На Рона было действительно больно смотреть. Гермиона понимала, что одному из её лучших друзей сейчас очень плохо и его не следует трогать. Но, застывшие в глазах Рона отчаянье и обида, действовали на неё самым ужасным образом. Она не могла сосредоточиться на учебе, потому что все время пыталась удержать себя от решительных действий в помощь другу, кроме как обычной моральной поддержки. В конце концов, личная жизнь Рона Уизли — не её дело. Но учеба совершенно не хотела двигаться, а навязчивая идея все чаще посещала её мысли. Идея о мести.
Гриффиндорец не значит размазня. Их, Гриффиндорцев, отбирают по определенным качествам, но это не значит, что они должны полностью им соответствовать. В конце концов, люди не идеальны. Это было чем-то вроде оправдания ее мыслей о мести. Гермиона даже улыбнулась, когда думала об этом. Сидя в гостиной, в своем любимом кресле возле большого стола, юная волшебница в задумчивости перелистывала страницы учебника по Трансфигурации, не замечая, однако, что ушла уже довольно далеко вперед от заданной главы.
Рон…
Рыжеволосый мальчик сидел в кресле в одном из углов гостиной, поджав колени к груди и уставившись ничего не видящим взглядом в какую-то неопределенную точку. Казалось, он почти не дышал, он вообще последние три дня ходил, словно тень. Но в первый из четырех последних дней была настоящая истерика, каких у Рона ещё не бывало.
Гермиона усмехнулась. Рон Уизли и Драко Малфой. Кто бы мог подумать! Она не верила, и правильно. Драко Малфой не считался ни с чьими чувствами. Он, как и всегда, был эгоистичной сволочью, удовлетворяющей только свои нужды. Так, во всяком случае, говорили. Рон в это не верил, но смог убедиться в этом сам, на своем личном опыте. Но обо все по порядку.
Началось все с того, что Гарри, наконец, понял, насколько Рон ему завидует. Нет, он и раньше это чувствовал, но верить не хотел. В конце концов, они поругались, и Гарри высказался по этому поводу. Они не разговаривали почти неделю, и Гермиона даже не пыталась примирить их. Она понимала, что им самим надо решить эту проблему. Тогда было начало зимы, матч со Слизерином выиграл Гриффиндор, и все члены команды вместе с болельщиками дружно отправились отмечать победу в «Три метлы». Гарри и Рон помирились и почти весь вечер проболтали о квиддиче вдали от всех. Сама Гермиона, а ещё Дин, Симус и Лаванда подсели к ним чуть позже, и разговор как-то сам собой зашел о ловце Слизерина, о его купленном месте в команде и его намного более умелой игре, чем раньше. Гарри признался, что с Малфоем стало интереснее бороться.
— Ты уверен, Гарри, а не выиграет ли он когда-нибудь у тебя? — шутливо произнес Симус, лукаво подмигнув черноволосому юноше.
— Малфой у Гарри? Да никогда! — Рон как всегда принял все за чистую монету. Он быстро вспылил, защищая Гарри. Симус усмехнулся.
— Не суетись, Ронни, твой Гарри всегда будет на высоте! — он ласково растрепал черноволосому юноше волосы. Все за столом дружно рассмеялись.
Рон побледнел и кинул быстрый взгляд на самого Гарри. Тот отвернулся и смотрел чуть в сторону, уставившись в пол.
— Симус! — шикнула на парня Гермиона. Тот в ответ лишь с извинением усмехнулся.
— Ну зачем вы так, — у Лаванды загорелись глаза, и она обвела всех за столом восторженным взглядом. — Драко вполне может выиграть у Гарри, только по-другому.
— Как? — заинтересовался Симус.
Гарри поднял взгляд и тоже с любопытством посмотрел на девушку. Рон выглядел подавленным, но никто, кроме Гермионы, не обратил на это внимания.
— В постели, — заявила Лаванда.
Гарри покраснел, а Дин и Симус громко расхохотались.
Девушка вдруг сама покраснела и с извинением и даже испугом посмотрела на Гарри, — Я не это имела в виду! Просто… ой… ты нравишься девушкам, но парням… — она кинула гневный взгляд на Симуса и Дина, которые все ещё хохотали. — Намного больше и, понимаешь, я подумала, если ты и Малфой… о Господи… — она ещё сильнее покраснела.
— Лаванда… извращенка, о чем ты думаешь… — сквозь смех выдавил Симус и, сложив руки на столе, уткнулся в них лбом.
Гарри внимательно посмотрел на Лаванду.
— Как бы он выиграл? В постели нужно бороться?
— Ааа, Гарри, не добивай меня, — взмолился Симус и от смеха осел под стол. Многие в пабе стали заинтересованно поглядывать на их столик.
— Гарри, не обращай внимания, — возмутилась Гермиона и хмуро посмотрела на троих ребят.
— Малфой сволочь! Гарри никогда не влюбится в него!
— О чем вы? — Гарри непонимающе взметнул брови.
— Видишь ли, для этих троих влюбиться — значит проиграть. Лаванда думает, что ты мог бы влюбиться. Но Любовь — это не проигрыш.
— Какие речи, Гермиона, — Симус вернулся на место и лукаво улыбнулся девушке. — Думаешь, мы отпустим Гарри?
— Малфой никогда не влюбляется. Влюбить его в себя было бы грандиозной победой, — мечтательно пробормотала Лаванда.
Никто не заметил, насколько бледен и тих был Рон в этот момент. Как лихорадочно блеснули его глаза.
Гарри встал.
— Ладно, ребята, пора собираться. Скоро за нами придет МакГонагл, а нам этого не нужно, — все безоговорочно с ним согласились и поднялись со своих мест. Согласились даже не потому, что Гарри был прав, а потому, что привыкли с ним соглашаться. Гермиона считала Гарри умным парнем, не измеряя ум по учебе. Но в волшебном мире было много вещей, о которых Гарри не знал из-за своей довольно долгой жизни в мире маглов и другие ученики иногда подшучивали над ним по этому поводу. Просто в шутку. Самое ужасное, что в тот день не Гарри, а Рон воспринял это всерьез.
Уже на следующий день Рон изменился. Гермиона примерно догадывалась, что он собирается делать, но не пыталась его остановить. Это был его путь и его решение. «Влюбить его в себя было бы грандиозной победой». Он хотел сделать это, почему не дать ему шанс?
Это продолжалось долго. Чем больше Рон пытался влюбить в себя Малфоя, тем больше выглядел глупцом и тем больше влюблялся сам. Это была пропасть для него. Малфой знал и поэтому издевался над ним. Гарри недоумевал, Гермиона бездействовала. В конце концов, почти при каждой стычке Малфой насмехался над Роном, а тому становилось все хуже и хуже. Рон не мог ответить. Он постоянно ходил бледный и сосредоточенный, мало ел. Симус сказал, что он, скорее всего почти всю ночь не спит, просто сидит, уткнувшись в ладони. Симус часто просыпается ночью, а Рон все ещё сидит.
Гермиона захлопнула учебник по Трансфигурации. Все равно бесполезно.
Она вздохнула.
— Рон, ты не хочешь спать?
Рыжеволосый мальчик вздрогнул и рассеяно посмотрел на Гермиону.
— Нет, спасибо, я ещё посижу…
А потом Рон переспал с Малфоем.
У Слизиринцев была вечеринка, и Малфой пригласил на неё Рона. Точнее Рон чуть ли не слезно выпрашивал это приглашение. И они переспали.
Всё, теперь Драко Малфою совершенно наплевать на Рона Уизли. Он просто выставил его за дверь, при этом успев здорово поиздеваться. В принципе, ему всегда было наплевать на Рона. Только сам Рон этого не видел. Или не хотел видеть.
Была очень сильная истерика. Рон кричал, обвинял всех: Лаванду, Симуса, Дина, Гермиону и весь Гриффиндор вместе взятый. Но больше всего досталось Гарри. Рон высказал ему все, что наболело, а Гарри просто стоял и внимательно слушал. В конце он кивнул.
— Всё?
— Да!
— Прекрасно.
Он развернулся и ушел из гостиной. Его не было всю ночь.
На утро оба сделали вид, что ничего не случилась. Они спокойно болтали и вместе сидели на уроках. Только Гарри больше не звал Рона куда-нибудь с собой. А Рон мало реагировал на окружающих людей и с каждым днем выглядел все хуже. Сегодня был третий день.
Гермиона не вмешивалась все это время, но теперь это не давало ей покоя, и она решила действовать. Решила отомстить. И она уже придумала как.
План Гермионы не был чем-то невероятным, даже наоборот, до банальности простым. Но, как говорится, всё гениально просто. Что может причинить боль Малфою? Смерть отца? Лишение наследства? Потеря положения в обществе? Это первое, что приходит в голову. И все это, безусловно, важные составляющие его существования. Но что из этого для выполнения доступно ей, Гермионе Гренджер, маглорожденной ведьме? Правильно, ничего. Тогда и остаётся опуститься до великой банальности — Любви.
Любовь приходит и уходит… Продолжить дело Рона? Так, но не совсем. Влюбить Малфоя ооочень непросто. Что ей доступно в данном случае? Любовное зелье? Но они запрещены. Единственный способ — навязчивая идея. А также абсолютная безопасность.
Гермиона достала несколько свитков пергамента и удобно устроилась на кровати. Комфорт и тишина помогали ей сосредоточиться. На тумбочке уместилась баночка чернил и несколько перьев. Расправив пергамент, она написала посередине два слова — «Драко Малфой» и обвела их в кружочек. Девушка улыбнулась, и её лицо приняло радостное выражение. Она наконец-то принялась за дело! Очень важное и ответственное дело и теперь она может занять себя, раз не получается учиться!
Она расправила второй пергамент и повторила туже операцию.
Итак, что она знает о любовных предпочтениях Малфоя? Гермиона задумалась, но вскоре нахмурилась. Не знает ничего, не интересовалась как-то. Гермиона оочень не любила что-то не знать.
Первым, кто пришел ей в голову в связи с этой проблемой, была Лаванда. Кто-кто, а эта сплетница всегда знала все и обо всех, если это касалось личной жизни этих людей. Выскочив за дверь своей спальни, Гермиона скользнула взглядом по гостиной. Одни Гриффиндорцы оживленно о чем-то болтали, другие делали уроки, склонившись над книгами почти со скорбными лицами, третьи играли в «Подрывного дурака» или «Волшебные шахматы», четвертые просто отдыхали. Лаванда обнаружилась в компании Парвати и ещё нескольких девчонок с младшего курса, вместе они оживленно обсуждали новые косметические чары из модных журналов. Гермиона прищурилась и уверенно зашагала к ним.
Лаванда и Парвати жалобно переглянулись, заметив её приближение. Гермиона остановилась у ковра, на котором они сидели, и уперла руки в бока.
— Гермиона, я уже сделала Трансфигурацию! Обещаю, я скоро сяду за Зелья! — взмолилась Лаванда. Парвати интенсивно закивала.
Гермиона хмыкнула.
— Лаванда, мне нужно кое-что у тебя узнать, — немного подумав, Гермиона добавила, — И у тебя, Парвати, тоже. Вам эта тема понравится.
Девушки переглянулись. Остальные девочки с интересом смотрели на старосту факультета.
— Это не об учебе? — недоверчиво спросила Лаванда.
— Нет.
— Не о дисциплине?
— Нет, об одном парне.
Обе девушки лукаво улыбнулись. Гермиона закатила глаза.
— Пойдемте.
— Кто?
— Драко Малфой.
— Ааа! — восторженно взвизгнула Лаванда. — Я так и знала, Гермиона, он тебе нравится! Обалдеть!
Гермиона выждала, пока обе девушки успокоятся. Затем она села на кровать и приготовилась писать.
— Я спрошу у вас кое о чем, это нужно одной девушки из Рейвенкло. Я обещала ей. А так как я не собираюсь запоминать… такие вещи, о которых спрошу, то буду записывать.
Парвати недоверчиво хмыкнула.
— Да ладно, Гермиона, «одной девушки из Рейвенкло», — Парвати улыбнулась. — Это ведь для тебя, да?
Что можно было ответить в этой ситуации? Лаванда и Парвати сплетницы. Из них легко можно вытянуть информацию, но сложно скрыть, что ты чем-то интересовался. Девушка из Рейвенкло… первое, что пришло в голову. Здесь нужно действовать хитростью, ни о чем не говорить и сделать девушек как бы «сообщницами».
— Из Рейвенкло, но… не девушка…
— Ооо… — Лаванда кивнула. — Парень?
— Да.
— Влюбился?
— Да.
— Есть проблема?
— Натурал, то есть все так думают, у него девушка есть.
— И он влюбился в Малфоя!
— Только это все тайна! — строго сказала Гермиона. Лаванда интенсивно закивала головой и предложила свою помощь в ответах на вопросы.
Итак, работа пошла. Первое, что надо узнать, это пристрастия Малфоя, а уже после подобрать кандидатуру, затем… Гермиона быстро настрочила слово «План», под словами «Драко Малфой», пока Лаванда восхищалась внешностью самого Малфоя.
»1. Узнать пристрастия.
2. Определить кандидата.
3. Уговорить кандидата.
4. Сварить защиту. «
Пока все, остальное будет позже.
— Лаванда, стоп, я буду задавать вопросы.
— Давай, — с готовностью согласилась она.
— Кого… предпочитает Малфой… мальчиков, девочек? — Гермиона чуть покраснела, задавая вопрос. Она никогда не думала, что это будет так сложно произносить.
— Мальчиков… — с сожалением и великой скорбью ответила девушка.
— Хорошо… — на пергаменте появилась запись. — Блондины, брюнеты, рыжие, другие?
— Точно знаю, что не очень любит блондинов. Думаю, что не переносит «конкуренции». Ярко рыжих, в общем-то, тоже, особенно с веснушками.
Гермиона замерла над пергаментом. Рон… нет, лучше не вспоминать, это испортит весь настрой.
— Темно-рыжих ещё терпимо, но тоже не очень. Брюнеты лучше всего, можно с русыми волосами или каштановыми.
— Хорошо… а он, ну… — Гермиона вздохнула. У неё никогда не было проблем с речью!
Но как тут спросить? Были бы девушки, было бы легче. А мальчики… ведь кто-то должен… исполнять роль девочки, что ли…
— Любит быть сверху или…
— Ты что, конечно сверху! Это же Драко! — возмутилась Лаванда.
— Да-да… — нахмурилась Гермиона. — И, как я понимаю, большая претензия к внешности? Не меньше «симпатичного»?
— Конечно, Драко не будет с уродом.
— Телосложение? Атлеты… мускулистые… полные…
— Что за бред? Только атлеты!
— Рост?
— Не выше него, определенно. Не намного ниже.
— Возраст?
— Не старше, но и не намного младше.
— Ох… цвет кожи?
Лаванда и Парвати рассмеялись.
— А родинки тебе не нужны? — съязвила Парвати.
— Нужно учитывать все, — глубокомысленно ответила Гермиона. — И?
— Негры! — Лаванда ещё больше расхохоталась.
— Да любой, кроме черного цвета и как у него, — ответила за неё Парвати.
— Ладно, положение в обществе?
— Не тихоня и не «размазня», — пошли ответы от Парвати.
— Социальный статус?
— Как ни странно, не имеет значения.
— Принадлежность к магическим корням?
— Только не магглорожденные.
— Учеба?
— Не важно.
— И… цвет глаз?
— Понятия не имею, — Парвати пожала плечами. Лаванда согласилась.
Ну вот, вырисовывался весьма интересный портрет идеального парня для Драко Малфоя.
Красивый, среднего роста брюнет/шатен/русый, в возрасте от 15 до 17 лет. Атлетического телосложения. Полукровка или чистокровный маг, пользующийся популярностью в обществе. А также… «девочка» в отношениях.
— Все, всем спасибо.
Девушки недовольно переглянулись, этого было слишком мало.
— Ты уверена?
— Точно.
Гермиона вздохнул, похоже, план решил не сойтись с самого начала. Где она, спрашивается, найдет такого парня?!
Единственное, что пришло ей в голову, это взять в руки фотоальбом и начать проверять каждого по общей фотографии.
Гермиона занималась поисками почти полтора часа, но еще никто из тех, кого она знала, не подошел под полученное описание. Одни были слишком тихими, другие не вышли лицом, третьи были магглорожденные, ну а четвертые не дотягивали в возрасте. Многие и вовсе были отчислены почти по всем пунктам. «Такого в природе не бывает!» — возмущалась девушка. Чтоб все, да и сразу!
Вскоре дело дошло и до Симуса. Симус был симпатичен, одного роста с Малфоем, одного возраста, имел неплохое телосложение. Он был полукровкой с каштановыми волосами. Было два весомых НО. Ему нравился Гарри, и он никак не мог быть «девочкой» в отношениях!
Гарри.
Красивый, популярный молодой человек, с черными волосами и атлетическим телосложением. Ловец. Ровесник, чуть ниже ростом, полукровка, но оба родителя маги.
Гермиона тупо созерцала фотографию друга.
«Не выйдет!»
«Все может быть».
«Он друг Рона!»
«Вот и повод».
Как же она раньше не догадалась?
Гарри подходил почти идеально. Малфой его знал, и еще больше облегчало дело.
Единственное — для Малфоя он был Врагом с большой буквы «В». Но почему бы не превратить Гарри для него в слово с большой буквы «Л», «Любовь»? Малфой тоже человек, разве нет? Ему просто нужно внушить, что Гарри единственный в мире, что он его идеал!
Гарри, когда Гермиона его обнаружила, сидел в библиотеке с довольно-таки хмурым видом. Он не читал книги, а что-то быстро, будто колоду карт, перебирал в руках. При ближайшем рассмотрении, этим «чем-то» оказалась стопка фотографий. Заинтересовавшись, Гермиона незаметно подобралась к Гарри со спины и заглянула юноше через плечо.
Фотографии были весьма… забавными. Гарри, свернувшийся калачиком в кресле у камина Гарри, в задумчивости посасывающий вилку за обедом, Гарри, с Хедвиг на плече, Гарри, окруженный сладостями и друзьями на кушетке в больничном крыле, Гарри, со снитчем в руке, Гарри в ванной…
Гермиона ойкнула. Гарри вздрогнул и обернулся. Его лицо тронул румянец.
— Милые фотографии, — девушка улыбнулась.
— Да, наверное, — Гарри провел рукой по волосам.
— Колин?
— Денис.
Гермиона выгнула бровь.
— «Любимые работы Дениса Криви», Колин, видимо, передает дело брату. А Денис не придумал ничего лучше, чем показать некоторые фотографии мне, чтобы узнать, хорошо ли получилось.
— У них это семейное, — добродушно рассмеялась Гермиона. — Представляю, мама, папа и два брата бегают вокруг Гарри Поттера и снимают его на камеру.
Гарри пожал плечами.
— У них только отец, ты не знала?
— О, нет. Можно? — она протянула руку к фотографиям. Гарри нехотя вручил ей стопку.
Девушка села за стол напротив Гарри и с улыбкой стала рассматривать фотографии. Гарри смущенно теребил пальцы. Минуту спустя Гермиона отложила снимки и внимательно посмотрела на юношу.
— Гарри, знаешь… ты несколько грустный в последнее время. Что случилось?
— А что случилось? — не понимающе спросил черноволосый мальчик и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди.
— Ну, вся эта ситуация с Роном…
— При чем здесь я? — резко прервал её Гарри. Гермиона не ожидала такой реакции. — Это же его личная жизнь. Я ему больше не нужен или ты не помнишь, что он говорил?
— Значит, ты все-таки обиделся?
— Нет, дело не в этом.
— А в чем?
— Не знаю, наверное, я просто злюсь, — Гарри отвел взгляд.
— Гарри…
— Гарри, посмотри на меня. Что это? Вина, да? Ты опять во всем винишь себя?
Юноша не ответил.
— Ооо…— Гермиона потерла переносицу. — Гарри, слушай, ты не заставлял Рона все время быть с тобой…
Мальчик жестом прервал её.
— Нет, Гермиона, я не виню себя, — юноша пожал плечами. — Я просто злюсь.
Гермиона удивленно взметнула брови.
— Кого тогда винишь, Рона?
— Почему Рона? С чего ты взяла, что я вообще кого-то виню. Неужели я не могу просто злиться? Я что должен всегда быть милым, благородным Гриффиндорцем?
— О, я этого не говорила!
— Но подумала? — юноша сверкнул глазами.
— Гарри, давай не будем ссориться. На кого ты злишься? На Рона?
— И на Рона тоже. И очень сильно на Малфоя. И на себя. Просто злюсь.
— Хочешь поговорить об этом?
— Нет.
— Знаешь что, у меня есть предложение по этому поводу, — глаза Гермионы блеснули. — Что, если твою злость вылить в нечто более стоящее?
— Например, учебу? — скептически спросил Гарри.
— Нет, — терпеливо ответила девушка, — В любовь.
— Ну-ну, Гермиона, ты случайно не сошла с ума с этими книгами? — не весело пошутил Гарри.
Но Гермиона уже не слушала, она была поглощена мыслями о плане.
»Пункт 3. Уговорить кандидата»
— Ты знаешь, что пытался сделать Рон? Соблазнить Малфоя, но у него, как известно, ничего не получилось. Во-первых, он сам влюбился, а во-вторых, он действовал в одиночку. Мы не повторим его ошибок. В-третьих, Малфой издевался над Роном, когда узнал, Рон вообще был не в его вкусе. В-четвертых…
— Гермиона, это что — разбор полетов? — изумленно уставился на неё Гарри. — Ты о чем?
— Гарри, ты видел Рона? Он как зомби уже третий день! Мы должны что-то сделать, и я уже придумала что. И ты в этом играешь не последнюю роль! Ты должен влюбить в себя Драко Малфоя, ради Рона. Влюбить и отомстить за него, отплатив той же монетой. И тогда наш с тобой лучший друг не будет чувствовать себя таким униженным и никчемным, если Малфой будет в том же положении.
Гарри молча переваривал информацию.
— Ты хочешь, чтобы я…
— Да.
— У нас ничего не выйдет.
— 70 процентов из ста за победу.
— Ты уже все просчитала?
— Как всегда, — Гермиона повела плечом.
— Черт, но это нереально! Как ты себе это представляешь? «Привет, Малфой, ты меня уже любишь? Нет ещё? Подождем… вот влюбишься и мы поквитаемся»?
Гермиона улыбнулась.
— Обдумай все Гарри, но поспеши, самочувствие Рона не будет ждать.
Гарри долго не мог придумать, как ему поступить. С одной стороны Гермиона была права, Рон плохо себя чувствует и нуждается в помощи, они не могли просто сидеть, сложа руки. Но с другой стороны… Черт возьми, это же Малфой! Ему, Гарри Поттеру, никогда не стать возлюбленным злейшего врага! Гарри, для начала, будет просто противно. Но то, что произошло с Роном… а ведь тот ненавидел этого человека даже, наверное, сильнее, чем Гарри. Кто знает, ну чисто логически, что этот случай не повторится? Гарри совершенно не хотелось влю ~ ься в белобрысого хорька. Гермиона не могла так рисковать! Можно сколько угодно утверждать, что с Гарри это не произойдет, что это процентов 20 из ста. Но у Рона был ещё меньший процент вероятности, и каков результат?
— Ты подумал, Гарри? — Гермиона сидела напротив него в столовой.
— Да…
— Ну и?
— Не знаю.
Гермиона кивнула, другого ответа она и не ожидала.
— Не спеши с решением, Гарри, я ещё подожду.
— Ну, как? — Гермиона в коридоре перед уроком Заклинаний.
— Ещё не знаю…
— Все обдумай.
— Хорошо…
— Взвесь все.
— Да, я понял.
— И…
— Гермиона я могу подумать?
— Да, конечно.
— Один!
— Я жду, — кивнула девушка.
— И как? — Гермиона в гостиной Гриффиндора.
— Я не знаю! Ты спрашиваешь у меня уже третий раз за день!
— Успокойся, Гарри, мне просто не терпится.
— Я пошел спать.
— Утром скажешь?
— Да, Гермиона, я скажу утром!
Глава 2. Сомнения.
Утром Гарри проснулся со смешанным настроением. Он нормально спал сегодня, почти не видя снов, но смутное ощущение вчерашнего недовольства и раздражения перенеслось с ним в сегодняшний день. В нем боролось два желания: помочь Рону и самому не влезать в «грязь». Пока что побеждало желание ничего не делать, но какое-то идиотское чувство, которое, скорее всего, называлось излюбленным «Гриффиндорским благородством» вносило свою существенную лепту в самочувствие Гарри. Он благополучно с ним справлялся, пока не увидел Рона, выходящего из ванной. Черт! Высокий, похудевший, бледный Рон с ужасными затемнениями под глазами…
— Привет, Гарри, уже проснулся? — вяло улыбнулся лучший друг.
— Ага, — пробубнил Гарри и быстро скользнул в ванную комнату.
О, Боги! Помогите мне не убить Малфоя в процессе его соблазнения! Как, спрашивается, я должен буду это делать? Гарри хмуро посмотрел на себя в зеркало. Растрепанные черные волосы, зеленые глаза, курносый нос, припухшие после сна розовые губы. Гарри не умел показывать себя в таком смысле!
— О, Гарри, — в ванную комнату вошли Симус и Дин. — А Рон уже умылся? Его нет в спальне.
— Да… уже…
— Ты какой-то задумчивый, — с любопытством произнес Симус и встал у умывальника слева от Гарри. Юноша с каштановыми волосами прочертил невидимую дорожку пальцами по спине Гарри. — О чем же таком ты думаешь?
Дин улыбнулся и включил воду в кране, встав слева от Симуса.
— Я? Нет! — Гарри чуть покраснел и, быстро набрав холодной воды в руки, умыл лицо. Заторопившись, он вытер капли воды белым махровым полотенцем и направился к выходу. Симус по-доброму ухмыльнулся.
На самом пороге Гарри вдруг остановился и повернулся к ребятам.
— Симус, Дин… как думаете, а я мог бы кого-нибудь… соблазнить? — на последнем слове юноша сильно покраснел.
Симус и Дин в шоке разинули рты.
— Что? — воскликнули оба в один голос.
Гарри хлопнул себя по лбу. Что за черт на него нашел, что он спросил такое? Но… странно, ему хотелось узнать ответ. Кто знает, может с легкостью он может не только на метле летать…
— Нет, забудьте! Я не то хотел спросить, — Гарри развернулся и выскочил за дверь.
— Гарри! — услышал он позади себя голос Симуса.
Лицо Гарри пылало, он прижал ладони к щекам, но остановился на оклик. Дурдом! Ему хотелось узнать ответ.
— Гарри… — Симус встал напротив юноши, Дин подошел сзади. — Пожалуйста, скажи, что то, что я только что услышал не шутка.
Симус безумно улыбался.
— А, Симус, не добивай меня, это просто вырвалось! — взмолился Гарри.
Юноша с каштановыми волосами взял руки Гарри за запястья и отвел их от его лица. Гарри зажмурился.
— Ты такой милый, когда смущаешься, — хохотнул Симус. — Ты что, хочешь кого-то соблазнить?
— Нет! — возмущенно ответил юноша. Это была правда, он не хотел никого соблазнять.
— Отчего тогда такие мысли?
— Я просто посмотрел на себя в зеркало и подумал… — Гарри покраснел ещё сильнее, от того, как это звучало.
— Аллилуйя! — Симус взметнул руки Гарри вверх. — Гарри Поттер подумал о…
И он не закончил, рассмеявшись. Дин захлопал в ладоши, будто аплодирую победителю.
— Да пошли вы… — черноволосый юноша смущенно отвернулся и высвободил руки.
— Ну, так как? — Гарри, раз уж так получилось, решил все же узнать ответ. Уже без смущения он посмотрел на ребят, ему был необходим ответ. Браться ли ему за это дело? Сможет ли он?
— Честно? — Симус выглядел серьезным.
Гарри кивнул.
— Сто процентов. Любого. Любую…
Гарри перевел внимательный взгляд на Дина. Симус… он, конечно, в этом понимает, но…
— Согласен, — Дин кивнул. — Но есть некоторый ряд НО.
— Каких?
— Нууу. Есть кое-что…
— Что? — допытывался Гарри.
— Твоя одежда…
— Гермиона, стой!
Гермиона подождала, пока Гарри сравняется с ней в ходьбе.
— Что-то решил?
— Почти.
— Что не так?
— Куда ты идешь? — с недоумением спросил Гарри, но все же пошел за Гермионой вверх по лестнице.
— В больничное крыло.
— Зачем? — Гарри на секунду замер, но затем снова последовал за целенаправленно поднимающейся девушкой.
— Так что там?
— Гермиона, я не хочу влюбляться.
— Никто тебя и не заставляет, — Гермиона пожала плечами, но не сбросила темпа.
Гарри нахмурился.
— Зачем тебе в больничное крыло? Кому-то плохо?
— Нет, с чего ты взял?
— Гермиона… — раздраженно начал Гарри.
— Гарри, не злись, я все расскажу. Мне не хватает одного ингредиента, это для твоего же блага.
— Ингредиента для чего, для зелья? При чем здесь я?
— Мы используем его в нашем плане.
Теперь Гарри остановился и шокировано распахнул глаза.
Гермиона почувствовала появившееся напряжение в образовавшейся тишине и тоже остановилась. — Гарри…
— Ты решила все за меня, да? — юноша прищурил глаза. — И зелье для меня.
— Гарри, послушай…
Нет, только не обида. Гарри только кажется простым, на самом деле с ним очень сложно. Он может вполне спокойно реагировать на ситуации, способные вывести из себя любого человека, но беситься по всяким мелочам. Он вполне может совершать ужасные поступки, иногда лишь наперекор всем. Только вот неведенье убивает его больше всего. Пора было запомнить, что нельзя перебарщивать. С ним нужно быть сильной, когда он хочет дать слабинку, но не слишком. Как она об этом забыла? Если Малфой выведет его из себя, весь план полетит к черту. Гарри вполне может на обычные слова реагировать чересчур остро. Необычный мальчик…
— Что, Гермиона? «Подумай, Гарри, я подожду», да? А сама уже готовишь зелье? «Зачем спрашивать Гарри, он и так обязан согласиться»!
— Нет, — Гермиона постаралась выдержать тяжелый взгляд изумрудных глаз. — Нужно было спешить. Не согласился бы ты, я бы попросила кого-то ещё. Но ты лучший друг Рона! Я первого попросила тебя.
Незачем было говорить правду, Гарри все равно бы не поверил.
— Может быть, — Гарри хмуро кивнул. — Что за зелье?
— Так ты согласен?
— Считай, что да, но я не буду глотать всякую гадость.
Гермиона улыбнулась.
— Гарри, ты молодец. Пойдем скорее, зелье не ждет.
Облегченно вздохнув, так, чтоб не заметил Гарри, Гермиона помчалась дальше.
— Корень чертополоха?
— Да, мадам Помфри, это для нового обезболивающего зелья.
— Это по школьной программе?
— Нет… дополнительные занятия для меня, — Гермиона состроила невинное лицо и посмотрела целительнице в глаза.
Мадам Помфри задумалась. С одной стороны ей не очень-то хотелось раздавать студентам ингредиенты для экспериментов, которые ещё неизвестно как закончатся. Но перед ней стояла староста факультета, к тому же гриффиндорка и подруга Гарри Поттера. Разве могло что-то случиться?
— Хорошо, тогда не могла бы ты, потом, принести мне приготовленное зелье? Или его остатки, обезболивающее нужно всегда.
Гермиона нахмурилась. Было примерно десятка два зелий с корнем чертополоха, почему её угораздило сказать, что она будет варить именно это зелье? Хотела подкупить мадам Помфри целительством, не так ли?
— Хорошо, но мне нужно две порции ингредиента. Я обещала старосту Рейвенкло тоже научить готовить это зелье…
Мадам Помфри кивнула и направилась в хранилище для трав. Дверь приоткрылась, в помещение заглянул Гарри. Он скользнул взглядом по пустым кушеткам и повернулся к Гермионе.
— Ну как?
— Все ОК, пошла за ингредиентом.
— Мало что-то больных у нас, без меня больничное крыло так пустынно, — Гарри улыбнулся.
Гермиона тоже улыбнулась и хотела уже что-то сказать, но послышались шаги мадам Помфри. Гарри закрыл дверь.
— Вот, и я надеюсь, что у тебя получится зелье.
— Спасибо мадам Помфри. — Гермиона улыбнулась и забрала банку.
— Ты у них спросил что!? — Гермиона изумленно уставилась на Гарри. Они сидели вместе в библиотеке. Гермиона что-то выискивала в книгах по зельям.
Гарри покраснел под внимательным взглядом.
— Могу ли я кого-то соблазнить…
— Нет, эту часть я поняла, — нахмурилась Гермиона. — Зачем?
— А что ты хочешь? Я таким никогда не занимался, мне было интересно узнать.
— Ага, у Симуса и Дина.
— А что? — искренне удивился Гарри. Гермиона в который раз подивилась насколько он, порой, бывает наивен.
— Ладно, неважно. Что они ответили?
— Симус сказал, что сто процентов. Дин был кое-чем недоволен.
— Чем? — заинтересовалась Гермиона. Это могла быть полезная информация, в конце концов, она знала не все тонкости мира таких отношений.
— Моей одеждой.
— А что с ней не так? — удивилась девушке. Она довольно плохо разбиралась в одежде.
— Всякие свитера с буквами, ярко-красные рубашки, ну и так далее…
— Хм.
Об этом Гермиона не подумала. Малфою, скорее всего, больше понравится хорошо одетый мальчик, а в этом она, увы, не разбиралась.
— Где сейчас Дин и Симус?
— Не знаю, — Гарри пожал плечами.
— Найди их. И попроси нормально одеть тебя… — Гермиона поморщилась. — Эта фраза прозвучала ужасно.
— Для плана, — кивнул Гарри.
— Точно.
Симуса и Дина Гарри обнаружил в гостиной. Они сидели на кресле в углу по обе его стороны, на подлокотниках. На самом сидении примостился какой-то младшекурсник, который что-то им тихонько рассказывал и жутко при этом краснел. Рассказ сопровождался взрывами восторженного хохота и восклицаниями типа: «Везет же тебе!» и «Как тебе удалось, такая прелесть!». Когда Гарри подошел ближе, то лучше разглядел ситуацию и понял, что младшекурсником этим был Денис Криви, а в руках у Симуса была стопка фотографий…
Гарри почувствовал, как его щеки начали пылать.
— Симус, Дин… я могу вас кое о чем попросить?
— Гарри! — Симус улыбнулся, в глазах его застыли смешинки, — А мы вот тут фотографии смотрим.
— Я заметил, — буркнул Гарри. А может ну её, эту одежду! После такого…
— Ладно, я пойду… — пробормотал Колин. Вскочив с сиденья, он умчался в комнату к брату.
— Очень милые фотографии, — Симус встал и совсем близко подошел к Гарри. — Видел уже?
— Видел… — хмуро ответил юноша, — И я просил Колина, чтоб он не позволял брату никому их давать.
— Да ладно, Гарри, расслабься, — хохотнул Симус. — Ты там очень хорошо получился.
Гарри нахмурился и протянул руку, чтобы забрать фотографии.
— Э, нет, я их себе заберу и поставлю в рамку, я их купил.
— Зачем? — изумился Гарри.
— Ну как зачем, — Симус подошел ещё ближе. Приподнял лицо Гарри за подбородок и заглянул ему в глаза. — Чтобы любоваться на твое хорошенькое личико.
Он озорно улыбнулся.
Гарри вспыхнул и отпрянул.
— Симус, прекрати, — Дин укоризненно посмотрел на друга. — Гарри пришел к нам с просьбой. Что ты хотел, Гарри?
Гарри очень сомневался в том, что он ещё хочет себе новую одежду. Перспектива переодеваться в присутствие Симуса, который как-то странно вел себя по отношению к нему, его не прельщала. Гарри постоянно краснел в его присутствии…
— Ну, ты говорил про мою одежду и я подумал… не могли бы вы помочь мне с её выбором… ну, в общем… что купить и…
Симус осел на корточки и начал беззвучно хохотать.
Дин выглядел удивленным, но кивнул.
— С удовольствием, Гарри.
— Куда мы пойдем, в Хогсмид? — поинтересовался Гарри.
Гарри, Симус и Дин вышли из гостиной и шли в неизвестном для Гарри направлении.
— Не совсем, — ответил Дин. — В Хогсмиде весьма посредственный выбор. Школьные робы в основном, очень мало вещей свободного стиля. Нам нужно нечто другое, мы ведь хотим одеть тебя красиво, Гарри. Правда Симус?
Симус закивал. Он все ещё не переставал улыбаться.
Дин усмехнулся.
— Подождите меня здесь.
— А ты на долго? — озабоченно спросил Гарри. Почему-то ему не очень хотелось оставаться с Симусом наедине.
— Скоро, — неопределенно ответил Дин и, пройдя вперед, скрылся за поворотом.
Гарри прислонился к стене и скрестил руки на груди. Симус встал напротив.
— Зачем тебе это, Гарри? — юноша с каштановыми волосами усмехнулся, но в глазах его показалась грусть. — Собрался соблазнять кого-то?
Симус был все-таки хорошим парнем. Гарри улыбнулся ему, но не успел он ответить, как в коридоре раздались шаги. И звуки были гораздо громче, чем мог бы создать Дин.
— Так, так, так. Кто тут у нас? Великий Гарри Поттер и один из его дружков. А где же все остальные, разбежались? — насмешливый голос, растягивающий слова.
Ну вот, Драко Малфой собственной персоной. При виде его внутри Гарри все перевернулось, и он почувствовал острую ненависть к этому человеку. И ещё больше она разгорелась, когда он вспомнил Рона.
И этого ублюдка ему придется соблазнять?
— Пошел ты, Малфой, — грубо ответил Симус.
— Ой, как страшно, — притворно испугался белокурый юноша. — А то что?
Крэбб и Гойл, стоящие за спиной Малфоя, тупо заржали.
Гарри мог бы ответить, но он растерялся. Как ему теперь вести себя? Ведь нельзя теперь так явно высказывать свою ненависть?
— Ладно, я бы с удовольствием поболтал с вами, — Малфой криво ухмыльнулся. — Если бы мне не надо было спешить. Счастливо оставаться!
Крэбб и Гойл снова тупо заржали. Компания из трех человек прошла дальше.
Гарри хмуро проводил их взглядом. «Ненавижу!»
— Прошу! Универсальный магический каталог самой модной одежды от фирмы
Перед Гарри развернулось феерическое зрелище. Перед ним по кругу проносилось множество призрачных вещей. Будто на манекенах, они отплясывали хоровод вокруг юноши. На месте неизвестно куда исчезающих моделей одежды появлялись новые.
Симус и Дин улыбались, прислонившись к дальней стене, и наблюдали за Гарри.
Черноволосый юноша растерянно крутил головой.
— Штаны, пиджаки, пальто, спортивные костюмы, мантии... — продолжал диктор.
— Я уже должен выбирать? — Гарри посмотрел на ребят — Они так быстро летают.
Разве вещи не нужно мерить?
— Когда тебе пришлют эти вещи, они сами подстроятся под твой размер, — ответил Симус.
Гарри вздохнул с облегчением — похоже, ему не придется мерить всю эту одежду.
— Начнем с рубашек? — Дин подмигнул черноволосому юноше. Взмахнув палочкой, он произнес: «Каталог мужской одежды; рубашки высокой и средней цены»
Диктор вмиг прекратил вещать, а в центре комнаты по кругу полетели всевозможные рубашки, только в более медленном темпе.
Симус и Дин встали рядом с Гарри и стали придирчиво оценивать пролетающую
полупризрачную одежду.
— Я сейчас. — Симус поставил на тумбочку огромную раковину,
напоминающую мидию, и открыл её. Комнату заполнила приятная музыка, наводящая на мысли о морском побережье и создающая приятную атмосферу.
Гарри подивился разнообразию выбора. В наличии каталога рубашек были даже
разноцветные рубашки с рюшами, гавайские рубашонки, не закрывающие пупок,
рубашки для верховой езды и ковбойские с бахромой. Были даже рубашки, стилизованные под индейские.
«Космические», «Лесные», «Тропические». Ряд полумагических товаров, например —
«Зимние, с магическим подогревом», «Меняющие цвет», «С необъятными карманами» и «Приобретающие прозрачность для определенных людей». И ещё невероятное множество вещей, не поддающееся никакому определению кроме как «Высокая мода».
— Я не буду это носить, — категорично заявил Гарри.
— Тут не все такое. — Дин пожал плечами. — Есть и строгие, но безумно дорогие
рубашки. Они будут дальше.
Пока Дин рассказывал Гарри о подходящих вариантах, Симус что-то записывал на
клочке пергамента. К концу «Показа мод» весь листок был исписан номерами.
— Номера понравившихся моделей? — сообразил Гарри.
— Ну что, приступим к примерке? — ухмыльнулся Симус.
— Примерке? — ужаснулся Гарри.
А он-то думал, что сумеет этого избежать!
— Ну да, — Симус непревзойденно, как умеет только Симус Финниган, невозмутимо, и одновременно с огромным пониманием, улыбнулся. — А что такого?
— Ничего. — Гарри сдвинул брови «домиком» и хмыкнул.
Симус называл номера и в воздухе появлялись выбранные модели. Дин брал рубашки, которые тут же приобретали материальность, и по очереди подавал их Гарри.
Сначала Гарри очень смутился, он нехотя снял мантию и свитер. Жутко краснея под пристальными, изучающими взглядами двух юношей, он быстро надел первую
протянутую рубашку. Симус счастливо улыбнулся и посмотрел на Дина. Тот
усмехнулся.
Дальше дело пошло увереннее. Гарри примерял рубашки и даже
крутился перед зеркалом, подбадриваемый комментариями Симуса и Дина.
Играла уже, наверное, седьмая мелодия, когда, наконец, был подобран подходящий ассортимент рубашек.
— Брюки? — спросил Дин.
— Брюки! — кивнул Симус.
— Брюки... — вздохнул Гарри и закусил губу.
— Ооо! — Гермиона уставилась на Гарри.
— «О»? Что значит «О»? — обеспокоено спросил юноша, — Ты не можешь просто сказать «О», мне в этом ходить!
Гермиона провела рукой по волосам.
— Гарри, знаешь...
— Что, так плохо? — черноволосый Гриффиндорец подошел к зеркалу.
Это был он, и в то же время не он. «Обычные, но жутко дорогие рубашка и брюки» были подобраны превосходно. В деревянном резном зеркале отражался красивый молодой человек с черными растрепанными волосами. Он был одет в черную рубашку с вышивкой в виде призрачного изумрудного оленя на левой стороне и черные классические брюки. Сверху была накинута полумантия-полуплащ.
— Это то, что мне показалось самым простым, — Гарри нахмурился.
— Я хотела сказать, что, хоть я и не разбираюсь в одежде, это могу оценить даже я, — Гермиона искренне улыбнулась. — Гарри, это то, что надо.
— Точно? — недоверчиво спросил юноша.
— Не слишком вызывающе, красиво, дорого. Не вызывает подозрения. Именно то, что нам нужно.
Гарри усмехнулся.
— Что там у тебя?
— Зелье уже готово, — Гермиона передала Гарри маленькую колбочку с сине-черной жидкостью внутри.
— Я не буду пить, пока ты не скажешь, что это.
Гермиона не стала таить:
— Это защита. Гарантия того, что ты ни при каких обстоятельствах не влюбишься в Малфоя. Это зелье очень нам поможет. Я буду давать тебе понемногу раз в три дня.
Гарри посмотрел на колбочку.
— Как это действует?
— Очень сложно. Зелье влияет на человека неоднозначно, есть некоторый риск. Но в целом все будет в порядке. Выпив его, ты в течение первых трех часов вообще отключаешься от любых чувств. Может быть ещё какой-то побочный эффект. Но ты сможешь мыслить трезво, объективно. Я читала, что, выпив это зелье, один исламский маг полностью пересмотрел всю свою жизнь и отказался жить по законам Корана. Ну это неважно. После этого срока единственное, что ты не будешь воспринимать — это любовь к Малфою, вообще любовь к любому человеку. Зелье подавит ее, если она начнет возникать.
