В день, когда магия замрет

Заснеженный дом номер четыре по тисовой улице спал мирным сном, не подозревая, что скоро ему суждено проснуться.

В самом начале переулка, осторожно ступая по хрустящему снегу, шел юноша, чья теплая черная мантия почти полностью побелела от хлопьев снега. Рядом с ним, подпрыгивая от холода, бежал огромный черный пес. Вдвоем, они шли по улице, тщательно прислушиваясь к резким звукам.

Выгляни Петунья Дурсль сейчас на улицу, она наверняка не поверила бы своим глазам. Посреди учебного года к дому номер четыре шел ее племянник, Гарри Поттер, да еще с какой-то собакой. Но все члены семьи Дурсль сейчас мирно спали и не знали о появлении родственника.

Гарри же, подгоняя Сириуса, прибавил шаг. Вот знакомая живая изгородь, садик, крыльцо и, наконец, дверь. Гарри вытащил из кармана палочку и, поковыряв ею в замке, аккуратно вошел в дом. В прихожей было тихо и как-то зловеще пусто. Где-то сверху был слышен размеренный храп дяди Вернона и громкое сопение Дадли.

Сириус шмыгнул в дом и, вильнув хвостом, побежал на кухню. Гарри тихо усмехнулся и побежал вверх по лестнице. Когда до двери спальни Дурслей оставался один шаг Гарри замер. Всю жизнь ему было запрещено будить родственников, значит, если сейчас Вернон проснется и увидит его, то по инерции свернет ему шею. Нет, так не пойдет. Гарри порылся в карманах и к счастью обнаружил в одном из них шумовую бомбу из магазина Фреда и Джорджа. Все что надо было сделать, это бросить ее об пол, что Гарри и сделал. Грохот, содрогнувший дом, чуть не сбил Гарри с ног, но цель была достигнута — из спальни послышались восклицания тети, тихие ругательства дяди и глухой стук — Дадли сверзился с кровати, перепуганный таким шумом. Гарри сложил руки на груди и прислонился к стенке, ожидая, что родственники сейчас выбегут на лестничную площадку. Так и случилось. Почти одновременно открылись две двери — в спальню дяди и тети и в спальню Дадли. Дядя Вернон с торчащими во все стороны усами, в перекошенном халате и бардовым лицом, засверкал и глазами в разные стороны, но тут его взгляд упал на Гарри и цвет его лица переменился из темно-красного в полотнянно-белый и снова в красный.

— Ты!… — зашипел он, — Ты!…

Дяде явно не хватало слов, так как он, так и остановился, беззвучно закрывая и открывая рот.

— Собирайте вещи, — громко сказал Гарри, — только необходимое. Еду можно не брать, там куда мы едем все есть.

— Куда едем? — воскликнула Петунья, — Мы никуда….

— Война в разгаре! — в отчаянии воскликнул Гарри, — Вы не слышали о тех убийствах в Лондоне? Хотите разделить участь тех несчастных? Я бросил все дела только для того, что бы вытащить вас отсюда, так что собирайте вещи, мы уезжаем.

— И куда ты собираешься нас вести? — спросил Вернон, ухмыляясь.

— В Хогвартс, — тяжело ответил Гарри, — на данный момент это самое защищенное место во всем мире. Туда, сейчас, стекаются все родственники учеников, мракоборцы, ученые, люди, которые могут помочь в войне.

— Что за чушь?! — всплеснул руками Вернон, — с чего нам тебе верить?

— С этого, Дурсль, — холодно сказал Сириус, незаметно появившийся рядом. В его руке крутилась палочка, — собирайте вещи или всем крышка.

Вернон побелел, а Петунья… ее Гарри уже не видел пару минут. Когда мистер Дурсль зашел в комнату, собирать вещи, она уже собирала свою сумку. Дадли пытался запихнуть в портфель свои компьютерные игры, но Гарри отрезал его надежды, заверив, что в Хогвартсе это не будет работать. Спустя полчаса все были готовы. Гарри успел забежать в свою комнату и, уменьшив свое добро, распихать это по своим карманам.

— Сюда мы вряд ли вернемся, — напомнил Гарри, смиряя взглядом родственников, — все самое важное забрали? Тогда уходим.

Сириус снова стал собакой и лапами толкнул входную дверь. Начало светлеть, солнце уже показалось на горизонте. Гарри вытащил свою палочку и взмахнул ею. В ту же секунду перед ним появился фиолетовый автобус «Ночной рыцарь».

— О, Гарри, — улыбнулся Стен, выскочив из салона.

— Невилл, Снен, — многозначительно поправил Гарри, — мне с родственниками нужно на вокзал Кингс Кросс.

— Отлично, Невилл, — подмигнул Стен, — забирайтесь.

— Почему ты назвался Невиллом? — прищурился дядя Вернон, — прячешься от правительства?

— От пожирателей смерти, — поправил Гарри, — но если вы хотите умереть в ближайшие пять минут, я сейчас заору во всю глотку: «Эй, смотрите, я ГАРРИ ПОТТЕР, поймайте, если сможете!»! Забирайтесь в автобус.

Дурсли неуверенно потоптались перед фиолетовым «агрегатом», но потом все-таки залезли в теплый салон. Как только водитель начал движение Тетя Петунья в ужасе вцепилась в Дадли.

— Этот олух умеет водить?! — чуть ли не в обморочном состоянии воскликнула она.

— Нет, — честно ответил Гарри, — но не беспокойтесь, мы благополучно доедем до вокзала.

Тетя Петунья недоверчиво глянула в окно, но не стала спорить. Всю дорогу Вернон гневно бубнил себе что-то под нос, а Дадли стучал зубами.

— До встречи, Невилл! — крикнул Стен, когда они вышли, — И удачи!

На вокзале было пустынно, поэтому, думал Гарри, будет просто пройти через барьер. Как же.

— ЧТО?! — возопил дядя Вернон, круглыми глазами смотря на племянника, — Пройти через ЧТО?

— Через стену, — спокойно ответил Гарри, — смотрите.

Гарри подошел к барьеру и спокойно прошел через него. Потом вернулся обратно, спокойно смотря на шокированных родственников.

— Не расшибетесь, ну же, — Гарри махнул рукой в сторону барьера. Первым, как не странно шагнул вперед Дадли. Он, под стон матери, аккуратно подошел к барьеру и, зажмурившись, шагнул через него.

— Дадлик! — воскликнула Петунья, подбежав к стене. Постояв немного, сжимая и разжимая кулаки, она прерывисто вздохнула и шагнула через барьер.

— Ну же, Дядя Вернон, — повторил Гарри, подталкивая дядю к барьеру. Тот поскрежетал зубами и, набрав в легкие воздуха, как перед прыжком с вышки, перебежал через барьер. Гарри и Сириус пошли вслед за ними. Хогвартс экспресс стоял, дымя и радуя ярким красным цветом. Дурсли, завороженные, стояли у барьера и смотрели на эту картину.

— Идемте, — подгонял их Гарри, подбегая к одному из вагонов.

Вскоре все расселись в одном купе. Дадли развалился на верхней полке, в следствие чего Гарри испугался, не сломает ли он ее.

— Сколько нам ехать? — буркнул Вернон.

— Где-то двенадцать часов, — спокойно ответил Гарри, просматривая ежедневный пророк, который лежал на сидении, когда они пришли.

— Почему он охотится за тобой? — тихо спросила Петунья. От удивления Гарри чуть не выронил газету.

— Долгая история, — шокировано сказал он, — еще связанная с нашими предками, живущими в одиннадцатом веке.

— Бредятина, — прошипел Вернон, выхватывая газету из рук Гарри и с яростью начиная ее просматривать. Только его взгляд упал на одну из фотографий, он отбросил газету, как паука.

— Боже!

— Спокойно, — вскочил Гарри, подбирая газету, — газета на вас не бросится.

Мистер Дурсль раздраженно запыхтел и уставился в окно.

Поезд тронулся.

В газете была лишь чушь. Там открыто призывали к присоединению к Волан-де-Морту, проклинался Хогвартс с его заветами, и рассказывалось о смерти Дамблдора. Про Гарри не было не слова, он даже удивился, но потом вспомнил, что Гарри Поттер считается мертвым.

Спустя пару минут, когда Гарри замутило от чтения газеты, и он отбросил ее, дверь в купе открылась и к ним заглянула продавщица.

— Здравствуйте, не желаете ли пере… Гарри Поттер?! — женщина схватилась за сердце, — О! Великий Мерлин, ты жив!

— И не умирал, — качнул головой Гарри, — Ежедневный пророк все наврал.

— Значи, профессор Дамблдор жив! — счастливо воскликнула женщина.

— Нет, вот он действительно умер, — помрачнел Гарри, — В рождество.

— О, — продавщица погрустнела, — Какая жалость, какая жалость. Великий человек был!… Так вы закажете что-нибудь?

— Ох… — Гарри задумался — Дурслям нужно чего-нибудь безобидного, — Давайте мучных котелков… шоколадных лягушек и сока. Думаю достаточно. Сколько с меня?

— Галлеон, десять сиклей, — улыбнулась продавщица, протягивая заказ.

Гарри, под удивленным взглядом Дурслей, отсчитал тяжелых монет и отдал их продавщице.

— Так, — Гарри оглядел покупки, — это шоколад, — указал он на кучку шоколадных лягушек, — это пирожные, — указал он на котелки, — а это тыквенный сок. Все съедобно и не отравлено.

Тетя Петунья кисло сглотнула, Вернон сморщил нос, а Дадли схватил три лягушки и три пирожных, не обращая внимания на предостерегающий взгляд отца. Гарри же взял одну из лягушек, открыл ее и сморщился — лучезарно улыбаясь, на него глядел Гилдерой Локхарт.

— Почему та женщина знает тебя? — прищурился дядя Вернон.

— Потому что меня знают все из-за этого, — Гарри показал на свой шрам, — я единственный кто уцелел от смертельного заклятья. Это все равно что, если бы я выжил с пулей в сердце. Поэтому меня все знают.

— А кто этот Дабодор?

— Дамблдор, — поправил Гарри, — директор моей школы, получил Орден Мерлина Первой степени, великий волшебник, глава Уизегамонта.

Вернон посмотрел на него так, будто Гарри говорил на неизвестном ему языке, а потом махнул на него рукой. Боже, они же умрут в Хогвартсе, — усмехнулся Гарри. Именно по этой причине он сам поехал за ними. Он единственный, кого они знают, а они скорее повесились бы, чем пошли за кем-то незнакомым с волшебной палочкой. Спустя несколько часов Гарри объявил Дрслям, что пора выходить. Он решил в целях безопасности выйти за одну остановку до Хогсмида, поэтому, выйдя из поезда, они оказались в деревеньке Эрхентор. Сириус семенил рядом иногда поджимая ту или иную лапу от холода, Дадли стучал зубами, Петунья зябко куталась в шубу, Вернон тихо чертыхался. И они шли бы так еще пару часов, если бы вой холодного ветра не резанул насмешливый голос.

— В Хогвартс спешим, господа?

Гарри резко развернулся, выхватив палочку. Перед ним стояло трое пожирателей смерти.

— Так это ж Гарри Поттер! — воскликнул один из них, — Нам сегодня точно везет!

— Ступерфай! — крикнул Гарри, и одного и пожирателей отбросило. Зато двое других вскинули палочки.

— Экспериальмус!

— Секо!

Палочка вырвалась из пальцев. Ну и черт с ней. Она ему не нужна. Второе заклинание попало в плечо, разодрав мантию.

— Ступерфай!

Пожиратель увернулся, но заклятье сорвало маску с его лица.

— Макнеир! — воскликнул Гарри.

— О, мальчик меня знает, — улыбнулся пожиратель смерти, — как интересно…

— Кого этот щенок не знает, — сорвал с лица маску другой пожиратель, — не узнаешь меня, Поттер?

Это был отец Гойла, Гарри вспомнил его с той встречи пожирателей с Волан-де-Мортом на кладбище. Третий был Креббом. Сириус вцепился в его руку, в которой была зажата палочка. Гарри попятился назад, Дурсли, как могли, прятались за его спиной.

— А это что за жирные олухи? — усмехнулся Гойл.

— На себя посмотри, — выплюнул Гарри, — Окаменей!

Заклинание отскочило от защитного заклятья Гойла, но отлично заморозило стоящего рядом Макнеира. Бросив Кребба осматривать свою обливающуюся кровью руку, Сириус набросился на Гойла, который закричав что-то типа «ненавижу собак» повалился на землю. Гарри воспользовался этим и оглушил его. Потом он повернулся, что бы оглушить Кребба, но его отбросило сногшибателем — Макнеир снова смог двигаться. Тетя Петунья взвизгнула, но Гарри не стал оглядываться. Вскоре Макнеира отбросило к его оглушенному товарищу. Сириус, плюнув на предосторожности, стал человеком и оглушил Кребба. Гарри же пульнул усыпляющим заклятьем в Макнеира, который послушно захрапел. Сириус поднял палочку и стал связывать пожирателей, пока Гарри сел на землю, отдышаться.

— К-кто эти л-люди? — взвизгнула тетя Петунья.

— Пожиратели смерти, — выдохнул Гарри, заклятьем обвязав свою рану, — все целы?

Дурсли в разнобой кивнули, с ужасом смотря на Гарри. Сириус снова стал собакой и лизнул его пальцы.

— Надо забрать их с собой, — качнул головой в сторону пожирателей, сказал Гарри, — может из них выудят какую-нибудь полезную информацию.

Собака кивнула и вскоре их компания двинулась в путь, а трое пожирателей висящих в воздухе, поплыли за ними. Всю дорогу Дурсли молчали, переглядываясь друг с другом. Сириус часто оглядывался, дергано подпрыгивая от резких звуков. Он не много хромал на правую переднюю лапу, видимо, повредил при драке.

Вскоре они добрались до ворот замка. Они были настежь открыты, но огромный переливающийся и искрящий купол не выглядел гостеприимно. После того, как старый невидимый купол так легко прошил Волан-де-Морт, его решили заменить. Гермиона нашла отличное защитное заклятье, которое и применили, заодно увеличив его силу и наложив несколько раз.

— Что это?! — воскликнул Дадли.

— Это защитный купол, — ответил Гарри, — он защищает Хогвартс от внешних вторжений.

Идти было не слишком далеко, но после того, как ветер усилился и повалил снег, начало казаться, что до замка сплошные километры. Добравшись, наконец, до купола, Гарри протянул руку и положил ее на холодную поверхность.

— Эй, ребят, есть кто? — позвал он.

Спустя пару молчаливых секунд, Гарри услышал торопливые шаги по ту сторону.

— Кто? — спросил девчачий голос, единственный во всем мире, голос Джес.

— Гарри Поттер, 16 лет, факультет Гриффиндор, ловец квиддичной команды и ее капитан, Орден Мерлина второй степени, Мальчик-Который-Вижил и так далее и так далее. Со мной Сириус Блек, бывший мракоборец, а так же бывший узник Азкабана, а так же не настоящий убийца Питера Питегрю, выпускник Хогвартса, факультета Гриффндор, анимаг, превращающийся в собаку. Так же со мной тетя Петунья, магла, сестра моей мамы, девичья фамилия…

— Все, все, хватит Гарри, я тебя впускаю.

И спустя секунду в куполе перед Гарри появилась небольшая дыра, постепенно увеличивающаяся в размерах. Вскоре она стала достаточно большой, что бы Гарри смог в нее пролезть, поэтому, вскоре вся процессия оказалась по ту сторону барьера, который Джессика поспешна закрыла. Дурсли замерли с выражением шока на лицах, вскинув головы, что бы полностью охватить взглядом весь замок.

Воспользовавшись этой их «отключкой», Гарри поцеловал Джес, прижав ее к себе.

— Я соскучился, — прошептал он.

— Ты это мне говоришь? — жалобно протянула она, уткнувшись в его плечо, — Как вижу, не обошлось без драки, — указала она на парящих пожирателей.

— Угу, — Гарри нехотя отстранился от нее, — напали на нас где-то рядом с Эрхентор. Я подумал, что Грюм будет рад над ними поработать.

— Думаю, он будет в восторге! — улыбнулась Джес.

— Эт-то… эт-то твоя школа?! — круглыми глазами посмотрела на племянника Петунья, — Замок?!

— С одиннадцатого века, — развел руками Гарри. Джессика тут же заметила потемневший от крови бинт на его руке.

— Ты ранен? — воскликнула она.

— Это так, — Гарри вывернулся из ее рук, — я отведу родственников в их комнату, расскажу им все, а потом обязательно пойду в больничное крыло. Обещаю.

— Ладно, — недовольно ответила Джес, — Пароль «Еловая ветка».

— Ладно, мы пошли, — Гарри помахал ей рукой, и повел ошарашенных Дурслей в замок.

Как то странно было идти по Хогвартсу с Дурслями. Они дергались от каждого резкого шума, а какой был переполох, когда рядом пролетел Почти Безголовый Ник! Тетя Петунья так завизжала, что Гарри подумал, что она увидела Волан-де-морта. Пришлось объяснять белым как снег родственникам, что приведения вовсе не опасны. Когда они в конце концов добрались до портрета Толстой Дамы, которую вывесили на входе в гостиную для родственников учащихся, та оживленно поздоровалась с Дурслями, повергнув их тем самым в шок.

— Еловая ветка, — сказал пароль Гарри и портрет отъехал в сторону, — Что бы зайти в гостиную, вы должны сказать пароль, так же, как я сейчас, — объяснил он Дурслям, — пароль будет меняться каждую неделю. Я буду приходить и лично говорить его вам.

Гостиная была чем-то похожа на гостиную Гриффиндора, но была выполнена в коричневой гамме. К тому же в отличие от гриффиндорской гостиной, гобеленов не было — только двери, десятки дверей с табличками, на которых была написана фамилия тех, кто проживал в данной комнате. Найдя дверь, с надписью «свободно: 3 места», Гарри распахнул ее и пригласил внутрь Дурслей. Это была обычная спальня, только вместо пяти здесь было три кровати, плюс небольшой стол и четыре стула. Тетя Петунья поджала губы и уселась на краешек кровати. Дадли плюхнулся на свою, Вернон сел рядом с женой.

— Так, — Гарри посмотрел на них. — Для начала я вам объясню правила поведения здесь. Вот это волшебная палочка, — Гарри вытащил из кармана свою палочку, — если кто-то вытаскивает ее при вас, это не значит, что вас хотят убить.

Тетя Петунья судорожно вздохнула, а Гарри положил палочку в карман.

— В нашей школе учатся деть от одиннадцати до семнадцати лет, поэтому вам нечего опасаться. Люди и животные на портретах движутся, но они никому не могут причинить вреда. Призраки, как я уже говорил, не опасны. Если вы чувствуете себя плохо, то на самом верхнем этаже у нас лазарет.

— Я уже себя чувствую плохо! — воскликнул Вернон Дурсль, — Настоящий дурдом!

— Значит самый безопасный дурдом на планете! — вспылил Гарри, — Уже забыли как на нас на пали? Эти ребята вовсе не хотели приглашать нас на чай! И если не хотите умереть, то вам придется жить здесь.

Вернон побагровел, но промолчал.

— Значит, так, — Гарри перевел дух, — Вы можете ходить по школе. В подземелья спускаться не советую, потеряетесь, не найдете дороги обратно. К тому же там мы держим пойманных пожирателей. Ммм… в классы лучше не соваться, у нас все-таки идут уроки. Если вы потерялись, спросите у кого-нибудь из учеников, они доведут вас. Лестницы иногда меняют направление, с дверями иногда тоже бывают проблемы.

— Ходячий лабиринт, — буркнул мистер Дурсль, — Лучше вообще не выходить.

— Питание три раза в день, — невозмутимо продолжил Гарри, — завтрак, обед, ужин. Время показано вот здесь, — Гарри махнул рукой в сторону рамочки, в которой значились правила и расписание, — Вы уже пропустили ужин, но если вы хотите есть, то надо дернуть вот за эту веревочку, — Гарри указал на не большой шнурок и дернул за него. Тут же в комнате появился Добби. Он был одет в смешной серый костюмчик, на шее сияла черная бабочка, на ногах носки, один в полоску, другой в клетку.

— Чего желаете? — спросил он, но заметив Гарри тут же обхватил его лодыжки.

— Гарри Поттер! Вы вернуться! Добби так волноваться за вас! — пищал он.

— Ладно, ладно, — замахала уками Гарри, — все в порядке, отпусти меня Добби.

Эльф повиновался, но не перестал смотреть на Гарри с обожанием.

— Так будете чего заказывать есть-то? — спросил Гарри у Дурслей, остолбенело смотрящих на эту сцену.

— Ну разве что… — начала Петнья, но Дадли ее перебил.

— Гамбургер!

— Что? — не понял Дадли и с надеждой посмотрел на Гарри.

— Ничего, — ответил он и посмотрел на Дадли, — здесь таким не питаются. Что-нибудь нормальное. Рагу? Бекон? Отбивные?

— Бекон, — решил Дадли, — и эклеров. Этим-то питаются?

Гарри кивнул.

— Мне с Верноном тоже бекон, — сказала тетя Петунья, — и по чашке кофе.

Добби кивнул и исчез.

— Итак, продолжу, — сказал Гарри, — это был домовой эльф. Их в Хогвартсе много, они готовят и убирают в комнатах. Не обижайте их, они очень ранимы. Если вам срочно понадобился я, то тоже позовите Добби. Он меня отыщет, а вы врятли сможете это сделать сами. Если вы услышите что вас зовут … по громкоговорителю, — нашелся Гарри, — вы должны немедленно идти туда, куда вам скажут. Если вопросов нет, то это все.

У Дурслей вопросов не было. Тогда Гарри развернулся и пошел к двери.

— Надеюсь увидеть вас на завтраке, — бросил он напоследок и вышел, аккуратно закрыв дверь, на которой теперь красовалась табличка: «Дурсли».

Гарри вышел из больничного крыла, когда солнце уже село. Рана на руке была достаточно глубокой, к тому же волшебные раны не лечатся так быстро, как обычные. Поэтому теперь Гарри щеголял с повязкой на руке. Надо бы узнать, что там Грюм выудил из тех пожирателей. Гарри спустился на второй этаж и постучался в кабинет старого аврора на свой страх и риск. Дверь распахнулась, и на пороге возник профессор Люпин.

— О, Гарри, — несколько вымученно улыбнулся он, — пришел узнать о тех пожирателях?

— Именно, — ответил Гарри, заходя внутрь, — Их уже опросили?

— Только начали, — прокряхтел Грозный Глаз Грюм, указав взглядом на трех пожирателей, привязанных к стульям. Макнеир с кровоточащей губой, Кребб с наскоро перевязанным запястьем и Гойл с огромным синяком, растянувшимся по скуле. Рядом сними покачивался на носках Сириус, помахавший Гарри рукой.

— О, щенок Поттер, — выплюнул Макнеир, но тут же палочка Сириуса уткнулась ему в висок.

— По аккуратнее с выражениями, пока мозгов не лишился, — процедил Блек.

— Полегче, Сириус, — мягко сказал Люпин, — Они нам нужны живыми.

— Пока, — хладнокровно заметил Сириус, но все-таки убрал палочку.

— Пока они были в отключке, мы их напоили Веритасериумом, — объяснил Гарри Грюм, — сейчас все расскажут, как на духу.

— Например, что вы делали в той деревне? — спросил Сириус.

— Была информация, что Поттер направится в Лондон за кем-то, — ответил Макнеир, — нас отправили проследить. Еще некоторые дежурили в Меррире и Сенэндрю.

— Утечка информации, — констатировал Сириус. — Кто эти некоторые?

— Мердок и Нотт.

— Кто передал информацию о моем отъезде? — вдруг спросил Гарри.

— Господин не говорил, — мерзко протянул Гойл.

— У Волан-де-Морта есть какой-нибудь план? — снова спросил Гарри.

— Не называй его по имени! — взвизгнул Кребб.

— Отвечай на вопрос, — пихнул его Сириус.

— Нет у него плана, — выплюнул Макнеир, — Но он часто говорит о каком-то Энтарионе.

Гарри аж встал от удивления.

— Что он говорит об Энтарионе? — спросил он, плюнув на удивленные взгляды Грюма, Люпина и Сириуса.

— Что он велит быть осторожным, так как ты, Поттер, стал силен и опасен. И что Белый Энтарион на твоей стороне. И что, видимо, ты и есть избранный.

— Избранный? — встрепенулся Сириус, — Что это значит?

— Мне с чего знать, Блек? — воскликнул Макнеир, — Господин нам не рассказывал.

— Что он еще говорил об Энтарионе? — процедил Гарри.

— Больше ничего, — прищурился Гойл, — А что тебя это так заинтересовало?…

— Здесь мы задаем вопросы, — гаркнул Грюм, — Где Темный Лорд?

Макнеир побледнел.

— Далеко, — выдавил он. По лбу скатилась капелька пота, — оч-чень далеко…

— А ну колись, подонок!!! — взревел Аластрор Грюм, подлетев к пожирателю, — ТОЧНОЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ, КАОРДИНАТЫ, ЧЕРТ ТЕБЯ ПОДЕРИ!!!

— Да… пошел ты, — взревел в ответ Макнеир, — Я… не… скажу…

— Значит мы такие сильные, да? — прошипел Грюм в самое лицо Макнеира, и вдруг резко обернулся, — Кребб, где находится Темный Лорд?

— В… в… — Кребб стал красный от напряга. Волосы прилипли ко лбу мокрыми прядями, — в… Мюн…

— Заткнись, что б тебя! — взревел Макнеир.

— В… Мюн…хене, — выдохнул Кребб и зажмурился.

— Ах ты чертов носок Дамблдора! — выплюнул Макнеир и встретился с кулаком Сириуса. Из разбитого носа потекла кровь.

— Еще слово о Дамблдоре, — предостерегающе прорычал он.

— Мюнхен значит, — поджал губы Люпин, — Что ему там нужно?

Макнеир закусил губу. Гойл тоже напрягся, а вот Кребб продолжил ломаться.

— Нападение на ратушу, — выдавил он, — для запугивания всего мира.

— Как он не додумался взорвать Кремль в России?! — кисло протянул Сириус.

— Нужно направить людей в Мюнхен, — воскликнул Гарри, — Немедленно.

— Есть, сер, — шутливо отдал честь Грюм, — Ремус, иди, собери там компашку покрепче.

Люпин кивнул и скрылся за дверью.

— Так господа пожиратели, — потер ладони Сириус, — больше вам нечего рассказать?

— Пошел ты, — процедил Макнеир.

— Думаю надо их запереть в подземельях на хлеб и воду, — безразлично протянул Грюм, — Поттер, вопросов нет?

— Только один, — ответил Гарри, — куда Волан-де-Морт собирается перебраться, после нападения на Мюнхенскую ратушу?

Сириус присвистнул и пробормотал что-то типа «настоящая военная тактика», а Макнеир, поняв, что если не скажет он, то обязательно скажет Кребб, так что же мучаться, вздохнул и ответил.

— Следующая остановка Франция, — сказал он, — Эльфелева башня.

— Отлично, — скептически бросил Гарри, — теперь все.

Грюм кивнул и оглушил своих «заключенных». Через несколько минут, он заковылял в сторону подземелий, переправлять пожирателей, а сам начал напевал себе под нос «Как не просто быть тюремщиком»…

* * *

Гарри только успел плюхнуться на лавку, как вдруг в большой зал с шумом потянулась куча родителей учеников. Перед ними важно шагала Гермиона. Профессор МакГонагалл, занявшая пост директора, внепланово сделала ее префектом, и теперь гриффиндорка должна была во всем помогать ничего не знающим маглам и позабывшим Хогвартс волшебникам. Гарри тут же вскочил с места, так как заприметил Дурслей, сиротливо переступающие с ноги на ногу среди толпы и боязливо поглядывающие на окружающих.

— Как спалось? — мило спросил Гарри, подойдя к ним.

— Плохо, — буркнул дядя Вернон, — ну и куда нам?

— Идемте, — Гарри развернулся и повел Дурслей к Гриффиндорскому столу.

По его же собственному плану, родственники должны были сидеть за столами своих детей, специально для этого они и были удлиненны. У многих школьников это вызвало отрицательные эмоции — например, Невилл взвыл и схватился за волосы, сказав, что его бабушка это сущий ад. Вон, он уже усаживает почтенную старушку рядом с собой. Гарри подошел к своему месту и обернулся к сидящим рядом братьям Криви.

— Ребят, подвиньтесь, — попросил он, — родственников посадить.

— ЭТО твои родственники?! — округлил глаза Колин, — вообще…

Он взял свою тарелку подвинулся ровно настолько, что бы Дурсли влезли. Что было весьма трудно, так как чета Дурслей занимала не три положенных места, а восемь — четыре места занимал Дадли, три Вернон и одно единственное Петунья. Бабушка Невилла с интересом посмотрела на новоприбывших и ее взгляд упал на Гарри.

— Гарри Поттер? — воскликнула она.

— Да, — кивнул Гарри, — а вы бабушка Невилла, как я понял.

— Да, Невилл действительно мой внук, — ласково посмотрела на Лонгботтома младшего бабуля, — Он столько о тебе рассказывал! Всегда хотела увидеть тебя в живую! Ты такой худой, — критически протянула она, — Тебя что, голодом морят?

При этой фразе тетя Петунья подавилась соком, который решила попробовать, надеясь, что он не отравлен.

— А вы его дядя с тетей, верно? — повернулась к Дурслям миссис Лонгботтом, — И, наверное, кузен. Какого же быть родственниками такого необычного мальчика?

— Ба, перестань, — взвыл Невилл. Тут к ним подсела Джессика, незаметно для всех, сжав руку Гарри под столом.

— Всем привет, — улыбнулась она, — О, господа Дурсли уже завтракают с нами! Как вам Хогвартс?

— Дурдом, — процедил Дядя Вернон, но, почувствовав толчок Петуньи, поправился, — то есть, немного непривычная обстановка.

— А где твои родители, Гермиона? — спросил Гарри у только подсевшей подруги.

— Ну, они поели в комнате и сейчас пошли осматривать больничное крыло, — фыркнула Гермиона, — стоматологи, что с них взять.

— А ты Гермиона Грейнджер? — спросил долговязый мужчина, сидящий рядом с Парвати.

— Я, кажется, сказала это, когда повела всех в зал, — недовольно процедила Гермиона, но тут же покраснела, увидев, как Парвати отчаянно показывает за спиной отца на его слуховой аппарат, — Ой, но может вы отвлеклись и прослушали, — промямлила она, — Да, я Гермиона Грейнджер.

— Парвати рассказывала, что ты лучшая ученица в школе, — рассказывал мистер Патил, — Отличница по всем предметам?

— Ну… — смутилась Гермиона, но тут же на ноги вскочил Рон, подняв кубок и на весь Гриффиндорский стол провозгласил:

— Боже, храни нашего префекта!

— Боже, храни нашего префекта! — повторили гриффиндорцы и выпили.

— Рон, веди себя приличнее, — прошипела откуда не возьмись появившаяся миссис Уизли. Она села рядом с присмиревшим Роном и красной от смущения Гермионы.

— О, Молли! — воскликнула миссис Лонгботтом, — Как я рада тебя видеть! Вы когда приехали? И где Артур?

— Ну, он познакомился с семьей Криви и теперь болтает о маглской технике, — закатила глаза миссис Уизли.

Бабушка Невилла лишь махнула рукой

— Он не угомонен! — улыбнулась она, — Кстати, ты знакома с родственниками Гарри Поттера?

— Ммм, — Молли поджала губы.

— О боже, пора на урок, — спохватился Гарри, подхватив сумку, — Невилл, Рон, нам пора. А где Реббика? Она что не пришла на завтрак?

— Она встречает родителей, — ответил Невилл, выбираясь из-за стола и целуя в щеку бабушку, — Обещала, что прибежит к началу урока.

— Зелья? — скривился Рон.

— Зелья, — кивнул Гарри. После того, как он вместе с Гермионой готовил этих двоих, они смогли сдать зельеварение на отлично, пусть Невилл и просыпал половину ингредиентов на пол от волнения. А с тех пор, как начались курсовые занятия, ходили на уроки вчетвером — только Гарри, Рон, Невилл и Реббика выбрали курс мракоборцев. В этот курс входило только три урока: зелья, трансфигурация и, естественно, защита от темных искусств. Самые сложные уроки, но что греха таить, это была самая сложная и опасная специальность! А в связи с недавними событиями еще и самая необходимая. И как на зло, из всего Хогвартса всего четверо человек! Хотя, чего можно было ожидать? Слишком страшное время. Война. А следовательно именно мракоборцы пойдут в самое пекло. Туда, где погибнут тысячи…

Реббика прибежала к началу урока, но бледная и дерганная.

— Родители не приехали, — дрогнувшим голосом сказала она, — задержались в пути или… — она проглотила комок в горле, — просто отложили.

— Уверен, с ними все в порядке, — ободряюще улыбнулся Невилл, толкая дверь кабинета.

Там, вздернув нос к потолку, сидел Малфой и еще какой-то равенкловец, забито сидящий в углу.

— О, Поттер, — Малфой взглянул на вошедших, — Уизли, Уильямс и Лонгботтом. Нет, я все таки никак не могу свыкнутся с мыслью, что этот мешок учится на мракоборца.

— Прикуси язык, — процедила Реббика, — или нечем будет прикусывать!

— У, девчонка мне угрожает, — деланно испуганно взвыл Драко. Невилл уже стал закатывать рукава, но тут дверь открылась и в кабинет вошел Дерек. Снегг не появлялся с самого Рождества, поэтому мракоборец заменял его на уроках.

— Садитесь, — бросил он, раскрыв журнал, — все тут? — он оглядел собравшихся, — все. Отлично. Сейчас вы все пройдете небольшую проверку. Видите те ящики у стены, возьмите каждый по одному такому, только аккуратнее.

Гарри взял один из деревянных ящиков и положил на стол. Рядом пристроились со своими ящиками Рон, Реббика и Невилл.

— Откройте их.

Гарри скинул крышку, и у него глаза на лоб полезли. В ящике в небольшие дырочки были вставлены колбы, много колб, штук пятьдесят.

— Ваша задача узнать что за зелье находится в каждой из колб перед вами, на колбах есть белые бирки, на них вы должны написать названия. И не надейтесь, во всех ящиках вместе взятых нет ни одной пары колб с одинаковыми зельями, — Дерек безжалостно хмыкнул, — Приступайте.

Можно сказать, задание было достаточно творческим. Даже Малфой побледнел от ужаса. Ребята растерянно приступили к заданию. Гарри вытянул первую колбу. Зеленая почти прозрачная жидкость. Таких нам известно 3066 зелий. Посмотрел на просвет — осадок на дне. Отлично. С осадком нам известно 1204 зелья. Запах… о, лучше было не нюхать. Убойный аромат. Что туда положили?! Точно болотную плесень. Зелий, в которых входит это составляющее… 24. О, уже не плохо. Из них зеленых 7, а еще и с осадком 2. Следовательно это зелье или выводящее фурункулы, или яд «аромат смерти». Стоп, стоп. Если бы это был яд, то он умер бы, когда понюхал этот ужас. Бее… умереть на контрольной по зельям!

Гарри торопливо записал на бирке «Антифурункольное зелье» и, положив ее на место, взял следующую колбу. Этот кошмар, казалось, продолжается десятый час. Вскоре нос отказался воспринимать запах, а глаза стали обманывать. Рон вообще чуть ли не лежал на парте, тупо смотря на очередную колбу. Невилл пыхтел с видом мудреца над каким-то зельем, Реббика трясла колбу и почему-то прикладывала к уху, будто слушая. Но, увидев, что делает Малфой, Гарри чуть не выронил очередную колбу. Он откупоривал баночку с зельем, неотличимым от того, что Гарри изучал первым. А если двух одинаковых зелий нет, то это зелье «аромат смерти». И Малфой в данную минуту подносит яд к своему носу, что бы вдохнуть запах зелья. Гарри не понял, что сделал, но спустя секунду, колба с «ароматом смерти» врезалась в стену и разбилась, а Малфой разъяренно огляделся.

— Какой баран это сделал? — воскликнул он.

— Я, — отозвался Гарри, — Вот только, если бы я этого не сделал, то ты валялся бы сейчас мертвым!

Дерек подошел к разбитой колбе и, проведя пальцем по лужице зелья, вытащил из кармана какую-то баночку. Потом он плеснул странную прозрачную жидкость себе на пальцы и спустя секунду, запачканный зельем Малфоя палец посинел. Дерек встряхнул рукой, и все исчезло.

— Увы и ах, Малфой, но «баран» больше к вам подходит, — сказал он. — Поттер в трех метрах распознал в вашем зелье «аромат смерти». Не будь он умнее вас, да еще и не будь это зелье подделкой, сделанной специально для контрольных, завтра мы сыграли бы ваши похороны.

* * *

— Зачем ты это сделал? — разочаровано протянул Рон, когда они вышли из кабинета, — Подделать это зелье не возможно, у него просто чуть «сбили» запах. Понюхай Малфой эту дрянь, отключился бы на весь день!

— Не будь жестоким, — улыбнулся Гарри, — И у меня это вышло непроизвольно, просто…

— Да, просто ты у нас герой и прочая, прочая, — добродушно хохотнул Рон, — Мания спасения! Спасаем благородных дам от драконов и прилизанных придурков от отравления! О, и чересчур крикливых друзей, от декана факультета, — добавил он, увидев приближающуюся к ним профессора МакГонагалл.

— Поттер, я вас искала, — сказала она, подойдя к ребятам, — В пять часов вы должны прийти в кабинет директора.

— Зачем? — не понял Гарри.

— Месяц со смерти Дамбдора прошел, будут оглашать завещание, — сухо произнесла декан.

— А я тут причем?! — обалдело уставился на профессора Гарри.

— Вы указаны в завещании, — сказала, пожав плечами МакГонагалл, да еще и таким голосом, будто сообщила ему, что он — Гарри Поттер.

— А… э… — Гарри не смог выразить мысль, он лишь открывал и закрывал рот, — Но… э… я… но…

— В общем, мы вас будем ждать, — и, развернувшись, она ушла.

— Охренеть, — выразила общую мысль Реббика, — Гарри, ты никак его внук?

— Нет! — воскликнул Гарри, — Сам не понимаю какого черта ему упоминать МЕНЯ в завещании?!

— Кто его знает? Он всегда был безумным, — закатил глаза Рон.

— И у него нет ни детей и уж тем более внуков, — разумно осведомил ребят Невилл.

— Гениально! — Гарри вплеснул руками, — За что мне все это?!…

— За каждую не спасенную тобой жизнь, — страшно округлил глаза Рон.

— А вот это уже не смешно, — отрезал Гарри, — Я пошел, проведаю Дурслей.

— Зря ты так, — сказала Реббика, когда Гаррины шаги затихли, — Теперь он в депрессии.

— Депрессия это его второе я, — буркнул Рон.

— Он в слишком многом себя винит, — грустно сказал Невилл, — Мне Джессика сказала, что во всех смертях и неудачах он винит только себя.

— Печально, вот только откуда Джессика узнала об этом? — загадочно улыбнулся Рон.

