосы были липкими от крови. Путешествуя по поверхности стола, Снейп приземлился репой прямиком на какую-то стеклянную колбу, разбил ее черепом и пустил себе кровь. Люпин осторожно повернул голову пострадавшего, осматривая на предмет застрявших стекол. Глядя на профессора Зельеварения, такого беспомощного, оборотень почувствовал укол вины. Как будто он за столько лет не привык к его манере общаться! Вспылил, как терзаемый гормонами подросток! Мысленно чертыхаясь, он произнес дезинфицирующее заклинание. Затем, трансфигурировав оторванный край мантии (замечу, своей, хотя у профессора Снейпа их было раз в десять больше) в стерильный бинт, Ремус начал торопливо перевязывать снейпову голову.

-Убирайся, чертов псих, — раздался слабый, хриплый голос у самого его уха, — и прекрати свои попытки меня добить.

Чувство вины едва не покинуло Люпина:

-Ты и в гробу будешь всех оскорблять?

-И не надейся, я еще не настолько близок к смерти, — Снейп говорил очень тихо, видимо действительно здорово треснулся. Да и челюсть чудом как осталась на месте после такого удара…

-Северус, я прошу прощения. Мне не следовало выходить из себя.

-Пошел ты!

-Не раньше, чем помогу тебе. Где заживляющее зелье?

-Пошел ты…

-Ладно. Найду сам. Но если ошибусь, тебе же хуже, — с этими словами Ремус направился к стеллажам.

-Вторая полка, третье слева, — догнал его шепот зельевара.

Люпин застыл, потом медленно покачал головой. Взял зелье. Подхватив пациента под лопатки и колени, поднял. Оглядевшись, чертыхнулся в голос. Ни одного дивана, зато книжных полок! Придется нести в спальню.

Снейп, несмотря на рост, был не очень тяжелым. И, кажется, опять потерял сознание, иначе матерился бы и порывался идти сам. Зайдя в темную комнату, Люпин чуть не расхохотался: он несет Снейпа в его спальню на руках!

Он осторожно положил его на серебристое покрывало, присел рядом, решив сначала заняться вражьей физиономией. Смочил в зелье кусочек бинта, приложил его к щеке Снейпа, сделав это с максимальной нежностью. Скоро от раны и следа не останется. Зельевар, почувствовав действие препарата, поморщился и заморгал.

-Какого дьявола ты еще здесь? — он попытался встать.

-Тебе лучше полежать спокойно.

-Тебе лучше слезть с меня, кретин! — прошипел Снейп, стараясь вырваться, но Люпин, удерживающий его руками и коленями, не сдавался. Он взял его за голову. Бандаж уже успел пропитаться кровью. Он размотал его, затем аккуратно убрал с раны густые пряди волос, очистив их заклинанием. Северус больше не сопротивлялся и лежал, закрыв глаза.

-Потерпи немного, пожалуйста, — Рем сам удивился, сколько заботы прозвучало в его голосе.

Когда Люпин начал обрабатывать порез, оказавшийся более глубоким, чем он думал, слизеринец не издал ни звука. Но по напряженному телу и стиснутым зубам Ремус видел, что ему очень больно. Прижимая бинт к краям раны, свободной рукой он легонько погладил щеку Снейпа, отвлекая от жгучей боли. Черные глаза широко распахнулись, но их обладатель по-прежнему молчал. У него большой опыт по части сдерживания чувств, подумал Рем. А ведь было время, когда он отдал бы все только за этот взгляд, за взгляд без ненависти и презрения. И даже сейчас… Рем окунулся в воспоминания, не замечая, что его прикосновения становятся все менее похожими на успокаивающие…

Драко Малфой, жаждущий общения с крестным, выбрал именно этот момент, чтобы войти в его апартаменты.

Эти комнаты впускали его всегда, в любое время. Но почему Северус его не встречает? Свет был только в спальне, и блондин заглянул в открытую дверь…

Двое в постели в двусмысленной позе… Крестный ранен, но действия профессора Люпина ничем не напоминают врачебные. И Северус начинает отзываться на них… Драко застыл, боясь даже вздохнуть. Сейчас ему следовало уйти, несмотря на то, что он видел крестного гораздо в более откровенных сценах. Оргии в поместье Малфоев были традицией. Но то, что происходило сейчас, ничем не напоминало виденное раньше.

Люпин наклоняется и целует Северуса в губы. Тот пытается отстраниться, но оборотень настойчив.

-Ты что творишь? — голос Снейпа растерял весь сарказм.

-Северус, пожалуйста… — Люпину как будто не хватает воздуха. — Пожалуйста!

-Чего ты хочешь? Да что на тебя нашло?

-Тебя, — шепчет Люпин Северусу в губы. — Я всегда тебя хотел, всегда…

Его руки проникают под мантию Снейпа, расстегивают рубашку, ласкают шею, грудь. Он тихо стонет.

-Ты меня никогда не подпускал… не замечал… но ты мне нужен…

-Значит, ты за этим сюда пришел? — Снейп приподнимается. На его щеках алые пятна, выдающие возбуждение, голос подобен ядовитому нектару. Неожиданно резким движением он сдирает с Люпина мантию вместе со свитером. Яростными поцелуями впивается в его золотистую кожу.

Драко не отводил от происходящего взгляд. Картина возбуждающая, а главное, познавательная. Люпин, оказывается, ничего… О да, пусть он сделает это еще раз… Как быстро нежность переходит в страсть…

-Сн… Северус. — Рем остановил домогательства. — Когда ты успел переодеться? На тебе был халат, я точно помню. Я еще подумал, что его будет нетрудно снять…

-Автоматическая трансфигурация, Люпин. Не ходить же перед тобой в затрапезном виде!

-Здорово… — Оборотень задумчиво провел кончиками пальцев по груди Снейпа. — Здорово! Тебя волнует, как ты передо мной выглядишь!

Зельевар неожиданно встал, сбросив с себя Ремуса. Тот поднял непонимающий взгляд. Снейп выглядел внушительно и даже зловеще, несмотря на перевязанную голову и минимум одежды.

-Зайдешь за зельем завтра перед уроком. Спокойной ночи.

-Но почему? Что случилось? — Рем чуть не заикался.

-Профессор Люпин, идите спать, — в голосе Снейпа Рему послышались отголоски усталости и боли.

-Я. Никуда. Не уйду. Пока. Ты. Не объяснишь.

-Объяснить? — в черных глазах появилось нечто, напоминающее решительность террориста-смертника. — Хорошо. Первое: я не хочу быть средством для удовлетворения твоей похоти. Блэк умер, и тебе не с кем? Увольте, я пешком постою. Ты мне не нужен.

Рем так и застыл с квадратными глазами. А Драко в своем углу обреченно уронил голову на колени. Ну Север! Иногда почти что гениален, но временами совсем дурак. Нет, ну как можно такое… Черт подери! Даже юный слизеринец сквозь возбуждение и страх быть замеченным видел, что движущей силой тут была не похоть, а чувства.

-Второе: если ты вообразил, что можешь вот так прийти, и я брошусь на тебя, как на мороженое, то это твоя личная трагедия.

-Мне следовало захватить цветы и кольцо? — брякнул Рем и тут же пожалел об этом.

-Третье. — Снейп теперь был бледен, его трясло, видимо от слабости или вновь нахлынувшей боли. — Сейчас ты уйдешь.

-Нет, Северус! Ты неправильно понял… — Рем замотал головой.

-Да плевать! — рявкнул Снейп.

-Да, я знаю, тебе на все плевать. Но ты, мать твою, меня выслушаешь, потому что ты не прав. По-твоему, я пришел потрахаться? Ты и правда думаешь, что мне не с кем этим заниматься? — Оборотень перевел дыхание и продолжал тихим, срывающимся голосом: — Разочарую тебя, но дело немного не в этом. Я сказал, что ты нужен мне. Это так. Всегда было так. Но тебе и тогда было плевать. Дьявол, да я участвовал в этих шутках над тобой лишь затем, чтобы ты обратил на меня свое чертово высокомерное внимание!

-Шутках? Да, у тебя прекрасное чувство юмора, — констатировал Снейп безжизненным голосом.

-Для тебя этого было достаточно, чтобы возненавидеть нас всех. Что ж, продолжай лелеять это чувство. — Рем вздохнул. — Видимо, с этим уже ничего не поделать. Но сейчас я не шучу. Ты стал встречаться с Малфоем, и это меня убило. А Сириус меня не оттолкнул. Понимаешь, я любил и его тоже, но…

-Что ты сказал? — Снейп непроизвольно сделал защитный жест.

-Ничего. Прости. — Рем теперь клял себя последними словами. Он повернулся, чтобы уйти.

Снейп протянул руки ладонями вперед, и дверь спальни со свистом захлопнулась.

-Стоять!

Рем застыл.

-Повтори свою последнюю фразу.

-Черта с два!

-Кажется, ты сказал что-то другое, — Снейп неожиданно улыбнулся, и Рем ощутил слабость в коленях. Эта улыбка была пугающей и чарующей одновременно, и, по опыту Люпина, редко предвещала что-то хорошее.

-Теперь неважно, что я сказал. Северус, прости меня. И пусти.

-Так торопишься? И давно? — черноволосый мужчина мягкими шагами приблизился к Ремусу, который застыл, словно кролик под взглядом змеи. — И куда же ты, душа моя? Разве тебе не нужно зелье? А еще что-нибудь?

Взяв Рема за руку, он спросил:

-Ты собирался оставить мне свою одежду на память?

-Нет, заберу.

-Конечно. Чуть позже. — Ласкающим движением он провел ладонью по груди вервольфа. Тот еле слышно вздохнул.

Драко в своем укрытии тоже вздохнул. Но с облегчением.

Запустив пальцы в русые волосы, Северус развязал стягивающую их ленту. Глубоко вдохнул аромат трепещущего мужчины, наслаждаясь податливостью его гибкого тела.

Потом он встал на колени. Ремус чуть не задохнулся, все еще подозревая очередное издевательство. Снейп расстегнул ремень его брюк и снял их вместе с трусами, освобождая вздыбленную плоть.

-Северус…

Снейп посмотрел Рему в глаза снизу вверх. В этом взгляде было столько безумно возбуждающей, хотя и обманчивой, покорности, что Люпин не выдержал. Намотав на кулак чернильные волосы, он резко дернул его на себя и погрузил свой горящий член во влажный плен снейпова рта. Ощущение было таким острым, что Ремус едва устоял на ногах. Наслаждение от губ, скользящих по его члену, рук, сжимающих ягодицы и взгляда, прожигающего в сердце дыру, было не из тех, которым можно предаваться долго. А у нашего Мастера Зелий талант — эта мысль была последней в калейдоскопе, который смазанными образами вертелся у Рема в голове. Кончая, он услышал яростное, звериное рычание, и только потом понял, что рычал сам…

Никто из любовников не услышал тихого стона Малфоя, так как оргазм настиг его в тот же самый момент, что и Рема…

Если гора не идет к Магомету,

«Справочник атеиста»

Эдвард Кински собирал вещи. Он еще не знал, куда поедет, но уже твердо решил, что чем дальше, тем лучше. Времени у него не оставалось совсем, даже удивительно, почему толпа плечистых парней еще не нанесла ему визит. Мысль о том, что они, скорее всего, уже в пути, заставила рыжего юношу заметаться по тесной комнатке.

За всей этой суетой невозмутимо наблюдал толстый серый хомяк, сидевший на столе. Он, в отличие от своего хозяина, сохранял олимпийское спокойствие, но глазки-бусины не отрываясь следили за «рыжей молнией».

-Торчок, кажется я знаю, куда мы с тобой отправимся, — сказал Эдвард. Питомец всем своим видом выразил живейший интерес. Но объяснения не дождался, так как в комнате зазвонил телефон. Парень с сомнением посмотрел на аппарат, но трубку поднял, молча поднеся ее к уху.