Я не принуждаю тебя, Гарри. Выбирать только тебе.
— Я не смогу любить? — Гарри, закусив губу, прищурился и вгляделся в жидкость.
— Технически — да.
— Ясно, — больше ни о чём не задумываясь, Гарри спокойно выпил все содержимое колбы. Его горло обожгло чем-то отдаленно напоминающим мяту, если к ней ещё добавить шалфей.
Гермиона внимательно наблюдала за реакцией. Вот это и было одно из тех решений, которые Гарри принимал спонтанно. Гермиона, наверное, подумала бы раз 350, прежде чем сделать глоток. Любой бы человек на его месте подумал. Глаза Гарри затуманились, и, казалось, его зрачки стали чуть больше.
— Ну как? — спросила Гермиона.
— Да не знаю, вроде ничего особенного.
— Уверен? — нахмурилась девушка.
— А что должно было произойти?
— Ну...
— О! Гермиона, тебе нужно побольше спать, ты выглядишь ужасно.
Девушка нахмурилась.
— Ты о чем?
— У тебя мешки под глазами и ты какая-то бледная. Тебе надо попридержать желание прочесть
все книги мира. Это пагубно влияет на твою внешность. Ты же хочешь нравиться парням? — Гарри зажал рот руками, чтобы не сказать ещё что-нибудь в этом роде.
Девушка распахнула глаза.
— Гарри! — с негодованием воскликнула Гермиона.
Черноволосый юноша осознал, что он только что сказал. Он честно попытался не рассмеяться, но в
глазах его плясали смешинки. Да уж, не часто увидишь такое выражение лица у подруги.
— Гермиона, прости, как-то само собой вырвалось. Хотя, вообще-то, я давно хотел сказать тебе это,— Гарри принял невинный и задумчивый вид.
Девушка приоткрыла рот.
— Я поняла! Это одно из побочных действий зелья. Ты теперь говоришь... ну, слишком много говоришь.
— Я теперь говорю только правду! — ужаснулся Гарри.
— С чего ты взял, что только правду? — нахмурилась девушка, — Может, ты теперь просто открыто говоришь все, что думаешь?
— А почему тебя не устраивает вариант с правдой? — шаловливо спросил Гарри.
«Гермиона, успокойся, он тебя просто дразнит. Ты сама все это заварила»
— Гарри, значит так, три ближайших ты часа просидишь в комнате, а еду из столовой я принесу тебе сама. Я не хочу, чтобы ты наделал глупостей.
— Гермиона, нет! — железно заявил Гарри. — Почему я всегда должен тебя слушаться? Я пойду на обед сам и если и скажу что-то, то хотя бы правду или то, что я думаю.
Гарри подмигнул Гермионе и вышел из комнаты.
— Вот Черт!
Глава 3. Зелье.
— Гарри, ты выглядишь превосходно, — Симус подмигнул черноволосому юноше, когда тот подошел к Гриффиндорскому столу в Большом зале.
— Наверное, — кивнул Гарри и сел между Лавандой и Роном.
Симус Финниган сидел напротив.
Окинув взглядом весь стол, Гарри понял, что в данный момент его совершенно не волнует никто из присутствующих. Было такое ощущение, будто с его глаз сняли пелену, и теперь он может рассмотреть каждого, не опираясь только лишь на чувства или личное отношение к данному человеку.
— Ты опять ничего не ешь, Рон, — Джинни, сидящая рядом с братом, нахмурила брови. — Если так будет продолжаться, то мне придется сообщить об этом маме.
«Пустая угроза» — лениво подумал Гарри.
— Я просто не хочу, Джинни, — вяло улыбнулся Рон. — Ты же не будешь заставлять меня?
Гарри изучающее посмотрел на рыжеволосого паренька. Не очень красивый, слишком худой долговязый парень с множеством веснушек, которые теперь были заметны даже на руках. На что он надеялся? У него не было никаких шансов в деле с Малфоем. Он был другом Гарри. Ладно, допустим, он был его другом, и в «реальности» Гарри любил его как друга. Но сейчас, глядя на него, Гарри видел, что это слишком вспыльчивый, безалаберный человек,
который невероятно ему завидует. А ещё много мечтает о великом будущем, не пытаясь сделать ничего для того, чтобы достичь его. Ленивый. Что ещё можно было сказать? «Там дадут списать, там подскажет Гермиона, там выручит Гарри, потом, глядишь, на работу устроят и обеспечат деньгами».
— Что? — тихо спросил Рон.
— Ничего, — усмехнулся Гарри.
Рядом Джинни — сестра Рона, которая, кажется, все ещё любит Гарри. Добрая девушка, застенчивая, замкнутая. С самим Гарри общается мало, неплохо учится, стыдится своей бедности, а иногда и братьев. У неё ещё не было отношений ни с кем. Слишком уж развито «братское» чувство ко всем парням. Что же Гарри давно хотел ей сказать? Да, точно: «Найди себе девушку».
Лаванда — симпатичная девушка, но не дотягивает до слова «красивая». Ничего, она наверстывает это досадное недоразумение тоннами макияжа на лице и чересчур броской одеждой. Невыносимая сплетница, которая обожает «сводить» парочки. Приставучая, легкомысленная и болтливая.
— Держи, — Лаванда передала стакан с соком.
— Спасибо.
Рядом с ней — Парвати. Она не лидер в этом дуэте, но во многом превосходит подругу, чем весьма ту раздражает. Красивая девушка, неплохо учится, гораздо больше привлекает парней. Чистокровная волшебница. Ее сильно интересует материальное положение окружающих. Сплетница. Гарри постучал пальцами по столу и посмотрел на свою совершенно пустую тарелку.
Почувствовав на себе чей-то взгляд, он приподнял голову и встретился взглядом с Симусом. Странный взгляд.
Симус Финниган — симпатичный шатен. Интересный, азартный человек. Один из тех, кто быстро опередил всех остальных в развитии. При этом это человек, который слишком зависит от мнения общества. Гарри всегда знал, что этот парень что-то к нему испытывает.
Сейчас Гарри спокойно говорил об этом. Испытывал и боялся «запятнать», «испачкать».
Симус идеализировал Гарри Поттера. Неплохой человек. Максималист, оптимист.
Гарри не отвел взгляда, как обычно, а лишь улыбнулся. Симус ему подмигнул. Гарри подмигнул в ответ. Симус расхохотался.
Рядом с Симусом сидел Дин Томас. Тихий, приземленный человек. Довольно интересный, но только в определенном кругу. Парень, на удивление хорошо разбирающийся в одежде. И просто надежный. Молчаливый, но очень хорошо влияющий на ветреного друга, Дин.
Зажмурившись, Гарри потер виски. Голова начинала болеть.
Встав из-за стола, так не к чему и не притронувшись, Гарри направился к главному выходу.
Выйдя в коридор и все ещё потирая виски, Гарри сам не заметил, как налетел на какого-то.
— Смотри куда идешь, отморозок! — рыкнул тот.
Малфой, конечно.
— Отвали, придурок, — беззлобно ответил Гарри.
— А, Поттер, — Драко усмехнулся, — Я смотрю, ты одежку прикупил. Что, небось, всем Гриффиндором тебя одевали?
— Тебя это так волнует?
— Да нет, — Малфой приподнял бровь и высокомерно поднял голову, — Просто вот думаю — ты один. Не хватил ли твоего рыжего дружка удар, когда он увидел, что на тебе рубашка от «Блостер», которая одна стоит больше, чем весь его гардероб вместе взятый? Хотя я сомневаюсь, что он в этом что-то понимает. Таких уродов как он одевай — не одевай, все равно такими и останутся.
Гарри в данной ситуации следовало бы вспылить и отомстить за друга, но это было весьма сложно сделать, не чувствуя злости.
Малфой, похоже, заметил, точнее не заметил никакой реакции на свои слова и озадачено нахмурил брови. Его что, игнорируют?
— У тебя все? — Гарри усмехнулся.
— Вполне.
— ОК, — и он зашагал дальше, потирая виски.
Драко Малфой. Очень красивый молодой человек. Хитрый, изворотливый, умный, высокомерный. С хорошо поставленной речью и манерами. Юноша, который всегда и во всем подражает отцу, пытаясь копировать его, и теряя при этом самого себя. Парень, не терпящий чужого превосходства и обожающий находиться в центре внимания. Парень, которого слушаются все слизеринцы, и в которого многие влюблены.
Гарри не оборачивался, когда уходил. Хорошо быть победителем, когда чувствуешь свою победу.
Плащ развевался у него за спиной, когда он сбегал вниз по лестнице. Оставалось ещё два с половиной часа на то, чтобы успеть объективно оценить всех своих знакомых.
Драко Малфой хмуро смотрел вслед своему врагу.
А рыжий гриффиндорец, похоже, не так слаб, как показалось сперва. Было сложно представить, что Уизли тут же не побежал поплакаться своим друзьям и все им рассказать. Судя по поведению Поттера, тот ничего не знал.
Драко развернулся и пошел к подземельям. В голове крутилась непонятная мелодия, а мысли занимала Гриффиндорская троица. Черт, и почему они никак не реагируют? Ему хотелось спровоцировать этих недоносков Поттера и Гренджер, раз уж подвернулась такая возможность. Так, чтобы после у них были крупные неприятности. Они должны были все узнать и подстроить какую-то пакость. Драко был готов к этому. Но за прошедшую неделю не последовало никаких действий. Было скучно чего-то ожидать. Вообще стало очень скучно, после того как Уизли перестал нарываться на Драко, и тот не мог поиздеваться над ним. На данный момент не везло хаффлпавцам, над которыми Драко измывался постоянно. Но это не приносило никакой радости, так как те не могли оказать достойного сопротивления. Вообще-то Драко обожал больше всего то, что приносило вред гриффиндорскому трио.
— Скучаем, Малфой? — голос Забини. Слизеринец стоял прямо у входа в гостиную факультета, прижав к стене какого-то младшекурсника.
— Развлекаемся, Забини? — усмехнулся Малфой и холодно окинул взглядом черноволосого мальчика, находившегося в объятьях Блейза.
— Есть такой грешок, — Забини провел пальцами по губам мальчишки и просунул колено тому между ног. Тот застонал и закрыл глаза, совершенно не сопротивляясь такому домогательству. — Не хочешь присоединиться?
— Обойдусь, — холодно ответил Малфой. — Не то, чтобы я за тебя беспокоился, Блейз. Но не советую тебе здесь оставаться. Снейп собирался делать обход сегодня.
— ОК, сенкс, — Забини кивнул и рукой провел по внутренней стороне бедра младшекурсника. Мальчик громко застонал.
— Месть, — Драко сказал пароль и прошел в гостиную Факультета. В гостиной, впрочем, как и всегда, было довольно тихо. Делая домашнюю работу каждый, в большинстве своем, полагался только на себя. Никому не хотелось «подставляться», слушая чужие подсказки. На этом факультете, в общем-то, каждый всегда был сам за себя. «Новая подстилка Забини». Драко всегда раздражали такие «мальчики-зайчики», которые готовы отдаться тебе без всяких слов. В последнее время так редко можно было встретить парня, а его интересовали именно парни, который ещё ни разу не занимался сексом. Ещё реже случалось так, что эти парни не уроды или не натуралы. Последний, кого он знал, был Рон Уизли, но и тот готов был сделать все, что угодно, лишь бы Драко не уходил. Драко не видел достойного парня, который мог бы претендовать на его внимание. Слишком уж высоки
были его требования.
Забини вернулся к вечеру.
— Ну как? — с пошлой заинтересованностью спросил Гойл.
— Могло бы быть лучше, если бы этот мальчишка не стонал всякую сопливую бредятину, — с напускным безразличием ответил Блейз. Крэбб и Гойл заржали. Малфой лишь ухмыльнулся. Ему было известно, что Забини копал под него. Также одевался, копировал его образ и поведение. Он предпочитал количество качеству, оставляя позади множество разбитых сердец. Забини не получал от этого удовольствия, как Драко. Он ждал того дня, когда Драко оступится. «Ну-ну, Забини, не дождешься. Этот день не наступит никогда». С холодным безразличьем Малфой выслушал подробный рассказ о «приключениях» сокурсника, сопровождаемый громким ржаньем Крэбба и Гойла.
— Превосходно, Блейз, очень изобретательно, — сухо прокомментировал Драко. — Ты хочешь сказать, что этот мальчик уже безумно влюблен в тебя?
— Ну, разумеется, — Забини ухмыльнулся.
— Может, проверим?
Достопочтенная публика ещё из пяти слизеринцев замерла и все с интересом посмотрели на Драко и Блейза.
— Как? — насторожился темноволосый юноша.
— Дай мне дня три. И если по истечении этого срока мальчишка скажет, что любит тебя, то я признаю тебя лучшим.
Забини нахмурился.
— Я, конечно, не настаиваю, — Драко ухмыльнулся.
— Хорошо, — медленно произнес Блейз. Драко почувствовал, как он напрягся.
— Но если ты проиграешь, то уйдешь из команды по квиддичу и месяц будешь есть за столом с отстойником, при этом полностью подчиняясь мне. Согласен?
Вот, тупик. Драко наслаждался выражением лица соперника. Согласится — чревато последствиями. Нет — будет ещё хуже.
— Я... да, согласен!
— Прекрасно, — невозмутимо продолжил Драко. — И я не должен заметить тебя рядом с мальчишкой. Кстати, кто он и как его зовут?
— Ричард МакКей, четвертый курс нашего факультета.
Драко хмыкнул. Кивнув всем, он встал и вышел из душной комнаты общей спальни мальчиков.
— Не нравишься ты мне, Гарри, в таком состоянии, — Гермиона прищурилась. Перед ней стоял совершенно изменившийся Гарри Поттер.
Она, конечно, знала, что зелье чревато последствиями, но не думала, что до такой степени. В Большом зале Гермиона не обнаружила Гарри и с большим беспокойством расспросила однокурсников, не наговорил ли тот чего лишнего. Оказалось, что нет, и Гермиона было уже вздохнула с облегчением, но не тут-то было. Отыскав карту Мародеров и отметив, что Гарри в башне Рейвенкло девушка забеспокоилась. Чоу Чанг.
«Нет, только не говорите мне, что Гарри отправился к ней!»
Гермиона с нарастающим напряжением заспешила к башне другого факультета. Возле самых дверей, которые были открыты, царил ажиотаж. Ученики столпились в кружок, с интересом наблюдая за разыгравшейся перед ними сценой. У Гермионы по коже пробежал холодок. То, что там могло произойти, отчасти её вина.
Не успела девушка подойти ближе, как из толпы выбежала заплаканная Чоу Чанг и, всхлипывая, остановилась у стены в коридоре. Толпа галдела и ревела.
Вслед за девушкой вышел Гарри. Он заметил Гермиону и лишь кивнул ей. Девушка похолодела. Черт!
— Чоу, я не знал, почему ты не сказала мне? — Гарри подошел к черноволосой девушке и успокаивающе провел рукой по её спине.
— Я говорила, только ты не замечал! Я даже письма тебе посылала! — девушка всхлипнула.
— Письма? — Гарри выглядел удивленным, — Я не получал.
— Не знаю, но я писала!
— Чоу, я… — он обернулся на притихших Рейвенкловцев и нахмурил брови, — Пойдем, поговорим в другом месте.
Послышались разочарованные вздохи. Гарри, приобняв девушку за плечи, уводил её от толпы.
Гермиона помахала девушке рукой. Рейвенкловцы возвращались в башню. Круглолицая девушка, сказав что-то своим друзьям, выбилась из общего потока.
— Привет.
— Привет.
— Что здесь произошло? Что натворил Гарри?
— А ты не видела?
— Нет, я только пришла.
— ОК, слушай. Гарри очень хороший друг нашему факультету, ты знаешь. Он просто пришел к нам в гости, но только в самый неподходящий момент. Ты знаешь, что у Чоу есть парень из Хаффелпаффа?
Гермиона кивнула.
— Они поругались. Причем из-за Гарри и орали друг на друга в гостиной. Ну а тут заходит сам Гарри с другими Рейвенкловцами... Ты представляешь гнев Стива? Он наслал на Гарри заклинание прежде, чем тот успел что-либо понять. Они подрались, магически, конечно. Ничего особенного, просто несколько заклинаний. Чоу разревелась и при всех призналась, что Стив ей проходу не дает, а нравится ей Гарри. Ну Гарри наговорил много лишнего, конечно Стив Поттера ударил, ребята посчитали это начесным и выгнали его из гостиной, а Гарри и Чоу устроили сцену. Чоу не плохая девушка, но иногда она меня просто бесит! Как же она любит играть на публику! — возмутилась Сюзанна и озадаченно посмотрела на Гермиону, когда увидела, что та облегченно улыбается.
— Ты что?
— Спасибо, Сюзанна.
— Да чего тут, староста.
Гермиона развернулась и пошла в гостиную факультета, оставив озадаченную девушку стоять на месте.
— Это действительно ужасное состояние. Я думаю, в будущем тебе не стоит принимать это зелье.
— Это была твоя идея, помнишь? Что такого я натворил?
— Много чего, Гарри. Чоу в слезах, Рону ещё хуже, Симус растерян, Джинни расстроена, Колин в шоке. Это самые дорогие тебе люди, Гарри, и что ты сделал?
— А что я сделал не так? Я лишь сказал им правду. Толька в глаза, а не так, как обычно, лишь намеками. Мне надоело быть добрым, милым Гриффиндорцем, понимаешь? Хотя нет, я не думаю, что ты можешь это понять. Ты никогда не была доброй и милой, тебе всегда хотелось указывать и командовать.
— Не пытайся со мной поссориться, Гарри, — Гермиона нахмурилась.
— Я и не пытаюсь. Я лишь говорю то, что думаю.
Гарри вернулся в гостиную заметно уставшим. Он уселся на кресло у камина и подтянул ноги к груди.
— Ну как? — Гермиона села рядом.
— Чоу Чанг — энергетический вампир, я в этом убедился.
— Что ты ей сказал?
— Что не люблю её, — Гарри пожал плечами, ещё сильнее прижал к себе колени и обхватил их руками, — У меня такое странное чувство, Гермиона, в сердце так больно.
— Так просто и сказал? Ты хотя бы успокоил её?
— Да.
— Что «да»? — допытывалась девушка.
— И то и другое, Гермиона, — Гарри закусил губу, и девушка готова была поклясться, что в глазах юноши появились слезы.
Тонкая фигура, неуверенная поза маленького «комочка», укрытые плащом плечи, растрепанные волосы, безразличное лицо и застывшие в глазах слезы.
Щелкнула вспышка фотоаппарата.
— Колин! — с негодованием воскликнула Гермиона.
Гарри мотнул головой.
— И тебе не надоело, Колин? Всю жизнь будешь бегать за мной? На мне что, клин светом сошелся? — Гарри встал. — Я просил тебя, чтобы ты не давал Денису фотоаппарат? Он снял меня в душе и, знаешь, я не думаю, что там была одна фотография, не так ли?
Колин удивленно уставился на Гарри и густо покраснел.
— Ты никогда не задумывался, что заставляет тебя снимать только меня? Это ненормально. Может я и «знаменитость», но это, черт возьми, ненормально! — Гарри прошел через всю гостиную и уселся в другое кресло в углу, скрестив руки на груди.
— Что с ним?.. — прошептал Колин.
— А, Колин, не принимай близко к сердцу. Гарри просто не в себе, — Гермиона нервно провела рукой по волосам.
После Гарри поругался с Джинни. Гермиона терпела и не пыталась одергивать его.
Но затем…
Гарри, не грусти. Жизнь — несправедливая штука, — Симус сел рядом с юношей на кровать. Поттер пытался просто читать книжку. Симус наклонился очень близко к Гарри и заглянул в текст. — Что читаем?
— Симус, чего ты хочешь? — Гарри захлопнул книгу и посмотрел на гриффиндорца.
Гермиона застыла в дверях.
— О, много чего, — Симус усмехнулся и подмигнул черноволосому юноше.
— Хорошо, спрошу по другому. Ты МЕНЯ хочешь?
Финниган в шоке разинул рот.
— Что?
— Это не ответ.
— Так, все. Симус, мне нужно поговорить с Гарри, — Гермиона зашла в комнату и, схватив юношу за руку, выволокла его из комнаты и потащила в свою.
— Не нравится мое поведение? Не думаю, что это продлится долго. Срок уже скоро закончится.
— Через 10 минут, — напряженно подтвердила девушка.
— Тогда какие проблемы?
— Когда закончится время, мы начнем обсуждать план.
Все 10 минут Гарри бесстрастно смотрел в потолок, лежа на кровати Гермионы и покачивая ногами.
Гермиона достала два пергамента и села за стол.
«1 Узнать пристрастия.
2 Определить кандидата.
3 Уговорить кандидата.
4 Сварить защиту.
5 Одеть кандидата (И когда этот пункт успел появиться?).
6 Дать зелье.
Приступаем:
8 А: проинструктировать по правилам общения».
Все шло по намеченному плану, то есть выполнялись все пункты, но не совсем так, как хотелось бы. Что-то произошло, она чувствовала это. Гарри сел. По щекам черноволосого юноши покатились слезы.
— Гарри, что с тобой? Ты почему плачешь? — не на шутку разволновалась девушка.
— Я понятия не имею, — Гарри вытер мокрые дорожки и удивленно посмотрел на Гермиону. Затем улыбнулся, — Ну у тебя и выражение лица!
— Черт, Гарри, я больше не дам тебе это зелье!
— Слушай, я так и сказал: «Ты меня хочешь?», — Гарри жутко покраснел. — У меня была такая мысль, но я не хотел спрашивать Симуса. Все, я больше не покажусь ему на глаза! А остальные? Неужели это был я?
Гермиона вздохнула и мягко улыбнулась Гарри. Прежний... Она подошла к черноволосому мальчику и крепко обняла его. «Еще три дня».
— Гарри, слушай, если хочешь, мы не будем продолжать это дело. Наверное, это не правильно вмешиваться в чужую жизнь. Я не имела права вмешиваться в твою. А ты был действительно прав, мне нравиться указывать и командовать.
— Гермиона… ну…
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в комнату влетели Лаванда и Парвати.
— Гермиона, ты слышала новость? Это о Малфое, ты ведь интересовалась.
И, совершенно не обращая внимания на Гарри, которого все ещё обнимала Гермиона, сели на кровать.
— Ты интересовалась о Малфое у них? — рассмеялся черноволосый юноша.
Гермиона улыбнулась в ответ и отмахнулась.
— Что произошло?
— Драко заключил пари с Блейзем о том, что он спокойно соблазнит его мальчика за три дня!
— Зачем? — хором спросили Гарри и Гермиона.
— Это же Малфой, — Лаванда пожала плечами.
— Я его ненавижу, — хмуро заявил Гарри, — Я буду согласен со всем, что ты
скажешь, Гермиона.
— Ты уверен?
— Стопроцентно! Он решил просто так взять и поиграть чувствами мальчика! Так
нельзя!
Лаванда и Парвати с любопытством уставились на парочку.
Глава 4. Свидание.
Событие было невероятным! Драко прислали сегодня вещь, которую он очень давно просил. Очень дорогую вещь, и, если быть точным, то просил он её вот уже три года. С тех пор, как только узнал о ней. Очень красивая ценная безделушка-кулон. Почти совершенно прозрачная, а если её надеть на шею, то и вовсе незаметная. Драко любил красивые вещи, но здесь дело было вовсе не в этом. Украшенье потому было ранее ему недоступно, что купить его можно было только у определенных людей на черном рынке магических артефактов.
Усилитель магии и мощная защита. Кулон не мог защитить от мощных темных проклятий, но в школе он вполне мог пригодиться.
Драко как раз одел его, когда почувствовал, что за ним наблюдают. Он оглядел Большой зал и заметил несколько человек, которые как раз смотрели на него, но это были не те люди. Драко знал.
Светловолосый Слизеринец задумчиво посмотрел перед собой. Гриффиндорский стол. Обладатель пары темно-зеленых, мерцающих глаз внимательно смотрел прямо на него.
Гарри Поттер сидел напротив! Слева — Гренджер, которая тоже посмотрела на Малфоя. Внимательно, изучающее. Справа — Уизли. Синие глаза отведены в сторону от друзей.
Драко невозмутимо ухмыльнулся и отсалютировал Гриффиндорцам бокалом.
Гренджер что-то прошептала Поттеру. Тот вспыхнул и отвел взгляд. Драко удивленно приподнял брови. Странная троица. У них дружок вот-вот с собой покончит, а им хоть бы что. Драко, удовлетворенный этим, не стал уточнять, что он сам был причастен к нынешнему состоянию рыжего. Отыскав глазами Ричарда МакКея, четверокурсника из Слизирина, Драко подмигнул ему. Тот замер и, словно не поверив, захлопал глазами. Но Драко уже отвернулся. Ну и чего? Ну не хотелось Слизеринскому принцу что-то сейчас делать, надоело. В конце концов, можно было вручить мальцу денег или какую-нибудь безделушку и заставить его отвязаться от Блейза. С другой стороны можно было просто с ним переспать, но так не хотелось спать именно с ним! Ужас! Что сейчас хотелось, так это поиздеваться над прихвостнями Поттера, причем надо всеми! Ну чего он опять так смотрит!?
«Этого придурка нужно проучить». Драко провел рукой по медальону. Хорошо, есть подмога. Так интересно посмотреть на лицо Поттера, когда он увидит, что Драко Малфой превосходит его не только физической, но и магической силой. А в первой они уже убедились, когда подрались полгода назад. Все закончилось МакГонагл и взысканием, но это того стоило. Драко ухмыльнулся своим мыслям.
Подумать только, стоило ему поймать на себе взгляд Поттера, как он уже сидит и размышляет о нем!
Все-таки выбрав второе, относительно планов на Ричарда МакКея, Драко поднялся из-за стола и вышел из зала. Он кожей чувствовал провожающий его цепкий взгляд.
— Гарри, прекрати пялиться на Малфоя, — Гермиона помахала у Гарри перед глазами.— Хочешь все испортить?
— Нет, просто я подумал… а, неважно.
— Что?
— Когда я ничего не чувствовал, то сделал некоторые выводы относительно Малфоя.
— Какие?
— Ну, я просто посмотрел на него объективно. Зачем он все это делает? Эта слава сердцееда, холодность ко всем людям…
— Ну, и какие выводы, эксперт? — насмешливо произнесла девушка.
— Да ни то чтобы… Все очень смутно. Я его ненавижу, все правильно, но мне очень интересно.
— Это хорошо, — немного подумав, произнесла девушка. — Ты хорошо его узнаешь и ударишь в самое больное место.
— Хорошо, что ты там говорила?
— Я говорила, что ты должен быть естественным. Ни грамма ненависти больше, ни
грамма меньше. А постепенно, ты вообще должен научиться сдерживать её. Первая
твоя реакция на раздражителя? Злость. Ты всегда будешь оказываться рядом с
Малфоем. Веди себя естественно, так, как бы ты отреагировал в этой ситуации,
если бы ничего не знал.
— А как я всегда буду оказываться рядом?
— У тебя же есть карта? Но только все должно быть так, словно ты случайно оказываешься там же, где и он. Заставь его думать о себе, неважно, как. Главное, чтоб все его мысли были полностью заняты тобой. Только никаких взглядов в его сторону! Никаких намеков на любовь или романтику. Сначала ты просто должен стать его навязчивой идеей. Лучше всего, даже, будет подружиться с кем-нибудь из его друзей или окружения. Так, чтоб после можно было находиться поблизости.
Гарри сжал зубы, но кивнул.
— И ещё одно. Как только он почувствует, что ты им интересуешься — бросай все. Я имею ввиду сразу, а после можно начать снова. Нам нужна ещё одна страховка и стимул для Малфоя.
— Какая? Опять зелье?
— Нет, Гарри, тебе нужен парень. Желательно очень хороший. Только не смотри на меня так!
— Гермиона, а тебе не кажется, что это уже слишком? Я могу это делать тайно, но не в открытую!
— Почему ты боишься?
— Я не боюсь.
— Боишься, ты боишься открытых отношений.
— Гермиона! — гриффиндорец нахмурился.
— Гарри, спокойно, все нормально, это не надолго, и парня больше не будет, если тебе не понравится.
— Кто?
У Гарри не было сомнений, Гермиона уже все просчитала.
— Симус Финниган.
— Нет.
— Достаточно отстраненный от Малфоя, он его не знает, и потому ты можешь
свободно о нем говорить. Да к тому же, Симус станет некоторым конкурентом для Малфоя в плане недлительных отношений, — Гермиона усмехнулась.
— Нет.
— Ну, Гарри.
— Нет, зачем это нужно?
— Если Малфой будет знать, что у тебя есть пара, он не сможет тебя в чем-либо упрекнуть, например, в преследовании его по кое-каким причинам. Он голову сломает, думая обо всем.
— Гермиона, ты либо гений, либо совсем сумасшедшая.
— Это значит да? — девушка улыбнулась.
— Нет, я не хочу играть на чувствах Симуса.
— Каких чувствах?
Гарри покраснел.
— Ну, если будут. Я ведь не смогу ответить.
— Мы можем все ему рассказать.
— Симусу? Ты издеваешься? Он хороший человек, но он ведь тут же всем разболтает!
— Да, здесь ты прав. Тогда ладно, не будет парня.
Гарри покачал головой и негодующе посмотрел на Гермиону. А потом в его глазах появилось смирение.
— Значит так, подходишь к нему и приглашаешь его погулять в Хогсмид, — Лаванда по-деловому улыбнулась.
— Просто так подхожу и приглашаю? — прошептал Гарри. Все это жутко напоминало ему историю с Чоу Чанг. Ну она же влюбилась в него, в конце концов, правда?
— Ну конечно! Подходишь и говоришь: «Привет, Симус! Я тут подумал, не хочешь ли ты сходить со мной в Хогсмид сегодня вечером?».
— И все? А дальше что?
— Как что, ждешь ответа! — невозмутимо ответила Лаванда. Парвати прыснула.
Гарри чуть покраснел и умоляюще уставился на Гермиону. Они вчетвером сидели в её комнате.
Девушка пожала плечами, мол «понятия не имею».
— Нет, Гарри, слушай! Ты ему лучше какой-нибудь комплимент скажи! — вдруг подсказала Патил. — Например: «у тебя такие красивые волосы, Симус, мне бы очень хотелось узнать, как они пахнут». И подмигни ему!
— Гарри, скорее, он, кажется, собрался куда-то уходить, — Лаванда выглянула в гостиную.
Парвати схватила черноволосого парня за руку и подвела к двери.
Взглянув на Симуса, которого в это время задержал Денис, Гарри жутко покраснел.
— Нет, я не смогу! — в ужасе пробормотал он.
— Иди! — хором ответили Лаванда и Парвати, выталкивая его из спальни. Гарри
упорно сопротивлялся, держась за косяк. Самая умная и изобретательная Гермиона пощекотала Гарри, и он сам разжал руки. С шумом он вышел из комнаты. Девушки с любопытством замерли в дверях. Гарри обернулся на них. Лаванда улыбалась коварно, предчувствуя новый романчик; Парвати улыбалась грустно, но мягко; Гермиона грозно, но ободряюще. И у всех троих в глазах плясали смешинки, словно говоря: «Мы знали, что когда-нибудь этот день настанет!».
— Эээ… Симус! — позвал Гарри.
Юноша с каштановыми волосами обернулся и, увидев, что его зовет Гарри, весело улыбнулся.
— Можно… ну… в общем, я хотел сказать, — лучший на факультете ученик по Защите от Темных сил, запнулся. — Можно с тобой поговорить?
Гарри чувствовал, что его лицо горело. Он судорожно теребил в руках мантию.
— Конечно, Гарри, без проблем.
Оба парня отошли от всеобщей толпы в сторону. Эти несколько мгновений Гарри думал, что нужно срочно вспомнить то, что там говорили девчонки, но никакие
слова не шли в голову. Гарри ещё раз убедился в том, что он не создан для того, чтобы приглашать кого-то на свидание!
Симус лукаво посмотрел на Гарри.
— Ты что-то хотел мне сказать?
— А… я… да.
Симус внимательно глядел на Гарри, Гарри внимательно разглядывал пол.
— Ну и? — подбодрил Симус.
Гарри собрался с силами и выпалил все, что сумел вспомнить на одном дыхании:
— Симус ты пахнешь, я думаю это все твои волосы, ты дойдешь до Хогсмида?
С секунду Симус непонимающе смотрел на Гарри, Гарри — на него и, наконец, до обоих дошел смысл только что сказанных слов.
Симус расхохотался от души, он уже давно так не смеялся. Все начались оглядываться на странную парочку. Гарри жутко смутился и зажал лицо ладонями, но не смог удержаться и сам заулыбался.
— Гарри, солнышко, — сквозь смех выдавил Симус, — только не говори, что ты пытался сделать мне комплимент.
Симус приобнял Гарри за талию, все ещё продолжая посмеиваться.
— Насколько я сумел догадаться, хотя я не уверен, ты или я, тут я не понял, хочет сходить в Хогсмид?
— Мы, — смущенно пробормотал Гарри, стараясь не смотреть в сторону девушек и не обращать внимание на обнимающую его руку.
— О.
— …
— О! Свидание?
— Если ты не хочешь…
— Сейчас?
— Да.
— Гарри! — Симус до невозможности мягко взял Гарри за руку, словно тот был сделан из фарфора, и с бесконечной лаской и сожалением посмотрел ему в глаза.
— Я не могу.
— О, — Гарри кивнул. А что он ожидал? «Да, Гарри, конечно, все что угодно!»?
Гарри стало обидно. — Тогда ладно.
Он развернулся, чтобы уйти.
— Не вздумай! — Симус почти грубо развернул его к себе. — Я слишком долго ждал, когда ты, наконец, поймешь. Я не хотел давить.
Он шептал, произнося слова, почти одними губами, глаза его были необычайно серьезны, он слишком сильно сжал руку Гарри в своей.
— Сегодня в семь, хорошо? Здесь. У меня сейчас некоторые проблемы, но я обещаю, что приду.
Гарри удивленно посмотрел на юношу перед собой.
— Придешь? — настаивал тот.
Гарри ничего не понял, но кивнул.
Симус одарил его долгим взглядом, будто боясь, что Гарри сейчас вдруг рассыплется, как песок. Убедившись, что черноволосый юноша не сомневается в своем решении, он кивнул и вышел из гостиной.
Гарри вдруг почувствовал, что у него закружилась голова, когда он смотрел Симусу вслед. Он вдруг почувствовал пустоту внутри себя. Но все быстро исчезло, как только Симус вышел из гостиной Гриффиндора.
Ричард был чрезвычайно доволен и самонадеян. Драко это раздражало. Малфою невероятно хотелось, чтобы оставшиеся два дня прошли как можно скорее.
Ричард вис на нем, словно девчонка, постоянно визжа от восторга и рассылая направо и налево самодовольные взгляды. Они гуляли по Хогсмиду уже 4 часа. Самое интересное было то, что когда они кого-то встречали, Ричард вел себя весьма раскованно и вызывающе, но стоило им остаться вдвоем, как мальчик тут же сникал. Ричард его боялся, Драко это чувствовал. Вот это Малфою нравилось. Вскоре Драко решил, что пора закругляться. Стоило поцеловать мальчишку на ночь и трогательно уложить его спать, сделав вид, будто бы через панцирь Малфоевского холода вдруг пробилось благородное чувство. Ради него, Ричарда МакКея! Это почти всегда срабатывало.
Скучающе смотря перед собой, ожидая, когда Ричард наговорится, наконец, с очередным своим приятелем и вдоволь ему нахвастается, Драко заметил одинокую парочку, бредущую откуда-то с окраин Хогсмида. Малфой прищурился. Гарри Поттер и Симус Финниган. Драко вспомнил, что как-то видел их вместе в коридоре.
Малфой ухмыльнулся.
— Поттер! Какими судьбами? Неужели сама невинность Хогвартса, наконец, осмелилась пойти на свидание? Мои поздравления, Финниган, если я не ошибаюсь. Хотя я теперь всерьез полагаю, что Поттер просто тыкнул пальцем в небо, выбирая тебя. Никому бы не пожелал такого партнера. Впрочем, чего я мог ждать, это же Поттер!
— Ревнуешь, Малфой? — с вызовом спросил Гарри. И мысленно стукнул себя по голове. Гермиона же говорила не начинать подобные темы!
— Кого, тебя? Да я скорее буду ревновать Кребба к Гойлу, — Малфой поморщился.
— Не знал, что у тебя такие извращенные вкусы, — пробормотал Гарри. Больше ни грамма ненависти? Это сложно! Гарри сейчас хотелась просто взреветь и высказать Малфою все, что он о нем думает. Гарри больше не хотел здесь оставаться. Помощь
пришла неожиданно.
К тройке подскочил какой-то мальчишка и повис у Драко на руке. Малфой тихо выругался.
— Драаако, а… — он заметил присутствующих. — Я знаю, это Гарри Поттер!
Он тыкнул Гарри в грудь указательным пальцем.
— Я его ненавижу, Драко, он такой придурок и урод! Он же ещё девственник! Кто может быть девственником в 16 лет!? — Ричард расхохотался.
Лицо Гарри вспыхнуло.
— Но он не такая мелкая шлюшка, в отличие от тебя, МакКей, — грубо произнес Симус.
Ричард побледнел и с опаской посмотрел на Малфоя. Но тот не смотрел на него, а почему-то разглядывал Поттера. Ричарду это совсем не понравилось. Ситуация накалялась.
— Попридержи язык, Финниган, — прошипел Малфой, все-таки оскорбили его пару.
— А ты попридержи своего щенка, Малфой, — Симус не скрывал своего отвращения.
— Что, испугался, Финниган? Насколько я понял, ты не понаслышке знаком с моим «щенком»?
Малфой заметил, что Финниган напрягся. Неужели попал в точку? Стоило поподробней узнать об этом у Ричарда.
— Это вы о чем? — Гарри с вызовом посмотрел на Малфоя. Симус подался назад, потянув за собой Гарри.
— Пойдем, нам незачем слушать этих уродов.
— Бежишь, Финниган? — Драко холодно окинул его взглядом. — А мне бы очень хотелось прояснить ситуацию. Ричард?
— Что?.. — пробормотал мальчик.
— Не хочешь мне ничего сказать?
— Что именно? — МакКей пустыми глазами уставился себе под ноги.
— А ты как думаешь?
— Ты же знаешь, Блейз…
— Кто ещё?
Гарри и Симус замерли на месте.
— Драко тебе обязательно спрашивать это сейчас?..
— А есть что-то такое, что я не должен знать? — левая бровь Драко взметнулась вверх.
— Нет.
Симус усмехнулся, Драко поморщился, Гарри удивленно моргнул.
— Уверен?
Ричард поежился под пристальным взглядом серых глаз.
— Да.
— Прекрасно, — Малфой прищурился. Он похож на идиота? Смеет ли кто-то делать идиота из него? Финниган знал что-то о Ричарде, если сам с ним не спал. Но, судя по реакции на него черноволосого Слизеринца, то этого не было. Он даже не знал
его. Но было что-то еще, что знал сам Симус. Драко не нужны были неприятности. Он не хотел встречаться с парнем, хоть и всего три дня, не зная о нем почти ничего.
— Нам пора, — проговорил Гарри, не глядя на Симуса, но сверля пристальным взглядом Малфоя. Ему была неприятно сама сцена между Слизеринцем и мальчишкой. Если… если они будут вместе некоторое время, то Малфой также публично будет унижать его?
На секунду их глаза встретились. И взгляды словно зацепились друг за друга. Странно, но Гарри не почувствовал ничего, глядя в серебристые глаза. Совершенно ничего, будто забылся на секунду. Малфой прищурился, и в его глазах появилось презрение.
Симус приподнял голову и посмотрел в небо, Ричард разглядывал снег на земле. Гарри и Драко отвели взгляды. На этом и разошлись, но не все закончилось так быстро.
— Гарри, не бери в голову, — Симус весело улыбнулся гриффиндорцу. Они сидели за одним из крайних столиков в маленьком тихом пабе.
— Малфой всегда умудряется портить настроение, — согласился Гарри и отпил немного из огромной кружки с усладелем.
— Не хочешь мне ничего рассказать? — лукаво спросил Симус.
— А ты? — заметил Гарри и, закусив губу, улыбнулся.
— Ооо, я многое могу тебе рассказать, но не думаю, что тебе захочется слушать мою болтовню несколько часов подряд, — Симус усмехнулся.
Гарри так странно было просто сидеть здесь, в маленьком уютном пабе, пить холодящий и одновременно обжигающий напиток и купаться в уделяемом ему внимании.
Ему не пришлось идти туда, к стойке, густо краснеть и заказывать напиток, не пришлось суетиться, выбирая столик, не пришлось даже отодвигать стул! Обо всем позаботился Симус, успокоив Гарри и мягко велев сидеть спокойно. Гарри это определенно понравилось. И совершенно не к месту в голову полезли мысли о Малфое, точнее нет, не о Малфое, конечно, а об идиотском плане, связанном, однако, с Малфоем. А еще о том, как несправедлив мир, если и на свидание с Симусом он пошел только из-за этого. Но, почему-то, Гарри это не особо беспокоило.
Пауза затянулась. Гарри понятие не имел, что нужно говорить на свиданиях. Симус же боялся все испортить, ляпнув какую-нибудь глупость. Гарри слишком сильно действовал на него. И если раньше его слова не были так уж важны, то теперь, ввиду хрупкой и невероятной возможности начать отношения, все это очень усложняло задачу, но он не должен был молчать. Отношения с Гарри Поттером! Разве он мог о таком мечтать? Симус еле сдерживал охватывающий его восторг, всякий раз, как только думал об этом.
— О чем говорил Малфой? — вдруг спросил Гарри. — О чем говорил ты?
— О, не обращай внимания, у него паранойя. Обычная ревность, скорее всего.
— Ревность, у Малфоя? — решил уточнить Гарри. Разве мог слизеринец кого-то ревновать? Разве между ними все настолько серьезно? Гарри нахмурился от такой мысли. Это весьма усложняло его задачу.
— А что?
— Ничего.
— Гарри, — Симус задорно улыбнулся. — Можно вопрос?
Гарри улыбнулся в ответ, согласно кивнув.
— Это свидание?
— Дааа, — медленно ответил Гарри.
— ОК, — Симус прочитал настороженность в изумрудных глазах. «Минное поле, Симус, осторожно!» — пронеслось в голове. — ОК, если это свидание, то… Нет, не так. Почему люди ходят на свидание?
Симус весь день сегодня собирался завести этот разговор. Но сначала они гуляли по Хогсмиду и болтали о квиддиче, затем сидели на скамейке и обсуждали учителей и одноклассников. Гарри поделился весьма странными наблюдениями. После, бродили по роще и ели мороженное, обсуждая сладкие парочки Хогвартца. Во время разговора Гарри мило краснел и всегда уходил от темы, а Симус не решался спросить. Затем они ходили по магазинам и ели тянучки. Встретили Малфоя и, наконец, пришли сюда.
Симус чувствовал себя невероятно счастливым, но не обольщался понапрасну. Ему нужно было знать.
— Потому что они хорошо друг к другу относятся? — предположил Гарри.
Это было сложнее, чем думал Симус.
— Да, конечно, — мягко согласился парень с каштановыми волосами. — Ты хорошо ко мне относишься?
— Ну разумеется!
— Хорошо, пойду по-другому, — Симус вздохнул.
Гарри мысленно ударил себя по голове. Ну какого черта он творит, прекрасно понимая, чего от него хотят? Но он был ещё совершенно не готов!
— Ты что-то испытываешь ко мне? И, судя по твоим довольно эээ… интересным словам: «Ты меня хочешь?», то ты знаешь, что я испытываю к тебе. Конечно, не в такой форме и…
Симус почувствовал, что Гарри напрягся. Лицо черноволосого Гриффиндорца медленно залила краска.
— Я не хотел так говорить, — прошептал он.