* * *

Ровно в пять часов Гарри подошел к кабинету директора. Грифон, даже не поздоровавшись, пропустил его внутрь. Обстановка кабинета была немного изменена. Вместо обычного стола директора, там расположился достаточно большой круглый за которым и седели собравшиеся: профессор МакГонагалл, мадам Пинс и какой-то старичок. Увидев Гарри, он встрепенулся и вытащил из кармана мантии какой-то лист бумаги.

— Вот все и собрались, — сказал он, — присаживайтесь, Поттер.

Гарри растерянно сел, а старичок развернул лист бумаги и, нацепил очки, стал читать.

— Так… «Я, Альбус Дамблдор, находясь в уме настолько здравом, насколько это возможно при моем возрасте...», — старичок недовольно кашлянул — Дамблдо был в своем репертуаре, а старый нотариус видимо был педантом, — «…завещаю, в случае моей смерти, все содержимое моего сейфа в Гринготсе Гарри Джеймсу Поттеру, как бы он не сопротивлялся».

— Но это… — возмущенно начал Гарри, но нотариус его перебил, продолжив читать текст.

— «… Я уверен, что этот мальчишка будет упираться, но пусть уж поверит мне, усопшему, я знаю, что делаю. Так же я позволяю ему утащить все что угодно из моего кабинета, и даже настаиваю на том, что бы в его владение перешли все вещи, связанные с Лили Эванс и Джеймсом Поттером, вплоть до старых классных журналов с упоминанием их имен», — старичок снова остановился и закатил глаза, — «Все мои книги я отдаю во владения мадам Пинс, дабы наша школьная библиотека стала еще большей, чем была. А за моим Фоуксом я, как бывший директор, приказываю проследить Миневру МакГонагалл, ибо она ответственнее всех других…», — нотариус приостановился, потому что профессор МакГонагалл стукнула кулаком по столу.

— Альбус! — воскликнула она, — Это не честно!!!

— «…не злитесь, моя дорогая, Фоукс вам понравится и он, обещаю, больше не будет хватать вас за вашу шляпу. В общем, это все что я имею. Хотя, постойте, все свитки с печатью «ГПпВдМ» передать вышеупомянутому Гарри Поттеру, так как они имеют к нему самое прямое отношение. С остальным моим барахлом разбирайтесь сами. Я ушел на бессрочные каникулы, и вам не заставить меня работать. Все, прощайте, с любовью, Альбус Дамблдор. P.S.: Дорогой мой Джон, прости за неофициальный тон, но уж лучше так, чем никак», — нотариус по имени Джон, сварливо скатал лист в трубочку, и встал, — Вот вам, Поттер, завещание и ключ от сейфа. Все, это ваше владение, владейте. А я умываю руки, — и дернув плечами, он удалился.

Гарри так и остался стоять, тупо смотря на маленький ключик, ушко которого было украшено красиво завитыми цифрами номера сейфа. Рядом копошилась профессор МакГонагалл.

— Ну что вы замерли, Поттер? — воскликнула она, пытаясь быть подальше от феникса, который сидел у нее на плече, — Идите, идите, все вещи связанные с вашими родителями, которые найдут эльфы, разбирая здесь вещи, они же и принесут, как только покончат с работой.

Гарри кивнул и уже нетвердым шагом направился к выходу, как вдруг в кабинет влетел Майкл, держащий в руках большую черную шкатулку. Увидев Гарри, он улыбнулся.

— О, отлично, и ты здесь, — сказал он и повернулся к бывшему декану Гриффиндора, — все ключи собрал, каждый в отдельном конвертике, вот только слизеринцы поголовно отказались. Хотя они и родню свою не привозили. Ну и слава богу… Да, Гарри, помнишь ту нашу мысль, что на Гринготс может быть нападение? Ну что бы лишить нас средств?

— Ну? — этот пункт они проговорили, когда делали разбор полетов в этой войне, — Уже собираете ключи от сейфов, что бы привезти все деньги сюда?

— Да, только у тебя не взял, — сказал он.

Гарри растеряно протянул ключ от сейфа Дамблдора.

— А второй у меня в комнате, — Гарри, не долго думая, протянул руку и призвал маленький ключик, который лежал в маленькой шкатулке, которую он еще в прошлом году купил для всякого рода мелких вещей. Спустя пару минут, знакомый ключ лег ему в ладонь и Гарри протянул его немного ошарашенному Майклу.

— Два? — слабо спросил он, но вдаваться в подробности не стал, — Ну тогда я поехал, профессор.

И положив оба ключика Гарри в маленький конвертик с надписью «Гарри Поттер» и, вложив его в шкатулку, он ушел. Гарри рассеяно вышел за ним.

В голове копошились разные мысли. Он снова получил день из-за смерти. Противно. Завещание… свитки с печатью «ГПпВдМ»… бессрочные каникулы… все содержимое моего сейфа… вплоть до классных журналов с упоминанием их имен… Гарри тряхнул головой и вдруг врезался в кого-то, вышедшего из-за угла. Сирень. Джессика.

— О, боже, Гарри, что стряслось? — спросила она, видимо, выражение лица сдало то, что творилось в его душе.

— Дамблдор завещал мне все содержимое своего сейфа в Гринготсе, — монотонно ответил Гарри, — Но это… это… я опять нажился на смерти! Сначала выигрыш в Турнире, хотя на самом деле выиграл Седрик, теперь вот это… Они не должны были умирать. Я подвел их.

— Ты никого не подвел, — возразила Джессика, нежным жестом поправив его челку, — Ты ни в чем не виноват.

— Ты не права, — убрал ее руку Гарри, — Если бы меня вообще не было, то…

— То война началась бы шестнадцать лет назад и кто знает, может твои друзья и не родились бы. Ты освободил мир от войны на шестнадцать лет!

— Это магия, — встрял Гарри, — моей заслуги здесь нет.

— Послушай меня, — сказала Джес, сжав его руки между своих ладоней, — твоя мама не была слишком сильной ведьмой, что бы создать защитное заклятье, она потратила все свои силы, что бы дать твоей крови защитные свойства. Но от заклятья Темного Лорда ты спас себя сам. Не знаю как и каким образом, но ты это сделал. Ты невероятно силен и теперь, когда война объявлена тебе, ты и только ты остановишь Волан-де-Морта. Я уверена, что встав под твое знамя, мы выстоим. И я сделаю все, что бы ты выжил в очередной раз. Я верю в тебя, Гарри. Я… — она запнулась, судорожно втянув воздух. Из ее груди вылетела маленькая звездочка, но не частичка магии, что-то другое, и, метнувшись к Гарри, скрылась в его груди.

— Что это было? — спросил Гарри, проведя рукой по груди. Ничего. Абсолютно. Только вот он почувствовал себя сильнее, увереннее, будто он падал в бездну и вдруг кто-то схватил его за руку.

— Я не знаю, — пролепетала Джессика. — Я просто сказала, что… — она снова не договорила, потому что Гарри притянул ее к себе и поцеловал. Он не знал почему поступил так. Просто вдруг почувствовал, что у него нет никого, кроме нее. Джес растаяла в его руках, Гарри почувствовал, что она еле стоит и наверняка упала бы, если бы он не прижимал ее к себе с такой силой.

— Я люблю тебя, — выдохнул он, ткнувшись лицом ей в щеку, — я очень люблю тебя…

Джессика промолчала, судорожно цепляясь за его мантию. Вдруг она резко оттолкнула его и спустя долгую минуту в коридор шагнула профессор МакГонагалл.

— Паркер, Поттер, — сказала она, и весь вид ее говорил: «опять вместе!», — Снова книга понадобилась?

— Нет, я просто столкнулся с ней, когда шел в свою гостиную, — честно ответил Гарри.

— Вы вышли из моего кабинета пол часа назад, — сдвинула брови профессор, — кажется вас искал мистер Криви.

— О, я бегу, — бросил Гарри, — пока Джес, до свидания профессор.

И быстрым шагом пошел в гостиную. Завернул за угол и…

…Вечно он оставляет меня с ней…

Гарри замер. Это были не его мысли. Никогда он еще не думал голосом Джессики. Он услышал ее мысли. Оп-па… Гарри затих, вслушиваясь, но ничего не услышал. Может, показалось?…

* * *

Дорога до гостиной была очень долгой. Гарри сам не знал, почему он так вяло передвигает ноги. Голова была тяжелой — столько мыслей копошились в ней. Что это была за звездочка такая? Что за странное чувство будто ты совсем один. Хотя нет. Еще и с Джессикой. Странно, очень странно. Да еще ее голос в мыслях…

Вдруг послышались голоса в «прихожей» Хогвартса. Кто-то разговаривал там. Гарри аккуратно приблизился к лестничному пролету и… улыбнулся во весь рот. У больших дверей стояли близнецы Уизли, одетые в зимние мантии и держащие четыре деревянных ящика. Они поставили их на пол и огляделись.

— Я же говорил, что все уже спать пошли, — сказал Фред.

— Стоило окончить школу, так она затихла, как Невилл, попробовавший немые карамельки, — вздохнул Джордж, — Хотя отчасти это вина Дамблдора, — грустно добавил он.

— И моя, — вышел на лестницу Гарри, — новое правило: «отправлять всех по гостиным в восемь часов». Привет, ребята, где вы пропадали?

— Выполняли заказ, — улыбнулся Фред. Указав на ящики, — Наборы обороны. Арбалеты, бомбы, оглушители, слепышки и тому подобное.

— Всего четыре ящика? — уныло протянул Гарри.

— Обижаешь! — оскорбился Джордж и пнул ближайший ящик. Тут же стенки отвалились и глазам Гарри предстали аккуратно сложенные дюжины миниатюрных ящиков, — Уменьшили и сложили.

— Гениально, — только и сказал Гарри.

— А теперь веди нас к главному военачальнику, — серьезно сказал Джордж.

— Это я, — пожал плечами Гарри.

— Я так и знал, — ошарашено констатировал Фред.

— У нас есть гостиная для гостей, — объявил Гарри, — Можете перебраться туда.

— А куда это? — Фред пнул стоящий рядом ящик и он тоже развалился, — упс.

— В оружейную, — загадочно улыбнулся Гарри и поднял руки. Ящики и ящички взмыли в воздух.

— Я так и знал, — пропищал Фред.

— Идемте.

Оружейная была прекрасным местом. Это была не большая комнатка, вся заложенная коробками, связками палочек и десятками метел. На стенах висели мечи, собранные по всему замку, там же лежали меч Гриффиндора и лук Равены. Коробки с проделками Фреда и Джорджа приземлились в единственное свободное местечко в углу.

— Потом будем вешать на потолок, — пошутил Гарри. Фред и Джордж смотрели на него, будто в первые.

— Вы, смотрю, готовитесь полным ходом, — сказал Джордж немного более высоким голосом, чем обычно.

Встреча портрета близнецов с его, собственно, хозяевами, было впечатляющим. В отличие от фотографии, живописная картина стала щеголять функцией зеркала. Это выглядело весьма забавно. Особенно когда Фред сделал резкое движение, а его двойник не успел и нарисованным шутникам пришлось сознаться, что они просто решили пошутить. Вскоре близнецы обустроились в одной из комнат и теперь в гостиной было две двери с табличками Уизли.

* * *

Следующий завтрак был очень знаменательным. Во-первых, тем, что появление близнецов произвело фурор. Во-вторых, тем, что миссис Уизли сначала разрыдалась, а потом наорала на «приблудных», так как сильно волновалась. В-третьих, Гарри снова услышал мысли Джес. И рассмеялся. Потому что ее голос в его мозгу, посреди разговора с Лавандой, спрашивающей про прочность купола, сказал: «Если он сейчас же не отодвинется от Лаванды, я устрою ему сегодня ревнивую сцену!». Решив не испытывать судьбу, он поспешил отвязаться от Лаванды и послать Джессике нежную улыбку. Рискуя, конечно, попасть в ракурс профессора МакГонагалл. Но старенькая новоиспеченная директриса была занята лишь своим завтраком. Между тем Дурсли были зеленее обычного. Хотя какое там обычно? Они целый день провели среди волшебства, и явно им было неуютно. Дадли же вообще посинел — он ненавидел овсянку, которую с удовольствием поедали гриффиндорцы. А спустя несколько минут, когда за стол села Реббика, тетя Петунья побледнела и поджала губы. Количество серег, меллирование и гвоздик в носу пугали ее больше, чем Хагрид, нахмуренно евший свою овсянку. Великана можно было понять — Дамблдор был ему как отец… и с того дня он был очень плох. Все время хмурый, борода совсем спуталась, а в первый день он вообще напился, и если бы ребята не пришли к нему и не успокоили, то он наверняка бы утопился в озере…

— Гарри! Гарри!!!

— А? — Гарри обернулся на Реббику, — Прости, я задумался.

— Я спросила, нельзя ли восстановить квиддич? — спросила Реббика, — У нас так все удачно складывалось! К тому же, весь этот ужас: война, нападения, смерти. Нам нужна разрядка!

— Разрядка? — Гарри задумался, — Ты права. Я согласен. Надо только поговорить с профессором МакГонагалл.

— Отлично! — Реббика победно взмахнула кулаком, — Я пошла!

И, вскочив со скамейки, она пулей бросилась к бабушке.

— Вот неугомонная, — вздохнул Невилл.

— Зато она тебе ужасно нравится, — состроил хитрую рожу Рон, а Невилл тут же стал пунцовым.

— Не красней, здесь все свои, — похлопал его по плечу Дин.

— Нам пора на урок, — выдавил Невилл, видимо, что бы переправить разговор в другое русло, — Защита.

— Интересно, кто будет вести на этот раз? — спросил Рон.

— Наверное, Джессика, — пожал плечами Гарри, ликуя про себя.

— Опять будет нас мучить этими самооборонными заклятьями, — поморщился Рон, — у меня до сих пор спина болит, как ты меня оглушил тогда.

— Но ты как всегда упал мимо подушек! — воскликнул Гарри.

— Невилл тоже падает мимо, но ему хоть бы хны! — надулся Рон.

— Вообще когда я падаю мне никогда не больно! — досадливо взмахнул руками Невилл, — Да хоть взять тот самый пример с моим дядей, когда я выпал из окна. Совсем не больно, даже не расшибся. Вообще.

— А у меня волосы все время отрастают, хоть на лысо побрей, — усмехнулся Гарри, — так что…

— А у меня начинает чесаться нос, перед какой-то маленькой неприятностью, — вдруг отчеканил Рон, и парни удивленно на него посмотрели, — Что? Знаете как неудобно? С нашей-то жизнью…

— Если уж вы болтаете о своих способностях, — вынырнула из-за поворота Реббика, — то когда у меня очень сильные эмоции, на чем-то может появится надпись с моими мыслями. Вот например мои ногти — помните инцидент со Скользким на первом уроке? Тут же на них проявилось «Ненавижу Снегга». А когда бабушка разрешила проведение матчей, у нее на рукаве мантии проявилась белая надпись: «я обожаю свою бабушку!». Так она аж прослезилась и когда я уходила, я заметила, как она отрезает от рукава этот лоскуток и идет к себе, что бы переодеться.

— Так значит она согласилась? — улыбнулся Гарри.

— Да! Говорит, что до нашей игры с Равенкло как раз осталась неделя!

— НЕДЕЛЯ?! — воскликнул Гарри, схватившись за голову, — К-как неделя? Да что мы успеем за неделю?!…

— Не расстраивайся так, — хлопнул его по плечу Рон, — вы справитесь, у вас отличная команда.

В кабинете Защиты и правда была Джессика. Но, кажется, она отнюдь не собиралась преподавать. Рядом с ней стояла крепкая подтянутая женщина, хотя с морщинами вокруг глаз. Ее рыжеватые волосы были собраны в опрятный пучок, тем не менее, ее челка была странно уложена, будто она стремилась подняться в воздух. Она была очень даже миловидной, не смотря на свой возраст. Скорее всего, чуть-чуть моложе профессора МакГонагалл. Ребята растеряно встали в дверях.

— Заходите, ребята, — улыбнулась Джессика, — это Аркетия де Грандж, — указала она на женщину, — раньше она была инструктором в мракоборской академии. Теперь она будет вести у вас уроки, — она бросила им кроткий жалостливый взгляд, — в целях быстрого обучения.

— Да, никакой физической подготовки, — вздохнула Аркетия де Грандж, сухо оглядев прибывших. — В класс, быстро!

Ребята сорвались с места и вскоре встали перед новоиспеченным учителем, за не имением парт, за которые можно было сесть.

— Встать в одну шеренгу, — отрывисто произнесла она.

Невилл сглотнул, Рон побледнел, Гарри вообще подумал: «здравствуй армия…», а вот Реббика, казалось, впервые попала на урок защиты, к которому она привыкла.

— Так, посмотрим, знаете ли вы обычные стандарты, — усмехнулась профессор Грандж, — Ровнясь!

К счастью, Гарри помнил урок физкультуры. Так как он стоял с левого края, выполнив команду, он смог разглядеть, что и как делают остальные. Только Реббика поняла, что делать, резко повернув голову вправо. Невилл испуганно икнул, столь резким был приказ, Рон же вообще посмотрел на профессора, как на полоумную, даже не обращая внимания, как Джессика, стоя у нее за спиной, отчаянно показывает, что надо делать.

— О боже! — закатила глаза миссис Грандж, — Объясняю. Команда «Ровнясь!» означает, что вы должны повернуть голову вправо! Как мистер Поттер, и мисс?…

— Уильямс, — резко выкрикнула Реббика, вздернув подбородок и выпрямившись.

— Дуршманг? — удивилась профессор Грандж.

— Именно, — тем же голосом ответила Реббика.

— Отлично, — улыбнулась профессор, — повторим команду! Ровнясь!

Теперь все выполнили команду.

— Отлично. Команда же «Смирно!» означает, что вы снова должны посмотреть на меня. Итак, Смирно! Великолепно, теперь с вами можно разговаривать. Так, я Аркетия де Грандж. До вас я готовила мракоборцев, поэтому вскоре вы будете знать даже больше, чем полагается школьникам шестого курса. Мы будем изучать как и волшебную, так и маглскую самооборону. Тактики при нападениях, при штурмах и при работе под прикрытием. Так же будем учится пользоваться всевозможным волшебным и маглским оружием. Оборона, нападение. Все что нужно, что бы стать мракоборцем. У меня вы за полтора года выучите то, что изучается в мракоборской академии.

— Можно сказать, профессор? — решился Гарри и дождавшись кивка продолжил, — Понимаете, школа сейчас стоит на обороне, следовательно каждый должен уметь защищаться. Не будет ли правильным решение, сделать групповые занятия хотя бы по самообороне за не имением палочки и хоть какие-то физические упражнения?

— Интересное предложение, — задумчиво сказала миссис Грандж, — я поговорю об этом с директором. Сейчас же мы начнем наше занятие. Итак, упор лежа 20 отжиманий!

* * *

— Вот ведь старая ведьма… — простонал Рон, выползая из кабинета по окончание урока.

— Тише говори, — прошептал Невилл, еле передвигая ногами, — а то услышит и заставит отжиматься еще десяток раз…

— Или что похуже… — поморщился Гарри.

— Да уж, — закатила глаза Реббика, — в Дуршманге было лучше. А эта Гандж хочет сделать из меня качественного парня!

— Зато она тебе хотя бы сказала, что ты «крепкая», — раскис Гарри, — а не то что «тощий как вобла, откуда только силы берутся?…».

— А хорошо ты предложил про всеобщие занятия, — протянул Реббика, — вот бы посмотреть на рожу Малфоя, отжимающегося за разговорчики в строю…

— У него будет такая же рожа, как и у меня, — поморщился Гарри, — перекошенная от бессилия на шестнадцатом отжимании…

— Да брось ты, — махнул рукой Невилл и тут же поморщился, — я выдохся на восьмом…

— Поттер!

Гарри оглянулся. К ним шел Дадли, явно рассерженный чем-то. За весь прошлый день этот жирдяй понял, что никто, собственно, не собирается отращивать ему свинячий хвост, поэтому он стал вести себя более свободно. К несчастью.

— Да, Дадли? — с похвальной вежливостью откликнулся Гарри, чувствуя, как напрягается Рон, и в полном недоумении находятся Невилл с Реббикой.

— Какого черта? Я что здесь на посылках?! — взмахнул руками Дадли, — одна тощая гарпия велела мне передать тебе, что она желает тебя видеть.

— Какая гарпия, Дадли? — усмехнулся Гарри, — ты знаешь, что гарпии водятся только в Амазонских лесах?…

— Не паясничай тут! — возмутился Дадли.

— Так и быть, — сжалился Гарри, — и как выглядела эта «гарпия»?

— Высокая такая, с серым тугим пучком и в бардовой… мантии, — последнее слово он произнес с неуверенным отвращением, — а еще у нее были очки.

— Ах ты жирный урод! — взревела Реббика, хватая Дадли за грудки, — да как ты смеешь называть мою бабушку «тощей гарпией»?!

— Дадли, в твоем положении я бы относился уважительнее к профессору МакГонагалл, — холодно отчеканил Гарри, отцепив сверкающую глазами Реббику, от кузена, — мы, Гриффиндорцы, не позволяем оскорблять нашего декана.

— Да пошли вы все! — вспылил Дадли и, развернувшись, ушел.

— Ну я ему в следующий раз, — взмахнула кулаком Реббика.

— Плюнь на него, — посоветовал Рон, — Он все равно что Малфой, только толстый.

— Ну люди, я побежал, — пожал плечами Гарри, — наверняка что-то важное…

— Мы передадим профессору Люпину, почему тебя нет, — крикнула напоследок Реббика, когда Гарри бросился дальше по коридору. Теперь бывший декан Гриффиндора располагалась в кабинете директора, поэтому Гарри сразу же бросился туда. Грифон стоял на месте.

— Кхе, — Гарри замер перед ним, — мне нужна профессор МакГонагалл…

— Поттер? — клацнул клювом грифон, — она тебя ждала.

И проход открылся. Гарри поднялся по ступенькам и осторожно приоткрыл дверь. Профессор МакГонагалл сидела за столом и делала какие-то пометки в журнале. Услышав скрип двери, она подняла голову.

— О, Поттер, — сухо сказала она, отложив перо.

— Вы хотели меня видеть?

— Да, присаживайтесь, — профессор МакГонагалл указала на стул. — Поттер, я получила сову от Аластора Грюма и… — она замялась, судорожно переплетая пальцы, — он пишет, что на Мюнхенскую ратушу было произведено нападение.

— ЧТО? — вскочил Гарри, даже не заметив, что его стул упал, — Какое нападение? Разве мы не послали своих людей, что бы это предотвратить?

— Д-да, но они успели прибыть на место, — оправдывающимся тоном начала профессор, — и…

— Когда они отбыли? — прервал ее Гарри.

— Вчера вечером, — выдохнула профессор.

— И не успели добраться? — Гарри уже был готов пуститься в оскорбления каждого участника этой «экспедиции», но удержался, — Сколько погибших?

— Пока ни одного, все в заложниках, — быстро проговорила профессор МакГонагалл, — Говорят, что ОН там.

— Значит, мне нужно туда, — спокойно сказал Гарри.

На некоторое время повисла тишина. Потом профессор МакГонагалл встала.

— Ни за что, — отчеканила она, — Мне плевать кто вы, Поттер. Мне плевать, что война объявлена вам, что вы, наверное, единственный, кто может победить Вы-Знаете-Кого. Вам шестнадцать лет — вот что важно. Вы ученик школы, в которой пока Я директор. И что бы вы не говорили, я никуда не отпущу вас, пока не начнутся весенние каникулы.

— Но вы понимаете, что могут погибнуть люди? — уже не контролируя свой голос прокричал Гарри. — Что, если там есть дети? Вы об этом подумали? И это все из-за меня! И вы говорите мне, что бы я взял и спокойно сложил руки? Мол, мне только шестнадцать, это не мои проблемы?! Это вы хотите сказать?!

— Я никуда вас не отпущу! — крикнула в свою очередь директриса, — Я все уже вам сказала. Так что будьте добры, помалкивайте, пока ваш факультет не лишился пары сотни очков! Покиньте мой кабинет. А если я узнаю, что вы попытаетесь выбраться из замка, вам будет тут же выдана спальня где-нибудь в подземельях, и я обязательно устрою вам изолированное обучение!

Гарри уже набрал воздух, что бы ответить что-нибудь не совсем лестное в адрес профессора, но справился с собой, и, резко развернувшись, пулей вылетел из кабинета.

Это он во всем виноват. Нужно было сразу выслать людей. Не на следующий день, а сразу же. Черт. В заложниках… да их всех убьют по одному! Там ОН… Где же он еще мог быть?… Там же все — маглы! Нападение на них означает начало войны. Сколько смертей еще предстоит пережить?… близкие, родные…

Гарри не помнил, как добрался до гостиной, не заметил, как поднялся в свою спальню. Ему хотелось лишь упасть лицом в подушку и ни о чем не думать. Но мысли не желали оставлять его голову. Картинки, одна за другой, стали мелькать перед его внутренним взором. Гипотезы и предположения были готовы разорвать его голову. Вопросы, множество вопросов, сменяли друг друга с такой скоростью, что мальчик не мог обдумать ни один из них. Сколько людей захвачено? Сколькие погибнут? Сколько там пожирателей? Да и пожиратели ли там? Что потребует Волан-де-Морт? А собирается ли он что-либо требовать? Что будут делать мракоборцы? Сидеть, сложа руки? Попробуют штурмовать? И что из этого выйдет? Стоп. А кто вообще отправился в Мюнхен? Грюм, это точно. Ребята Джес? Люпин?… Сириус?!…

От неожиданной мысли Гарри аж сел. Грудь наполнилась тяжестью страха. Сердце забилось где-то в мозгу. Стало холодно. Гарри снова уткнулся лицом в подушку, задыхаясь от собственного бессилия. Вдруг послышался аккуратный стук в дверь. Неужели уроки уже кончились?…

— Гарри? Ты там? — послышался голос Рон из-за двери.

— Я не хочу ни с кем говорить, — сказал Гарри.

— Но что случилось? Впусти меня, может, поговорим?

— Я ни с кем не хочу сейчас говорить, — безразлично бросил Гарри.

— Но… — голос Рона стал еще более взволнованным, — Кто-то умер?…

— Пока никто, — выдохнул Гарри, понимая, что Рон врятли от него отстанет, а говорить с ним сейчас не было ни каких сил, — Рон, уйди, я потом тебе расскажу…

Рон за дверью видимо понял, что его впускать не собираются, поэтому спустя пару минут послышались его удаляющиеся шаги. Гарри вздохнул и затих. Медленно день склонился к вечеру, солнце постепенно начало садится, в комнате распространился мягкий полумрак и гудящая тишина. Снизу, из гостиной, были слышны смех и разговоры гриффиндорцев. Гарри почувствовал легкую полудрему, в голове загудело и он уже почти впал в сон, как вдруг шрам обдало огнем и сильная боль в нем сотрясла все нервы. Гарри подскочил, схватившись за шрам, из глаз брызнули слезы. В глазах потемнело, боль была почти невыносимой, голова была готова расколоться на две части. Пред глазами стали мелькать неясные тени: кричащие люди, зеленые вспышки и смех… смех… Гарри через силу поднялся на трясущиеся ноги, через силу подошел к двери, надеясь позвать кого-нибудь, но стоило ему коснуться дверной ручки, ноги подкосились и он бессильно сполз на пол. Хотелось закричать, позвать кого-нибудь, но ничего кроме неясного хрипения у него не выходило. Самым лучшим было сейчас потерять сознание, но оно не как не хотело уходить, заставляя его чувствовать эту убивающую боль, пульсирующую в шраме. Он не знал, сколько длился этот кошмар. Он и не заметил, когда он кончился. Только спустя пол часа после того как боль отступила, он смог разлепить опухшие веки. В голове стоял гул и отзвук криков, шрам покалывал, все тело ныло, не желая подчиняться хозяину. Через силу Гарри поднялся, опираясь о стену, и еле-еле добрался до кровати. Рухнув на нее он стер тыльной стороной ладони пот со лба. Его трясло, как в лихорадке. В груди медленно распространилась тяжесть ужаса. Волан-де-Морт убил их всех. Всех заложников, что были в ратуше. А потом ворвавшихся в зал мракоборцев. Одного за другим… Сириус?… Он не видел его. Он вообще почти ничего не видел, только не ясные тени… вдруг он, вдруг он тоже… Эта мысль просто убивала изнутри. Гарри закрыл лицо раками. Ужас и бессилие окутали его, и лишь один вопрос пульсировал в мозгу: «Что делать? Что делать?…». Гарри почувствовал, как глаза наполнились слезами, он пытался отогнать их, но не выходило. Трясущимися руками Гарри попытался стереть их с щек, но тут прозвучал стук в дверь.

Он знал кто это. Лишь по стуку он понял, что это она. Да. Он должен с ней поговорить.

Гарри аккуратно подошел к двери, хватаясь за мебель, чтобы не упасть, и, повернув ключ, приоткрыл. На пороге и правда стояла Джес. Бледная и грустная, стоило ей увидеть выражение лица Гарри, так она тут же толкнула дверь, и Гарри, держащийся за нее, не найдя другой опоры, схватился Джессике за плечи и притянул девушку к себе. Та не на шутку перепугалась.

— Гарри! Гарри, пройдем, ты еле не ногах стоишь! — воскликнула она, но Гарри не двигался с места, прижимая ее к себе.

— Он умер, да?… — прошептал он ей в макушку.

— Он… мы не знаем где он, — дрогнувшим голосом ответила Джес, — он пропал, как и Люпин. У тебя болел шрам, да?…

— Он ведь не умер? — как-то странно жалко спросил Гарри, — Он не может умереть. Он…

— Не надо Гарри, — зашептала Джес, поглаживая его голову, — не мучай себя.

Гарри не слышал, что она шептала дальше, ему было достаточно, что она рядом, что от нее исходит этот чудный запах сирени, что ее пальцы скользят сквозь его непослушные пряди. Только это было важно и больше ничего. Но страх, скользкий и леденящий, все еще ворошился в мозгу. Гарри пытался отогнать его, еще сильнее прижав к себе Джессику, спрятав лицо в ее пушистых волосах, но страх не отпускал. Он опустошал, затягивая в какую-то трясину, в которой можно исчезнуть навсегда. Страх ломал его, Гарри чувствовал ужас подкатывающий к горлу, попытался сдавить его, оттолкнуть, но не смог.

— Мне страшно, — прошептал он, стало легче, но тут же страх усилился еще и чувством, что Джес разочаруется в нем и уйдет. И тогда он не справится со страхом и болью. Нет, нет, пусть только она не уходит…

Его сердце перестало биться, когда она отстранилась. О нет, она сейчас уйдет. Исчезнет из его жизни. Ее удивительные глаза посмотрели в его, они были полны любви и нежности. И Гарри облегченно вздохнул — она не собирается уходить. Она протянула руку и погладила его щеку, а он поймал ее ладонь и прижал к губам. Как же он любил ее…

— Ты человек, — сказала Джессика подрагивающим, но успокаивающим голосом, — ты не машина, созданная для уничтожения Темного Лорда. У тебя есть чувства, и каким бы ты не был необычным, у тебя есть страхи, как у всех людей, — она улыбнулась, — и я люблю тебя.

И он поцеловал ее. Такую нежную, мягкую. Ее руки привычно взметнулись к его волосам, пальцы запутались в черных прядях. Нет, нет, он не отпустит ее. Гарри судорожно прижимал ее к себе, его руки беспорядочно скользили по ее спине, его рот хватал ее губы, будто бы он задыхался, а она была чистым кислородом. Ему было жарко, словно он стоял в волшебном пламени, мысли исчезли из головы, были только эти удивительные ощущения.

Они бы долго еще целовались так, если бы не крякнули настенные часы. Джессика подпрыгнула, Гарри тут же отскочил от нее, но, поняв, кто их прервал, оба облегченно вздохнули.

— О, Гарри, я должна идти, — проговорила Джессика, бросив взгляд на дверь, — пока никто не догадался прийти…

— Да, да, — забормотал Гарри, опустил взгляд, но потом вспомнил кое-что и, схватив Джессику за руку, потащил к своей тумбе, — подожди, я кое-что вспомнил!

Пару минут он рылся в ящичках, вскоре выудил маленькую коробочку и открыл ее. Джессика удивленно следила за ним через плечо, Гарри же вытащил из коробочки тоненькую золотую цепочку. Браслет его матери. Приподняв кисть левой руки Джес, он застегнул цепочку на ней, и девушка восторженно вздохнула.

— О, Гарри, это же… это же… — Джессика не могла найти слов, — это же браслет твоей матери!

— Откуда ты знаешь? — удивился Гарри, но потом улыбнулся, — а… ты же шпионила за мной!

— Ну… — девушка замялась, все еще рассматривая браслет на своей руке, — спасибо, Гарри.

— Не благодари, — прошептал Гарри, притянув ее для еще одного поцелуя. Но девушка ловко увернулась, чмокнув его в уголок рта, и двинулась к двери. Гарри бросился за ней и, схватив за руку, прижал к себе, прижавшись лбом к ее виску.

— Скажи им, что я уснул, — взмолился он, — Или еще что! Не хочу говорить с ними сейчас. Я хочу побыть один… с тобой.

Повинуясь странному порыву, он потянулся к ней, всю сграбастав, изогнул по себе, губами нашел ее губы.

— Я должна идти… — шептала Джес в перерывах между поцелуями, — они что-то заподозрят… МакГонагал…

— Я не хочу что бы ты уходила, — как-то отчаянно выдохнул Гарри уткнувшись носом в ее нежный изгиб между шеей и плечом, — я устал от этого ужаса… я не хочу больше смертей… я не хочу…

— Гарри… — Джессика нежно перебрила волосы на его затылке, — нужно смириться с этим и идти вперед. Поспи лучше, ты и так почти никогда не высыпаешься, — заботливо прошептала она, — Я пойду, скажу всем, что ты спишь. Завтра, может, погуляем. Я придумаю что-нибудь. А сейчас ляг, поспи, — она нежно подтолкнула его к кровати, но он не собирался ее отпускать.

— Хорошо, — в конце концов вздохнул он, — только уходи быстрее, пока я не остановил тебя.

Гарри все еще обнимал ее и она совершенно не торопилась уходить. Поэтому он, тяжело вздохнув, быстро коснулся уголка ее губ губами, вытолкнул в коридор, и уткнулся лбом в дверь, не подозревая, что Джессика с той стороны делает тоже самое. Но уже спустя пару минут послышались ее удаляющиеся шаги и Гарри почувствовал себя совершенно пустым. В голове все еще была сумятица, ноги немного подгибались, спина болела, шрам тихонько-тихонько покалывал, но в груди не было ничего. Не боли, ни тяжести. Они уснули. Пока. Всего на не большой срок. И скоро вернутся. Но не сейчас. Гарри вздохнул и уже направился к постели, что бы попытаться уснуть, но стук в дверь заставил его замереть на месте. Нет, это не был маленький кулачек Джессики, это было явно что-то помощнее. И нетерпеливее.

— Гарри! — воскликнул Рон, не переставая дубасить в дверь, — Мы знаем, что ты не спишь, что бы там не плела Джессика! Открой!

— Гарри, открой! — поддакнула Гермиона, — Мы должны поговорить!

— Поговорим завтра, — выдохнул Гарри, — идите спать.

— Ну, уж нет! — крикнул Рон за дверью, — мы войдем, хочешь ты этого или нет.

— Рон, оставь это, — поморщился Гарри.

Ответом ему последовало заклятье «Алохомора-ступерфай», выбившее дверь и заставившее Гарри отскочить в сторону, мысленно благодаря навыки ловца. В проеме двери стояли чуть встрепанные и бледные Рон с Гермионой.

— А вот теперь поговорим! — рыкнул Рон и, схватив Гарри за плечи, усадил на кровать, — Мы твои друзья, Гарри, почему ты избегаешь нас?

— Не хочу мешать, — тихо ответил Гарри, отводя взгляд. У него были красные глаза, а он не хотел, что бы Рон знал, что он плакал.

— Мешать? — воскликнула обескураженная Гермиона, — Гарри…

— Да, мешать, — вскочил он, — вы кроме друг друга уже никого не замечаете. Я рад за вас, но… — Гарри бессильно отвернулся к окну, — но я не знаю. Ничего не знаю.

— Гарри… — голос Гермионы дрожал, — мы… прости нас… мы…

— Да, друг, — в голосе Рона сквозила неловкость, — мы… понимаешь…

— Я все понимаю, — прервал его Гарри, — Вы любите друг друга. Сейчас вы все время хотите быть вместе, не расставаться, не прекращать держать друг друга за руки… — спиной он почувствовал, как друзья дернулись — он готов был поклясться, что Рон с Гермионой поспешно расцепили руки, — Я ни в чем вас не виню, и вы не должны за мной бегать, как собачки. Мы выросли и теперь расходимся в разные стороны. Так или иначе, когда-нибудь это должно было случится, — в горле пересохло, каждое слово отдавалось болью, в уголках глаз предательски защипало, но голос оставался усталым и ровным, — мы отдаляемся еще с начала этого года. Мы отвыкли друг от друга.

— Ты делаешь шаг в пропасть, Гарри, — в отчаянии воскликнула Гермиона, — если ты останешься один…

— Я уже один, — прервал ее Гарри, — …почти, — добавил он, когда совесть напомнила о Джессике, — И я не собираюсь этого менять. Я — ходячая опасность. Бомба, готовая взорваться в людном месте, вечная мишень и трофейный зверь, которого можно заманить приманкой. Один раз оступившись, я убиваю тысячи, как сегодня, в ратуше. Я, я, я — вот кто медлил, вот из-за кого погибли все заложники и мракоборцы. Я ничего не знаю. Что делать? Как изменить положение? Как убить Волан-де-Морта?… Я не знаю, не знаю!…

— Я тоже не знаю этого, — серьезно сказал Рон, — но мы разберемся. Мы справимся с этим. Вместе.

— Потому что по одиночке мы все погибнем, — продолжила Гермиона, — Единство — самая большая сила.

— Единство строится на понимании, — сам не понимая что говорит, прошептал Гарри, — А мы уже давно не понимаем друг друга.

— Зато мы верим друг в друга, — сказала Гермиона.

Гарри обернулся на ее слова.

— Мы верим, что устоим, — взмахнул рукой Рон, — Верим в победу над Ты-Знаешь-Кем. В то, что ты справишься...

Гарри вздрогнул от удивления. Из груди Рона вылетела звездочка. Та же самая, что у Джес тогда… Гермиона воскликнула — из ее груди тоже выплыл этот сияющий шарик света. И, как и в прошлый раз обе звездочки скрылись внутри Гарри.

— Что это?… — обескуражено пролепетала Гермиона, — Ты уже видел такое, Гарри?…

— Лишь один раз, — ответил Гарри, неотрывно смотря на друзей, — Это… что же это такое?