-Привет, Эдди, — раздался негромкий, хрипловатый голос Дойля. — Не бойся, пока я не собираюсь тебя убивать. Нам нужно поговорить.

-О да, конечно, хоть сейчас, — Эд истерически рассмеялся.

-Да, именно сейчас. Выгляни в окно.

Кински увидел черный Пежо и фигуру шефа, прижимающего к уху мобильник, рядом.

-Я один. Не веришь, можешь взять меня на мушку.

Какой важный разговор задумал этот хитрец, если он готов подставиться под пули? Пробы ради Эдвард несколькими выстрелами прошил грунт под ногами Дойля. Он отскочил назад, матерясь в трубку, но больше ничего не произошло. Ни обстрела его окон, ни мрачных ребят, стучащих ботинками в направлении его двери…

-Убедился? Ну и методы у тебя! Спускайся.

Эд взял документы, все деньги, и, естественно, Торчка, привычно устроившегося у него на плече. Выйдя, тут же прицелился в голову Дойля.

-Я безоружен. Впервые начиная с шестнадцати лет, между прочим. И все ради тебя!

Кински изобразил самую мерзкую из своих ухмылок.

Экс-шеф гостеприимно открыл перед ним дверцу:

-Садись, и поедем, куда попросишь.

-Ты первый.

-Как скажешь, Ротозей, — он сел в автомобиль.

Эдди сел рядом, вдыхая сандаловый аромат парфюма Дойля, не забыв, впрочем, приставить дуло к его виску.

-Два квартала прямо по шоссе, затем налево.

Мужчина кивнул.

Дойль характером и повадками всегда напоминал Эдварду Мефистофеля. А внешне… Черные с легкой проседью волосы, аристократично зализанные назад. Дорогой плащ, шифоновый шейный платок — последний писк мужской моды, остроносые ботинки из кожи питона. Кольцо белого золота с черным бриллиантом — он знал себе цену. Да, внешне тоже, вылитый агент зла — впрочем, так оно и было.

-Здесь сверни. Припаркуйся у того здания.

Всю дорогу Эдвард думал о том, что сказать проницательному Дойлю, а что нет, и решил пока молчать об отъезде.

-Это здесь ты прячешься от всего мира? — спросил Мефистофель, с улыбкой оглядывая любимый бар Эда — небольшой уютный зал, мягкий свет, будто излучаемый самими предметами (на самом деле это было новомодное дизайнерское решение), всегда немногочисленную публику. — Видимо, в таких вещах мы с тобой похожи. Мне тоже здесь нравится.

Сделав заказ, они одновременно подняли друг на друга глаза.

-Слушаю тебя внимательно, Максимилиан.

-А как же еще? Убери пистолет, мы выглядим, как герои дешевого вестерна.

-Скорее всего, так и есть… — Эдди спрятал пистолет, одновременно ощупывая швыряльные ножи, спрятанные в рукавах.

Дойль отпил из бокала, не отрывая взгляда очень светлых, слегка раскосых, пронзительных глаз (сто баллов тому, кто скажет, откуда это описание).

-Я хочу извиниться.

Ротозей ржал, как сытый конь.

-Да ну? И за что? — издевка, в отличие от истеричности, еще не покинула его интонации.

-За несправедливое обвинение и преследование.

-Хочешь сказать, ты нашел того, кто устроил себе чумару?

-Именно. Моя дочь. Но это из вредности, да и вообще, дела семейные. Забудь, я уже.

-Такой милый кросс мне не забыть! — Кински покачал головой и вдруг снова рассмеялся. — Вот тебе и Нэнси! Природа мстит тебе через твоих же потомков, сэр дьявол!

-Главное, они достойны меня. — Дойль улыбнулся. — Я знаю, что у тебя на уме, Эдди. Я вижу твои мысли, как стилеты в твоих рукавах и деньги за пазухой.

Эд замер.

-Я не дурак и знаю, что если бы не я, ты был бы уже в аэропорту.

-Много о себе думаешь, Дойль, — Кински вновь наставил на него пушку.

-Ты считаешь это веским аргументом, да? Черт, как же ты еще молод…

-Завидуй молча!

-Давай так: Я отпускаю тебя, не натравляя на твой след киллеров, а ты забываешь, что мы знакомы. Идет?

-Вполне. Если передумаю, я тебя просто пристрелю.

-Лучше давай выпьем, — наркобарон поднял бокал.

Где-то через час Ротозей окончательно расслабился и даже немного захмелел. Именно тогда Максимилиан встал и взял его за руку.

-Мне нужно тебе кое-что показать, — он завел Эда в туалетную кабинку.

-В сортире? Ты что, и здесь хранишь товар?

-Ага! Зато никто не найдет! — он расстегнул замок эдова джемпера и проник горячими ладонями под футболку.

-Жену свою лапай! — пробормотал Эдвард, пытаясь вывернуться.

-Успеется, — мурлыкал Дойль между поцелуями, которыми он покрывал шею Эда, — к тому же, ты красивее, моложе и не такой стервозный. — Затем он нашел его губы, и Кински перестал сопротивляться, потому что это больше напоминало ужимки гетеры, решившей поиграть в девственницу.

Поцелуи Макса спустились к животу, а Эд только и мог, что стонать и, запустив пальцы в его ухоженные волосы, сводить на нет их идеальную укладку. Его сознание каким-то образом раздвоилось, частично возвращая его к событиям, случившимся всего лишь три дня назад. Он видел Дойля, опустившегося на колени, но чувствовал прикосновения того, кто совсем недавно спас его жизнь…

Когда губы шефа-соблазнителя коснулись члена Эдди, у него закружилась голова. Если бы не стена, которую он успешно подпирал…

-Зачем? — взвыл он, когда Максимилиан взял его в рот глубже, обхватив оставшуюся часть рукой. Сей вопрос, разумеется, остался без ответа, ибо Макс явно не собирался отвлекаться на объяснения. Вместо этого он скользил губами по всей длине эдовой эрекции, сжимая его ягодицы так, что следы наверняка останутся надолго.

Очень легко было представить на его месте Снейпа — те же черные волосы, только не такие холеные, и такой же талант… о боже, как он уже близок… Только глаза были полной противоположностью тех, которые сейчас смотрели на него с жадностью. Взгляд Северуса был тьмой, но только незнающий человек мог бы назвать эту тьму мертвой. А Эдвард знал, какой огонь пылает там иногда, и сам был его причиной…

Дойль ускорил темп, впуская член Эдди все глубже в горло, одновременно щекоча кончиками пальцев мошонку. Эд теперь и сам покачивал бедрами, вплетаясь в ритм. Он балансировал на грани, а его стоны, наверное, были слышны даже с улицы.

Сейчас ему было все равно, кто стоит перед ним на коленях. Вторая реальность, его воображение, начисто перекрыла первую. И тогда рот любовника втянул его так глубоко, что Эд, наверное, достал до самого сердца, а палец коснулся его входа…

-Северус!.. — выкрикнул он и кончил, яростными толчками наполняя глотку Макса своей спермой…

-И кто это такой? — голос Дойля вернул Кински к реальности. Он позволил ему одеть и умыть себя, прежде чем ответил:

-Прости…

-Я и не сомневался, что ты будешь представлять себе кого-то другого. Просто имя очень уж необычное…

-Как и он сам…

Если до этого Кински и мучили сомнения в выборе пути, то теперь они исчезли. «Прощальный жест» Дойля размотал нить Ариадны, другой конец которой находился в руках человека со странным именем Северус Снейп.

Ему не составило труда найти то место, где он встретил своего спасителя. Но сам бар… Как Ротозей не старался, сколько ни ходил вокруг, он не мог его обнаружить. Эдди засомневался, не приснилось ли ему это очаровательное место, а заодно и все остальное? В бессильном отчаянии он схватился за голову. Нет, он не отступит! Вход в чужой мир наверняка заколдован. Что ж, тогда Ротозей будет колдовать!

Он встал точно на то место, где влетел в Снейпа, и закрыл глаза. Наверное, он выглядел очень странно, но его это не волновало. Так легко вызвать в памяти картину того дня! Образ был таким реальным, какими бывают только героиновые глюки. Ноги сами понесли его в направлении цели. Он шел, так и не открыв глаз, но, тем не менее, четко знал, когда надо обойти прохожего, когда перешагнуть низкий заборчик… и когда толкнуть входную дверь «Дырявого котла».

Мысленно поздравляя себя с первым самостоятельным чудом, Кински вошел в полутемное помещение. Выпил того же самого пойла, заказав его у того же самого бармена. Ждать пришлось недолго, первый посетитель «с той стороны» вошел минут через пять. Эд проследил, откуда он вышел.

Почему-то он точно знал, что сейчас Северуса здесь нет. Где же его искать? Подойдя к стойке, он заказал себе кофе.

-Профессор Снейп не объявлялся? Что-то его давно не видно, — спросил он самым безразличным голосом.

Старый бармен поднял на него глаза:

-Не такой уж он частый гость. У него, небось, в Хогвартсе работы полно, и еще где-нибудь… — старик нахмурился. — А с чего вы его здесь ищете? И зачем он вам?

-Вернуть долг, — не задумываясь, ответил Эдди.

-Долг, значит… А ну покажи руки!

Эдди, уверенный, что его проверяют на наркотики, привычно закатал рукава. Новых уколов не было, а старые давно зажили. Но бармен достал какой-то плоский предмет и провел им над запястьем правой руки Эда. Предмет слабо засветился, руку защипало. Старик тут же убрал вещицу. Было видно, что теперь он уже не так враждебно-насторожен.

-Ты уж извини, сынок, время такое. Сейчас всем владельцам заведений раздали проявители, приказали всех проверять. Война, с ней не шутят.

Война? А он ломится в волшебный мир, как пьяный крестьянин в корчму! Но оно того стоит.

Выйдя через вторую дверь, он минуту стоял с открытым ртом, оглядывая яркую и приветливую, как рождественская елка, улицу. Ему понадобилось около получаса, чтобы обменять деньги и подобающе одеться. Он находился в таком шоке от вида банковских служащих, что решил не удивляться больше ничему.

-Как попасть в Хогвартс? — переспросила пухлая продавщица донатов, — на поезде, конечно. С Кингс-Кросс, да только сейчас ты поезда дотуда не дождешься, парень. Лучше аппарируй в Хогсмит, а там и пешком недалеко.

-Мне доктор запретил, — брякнул Эд, уверенный, что после такого в нем точно признают неволшебника и вытурят к чертям собачим. А то и память сотрут! Однако пухлая леди понимающе закивала головой:

-Да, у меня и у самой после этого спину ломит, и голова кругом идет! Тогда через камин, иначе никак.

Эдвард рассеянно поблагодарил женщину, хотя, как всегда, ни черта не понял. Как это — через камин? Откуда, блин, его взять?

Он шел по улице, от нечего делать разглядывая витрины. Его внимание привлекла яркая вывеска «Магазин Розыгрышей Уизли». Вряд ли это что-то опасное, подумал Кински и зашел. Оглядевшись, заулыбался: это же прикол-шоп! На его глазах несколько людей купили палочки, превращающиеся во всякую смешную ерунду типа дубинки или гигантского презерватива, рвотные конфеты, кружки, которые щипают за нос. Но более всего внимание Эдди привлекли парни за витриной. Он впервые видел кого-то, кто мог бы посоревноваться с ним в рыжести! Сразу проникнувшись симпатией к этим двум, которые были похожи друг на друга, как сам Кински — на свое отражение, он подошел.

-Мне полкило рвотных конфеток, — сказал он, подумав, что такое точно не пропадет.

Близнецы в восторге уставились на него:

-Фред, если бы я не знал нашего папу так хорошо, я бы подумал, что это — наш брат.

-А я бы не взялся утверждать, что это не так, Джордж. Имел же он право погулять до женитьбы!