— Нет, Гарри, я не это имел в виду, — поспешно возразил Финниган. — Мне просто нужно знать две вещи: ты что-то чувствуешь ко мне, или тебе было интересно узнать что-то, относительно того вопроса и…
Симус не успел договорить, так как Гарри вдруг закрыл глаза руками и проговорил то, что должен был сделать сегодня по настоянию Гермионы. А так как черноволосый юноша совершенно не хотел продолжать разговор, вызывающий в нем чувство вины, которое он с некоторых пор ненавидел, то это был самый подходящий момент.
— Тыбудешьсомнойвстречаться? — выговорил он.
— Что? — моргнул Симус.
Уууу, какой стыд! И он собирается ещё соблазнять Малфоя? При нем он и слова не выговорит! Над ним просто посмеются!
— Встречаться.
— Нам? — тупо переспросил Симус, все ещё полагая, что он что-то не так понял.
— Нет, Миссис Норрис и Косолапусу! — не выдержал Гарри и прикусил губу.
С минуту царило молчание. Гарри не смотрел на Симуса. Он уже подумал, что все провалил, но вдруг почувствовал, как его поднимают чьи-то сильные руки.
В следующую секунду второй гриффиндорец уже кружил его на руках. Гарри вскликнул и обнял парня за шею. Симус бормотал невероятно восторженные вещи. Бармен и посетители удивленно смотрели на странную парочку.
Колокольчик над дверью звякнул и в паб зашел ещё один посетитель. Драко Малфой удивленно посмотрел на мальчишек. Что-то неприятно кольнуло ему в сердце.
Чужая радость.
Он только что отослал Ричарда в замок и теперь чувствовал острое, невероятное одиночество, особенно когда Симус Финниган счастливо улыбался, бережно держа на руках Гарри Поттера. Гарри Поттер теперь ходил в новой одежде, Гарри Поттер теперь ходил с Симусом Финниганом, у Гарри Поттера теперь был парень. Драко почувствовал закипающую в нем злость. Щеки Гарри раскраснелись, волосы растрепались. Драко вскинул подбородок.
На секунду их взгляды встретились.
В глазах Драко застыло презрение, в глазах Гарри не было ничего.
Глава 5. Переломный момент.
— Да, мисс Гренджер? — профессор МакГонагл с любопытством посмотрела на одну из
лучших своих учениц.
— Профессор МакГонагл, у меня к вам есть небольшая просьба.
— Я слушаю.
Декан колледжа и ученица стояли возле дверей в кабинет Трансфигурации.
— Понимаете, мы здесь посоветовались с Гарри и подумали, что та ситуация, которая сложилась между факультетами Слизерин и Гриффиндор несколько печальна.
Мы думаем, что слишком многие страдают из-за таких отношений. Мы посчитали, что было бы неплохо наладить отношения хотя бы на нашем курсе.
МакГонагл с удивлением приподняла брови. Гермиона продолжила:
— Дело в том, что я, конечно, за здоровую конкуренцию, но совершенно не хочу, чтобы она переходила границы. Гарри тоже так думает. Поэтому мы решили, что неплохо было бы изменить эту ситуацию. Вы ведь не против?
Гермиона понимала, что нельзя говорить истинную причину, поэтому решила сказать полуправду. Все должно было выглядеть настолько невинно, насколько это было возможно. Уверенность в своих силах должна была убедить профессора. Плюс, такое сочетание, как и Гарри Поттер и Гермиона Гренджер тоже должно было внушить доверие. Гарри — любимый ученик декана, Гермиона — ответственная староста, весьма склонная к таким вот акциям. И тот факт, что не упоминается Рон Уизли, третий член неразлучной троицы, тоже имеет значение. Он должен был убедить МакГонагл, что это не очередная их проделка. Видимо эти факты тоже заинтересовали профессора.
— Чего вы ждете от меня? — спросила она.
— Почти ничего, — девушка невинно улыбнулась. — Только посильное содействие. И — молчание. Мы на вас надеемся, профессор.
Миневра выглядела озадаченной.
— Но с чего вы хотите начать?
— Все просто. Для начала можно рассадить нас не по двум сторонам, как обычно, а по парам. Это поможет нам сблизиться в процессе учебы, — серьезно сказала Гермиона. — Только хочу попросить вас посадить Гарри и Драко Малфоя вместе. Они, как зачинщики, первыми должны найти взаимопонимание, а остальные будут следовать их примеру. Вам не кажется это правильным?
МакГоногл кивнула. Но все было слишком логично и правильно, что не могло не вызывать подозрения. Но что можно было сказать в таком случае? «Нет, мисс Гренджер, я хочу, чтоб факультеты враждовали»? Миневре самой надоело разнимать вечно дерущихся учеников Гриффиндора и Слизерина. Могла ли она отказаться от действий в этом направлении?
— Но что я скажу ученикам?
— Скажите, что это нужно для работы, — Гермиона ожидала такого вопроса.
— Ну, мисс Гренджер, я не хочу обманывать учеников.
— Тогда скажите правду: вам надоели вечные наши препирательства, и совместная работа будет нам уроком. Только не говорите о том, что это я вас попросила, а то все пойдет насмарку. Никому не говорите!
Прозвенел звонок.
— На урок, — Гермиона улыбнулась и убежала в класс, оставил озадаченного профессора стоять на месте.
— Гарри! — шепнула Гермиона, когда юноша вошел в класс вместе с толпой гриффиндорцев. Черноволосый мальчик кивнул и сел рядом.
— Как все прошло с Симусом? Он согласен?
— Да, — пробормотал Гарри, покраснев. В мыслях сразу всплыли события вчерашнего вечера.
После предложения они ещё немного погуляли. Симус все это время держал его за руку. Было уже поздно, и они решили вернуться в Хогвартс.
— О, вы долго, — усмехнулся Дин, единственный обитатель гостиной. — И судя по твоей довольной роже, Симус, и по твоему, Гарри, смущению что-то произошло. Выкладывайте!
— Ну… мы… — начал Гарри.
— Дин, мы теперь пара! — еле сдерживая восторг, ответил Симус. Слишком громко, по мнению Гарри.
— О! — Дин кивнул. — Поздравляю.
Гарри зевнул.
— Все, пора спать, — серьезно заявил Симус и, взяв Гарри за руку, потащил его в комнату.
Дин усмехнулся. Это звучало несколько двусмысленно.
Ему показалось, или Гарри тоже об этом подумал? Черноволосый гриффиндорец испугано попятился, но Симус не обратил на это внимания.
Все обитатели комнаты для мальчиков были в сборе.
Невилл — на дальней кровати от двери — шуршал присланным ему бабушкой пакетом. Рон — на предпоследней кровати — лежал и читал книгу. Гарри заводил будильник, Симус убирал разбросанные вещи с кровати, а Дин, вернувшись из душа, укладывался в постель.
Гарри тоже уже было хотел пойти в душ, но Симус снял мантию, затем рубашку и потянулся к молнии на брюках, но вдруг замер и с любопытством и нежностью посмотрел на Гарри. Гарри почувствовал изучающий взгляд на себе. Он отвернулся от Симуса, и лицо его залил румянец.
Поттер медленно вытянул рубашку из брюк и нервно начал её расстегивать. Рон оторвался от книжки и удивленно посмотрел на друга. Гарри слабо улыбнулся в ответ.
Он снял рубашку и, не поворачиваясь, аккуратно сложил её и положил в чемодан,
осознанно оттягивая момент, когда нужно будет снимать брюки.
Гарри все же пришлось повернуться, чтобы сесть на кровать и снять ботинки. Этот нахал Финниган развалился на кровати, положив руки под голову, и с восхищением из-под ресниц наблюдал за Гарри! Поттера это нервировало. Он почувствовал, что, толи от холода, толи от столь пристально изучающего его взгляда, по его коже пошли мурашки, а соски затвердели... Гарри это напугало.
Гриффиндорец считал себя слишком худым, но он и раньше ловил на себе такие взгляды одноклассника...
— Симус, — пробормотал он. — Ты уже иди, наверное.
— Я подожду, — затуманенный взгляд бродил по его телу.
— Симус.
— Да?
— Я не пойду с тобой мыться.
— Почему? — искренне удивился юноша с каштановыми волосами и присел на кровати. В его глазах застыла настороженность.
— Симус, да не смотри ты на меня так! — нервно пробормотал Гарри. — Я не хочу, чтобы ты смотрел на меня так!
Гарри отчаянно краснел.
Остальные парни с интересом наблюдали за происходящим.
Гарри подумал, что это ужасно, то, во что он ввязался, но Симус неожиданно превзошел его ожидания.
С пониманием он кивнул:
— Прости, я не смог удержаться, — просто сказал он. — Мы теперь пара, и я обещаю, что этого больше не повторится.
Гарри кивнул.
— Но, если хочешь, я могу потереть тебе спинку, — по-доброму ухмыльнулся Симус.
Дин рассмеялся, Гарри смущенно улыбнулся. Невилл недоумевал, а в глазах Рона поселился холод.
— Нет, спасибо.
— Не повезло тебе, Симус, жить с объектом своих мечтаний в одной комнате. Знай, я всегда готов помочь тебе с холодным душем! — Дин ухмылялся.
Гарри вопросительно поднял бровь. Симус запустил в Дина подушкой. Странно, но черноволосый мальчик почувствовал внутри себя пустоту.
— Гарри, ты меня слышишь? — раздраженно спросила Гермиона.
— О… нет… что ты сказала?
— Я сказала, что договорилась с МакГонагл, и сегодня тебя посадят рядом с Малфоем!
— Что!? — воскликнул Гарри, но девушка поспешно шикнула не него.
— Все в порядке, тебе лишь надо преподнести себя так, чтобы стать его навязчивой идеей.
— И зачем я согласился? — пробормотал Гарри.
Драко ушам своим не поверил, когда услышал «приговор».
— Гарри Поттер, Драко Малфой: первая парта, средний ряд.
Он с недоверием смотрел на профессора Трансфигурации. Это что, шутка? Какой, к Черту, «урок»? Да слизеринцы и гриффиндорцы, если не они с Поттером, перецапаются, а может и подерутся уже к концу урока! Но МакГонагл, похоже, не понимала этого. Как же она собирается вести урок при постоянной ругани?
— Панси Паркинсон, Гермиона Гренджер: первая парта, левый ряд.
Гермиона хлопнула себя по лбу и, к удивлению Драко, рассмеялась.
— Лаванда Браун, Мораг МакДугал: третья парта, левый ряд.
— Парвати Патил, Венсент Краб: вторая парта, правый ряд.
Парвати недовольно сморщилась.
— Рон Уизли, Блейз Забини: первая парта, правый ряд.
— Дин Томас, Миллисент Балстроуд: вторая парта, левый ряд.
— Симус Финниган, Грегори Гойл: вторая парта, средний ряд.
Симус разочарованно посмотрел на МакГонагл.
Все с убитыми выражениями лица начали переходить на новые места.
— Только попробуй что-нибудь ему сделать, Малфой, — «вежливо» прокомментировал Симус.
— Да больно он мне нужен, — отреагировал Драко.
Гарри хмуро кинул свои учебники на парту.
Хорошо хоть парты располагались довольно далеко друг от друга: когда Симус сядет,
он уже не услышит разговоров Гарри и Драко.
Гарри бросил сумку на пол и сел за парту. Интересно, а если Симус начнет ревновать, то что на это скажет Гермиона? Он посмотрел в её сторону. Она в ответ печально улыбнулась, показывая на свою соседку, и покачала головой.
Гарри хмыкнул.
— О, Поттер, ты просто невероятно аккуратен! — поморщился Малфой, убирая учебники гриффиндорца со своей половины. — С чего это МакГонагл решила такой ужастик устроить?
Малфой спрашивал скорее себя, чем соседа.
Гарри покосился на белокурого юношу и тут же отвел взгляд. Он почувствовал странную неловкость. Было странно осознавать, что все это было сделано только ради того, чтобы постоянно быть у Малфоя на глазах. Сегодня утром он надел свои новые вещи и попытался уложить волосы. Правда, делалось это с не особым желанием, к тому же Симус весьма заинтересованно наблюдал за ним в процессе укладки, поэтому получилось не очень.
— Может ей, наконец-то, надоели ваши шуточки, и она подумала, что если мы будем сидеть рядом, гриффиндорцы всегда смогут дать слизеринцам поддых, прежде чем они успеют открыть рот? — предложил Гарри.
Драко удивленно покосился на гриффиндорца, а потом усмехнулся:
— Ага, Поттер, все так и было, только с точностью до наоборот. Гриффиндорцы слишком сильно выбились из-под контроля и только слизеринцы могут их усмирить.
Гарри перекосило от мыслей об этом самом «усмирении». Стоит ли говорить, в каком именно направлении поплыли его мысли, если учесть задачу, с которой он садился за парту?
Поттер не ответил, и Драко это позабавило. Малфой оглянулся назад и встретился с пристальным взглядом синих глаз Финнигана. Предупреждающим взглядом.
Драко ухмыльнулся Гриффиндорцу и, не касаясь Гарри, провел рукой невидимую линию у него по спине. Так, чтобы не видел Поттер, но прекрасно видел Финниган. Симус грозно сверкнул глазами и одними губами прошептал: «Только попробуй». Драко пожал плечами с видом: «Нууу, не знаааю, Финниган. А что мне с этого будет?».
Симус задохнулся от возмущения.
МакГонагл постучала пальцем по столу, пытаясь предупредить шум. Она строго обвела учеников взглядом и начала урок.
— Скажи, Поттер, а boy-friend у тебя всегда такой нервный? — прошептал Драко. Странно, но пара Финниган — Поттер весьма его задевала. Может потому, что Поттер всегда оставался «неприкосновенным»? То есть он, конечно, нравился многим, но у него никогда не было ни с кем официальных отношений. В отношении этого вопроса Драко всегда считал себя на ступень выше. Но здесь, вдруг, появился какой-то Финниган, и бац, они уже пара. К тому же Поттер девственник!?
Драко мысленно дал себе подзатыльник. Ну конечно девственник, сам же только что думал об его отношениях, то есть об их отсутствии! И почему его вообще должна волновать девственность Поттера? Если только он не последний из оставшихся.
Все, стоп, вот об этом лучше не думать.
Но если Финниган теперь парень Поттера… Драко нахмурился.
— А что такое? — Гарри озадаченно обернулся. Симус невинно улыбнулся и послал черноволосому юноше воздушный поцелуй. Поттер покраснел, и Драко это весьма разозлило.
— Слушай урок, Поттер, ты же не хочешь подвести своего декана? Хотя ты же у неё в любимчиках, чего я волнуюсь, — холодно прошипел Малфой.
Гарри выглядел удивленным. Гермиона «случайно» уронила учебник с большим грохотом. Поттер понял её маневр и тоже «случайно» уронил перо и присел, чтобы подобрать его.
— Не слышу криков, — прошептала она.
— Малфой какой-то странный, витает в облаках.
— Думает о ком-то? — настороженно.
— Не знаю.
— Позли его, пусть думает о тебе.
— Попытаюсь.
Оба вернулись на свои места. Гермиона одарила Гарри многозначительным взглядом.
И с этого момента время понеслось с невероятной скоростью.
Гарри, Симус, Драко, Рон — главные герои «Великого плана Гермионы Гренджер», были втянуты в, казалось бы, легкую передрягу, но на самом деле в жестокую игру. И никто, включая саму Гермиону, даже не задумывался о последствиях.
Рон Уизли вел себя довольно отрешенно по отношению ко всему, что его окружало. Исправно ходил на завтраки, обеды, ужины и уроки. Все чаще в одиночестве играл в шахматы и засиживался в комнате с книжкой. Его невероятно задевало безразличие друзей, но он продолжал прятать все в себе. И лишь украдкой брошенные взгляды на Драко Малфоя, ходящего уже третий день в обнимку с новым парнем, заставляли его сердце обливаться кровью.
А потом произошло то, отчего Рону стало ещё хуже:
— Ты же меня любишь, Ричард, не так ли? — холодная ухмылка Драко черноволосому слизеринцу.
Рон вздрогнул от этих слов. Точно таких же слов, как и тогда.
Ты же меня любишь, Рон, не так ли?
Черноволосый мальчишка улыбнулся. Рон буквально кожей почувствовал то, что сейчас должно было произойти. Закружилась голова, а к горлу подступил ком.
Он спрятался за учительским столом и наблюдал, как Драко делает это во второй раз. В его присутствии.
— Я уже говорил, ты же знаешь.
— А разве Блейзу ты не говорил того же?
— Нет, никогда не говорил! Я не люблю его!
— Уверен в этом? — одновременно сладкий и холодный голос. Мальчишка заметил, но, похоже, просто списал на ревность.
— Тогда ты должен кое-что для меня сделать.
— Что? — с готовностью спросил младший слизеринец.
Рон прикрыл глаза.
— Тогда ты должен кое-что для меня сделать.
— Что?— Рон улыбнулся.
— Ну… кинь Поттера. Перестань с ним общаться или даже собери на него компромат.
Для меня.
— Зачем? — Рон побледнел.
— Ну, я думаю, журналисты такую информацию с руками оторвут, — Драко «мило» улыбнулся.
— Я не могу, — Рон в ужасе распахнул глаза.
— Но ты же меня любишь? — Малфой ухмыльнулся.
Драко присел на пустую парту и скрестил руки на груди.
— Ты должен сказать Блейзу Забини, при всех, что ты ненавидишь его. И любишь меня.
— Я… но зачем? Я и так люблю тебя.
— Я хочу в этом убедиться.
— Ты ревнуешь?
Драко усмехнулся:
— Нет.
— Но зачем?..
— Я не собираюсь перед тобой отчитываться, — с холодным раздражением ответил Малфой. — Ты просто сделаешь это, и все. Ясно?
— Да, — мальчишка кивнул. — Я сделаю для тебя все, что ты хочешь, Драко.
— Я не могу. Все что угодно, только не это, пожалуйста!
— Если ты не можешь сделать для меня даже этого, Рон Уизли, то зачем ты мне вообще нужен? — Драко холодно усмехнулся.
Симус Финниган был напротив — очень даже доволен. Он очень много времени проводил со своим парнем. Тем не менее, Гарри Поттер все ещё оставался для него недосягаемым. Было невыносимо находиться с ним рядом и тоскливо без него. Утром, закутавшись в одеяло, Гарри первым убегал в ванну, а Симус провожал его задумчивым взглядом. За завтраком они сидели вместе, на уроках — по отдельности.
Особенно невыносимой стала Трансфигурация.
Снова вмести за обедом, после — свободное время: прогулка по парку вдвоем, затем — опять невыносимые уроки, тренировки Гарри по квиддичу, за которыми Симус наблюдал с верхних трибун. Точнее не за всей тренировкой, а только за Гарри, который парил в небе словно птица.
Свободное время — совместное выполнение домашнего задания. Совместный ужин.
— Гарри, ты просто обязан есть фрукты. Витамины полезны, — Симус подцепил на вилку кусочек банана и поднес его ко рту черноволосого юноши.
Гарри замер, впрочем, как и все окружающие их гриффиндорцы. Все-таки многие ещё не привыкли к их отношениям.
На них смотрел даже Малфой, и Симус раздувался от восторга. Гарри смутился и покраснел, но принял угощение. Финниган был доволен.
Близился вечер и слишком переполненный эмоциями день дал о себе знать. Симус принял долгий холодный душ и быстро уснул.
Но дальше дни, после памятного скандала у слизеринцев, в котором Ричард МакКей публично признался, что обожает Драко Малфоя и ненавидит Блейза Забини, потекли как-то не так. Блейза Забини отсадили на дальний угол стола и жутко высмеяли, а сам Драко, сразу после этого, публично бросил Ричарда. Симус всем сердцем ненавидел этого недоноска, к тому же Рон все следующую ночь ревел в подушку, а Гарри, сжавшись в комок, ютился у него на кровати, чему Симус, в принципе, был весьма рад.
А потом Гарри начал исчезать. С виноватой улыбкой, он уходил по каким-то своим «делам». Он даже ночью иногда исчезал. Симус очень беспокоился: в голову лезли самые отвратительные мысли — но он никогда не пытался их проверить, тем более что Гарри после своих вылазок относился к его ухаживаниям с большим терпением, если учесть, что он не переносил публичной демонстрации.
Симус ловил себя на мысли, что все это начинает походить на зависимость, и это его пугало, но он ничего не мог с собой поделать.
Третий член «парада», Драко Малфой, сначала чувствовал себя невероятно уверенно. Он выиграл спор и теперь потчевал на лаврах победителя, не обращая внимания на Ричарда, который сдулся, словно шарик, и теперь чем-то напоминал Рона Уизли. Противник, в лице Блейза, был уничтожен, что весьма радовало Драко.
Но потом дела потекли весьма странным образом. Куда бы он ни пошел, что бы он ни делал, всюду он умудрялся наткнуться на Гарри Поттера, причем Драко, сперва, сомневался в том, что это было случайностями. Но не было никаких логических объяснений этим столкновениям. В конце концов, Гарри Поттер всегда гулял там, где ему заблагорассудится. Вскоре Драко начало казаться, что Гарри Поттер, учитывая его репутацию и непорочность, послан Драко судьбой в виде ангела справедливости за все его грехи. К тому же факт этой самой непорочности тяжким грузом лежал на сердце Драко, словно приманивая его.
— Малфой, ещё немного и я подумаю, что ты следишь за мной, дабы сделать меня своей следующей жертвой, — испуганно пробормотал Гарри при очередной встрече в библиотеке, чем весьма обескуражил Драко.
— Как будто ты мне нужен, Поттер! — возмутился он.
— Да кто тебя знает? — пробормотал Гарри и выбежал из библиотеки.
Малфоя это начало раздражать, он не хотел, чтобы Поттер думал, будто он бегает за ним! А ведь, Черт возьми, все так и выглядело. Драко только что расстался с парнем и, скорее всего, должен был искать нового. У Гарри уже был парень и он, соответственно, уже не мог бегать за Драко. Чертов Финниган!
Все шло не так, как надо. Отец прислал ему письмо с основным своим вопросом: «Лучший ли ты на факультете? Оправдываешь ли ты мой подарок?», на что Драко ответил положительно. Но это не было правдой, потому что чертова Гренджер, похоже, решила абсолютно раздавить его в плане учебы. Она занималась с некоторыми ревенкловцами, и они, в связи с тем, что Драко вечно отвлекался на Поттера, начали превосходить его по некоторым предметам. У Малфоя возникло ощущение петли, затягивающейся у него на шее.
Вот кто-кто, а Гермиона Гренджер чувствовала себя ужасно, но отступать не
собиралась. Пока ей успешно удавалось затыкать чувство вины, и оно даже совсем исчезло, когда Малфой порвал с мальчишкой. Но когда Гарри приступил к действиям в направлении «навязчивой идеи», то оно вернулось, стоило только взглянуть на Симуса. Но, кто знает, может этим самым она поможет им в будущем быть вместе?
Но, как бы там не было, Гермиона уже начала реализовать вторую часть своего плана по уничтожению Драко Малфоя. Кто же не знал, что слизеринец очень зависит от мнения отца? А отцу Драко довольно важна была учеба сына, и было бы глупо не воспользоваться этим, учитывая ее способности в этой сфере.
Сделав список предметов, Гренджер ставила галочки возле тех, в которых она, и её друзья смогли его превзойти. Непреклонными считались только зелья. А в голове умной гриффиндорки уже возникали новые идеи по поводу того, как отравить существование Драко Малфоя.
Но события уже начали выходить из-под контроля Гермионы Гренджер, и уже совсем скоро ей пришлось в этом убедиться.
Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил, тревоги тоже не обошли стороной. Ему приятно было находиться рядом с Симусом Финниганом, делать с ним все вместе, но было сложно понять, в чем причина такого отношения. На эти три дня он умудрился забыть, что не может испытывать любовь, но вспомнил об этом, когда зелье окончило свое действие. И было это как раз в тот день, когда Малфой бросил Ричарда МакКея.
Невелл ночевал в больничном крыле; Рон плакал, уткнувшись в подушку; Дин, отвернувшись к стене, пытался заснуть. Симус был в душе, и Гарри ждал его возвращения, полностью скрывшись под одеялом. В комнате было невероятно тихо, если не считать тиканья будильника Гарри и сдавленных всхлипов Рона.
В тот момент черноволосый гриффиндорец почувствовал себя настолько уставшим, что не мог даже ненавидеть слизеринца, что уж говорить о возмущениях по этому поводу. Он чувствовал, как зелье испаряется внутри него. Он чувствовал вокруг себя запах мяты и шалфея.
Вскоре вернулся Симус и погасил свет. Пожелав всем спокойной ночи, он улегся в кровать. Гарри долго размышлял, стоит ли ему сделать то, чего сейчас очень хотелось. Ему было плохо, и ему нужна была поддержка. Наконец, решившись, он встал, босяком прошел к кровати Симуса и замер. Было темно, и поэтому Гарри не мог знать, что сейчас делает его парень. Раздалось шуршание и чуть хриплый голос Симуса:
— Залезай.
Не долго думая, потому что его уже начало знобить от холода, Гарри залез в теплую кровать и тут же оказался в кольце сильных рук. Гарри устроился поудобней, полностью не осознавая, что он делает, и прижался к Симусу, уткнувшись лицом ему в шею. Ласковые, успокаивающие руки гладили его по спине и волосам, принося телу странную расслабленность и тяжесть. Через некоторое время, вместо боли и пустоты, в сердце Гарри появилось тепло, но его уже клонило в сон.
Утром его поймала Гермиона и с грустными, но решительными глазами велела ему приступать. Но Гарри уже и сам решил, что пора переходить к плану мести. Время, проводимое с Симусом, пришлось сократить, но это нужно было сделать, дабы план работал.
Гарри делал все возможное, чтобы Малфой «случайно«сталкивался с ним. И когда бы они не встретились, Гарри сверлил Драко взглядом, смотрел на него, когда они разговаривали, но никогда на уроках или за приемами пищи. Как говорила Гермиона, все то — «случайность», и Гарри незачем пялиться на Малфоя в другое время. И Поттер видел, что светловолосый слизеринец начал нервничать.
Время летело, и теперь Драко Малфой пытался поймать его взгляд на уроках и в Большом зале. Теперь его пугали их встречи, но начали они пугать и Гарри, потому что из «случайных» они на самом деле превратились в случайные. Пару раз они встретились в библиотеке и на квиддичном поле и ещё раз у озера. Случайно.
Гарри понял, что теперь он довольно хорошо изучил внешность Малфоя. Если раньше, при стычках, они не смотрели друг на друга, точнее Гарри не смотрел на Драко, то теперь они глядели в глаза друг другу. Как тогда, в первый раз, когда их взгляды действительно встретились, и они смотрели именно друг на друга, а не на врага или соперника. Это было, когда Гарри предложил Симусу встречаться. Когда его кружили на руках, а Малфой смотрел не на Гарри Поттера, а на просто счастливого парня.
Через неделю Гарри попросил у Гермионы зелье, потому что понял, что неосознанно любуется лицом Малфоя.
— Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — в комнате ревел молодой черноволосый мальчишка и бил кулаком по кровати. Никто не пришел на его плач, никто его не успокаивал, никому не было до него дела.
Вытерев слезы, и, пытаясь заставить себя больше не плакать, он выскользнул из комнаты и направился в апартаменты старших курсов.
— Блейз!
— Уйди, Ричард, — холодный ответ.
— Я не хотел.
— Ложь!
— Правда!
Но это не было правдой, и Ричард знал это. Просто он был слизеринцем и почти всегда врал. Он никогда не любил Блейза, но всегда обожал Драко. Сейчас же…
— Блейз, я люблю тебя!
— Да пошел ты!
В мальчишку полетело заклинание, но он вовремя успел захлопнуть дверь. В горле появился ком, а в глазах собрались слезы.
— Ненавижу! — прошептал он.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
ЧАСТЬ 2. Глава 1. Змеиный поцелуй.
Месяц пролетел с завидной скоростью, приближались зимние каникулы. Ученики усердно готовились к экзаменам и подолгу засиживались в библиотеке. Но не забывали они и о предстоящих праздниках. Учителя казались намного более строгими, чем обычно: им нужно было настроить учеников на серьезную работу.
В жизни Блейза Забини наступил переломный момент. Раньше он не слишком хорошо учился ,но теперь, когда он остался один, у него было предостаточно времени, чтобы наверстать упущенное. Как ни странно, но одним из его любимых уроков стала Трансфигурация. Может потому, что на этом уроке Малфой и его свита получали достаточно большую порцию замечаний. Хоть многие из них и были по вине гриффиндорцев и при покровительстве МакГонагл.
Удивительно, но невероятных планов мести и чего-то ещё в этом роде у него не возникало. Было удивительно спокойно сейчас, будто раньше это была гонка на выживание, а теперь, когда наваждение прошло, стало нечего терять. Ему было, несомненно, плохо, но с гордым выражением лица, как у Малфоя, Блейз не показывал своих истинных чувств. Как настоящий слизеринец.
Блейз собрал свитки и учебники и направился в библиотеку. В ней было довольно много народу, но ещё оставались пустые столики. Забини не хотел сидеть ни с одним факультетом, поэтому он постарался отыскать как можно более удаленный ото всех уголок. И такой находился в дальнем конце библиотеки, за стеллажами. Теперь Блейз хорошо знал его. Но, к сожалению, стол уже оказался кем-то занят.
Присмотревшись, Блейз убедился, что этого человека он знает.
— Привет.
Медленно на него перевела взгляд пара голубых глаз.
— Привет, — пробормотал юноша за столом. Перед ним не лежало учебников. На столе стояла только шахматная доска и разбросанные по ней фигурки.
— Играешь?
— Ага.
Больше не церемонясь — Забини не собирался спрашивать разрешения — он сел напротив рыжего паренька и разложил учебники. Рон Уизли был его соседом на Трансфигурации. Молчаливым и внимательным, пока дело не касалось Драко Малфоя.
Он делал чернильные пятна на пергаменте, только услышав его имя. Блейзу пришлось как-то раз 10 шептать заклинание непромокаемости, чтобы удалить пятна. Странно, но он считал необходимым помогать этому гриффиндорцу. Может потому, что Малфой его тоже «кинул».
Уизли никак не отреагировал на его действия.
Блейз честно пытался заниматься, он даже написал несколько строчек по Истории Магии, но какое-то странное молчание, которое словно повисло в воздухе, не давало ему покоя. Рон расфокусированым взглядом смотрел на шахматную доску и катал рукой по столу пешку. Блейза это начало нервировать.
— Знаешь, а это мое место, — едко проговорил он. — Я всегда здесь сижу.
Явность намека должна была подействовать на любого гриффиндорца, но только не на Рона Уизли. И Забини это знал. Но ему хоть как-то хотелось разбить это тягостное молчание.
— А я тоже, — Рон как-то цинично улыбнулся, чем обескуражил слизеринца.
— Я тебя не видел.
— А я — тебя.
— Ну да, мы постоянно ходили в разное время, — с сомнением проговорил Блейз.
— Я здесь постоянно.
— Я тоже.
Больше они не говорили, но «нависшее молчание» спало и это немного успокоило слизеринца. На время, пока Рон ни сложил руки на столе и ни положил на них голову. А затем начал дуть все на туже пешку.
— Прекрати! — Блейз не выдержал.
— Хорошо.
Блейз помолчал.
— Ты уже сделал уроки?
— Нет.
— Почему?
— Зачем?
— Как зачем, чтобы учиться, — раздраженно ответил Забини.
— Нет.
— Ну и придурок, — слизеринец устало потер глаза. — Если ты не сделаешь Трансфигурацию, я тебя урою.
— ОК.
— Так ты её сделаешь?
— Нет.
Сама непосредственность! Забини почувствовал, что на него нахлынуло странное, бессильное раздражение.
Он сидел и тупо созерцал шахматные фигурки и думал о том, что уже слишком давно ничего не чувствовал. До этого времени.
— Я — черными, — Блейз отодвинул учебники в сторону.
Рон выглядел удивленным, но расставил фигурки.
— Только учти, я очень хорошо играю, — заявил Блейз. — Готовься проиграть!
Рон в ответ лишь улыбнулся, и это была его первая улыбка за очень большой срок.
— Доклад о змеях и их свойствах должен быть сдан к понедельнику, — хмуро проговорил Снейп. — И не забудьте практическое подкрепление, в Хогвартсе змей предостаточно. Урок окончен.
Класс загалдел, и все повскакивали со своих мест, спеша поскорее покинуть
кабинет.
— Снейп совсем свихнулся, — пробормотал Симус. — А если змеи нас укусят, то кто будет отвечать?
— Ну тебе-то не о чем беспокоиться, — Дин лукаво улыбнулся. — Думаю, Гарри не даст своего бойфренда в обиду. Правда, Гарри?
Гарри улыбнулся. Он уже смирился с тем, что о его умении говорить со змеями знает весь Хогвартс.
— Точно! — Симус театрально хлопнул себя по лбу. — И что бы я без тебя делал, Гарри?
— Умер бы от воздержания! — расхохотался Дин, но что-то екнуло у него в сердце.
— Хотя, по-моему, ты и так от него умрешь!
Симус в негодовании огрел Томаса по голове учебником и скорее увел жутко покрасневшего Гарри от любопытствующих взглядов.
Взявшись за руки, Гарри и Симус вместе с остальными гриффиндорцами проследовали к кабинету чар.
— Гарри, слушай, ты ведь никуда не собираешься на Рождественские каникулы? —
Симус занял свое, теперь уже привычное место рядом с Поттером.
— Нет, — уверенно ответил черноволосый юноша. В конце концов, он никогда не уезжал из Хогвартца на каникулах.
— Тогда, Гарри, — Симус улыбнулся, — ты не хотел бы съездить ко мне в поместье?
Гарри в шоке распахнул глаза.
Пришел профессор и урок начался.
— Симус, нет, — слишком резко, чем хотел, ответил Гарри.
— Гарри я понимаю, ты не хочешь…
— Нет, Симус, просто мне нельзя из Хогвартса, слишком опасно, — Поттер понимал, что скорее ищет оправдание.
— ОК, но такая штука, Гарри, я без тебя не могу, — просто сказал Симус. — Как же без тебя?
Финниган обнял Гарри за талию и ласково поцеловал в шею. Гриффиндорец ахнул и покраснел, под насмешливые взгляды Лаванды и Парвати.
— Понимаешь?
— Симус… — Гарри попытался отодвинуться от юноши и умоляюще посмотрел на сидящую справа Гермиону. Та лишь пожала плечами и вымученно улыбнулась. За этот месяц Симус, вообще-то, воздерживался от демонстрации своих чувств. Он знал, как Гарри на это реагирует, но иногда ему надоедало, и он просто не выдерживал.
— Гарри, — позвал Симус.
Обладатель этого имени обернулся и оказался нос к носу с говорившим.
— Ты не будешь против, если я останусь в Хогвартсе с тобой? — голубые глаза озорно блеснули.
— Нет, — испуганно ответил гриффиндорец, понятия не имея, как можно было бы истолковать его ответ. Остаться с Симусом Финниганом наедине на две недели?
Это, честно говоря, пугало.
Симус крепче прижал его к себе, наклонился и совсем легонько коснулся его губ. Так, чтобы Гарри не успел отпрянуть.
Лаванда и Парвати замерли в восхищении.
— Симус, урок идет! — грозно выдохнула Гермиона, хоть и понимала, что на уроке Чар можно было делать все, что угодно.
Гарри закивал. Симус с грустью в глазах отодвинулся, но руку с талии юноши не убрал.
— Знаешь, Гарри, иногда мне кажется, что ещё немного, и ты сведешь меня с ума. Я сегодня напишу отцу, что не приеду.
— Гермиона, я влип. И что мне делать? — Гарри сидел в комнате девушки перфекта.
— Делать задание для Снейпа, конечно.
— Гермиона! Ты же знаешь, я не об этом.
— Ты боишься Симуса, Гарри? — девушка внимательно посмотрела на друга. Она сидела за столом перед разложенными учебниками.
— Не знаю, — буркнул Гарри, — Но он так ведет себя…
— Как? — Гермиона склонила голову.
— Он… черт, Гермиона, странно! Необычно для меня! Он целует меня и трогает.
Мерлин! — Гарри взял подушку и прижал её к груди.
— Вы целовались? — изумилась девушка. Она считала, что один из них себе, или другому этого не позволит.
— Нет! — возмутился Гарри.
— Ну тогда все очень безобидно, к чему все это? — нахмурилась Гермиона.
— Гермиона, ты ничего не понимаешь, он — парень, я — парень. Для меня все в новинку и…
— Дак это тебя, все-таки, беспокоит? — кивнула девушка.
— Что? — не понял Гарри.
— Ориентация. Ты не выразил сопротивления по этому поводу, и я подумала, что все в порядке.
— Нет, не в этом дело, просто… Да, ты все-таки права, я боюсь.
— Симус не причинит тебе вреда.
— Да, я знаю. Но все равно боюсь. Даже не его, а своих ощущений.
— Ты можешь в любой момент прекратить это, Гарри.
Юноша прикрыл глаза и кивнул. Девушка не отвела от него взгляда.
— Снейп и домашка, да? — догадался сообразительный мальчик Гарри.
— Бинго, — улыбнулась девушка. — А мне пока нужно выполнить одно дельце. Сиди и делай, потом вместе пойдем на практику.
Девушка вышла из комнаты, оставив Гарри в одиночестве. Обведя взглядом гостиную, она про себя отметила, что Рон отсутствует, но сейчас ей нужен был совсем другой человек.
— Вы не видели Колина? — спросила она у трех мальчиков-младшекурсником.
— Он в спальне, у него сегодня болела голова, — ответила один из них.
Гермиона кивнула и попросила их позвать его.
— Колин, помнишь фотографии Гарри, сделанные примерно полтора месяца назад?
— Я честно запретил Денису снимать! — побледнел юноша.
— Не в этом дело, — девушка нетерпеливо отмахнулась. — Там были только те, что Гарри видел?
— Да.
— А другой тематики разве он не сделал?
— Нет, — прохрипел гриффиндорец.
— Колин! — чуть надавила Гермиона. — Давай не будем прикидываться, что у тебя нет таких фотографий, хорошо?
Колин покраснел.
— Не говори Гарри!
— Не скажу, но мне нужны некоторые из них, только не спрашивай зачем.
Колин молча кивнул.
— Насколько откровенные у тебя есть фотографии?
— Ну… средне. Гарри сложно застать в таких ситуациях.
— А у Дениса?
— Не знаю, он мне не показывал, кроме тех, нормальных.
— Хорошо, — Гермиона вздохнула. — Мне нужно несколько, только с намеками, но ничего больше, плюс та стопка.
— Зачем?
— Я же просила не спрашивать! Симусу надо.
— Но Симус ви…
— Значит ещё надо! — отрезала девушка.
Драко был уверен, что кто-то просто выронил эту стопку. И, судя по всему, это были чьи-то фотографии. Со злорадной ухмылкой он открыл уже распечатанный конверт. О, он конечно вернет эти фотографии владельцу, только весьма специфическим способом. Например, разбросает по всему Хогвартсу.
Драко вытащил небольшую стопку и уселся на кровать. Покрутив в руках конверт, он посмотрел на первую фотографию и замер. Гарри Поттер.
Черноволосый гриффиндорец был сфотографирован на фоне чистого, голубого неба в свободной квиддичной мантии и с метлой в руках. Он стоял в полный рост и смотрел на что-то наверху. Невидимый ветер трепал его волосы.
О, всемогущий Салазар, Гарри Поттер точно мой ангел возмездия!..
Почему, почему, почему именно его фотографии должны были попасть ко мне?!
Нахмурившись, слизеринец решил, что все-таки выполнит свою задумку с
разбрасыванием фотографий. Он убрал первую в конец и посмотрел на следующую.
Гарри, в задумчивости посасывающий вилку в столовой; Гарри, кормящий сову; Гарри в окружении друзей; Гарри… Множество похожих фотографий. И все они были такими «милыми». Драко фыркнул. На всех такая естественность и счастье. Малфой гордо поднял голову. Этот идиотский гриффиндорец даже позировать не умеет! Драко неосознанно провел рукой по волосам, приглаживая мягкие белокурые пряди.
Он убрал ещё одну фотографию и замер.
Гарри в душе! Поттер стоит далеко, его скрывают тени, но на магической фотографии видно, как струится вода по его телу, и он осторожно гладит себя по груди.
Драко прерывисто вздохнул и медленно посмотрел на следующую. Гарри в длинном, обернутом вокруг талии полотенце. Он все так же далеко, но теперь его можно лучше разглядеть. Подняв руки, он осторожно вытирает волосы другим полотенцем, притом первое грозит вот-вот свалиться.
В голову Драко полезли совершенно ненужные мысли о девственности этого юноши и о том, как… Нет, ну неужели Гарри Поттер ещё девственник?!
Драко сглотнул и убрал фотографию в конец. На следующей Гарри спит. Волосы разметались по подушке. На лице умиротворенное, почти детское выражение. Одеяло откинуто. Драко с совершенно тупым выражением лица разглядывал красивое стройное тело с нежной смуглой кожей. Одеяло прикрывало только пах. Черноволосый юноша на фотографии обеспокоено провел по груди рукой, видимо, в поисках одеяла, задев алый сосок. Драко прикусил губу.
«Вот Дьявол!»
Разбрасывать такие фотографии почему-то уже не хотелось. Он отложил стопку в сторону, по коже ходили странные мурашки.
Но если разбросать остальные, хозяин заметит пропажу. Оставить себе тоже опасно. Но не подойти же к нему и просто отдать? Был ещё вариант: просто оставить их на том же месте, где и взял, но о нем Драко намеренно не думал, предпочитая верить, что ситуация безвыходная и у него просто нет выбора, кроме как оставить уникальные кадры у себя.
Осторожно взяв стопку, он положил ее на самое дно чемодана. Затем,Драко отправился на прогулку по Хогвартсу, чтобы отвлечь себя домашним заданием по Зельям.
— Гермиона, а ты уверена? Как же Симус? — Гарри неловко переминался с ноги на ногу.
Гарри и Гермиона стояли в стороне от Дина, Невилла и Финнигана, которые обсуждали, где можно найти змей.
— Сейчас самый подходящий момент! Малфой в Северном нижнем подземелье, найди его, помоги с заданием. Ну, уговори змей, чтобы они ему не давались или ещё что-то в этом роде. Придумай что-нибудь! Симуса я беру на себя.
— Герми, но это не честно!
— Гарри, не трусь и веди себя естественно с Малфоем, — Гермиона вдруг притянула Гарри к себе и уже громко воскликнула: — Ребята, Гарри что-то нехорошо, он сходит к мадам Помфри.
Симус тут же подлетел к черноволосому гриффиндорцу и обеспокоено пробормотал:
— Все в порядке?
— Да, просто голова немного кружится, — пряча глаза, ответил юноша. — Вы пока идите я вас догоню.
— Я с тобой, — категорично заявил Симус.
— Нет! — пришла на выручку Гермиона. — Нам нужно побыстрее сделать задание. С Гарри все будет хорошо.
— Тебе бы только об уроках думать, — тихо заметил Симус, и девушка осеклась. — Ты уверен, что я не должен пойти с тобой?
— Да, — Гарри решительно кивнул. — Я скоро вернусь.
Мальчишка развернулся и побежал вниз по лестнице.
— Все также неуловим, да? — с пониманием и грустью прошептал Дин. Так, чтобы услышал только Симус. Юноша с каштановыми волосами не ответил.
Драко никогда не думал, что может попасть в такую ситуацию. Не сказать, что он обожал змей, но змеи были символом его факультета, и относился он к ним вполне сносно. Тем не менее, ему совершенно не хотелось стать обедом для одной из них.
Два желтых глаза взирали на него с невероятной яростью, если вообще можно представить, что змеи умеют злиться. Королевская кобра, расправив свой капюшон и с периодичностью высовывая раздвоенный язык, медленно надвигалась на Драко.
Сохраняя по истине слизеринское спокойствие, которое должно, между прочим, быть у змей, Малфой успел про себя припомнить все известные ему матюки и обругать ими Снейпа, змею, Волдеморта, Дамблдора, магглов и вообще всех людей вместе взятых. Минута броска неумолимо приближалась, а Драко никак не мог придумать подходящего заклинания против змей, ибо на такую массу тела не срабатывали обычные заклинания!