— Вера, — вдруг сказала Гермиона, — Давно профессор Дамблдор сказал мне: «Этот мальчик очень силен. Он сможет все, только нужно в него верить. Без веры Гарри не сможет победить Темного Лорда», — Гермиона тревожно взглянула на Гарри, — ты сказал, что это не в первый раз. Как это было тогда?…

— Джессика, — нахмурился Гарри. — она сказала… э… Я сделаю все, что бы ты выжил… Я верю в тебя…

— Вот! — Гермиона взмахнула руками, — Это и правда вера! Но… но вера это не магическая материя, это просто… э…

— Великий префект Гермиона Грейнджер не знает, как сформулировать мысль? — хитро прищурился Рон.

— В книгах нет точного определения, — улыбнулся Гарри, сам не зная почему. Просто на душе стало легче и спокойней.

Ребята удивленно посмотрели на него.

— Выпил жизнерадостного зелья? — поднял бровь Рон.

— Это вера так действует, — пожала плечами Гермиона, — наверное…

— А может это побочный эффект… — предположил Рон, загадочно улыбаясь…

* * *

Матч по квиддичу стал переломным моментом. Ужас и смятение в голове сменились картами и чертежами квиддичного поля. Казалось, школа, накрытая страхом и оцепенением, словно тяжелым покрывалом, очнулась, на перебой обсуждая, кто же победит на этот раз. Матч Равенкло — Гриффиндор никогда так буйно не обсуждался, никто не верил, что Гарри продует Равенкловцам. Но в связи с недавними событиями Ловец Гриффиндора ходил, словно живой мертвец в окружении охраны — Рона и Гермионы, вечно готовых послать любых любопытных к Филчу на куличики. Гарри осунулся, под глазами залегли круги. Не смотря на все старания друзей, мысли о Сириусе и о своей промашке не давали ему покоя. К тому же все чаще ему стали снится кошмары, из-за которых он с криком просыпался посреди ночи. Ему снился умирающий Сириус, и Рон с Гермионой, говорящие ему, что он во всем виноват, и ученики Хогвартса, отворачивающиеся от него и переходящие за черную линию на сторону Волан-де-морта, и Джессика, идущая по склону и, рыдая, падающая в бездну. От этих снов ему становилось еще хуже и каждый раз, просыпаясь, он молил небо о том, что бы это были просто кошмары, а не то, что должно случится. Но квиддич отвлек его от повседневных страхов, целеустремленность победить дошла до того, что начало казаться, что проиграй их команда, Волан-де-морт завладеет миром. К счастью, Гриффндорская команда с пониманием относилась к Гарри и трудилась не покладая рук. А Дурсли, казалось, совсем ничего не замечали. Дадли с демонстративно серьезным видом ходил по коридорам, Вернон сердито шипел за завтраками, обедами и ужинами, Петунья спрашивала у сидящих рядом Грейнджеров нет ли в пище чего-то вредного, от чего ее милый Дадлик может стать таким же страшным, как этот Поттер. Малфой молчал, как ни странно, видимо он готовил свой запас оскорблений на время матча, но Гарри убедил себя, что ни за что не будет обращать на него внимание. Ведь победа в квиддич, как неосознанно понимал он, победа его команды, поможет ему самому поверить, что он хороший лидер и те кто пойдут за ним, обязательно выиграют.

Гарри выскользнул из спальни где-то в районе пяти часов. Он не спал всю ночь, боясь, что после очередного кошмара у него будут трястись руки. Оставаться в теплой гостиной не хотелось, поэтому Гарри открыл портрет и медленно поплелся по замку. Картины спали, за окном было еще темно. Уже близилась весна, дни становились все сырее, но Гарри надеялся, что сегодня будет небольшой морозец, что бы играть было легче. Сразу вспомнился первый в его жизни матч. Как он волновался. Нервничал. Боялся, что если он не поймает снитч, то его выгонят из команды… А теперь, он боялся не только за золотой мячик, но и за Реббику с Фредом и их бледжеры, за Элион — она такая хрупкая, за Дженни — она маленькая, как ей тогда руку сломали, за Денниса с его вечной суетливостью и за Джес. Они его команда, он должен сделать все, что бы они выиграли.

Он сам не заметил, как ноги занесли его в какую-то отдушину, которая вела в узкий темный коридор, а в конце светилось что-то… Гарри пошел туда, осторожно щупая стены и скоро вышел в квадрат тупика, освященный светом из витражного окна… стоп. Но на улице же темно! Гарри подошел к окну, провел пальцем по контурам изображения. Он не знал, что там было изображено, какой-то неясный предмет…

— Что ты здесь делаешь, Поттер?

Гарри обернулся. Напряженный, сжимающий и разжимающий кулаки, рядом с ним стоял Драко Малфой.

— Гулял и забрел, — пожал плечами Гарри. — По школе можно передвигаться без каких-либо ограничений.

— Теперь ограничение появилось, — воскликнул Малфой, — вали от сюда, Поттер!

— И не подумаю! — сложил руки на груди Гарри, — Ты знаешь такое слово, как «вежливость», а, Малфой?

Малфой набычился, Гарри показалось, что он готов рвать и метать.

— Как ты смеешь?! Убирайся от сюда! Это мое и только мое место!

— Не кипятись, — Гарри двинулся в сторону выхода, — Ясно, что ты человек конченный.

Не оглядываясь, он медленно пошел к выходу, но вскоре его догнал полный отчаяния голос Драко.

— Когда же ты умрешь?…

— Спроси у Трелони, — ответил Гарри как можно беспечнее, хотя внутри появилось странное чувство. Он почувствовал ненависть, которую питает к нему слизеринец. И это пугало.

* * *

Бесцельно погуляв по замку, Гарри направился к Дурслям, предложить посмотреть матч. Не сидеть же бедолагам целыми днями в комнате?…

К счастью, к тому моменту, как Гарри постучал в дверь, семейство Дурслей уже проснулось, поэтому дядя Вернон, открывший дверь, не свернул племяннику шею.

— Чего тебе? — буркнул он.

— Видите ли, школа скоро опустеет, — Гарри засунул руки в карманы, — у нас сейчас матч по квиддичу, поэтому все идут смотреть. И я решил спросить у вас, может, вы тоже хотите посмотреть?…

— А что это за квиддиш? — крикнул Дадли из комнаты.

— Игра, — нахмурился Гарри, пытаясь сформулировать, — помесь баскетбола, футбола…

— А ты участвуешь? — продолжил опрос Дадли, приближаясь к двери.

— Я капитан команды Гриффиндора, — пожал плечами Гарри.

— Я хочу пойти, — заявил Дадли и, выйдя в гостиную, оттер Гарри плечом и чуть слышно прошептал, — Что бы посмотреть, как ты проиграешь.

— Вернон, — вскочила тетя Петунья, — если Дадли хочет, то мы пойдем тоже. Не оставлять же его одного в целой толпе этих… этих…

— Волшебников, — пришел на выручку Гарри, — Дадли, думаю, ты знаешь, как выйти в холл? Там, где-то через пол часа уже соберется основная масса. А я побежал, мне еще переодеться надо.

И дождавшись кивка Дадли, Гарри бросился в гостиную Гриффиндора, что бы взять свою форму и метлу.

* * *

— Это всего лишь матч с Равенкло! — всплеснул руками Гарри, глядя на кислые выражения лиц своей команды, — Мы их растопчем! Когда и кого мы не топтали?… Обещаю кости себе не ломать! — тут же воскликнул он, увидев выражение лица Фреда, — Все, на поле!…

Их встретил рев толпы и крик комментаторов.

— Команда Гриффиндора! Паркер, Уильямс, Кент, Криви, Норберт, Дехайн и капитан команды Гарри Поттер!!! — надрывался Бен в свой микрофон, — Кстати, если бы эта команда не попросила возобновления игр, то мы не сидели бы здесь сегодня!

— А теперь команда Равенкло! — возопил Бин, — Капитан команды Сем Эрнтон, он же вратарь, Бинксли, Фай, Митчел, Джонс, Деннинг иии Грей!

Гарри дернуло от воспоминания о Чжоу. Новый ловец был худ, но низок, у него были короткие светлые волосы, длинный острый нос, по полету сразу можно было понять, что он новичок… А как летала Чжоу… Гарри встряхнул головой: «Не думать о ней, не думать о ней!…». Гарри подошел к Сему, они пожали руки. Сем Эрнтон был приветливым парнем, поэтому капитаны улыбнулись друг другу и взмыли в воздух. В этот раз игра была вялой. Очень вялой. Кваффл летал туда-сюда, счет еле-еле дополз до 10:10, а снитч, казалось, и не собирался появляться. Грей, по своей не нарочитости, возбужденно летал из стороны в сторону, тогда когда Гарри медленно кружил вокруг поля. Он увидел Рона с Гермионой. Они следили за матчем, что почему то порадовало Гарри. Дурсли сидели поодаль от них, и если Дадли был очень даже увлечен, то тетя Петунья и дядя Вернон были весьма и весьма напуганы. Еще один круг… счет изменился, увы. 10:20 в пользу Равенкло. Пары грозных взглядов капитана хватило, что бы счет сравнялся до 20:20.

Снитч.

Он порхал прямо в центре поля. Грею было далеко до него, да и Гарри находился не слишком близко. Сорвавшись с места, он полетел к вожделенному мячику, тем самым заставив навострится Грея и броситься за ним. Молния разгонялась очень быстро, вот до снитча пара метров, метр… и рука Гарри накрыла холодный золотой шарик.

— Гриффиндор победил!!! — заорали братья Ер, когда Гарри вскинул руку с трепещущимся мячиком. Ему было как-то досадно — игра была вялой, да и снитч он поймал без всяких фигур высшего пилотажа… черт. Спустя пару минут команда стопилась вокруг капитана, поздравляя его, но как то вяло. Реббика даже зевнула. Все скучали сегодня.

— Захватывающий матч, — протянул, улыбаясь, Фред, — давненько такого не было…

— Полуфинал Чемпионата Мира — игра в песочнице по сравнению с этим, — закатил глаза Гарри. Ребята весело рассмеялись и направились в раздевалку.

* * *

— Внимание, пожалуйста, — призвала к тишине профессор МакГонагалл, поднявшись, — Прослушайте объявление. Со завтрашнего утра, в целях повышения физического уровня учеников, будут проходить утренние пробежки вокруг замка, — зал недовольно загудел, — Так же по выходным будет проводится час физподготовки. Это очень важно сейчас, в такие времена, поэтому советую не пренебрегать занятиями и не пропускать их. Хочу подчеркнуть, что бегут ВСЕ, — она окинула взглядом родственников учеников, — То, что вы не ученики, уважаемые гости, не означает, что вы не должны быть в форме… — она опустилась на стул и начала есть.

Зал гудел, как пчельник. Кто недовольно сетовал на директрису с ее «бредовыми идеями», кто-то восторженно восклицал, что наконец-то сбросит лишние килограммы, кто-то заранее прощался со своими друзьями.

— Утренняя пробежка, — с каменным лицом провозгласил Рон. — А теперь представьте бегущего Кребба. И Гойла рядом. Смешно? — он оглядел хихикающих однокурсников, — Тогда представьте Малфоя, мантией висящего на их спинах.

— Это не гуманно, — с притворной слезой промурлыкал Фред.

— Мальчик совсем окочурится, — в тон ему протянул Джордж. — Помрет от потери сил… СКОРЕЕ БЫ ЗАВТРА!!!

— Что… ты… там… говорил?… — выдохнул Фред, тыльной стороной ладони стирая пот со лба, — Скорее… бы… завтра?!…

— Какой мы бежим круг?… — выдавил Невилл, бегущий рядом, кстати весьма с терпимой скоростью, — Десятый?… Или сотый?…

— Третий, — пришла на выручку Гермиона, — боже… чем вас там эта Грандж накачала?… Вон Гарри бежит впереди и хоть бы хны!

— Реббика тоже молодец, — выдохнул Невилл, — И Рон — вторыми бегут… а я хотя бы не в хвосте… — смущенно пролепетал он, но покраснел ли он этих слов или нет, понять было не возможно — все процессия была бардовой от натуги.

— Эй… это, случайно… там… не Ма-малфой?… — пробегающий мимо и постепенно увеличивающий скорость Билл указал куда-то назад. Сзади, шумно отдуваясь и дребезжа, как старая корга, бежал и правда Драко Малфой. Его вечно бледное лицо пошло красными пятнами, кофта взмокла от пота, глаза лезли из орбит.

— У-у-у, — Фред заулыбался, — ради этого стоит жить…

— Вы где там плететесь?! — послышался крик, бегущей далеко-далеко впереди, Аркетии де Грандж, — Шевелитесь!!! Всего два круга осталось! Что за воблы, честное слово?…

— Жаль, что Дурсли упертые слоны, — выдохнула чуть сбавившая скорость Джес, — иначе бы бежали тут с нами… переставляете се… — вдруг она резко остановилась, сжала грудь, и, глухо вскрикнув, упала на землю. Ее вскрик прорезал воздух и Гарри, развернувшись бросился к ней. Ее маленькая фигурка распласталась на земле, Гарри бухнулся на колени рядом с ней. Сердце билось, пульс был, Джессика дышала. Гарри ничего не мог понять. Он потянулся, что бы поднять ее на руки, но замер, увидев, как ее веки медленно разлепились.

— Что?… — Джессика села, потирая ушибленный затылок. — Что случилось?…

— Это у тебя надо спросить! — всплеснула руками Гермиона, — Ты упала.

— Я… — Джессика положила руку на грудь, — Я пойду к мадам Помфри…

— Тебя проводить, — вскочил Гарри, помогая девушке встать.

— Не надо Гарри, — улыбнулась Джессика, — все нормально…

— Эй! Кто-нибудь впустит Бродягу?

Гарри замер. Сириус. Губы Джессики растянулись в улыбке. Сириус. В глазах Рона и Гермионы загорелись огоньки. Сириус.

Сириус.

Гарри сорвался с места — пара секунд и он уже стоял у купола.

— Си… Бродяга?… — дрожащим голосом спросил Гарри. В ответ послышался собачий лай.

— Я открою, — срывающимся, будто еле сдерживающим смех, голосом сказала Джес и подняла палочку. Купол запульсировал, появилась не большая дырочка. Она стала расти, расти, и, наконец, в небольшой проход проскользнула большая, лохматая, но совершенно живая собака. Гарри рухнул на колени перед ней и обнял обеими руками, тормоша шерсть и чувствуя влажный язык лижущий его щеку.

— Бродяга, я так… — язык заплетался, — так волновался… где ты был?… ы думали… думали, что…

— Гарри, — Джессика присела рядом, — нужно отвести его в больничное крыло, — она указала на глубокий порез на боку пса.

Гарри суматошно вскочил и подхватив пса на руки, как бы тот не сопротивлялся, понес в замок.

— Мы прибыли слишком поздно. Они были на каждом этаже. Весь периметр просматривался. Подступиться было невозможно. А ОН был там, расхаживал внутри и ничего, абсолютно ничего не делал. Мы ждали весь день. А потом услышали — крик. Потом зеленые вспышки в окнах... Нам больше нечего было делать. Грюм остался снаружи — в общем-то, он отошел в поисках совы, что бы отправить письмо сюда. А мы бросились в здание. Заклятья полетели в разные стороны… Многие ребята выбыли на первых минутах… эх, вот какие нынче мракоборцы — жирные, вялые и вечно опаздывающие олухи. Каждый второй неимоверный лентяй с единственной дракой проведенной в песочнице, — Сириус прервался, поморщившись от боли, когда мадам Помфри приложила смоченную зельем тряпку к его разодранному боку, — … мы с Ремом пробрались на второй этаж, когда выкатился этот крысеныш. Жирный, писклявый и жалкий — абсолютно не изменился. Порисовался перед нами своей серебряной рукой, напел нам песенку про то, как нас всех будут убивать по очереди, а потом, гаденыш, бросился на Рема. Меня отбросило куда-то в бок, а этот… — дальше пошло не слишком лицеприятное выражение, от которого мадам Помфри покраснела и напомнила Блеку, что в палате есть дети, — Хвост схватился за шею Рема… а рука то у этого гада серебренная. Как встал, я ему тут же хорошенькое заклинаннице дал под ребра, схватил Рема в охапку и трансгрессировал. Он парень сильный… не знаю, как он держался… вся шея с красных ожогах… жуть. Приволок его в ближайшую больницу, там его подлечили… не наши кудесники, но что-то… Я там Ремуса оставил и снова отправился к ратуше. А там уже чисто. Кругом трупы. Толпа собралась. Полицейские, группа быстрого реагирования, команда Обливиаторов… на носилках уносили Грюма — ему хорошенько досталось. Он в больнице Св. Мунго? Да? А я вернулся в ту больницу. Рем там отлеживался со своей многострадальной шеей. Я побыл там пару дней, а потом сюда. АЙ! Мадам Помфри, аккуратнее!

— Не ворчите, любезный, — фыркнула медсестра, — честное слово, как ребенок!

Сириус стушевался и затих. Сравнение с ребенком не очень льстило ему. Гарри, как ему не хотелось хмыкнуть сейчас, ничего не смог сделать с собой. Даже тепло, накрывшей его судорожно сжатый кулак ладошки, не помогало. Джессика не могла сейчас улучшить его настроение. Никто не мог. Воспоминание о результате его собственной ошибки душило и обжигало нервы. Эти люди погибли из-за него. Это его вина. Только его.

— Но ты только не казнись, Гарри, — будто прочитав его мысли, сказал Сириус, — это мы прибыли слишком поздно. Надо было прямиком в Мюнхен, а не трущобами, как Грюм прописал… не казнись, ладно? Кстати! Что я привез!

С этими словами, он потянулся за своей мантией, грязной тряпицей валяющейся на полу, и выудил из нее что-то подозрительно напоминающее газету. На первой странице красивыми витыми буквами было написано: «Правда». А под ней аккуратные строчки статей, фотографии, даже какое-то интервью.

— Эта газета теперь выходит в Лондоне. Кто и где ее печатает — не известно. Выпуски валяются тут и там по улицам. Кто выбросил такую кучу денег на газеты не известно… — Сириус восторженно пролистнул страницы, — на почитай, что здесь пишут!

Гарри взял газету в руки и начал читать первую страницу.

«Поттер жив!

Что бы ни писал наш «Ежедневный пророк», Гарри Поттер жив! По нашим источникам его даже не было на Министерской улице вовремя нападения.

— Жив, жив! Кто же, как ни он сидит передо мной на истории магии? — пишет ученик Хогвартса в своем письме домой.

— Я видел его своими собственными глазами! — уверяет нашего корреспондента один известный в некоторых кругах волшебник.

Но зачем же нам тогда написали этот бред? Зачем нам лгали? Ответ прост — смерть Мальчика-Который-Вижил быстрее все других факторов повлияла на то, что мы опустили руки и позволили этим грязным пожирателям появляться на улицах, не стыдясь и даже гордясь своими метками. Прочь! Прочь с наших улиц дворовые псы! Вам место на помойке! Мы встанем против вас! И вы уберетесь поджав хвосты! Потому что Гарри Поттер жив! Надежда жива! И видимо не собирается умирать! Вперед, Гарри Поттер! Мы верим в тебя!

Специальный корреспондент Нимфа»

— Они за тебя, Гарри! — воскликнула Гермиона. — Это же отлично! Те, кто прочтут эту статью… это… это же потрясающе!

— Интересно, кто же это написал… — протянул Рон.

«Поможем Хогвартсу выстоять!

Сейчас стало понятно, что самое безопасное место в мире — это Хогвартс. Наш оборонительный центр. Наша цитадель защиты. И первый пункт в списке Волан-де-Морта…

— Смотри, они его по имени называют!

…Так поможем Хогвартсу! Оружие, одежда, питание… то, что нужно для жизни. Подумайте — если замок будет осажден, чем будут питаться ваши дети? Хогвартс не сдастся! И мы должны ему помочь! Мы должны приложить все усилия, что бы добиться мира. А не сгибаться перед троном зла! Если вы любите своих близких, если вы хотите мира, свободы и добра — помогите Хогвартсу! Только вы сможете это сделать!

Специальный корреспондент Гном»

— Я хочу их расцеловать! — всплеснул руками Рон, — Это же гениально!

— Просто митинг на бумаге какой-то! — выдохнула Джессика, — что ты думаешь об этом, а, Гарри?

— Думаю это… замечательно! — Гарри пролистнул газету, — Кто бы ни был издателем этой «Правды», он явно хочет нам помочь… Уверен, через пару дней кто-то да откликнется на эти призывы о помощи.

— А если это не единственный выпуск, то… — широко улыбнулся Сириус, — то все просто потрясающе. Только надо Рема сюда переправить. И я даже знаю кто это может сделать. Принесите мне то, на чем можно писать…

* * *

К тому моменту, как они зашли в большой зал, наступил обед. Ученики шумно жевали свою еду, обсуждая уроки, сплетни и в частности утреннюю пробежку. Но услышав скрип открывшихся дверей затихли. На пороге стоял Гарри, Рон, Гермиона и Джессика. Гарри сделал пару шагов вперед.

— Так, секунду внимания, — сказал он, — Через пятнадцать минут состоится отправка сов. Если кому-то надо послать письмо в Мир, так сказать, поторапливайтесь.

Поторапливаться пришлось не многим. А именно пятерым, среди которых, кстати, был Малфой.

«Интересно, что он там напишет, своему отцу…»

Ровно через пять минут, ученики со своими совами стояли на улице. Гарри оглядел их и кашлянул.

— Оставьте сов и уходите, — сказал он, — Я, конечно, доверяю домам Равенкло и Хаффлпаф, но абсолютно не доверяю Слизерину, — он бросил колкий взгляд в Драко. — Не следует вам слышать заклинание открывающее стену. Уходите.

Ребята пожали плечами и развернулись. Малфой вспыхнул и набычился, но ничего не сказал. Развернулся и пошел к замку.

— Джес, — обернулся к девушке Гарри, — Ты у нас мастер по вскрытии писем, проверишь, что он там напишет своему папочке? Я, конечно, не любитель всего этого, но чувствую, информация все-таки просачивается в ученические слои. А что бы она просачивалась к пожирателям смерти нам совершенно не нужно.

— Ладно, — пожала плечами Джес и присела перед филином Малфоя, — ах ты красавец… — нежно пролепетала она, — такое оперение… ты просто великолепен… хозяин будет доволен тобой… — она провела рукой по перьям филина и тот ухнул. Девушка улыбнулась и стала что-то напевать ему. Спустя пару минут она смогла взять письмо из его послушной лапки. Провела по трубочке палочкой, и в ее лице вспыхнула ярость.

— Как он узнал?! — воскликнула она, — Он пишет, что ты и я… в общем. Малфой не мог этого знать! Я знаю точно! Никто не мог знать…

— Ты можешь исправить текст? — забеспокоился Гарри.

— Могу, — кивнула Джес и снова провела палочкой по пергаменту.

Она привязала его к лапе филина и встала.

— Все. Теперь там значится, что он ничего не знает.

А стая сов вспорхнула в воздух и полетела вдаль, пока каждая сова не стала маленькой точкой, а потом уж и не исчезла.

* * *

Гарри бухнулся на кровать, устало вытянув ноги. В бок тут же врезалось нечто острое. Гарри заерзал, вытаскивая это что-то на свет. Дневник Лили! Он так давно не читал его… хотя прочел достаточно много — был где-то пятый курс.

«Дорогой дневник, сегодня у меня день рождения! Но, Джеймс, кажется, вспомнил о нем раньше меня. Чего стоила только парящая в небе надпись «С днем рождения, Лили!», от которой я жутко смутилась.

«взять на заметку» — мысленно отметил Гарри.

… К моему сожалению, злосчастное поздравление провисело в воздухе весь день. А потом на моей овсянке появилась та же надпись. Когда у нас была Гербология, над моей головой весь урок летали птицы и пели! И что странно — я его весь день не видела… Хотя к вечеру поняла — моя комната старосты была просто завалена цветами! Подлец, как он посмел залезть в мою спальню?! Хотя эти цветы так чудно пахли… Обязательно поблагодарю его завтра…»

— Вот это уже дело! — воскликнул Гарри и перевернул страницу, — О, черт…

«Джеймс — дурак!!! Я его поблагодарила за то, что он устроил вчера, а он усмехнулся и… и поцеловал меня! Негодяй! Я еле его отпихнула. Не знаю что делать. Почему он всегда такой напористый?…»

«У меня тот же вопрос… — подумал Гарри, но тут его мысли прорвал негромкий хлопок. На полу рядом с его кроватью появился домой эльф, но не Добби, в обнимку с большой коробкой, чуть ли не размером с него самого. Поставив коробку на пол, он, заметив Гарри, взвизгнул и тут же исчез. Гарри закатил глаза и присел на корточки перед коробкой. Лежащий сверху альбом с надписью «Выпуск …. Года» навел на мысль, что это вещи доставшиеся ему по завещанию Дамблдора… как ни к стати его вспомнил…

Выудив альбом, Гарри начал его листать. Это оказалось весьма интересным занятием — на выпускной фотографии Сириус корчил смешные рожицы, у Лили были смешные хвостики, на которые она рассержено косилась, а на общей фотографии, когда все выпускники встали в два ряда, вообще все вели себя черти как — Люпин притворился, что воет на луну, Сириус ставил оленьи рога Джеймсу, а тот стоял в обнимку с Лили, и оба держали по флажку «Лучшая пара». На задних ряда виднелся Снегг, угрюмо смотрящий в пол, рядом с ним светился Малфой, еще несколько слизеринцев, и остальные Гриффиндорцы вперемешку с Хаффлпавцами и Равенкловцами. Отложив альбом в сторону, Гарри снова посмотрел в коробку. Дальше пошли копии табелей успеваемости Лили и Джеймса, список проказ Джеймса, строго названный списком «нарушений». Какие только там проказ не было. И драки, и потасовки, и затопление второго этажа, и перекрашивание миссис Норрис, и пьянки (!), и ночные гулянки, и вылазки в Хогсмид (в ночное время, конечно), и даже заливание клеем скамеек слизерина в большом зале. Потом Гарри откопал еще несколько фотографий из жизни гриффиндорского факультета. Вот Джеймс в короне из бумаги с надписью «Именинник», которого обсыпают конфетти. Вот Лили на фоне огромной, парящей в воздухе надписи: «С днем рождения, Лили». Вот фотография с их свадьбы — она была немного другой, нежели та, что сейчас была в Гаррином альбоме — на ней Лили и Джеймс танцевали вальс. Потом Гарри нашел три свитка, обвязанные старыми лентами с печатями «ГПпВдМ». Первый, стоило Гарри сковырнуть печать, развернулся картой, на которой что-то было отмечено точками. Второй свиток был списком пожирателей смерти — в начале тех, что были при войне до рождения Гарри, рядом с именами которых примостились описания как и почему от них отвелись подозрения, а ниже имена, продиктованные Гарри на четвертом курсе. Третий свиток оказался чертежом какого-то механизма, завидев который, Гарри присвистнул и про себя отметил, что его надо показать Гермионе… или Джессике. На самом же дне коробки лежала книга в растрепанной коричневой обложке. Открыв ее, он прерывисто вздохнул. Пролистнул. Чистые. Абсолютно чистые страницы. Неужели Дамблдор… неужели он… Гарри с дрожью в руках потянулся за пером и, обмакнув его в чернила, занес над страницей.

«Была, ни была!» — сказал себе он и написал:

«Мое имя Гарри Поттер»

С минуту ничего не было, как вдруг прямо под аккуратной строчкой появилась другая, написанная аккуратным подчерком Альбуса Дамблдора.

«Великолепно все-таки работает!»

Сердце забилось быстрее.

«Значит, директор, вы использовали идею Реддла с заключением памяти в дневник?!»

«О, да, это была весьма впечатляющая магия. Но у меня что-то не то пошло… Кстати, рад что эта книга попала тебе в руки!»

«Что пошло не так? — забеспокоился Гарри, — Что случилось, профессор?»

«Боюсь заклятье проработает не слишком долго, как я надеялся»

«Сколько?»

«Не слишком много, что бы тратить время на пустые разговоры. Приступим к делу. Что тебя интересует?»

Гарри замер с занесенным пером. И правда, что его интересует?…

«Я слышал, вы говорили, что знаете, как победить Волан-де-Морта»

«Ты очень прыткий мальчик, но я уже говорил тебе. Вернее писал. То письмо, что ты получил на рождество»

Рука, держащая перо, задрожала.

««В день, когда магия замрет, спрятавшись в сердце, на закате разразится битва двух я одного духа»? Это вы имеете в виду?»

«Да»

«Но… чем это предсказание показывает на способ убийства Волан-де-Морта?!»

«Ничем. В этом предсказании говорится, когда произойдет твоя битва с Волан-де-Мортом»

«Ага, значит, вы считаете, что мы с ним два Я одного духа?! Так значит?! Если бы здесь было сказано одной крови, я бы согласился с вами»

«Я все же уверен, что здесь говорится именно о тебе и Волан-де-Морте, Гарри»

«Значит, мы с ним одного духа? Так значит?! Что ж, как знаете!»

И даже не посмотрев, что ему ответил Дамблдор, Гарри захлопнул книгу и забросил ее в дальний угол, уткнувшись лицом в подушку в каком-то сухом полукрике-полувое.

— Гарри, завтрак… — послышалось от дверей, — Гарри?

Это была Гермиона. Он узнал ее по голосу. Послышались торопливые шаги. Кровать примялась под ней, Гермиона аккуратно коснулась его плеча.

— Гарри? — взволнованно позвала она, — Что случилось?

Тяжело вздохнув, он перевернулся на спину и посмотрел на подругу. Та смотрела на него с неподдельным беспокойством.

— Это просто… — он тяжело вздохнул, — Дамблдор считает, что я похож на Волан-де-Морта, что у нас с ним один дух… это… это неправильно! Я ведь… неужели я похож на него?…

— Конечно, нет! — воскликнула Гермиона, — Но почему ты думаешь, что Дамблдор считал так?

— Вон там, — Гарри махнул рукой туда, куда бросил книгу, — там книга в темном переплете…

Гермиона вытянула шею и вскоре увидела указанный предмет. Подняв его с пола она снова присела рядом с Гарри.

— Полистай.

Гермиона открыла книгу, и ее глаза расширились.

— Как?… — только и смогла пролепетать она.

— Напиши там свое имя, можешь с ним поговорить. Потому что я больше не могу. Не могу с ним разговаривать… — Гарри перевернулся на другой бок. Хотелось просто уснуть.

Гермиона же с готовностью схватила перо и что-то написала. Судя по ее вздоху, она была ошеломлена. После пары минут скрипа пера, Гермиона охнула и затеребила Гаррино плечо.

— Гарри! Гарри! — звала она, — Ты только посмотри!

Гарри нехотя сел и посмотрел на строчку, в которую тыкала пальцем Гермиона.

— Произнеси это заклинание!

Гарри вздохнул.

— Энтринум.

С минуту ничего не происходило, а потом в груди что-то дернуло и Гарри закрыл лицо руками в глухом крике боли. Казалось, горит каждая клетка, вместо крови по венам бежит ртуть, а к шраму на лбу приложили раскаленную до предела проволоку и что есть силы вдавливают в кожу. Это было даже хуже Круциуса. Гермиона, судя по звукам, которые Гарри каким-то чудом еще мог воспринимать, отбросила книгу и склонилась над ним, суматошно не зная как подступится.

— Гарри! — звала она, и в ее голосе слышались слезы, — Гарри! Гарри, что с тобой?

Гул в голове усилился, голос Гермионы стих, затерявшись в его протяжном вое, на место него встали крики и плач, предсмертные голоса Джеймса и Лили. Боль в шраме усилилась, на дальних затворках разума шевельнулась мысль, что это не похоже ни на что — ни на приближение дементоров или Вола-де-Морта, ни на убийства Темного Лорда. По виску стекло что-то мокрое. С трудом разлепив веки, Гарри отнял руки от лица и увидел кровь на своих пальцах. Гермиона с ужасом выдохнула. Гарри понял — его шрам раскрылся и закровоточил. В следующую секунду перед глазами все поплыло, в груди бешено застучало. Гермиона судорожно всхлипнула и потянув Гарри за руку усадила. Он уже не соображал — боль завладела головой абсолютно, руки, ноги были тяжелыми, словно свинцовыми, он уже не чувствовал их. Тем не менее, он смог подняться, навалившись на Гермиону, которая, не переставая всхлипывать, повела его к выходу. Чуть не скатившись по лестнице, они оказались в гостиной. Шум голосов и смеха хлынул в уши Гарри, но потом снова затих, рука снова накрыла шрам, но жжение усилилось и Гарри отдернул ладонь. Люди в гостиной превратились в размытые тени, одни ослепительно сияли, другие чуть меркло. Одна из более ярких теней выпрямилась и кажется заметила их. Потом уши резанул пронзительный крик Гермионы.

— Рон! Помоги мне!

Тень бросилась к ним. Другие, находящиеся в комнате, обратили к ним взоры. В мозг снова прорывались их голоса — вздохи ужаса, вскрики и всхлипы.

— О боже, Гермиона, что с ним?

— Я не зна-а-а-аю…

Гарри опять захлебнулся в холодящем вое. Кто-то начал поддерживать его с другой стороны. Рон — скорее почувствовал, чем подумал Гарри. Потом стало холодно. А потом — снова жарко. Они вышли в коридор.

Сквозь вой снова послышались голоса людей, но потом стихли. Зрение немного прояснилось, Гарри попробовал тряхнуть головой, но головная боль только усилилась. Распахнулись двери — они были в больничном крыле. Мадам Помфри хлопотала над кем-то сидящим на кровати.

— Поттер! — воскликнула она, выронив одну из своих склянок, — Кладите его, кладите!

В следующие пару секунду он уже оказался на кровати. Его очки сняли, под голову положили пару лишних подушек.

— Грейнджер, что вы стоите?! Сотрите кровь!

Гермиона встрепенулась, Гарри почувствовал мокрую ткань на лбу и сморщился — шрам щипал. В груди все еще сильно стучало. Казалось из нее рвется что-то. Вдруг в груди резко дернуло, но, кажется, удержалось, перед глазами вспыхнул белый свет, а потом все стихло. Боль исчезла. Гарри глубоко вздохнул. Открыл глаза. Сел. Все было в порядке. Он провел рукой по лбу — шрам на месте, заживший и гладкий.

— Гарри… — Гермиона с красным от слез лицом бросилась ему на шею и отчаянно заревела, — Прости меня… я не знала… я не хотела… я подумала…

— Гермиона, — успокаивающе проговорил Гарри, — успокойся и объясни почетче, что произошло.

Гермиона отпрянула от него и, вытерев слезы, пробубнила:

— Дамблдор… я спросила у него про Энтариона… в Рождество вы говорили о нем… и Дамблдор сказал, что Энтарион — это Дух магии… и… и… он встречался с ним… давно, перед битвой с Гриндевальдом… и больше его не видел… но он работал над заклинанием, вызывающим этого самого Энтариона… и создал его… но, что бы оно заработало нужна огромная магия…

Энтарион… Гарри задумался… Энтарион… Почему же заклинание, призывающее Энтариона, так сработало на нем. Будто пытаясь вытащить что-то из не… что? Энтарион в нем? Гарри потер свою грудь рукой. Нет… этого не может быть…

— Мне очень жаль… — снова всхлипнула Гермиона, — Я не знала… я не хотела…

Гарри слегка улыбнулся.

— Ну ладно, хватит, — сказал он, — в следующий раз будешь осмотрительней… ты только не казнись, ладно?

Гермиона кисло улыбнулась и стерла слезы. В следующую секунду двери в больничное крыло распахнулись и в лазарет влетела Джессика, необычно бледная с испариной на лбу. Не заметив всю частную компанию, сидящую на кровати, он пересекла комнату и ухватилаьс за рукав мадам Помфри.

— Я не знаю, что произошло… — пробормотала она и ее голос — Гарри четко слышал это — дрожал, — боль в груди… шум в голове… в глазах потемнело… Я не… не знаю… ноги подкосились, я даже подняться с пола не смогла… мадам Помфри… это не?…

— Нет, нет, — быстро подхватила мадам Помфри, — кажется здесь что-то не то… Поттер! Лягте, пожалуйста, я вас еще не осмотрела…

Джессика дернулась и обернулась. Встретившись с Гарри взглядом, она тут же отвела глаза. Она что-то скрывала. Гарри прищурился.

— Что случилось Джес? — спросил Рон, положив руки Гермионе на плечи.

— Не знаю, — пробормотала Джессика, — не знаю как описать. Болела каждая клетка… и как будто из груди пытались что-то достать…

— Это… у меня было то же самое, — протянул Гарри, снова потерев грудь. Значит в Джес то… стоп! В нее же попала частица его магии, тогда, в Рождество! — Гермиона!

Девушка вздрогнула и посмотрела на Гарри.

— Если частица магии одного человека попадает в другого, что тогда случается?

— Если магия, чья была эта частица, была мощнее той, что в том человеке, что эту частицу принимает, то она начинает потихоньку изменять структуру магии, пока не добьется ее полного изменения, — ответила Гермиона на автомате, словно отвечая урок, — а зачем тебе?…

Гарри не ответил. Лишь посмотрел Джес в глаза. Та серьезно смотрела на него. Видимо она тоже догадывалась.

— Гермиона пыталась вызвать Энтариона. — Вдруг сказал Гарри. Джессика вздрогнула. Посмотрела на Гермиону, — Она нашла заклинание в записях Дамблдора. Видимо работа над этим заклинанием не была закончена, — Гарри моргнул, — Черт… я не знаю, что происходит.

— Зато я знаю, что с вами все в порядке, — пихнула ему в руки колбу с лекарством Мадам Помфри, — выпей это и можешь идти. Вы тоже, мисс Паркер, — она протянула тоже лекарство и Джессике. Та, немного рассеяно приняла его и выпила. Рон, прищурившись, смотрел то на нее, то на Гарри и в выражении его лица явственно читалось: «странно, все это…». Гермиона еще никак не могла отойти от шока и слез. Ее волосы были растрепанны, глаза красны и припухши.

— Прости меня… — снова пролепетала она, и Гарри махнул рукой.

— Ну, хватит, хватит, — сказал он, — я тебя не виню. Идемте лучше, мы вроде как собирались на завтрак?

Гермиона кивнула и Гарри, соскочив с постели, повел всех к выходу. Как он был рад, что не пришлось отлеживаться в больничном крыле! Ему, конечно, было больно тогда, а сейчас шрам легонько покалывал, но лучше терпеть эти маленькие уколы, чем сидеть день за днем в этой белой палате. Все-таки странно… надо будет обязательно подумать… да, да, сегодня же вечером… Ой!

С разбегу на Гарри налетела Джинни, обхватив его руками.

— Гарри! Ты жив! Слава богу! — затараторила она, — Мы так испугались, когда увидели, как Гермиона тебя выводит из комнаты… и твой шрам…

— Все нормально, Джин, — улыбнулся Гарри, чуть отстранив девушку, — Все хорошо.

— Но твой шрам!… — воскликнула Джин, непроизвольно коснувшись своего лба, — столько крови… ты еле шел!… и… ах, да! Я же хотела сказать! — ее лицо стало взволнованным, казалось, она шпион, собирающийся доложить об выведанной информации, — За углом твой кузен Да-аа…дли? Дадли, да? Он разговаривает с Малфоем!