Они расхохотались, и Эдди невольно присоединился к ним. Расплатившись (ему, как возможному родственнику, даже скидку сделали), он сказал:

-Меня зовут Эд Кински. У меня к вам просьба, ребята. Мне срочно нужно в Хогвартс. У вас тут есть камин?

И тут же показал запястья.

-Не надо, мы тебе верим, — сказал, кажется, Фред. — Пошли.

Они провели его в уютную комнату. Видимо, хозяева иногда ночевали здесь. Правда, кровать была только одна. Обернувшись, Ротозей получил ответ: воспользовавшись моментом, близнецы страстно целовались. Эд покраснел, а один из парней (теперь вроде Джордж) сказал:

-Что, хочешь присоединиться?

Второй отвесил брату шутливый подзатыльник и спросил:

-Дымолетный порошок нужен?

Эд неуверенно кивнул, наблюдая, как первый наставил на камин волшебную палочку, сказал что-то на латыни. И тут же огонь в камине заплясал так весело, будто его разожгли час назад.

-Насколько я знаю, сейчас работает только камин Дамблдора, в его кабинете. Да и то, сразу не попадешь, только поговорить сможешь. А если директор захочет тебя пустить — зайдешь.

-Если никого не будет, не торчи там, возвращайся. Посидишь у нас, — близнец игриво подмигнул, провел ладонями по бедрам и тут же снова схлопотал подзатыльник.

-Вот порошок, бери. — Эд зачерпнул горсть и медленно подошел к камину.

-Эй, парень, ты чего, забыл, как это делается?

-Мне почти не приходится так путешествовать. Я живу с эээ… маглами.

-А, ясно. Ну, просто зайди в камин и скажи: «Хогвартс, кабинет директора!».

-Зайди?!

-Зайди! — рыжий парень удивленно покачал головой. — Вот и живи после этого у маглов! Хорошо, что хоть имя свое не забыл!

Впрочем, насмешки были беззлобными, и Эд, вежливо попрощавшись, шагнул в огонь. Секунду прислушивался к ощущениям: нет, кажется, он не превращается в барбекю.

-Швырни порошок в огонь, чудо! — крик донесся до него сквозь потрескивание пламени.

Он послушался, хриплым голосом назвав адрес камина назначения.

Его дернуло, как рыбу на крючке, перед глазами поплыли цветные пятна. Когда кружение остановилось, он увидел большую светлую комнату. Она была полна незнакомых механизмов, а в углу висела клетка с павлином. Через мгновение внутренняя дверь открылась, и в кабинет вошел директор Дамблдор. Эд почему-то сразу понял, что это именно он. Выглядел директор, как типичный волшебник из детских книжек, может даже, с него и рисовали.

-Добрый день, директор Дамблдор, — вежливо поздоровался он.

-День добрый, — улыбнулся старый маг.

Эдвард представился и в третий раз за час показал руки. Директор кивнул, чему-то улыбнулся и протянул руку гостю. Они сели за стол.

-Чаю? Мятных леденцов?

-Рвотных конфеток? — как всегда, Эд сначала сказал, потом подумал, но к счастью, у директора оказалось хорошее чувство юмора.

-Предложите студентам, мистер Кински. У нас спрос на такие вещи, — он усмехнулся в бороду.

-Я пришел… я хочу здесь учиться! — сказал Ротозей и сам удивился, — или работать, — закончил он почти жалобно.

Дамблдор удивленно поднял брови:

-Вы не получили образова… — он осекся, подходя ближе. — Вы же магл, мистер Кински!

-Да, сэр.

Он рассказал все, как было, ничего не утаивая. Он знал, что скрыть ничего не удастся, да это и не имело смысла. Дамблдор слушал молча до самого конца истории, и только после прочистил горло.

-Не знаю, что и сказать вам, Эдвард… По закону, как вы уже поняли, большинство маглов не должно даже знать о нашем существовании.

-Так я согласен быть в меньшинстве, сэр! — Ротозей улыбался, но в глазах была мольба.

Директор подошел совсем близко. Положил одну ладонь на лоб парня, а другую на затылок. Ощущение было таким, что его гладят по голове, но… изнутри. Одновременно приятно и унизительно. Эд не знал, что выбрать и решил разозлиться. Директор не директор, а в своей голове копаться он никому не позволит! В этот же момент Дамблдор убрал руки.

-У вас от рождения нет ни малейших способностей к магии, — вынес он свой вердикт. Эдвард уронил голову на грудь. — Но то, как вы сюда попали… и то, что способны сопротивляться ментальному вторжению… Короче, я вас принимаю. Надеюсь, вам не трудно будет учиться вместе с одиннадцатилетними детьми?

-Нет, это здорово! Дети меня любят, а я-то их! — Эд запрыгал по комнате, улыбаясь до ушей. — Сэр… спасибо. Я счастлив, — закончил он внезапно осипшим голосом.

В дверь постучали.

-Войдите, — сказал Дамблдор.

-Альбус, вы просили, чтобы я… — Северус Снейп замер на пороге.

-Привет, — тихо поздоровался Эдди.

О чем ветер поет

Макс Фрай, «Книга огненных страниц»

-Поверить не могу! — на лице Снейпа было совершенно непередаваемое выражение, которое сохранялось всю дорогу от кабинета директора до его комнаты (по понятным причинам Эдди поселили отдельно).

Ротозей был счастлив видеть именно такую мину на лице любимого (да, уже без сомнения) человека. Покорять, удивлять, восхищать, даже шокировать его! Бросить все к его ногам!

Несмотря на то, что Эдвард не попал на факультет Северуса, он был доволен распределением. Хафлпафф вовсе не казался ему пристанищем для тех, кого просто некуда больше пристроить. Эд действительно олицетворял те качества, согласно которым проводился отбор: честность, упорство, твердость в принятии решений. Да, он не бесстрашен, как гриффиндорцы. Он боится, очень часто, но все равно идет вперед. А страх никуда не девается…

В свой первый день он бродил по замку, сидел на лекциях (по большей части не на тех, где присутствовал первый курс Хафлпаффа), знакомился с людьми. Он играл в те незамысловатые игры, в которые время от времени играет каждый: когда видишь что-то или кого-то впервые, ничего об этом не зная, и пытаешься угадать, что оно из себя представляет. А когда появляются факты, ставишь своей интуиции соответствующую оценку…

А теперь, когда солнце, гордый Нарцисс, отправилось прихорашиваться, чтобы назавтра снова ослеплять тех, кто осмелится не опустить полный слез взгляд, Эдвард Ротозей пошел на поиски мужчины своих грез. Он опять играл, идя наобум, хотя можно было просто спросить.

-Знаний ты ищешь, иль плотских утех

Или укрытья от горестей всех,

Путь твой — туман, освещенный луной.

Я не шучу — то же было со мной!

Эд вздрогнул, поднял глаза. Портрет. Парень уже научился не подпрыгивать на полметра, когда с ним вдруг заговаривали шедевры изящных искусств, и понял, что теоретически двумерное изображение вряд ли преодолеет барьер законов геометрии только для того, чтобы дать ему, Эдди, промеж глаз.

-Как мило. Сами сочинили?

-Надо же чем-то заниматься… — пожал плечами мужчина в раме, — выбор невелик, как вы понимаете. Я рад, что Хогвартс, наконец-то начал стягивать под свои знамена тех, кто волею истории призван защищать его! — закончил он пафосно.

-О чем вы, сэр? — поинтересовался Эдди скорее из вежливости. Он уже видел сэра Кэдогана и почти привык, что портреты частенько несут всякую чушь.

-Ты не знаешь своей родословной, мой мальчик?

-Я вам не собака, — нахмурился Кински, а потом подумал, что собаке, даже самой породистой, это знание тоже незачем — достаточно того, если в курсе ее хозяин.

-Собака не собака, а все же надо знать такие вещи!

-Сэр, вы слизеринец?

-Я лорд Хаоса, а это куда хуже. Так вот, мой мальчик, заруби себе на носу: процесс пошел, и ты в нем по самые хмм… колени. Можешь сколько угодно мотать головой, как пьяный Филч, который не понимает, почему это вдруг пол поднялся и как даст ему по роже!

-А, Филча я уже знаю, — закивал рыжий хафлпаффец, — и я всегда говорил, что лучше не пить, а от души курнуть! Ну ладно, я пошел, не пропадайте!

-Куда это я, по-твоему, пропаду? — удивился лорд Сухай, глядя вслед Эду, — разве что посмотреть, что будет с тобой дальше, сэр Незнайка…

Эдвард не имел привычки стучаться: не хочешь гостей — повесь замок, считал он. Поэтому он просто толкнул дверь, где, по его мнению, находились покои Северуса. Если уж тут все такие крутые колдуны, то они и так поймут, что кто-то штурмует их двери. Проходя сквозь проем, он почувствовал легкое жжение на открытых участках кожи. Огляделся, но ничего не увидел. Какое-то устройство слежения или магия? Пусть ее не видно, но ведь у человека еще целых четыре органа чувств! И теперь он был уверен, что распознает это колдовство шагов за десять, неважно, где и кем оно будет наложено. Он улыбнулся. Его образование началось, хотя он толком не посетил ни одного урока и даже не купил палочку. Но Эдвард знал легенду о Вещем Олеге, который всегда говорил, что надо уметь утолять жажду из всех источников. Так и будет.

Все сомнения, что он пришел не туда, исчезли, как только Эдди оказался внутри. Аромат трав, пряных и горьких, и чего-то еще… его аромат.

Но Снейп был не один, Эд это сразу понял, а через секунду и увидел: Вслед за зельеваром навстречу шел русоволосый мужчина — кажется, преподаватель защиты от каких-то там искусств. Глупо, думал Ротозей, защищаться от какого бы то ни было искусства. Ему надо бежать навстречу с распростертой душой, будучи благодарным, что можешь его хотя бы лицезреть! А если оно опасно — тем лучше, сразу и выяснится, на что ты способен.

-Ты не предупреждал, что придешь, — сказал Снейп.

-Чтобы предупредить, надо, как минимум, тебя найти. Вот я и нашел, — улыбнулся Эдди.

-Не обижайтесь, мистер Кински. Профессор Снейп всех так встречает, — раздался мягкий голос. Кажется, его зовут Люпин, или как-то так. Он был растрепан, в глазах сияли смешинки.

-Всех, кроме директора, я полагаю? И, наверное, той красавицы, которая встретилась мне днем. У нее книги летают, как стая гусей!

-Бинго! А как вы догадались?

Эдди пожал плечами.

-Угости меня чаем, Северус, — попросил он.

Чай еще не успел закончиться в чашке, а Эдвард уже все обдумал. Этих двоих связывают отношения? Что ж, прекрасно. Бог ведь не дурак, он велел делиться. А уж Эдди постарается спрятать свою ревность подальше. До поры до времени.

-Значит, Елена была права, — задумчиво произнес Ремус, вертя в пальцах бокал рубинового вина.

-Она всегда права, — отозвался Северус, глядя в огонь камина.

Эдди широко улыбнулся. Его признали за равного. Оставалось только одно.

-Что ж, наверное, мне пора, — сказал он, вставая и сладко потягиваясь. Две пары глаз скользнули снизу вверх по его фигуре. Да, именно так.

-Останься еще ненадолго, — Люпин тоже встал и положил руку на его плечо. Улыбнувшись, посмотрел на Снейпа.

-Люпин, я всегда говорил, что ты идиот, и идеи твои такие же. А теперь вас двое. Если ты это называешь прогрессом…

Эд в который раз не дал ему договорить. Его губы накрыли рот Северуса, и поцелуй был мягким, пока тот не стал отвечать на него. В тот же момент Ремус подошел к Кински сзади и начал целовать его шею, сопровождая это легкими укусами. Эд застонал. Сейчас он был готов стать сексуальной игрушкой этих двоих и выполнять все их желания в постели. А также на столе, на полу, и за углом, и в башне… да хоть на дне озера! Но на этот раз любовники выбрали консервативный, но не менее приятный вариант.