В последнюю секунду первое, что пришло ему в голову, было заклятие «Serpentario», и Малфой тут же им воспользовался.
Теперь две, похожие как две капли воды, змеи глядели друг на друга и грозно шипели. Драко попятился назад, но уперся в холодную каменную стену подземелий. С беспокойством осознав, что, собственно, он натворил, Драко смотрел уже на двух змей, которые неумолимо приближались к нему и, судя по всему, сговорившись, собирались его укусить. В эту секунду абсолютно все мысли о защите и злость выветрились, остались только какие-то совсем ленивые мысли о больничном крыле, грандиозном скандале и суде над Снейпом. А скандал он, Драко Малфой, уж точно устроит.
Послышались шаги и в тот же момент змеи ринулись в атаку, но Драко успел отскочить. Дверь открылась, и кто-то вошел в комнату. Послышалось невнятное шипение. Малфой воспользовался этой заминкой и вскочил на громоздкий сундук у стены, защищая ноги от угрозы укусов.
Гарри не сразу оценил ситуацию, но вовремя, чтобы успеть приказать змеям отступить.
— Я должжжна укусссить его, госссподин!
— Нет, отойди! Что происходит? Змеи Хогвартца не должны кусать учеников!
Первая змея сложила капюшон, наколдованная — растворилась в воздухе.
— Поттер! — со смешанными интонациями проговорил Малфой.
Удивление, облегчение, раздражение, — Ты хочешь сказать, что и эта встреча — случайность?
— Что ты такое сделал змее, Малфой, что она пошла в наступление?
— Я? Ха! Да она сошла с ума, как только я подошел.
Спроси лучше у неё сам, ты же у нас владыка пресмыкающихся, — с холодным презрением ответил Драко и спрыгнул с сундука.
— Что произошло? — Гарри хмуро посмотрел на змею.
— Этот человечишшшка хотел украсссть моиххх детенышшшей! Он хотел забрать их, госссподин, но я не позволила.
— Ты хотел забрать её детей?
— И зачем они мне, Поттер? Я знал, что ты идиот, но не до такой же степени. Если ты вообще о таком помнишь, Снейп дал
нам задание собрать ингредиенты для зелий: скорлупу и старую сброшенную чешую, что я и пытался сделать!
— Хорошо, ты просто не знал, я все понял, — Гарри сделал останавливающий жест рукой.
Сам Гарри был в смятении, его сердце бешено стучало.
Навязчивые мысли о последствии укуса, который испытал бы на себе Драко, не приди он сюда, полностью выбивали из колеи.
Где-то по пути он хотел развернуться и уйти. Он и сам не понял, почему все-таки пошел. Но если бы он поддался чувству вины и все-таки ушел…
— Все, Малфой, пойдем отсюда, — пробормотал Гарри.
— А она не тронет? — недоверчиво спросил Драко.
Змея выпустила язык.
— Нет, — четко ответил гриффиндорец.
Драко прошел боком к стене, не отводя презрительного взгляда от змеи — желтые глаза следили за ним — и выскользнул за дверь.
— Если придут еще люди, не кусай их, — предупредил Гарри и тоже вышел.
— Это придурочные змеи, Поттер, ты просто обязан сказать им всем, чтобы они не приближались к людям. И вообще стоит поднять приказ об удалении змей из Хогвартса. А если они заберутся ночью ко мне в кровать? Я ведь даже пикнуть не успею. Какие вообще есть заклинания против змей?
— Успокойся, никто не собирается лезть к тебе в кровать, Малфой. Не все решают свои проблемы через постель, — пробормотал Гарри.
Драко усмехнулся.
— На кого это ты намекаешь, Поттер, не на своего ли дружка, случайно?
Гарри резко остановился и вспыхнул от злости:
— О чем это ты, Малфой?
— Не догадываешься?
— Лучше не зли меня, — Гарри скрестил руки на груди.
— А то что? — Драко выгнул бровь. В голову снова полезли ненужные мысли о неких фотографиях с участием некого черноволосого и зеленоглазого гриффиндорца. И не сказать, чтобы Драко сильно от них отнекивался. Ему даже нравилось, разговаривая с Поттером, знать о нем некоторые подробности.
— Будет плохо.
— Кому же?
— Тебе!
— И что же ты сделаешь, чтобы мне стало плохо? — насмешливо проговорил слизеринец.
Гарри развернулся и молча пошел дальше. Драко наслаждался бессилием соперника.
Парни молча пошли дальше.
— Ты что собираешься идти со мной? — хмуро спросил Гарри через некоторое время, когда Драко не свернул с дороги.
— Как ты догадался? — ухмыльнулся Малфой.
— Зачем?
— О, Поттер, иногда я поражаюсь твоей тупости. Инстинкт самосохранения, конечно. Мне ещё нужно сделать домашку, но я не горю особым желанием снова цапаться со змеями. А раз уж мне попался ты, единственный человек, который может их усмирить, то почему бы не воспользоваться этим?
— Ты мог бы попросить кого-нибудь из своих шестерок принести ингредиенты, — с недоумением ответил Гарри.
— Зачем же, раз уж мне выпал такой замечательный шанс погулять с самим Гарри Поттером, который наконец-то один? — ухмыльнулся Малфой.
Гарри замер в удивлении. Было явно что-то не то. В чем подвох?
— Не неси чушь, Малфой, кому ты заливаешь? — нахмурился Гарри.
— Не хмурься, Поттер, морщины появятся, тебе не пойдет.
Гарри в шоке уставился на слизеринца. Драко не выдержал и расхохотался.
— Поттер, придурок!.. — сквозь смех выдавил он. — Ну и выражение лица, только в обморок не падай!
— Да пошел ты! — разозлился Гарри.
— Да ладно, не обижайся! Просто это неплохой шанс поиздеваться над тобой, вот и все. Никаких других целей.
Гарри, не слушая, пошел вперед. Драко улыбнулся и отправился следом. С Поттером лучше не ссориться, кто ещё даст ему списать на Трансфигурации? Хотя Поттер ещё не разу не давал, но это уже в процессе.
Ребята проходили до обеда, по пути встречая других учеников, которые удивленно смотрели им вслед. Драко нравилось доставать Поттера. Всегда нравилось. Но сейчас это почему-то доставляло особое наслаждение. Тем не менее, обычные издевки о факультетах и учителях уже не особо действовали на Гарри: юноша огрызался на них почти лениво. Но изобретательный Малфой нашел новую тему для подколок, а именно — Симус Финниган и вообще личная жизнь Гарри Поттера. Черноволосый гриффиндорец жутко раздражался, а иногда и смущенно краснел. В такие моменты Драко с любопытством наблюдал за Гарри.
Такого рода эмоцию он видел не так часто. В конце концов Малфой отругал себя за излишнюю мягкость с гриффиндорцем.
Они собрали достаточно ингредиентов и на обед пошли вместе. Гарри мысленно поздравил Гермиону за удачный замысел. Все, похоже, шло по плану, если не считать того, что Гарри пугало такое новое к себе отношение и Малфоя, и Симуса.
К концу недели Блейз Забини окончательно убедился, что Рон Уизли полный
придурок. Неужели можно так убиваться из-за кого-то? В конце концов слизеринец пришел к выводу, что гриффиндорцу это нравится. Расшевелить Рона казалось почти невозможным. Блейз поражался терпению Гренджер и Поттера, хотя им-то как раз, кажется, было наплевать. Все-таки «благородные гриффиндорцы»
это всего лишь слова!
Уизли был странным. В своих чертах, поведении, манере говорить он напоминал Блейзу одного человека, о котором тот не хотел помнить, но помнил каждую минуту. Очень близкого человека. Но Блейз одергивал себя прежде, чем начинал думать об этом.
Они занимались вместе, точнее это было чем-то вроде сидения друг напротив друга и зубрежкой материала над учебниками. Молча. Могло показаться, что они просто делят один стол, но это было не так. Молчание не было отстраненным, оно было компаньонским.
А потом они играли в шахматы, где Рон, иногда, показывал Блейзу тактику, а Забини, иногда, — шулерский прием. Они молча расходились по комнатам, но если Рона, казалось, все устраивало, то Блейзу, который в принципе очень любил
общение, с каждым днем становилось хуже, и он пытался вывести Рона на разговор. Рон молчал.
— Знаешь что, а не пошел бы ты на … ! — Блейз не выдержал, собрал свои вещи и ушел, не разу ни оглянувшись. Но пара синих глаз долго смотрела ему вслед.
Зайдя в библиотеку на следующий день, Блейз задержался в дверях.
Гордо приподняв голову, он прошел за стеллажи и сел рядом с Роном Уизли. Рон взглянул на него с любопытством, но ничего не сказал, и Блейз был ему за это благодарен.
— Да, отчасти вы, гриффиндорцы, были правы: Снейп иногда перебарщивает, — пробормотал Забини, когда они уже полчаса бродили по подземельям.
— Точно, — согласился Рон, и это было его первое слово за все время «прогулки». Раньше говорил только слизеринец. Блейз даже вздрогнул, считая гриффиндорца, по крайней мере, за передвижную стенку.
— О, неужели великий Уизел соизволил снизойти до разговора с таким простым смертным, как Блейз Забини?
Рон не ответил. «Простой смертный» Блейз Забини хмуро поздравил себя с ещё одним часом молчания.
— Пошли туда, — вздохнул слизеринец и они пошли вниз по коридору, пока не уткнулись в квадратную площадку с множеством дверей. Каждую они проверили по очереди — это оказались бывшие складские помещения — но нигде не было змей. Осталась последняя дверь.
— Иди, проверь, — Блейз лениво замер на пороге.
Рон прошел в помещение и присел у стены.
— Здесь есть расщелина, — сообщил он.
— Ну и?
— Там может быть.
— Так чего ты ждешь? Посмотри! — раздраженно пробормотал Блейз.
Рон чуть помешкал и сунул руку в щель. Нащупав что-то гладкое, он осторожно потащил это на себя.
— Что там?
— Яйцо.
— Разбитое?
— Целое.
— Забирай.
— Нет, нужно обратно положить.
— Ага, и ещё час здесь шляться? Разобьем его и отдадим, забирай!
Упрямо сжав губы, Рон начал проталкивать яйцо назад.
Дико вскрикнув, гриффиндорец резко рванул руку на себя. Он громко застонал, вытаскивая за собой змею, вцепившуюся в руку.
Блейз испуганно побледнел. Индийская кобра не хотела отпускать свою жертву.
— Помоги! — неестественно громко закричал Рон. Блейз опомнился и рванул к однокурснику. В голове решительно не было никаких заклинаний против змей. Он схватил ближайшую палку и со всей силы ударил кобру. Клыки разжались, но змея
осталась лежать на полу.
Домашнее задание!
Рон в отчаянии схватился за руку. Блейз упал рядом.
Идиотская школа! Их не обучали колдомедицине!
Единственное, что сразу пришло на ум, это оторвать от мантии лоскут и туго перевязать им руку Гриффиндорца чуть выше локтя, а затем ртом высосать яд из ранки. Рон тихонько постанывал. Блейз рванул его на ноги и потащил за собой.
— К мадам Помфри, быстро!
— Все, Гарри, никаких Симусов и никаких Малфоев на ближайшую неделю, — заявила Гермиона, раскладывая перед Гарри учебники, — Ты и так отстал. Теперь только учеба и зачеты. До самых каникул.
— Легко говорить! — простонал гриффиндорец, — Куда ты меня привела?
— Мы здесь занимаемся с ревенкловцами. Не правда ли удобно?
Они сидели в круглой комнате с низким столиком и разбросанными по полу подушками. Здесь не было окон, зато насчитывалось около шести факелов. У одной из стен стоял стеллаж с книгами.
— Ага.
В комнату прошли еще несколько человек, среди них была даже Падма Патил, которая в отличие от сестры не связалась с Лавандой Браун и теперь благополучно «грызла гранит науки».
Все заулыбались, когда увидели Гарри. Девочки не хихикали, что приятно удивило Поттера, и он расслабленно улегся на подушках. За полчаса пребывания в этой милой компании, Гарри понял только то, что многие рассматривают его, но прячут глаза, как только он отвечает им взглядом.
— Почему ты не позвала Рона? — прошептал Гарри, когда ему стало совсем скучно слушать всякие заумные высказывания в стиле Гермионы от ревенкловцев.
Девушка помрачнела.
— Он сказал, что пойдет делать домашнее задание для Снейпа.
— Ну это же хорошо, в чем проблема?
— Я видела его с Блезом Забини. Как бы не пришлось и ему мстить.
— Я прослежу, чтобы все было хорошо, ОК? — Гарри приподнялся.
— Эй, куда это ты собрался, а уроки?
— А Рон?
— Я прослежу за ним.
Гарри нахмурился.
— Гермиона не оставляй меня здесь.
— Сиди, учись, я не долго. Падма, оставляю Гарри на тебя, — громко сказала Гермиона и поднялась.
— Мерлин, — пробормотал гриффиндорец, когда Гермиона вышла и прямо на него уставились пять пар глаз с непреодолимым желанием его чему-то научить или замучить до смерти.
— Парвати рассказывала кое-что о тебе и Симусе. Не поведаешь? — улыбнулась Падма.
И как он раньше не догадался!? Сплетни — вот что правит миром, даже у зубрилок.
— А уроки? — неуверенно предложил Гарри.
— Подождут, — отмахнулись все чуть ли не хором и замерли в предвкушении подробностей.
Глава 2. Счастливого рождества, Симус!
«Больничное крыло».
Внутри Гермионы все оборвалось, когда она услышала два этих слова. Со всех ног она понеслась в Восточное крыло. Чувствуя, как кровь отхлынула от лица, Гермиона подбежала к заветной двери. Всю дорогу в голове не было ни единой мысли, только смутные и до тошноты ужасные предчувствия. Что могло произойти? Волшебники, а тем более хорошо защищенные ученики, попадали в больницу довольно редко. Что именно, черт возьми, могло произойти с Роном?
Блейз Забини, вот что!
Слизеринец стоял возле двери, облокотившись о стену. Он был необычайно бледен, глаза закрыты, темно-рыжие волосы спадают на лицо.
— Что с Роном? — не церемонясь, грозно спросила девушка.
— Грейнджер, — Блейз открыл глаза. Девушка перед ним просто излучала неприязнь. Карие глаза сверкали, каштановые волосы разметались, руки сжаты в кулаки, будто она с трудом сдерживается, чтобы не ударить его.
— Понятия не имею. Будто ты не знаешь мадам Помфри, — огрызнулся юноша.
— Да что произошло?
— Змея, — коротко пояснил Слизеринец.
Девушка разжала кулаки и приняла менее враждебную позу.
— Ты не причем? — подозрительно спросила она.
— Нет, — Блейз прикрыл глаза. Ему пришлось чуть ли не на руках нести гриффиндорского студента в медпункт.
Гермиона вдруг почувствовала сильную усталость. Она не сомневалась, что сейчас не стоит и пытаться войти, и поэтому она тоже прислонилась к стене в ожидании известий.
Они простояли, не говоря ни слова, с пятнадцать минут. Из головы Гермионы, впрочем, как и Блейза, не уходили тревожные мысли. Устремив свои взгляды в никуда, оба замерли в оцепенении. Гермиона не привыкла быть зачинщицей стычек со слизеринцами, поэтому она благоразумно молчала. Блейз же не горел особым желанием вообще с кем-либо разговаривать.
Дверь отворилась, и оба, как по команде, вздрогнули.
— Мисс Грейнджер, мистер Забини, — спокойно проговорила мадам Помфри, которая совершенно не удивилась такому дуэту ожидающих, — можете войти, но не на долго. Мисс Грейнджер, прошу вас, сообщить Минерве, что все в порядке, мистер Забини успел вовремя.
Гермиона облегченно кивнула.
— Ладно, я пойду, — пробормотал Блейз, завидев нескольких приближающихся гриффиндорцев.
— Мистер Уизли звал вас, — заметила целительница и скрылась за дверью.
Гермиона уже влетела в палату к другу и замерла возле кровати.
Рон сиял. На самом деле сиял.
Голубые глаза горели, на щеках появился лихорадочный румянец, а веснушки теперь стали намного более отчетливыми.
— Рон, — Гермиона ласково улыбнулась. Как давно она не видела друга таким! Девушка подошла и обняла рыжеволосого парня. — Пришла, как только узнала.
— Где Блейз? — отстраненный голос не соответствовал сияющему виду молодого человека.
— Он не придет, — пробормотала девушка, стараясь ничем не выдать своего удивления.
Рон закрыл глаза и чуть побледнел — это не ускользнуло от карих глаз.
— Тебе плохо?
— Почему?
— Что?
— Почему не пришел?
— Понятия не имею, зачем ему?
Рон отвернулся.
Все, Гермионе надоело все это. Юноша перед ней не тот человек, которого она знала столько лет. И неизвестно, когда Гарри закончит начатое дело. Нужно было все рассказать, не делать секретов и не таиться, может быть это поднимет Рону настроение? Он узнает их план и поймет, что они и не собирались оставлять его. Видимо именно так он и думал в последнее время, выдумывая постоянные отговорки, дабы не делать совместно домашнюю работу или еще что-нибудь.
— Рон, — Гермиона как можно мягче улыбнулась.
— Можно? — занавеска отодвинулась и, как-то совсем робко ступая, в палату вошел Блейз.
Гермиона нахмурилась.
Забини чувствовал себя не в своей тарелке. Приходить навещать в больницу гриффиндорца — это уже слишком, пусть даже этот самый гриффиндорец и обязан ему своим спасением.
Лицо Рона неуловимо изменилось, и это не укрылось от Гермионы.
— Конечно, — кивнул он. — Я просто хотел сказать спасибо.
Два парня внимательно смотрели друг другу в глаза, и девушка вдруг почувствовала себя лишней.
Внутри все бушевало: Рон летит как мотылек на огонь! Неужели ему ещё раз хочется испытать на себе все то, что он уже пережил. Но эти взгляды... В глазах Рона сквозь холод пробивалась благодарность. Гермиона всегда читала его как открытую книгу; с Блейзом труднее, но и в его взгляде читалось беспокойство и привязанность.
Гермиона вздохнула и подумала, что может быть пока и не стоит ничего говорить.
— Вы спали вместе?
— Нет!
— Делали минет?
— Нет!
— Ну хотя бы целовались?
— Нет!!!
— Что же вы делали?
— Ничего! — на покрасневшего от жуткого смущения Гарри один за другим сыпались всякие неприличные вопросы Падмы Патил.
Успокаивало только то, что все, кроме этой ужасной рейвенкловки, преобрели такой же малиновый цвет лица и притихли. Но девушка не успокаивалась.
— Как же так? Парвати так много о вас рассказывала! Симус тебя явно хочет. Ты что ему не даешь?
— Она всегда такая? — Гарри с надеждой посмотрел на других ребят. Почти все отрицательно покачали головой.
Падма вздохнула и заговорила с Гарри таким тоном, будто он пятилетний ребенок:
— Гарри, а ты знаешь вообще, что такое секс?
— Знаю, — буркнул черноволосый юноша.
Он облокотился на стену и завалил себя всеми близлежащими подушками. Как же ему хотелась оказаться как можно дальше отсюда ! Рядом Симусом, например. Только с таким, который не собирается лезть к нему с похожими вопросами, но во взгляде.
Все засуетились и заговорили разом.
Одну ревенкловку потянуло на откровенность, и она поведала свою историю о первом разе. Все весело поддержали и тоже начали рассказывать. Гарри узнал много нового из жизни ревенкловских зубрилок. Оказывается, и у них бушевали гормоны. И юноша отстраненно подумал, насколько он от них отстает. Такие беседы стали напоминать ему «клуб анонимных алкоголиков», только здесь все высказывались не другую тему. Но когда все перестало казаться настолько новым и неприличным, стало на удивление весело и интересно.
— У меня первый раз был просто ужасным, — девушка с огромными очками невесело улыбнулась. — Вы меня понимаете?
Многие кивнули в ответ.
— Это был мой маггловский сосед. Я знала, что у него таких девчонок, как я, было море, но я уже давно была влюблена в него. Поэтому и согласилась, когда он пригласил меня на вечеринку. Там было куча пива, это что-то между огневиски и усладелем, а потом он затащил меня в дальнюю комнату и закрыл дверь. В общем-то, там все и произошло.
— Ты сказала ему, что ты девственница?
— Да, но ему было все равно.
— Жуть!
Гарри прижал к груди подушку, ему многое не понравилось из того, что он слышал. Остальные истории, не все, конечно, были похожи. Интересно было то, в какой форме они рассказывались: шутливой и даже веселой. Это смягчало некоторые моменты, но суть оставалась неизменной. Гарри это пугало.
Они просидели здесь почти до обеда и, в конце концов, даже сделали уроки.
Следующие две недели были загружены невероятно. Ученики старших курсов усердно занимались и сдавали зачеты. Эти дни пролетели без каких-либо новых событий.
Блейз мучился два дня, а потом, в конце концов, собрал учебники и принес их Рону. Действие заклинания уже закончилось, и Рон уже не так «сиял», зато вся его тумбочка была завалена сладостями. Что-то изменилось, Блейз это чувствовал. Не было надобности ходить к Уизли, но что-то
заставило его приходить вновь и вновь. Теперь они разговаривали. Много, тихо и откровенно. Иногда даже смеялись. Блейз даже себе не хотел признаваться, но ему нравилось здесь бывать.
— Прототип?.. нет, я не собираюсь рассказывать никаких душераздирающих историй... и я не благородный гриффиндорец... да, я третий сын в семье, и меня никогда не баловали... потому что ему всегда все дается... нет, мне это нравится... я знаю, что я эгоист.
Рон ждал этих встреч. К нему приходили друзья, но нить отчуждения, которая легла между ними, не позволяла Рону вести себя как прежде. Единственное, что неожиданно хорошо на него влияло, так это как раз встречи с Блейзом.
— Ты похож на него, не знаю чем. Почему ты это делаешь?.. ты сам этого хочешь?.. ты мстишь не ему, а себе. Это ужасно — делать из себя другого человека. Точно, ты — эгоист.
Гермиона занималась уроками едва ли усерднее остальных, так как к её «расписанию» прибавилось ещё и больничное крыло, а также ненавязчивое наблюдение за Блейзом Забини. Этого слизеринца стоило остерегаться.
Гарри тоже занимался, хотя больше всего его тянуло посидеть рядом с другом, который всегда вымучено улыбался и говорил, что все в порядке. А так же, что нет необходимости постоянно находится рядом с ним. Гарри это беспокоило.
Вот Драко Малфой не занимался совершенно, впрочем, как и Симус Финниган. Драко считал, что ему незачем это делать, так как он и так все знает. Финниган же, наоборот, знал не так много, но все равно не занимался, потому что постоянно думал о другом. Хотя Драко тоже думал о «другом», но предпочитал не не замечать, ЧТО он думает об этом «другом».
Наконец прозвучал последний звонок, оповестивший учеников о начале каникул. В Хогвартсе стоял ужасный шум и гам. Гриффиндорцы, слизеринцы, хаффлпавцы и ревенкловцы заранее собирали свои вещи, чтобы успеть на утренний, семичасовой поезд.
Погода утром выдалась замечательная: небо было чистого, пронзительно-голубого цвета. Везде, куда ни взгляни, лежал пушистый белый снег. В коридорах Хогвартца и на перроне царило большое оживление: все спешили скорее поехать домой, навестить своих родителей.
Когда кутерьма утихла, обнаружилось, что в замке на рождественские каникулы осталось девять учеников. Три хаффлпавские девочки с третьего курса, четыре ревенкловца с первого, второго и четвертого курсов и два гриффиндорца с шестого.
— Гарри, прости мою сестру, и не бери в голову всю ту чушь, которую она на тебя вывалила, — попросила Парвати.
— Ребята, как жаль, что я ничего сама не увижу! — расстроено восклицала Лаванда.
— Ой, ребята, а вы что вместе остаетесь? — удивился Невилл.
Всю оставшуюся часть дня Гарри и Симус убирали разбросанные друзьями вещи и болтали о пустяках. Не было ничего такого, что могло бы выходить за рамки «дружбы». Завтракали, обедали и ужинали они за одним столом с остальными учениками и учителями, и все, кроме профессора Снейпа, были рады, что в
Хогвартсе не осталось слизеринцев. Гарри это успокаивало.
Вечером Дамблдор предложил всем посидеть у себя в гостиной и поиграть в волшебные шахматы, или подрывного дурака, чтобы никому не было скучно в собственных пустых гостиных. Все дружно согласились и весело провели время, болтая и попивая чай с лимонными дольками. Но спать, всё же, все отправились по своим местам.
-Доброе утро, сокровище.
Нежный голос прокрался сквозь сон Гарри, возвращая его в реальность. Кто-то осторожно провел рукой по его волосам, перебирая черные пряди, и от этого по всему телу Гарри
пробежали мурашки. Он приоткрыл глаза.
— Симус, ты что?
Лицо юноши с каштановыми волосами оказалось совсем близко от лица Гарри.
— Я просто бужу тебя. Уже двенадцатый час, поора вставать, соня, — Симус улыбнулся.
Теплое дыхание щекотало шею Гарри.
— О, я, наверное, просто устал вчера.
— Нет, ты перезанимался, Гарри, — хохотнул Финниган. — Гермиона у тебя просто зверь.
— Да уж, — пробормотал юноша, неловко поворачиваясь в кровати.
Симус встал с пола и отряхнул колени.
— В любом случае завтрак мы пропустили, но я принес для тебя кое-что вкусненькое. Умывайся, и пошли в гостиную. Она, кстати, теперь полностью в нашем распоряжении.
— Хорошо, — кивнул Гарри, и собрался уже вставать, но Симус продолжал стоять на месте.
— Симус!
— Что? — нагло усмехнулся Финниган.
— Финниган! — начал по другому Гарри.
— Все-все, ухоху-ухожу, — хохотнул гриффиндорец и, ухмыляясь своим мыслям, вышел за дверь.
Гарри покачал головой и встал с кровати.
Умывшись и одевшись, Гарри спустился в гостиную. На одном из столиков, за которыми обычно занимались ученики, стоял поднос с едой. Желудок Гарри весьма характерно отреагировал на продукты питания.
Симуса в гостиной не наблюдалось, поэтому Гарри со спокойной душой принялся за завтрак.
Удивительно: Гермиона никогда бы не позволила спать ему чуть ли не до обеда, а Рон никогда бы не принес завтрак. Определенно, в том, что у тебя есть парень есть свои плюсы.
Интересно, почему он раньше об этом не думал? Хотя ни Рон, ни Гермиона никогда не заставляли его так странно реагировать на себя.
Когда Гарри уже начал задумывать о том, куда мог подеваться Симус, тот вошел в гостиную, держа в руках две метлы.
Одну — свою, он прислонил к стене, а другую — Гарри, продолжал держать в руках.
Поттер с недоумением уставился на парня.
— Гарри, ни для кого не секрет, что ты просто виртуозно летаешь. Мне всегда хотелось узнать, что ты чувствуешь во время полета. Поэтому я хотел попросить тебя... покатать меня.., — Симус улыбнулся. — Это совсем не то, что смотреть на тебя. Обещаю, я постараюсь не мешать.
— Симус, но как? — удивленно спросил Гарри.
— Пойдем на поле, — немного взволновано, но ласково улыбнулся Финниган.
Через пятнадцать минут они уже парили в небе.
Ветер трепал волосы Гарри, в сердце и душе царило одно чувство — восторг. Хотя нет, ещё умиротворение или, по-другому, — единение со всем миром. Было немного тяжеловато лететь на огромной скорости, когда позади тебя сидит ещё один человек. И одновременно немного волнительно и защищено, когда голова Симуса Финнигана покоится у тебя на плече, и ты чувствуешь, как он улыбается. А еще, одна его рука обнимает тебя за талию, а другой он держится за древко метлы почти что у тебя между ног.
Они пролетели над Хогвартсом, над запретным лесом, сделали круг над озером, пролетали над Хогсмидом и снова вернулись к стадиону. Они летали вместе до обеда, который наметили на два часа, а потом Гарри показывал Симусу некоторые трюки и обещал подумать о том, чтобы взять его в
команду.
— Да уж, похоже на нас оставили всего одну порцию, — пробормотал Симус, когда они пришли в Большой зал.
— Ничего, мы можем сходить к домашним эльфам, — предложил Гарри.
— Да нет, я не хочу есть, — Симус пожал плечами и уселся за стол. Гарри остался стоять.
— Симус, ты не должен отказываться из-за меня.
— Ну хорошо, — неожиданно быстро согласился светловолосый гриффиндорец. — Тогда я попрошу компенсацию.
— Какую?
Симус усмехнулся, резко, чтобы черноволосый юноша не успел опомниться, притянул Гарри и усадил себе на колени.
— Ты чего?.. — краснея, пробормотал юноша.
— Господи, Гарри, с тобой так сложно, — Симус наклонил голову. — Сначала мне действительно казалось, что ты ничего не понимаешь. Но теперь я понял, что ты просто боишься. Ты боишься нежности, Гарри? Боишься ласки?
— С чего ты взял?..
Уверенно и одновременно осторожно, Симус погладил Гарри по щеке, мягко провел пальцами по шее. Другой рукой он тихонько погладил его спину.
Гарри вздрогнул и попытался отстраниться.
— Вот видишь.
— Это... просто я не привык...
— Ты боишься этого, Гарри, а иначе я тебе просто противен, — выдохнул Симус, его голос стал странно хриплым.
— Ты, нет! Ты мне не противен.
— Если бы ты сам не предложил нам встречаться, Гарри, я бы так и подумал.
— Симус!
Финниган наклонился и, чуть касаясь губами, поцеловал Гарри в шею, затем ещё.
Гарри постарался расслабиться, но все равно, он был слишком напряжен. Что-то было не так, не то. Это было неправильно.
— Симус!
Юноша нехотя отстранился. Глаза Финниганы были прикрыты.
— Вот видишь, Гарри, что ты делаешь: мне хватило нескольких прикосновений, запаха твоей кожи и осознания того, что ещё никто... и я уже безумно хочу тебя.
Гарри покраснел и умоляюще посмотрел на другого парня.
— Ладно, — Симус усмехнулся, возвращая себе игривое настроение. — Ты даже слово «нежность» сказать не можешь, — подразнил он,
— Как это, слишком сладко?
— Я могу.
— Не можешь.
— Нет могу!
— Не можешь, — усмехнулся Симус.
— Нет, могу! — заупрямился Гарри.
— Ну скажи.
— И скажу.
— Ну давай?
— Нежность. — прошептал юноша.
Симус посмотрел на него внимательным взглядом.
— Все, Гарри, больше так не говори.
— Почему?
— Не говори и все, — Симус взял вилку и подцепил на нее кусочек колбасы. — Гарри, скажи «Аааа».
— Нет! — возмутился Гарри.
— Давай, за Рона, за Гермиону, за миссис Уизли.
После прогулки на метлах и обеда, два гриффиндорских студента, а также все оставшиеся обитатели Хогвартса начали подготовку к Рождеству. Большой зал украшался свечками, маленькими игрушками и носками со сладостями. Хагрид принес из леса несколько замечательных елок, и Дамблдор поручил
ученикам их украсить.
Атмосфера царила праздничная и радостная, и начавшийся к вечеру снег не испортил её, даже наоборот, навеял ещё больше волшебства.
Гарри и Симус украсили свою елку игрушками в форме животных. Из обоих вышли некудышные дизайнеры. Зато было приятно, что все сделано «своими руками».
В пять часов Дамблдор устроил танцы и пригласил повальсировать Миневру МакГонагл. Хагрид танцевал с профессором Трелани, а мадам Помфри с Флитвиком. Девочки из хаффилпаффа хихикали, когда второкурсник из ревенкло выбирал, с кем бы из них потанцевать. Смелый первокурсник предложил потанцевать профессору Росток, а два четверокурсника из ревенкло предпочитали друг с другом. Впрочем, как и Гарри с Симусом, которые даже не танцевали, а просто топтались на месте. Гарри ужасно боялся отдавить Симусу ноги. А Симуса все это начало нервировать. Не сам танец, но близость черноволосого гриффиндорца.
Почти что уткнувшись лбом куда-то в плечо Симусу, Гарри постоянно следил за ногами, но все же иногда промахивался и наступал бедному партнеру на туфли. Неуклюже отдергивая ноги, черноволосый юноша бормотал извинения.
Наконец, расхохотавшись, Симус не выдержал, во второй раз в жизни поднял Гарри на руки и сам закружил его в танце.
Гарри охнул, но, помня о недавнем разговоре, промолчал. К тому же он был рад, что ему больше не нужно следить за ногами.
После все, радостно переговариваясь, уселись ужинать. За столом то и дело раздавался смех.
Светловолосая хаффлпаффка хихикала больше всех: наверное, потому, что именно её выбрал ревенкловский мальчик, а тише всех сидел профессор Снейп, у которого разболелась голова от
«этих неугомонных детишек».
Хаффлпаффка хихикала и что-то оживленно рассказывала темноволосым подружкам. Все-таки, блондинок выбирают намного чаще. Это факт.
Блондинки... блондины...
В голову Гарри неожиданно пришла мысль об одном блондине. Он вспомнил, как Малфой неугомонно доставал его, после памятного задания по зельям. Нет, он ему жизнь, скорее всего, спас, а тот,
кажется, решил еще больше отравлять ему жизнь. Хотя, даже думать не хотелось, что он успел разболтать о себе и о своей «личной жизни». Подумать только, Гарри чуть не обмолвился, что все это
план.
Уставшие, но довольные Гарри и Симус вернулись в гостиную. Симус достал из сумки припасенную бутылку огневиски и предложил выпить за приближающийся праздник. Состроив гримасу праведника и мысленно показав язык Гермионе, Гарри согласился.
Устроившись с ногами на диване у камина, ребята разлили немного содержимого бутылки в первые попавшиеся стаканы и, чокнувшись, отпили по глотку.
Гарри поморщился, а Симус усмехнулся. Был великий соблазн просто взять и напоить Гарри, но идиотское гриффиндорское благородство останавливало его. И это было главное отличие гриффиндорцев от слизеринцев.
Гарри улыбался Симусу, в его изумрудных, необычайно темных сейчас глазах, мерцали оранжевые отблески огня в камине. Симус подумал, грустно и одновременно необычайно нежно глядя в глаза своему парню, что его любовь к Гарри, все же любовь, такая же: ораньжево-зеленая.
— Гарри, я больше не могу, — сообщил Симус.
— Ты о чем? — удивился юноша.
Симус был на грани. Просто взять и откинуть Гарри на спину, прикоснуться губами к губам... Он встал.
— Пойдем проветримся, а? Здесь слишком душно.
— Хорошо, — кивнул Гарри, почему-то ожидавший другого ответа.
Симус распахнул окно и высунулся наружу, Гарри встал рядом. Ветер трепал их волосы, холодный воздух сбивал румянец с щек. Сердце Симуса, впрочем, как и Гарри билось в более ускоренном темпе.
Сейчас, в эту минуту, когда скоро наступит Рождество, когда никто не мешает твоим планам, и человек, который тебе не безразличен, стоит рядом, вдруг захотелось забыть обо всем остальном мире. Симус развернулся спиной к окну и облокотился на подоконник.
— Ты когда-нибудь целовался, Гарри?
Гарри удивленно уставился на своего парня.
— Нет. — осторожно ответил он.
— Хочешь, научу? — загадочно улыбнулся Финниган.
Гарри с подозрением посмотрел на собеседника. Такая форма вопроса и интонация, будто тебе и вправду предлагают помочь с уроками.
— Эээ... Симус...
Симус подошел ближе. Он был выше Гарри, поэтому смотрел на него сверху вниз.
Смотрел своими васильковыми глазами в глаза Гарри, а потом его взгляд опустился ниже, к губам парня и стал потихоньку затуманиваться.
Симус медленно подошел и притянул Гарри ближе и, пока тот не успел сообразить, быстро поцеловал его. Губы всего на миг коснулись губ напротив. Но Симус подумал, что этого лишком мало и, если он не сделает это ещё раз... И он повторил поцелуй, и ещё раз, и ещё. Он притянул Гарри к себе и начал, с возрастающей с каждым мигом страстью, целовать его. Осторожно, еле сдерживая себя, он раздвинул губы Гарри и проник языком внутрь, нежно поглаживая встреченный язык. Гарри захватил водоворот неожиданных ощущений. Он попытался, но не смог отстранится, так как Симус держал его, и это его напугало. Он тихонько застонал, руками держась за плечи другого гриффиндорца. Симус подтолкнул его к дивану, Гарри почувствовал это. Симус продолжал покрывать его обжигающими, пьянящими поцелуями, но в душе появилась паника.
Небольшой толчок и он, удерживаемый сильными руками, уже лежал на диване. Симус расположился сверху, продолжая страстно целовать его, и Гарри попытался освободиться, почувствовав на себе тяжесть его тела. Дело принимало ужасный поворот.
Симус больше не мог сдерживаться. Он поцеловал Гарри, и это было для него наркотиком. Финниган раздвинул черноволосому гриффиндорцу ноги и разместился между ними, ощущая свое возбуждение. Он покрывал поцелуями лицо Гарри, потом спустился к шее. Одну руку положил под спину Гарри, другой начал расстегивать его рубашку.
— Симус, прекрати, — умоляюще пробормотал Гарри.
— Я не железный, понимаешь?.. — Симус оторвался от шеи юноши и вернулся к лицу. Он прерывисто дышал, и голос его был очень хриплым, — Я больше... не могу...
— Симус, пожалуйста, — проговорил Гарри, но из его груди вырвался сладкий стон, когда Симус справился с верхними пуговицами и начал целовать грудь.
Сознание будто затуманилось. Ощущения были слишком новыми, слишком сильными. Симус опустил руку и дотронулся до ремня на его брюках. Гарри не выдержал и с силой начал вырываться.
— Тихо-тихо, — отрезвленный этими действиями, прошептал Симус. Он сел и успокаивающе погладил юношу, стараясь справиться с дыханием.
— Симус, не надо, — Гарри встал, застегивая рубашку. Он закусил припухшую от поцелуев губу.
— Ты ведь понимаешь? — с грустью спросил юноша с каштановыми волосами.
Гарри улыбнулся:
— Нет, но я постараюсь,— неловко ответил он, пряча глаза. — Я... я пойду спать. Ничего не было, хорошо?
Симус не смотрел на уходящего Гарри Поттера. В этот момент он мог думать только о предстоящем холодном душе.
На следующий день Гарри попросил у Симуса позволения побыть одному. Симус молча согласился, но не смог скрыть расстройства. Его охватило странно ощущение безразличия. Если Гарри его бросит, ну и пусть. Он не станет устраивать из этого трагедию.
Они молча позавтракали, причем у Симуса не было никакого аппетита, и Гарри куда-то ушел, захватив метлу. Его не было весь день. Все это время Симус бесцельно слонялся по замку или «читал» книжки. На самом деле единственное, что он смог прочитать — это заголовки и пару первых строчек.
К четырем часам он уже успел вздремнуть и послушать идиотскую болтовню девочек из хаффлпаффа, которых звали Мэнди, Сенди и Дорис. Мэнди расчесывалась крупной расческой, потому что у нее были «самые толстые волосы в мире», а Сенди предпочитала совсем тоненькую расческу, и обязательно желтого цвета, для её «нежных волос». Дорис важно выступала с речью о том, как правильно нужно красить глаза и подводить губы. А Симус думал о том, что не выносит девчонок.
Вернувшись в комнату, он вытащил из сумки стопку фотографий.
На всех — Гарри Поттер. Он выкупил их у братьев Криви ещё в октябре. Ему и раньше нравился Гарри, но именно фотографии заставили его осознать, насколько сильно. Согласитесь, это странно, постоянно смотреть на фотографию человека, который тебе безразличен. Именно с них-то все и началось.
Драко Малфой посмотрел на фотографию Гарри Поттера у себя в руке. Главное, чтобы не увидел отец: он не поощрит наличие таких вещей у сына. Конечно, можно попробовать свалить все
на то, что он изучает врага. Драко посмотрел на фото и ухмыльнулся. Изучает врага во всех подробностях.
Спрятав бумажный прямоугольник в заднем кармане, Драко прошел в мрачный главный зал поместья, где сейчас проходил очередной скучный прием. На этом приеме были не только друзья Люциуса Малфоя,
но и подозрительные чиновники из министерства. Именно поэтому и было скучно. В самом углу, за небольшим столиком, устроилась немногочисленная молодежь. Драко хмыкнул: Пенси Паркинсон, Грегори Гойл и Блейз Забини.
Вот с последним будет интересно. Что там насчет слухов о нем и рыжем Уизли?
Малфой подошел к столу и поприветствовал всех со своим обычным высокомереем, а затем сел в кресло. Не обращая внимания на Пенси и Грега, он сразу обратился к Забини.
— Очень рад снова видеть тебя в нашем кругу, Блейз, — издевательски заметил он.
— Взаимно, — холодно ответил слизеринец.
— Надеюсь, ты хорошо отдохнул, сидя с малышней?
— Не сомневайся, Драко, это был самый лучший отдых в моей жизни.
Драко усмехнулся.
— Ну если тебе так понравилось, может ты и дальше захочешь оставаться с ними?
Панси и Грег заулыбались.
— Это угроза? — поинтересовался Блейз.
— Нет, просто предположение, — лениво растягивая слова, ответил Драко.
— И что ты ещё можешь предположить? — с презрением спросил Забини.
Драко потянулся.
— Предположить? Легко. Я предполагаю, что все это тебе «понравилось» только из-за некоего гриффиндорца, я не прав?
Блейз побледнел.
«Малфой знает? Хотя гриффиндорцы могли рассказать, если это был не сам... Нет, не может быть, но ведь они были вместе!»
— С чего ты взял? — как можно более безразлично ответил Забини.
Драко прищурился.
— Да так, просто. Скажи, — он наклонился к самому уху Блейза. Так, чтобы услышал только он, — Скажи, Блейз, Уизли отдался тебе сразу же? Просто мне он отдавался с таким невероятным самозабвением... Передай ему, что из него выйдет отличная шлюшка.
Блейз зарычал и попытался накинуться на Малфоя, но его вовремя перехватил Грег.
— Не устраивай сцен, Забини, — холодно заметил Драко. — Это тебе не торговая площадь, а поместье Малфоев.
Уже стемнело, и Симус возвращался с ужина. Гарри еще не было, и он, как бы там ни было, уже начал
волноваться. В гостиной было темно, это первое что заметил юноша. Темно, прохладно, но пахло, почему-то, ароматными весенними цветами.
Парень немного помешкал, а затем пробормотал простенькое заклинание, и все факелы в гостиной зажглись.
Цветы... Цветы и деревья — Симус не поверил своим глазам. Окна были распахнуты, прямо из пола, из ковра, росли прекрасные цветущие деревца яблони, вишни и сирени. На столиках и на креслах стояли горшки с ландышами и подснежниками. На центральном столе лежала красивая, одна из немногочисленных новейших метел. И открытка.
Невероятно взволнованный таким сюрпризом, Симус подошел к столу, погладил древко метлы и осторожно взял открытку.
» Милый Симус!
Я долго думал, как же мне перед тобой извиниться за вчерашнее. Я не знал, что сказать тебе, поэтому и ушел утром.
Пойми, мне было сложно выразить все словами, но для меня любовь всегда являлась чем-то важным, хотя раньше я этого не понимал. Думаю тебе не надо напоминать о том, что произошло со всеми, кого я любил.
Я хочу быть искренним с тобой, но не могу до конца рассказать о том, почему я решил встречаться с тобой. Я не настолько глуп, и я прекрасно понимаю, как ты относишься ко мне, поэтому я не хочу тебя ранить. Ты мне очень дорог как друг, как человек и, наверное, как что-то ещё большее.
Но, пожалуйста, не дави на меня, мне сложно разобраться в собственных чувствах.
И теперь я думаю, что я готов к... нежности, но не к чему-то большему. Я обожаю тебя за терпение!
Пусть эта метла будет напоминать тебе о наших полетах. А весеннее настроение о моих чувствах к тебе.
Твой Гарри».
Гарри, одетый в подобранную им же, Симусом, одежду, стоял напротив него.