— Что?! — воскликнул Гарри. Дадли? С Малфоем?… Малфоем?! Дадли?!!! И тут Гарри вспомнил. Когда Гермиона вводила его в лазарет, ему было очень больно, но он все-таки смог заметить, над кем ворковала мадам Помфри. На кровати тогда сидел Дадли. Да, теперь Гарри был уверен в этом. А потом он ушел… он мог слышать и об Энтарионе и…

Резко отодвинув Джинни с дороги, Гарри широкими тяжелыми шагами пересек коридор, завернул за угол…

Малфой стоял в уголке и с достоинством смотрел на Дадли, скрючившегося перед ним и что-то торопливо рассказывающим. Гарри сделал пару шагов вперед.

— … ввела Поттера, всего трясущегося… его шрам, кажется кровоточил, — тараторил Дадли, — но потом все прошло и эта лохматая девчонка…

— Грейнджер, — подсказал Малфой.

— Да, — торопливо кивнул Дадли, — она сказала, что извиняется… кажется, это было из-за какого-то за-заклинания, которое она использовала… она говорила, что хотела призвать какого-то Э… Эн…

— Энтариона? — выпрямился Драко. Его глаза заблестели.

— Да, да точно! Энтариона! А Поттер сказал, что почувствовал боль и как будто из груди хотели что-то вытащить.

— И?…

— Все, — выдохнул Дадли. — А, нет! Туда еще забежала эта Джессика, выглядящая не лучше Поттера! На сказала, что чувствовала себя также!

— Значит, теория подтверждается, -протянул Малфой, потерев подбородок, — Молодец, Дадли, ты хорошо справился со своей задачей и на этот раз. Что ж, думаю, ты заслужил награду, — и с этими словами он вытащил из сумки бутылку сливочного пива. — Там огненный виски, как я и обещал.

Дадли схватил вожделенную бутылку и прижал к груди. А Гарри потерял контроль над собой. Сдела пару стремительных шагов, положил руку на плечо кузена и, когда тот обернулся, что есть силы дал кулаком ему по лицу. Тот не удержался и упал. Малфой присвистнул. И замер под действием замораживающего заклятья. С ним Гарри решил разобраться позже. Он обернулся к все еще валяющемуся на полу Дадли.

— Предатель, — выплюнул он, — Ты хоть знаешь, что наделал? Ничтожество! Ты поменял миллионы жизней на чертову бутылку огненного виски!

— А что ты от меня хотел? — вознегодовал Дадли, — Привез меня сюда, запер в четырех стенах, где я кроме родителей никого не знаю! У меня уже кончаются сигареты! И что с твоего позволения мне пить? Чай?

— Да с сегодняшнего дня ты будешь пить исключительно воду! — крикнул Гарри, выхватив бутылку из рук кузена и с силой швырнув ее на пол. Та крякнула и разбилась, а Дадли взвыл от разочарования, — Вот твой виски! И коль ты так хочешь его испить, пожалуйста, вылизывай пол! Все будут знать, как ты жалок Дадли! Запомни. ТЫ НЕ ДОМА! Слышишь?! Не дома! Здесь я не позволю тебе хозяйничать. Это МОЙ дом! И МОИ правила! Поднимайся, сейчас мы с тобой пойдем завтракать!

И с этими словами, схватив кузена за шкирку, Гарри рывком поднял его на ноги. Джессика, Рон и Гермиона ошеломленно смотрели на него.

— Гермиона, Дежссика, обработайте Малфоя, чтобы он забыл, что этот жирдяй ему разболтал.

Девчонки резко бросились к слизеринцу и спустя пару секунд он уже шел на завтрак, забыв, зачем завернул в этот уголок. Гарри же ткнул палочкой в Дадли и тот, как ошпаренный дернулся.

— Иди вперед, — жестко сказал Гарри.

Дадил послушно пошел в большой зал, время от времени дергаясь, чувствуя острые тычки Гарриной палочки. Вскоре они оказались у дверей в большой зал. Гарри распахнул двери и схватив Дадли за рукав потянул его внутрь. Ученики завтракали. Болтая, но увидев процессию у входа, уставилась на нее.

— Всем внимание! — крикнул Гарри, заставляя обернуться к себе уже всех, сидящих в этом зале, — Посмотрите на него! — он дернул Дадли вперед, показывая его всем, — Его имя Дадли Дурсль и он мой кузен! А еще он ПРЕДАТЕЛЬ!

О залу пробежал шепот, некоторые стали показывать на Дадли пальцем. Преподаватели всполошились, профессор МакГонагалл приподнялась на своем месте.

— Он продавал информацию мистеру Малфою, — все обернулись к Драко, который сложил руки на груди и уже набрал воздух, что бы крикнуть: «не правда», но не успел, — за бутылку виски! Мистер Малфой, можете не доказывать нам ничего — то, что ваш отец — пожиратель смерти и вы передаете ему все, что только можете узнать, знают все. Но с сегодняшнего дня… Дадли. Признаешься ли ты, что продавал информацию Малфою?

Дадли молчал.

— Я спросил тебя, Дадличек, — протянул Гарри, — ты признаешься? Тебе не поздоровится в любом случае, а так ты и его заставишь пострадать.

— Да, я продавал ему информацию, — отчеканил Дадли.

— Что ж… — Гарри усмехнулся, — С сегодняшнего дня я объявляю, что Драко Малфою запрещается отправлять письма.

— Драко Малфой теряет значок старосты, — поддакнула профессор МакГонагалл, — И место в команде Слизерина.

Малфой сидел белый как полотно. Его, полный ненависти взгляд, скользил от Гарри к Дадли и обратно.

— А теперь вернемся к Дадли, — напомнил Гарри, — с этого дня ему запрещено покидать свою гостиную. С этого дня ему нельзя отвечать ни на любые вопросы. С этого дня, Дадли, — он обернулся к кузену, — я буду следить за тобой. Еще один поступок в районе этого и ты узнаешь, что значит иметь кузена волшебника.

— Ха! — усмехнулся Дадли. — С какой стати? Чего мне боятся? Ты никогда не поднимешь на меня руку! Это я бил тебя с самого детства.

— Что ж, моя очередь, — отчеканил Гарри, — Мы собирались завтракать, не так ли?

Гарри протянул руку, и содержимое тарелки Дадли поднялось в воздух и, пролетев весь зал, приземлилась прямо на своего хозяина. Тот тупо хлопал глазами, а сидящие в зале истерически засмеялись.

— Вот ты и позавтракал, — холодно отметил Гарри и, схватив его за рукав, потянул его вон из зала. Пересек пару коридоров и оказался у портрета Толстой Леди.

— О боже, Гарри, что с ним? — воскликнула она.

— Он — предатель, — только и сказал Гарри, — Свобода.

Портрет отъехал в сторону и Гарри потащил Дадли дальше. Распахнул дверь в апартаменты Дурслей и впихнул Дадли туда. Дядя Вернон, пытающийся вникнуть в суть прошлогодних Ежедневных Пророков уставился н них сначала ошеломленно, но потом ело лицо побагровело. Тетя Петунья бросилась к своему «пусеньке», узнать, что случилось.

— Что происходит? — взревел дядя Вернон, — Какого черта мой сын весь черт знает в чем? Отвечай, наглый мальчишка!

— Та, видимо, когда я привез вас сюда, я забыл кое-что уяснить, — терпеливо начал Гарри, — Хогвартс это МОЙ дом. Это не Тисовая улица, это даже не обычная английская школа — это МОЙ МИР. МИР, где идет ВОЙНА. Война, которую ВАМ не понять! Которую мы ведем за ВАШЕ спокойствие!

— Не смей повышать на нас голос! — взревел дядя Вернон, — Да мы же…

— Не надо мне говорить об ваших заслугах! — вышел из себя Гарри, — Ни о вашей заботе и попечении! Это смешно! День за днем тогда я жил, мечтая о ночи, что бы лечь в Неудобную постель и ЗАБЫТЬСЯ! О боже, не научись я освобождать свою память от боли унижений, я сошел бы с ума! И не говорите мне о своих заслугах! Я вернул свой долг, забрав вас сюда! Я спас вас от не минуемой смерти! Все! Я больше ничего вам не должен! И теперь ВЫ послушаете МЕНЯ, потому что я, черт возьми, здесь ГЛАВНЫЙ, а не вы! Здесь я знаю всех, а вы никого! Здесь выслушают меня, а не вас! Так что поперхнитесь своими оскорблениями, потому что ваш сын — предатель! Это вы сделали из него предателя! Вы слишком слепы к нему! Да он продал ценную информацию за БУТЫЛКУ ВИСКИ!

— Дадличек, ты?… — пролепетала Тетя Петунья.

— Ты лжешь! — крикнул Дядя Вернон. Дадли молчал.

— Зачем мне лгать? — взмахнул руками Гарри, — я не Дадли, что бы сбрасывать свою вину на других!

— Хватит оскорблять нашего сына, гаденыш! — крикнул дядя Вернон.

— Следите за выражениями. Моих силах сейчас посадить вас на хлеб и воду. Дадли вот теперь запрещено покидать гостиную.

— Я не боюсь, тебя, мальчишка! — побагровел мистер Дурсль.

— И я! — вдруг обрел дар речи Дадли, — Все еще не боюсь.

Гарри не ответил. Он взмахнул рукой и кровати дяди и кузена лишились перин, подушек и одеял, обнажив деревянные балки.

— Хотите еще что-нибудь сказать? — спросил Гарри, — Нет? Что ж, спокойной ночи.

И, развернувшись, он ушел, напоследок хлопнув дверью.

Когда Гарри влетел в большой зал, то, естественно, там уже никого не было. За то время, пока он носился с этим Дадли, завтрак успел закончится. А сейчас, наверное, уже идет первый урок. Черт. Что там по расписанию? Защита? Тем лучше. Можно излить ту ярость, которая бушует в нем сейчас. Гарри тряхнул головой. Предатель. Этот жалкий жирдяй, который позволял себе все, что нормальный человек никогда бы себе не позволил, который ничего не знает об этом мире и не представляет, ЧТО он совсем недавно сделал, да как он смеет… как он только смог… Гарри просто молнией влетел в кабинет защиты и, буркнув: «извините» возмущенной Грандж, встал рядом с Роном.

— Поттер! Что вы себе позволяете? — вспыхнула Аркетия, стукнув указкой по своему столу, — Двадцать отжиманий!

— Как ты? — полушепотом спросил Рон, когда Гарри снова встал рядом с ним, а Грандж отошла в дальний угол зала за чем-то «что пригодится для сегодняшнего урока».

— Нормально, — пожал плечами Гарри, — руки немного болят, но это…

— Я не про это, — нетерпеливо перебил Рон, — что там с Дадли?

— Я просто отвел его в комнату Дурслей, — выдохнул Гарри, — А ты рассчитывал, что я подвешу его за большие пальцы в подземельях?

— Ну вид у тебя был примерно такой, — без тени улыбки заверил его друг, — ты был немного… э… жестковат, я думаю.

— Он, даже не зная ничего об этом мире, сбросил его в тартары! — прошипел Гарри негодующе, — а если бы я не узнал об этом? А если у Малфоя есть другой способ передавать информацию отцу?…

Рон замялся. Сказать ему на это было нечего. Тем временем Грандж встала перед своими учениками с охапкой странных предметов.

— С сегодняшнего дня и весь последующий месяц мы будем изучать всевозможную мракоборскую технику, — сказала она, начиная выкладывать всевозможные предметы.

* * *

И понеслось. Казалось, не день сменяет день, а минута минуту. Каждое утро пробежка, завтрак, уроки, обед, посиделки в библиотеке, ужин и сон. Снег полностью сошел, сырость унялась. Весна. В общем это ничего не меняло. Разве что профессор Грандж вытащила своих учеников на улицу и погнала в ледяную воду озера. На негодующий возглас Рона: «Мы не пингвины! Мы станем ледышками!», строгая профессор отвечать не стала. Лишь подняла палочку и спустя пару секунд рыжий Уизли дикими воплями барахтался в ледяной воде. «Что вы стоите? — уставилась профессор на остальных, — Спасайте его!…». В воде было холодно и мерзко — одежда была тяжелой и тянула ко дню. Реббика тоже была не в восторге — вся ее косметика растеклась по лицу, но когда она вышла из воды, Гарри заметил, что подтеки туши и теней образовывали ниточки слов: «что бы я… да еще хоть раз…». Рон же потом раздосадовано сообщил, что за завтраком у него чесался нос, а он не обратил внимание. В общем, простуду заработали все. Но самое интересное началось лишь тогда, когда Аркетия де Грандж всучила каждому по настоящему магловскому пистолету. Но веселым это показалось лишь сначала. А потом… Разобрать. Собрать. Теперь сделать тоже самое с закрытыми глазами. А потом двухдневные тренировки выбивания сего пистолета и рук без применения магии. О… Тренировки, тренировки, тренировки. Рукопашная, темная магия, плавание, бег, гимнастика, всевозможная техника…

Трансфигурация тоже не была минутами отдыха. Преобразование, маскировка, создание пищи и прочего из воздуха. На заклинаниях всевозможные полезные заклинаньица, плюс курсы лечебной магии. Зельля тоже в основном лечебные, да всякие там мракоборские штучки…

К тому же надвигался конец года. Наверное, никто бы об этом не вспомнил, если бы не носящаяся туда-сюда Гермиона и будто привязанный к ней Рон. Первокурсники бледнели, синели и чуть ли не жевали учебники. Ученики пятого курса рвали на себе волосы и завывали, как, впрочем, и семикурсники. Все остальные же не обращали на старост никакого внимания — экзамены, как экзамены, что у них экзаменов не было?…

В конце марта прибыл Майкл. Как ни странно, с собой у него ничего не было, кроме той самой шкатулки и большой сумки наперевес. Но потом оказалось, что он все деньги рассовал по ящикам, ящики уменьшил до размера спичечных головок и посовал в конверты. Свой конверт Гарри вскрыл и так и остался сидеть, пялясь на его содержимое. Окало пяти сундуков. И явно не маленьких.

Так же Майкл притащил пару выпусков «Правды». В сумке оказались «пожертвования» сотни уменьшенных ящиков с продовольствием, тканью, пергаментом и чернилами. И самое главное — письмо в десять свитков. Письмо Гарри. Это было самое длинное письмо из всех, что ему приходилось получать. На всех десяти свитках были записи разных волшебников, живущих в Лондоне. Как они это провернули не ясно, но письмо попахивало митингом. Просьбы, пожелания, призывы о помощи… И все они обращались к НЕМУ, к Гарри, и это было странно… Среди явно положительных строк затесывались и оскорбительные фразы, говорящие о том, что с таким предводителем миру конец. Но таких было меньше, значительно меньше, они тонули в надеждах и хвалебных строчках. Гарри был в смятении, но Гермиона, читающая письмо через его правое плечо, и Джессика через левое, были в восторге, они зачитывали в слух всем собравшимся особенно важные строки и все время повторяли: «это же чудесно!…».

Малфой присмирел. Хотя нет. Это было больше похоже на затишье перед бурей. Слишком, слишком зло он щурился, слоило Гарри появится в поле зрения. Он скрипел зубами, сжимал кулаки (пускал пар из носа — прим. Авт.), но ничего не говорил и не никаких действий предпринимал.

Казалось, что все было нормально, но бледное лицо Реббики, что есть силы скрывающей, что очень волнуется, за все не приезжающих родителей, напоминало о напряжении, царившем в мире. Слишком сильно сжимал кулаки Ли, видя или слыша, что-нибудь связанное с его отцом. Слишком усердно занимался Невилл на уроках Аркетии де Грандж и слишком быстро убегали в гостиную первоклашки, слишком скудными становились завтраки, обеды и ужины. Война, еще не начавшись, уже вселяла панику. Спокойствие осыпалось и рисковало обвалится в любую минуту.

— Квоффл у Криви, великолепный пас Дехайн и… нет! Мяч перехватывает Руло. Он стремительно несется к воротам Гриффиндора… совсем близко… ауч! Бледжер сломал ему нос!… Слизерин берет Тайм Аут!

— Мы совсем выдохлись, — выдохнул Деннис, когда игроки собрались вокруг Гарри, — сколько мы уже играем? Час?

— Час и 38 минут, — сверился с часами Гарри, — снитч будто украли! Нигде нет!

— Счет 40:40 и я вряд ли смогу его удержать на этом уровне, — призналась Джес, погладывая на воркующую над слизеринским игроком мадам Помфри, — я уже все руки отбила, и тучи собираются… Если ты сейчас не поймаешь снитч, мы вымокнем, простудимся и точно ничего не увидим.

— Взлетайте, — подошла мадам Трюк, — Тайм Аут окончен.

Команда Гриффиндора взлетела в воздух. Гарри поискал глазами Мелла, нового ловца слизерина, и вздохнул. Да, отсутствие Малфоя было для Гарри в новинку, и матч со Слизерином в половину потерял свою значимость. Да, Гарри признавал это, Малфой был хорошим игроком. А Мелл… он был новичком. Хитрым, знающим грязные приемы, но новичком.

Перед носом пролетел Гемби, вслед за ним Элион. Джессика парила перед кольцами, нервно дергаясь туда-сюда. Гемби как-то странно изогнулся, вильнул в сторону и Элион, не успевшая увернуться от жестких прутьев соскользнула со своей метлы. Гарри бросился к девочке, висящей в воздухе и держащейся одной рукой за древко, но к тому моменту, как он приблизился, она уже вскарабкалась сама. Момент был упущен — Джессика виновато развела руками — Слизерин забил еще один гол. Громыхнул гром. Гарри нахмурился — перспектива играть под дождем не поднимала настроение. Он снова огляделся. С трибун на игроков глядели пестрые плакаты. На одном, алом, золотыми буквами было написано:

Слизеринцы — слабаки,

Слизеринцы — тюфяки,

Не умеете играть

С поля надо вас прогнать.

А в ответ, с противоположенной трибуны сиял зеленый плакат:

В Гриффиндоре идиотов

Набирают для игры

В не закрытые ворота

Слизерин забьет голы

Будет нашим школьный кубок

Сотни баллов наберем

Нищих, жалких, Грязнокровых,

Шрамолобых обойдем.

Снова громыхнуло. Снитч так и не появился. Холодные капли попали за шиворот — дождь начался. Гарри обречено вздохнул и заколдовал свои очки.

— Гарри!!!

Рон призывно махал ему с трибуны, и Гарри подлетел ближе.

— Что?!

— Вы долго еще собираетесь играть?! — в ответ крикнул Рон, — Где снитч?!

— Не знаю!!! — всплеснул руками Гарри и снова огляделся, — Будто украли!!!

Дождь усилился.

— Это все Малфой!!! — заверял Рон, — Я уве…

Продолжение его фразы потонула в диком реве болельщиков — гриффиндорцы забили гол. И тут он увидел его. Снитч. Он порхал у самого основания трибуны, и Мелл, кажется, тоже заметил его. Гарри рванул вниз. Дождь хлестал что есть мочи, Гарри уже успел основательно вымокнуть. Рядом просвистел бладжер, но Гарри успел увернуться. Вытянул руку… Мелл поравнялся с ним и пихнул в бок. Гарри, не ожидавший удара, отлетел в сторону, но спустя секунду снова гнался за мячиком. Пара сантиметров… вспышка молнии…

И вот мячик уже бьет золотыми крылышками в его кулаке. Гриффиндор выиграл. И не успел Гарри победно вскинуть руку, как вдруг что-то услышал. Но рев болельщиков не давал ничего услышать.

Гарри выхватил из-за пазухи палочку и оглядел трибуны.

— Силенцио!

По полю разнеслась глухая тишина. И тут же разбилась — звенящий голос Хлои Саммерс звал на помощь.

— Впустите нас!… Быстрее! Черт, Оливер, сделай же что-нибудь! Откройте!…

Тут же оцепенение прошло.

— Финито! — крикнул Гарри, и болельщикам вернулись голоса, — Ну же, Джессика, Рон, Невилл, Реббика! На северо-запад! Деннис, Элион, — он обернулся к замершим игрокам, — дайте Рону и Невиллу метлы!

И уже через пару минут они неслись к барьеру. Джессика скатилась на траву и выхватила палочку. Стена забурлила, открывая небольшой проход. Реббика охнула — за стеной проходила целая битва. Десяток пожирателей смерти надвигались на Хлою и Оливера, выставивших палочки, а за их спинами двое человек держали под руки третьего, грязного, побитого и еле живого. Гарри выскочил наружу.

— Ступерфай!

— Миблюмус! — подоспел Рон.

Какое-то заклятье просвистело в миллиметре от уха Джес и попало в одного из поддерживающих раненого человека. Реббика оглянулась и взвизгнула:

— Мама! — бросилась она к осевшей на замелю женщине.

— Уводите их! — выскочил Невилл, отразив очередное заклятье, — Ребби, отведи их на территорию!

Пожирателей, казалось, стало больше. На одно колено упал Оливер — ужасного вида ожог распростерся на его груди. Хлоя, подхватила его под руки, на ее место встал Рон. Гарри дернулся — заклятье подожгло его мантию и он сбросил ее. Пожиратлей было не удержать. Их было слишком много. Ребята неосознанно отступали — Невилл силой вталкивал Хлою и Оливера внутрь, и, когда они скрылись в бреши купола, Гарри понял, что они с Роном и Джессикой не справятся одни. Джессика была основательно потрепанна, ее волосы торчали во все стороны, а Рон был как-то болезненно бледен. Через брешь в куполе можно было видеть бегущих к ним преподавателей…

Шрам полыхнул болью. Гарри схватился за него, повалившись на колени — в глазах потемнело. ОН рядом. И тут…

— Авада Кедавра!

Гарри поднял голову и похолодел — зеленый луч несся к Рону, выпустившему палочку из ослабевших пальцев. Вскрикнув, Гарри бросился наперерез…

— ГАРРИ!…

Смертельное проклятье прошло внутрь него, как нож в масло. Тут же по телу разнеслось какое-то тяжелое чувство, в глазах потемнело и перед тем, как с глухим ударом упасть на землю, Гарри почувствовал что-то родное, знакомое и давно забытое…

…прикосновение матери…

— Просыпайся, Гарри, — прозвучал знакомый голос над самым ухом.

Гарри подскочил. Перед ним, ярко сияя, стоял профессор Дамблдор в каком-то длинном белом одеянии.

— Я умер, — констатировал Гарри, поднимаясь на ноги, но старик, к его удивлению, покачал головой.

— Это они думают так, — сказал он, смотря куда-то над плечом мальчика, — Взгляни.

Гарри обернулся и поперхнулся воздухом — в паре шагов от него Джессика упала на колени перед его распростертым телом, Рон, замер, держа перед собой палочку, Пожиратели переглянулись и исчезли — испугались. Гарри был уверен, что Волан-де-Морт не будет рад тому, что Гарри Поттера убил кто-то другой. Убил.

— Я умер! — сделал пару шагов вперед Гарри. Рон опустился радом с Джес — на нем не было лица, из купола вылетел Невилл и уронил свою палочку в грязь, увидев, мертвого Гарри.

— Ты не умер, — настойчивее повторил Дамблдор, — это лишь временное оцепенение. Ни биения сердца, ни дыхания, ничего. Но думаю, на следующий день ты очнешься. Не мог же Энтарион позволить избранному умереть.

— Так скажите им это! — в отчаянии воскликнул Гарри, всматриваясь в лицо Джессики, бледнеющее с каждой секундой. По щеке скатилась слезинка. Он не мог на это смотреть.

— Я не могу, — грустно сказал директор, — простые люди не видят и не слышат Энтариона.

Рон склонил голову. Джессика закрыла лицо руками, Невилл взмахнул палочкой, и Гарри положили на носилки. Джессика встала — на нее было больно смотреть. Гарри подошел к ней и попытался коснуться лица, но его рука прошла сквозь нее. Из бреши выскочила профессор МакГонагалл.

— Что случилось?! — вскликнула она, подбегая к носилкам, — Что с Поттером?!

— Он… умер… — пролепетала Джес и, пошатнувшись, упала в руки Рона без сознания.

— Достаточно, — манул рукой директор и спустя секунду и люди, и дождь, и купол исчезли. Гарри с Дамблдором были в каком-то странном сером помещении, — Думаю у тебя много вопросов, мальчик.

Гарри обернулся к нему.

— Если я не умер, то что ВЫ здесь делаете? Вы тоже не умерли?

— Нет, я умер, — сел на появившийся из ниоткуда камень Дамблдор, — Я выполнил свою задачу, потому смог умереть. А здесь я потому, что должен же кто-то из Энтариона объяснить тебе, что за чертовщина творится.

— Кто-то из Энтариона? — не поверил своим ушам Гарри.

— Да, — кивнул Дамблдор, — Все избранные, умерев, становятся частью Энтариона.

— Избранные? Становятся частью? Черт возьми, профессор, объясните мне! Я ничего не понимаю!

— Сейчас объясню, — умиротворяюще улыбнулся Дамблдор, — Ты уже встречался с Энтарионом и видел, какой он. Энтарион, дух магии, он и есть магия. Вся магия — начиная от той, что живет в людях и кончая той, что заставляет метлы летать — это магия Энтариона. Именно Энтарион наделяет магией рождающихся младенцев, выбирая, кто достоин ее носить в себе. Таким образом появляются сквибы и маглорожденные — достойные маглы получают магию, недостойные волшебники теряют. Все просто. Теорию о магусах ты знаешь — остаток магии передается им. НО есть так же избранные. Энтарион уже рассказал тебе, что Волан-де-Морт переманил к себе Темную Магию. Сам по себе Темный Энтарион не враждует с Белым. Но он готов прийти на первый зов темного волшебника, что бы заполучить власть. И когда Темный Энтарион уходит — Белый начинает искать ребенка. Самого чистого, достойного, сильного ребенка. Избранного. Его в течении жизни Энтарион уберегает, подкармливая силами, защищая, спасая. Я тоже был Избранным. Тогда, когда Гриндевальд призвал Темного Энариона. Меня оберегал Белый, я был неуязвим тогда. А когда я исполнил свой долг, Энтарион отпустил меня. Я снова стал нормальным, смертным волшебником. Хотя не совсем. Я, как и все Избранные после смерти стал частью Энтариона. А ты думал, почему, Энтарион говорит столькими голосами? Кстати, твои родители тоже там.

— Что? — не поверил своим ушам Гарри, — Как?…

— Ну, Лили туда попала, потому что была Спасительницей. Спасители — это люди, использовавшие древнее заклятье, то, которое спасло тебя тогда. Отречение от жизни, ради любимого человека. Спасители тоже попадают в Энтарион. А Джеймс был Спасителем отчасти. Он тоже пожертвовал жизнью ради тебя и жены…

— Но почему они не пришли сюда? — взмахнул руками Гарри, — вместо вас?

— Энтарион не пустил, — ответил Дамблдор, — Вы встретитесь. Но ты должен победить Волан-де-Морта.

— Значит, я — Избранный? — угрюмо спросил Гарри, сев на другой камень.

— Да.

— И меня не возможно убить?

— Только Волан-де-Морт способен это сделать.

— И что мне делать?

— Готовится, — серьезно ответил бывший директор Хогвартса, — Готовится к решающей битве. Энтарион сам решит, когда она наступит. В день, когда магия замрет, мальчик…

Лицо Дамблдора расплылось, голова закружилась и Гарри ухнул куда-то в темноту.

Гарри открыл глаза и невольно улыбнулся — белый потолок, такой знакомый. Нет, он обречен просыпаться в больничном крыле. Но что странно у него ничего не болело. Гарри сел — его кровать была закрыта шторами. Он был одет так же, как и тогда — в квиддичную одежду. Все думают, что он умер. Сколько времени прошло? Гарри свесил ноги с кровати и отодвинул штору. В лазарете было пусто и тихо. Из окон глядел вечер — скорее всего сейчас все идут на обед.

…Туда я и пойду…

В коридорах было как-то странно пустынно. Гарри ускорил шаг — вдруг что-то важное? У самых дверей в большой зал он замер и прислушался. До его ушей дошел голос профессора МакГонагалл.

— … и сегодняшний вечер я бы хотела посвятить его памяти. Хотела бы, что бы все сейчас встали и подняли кубки в честь Гарри Поттера.

Послышался скрип скамеек — они встали. По залу прокатилось: «За Гарри Поттера», как тогда, когда в конце четвертого курса поминали Седрика Диггори.

— Он не мог умереть просто так!… — послышался хриплый крик Гермионы и Гарри легко смог представить, как она вырывается из рук Рона, устремив взгляд на профессора МакГонагалл, — Это не для него!…

— Сядь, Гермиона, — попытался утихомирить девушку Рон, — он умер, ничего не поделаешь…

Послышались сдавленные рыдания. Гарри не знал, почему не может заставить себя шагнуть в зал. Любопытство — его не объемлемая часть, приклеила его ноги к полу.

— Гарри был верным другом и отличным капитаном, — зазвенел голос Реббики, — Он, конечно, делал слишком длинные тренировки и выжимал нас, как лимоны, — ее голос задрожал, — но он был лучшим.

— Достойным, — подхватил Колин, — не самовлюбленным и тщеславным лжецом, а настоящим героем.

— Лучшим другом, — загрохотал голос Рона, — готовым подставить плечо.

— Настоящим Поттером, — продолжил профессор Люпин, — истинным сыном своих родителей.

— Моим лучшим учеником, — шмыгнула носом Аркетия де Грандж.

— Лучший ловец, каких я только знал, — проговорил Вуд, — летал как птица.

— Он был… — прогудел Хагрид срывающимся голосом, — Как сын… готов на все ради друзей…

Повисла тишина, прерываемая судорожными всхлипами. Потом заговил чей-то незнакомый голос, тем не менее с какими-то узнаваемыми нотками.

— Я не знала его лично, но посмотрев на этот зал, на эти скорбные, убитые лица, я хотела бы сказать, что когда-то, когда я взяла чистый свиток пергамента и написала заголовок «Правда», я поступила правильно и написала чистую правду. За этот день я узнала многое о Гарри Поттере и поняла ,что в памяти людей он останется не просто как Мальчик-Который-Выжил, а в первую очередь как человек, который был добрым, отзывчивым, честным, прямолинейным, сильным, верным… о нем можно многое сказать. Гарри Поттер был выдающейся личностью, которого, мне кажется, если не любили, то уважали все. И меня сейчас терзает вопрос, почему его единственные родственники так и не сказали ни слова.

Послышался нервный кашель — судя по звукам дядя Вернон встал.

— Я… кхе… я хотел бы сказать…

— О, сядь, Вернон! — зло отдернула мужа тетя Петунья, и, кажется, встала сама, — Гарри Поттер жил в нашем доме с того момента, как ему исполнился год. Странный маленький мальчик с торчащими в разные стороны волосами, яркими зелеными глазами и шрамом на лбу. Странный мальчик, который однажды сказал мне, что если лечь на спину и посмотреть на небо, то кажется, что звезды совсем близко и до них можно дотянуться рукой, — ее голос дрогнул, — И что я ему ответила тогда? Что если он не перестанет нести чушь, то я вышвырну его на улицу, и тогда он может любоваться на свои звезды сколько хочет. Странный мальчик, он даже плакал тихо, пока не разучился плакать. А я даже не помню, как слово он произнес первым. Странный мальчик Гарри Поттер. Он спал в чулане! Я сама спровадила его туда: маленький серый мальчик разве не место ему в чулане? Он был вечно тих. Все время один. Да будь моя воля, я бы сдала его в приют! Он делал всю грязную работу, безропотно и тихо. Мой сын бил его, а я не хотела и не собиралась замечать. Он отлично учился в магловской школе и приносил домой отличные оценки почти по всем предметам. Он сидел один за партой, потому что никто не любил его. Кто будет водится с мальчиком, который одет в одежду на три размера большую, чем нужно? А мне было абсолютно все равно. Мы снова и снова запирали его в чулане, обвиняли во всем, что только можно, унижали и заставляли делать грязную работу. А он, склонив голову, все выполнял. Но когда он поступил в эту школу, все изменилось. Мальчик стал увереннее в себе. С каждым годом он возвращался домой все серьезнее и сильнее. Он становился все более похож на мою сестру и ее мужа. Да, он был умен, смел и прямолинеен. Он абсолютно не был похож на моего сына. И я никогда не любила его, да и сейчас не люблю. Но теперь я его уважаю. Теперь я уважаю Гарри Поттера. Потому что Гарри Поттер всегда говорил правду и помогал даже тем, кто исковеркал его жизнь. Поэтому сейчас я пью в его честь и прошу прощения. Прости нас, Гарри Поттер.

— Я прощаю вас, тетя Петунья.

В зале было слишком тихо. Все смотрели на него так, будто он призрак. Тетя Петунья выронила свой бокал, Рон, держащий замершую Гермиону, широко распахнул глаза, Реббика оторвалась от плеча Невилла и подалась вперед, сидящиерядом низкий мужчина и женщина с короткими волосами переглянулись. За преподавательским столом прикрыв рот рукой сидела профессор МакГонагалл, Люпин перегнулся через стол, Грандж во все глаза уставилась на Гарри. А самого краю, обхватив плечи руками и не обращая никакого внимания на участливый взгляд Хлои, сидела Джессика. Бледная, со спутанными волосами и заплаканными глазами она смотрела на Гарри так, будто не веря, что это действительно он. Но уже спустя секунду она, чуть не повалив свой стул, вскочила на ноги и, пробежав весь зал, кинулась Гарри не шею, уткнувшись носом в его плечо. Она была такая хрупкая и маленькая, что Гарри обхватил ее руками и что есть силы прижал к себе. Из глубины зала послышался звонкий смех Джинни:

— Живой!…

И что тут началось — крики, смех, свист, аплодисменты… Близнецы пустили фейерверки, Реббика завопила что-то, взмахнув палочкой, и грянула музыка, а в небесном потолке большого зала засияла надпись:

«Мальчик-Который-Выжил, выжил опять!»

И вдруг…

— ТИХО!!!

Все ошарашено обернулись. У учительского стола, опираясь на трость, стоял профессор Снегг и выглядел он, мягко сказать, не важно. Гарри тут же вспомнил грязного, полуживого человека, висящего на плечах, родителей Реббики — это был Снегг!

— Я не знаю, как вы выжили, Поттер, — проговорил профессор Зелий, — но раз уж вы не умерли, то день траура отменяется и давайте займемся делами. У меня есть новость для военного совета.

* * *

— Он зол. Очень зол. Лорд все больше сомневается, что я его на стороне. Он требует, что бы я организовал побег Макнеира, Кребба и Гойла из замка. А еще он велел, что бы я выложил наши планы.

— Насчет пожирателей все просто, — пожал плечами Люпин, — они нам не нужны и их побег устроить можно. А вот насчет планов…

— Придумай что-нибудь, — крякнул Грюм, — Ты у нас на это мастер.

— Придумать то я придумаю, но где уверенность, что он мне поверит?

— Может, пустить «сбегающих» Макнеира, Кребба и Гойла в наш «штаб», что бы они порылись и повыуживали ложной информации? — спросил Гарри, — Оборудуем комнатку, а профессор Снегг мог бы, скажем провести их мимо этой комнатки… и…

— Гарри меня пугает, — улыбнулся Сириус, который все еще не отошел от новости, что Гарри жив, потому все время подпрыгивающий на месте, — скоро он возьмет мантию невидимку, пролезет в убежище Темного Лорда и зарежет его, пока тот будет спать.

— Я просто читал об этом в истории магии, — смущенно проговорил Гарри, — Мортис Рудкун так поступил, когда…

— Мы знаем историю, Поттер, спасибо, — прорычал Снегг и тут же схватился за бок, — черт. Умеют же эти гады бить… Кто будет делать эту комнату? Я пас.

— Я сделаю, — улыбнулся Люпин. — Завтра будет готова. А ты пока придумай, как поправдивей вывести наших друзей пожирателей на свободу.

Повисла некоторая пауза.

— Где сейчас Волан-де-Морт?

— Не называй его по имени, Поттер! — рявкнул Снегг, потерев предплечье, — Я не знаю где. Они все собирались куда-то, но куда я не знаю. В прошлых планах было ехать во Францию, но Темный Лорд сам сказал мне, что планы изменились, потому что Кребб или Гойл легко могли сдать информацию.

— Это могло быть для отвода глаз, — махнул рукой Сириус, — Думаю будет целесообразным отправить пару людей в Париж. Что бы не вышло, как в прошлый раз.

Он прервался. Прямо посреди так называемого «военного штаба», в который было переделано одно из многочисленных Хогвартских помещений, появилась полупрозрачная женщина, одетая в синюю мантию.

— Канал 11-2-696-8, — произнесла она мелодичным голосом, — Диспетчерская Министерства Магии Франции. Жак Фуллер на связи. Вызов принят?

— Принят, — кивнул Люпин и тут же на месте женщины появился такой же полупрозрачный грузный мужчина, одетый в строгую мантию.

— Здравствуйте, — он рассеяно оглядел собравшихся в комнате людей, — Я Жак Фуллер, министр магии Франции. Я понимаю, Дамблдор мертв, но я не знаю, что делать. Час назад ОН появился на нашей центральной улице. Там живого места не осталось. Трупы… обломки… раненые… я не знаю, что делать!

Изображение министра колыхнулось и спустя секунду на его месте появился Чарли Уизли.

— Наконец-то! — Воскликнул он, — Извините, что прервали ваш разговор, но иначе мы не могли выйти на вашу волну. В августе драконы будут в Хогвартсе. Семь боевых драконов плюс три самки…

Снова появился Жак.

— … что это со связью? Ах, снова заработало! Так вот, я не знаю, что делать. Люди в панике…

— … к августу увеличьте защищенную территорию! — крикнул снова появившийся Чарли, — Черт! Ваша линия перегру…

— … сделайте что-нибудь! — всплеснул руками Жак Фуллер, — Мне нужен кто-нибудь! Пришлите, пожалуйста, кого-нибудь для согласования действий.

Изображение снова колыхнулось, но, вопреки ожиданиям, вместо министра появился не Чарли, а мадам Бертраме.

— Что с линией? Только сейчас смогла связаться… Оливандера нашли. Мы оказались правы. Старика убили. Что с его учениками не известно. Зато в подвале дома Оливандера нашли волшебные палочки…

Что-то крякнуло. Изображение смазалось и вообще исчезло.

— Будь проклят тот, кто так по идиотски провел линию связи в Хогварс! — вспылил Сириус.

— Спасибо тебе, Бродяга, — улыбнулся Люпин.

— Опс, — стушевался Блек, — это был ты? Прости. Но работает линия действительно паршиво.

— Я не связчик! — развел руками Люпин, — Я делал все по инструкции! Не знаю, что не так!

— Все не так, — скривился Снегг, — иди делать «штаб», а я пока исправлю линию. А ты, Блек, пойди узнай, кого можно послать к этому идиоту министру.

— Избранный, — выдохнул Гарри, — Почему мне всегда так «везет»? Но теперь хотя бы ясно, что кроме меня никто не может убить Волан-де-Морта.