В спальне все было так, как до этого оставили Снейп и Люпин, когда занимались сексом. Простыни были смяты, ароматические свечи еще горели, а тюбик со смазкой лежал на тумбочке открытым. Кроме того, Ротозей заметил наручники, которые не совсем входили в его планы. Каким, например, местом делать массаж, если ты прикован? Варианты, конечно, существуют, но такого опыта у парня не было.

Он расстегнул тонкие льняные брюки Северуса и легкими, как крылья бабочки, движениями начал гладить его живот, медленно поднимаясь выше. Он украдкой наблюдал за Люпином, который не торопясь разделся и занял позицию зрителя, сев на кровати по-турецки. Правда, его возбужденный орган наводил на мысли о том, что весьма скоро он перейдет в категорию участников.

Так и произошло. Эдди, совсем недавно осознавший свою привлекательность, вовсю пользовался ей. Именно поэтому он выбрал такую позу, которая идеально подходила для того, чтобы продолжать ласки, а заодно и спровоцировать Люпина. И через секунду руки Рема уже лежали на его бедрах, а сам Эд покрывал поцелуями внутреннюю поверхность бедер Севера. А еще через пару мгновений они уже трахали его вдвоем, и он стонал и подставлялся, как представитель не самой древнейшей, но ныне очень востребованной профессии… …очнулся он, конечно, один, в своей кровати, но совсем не расстроился. К тому же, его интересовали более насущные вопросы, например: как сидеть?

* * *

Драко Малфой сидел за столом и с отвращением запихивал себе в рот полуостывшую овсянку. Наверное, с раздражением думал он, каждый ученик Хогвартса съел за свою жизнь столько овсянки, что ему стыдно было бы смотреть в глаза лошади (а каждый дурмштрангец съел за свою жизнь столько гречки, что ему стыдно будет смотреть в глаза автору, который решил, что употребление ее внутрь делает шевелюру гуще). В школе — овсянка, дома — овсянка, сэр! Неужели и у Волдеморта тоже овсянка? Ну нет, тогда он точно не запишется в Упивающиеся!

Он вздохнул. Будущее, особенно после ареста отца, представлялось ему каким-то неопределенным, покрытым мраком дерьмом. Да еще этот Поттер! Анализ крови показал, что за исключением несколько повышенного количества алкоголя, там не было ничего необычного. Ничего, влияющего на поведение. Тогда что же значит эта жуткая пустота в груди, которая наполняется огнем лишь тогда, когда лохматое очкастое убожество находится в зоне прямой видимости? Почему в его снах, где раньше царил естественный для подростка, а поэтому милый сердцу бардак, теперь с постоянством героев дель арте торчит Золотой мальчик?! А уж что он там вытворяет — хоть книжку пиши, «Психопатология в развитии», например.

Малфой огляделся. Сокурсники печально глядели в свои тарелки, видимо, тоже терзаемые мыслями о бедных парнокопытных. И кажется, никто не заметил очередного приступа его меланхолии. Вот и славно.

Он встал из-за стола и вышел. Кажется, он понял, что ему сейчас нужно. Человек состоит из души и тела, по крайней мере, так считает довольно большое количество людей. Тело устроено гораздо примитивней, но и оно без удовлетворения определенных потребностей долго не протянет. И Драко, понятия не имея о пирамиде Маслоу, весьма резонно рассудил, что спермотоксикоз вряд ли способствует развитию лирических чувств.

Затащить Захарию Смита в чулан для швабр было, как сказала бы Баримен, «как два байта переслать». Драко не знал, что такое эти грешные байты, и кому они нахрен нужны, но смысл метафоры понял. Сам процесс удовлетворения нужд бренной плоти тоже оказался не слишком изысканным. Хотя бы потому, что занял минуты четыре при самом щадящем округлении.

Малфой вышел, не дожидаясь возившегося с одеждой хафлпаффца, и застыл. Прямо перед ним на полу, прислонившись к стене, сидел… разум слизеринца напрочь отказался именовать это человеком (не удивительно, он маглорожденных-то за людей не считал, а тут такое). Длинные спутанные волосы закрывали лицо. Пальцы рук, лежащих на коленях, были на фалангу длиннее человеческих. Существо было одето в какие-то невообразимые лохмотья и вообще казалось неумело вырезанным из другого мира и втиснутым в этот.

Драко осмелился выдохнуть. «Нечто» подняло голову, секунду смотрело равнодушными желтыми глазами, которые единственные казались живыми на неподвижном костистом лице. А в следующее мгновение он исчез, а на его месте возникла какая-то летучая тварь, которую Малфой рассмотреть не успел. Она слишком быстро исчезла, сорвавшись в темноту коридора.

Сзади хлопнула дверь. Смит, наконец, навел марафет и подошел.

-Эй, Малфой, может еще раз? Хотя нет, мне пора на Чары… Да что ты стоишь как вкопанный? Вурдалака увидел?

-Именно, — медленно произнес Драко и побежал прочь.

Впервые он пошел не к Снейпу, а прямиком к «старому пердуну Дамблдору». Он даже не задумывался в выборе направления и понял, куда принесли его ноги, только тогда, когда вовсю молотил кулаками в директорскую дверь.

-Мистер Малфой?

Драко поднял глаза и осознал, что дверь открылась, а Дамблдор, поймавший его занесенный для очередного удара кулак, вопросительно на него смотрит.

-Сэр, мне нужно поговорить с вами! Пустите меня! — взмолился Драко. Его колотила крупная дрожь, неизвестно почему: подумаешь, увидел какую-то тварь! Далеко не самое страшное в его жизни…

-Заходите, — директор посторонился, пропуская слизеринца в кабинет.

Сбивчиво, но вполне доступно, Драко поведал об увиденном. И — странно, но иррациональный страх начал понемногу отступать, словно разогнанный светом пронзительно ярких, внимательных глаз Дамблдора. Малфой почувствовал горячий прилив благодарности и впервые не стал заглушать в себе это чувство.

Выслушав рассказ до конца, директор нахмурился, собираясь что-то сказать, но в этот момент дверь распахнулась, и в кабинет влетел Поттер собственной персоной. Он был взлохмачен больше обычного и тяжело дышал, как после марафона или хорошего секса. Драко закатил глаза и тут же придал физиономии обычное высокомерное выражение.

-Сэр, простите, но… — Поттер задыхался, глаза за стеклами очков выражали — кто бы мог подумать! — настоящий страх. — Сэр, я видел вампира! То есть… я так подумал, что это вампир, — он наконец-то отдышался, огляделся и заметил слизеринца. Недоуменно взглянул на Дамблдора.

-Садись, Гарри, печенье будешь? Нет? Тогда расскажи, что ты видел.

Поттер покосился на Драко, глубоко вздохнул и начал рассказ:

-Это было в коридоре у входа на кухню. Я шел навестить Добби и Винки, и вдруг… Я что-то такое почувствовал… — Золотой мальчик тужился, не в силах превратить свои ощущения в слова, — такое, как при встрече с дементором. Но не совсем. Не было ни холода, ни плохих воспоминаний, просто стало очень жутко. А потом я увидел… Он висел вверх ногами на потолочной балке. Худой, очень растрепанный человек. Он увидел меня и превратился в летучую мышь. Она сразу же улетела, а я побежал сюда.

Поттер умолк. Молчал и Дамблдор, задумчиво потирая подбородок.

-Оставайтесь здесь, оба, — наконец сказал он. — Не покидайте кабинет, пока я не вернусь или не пошлю кого-нибудь за вами.

С этими словами директор вышел, оставив в комнате звенящую тишину.

-Значит, ты тоже встретил вампира?

Драко кивнул в ответ на этот, казавшийся невинным, вопрос.

-Тогда странно, что тебя это удивило, — язвительно сказал Поттер, — разве приятели твоего отца не предупредили тебя? Ставлю сотню галлеонов, что это лазутчики твоего хозяина! А может, ты и сам в этом участвовал?

Малфой сжал кулаки.

-У меня нет хозяев, слышишь? Запомни это, Золотой мальчик, — его голос стал каким-то другим, очень тихим, но звонким.

-Что, гордость? — гриффиндорец встал и, подойдя, наклонился над креслом Драко, упершись руками в подлокотники. Малфой поднял глаза. Под этим взглядом он почувствовал себя раздетым, привязанным, парализованным…

-Отойди, — сказал он хрипло, а то придет твой Дамблдор, еще не то подумает…

-Ну-ну! — усмехнулся Поттер. — Скажи, твоя Черная Метка не жжет тебе руку? Или они еще не настолько близко?

-Да нет у меня ее, на, смотри! — он встал и задрал рукав, — ты что, сговорился с Райвенкло? Вы все меня достали, а особенно ты! Ненавижу тебя, Поттер! — закончил он, падая в кресло и закрывая ладонями лицо. Сейчас ему было плевать даже на то, что Поттер дважды заставил его показать свои истинные чувства, а ведь еще полгода назад он считал это едва ли ни худшим, что могло с ним случиться…

-Нет метки? — гриффиндорец поднял бровь, и Драко вспомнил, что неоднократно видел такое же движение у Снейпа. — Тогда, мистер Малфой, получается, что вы — хороший мальчик?

Он обошел вокруг Драко, как бы в приступе сомнения качая головой. Затем снова оказался напротив:

-Тогда, наверное, вы заслужили это.

Он сделал шаг вперед и прикоснулся губами к губам слизеринца. Тот попытался отстраниться, но отступать было некуда — сзади путь преграждало тяжелое кресло. А через секунду сама мысль об отступлении стала казаться кощунством. Он с опозданием осознал, что отвечает на поцелуй, что одна его рука обвивает талию Гарри (да, уже Гарри), а вторая гладит его густые, непослушные, но, оказывается, совсем не жесткие волосы. Драко не знал, что чувствовал в тот момент гриффиндорец, но для него самого в этом поцелуе не было и намека на страсть. Вместо этого его заполнила какая-то щемящая нежность пополам с желанием то ли укрыть, отгородить это чудо от всего мира, то ли самому спрятаться от всех в его объятьях…

Потом, много позже, Гарри признался Драко, что никогда не испытывал такого облегчения, как после того, как он узнал об отсутствии у него Метки.

Гарри обнимал слизеринца, целуя его в висок, в серебристые волосы. Внезапно он подумал, что оказаться в таких объятьях — любящих и защищающих — было его неосознанной мечтой с самого раннего детства. А затем почувствовал, что готов расплакаться и одновременно захохотать от слепящего разум счастья, затем тут же одернул себя, стыдясь невоздержанности, потом его чуть не снесло волной безмерного удивления — неужели это все происходит с ним? И снова нежность, и опять восторг, а за ним светлая, осенняя печаль, такая, когда солнце уже не греет, но еще светит сквозь золотые листья. Потом опять радость. Потом ужас осознания. Облегчение. Короче, тот еще коктейль.

Неожиданно он осознал, что это не его мысли. Странно, он ощущал все как свое собственное, но при этом какой-то частью сознания понимал, что подобные эмоции просто не могут ему принадлежать. Люди, которые так чувствуют, слеплены из другой глины, типа той, из которой получается тонкий, почти прозрачный, мелодично звенящий фарфор.

Вернувшись в собственное восприятие (это было, как сразу после прослушивания турецкого марша зайти в звукоизолированную комнату), он вспомнил термин — эмпатия. Он вычитал его в многочисленных трудах, собирающих пыль в гостиной дома на Тисовой. Тетушка Петуния, подумать только, имела диплом о высшем образовании по специальности «Психология». Хорошо хоть не практиковала.