— Ну... как тебе? — немного нервно пробормотал он. — Я ещё ни для кого, так что...
— Все просто прекрасно, — прошептал Симус.
Гарри облегченно улыбнулся.
— Симус... — он чуть покраснел, но смело продолжил. — Поцелуй меня, Симус, пожалуйста.
Финниган почувствовал, что если сейчас не сдержится, то взвоет от восторга.
— Ты уверен, что хочешь этого, а не просто просишь об этом?..
— Да. Мне на самом деле понравилось.
— Садист.
— Есть немного, — усмехнулся Гарри, совсем как Симус.
Финниган подошел ближе и притянул к себе немного напряженного, но совершенно не сопротивляющегося Гарри, и очень мягко и нежно поцеловал его. Гарри ответил, и это придало Симусу сил.
Неторопливо, будто растягивая момент, Симус углубил поцелуй. Гарри обнял его за шею и зарылся пальцами в каштановые волосы. Мягкой, совершенно не морозный ветер трепал их волосы и листву деревьев. Пошел снег.
Глава 3. Против правил.
Драко Малфою надоело постоянно думать о Гарри Поттере. А думать о нем приходилось, потому что злополучный гриффиндорец постоянно оказывался у него перед глазами. Ну это ладно — пройденный материал. Дело было в другом. А
именно, в том, что Гарри Поттер постоянно был в компании Симуса Финнигана. Ладно, и это ещё ничего, но если раньше их «связь» как-то не замечалась, то теперь эти постоянные поцелуи, обжимашки-обнимашки… Гарри даже в столовой сидел у Финнигана на коленях. Ладно, если бы это просто раздражало эстетический вкус Драко, но тревожным симптомом было ещё и то, что он думал о Поттере и тогда, когда не видел его. Это стало навязчивой идеей.
Поттер красив, не глуп и недоступен! Это раздражало Драко. Он ещё на каникулах понял, что физически этот гриффиндорский придурок очень даже привлекателен для него. А, как известно, для «сердцееда Драко Малфоя» нет ничего невозможного. Недаром даже Рон Уизли попался на его удочку.
Первоначальный план был таков: увести Поттера из-под носа Финнигана и переспать с ним, удовлетворив свое желание. А потом объявить об измене гриффиндорца на весь Хогвартс. Немного подумав, Драко решил, что не удовлетворится одним разом и решил, что можно тайно спать с Поттером некоторое время, а уже потом объявить об этом и бросить его. Или не бросать, но объявить… Вскоре он совсем запутался в том, чего вообще хочет, но ясно было одно: нужно переспать с Поттером, пока это не успел сделать Финниган! А он не успел, в конце концов, информация от Падмы Патил никогда его не подводила. Главное, что Драко совершенно не собирался медлить. Нужно было избавиться от навязчивых мыслей о Гарри Потере раз и навсегда. В конце концов, это низко, думать о ком-то долгое время и не заполучить его!
Первое, что сделал Драко — это сам подстроил «случайную» встречу. Гарри был непростой добычей, он почти никогда не оставался один, но это набивало ему цену. Именно поэтому было сложно устроить эту самую «встречу». Однако, такой момент однажды все-таки настал.
Уже закончилась квиддичная тренировка гриффиндорцев, но Гарри задержался, чтобы ещё полетать. Он летал сначала над запретным лесом, а затем полетел к самому дальнему от Хогвартсу концу озера. Драко ухмыльнулся и полетел следом, все это время он следил за гриффиндорцем.
Поттер, конечно, хорошо летал, но это все равно не могло спасти его от меткого заклинания. Драко поздравил себя с удачным стечением обстоятельств: как раз в этом году была разработана программа для русалок на дне озера, которые иногда нуждались в воздухе, и гигантского кальмара — озеро растопили утепляющим заклинанием, и оно не замерзло на зиму.
Драко наложил на себя заклинание невидимости, сливаясь с пейзажем, а затем, с расстояния в тридцать шагов, пальнул в метлу Гарри обычным сшибающим заклятьем против навязчивых насекомых. Он правильно все рассчитал, — ценная безделушка у него на шее в несколько раз усилила его магическую силу.
Поттер совсем не грациозно потерял управление и полетел, уже без метлы, прямо в воду. Множество брызг взлетело в воздух, по глади озера крупными кольцами пошли волны.
Гарри с ужасом понял, что уходит под воду. Он не умел плавать, никогда не учился, хоть и плавал когда-то под водой, но тогда у него были жабры! Оттолкнувшись, он попытался вынырнуть на поверхность. У него это получилось, он глотнул немного воздуха, успев увидеть только берег вдалеке, и снова ушел под воду, отстраненно подумав, что на мили вокруг нет ни одного человека.
Сделав новый толчок, он снова вынырнул на поверхность. К нему кто-то летел — промелькнула спасительная мысль. Что-то плюхнулось рядом. Гарри это почувствовал, когда снова ушел под воду. Чьи-то руки обхватили его и потянули вверх. Гарри вцепился в чью-то рубашку.
Почему так кардинально? Драко готов был на многое, чтобы добиться своего. Он нырнул за Гарри сразу же, как только подлетел. В конце концов, он не хотел, чтобы все это превратилось в спасение человека без сознания. Он нырнул, а не вытащил Гарри заклинанием, потому что так было намного романтичнее. Он подлетает, ныряет за ним, спасает его…
Гарри судорожно схватился за Драко, утаскивая его под воду, Малфой усиленно поплыл вверх.
— Расслабься, Поттер! — крикнул он, когда они вынырнули. — Я не смогу тебя вытащить, если ты будешь мне мешать.
Гарри заметно успокоился, видимо от звука его голоса. Точнее не успокоился, а замер в удивлении, но Драко не преминул этим воспользоваться. Перевернув Гарри на спину и обхватив его за талию, он поплыл по направлению к берегу. Гарри молчал, крепко обхватив Драко за шею.
Поттер дрожал. На мелководье он неловко поднялся на ноги и, поддерживаемый Драко, дошел до берега, а затем упал на траву. Драко сел рядом. Он достал палочку и прошептал согревающее и высушивающие заклинание, а затем с довольной ухмылкой посмотрел на Поттера. Хорошо, что Гарри этого не заметил.
— Малфой, — выдохнул он, и изо рта у него пошел пар, — Что ты здесь делаешь?
— Ну вот, я ему жизнь спас, а он, — Драко состроил возмущенное выражение лица.
— Что произошло? Я не мог просто упасть!
— А что такое? Великий Гарри Поттер не верит в то, что он мог просто упасть? — добавив долю издевки, осведомился Малфой.
Изумрудные глаза с недоверием уставились на него, и Драко подумал об ещё одном пункте уникальности Гарри Поттера и причине желания завоевать его, а именно, о невероятных изумрудных глазах.
И это опять, в сотый раз, произошло: они смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться, будто цепляясь взглядами.
— Я ничего не понимаю, — пробормотал Гарри. — Случайная встреча, опять?
— Видимо мы просто предназначены друг другу судьбой, — невесело ухмыльнулся Малфой. Эти встречи доставили ему неудобств.
— Ты меня спас, зачем?
— А что мне надо было делать, просто сидеть и смотреть, как ты тонешь?
— Но ты мог и оставить меня, ведь ты меня ненавидишь? — почему-то с затаившимся любопытством в глазах спросил Гарри.
— Ну, если тебя это устроит, то я не хотел оставаться в долгу. Ты спас меня от змеи, я тоже тебя спас. Считай, что мы квиты.
— О, — как-то неопределенно произнес Гарри. В его голосе прозвучало разочарование, или Драко что-то не так понял?
Малфой как-то странно смотрел на него. Гарри не выдержал и отвел взгляд. Симус тоже иногда так на него смотрел, и обычно это пугало Гарри. Но сейчас рядом с ним сидел Малфой. Драко Малфой, понимаете? Что могло произойти?
Драко придвинулся ближе, и все успокаивающие мысли выветрились у Гарри из головы. Он резко встал. Малфой встал следом. Нахальная, самодовольная ухмылка не сходила с его лица.
Гарри начал озираться по сторонам.
— Что-то ищем? — осведомился Малфой.
— Моя метла и палочка, — четко ответил гриффиндорец.
— Ты потерял свою палочку, Поттер, как неосмотрительно. И метлу, похоже, тоже? — Малфоя забавляла ситуация.
Гарри вдруг побледнел.
— А если она упала в озеро, Малфой? Это не шутки.
— Ну тогда ты влип, — пожал плечами Драко.
Гарри смерил его хмурым взглядом.
— Малфой, правда, это серьезно. Посмотри на берегу.
Гарри подошел к воде и пошел вдоль берега. В конце концов, палочка деревянная, она же должна всплыть?
Драко понаблюдал за суетящимся Поттером, лениво вытащил из кармана палочку и покрутил её в руках.
— Вот интересно, Поттер, как ты выдерживаешь после вечные нападок Того-кого-нельзя-называть, если так не внимательно относишься к своим вещам? Даже к волшебной палочке.
Гарри обернулся и увидел свою палочку в руках Малфоя.
— Когда? — он подскочил к блондину.
— Ну, наверное, тогда, когда ты так нежно обнимал меня, — усмехнулся Малфой.
— Отдай, — Гарри потянулся к палочке, но Драко одернул руку и поднял её вверх.
— А ты забери, — ухмыльнулся он.
— Не смешно, — Гарри подпрыгнул, неосознанно хватаясь одной рукой за мантию Малфоя, но Драко и не собирался так просто возвращать вещь. Он перекинул палочку в другую руку. Гарри попытался её поймать, но не успел и чуть не свалился на самого Малфоя. Хотя в принципе, сам Драко этого и добивался.
Ему вообще нравилось издеваться над Гарри, да ещё и при таком близком контакте. Он был выше гриффиндорца, и это доставляло ему ещё большее наслаждение.
Наконец, Гарри не выдержал и с силой дернул его руку на себя. Все-таки Поттер был парнем, к тому же натренированным парнем и поэтому смог сломить сопротивление Драко. Но тот, усмехнувшись, извернулся, схватил другой рукой оба запястья Гарри и прижал его руки к своей груди; другой рукой — с палочкой — он притянул гриффиндорца к себе за талию. Все произошло очень быстро, поэтому Поттер не успел вырваться.
С секунду они смотрели друг другу в глаза, а затем Драко, совершенно не церемонясь, наклонился и поцеловал Гарри. Глаза черноволосого юноши распахнулись в шоке. Этот поцелуй был не похож на поцелуи Симуса. В нем читалась власть, страсть, нетерпение. Поцелуй захватывал и переворачивал все с ног на голову. Может, причиной столь ярких ощущений был недавний страх, шок или неожиданность поцелуя, но Гарри застонал.
Опомнившись, он с силой отпихнул от себя Малфоя и притронулся пальцами к губам.
— Ты что, рехнулся!?
— Почти, — как-то неопределенно ответил Малфой, все ещё глядя на его губы.
— Ты… ты… зачем?
— Захотелось? — с ухмылкой предложил Драко. Выражение его лица, его глаза сейчас чем-то напоминали Симуса, но все было совершенно по-другому. Сердце Гарри колотилось с невероятной скоростью. Его переполняли эмоции: целоваться с врагом совсем не то, что с другом!
— В любом случае, Поттер, тебе теперь будет о чем подумать, — Малфой улыбнулся и кинул палочку на траву. — Счастливо оставаться.
Гарри смотрел, как Драко подозвал свою метлу и взлетел в воздух, на прощание махнув ему рукой.
Гарри уселся на землю и, все ещё находясь в растерянности, улыбнулся.
Гермиона будет довольна.
Гермиона отпила немного чая и внимательно посмотрела на Гарри. Они, как обычно, сидели в её комнате и обсуждали некоторые моменты плана. В данный момент Гарри, раскинув руки, валялся на кровати и смотрел в потолок. Он выглядел… озадачено-довольным.
— Ладно, Гарри, что там?
— Мне нужно зелье.
— Согласна. Каникулы прошли, продолжаем действовать по плану. Подожди, а чего ты вдруг?
— Малфой, кажется, клюнул. Не понимаю, что же я такого сделал, но он повелся.
— Что произошло? — заинтересованно блеснула глазами девушка.
— Он… поцеловал меня.
Гермиона не ответила, и Гарри посмотрел на неё. Она улыбалась.
— И как?
— Что как?
— Ощущения?
— Не знаю, странные.
— Ну тебе понравилось?
— Определенно.
— Гарри… — Гермиона прищурилась.
— Я и с Симусом целовался, — выдал ещё одну новость друг. — И мне тоже понравилось, но не так. Это что значит, что мне нравятся оба?
Гермиона вдруг расхохоталась, и Гарри посмотрел на неё, как на сумасшедшую.
— Ты хочешь сказать, что тебе нравиться Малфой?
— Нет! — ужаснулся Гарри. — Но ведь мне понравилось с ним целоваться. Это ужасно.
— Это гормоны, Гарри. Всего лишь переходный возраст. Поцелуйся ты с Невиллом Лонгботтомом, тебе бы тоже понравилось.
— Ну здесь ты загнула, — поморщился Гарри, но улыбнулся.
— Что мне теперь делать?
— В первую очередь выпей зелье и три часа посиди в комнате, а потом… мы будем раскручивать Малфоя.
— Да он сам меня первым «раскрутит», — тихо проворчал Гарри, но Гермиона услышала.
— Это совершенно естественная реакция. Он попытается — ты ему поддашься, но только сначала, а потом мы возьмем все в свои руки.
— Грандиозные планы у тебя, а если ничего не выйдет?
— Выйдет, Малфой уж точно доведет дело до конца.
— А как же Симус?
Здесь оба замолчали.
— Он же тебе нравиться? Доведешь дело до конца и если захочешь, он останется твоим парнем. С ним будет все ОК.
— Да, но как же я справлюсь с… двумя?
— Ты можешь отказаться от любого, Гарри, — не найдя что ответить, сказала Гермиона и отпила ещё немного чая. — Или вообще, смотри на Малфоя, как на домашнее задание.
Гарри облизал губы и ухмыльнулся.
— Малфою ещё достанется, Герми, — прошептал он.
О, как же Драко это нравилось! Просто безумно!
Гарри не давался ему, но его это не останавливало. Зато ещё больше распаляло.
Он первым же делом напомнил Поттеру о поцелуе на спецкурсе по зельям, на которыей гриффиндорец стал ходить после каникул. Вообще-то, народу на спецкурсе было не так много, а если быть точным, то всего четверо. Остальные просто побоялись. Малфой решил разбавить эту компанию недотеп и черноволосого гриффиндорца, поэтому тоже присоединился к занимающимся.
Сесть рядом с Поттером — ноль проблем. Сесть рядом с Поттером на последнюю парту — ещё лучше! Сесть рядом с Поттером на последнюю парту и благородно помочь ему с зельями — это дело чести! Не удержаться и замучить Гарри подколками — святая святых!
Малфой сам изменил себе расписание, сбегав за подписью к декану. Наклевывалось веселое, интересное дело, требующее немалых усилий. Поттер был не из тех, кто сразу падает к его ногам.
Драко возобновил стычки с трио, которое, кажется, стало дуэтом. Ему нравилось играть с Гарри. На лице гриффиндорца теперь часто можно было прочитать такие чувства, как возмущение и смущение. Драко играл не только с черноволосым юношей, но и с его парнем. Теперь и уроки Трансфигурации стали для него приятны. Симус весьма остро реагировал на приставания слизеринца. Один раз он чуть даже не врезал Малфою, но Гарри его остановил.
В тот же день Драко не смог удержаться и зажал Гарри в коридоре. Ухмыляясь, он целовал юношу, ласкал его рот губами, а в голове промелькнула мысль, что он не может остановиться. А ведь это был всего второй поцелуй! Такого с ним ещё никогда не было. Драко хотелось просто взять и изнасиловать Гарри, но это было не в его правилах, правилах игры. Возбудить-возмутить и уйти, вот, что требовалось. Гарри, может, и был возбужден, но не так сильно, как Драко — это раз; Гарри был возмущен, но лишь самим поцелуем, а не его отсутствием — это два; и три — Гарри сам убежал от него. Но кто говорил, что будет легко?
Вскоре, все начало превращаться не в такое веселое, но определенно приятное занятие. Хотя «приятное» — слишком слабое слово, скорее «головокружительное» занятие. Поцелуи с Гарри стал для него просто необходимостью, что очень раздражало Драко, но он не мог от этого отказаться.
Сам Гарри сначала сопротивлялся, но потом, с горящими интересом глазами, сам отвечал ему на поцелуи, причем с неутомимостью любопытного ребенка. У Драко кружилась голова просто от одного взгляда на Гарри, причем при этом гриффиндорец просто категорически не позволял ему заходить дальше обычных поцелуев, хотя Драко и сам себе этого не позволял, пытаясь вернуть все на круги своя и продолжить свою обычную игру. Но все стало выходить у него из-под контроля уже с первого поцелуя, только раньше это было не так заметно. Ошибкой вообще было хотеть Гарри Поттера.
Помимо невероятного наслаждения всего лишь от поцелуев, в Драко Малфое проснулось неведомое ему ранее чувство — ревность. Что-то заставляло его грубо оскорблять гриффиндорца с каштановыми волосами в присутствии Гарри. Раньше он его совершенно не волновал, но при виде целующийся парочки все закипало внутри. Становилось непонятно, а какую игру вел сам Гарри? Кажется, Драко не мог припомнить, чтобы, когда они целовались, Гарри вспоминал своего парня. Только в первые несколько раз. Но никаких охлаждений отношений в их паре не наблюдалось. Все должно было быть совсем не так! Гарри и Симус — пара, Драко — любовник. Гарри влюбляется в Драко, и Драко его уводит, а затем бросает. Но все было по-другому: Гарри и Симус — пара, Драко — любовник. Гарри не собирается расставаться с Симусом, но ему нравиться играть с Драко. А Драко ревнует Гарри. Вот и все. Но Драко Малфой не собирался с этим мириться. В конце концов, прошла всего неделя.
— Поттер, можно тебя на секунду? — высокомерным тоном, не терпящим возражений, спросил Малфой.
Финниган совсем обнаглел: он стоял позади Гарри, обнимал его за талию и целовал шею. Поттер пытался расцепить его руки, но у него плохо получалось. Рядом были ещё Гренджер и Томас, которые с недоверием смотрели на Драко.
— Что тебе нужно, Малфой? — грубо поинтересовался Симус, отрываясь от Гарри.
— Мне — ничего, — спокойно ответил Драко, — А вот профессору Снейпу что-то нужно от Поттера. Но если Поттер не придет… Так уж и быть, придется рассказать о причинах его отказа.
— Симус, я сейчас приду, — Гарри улыбнулся юноше с каштановыми волосами и пошел вслед за Малфоем, гадая,
что могло Снейпу понадобиться от него. Спокойно уходя с Малфоем, он
как-то не чувствовал особой вины перед Симусом, а перед слизеринцем и подавно. Зелье лишало его возможности любить, а вместе с тем и чувства вины, связанного с любовью.
Драко вдруг остановился и нахально ухмыльнулся.
— Знаешь, это так забавно. Мне интересно, Финниган всегда такой тупой?
— В смысле?
— Он ведь не знает обо мне, но хотя бы догадывается?
— А о чем он должен догадываться?
Малфой нахмурился. Эта игра в то, будто между ними ничего не происходит, весьма его доставала.
«Гарри, ты целовался с Малфоем?»
«Нет, Симус, что ты, между нами ничего не было!» — подумал Драко и почуствовал злость.
Притянув гриффиндорца к себе, он грубо, и вместе с тем возбуждающе, поцеловал его. Гарри покраснел и попытался отпихнуть Малфоя. Не любить — это одно, но получать физическое удовольствие… Ему нравилось целоваться с Драко, равно как и с Симусом. Ему вообще нравилось целоваться, но при этом так стыдно было это осознавать…
— О чем он должен догадываться, Поттер, да? — выдохнул Драко, прерывисто дыша, толи от злости, толи от возбуждения.— А это по-твоему ничего, да?
— Отпусти, мне нужно к Снейпу, — возмущенно ответил Гарри.
— Ну-ну, он рад будет тебя видеть, — расхохотался Драко.
— Не было никакого Снейпа, верно? — догадался юноша.
— Точно, — ухмыльнулся Малфой.
— По-моему, ты совсем обнаглел, — Гарри попытался отстраниться. — Зачем тебе это вообще? Почему… почему ты поцеловал меня?
— Очень подозрительно, Поттер, что ты спрашиваешь об этом только сейчас, — прищурился Драко и крепче прижал парня к себе. Они почти сталкивались лбами. Они были тесно прижаты друг к другу бедрами, животом, грудью, почти — губами… Так сладко и так трудно дышать одним воздухом. — Разве ты не знал об этом раньше?
— Знал о чем? — прошептал Гарри. Эта близость его пугала. Он подумал, что, если Малфой попытается что-нибудь сделать, то он наложит на него какое-нибудь заклинание. С Драко он не чувствовал себя в безопасности.
— О том, что я хочу тебя. Между прочим, Финниган тоже тебя хочет, ты в курсе? — ухмыльнулся Малфой. — Финниган тебя уже ой как давно хочет, но у вас до сих пор ничего не было. Ещё раз убеждаюсь, что он — неудачник.
— Он не неудачник, я сам не хочу, — разозлился Гарри.
— Может проверим? — Драко подтолкнул «собеседника» к стене.
Он прижал Гарри к камню и начал сладко его целовать, захватывая и посасывая нижнюю губу. Хотя это было сложно делать, потому что Гарри уперся ему ладонями в грудь. Драко не выдержал, схватил руки сопротивляющегося гриффиндорца за запястья и завел их у него над головой. Продолжая свои
поцелуи и пользуясь замешательством Гарри, Малфой опустил другую руку ниже, провел по животу. Коленом раздвинул ноги гриффиндорца и провел рукой по внутренней стороне его бедер.
Вдруг Гарри неожиданно сильно рванул руки и отпихнул его от себя. А потом, Драко даже не успел понять, что произошло. Он ожидал какого-нибудь заклинания в свой адрес, но последовало нечто иное: ему дали пощечину. Драко. Малфою. Дали. Пощечину!
Драко изумленно уставился на Гарри. Поттер дрожал.
— Катись ты к черту, Малфой, — прошептал он и,развернувшись, убежал из коридора.
Драко в полном непонимании застыл на месте, все ещё держась за щеку. Что он сделал не так? Да он же всего лишь хотел поиграть…
Странное ощущение не оставляло Драко ни на минуту. Гарри закрылся для него. Также, как неожиданно распахнулся и позволил целовать себя, что, оказывается, судя по рассказам Падмы, было очень трудно сделать. Гарри и Симус не целовались до Рождества, а с Драко Гарри, хоть и нехотя, но поцеловался сразу. Даже их разговоры, хоть и всего на неделю, но превратились скорее в подколки, чем в ругань, пока… Пока Драко не попытался взять Гарри грубо, силой, пока не получил за это пощечину. Драко и не думал, что для Гарри это так важно. Видимо, детство с жуткими родственниками не прошло бесследно: Поттер не желалл более выносить грубого к себе отношения. Оказывается, у Финнигана была более правильная «тактика».
Но дело было не в том, что Поттер больше не целовался с ним, а в том, что не так уж поцелуи оказались важны, хотя и играли не последнюю роль. Важно было… отношение. Взгляд изумрудных глаз, обращенный на него, как на обычного парня, а не как на врага человечества. Даже то, что Драко раздумывал о поцелуях, а не занятиях сексом, уже о чем-то говорило. Получалось странная вещь: секс — это просто так, на один раз; просто поцелуи — уже серьезно. Поттер избегал его, а ещё, почему-то, Гренджер, Драко это заметил.
Первый день он пытался все свести все к шутке, пытаясь вытащить Гарри на тет-а-тет, но наталкивался на глухую стену отчуждения. При этом он чувствовал себя «не в своей тарелке». На следующий день он решил, что не будет бегать за Поттером, как собачонка, и, если тот сам не хочет с ним общаться, то он не будет унижаться. День Драко продержался, но к вечеру в голову полезли назойливые мысли о том, что не плохо было бы сейчас не одному лежать в этой кровати, а с неким гриффиндорским чудом. Мысли полезли, после выпавшей из кормана брюк фотографии… На следующий день, после почти бессонной ночи, Драко, наконец, понял свою ошибку: Гарри, чертову ангелу, нужны были чувства. А он, как последний урод, попытался принудить его к физическим отношениям. Он явно дал понять, что ему нужен только физический контакт, ведь они почти даже не разговаривали и, когда он перешел к более активным действиям, Гарри вышел из себя. Неизвестно, почему он вообще позволил Драко себя целовать, тем более, что у него был любящий егпо отношению к Гарри Поттеру? С ответом на этот вопрос Драко не торопился, он просто не хотел его знать, а потому пришел
к выводу, что надо обо всем забыть. Но жизнь отказывалась входить в обычное русло. На следующий день после бессонной ночи Драко привел к себе нового мальчишку и переспал с ним, но все получилось настолько лениво, нехотя и неинтересно, что у Драко даже появилось отвращение к самому себе. За слабость, которую он допустил. Он подумал, что, может, дело в мальчишке, и он привел к себе другого, похожего на Гарри, и представил, что на самом деле это и есть Гарри. Драко поразили результаты, но ему это не понравилось. Он слишком начал походить на зависимого.
Уроки Трансфигурации стали тягостью.
— Что эта старая карга сказала? — попытался поддеть Драко, но в ответ получил лишь молчание. — Эй, у меня закончились чернила, дай мне свои, — ноль внимания. Симус, стоящий в это время у доски, метнул в него очень даже угрожающий взгляд.
Драко сделал притворно-испуганное выражение лица и снова повернулся к Гарри. Гриффиндорец пустыми глазами смотрел перед собой.
Драко подивился, насколько Гарри сейчас был красив, и что-то вдруг защемило у него в груди. Ты начинаешь ценить что-то, только потеряв… Гарри — дорогого стоил.
Драко винил себя за то, что всего за неделю поддался такому гипнозу, но так, как он слишком много думал об этом, то понял, что все началось ещё гораздо раньше. Забегая далеко назад, он понял, что при постоянных столкновениях уже тогда отмечал про себя гриффиндорца. Это успокаивало и приносило еще больше волнений одновременно. С одной стороны: он не заболел за неделю, а с другой — он заболел ещё раньше, а значит, это уже запущенная болезнь. К концу второй недели, когда у Гарри и Финниганна начались ссоры, которые, в принципе, в любой паре были неизбежны, Драко понял, что уже не сможет вернуться к нормальной жизни. На ней жирный крест поставил Золотой мальчик Гриффиндора. Ему все-таки удалось достать, а главное, задеть Драко Малфоя.
— Поттер, можно тебя на секунду? — высокомерным тоном, не терпящим возражений, спросил Малфой.
Финниган совсем обнаглел: он стоял позади Гарри, обнимал его за талию и целовал шею. Поттер пытался расцепить его руки, но у него плохо получалось. Рядом были ещё Гренджер и Томас, которые с недоверием смотрели на Драко.
— Что тебе нужно, Малфой? — грубо поинтересовался Симус, отрываясь от Гарри.
— Мне — ничего, — спокойно ответил Драко, — А вот профессору Снейпу что-то нужно от Поттера. Но если Поттер не придет… Так уж и быть, придется рассказать о причинах его отказа.
— Симус, я сейчас приду, — Гарри улыбнулся юноше с каштановыми волосами и пошел вслед за Малфоем, гадая,
что могло Снейпу понадобиться от него. Спокойно уходя с Малфоем, он
как-то не чувствовал особой вины перед Симусом, а перед слизеринцем и подавно. Зелье лишало его возможности любить, а вместе с тем и чувства вины, связанного с любовью.
Драко вдруг остановился и нахально ухмыльнулся.
— Знаешь, это так забавно. Мне интересно, Финниган всегда такой тупой?
— В смысле?
— Он ведь не знает обо мне, но хотя бы догадывается?
— А о чем он должен догадываться?
Малфой нахмурился. Эта игра в то, будто между ними ничего не происходит, весьма его доставала.
«Гарри, ты целовался с Малфоем?»
«Нет, Симус, что ты, между нами ничего не было!» — подумал Драко и почуствовал злость.
Притянув гриффиндорца к себе, он грубо, и вместе с тем возбуждающе, поцеловал его. Гарри покраснел и попытался отпихнуть Малфоя. Не любить — это одно, но получать физическое удовольствие… Ему нравилось целоваться с Драко, равно как и с Симусом. Ему вообще нравилось целоваться, но при этом так стыдно было это осознавать…
— О чем он должен догадываться, Поттер, да? — выдохнул Драко, прерывисто дыша, то ли от злости, то ли от возбуждения.— А это, по-твоему, ничего, да?
— Отпусти, мне нужно к Снейпу, — возмущенно ответил Гарри.
— Ну-ну, он рад будет тебя видеть, — расхохотался Драко.
— Не было никакого Снейпа, верно? — догадался юноша.
— Точно, — ухмыльнулся Малфой.
— По-моему, ты совсем обнаглел, — Гарри попытался отстраниться. — Зачем тебе это вообще? Почему… почему ты поцеловал меня?
— Очень подозрительно, Поттер, что ты спрашиваешь об этом только сейчас, — прищурился Драко и крепче прижал парня к себе. Они почти сталкивались лбами и были тесно прижаты друг к другу бедрами, животом, грудью, почти — губами… Так сладко и так трудно дышать одним воздухом. — Разве ты не знал об этом раньше?
— Знал о чем? — прошептал Гарри. Эта близость его пугала. Он подумал, что, если Малфой попытается что-нибудь сделать, то он наложит на него какое-нибудь заклинание. С Драко он не чувствовал себя в безопасности.
— О том, что я хочу тебя. Между прочим, Финниган тоже тебя хочет, ты в курсе? — ухмыльнулся Малфой. — Финниган тебя уже ой как давно хочет, но у вас до сих пор ничего не было. Ещё раз убеждаюсь, что он — неудачник.
— Он не неудачник, я сам не хочу, — разозлился Гарри.
— Может, проверим? — Драко подтолкнул «собеседника» к стене.
Он прижал Гарри к камню и начал сладко его целовать, захватывая и посасывая нижнюю губу. Хотя это было сложно делать, потому что Гарри уперся ему ладонями в грудь. Драко не выдержал, схватил руки сопротивляющегося гриффиндорца за запястья и завел их у него над головой. Продолжая свои поцелуи и пользуясь замешательством Гарри, Малфой опустил другую руку ниже, провел по животу. Коленом раздвинул ноги гриффиндорца и погладил рукой внутреннюю сторону его бедер.
Вдруг Гарри неожиданно сильно рванул руки и отпихнул его от себя. А потом, Драко даже не успел понять, что произошло. Он ожидал какого-нибудь заклинания в свой адрес, но последовало нечто иное: ему дали пощечину. Драко. Малфою. Дали. Пощечину!
Драко изумленно уставился на Гарри. Поттер дрожал.
— Катись ты к черту, Малфой, — прошептал он и, развернувшись, убежал из коридора.
Драко в полном непонимании застыл на месте, все ещё держась за щеку. Что он сделал не так? Да он же всего лишь хотел поиграть…
Странное ощущение не оставляло Драко ни на минуту. Гарри закрылся для него. Так же, как неожиданно распахнулся и позволил целовать себя, что, оказывается, судя по рассказам Падмы, было очень трудно сделать. Гарри и Симус не целовались до Рождества, а с Драко Гарри, хоть и нехотя, но поцеловался сразу. Даже их разговоры, хоть и всего на неделю, но превратились скорее в подколки, чем в ругань, пока… Пока Драко не попытался взять Гарри грубо, силой, пока не получил за это пощечину. Драко и не думал, что для Гарри это так важно. Видимо, детство с жуткими родственниками не прошло бесследно: Поттер не желал более выносить грубого к себе отношения. Оказывается, у Финнигана была более правильная «тактика».
Но дело было не в том, что Поттер больше не целовался с ним, а в том, что не так уж поцелуи оказались важны, хотя и играли не последнюю роль. Важно было… отношение. Взгляд изумрудных глаз, обращенный на него, как на обычного парня, а не как на врага человечества. Даже то, что Драко раздумывал о поцелуях, а не занятиях сексом, уже о чем-то говорило. Получалась странная вещь: секс — это просто так, на один раз; просто поцелуи — уже серьезно. Поттер избегал его, а ещё, почему-то, Гренджер, Драко это заметил.
Первый день он пытался все свести все к шутке, пытаясь вытащить Гарри на тет-а-тет, но наталкивался на глухую стену отчуждения. При этом он чувствовал себя «не в своей тарелке». На следующий день он решил, что не будет бегать за Поттером, как собачонка, и, если тот сам не хочет с ним общаться, то он не будет унижаться. День Драко продержался, но к вечеру в голову полезли назойливые мысли о том, что не плохо было бы сейчас не одному лежать в этой кровати, а с неким гриффиндорским чудом. Мысли полезли, после выпавшей из кормана брюк фотографии… На следующий день, после почти бессонной ночи, Драко, наконец, понял свою ошибку: Гарри, чертову ангелу, нужны были чувства. А он, как последний урод, попытался принудить его к физическим отношениям. Он явно дал понять, что ему нужен только физический контакт, ведь они почти даже не разговаривали и, когда он перешел к более активным действиям, Гарри вышел из себя. Неизвестно, почему он вообще позволил Драко себя целовать, тем более, что у Гарри был любящий его парень. А вот здесь встал уже другой вопрос: что сам Драко чувствовал по отношению к Гарри Поттеру? С ответом на этот вопрос Драко не торопился, он просто не хотел его знать, а потому пришел к выводу, что надо обо всем забыть. Но жизнь отказывалась входить в обычное русло. На следующий день после бессонной ночи Драко привел к себе нового мальчишку и переспал с ним, но все получилось настолько лениво, нехотя и неинтересно, что у Драко даже появилось отвращение к самому себе. За слабость, которую он допустил. Он подумал, что, может, дело в мальчишке, и привел к себе другого, похожего на Гарри, и представил, что на самом деле
это и есть Гарри. Драко поразили результаты, но ему это не понравилось. Он слишком начал походить на зависимого.
Уроки Трансфигурации стали тягостью.
— Что эта старая карга сказала? — попытался поддеть Драко, но в ответ получил лишь молчание. — Эй, у меня закончились чернила, дай мне свои, — ноль внимания. Симус, стоящий в это время у доски, метнул в него очень даже угрожающий взгляд.
Драко сделал притворно-испуганное выражение лица и снова повернулся к Гарри. Гриффиндорец пустыми глазами смотрел перед собой.
Драко подивился, насколько Гарри сейчас был красив, и что-то вдруг защемило у него в груди. Ты начинаешь ценить что-то, только потеряв… Гарри дорогого стоил.
Драко винил себя за то, что всего за неделю поддался такому гипнозу, но так, как он слишком много думал об этом, то понял, что все началось ещё гораздо раньше. Забегая далеко назад, он понял, что при постоянных столкновениях уже тогда отмечал про себя гриффиндорца. Это успокаивало и приносило еще больше волнений одновременно. С одной стороны: он не заболел за неделю, а с другой — он заболел ещё раньше, а значит, это уже запущенная болезнь. К концу второй недели, когда у Гарри и Финниганна начались ссоры, которые, в принципе, в любой паре были неизбежны, Драко понял, что уже не сможет вернуться к нормальной жизни. На ней жирный крест поставил Золотой мальчик Гриффиндора. Ему все-таки удалось достать, а главное, задеть Драко Малфоя.
«Рональду Артуру Уизли,
Нора.
Нет, мой отец ничего не знает о бойкоте. А вообще, он не собирается ждать, пока будут известны оценки. Вчера он ходил к Снейпу, и я попросил у него, чтобы он узнал и твои результаты. Сказал, что буду дразнить тебя при случае.
Поздравь меня, мне удалось хоть что-то из тебя сделать.
Между прочим, твоя дорогая Гренджер этого сделать не смогла — у тебя «хорошо» почти по всем предметам. Это, конечно, не СОВ и не ПАУКИ, но тоже неплохо. Интересно, на больную голову ты соображаешь лучше?
P.S. Как тебе отдых?..
Блейз Забини,
Поместье Зелбер.»
«Рональду Артуру Уизли,
Нора.
Поздравляю тебя с выздоровлением, Рон! Я уже приготовила тебе кое-что на Рождество, жди совы. Сижу сейчас дома и очень переживаю за Гарри, как он там с Симусом? Хотя я очень рада, что на Рождество он остался не один. Рон, я очень хочу, чтобы ты отдохнул от всего, и от нас в том числе. Ты
очень устал и не думай, что мы этого не заметили!
Счастливого тебе Рождества!
Гермиона Гренджер,
Вппааропр (а где она живет?....)»
«Блейзу (…) Забини,
поместье Зелбер.
А ты уверен, что Снейп сказал правду? Что-то мне не верится.
Я правда сдал все на «хорошо»?
Ты спрашивал, как я отдыхаю… Знаешь, пока я дома, а здесь настоящий переполох (впрочем как обычно), я очень редко вспоминаю школу. Мне сейчас хорошо…
На Рождество мама испекла мой любимый шоколадный торт с джемовой начинкой, папа принес с работы какую-то странную вещь, и ночью мы смотрели на огоньки в небе. Оказывается, магглы тоже умеют делать что-то волшебное. Чарли приехал из Румынии и привез с собой фотографии драконов, а Билл подарил мне новые плакаты «Пушек Педдл». Перси соизволил оторваться от своих «отчетов» и на какое-то время перестал бубнить всякую чушь о пользе знаний. Вот я посмотрю
на его лицо, когда я скажу какие у меня оценки. Фред и Джордж снова устроили пакость: они взорвали мой нелюбимый ореховый торт и заляпали всю кухню. Хорошо, что сейчас Рождество, иначе им бы влетело. Только Джинни с нами нет —
она уехала справлять Рождество к подруге. Кстати, у меня подозрение, что эта девушка для неё не просто подруга…
Мама сказала, что я очень похудел… А вообще, сейчас мне существенно лучше. Надеюсь, ты не запутался во всех именах. Я ведь не слишком много рассказывал тебе о своей семье. Вообще-то, на самом деле я люблю поболтать, просто раньше
как-то не было настроения… Такие дела.
P.S. Как ты справляешь Рождество?
Рон Уизли,
Нора.»
«Рональду Артуру Уизли,
Нора.
Ну… мое Рождество не настолько красочное, как твое. Мы праздновали его в Италии, у моих дальних родственников. Очень скучное мероприятие. Разговоры о престиже и деньгах, огромный танцевальный зал, столы с угощением. В 12 я ушел, прихватив с собой лучший запас коньяка, и отправился напиваться, вместе с дружной компанией моих ооочень дальних братьев и сестер. Вернулся под утро и, если честно, особо не помню, чем всю ночь занимался.
Сегодня мы вернулись в Англию и тут же пошли на прием к Малфоям. Скажи, Уизли… ты что-то ещё чувствуешь к Драко? Ты общаешься с ним? Он спросил меня о тебе и вообще «о нас». Ты
не говорил ему? Мне кажется, он что-то подозревает.
P.S. Искренне рад за тебя...
Блейз Забини,
Поместье Зелбер.»
«Рональду Артуру Уизли,
Нора.
Привет, Рон! Очень хорошо, что ты поправился. Знаешь, открою тебе одну маленькую тайну: в такие времена, как каникулы и праздники я всегда чуточку тебе завидую. Это так хорошо, когда у тебя есть семья…
А ещё, Рон, я тебе хочу сказать, что ты мой самый лучший друг в мире и я очень не хочу тебя терять! Мы отдалились в последнее время и, если в этом есть моя вина, то пожалуйста, прости. Ты в последнее время много общаешься с Блейзом, я — с Симусом, но мне не хочется, чтобы они помешали нашей дружбе.
Твой друг Гарри Поттер,
Хогвартс.»
«Блейзу Забини,
поместье Зелбер.
Я никому не говорил! «О нас»? А что… можно сказать о нас?.. Я не знаю, что испытываю к Драко, но я с ним не общаюсь. Да я вообще мало с кем общаюсь. У меня лежат письма от друзей, я на них смотрю и никак не могу собраться с силами, чтобы открыть. Я знал, что они не поймут и будут делать вид, что
ничего не произошло. Гриффиндорец не может влюбиться в слизеринца, тем более в Драко Малфоя. У Гарри теперь есть Симус, а Гермиону это, как обычно, не интересует. Ты единственный, с кем я могу сейчас поговорить, но мне сложно
общаться с тобой на бумаге, обсудим все в школе, хорошо?
Рон Уизли,
Нора.»
Гермиона и предположить не могла, что все выйдет из-под контроля. Гарри стал её категорически избегать. На любой вопрос он отвечал односложно и без энтузиазма, но неугомонной девушке обязательно нужно было все узнать. Поймав юношу за написанием чего-то на кусочке пергамента, она тихонько, постепенно подбираясь к сути, выспросила у него, что происходит.
— Я, конечно, ненавижу Малфоя, Гермиона, и хочу его уничтожить, но не такой ценой, — наконец добилась девушка его ответа.
— Но я же не настаиваю, ты можешь просто…
— Нет, — жестко возразил юноша, и Гермиона вспомнила, что все-таки имеет дело с очень хорошим волшебником. — Ты говоришь, что у меня есть выбор, но на самом деле его нет. Мне не нравится то, что происходит, а с этим зельем я словно в тумане — не могу разобрать, что по настоящему ощущаю.
— Ты хочешь все прекратить? Малфой уже у нас в кармане…
— Да… и я хочу рассказать обо всем Рону.
Рона и Блейза теперь было почти невозможно увидеть вместе, кроме как на уроках Трансфигурации, и Гермиона понятия не имела, в чем здесь дело. Возможности это узнать у неё не было: Рон, конечно, разговаривал с ней, но не на какие личные вопросы не отвечал. Она спросила у Джинни, но девушка сама мало что знала. Единственное, что она смогла сделать — это передать Гермионе написанное Гарри письмо.
«Рон, так как нет возможности с тобой поговорить, потому что ты все равно не будешь слушать, я пишу тебе, так как не могу больше молчать. Ты знаешь, что Драко Малфой всегда ненавидел гриффиндорцев, особенно наше трио. В сентябре, когда мы с тобой поругались, я не знал, что происходит и это моя вина…
Гермиона рассказала мне обо всем, и тогда мы решили отомстить Малфою, ради тебя. Идиот, я не понял, что тогда мне нужно было быть рядом с тобой и помочь тебе преодолеть трудности, а не глупо пытаться отомстить…
Мы с Гермионой придумали план уничтожения слизеринца. Я должен был влюбить его в себя, а потом бросить, как он бросил тебя. Об этом не знал никто, даже Симус, которого мы тоже просто использовали в этом деле. Сейчас я ненавижу себя за это, но тогда это казалось логичным. Я хотел все прекратить, но потом был этот слизеринский мальчишка, и я понял, что мщу не только за тебя, но и за многих других…
Знаешь, я этого не ожидал, но все получилось… Малфой попался… Но я не хочу «крутить» им, Рон, тем самым обидев тебя… Только сейчас я понял, насколько заблуждался: тебе не стало бы легче, если бы мы уничтожили Малфоя. К тому же, во все это оказался втянутым Симус… Я очень хочу, чтобы ты простил меня, но это уже тебе решать.
Всегда твой друг, Гарри Поттер»
— Он прочитал это? — не веряще спросила Гермиона у Джинни.
— Да. Только дочитал, вскочил и куда-то убежал, поэтому не успел спрятать, — пробормотала Джинни.
Что-то больно кольнуло у Гермионы в груди. Рон и Гарри обнимались. Это не были интимные или романтические объятья, это были объятья двух настоящих
друзей, которые буд-то встретились после долгой разлуки. Гермиона замерла на пороге комнаты, наблюдая, как по щеке Рона катится слеза, а Гарри тоже еле сдерживается, чтобы не заплакать.
Она не знала, что они уже успели сказали друг другу. Пять месяцев они практически не разговаривали, но шестилетнюю дружбу нельзя было так просто перечеркнуть. Гермиона вдруг остро почувствовала себя лишней. На самом деле Гарри и Рон всегда были лучшими друзьями, её дружба с любым из них была хоть и сильной, но не настолько крепкой. Вздохнув, она тихо отступила и прикрыла за собой дверь.