— Это было ясно с самого начала, Гарри, — тихо сказала Джессика, устроившись уютным калачиком в его руках, — Ты слишком много встречался с ним и слишком много спасался.

— Но ведь… — Гарри дернулся, но все-таки остался сидеть. — Я устал. Как думаешь, Снегг уже вывел их?

— Вряд ли. Скорее всего они только вылезли из камеры. В любом случае, нам не о чем волноваться. Снегг выведет их с другой стороны замка, и их увидит мадам Бертраме, бросится в погоню, но не успеет. Это даст прикрытие Снеггу. А то заподозрят чего…

Гарри промолчал. Под сенью дерева в этот знойный день было прохладно, голова Джессики лежала на его груди, было тихо и спокойно.

— Это было так ужасно, — вдруг пробормотала она, — даже не помню, как прожила этот день…

— Ну что ты, — Гарри приподнял ее лицо и заглянул в глаза, уже заполняющиеся слезами, — Я жив и ты жива. Все в порядке, так? Ну что же ты, в самом деле…

Она лишь шмыгнула носом и потянулась к нему. Гарри с радостью откликнулся и спустя секунду они уже самозабвенно целовались, позабыв обо всем — о том, что их могут заметить, о том, что сейчас и школы сбегают пожиратели смерти, о том, что идет Война. И они бы так и не вспомнили, если бы не тактичное покашливание, прозвучавшее совсем рядом. Ойкнув, они отскочили друг от друга и оглянулись. У дерева, с неприкрытым удивлением в глазах стоял Сириус.

— Кхм… — снова кашлянул он, — Джессика… мм.. профессор МакГонагалл завет тебя к себе…. На… мм… на разговор.

— Хорошо, — каким-то грудным голосом ответила Дежссика и бросила взгляд загнанного зверька на Гарри, — Сейчас.

И, поднявшись, она поплелась к замку. Сириус же, потоптавшись немного, взъерошил волосы Гарри и, пробормотав: «Сорванец… и тут успел!…», поплелся восвояси.

Гарри закрыл лицо руками. Что же сейчас будет?… Черт, черт, черт!!!

* * *

— Гарри!

Реббика, вскочив с кресла, схватила его за рукав.

— Как хорошо, что ты здесь, — она улыбнулась и потащила его обратно в коридор, — Моя мама хотела с тобой познакомится.

Ребби потащила его дальше, и Гарри растерянно последовал за ней.

— Ты не видела Джессику? — спросил он между первым и вторым этажами.

— Джес? Нет вроде, а что? — Реббика рассеяно оглянулась на него, — О. Мы пришли. Воздух.

— Верно, — улыбнулась Толстая Дама и открыла проход.

Там была какая-то перестановка. Несколько дверей, раньше ведущих в пустые комнаты, обзавелись белыми табличками с надписью «редакция», а самая крайняя от них дверь звалась «Уильямсы. Не шуметь».

— Нам сюда, — сказала Реббика, толкнув дверь и затянув Гарри внутрь.

Внутри был… хаос. Везде, где только можно лежали исписанные листы пергамента: на кроватях, на столах, на полу. На одном из них строчило салатовое перо под диктовку стоящей на руках женщины, одетой в ярко-желтый костюм. Увидев гостей, она запнулась и, встав на ноги, отряхнулась.

— Простите мое поведение, — улыбнулась она, протянув Гарри руку, — так легче сочиняется. Рой Уильямс, рада познакомится.

Гарри сглотнул. Вот в кого пошла Реббика. Рой очень соответствовала своему странному имени. Она была высокой, ее блестящие черные волосы были коротко подстрижены, даже короче, чем волосы Реббики. Мягкий желтый костюм был больше похож на спортивный, чем на деловой, так как был достаточно легок, а мантия к нему была настолько коротка, что едва доходила до колен. Остроконечная шляпа с большими полями, лежащая на полу среди свитков, могла бы вызвать ассоциации со шляпой профессора МакГонагалл, если бы не была такого выраженного желтого цвета. А сердитого вида доберман, выглядывающий из под кровати, заканчивал впечатляющую картину.

— Рад с вами познакомится, миссис Уильямс, — спохватился Гарри, активнее тряся руку новой знакомой, — Как я понял, вы и есть хозяйка газеты «Правда»?

— О, да, это была моя идея, — мама Реббики, можно сказать, светилась от гордости, — Но в связи с положением редакцию пришлось перенести сюда. Я хотела бы задать несколько вопросов, ты не против?

— Абсолютно нет, — качнул головой Гарри, — что вы хотите знать?

Рой Ульямс радостно хлопнула в ладоши и, указав Гарри на стул, сама села напротив, умостив на коленях новый свиток пергамента и прыткопишущее перо.

— Для начала я хотела бы узнать, можно ли разглашать, что ты все-таки снова выжил? — спросила она, проверяя остроту пера.

— В наших планах держать это пока в секрете, — сказал Гарри, наблюдая за тем, как жмурится от удовольствия доберман, когда Реббика начала почесывать его за ухом. — Лучше всего будет просто обходить эту тему.

— Отлично, — кивнула миссис Уильямс. — Итак, что сейчас делается?…

— Ну, мы посылаем нашего человека для переговоров во Францию, — пробормотал Гарри. — Там появился Волан-де-Морт, люди в панике… Так же скоро к нам прибудут новые силы для защиты замка… это… м… не знаю, целесообразно ли будет оглашать. В общем, у нас неплохой уровень самозащиты — дополнительные палочки, мечи, всевозможные изобретения, зелья, волшебные существа. Запас еды у нас большой, ученики бегают каждое утро вокруг школы, по выходным занятия по самообороне и так далее…

— А еще у нас кальмар в озере, — с серьезным видом добавила Реббика.

— Какие настроения среди учеников? — спросила Рой, наблюдая за пером.

— Ну… в Гриффиндоре, вроде бы, все нормально. Надеемся на лучшее. Хаффлпафцы нервничают, ходят кучками. В Равенкло… ну, они в общем не паникуют, но планы составляют мрачные. Насчет слизерина не знаю. Они живут особняком. Вряд ли они паникуют, скорее им все равно.

— И еще вопрос… — начала было миссис Уильямс, как вдруг дверь распахнулась и в комнату ввалился Оливер.

— Гарри, Грозный глаз просил передать: пожиратели сбежали.

— Как сбежали? — поднялся со своего места Гарри и незаметно подмигнул Оливеру. За спиной перо скрипело как бешеное, — Когда?

— Только что… мадам Бертраме увидела их на заднем дворе. Идем же скорее…

— Извините, — кивнул чете Уильямсов Гарри и выскочил вслед за Оливером в коридор.

— Все прошло по плану, — шепотом объяснял Оливер по дороге в кабинет Грюма, — я видел их — довольные сами собой. Ха! Они даже с собой пару планов захватили. Люпин поработал на славу — они купились!

— О, Поттер, — прокряхтел Грюм, как только они влетели в кабинет, — Все прошло по вашему плану. Просто, как все гениальное. Снегг сказал, что все прошло без запинки. Человека во Францию мы уже отправили. Так что все нормально. Будут еще новости — сообщу. Ясно?

Гарри кивнул.

— Значит, ты свободен. А ты Оливер, подойди-ка. У нас тут…

* * *

Послышался звон часов — время обеда. Есть не хотелось, Гарри это понял, только увидев вовсю болтающих гриффиндорцев и пустующее место Джес. Ее комната была заперта, а в библиотеке было пусто. Это было весьма странно, но Гарри решил подождать еще. Поднявшись в свою комнату, и взяв первую попавшуюся книгу, он уже хотел было сесть почитать, как вдруг…

Письмо на подушке. Белый конверт, на котором чернело подчерком Джес: «Гарри Поттеру». С замиранием сердца, Гарри поднял письмо, дрожащими пальцами распечатал и, прочитав скачущие строчки, вылетел из комнаты, направляясь в большой зал.

«Гарри,

Кажется, МакГонагалл все поняла про нас. Меня выслали во Францию на переговоры. Будто никто кроме меня не знает французский! Так и знала, так и знала! Прости, что не попрощалась лично. Нигде не могла тебя найти. Наверное, к тому моменту как ты прочтешь эти строки, я уже буду достаточно далеко. Надеюсь, поездка не затянется. Корми Френси время от времени, и еще, не умирай, пожалуйста. Хотя бы в этом месяце! А то ты зачастил на тот свет в последнее время. Прости, что уезжаю, но мне было нечего возразить МакГонагалл. Уже скучаю и жду нашей встречи.

Целую крепко.

С любовью, Джессика»

Ноги несли его вперед, будто там, в большом зале, скрыт ключ к уничтожению Волан-де-Морта. Да как они посмели?! Да как они только смогли отправить Джессику — ЕГО Джессику — так далеко? А что если ее убьют?! Темный Лорд же догадывается, что она дорога Гарри Поттеру! Конечно же, он не упустит шанс убить ее!

Из-за угла кто-то вышел и Гарри не успел притормозить…

— Аккуратнее, Поттер! — воскликнула мадам Помфри, пошатнувшись и чуть не выронив какой-то пузырек. — Куда это вы так несетесь?

— В большой зал, — ответил Гарри, восстанавливая дыхание. Но тем не менее его голос звучал более жестко, чем ему хотелось бы.

— О… хорошо… — несколько обескуражено пролепетала хогвартский главврач, — а не могли бы вы передать это лекарство мисс Паркер? — она протянула ему пузырек. Внутри была какая-то бело-матавая жидкость, — проследите, что бы она выпила все до капли…

— Я бы с удовольствием! — взмахнул руками Гарри, — Но она уехала во Францию только что!

— Только… ч-что?

Такой побледневшей и перепуганной Гарри не видел ее никогда. Мадам Помфри пошатнулась и схватила его за плечо, чтобы не упасть.

— К-как уехала? А лекарство?…

— Я не зна… стойте… зачем ей лекарство? — забеспокоился Гарри.

— Она не рассказывала? — пролепетала врач, — Понимаете… Помните ту стрелу, что попала в нее в начала этого года? Так вот, вы ее хорошо залечили, но… она была отравлена.

— ЧТО? — Гарри почувствовал, как подгибаются ноги, — И… она… это серьезно?

— Да, — кивнула мадам Помфри, — каждую неделю она должна была пить это лекарство. Но сегодня она не пришла и я пошла ее искать… Она ДОЛЖНА выпить его, иначе…

— Иначе… Что? — начало казаться, что внутренности связались в один узел.

Мадам Помфри нахмурилась — на ее лицо легла тень, руки сжались.

— Яд в ее крови, даже почти не яд. Это больше похоже на болезнь, на бактерии, заразившие кровь. И эти бактерии имеют способность размножаться. Лекарство уменьшает их количество, и со временем нам бы удалось уничтожить их всех. Но если она не примет лекарство в ближайшие день-два, она умрет.

Больше говорить ничего не надо было. Гарри выхватил склянку из рук мадам Помфри и помчался в большой зал с удвоенной скоростью.

Двери с грохотом отварились, и Гарри ввалился внутрь.

— Что это значит? — крикнул он, размахивая письмом Джес, направляясь прямо к профессору МакГонагалл, — Какого черта вы отправили именно ЕЕ?

Директриса поджала губы.

— Тише, Поттер, как вы себя ведете?

— Я спросил вас, почему вы отправили именно ЕЕ? У нас недостаточно людей? Да?! Что бы отправлять ИМЕННО ЕЕ туда, где сейчас ВОЛАН-ДЕ-МОРТ!!!

Зал всколыхнулся. Послышались вскрики и перешептывания. Но Гарри было плевать.

— Она блестяще знает французский, — вкрадчиво с завидным спокойствием ответила профессор, — потому…

— Жак Фуллер говорит по-английски! — взмахнул руками Гарри, — На кой черт вы отправили туда Джессику? Почему вы не спросили У МЕНЯ можно ли ее туда отправлять?!

— Вы еще слишком юны, что бы…

— Ах, значит, я СЛИШКОМ ЮН?! Значит, что бы биться в Волан-де-Мортом, я взрослый человек, а что бы… А ей сколько лет?! 30?! 40?!

— Она знала на что шла, когда становилась мракоборцем!

— МНЕ-ПЛЕ-ВАТЬ.

Весь зал смотрел на них круглыми глазами. Под столом преподавателей поскуливал Сириус. Люпин застыл со странным выражением на лице. Малфой усмехался.

Но ему было плевать.

— А вы знаете, что она УМИРАЕТ? А вы знаете, что без этого лекарства, — он вскинул пузырек, — ей остается жить пару дней?! Вы об этом знаете?!

Профессор МакГонагалл окаменела.

— Но она должна вернуться завтра… — пролепетала она.

— Ах да! Точно! — теперь его никто не мог остановить, — Завтра! Вы посылаете 16-летнюю девочку в самое пекло и заявляете, что она благополучно вернется завтра! Вы то хоть сами в это верите? Вы специально послали именно ЕЕ туда! И не придумывайте отмашки! Вы отправили ее во Францию, что бы она была подальше от меня!

— Разве вы не понимаете, что своими… чувствами можете навредить ей! — не выдержала МакГонагалл, — Вы делаете ее очередной целью Темного Лорда!

— Так что ж вы ее отправляете к этому самому Лорду под нос?! Если ее убьют, для полного счастья будет не хватить только моей окончательной смерти! И тогда — та-да-дам! — Волан-де-Морт будет непобедим! Этого вы хотите, да?! Так получайте! Я люблю ее, слышите? Люблю! И делайте, что хотите — Я ЕДУ ЗА НЕЙ.

Резко развернувшись, широкими шагами он направился к двери. Звенящая тишина была ему сопровождением. У самых дверей Гарри остановился.

— Рон, Гермиона, — сказал он, не оборачиваясь, — вы старосты. Если вы посмеете пойти за мной, обоих усыплю на месте и посылкой отправлю сюда. Дурслей оставляю на вас. Сириус, почту не принимать, почту не отправлять. За мной не посылать, никому не уходить без особых причин. Если кто-то прибудет, допрашивайте с особенной тщательностью. Профессор Люпин, не забудьте про расширение территории.

И не сказав больше не слова, он шагнул вон из зала.

Вот уже пятнадцать минут он носился по комнате, собирая вещи. Сумка лежала на кровати, в нее были кое-как понабросаны уменьшенная Молния, мантия, карта Мародеров. Зачем он взял последнюю, он не знал. Просто не мог оставить ее здесь, без присмотра. Порывшись немного в своей тумбе, он выудил хрусталик на цепочке — мадам Грандж раздала их на одном из уроков. Если поводить им над картой и сконцентрироваться на каком-то человеке, то хрусталик должен замереть на том месте, где этот человек находится. Потом ссыпал в кошелек приличную горсть галлеонов и запихнул в сумку вместе с двумя запасными мантиями. Застегнув молнию, он вздохнул, оглядел свою комнату и, забросив сумку на плечо, вышел. На лестнице и в коридорах было пусто — все еще завтракали. Хотя нет, не все.

— Гарри?

Резко обернувшись, он ожидал увидеть кого угодно. Но не ее.

— Патриция?

Слепая хаффлпафка стояла на самой верхней ступеньке лестницы и смотрела вниз, пытаясь найти не видящими глазами источник голоса.

— Я услышала шаги и догадалась, что это ты, — сказал она, — Не уезжай!

— Я не могу не уехать, — воскликнул Гарри, — Ей нужно лекарство!

— Гарри, не кричи, пожалуйста, — взмолилась она, — Джессика вернется, она сильная. Но, если ты уедешь… вдруг ОН нападет на нас?

— Он не нападет, — неуверенно протянул Гарри.

— А вдруг?

— Вы справитесь без меня, — ответил Гарри, — а если Джессика не вернется завтра, ехать за ней будет слишком поздно.

— Ты уверен?

— Да.

— Тогда… пока, Гарри. И… возвращайся, хорошо?

* * *

Почти бесшумно стучали колеса, в соседнем купе смеялись люди, а за окном брезжил рассвет. Гарри снова представив себе Джессику подвесил хрусталик над картой. Нитка натянулась — хрусталик притянулся к улочке со странным коверканным названием. Гарри вздохнул, пометил крестиком точку в которую ткнулся хрусталик и осмотрев сложившуюся из точно таких же крестиков цепочку, решил, что пока все идет по плану. До Парижа было всего лишь пара часов езды, Джессика вроде бы очень уверенно двигалась, и вообще пока все шло без проблем.

Хотя уже нет. Смех и разговоры в соседнем купе резко стихли, послышался какой-то шум, а потом…

— Авада Кедавра.

В мгновение ока Гарри оказался на ногах. Палочка сверкнула в руке, он вскочил на сидение и вжался в стену прямо рядом с входом, закрывшись в мантии и высунув из нее лишь одну палочку. И тут же в купе шагнул пожиратель смерти. Черная мантия, маска. Палочка в руке. Он не успел ничего сказать, как упал оглушенный.

— Что там с Ньюэтлом? Эр, проверь там.

Еще один пожиратель шагнул в купе, бросил взгляд на лежащего на полу товарища и вскинул палочку. Гарри не успел — его оглушающий луч врезался в защитный купол пожирателя. Поняв, что раскрыл себя, он скинул мантию и вскочил. Купол пожирателя исчез, он поднял палочку, что бы прикончить Гарри, но вдруг замер. Он понял КТО перед ним.

— ПОТТЕР? — воскликнул он и тут же упал оглушенный. Поздно. В коридоре перед купе столпились другие пожиратели. Все остолбенело смотрели на открывшуюся глазам картину: ярко освященное рассветным небом купе, валяющиеся на полу два пожирателя и над ними с палочкой в руке Гарри Поттер.

— Он жив, — выдохнул кто-то, — Я же видел, как он умер!

— И я! — крикнул еще кто-то с задних рядов, — Он не мог остаться в живых!

-Конечно не мог, — согласился Гарри, пятясь, — Я— ваша массовая галлюцинация. Не более. Сейчас я исчезну. Финигнум Ратум!

Дверь захлопнулась перед носом пожирателей, Гарри крутанулся к окну и разбив его глянул вниз. Поезд несся прямо мимо рощи и можно было надеяться на не слишком твердую посадку. Смахнув со стола все вещи прямо в раскрытый рюкзак, Гарри крепко вцепился в него и…

Приземление, как он ни надеялся, было твердым. Очень твердым. Прокатившись по земле, он врезался ребром прямо в какой-то небольшой, но очень уж острый камень. Он уже решил «полежать чуть-чуть», как вдруг расслышал приближающиеся голоса.

— Все-таки решил удрать! Хитрюга он, но мы хитрее.

Две пары рук грубо схватили его за плечи и подняли. Голоса стихли. Тишина зазвенела.

— Это… это не Фаргус! — воскликнул до боли знакомый голос, — это… это Поттер!

Гарри через силу разлепил веки и охнул — Люциус Малфой стоял прямо перед ним. С ужасающим пораженным выражением на лице.

— Долохов, — позвал он и один из стоящих тут и там по роще пожирателей подошел ближе, — Ты же… ты же говорил, что видел, КАК он УМЕР!

— Я ВИДЕЛ, — воскликнул Долохов, — Как и у всех — глаза остекенели и он грохнулся на землю.

Лциус схватил Гарри за голову и убрал челку, чуть не выдернув его.

— Но ты видишь это? Шрам! Это Поттер!

— Да, да, я — Поттер! — воскликнул Гарри, измученно закрывая глаза, — Хватит орать… у меня и без вас голова звенит.

Странно. Они никак не отреагировали на это. Хотя нет — Малфой, кажется отошел от своей истерики.

— Отведем его к Хозяину. Там видно будет, — сказал он. — В министерство Франции. Сейчас же.

И, не успел Гарри даже обдумать знаменитую фразу «Черт, что же делать?», как в затылок что-то с силой ударило и перед глазами почернело.

Наконец, долгожданные бумажки были оговорены, подтверждены и подписаны. Волшебная Франция переведена на военное положение, достигнута взаимопомощь и взаимовыручка с Англией, и прочая, прочая, прочая. Положив документы в сумку Джессика глубоко вздохнула и пожав руку министру двинулась к выходу. Ее миссия окончена. Она может возвращаться назад. К Гарри. Она улыбнулась, но тут уже ставшее привычным за этот год сосущее ощущение напомнило о себе. Схватившись за стену, Джес сморщилась, схватившись за бок. Какой сегодня день?... Черт! Забыла про лекарство! О… ну ладно, она скора вернется и выпьет. Точно. Джессика кивнула сама себе и продолжила свой путь. Складывалось все как нельзя лучше. Гладко и по плану. Без сучка и задоринки. Это было даже…

Джессика пораженно замерла на верхней ступеньке лестницы. Там, внизу, опершись на перила лестницы, стоял, улыбаясь, самый дорогой ей человек. Гарри Поттер.

Первый порыв был прост. Воскликнув, Джессика бросилась к нему, заключив объятия. Она уже захотела поцеловать его, как вдруг…

Ей казалось, что она обнимает совершенно незнакомого человека. Страшного человека. И такого холодного. Это был Гарри, с этими черными волосами и шрамом, но если от ЕЕ Гарри пахло травой, мылом и еще чем-то ужасно приятном, то этот Гарри пах сыростью и… кровью.

— Ты не рада меня видеть? — спросил он и Джессика заволновалась еще сильнее. Голос, знакомый голос говорил с ней о чень странной интонацией.

— Я… рада… — пролепетала Джессика, не понимая почему боится Гарри.

— Тогда поцелуй меня, — потребовал он и сам склонился к ее лицу. Его губы обожгли холодом и сердце от ужаса чуть не выскочила из груди. Поцелуи, которые ей дарил Гарри всегда были мягкими и нежными, она чувствовала что тает в ем-то невероятно приятном, но сейчас, когда он целовал ее, она чувствовала лишь то, что умирает. Она уперла руки ему грудь, пытаясь оттолкнуть. Это было похоже на страшный сон. Мурашки покрыли кожу, ноги подогнулись и когда она наконец смогла оттолкнуть его от себя, то упала на пол. И зрение и слух вернулись к ней и она с ужасом и отвращением увидела перед собой вовсе не Гарри. Над ней с победным видом стоял никто иной, как Волан-де-Морт. Иллюзия.

— Не смей прикасаться к ней, ты… ты…

Джессика оглянулась. Из рук двух пожирателей смерти рвался Гарри и вид у того был ужасный. Казалось, его избили — царапины покрывали его лицо, очки разбиты, а одежда изорвана.

— Только тронь ее еще раз, ублюдок, и ты!...

— Ничего особенного, Поттер, — вытирая губы тыльной стороной ладони, и будто ни слыша ни слова, произнес Темный Лорд, — Я разочарован. И ты ее… любишь? — последнее слово он выплюнул, как ругательство.

— Гори в оду, — процедил Гарри.

— В другой раз, в другой раз… О! Чудный экземпляр для убийства, — воскликнул он, увидев замершего у выхода из какого-то кабинета человека, — Авада Кедавра!

Гарри взвыл, опустив голову. Джессика дернулась к нему, но почувствовала, не может двинуться. Веревки опутали ее тело — когда это случилось?...

— Я хотел сегодня убить министра Франции, — как-будто ничего не случилось продолжил Темный Лорд, — Но, детки, вы сделали ме одолжение. 10 жертв… да, есть. Теперь остались только вы двое, голубки, и я буду всесилен. Но для моего превращение нужно более подходящее место, — он задумался, — Да. Это подойдет.

И тут же все закружилось в черном круговороте.

Она приземлилась на что-то твердое. Рядом послышался глухой стон Гарри и глубокий вздох Волан-де-Морта. Джессика открыла глаза. И вжалась в землю. Они были на каком-то склоне.

— Здесь все и свершится, — объявил Темный Лорд, — Здесь.

Вид Волан-де-Морта, когда ему преподнесли живехонького Гарри Поттера было не описать словами. Он был настолько рад, что от его смеха волосы встали дыбом даже у Люциуса. Самолично вывернув рюкзак Гарри, он долго перебирал «побрякушки», а когда дошел до письма Джес, то вслух зачитал его, и не просто так, да еще и с выражением. План по поимке «второй половинки Поттера» был придуман в следующую пару минут, а Гарри все это время пытался высвободится. Вышло это не особо, отчасти потому, что когда этот (дальше пошло слово, которое Гарри не предполагал, что знает) поцеловал Джессику, он отвлекся, а потом и забыл, что хотел сделать.

Ветер трепал волосы. Джессика, лежащая в паре метров от него, выглядела совсем не важно. Губы дрожали, она во все глаза смотрела на Темного Лорда.

— Для верности сначала тебя Поттер, — изрек Темный Лорд, — Поднимайся. Или предпочитаешь умереть лежа?

Что было делать? Бросив взгляд на Джессику, Гарри поднялся. Прикинул шансы. Увести Джессику. Срочно увести ее отсюда.

— Твое последнее слово? — протянул Волан-де-Морт.

— Иди к черту.

— Как поэтично. Ну что же, это твой конец. Прощай, Гарри Поттер.

Джессика всхлипнула и в ту же секунду из рук Волан-де-Морта вырвался черный поток. Рефлексорно Гарри вскинул руки и белое пламя вылетело из его ладоней. Две струи магии столкнулись, за спиной Гарри вырос сияющий смерч, за спиной Темного Лорда непроглядно-черный. И тут же пространство наполнилось многоголосым шепотом.

— Рано, мальчик, слишком рано… Тот у кого шрам на лбу слишком силен…

— Рано, мальчик… вы еще не готовы для честного поединка…

— Со временем все случится… сейчас слишком рано…

И оба Энтариона исчезли. Темный Лерд бессильно отпустил руки и отшатнулся.

— Я не хочу ждать! Я хочу убить его сейчас! — крикнул он в небо, — Пусть тогда умрет хоть девчонка… Ступерфай!

Гарри ничего не успел сделать — в одну секунду, Джессика перекувыркнулась и скрылась за обрывом. Не помня себя, он бросился к ней. Камни больно врезались колени, до крови оцарапали ладони, смех Волан-де-Морта резанул по ушам, но аккуратные пальчики Джессики все еще держались за какой-то выступ и Гарри позабыв про все, потянул руку к ней и ухватил за кисть руки. Ее лицо было белым, как мел, зрачки расширились. Гарри потянул ее на себя, но в итоге лишь выступ, за который она держалась, обвалился. Джессика вскрикнула, но прикусила губу.

— Я вытащу тебя, — срывающимся голосом пообещал Гарри, хватая ее бледные пальчики второй рукой, — Вытащу!...

— Гарри… — пролепетала она и дорожки слез потекли по щекам, — Ты же знаешь, что нет…

— Я вытащу тебя, — как заклинание повторил Гарри, пытаясь вытянуть ее, но…

Ничего не выходило. По кисти к локтю Джессики потекла струйка крови — видимо Гарри очень сильно поранил ладонь. Тем не менее ее рука начала выскальзывать из его влажных пальцев.

— Гарри… — повторила Джессика, всматриваясь в его лицо, — Победи в этой войне, хорошо?...

— Ты увидишь это, — воскликнул Гарри, перехватив ее руку получше. Снова попытался потянуть — только размазал кровь по ее руке.

— И… Гарри… — она через силу улыбнулась, — ты же знаешь… я люблю тебя…

И стоило этим словам слететь с ее губ, ее пальцы выскользнули из его рук.

— Джессика! — взревел Гарри, протянув руки в низ, куда падала девушка, единственная, которую он действительно любил, кружась и отдаляясь от него, — Вингардиум Левиоуса! Ассио!

Ничего не происходило. Он выхватил палочку, но светлая фигурка Джессики уже скрылась во мраке бездны.

В голове стало пусто. Казалось, что душа покинула тело и сейчас парит где-то в небе, с высока смотря на эту картину — обрыв, и юноша склонившийся над ним. Бледный и потерянный, пустыми глазами ищущий отблеск в черной гуще.

Он не знал, сколько времени прошло. Поднявшись он огляделся. Кругом никого не было ,на небе сияли звезды.

Зачем?...

Он сделал шаг и споткнулся обо что-то. Сумка. Сумка Джессики. Наклонившись, поднял обычную тряпичную сумку через плечо. Заглянул внутрь. Книга. Какие-то бумажки. Фотография. Гарри прижал ее к себе. Вот и все, что осталось... И судорожно вздохнув шатким шагом пошел куда глаза глядят.

ты же знаешь… я люблю тебя…

Снова поезд. Немного трясло и все пассажиры громко жаловались из-за этого. Кроме одного человека. Высокий юноша весь избитый и перепачканый, сжавшись в комочек у окна, медленно перелистывал какую-то книгу. Нельзя было понять, читает он или просто рассматривает страницы. Иногда его глаза скользили по сточкам, иногда замирали на маленьких карандашных рисунках на полях. Он легонько, чуть касаясь водил пальцами по линиям, что-то неразборчиво шептал и снова возвращался к строкам. А свободной рукой он прижимал к груди фотографию. Потертую фотографию на которой он сам улыбался и махал рукой, а рядом с ним, так же улыбаясь стояла девушка, которую он любил.

Из этого транса вывел паренька лишь гудок паровоза и голос, объявивший станцию: «Хогсмид».

Гарри Поттер шагнул на территорию школы и из его груди вырвался судорожный вздох. Вытащив из сумки документы, он двинулся к большому залу из которого слышались праздничные звуки. Конец года наступил.

Он не заметил ни красоты зала, украшенного в цвета всех факультетов, ни разлившейся при его появлении тишины, ни испуганных взглядов, ни перешептываний, ни сильную боль во всем теле. Все, что крутилось в его опустевшем сознании, так это цитата из книги Джессики.

…Если вы найдете четырехлистный клевер…

Он подошел к учительскому столу и вымучено поднял голову.

…То это принесет вам счастье…

С хлопком опустив документы на стол перед профессором МакГонагалл, он посмотрел прямо ей в глаза, прочитав там ужас и понимание.

…Но не говорите никому…

Он глядел зал — замерший, испуганный зал.

…где расцвел этот белый цветок…

Нашел лица друзей.

…и сколько лепестков ответвляется от его стебля…

И двинулся к выходу, не понимая смысла происходящего.

…Четырехлистный клевер

Не должен существовать в этом мире…

Но если уж он появился,

То ему суждено вечное одиночество…

Сколько дней прошло?...

Начинающие опадать листья деревьев за окном говорили, что много. Гарри поднял голову с ее подушки и оглядел уже ставшей знакомой комнату. Тапочки в виде собачек под кроватью, зеркало, шкаф, стол, заваленный бумагами, фотографиями, рисунками. Вянущий букетик сирени на окне, Спарки, свернувшийся кольцами на солнышке и спрятавшая закрыло голову Френси. Ее комната. Гарри снова ткнулся носом в подушку.

Почему?...

Послышался робкий стук в дверь.

Пусть проваливают.

— Сер Гарри Поттер, сер, — пропищал из-за двери Добби, — вас завут в большой зал, сер.

Идите вы все…

— Я не хочу, Добби…

— Они говорят, это важно, сер… И вы уже месяц не выходите из комнаты мисс Паркер, сер…

Вот только не надо мне справлений о самочувствии. И прогулок на свежем воздухе.

— Сер…

— Иду, — вздохнул Гарри устало и поднялся на ноги.

Добби дрожащий у двери, смотрел на него снизу в верх. Он боялся.

— Сюда, сер, — будто бы Гарри не знает дорогу засуетился эльф, — господа говорили, если Добби не приведет вас… это очень важно, как они говорили, сер…

Гарри кивнул, хотя не особенно толковал, что ему говорит эльф. В голове крутилась очередная цитата из книг Джессики. На этот раз это было что-то научное. Очень научное. Как он смог это запомнить?...

Добби подвел его к залу и дрожа всем телом замер. Гарри толкнул двери и шагнул внутрь.

Тут же воздух взметнулся скромный плакатик «С днем рождения, Гарри!». Миссис Уизили, держащая в руках торт, шагнула вперед, толпа тихо, как на поминках, но все же с робкими улыбками вразнобой заголосила поздравления. Кого здесь только не было: почти все Уизили, Люпин, Тонкс, Грюм, Сириус, Гермиона и Реббика с их родителями, Невилл с бабушкой, Оливер, Хлоя, Райнан, Глейм и еще многие люди, но Гарри не обратил внимания. Обведявзглядом собравшихся, безразлично скользнув взглядом по цветным оберткам подарков, он равернулся и зашагал прочь. Праздник. Его день рождения. Без Джессики. Это неукладывалось в голове, казалось, что это сон, зазеркалье, но никак не реальный мир.

Вдруг он уловил какой-то звук. Гарри замер, прислушавшись. Он доносился с улицы. Все громче и отчетливей. Звук, похожий на хлопание огромных крыльев.

Гарри бросился к выходу — через пульсирующую стену барьера можно было разглядеть пятна, множество черных пятен в небе. Пятен, машущих исполинскими крыльями. Неужели?...

Пульсирующая стена расступилась, Гарри вывалился наружу.

К замку летели драконы. Десять самых разных, огромных и неукротимых созданий. Одних из самых прекрасных созданий на земле.

Гарри вскинул палочку, расширяя проход в куполе. Волосы на затылке зашевелились от мощных потоков воздуха. Уэльский Зеленый Обыкновенный готовился к посадке. И на спине у него сидел не кто иной, как Чарли Уизли!

— Е-ехо-у! Гарри! — завопил он, — Это просто потрясающе!!!

Дракон сочно-зеленого цвета приземлился — земля задрожала от удара больших чешуйчатых лап. Дракон открыл пасть и продолжительный, скрипучий крик вырвался из его горла. Чарли засмеялся, похлопав дракона по шее и спрыгнул вниз. Еще несколько драконов приземлилось — Дегурус Даггер, опустившись на землю, начал поспешно что-то искать в свои карманах.

— Гарри, это поразительно! — задыхаясь, воскликнул Чарли, хлопнув Гарри по плечу, — Эксперимент мистера Даггера удался! Эти частоты просто творят чудеса!

И тут же Дегурус поднес к губам что-то похожее на свисток. Но вместо свиста из него полился странный, утробный звук. Драконы навострили уши и тут же с неясным урчанием и квоханием засеменили на территорию Хогвартса.

* * *

— И ты хочешь сказать, что драконы начали слушаться? — насмешливо переспросил Грюм, оперевшись на спинку стула и обоими глазами уставившись на Даггера, — Они не приручаемы!

— Частоты издаваемые этим свистком проходят в мозг, создавая там энригидуляриацию, после которой драконы начинают воспринимать каждый кириоид, а это…

— Короче драконы улавливают звук и проникаются доверием к тому, кто этот звук издает, — объяснил Чарли.

— Какие новости? — постно протянул Гарри, — Что происходит в мире?

— Э… — растерянно посмотрел на него Чарли, — В мире много чего происходит.

— Нападение на Чехию, Норвегию, Швецию. Соединенные штаты запугнули черной меткой над статуей свободы.

— Передвигаются быстро, будто трансгрессируют с места на место, но это ведь не возможно! — воскликнул Чарли, — Все в панике.

— Карта… нужна карта… — констатировал Гарри, роясь в столе, — Вот.

Грюм выхватилкарту из его рук и начал помечать линиями передижение пожирателей.

— Значит из Венгрии в Чехию, от туда в Норвегию, а потом в Швецию? Кто у них составляет планы? Туда сюда даже не поочере… — тут он запнулся и рухнул на стул, уставившись на карту, — Вот черт.

Гарри обошел его со спины и глянул через плечо — ничего в каракулях, нацарапанных там, ему не напоминало. Хотя…

— Они идут по старому плану, — сглотнув протянул Грозный Глаз, не обращая внимания ни на Гарри, роющегося в столе, ни на Сириуса, ни на Люпина, ни на Чарли, ни на Деггуруса, ни на Снегга.

Гарр наконец выудил, что искал. Один из свитков «ВдМпГП» — карта с передвижениями пожирателей. Подойдя к Грюму, подставил карту рядом — почти идентично.

— Глядите, — Грюм ткнул пальцем в карту в руках Гарри, — Это план почти 17 летней давности. А это сегодняшний план, — он указал на карту в своих руках. Он повторяет то, что делал тогда. А это значит… значит…

— О нет, — закрутил головой Сириус, — Он не пойдет туда!

— Еще как пойдет! — усмехнулся Снегг, — тогда не побоялся, и сейчас не побоится!

— Да о чем вы говорите? — не выдержал Гарри.

Грюм сложил карту.

— Мы едем в Россию, Поттер.

(Диалоги русских написаны латинскими буквами)

Грозный Глаз Грюм полон сюрпризов. Это Гарри понял на всю жизнь. Чего только стоила измятая фотокарточка на которой аврор, совсем молодой махал рукой на фоне огромной статуи. Статуя изображала женщину, поднявшую одной рукой меч и будто зовущей кого-то за собой. Гарри не искушенный подробностями жизни россиян не слишком понимал, кого это она завет и почему она так дорога России. В общем экскурс в историю этой страны милостиво преподнес Грюм. Как он сказал: «Поработай в этой стране, так на всю жизнь запомнишь, кто и когда на нее нападал!».

Дорога в Волгоград, в город, где та самая статуя располагалась, тоже была весьма интересной. Мало того, что на волшебной таможне их задержали за ящики, полные боеприпасов, так их еще ровно 3 часа 15 минут опрашивали о цели прибытия в Россию. Дальше больше — их высадили из поезда за десяток километров от Волгограда из-за неполадок в составе. Ровно семьдесят пять человек рассеяно встали посреди ржаного поля, тем временем как две почтенные бабуси с огромными поклажами, как ни в чем ни бывало засеменили вдоль железной дороги. При попытке узнать, куда они направляются и как побыстрее добраться до Волгограда, Рик Боутер получил по голове кожаной сумочкой с болезненно бьющими железными пряжками. Бабуси оказались россиянками, а Рик, как и все из семидесяти пяти англичан только полистал русский разговорник. Что именно означала фраза, которую выдал Рик бабусям, так и осталось не известным, но ясно стало сразу — русским старушкам на глаза лучше не попадаться.

— Что будем делать? — спросил Грюм, хмуро наблюдая, как в паре метров от него Рик Боутер прикладывает только что накалдованный лед к макушке, — Если мы последуем за этими почтенными, я уверен, от нашей команды не останется и мокрого места. Ремус, связались с Ибишем?

— Да, — кивнул Люпин, — оба дракона уже на месте. Вторая группа отстает — их тоже задержали на таможне.

— Русские в своем репертуаре, — протянул Грюм, — нам еще повезло.

— Давайте идти в сторону Волгограда, — сказал Гарри, вытаскивая карту. Он до сих пор не мог поверить, что его взяли с собой, — Где мы?

— Думаю здесь, — Грюм ткнул пальцем в карту, — Но с тем же успехом можем быть и здесь. И вот тут. Кто-нибудь догадался посмотреть какой маршрут был у нашего поезда?

— В Москве мы слишком долго искали нашу платформу, что бы смотреть маршрут, — улыбнулся Люпин, — Гарри прав. Надо идти.

— Привал отменяется! — взревел Грюм, — Собирайте манатки! Мы идем в Волгоград!