Это был Драко, его мысли и чувства. Из книг Гарри знал, что эмпатия возникает между теми людьми, с которыми все правильно. Ни хорошо, ни плохо, а именно правильно. И совершенно неважно, как близки люди друг другу в этой глупой формальной системе отношений. Поэтому порой она возникает даже между незнакомцами.

У них с Драко все правильно, именно так, как и должно быть. Это не любовь. Конечно нет, кто мог такое подумать? Это гораздо больше.

Главное в сексе — преодолеть языковой барьер

Билл Клинтон

Северус Снейп был рад каникулам. На этот раз в школе почти не осталось студентов, даже Поттер, слава Мерлину, свалил. Из его подопечных не уехали только Баримен и Кэмпбелл с пятого курса. И двое райвенкловцев-семикурсников, не вылезающих из библиотеки. И Эдди. Нет ни одного гриффиндорца! Счастье-то какое! Но до приезда оболтусов оставалось меньше недели, и отчего-то стало скучно…

Поэтому, когда профессор заметил очередное нарушение правил, он даже обрадовался.

Спальня слизеринок шестого курса встретила его приветливой тишиной. Снейп подкрался к самой аккуратной на вид кровати и резко отдернул полог.

И чуть не оглох. В его уши ворвалась самая отвратительная, жутко громкая магловская музыка, которую он мог себе представить. Вдобавок к этому, на кровати, прямо в своих ужасных ботинках, лежала Стелла Баримен и с закрытыми глазами курила самокрутку. Пахло жжеными тряпками.

-Фините Инкантатем! — Мастер Зелий не услышал себя. Но Баримен услышала, что было удивительно, потому что грохот не прекратился. Встретившись немного окосевшим взглядом со Снейпом, она медленно поднесла руку ко рту, послюнявила пальцы и затушила окурок. Потом, нащупав какой-то кулон у себя на груди, сжала его в кулаке. Мерзкая какофония тут же стихла. Декан услышал осторожный выдох.

-И что же это такое? — Снейп сам почувствовал, что его тихий голос разрезал наступившую тишину, как скальпель — живую плоть. Медленно и болезненно.

Стелла, с трудом сглотнув, ответила хриплым голосом:

-Это Металлика, профессор. Такая группа. Вам не нравится?

-Ах Мета-аллика? — зельевар даже задохнулся, но не от ярости, а от какого-то садистского восторга, что сейчас эта имбецилка переживет один из самых неприятных моментов в своей жизни, — идемте со мной.

Абсолютно протрезвевшая девчонка молча повиновалась. И надо же, почти справилась с собой, неохотно отдал ей должное Снейп, спускаясь по лестнице.

В пустом коридоре, ведущем в кабинет профессора, его шаги отдавались гулким эхом. Баримен же как-то умудрялась идти совершенно бесшумно. И вдруг…

-Стелла, дитя мое, как я рад тебя видеть!

Мягкий баритон звучал со стены. Говорил портрет пожилого импозантного мужчины в темно-серебристом камзоле, с длинными седыми волосами, заплетенными в косу.

-Лорд Сухай! — обрадовалась Баримен.

-Потом наболтаешься! — прошипел Снейп, — за мной, быстро!

-У тебя что, взыскание? — удивился лорд.

-Да, слава богам! — откликнулась слизеринка уже на ходу, — а то я бы там сдохла.

Значит, ты так маялась со скуки, что решила травку покурить, думал Снейп с презрением. И даже взысканию рада? Вот это зря.

-Давно курите Cannabis? — спросил он, закрывая дверь на заклинание.

-Нет, сэр. Это был первый раз.

-Судя по вам, не последний. Возьмите в шкафу корзину и садовые ножницы. Сейчас вы пойдете в Запретный лес.

-Вау… — вырвалось у Стеллы, и она виновато закрыла рот ладонью.

-Разумеется, я пойду с вами, — сказал Снейп, глядя на нее с неприязнью, — и это вовсе не потому, что я собираюсь защищать вас от монстров. Просто мне нужны кое-какие травы, а вы, я уверен, не отличите листьев от корней. А если и отличите, тут же начнете их курить.

Стелла вспыхнула и возмущенно посмотрела на Снейпа, но промолчала.

Лес, густой и темный, будто сразу окружил их неприступной стеной. Заходящее солнце совсем не проглядывало через уродливые переплетенные ветви.

-Люмос. Зажгите и вы свет, я не собираюсь вытаскивать вас из каждой ямы.

Снейп наблюдал, как девушка сложила ладони вместе и подула в них. Из ее рук выплыл пушистый шарик, светящийся прохладно-голубоватым светом.

-Вы умеете колдовать без палочки! — он пристально посмотрел на воспитанницу.

-Да, сэр. Но вы тоже это умеете! Что тут такого?

Снейп не ответил. Несколько минут они шли в молчании.

-Профессор! — раздался вдруг взволнованный голос.

-Что вам еще?

-Что-то движется нам навстречу!

Он остановился и прислушался.

-Я ничего не слышу, мисс Баримен. Эта часть леса необитаема, волшебные существа живут дальше. Вы еще не протрезвели от своего курева, вот вам и кажется.

-Нет, сэр! Пожалуйста, давайте спрячемся! Он уже близко!

В голосе девчонки звучал страх, и это заставило Снейпа еще раз замереть и вслушаться в лес, полный шорохов. В этот раз он тоже не услышал ничего похожего на звук приближающегося нечто, но сердце вдруг застучало как ненормальное. В голове зазвенели те самые тревожные колокольчики, которые столько раз позволяли ему уходить живым и почти здоровым от авроров, Упивающихся и Мародеров. Не тратя времени на слова, он схватил Баримен за плечо и вместе с ней отошел от тропы на десяток шагов, замерев за большой валежиной.

Внезапно накатила дурнота и отчаяние. Существо приближалось, и Снейп закрыл собой подопечную. Движения были болезненно замедленны, в лицо дышал холод. По тропинке, едва касаясь земли полами ветоши, проплыл дементор.

Снейп, отсидев полгода в Азкабане, не падал в обморок при виде его стражей. Реакция неприятно его удивила. Видимо, дементоры, вырвавшиеся на свободу, вконец зверели. Или эта конкретная особь была слишком голодна. Мысль о том, почему голодный, озверевший дементор разгуливает по Запретному лесу, отвлекла его от всего остального. Вдруг сзади что-то щелкнуло, и Снейп резко обернулся. Чертова девка, с перекошенным от напряжения лицом, целилась в уплывающую дементорову спину из магловского оружия.

-Не смей! — яростно прошипел слизеринский декан, схватив Стеллу за запястье.

-Это вы не смейте! Эта хрень шла в школу!

-Хрень здесь — ты! Хочешь перебудить всех монстров?! — Снейп не помнил, когда еще он был так взбешен, — УБЕРИ ЭТО!!!

Баримен поспешно спрятала пистолет за пазуху.

-Ты настолько тупа, чтобы подумать, что дементор просто так пройдет в Хогвартс?!

-Ах вот как оно называется… я видела парочку таких в тюряге.

-Никакой самодеятельности! Ясно тебе? Не отходи ни на шаг!

-Есть, сэр!

В лесу, казалось, стало еще тише. Снейп слышал, как бьется его сердце.

-Между прочим, пистолет был на глушителе, — немного погодя произнесла Стелла.

-Вы бы нарушили закон!

-Неужели?

-Мы пришли. Собирайте тройчатку и шалфей.

Всю обратную дорогу Северус размышлял о дементоре и сразу по приходу выложил свои мысли директору.

* * *

Полнолуние приближалось. Люпин чувствовал это каждой клеткой своего тела. Хотелось на воздух, в лес, вдыхать ночные запахи, слушать звуки… Его обострившееся восприятие жадно впитывало зыбкое очарование поздней осени, или ранней зимы… Морозные ночи, покрытая инеем утренняя трава, укутанная белесым туманом, хмурый, короткий день и длинный, холодный вечер, когда люди только и знают, что сидят у каминов, рассказывая друг другу легенды о героях древности…

Мягкими, неслышными шагами он шел по Запретному лесу. Говорят, за тысячи лет до Хогвартса там жили эльфы, называвшие лес как-то иначе, но древнее имя потерялось в складках времени. А теперь, когда неумолимая поступь цивилизации дошла и до этого дикого края, в нем остались только те, кому больше некуда было уйти.

Ремус впервые зашел так далеко. Разумеется, он не смог бы потеряться: доступная лишь звериному чутью «дорожка» из запахов вывела бы его к замку из любой дыры. Но в прогулке по совершенно незнакомой местности было что-то чарующее, пугающее, возбуждающее… Именно то, что необходимо оборотню накануне метаморфоз. Так сказать, природный транквилизатор.

Он чувствовал обитателей леса, они были повсюду, но не собирались причинить ему вред. Ведь сейчас он сам был природой, частью этого места… Но что-то было не так. Не хватало какой-то части привычной картины, или наоборот, некая составляющая была лишней. Откуда Рем знал это? Он никогда не задавал себе таких глупых вопросов. Это то, что лежит за пределами разума, и практика показывает, что это самое надежное знание.

Теперь он шел осторожнее, оглядываясь и сжимая руку с зажатой в ней палочкой. Он почти слышал, как нечто крадется за ним, наступая в его следы. Все же его слух еще не достиг «волчьего» предела. Но это не значит, что… Он резко обернулся.

Рваный, дерганый полет этого клочка тьмы почти полностью перекрывал тонкие лучи тусклого света. Метания странной твари мешали сосредоточиться, но острый взгляд оборотня все же смог выхватить некоторые детали: кожистые крылья, красные глаза, пасть, полная сверкающих зубов. Нетопырь. Странно, они никогда не преследуют то, что не считают добычей, тем более в одиночку.

Толком не соображая, что он делает, Ремус вскинул руки в древнем, как мир, колдовском жесте. Кончики его пальцев засветились, руки удлинялись, мерзлый воздух вокруг завибрировал. Движения твари стали медленными, ультразвуки — вязкими. Ему удалось схватить ее за горло. И тут же тварь начала меняться, постепенно принимая антропоморфные очертания. Это не было похоже ни на анимагию, ни на муки оборотня. Скорее естественная метаморфоза, только ускоренная в тысячи раз.

Этот трюк был доступен только тем, кто сам подвержен превращениям, и применялся Ремом впервые. Существо, чью глотку он сжимал руками, уже успело стать тем, кого удобно было допрашивать. Он был очень худым, жилистым и высоким, спутанные волосы никогда не водили знакомства с ножницами. Глаза лишь поменяли цвет на пронзительно-желтый.

-Зачем ты шел за мной, кровопийца? — Люпин слегка ослабил хватку, чтобы вампир мог говорить. Но он молчал. — Говори, тварь, или я сверну твою тощую шею! — его колотило бешенство, древняя ненависть к этому виду как к основным конкурентам на кровь…

-Неужели… непонятно… — прохрипел вурдалак.

-Врешь! — Ремус с силой затряс пленника, ударяя его головой о древесный ствол, — ты не мог хотеть крови оборотня перед полнолунием!

Внезапно Рем успокоился, перестал дрожать, лишь хватка на горле врага осталась прежней.

-Я знаю, как убивать тебя медленно. И знаю, что ты знаешь. С тобой это уже делали, верно? Ты ведь не хочешь рецидива? — голос оборотня звучал теперь ласково, успокаивающе, вступая в контраст со смыслом его слов.

Вампир помотал головой, раскидав пряди нечесаных волос по плечам. Рем вгляделся в его лицо, поняв внезапно, что он довольно молод. Считается, конечно, что вампиры не стареют, но в глазах этого существа не было печати времени, которая порой выдает истинный возраст многих юных лиц.

-Тогда слушаю тебя.