Когда они ссорились, то дружили только с ней, были с ней, но когда мирились… Совсем чуть-чуть, какой-то частичкой своего естества она все же чувствовала, что лишняя. Когда дружат трое, один всегда оказывается лишним.
Но не все оказалось так просто, было ещё три «НО»: Симус Финниган, Драко Малфой и Блейз Забини.
Драко, как и Симус, не был в курсе плана, и им обоим нельзя было так просто сказать «Стоп!». Ну а если Блейз Забини узнает про план, то он всеми силами будет за него. А здесь уже будет проблема: если Гарри не захочет, а Блейз будет настаивать, то не исключен очень большой скандал. Аналитический мозг Гермионы тут же начал просчитывать варианты развития событий и способы их решения:
1) Рон не должен все рассказать Забини.
2) Гарри нужно убедить в правильности плана, а так как Гарри её, Гермиону, уж точно слушать не будет, то сделать это нужно с помощью кого-то другого. Если действие плана прервется, то за этим последует очень много ненужных проблем. Гарри сейчас может этого не понимать.
3) Если Забини все же узнает, не допустить утечки информации.
4) Главное — изолировать Симуса и Малфоя от Гарри. На время, если утечка все-таки произойдет.
Гермиона прижала пальцы к вискам и подумала, что не плохо было бы записать…
Но все оказалось намного сложнее: девушка была связана по рукам и ногам. Гарри и Рон избегали её! Оба! Не ссорились, ничего не говорили в открытую, не сговаривались, но избегали. При этом их, хоть и хрупкая сейчас, дружба начала налаживаться.
Гермиона Гренджер осталась одна.
Но без неё проблемы начались уже со следующей недели…
ЧАСТЬ 3. Глава 1. Разлад в раю.
— Поттер, подожди! — Драко окликнул черноволосого гриффиндорца. Поттер в кои-то веки был один, и этим стоило воспользоваться.
Гарри замер на секунду, но тут же опомнился и пошел дальше.
— Поттер, стой, нам нужно поговорить, — Драко нагнал гриффиндорца и придержал его за руку.
— Нам не о чем разговаривать, — Гарри развернулся. Зеленые глаза сверкнули и «засветились» странным светом.
— Нет, Поттер, есть о чем! — рявкнул Драко. — Ты думаешь, что можешь так просто отделаться от меня? Я не из тех, кого оставляют в дураках.
Драко сильнее сдавил руку Гарри и тот вскрикнул. — Понимаешь, Поттер?
— Да отстань ты от меня, ничего же и не было! — Гарри вырвался из хватки Малфоя. — Придурок!
— Стой! — Драко хотел снова схватить гриффиндорца, но в коридоре появились другие ученики, и Драко не стал этого делать. — Ты об этом пожалеешь, Поттер, слышишь!?
Но Гарри не обратил на его слова никакого внимания.
Веселая стайка учеников, проходивших мимо, кидала на Малфоя любопытные взгляды. Внутри Драко все пылало: вся эта ситуация выводила его из себя. Но Поттер слишком хорошего о себе мнения, если думает, что все это так просто сойдет ему с рук.
Рон ждал, когда Гарри придет. Он все время наблюдал за входом в Большой зал, надеясь поскорее увидеть друга. Двери распахнулись и впустили нескольких учеников из Рейвенкло, через минуту — ещё нескольких из Хаффилпаффа и одного из Слизерина. Рон присмотрелся: учеником из Слизерина оказался Блейз Забини.
Уизли почувствовал, что его сердце забилось сильнее, когда они встретились взглядами. Блейз… очень ему помог. Он был благодарен ему за это. То, как он с ним возился, Рона удивляло, хотя, быть может, Блейзу просто нечего было делать. Тем не менее, с начала учебы после каникул прошло уже две недели, а они так и не смогли поговорить. Блейз сел на другой конец зала, но не отвел от Рона взгляда.
Почувствовав себя немного нервно, Уизли отпил немного тыквенного сока, но поперхнулся и закашлялся. Украдкой взглянув на слизиринский стол, он увидел, что Блейз закатил глаза, но потом ухмыльнулся.
В Большой зал влетел Гарри. Выглядел он немного подавленным, и Рон вдруг почувствовал смущение: он не знал как себя вести. Что говорить, как реагировать? Гермиона, сидевшая на противоположной стороне стола, чуть подальше от Уизли, прищурилась.
— Гарри… все в порядке? — Рон не знал насколько был уместен этот вопрос.
Рон понимающе кивнул. Что-то сильно закололо у него в груди.
— Что произошло?
— Я попросил его отстать, но он, похоже, не хочет слушать. Мне вообще кажется, что он что-то задумал. Я ничего не понимаю… Что он от меня хочет?
— Гарри… если план сработал, то… вполне очевидно, что именно ему нужно, — тихо ответил Рон.
Гарри посмотрел на него внимательным и удивленным взглядом.
— Не будем об этом, хорошо? — мягко спросил он. — Не хочу портить тебе настроение, лучше расскажи, как у тебя дела с Блейзом.
— А у тебя с Симусом? — поддел Рон.
Гарри покраснел, но улыбнулся.
— Я первый спросил.
— Блейз… понятия не имею.
— Как так?
— Ну, а что должно быть?
— Это также, как с… или… — понизив голос и очень осторожно спросил Гарри.
— Понятия не имею, — с расстановкой ответил Рон.
— Ой, Рон, не запутывай меня, а то я в своих-то отношениях разобраться не могу, — заныл Гарри и улыбнулся.
Рон тоже улыбнулся и почувствовал странное ощущение, разлившееся в груди. Он чувствовал это всегда, когда был с Гарри. Это было чувство крепкой дружбы.
— Блейз, он очень давит на меня. Я прямо чувствую это, но в тоже время с ним легко. С ты-сам-знаешь-кем я знал, чего ожидать. Блейз похож на него, но я больше не хочу слышать в свой адрес то…, что слышать совершенно не хочу. Мне достаточно того, что я шестой ребенок в семье.
— Ты общаешься с Блейзом, потому что он похож на Него?
— Нет! Я даже не планировал с ним общаться. Так получилось. Но я рад. Никогда бы не подумал, что он такой.
— Какой?
Рон открыл рот, будто собираясь что-то ответить, но тут же закрыл его.
— Ты мне лучше расскажи, что у тебя с Симусом? Как я понял, ты с ним встречаешься специально?
— Д-да.
— Но ты что-нибудь чувствуешь?
— Понятия не имею, — с той же интонацией, что и Рон ранее, ответил Гарри.
С секунду они смотрели друг на друга, а потом рассмеялись.
Гермиона кинула в их сторону странный взгляд.
— Но он-то тебя любит.
— Ты думаешь?
— А ты ещё не понял?
— Не знаю, он никогда не говорил.
— Здесь я не могу давать тебе советы, — с горькой усмешкой прокомментировал Рон. — Ты собираешься ему сказать?
— Нет, я не хочу его ранить.
— Хочешь разобраться в себе?
— Да, но для этого нужно подождать ещё хотя бы два дня.
— Почему?
— Длинная история…
— Ну, у нас теперь много времени, — улыбнулся Рон.
А Гарри подумал, как хорошо снова обрести друга.
Симус сидел в библиотеке. Посмотрев на часы, он понял, что уже давно пора ужинать. Собрав книги, он поднялся и пошел к полкам, чтобы поставить их на место. Когда он вернулся, то обнаружил на столе странного вида пергамент, а именно — совершенно белого цвета.
Симус приподнял листок и на пергаменте вдруг начали появляться слова: «Хочешь узнать секрет, касающийся твоего обожаемого Поттера? Приходи прямо сейчас к старому швейцару на третьем этаже» — гласила записка.
Симус прищурился. Что за подвох? Что-то, наверное, предчувствие, вдруг запищало: «Стоп, не ходи, ты не хочешь этого знать!». Одновременно с ним родилось любопытство: «Что такого кто-то может сообщить ему о Гарри?»
Собрав свитки с домашним заданием в сумку, Симус вышел в коридор и замер, колеблясь в какую сторону ему пойти. Если налево, то он спуститься в Большой зал и ничего не узнает, если направо… Поколебавшись, Финниган повернул направо и пошел к старому швейцару. Возле назначенного места никого не оказалось, и Симус уже хотел развернуться и уйти, когда его окликнул самый ненавистный для него голос.
— Чего тебе нужно, Малфой? Это от тебя записка? — прищурился Симус. — Опять твои идиотские шутки?
— На этот раз нет, Финниган, — холодно ответил Драко и на лице его не проскользнуло ни одной эмоции. О чем же мог пойти разговор?
— Что такого ты хотел сказать мне о Гарри? — спросил Симус.
— Скажи, Финниган, а ты все знаешь о нашем дорогом Золотом мальчике? Он когда-нибудь рассказывал тебе, что происходило с ним на первом курсе? А после Турнира Трех Волшебников?
Симус молчал.
— Нет? Тогда все ли ты знаешь о нем?
— К чему ты клонишь, Малфой?
В коридоре, у старого швейцара, где стояли юноши, повисло напряженное молчание.
Малфой, одетый во все черное, стоял с презрительной усмешкой на губах, спрятав руки в карманах. Финниган, в василькового цвета рубашке, стоял по другую сторону от него, сжимая кулаки и пристально вглядываясь в лицо блондина.
— А ты настолько туп, Финниган? Скажи мне, куда вечно убегает твой ненаглядный, не считая нужным делиться об этом с тобой? К друзьям? Но Гренджер с ним постоянно, а Уизли уже, похоже, давно вышибли из их компании. Ты помнишь, чтобы ему назначали взыскания? Нет? Я тоже.
Симус сжал зубы.
— У Гарри тоже может быть свободное время, — выговорил он.
— Даже такое, которое он проводит с другим? — выплюнул Малфой.
Слова повисли в воздухе. На губах Драко появилась злорадная, и в то же время услуживая ухмылка. Чего он не ожидал, так этого того, что Симус не выдержит и с силой ударит его по лицу. От этого удара Драко повалился на каменный пол.
— Ты что делаешь, придурок?
— Не смей такое говорить! Да откуда ты заешь?
— Да потому, что этот другой — я!
Симус накинулся на Драко, и они, нанося друг другу нешуточные удары, начали кататься по полу. Палочки были забыты. Драка вышла очень не хилой: то, что накопилось внутри Симуса, он вымещал в ударах по ненавистному ему человеку. Точно так же поступил и Драко.
«Малфой — вот кто постоянно уводил у него Гарри и ошивался рядом, все кусочки головоломки соединились» «Финниган — вот причина того, что Гарри его бросил, вот кто первый завоевал его внимание»
Конечно, причина была не только в Гарри, но эта была основной.
Все могло бы закончиться весьма плачевно, если бы не вовремя появившаяся профессор Росток. Полненькая дама, заметив дерущихся, вытащила палочку и разняла гриффиндорца и слизеринца.
— Что же вы делаете?! — взвизгнула она, заметив на лицах мальчишек синяки. — Д-десять баллов со Слизерина и Гриффиндора!.. Идите к мадам Помфри! Первый раз такое вижу…
Окинув Симуса горящим ненавистью взглядом, Драко поднялся и поплелся в больничное крыло. Симус пошел следом. Шествие замыкала взволнованная профессор Росток, бормотавшая что-то про поведение учеников.
Гермиона пыталась ничего не замечать, но выходило у неё это довольно плохо. Видя, насколько непринужденно болтают её друзья и слыша раздающийся периодически смех, она чувствовала себя брошенной.
Прожевав последний кусочек котлеты, и запив его тыквенным соком, девушка встала и, не оглядываясь на гриффиндорский стол, пошла к гостиной. На лестнице её догнал Дин, и они вместе зашагали наверх. Дин молчал — он не был из тех болтунов, которые постоянно о чем-то трещат. Гермиона чувствовала неловкость молчания, но сейчас её занимали совершенно другие дела.
— Они тебя избегают, — неожиданно сказал Дин, и Гермиона даже приостановилась от неожиданности.
— Кто?
— Гарри и Рон.
— О! Это так заметно?
— Если наблюдать.
Лестница вдруг затряслась и поменяла свое направление.
Гермиона вздохнула, думая о том, что теперь придется намного дольше идти до гостиной.
Но она была рада, что идет именно с Дином, а не с Лавандой, например. Дину хватит такта не спрашивать, почему друзья избегают её.
— А ты наблюдал?
— Все равно скучно, просто ничего не делать.
— Симус и Гарри, да?
— Что «Симус и Гарри»? — немного нервно переспросил Дин.
— Ну, я имела ввиду, что Симус больше времени проводит с ним, а не с друзьями.
— О, — кивнул Дин. Выглядел он как-то не так.
— Нечего делать, говоришь? А учеба, например, уроки? — улыбнувшись, спросила девушка.
— В том-то и дело, что теперь только уроки. Раньше Симус придумывал какие-то свои штучки. С ним скучать не было…
— Скучаешь по нему, да?
— Он мой друг, — как-то не в такт ответил Дин.
— ОК, тебя «игнорирует» Симус, меня — Гарри и Рон. Давай скучать вместе.
Дин улыбнулся и покачал головой.
— А есть предложения?
Девушка задумалась. Дин был очень даже неплохим парнем. Спокойным, начитанным, интересным. «Здравым смыслом», если сравнивать его с Симусом. Дин был не то, чтобы красивым или симпатичным, но было в нем что-то особенное. А ещё он «просто офигенно одевается» — как говорила Лаванда.
— Я по средам занимаюсь с ревенкловцами, мы повторяем что-нибудь из пройденного и читаем внеклассную литературу. Если хочешь, присоединяйся. У нас не просто занудный кружок, как может показаться, у нас бывает весело.
— Вы вместе делаете домашнее задание?
— Не совсем. Читаем, обсуждаем, спорим — вместе, но уроки каждый делает сам. Я не признаю списывание.
— Узнаю Гермиону Гренджер, — улыбнулся Дин.
— Ты придешь? Завтра будет занятие.
— Приду, мне все равно скучно делать уроки одному. Симус никогда их не делает, а так, как он с Гарри, мне как-то не хочется ему об этом напоминать…
— Хорошо, я позову тебя, когда пойдем.
Ребята поднялись на третий этаж. Послышалось чье-то бормотание, и вскоре из коридора вышла профессор Росток.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровались оба ученика.
Профессор приостановилась.
— Мисс Гренджер, мистер Томас, ваш друг сейчас находится в больничном крыле. Думаю, вам стоит пойти туда и сказать ему, что драки в школе — это ужасно. Вы шестой курс! Что бы сказали первокурсники? Это школа, а не улица.
Дин и Гермиона переглянулись и, не сговариваясь, понеслись к больничному крылу.
— О, Мерлин, Симус, что с тобой произошло? — Гарри вскочил с кровати, когда в комнату мальчиков вошел его парень. Все остальные тоже удивленно смотрели на сокурсника. Гарри подошел к Симусу, но тот жестом остановил его. Его глаза сейчас были странно затуманены, и невозможно было что-либо прочитать в них.
— Невилл, Рон, можно вас на минутку? — тихим голосом спросил Дин, стоявший в дверях.
— Да, конечно, — пробормотали ребята и, кидая косые взгляды на застывшую посреди комнаты парочку, вышли в гостиную вслед за Дином.
— Симус, что случилось? — Гарри из-под челки рассматривал несколько синяков, замазанных какой-то белой смесью, на лице парня парня. Симус молчал, и это молчание для Гарри почему-то вдруг стало невыносимым.
— Симус, не молчи, — взмолился Гарри, чувствуя себя ужасно неловко.
Симус вытащил руки из карманов и медленно провел ими по волосам, будто обдумывая, что сказать, а потом, наконец, начал говорить.
Хоть это для Поттера было облегченьем.
— Гарри, — отчего-то хриплым голосом заговорил Финниган, и юноша поежился, все ещё находясь от другого парня на расстоянии трех шагов. — Ты ведь знаешь, что я тебе… доверяю. Но некоторые люди привыкли обманывать, поэтому я не хочу делать поспешных выводов.
Он замолк. Гарри выжидательно, с предчувствием чего-то плохого, посмотрел на собеседника.
— Черт! — с горечью выругался Симус. — Я не знал, что будет так сложно. Мне важно знать, Гарри, я поверю тебе, что бы ты ни сказал. Но, пожалуйста, слышишь, пожалуйста, не лги мне… У тебя есть другой?
Симус внимательно посмотрел на Гарри, в его глазах застыло ожидание, смешанное с нежеланием во что-либо верить. А ещё боль. Боль выдавала Симуса: для себя он уже все решил, но какая-то его часть все же ещё хранила надежду.
Гарри стремительно побледнел, и от Симуса это не укрылось.
— Кто тебе сказал? — прошептал черноволосый юноша.
— Малфой, — это Симусу было сказать труднее всего. Малфой — шавка из Слизерина насмехался над ним, смеялся за спиной, пока обнимал его Гарри.
Гарри закрыл глаза.
— Это правда?
Симус не мог поверить, ему не нравилась реакция Гарри на его слова, и все внутри желало, чтобы юноша сказал неправду, и Симус бы с удовольствием ему поверил. Но Гарри… Гарри не умел врать.
Странная горечь разливалась в груди. Сердце невероятно сильно закололо.
Гарри, полными грусти, честными изумрудными глазами посмотрел в его глаза, и Симус все понял. Голова вдруг закружилась, и все перед глазами поплыло.
— Вы с ним спали? — вопрос был задан безразличным тоном, но за ним угадывалось живое желание получить ответ.
— Нет, — Гарри опустил голову и тупо уставился в пол.
Насколько ему сейчас легче? Зелье лишало его возможности это понять. Оно лишало возможности любить, но не сострадать или чувствовать дикую вину. Так, что сердце обливалось кровью.
— Целовались?
— Да…
— Ты его любишь?
Гарри кинул на него взгляд, а потом снова вернулся к созерцанию пола.
— Не знаю, — честно ответил он.
— А кем был для тебя я? — здесь голос Симуса не выдержал и чуть дрогнул.
Вопрос повис в воздухе.
— Ты был моим первым парнем, Симус. Твое место в моем сердце никто и никогда не займет, — с обезоруживающей искренностью ответил Гарри.
— Ты не любишь меня?..
— Не знаю, — здесь Поттер тоже не соврал.
— Ясно, — Симус кивнул. То, что он сейчас чувствовал… он не верил. Осознание ещё не пришло, но тупая, ноющая боль уже появилась в сердце.
— Можно мне?.. — он нерешительно наклонился и поцеловал Гарри в уголок губ, потом не удержался и сделал это ещё раз, а потом отстранился. Он развернулся и пошел к выходу. У двери он остановился.
— Ты… как это называется, предал меня, да?
— Симус, мне жаль, — к горлу Гарри подкатывали слезы. Слезы звенели в его голосе.
— Вы с Малфоем друг друга стоите, — тихо сказал юноша и вышел.
Следующие дни для Гарри, Драко и Симуса тянулись невозможно медленно и были наполнены тяжелыми мыслями, не позволяющими расслабиться ни на минуту, словно в страшном, кошмарном сне.
Говорят, что время лечит, но когда время не спешит идти вперед, то в это сложно поверить.
Как ни странно, удовлетворением расставание Гарри и Симуса для Драко не стало. Это ничуть не улучшило его состояние. Зато злорадные, ироничные мысли о том, что он теперь «победитель», давали ему возможность «отвлечься». Чувствуя себя невероятно паршиво и не понимая, что с ним происходит, Драко всю свою злость срывал на однокурсниках. Так, что они теперь шарахались от него: не каждому захочется, чтобы на него просто так орали.
Гарри ходил, словно в тумане и постоянно отвлекался на уроках. Было сложно сидеть на Трансфигурации с Малфоем и на остальных уроках с Симусом. Его невероятно достали вопросы, о том, не расстались ли они, поэтому Гарри их просто игнорировал. На Симуса он больше не смотрел, на Драко тоже.
Единственным, кто отвлекал и развлекал его, был Рон. Гарри был невероятно счастлив, что они помирились, хотя они даже, в общем-то, и не ссорились.
Симус вообще себя никак не ощущал: либо он ещё не справился с шоком, либо боль была настолько сильной, что трудно было её осознать. Тем не менее, уснуть он больше не мог, есть не хотелось, смотреть на Гарри — тем более, а вид в зеркале оставлял желать лучшего. Первое время Дин был всегда рядом, но Симус сам отказался от его помощи: он видел, как они с Гермионой гуляли по парку, и не хотел портить чужие отношения.
— Рон, я так больше не могу, — Гарри лежал головой на коленях у друга, закрыв лицо руками. Рон успокаивающе гладил его по волосам.
— Ты винишь себя, Гарри. Я много раз тебе говорил, что это не твоя вина.
— Но Симус… я не должен был. Если бы ни я, ничего бы не случилось.
— Симус взрослый парень, он должен понять. Меня больше волнует Малфой. Он опасен… Это была злая игра.
— Не нужно было мне все это начинать…
— Тише, Гарри, ты ведь не хотел никому навредить. Я знаю, насколько убедительной может быть Гермиона, — Рон неловко улыбнулся. Вдруг, что-то сообразив, Рон внимательно посмотрел на друга.
— Гарри, а ты рассказывал Симусу о плане?
— Нет. Если он узнает, что я стал его парнем специально…
— Но ведь он не знает, что все это было против Малфоя. Знаешь, наверное, лучше и честнее будет все ему рассказать. По себе знаю, как это сложно, не быть в курсе. Если уж он знает правду, то пусть знает её до конца, а потом сам решает, что с ней делать.
— Рон, — Гарри привстал и обнял друга, — прости меня. Представляю, как ты нуждался в моей помощи.
— Да ладно, проехали, — Рон грустно улыбнулся. — Ты сам расскажешь, или это сделаю я? Потому что все равно нужно что-то делать. Пять дней, что ты, что Симус, что… Малфой, как в воду опущенные. Я не могу на это смотреть. Вы напоминаете мне… меня. Я как будто заново переживаю свою боль, только за
вас.
— Рон…
— Нужно что-то делать, Гарри. Так не может продолжаться. А вообще… я понял, что нам не обойтись без Гермионы. Ты пока поговори с ней, а я пойду к Симусу. Понял?
Гарри шмыгнул носом и кивнул.
Гарри тихонько постучался в комнату подруги, но никто не ответил. Разочаровано прислонившись спиной к двери, Поттер вымучено вздохнул.
Лаванда отделилась от своры девчонок, шушукающихся в углу, и, с горящими любопытством глазами, подошла к Гарри.
— Гермиону ждешь?
— Жду.
— Она занята.
— Где она?
— Ссс… Дином Томасом!
— Они встречаются? — очень удивился юноша.
— Нет, — разочаровано пожала плечами девушка, но тут же её взгляд снова зажегся. Она подошла ближе и с прищуром посмотрела на Гарри. — Гааарри, а что у тебя с Симусом?
Гарри устало потер лоб и нахмурился.
— Лаванда…
— Да как ты можешь так безразлично по отношению к нему себя вести? Он так
страдает, а вы так хорошо смотритесь вместе. Так жааалко.
— Жалко что? — резко спросил Гарри.
— Что ты его бросил, конечно, — невозмутимо ответила девушка.
— Кто тебе сказал? — напрягся Гарри, — Малфой? Потому что, если это он…
— Почему Малфой? — удивилась Лаванда.
Гарри осекся.
— Неважно, — буркнул он.
Лаванда с секунду смотрела на него с подозрением.
— Все-таки ты бесчувственная сволочь, Гарри. Вы с Симом так радовали мой эстетический вкус… правда, — она скорчила невинную, но одновременно лукавую рожицу, — правда, Падма да и Парвати говорит, что белое с черным и серебряное с золотым смотрится намного лучше.
— О чем ты? — удивленно спросил Гарри.
— Мерлин, Гарри, ты такой наивный, даже не интересно, — скучающе ответила девушка. Гарри поразился, насколько быстро меняется её настроение.
— Ты будешь ждать её здесь?
— Я ведь не знаю, куда она пошла.
— Я могу показать.
— Дак ты знаешь?
— Она пошла с Дином… заниматься. Падма тоже с ними, я думаю.
— Спасибо, — Гарри пошел к выходу, но Гермиона уже возвращалась назад. Вместе с Дином. Гарри был в замешательстве.
— Гермиона, я эээ… могу с тобой поговорить?
Девушка замерла, карие глаза сверкнули, и она кивнула.
— Извини, Дин, но, похоже, одна из наших «скучнушек» кончилась.
Гарри удивленно приподнял брови, Дин улыбнулся и кивнул.
— Пойдем в мою комнату, Гарри, — девушка грустно ему улыбнулась.
Когда они зашли, юноша вдруг понял, что понятия не имеет, что хотел сказать. Набрав в легкие воздуха, он, наконец, заговорил.
— Сначала я хотел извиниться за то, что мы с Роном тебя как-то забросили.
— О, ты заметил? — весело ответила девушка. — Что-то случилось?
— А ты не знаешь? — укоризненно спросил Гарри. Девушка вздохнула и села на кровать, похлопав рядом с собой, чтобы юноша тоже присел. Гарри плюхнулся рядом с ней.
— Симус обо всем знает?
— Почти. Рон, наверное, в данный момент рассказывает ему о плане… Мы не поспешили? Я очень запутался, Гермиона. Не думаю, что у нас что-то получилось с Малфоем. Наверное, я был для него «просто так», иначе почему он так поступил?
— Его реакция вполне понятна. Я думала о таком развитии событий.
— Я не понимаю.
— Ты не был прав, когда говорил, что ты для него «просто так», иначе, почему он сейчас так себя ведет? Это первое. Второе: мы его зацепили и связали с тобой ниточкой. Ты слишком поспешил, его чувства и уверенность не успели окрепнуть, а ты уже бросил его. Драко Малфой никогда бы такое не простил, но ещё не все потеряно. Пока он подавлен и не знает, что делать дальше, есть шанс вернуть все на круги своя. И связать его с тобой не просто ниточкой, а уже веревкой.
Гарри пораженно смотрел на подругу. Ему было сложно эти дни, а Гермиона всегда умела раскладывать все по полочкам.
— Но как же Рон? Я и так виноват перед ним.
— А он категорически против?
— Вообще-то, нет.
— В любом случае, сейчас предпринимать ничего нельзя. Нужно выждать удобного момента. А… скажи, Гарри, что ты думаешь сейчас, когда ты больше ни с тем и ни с другим?
— Что мне нравиться целоваться, — улыбнулся Гарри и покраснел.
Симус удивленно посмотрел на конверт, лежащий у него на кровати. Все уже спали, а потому в спальне было тихо и темно. Юноша нахмурился и взял неожиданное послание.
Рон говорил тихо, с затаившейся болью в голосе. Он поведал ему весьма грустную историю своего самочувствия за долгие месяцы. Симус был странно бледным, каким-то безжизненным. Если раньше нельзя было остановить неугомонного и веселого юношу, который мог развеселить любого, то теперь он будто исчез, растворился в суровой реальности. Симус ничего не чувствовал, а это было намного страшнее. Он думал, что просто легко отделался, но ноющая пустота, будто всю нежность и любовь, которую он давал другому человеку,
вырвали из груди и растоптали, не давала ему покоя. Рон испытывал похожие ощущения, поэтому Симус был рад, что поговорил именно с ним. Он не мог злиться на Гарри. В своем стремлении помогать всем и вся, Золотой мальчик, порой, забывал о самом простом и банальном: чувствах людей, так как
сам он в них понимал довольно мало. А в смеси с Гермионой, которая чувства признавала, но всегда исключала и жила только умом, можно было представить, насколько Гарри запутался. Рон чувствовал себя брошенным эти месяцы, поэтому ему было хуже. Симуса никто бросать не собирался. Сначала Дин, потом ему хотелось побыть одному, потом многие приятели и однокурсники обеспокоено спрашивали, что случилось, затем сам Рон, и теперь это… Сначала Финниган не хотел открывать: мало ли что ещё ему могли сообщить, — но потом он все же
открыл конверт.
Небольшое фото и письмо. Симус закусил губу.
На фотографии Гарри сидел у него на коленях, а сам Симус
прижимал к себе смущенного и покрасневшего парня. Они целовались, а на заднем плане маячили довольные лица однокурсников. Что-то защемило в груди. Гриффиндорец развернул письмо:
«Эту фотографию мне дал Колин. Он сказал, что не смог удержаться, чтобы не сфотографировать нас, хоть я ему и запретил. Вообще-то, тогда мы даже не заметили…
Я понимаю, что, скорее всего, ты меня сейчас ненавидишь, но я хочу хотя бы попытаться загладить свою вину. Мне сейчас очень тяжело: ты, наверное, знаешь, что чувство вины для меня самое невыносимое. Особенно перед людьми, которые мне дороги: ты, Рон, Гермиона. Я всегда ценил твое терпение и понимание. Надеюсь, ты и сейчас поймешь меня. Хочу, чтобы ты сам решал, но знай одно: я никогда не хотел использовать тебя. Ты знаешь всю ситуацию, ты знаешь меня, ты знаешь Малфоя, короче, я сам не понимаю, что хотел этим сказать… Ты прекрасный человек, Симус, а я тебя не достоин…
Волнуюсь и несу всякий бред. Как-то так.
Гарри Поттер»
— О, я так рад, так рад! — щебетал маленький, пухленький профессор по Защите от темных сил.
Собравшиеся в Большом зале ученики шестого курса всех факультетов скучающе взирали на профессора. Новый учитель — полный, «круглый» и маленький — не отличался интересной манерой повествования. Он мог весь урок болтать только о том, как появилось то или иное заклинание. Рассказывал в основном теорию, прерываемую всякими восторженными вставками типа: «Я так счастлив!», «Это так интересно!». Ученики на его уроках откровенно скучали.
Что такого оригинального мог придумать профессор, они и представить не могли. Их ожидания оправдались.
— Директор Дамблдор рассказывал мне о том, как вы упражнялись раньше! У вас был дуэльный клуб, это так интересно! Я очень хотел бы посмотреть!
Парвати взметнула брови вверх.
— Надеюсь, у него хватит ума не ставить кого-нибудь в пары со слизеринцами. Мне почему-то не верится, что он справится, если начнется скандал.
Гарри и Рон, как по команде, нахмурились.
— Вот уморительные у вас рожицы, — хохотнула Лаванда.
— Вы это… распределитесь на пары, а я буду подходить и проверять! — чуть ли не захлопал в ладоши профессор от радости и нетерпения.
Гермиона улыбнулась его непосредственности.
— Парвати, ты моя, — заявила Лаванда и увела подругу в пару.
— Гермиона, я с тобой? — спросил Дин у девушки с разметавшимися в разные стороны непослушными волосами.
— С удовольствием, — она улыбнулась. — Почему ты не спросил у Симуса? — совсем тихо, чтобы услышал только Дин, прошептала Гермиона.
— А ты попробуй к нему подойти, — Дин опустил глаза. Девушка не очень поняла, что он имел в виду.
— Рон, мы с тобой? — спросил Гарри.
— Ну… — парень замялся. В стороне от Гарри, примерно шагах в десяти, стоял никто иной, как Блейз Забини. Он внимательно смотрел на рыжего гриффиндорца.
— Блейз, — одними губами сказал Рон.
— О, — Гарри понимающе кивнул.
— Мы… старались не пересекаться, чтобы слухи не пошли дальше слухов. У него и так проблемы, понимаешь? О, Гарри, почему он так смотрит?
Гарри хотел обернуться, но Рон вовремя его схватил.
— Не оборачивайся.
— Рон, если он хочет быть с тобой, то я, пожалуй, пойду, ОК?
Рыжий Гриффиндорец закивал. Похоже, он весьма смутно слышал, что ему говорили.
Гарри отошел и встал в стороне, наблюдая как Блейз, гордо подняв голову, прошествовал к его другу и предложил встать с ним в пару.
— Удивительно, а я и не думал, что Забини осмелится, — послышался ооочень даже знакомый голос рядом с Гарри. Поттер обернулся.
— Что это значит, Малфой?
Драко ухмыльнулся.
— Вот странно, Гарри Поттер и без «пары». Где же твой ненаглядный? Сбежал?
Гарри почувствовал, как в нем закипает злость.
— Ублюдок, — только и смог произнести он.
— О, Поттер, избавь, тебе не идет злиться, — на лице Малфоя была улыбка, но серые глаза не выражали ничего. — А что до Забини, то он все-таки набрался мужества. Я удивлен. Хотя он попадается на спорах. Видимо его клинит по этому поводу.
— Вы поспорили на Рона? — догадался Гарри.
— Они неплохо смотрятся, не находишь? — ушел от ответа Малфой и посмотрел на двух рыжих парней примерно одного роста, стоящих в другом углу зала.
— Ненавижу тебя, — прошептал Гарри. Драко никаким жестом или выражением лица не отреагировал на его слова, но в глубине его глаз мелькнуло нечто непонятное.
— Ну, раз уж у тебя нет партнера, — совершенно тем же тоном, будто ничего и не слышал, продолжил Драко, — Тогда ты не против встать со мной?
— С удовольствием, — тут же согласился черноволосый мальчик, будто только и ждавший такого предложения. Его глаза опасно сверкнули. Драко внутренне съежился.
Некоторое время, пока остальные все ещё искали партнеров, Гарри и Драко стояли, не двигаясь, и пристально смотрели друг другу в глаза. Такая «дуэль» напомнила обоим прежние времена.
Краем глаза Гарри отметил, что Симус встал с каким-то парнем из Ревенкло. Рядом с ним стояли Невилли и Хана Эббот из Хаффелпаффа.
— Можете приступать! — с нетерпением воскликнул маленький профессор.
Гарри и Драко отсалютировали друг другу палочками и встали в стойку.
Гарри взмахнул палочкой и послал в Драко одно из легких заклинаний — для разминки. Драко с легкостью его отразил и отправил в Поттера заклинание ватных ног. Спокойно его отбив, Гарри пустил следующее. Минуты три они просто разминались, лениво перекидываясь простыми заклинаниями. Вскоре, почувствовав привычный прилив адреналина, Гарри метнул в противника заклятие среднего школьного уровня. Драко хохотнул и отбил его. Ухмыльнувшись, он покрутил палочку в руках и прищурился.
— Скажи, Поттер, а бить посильнее тебе слабо?
— Нет, просто я боюсь тебя покалечить, — парировал Гарри, отбивая более сильное, чем его, заклинание Малфоя.
— Ну-ну, а своего дружка ты не пробовал хотя бы чему-нибудь научить? Глядишь, он бы и не выглядел такой размазней.
Гарри отыскал взглядом Симуса и увидел, что тот держится за живот, выронив палочку.
— Симус! — Гарри уже хотел было пойти к однокурснику, но Драко выстроил перед ним невидимую стену.
— Дуэль не окончена, Поттер, — холодно заметил он. — Какой это будет позор для твоего дружка, если ты сейчас подойдешь к нему.
Гарри почувствовал, что очень сильно злится. Ему захотелось скорее закончить этот разговор, и эту дуэль.
— Тогда держись.
Малфой хмыкнул.
Сильное заклинание кнута полетело в Малфоя. Оно почти хлестануло того по ноге, но Драко вовремя увернулся. Острые шипы полетели в Гарри. Заклинание сильное, но Поттер обычно справлялся и не с такими. Он выставил щит, но пара шипов умудрилась проскользнуть сквозь него и поранить щеку и плечо.
Не дожидаясь ответа, слизеринец снова атаковал, на сей раз острые клинья с огромной скоростью полетели в гриффиндорца. Щит не спас его от всех шипов, что же будет с клиньями? Странно, но три острых предмета преодолели щит и полетели дальше. Гарри обернулся и перехватил два из них, пока они не попали в учеников, которые такого не ожидали. Одно врезалось в стену.
— В чем дело? Я думал, что уж Гарри Поттер с таким справиться.
Его щиты были очень мощными — гриффиндорец знал это— но сейчас они будто давали сбой.
Гарри отправил в Драко очень мощное оглушающее заклинание. Малфоя отнесло на несколько шагов назад, только и всего, но падать без сознания он не собирался, а лишь победно ухмыльнулся.
— Играем дальше?
В ход пошли сильнейшие заклинания. Гарри и Драко еле успевали уворачеваться. Так или иначе, но силы Драко росли на глазах. На его лице даже появилось некоторое подобие восторга. Щиты Гарри все слабели, и только природная ловкость позволяла ему уварачиваться от некоторых сильных заклятий. Ученики, которые стояли рядом, отходили все дальше и дальше от безумной парочки, которой требовалось место. Профессор, добравшийся до них, уже не сдерживался и хлопал в ладоши.
Драко послал сильное режущее заклинание на руку Гарри, щит не сработал, и по всей руке разошлись легкие порезы, сдерживаемые только внутренней силой гриффиндорца. В этой руке была палочка, и Драко хотел подозвать её, но у него не вышло. Гарри прикусил губу.
Малфой приоткрыл рот, чтобы сказать что-то язвительное и незаметно попросить закончить дуэль, но голос, казалось, обрел собственный разум. Сильнейшее заклинание теперь уже кольев полетело в Гарри. Это было слабое его место, Драко это понял, но он не хотел этим пользоваться!
— Нет!.. — пробормотал он. О чем думает профессор? На лице преподавателя застыла улыбка…
Слабый щит, который выставил Гарри, пропустил почти все колья. Невообразимым усилием он кувыркнулся и переместился на другое место. Стена из кольев полетела дальше, и он уничтожил её разрушающим заклятьем. Малфой снова поднял палочку.
Он хотел призвать палочку Гарри, но вышло совсем другое. Ученики ахнули и оторвались от своих дуэлей. Еле заметный, но очень яркий полупрозрачный дракон полетел в только что вставшего парня. С оглушительным свистом он прошел сквозь него, роняя на пол. Гарри лежал на полу и не шевелился. Глаза Драко распахнулись, и он с ужасом понял, что наделал.
— Ой, какой красивый дуэль! — пробормотал профессор.
— Гарри! — закричала Гермиона и рванулась к другу. Тоже самое сделали и другие гриффиндорци. Но Драко был ближе. Он подбежал и сел рядом, испуганно тряся брюнета за плечо. Маска безразличия слетела с его лица, обнажая истинные чувства. Невероятное беспокойство и волнение, а так же боль, и что-то ещё отражалось в его глазах.
— Да пошла ты, Гренджер! — Драко подхватил гриффиндорца на руки и, сопровождаемый пристальными взглядами всех учеников, выбежал из Большого зала.
Немного помешкав, гриффиндорцы рванули за ним.
За весь оставшийся день Гарри в себя не приходил.
Мадам Помфри, профессор Снейп и Альбрус Дамблдор, почувствовавший большой выброс магии, находились все это время около Поттера.
Малфой, которому сказали, что Гарри очень даже помешают рвущиеся в палату гриффиндорцы, встал на дверях и даже на метр не подпускал никого к входу в больничное крыло. Впрочем, гриффиндорцы были не против, если это, в самом деле, нужно было Гарри, хоть и под бдительным наблюдением Малфоя. Всех сейчас больше интересовал другой вопрос: активность слизеринца. Ходило две версии: ему не нужны неприятности и для этого он сам, лично должен был убедиться, что с Гарри все будет хорошо, или… он был тайно в него влюблен. Хотя второго варианта придерживалось гораздо меньшее количество народу.
Так или иначе, но возле дверей в медпункт расположилось некое подобие лагеря.
Малфой, прислонившись спиной к двери, в прострации смотрел в пол.. Он выглядел задумчивым, но на его лицо не выражало более никаких чувств. Хоть и выглядел он отстраненно, но стоило слишком близко подойти к двери, как взгляд его приобретал осмысленность, а выражение лица — презрительность. Он готов был наброситься на любого нарушителя.
На корточках сидел Рон, рядом с ним — Блейз. Они тихо переговаривались, стараясь не обращать внимания на окружающих, которые с удивлением поглядывали в их сторону. Рон выглядел взволнованным, а Блейз воинственным: пусть только кто-то попробует узнать о причинах их мирной беседы. Его очень радовало, что Уизли вполне сносно умеет говорить. Правда часто несет всякие глупости, но слушать более осмысленную человеческую речь намного лучше, чем какой-то невнятный бред раз в час. Впрочем, в умении Рона говорить Блейз убедился уже давно.
Лаванда и Парвати, стоящие чуть поодаль, взахлеб обсуждали ситуацию и варианты развития событий, а также причину поведения Малфоя, Забини и Рона. Дин то и дело окликал их, когда они ненароком повышали голос.
Сам Дин стоял рядом с Гермионой, которая была необычайно бледна и не произнесла за все время ни слова. Дин не теребил её. Если ей надо было бы о чем-то ему поведать, то она бы сделала это давно. Но она молчала.
Невилл долго не продержался и вскоре ушел, пожелав напоследок, чтобы Гарри поскорее выздоровел.
На протяжении всего времени не было только Симуса.
Гермиона беспокоилась по этому поводу. Юноша с убедился в том, что Гарри доставлен в больничное крыло и исчез.
К «лагерю» время от времени присоединялись и другие ученики, в частности — слизеринцы, которым тоже были интересны занимающие гриффиндорцев факты.
Время возле Больничного крыла текло медленно-медленно. Но Драко, Гермиона и Рон продолжали ждать.
К ночи профессор МакГонагл разогнала всех по своим комнатам. Гарри к этому времени так и не очнулся.
Когда Гарри проснулся, то еще некоторое время лежал с закрытыми глазами, проверяя свои ощущения. Руки, ноги оказались целы, и это радовало. Странно, но даже никакой боли, или чего-то в этом роде не было. То ужасное ощущение, будто из тебя выбили весь дух, исчезло, как ни в чем не бывало, и гриффиндорец чувствовал себя вполне здоровым человеком. Хотя одно последствие осталось, но это можно было списать на крепкий сон: мысли текли невероятно медленно, события последней запомнившейся сцены представлялись очень расплывчато и весьма смутно. Это был дракон, кажется? Что, черт возьми, делал Малфой?
Гарри глубоко вздохнул и почувствовал приятный нежный аромат. Он приоткрыл глаза.
Все: его кровать, пол, тумбочка — были усыпаны разноцветными, распустившимися бутонами цветов. Стоял приятный, еле заметный аромат. Глаза Гарри распахнулись от удивления. Он привстал. Приглядевшись, Поттер заметил, что на тумбочке кроме цветов лежали сладости в форме маленьких снитчей и прямоугольный листок пергамента. Юноша потянулся и взял его.
«Симус» — единственное, что было написано по середине листа. Гарри закусил губу, а затем улыбнулся. Чувство, мучившее его все это время, чувство вины, немного поутихло. По крайней мере, Симус больше не злится на него.
Из-за пребывая в счастливых раздумьях и разглядывания цветов, а ещё, может, из-за того, что мысли текли нехотя и очень медленно, Гарри не услышал, как в Больничном крыле появился ещё один человек. Вот кого-кого, а его он никак не ожидал увидеть.
— Малфой?
— Мне послышалось, что ты пришел в себя, — сказал Драко, видимо считая, что это все объясняет. Он старательно избегал смотреть Гарри в глаза. Его взгляд скользнул по цветам, а затем и по пергаменту с надписью «Симус», и на его лице мелькнуло странное чувство, чувство, которое Гарри разобрать не смог.
Повисло неловкое молчание.
Вы когда-нибудь видели тихого Малфоя, тупо стоящего возле кровати «врага» и носком ботинка мягко пинающего цветы? Нет? А Гарри увидел. И это зрелище его весьма впечатлило.
— Тебе, наверное, неприятно мое присутствие? — Драко поднял голову чуть выше, чем нужно, и на лице его застыла непроницаемая маска.
Летящий дракон, колья, шипы, клинья, порезы, оглушающие заклинания — все это промелькнуло перед глазами Гарри.
— Странно, но… нет, — медленно ответил он.
Лицо Драко тут же перестало быть безразличным, а вид как-то странно, по-своему, говорил о сожалении.
— Мне сказали, что ты полностью в порядке.
— Что это было?
— Дуэль.
— Ты меня победил, как я понял? — поинтересовался Гарри.