* * *

Идти оказалось ни близко, ни далеко, а ОЧЕНЬ далеко. Но цель была видна — Родина-мать сияла где-то впереди черной тенью. К тому моменту, как они прошли пол пути, все без исключения были готовы упасть и умереть на месте. Или с климатом здесь было что-то не то, или просто все выспались не как следует, но пробежки миссис Грандж прошли в пустую. Хотя, мракоборцы есть мракоборцы, сколько бы километров они не прошли — стоило из-за широколопых кустов ближайшего леса послышаться чьим-то голосам, тут же 75 палочек взмыли в воздух. Но, к счастью или к беде, с хрустом веток и криками из-за деревьев вывалились вовсе не пожиратели смерти, а подростки, почти ровесники Гарри. Вид у них был еще тот: запачканные мхом и грязью коленки, торчащие из портфелей кастрюльки и узловатые палки в руках. Они резко затормозили, увидев процессию перед собой, и во все глаза уставились на них. Стоящий ближе всех парень досадливо хлопнул рукой по коленке.

— Chert! Eto ne oni!

Гарри не знал русского языка, но в общем догадался, что они обознались.

Вот у кого можно узнать ближайшую дорогу до Волгограда!

— Я спрошу у них, — сказал он Грюму, — они должны знать.

— Будь осторожен! — крикнул с задних рядов Рик.

Тем временем русские что-то горячо обсуждали.

— Oni ne mogli uiti daleko!

— Kogda mi ih naidem, jaih ubju!

— Uze chas ih net! Kak oni mogli poteriatsa!

— Bestolochi!

— Кхе-кхе (Прямо как Амбридж — прим. Автра), — прокашлялся Гарри, — Извените.

Разом русские обернулись к нему.

— Кхе-кхе, — снова прокашлялся он, — Кто-нибудь из вас говорит по английски?...

Ребята переглянулись.

— Davaite ja, — качнула головой одна из них — у нее были длинные коричневые волосы, и пусть она была совсем не похожа на Джессику, у Гарри защемило сердце.

— Я говорю по-английски, — сказала девушка с акцентом, — Его я в школе учу.

— Мы, — Гарри качнул головой в сторону своих спутников, — ищем короткую дорогу в Волгоград.

— Нет, нет. Короткая — нет, — закачала головой она, — Вдоль дороги.

— А вы не видели что-нибудь странного? — спросил Гарри, — Людей в черных костюмах?

Девушка замерла, уставившись на него. Она оглянулась на друзей.

— Nadia, Kirill, na paru slov.

Парень и девушка переглянулись и двинулись в след за длинноволосой. Отойдя на пару метров они замерли и длинноволосая начала что-то горячо им говорить. Парень оглянулся на Гарри, прищурился и что-то ей сказал. Та кивнула и снова двинулась к Гарри. Схватила его за рукав и оттащила подальше от других русских ребят.

— Люди в черных костюмах — волшебники Темного Лорда, — отчеканила она, — Они ходить по лесу — мы отойти маглов от них. Мы, я Надя и Кирилл — учиться в русской школе волшебства.

— Где вы видели пожирателей, — нахмурился Гарри, вытащив карандаш и лист бумаги, — можешь рассказать?

— Видели кого? Ты говорить о — Poziratelah? Люди в черных кастюмах? Они…

— Pincher! — послышался встревоженный голос, — Oni zdes!

Гарри оглянулся — Надя и Кирилл выхватили свои палочки, русские маглы что-то кричали, Грюм и прочие бросились к ним.

Из леса к ним шли пожиратели смерти.

Тут же все пришло в движение. Маглов закрыли спинами, мракоборцы вылезли вперед. В воздухе прогремели первые заклятья. Кирилл, Надя и девушка которая говорила с Гарри с воинственным кличем пустились в бой. Надо же какие боевые!

В общем Гарри не успел додумать эту мысль — сногшибатель сверкнул точно в том месте, где он только что-то стоял. Пожиратели потихонечку начали их окружать — их было много, гораздо больше. Гарри осмотрелся в поискал Люпина — тот пуская сногшибатели, пытался связаться с драконами и второй группой.

Но у него не выйдет. Помехи.

— Ступерфай!

— Экспериальмус!

— Ступерфай! Chert! Vot pakostniki! Ступерфай!

— Оглушить!

Послышался раскат грома — черные разводы туч постепенно скрыли солнце с глаз. Но оно все еще светило, там, далеко, полевая золотыми лучами возвышающуюся впереди Родину-мать.

— Нужно уводить маглов, — прорычал Грюм, откидывая от себя проклятья, — Поттер уводи маглов и этих русских малолеток — нам еще с ними проблем не хватало!

Но с ними проблем пока не наблюдалось — по крайней мере девчонки держались хорошо, и крутившийся рядом с ними Кирилл очень быстро реагировал на любое заклятие, несущееся в них. Снова прозвучал раскат грома. В воздух взметнулись несколько меток. Убили? Кого-то убили?...

— Eto blef! — завопила длинноволосая, — Buma, eti kozli blefujut! Atu ih! Za Rodinu!!!

— Za Rodinu-mat`!!!!

— Их боевой дух вызывает восхищение, — воскликнул Люпин, появившийся рядом, — Я каким-то чудом — Ступерфай! — связался с драконами! Через пару минут будут!…

Небо снова прогрохотало громом — в тучах сверкнула молния.

— Кто-нибудь уведите этих детей! — не выдержал Рик, махая палочкой — девчонки-маглы за его спиной утробно ревели.

Еще пара меток! Но почему? Мертвых вроде не видно! Неужели проигрываем?...

Заморосил дождь, постепенно усиливаясь. Повлажневшее дерево палочки сбивало прицел. Сплошная стена дождя постепенно все больше и больше размывала окружающий мир — спустя пару минут уже нельзя было различить, кто перед тобой — друг или враг. Таких дождей Гарри никогда не видел. Обрывки слов и криков доносились до ушей. Шрам полыхнул болью.

— Dai emu svoi firmennii` udar!

— Ступерфай! Жак, отруби же ты его!

— Уведите детей, черты бы вас побрал!

— Pintjuu!!! Ti gde? Ступерфай!!!

Не прицеливаясь, Гарри пульнул три снгошибателя. Чуть не упал подскользнувшись. Вокруг нечего невидно — холодная вода заливалась за шиворот, стекая меж лопаток. Где-то рядом послышался девичий вскрик. Что? Где? Кто?... Полыхнул зеленый свет — просто очередная метка или?…

Снова полыхнула молния. Гарри показалось, что он увидел что-то в небе. Неужели?...

И правда. До прилеска, на котором развернулась битва донесся протяжный скрипучий крик. Драконы.

Гарри бросился в сторону, схватив охапку кого-то из маглов, потянул их за собой. Грюм, Люпин и прочие тоже резко бросились в сторону, и тут же ярко-алое пламя полыхнуло по рядам пожирателей.

Норвежский горбатый вальяжно топтался неподалеку, дыша паром из носа прямо в лицо Ибишу Бишу, пытающемуся привязать толстенную цепь к огромному русскому дубу. Люпин с Эдмундом Голсом обрабатывал маглов неподалеку, Грюм что-то усиленно строчил на куске пергамента. Остальные бродили по округе кто где. Гарри сидел на камне вытянув руку, которую старательно забинтовывала Амалия, одна из мракоборцев Франции. Как он не сопротивлялся, она все-таки заставила его сидеть смирно, пока она лечит его руку. В паре метров от них Надя осматривала ногу той самой длинноволосой, имя которой он так и не узнал.

— Oi-oi-oi, akuratnee! — воскликнула она, жмурясь, пока Надя пыталась ее забинтовать, — Bolno je!...

— Poterpi! — вытерла пот со лба Надя, — O! Gotovo!

Длинноволосая попыталась встать, но с оханьем и стонами снова повалилась на землю.

— Tak delо one poidet, — серьезно объявил Кирилл, нагнулся, — derzis`.

И поднял ее на руки. Девушка засопротевлялась, смеясь и стирая с щек слезы боли.

— Otpusti menia na zemlju! — смеясь, закричала она. — Ti menia uronisch!

Так ничего не поняв Гарри покачал головой. Эти русские такие странные. Амалия закончила с его рукой, и Гарри направился к ним. Длинноволосая все еще вырывалась из рук Кирилла.

— Вы сами доберетесь до своих домов? — спросил он.

— Мы идти до Волгоград, — прекратив на время вырываться, сказала длинноволосая. — Мы живем в Гостинице.

— Мы из Москвы, — гордо сказал Кирилл, перехватив ее поудобнее, — Мы идем сами.

— Мы можем довести вас до Волгограда, — предложил Гарри.

— Нет. Мы сами, — закачал головой Кирилл.

— Тогда, спасибо за помощь, — улыбнулся Гарри.

— Любим Rodinu, — серьезно отчеканил Кирилл и тут же затянул, — Rossija svachennaja nascha derzava, Rossija velikaja nascha strana!...

Длинноволосая и Надя подхватили и Гарри, улыбнувшись, пошел к Грюму. Тот все еще писал.

— Бойкие эти ребята, — сказал он, не отрываясь от писанины, — Это они гимн свой поют. Русские не изменились. Небось отказались от нашего сопровождения?

— Сказали, что дойдут сами, — кивнул Гарри, — Мы сейчас в Москву или только кого-то одного пошлем?

— Я сам поеду. А вы поезжайте в Хогвартс, — он скрутил письмо и привязал к лапке ворона, — Письмо Снеггу я отправил, вас примут. Поезжайте сейчас. Портключи готовы. Их должны прислать через пару минут.

— Гарри!

Из леса выскочил Люпин.

— Как вы тут? Нормально? — он отряхнулся от земли, — они ушли. Трансгрессировали где-то за третьим оврагом. Так что врятли они вернуться. По крайней мере в ближайшее время.

— Драконов мы переправим завтра, — сообщил Ибиш, подойдя к ним, — Аластор, в Москве уясни насчет драконов — русские конечно заведуют лишь несколькими Украинскими Бронебрюхами, да еще эта у них, новая порода, Русский Чешуйчатый. Но это хоть что-то.

— Портшлюзы прибыли!

Они обернулись — мракоборцы растянули семь длинных шнуров. Люпин вял Гарри за руку и подвел к одному. Они ухватились за край.

— Не люблю я эти портшлюзы, — вздохнул Люпин и тут же Гарри был готов с ним согласится — за живот дернуло сильнее чем обычно и их понесло вверх. С одной стороны Ремус, с другой — Рик и вот они уже ударились о землю, повалившись все как один. Спустя секунду рядом приземлились остальные шесть группок. К счастью — пордщлюз перенес их прямо на территорию замку и не надо было возится с куполом. Гарри поднялся, отряхиваясь, рядом встал Люпин и остальные.

— Вот и приехали, — улыбнулся он, — Уже обед, как думаешь?

Тут двери замка распахнулись и на улицу выбежала Гермиона. Увидев Гарри она бросилась к нему.

— Что случилось? — забеспокоился Гарри, когда она задыхаясь от бега затормозила перед ним.

— Гарри, ты здесь! — она никак не могла выровнять дыхание, — Ты… знаешь, Джессика!...

Гарри дернулся, как от удара при этом имени.

— Не надо, — прервал ее он, — не надо о ней.

— Но она здесь, Гарри! Она жива!

Он не разбирал дороги. Вверх по лестнице, казалось, что его ноги не касаются ступенек. Казалось, что он летит на неведомых крыльях.

Но она здесь, Гарри! Она жива!

Дверь. Еще одна. Когда же, когда же?...

Но она здесь, Гарри! Она жива!

И не важно почему и как. Быстрее, быстрее. И вот наконец лазарет и…

Но она здесь, Гарри! Она жива!

Стоило ему шагнуть внутрь, коленки задрожали. На ближайшей кровати лежала она. Джессика. Гарри сделал пару неуверенных шагов, чувствуя, что у него нет сил двигаться дальше. Он судорожно втянул ртом воздух, упал на колени у ее кровати. Милое лицо, разметавшиеся по подушке волосы. Дрожащей рукой, он коснулся ее лица — кончиками пальцев по виску, щеке к мягким губам. В глазах защипало и Гарри сердито заморгал, пытаясь разогнать слезы, но они неудержимо лились из его глаз.

Она жива!

Тогда почему она лежит здесь, на этой кровати? Почему она не может открыть свои чудесные глаза? Дрожащими руками Гарри обхватил ее лицо и тихонько поцеловал прохладные губы. Развернул ее ладошку и прижал к своей щеке. Давнее и уже почти забытое ощущение — тепло ее кожи. И она все так же пахла сиренью, как и раньше. Вскоре ее пальчики промокли от слез, но Гарри не мог отпустить ее руку, словно боясь, что если он поступит так, она исчезнет. Сзади послышались шаги, но Гарри было плевать. Джессика — его милая Джесси — жива и только это важно. Но…

— Почему она?... — хриплым, неузнаваемым голосом спросил он, не отрывая глаз от ее лица, — Почему она без сознания?...

— Она появилась на пороге Хогвартса вся избитая и исцарапанная, — послышался голос Гермионы, — Словно упала с огромной высоты. Мы ее подлечили — что странно внутренних кровоизлияний или переломов не было, только синяки, да царапины. Скорее всего у нее шок или что-то вроде этого. Она очнется в ближайшие пару дней.

Гарри не ответил. Бессильно опустил голову на подушку у ее головы и ткнулся носом в висок. Она жива. Она будет жить. Она очнется совсем скоро. Неужели все может быть настолько прекрасно?

— Гарри… Завтра у вас матч со слизерином. Это у нас летние игры, от нечего делать. Мы один раз уже продули. Будешь играть?

— Угу…

— Тогда я пойду скажу ребятам.

Ее шаги затихли за дверью, а Гарри еще долго просидел у кровати Джес.

Открой поскорее свои глазки, моя принцесса.

* * *

Уже по осеннему холодный ветер дул в спину. Гарри пол ночи просидевший рядом с Джессикой и задремавший на стуле, не выспался, поэтому сейчас щурил красные глаза в поисках снитча. Но его не было видно. Вообще.

— Мяч у Руло он передает его Гемби, и — о да! — мяч у Криви, у Дехайн… ауч! За что же вы так Майклсона, мисс Норберт? Штрафной Гриффиндору!

О нет. Гарри обернулся к кольцам — за не имением вратаря, им стал не кто иной, как Рон Уизили, который пинался, кусался, хватался за предметы, в общем вытащили его на поле не без борьбы.

— Ну же Рон! — завопил Гарри со своей метлы, — Соберись! Это же всего лишь мяч!

— Будь проклят тот день, когда я согласился заменять ее!!! — вопил Рон, метаясь из стороны в сторону перед кольцами, — Я никчемный вратарь, потому не пробовался в кома-а-а-а-а-а!!!

— Уизли ловит мяч своим лицом!!! — завопил Бин, — Бедный-бедный Рон!

— Я убью тебя, Гарри! — взвыл Рон, стирая кровь рукавом, — Этот мяч мне чуть нос не разбил!!!

— Потерпи еще чуть-чуть!...

— Лови свой снитч! Пока я не бросил кольца, что бы надрать тебе задницу!!!

Гарри хмыкнул им нырнул вниз в коротком пике — снитча не было видно. Гарри глянул на трибуны — Люпин сидел рядом с Грюмом. Тот вернулся сегодня утром с соглашением из России. Драконы теперь были в распоряжении Ордена. Кстати, почему его до сих пор не включили в Орден? Надо будет поболтать об этом с Люпиным.

Ух!... Бладжер просвистел прямо в милеметре от уха. Где же этот снитч?

После игры надо будет снова навестить Джессику. И вообще надо готовится к ПАУК…

— Уизли достается по ребрам! Никогда не буду голкипером! Рон, соберись и лови руками, а не самоистязайся!!

Гарри огляделся — Рон, конечно, не пропустил ни одного мяча, но на нем уже не осталось живого места. Надо что-то делать.

— Беру Тайм-Аут!!! ТАЙМ-АУТ!!!!

— Капитан Гриффиндора берет Тайм-аут! Игра приостанавливается!

Гарри приземлился и осмотрел команду. Рон шатался.

— Гарри, я тебя убью, — просипел он, — Ты у нас бессмертный, поэтому разок тебя убить можно. Дай только оклематься.

— Нужно поставить на ворота кого-нибудь другого, — вздохнул Фред, помахивая битой, — Не могу смотреть на то, как Рона убивают.

— Я знаю, кто может его заменить, — расплылась в улыбке Реббика. Она указала рукой куда-то за спину Гарри. Обернувшись, он замер. В паре метров от них в алой форме и с метлой в руке стояла Джессика.

— Я опоздала? — спросила она, улыбнувшись.

Гарри пошатнулся. Ее глаза так сияли. Она стояла перед ним, совсем рядом, он мог слышать ее голос, он вглядывался в глубину ее зелено-желтых омутов. В пару шагов он оказался перед ней, его руки скользнули ей на талию и он с силой прижал ее к себе. Его губы искали ее, в голове словно выключили свет — все мысли померкли и он забыл обо всем. О том, что тайм-аут уже кончается, что на них смотрит вся команда, что им вообще-то еще нужно играть. Ее пальчики перебирали его волосы, это были такие знакомые, старые ощущения, по которым он соскучился до слез.

Вокруг послышались аплодисменты и свист. Гарри оторвался от Джессики и оглянулся — команда широко улыбалась, мадам Трюк притворялась, что ищет свисток в своих карманах. Он снова посмотрел в ее глаза. Самые красивые глаза в мире. Прижался лбом к ее лбу и прошептал:

— Добро пожаловать домой.

Всю последующую игру Гарри явно не мог сосредоточится — гриффиндорские трибуны начали серьезно опасаться, что он сможет поймать снитч, только подвигом Пламтона — снитч которому залетел в рукав. Гарри крутился у колец, притворяясь, что ищет золотой мячик, а не ловит взгляд своего любимого голкипера. Но у него этого не получалось — даже коротышки Бин и Бен крикнули ему в свои микрофоны, что бы капитан гриффиндора не отвлекался и не подводил команду.

Но снитч он все-таки поймал. И еще как поймал — гриффиндор пропустил три меча, пока Гарри алой молнией несся прямо в глухую стену трибуны, в миллиметрах от которой порхал золотой мячик. Эффектно вывернув прямо перед трибуной он вскинул руку в которой трепыхал крылышками снитч. Выиграли. Что тогда произошло! Слезеринцы чуть ли не сломали свои метлы от досады, гриффиндорцы, хаффлпафцы, равенкловцы бросились на поле, к приземлившимся игрокам. Они затерялись в разноцветной толпе — гриффиндорцы подкинули их в воздух, но — неужели? — где капитан команды? Не видно среди подбрасываемых в воздух игроков и гриффиндорского вратаря.

Кажется, я знаю, где они могут быть. О да, вот и они. Медленно, взявшись под руки идут по коридору. Ее голова на его плече, его большой палец, поглаживающий ее ладонь и общие мысли о том, что без друг друга им никак. Сзади шумит толпа учеников — нужно спешить, пока их не затащили в общую буйствующую свару. Знакомая дверь — это комната Джессики. Мне действительно начинает казаться, что они в трансе — синхронно садятся на кровать, прижимаются лбами друг другу, зажмуриваются. Его пальцы, еле касаясь, водят по ее лицу, очерчивают линию губ, спускаются к шее, плечам, слегка теребят завязочки, и мантия с тихим шуршанием спадает с ее плеч. Он тихонько развязывает ленточки, держащие протекторы, стягивает с бледных пальцев перчатки. Тянет ее ладошку к себе и прикасается губами. Она тихонько улыбается — ее вторая ладонь ложится ему на щеку. Его губы находят ее губы, пальцы перебирают тяжелые локоны.

Нет, нет, нет, я не могу на это смотреть — поцелуй постепенно углубляется, Гарри все сильнее прижимает ее к себе, шепча что-то бессвязное у губ. Очки уже давно лежат на тумбочке, квиддичные мантии валяются бесполезным тряпьем. Нет, нет, нет, вы не заставите меня описывать дальше.

*Закрыв блокнот, и отбросив свою ручку, автор, беззвучно вопя о секретности личной жизни и о собственном не подходящем для таких зрелищ возрастом, вылетела в коридор, плотно закрыла дверь, создала себе стул у двери и принялась ждать*

Солнце щекотало ресницы. Но было так тепло и приятно, что вставать не хотелось. Гарри слегка приоткрыл глаза — Джессика сладко сопела на его груди. Ее ресницы чуть трепетали, розовые губы были чуть приоткрыты, коричневые волосы рассыпались по плечам. Он не мог на нее налюбоваться — она была похожа на ангела. Он чуть наклонился, потянувшись к ее губам — они были такими мягкими и теплыми, что Гарри еще сильнее пожелал, просыпаться так каждое утро. Джессика чуть завозилась — ее глаза распахнулись.

— Доброе утро, — прошептала она, ткнувшись носом куда-то между его шеей и плечом.

— Доброе, — отозвался Гарри, прижав ее сильнее к себе, — Я люблю тебя.

Она улыбнулась — он почувствовал это своей кожей.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она, обжигая дыханием, — люблю тебя.

Они выпали из времени на пол часа. Вставать и тем более идти куда-нибудь не хотелось. Но в животе Джессики отчетливо заурчало и Гарри засмеялся в ее макушку.

— Кушать хочется, — жалобно протянула Джес, тоже улыбнувшись.

— Тогда, пошли на кухню, — Гарри протянул руку, призывая очки. Странно. Они остались лежать на столе. Гарри нахмурился и снова призвал очки — те тут же прыгнули в его ладонь. Странно.

* * *

Эльфы на кухне, увидев вошедших Гарри Джес, тут же всполошились и бросились накрывать не большой столик в углу. Добби гордо провел гостей к нему, усадил — он был так похож на маленького официанта. Им нанесли всяких вкусностей — это был настоящий маленький пир.

0

— Так я не спросил у тебя, как ты… ты… спаслась? — поднял брови Гарри, оторвавшись от своей тарелки. Джессика тут же замерла с недонесенной до рта вилкой.

— Это… это Энтарион, — сказала она тихо, смотря на него каким-то странным взглядом, — Я очень долго летела и кажется потеряла сознание. А очнулась в каком-то странном месте, а передо мной стояли… — она скованно улыбнулась, — это были твои родители, Гарри.

Вилка упала из его руки, со звоном ударившись о тарелку. Гарри схватил ее запястье и сжал.

— Что они сказали? — спросил он, услышав мольбу в собственном голосе.

— Твой отец сказал, что меня спасли по ошибке, потому что во мне магия Энтариона, — ответила Джессика, сосредоточенно, — Это ты мне тогда свою частицу отдал и она в меня вселилась. И почувствовав ее, Энтарион подумал, что я — это ты и спас меня. Твой отец сказал, что я пока во временном оцепенении и скоро очнусь.

— А мама?...

— Она сказала, что ты вырос таким, каким она мечтала, — Джессика чуть улыбнулась, — А еще она сказала… э… она просила, что бы я передала тебя эту фразу, — Джессика чуть нахмурилась.

И когда она открыла рот, начав говорить с ее собственным звучал другой голос. Голос матери.

— Quio orly qym, mis lyly Harry, or quio hinneto ko qym.

Джессика пожала плечами, показывая, что не знает, что это значит, но Гарри все понял. «Я люблю тебя, мой маленький Гарри, и я верю в тебя».

Как все может быть настолько прекрасным?

* * *

Незаметно подкрался вечер — засыпая, Гарри снова задумался про странные вспышки немагии, когда он пытался призвать очки, или спасти Джессику… Это все, конечно, очень странно!

И, конечно, это связано с тем самым злосчастным Днем.

…когда магия замрет…

Но если она замрет, как же он будет биться с Волан-де-мортом?...

Как запутано…

Гарри тяжело вздохнул. Если магия уже «зашкаливает», значит день не далеко. Он и Волан-де-Морт. Один на один. Абсолютно без магии. Как тут можно бороться и уж тем более победить?

… я расскажу тебе…

И Гарри провалился в сон.

Пустое серое пространство. Дамблдор сидел на камне и устало улыбался.

— Снова здравствуй, Гарри, — сказал он, кивнув головой, — У тебя появились вопросы?

— Что происходит?

Дамблдор нахмурился. Его сгорбленная, почти прозрачная фигура сильно выделялась на серном фоне окружающего мира. Борода, скатившаяся до самого пола, сияла ярче, чем когда либо.

— Магическая пятидневка началась, — вдруг сказал Дамблдор.

Гарри потребовалась минута, что бы понять, что это ответ на его вопрос.

— Простите, магическая... что?

— Магическая пятидневка, — Дамблдор поднялся и двинулся куда-то в глубь пространства. Гарри засеменил за ним, — Пять Дней Неустойчивости и Нестабильности. Пять Дней Независимости магии. Пять Дней на создание Точки.

— Точки? — вскинул брови Гарри, — Что это?

— Точка — это место столкновения, — Дамблдор еще сильнее нахмурился, — в общем, тебе еще предстоит об этом узнать. Сейчас главное, что до Дня не года и не месяца, а пара суток. Все решится с концом Магической Пятидневки.

Он замолчал и оглянулся на Гарри. Тот лишь склонив голову шагал вперед.

Через пять дней...

— Почему так?...

— Без точки битва не состоится, поэтому нужны еще 4 дня для ее создания, — объяснил бывший директор Хогвартса, — Ты это хотел узнать?

Нет, конечно, нет. Ты ничего не понял, старик. Но ладно... В этом нет смысла...

— Как мне сражаться с Темным Лордом без магии? — Гарри прибавил шагу, — ведь в тот день магии не будет?

— Почему это не будет? Она лишь уснет, а когда проснуться, она уж решит сама. Пойми, Гарри, у тебя достаточно сил и без Энтариона! И ты гораздо сильнее Волан-де-Морта. Запомни это! Ты невероятно силен. Если ты поймешь в чем твоя сила, ты победишь. А не поймешь...

Он замолчал, остановившись.

— ... То что?

— Погибнешь ты и тысячи людей, что в тебя верили, — он вскинул голову и посмотрел куда-то вверх, — Ты связан с ними, они готовы на смерть за тебя. Ты должен понимать это.

Он замолчал, не опуская глаз и в друг прошептал:

— Посмотри...

Гарри тоже поднял глаза и вздрогнул. Вместо обычной серой массы над их головами медленно двигались звезды. Ярко белые звезды, сияющие, как бриллианты мигали из черного мрака неба. Это было потрясающее, захватывающее зрелище. Гарри показалось, что он годами не смотрел на небо вот так... Вглядываясь в каждую, даже самую маленькую звездочку... И ему начало казаться, что эти звезды — живые. Мир звезд... отражение мира людей… Вон те две, светящиеся в унисон, предположим, Рон с Гермионой. А та, маленькая, но самая красивая — Джессика...

Не должен проиграть. Не должен проиграть, хотя бы ради них...

Проснулся он от того, что кто-то перебирал его волосы. Улыбнувшись, он приоткрыл глаза.

— Джесси...

Та сидела на коленях у его кровати и улыбалась. Тяжелые коричневые пряди обрамляли милое лицо, глаза сияли. Приподнявшись, она чмокнула его в губы.

— Проснулся, соня? — она улыбнулась, — Тебя не было на завтраке и я пришла за тобой.

Гарри потер глаза кулаками и сел.

— Я проспал завтрак?

— Да, пробежку ты тоже проспал. Везунчик.

Она забралась на кровать и ткнулась лицом в его грудь.

— Что-нибудь снилось? — промурлыкала она, завозившись в руках.

— Да так... — замялся Гарри, — ничего особенного...

В воздухе повисла короткая тишина. Джессика приподняла голову и посмотрела Гарри в глаза.

— Что собираешься делать сегодня?

— Я?... — Гарри, только что размышлявший о Дне, растерялся, — Ну... Почитаю, наверное, или еще что... Мм... Джес? Вот у меня к тебе вопрос... Если бы тебе жить осталось 4 дня... Что бы ты сделала?

Джессика сонно прикрывшая глаза на его груди вздрогнула и резко села.

— Та-а-ак. Это мы уже проходили. Что тебе сказал Энтарион?

* * *

Гарри был в шоке от реакции Джессики на его рассказ. Тоном аля Миссис Уизли она отчитала его как маленького мальчика. "Да как ты мог подумать?..." и "Мы в него верим, а он собирается умирать!" все чаще вылетали из ее уст и Гарри навсегда запомнил остроту ее маленьких кулачков, колотящих его по плечам и груди. От продолжения фразы "Да если ты еще хоть раз такое подумаешь..." его спасло то, что настало время обеда. Объявил об этом Добби, замерший на пороге при виде избиения «сера Гарри Поттера». Джессике удалось успокоится — она даже помогла вбитому в матрас Гарри встать.

Но по дороге в большой зал закончила свою речь громким шепотом, четко объяснившим, что если он еще раз подумает, что ему суждено умереть, она усыпит его заклятьем и перекрасит в блондина в лучших традициях Метью.

У входа в зал она замолчала, как-то странно улыбнувшись, и толкнула двери.

Трудно описать, что там творилось! В воздухе вместо свечей тут и там парили шарики и кружило не падающее конфетти. Столы были раздвинуты к стенкам, открывая свободное пространство в центре. Небесный потолок был ясным и солнечным, и все сияло в ярких лучах. Тут и там группками стояли люди, когда Гарри только открыл двери, они разом обернулись и заголосили поздравления, вспыхнули фейерверки, и в небе засияло:

«Еще раз с Днем рождения, Гарри!»

К ним подскочила миссис Уизли.

— О, Гарри! С днем рождения! — она заключила его в крепкие объятия, — Мы подумали, что раз тогда не вышло, то в этот раз ты не откажешься от праздника!

— Конечно, не откажется, — заверила Джессика, взяв его за руку, — Правда, Гарри?

Тот был еще в шоке. Сколько времени они делали это? Под ногами искрились серебристые листья. Стены были украшены красными тканями, на столах стояли всевозможные блюда. И, боже, сколько здесь было гостей! Ну, конечно, ни одного слизеринца… но все остальные то пришли! Вон группка равенкловцев… Патриция с подругами… первокурсники… вон Метью! А в углу… нет, это ведь не подарки?!...

Огромное строение из цветастых коробочек своей верхушкой чуть ли не терялось в облаках потолка-неба. Неужели все ученики Хогвартса решили одарить его хоть чем-нибудь? Это было сверхъестественно!

— Ну, кивни хотя бы! — засмеялась Джессика, растрепав его волосы.

— Гарри!

Рон и Гермиона в кепках, над которыми светилась надпись «Я обожаю Поттера!» подошли к нему.

— Что-то у тебя ошарашенный вид, — Рон усмехнулся, — Убей не пойму чему удивляться. Такая, почти интимная обстановка…

— Еще какая! — усмехнулась подошедшая Реббика, протянув Гарри и Джес по бутылке сливочного пива, — Посмотрите вон туда, разве это не Вуд и Саммерс?

Гарри посмотрел туда, куда она указывала, и усмехнулся — Оливер и Хлоя самозабвенно целовались в уголке. Да уж…

— Ну ладно… не будем смущать голубков, — Реббика вытащила свою палочку и зловеще ухмыльнулась, — Раз уж именинник пришел, пора начинать.

— Что начинать? — заволновался Гарри, но Реббика уже кому-то подмигнула и его подхватили под руки. Невилл за правую, Рон за левую.

— Куда вы меня ведете? — жалобно спросил Гарри, беспомощно оглядываясь на улыбающуюся Джессику.

Но гриффиндорцы молчали. Дойдя до места, где раньше располагался учительский стол, а теперь пыхтело удобством высокое кресло, Рон и Невилл силой усадили именинника на его трон. Отсюда гора подарков была лучше видна — Гарри съежился. Что-то начало происходить — ученики, их родители и учителя выудив откуда-то красные подушки уселись прямо на пол у подножия Гарриного кресла. Джессика оперлась спиной о его ноги, на подлокотнике пристроился Метью. Рядом уселись Рон с Гермионой, остальные Гриффиндорцы. Снейпа не было видно, видимо он проявил солидарность со своим факультетом, зато МакГонагалл, долго пытаясь усесться, всетаки отбросила подшку и встала. Когда все расселись, Гарри смог увидеть, что перед сидящими тут и там жителей Хогвартса пол приподнялся подобием сцены. Гарри подергал Джес, но та пожала плечами на его немой вопрос. Она не знала, что сейчас будет. Или просто не хотела портить сюрприз. Между тем на сцену вышла не кто иная, как Реббика Уильямс. Она кашлянула и на подобие микрофона поднесла палочку ко рту.

— Итак! — сказала она и ее голос ясно разнесся по залу, — Начнем наш, так сказать, концерт, посвященный сидящему вон там господину, — она указала на Гарри и усмехнулась, — Не сегодня, но 7 дней назад ему исполнилось 17 лет! Но в связи с несколько не подходящем для праздника настроением именинника, праздник пришлось отложить. И вот, мы празднуем его сегодня! Кхм, Гарри, если ты не заметил пирамиду из подарков, то вот она, — она махнула в сторону блестящих коробок и свертков, — но к ней мы вернемся позже. Сейчас концерт! И я уверяю, он гораздо интересснее всяких подарков!

Откуда-то грянула музыка и тут же стихла. Реббика была явно горда собой.

— Для начала первый тост за именинника! — Реббика глунула куда-то в бок и кивнула.

Что-то щелкнуло и перед Гарри появился бокал. Джессика уже подхватила свой. Метью, которому бокала не досталось, вытащил из своей куртки бутылку сливочного пива.

Гарри глянул на содержимое своего бокала и понял, от чего обделили малыша-магуса. В хрустале плескалось ничто иное, как вино.

— Итак, право первого тоста достается... — Реббика замолчала, задумавшись, — э... а! Джес! Давай ты.

Джессика оглянулась на Гарри и встала.

— Э... — она снова оглянулась на Гарри, но потом собралась и бодро произнесла, — Гарри, мы с тобой уже знакомы 2 года... И, я хотела бы сказать, что действительно была удивлена, когда в первый раз увидела... Если помнишь, ты мне угрожал палочкой! — Джессика засмеялась, — И конечно ты сильно отличался от людей, которых я знала или просто видела на улице. Наверняка, все сидящие в зале меня понимают. Гарри Поттер — другой, отличный от всех нас человек, — она снова оглянулась на Гарри, — Понимаешь, ты просто не можешь обычным, как тебе бы этого не хотелось... Но я не об этом хотела сказать. Я хотела бы, что бы ты знал — мы верим в твою победу. Мы не оставим тебя в трудную минуту и не бросим в беде. Мы любим тебя, Гарри, и.... — она споткнулась и замолчала, — И с днем рождения, Гарри!

Из зала послышались вскрики и свист. Джессика глотнула из кубка и села.

— После этого потрясающего тоста, — снова заговорила Ребби, — Передаю слово профессору МакГонагалл!

Все оглянулись на директрису. Та поднялась со своего недавно накалдованного стула и немного помявшись начала:

— Мы сегодня собрались здесь... — она прервалась, оглянувшись на Флитвика, который рассержено шикнул, и, сглотнув, продолжила, — Мы... Тоесть, для начала я хотела бы извениться, — наконец закончила она, — Извенится... вот. Я допустила ошибку, отправив мисс Паркер во Францию... и... и я сожалею.

— Мы вас прощаем, — кивнула Джес и обернулась к Гарри, — правда?

На секунду Гарри захотелось сказать, что он никогда не простит директрису за ту ужасную боль, через которую он прошел, но теплые глаза Джессики тут же переубедили его.

— Конечно, — кивнул он, улыбнувшись.

Профессор МакГонагалл облегченно вздохнула и опустила глаза на свой бокал.

— Тогда, с днем рождения, мистер Поттер, — пробормотала она и все снова выпили в его честь. Честное слово, если они продолжат так хлестать вино, тот скоро опьянеют. Гарри уже чувствовал приятное расслабление во всем теле.

После МакГонагалл тост произнес Невилл. Это была даже скорее речь, красивая, немного не свойственная для неуклюжего и чуть заикающегося гриффиндорца. Гарри подумал о времени, которое он потратил составляя этот тост... Интересно, Реббика помогала ему? В любом случае, когда он сел, девушка показала ему два больших пальца. Кристина Штальберг и еще какая-то девочка, скорее всего из равенкло спели какую-то веселую песенку на немецком языке. После этого бокал поднял Люпин. За ним последовал Сириус. Побритый и гладко причесанный, он не совсем походил на себя самого, но в зале его кажется не признали (Ха! Не признали! Да половина из них проливала на себя сливочное пиво и роняла закуски, заметив его. На заикающиеся "Си-си-сириус Б-бле-к?" он отвечал сквозь зубы "Вы обознались" и исчезал в поисках колбасок — прим. Автора). Далее последовал мини-спектакль, всеми актерами которого были Фред и Джордж. В общем, если бы они не объявили об этом в конце выступления, то вряд ли кто-нибудь догадался бы (Расскажу вам по секрету — новые маски, которые они изобрели, так преображают, что человека не узнать. Хорошая идея для костюмированных балов!). Прямо посреди тоста Флитвика в зал влетела Инниата Верда, одетая в свои обычные пышные одежды. Подскочив к Реббике она что-то ей прошептала и та кивнула. Флитвик, немного растерянно продолжил говорить что-то про поддержку и понимание… В общем, стоило всем выпить еще раз за здоровье Гарри, Реббика снова поднесла палочку ко рту.

— А теперь эксклюзивное выступление нашей великолепной прорицательницы Инниаты Верды!

Джессика прыснула в кулак.

— Я тут представила на ее месте Трелони… — шепотом пояснила она, пока Инниата поднималась на сцену.

Песня была… странной. Красивой, но странной. Гарри начал чувствовать, что сейчас задремлет, но, к счастью, обошлось. К концу песни он лишь три раза клюнул носом. Реббика объявила, что сейчас начнется самое приятное для именинника — это оказалось развертыванием подарков. Гарри думал ,что не оправится к концу года, но ошибся. Гора подарков была распакована, все дарильщики были отблагодарены, все бутылки откупорены. Потом были танцы и… сон. Причем сон прямо в зале. Прямо посреди праздника. Музыка, продолжающая играть, начала стихать, пока не оборвалась на звенящей ноте. Зал уснул.

Гарри огляделся. Дамблдора не было видно. Опаздывает…

И тут же за спиной прозвучал легкий хлопок, Гарри уже обернулся, ожидая увидеть перед собой бывшего директора Хогвартса, но перед ним оказалась достаточно молодая девочка, которой нельзя было дать больше 9-ти. Она была одета в простое белое платьице, похожее своей простотой на мантию Дамблдора. Девочка улыбнулась и чуть склонив голову посмотрела на Гарри.

— Ты-ы-ы-ы-ы… — протянула она и подскочив к нему, потянулась и смахнула челку с его лба, — мальчик со шрамом…

Она засмеялась, и Гарри еще больше растерялся.

— Мальчик со шрамом… — девочка снова склонила голову на бок, — Ты пришел за еще одним советом?

— Я?... — Гарри все еще растерянный огляделся, — Профессор Дамблдор…

— Он уже давно не профессор, — девочка снова озорно улыбнулась и начала ходить вокруг Гарри, рассматривая его, — Тебе сколько лет?