-Хорошо… сейчас, — вампир хрипло дышал. И вдруг, резко вскинув руки, со всей силы толкнул Люпина, оторвал его от себя и повалил. Сильный гад, успел подумать Ремус, сгруппировываясь для падения и одновременно хватая вампира за плечи. Они покатились по замерзшей земле. Люпин пытался выхватить палочку, но не мог — во время «разговора» он убрал ее во внутренний карман, надеясь справиться и так. Сквозь звуки борьбы послышался треск рвущейся ткани — лохмотья, в которые кутался вампир, зацепились за выступающие корни и остались на них. Люпин почувствовал яростное биение чужого сердца прямо под собой. Затуманенными от ярости глазами посмотрел на придавленное им почти обнаженное тело.

Луна была уже почти полной. Недостаточно для превращения, но если ты оборотень, крышесноса тебе не избежать. Он поднял сведенные в его кулаке тонкие запястья, коленом раздвинул ноги. Он не помнил, как, но полностью освободился от одежды. Резко вошел во внезапно ставшее податливым тело. Начал грубые, быстрые движения, но вампир не издал ни звука.

-Привык… нелюдь… — прохрипел Люпин.

Он был уже на пике. Он чувствовал, как вместе с безумным наслаждением к нему пришла такая же безумная боль. Чужая боль. Он ощущал себя раздираемым на части, ветка осины, расцарапавшая его спину, жгла как серебро. Все сильнее был запах крови и возбуждения. Люпин сжал его член, двигая рукой в том же грубом ритме. Оргазм был жгучей смесью боли и экстаза, а горячая пульсация в его руке и один-единственный тихий стон свидетельствовали о том, что в этом он был не одинок…

…Сквозь шум своего дыхания он услышал хлопанье крыльев. Ну и пусть. Он убьет себе какого-нибудь другого вампира.

Краткое совещание, и школа перешла на военное положение. Закрыли все ворота, отменили поставки. Питались наколдованной едой. Над крышами проницательный взгляд мог заметить тонкий, похожий на пленку, серебристый купол — Сеть Всевидения, испепеляющая всех, кто вздумает штурмовать Хогвартс с воздуха. Вампиров больше не было.

* * *

-Северус!

Голос доносился до него, словно через грозу. Трудно было определить его источник — зовущий словно прыгал вокруг него, то приближаясь, то удаляясь.

-Северус!

Сам Снейп плыл в утлой лодчонке по бурному океану посреди этой самой грозы. Но почему цвета и звуки так искажены?

Суденышко мотает из стороны в сторону, но Северусу кажется, что это мир вокруг него сошел с ума, а сам он — единственный цельный, неподвижный объект вокруг неотвратимого, все надвигающегося хаоса… Тошнота то подкатывала к горлу, то отступала. В глаза и уши будто вбили сосульки.

-Северус, твою мать!

Неожиданно все стихает. И теперь по неподвижной, зеркально-серой глади к нему скользят корабли… Их так много, и все они разные. Огромные ржавые баржи, как черные гробы; прогнившие бригантины, «Веселый Роджер» скалится так, что черная метка на запястье кажется картинкой из комиксов; из сизых глубин всплывают белые, похожие на трупы акул, подводные лодки, их круглые иллюминаторы голодно блестят. И дальше что-то уже совсем невообразимое — громады с десятиэтажный дом с устремленными в небо дулами орудий, самые жуткие достижения магловских военных технологий, которые, Северус знал, работают благодаря атомной энергии и способны уничтожить целый континент. Впрочем, у этого разномастного флота был общий признак — все суда были пугающе уродливы. Медленно, но верно, страшная флотилия приближалась.

-Снейп, бармаглотов сын!

Его сильно трясли за плечо.

Северус понял, что спит, но не может проснуться. Он отчаянно заметался по лодке, даже ущипнул себя. Заморгав, он попытался открыть глаза «наяву», но видел все тот же морской пейзаж. Правда, флотилия слегка отступила и вроде уменьшилась числом.

-Северус, ну пожалуйста! — в голосе теперь слышались страх и отчаяние.

Он понял, что должен ответить, во что бы то ни стало. Голос был той нитью, которая могла вытянуть его в реальность.

-Разбуди меня… как угодно, — прохрипел он. Горло было словно расцарапано изнутри, жутко мучила жажда.

И вдруг… Словно глоток божественного нектара… Мягкий, знакомый вкус. Тут же боль исчезла, лодка перестала качаться, стало тепло и защищенно. Снейп понял, что он уже не в море. Он выбрался.

Сильные, заботливые руки обняли его за плечи. Он закрыл и снова открыл глаза. Да, теперь он видит. Лицо Рема, склонившегося над ним, в янтарных глазах злость пополам с облегчением.

-Метод Спящей Красавицы, — устало проговорил он. — Действует безотказно.

-Спасибо, Люпин, — Снейп прикрыл глаза рукой, — но на продолжение не рассчитывай.

-Фуу, неблагодарный! — Ремус скорчил гримаску.

-Это был необычный кошмар.

-Север, скоро завтрак. Иди в душ, я тебя подожду.

Обтекаемый прохладными струями, Северус напряженно думал. Кошмары снились ему довольно часто. Волдемортовы оргии, реки крови, смерти близких. Сам он был убиваем во сне множество раз, и способы, как на подбор, были жестокими и изощренными. Но никогда паутина липкого страха не опутывала его так сильно. Нет, сон не простой, скучервю понятно. Что из этого следует? Что он стал подобен мелкому Поттеру с его полувещими сновидениями. Что может быть лучше?

День прошел как обычно.

После ужина, как обычно по средам, пришел Эдвард.

-Привет, — поздоровался Снейп. Получилось как-то скучно. — Рецепт на столе, ингредиенты в шкафу.

-Не в настроении сегодня? Плохо спал, что ли?

Снейп вздрогнул. — Смотри в котел, Кински. Взорвешь — убью.

-Ну тебя, Северус. — Эдвард смотрел Мастеру Зелий прямо в глаза, в то время как его руки крошили, добавляли, смешивали. — Ты меня уже так долго учишь, да и не такой уж я осел.

-Ты больше похож на лиса, Кински.

-Пра-а-авда? — губы Эдварда растянулись в ухмылке. — Ты выглядишь так, как будто на том свете побывал, — добавил он уже серьезно, — ляг сегодня пораньше.

Северус ощутимо дернулся при слове «ляг» и тут же возненавидел себя за такую реакцию. И еще подумал, что именно сегодня, в чертово полнолуние, чертова Люпина не будет рядом. И если сон повторится (а Снейп был уверен, что так и будет), то…

-Эд.

-Да, Северус, — парень поднял голову от зелья.

-Останешься ночевать?

Эдвард посмотрел на зельевара так, будто не поверил ушам своим. — С удовольствием, — пробормотал он, когда убедился, что тот не шутит.

* * *

Взяв Эда за руку, Северус мягко притянул его к себе. Надо же, а он почти уже забыл, какое гибкое и стройное у парня тело. Они с Люпином теперь все ночи проводили вместе и почти не брали Кински в постель, а сам Эдвард ничем не намекал, что хочет этого. Запустив пальцы в отросшие волосы цвета свежей, молодой ржавчины, Снейп прикоснулся губами к губам Эда. Он целовал его мягко, но властно, именно такой темп сводил с ума всех его любовников.

-Северус, я так скучал! — простонал Эд в рот Снейпа, прижимаясь возбужденным членом к его бедрам.

Снейп тем временем переключился на бронзовую от загара Эдову шею, пахнущую солнцем, травой и еще чем-то неуловимым, но дурманящим. Задрав до самой шеи его хипповую толстовку (Северус, как не удивительно, любил магловские шмотки), он стал водить кончиками пальцев по груди Эда,

будто вырисовывая трудночитаемые готические письмена. Соски Эда потемнели и затвердели еще даже до того, как Северус начал легонько покусывать их, сопровождая это движениями языка.

Руки Эдварда яростно гладили снейповы плечи, руки, спину и все, до чего могли дотянуться. Но Северус не позволял этим дерзким рукам его раздевать. Еще не время.

Схватив Эда за запястья и соединив их за его спиной (да, все-таки образ жизни накладывает отпечаток), Снейп повел его в спальню. Малахитовое убранство ложа еще хранило отпечаток мерзкого сна, и вдоль позвоночника пробежал озноб. Но не до того было Мастеру Зелий. Почти до боли выкрутив тонкие темные руки, Снейп толкнул Эда на кровать. Тот упал на спину, огненные пряди разметались по подушке. Нога, соблазнительно согнутая в колене, открывала свободный доступ для любых прикосновений, рука, свесившаяся с кровати, теребила густой ворс ковра. Медленно снимая мантию, Северус любовался, не торопясь перейти к более активным действиям.

Он весь твой, а ты ничем за это не расплачиваешься, говорил черт на левом плече. Он как вишня в самаркандском саду, которая, стоит лишь подуть теплому Зефиру, сама падает в ладони.

Ты не заслужил такого чуда, прохладно шептал ангел на правом плече. Он влюблен в тебя смертельно, а твое сердце отдано оборотню, не хранящему верность, блудному, как его луна.

Все тело Эда молило о прикосновении, и он, не дождавшись любовника, начал ласкать себя. Провел ладонями по груди, сжал соски. С припухших губ сорвался тихий, низкий стон.

Северус смотрел огромными глазами, боясь пошевелиться.

Эдди взял средний палец в рот и стал легонько его посасывать (что-то неуловимое, наверное, ангел с правого плеча, остановило Снейпа от того, чтобы заменить палец чем-нибудь, более достойным такого внимания). Ладонью другой руки он поглаживал свой возбужденный, влажный член, скользя по всей его длине. Затем он ввел блестящий от слюны палец себе в анус.

Против такого бесстыдства не устоял бы и святой.

Резко отбросив Эдову руку, он заменил ее своей, вводя в тело любовника уже два пальца. Эд дернулся навстречу, насаживаясь на всю их длину. Снейп начал двигать ими, массируя простату, и стоны Эдди стали яростнее и громче.

-Пожалуйста! — выдохнул он. — Север, возьми меня… я готов.

Глазами, полными мольбы и желания, Эдвард смотрел, как Северус не торопясь расстегивает белоснежную рубашку, затем аккуратно вешает ее на спинку кровати. То же с брюками. Наконец, освободив из черных боксеров неизвестно как умещавшийся там возбужденный член, он забросил ноги Эдди себе на плечи. Входя в чувствительное, как оголенный нерв, тело любовника, Снейп не отводил взгляда от его глаз. Сначала в их серо-зеленой глубине сверкнула боль, но он не позволил себе даже вздоха. И лишь тогда, когда Северус вошел полностью и сжал упругие ягодицы, в глазах Эдди горячим пятном разлилось наслаждение.

Снейп начал неторопливые, мягкие движения, лаская своего рыжеволосого протеже в том же ритме. Вообще-то он предпочитал несколько иную скорость, но сейчас бы он так долго не выдержал. Какой он тесный, горячий, какая шелковая кожа, безупречное тело… И в глазах светится такая любовь, какую мастер Зелий применительно к себе не видел еще никогда.

Теперь он двигался быстрее, видя, что Эд уже балансирует на грани.

-Север! О, Север, да! Я люблю тебя!

Он излился в руку Снейпа, сжав его кольцом мышц. Восхитительное ощущение, резкий мускусный запах… И вот уже Северус с громким стоном кончает, наполняя плоть Эда с каждым ударом сердца.

Обессиленные, они долго лежали без движения. Потом — нежные, медленные поцелуи, ласки… и сон.

Оно пришло сразу же, стоило только ему заснуть. Снейп понял это по ощущению бессилия и ужаса. Он был в бескрайней черно-белой пустыне, похожей на негатив старой фотографии. Не чувствовалось ни тепла, ни холода, ни какого-либо движения воздуха. Северус шел вперед, туда, где в небе висел черный блин — видимо, солнце. Страх исчез, но осталось ощущение какой-то обреченности.