— Не совсем. Скорее ты победил сам себя, — неопределенно ответил Малфой и снял с шеи кристальный медальон полупрозрачного зеленого цвета. — Никто кроме моего отца не знает о нем. Это очень дорогая и темная вещь. Я просил её три года, но отец не разрешал, так как её наличие противозаконно. Я думал, что это только защита, плюс немного усиленное нападение, но поведение черной магии никогда нельзя предсказать. Я носил медальон на шее, возле сердца, и это позволило магии взять верх.
— Я все ещё не понимаю.
— Ты боролся со своей магией. Медальон поглощал твое нападение, проверял магию и уже на основе этого с ней боролся. Твои щиты не были слабыми, просто твоя собственная сила знала, как их преодолеть.
— Ты этим воспользовался?
— Нет же… — Малфой прикрыл глаза, будто и не надеясь, что его поймут.
— Но что было в конце? Дракон?
— Не знаю… Видимо резерв, или ты направил на меня слишком сильную магию. Но после этого он… — Драко взялся за конец цепочки и покрутил медальон в воздухе, — Стал зеленого цвета.
— Зачем ты все это мне рассказываешь?
— Не знаю… — Драко положил медальон в карман. — Не тебе ли лучше? Теперь ты заешь, что у меня есть незаконная вещь, и ты в любой момент можешь о ней рассказать.
— Но разве тебе это выгодно? — Гарри почувствовал, что волнуется. Непонятно отчего, но это самое волнение захватило его полностью.
— Мне не важно… — совсем тихо прошептал Драко.
Он не мог, просто физически не мог сказать, что всю ночь промучился и не мог заснуть; не мог сказать о том чувстве ужаса, которое охватило его при мысли, что Гарри мог умереть; не мог допустить, чтобы Гарри не узнал правду, иначе.. Иначе…
— Ладно, тебе, наверное, нужно отдыхать. Я пойду, — уже громче сказал Драко, справившись со своим голосом.
— Да…
Малфой направился к двери.
— Драко…
Слизеринец замер и Гарри почти почувствовал его напряжение.
Драко обернулся.
— Спасибо.
— За что? — хриплым голосом спросил Малфой.
— Не знаю, я ещё не понял, но мне кажется, что ты сделал сейчас что-то важное. Я пока не знаю, что именно.
Драко кивнул и вышел из палаты. Вид у него был… смущенный, недоверчивый? А что Гарри такого сказал?
За весь оставшийся день Гарри в себя не приходил.
Мадам Помфри, профессор Снейп и Альбрус Дамблдор, почувствовавший большой выброс магии, находились все это время около Поттера.
Малфой, которому сказали, что Гарри очень даже помешают рвущиеся в палату гриффиндорцы, встал на дверях и даже на метр не подпускал никого к входу в больничное крыло. Впрочем, гриффиндорцы были не против, если это, в самом деле, нужно было Гарри, хоть и под бдительным наблюдением Малфоя. Всех сейчас больше интересовал другой вопрос: активность слизеринца. Ходило две версии: ему не нужны неприятности и для этого он сам, лично должен был убедиться, что с Гарри все будет хорошо, или… он был тайно в него влюблен. Хотя второго варианта придерживалось гораздо меньшее количество народу.
Так или иначе, но возле дверей в медпункт расположилось некое подобие лагеря.
Малфой, прислонившись спиной к двери, в прострации смотрел в пол.. Он выглядел задумчивым, но на его лицо не выражало более никаких чувств. Хоть и выглядел он отстраненно, но стоило слишком близко подойти к двери, как взгляд его приобретал осмысленность, а выражение лица — презрительность. Он готов был наброситься на любого нарушителя.
На корточках сидел Рон, рядом с ним — Блейз. Они тихо переговаривались, стараясь не обращать внимания на окружающих, которые с удивлением поглядывали в их сторону. Рон выглядел взволнованным, а Блейз воинственным: пусть только кто-то попробует узнать о причинах их мирной беседы. Его очень радовало, что Уизли вполне сносно умеет говорить. Правда часто несет всякие глупости, но слушать более осмысленную человеческую речь намного лучше, чем какой-то невнятный бред раз в час. Впрочем, в умении Рона говорить Блейз убедился уже давно.
Лаванда и Парвати, стоящие чуть поодаль, взахлеб обсуждали ситуацию и варианты развития событий, а также причину поведения Малфоя, Забини и Рона. Дин то и дело окликал их, когда они ненароком повышали голос.
Сам Дин стоял рядом с Гермионой, которая была необычайно бледна и не произнесла за все время ни слова. Дин не теребил её. Если ей надо было бы о чем-то ему поведать, то она бы сделала это давно. Но она молчала.
Невилл долго не продержался и вскоре ушел, пожелав напоследок, чтобы Гарри поскорее выздоровел.
На протяжении всего времени не было только Симуса.
Гермиона беспокоилась по этому поводу. Юноша убедился в том, что Гарри доставлен в больничное крыло и исчез.
К «лагерю» время от времени присоединялись и другие ученики, в частности — слизеринцы, которым тоже были интересны занимающие гриффиндорцев факты.
Время возле Больничного крыла текло медленно-медленно. Но Драко, Гермиона и Рон продолжали ждать.
К ночи профессор МакГонагл разогнала всех по своим комнатам. Гарри к этому времени так и не очнулся.
Когда Гарри проснулся, то еще некоторое время лежал с закрытыми глазами, проверяя свои ощущения. Руки, ноги оказались целы, и это радовало. Странно, но даже никакой боли, или чего-то в этом роде не было. То ужасное ощущение, будто из тебя выбили весь дух, исчезло, как ни в чем не бывало, и гриффиндорец чувствовал себя вполне здоровым человеком. Хотя одно последствие осталось, но это можно было списать на крепкий сон: мысли текли невероятно медленно, события последней запомнившейся сцены представлялись очень расплывчато и весьма смутно. Это был дракон, кажется? Что, черт возьми, делал Малфой?
Гарри глубоко вздохнул и почувствовал приятный нежный аромат. Он приоткрыл глаза.
Все: его кровать, пол, тумбочка — были усыпаны разноцветными, распустившимися бутонами цветов. Стоял приятный, еле заметный аромат. Глаза Гарри распахнулись от удивления. Он привстал. Приглядевшись, Поттер заметил, что на тумбочке кроме цветов лежали сладости в форме маленьких снитчей и прямоугольный листок пергамента. Юноша потянулся и взял его.
«Симус» — единственное, что было написано по середине листа. Гарри закусил губу, а затем улыбнулся. Чувство, мучившее его все это время, чувство вины, немного поутихло. По крайней мере, Симус больше не злится на него.
Из-за пребывая в счастливых раздумьях и разглядывания цветов, а ещё, может, из-за того, что мысли текли нехотя и очень медленно, Гарри не услышал, как в Больничном крыле появился ещё один человек. Вот кого-кого, а его он никак не ожидал увидеть.
— Малфой?
— Мне послышалось, что ты пришел в себя, — сказал Драко, видимо считая, что это все объясняет. Он старательно избегал смотреть Гарри в глаза. Его взгляд скользнул по цветам, а затем и по пергаменту с надписью «Симус», и на его лице мелькнуло странное чувство, чувство, которое Гарри разобрать не смог.
Повисло неловкое молчание.
Вы когда-нибудь видели тихого Малфоя, тупо стоящего возле кровати «врага» и носком ботинка мягко пинающего цветы? Нет? А Гарри увидел. И это зрелище его весьма впечатлило.
— Тебе, наверное, неприятно мое присутствие? — Драко поднял голову чуть выше, чем нужно, и на лице его застыла непроницаемая маска.
Летящий дракон, колья, шипы, клинья, порезы, оглушающие заклинания — все это промелькнуло перед глазами Гарри.
— Странно, но… нет, — медленно ответил он.
Лицо Драко тут же перестало быть безразличным, а вид как-то странно, по-своему, говорил о сожалении.
— Мне сказали, что ты полностью в порядке.
— Что это было?
— Дуэль.
— Ты меня победил, как я понял? — поинтересовался Гарри.
— Не совсем. Скорее ты победил сам себя, — неопределенно ответил Малфой и снял с шеи кристальный медальон полупрозрачного зеленого цвета. — Никто кроме моего отца не знает о нем. Это очень дорогая и темная вещь. Я просил её три года, но отец не разрешал, так как её наличие противозаконно. Я думал, что это только защита, плюс немного усиленное нападение, но поведение черной магии никогда нельзя предсказать. Я носил медальон на шее, возле сердца, и это позволило магии взять верх.
— Я все ещё не понимаю.
— Ты боролся со своей магией. Медальон поглощал твое нападение, проверял магию и уже на основе этого с ней боролся. Твои щиты не были слабыми, просто твоя собственная сила знала, как их преодолеть.
— Ты этим воспользовался?
— Нет же… — Малфой прикрыл глаза, будто и не надеясь, что его поймут.
— Но что было в конце? Дракон?
— Не знаю… Видимо резерв, или ты направил на меня слишком сильную магию. Но после этого он… — Драко взялся за конец цепочки и покрутил медальон в воздухе, — Стал зеленого цвета.
— Зачем ты все это мне рассказываешь?
— Не знаю… — Драко положил медальон в карман. — Не тебе ли лучше? Теперь ты заешь, что у меня есть незаконная вещь, и ты в любой момент можешь о ней рассказать.
— Но разве тебе это выгодно? — Гарри почувствовал, что волнуется. Непонятно отчего, но это самое волнение захватило его полностью.
— Мне не важно… — совсем тихо прошептал Драко.
Он не мог, просто физически не мог сказать, что всю ночь промучился и не мог заснуть; не мог сказать о том чувстве ужаса, которое охватило его при мысли, что Гарри мог умереть; не мог допустить, чтобы Гарри не узнал правду, иначе.. Иначе…
— Ладно, тебе, наверное, нужно отдыхать. Я пойду, — уже громче сказал Драко, справившись со своим голосом.
— Да…
Малфой направился к двери.
— Драко…
Слизеринец замер и Гарри почти почувствовал его напряжение.
Драко обернулся.
— Спасибо.
— За что? — хриплым голосом спросил Малфой.
— Не знаю, я ещё не понял, но мне кажется, что ты сделал сейчас что-то важное. Я пока не знаю, что именно.
Драко кивнул и вышел из палаты. Вид у него был… смущенный, недоверчивый? А что Гарри такого сказал?
Гарри быстро шел на поправку. Мадам Помфри совершенно не горела желанием объяснять, почему его так быстро выписывают, и Гарри подозревал, что тут не обошлось без Дамблдора, который присутствовал при лечении. И впервые в жизни Гарри Поттера это не волновало. Что могло стать важнее для шестнадцатилетнего юноши, чем новая «тайна» или просто загадка? Симус и Драко больше не появились в больничном крыле, и гриффиндорца это некоторым образом задевало. Только вот разобраться, чье отсутствие в большей мере было ему обидно, Гарри никак не мог.
Гермиона приносила учебники для занятий и объясняла Гарри программу, по которой он отстал. Рон зачитывал забавные письма из Норы, и они вместе с Гарри долго смеялись над приколами близнецов. Время, проведенное в палате, летело быстро и незаметно. Было такое теплое ощущение, что им всем снова по двенадцать лет. Гарри свалился с метлы, поймав снитч, а Гермиона и Рон приходили его навестить, забавно препираясь. Они шумели и смеялись, забыв обо всем на свете, и им некуда было больше спешить. Сейчас же все было по-другому… Гарри в больничном крыле из-за дуэли, которую он проиграл; Рон все чаще отлучается «по делам», и иногда в его глазах мелькает грусть; Гермиона уходит на занятия с ревенкловцами и Дином. А Гарри все чаще остается один, и в такие моменты ему становится грустно.
Их всегда было трое. Грандиозное трио, которое, фактически, не подпускало к себе никого. Тогда все было верно и правильно: враги оставались врагами, а друзья — друзьями. Жизнь не осложнялась странным словом «Любовь», значение которого, как ни странно, первым разглядел Рон.
Можно было и дальше утверждать, что враги и остались врагами, но это было не так. Он должен был ненавидеть Малфоя и он его ненавидел. Но ненавидеть за детские, старые обиды он не мог, а новые причины оказались слишком непонятными. Ненавидеть за то, что человек не умеет любить?
Друзья, может, и остались друзьями, но это уже было не то. Друг, он твой, пока не появиться другой человек, который дороже ему всего на свете. Рон больше не был прежним, он изменился, вырос. Он был единственным, кто первым из трио смог признать свои чувства.
Симус тоже был другом, но это переросло в нечто большее, и дружба, при расставании, была разбита. Так бывает почти всегда, и чрезвычайно редко бывшие возлюбленные остаются друзьями. Гарри не знал, как относиться к Симусу. У него не было уверенности, он не мог сравнивать. Он должен был знать, как Рон: это — любовь. Но он не чувствовал ничего.
Может, Гарри сам не умел любить? Тогда, может, и его стоит ненавидеть?
Гарри выписали к середине марта и друзья сразу же повели его в Хогсмид. Они до вечера ходили по магазинчикам и сидели в «Трех Метлах». Пару раз Гарри видел Симуса в компании Хаффепавцев. Он спросил об этом у Гермионы.
— Это его приятели, они общались раньше, ты не помнишь? У них тоже Ирландский корни. Последнее время они сдружились.
У Симуса были причины не разговаривать с ним, но вот Малфой, которого Гарри видел один раз в компании слизеринцев и Блейза Забини, просто скользнул по нему взглядом и прошел мимо.
Гарри посмотрел на Гермиону, но она лишь пожала плечами.
Они ещё долго гуляли, и веселые и уставшие завалились в гостиную. Единственное, что очень изматывало Гарри весь день, это вечные и неудержимые вопросы о том, что произошло. Но так бывало всегда, чтобы не случалось и с кем бы не случалось. Почему-то все считали своим долгом спросить об этом именно у самого героя той или иной истории.
Когда Гарри и Рон пошли умываться, там уже были и Дин с Симусом. Дин улыбнулся ребятам, кивнул и вышел из ванной. Гарри молча встал рядом с Симусом.
— Тебя выписали, это хорошо, — вдруг сказал ирландец. Гарри даже вздрогнул от неожиданности. Рон, стоявший справа от Поттера, с любопытством посмотрел на друзей.
— Да, я не думал, что будет так быстро, — Гарри посмотрел на Симуса через зеркало.
— С тобой уже все нормально, ты больше не будешь ходить в больничное крыло? — преувеличенно нейтральным и доброжелательным голосом спросил парень. — Нет, — осторожно ответил Гарри. Ощущение недоговоренности витало в воздухе. Разговор был обычный, приятельский, на таких же интонациях, как множество до него. Только здесь Гарри не отвечал «автоматом» и чувствовался какой-то подтекст.
— Это хорошо, — кивнул Симус, выдавливая почти естественную улыбку.
— Да… — Гарри опустил взгляд — Спасибо за цветы, — неловко вставил он.
— Не за что, — Симус выключил кран и пошел в комнату.— Спокойной ночи, — пожелал он, чуть остановившись на пороге.
— Спокойной ночи, — в разнобой ответили Гарри и Рон.
Ночью Гарри не мог уснуть, раз за разом прокручивая в голове фрагменты, связанные с Малфоем и Симусом, начиная с того, как очнулся. Тишину комнаты разрывало только тиканье часов на тумбочке Рона и тихое посапывание Невилла. В принципе, фрагментов было не так много, всего лишь два. Первый, когда Драко пришел его навестить и рассказал весьма любопытные вещи, а второй, не так много времени назад, в ванной. Поведение Драко и Симуса казались невероятно схожим.
«Неужели все люди, когда влюбляются, становятся такими?» — крутилось в голове Гарри. Молли и Артур Уизли вели себя по-другому, тетя Петунья и дядя Вернон тем более не вели себя так. Значит ли это, что они не любят друг друга? Или любят, но по-другому? Любил ли он Чоу? Что, вообще, такое любовь?
Когда на часах было уже три ночи, сон, наконец, склонил Гарри и вечные вопросы о любви и жизни в целом он решил отложить на завтра. «Утро вечера мудренее» — как говорила Гермиона.
Симус вернулся на свое привычное место рядом с Дином и Гарри, при этом вел себя вполне обычно. Точнее, это было бы обычно, если бы не было последних событий. Гарри чувствовал, что все это фальшь, Симус играет, но старался об этом не думать. Так было легче.
— Гарри, не передашь графин с соком?
— С тыквенным или черничным?
— Тыквенным.
— Держи…
— Спасибо.
Когда Малфой в своей обычной манере, растягивая слова, попросил Гарри не лезть к нему во время урока, то гриффиндорец опешил. Он медленно сел и выразительно посмотрел на Гермиону. Та нахмурилась, вытащила из сумки пергамент и что-то быстро там застрочила. Начался урок, и профессор МакГонагл приступила к введению в новую тему. Пару раз она делала замечание Гарри, который отвлекался на уроках. Малфой на это лишь еле заметно ухмылялся.
Поттер размышлял о том, что он совершенно ничего не понимает. Малфой весьма безразлично, и вместе с тем язвительно, комментировал его рассеянность. В конце концов, урок превратился в пытку. В итоге он пришел к выводу, что Малфой в больничном крыле был ни кем иным, как Симусом Финниганом, выпившим многосущее зелье. Только вот Симус ничего не мог знать про темный медальон. Но других вариантов у Гарри не было. Разве что… Но этого просто не могло быть. Хотя, было на самом деле… впрочем, если так оно и было, то что происходит? Гарри понял, что совершенно запутался, и единственным человеком, который мог навести порядок в его голове и разложить все по полочкам, была Гермиона. Только с Гермионой он пока говорить не хотел, а решил попытаться сам во всем разобраться.
В своих подозрениях он убедился: Малфой, как был Малфоем, так им и остался.
Но видел он его только на людях, так что напрашивался только один вывод: Малфой, как Гарри и раньше знал, играет на публику, а когда никого нет рядом… становится самим собой! Это открытие его поразило и жутко обрадовало. Искренний и ласковый Драко Малфой, скрывающийся под маской холодного слизеринца, интриговал, и Гарри вдруг захотелось ещё раз увидеть того, настоящего Малфоя. Резкие и язвительные комментарии уже не так задевали, и все, казалось, встало на свои места. Гарри решил не обращаться за помощью к Гермионе. Несколько дней он прожил спокойно, «приятельски» общаясь с Симусом и не обращая внимания на Драко. Но когда Драко уже совсем перестал обращать на него внимание и смотреть, хоть и изредка, как на придурка или на маленького ребенка, то Гарри не выдержал и, раздираемый любопытством, сам решил провести «разведку» и узнать наверняка, верны ли его предположения.
— Ты снова подружился с Малфоем? — с наигранным безразличием поинтересовался Рон, облокотившись на подоконник.
Блейз сложил руки на груди и прислонился к стене. Посмотрев на Рона из-под длинной темно-рубиновой челки, он ответил:
— Почти.
— Я видел, что ты с ним ходишь. Что… это значит? — не уверенно спросил гриффиндорец. Блейз вызывал у него странные чувства. Он хотел быть с ним искренним, но чувствовал себя всегда неуверенно, будто боялся, что тот вдруг уйдет. Блейз был одновременно разговорчивым и замкнутым человеком. Им не было больше надобности находиться вместе: Рон не был в депрессии, Блейз вернулся на свое место, Рон не лежал в больнице, Блейзу не нужно было его навещать. Им даже письма писать не нужно было, но все же они упорно встречались. И это были даже не свидания, а нечто весьма непонятное. Но Рон всегда чувствовал неясный трепет, когда разговаривал со слизеринцем. Что чувствовал Блейз, он не знал. Это-то и не давало ему в полной мере проверить свои чувства.
— Это значит, что мы ходим вместе, — пожал Забини плечами.
— Это ясно, — с досадой проговорил Рон, — Но ведь ты его ненавидишь?
— Ненавижу, — согласился слизеринец и вдруг ухмыльнулся. — Только он ничего мне теперь сказать не может.
— Почему?
— Скажи спасибо своему другу. Когда Драко предостерегал всех от любого вреда Поттеру, то всем вполне были понятны причины — ему не нужны проблемы. И если Поттер бы вдруг подох, то у него бы было оправдание — он всеми силами старался защитить его. Ведь если бы кто бы то ни было воспользовался моментом, и навредил Поттеру, то всю вину сбросили бы на Драко. Никому из слизеринцев и в голову не придет, что он делал это по другой причине, ведь он ненавидит твоего дружка. Знай я чуть меньше, тоже бы так думал. Только с помощью тебя я кое-что уже знаю.
Рон поморщился от этих слов. Ему было неприятно слышать такие выражения в адрес друга, но он знал, что Блейз не может иначе. Незачем сейчас ссориться.
— Ты его шантажируешь? Я не думаю, что Малфой попадется на шантаж.
— Он и не попался, но пока меня не трогает.
— Почему?
— А вот этого тебе лучше не знать, — ухмыльнулся слизеринец. — Ты хотел знать, почему я с ним хожу, я ответил.
— Почему я тебе всегда все рассказываю, а ты мне нет? — насупился Рон.
— А это у тебя спросить надо, — усмехнулся Забини.
Вернувшись в гостиную Слизерина, Блейз позаботился о том, чтобы спрятать фотографии получше. Не сказать, что Малфоя они впечатлили. Единственное, что он сказал, это: «Я всегда знал, что фотогеничен, особенно в такие моменты» — с холодным презрением.
На фотографиях Гарри Поттер и Драко Малфой целовались. Блейз был в шоке, когда в первый раз увидел. А так как ревенкловцы всегда сотрудничали со слизеринцами, то он сразу же их купил, вместе с молчанием. Он мог сделать из этого сенсацию, но Драко бы спокойно из неё выкрутился под предлогом: «Я неотразим и никто, даже Гарри Поттер, у которого есть парень, не устоит передо мной».
Намекнув Малфою, что он знает от того самого Рона Уизли нечто бОльшее, он получил, наконец, «свободу». Скучающе, Драко выслушал его. Условия: он не трогает Блейза, и наоборот. Блейзу было «душно» на своем факультете от вечных издевок Малфоя, а теперь он мог быть более спокоен.
Он желал, чтобы этот кусок льда, Малфой, по уши влюбился в Поттера, потому что если это его обычная цель, рано или поздно вся школа узнает о романе, и фотографии не пригодятся. Если это нечто большее, то Блейз может жить спокойно.
Драко Малфой сидел в кругу других слизеринцев, когда Гарри его нашел. Поттеру не хотелось просто вызывать его на разговор, ведь тогда нужно будет что-то говорить или объяснять. Нужно было срочно что-то придумать. В голову, как назло, ничего не шло.
Малфой, будто прочитав его мысли, поднялся и вместе со своей компанией пошел к Хогвартсу. Они сидели на лавочках, разумно поставленных возле теплиц. Погода была прекрасная, поэтому многие ученики сейчас выходили на улицу.
Гарри не успел отойти, а потому прямо наткнулся на поднимающихся слизеринцев.
— Смотри, как нам повезло, Драко: нас много, а он один, — злобно защебетала Панси.
— Оставь, — отмахнулся Драко, будто это того не стоило.
Стоящий рядом Блейз ухмыльнулся. Драко смерил его просто невероятно ледяным взглядом. Гарри удивленно приподнял брови. Именно сейчас можно было бы вызвать Драко на разговор и утолить любопытство, но, почему-то, совершенно расхотелось.
— Будто я не мог здесь просто гулять, — огрызнулся Гарри, — Здесь, между прочим, не все тобой куплено.
Опустив взгляд, Поттер прошел мимо слизеринцев и начал спускаться к теплицам, хотя там ему совершенно ничего не было нужно. Случайно наткнувшись на возвращающуюся профессор Росток, Гарри пришлось выслушать целую лекцию о непонятливых учениках, которые оставляют за собой мусор. Лавочка, где недавно сидели слизеринцы, и правда оказалась грязной.
Предположение о том, что за маской холодного слизеринца скрывается нечто нежное и доброе, через день стало казаться чем-то из области фантастики. Гарри и представить не мог, как ему могло такое в голову прийти. Однако, теперь интерес ещё больше возрос, потому что должно было быть объяснение поведению Малфоя. Мысль о том, что это было все-таки многосущее зелье снова вошла с силу…
Заметив сомнения Гарри, Гермиона поймала его на перемене и попыталась выспросить, что с ним.
— Ничего не спрашивай, только мне нужно поговорить с Малфоем, — попросил Гарри.
На этот же вечер профессором МакГонгл была назначена отработка им обоим. Гермиона — манипулятор! Умеет же подобрать нужные ниточки…
— Отмоете класс, а основное внимание уделите книжному шкафу. И поосторожней с книгами, — наказала профессор, и как-то странно улыбнувшись вышла. Гарри представил, что Гермиона могла ей наплести…
Драко уселся за учительский стол и бесцеремонно начал рассматривать всякие записи.
Гарри посмотрел на него с любопытством, но никакого продвижения в сторону его предположений не было. Поттер взял тряпку и протер ей первую парту.
— Малфой, ты собираешься работать? — поинтересовался Гарри.
— Нет, — тут же ответил слизеринец, будто ожидал какого-то вопроса.
Гарри задохнулся от возмущения.
— Малфой, это отработка для двоих.
— И что?
— Малфой!
Драко ухмыльнулся.
— Чего тебе от меня нужно, Поттер? Тебе так хочется поговорить?
— Ничего мне не хочется, — буркнул Гарри.
Он протер ещё одну парту, потом ещё. Драко не сдвинулся с места. Он вытащил какой-то свиток из стопки и увлеченно его читал.
— Малфой, если ты думаешь, что я буду мыть все за тебя, то ты ошибаешься.
— Не мой, — просто ответил слизеринец. — Вот ведь любопытная вещь, Поттер. Что значит программа по объединению факультетов, предложенная Гренджер?
— В смысле?
Драко кинул на Гарри быстрый взгляд и прочитал:
— «Мисс Гренджер был предложен экспериментальный план по налаживанию отношений между факультетами. Я была не очень согласна с предложением, но это дало свои результаты. Если все пойдет хорошо и дальше, можно будет применять этот метод и к другим курсам»
— Ты что читаешь, дневник МакГонагл?
— Её записи по урокам и дальнейшее составление программы. Довольно нудно, надо сказать. Ты знаешь, что у нас в пятницу будет зачет по прошлой теме? Ты ушел от ответа. Что там насчет Гренджер?
— Почему ты решил, что я знаю? — Гарри спрятал глаза.
— Да у тебя на лице написано, Поттер, — ухмыльнулся Малфой. — А вообще, последние пять минут ты только и делаешь, что пялишься на меня. Налюбоваться не можешь? Влюбился, что ли, а то я смотрю, ты всю неделю глаз не отводишь.
Гарри покраснел и возмущенно вскинул голову.
— С чего ты взял?
— О, Поттер, даже не старайся, врать у тебя все равно не получится. Вот скажи…
Драко встал и медленно потянулся. Он обошел парту, за которой сидел Гарри, положил руки с обеих сторон и наклонился к плечу, почти касаясь губами шеи. От теплого дыхания по коже Гарри побежали мурашки.
— … ты скучал по мне?
Драко наклонился и легонько, чуть ощутимо, поцеловал шею Гарри. Юноша вздрогнул.
— Думаешь со мной можно играть? Кто из нас мышка, Гарри, ещё можно поспорить… — каждое предложение сопровождалось легким поцелуем.
Мысли, волнующие его в последнее время, поплыли у Гарри в голове: «Что это, игра? Всего лишь игра? Какой он, Малфой настоящий? Сволочь, бесчувственная сволочь; скрытый под многими масками живой человек или…» — Гарри прикрыл глаза, сладкие волны растекались по телу.
Драко вдруг отстранился.
«Или чертов игрок, который всегда, любыми путями хочет добиться своего? Знает ли это сам Драко?»
— Ты ненормальный, я тебя не понимаю, — заявил Гарри, освобождаясь от окутавшей его дымки.
— Кто из нас ненормальнее ещё нужно подумать, — парировал Драко, насмешливо скривив губы. Он сел напротив гриффиндорца за соседнюю парту. Они смотрел друг другу в глаза.
— Ты заигрался, Малфой.
— А ты сам?
У Гарри было ощущение, что он попал в театр, но не может понять, актер ли его собеседник. Малфой всегда оставался для него до конца не понятным. Лишь Гермиона могла отчасти понять психологию слизеринца. Есть такие люди. Гермиона и Драко были одного сорта.
Ну а ему-то что при этом делать?! Хотелось скорее отыскать Гермиону и все у неё расспросить.
— Зачем ты это сделал?
— Сделал что, Поттер?
— Не прикидывайся, — нахмурился гриффиндорец.
— Ни в коем случае, — заверил слизеринец.
— Ты издеваешься.
— Ты заметил?
В кабинет влетела МакГонагл. Она подошла к столу и взяла тот самый свиток, который читал Драко. Смерив мальчишек хмурым взглядом, она вышла из класса.
— Что насчет Гренджер, Поттер?
— Не знаю! — взмолился Гарри, не желающий забивать себе голову ещё и оправданием за действия подруги.
Глава 2.
— Почему ты не посоветовался со мной сразу? — поинтересовалась Гермиона, укоризненно взирая на друга.
— Я думал, что разберусь сам, но окончательно запутался, — пробормотал Гарри. Он только что пришел с отработки, и его тут же поймала подруга, которая эту отработку, собственно, и устроила. И она, конечно, ждала объяснений.
— А теперь рассказывай мне все по порядку. Малфой приходил к тебе в больничное крыло, а сегодня тебе понадобилась отработка с ним... В чем дело?
— Он вел себя, как Симус, я же сказал, поэтому мне стало интересно.
— И ты решил разузнать, в чем здесь дело?
— Да.
— И как?
— Никак. Да, кстати, у нас проблемы — Малфой прочитал в записях МакГонагл о твоем предложении по объединению факультетов.
— Это может навести его на определенные мысли, но вероятность того, что он догадается очень мала, так что не беспокойся. Так что тебя тревожит?
— Я ничего не понимаю: что с Симусом и Малфоем? — Гарри просительно посмотрел в глаза подруги.
Девушка улыбнулась.
— Симус — это вполне понятно. Мне кажется, что он пытается все это пережить одним из банальных способов: "все прекрасно, ничего не случилось". Пока, я думаю, для него это лучший выход, ведь он все ещё спит с тобой в одной комнате и все прочее. Не может же он постоянно прятаться, ты немного понимаешь?
— Да, примерно. А мне что с этим делать?
— Ничего. Я думаю, он сам все решит и поговорит с тобой.
— Ясно. А что с Малофем?
— А здесь кое-что нужно уточнить... Как именно вел себя Малфой на отработке?
— Ну, не знаю, — Гарри чуть покраснел, — Вел себя, как Малфой.
— Как Симус, как... — прошептала Гермиона, прищурив глаза. — Я кое-что предполагаю, но ещё не совсем уверена.
— Что?
Девушка и юноша ещё где-то полчаса сидели в комнате. Гермиона выясняла все подробности изменений, что-то просчитывая в уме, Гарри послушно отвечал на вопросы, которые иногда, казалось, вообще были не при чем.
После ужина, вновь воссоединенное трио село делать уроки, потом Гарри и Рон развлекались в шахматы, и когда уже было пора идти спать, Гермиона вдруг заявила: "Я знаю!"
Гарри, успевший уже обо всем забыть, заинтересованно посмотрел на подругу. Впрочем, как и Рон.
Все трое переместились в комнату Гермионы.
— И что? — спросил Гарри.
— Вы о чем? — Рон нахмурился.
— Все о Малфое. Пытаемся понять, что происходит, — объяснил Поттер.
— Кстати о Малфое... — Рон замялся. — Я говорил о нем с Блейзом...
— И что он говорит? — тут же вклинилась Гренджер.
Рон рассказал друзьям все, что ему удалось узнать.
Девушка в задумчивости кивнула.
Гарри в шоке распахнул глаза.
— Малфой — волновался?!
— Так сказал Блейз, — Рон пожал плечами.
— У меня есть две теории, хотя одна мало вероятна. С одной стороны Симус Финниган, — не обращая внимание на друзей, сказала девушка.
— Причем здесь Симус? — вмешался Гарри.
— При том, что он мог это сделать, если бы не то, что он гриффиндорец.
— Сделать что?
— Дело в том, Гарри, что я думаю, ему очень важно твое отношение к Малфою. И не важно, что говоришь про это ты, как себя ведешь и так далее. Поэтому, хотя вероятность мала, ему хотелось узнать это только в роли самого Малфоя. Чтобы наверняка.
— Многосущее зелье? Нет, я об этом думал. Это не может быть он.
— Согласна, но это стоило обсудить. Есть вторая теория — наоборот.
— Малфой превратился в Симуса? — расхохотался Рон. Гарри тоже улыбнулся. — Представляю...
— Малфой бы никогда не променял свою внешность, Гермиона, — покачал головой Гарри.
— А кто говорил о внешности? — спокойно спросила девушка.
Юноши переглянулись.
— Скажи, Гарри, разве тебя не заинтересовал Малфой, который вел себя как Симус? А к кому у тебя хорошее расположение, с кем ты встречался, к кому ты привык, но кто всегда оставался тебе другом?
— С чего ты взяла? — тихо спросил Гарри. Было ощущение, что ему залезли в душу.
— Разве это не так?
Повисло молчание.
— А теперь представь Малфоя, который решил взять себя в руки и которому надоело за тобой бегать. Заметь, в первый раз в жизни он за кем-то бегал. И если бы мы тогда не перестали придерживаться плана, то он уже не смог бы выкрутиться. А так мы дали ему время все обдумать и начать собственную игру.
— К чему ты клонишь?
— Он решил завоевать тебя. Это же Малфой, он не может чувствовать себя неудачником. Завоевать, но не унижаться при этом.
— Ты думаешь, он просто изобразил Симуса, чтобы заинтересовать меня? — прошептал Гарри.
— У тебя в мозгах сработал стереотип: если человек ведет себя как Симус, то он автоматически не может сделать тебе ничего плохого. Малфой просто этим воспользовался, и ты, как он и предполагал, "пошел следом". Он просто начал игнорировать тебя, а ты уже не мог все оставить как есть. Я же говорю тебе, советуйся со мной! Малфой — игрок, он не делает ничего просто так.
— Я не верю. Неужели это просто игра? — Гарри чувствовал себя обманутым.
Притихший до этого момента Рон вдруг встал.
— Гарри... может я ошибаюсь, но... Малфой, конечно, игрок и... сволочь, — тихо проговорил он, отворачиваясь к окну, — Но я видел его глаза... тогда, когда ты упал на дуэли... а этот план...
— Глупости! — Гермиона вдруг тоже встала. — Малфой у нас на крючке, мы начнем контригру, только он ничего не будет знать. Мы должны завершить составленный план.
Гарри удивленно посмотрел на друзей. Рон склонился к окну, Гермиона отвернула голову к стене.
— Что делать мне?
— Соблазни его, — сказал Гермиона.
— Попытайся чувствовать сердцем, — ответил Рон.
Снова повисло молчание.
В голову Гарри вдруг пришла невероятная ясность, на губах заиграла задумчивая улыбка. И он вдруг понял все. Пока Рон учился любить, ошибаясь, обжигаясь, но все-таки любить, он слушал Гермиону. Девушку, которая никогда не любила и не могла знать, что это такое. Могла играть чувствами людей, не задумываясь о последствиях. И никакой логикой она не могла заменить то, что чувствовало сердце.
Что чувствовал Гарри? Как реагировало его сердце? Поттер хотел понять и он знал, что будет делать: искать ясность.
— Только не начинай, — это было первое, что сказал Поттер, когда нашел Драко.
Драко думал, что здесь его никто не найдет, но у Поттера, похоже, были свои источники информации по местоположению людей. Драко внутренне приготовился снова поиграть с гриффиндорцем. На губах уже заиграла привычная ухмылка, но эти слова: "Только не начинай" почему-то заставили его остановиться.
Сова спорхнула с руки и полетела к имению.
— Я тебя слушаю, Поттер. Ты что-то хотел? — холодно поинтересовался Малфой.
Гарри открыл было рот, но Драко вдруг оказался так близко, что он поспешно его закрыл и отступил на шаг.
— Я же просил не начинать, — буркнул Гарри. Драко ухмыльнулся, видя, как мягкий румянец заливает щеки гриффиндорца. Подумать только, он ведь всего лишь подошел ближе, а уже такая реакция. Может, ну её, всю эту глупость и просто изнасиловать придурка? Малфой оглядел местность: жесткий пол башни особо опробовать не хотелось.
Было довольно забавно наблюдать за кривляньями Поттера, пока он пытался что-то сказать. Малфой скучающе повел плечом.
— Дааа, Поттер, красноречием не страдаешь.
— Заткнись, Малфой, — раздраженно ответил Гарри. — Я пытаюсь сказать, что разгадал твой замысел.
— О, какие мы умные! И что же ты такое разгадал?
— Все это неправда!
— Неправда — что?
— Все, что ты делаешь! Ответь мне на вопрос: что тебе от меня нужно? Только честно.
— Это зачем? — полюбопытствовал Драко.
— Мне очень не нравиться эта неопределенность, и я, в конце концов, запутался.
— Запутался, Поттер? — Малфой обошел вокруг Гарри, — О, да неужели? А я думал, тебя все устраивало. У тебя был парень и прекрасный любовник, и ты не спешил выяснять отношения.
— Я порвал с тобой.
— Порвал? Скорее убежал, разве нет? Решил, что меня можно было так просто оставить.
— Было мелочно с твоей стороны рассказать обо всем Симусу, — с вызовом ответил гриффиндорец.
— Мелочно, зато действенно. Финниган полностью убит, ты в депрессии. Победы можно достичь любыми путями, Поттер. Учись, пока я жив.
— Да что ты выиграл?
— Тебя, — просто ответил Драко и склонил голову.
Гарри удивленно посмотрел на собеседника.
— Ты не выиграл меня, Малфой, — тихо прошептал Поттер.
— Тогда что ты делаешь здесь? — ухмыльнулся Драко.
Гарри не веряще смотрел в глаза слизеринца, в которых плясали холод и насмешка.
— Ты не выиграл меня, Малфой, — повторил Гарри больше для себя.
Малфой стал для Гарри навязчивой идеей. Малфой воспользовался тем же оружием, и уже сам Гарри умудрился попасть на крючок. Поттер постоянно думал о нем, и это уже было опасно. Более того, иногда Гарри думал о нем даже хорошо.
— На самом деле это сложнавато было сделать, но однажды мне в голову пришла мысль, что тактика Финнигана намного лучше на тебя влияет, хоть ты и не поддаешься ему. Стоило мелочно устранить твоего приятеля, и я лишил тебя поддержки в его лице. Лишил такого заботливого и доброго друга... — Малфой сделал сентиментальное выражение лица. — Ты привык к нему, и мне оставалось всего лишь сыграть кого-то похожего. И тебя это сразу заинтересовало.
Гарри ничего не говорил, а стоял как громом пораженный.
— Но... Гарри, тебя это заинтересовало, конечно, но ты же не хочешь мне сказать, что мог когда-нибудь полюбить кого-то в этом духе? — с насмешкой произнес Драко. — Сколько вы были с Финниганом? Почти полгода? Разве ты любил его?
Гарри молчал, и Драко усмехнулся.
— Ты спросил, чего я хочу от тебя? Ты мне отказал, но мне не отказывал никто, и ты тоже, впрочем. Я хотел тебя полностью, и получил. Ты пройденный материал, игрушка, как и твой дружок, с которой так интересно играть.
Драко подошел ближе, взял Гарри за безвольно висящие руки и завел их ему за спину.
Гарри чувствовал, будто ему на голову мешок грязи.
Драко наклонился и совершенно беспрепятственно дотронулся до губ гриффиндорца своими губами. Он лизнул их языком и ухмыльнулся безвольности Поттера. Отпустив его руки, он притянул к себе парня за подбородок и мягко поцеловал его, как делал это когда-то Симус. Гарри не ответил, а в сердце у него что-то защемило.
Драко продолжал его целовать, его поцелуй становился все настойчивее и глубже. Малфой старался не думать о том, насколько опьяняют его эти губы, и что сердце обливается кровью, видя совершенно пустые сейчас глаза. Гарри Поттер был сломлен через целых три месяца. Самая долгая и самая сладкая победа Драко Малфоя.
Драко знал, что Гарри — не одна из его обычных игрушек, Драко знал, что вся его победа построена на заблуждениях наивного гриффиндорца. Но этого не знал сам Гарри, и задача Драко заключалась в том, чтобы и не узнал вовсе.
Гарри чувствовал себя совершенно униженным, и, что самое ужасное, Малфой оказался прав. Ему действительно стало интересно, ему действительно нужно было внимание слизеринца. Он игрушка, а ещё предатель и обманщик. Питер Петтигрю был предателем...
Он не был достоин Симуса, и самое страшное, что Малфой оказался тем человеком, который перевернул все с ног на голову. И то, что говорили Рон и Гермиона, оказалось всего лишь оправданием его грехов. Он — предатель. Он играл чувствами другого человека, как это делал Малфой.
Драко испугался, когда в уголках глаз Гарри показались слезы. Странно, но все они всегда, вне зависимости от пола и возраста, плакали. Они плакали, когда он от них уходил, но Поттер в этом плане всегда был ненормальным. Да он вообще во всем был ненормальным. Он плакал из-за того, что Малфой обнимал его и целовал и из-за того, что ему это нравилось. И плакал не из-за счастья. Глупому гриффиндорцу никто никогда не объяснял, что если тебе нравятся, когда тебя обнимают, целуют и ласкают — это не грех. Драко не плакал никогда, и ему никого не было жалко. Но сейчас...
Всего лишь одна скупая слезинка пробежала по щеке Гарри и скрылась в уголке губ. Больше он не ревел, а стойко сдерживал слезы.
— Придурок ты, Поттер, — прошептал Драко. — Расслабься, ты ведь сам себе делаешь больно. Смотри на все проще, что ли. Это ведь жизнь.
— Не играй снова, Малфой, я понял, что ты это умеешь. Мне хватило, — тихо ответил Гарри и в его голосе не было ни капли злости или чего-то в этом роде. В нем звенели только слезы.
Драко прикрыл глаза. Сейчас можно было делать все, что угодно. Драко не думал, что поглощенный самобичеванием гриффиндорец был бы против. То, из-за чего он бесился в последнее время и что владело его мыслями стояло перед ним.
— Пойдем, — Драко взял Гарри за руку, и Поттер безоговорочно пошел следом, когда Драко вышел из башни.
Учеников по дороге им встретилось мало — близился отбой.
— Куда мы идем? — спросил Гарри.
— Ко мне в комнату, — спокойно ответил Драко.
От Малфоя не укрылось, что Поттер сжался, слово от удара, но вырываться не стал.
"Сам виноват" — жестокая мысль посетила Гарри.
— Зеленый Дракон, — сказал Драко перед входом в собственную гостиную. Огромная каменная дверь отъехала в сторону.
Зеленые диванчики и кресла с серебристыми подушками пустовали. В гостиной не было никого, не считая Блейза Забини, который в гордом одиночестве сидел за дальним столом.
— Я знал, что только ты можешь быть здесь, — констатировал Малфой, остановившись возле одного из кресел.
— Ты был прав, — в тон ему ответил слизеринец.
— Отличился и не пошел на вечеринку? Ты теперь решил всегда находиться в стороне?
Блейз посмотрел на Малфоя, в глазах которого застыла решимость и холод, и на стоящего за его спиной Гарри Поттера, который опустил глаза и тупо разглядывал пол. Поттер выглядел невероятно бледным и отстраненным, будто все это происходило не с ним. Блейз знал это состояние и примерно догадывался, что все это значило. Он мог бы что-то сделать, конечно... но...
— А ты? — ответил Забини и выразительно посмотрел на гриффиндорца.
— Мы с тобой похожи, Блейз, — пожал плечами Драко, — Поэтому то я и согласился на твой бредовый договор.
— Если мы с тобой хоть каплю похожи, Малфой, то у тебя хватит духу не совершить глупость.
Драко снисходительно улыбнулся.
— Можешь не сомневаться.