— 17… — ответил Гарри, — кто ты?

Девочка прослушала его последний вопрос и рассмеялась.

— Какой маленький! — Она закрыла лицо руками в беззвучном смехе, — И дедушка думает, что этот малыш победит Полет Смерти…

Гарри уже набрал воздуха, что бы напомнить девочке, что ей самой от силы 9 лет, но она кажется прочитала его мысли.

— Мне не 9 лет, — покачала головой она, — Мне 9 веков. Я — Энтарион… а дедушка занят… он просил тебе передать кое-что.

— Дамблдор твой дедушка? — перебил Гарри.

— Нет… но он похож на моего настоящего дедушку, — девочка замолчала, грустно уставившись в пространство, но тут же подскочила, — Кстати, меня зовут Хокто.

— А… а почему ты — Энтарион? — удивился Гарри, наблюдая за сияющей девочкой.

— Ну… я хотела спасти Энрико… — девочка снова погрустнела и протянула руку.

Из ее ладошки вылетела сияющая звездочка, постепенно увеличивающаяся. В конце концов она превратилась в маленькую фигурку человека. Мальчик лет 10, смеялся, опираясь на меч.

— Энрико Бонтефаулус… — Хокто тихо улыбнулась, — Он должен был победить Наншена. Кто, как не он? Он должен был вырасти и победить. Энрико… малыш Энрико… он умер так давно…

Хокто отвернулась и на секунду Гарри показлось, что она плачет. Но через секунду она резко обернулась, улыбаясь.

— Так вот, дедушка просил передать: «Используй то, что имеешь. А имеешь ты больше, чем Волан-де-Морт. Замни это, Гарри!».

В зале стояла полнейшая тишина. Шарики опали на пол, как и конфетти. Все кругом спали — безусловно, и учителей, удалившихся в 9 часов, и пары десятков учеников, ушедших еще вчера не было, но оставшиеся очень хорошо создавали картину сонного царства. Диваны и кресла созданные усталыми после танцев парнями и девчонками были все заняты. Самым заметным был ярко фиолетовый диван, над которым сияла надпись "Любящая семья!". На нем сладко посапывала Реббика, ткнувшаяся носом куда-то за ухо Невиллу, прижимающему к груди свою жабу, которую, как помнил Гарри, нашли в кувшине с тыквенным соком. Райнан спала опасно накренившись в сторону Глейма. У того в руке была бутылка сливочного пива, из которой медленно текло содержимое, причем прямо на мантию запрокинувшего голову Дерека.

Гарри поднялся на ноги и огляделся в поисках Джес. Ее не было видно — с петардой в руке спал Рон, рядом с ним, припав щекой к столешнице, дремала Гермиона. Фред и Джордж спали, чуть покачиваясь, в воздухе. Гарри заметил движение в дальнем углу и пригляделся — да, это была Джес. Она ходила вдоль столов с напитками, что-то ища. Гарри тихонько подошел к ней.

— Привет, — шепнул он, — Что ищешь?

— Да хочу горло промочить, а кроме вина ничего не вижу.

Она улыбнулась.

— А ты что подскочил?

— Да так... Все спят... Во сколько вчера все кончилось?

— Ну часов в 4, — предположила Джессика, — я уснула в 3, а тогда всего два три дивана было. А сейчас весь зал в диванах да креслах!

— Ну нет, вон тот кусочек еще свободен, — лукаво улыбнулся Гарри, потянув девушку в самый центр зала, не занятый ничем.

— Что ты задумал? — захихикала она, когда он обхватил ее руками.

— Ну... может... Повалисировать немного?

— Не знала, что ты любишь танцевать...

— Смотря с кем...

* * *

Всеобщее просыпание пришлось как раз к обеду. Общими силами ученики начали уборку: сбор мусора, установление факультетских столов и прочая прочая. Свои подарки Гарри переносил в свою комнату в 3 ходки, еще и при помощи Рона, Гермионы и Джес. Чего там только не было... И книги, и всякие безделушки, и вязаные, и вышитые вещи. Открытки, конфеты, приколы. Гарри не представлял куда это все денет... Но все же вспоминая сновои самые ранние безликие дни рождения у Дурслей в 7-ми, 10-ти летнем возрасте, он понимал, насколько счастливым он стал в волшебном мире. Здесь у него появились друзья, люди, дорогие ему. Джессика. И теперь он должен защитить их всех.

— Сколько мы еще здесь будем? — пробурчал дядя Вернон, — Мне это уже порядком надоело!

Гарри усмехнулся и покачал головой.

— Если повезет, вы поедете домой уже через пару дней, — сказал он, — а если нет, то никогда.

Тетя Петунья вскочила со своей кровати.

— Что? — воскликнула она, но Гарри уже поднялся.

— Все решится через 2 дня, но как решится, я не знаю, — пожал плечами он, — Мне нужно идти. Пароль я вам сказал, так что досвидания.

— А это связано с тобой?

Гарри замер на пороге.

— Это связано с тобой? — повторил мистер Дурсль, — Останемся мы здесь или нет?

— Если я проиграю, то мы все умрем, — ответил Гарри, — поэтому получается, что связано.

— Гарри, вот ты где!

К нему подскочила Реббика и сумбурно покивала Дурслям.

— Здрасте, — она снова уставилась на Гарри, — Мы опаздываем на Зелья!

— Что? — округлил глаза Гарри, — Какие зелья в августе?!

— Снегг зверствует, говорит, что если мы не придем, то наш факультет потеряет по сотне баллов с каждого ученика.

— Тогда, бежим! — Гарри махнул рукой Дурслям и вылетел вслед за Реббикой.

Вот Снегг гад! Это он наверняка из-за вчерашней вечеринки беснуется. Ну ничего, сегодня меня ничем не расстроить.

Гарри кивнул своим мыслям. Перескочив проваливающуюся ступеньку чуть не упал, но Реббика вовремя схватила его за руку.

— Кстати, — выдохнула она, толкнув двери в подземелия, — Ты не проиграешь.

Гарри растерянно взглянул на нее и тут же все понял.

— Ты не проиграешь, — повторила Реббика, — мы с Невиллом верим в тебя.

И только последнее слово слетело с ее губ, она охнула и дернулась назад. Гарри подхватил ее за плечи и увидел причину ее испуга. Две ярко-белые звездочки вырвались из груди Ребби и, кружась, двинулись к Гарри.

— Что это было? — выдохнула Реббика.

— Вера, — улыбнулся Гарри, — спасибо вам...

— Вы решили опоздать на урок, Поттер и Уильямс?

В дверях кабинета зелий стоял профессор Снегг.

* * *

Все места были заняты. Почему-то в кабинете Снега собрались все четыре факультета трех последних курсов. Гарри и Реббика увидели в кучке стоящих у стены школьников машущего Невилла и двинулись к нему. Кругом жужжало замешательство и нервный интерес. Снег подошел к своей кафедре.

Причиной того, что он собрал всех учеников от пятого до седьмого курса на урок, была лишь одна цель...

— … Вдолбить в ваши пустые головы, что идет ВОЙНА, — оглушительно хлопнул ладонью по столу он, — И то, что некоторые из вас не записались на курсы Авроров, не означает, что они имеют право не являться на общие тренировки и пробежки! Не означает, что они имеют право пытаться проделать брешь в защитном куполе, лишь для того, что бы выскользнуть незамеченными в Хогсмид! И, в конце концов, не означает, что они имеют право пролезать в хранилище оружия!

Гарри резко выпрямился — кто это пытался проделать брешь в куполе и забраться в оружейную?!

— У меня есть много важных дел, а я должен учить вас уму-разуму! Идет ВОЙНА! Это не шутки, и не сказочки, что бы пугать маленьких детишек! Черт возьми, как вы можете быть такими самовлюбленными кретинами?! Эмпкинс, Рувер!

Двое хаффлпафцев курса с шестого подскочили на месте.

— Думаете, я не знаю, что это вы пытались сплавить замок на двери Оружейной комнаты? Детские шалости, черт возьми! Если бы я был вашим деканом, я лично в руки директору бы сдал прошения о вашем исключении! Мудвиг! О вас я вообще не говорю! Попытка пробить купол — это же уму не постижимо!

Паренек с кудрявой шевелюрой еще ниже склонил голову.

— Да вы понимаете, чему бы стоила нам ваша прогулка в Хогсмид?! Я бы еще как то понял, если бы вы были с первого курса! Но, черт возьми!...

Дальше дослушать Гарри не смог. В голове что-то щелкнуло и в ту же секунду он упал на пол без сознания.

* * *

— Мальчик-Который-Выжил!... Поднимайся!...

Гарри с трудом разлепил веки. Серое пространство. Ясно.

Хокто теребила его за плечо.

— Мальчик-Кторый-Выжил! — недовольно пробурчала она снова, — Это ж надо было так головой приложиться!

Гарри кряхтя приподнялся на локтях.

— Почему я отключился посреди урока?... — спросил он, приложив ладонь к ушибленному лбу.

— Я тебя позвала, — тоном «самому не догадаться!» ответила Хокто, помогая ему подняться, — Мы все тут по уши заняты созданием Точки, а ловить тебя исключительно по ночам… — она раздраженно вздохнула, — все-таки ты еще слишком мал для битвы с Темным Энтарионом.

Гарри уже набрал в легкие воздуха, что бы хорошенько ей ответить, но…

Прямо из воздуха к ним выскочил достаточно молодой парень.

— Хокто! — воскликнул он, подбегая к девочке, и подхватив ее на руки, — Мы без тебя с ног сбились!... Э… — он заметил растерянного Гарри.

— Да, Энрико, это мальчик со шрамом, — кивнула Хокто, — И я так и не успела передать ему совет.

Энрико нахмурился и оценивающе посмотрел на Гарри. Потом улыбнулся и произнес:

— Главное, не дай себя убедить. Убеждение в собственной слабости — худшее, что может быть.

Когда будильник безжалостно загорланил свою пробуждающую песню, сон, какой-то легкий и туманный, дернулся и исчез. Гарри разлепил веки — над ним белел потолок. Потолок больничного крыла. Стоп. Что делает будильник в больничном крыле? Тут же рядом кто-то дернулся и, испуганно вздохнув, бросился к будильнику, в итоге свалив его на пол вместе с какими-то бумагами и стаканом воды. Дале послшался тихий визг, грохот, а потом дверь распахнулась и в комнату ввалилась мадам Помфри.

— Мисс Паркер!

И правда, Джессика сидела на коленях у кровати Гарри судорожно собирая промокшие листы бумаги.

— Простите, — пропищала она, хватая бумаги в охапку, — ой, Гарри,ты очнулся!

Гарри растерянно сел, смотря на перепуганную Джессику и сердитую мадам Помфри. В прочем, последняя тут же перевоплотилась в добродушную медсестру.

— Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? — она подошла к кровати.

— Нормально, — ответил Гарри, — даже хорошо.

— Голова не кружится? Ничего не болит?

— Нет, абсолютно нет, — закачал головой Гарри, — Я здоров.

— Это мы еще посмотрим, кто здоров, — сурово уперла руки в бока мадам Помфри.

Но после получаса проверок ей всеже пришлось согласится — Гарри абсолютно здоров. Но стоило Гарри, уже переодетому, выйти из-за ширмы и открыть рот, что бы спросить у Джес, что это за бумаги у нее, двери распахнулись и в больничное крыло влетел Фред Кент. В его руках, безвольно упустив голову на плечо брата, лежала Патриция волосы на затылке отемнели от крови. Мадам Помфри бросилась к ним.

— Она упала с лестницы, — воскликнул Фред, опуская сестру на кровать, — посмотрите что с ней...

Мадам Помфри склонилась над новой пациенткой и зашуршала какими-та пакетиками и зазвенела маленькими баночками. Гарри благоразумно утащил Фреда подальше. Джессика, поняв, что исписанный пергамент не спасти, юркнула к ним.

— Что произошло? — спросил Гарри.

— Я не знаю, — Фред запустил дрожащую пятерню в волосы, — я шел на завтрак, меня схватили за руки подруги Патриции закричали, что она лежит на лестнице без сознания. Я бросился туда... Готов поспорить, это Слизеринцы!

— Это не обязательно они, — испугавшись потемневших глаз Фреда пролепетала Гермиона.

— Она могла просто споткнуться, — закивал Гарри, — она же... М-м...

— Слепая! — рявкнул Фред, — и слизеринцы этим воспользовались! Это Малфой, точно, он всегда...

— Мистер Кент!

Фред крутанулся к мадам Помфри. Та стояла у кровати Патриции и улыбалась.

— С вашей сестрой все в порядке, просто сильный ушиб, — она указала на перевязанную голову девушки, — сейчас она спит, завтра уже должна оклематься.

— Спасибо, — выдохнул Фред, облегченно прикрыв глаза рукой, — Спасибо большое...

* * *

— ...Хлоп! И чертежи Снейпа безндежно испорчены, — Джессика состроила гримаску, сотрясая мокрым пергаментом, — прейдется сидеть вечером, перечерчивать.

Гарри сочувствующе улыбнулся.

— Хочешь, помогу? — спросил он, — вдвоем быстрее..

— Нет, нет, — Джес покачала головой, — я сама управлюсь. Ты лучше Райнан помоги. Она сейчас хербертов осматривает на профпригодность. Зверюги подросли, в нашем хозяйстве сгодится могут.

— Кстати, как там у нас дела? — спросил Гарри, — Ну, с Воландемортом и прочими?...

Джессика пожала плечами.

— Да никак. Новостей пока нет. Но Люпин сказал, что скоро свяжется с Норманом, а тот уж передаст последние Лондонские новости. Ну ладно, я...

Договорить она не успела. Выскочивший из-за угла Оливер, размахивая длинным свитком пергамента, пронесся мимо них, но тут же резко затормозил, обернувшись.

— Гарри! Джес! — он снова взмахнул пергаментом, подскочив к ним, — Срочное сообщение из России — во время транспортировки похитили одного из боевых драконов! Прямо из под носа надзорщиков — хлоп! — и одного нету! Ртутнев рвет и мечет. Говорит, что лично присутствовал там, что дает голову на отсечение — посторонних не было. Я бегу к Грюму, докладывать, кажется утечка информации... Опять...

И вздохнув он встрепенулся и бросился бежать дальше. Гарри и Джессика переглянулись.

— Думаешь, это пожиратели?

— Кто же еще? — Джессика вздохнула, — в любом случае, это всего лишь один дракон. Против наших — это ничто.

— Зато это большое и огнедышащее ничто, — Гарри округлил глаза, — этого нельзя недооценивать.

* * *

— О... Добротный херб... — Райнан потрепала херберта за ушами, и тот довольно тявкнул, — Джаананин... Надо же такое имя придумать!

— Это херберт Гермионы, — объяснил Гарри, смотря на оббегающего вокруг него Нарояна, — Это из истории магии.

— О да... Гермиона... — Райнан усмехнулась, — А эта зверюга — любимчик мистера Уизли? — она указала на развалившегося на солнышке Разноухого, — ничего не скажешь, лень так и плещет. Ну, наверное, это вс...

Райнан осеклась — Разноухий поднял голову и принюхался. После продолжительного втягивания носом воздуха, он вдруг вскочил и, вскинув голову, завыл. Остальные херберты подхватили, Райнан выхватила палочку.

— Они чувствуют опасность! — воскликнула она.

— Рай! Гарри! — к ним бежал Глейм, — Что-то приближается к куполу!

— Где Грюм? — Райнан вскочила на спину Гарриному Нарояну, — Гарри, уводи Хербов, за Джаонанин следи! Она единственная девочка тут. Глейм, на всех порах к Грюму, пусть своим глазом позырит!

— Уже позырил! — фыркнул Глейм, — Откуда, ты думаешь, мы узнали про «неизвестный летающий объект»?!

— Так пусть еще раз позырит! — и сверкнув глазами, Райнан ускакала прочь. Глейм вздохнул и бросился обратно в замок — из больших дверей уже выбегали Хлоя и Оливер. Следом за ними выскочила Джессика. Херберты перестали выть, но теперь чуть поскуливали, поджимая хвосты.

Тут за куполом пронесся громкий рев, и Белесую оболочку обдало чем-то огненным.

— Это дракон! — рявкнул появившийся из неоткуда Грюм, — Один одинешенька! Зачем им высылать одного единственного дракона, без толпы пожирателей под боком? Чего они хотят добиться?...

Тем временем, на ходу засучивая рукава, к стенке купола двинулся мистер Даггер. Чарли в припрыжку следовал за ним.

А дракон за куполом не оставлял попыток проникнуть на территорию замка. Оболочка купола растягивалась под длинными когтями, краснела под струями огня, но все же не поддавалась. Чарли на секунду появившийся из-за купола дал Грюму какой-то знак, и тот, вздохнув, пошел к замку.

— Идемте, Поттер, все улажено. Мисс Паркер, прикажите своим мракоборцам, что бы они привели нарушителей спокойствия нам в комнату допросов. А дракона — к другим.

Четверо подростков. В потертых джинсах, перепачканных футболках, с провисшими рюкзаками на плечах.

Глядя на них не скажешь, что они способны "угнать" дракона и перелететь на нем сотню километров.

Но они таки сделали это. Четверо русских подростков стояли сейчас перед Гарри и, кажется, не считали нужным нервничать, оправдываться или объяснять причину своего поступка.

Длинноволосая девушка, та самая, из Волгограда, заинтересованно разглядывала комнату для допросов, в то время, как козырек ее кепки чуть видно дымился. Надя что-то быстро шептала на ухо Кириллу, а третья девушка, которую Гарри видел в первый раз, чуть нервно поглядывала на Майкла, который, собственно, и привел их.

— Так вы расскажите нам причину вашего визита? — засунув руки в карманы, спросил Гарри.

Надя замолчала, Кирилл вскинул брови, длинноволосая кашлянула.

— Мы будем говорить... э...

— ...с главным, — закончил за нее Кирилл.

— Ну, давайте, я слушаю, — усмехнулся Гарри.

Кирилл закатил глаза и склонился к уху длинноволосой:

— Ni figa ne ponial! Mi chto-to ne tak skazali?!

Длинноволосая покачала головой.

— Мы, — она показала на себя и на своих спутников, — будем говорить, — приложила палец к своему рту, — с главным. С шефом.

— С боссом, — округлила глаза Надя.

— Это я, — ухмылка стала еще шире.

— А я — Санта Клаус, — покивал Кирилл.

— Очень приятно, мистер Клаус, — прогромыхал Грюм, оттолкнувшись от стены, — перед вами действительно "главный". Гарри Поттер.

— Вот это? — указав на Гарри пальцем протянула длинноволосая, — Прости, дорогой, — впрочем добавила она, обернувшись к юноше.

— Поттер — главный, — повторил Грюм.

— И думаю, раз мы разобрались, кто есть кто, — выдохнул Гарри, — давайте, расскажите нам цель вашего "визита".

Ребята растерянно переглянулись.

— Nu chto, skasat` im? — длинноволосая затеребила свой рукав, — kajetsia oni ne vrut.

— Nadeyus, chto tak, — Кирилл снял рюкзак и раскрыл его, — Vi ih v syt` dela poka vkatite...

— Horoscho, horoscho, — Надя выпрямилась, — Мы... Э...

— Боже, дайте же им наушных переводчиков! — гаркнул Грюм и тут же Майкл, хлопнув себя по лбу, сунул в руки русских подростков что-то вроде наушников. Такими еще в прошлом году обзавелись все переведенные из других школ иностранцы — маленькие наушники не только переводили любые языки на родной, но еще и позволяли самому говорить на неизвестном тебе языке.

— Э... — Надя постучала пальцем по своему наушнику, — меня все понимают?

— Мощная штука! — восхитилась длинноволосая, одевая свой наушник, — Как переводит-то, а!

— Мы же хотели рассказать про Око... — напомнила третья русская девушка, до этого молчавшая.

Надя щелкнула пальцами.

— Точно! Вобщем мы...

— Для начала скажите нам, откуда вы, — перебил ее Гарри, присев на край стола.

— Мы из 1258-ой колдовской школы, — торжественно объявила длинноволосая.

— Неужели в России столько школ? — присвистнул Майкл.

— Нет, конечно, — закатила глаза Надя, — 1258 — это код. 12 — общее количество школ в России, а 58... Это сложно объяснить. Я не изучала нумерологию, но, кажется, это число выходит при просчитывании школы. Тут считаются координаты крепости, годы постройки, степень углубленности изучения предметов...

— Вобщем у каждой школы есть этот вторичный номер, — закончила за нее третья русская девочка, — У нас 58, у Питерцев 49, у кого-то там вообще 12. Эти числа скорее показывают престиж школы.

Но "1258-ая колдовская школа" прижилась.

— Мир заселяют идиоты, — скучающе протянула длинноволосая.

— И почему вы покинули школу? — поинтересовался Грюм.

— В большинство российских школ были запущены всевозможные вирусы. В нашей уже семеро погибло от минацита — этот вирус нарушает дыхание. Ученики и учителя задыхаются. Лекарство очень дорогое и редкое, в школу поступает мало. К тому же крепость окружили линией "безопасности". Ученикам запрещено покидать школу, дабы вирус не перерос в масштабы города.

— В индии, Японии и Мексике происходит что-то подобное, — протянул Грюм, — в Германии развалена каминная сеть. Каждая страна пострадала. Но возмущенные не стали красть драконов и рваться в Хогвартс.

— Но мы прилетели не потому что испугались эпидемии! — возмутилась Надя.

— — — — — — — -

— Мы прилетели из-за этого, — и Кирилл, поднявшись с корточек, показал всем странный предмет.

В исцарапанной ладони лежало нечто похожее на зеркальце, обрамленное какими-то деревянными узорами и соломой. Создавалось впечатление о древности предмета, Гарри уже хотел попросить взглянуть поближе, но Кирилл уже отступил и, положив "зеркальце" на пол, сделал еще пару шагов в сторону.

— Отойдите, — велел он и все тут же расступились.

Длинноволосая обхватила себя за локти, Надя что-то шепнула по-русски третьей девочке.

Вдруг зеркальце засияло, все сильнее и сильнее, уже через секунду света стало так много, что заболели глаза.

— Черт, Кирилл, что это за фигня, а? Я ничего не вижу!

Гарри повернулся на звук голоса — длинноволосая сделала пару шагов в сторону.

— Можно подумать я что-то вижу! — саркастически заметил Кирилл,

— Стой на месте!

Раздался какой-то звук, длинноволосая охнула, тут же

по ушам ударил невероятный грохот, и тут же свет погас. Гарри несколько раз моргнул, пытаясь избавиться от белой пелены перед глазами — очертания предметов вернулись. Посреди комнаты допросов выросли 6 валунов, с человека высотой, окружающие все еще лежащее на полу зеркальце.

Кирилл протянул что-то по-русски.

— Не ругайся, — сказала длинноволосая, но, скорее всего, на автомате, так как сама не отрываясь смотрела на валуны.

— И что это значит? — прогромыхал Грюм.

— Это Око, — объявил Кирилл, — Насть, — он обернулся к третьей русской девочке, — подай мне книгу, она в портфеле.

Только ветхий том оказался в его руках, он открыл его, быстро пробежав по строчкам глазами, зашел внутрь круга.

— Кто-нибудь объяснит, что происходит? — возмутился Майкл, взмахнув руками.

— Ну, — ответила длинноволосая, не отрывая взволнованного взгляда от своего друга, — дед Кирилла передал ему око, сказав, что "оно может помочь". Мы захотели узнать, что это за зеркало такое и перерыли всю библиотеку. Вот. И в конце концов нашли — это...

— Так, все сюда! — призывно замахал руками Кирилл, приглашая в центр круга, — Давайте, иначе ничего не увидите.

Гарри шагнул внутрь, оглядываясь, за ним пролезла длинноволосая и Настя. Надя зашла с другой стороны, за ней Грюм и Майкл. Всем вместе было немного тесновато, но всеобщее любопытство заставило забыть об этом.

— Каждый выберете себе валун и подойдите к нему, — велел Кирилл, проведя палочкой по камню перед собой, — Разбежались? Итак... Око, покажи нам Хогвартс!

Что-то треснуло, и Гарри вздрогнул от неожиданности, когда прямо перед ним, сверкая своими башенками, на глади камня прорисовался замок. Хогвартс, окруженный плотной еле-видимой защитной оболочкой.

— Круто, — протянула Настя, — проведя по своему изображению пальцем, — а он может нашу 1258-ую показать?

Снова грянул этот трескающийся звук — вместо Хогвартса появилось изображение достаточно большой крепости, находящейся посреди леса. Гарри заинтересовано пригляделся — мощные крепостные стены окружали с десяток построек, был виден небольшой загон с лошадьми, вокруг него суетились русские ученики.

— Так, все, хватит пялится на нашу отчизну, — пробормотала длинноволосая, пряча усмешку, — Око, покажи нам Ньюкуэл.

Снова треск. Перед глазами предстала небольшая деревушка, какая-то безлюдная и тихая.

— Ты смотри, их обошло, — протянула Надя, — Но этим точно так не повезло — Око, покажи нам Виллдвилл.

Тут же появившаяся на камне картинка заставила Гарри ухватится за саму глыбину руками — деревушка, очень похожая на Ньюкуэл была безбожно разорена. Руины домов, выжженые прямо на обугленной земле смертные знаки, прозрачная зеленоватая дымка... Как и в прошлой деревушке, людей видно не было. Отличие было в том, что в Виллдвилле они не прятались... Их просто не было.

— Виллдвиллский прилесок, — тихо пробормотала длинноволосая. Картинка снова поменялась — деревушка у леса. В ней в отличие от двух первых кипела жизнь. Но не праздная или веселая, нет, скорее борьба за существование.

— Двиблуш, — снова пробормотала длинноволосая.

Снова разоренная деревня.

— Беллмор.

Обугленные руины.

— Вариус Смоггор.

Гарри сжал руки в кулаки — перед глазами предстала деревушка, охваченная пламенем, меж домов мелькали пожиратели смерти, полыхали заклятья и один за другим появлялись смертные знаки. Деревушка погибала.

— Вы понимаете, что это значит? — спросила Настя, — взмахнув рукой в сторону своего изображения, — все эти деревушки находятся на одной линии. Пожиратели движутся на север, снося появляющиеся на их пути мирные поселки и деревеньки. И знаете, куда они идут?..

— Сюда, — ни на секунду не сомневаясь, ответил Гарри и отвернулся от своего камня. Майкл, посмотри на карте, сколько им осталось до Хогвартса, профессор Грюм...

— Я не профессор! — сморщился старый аврор.

— Хорошо-хорошо, — Гарри нетерпеливо взмахнул рукой, нужны новые защитные заклятия. Я пока отведу наших русских гостей в их комнаты, заодно зайду за картой мародеров. Я видел там несколько ходов, чтобы если что вывести учеников...

* * *

— Ну, не пятизвездочный отель, но и не псковская гостиница, — усмехнулась длинноволосая, шагнув в только что выделенную им спальню.

— Моя кровать — эта! — вдруг воскликнула Надя и прыгнула на выбранную ею кровать.

— А моя — эта! — взвизгнул Кирилл, бросившись к кровати у окна.

— Эй! — длинноволосая уперла руки в бока, — Кирилл, выметайся это НАША комната!

— Вообще-то я предполагал, что ты займешь соседнюю спальню, — растерянно пробормотал Гарри.

— Точно. Выметайся, — приказывающим тоном прогромыхала Надя.

— Ну можно я с вами посижу-у?.. — умоляюще посмотрел на девушек Кирилл, — Пожа-а-алуста!

— А тебе не нужно раскладывать...

Договорить она не успела. Комнату тряснуло от дикого рева. Тут же Кирилл подскочил на месте и, порывшись в карманах вытащил нечто очень похожее на мобильный телефон.

— Он дозвонился! — воскликнул Кирилл радостно, нажал какую-то кнопку.

Рев стих.

— Ei! Allo! Kirill! — послышалось из прибора в руке Кирилла. Нет, все же это мобильник. Но как он может работать в Хогвартсе?!

— Sanches!!! — крикнул в ответ Кирилл, девчонки подскочили к нему, длинноволосая и Надя чуть не подпрыгивали, неожиданно завопив.

— Sanches! Sanches! Privet, Sanches!!!

— E... Vi voobsche gde schliaetes'? Lubascha na rukah hodit, ne snaet, gde was iskat'!

— A mi v hogvartse! — тут же объявил Кирилл, — priporkovali naschego drakona u kalitki!

— Kogo? — не понял Санчес, но не стал уточнять, — Koroche doma vas vseh jdet vsbuchka!

Вдруг Гарри понял, что его присутствие здесь совершенно не обязательно. Русские ребята склонились над "мобильным" и весело в него кричали, и ему явно здесь было не место.

Развернувшись, он вышел из комнаты, даже не заметив, что табличка за его спиной переименовалась в "Ужас 1258-ой"

* * *

— Здравствуй Гарри.

Дамблдор снова стоял перед ним.

— Прости, что прошлые дни не появлялся — я был очень занят.

Он замолчал, устремив взгляд под ноги.

— Завтра... — он запнулся, — Завтра пятый день, ты помнишь?

— Это невозможно забыть.

— Это последний день перед битвой. Было бы прекрасно устроить праздник — жители Хогвартса должны развеяться. Если все повернется не в ту сторону... Им уже не будет поводов для праздника.

— Я понимаю.

Дамблдор вскинул удивленный взгляд на юношу — Гарри не понял, что его удивило: то ли спокойствие его голоса, то ли покорность судьбе, с которой были произнесены эти слова, то ли еще что...

— Тогда мой второй тебе совет. Не всегда во всех бедах виноваты твои враги.

— Проффесор... — Гарри шагнул вперед, — На Хогвартс нападут?

Дамблдор замер.

— Почему ты так решил?

Гарри тряхнул головой.

— Вы ходите вокруг да около, эти глупые советы, туманные подсказки!.. — воскликнул он, — Я ничего не понимаю, от всех этих забот болит голова, временами я думаю: "Это бесполезно, все равно мы проиграем!". И я боюсь, действительно боюсь этого! Почему же вы не можете мне просто помочь?! Почему это меня вы выбрали?! Неужели нет кого-ни...

Вдруг Гарри почувствовал головокружение — перед глазами все поплыло, юноша зажмурился, но открыть глаза снова не смог. Веки стали тяжелыми, тело окутала слабость...

Проснулся он там, где и уснул вчера — в библиотеке. Под щекой лежала, открытая на 731 странице, книга. Рядом на стопке записей стояла чашка чая (десятки чаинок узором легли на белом фарфоре, но Гарри, определенно, не собирался на них смотреть в поисках "отражения будущего" — прим. Автора). Свет утреннего солнца, пробившийся сквозь неплотно закрытые шторы, полосовал столы и лежащие на них книги. В часах скрипнула стрелка — выскочившая из маленького деревянного домика птичка провозгласила: "Завтрак! Все на завтрак!". Ей подпел совершенно пустой желудок. Потерев, красные от недосыпа глаза, Гарри поплелся в большой зал, все же прихватив томик с собой.

Дурсли уже сидели за столом. Тетя Петунья задумчиво крутила висящий на шее кулон (сколько Гарри себя помнил, она никогда его не снимала. Общественность твердит, что там локон Дадли. Охотно верю, — прим. автора), Вернон читал газету (видимо привык к необычности фотографий и статей, — прим. Автора), Дадли что-то уплетал за обе щеки. Гермиона и Рон, сидевшие неподалеку, что-то писали на куске пергамента.

— Гарри!.. — Джессика появилась так неожиданно, что Гарри вздрогнул, — А я уж думала ты до обеда будешь с книжками спать!

Они сели за стол.

— Какие новости? — поинтересовался Гарри, накладывая себе яичницу, — Я что-нибудь пропустил?

— Ничего, — вскинула голову Гермиона, — все спокойно.

— Привет!

К столу подошел Фред Кент.

— Как там Патриция? — оживилась Джессика.

— Да! — крикнул, лениво шкрябая ложкой по тарелке, Малфой, — Как там эта слепышка?

Гарри удивился его храбрости, но тут же понял, что к чему — преподавательский стол был совершенно пуст. В прочем это не заинтересовало Фреда, с диким ревом он бросился на слизеринца, дорогу ему преградили Кребб и Гойл, взмахнули кулаками Валевски и Брут (верзилы из слизерина. Не хотела бы я с ними встретиться — прим. Автора).

— О боже, драка! — в зал незаметно зашли русские ребята. Кирилл горел энтузиазмом, — За что деремся?!

Но вопрос, видимо, был чисто риторическим — с воинственным кличем Кирилл бросился в свару.

— Разнимите их! — взвизгнула Длинноволосая, но секунду назад стоящая рядом с ней Надя тоже бросилась в кучу.

— Что за?.. — медленно из-за стола встала Реббика.

— Кому тут прочистить мозги?.. — Рон уже засучивал рукава.

Дадли чуть приподнялся, готовый внести лепту своими кулачищами, но тут же вспомнил, что "предки" сидят рядом с ним.

Гарри шокировано замер. Позабыв про свои тарелки, ученики бросились в драку.

— Ты... поплатишься... Малфой... — прохрипел откуда-то из глубины Фред, пытаясь прорваться к ухмыляющемуся слизеринцу, — это... ты... ее столкнул!

— Очень надо! — лениво протянул Малфой.

— Прекратите это! — в один голос крикнули Джессика, Гермиона и длинноволосая.

Фред наконец прорвался к Малфою (Кребб защищающий однокурсника до последнего лишился 2-ух зубов — прим. Автора) — его кулак врезался в бледное лицо.

Тут же в голове Гарри словно щелкнул включатель.

"Не всегда во всех бедах виноваты твои враги."

— В сторону! — крикнул он столпившимся девушкам, те тут же отпрянули, — Asubemo Pristo!

Тут же всех участников драки разбросало в разные стороны.

— Все — ЗАМРИТЕ! — оглушительно крикнул Гарри, не отпуская палочку, — А теперь — слушайте! Во-первых, ты, Малфой — только посмей еще раз сказать что-нибудь подобное о Патриции. Во-вторых, ты, Фред — совершенно не обязательно, что Патрицию столкнул Малфой, возможно она...

— ...просто споткнулась.

Все обернулись к дверям. Опираясь на свою трость, там стояла Патриция.

— Ну и дела... — протянула Реббика. Фред бросился к сестре.

— Так ты... так тебя...

— Я забыла про исчезающую ступеньку, — умиротворяюще объяснила хаффлпафка.

— Ну вот и разобрались! — объявил Гарри, и засунув палочку в карман, вернулся к завтраку.

Малфой что-то зло зашипел, опираясь на Гойла.

— Не смоти на мендя та! — забубнил Кирилл длинноволосой, зажимая рукой нос, — луте бы побогла нос залетить.

— Лечи свой нос сам! — обиженно воскликнула длинноволосая, — Кто тебя просил лезть в драку? И ты, Бума, тоже хороша!

Надя тряхнула волосами.

— Это я — твоя совесть, а не ты моя, — заявила она, — забыла?

— Ой, замолчи!

— У тебя губа разбита, — заметила Настя, указав Наде на разбитую губу, — А что вы дрались то, а?

— Блин, Пинт, залети бне нос, а? — кровь из разбитого носа уже капала на футболку, — бне больдно!

— Ну... — длинноволосая в нерешительности вытащила палочку, — Ладно, — она направила палочку на его нос и что-то пробормотала.

Спустя секунду Кирилл, довольный, убрал руку от лица — нос был цел и невредим.

— Спасибо! — воскликнул он и заключил девушку в медвежьи объятия, — Я подарю тебе на день рождения что-нибудь большое!

— Ну, я жду, — выжидательно бросила она.

Кирилл вздрогнул и отстранился.

Переглянулся с Надей.

— Уже 21-ое? — ошеломленно протянул он.

— Именно, — ответила длинноволосая и, гордо поднявшись из-за стола, двинулась было к выходу, но тут же была остановлена.

— КАЧАЙ ИМЕННИНИЦУ!!!

* * *

Как им снова удалось растянуть день рождения от утра до самого вечера, Гарри понять не мог. Вот вроде бы только что был завтрак, а тут — бац! — и уже вечер. Учителя, узнав о празднике, особо протестовать не стали — лишь Снейп сморщился и тут же отправился в подземелья. Не понятно как, но вся школа подключилась к празднику — и не важно, что с этой длинноволосой (снова имя не узнал!) никто не знаком. Все поздравляли девушку, танцевали, транжирили запасы еды, пили, пели и в конце концов спали. Фред и Джордж устроили фейерверк на улице, первокурсники тихо играли в плюй-камни в уголке.

Но посреди шума и веселья, даже плавно ведя Джессику в танце, Гарри не мог избавиться от ужасного чувства внутри. Чувства, что этот день — последний, и что время уходит бесцельно, когда жить осталось всего ничего... Джессика вскоре устала танцевать, увидев давно переставших играть и наверняка что-то замышляющих первокурсников, она пошла к ним. Мимо в быстром вальсе пронеслись Реббика и Невилл. Именинница склонилась над телефоном (позже выяснилось его устройство — тот же мобильник, только настроенный на волшебную сеть) Кирилла, рядом с ней пристроились остальные русские. Видимо они снова говорили с тем самым "Санчесом". Рон наливал сок в два кубка, вон и Гермиона — оживленно разговаривает с Чарли.

Неожиданно Гарри почувствовал себя плохо. Завтра все это может исчезнуть, погибнуть.

Развернувшись на каблуках, он пошел вон из зала.

* * *

Руки уже были сбиты в кровь, но Гарри продолжал отбрасывать в стороны завалившие проход камни. Фред и Джордж не лгали — единственным дееспособным ходом в Хогсмид был тот, что шел через одноглазую ведьму. Но этот ход был и не в Хогсмид. Он вел, судя по карте, куда-то за деревушку. Если бы этот ход не был завален камнями, то, возможно, этот был бы отличный черный ход, через который, в случае нападения на Хогвартс, можно будет увести "женщин и детей". Судя по всему завал был не особенно массовым — так, пара глыб. Всего пара часов работы, и проход будет чист.

Который час Гарри не знал. Да и не хотел знать. Спать он не собирался. Он понимал, что в прошлый раз Энтарион просто вышвырнул его, когда он начал задавать лишние вопросы. Нет, он больше не пойдет туда... То есть, ложиться спать он не будет. Хватит с него советов.

С этими мыслями Гарри сжал зубы и откатил один из самых больших валунов. Лучик света ударил в мантию Гарри. Через образовавшуюся дыру в завале можно было увидеть длинный коридор, освещенный рядом светящихся камней, прикрепленных к стенам. Что ж, это уже что-то!

Более уверенный в себе, Гарри продолжил разбор завала.

* * *

— Вы не видели Гарри? — шепотом спросила Джессика у засыпающих за столом Рона и Гермионы.

— Нет, — Гермиона потерла глаза, — а что?

— Да ничего... — отмахнулась девушка, вытянув шею, в попытке разглядеть в толпе любимого, — просто его давно уже не видно.

— Да он где-то здесь... — уверенно протянул Рон и, уронив голову на сложенные руки, затих.

— Как же я надеюсь на это...