Примерно через полчаса пути и однообразного пейзажа Снейп заметил слева от себя некое сооружение. Подойдя поближе, он увидел две каменные плиты, поставленные вертикально, и третью, лежащую на них сверху. Больше всего это напоминало дольмен, наподобие тех, что в древности строили для погребения. Недолго думая, зельевар зашел под него.

Мир на мгновение потемнел, а когда тьма рассеялась, Северус увидел впереди тот же дольмен и темную фигуру под ним. Пространственная петля?

Он вышел из-под камней и пошел прямо, но не в дольмен. Пройдя с тысячу шагов, он вновь наткнулся на проклятую архитектуру. Выругавшись, попытался пойти в другую сторону. Тот же результат. Снейп сел под дольмен и задумался. Этот сон, несомненно, несет в себе смысл. Какой? То, что он находится головой в петле, ясно и так. Тут что-то другое. Вздохнув, Северус зарылся пальцами в волосы. Двойник в картинке напротив повторил его действия. Чувство нереальности происходящего заставило его рассмеяться. В следующий момент он, вздрогнув, понял, что под камнями он уже не один. Перед ним сидел, подогнув под себя ноги, Сириус Блэк.

Снейп не успел даже произнести «Сгинь, нечистая!», как Блэк резко подался вперед, порывисто обнимая любимого школьного врага. Он был вполне материален.

-Какого черта?! — Северус вытаращил глаза.

-Не обольщайся, Снейпи, но ты первое живое существо, которое я вижу, за последние полгода.

-Где мы находимся? Разве ты не умер? Или мы… за Аркой? — по спине профессора Зельеварения пробежал озноб, что означало, что он предположительно еще жив.

Блэк терпеливо дождался окончания потока вопросов. Его лицо не выражало ничего подобного тому, что возникало на нем при виде Снейпа раньше.

-Это место… пространство… не знаю, почему оно принимает ту или иную форму, но только здесь мы можем видеть друг друга и разговаривать. Насчет второго — мне кажется, я еще жив, но я не чувствую ни голода, ни жажды, ни потребности во сне.

-Но я-то что тут делаю? — спросил Снейп с раздражением. — Хотя, чушь все это, и ты мне просто снишься. Ну и мерзкий же ты сон!

-Спасибо, — в голосе Блэка не было ни намека на злость. Может, за Аркой и эмоции пропадают? Скорее всего так, потому что живой или мертвый, этот выскочка никогда не упускал случая поругаться.

-Это уже вторая моя попытка, — продолжал Блэк, — в первый раз ты исчез так внезапно, как будто тебя ведром кипятка разбудили.

-Лучше, — Северус улыбнулся, вспомнив. — Как, а главное, зачем ты, псина дохлая, лезешь в мои сны? Там и без тебя не розовые слоники.

-Зачем? — бывший гриффиндорец изобразил лучшую из своих улыбок, — чтобы ты помог мне выбраться отсюда, конечно.

-Чего-о-о?! — зельевар даже рассмеяться не смог от изумления, — зоонекромантией я еще не занимался!

-Вот и попробуешь! — ухмыльнулся Блэк. — На самом деле, не нужно ничего похожего на то, что ты назвал. Честно, ты последний, кого бы я попросил о помощи, но, к сожалению, я смог достучаться только до тебя. Уж не знаю, почему.

-Откуда ты знаешь, что надо делать? — спросил Снейп как можно безразличнее, чтобы эта дохлая собачатина ненароком не подумала, что он согласен. Но глаза Блэка зажглись, когда он начал объяснять:

-Существует заклинание, очень древнее. Его придумали египтяне для того, чтобы путешествовать в мир мертвых. Первым применил его Анубис. Подожди, Северус, все вопросы потом. Сначала я расскажу.

«Сколько себя помню, он никогда не называл меня по имени».

-Он вовсе не был богом — хотя, наверное, все же был — для простых людей. Он просто знал, что по миру раскиданы лазейки, сквозь которые обладающий знанием может проникнуть за край. Арка в Отделе Тайн — тоже такая лазейка, и она была там всегда. Почему Министерство построили именно там — не знаю. Может, случайность, а может, и нет. Знаю только, что именно через нее проходит Гринвич. Да и неважно это. Короче, Анубис описывается в священных текстах как существо с телом человека и головой шакала, проводящее умерших через Порог. Но он не всегда так выглядел. В этом и есть суть заклинания.

-Ты что, хочешь, чтобы я превратился в жуткую тварь и пошел тебя спасать?

-По-моему, ты и так вполне тварь, хотя бы потому, что перебил меня, а ведь я просил этого не делать.

«Он специально не делает ничего, чтобы убедить меня, даже наоборот».

-Смысл в том, что Анубис не просто превращался в чудовище, а сливал свое тело с телом шакала. Благодаря этому он мог перемещаться в мире мертвых и даже служить там проводником. Ты ведь не забыл, что сейчас ты спишь, а не болтаешь со мной, сидя в камнях?

«Признаться, да, чуть не забыл».

-Я не знаю этого заклинания и имею лишь смутные предположения, где его можно отыскать. Там, откуда оно взялось. Так вот, я прошу тебя найти его, применить и помочь мне вернуться в жизнь.

-Пребывание в дохлом состоянии не пошло тебе на пользу, как и следовало ожидать. С чего ты взял, что я разбегусь тебя спасать?! — Снейп покачал головой, в его голосе было истинное, не замутненное сарказмом удивление.

-А ни с чего. Просто знал, что хуже точно не будет, да и некого больше просить, я же говорил.

-Блэк, пораскинь тем, что у тебя вместо мозгов. Хоть ради разнообразия. Если бы даже ты не был тупым гриффиндорским ублюдком, достававшим меня полжизни, это бы ничего не изменило. Я невыездной, какой там Египет? Да и вообще, ты представляешь, что сейчас происходит?!

-Примерно, — ответил Блэк, — началась война, и обе армии призвали тебя на передовую. Твоей шпионской миссии пришел, мягко говоря, конец. Ты сейчас в такой жестокой заднице, что готов почти на все. Именно поэтому я верю в то, что ты поможешь.

Блэк, наконец, заткнулся и выжидательно посмотрел на Снейпа. Тот тоже молчал, опустив ресницы. Черное антисолнце уже двигалось по наклонной вниз, и в мире парадоксально становилось светлее.

-Нет, — сказал Снейп.

-Что нет?

-Я ответил на твою просьбу отказом, что же еще? — раздраженно пояснил зельевар. — И вообще, мне пора просыпаться, твой вид выводит меня из равновесия.

-Значит, нет, — задумчиво проговорил Блэк, — что ж, тогда вперед, просыпайся. До завтра.

-Что? — Северус резко повернулся, вставая.

-Что слышал, мумуся. Я приснюсь тебе завтра. И послезавтра. И буду назначать тебе свиданки до тех пор, пока ты не согласишься. Что-что, а это занятие мне не скоро надоест. В Посветье удручающе маленький выбор выездных развлечений, ты не находишь?

Бороться и искать,

Коммунистический лозунг

Первый день зимнего семестра прошел очень необычно. За Гарри в спальню поднялся сам Дамблдор, и, вежливо извинившись, попросил его зайти в учительскую после завтрака.

Гарри даже особо не удивился, увидев там преподавателей в полном составе и еще человек тридцать, ему незнакомых. Когда он зашел, никто не обратил на него внимания, все оживленно что-то обсуждали.

-Но все же, Фадж далеко не дурак! — воскликнул мужчина лет сорока.

-Зато вблизи полный идиот! — огрызнулась профессор Вертинская, отворачиваясь от собеседника. — О, Поттер! — кислая мина на юном лице чудесным образом превратилась в приветливый оскал. Все лица тотчас повернулись к нему, разговоры стихли.

-Ты очень вовремя, Гарри, — похвалил Дамблдор. — Печенье будешь? Ах, прости, кажется, уже все съели, — он рассеяно посмотрел на стол. На нем тотчас же образовалась ваза с упомянутыми излишествами. — Лучше переспать, чем недоесть, — пробормотал он, — или переесть, чем недоспать? Хм, о чем это я?

-Гарри, привет! — ему махала рукой незнакомая тощая девчонка. На непонимающий взгляд Гарри она звонко рассмеялась, потом нахмурилась, и через секунду тот с улыбкой всматривался в лицо Тонкс. На этот раз она организовала на голове что-то вроде зеленой лужайки, оскверненной пьяным и страдающим трясучкой ландшафтным дизайнером.

-Все в сборе, отлично, — сказал Дамблдор, оглядывая присутствующих с высоты своих двух метров. — Если никто не против, я начну. Все вы являетесь членами Ордена Феникса, за исключением Гарри, который ввиду особых обстоятельств вскоре тоже им станет.

Раньше эта новость привела бы меня в восторг, подумал Гарри. Сейчас же он ощущал лишь вежливое любопытство, обильно приправленное равнодушием.

-С этого момента, — продолжал директор, — наша тактика в этой войне радикально изменится.

-Позвольте, Дамблдор! — встрял мужчина, до этого разговаривающий с Тонкс, — мы же не вступили ни в какую войну! О чем идет речь?

-О том, что вы совершенно правы, Смитсон. Волдеморт объявил нам войну, а мы, сидя под куполом, как термиты, в нее не вступаем!

Гарри заметил, что при упоминании имени врага никто даже ухом не повел. Это немного подняло ему настроение, дальше он слушал уже более воодушевленно.

-Но уже сегодня все будет иначе. Группе авроров поступил приказ из Министерства о немедленной атаке замка Крак де Шевалье, находящегося на территории Сирийской Арабской Республики. Данная акция будет считаться партизанской вылазкой, так как не согласована с правительством Сирии. Отряд будет малочисленным и подвергнется огромному риску. Гражданские члены ордена могут присоединиться к атаке. У них, в отличие от авроров, есть выбор. И выбрать нужно будет прямо сейчас.

-Какова максимальная численность? — спросила Вертинская.

-Двадцать человек. Елена, ты возглавишь отряд.

Она кивнула, не отразив на лице никаких эмоций. В учительской же началось обсуждение, напоминавшее растревоженный улей.

-Пока они решат, все раки на горе перемрут от свиста, — доверительно шепнула профессор, повернувшись к Гарри. Тот хотел было спросить, какова зависимость продолжительности жизни членистоногих от деятельности Ордена, но отвлекся. К стоящим в центре Дамблдору и Вертинской через толпу продрался Снейп.

-Директор, — он слегка наклонил голову, — вы ведь помните допрос?

-Да. Но ты никуда не пойдешь.

-Они не смогут проникнуть внутрь без носящего Метку.

-Ох, Северус, не смешно, — покачала головой Елена, — любой дух-новобранец под Империо нам поможет, да еще усраться как счастлив будет.

Гарри усмехнулся. Снейп точно не усрется и не будет счастлив.

-Помеченный должен открыть дверь добровольно, горе мое! Поэтому пытать тоже бесполезно, — говоря с мисс Вертинской, злобный и саркастичный профессор неведомо как превращался в эдакого старшего брата, вразумляющего взбалмошную, но любимую сестричку.

-Ты сомневаешься в моем даре убеждения?

-Куда мне. Вот только у нас нет времени проводить тут политику Гестапо. Директор, вы ведь понимаете, что я прав! — Снейп, как понял Гарри, наизнанку вывернется, но Вертинскую без себя не отпустит.

Он вдруг резко повернулся к Гарри, цепко вглядываясь в его лицо. Через долгую секунду обратился к Дамблдору:

-Я по-прежнему уверен, что пророчество не имеет ничего общего с реальностью. Если, конечно, не следовать ему, как бараны. Тогда, говорят, любой пьяный бред правдой становится!

-Я ни разу не видел Сибиллу нетрезвой, несмотря на то, что она всегда несколько… Северус. Я почти согласен отпустить тебя, но не для того, зачем ты туда собрался. Профессор Вертинская — лучшая из профессионалов. А вот Гарри потребуется защита. Пока это только у тебя получается.