У Драко был выбор, он мог сделать больно сейчас двум людям одновременно. Он мог просто опрокинуть Гарри на диван и изнасиловать его на глазах у сокурсника. Блейз ничего бы не сделал, но картинка как, предполагаемо, Малфой трахал его обожаемого Уизли запомнилась бы ему надолго. И плевать на договор, ведь, в принципе, Драко ничего такого и не делал. А Гарри...
Поттер стоял очень близко и почти дышал ему в шею. И поразительно, но он молчал.
Для чего Драко было это делать? Из-за того, что он просто мог. И это было осознание силы, которой Малфой наслаждался. Давай, ты должен...
Драко даже грубо развернул к себе Гарри и подарил ему властный поцелуй, на что гриффиндорец чуть слышно охнул, а Блейз крепче сжал обложку книги. Только...
Чертовы чувства!
Драко толкнул Гарри к дивану, и тот, запнувшись, упал на подушки. Зеленые глаза смотрели снизу вверх, и в них снова собрались слезы. Поттер соглашался, потому что считал, что он не достоин другого. Что так и должно быть с такими, как он. Малфой многое умел внушить людям даже на уровне подсознания.
Блейз боролся с двумя желаниями: встать и уйти или остаться и помочь. Он знал о безумном плане и не хотел ему мешать, но эта картина выглядела слишком правдоподобной. Поттер должен был поддаться, и он поддался в полной мере. Если только... Если только это уже не была игра.
Драко наклонился к Гарри и подарил ему ещё один глубокий поцелуй, продолжая бороться с собственными чувствами. Чтобы приглушить их, он начал снимать с Поттера мантию и расстегивать рубашку.
Гарри тихо всхлипывал, закусив губу, когда Драко начал целовать ему живот. Блейз не мог отвести глаз от этой картины.
Гарри был очень напряжен. Он выгнулся дугой и закрыл глаза, из уголков которых побежали слезы. Руки он сжал в кулаки и тихонько стонал. Малфой не делал ему больно физически, скорее наоборот. Очень сильная боль причинялась на эмоциональном уровне. Гарри Поттер, насколько знал Блейз, находился в эмоциональном напряжении очень долгое время, сейчас ему можно было внушить все, что угодно.
Драко не мог остановиться. Запах мягкой кожи возбуждал и опьянял. Малфой хотел гриффиндорца срочно, прямо сейчас. Драко вернулся к груди и захватил губами сосок. Гарри прерывисто вздохнул и зажмурился. Руками Малфой нащупал ширинку и медленно расстегнул её. Дорожкой из поцелуев он вернулся к животу. Поттер был возбужден, в конце концов, он был всего лишь подростком, но от этого Драко чувствовал себя грязным извращенцем. Он начал снимать брюки, но тут Гарри в первый раз за все время начал сопротивляться.
— Нет, пожалуйста, подожди...
Драко мог и не слушать, тем более сопротивление были слабыми, почти стон. Только сдерживаемые до этого времени чувства прорвались наружу.
Драко зажмурился и сел.
Да что же он делает? Перед ним безвольно лежал полуобнаженный Гарри Поттер, гребаная невинность, со слезами на глазах. Драко вдруг почувствовал себя действительно мелочным и грязным человеком. Невинность... а ведь он умудрился внушить ему обратное. Не этого ли боялись все те люди, которые считали Гарри "неприкасаемым"? Ни это ли не позволяло им даже предлагать Гарри отношения?
Драко встал.
Любовь. Что с людьми делает любовь? Драко наблюдал это десятки раз. Но разве могла она сделать что-то и с ним? Неужели он мог любить?
Драко чувствовал собственное возбуждение и острый взгляд Блейза, но больше не мог продолжать издевательство.
— Не реви, я не собираюсь с тобой ничего делать, — прошептал Малфой, но это дало обратный результат: Гарри разревелся в голос. От облегчения, скорее всего.
Драко подошел и, подхватив Поттера на руки, с совершенно каменным лицом унес к себе в комнату.
Блейз проводил их не верящим взглядом.
Гарри сидел на стуле в комнате слизеринца и неосознанно теребил в руках мантию. В голове не было никаких мыслей, а ничего не выражающий взгляд блуждал по комнате. Глухо хлопнула дверь в гостиной. Видимо, Блейз тоже вышел. Малфой ушел за стаканом воды.
Поттер медленно начал приходить в себя после всего, что случилось. Почему-то сильно кололо сердце. Слишком больно было осознавать, что ты — "милый и добрый гриффиндорец" — умудрился, во-первых, ввязаться в дело, где ты должен был жестоко отомстить другому человеку; во-вторых, играть с чувствами друга; в-третьих, самому уподобиться человеку, которому ты хотел отомстить. Это при том, что по плану неприятель должен был в тебя влюбиться. И сначала казалось, что, в общем-то, так оно и есть. Значит, все шло по плану.
Только вот предположения о влюбленности оказались ошибочными. Любящий человек никогда бы не позволил себе довести того, кого он любит до состояния отчаянья и ненависти к самому себе. У Драко Малфоя это получилось. "Не рой яму другому, сам в неё попадешь" — Гарри полностью оправдал пословицу и готов был согласиться, что план провалился.
Взгляд Поттера упал на два маленьких кусочка пергамента на столе. На обоих листках большими буквами, только разным подчерком, были написаны приглашения.
"Приглашение
Драко Малфою по случаю Дня Рождения Теодора Нота,
подземелья номер 6, четверг, восемь часов. Вход только по приглашениям"
"Приглашение
для Драко Малфоя на крупную вечеринку в воскресенье, десять часов.
Подземелье номер 9.
P.S. Лучше взять с собой побольше огневиски!"
Гарри потер переносицу и перевел взгляд на шкаф перед собой. Перед внутренним взором гриффиндорца четко предстала картина, как Малфой на вечеринке делится своей новой победой — Гарри Поттером. Также, как, наверное, хвалился победой над Ричардом, Роном и многими другими. А ведь сначала казалось, что Малфой попался на удочку и влюбился в него... Что он не "один из", и план удался.
Гарри не поверил своим глазам, когда увидел ЭТО. Поттер довольно-таки плохо разбирался в зельях, но ЭТО он бы не спутал ни с чем. В шкафу, на самой нижней полке слева, стояла совсем маленькая бутылочка с синеватой жидкостью. Гарри даже не заметил бы её, если бы случайно не скользнул взглядом. Гриффиндорец замер, как вкопанный и не мог отвести взгляда от бутылочки. Не мешкая, он подошел к шкафу, открыл крышку и понюхал. В нос резко ударил запах шалфея и мяты. Гарри абсолютно убедился в своей правоте. Не секунды не задеживаясь, гриффиндорец выскочил из комнаты.
Гарри просто стрелой бежал из подземелий, а в голове билась только одна мысль: "Зелье!" Добежав до первого этажа, гриффиндорец перешел на более медленный шаг, чтобы не привлекать к себе внимание учеников. Нужно было все обдумать. Для этого требовалось спокойное место, где его бы никто не потревожил. В гостиную Гриффиндора идти не имело смысла. Там было много народу и нельзя было сосредоточиться. К тому же, Гарри не хотел сообщать о зелье друзьям, поэтому волшебник не придумал ничего лучше, чем подняться куда-нибудь наверх, в совятню, например. Если честно, то он вообще особо не выбирал, куда идти, а направился в место, которое первым пришло в голову. По иронии судьбы совятня была тем местом, где Гарри понял, насколько ужасны его поступки. Где ему об этом сказали.
Шелест крыльев, цоканье клювов и тихое уханье сов. Свежий, чуть морозный, воздух. Гарри облокотился на одну из арок и, прищурив глаза, смотрел на Хогвартс с высоты одной из башенок замка. Чуть покалывало сердце.
С помощью зелья можно было перестать чувствовать любовь. В целом, Гарри пил это зелье примерно три месяца. Результат: он не знает, что на самом деле чувствует к двум людям. Хотя, если подумать, то сейчас, когда Поттер не пил зелье довольно давно, то в целом истинные эмоции начали вырисовываться. К Симусу — очень теплое и сильное чувство, но на грани дружеского... к Малфою — не менее сильное чувство, но на грани ненависти, причем на грани ненависти с пониманием. Юноша даже не знал, что лучше: тепло, по-дружески, относится к человеку, который тебя любит, или ненавидеть человека, с которым ты чувствуешь родство душ. Странное родство... Ведь они были совершенно непохожи, но что-то странное в Малфое, что Гарри осознал лишь сейчас, заставляло его понимать, "чувствовать" этого человека. Так, будто невероятно хорошо его знаешь.
Драко Малфой тоже пил это зелье. А если так, то это меняло очень многое. Даже Гермиона не могла предположить, что Малфой не настолько глуп, чтобы попасться, но при этом не попытаться вывернуться. Драко клюнул на удочку с "навязчивой идеей", клюнул на то, что Гарри недоступен для него, потому что встречается с другим парнем, и это разожгло в нем "спортивный интерес", соединенный с похотью. А когда "мышка", то есть Гарри, не поддалась с первого раза, как многие другие, а Драко осознал, что сам попал в "сети", то Малфой, как истинный слизеринец, начал любыми путями искать выход. Но в поисках этого самого "выхода" лишь сильнее запутался в сетях и, как и поняли Гарри с Гермионой, влюбился. Только вот такую реакцию Малфоя на собственную влюбленность гриффиндорцы не ожидали. Драко разозлился и на них, и на себя. В результате Гарри оказался в больнице, Симусу разбили сердце, а Гермиона потеряла доверие друзей. Причем раздражение Малфоя чередовалось с неизвестной для него заботой, так как он не понимал своих чувств и не знал, что с ними делать. Поэтому неожиданный эффект от его реакции на собственные эмоции был усилен.
Но Малфой не был бы Малфоем, если бы не взял себя в руки и не нашел способ забыть про любовь. Зелье.
Вот этого Гарри с Гермионой не ожидали совсем, теряясь в догадках, когда Малфой совершенно спокойно играл в свою излюбленную игру: "Ты — всего лишь один из многих, и я просто позабавлюсь с тобой, а потом брошу". Они, ну, или сам Гарри, пришили к выводу, что план провален и Малфой никогда в жизни не любил Поттера, а просто притворялся.
Не заметь Гарри зелья, то до сих пор сидел бы в подземельях и считал себя самым ужасным человеком на земле, готовым в наказание себе сделать все, чего бы не пожелал Малфой... Как Добби, мать твою...
Но что делать теперь?..
Не успел Гарри задать самому себе насущный вопрос, как услышал шаги на лестнице, ведущей к башне. Поттер резко обернулся, подсознательно ожидая увидеть там Малфоя, хотя это мог быть всего лишь обычный ученик, пришедший навестить свою сову.
— Забини.
— Поттер.
Юноша с темно-рубиновыми волосами наиграно спокойно смотрел на стоящего перед ним человека. Они никогда особо не общались, но много слышали и знали друг о друге.
Кто-то должен был начать разговор, слова словно повисли в воздухе.
— Опрометчиво, Поттер, — наконец прервал тишину Блейз.
— Что именно? — с вызовом ответил Гарри.
— Сам знаешь, — уклончиво ответил собеседник.
Оба изучали друг друга пристальными взглядами.
Блейз вышел из гостиной Слизерина сразу после того, как дверь за Гарри и Драко захлопнулась. Голова гудела от обилия мыслей, поэтому Забини особо не разбирал куда идет. В общем-то, далеко он не ушел, а остановился, прислонившись к стене недалеко от двери. Блейз знал о плане. Более того, он очень хотел, чтобы план осуществился успешно. Тем не менее, он не был на стороне Гарри. По большому счету Блейзу на него было наплевать. Здесь, как истинный слизеринец, он искал и свою выгоду — помочь Поттеру, чтобы унизить Малфоя, отомстить за себя. Но было кое-что ещё... Рон Уизли. В его рассказе о плане был почти незаметный, легкий намек — месть из-за него. Малфой был неприятен Блейзу, и он в любом случае хотел его унизить, но когда речь шла о мести за Рона, то все приобретало несколько иной смысл.
Но дело было в другом. Блейз не знал всех пунктов плана, поэтому Поттер, позволяющий Малфою целовать себя, выбил его из колеи. И не потому, что это смотрелось странно и не привычно — в конце концов, Блейз видел их поцелуи на фотографиях,— а потому, что выглядело все слишком серьезно и правдоподобно. Поттер, по плану, должен был поддаться Малфою, а Блейз совсем не хотел нарушить план. Но, черт возьми, Поттеру слишком искусно удалось показать себя отчаявшимся человеком, который не в силах, или не желает, останавливать действия, которые причиняют ему боль. Не физическую, так душевную.
Поттер не смотрел ему в глаза. Блейз терялся в догадках. Малфой поддавался игре Поттера, или... или уже победил его. Забини не знал, чему верить, а потому почти с облегчением вздохнул, когда Поттер через некоторое время пулей вылетел из гостиной. Блейз, чуть помешкав, отправился следом.
— Не знаю, — грубовато ответил Поттер.
— Что это было? Игра? Часть вашего дурацкого плана? — нарочито небрежно спросил Блейз.
— Рон тебе рассказал, да? — Гарри опустил глаза. — Не имеет значения, Забини. Тебя это не касается, так что лучше не лезь.
— Я сам решу, Поттер, куда мне лезть.
— Я сам решу, Малфой, каких друзей мне выбирать, — почему-то вспомнилась Гарри фраза из далекого детства.
Поттер посмотрел на Забини немного грустными, но отчего-то решительными глазами и улыбнулся уголками губ.
— Иди куда шел, Забини, я сейчас не настроен препираться.
Блейз прищурился, но не сдвинулся с места.
— Ты не ответил.
Гарри на секунду задумался. Он не обязан был отвечать, но судя по тому, что рассказывал Рон о Блейзе, да плюс личная неприязнь Забини к Малфою... Тем не менее, в данный момент Гарри осознанно решил не говорить правду и сделал это, надо сказать, очень правдоподобно. Видимо, в последнее время ему столько приходилось врать, что сделать это "не моргнув глазом" не составило большого труда.
— Да, это было частью плана, Забини. Успокоился?
Блейз наклонил голову. Можно поздравить Поттера с актерскими данными, даже он испугался...
— К чему это привело?
— Малфой попался, вот и все.
— Что-то этого не было видно.
— Это из-за зелья. Черт, ты все равно не поймешь! Я не обязан тебя переубеждать.
— Какого зелья? — тут же насторожился Блейз.
— Все, отвали, Забини, — Гарри направился к выходу, но слизеринец преградил ему дорогу.
— Слушай сюда, Поттер. Мне, так же, как и тебе, осточертели выходки Малфоя. Я разбираюсь в зельях и, если я могу принести помощь вашему долбанному плану, то я помогу. Я вообще не верил, что его выполнение возможно, но ты мне наглядно продемонстрировал обратное. Он действует, а значит я любыми путями готов помочь в его благополучном для вас, и для себя, в первую очередь, завершении. Наглядно?
— Вполне, — хмыкнул Гарри. — И как ты собираешься помогать?
— Что за зелье?
— Зелье, с помощью которого можно не чувствовать любовь.
— То, которое ты принимал?
— Это Рон тоже упомянул, — хмуро констатировал гриффиндорец. — Оно самое.
— И что?
— Малфой принимал его, вот что.
Повисла тишина. Блейз обдумывал сказанные слова. Да, такого поворота он, признаться, не ожидал. Но все складывалось.
Поттер, засунув руки в карманы, просто смотрел на слизеринца, и было такое ощущение, что его сейчас ограждает невидимая стена. Как ни крути, только что он выдержал сильное потрясение, даже если все это было подстроено, поэтому желание отгородиться щитом от всех остальных понятно. Но, как ни странно, Блейз видел решимость в его глазах. Решимость завершить план? Скорее всего.
— Есть антидот, — наконец, с расстановкой сказал Забини.
Гарри с секунду переваривал информацию, а потом блеснул глазами и спросил:
— Где его можно достать?
— Я знаю одного человека, его отец занимается продажей зелий.
— Сможешь достать?
— Без проблем.
На лицах обоих юношей застыло одинаковое выражение лица, им в голову пришла одна и та же идея. Не сговариваясь и без лишних вступлений они приступили к обсуждению новых вариантов.
— Когда ты сможешь достать?
— Во вторник или среду...
— Сегодня понедельник... Как можно напоить им Малфоя?
— Может, ты придешь к нему и незаметно подольешь куда-нибудь?
— Нет, не пойдет, — почему-то категорично ответил Гарри.
— Что ты предлагаешь? — скептически спросил слизеринец.
— Не знаю, нужно подумать...
— Не вижу больше вариантов.
Оба помолчали.
— Забини! У вас ведь вечеринка в четверг! Я видел приглашение в комнате Малфоя.
Блейз понял намек и прищурился.
— А это идея, Поттер.
Вход на вечеринку Теодора Нота был строго по приглашеньям. Блейза пригласили. Пригласили по насмешливому комментарию Малфоя, о том, что Забини "совсем отстал от жизни", который был наивно расценен Нотом, как то, что Драко хочет видеть Блейза у Теодора на вечере. Знал бы об этом Малфой, никогда бы не бросил такого замечания.
Блейз отстранился от главного действия в самом начале и занял отдаленное место в углу со стаканом виски в руке, при этом пристально наблюдая за действиями беловолосого слизеринца. Обычно, в присутствии такого количества учеников со своего факультета, Блейз держался холодно, отстраненно и независимо, в некой "оборонительной" позе. Подсознательно, но не показывая вида, он жалел, что не может, как раньше, развлекаться с другими слизеринцами, напропалую язвить и уводить в отдельную комнату младших мальчишек. Делал вид, что ему это безразлично. Сейчас... сейчас все обстояло иначе. Ему на самом деле было все равно, он наслаждался вкусом виски, неторопливо попивая его маленькими глотками, и в выражении его лица, позе появился некий неуловимый оттенок удовлетворения, предвкушения и спокойствия.
Драко некоторое время был в центре внимания: его окружили ученики и ученицы и с явным намереньем понравиться, получать одобрение, сыпали ему льстивые комплименты. Малфой был хмур, холоден и резок. Даже не язвителен, а именно резок. С безразличием сунув подарок имениннику, он уселся на одно из лучших мест, и его тут же окружили ученики старших курсов. За их столом шла ленивая беседа, в которой Драко принимал мало участия. Между тем, подавляющее большинство народа вовсю развлекалось с именинником, практически не обращая внимания на главный столик, где сидел Малфой. Вечеринка только начиналась.
Играла достаточно громкая музыка, в подземельях номер шесть стоял гомон голосов, как и на любой другой вечеринке, все пили, ели и развлекались в свое удовольствие. Драко не долго был оставался в стороне. Через некоторое время он резко вернулся в свой обычный образ светского человека и центра внимания. Язвил, шутил, показывал "всяким недотепам", как пить то или иное спиртное и оценивал подарки для Теодора, которые именинник, как на экспертизу предъявлял Малфою. И от его высказывания зависела судьба человека, который принес подарок. Никто в этом зале не хотел присоединяться к таким как Блейз, а потому многие самозабвенно начинали рассказывать о великолепных свойствах "подношений", что было большой ошибкой. Все как обычно, только вот Блейз видел, что и в выражении лица Драко что-то неуловимо поменялось. Будто он тоже отстранился, будто его мысли были где-то не здесь. И на лице слизеринца с темно-рубиновыми волосами против воли появилась едва заметная полуулыбка. Он в этом зале не видел никого, только Драко Малфой и его действия: раз — кто-то подлил в стакан Малфоя вино, два — кто-то предложил попробовать новый напиток, три — серые глаза чуть помутнели. У Блейза было состояние, говорящее: "Ничего, развлекайся, только вот я буду решать, что произойдет в твоей жизни завтра". Всегда хорошо быть на шаг впереди.
Веселье продолжалось на полную катушку: все уже успели достаточно "нажраться", чтобы устроить танцы и благополучно забыть про Теодора, которого худо-бедно поздравили несколькими тостами. На самом деле, если день рождение было у кого-то типа Нота, гости не особо заморачивались по поводу церемониальности событий. Прошло уже достаточно времени, но Блейз не спешил действовать, просто потому, что Драко требовалось очень много времени, чтобы начать неадекватно воспринимать события, и отчасти потому, что ему доставляло удовольствие наблюдать за ним, зная, что в один момент может разрушить все его планы. Сам Малфой уже сидел на диване, а с двух сторон от него устроились два полупьяных мальчишки: один с пятого, другой с четвертого курса. Четверокурсник наклонился к Драко и начал самозабвенно целовать ему шею, пятикурсник чуть дрожащими, толи от возбуждения, толи от волнения, руками расстегивал пуговицы рубашки Малфоя. Блейз не сводил спокойного, пристального взгляда с этой картины.
— Нравится, Забини? — Бенжи Дориан, четверокурсник, подошел к Блейзу и сел рядом, на ручку кресла.
Забини хмыкнул и не удостоил его даже взглядом. Бывший друг Ричарда МакКея. Незаметный слизеринец, о которых говорят: "в тихом омуте черти водятся". Он спал с Симусом Финниганом до того, как у того появился Гарри Поттер. Сам Ричард раньше спал со многими и рассказывал, что Бенжи нравилось за этим наблюдать. Однажды Дориан привел с собой гриффиндорца.
— А мне нравится, — будто разговаривая сам с собой, сказал Бенжи.
Забини не ответил, но кожей почувствовал, что мальчик усмехается.
— Приятного просмотра, Блейз, — Дориан встал с кресла и, бросив напоследок странный взгляд, ушел к столу с напитками.
Драко до боли сжал руки пятикурснику и отвел их от себя, от чего тот вскликнул. Четверокурсник сам испуганно отстранился. Малфой не выражал особой заинтересованности в их действиях и реакциях, а просто согнал обоих с дивана и раздраженно потер виски. Блейз сжал маленькую баночку у себя в кармане.
— Теодор, мать твою, принеси мне выпить! — крикнул Малфой и именинник тут же засуетился у барной стойки. Драко закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. Блейз встал.
Баночка была холодной, но душу Забини грела мысль о её содержимом. Теодор пару раз промахнулся, наливая коньяк, было видно, что он пьян, хотя ещё способен понимать, что ему приказали принести фужер. И темно-рыжий слизеринец не преминул этим воспользоваться. Перехватив рукой бутылку, Блейз взял чистый фужер и наполнил его коньяком.
— Иди, я принесу.
Теодор был слишком пьян, чтобы удивляться, а Блейз был слишком решительным, чтобы обращать внимание на его персону, поэтому хозяину осталось лишь тупо ему улыбнуться и вернуться к гостям. У Блейза были какие-то доли секунд, чтобы незаметно подлить антидот и дать его Драко, пока тот не открыл глаза. Откупорив крышку, он неаккуратно пролил немного содержимого себе на брюки, благо они были черными, и в этот момент сердце ухнуло в пятки. Чертыхнувшись, Блейз вылил прозрачную жидкость в фужер и понес его Малфою.
Только он подошел близко, как беловолосый слизеринец распахнул глаза. Забини застыл в полушаге от дивана с фужером в руке.
— А, Забини... — Драко сдавил голову руками. — Где там этот придурок? У меня в горле пересохло...
Блейз перевел напряженный взгляд на напиток у себя в руках и медленно, словно в замедленной съемке, передал его другому слизеринцу.
Драко поморщился, но взял его и залпом выпил содержимое.
Малфой продолжал веселиться, а Блейз все также застыл в углу, и на лице его играла холодно-самодовольная улыбка. Это была одна из самых лучших его вечеринок за последнее время.
С самого утра накрапывал мелкий дождик. Гарри сидел в Большом зале за завтраком. Вокруг смеялись, разговаривали о чем-то ученики, шелестел пергамент принесенных совами писем, журналов и газет. Гермиона читала какую-то книгу, положив её рядом с тарелкой, Рон с аппетитом уплетал вторую порцию картошки. Поттер некоторое время меланхолично размазывал по тарелке кашу, но потом бросил это бесполезное занятие, так как в горло все равно ничего не лезло, и отстраненно посмотрел на потолок. Светло-серые облака и чуть видные просветы солнца между ними, а ещё маленькие, будто летящие на тебя капельки воды. Двери в главный зал время от времени открывались, впуская припозднившихся учеников, и Гарри каждый раз неосознанно кидал на входящих взгляд. Никто бы не поверил, кого именно ждал в этот момент гриффиндорец.
Блейз пришел к самому концу завтрака, когда Гарри уже все-таки немного перекусил, выпил чай и съел парочку бутербродов. Поттер не сводил со слизеринца внимательного взгляда, пока тот не уселся за стол. По его виду нельзя было сказать ничего определенного.
Забини налил себе сок, наложил еды и все это, показавшееся для Гарри мучительным, время не на кого не смотрел. Поттер прикусил губу и собрал все внутренние силы, желая, чтобы Слизеринец посмотрел на него. К его удивлению Блейз тут же поднял взгляд.
Секунду им понадобилась, чтобы все понять. Блейз ели заметно кивнул и снова опустил глаза, будто и не отрывался. Гарри чуть улыбнулся, понимая, что теперь он принял "эстафету". Рон прищурился, с некоторым удивлением переводя взгляд с друга на слизеринца.
Уроки сегодня были скучными и пролетели для Гарри почти незаметно, хотя скучными для него они были скорее из-за того, что Поттер был занят другими мыслями. Зелье — главная помеха плана — устранено. Теперь чувства Малфоя обнажены и обострены после недавней "встречи" с Гарри так, как никогда раньше, хоть и просто безумно запутаны. Поттер знал это по себе. Просто чувство, если оно родилось раньше, пока его не нейтрализовали зельем, набирает обороты после прекращения действия нейтролизатора. Пока Малфой не очухался и не понял, что зелье прекратило свой эффект, нужно было успеть сделать все возможное. Мысли разбегались, но решительности было не занимать. Гарри размышлял, что бы сделал он, не знай он о зелье? Скорее всего, остался бы в комнате... Ну, если бы по каким-то причинам он ушел оттуда, то что делал бы дальше? Зная себя, Поттер готов был поклясться, что чувствовал бы невероятную вину и внушенную ненависть к самому себе. Все-таки Малфой хорошо умел внушить то, что ему нужно. Тем не менее, Гарри более трезво оценил ситуацию к этому моменту времени и пришел к выводу, что не слишком уверен в правильности аргументов Малфоя, хотя тогда они и казались разумными. Нужно было ловить момент, пока Драко находился в состоянии смятения.
Оставался вопрос, как это сделать? Глупо было бы прийти к дверям слизеринской гостиной и ждать, пока кто-нибудь скажет пароль, а потом пробираться в комнату к слизеринцу. Слишком уж много рвения для человека, который недавно получил шок и психическое потрясение. Можно было выловить Драко где-нибудь в коридоре и попросить о встречи, но Гарри сам убедился в том, что это сложно сделать, к тому же, если бы ничего не вышло, то момент был бы упущен. Записка была неплохим выходом, но Малфой под влиянием вдруг обрушившихся на него эмоций мог переназначить встречу. Оставалась только... очередная случайность.
Для этого Гарри отыскал карту и сказал друзьям, что идет к МакГонагл, чтобы уточнить что-то про анимагию, которую они изучали на прошлом уроке. Рон и Гермиона ничего не сказали, так как они знали, что Поттеру интересна эта тема из-за отца. Прошептав тихое "прости", за то, что не посвятил друзей в свои планы, Гарри быстрым уверенным шагом отправился на "случайную" встречу с Драко Малфоем.
Лаванда Браун. Она шла к башне Гриффиндора со своими подружками с младших курсов. Гарри кивнул ей, она крикнула: "Хей, Гарри, на свидание, а?" и рассмеялась вместе со своими маленькими обожателями. Это была шутка, как бы напоминание. Гарри улыбнулся и ответил: "Конечно, Лаванда, а ты как думала?".
Дин Томас запихивал по дороге книги в сумку. "Гарри, Гермиона в гостиной?" "Там" — кивнул юноша. — "Она ждет тебя, вы хотели куда-то пойти заниматься?" "Да" — смутился Дин, — "Спасибо, Гарри". "Да не за что" — пожал плечами юноша.
Падма Патил и другие девчонки из общества Гермионы заулыбались и загудели, когда увидели Гарри. "Как жизнь, Гарри?" — засмеялась и заговорщицки подмигнула Падма. "О, неплохо" — Поттер улыбнулся в ответ и в наигранном смущении опустил глаза. Девушки рассмеялись. Он был своим в этой компании.
Чоу Чанг шла под руку со своим новым парнем из Рейвенкло. Они не здоровались с Гарри, а лишь просто встретились взглядами. В черных и зеленых глазах проскользнула дружеская, мягкая нотка.
Парвати Патил шла одна, прижимая что-то к груди и, встретив Гарри, она тут же спросила где Лаванда. "Она пошла в гостиную". "Ясно" — грустно улыбнулась девушка и завернула в противоположную сторону от башни факультета.
Гарри налетел на кого-то, заворачивая за угол. "Извините, я... О, извини, Симус..." "Гарри... Нет, ты меня извини" Синие глаза уставились в пол, и Финниган прошел дальше, сопровождаемый группой хаффлпаффцев. Среди его новых друзей Гарри заметил смутно знакомое лицо.
Профессор МакГонагл разговаривала с Филчем, когда Гарри проходил мимо. "Здравствуйте, профессор". "Мы уже здоровались сегодня, мистер Поттер, поздоровались бы лучше с завхозом" — хмыкнула строгая преподавательница. Гарри улыбнулся, но Филчу нечего не сказал. Тот, в свою очередь, сверлил его злобным взглядом.
Встречались многие: и знакомые, и не знакомые ученики других факультетов и любимые, и не любимые учителя. Гарри шел вперед уверенным, быстрым шагом.
Денис и Колин Криви встретили Поттера с совершенно разными выражениями лиц. Один — с виноватым, другой — с заинтересованным. "Ты куда, Гарри?" — единственный, кто задал вопрос — Колин. "Колин, я не хочу, чтобы ты шел за мной и снимал все на камеру, так что прости" — ответил Поттер. "Хорошо, Гарри..." Денис закатил глаза, но Колин начал что-то ему интенсивно обьяснять, и тот прекратил гримасничать.
Джинни Уизли бросило в краску, когда она увидела Гарри. Но не из-за него, а из-за того, что Поттер увидел, как она целуется с девушкой. "Привет, Джинни" — как ни в чем не бывало, сказал Гарри. Подсознательно он знал об этом давно. "Гарри, Рон..." "Рон поймет" — просто ответил шестикурсник.
Как и было оговорено, дверь в гостиную слизерина была открыта. Гарри одел мантию-невидимку и прошмыгнул внутрь. Блейз разговаривал о чем-то с другим слизеринцем, при этом держа дверь открытой. Не оброщая внимания на других учеников, Поттер прошел к двери с надписью "Староста" и в первый раз за все время замер в нерешительности. Через секунду раздумий Поттер тихо-тихо постучал, чтобы это не казалось подозрительным. Но в гостиной и так было слишком шумно, поэтому его не услышали.
Щелкнул замок.
Поттер появился из воздуха у Драко за спиной, когда слизеринец, выругавшись, с раздражением закрыл дверь.
— Будто чувствовал, — Драко засунул руки в карманы и встал в пол оборота к гриффиндорцу.
— Нам нужно поговорить... — Гарри опустил глаза и обхватил себя руками, будто защищаясь. Он не мог смотреть Драко в глаза, слишком была велика вероятность, что тот раскусит наигранность чувств.
Малфой расхохотался, и Гарри пришлось поднять на него недоуменный взгляд. Но что-что подсказало, что смех относился не к нему.
— Ну давай поговорим, Поттер... — уже серьезно ответил слизеринец.
Он подошел к тому самому шкафу, который ранее разглядывал Гарри, достал оттуда бутылку огневиски и два бокала.
— За великого меня и великого тебя. За нас, Поттер, — Драко усмехнулся и залпом выпил все содержимое стакана. Не чокаясь. В принципе этим он и хотел заняться до прихода гриффиндорца.
Гарри взял бокал и также полностью выпил содержимое, чуть поморщившись, но чувствуя, что нуждается в этом. На его лице появилась та же, что и у "собеседника", совсем чуть-чуть горьковатая, усмешка, которую он не смог скрыть.
— Ты ублюдок, — сказал Гарри. — Зачем ты это сделал?
— Во-первых, что именно сделал, Поттер? А во-вторых, о чем бы ни шла речь, и если это тебе не понравилось, то ты сам ответил на свой вопрос: я ублюдок. Неужели ты до сих пор не понял? Я знал, что ты очухаешься и придешь разбираться. Случайно, палочка не с тобой? Не вызовишь меня на дуэль?
— Мог бы, Малфой, будь уверен. И тебе бы пришлось далеко не сладко, не как в прошлый раз. На всякие кулоны я больше не поведусь... —
при этих словах что-то кольнуло в сердце Драко, но он предпочел это не анализировать. — Но ты бы слишком легко отделался... — уже тише добавил Гарри.
Драко заставил себя ухмылнуться. Он разлил ещё огневиски по бокалам.
— И тогда ты решил просто пораздражать меня своим присутствием. Логично, Поттер. Пьем за твою логику!
Гарри сделал большой глоток, будто очень хотел пить. Малфой отпил совсем немного, наблюдая как полупрозрачная алая капля стекла из уголка губ Гриффиндорца на его шею, где Поттер тут же её вытер. Драко прокомментировал бы его неуклюжесть, если бы это не было слишком...
Слишком.
— Ты мне не ответил.
— Чувствую, это надолго... — Драко понял, что был совершенно не готов к внезапному приходу гриффиндорца. Гарри допил содержимое своего стакана и, наплевав на все приличии, выхватил бутылку огневиски из рук Малфоя и налил себе ещё.
Поттер был пьян. Он закинул ноги на спинку дивана и свесил голову к полу, при этом как-то умудряясь пить огневиски. Драко присел рядом на корточки и вытащил бутылку из рук Поттера.
— Ты идиот, Малфой, — сообщил улыбающийся гриффиндорец.
— О, ты тоже, поверь мне, — иронично ответил слизеринец.
Гарри вернулся в нормальное положение и протянул руку.
— Дай, — серьезно сказал он.
— Зачем?
— Мне нужно напиться.
— Ты и так достаточно пьян.
— Почему ты до сих пор не убил меня?
Драко усмехнулся.
— Какие мысли, Поттер... Я знал, что ты хочешь чего-то извращенного, но, знаешь ли, я ещё не готов садиться в Азкабан.
Гарри улыбнулся и снова лег на диван.
— Ты ведь этого хотел, Малфой, разве нет? Чего же ты ждешь?..
— Сегодня ты говоришь загадками, Поттер, я тебя не понимаю.
— Понимаешь... даже слишком хорошо... — с какой-то горечью сказал гриффиндорец, бросил взгляд на слизеринца, сидящего возле дивана и закрыл глаза.
Драко встал, глотнул немного огневиски и отвернулся.
— Ненавижу тебя, Поттер, — почти прошептал Малфой.
— Да, да, и я тебя... — Гарри чуть улыбнулся.
Вчера после вечеринки, Драко переспал с одним из самых симпотичных парней Слизерина, Эриком. Ночь бы он оценил, как одну из самых лучших, если бы не одно НО, которое сейчас валялось на его диване в совершенно неприличном пьяном виде. Поттер, мать его...
Утром Эрик поинтересовался о каком Гарри ночью шла речь. Драко был готов себя задушить: вот чего он совершенно не ожидал, дак это того, что назовет любовника "Гарри". Эрик был тут же "удален" из комнаты не самым лучшим образом.
Драко был в полном смятении. Непонятные мысли, чусвства... все какое-то слишком сильное... Весь день слизеринец был на взводе и все силы отдавал тому, чтобы внешне казаться спокойным. К вечеру страсти улеглись. И тоолько Малфой успокоился, как "в гости" заявился сам Поттер.
Драко даже не пытался анализировать, что с ним происходит. Слизеринец успешно заткнул свой внутренний голос и решил пока просто плыть по течению. Поттер был невыносим во всех смыслах. Он либо не понимал, что действует Драко на нервы и совсем не в смысле раздражения.., либо хорошо притворялся.
— Я уже битый час выясняю, Поттер, зачем ты пришел, но кроме как валяться на моем диване и уменьшать мой запас спиртного, достаточных причин я не увидел.
— Мне казалось, что мы уже обсуждали мою логику, — хохотнул гриффиндорец.
— Ага, ты хотел сказать, её отсутствие.
— Что ты до меня докопался, Малфой? Я и так уже ничего не соображаю...
— Ага, я заметил.
Драко сел в кресло и устало потер виски.
Гарри снова перевернулся на спину и закинул ноги на спинку дивана.
— Да, Поттер, я всегда знал, что думаешь ты не тем местом, — заметил Малфой.
Гарри расхохотался. Драко нахмурился и усмехнулся, подумав, что гриффиндорец окончательно сошел с ума под действием алкоголя, если смеется его шуткам.
— Ты идиот, Малфой!
— Ты повторяешься, Поттер. Долго будет продолжаться эта комедия?
— Дай мне ещё выпить.
— Не дам.
— Дай.
— Щас в глаз дам, это точно.
Гарри улыбнулся.
— Поттер, я не шучу.
— Это зависит только от тебя, — серьезным голосом, будто и не пьяным вовсе, ответил гриффиндорец. — Ты ведь хотел этого, Малфой, почему ты ничего не делаешь, а? Что тебя останавливает в этот раз?
— Не понимаю тебя, Поттер.
Гарри медленно сел.
— Жарко стало, тебе не кажется? — слова прозвучали словно во сне. Старые как мир... Щеки Поттера действительно горели, но слова отнюдь не имели за собой реального смысла. Гриффиндорец медленно расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки, потом ещё одну, при этом пристально глядя Драко в глаза.
Малфой чуть сжал ручки кресла.
— Не кажется, — тихо ответил Драко.
Гарри улыбнулся и расстегнул ещё одну пуговицу, а затем встал и подошел к креслу, в котором сидел слизеринец. Драко не пошевелился и не отвел взгляда от дивана, где только что сидел Гарри. Поттер поставил одно колено на ручку кресла, рядом с кистью Драко и наклонился. Наклонился и взял бутылку огневиски с полки, а затем снова вернулся на диван. Замерший было Малфой, сморгнул. Поттер та ещё бестия. Раньше он встречался сразу с двумя — Финниганом и Малфоем, тогда почему Драко показались такими невероятными действия с расстегиванием пуговиц?
— Это не ты не понимаешь меня, это мне тебя понять нужно, — запутано заявил Гарри, открыл крышку и глотнул немного напитка.
— Поттер, черт... Отдай бутылку! Что я потом буду с тобой делать, если ты напьешься?
Гарри прыснул.
— А это твои проблемы. Представляю, как ты на руках выносишь мое бездыханное тело из комнаты и тебя ловит кто-то вроде Филча, а потом ты долго оправдываешься, что не пытался меня изнасиловать. А тебе в качестве наказания назначают месяц пыток!
— Ну, во-первых, кто сказал, что на руках, а не пинками? Во-вторых, почему вдруг пытки? И... изнасиловать, Поттер? А ты точно не оговорился? Может, ты хотел сказать "убить"? Странные у тебя фантазии: изнасилование, пытки... — ухмыльнулся Малфой.
Гарри скорчил рожу.
— Дай сюда, Поттер. Спиртное детям не игрушки... — Драко сел на край дивана взял одной рукой гриффиндорца за запястье, а другой — вытащил бутылку. Прикосновение к коже Гарри вызвало странное ощущение. Поттер резко сел, потянувшись за напитком, и оказался почти в руках Драко, их лица разделяло лишь несколько сантиметров. Малфой завел бутылку к себе за спину, Гарри ухватился за неё рукой. И чем дальше слизеринец уводил за спину несчастный напиток, тем ближе становился к нему гриффиндорец. Толи огневиски были так важны для Гарри, поскольку его, также как и Драко, что-то очень сильно беспокоило, толи огневиски — это было единственное, чем можно было себя занять в этой обстановке, но Гарри бутылку не отпускал. Оба ученика пристально смотрели друг другу в глаза.
В комнате стало будто нечем дышать, а горло вдруг сдавило, словно кто-то его сжал. Сообразив, что случится, если он заведет бутылку очень далеко, Драко медленно начал это делать. Дыхание двух парней смешалось.
Когда Гарри оказался совсем близко, Малфой наклонился вперед и коснулся его губ своими губами. Медленно провел языком по нижней губе гриффиндорца и чуть углубил поцелуй, хотя ответа все ещё не последовало. Слизеринец отстранился от Поттера и вытащил бутылку из-за спины, так что Гарри теперь спокойно мог взять её и лечь на место, но он этого не сделал. Зеленые глаза все ещё пристально смотрели на Драко. Рука разжала сосуд.
— Хочешь? — выдохнул слизеринец.
Малфой сделал глоток, наклонился к Гарри и поцеловал его, передавая пьянящую жидкость. Поттер ответил на поцелуй, чуть притянув Драко к себе за подбородок.
Малфой снова отстранился. Поттер был необычайно тих, но глаза его блестели. Слизеринец поставил бутылку возле дивана. С секунду он наблюдал за реакциями гриффиндорца, и не пытаясь себя останавливать, снова начал целовать Гарри. Поттер почти сразу ответил и обхватил слизеринца за шею. Драко подложил руки ему под спину и медленно уложил на диван.
Малфой не верил, что это происходило здесь и сейчас. У самого отвратительного дня был финал, который нельзя было ни с чем сравнить. То, что Драко очень хотел, и даже пытался взять почти силой, сейчас было в его полном распоряжении! То, что он сотни раз представлял, то, о чем думал, занимаясь сексом с другими парнями. И те парни не просто не могли удовлетворить его, они просто не могли сравниться с этим человеком, каким бы он ни был. И Драко не понимал почему, и злился от этого. С Поттером Драко чувствовал остроту, словно на минном поле. Если с другими было не важно, как ты с ними обойдешься, то здесь нужно было считаться с каждым порывом партнера, иначе все могло быть прервано в любую минуту. Не просто нужно было считаться, а хотелось... С Поттером Драко чувствовал такое пьянящее ощущение, словно не мог насытиться. С Поттером это было по-настоящему сильно, будто "пробивало". Просто, когда ты знаешь, что может быть по-другому, намного острее, намного пьяняще, намного сильнее, то глупо желать чего-то, или кого-то другого.
Малфой спустился к шее гриффиндорца и начал её целовать, Гарри запрокинул голову назад. Драко заметил, что у гриффиндорца чуть напряжены плечи. Шея — это одно из очень уязвимых мест. Драко облокотился на левую руку, а правой расстегнул оставшиеся пуговицы и распахнул рубашку. Он продолжал целовать шею Поттера и тихонько, еле касаясь, провел рукой от живота Гарри по левому боку до самого плеча. Гарри вздрогнул, по коже пробежали мурашки, он улыбнулся и прижал руки к телу.
— Я боюсь щекотки...
— Я заметил... — Драко оторвался от своего увлекательного дела и усмехнулся.
Малфой легкой полоской из поцелуев спустился к животу гриффиндорца, и ему пришлось встать на колени возле дивана. Драко провел рукой по брюкам, ощущая сквозь ткань возбуждение Гарри. Гриффиндорец застонал. Малфой вернулся к груди и лизнул левый сосок, втянул его в себя и легонько провел языком по самому кончику.
Драко расстегнул брюки гриффиндорца и чуть их приспустил. Гарри вскинул было руки, чтобы остановить действия слизеринца, но вовремя остановил себя и сжал покрывало на диване. Малфой наклонился к Поттеру и мягко, но настойчиво поцеловал, в то же время, как запустил руку ему в штаны и мягко провел по ткани трусов, которые мало скрывали возбуждение Гарри. Поттер прервал поцелуй и прерывисто вздохнул. Драко встал коленями на диван и медленно стянул брюки с раскинувшегося на диване парня. Гарри закусил губу, наблюдая, как Драко провел руками по его щиколоткам и выше, до бедер, раздвинул ноги и встал между ними. Драко с секунду рассматривал гриффиндорца в таком положении, от чего Поттер бы смутился, не будь он пьян. Малфой улегся сверху и поцеловал Гарри в губы легким касанием.
Vova