В отряд, с легкой руки Вертинской названный «Скунс», вошли: Гарри, спешно приглашенный в Орден, Снейп — взломщик, и по совместительству бодигард, Тонкс — специалист по боевой мимикрии, сама Елена, заставившая всех, к ужасу Гарри, подписать документ о том, что в их возможной смерти никого винить не стоит, Ольга Вертинская — мастер оружия, магического и простого (правда, она утверждала, что любое оружие содержит частичку волшебства). К ним также присоединился Вариш — профессиональный юрист и еще десять авроров бодибилдерского вида и характера.

Гарри обуревали противоречивые эмоции. Радость перемен была обильно разбавлена страхом, подпорчена неуверенностью и приправлена нежеланием удаляться более чем на милю от Драко Люциуса Моргана Стефана Малфоя (и как он только в двери пролазит с таким огромным именем?). Они должны были отправиться прямо сейчас, возможно на верную смерть, а ему даже попрощаться не удастся? А Рон и Гермиона?

Гарри вдруг почувствовал резкий приступ жалости к себе. Конечно, его не заставляют кидаться на Волдеморта голой грудью, но, с другой стороны, зачем он тогда в отряде? То прячут его как собака кость, то преподносят врагу на блюдечке. А может, в жертву приносят? Тогда и правда, лучше ни с кем не прощаться. Кому есть дело до чувств пушечного мяса? Явно не его поставщикам.

Как только Гарри понял это, в нем что-то изменилось. Вместо него парадом в его голове теперь командовал некий субъект, забивший прежнего Гарри в дальний угол и наблюдающий за его мучениями с отстраненным любопытством случайного свидетеля. Страх с болью никуда не делись, а наоборот, остались погостить, но это больше не имело никакого значения.

С вялым интересом он наблюдал, как спецотряд быстрого реагирования готовится к атаке.

-До границы аппарируем, потом привал. Там активируем маскировку и летим до Сирии на метлах. По приближению к замку действуем по обстановке, — профессор, точнее, аврор Вертинская сейчас была совсем не тем человеком, к которому Гарри привык на уроках. Бесстрастный взгляд, негромкий, уверенный голос без единой смешинки, слегка расслабленные, как у хищника перед охотой, движения. А ведь она оставляет без себя двухмесячную дочь!

Все было готово. Уменьшенные метлы, одежда и провизия не отягчали карманы. Никто не вышел их провожать.

Первыми аппарировали министерские авроры. Через две минуты один из них вернулся, коротко кивнул Елене и снова исчез. Ольга, тоненькая девчушка на вид не старше самого Гарри, потянула его за рукав:

-Аппарировать будешь со мной, я меньше всех вешу, — у нее был милый акцент, и она застенчиво улыбалась. Гарри улыбнулся в ответ, желая лишь не показаться букой, но в тот же момент с удивлением понял, что огромный каменюка на его сердце уже почти ничего не весит, и что дышать легче…

Ольга шагнула к нему и крепко, не по-девичьи, сжала в объятьях. Гарри почувствовал вибрацию воздуха, на секунду уши заложил грохочущий звук. Девушка отпустила его, мягко оттолкнув. Он глубоко вдохнул свежий, морозный воздух и огляделся. Они были в лесу, очень густом, но при этом совершенно не похожем на Запретный лес. Здесь был другой, приветливый свет, птицы, хотя их было немного, пели, словно весной, даже пружинящая земля под ногами казалась доброжелательной.

Авроры уже собрались вокруг Вертинской-старшей, дисциплинированно ожидая приказаний. Снейп стоял поодаль, хмурясь. В тот день он выглядел не мрачным и раздраженным, как всегда, а скорее печальным и задумчивым. Тонкс и Вариш уже уселись на землю и закурили. Гарри и Ольга подошли ближе.

-Наша цель, — объясняла Елена, — разведать обстановку, а вовсе не устроить битву титанов. Людей в замке мало, поэтому и наш отряд так немногочислен. Первыми не нападаем, шума не производим. Если есть возможность, не убиваем, а берем в плен. Оля, иди сюда, — капитан уступила сестре место в центре «кружка».

-Надеюсь, палочки у всех в норме? — судя по недоуменным рожам авроров, можно было и не спрашивать. — Отлично, — улыбнулась Ольга. — Тогда перехожу к остальному. Замок Крак относится к таким местам, где магическое поле интерферирует с электромагнитным, а значит, помимо магии, мы сможем полагаться только на холодное и примитивное огнестрельное оружие. Но даже это даст нам преимущество, так как Волдеморт с дружками традиционно используют только магию. То есть, я надеюсь на это, — поправилась она.

Она по-быстрому раздала всем пистолеты и что-то типа кинжалов.

-У нас нет времени учиться, — заметила она, обращаясь, в основном, к Гарри, — но рекомендую стрелять по рукам и ногам. Всем понятно, почему? — Авроры дружно закивали. — А для защиты Елена набросит на каждого Сеть, плюс заклинание невидимости. Но это так, особо на него не рассчитывайте. У меня пока все. Тонкс?

-Я за нее, — вздохнула она, поднимаясь и туша окурок. — Невидимость — дело хорошее, но в нашем случае действительно ненадежное. Сейчас вы будете учиться простейшей маскировке…

Трюк оказался несложным, и Гарри был удивлен, что это умение не выработалось в нем само. Все еще удивляясь, он подошел к костру, где жарилось что-то походное и очень ароматное. Он оглядел отряд. Министерские ребята и Ольга уже с аппетитом ели, Вариш хлопотал у самого огня, переворачивая вертел с очередной порцией сочного мяса. Тонкс до готовки, разумеется, не допустили, поэтому она сидела неподалеку, прислонившись к широкому дереву, и изучала какие-то бумаги. Снейп и профессор Вертинская стояли в тени деревьев совсем близко к Гарри, но, занятые беседой, его не замечали.

-Египет, — говорил Снейп, — не так уж далеко от Сирии.

-Ты что, действительно туда собрался? — капитанские интонации были похожи на те, с какими говорят отцы, узнавшие, что их дочери уже потеряли невинность и нисколько не обеспокоены сим фактом.

-У меня есть выбор? — огрызнулся Снейп.

-Выпей зелье сна без сновидений. Спорим, у тебя есть с собой ингредиенты?

Через минут десять Снейп, отогнавший Вариша от костра короткой, но емкой фразой, уже помешивал свой очередной шедевр.

Гарри подошел к профессору Вертинской.

-У меня есть вопрос, мэм. — Она кивнула.

-Если мы не жаждем крови Волдеморта прямо сейчас, — в голосе гриффиндорца звучала ирония, — то зачем...

-Зачем нам ты? — переспросила Елена, — объясню. В магии есть несколько основополагающих законов. Не взяв тебя, я бы нарушила основной из них: дело должен завершить тот, кто его начал. Профессор Снейп прав, предсказания сбываются только тогда, если пользоваться ими как руководством по эксплуатации. Но здесь речь не о нем. Ты понимаешь, Гарри?

-Не совсем.

-В принципе, и не нужно тебе ничего понимать. Главное — просто знай это. Ты — как талисман. Победим или нет — не знаю, но вот без тебя точно все провалим.

Через десять часов они уже летели над границей навстречу розоватым верхушкам гор...

Раньше Гарри участвовал в бесконечной войне как бы сквозь сон, машинально, так как она началась с его рождения. Он делал то, что говорят, и верил в то, что ему рассказывали. Без всякой гордости, покорно он выступал пешкой Дамблдора, не находя времени на свои собственные решения. Да и все самостоятельные попытки приводили к неудаче, если не к трагедии.

А теперь, впервые, у него была цель. Как сложно, и одновременно легко было это понять! Не убить Волдеморта, не освободить магический мир от тирании, и даже не спасти маглов от истребления. Его целью стало счастье Драко. Не дать ему втянуться в кровавую карусель, не позволить Волдеморту изуродовать его руку, а заодно и судьбу, и даже спасти его семью, если потребуется.

Гарри выпрямился на метле и глубоко вздохнул. Лететь сразу стало легче. Черный туман больше не клубился вокруг его сердца, не заставлял думать, что он идет на казнь. Свою, Тома — неважно. Груз предсказаний, выводов, советов разлетелся, как шелуха. Он шел новым, чистым, своим путем. Что мне звезды, что предначертания, думал он. Ведь, как говорила Стелла, только слабаки им подчиняются, а сильный сам выстроит звезды в небе так, как ему нужно!

* * *

Миссия «Скунса», разумеется, была сверхсекретной, но на утро о ней не знал, наверное, только самый глупый из хафлпаффцев. Не детали операции, конечно, а общий смысл. Но и этого Драко Малфою было достаточно, чтобы начать биться головой и прочими выступающими частями тела о стену. Видимо, именно эти звуки и заставили Стеллу Баримен проснуться и зайти в спальню парней шестого курса, изменив своему обыкновению просыпать завтрак и треть первого урока.

-А, это ты…, — зевнула она, — а я-то надеялась, что они наконец-то затеяли ремонт.

Драко мутными глазами взглянул на раздражитель. Розовые слоны на пижаме Баримен явно страдали неизлечимой формой целюллита, что, впрочем, не мешало им с остервенением нюхать цветы по всей поверхности хлопчатобумажной ткани.

-Шла бы ты, — буркнул Драко.

-Если ты наложишь на себя руки, я окажусь последней, кто видел тебя живьем. Я не успею сказать «Салазар Слизерин не использовал вазелин», как меня обвинят в доведении до самоубийства. Поэтому, в моих интересах сдувать с тебя пыль, — она изо всех сил подула ему в лицо. Драко чихнул.

-Будь здоров! — вежливо сказала Баримен.

-Сама не сдохни! — огрызнулся Драко, — зубы после курева могла бы и почистить.

-Простите, мистер Малфой, сэр! — пропищала Стелла голосом домовика после коробки усладэля. — Знаешь, у меня на родине говорят: Не умеешь любить — сиди дружи! В связи с этим хочу тебе сообщить: я знаю, куда и как они ушли. Я вчера подслушивала.

-Говори!

-Не раньше, чем ты скажешь, что известно тебе.

-Это ты о чем? — Драко нахмурился.

-Не притворяйся. Не скажу, что я в восторге от Поттера, но с ним ушли люди, которых я привыкла видеть живыми. А ты тут препятствуешь следствию.

Несколько секунд Драко молчал, затем поднял взгляд:

-Это ловушка.

-Что?!

-Я слышал, как Крэбб разговаривал с этой мелюзгой Лестранг. Мерлин, он так туп, что даже не вспомнил про чары Заглушения, а ведь у него через год Посв… — он осекся.

-Что ты слышал?

-Что Лорд покинул свою резиденцию. Они ведь туда направились?

Баримен кивнула.

-Пока они играют в партизан, Лорд готовится к атаке.

Глаза Стеллы стали огромными:

-Значит пока лучшие авроры… Черт, Малфой, ты знаешь, что это значит?!

-Что кто-то в Министерстве надоумил Фаджа… и что Гарри там уже поджидают! — мысли Драко неслись галопом, он вскочил на ноги. — Я пошел.

-Стой! Один ты не пойдешь.

-Может, Гарри уже убивают!

-Они еще не долетели.

-Наде… ты что, со мной собралась? — Драко покачал головой, — хотя, кто, если не ты…

-Кто? Его гриффиндорские дружки, например. Нафига иначе они вообще нужны? А еще этот Кински, если сплетни не врут…

-Баримен, это самая сумасшедшая из твоих тупых идей.

-Вдвоем мы не справимся. И почему сумасшедшая? Мы все расскажем диреторре.

-Так он и позволит нам уйти.

-Можно сделать так, что Дамблдор узнает об этом только после того, как мы уйдем. Это несложно. Я напишу письмо, но оно станет читаемым только часа через три. Мы будем уже в пути. А ты — именно ты — поговоришь с гриффиндорцами.