* * *

Проход был расчищен, ключ от оружейной был найден, палочка была отполирована, книга боевых заклятий была дочитана. Ужасно хотелось спать, но нет, Гарри не собирался ложиться. Сидя на траве у озера, он смотрел на небо, на миллиарды звезд, и думал, думал...

До рассвета всего два часа. А потом... Неизвестно что потом. Магия "уснет", тогда как же победить Волан-де-морта?

На Хогвартс нападут? Как же им оборонятся? И как вообще увести девушек? Определенно — они будут сопротивляться. Гарри представил себе лица Гермионы, Реббики, Джессики... Нет, не просто их будет увести в безопасное место...

Не просто...

Стоп. А где Метью? Его не было видно уже более двух дней!.. Ах, да, сейчас же очередь профессора Синистры следить за ребенком! А у той в кабинете слишком занимательный движущийся макет вселенной, что бы Метью не попытался незаметно с ним поиграть.

Странно, что нет никаких вестей из города. Неужели и правда все спокойно? Когда завтра — день?..

День.

Гарри зажмурился от охватившего его ужаса. Представил лица дорогих ему людей. Вспомнил все счастливые моменты жизни... Неужели всему этому суждено погибнуть?!

Неужели все это растворится в новой войне, в бесконечной беспощадности Темного Лорда?

Нет.

Я убью его.

— Я убью тебя, Волан-де-Морт! — поклялся Гарри, и, упав на траву, заснул.

* * *

— Мальчик.

Все вокруг колыхалось, как от порывов ветра, но Гарри не чувствовал этого. Разлепив веки, он приподнялся на локтях. Так же, как и полгода назад, перед ним, зависнув в воздухе, парил Энтарион.

— Пришло время, мальчик.

Гарри встал. В груди все дрожало — сердце тихонько постукивало, дышать не было возможности.

— День настал. Ты готов, мальчик?

Гарри лишь сглотнул — сказать что-нибудь связное не получилось.

— Я...

— Солнце уже встает, — прогрохотал Энтарион, — День... наступил.

Медленно, почти лениво, солнце начало свое поднятие в утреннее небо. Все вокруг окрасилось кипучим алым цветом, свет ударил в глаза, ослепив...

— День... наступил, — повторил Энтарион.

И тут же поднялся сильный ветер, Энтарион белым пламенем взвился под самые небеса, закружился смерчем, обжигая все вокруг, и бросившись вниз, к земле, впился в грудь Гарри, исчезнув в нем и затихнув.

Гарри показалось, что внутри все горит, было даже немного больно, но уже спустя секунду, когда он в бессилии опустился на траву, его будто окатило ледяной водой. Окружавший школу купол начал медленно таять, словно тонкий слой льда на ярком солнце. Пальцы и ладони рук на секунду словно приложили к раскаленному металлу — Гарри понял, силы магида исчезли. Из загона послышались тревожные крики драконов... И тут же стихли. Вскочив на ноги, Гарри бросился туда. Распахнув тяжелые ворота замер — все 17 драконов стояли неподвижными статуями. Гарри оглянулся на хижину Хагрида — домишко обрамляли статуи собак-лошадей. Среди них возвышался остекленелый полувеликан.

— Хагрид! — в отчаянии воскликнул юноша, дернувшись к другу, но замер, не сделав и пяти шагов. Хогвартс тряхнуло чем-то похожим на толчок землетрясения... Магия покинула и школу волшебства. Лес колыхнулся — значит и там все теперь в неподвижных статуях.

Резко развернувшись, Гарри бросился к большим дверям. Нужно немедленно уводить всех беззащитных и слабых.

Хогвартс не сможет отразить удар.

* * *

Ворвавшись в штаб, Гарри растерялся. Обнаружители, Тригралдеры, Глазомеры и Око стояли тихо и неподвижно. Юноша хлопнул себя по лбу — естественно, они не работают! Гарри бросился к картам — сколько пожирателям до Хогвартса?..

Чуть не сбив его с ног, в штаб влетел Люпин.

— О боже, Гарри!.. — воскликнул он, готовый рассказать срочную новость.

— Я знаю, — прервал его Гарри, — Надо уводить женщин и учеников с первого по третий курс. Немедленно. Через этот ход, — он ткнул пальцем в карту.

— Но он завален, — растерялся Ремус.

— Уже нет.

С грохотом в комнату ворвался Грюм, за ним Чарли и Билл.

Не смотря на них, Гарри вылетел из штаба в коридор.

Не чуя под собой ног, чуть ли не со стеной вырвав замерший портрет близнецов, ворвался в гостиную Гриффиндора.

Сердце упало. Весь факультет в полнейшей панике носился по темной, какой-то не живой гостиной. Увидев Гарри, все замерли.

— Гарри!

Гермиона бросилась к нему — ее волосы были необычайно растрепаны, она была закутана в халат, в руке была зажата палочка.

— Гарри, магия...

— ...исчезла, я знаю, — перебил Гермиону юноша, — Послушайте меня, пожалуйста, — он обратился ко всем собравшимся, — Все, сейчас же, одевайтесь и бегом отправляйтесь в большой зал. ВСЕ ДО ЕДИНОГО,

И развернувшись, Гарри бросился в следующую гостиную — гостиную дома Хаффлпафф.

* * *

Не работали часы, молчали зеркала и картины, приведения просто испарились, а факелы совершенно не хотели гореть. Лестницы не перемещались, что стало одной из сложнейших проблем перемещения (экстремально все добирались до большого зала, ничего не скажешь! — прим. Автора). Пароли на входах в гостиные не работали и двери приходилось просто выбивать. Еда не появилась на столах, она (естественно!) осталась на кухне, эльфы замерли там статуями. Камины были пусты и холодны, Подземелья стали протекать еще интенсивнее, а небесный потолок в большом зале исчез. В совятнике произошел переполох — перепуганные совы рвались на свободу. Забыв про хозяев, прирученные когда-то магией птицы улетали.

Долго Гарри провожал взглядом белоснежное пятно, все уменьшающееся в рассветном небе...

Профессор МакГонагалл больше не могла перевоплотится, Люпин слегка истеричными нотками сказал, что признаки оборотня исчезли. Профессор Синистра долго не могла успокоить плачущего Метью — тот никак не мог успокоиться от боли в руках, которую испытал, потеряв силу магида.

Когда, наконец, в темном и холодном Большом зале собралась вся школа, Гарри встал и оглядел собравшихся.

Ученики были в панике. В ужасе. Некоторые тряслись, некоторые плакали, многие были просто в глубоком шоке. У всех в руках были зажаты бессмысленные куски дерева — волшебные палочки.

— Прошу всех успокоится, — громко произнес Гарри, обращаясь к толпе учеников, — Сегодня магия замерла, но вы не должны бояться — если все сложится так как нужно уже завтра все встанет на свои места. Сейчас я хочу вам сказать — мы беззащитны. Поэтому принято неоспоримое решение — все женщины и девушки, а так же ученики с 1-ого по 3-ий курс уходят из школы через черный ход. Ответственными за эту группу назначаются профессор МакГонагалл и Мадам Пинс. У вас пол часа на сборы. Остальные остаются здесь до других указаний.

И отвернувшись от еще более шокированных учеников, Гарри взглянул на Чарли.

— Надо собрать еды в дорогу и накормить оставшихся. К тому же надо вывести на улицу 2-ух 3-ех человек, пусть следят за периметром.

Чарли кивнул и зашагал прочь. Гарри снова повернулся к толпе, ища в ней Джессику — девушка стояла рядом с Гермионой, необычайно бледная, и что-то с ней обсуждала. Совершенно неожиданно Гарри горячей волной обдало желание обнять ее, зарыться в густые волосы, поцеловать... Но нет. Сейчас не время. Они должны уходить, иначе погибнут.

* * *

Время будто смеялось над ними, ускоряясь до предела, когда оно так нужно, и замедляясь, когда это причиняет боль. Малышню уже давно увела Мадам Пинс. В закутке перед черным ходом собралось пол школы.

Гермиона плакала в плечо Рону, Реббика жмурилась, прижимаясь к оцепеневшему Невиллу, Фред что-то шептал на ухо сестре, длинноволосая сжимала ворот куртки Кирилла, что-то быстро говорила по-русски, рядом печальные замерли Надя и Настя. Оливер и Хлоя сжимали руки, Глейм крепко обнимал Райнан, плачущая Молли расцеловывала мужа и сыновей.

Гарри зажмурил глаза, чувствуя подступающие слезы. Больно, слишком больно...

— Гарри...

Гарри вздрогнул от удивления и открыл глаза. Тетя Петунья стояла перед ним, ее тощее лицо было бледным и настолько испуганным, что начало казаться, что она постарела лет на десять.

— Гарри, береги себя... И в-вот... — она поспешно расцепила замочек на своей цепочке, быстрым движением, так, что Гарри даже не успел возразить или увернуться, она повесила свой круглый кулон ему на шею, — эт-то... поможет... Должно. Я... н-незнаю...

Гарри в замешательстве открыл рот, что бы что-нибудь сказать, но тетя схватила его за руки и с силой сжала.

— Не снимай его... Ни за что не снимай его, слышишь? Обещай мне!

— Ладно... Я обещаю, — промямлил Гарри, находящийся в полном недоумении.

Тетя Петунья тут же отпустила его руки и, постояв еще немного, отошла.

Гарри с тоской посмотрел на гладкий круглый кулон, попытался открыть — не вышло. Запрятал цепочку под рубашку. Может быть, кулон был наделен какой-то волшебной силой... В любом случае сейчас это бесполезно.

Из толпы вынырнула Джессика — ее волосы растрепались, в панике она оглядывалась, пока не заметила его.

Гарри показалось, что время остановилось. Вот она стоит, бледная, испуганная, с ресничек капает слезинка, прочерчивая тонкую линию на щеке.

Она боится.

— Гарри...

Глаза полны слез, ее колотит дрожь. Пара шагов — тянется к нему, что бы поцеловать, но Гарри, схватив ее за плечи, останавливает.

— Я выживу. Слышишь?

Прижимается лбом к ее лбу, заглядывает в глаза.

— Я. Выживу.

Ее щеки залиты слезами. Она пытается улыбнуться...

— Пора.

Судорожные всхлипы и слезы. Боль и ужас на всех лицах. Шаги, отдаляющие их от любимых людей. Они уходили, все вместе, тихо роняя слезинки, стирая их с щек. Они уходили.

Гарри хотел быть сильным. Он хотел выдержать это, но не смог. Бросившись вперед, растолкав толпу, он схватил Джессику за руку, развернул к себе, и быстро, лишь на секунду прикоснулся к ее губам... И тут же отступил, отпустил ее руку:

— Я люблю тебя...

медленно попятился назад. Ее глаза были полны любви и боли, но Гермиона, яростно стирая с щек слезы, схватила ее за руку и потащила за собой.

— Пойдем, Джес...

Их заслонила толпа.

Они ушли.

Хогвартс охватило всеобщее оцепенение. Юноши играли в шахматы, не понимая, какие фигуры куда и зачем переставляют, болтали, фальшиво смеясь, путаясь и быстро замолкая, ходили по замку, долго, молчаливо, словно прощаясь с родными стенами. Все ждали нападения.

Но пожиратели или еще кто штурмовать замок не спешили. Дежурящие по периметру замка скучали, лениво меняясь. Первые три смены, определенно, были взволнованы и вытягивали шеи, оглядываясь при каждом звуке, но потом с каждым часом становилось все очевиднее — пока опасаться нечего.

Гарри не знал, куда себя деть. Вместе со старшекурсниками он уже выложил магловское оружие, палки и мечи, чтобы если что их можно было легко схватить, уже сотню раз просмотрел карту земель Хогвартса, трижды порывался пойти полетать, но потом вспоминал, что это невозможно, и снова припадал к картам.

Впрочем, вскоре он придумал способ убить время — разобрать вещи у себя в комнате. Шагая в гостиную по темным коридорам школы, он заметил еще один аспект замершей магии — все картины (кроме натюрмортов, естественно! — прим. Автора) стали изображать спящее царство. Хотя нет — портрет Хеччера Мачкберса был пойман именно в тот момент, когда изображенный на нем волшебник открыл рот, для оглушительного "апчхи!". Гарри усмехнулся смешному выражению лица Мачкберса и продолжил свой путь в гостиную. К его счастью Гриффиндор находился на первом этаже и не нужно было с риском для жизни перепрыгивать с лестницы на лестницу. Фред и Джордж, замершие с фонариками в руках, не поприветствовали его, сам портрет был немного перекошен, проход открыт. Проскользнув в гостиную, Гарри с грустью посмотрел на холодный и какой-то неживой камин и отправился себе в комнату. Там все было так же, как и во всей школе. Тихо, холодно, темно. На полу валялась пара томов, Молния пылилась, прислоненная к стене, вредноскопы (целых три: тот что давным-давно подарил Рон, и два подаренные на последний день рождения Марси Николсом и Шейдой Онилл) стекляшками рассыпались по столу, волшебный компас для метлы вряд ли показывал правильное направление. Пробираясь через свою комнату, Гарри подобрал валявшиеся на полу рубашку и мантию, толкнул ногой чемодан и тот ровнее лег под кроватью. Отодвинув стул, ловко подхватил съехавшие пергаменты, уложил их в ящик. Его глазам тут же предстал аккуратный дневник Лили Эванс. Взяв его в руки, Гарри полистал страницы и, найдя место, где закончил читать прошлый раз, уселся на кровать.

"Дорогой дневник! Если бы вчера мне сказали, что Джеймс поцелует меня, а я не стану как всегда вырываться и сопротивляться, я бы закатила глаза. Но..."

Что "но", Гарри дочитать не успел. С грохотом дверь в его комнату распахнулась и, споткнувшись о задравшийся коврик, прямо носом в пол грохнулся Деннис Криви.

Гарри бросился к нему, но юный гриффиндорец уже был на ногах.

— Гарри, пойдем скорее, там Рон с Джастином дерутся!

И схватив опешившего Гарри за рукав, он потащил его к выходу.

— Что случилось то? — спросил Гарри, уже сбегая вниз по лестнице за Деннисом.

— Они заспорили по поводу исхода войны, — ответил мальчик, перепрыгивая ступеньки, — Джастин засомневался в победе, Рон вспылил и...

В общем Гарри понял, что "и", когда они вдвоем с Деннисом вылетели на улицу.

Рон, белый, как полотно от ярости, так мутузил бедного Джастина Флитлетчли, что Гарри тут же бросился к ним, рискуя попасть под удар.

— РОН УИЗЛИ! — взревел он, схватив друга за занесенный кулак.

Тот тут же замер, словно его окатило водой, лицо Джастина просветлело от надежды. В следующую секунду основательно помятого хаффлпаффца поставили на ноги, Рон склонил голову.

— И что это означает? Как это понимать?! — восклицал Гарри, глядя на провинившихся, — Ты что совсем с ума сошел, Рон?! Я бы тебя еще понял, если бы это Малфой! Но Джастин?!

— Он сказал, что ты...

— Да мне плевать, что он сказал! — крикнул Гарри, — Нашли из-за чего драться! Мы тут нападения ждем, а они кулаками заранее решили помахать!..

— Гарри!..

— Подожди, Деннис, я...

— Нет, Гарри, смотри!

И дернув в очередной раз Гари за рукав, Деннис указал ему на лес.

— О нет... — Гарри попятился, хватая Джастина и Рона за мантии, — Это они.

Из-за деревьев, ровным шагом, так словно они были на прогулке, к замку шли пожиратели смерти.

* * *

— Что будем делать? — зашипел Рон, вмиг побледнев.

— Как что? — воскликнул Гарри, — хватайте оружие и бегом сюда!

— А ты? — округлил глаза Деннис.

— Я пока поговорю с ним, — и Гарри кивнул головой на идущего впереди всех Люциуса Малфоя.

Рон решительно кивнул и потащил Дениса и Джастина за собой.

Гарри подождал пока их быстрые шаги стихнут и тяжело вздохнул. У него не было ничего с собой — ни меча, ни пистолета, ни обычной палки, что бы защитится. Хотя у пожирателей тоже пока не наблюдалось оружия. Может они и не знают, что магия замерла?

Их было слишком много. С ужасом Гарри увидел еще пожирателей, идущих с главного хода. Еще — вылезающих из хода под Гремучей Ивой. Как они узнали? Ах, да, Хвост...

Сердце забилось в груди отбойным молотком. Как они, еще дети, смогут победить этих высоких, сильных и в несколько раз превышающих их по количеству пожирателей смерти?! Джастин прав — здесь нечего верить в победу.

— Эй, Поттер! — остановившись в двадцати метрах от Гарри, крикнул Малфой, — Вижу твоя армия сильна и многочисленна, — он усмехнулся, — ой, погоди, никого же нет!

Малфой громко засмеялся, пожиратели подхватили. Они были всюду. Их было слишком много.

— Иди к черту.

Это было сказано явно зря — Малфой перестал смеяться и выпрямился.

— Да мы убьем всех и каждого в этом замке. Вы большей частью дети, вы слабы, и у вас нет магии. Может прямо сейчас сдадитесь?

— Какое заманчивое предложение... — протянул Гарри, — но нет, спасибо. Нет никакого желания сдаваться ни тебе, ни твоим приятелям, ни вашему бесконечно любимому Волан-де-Морту.

— Так значит вы собираетесь защищаться? — усмехнулся Малфой, резким движением выхватив свой меч из ножен.

— Думаю именно это мы и собираемся делать! — крикнул кто-то из-за спины Гарри.

Члены Ордена, отцы и старшие братья учеников, сами ученики с четвертого по седьмой курс — все они шли из замка с твердой решимостью защищаться. Достигнув Гарри, Сириус хлопнул крестника по плечу и протянул ему меч гриффиндора.

— Покажем им? — подмигнул он.

— НУ, КТО НА НАС?! — вдруг взревел выскочивший в первый ряд Кирилл, размахивая своей палкой, и первый побежал в атаку.

Казалось те бесконечные часы напряженного ожидания вылились ни во что. Все выглядело таким ясным и понятным тогда, в тишине размышлений, но здесь, среди несущихся детей, пожирателей, среди блеска мечей и стука палок — все развязалось, рассыпалось. Крепко сжимая меч в руке, Гарри не видел лиц, не видел крови и ран, в его мозгу полыхали воспоминания с уроков Аркетии де Грандж, рука наносила удары. Но это было так мало, так жестоко и бесконечно глупо — они все были юны, слабы, взрослых и обученных всего-ничего, а пожирателей были тысячи, их было так много и они умели пользоваться оружием. И пользовались им.

Да что же это?

В пылу боя четверокурсники показались такими крошечными, слабыми, юными. Их надо было отправить со всеми остальными в убежище.

Чистое небо и воздух полный запаха крови и пота — какая неестественная среда, как все фальшиво и глупо, словно бы в ужасном кошмаре.

Уже все руки в крови. Нет. Неужели убил кого-то? Это не магия, не пара "секо" — боль и ужас своими руками.

Неожиданно стало так дурно, что захотелось упасть на землю и провалятся так до...

Но нет, нельзя. Все-таки кто здесь лидер? Кто здесь духовный центр, кто главная точка сопротивления?

— Осторожнее, Нотт! — за шкирку упавшего слизеринца, на ноги, — Цел?

Тот ошарашен... Испуган... Залитое кровью лицо — это всего лишь царапина на виске. Жить будет.

— Да что же ты стоишь?! — отразил удар за него, — Жить надоело?

В воздухе что-то стрельнуло. Кто додумался применить ружье? Боже, Колин! По своим же попадешь!

* * *

Бесконечно глупая атака. Почему они просто не ушли? Почему решили защищать замок? Как глупо, как бесконечно глупо! Дети, несущиеся с палками и мечами в руках были словно мухи, пытающиеся жалить, а мракоборцев было слишком мало. Зачем они бросились на рожон? Почему не сдались?

Еще один сосунок упал — нет, убивать их никто не станет. Они дети, маленькие и сопливые, пусть лучше живут, что бы увидеть свое поражение. Они фанатичны, но не опасны — сколько бы им не было лет. Глупые. Бесконечно глупые.

Раны, переломы... Как вы не боитесь этого? Стой, сосунок! Как глупо, ты чуть не лишился руки...

больно, наверное...

Нет, не для вас мой меч, не для вас. Не нужен мне и ты, Грюм, и ты, аврор Французкой гильдии... Того, кого хочу убить я, хотят убить все бегущие рядом со мной. И не нужен-то нашей "армии" Хогвартс. Мы захватим его, когда захотим. Нам нужен лишь один человек — Гарри Поттер.

В мелькающих в толпе фигурах его бесформенная тяжелая тень слишком сильно выделяется, что бы его не заметить. Шрам, спутанные ветром волосы, меч, облитый кровью в руке. По сути такой же ребенок, как и эти сосунки, но нет.

Что делает его лидером? Что заставляет людей верить в него? В этого худого и вытянутого подростка?

Мальчик-Который-Выжил. Мальчик-Которому-Везло. Мальчик-Который-Должен-Умереть.

Вот уже близко.

Я убью его Хозяин.

Я убью его для вас.

И когда Хаймут отлетел в сторону, окровавленный, я отступил назад и резко выбросил руку с мечом вперед...

... и прямо между моим оружием и грудью замершего в шоке Поттера, откуда ни возьмись выскочила юная девочка. Тонкое лезвие легко прошло через ее грудь, каштановые волосы взметнулись...

Пролепетав: "Гарри..." — она пошатнулась, упала в руки юноши, и в следующую секунду, что-то сияющее резко ударило меня в грудь.

Что такое произошло перед Хогвартсом, так никто объяснить и не смог. Неожиданный "всплеск Магии" был извергнут Поттером и обрушен на пожирателей. Тех растворило в воздухе нечто, похожее на вихревое заклятье... Наверняка несильное действие (больно уж много их было) — пожирателей отнесло не слишком далеко. Атака на Хогвартс была отсрочена.

Малфой сидел на траве, потирая руки, затекшие от продолжительного ношения тяжелого меча. Рядом устроились другие слизеринцы — вообще это был "слизеринский закуток", полный тихого перешептывания и волнения. Нотт старательно бинтовал самому себе голову, Кребб и Гойл тупо смотрели по сторонам, Алан о чем-то оживленно болтал с Ошетом.

У всех ссадины и царапины — не больше.

Как отец вообще это допустил? Чтобы его сын, как варвар, несся с мечом в руке? Лишь самые приближенные пожиратели знают Драко Малфоя в лицо, Люциус!

"Начните атаку изнутри, когда они не будут этого ждать"

Легко говорить, отец! Когда вы несетесь в атаку на этих обезумевших бесстрашием подростков, мне надо выстроить "атаку изнутри". Может когда он говорил об этом — это была лишь одна из его туманных идей, вытекающих из его бесконечных "если". Или он еще в том году знал про все, что должно было произойти сегодня?

— Малфой... — Нотт наконец управился с повязкой и тихо обратился к однокурснику, — Малфой, я хотел сказать по поводу плана...

— Что именно? — резко выпрямился Малфой, украдкой оглядевшись, — Что-то не так в моем плане?

Нотт поправил повязку и отвел глаза.

— Понимаешь... Я не буду участвовать.

— Что?!

— Просто... Понимаешь... Посмотри на него.

И он указал в сторону больничной палатки (очень старой палатки, извлеченной из той же оружейной — прим. Автора).

Все кругом сидели на траве и помогали друг другу забинтовывать раны, царапины, пытались но там, за белой потертой завесой мадам Помфри не могла обойтись парой пластырей — она боролась за жизнь Джессики Паркер.

Но во всей этой экспозиции центром была ни палатка, ни раненые ученики, а тяжелая черная тень, дергающаяся из стороны в сторону.

Гарри Поттер.

Такого выражения лица Малфой никогда не видел на его лице. Это была боль, ужас, волнение, опасение...

Судорожно сжатые кулаки, дрожащие губы. Человек совсем недавно бесстрашно идущий в бой сейчас выглядел сломанным и раздавленным.

— И?.. — Малфой снова перевел взгляд на Нотта.

— Разве... Разве ты не понимаешь? Этот человек не смотря на то, что он наш ровесник, повел нас всех за собой, он спас меня сегодня, пусть я слизеринец, так естественно, словно... — он прерывисто вздохнул, — Разве Лорд бы сделал это кому-нибудь из нас? Он ведь даже не пришел сегодня к Хогвартсу!

Нотт даже плечи расправил от воодушевленности.

— Я не буду предавать Гарри Поттера, — твердо сказал он.

— Да, Малфой... — откликнулся Бергул, слизеринец пятого курса, — Это... Подло. Все-таки Поттер надежнее... Я уверен, что он сделает все, что бы защитить нас и наших близких, а Темный Лорд...

— Я не думаю, что он снизойдет до того, что бы защитить кого-нибудь из своих подчиненных...

— Но мы будем вознаграждены, нас сделают... Нам дадут... — Малфой задыхался и путался — все казавшееся таким простым и правильным осыпалось, — Господин даст нам за верность все, что мы пожелаем!

— Мой отец тоже так говорил, — кивнул Нотт, — Но его убили за его промах собственные же товарищи.

Верить в Поттера? Надеяться на него? Служить ему?

— Нет! — воскликнул Малфой, но когда в его сторону начали оборачиваться, перешел на шепот, — Разве вы не помните, что Поттер сделал с этим Дадли за его предательство?

— Он ведь не убил его, — пожал плечами Кребб.

От шока Малфой попятился — что бы Кребб брал отличную от него позицию?!

— Пойми, Малфой, на войне все не так, как в мирное время! — зашипел Бергул, — Нас могут убить, а не просто пожурить и снять баллы! Идти против Гриффиндорцев и делать им пакости — это ладно, но идти против всего сообщества...

— Господин защитит нас!

— Нет, Малфой, не защитит. Поттер защитит нас. Как бы глупо это не звучало — я верю ему и верю в него. За ним идут и за него отдают жизни. Не может быть, чтобы он не стоил этого.

И встав на ноги, Нотт двинулся в сторону шумной компании, громко обсуждающей перспективы последующих действий. Бергул покачал головой и отошел к друзьям.

Малфой почувствовал себя поверженным. Неужели все, что они говорят — правда? Неужели отец все это время лгал? Зачем? Может он сам не понимал, что то, что он говорит — заблуждение?

Что с миром, что с людьми?..

По толпе вдруг прошлась тишина — мадам Помфри вышла из палатки и Поттер тут же кинулся к ней. Черной тенью он навис над врачом и что-то еле слышно проговорил. Женщина вздохнула, что-то тихо ответила, сжав широкую юношескую ладонь, и кивнула головой на палатку. Громко вздохнув, Поттер отодвинул тяжелую ткань и шагнул внутрь.

В палатке темнел полумрак и витал запах лекарств. От переполняющего душу ужаса

перед глазами плыло — Гарри ничего не видел, да и не хотел видеть.

«Я не знаю, что происходит, мистер Поттер. Она должна была умереть еще пол часа назад»

Споткнулся и чуть не опрокинул склянки мадам Помфри. Посмотрел вниз, увидел залитую кровью рубашку Джессики. Сама девушка, одетая в обычный накрахмаленный халат Мадам Помфри, лежала на чем-то на подобие кровати — куча простыней и теплых одеял, все, что специально для нее натаскали не пострадавшие ученики из ее лазарета. Поднимать бедную девушку наверх было невозможно — она истекала кровью и из-за замерших лестниц, попытка сделать это могла стоить ей жизни.

Тонкие кисти торчали из широких рукавов, грудь девушки была туго перебинтована, волосы прилипли к взмокшему от пота лбу, по щекам медленно стекали слезы боли. Гарри не знал, почему стоит в трех шагах от нее, глядя на ее судорожно сжатые в кулачки руки, почему не приближается, почему не может с ней заговорить. Ее лицо было бледно, одеяла заляпаны кровью, условия были настолько антисанитарными, что приводили в ужас, а Гарри даже не мог просто вздохнуть. Глядя на нее, распластанную здесь, внизу, почти на земле, он вдруг потерял все, что имел совсем недавно: уверенность, силу, храбрость. Он даже не чувствовал боли в изрезанных руках, не слышал преследовавшего его до этого гула в ушах. Душа сжималась, и в ней колыхалось лишь какое-то чувство.

Что-то вроде надежды.

— Гарри…

Ее губы двинулись еле видимо, обкусанные и бледные, тихий голос снял оцепенение юноши мгновенно.

Упав перед ней на колени, Гарри схватил ее тонкую ручку, бледную, словно фарфоровую в его больших мозолистых ладонях.

— Га…рри…

Ее глаза безуспешно искали его лицо, заставляя его сердце вновь и вновь сжиматься в нечто маленькое и бесформенное.

— Я здесь, Джесси, я здесь… не беспокойся… все будет хорошо…

Боже, как ему хотелось заплакать сейчас! Уткнуться ей в ладони и заплакать, как дитя.

Но он не мог. Там, за завесой палатки были люди, дети, авроры, маглы, волшебники… и все они надеялись на него, на его силу. Он должен был быть сильным… ради них…

— Мне б…больно, Гарри…

О, как же он хотел забрать ее боль! Забрать себе, всю, без остатка! Но что он мог сделать сейчас? Лишь провести рукой по волосам, собрать с щек слезинки, поцеловать бледные дрожащие пальчики?..

— Джесси…

— Я… н-незнаю… п-поч…почему я жив-ва с-сей…час…

Она зажмурилась, глотая воздух, и морщась при каждом новом вздохе.

— Зачем ты бросилась туда?! — вдруг вскричал Гарри, — Зачем?!.. Джесси, милая, дорогая, пожалуйста… я… я… я люблю тебя, слышишь?..

— И… я… поэтому… поэтому… я и… я люблю тебя… Га..рри… я…

Как хотелось плакать, как хотелось плакать сейчас!

— Джесси… почему… почему ты не ушла со всеми?.. Ведь они же ушли… и Гермиона, и…

Совершенно неожиданно ее губы тронула улыбка. Прозрачная, еле видимая, но улыбка.

— А… она… здесь…

И в эту же секунду, за ширмой, где-то в метрах в пятидесяти послышался крик недавно пришедшего в себя Рона.

— ЧТО-ТЫ-ДЕЛАЕШЬ-ЗДЕСЬ?!

— И… Реб…бика… и те… две… русские… тоже…

Она распахнула глаза пошире, наконец, найдя его лицо.

— Ты… плохо выглядишь… ты цел?..

Да как она может улыбаться, как она может интересоваться кем-то, когда она умирает, когда ей больно?

Гарри сильнее сжал ее пальцы, заботливо поправил спадающие на лицо пряди.

— Гарри… — она снова прикрыла глаза, — вы… должны… уходить…

— Нет! — воскликнул Гарри. — Ты еще не здорова!..

— Они где-то близко… они… рядом… вы должны… уходить…

— Мы никуда не уйдем!

— Из-за меня… ты не можешь… рисковать школьниками…

Гарри склонил голову. Она была права — он не имел права рисковать ими. Но… как же она?.. Она же не может с ними идти… она ранена…

— Вы… должны… уходить…

* * *

Когда ткань палатки снова сморщилась, все взгляды вновь устремились к ней. Сверкнув очками, на свет вышел Гарри Поттер, сжимая в руках, завернутую в его черную мантию Джессику. Выражение его лица было таким решительным, что подскочившая было к нему Мадам Помфри остыла и вместо гневной тирады лишь что-то озабоченно пробормотала. Юноша что-то резко ответил, и, оглядев замерших в замешательстве бывших жителей Хогвартса, громко крикнул:

— Собираемся! Мы идем в «убежище».

От чего-то длинная процессия, направляющаяся в сторону Хогсмида очень напоминала утренние пробежки вокруг Хогвартса. Конечно, никто не бежал, многие были перебинтованы и хромали, но в основном это было тоже самое — уставшие школьники и их родители, авроры, торопящиеся в неизвестном направлении… идти до места пребывания младшекурсников и девушек было далеко, хотелось есть и пить, а запасов было не то что бы мало, просто останавливаться и рыться в сумках никто не имел возможности. Ноги вскоре истоптались и захотелось просто присесть передохнуть, но останавливались мало кто, и то лишь на пару секунд. А еще одним очень важным аспектом этой процессии, которого нельзя было не заметить, было то, что после этой действительно опасной для жизни ситуации каждый хоть немного, но изменился. Вечно-глухой отец Лаванды шел прямо и уверенно, Невилл, не стесняясь никого и ничего, держал за руку Реббику, Оливер — наконец-то! — перестал при любом удобном случае трещать о квиддиче и молчал. Хотя, может быть, это было временным следствием шока. Но самые большие изменения понесли слизеринцы невероятно спокойные и даже местами дружелюбные. Только Малфой шел вареный, словно там, на поле сражения, у него забрали самую любимую игрушку. Он шел, размышляя, и время от времени бросал на других слизеринцев не то злые, не то обиженные взгляды.

Джессика была тиха, ее бинты слегка покраснели от крови, но мадам Помфри, идущая рядом, сказала, что пока повязку менять рано. Сириус хромал на правую ногу и в пол голоса беседовал с Люпиным. Жаловался, что не может превратится в пса и чуть-чуть побегать. Надя и длинноволосая вели Кирилла, который оперся об их плечи обеими руками — его сломанная нога выглядела очень внушительно, хотя сам Кирилл все так же жизнерадостно о чем-то трепался. Девушки же не пострадали.

Где-то позади Хаффлпавцы затянули какую-то песню, Колин и Денис чуть подотстали, шумно обсуждая… кто бы мог подумать, четверть финал кубка мира по квиддичу!

Через некоторое время, помахивая куском пергамента, к Гарри подковылял Лоу Френсун — он высчитал, что за заклинание растворило в воздухе пожирателей. Это было вихревое заклятье, но не мощное. То есть мощное, но такую кучу пожирателей он мог оттащить лишь на пару-тройку километров. (Вот Малфой бы раздулся от гордости, если бы узнал, что его предположение верно! — прим. Автора).

А небо все серело, собирались тучи. Солнце скрылось уже давно, лишь редко мелькая среди тяжелых клубов дымчатых облаков.

За редкими деревьями показалась небольшая палаточная деревня. Если быть точным — где-то в полукилометре от Хогвартской процессии показалось «убежище».

А на опушке леса, совсем недалеко от него такие же взмокшие и усталые, как и они сами, появились пожиратели смерти.

* * *

— Фред! — взревел Гарри, резко затормозив.

Тут же Фред Кент подскочил к нему и ошарашено принял на руки, ничего не понимающую, Джессику.

— Быстро, со всех ног, отнеси ее в убежище, пусть присмотрят за ней, а мы попытаемся остановить их, — быстро заговорил Гарри, подталкивая его.

— Но я тоже должен… — начал было Фред, но Гарри его перебил.

— Она тяжело ранена и умирает, ей нечего делать среди битвы. Я не могу ее отнести, потому что Я ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ.

Фред несколько секунд мешкал, но все же кивнул.

— Гарри… — прошептала Джессика.

На мгновение прижавшись к ее лбу губами, Гарри тут же отпрянул, и встревожено взглянув на Фреда, выхватил свой меч и понесся на встречу пожирателям.

* * *

Замерев, все смотрели на опушку леса. Там развернулась сражение — жестокое, беспощадное, страшное. Оно было далеко, но замершим в ужасе девушкам казалось, что они слышат лязг мечей, крики и стоны, младшеклассникам мерещилось, что вот-вот пожиратели понесутся в их сторону, матери, бабушки и профессора хватались за сердца — в убежище царил страх.

— Заберите ее! — воскликнул откуда не возьмись Фред Кент, сжимая в руках кого-то завернутого в черную мантию.

Испуганно профессор МакГонанагалл подалась вперед и охнув закрыла рот рукой.

— Мисс Паркер!

— Вы должны забрать ее, а я вернусь к ним… — задыхался Фред, протягивая почти бессознательную девушку столпившимся ученикам.

Девчонки заторопились, помогли уложить бедняжку на расстеленные одеяла.

— Фред! — к брату на шею бросилась Патриция, — Фред, боже, я так боялась за тебя!..

— Патриция… — пробормотал Фред, пытаясь отстраниться от сестры, — Патриция, милая… я должен идти…

— Тебя же убьют! — она вцепилась в его мантию, отчаянно зарыдав, — Я не хочу, что бы ты умер, братик…

— Я… я не умру… — Фред схватил Патрицию за плечи, — Но я должен помочь им!..

— Прости… Фред… ИНВОЛИО МАГИКУС! — вдруг что есть мочи крикнула слепая и тут же палаточную деревушку окружил защитный купол. Тяжело дыша, Патриция схватилась за сердце и отступила на шаг.

— Получилось… получилось… я так и знала…

— Что ты наделала?! — взревел Фред, бросившись к полупрозрачной стене и забарабанив по ее гладкой поверхности, — Пустите меня! Я должен им помочь, я должен!... должен…

* * *

Что-то полыхнуло, Гарри, испугавшись, оглянулся на убежище. Купол… Купол! Снова магия, кто же поплатился своей жизнью за это чудо? Кто-то ранен, или умер? О боже!

Но они защищены. Их никто не тронет.

Свистнул меч — лязг металла, черт, на этот раз пожиратели не церемонятся и не играют, нет. Они устали и озлобленны этим, они бояться еще одного неожиданного всплеска магии и поэтому не щадят никого. Гарри в панике оглядел дерущихся — кто ранен, кому нужна помощь?..

Я в ответе за них. Я должен их сберечь.

«Давай уговор, Поттер. Пока мы до них не добежали. Я беру под свою ответственность всех наших «старичков». Школьники-подростки-переростки — твои. Ты отвечаешь за молодых, я за взрослых. Согласен?»

«Я…»

«Авроры знали, на что шли, когда ехали сюда. Члены Ордена — тоже. Родственники учеников тоже захотели помочь, следовательно ты за них не в ответе. А дети — твоя ноша, должен же ты хоть за кого-то отвечать?»

«Ладно. Я согласен»

Я согласен, Грюм. Я защищу их, себя не пожалею.

— Моррис!

Шестикурсник-равенкловец неудачно блокировал удар, если бы не меткий Гарин удар в пожирателя, проткнули бы мальчика мечом насквозь. Зато сам Гарри получил мечом по ноге — больно, но терпимо, идти можно, следовательно рана не серьезная.

Мимо пролетела эта русская Надя, плещущая энтузиазмом. Эх, лихо она ему вмазала! Осторожно! Оступилась, и чуть не упала, держись на ногах, милая.

Черной молнией метнулся в сторону Снейп — как давно его не видел! Эх, спасибо профессор! Угрюмый зельевар отразил удар за какого-то четверокурсника.

— Следишь за детишками, Поттер, а что насчет настоящей битвы? — откуда не возьмись, прямо перед Гарри материализовался Малфой (злой и помятый, его совсем немного потолкали Фред и Джордж, — прим. Автора).

— То есть ты хочешь, что бы я тебя убил? — спросил Гарри, усмехнувшись.

— Нет, у меня несколько другое предложение…

И взмахнув мечом, Малфой бросился вперед, но сверкнувшее лезвие не достигло цели —

Гарри Поттер растворился в воздухе.

Холм. Сочная зеленая трава, легкий ветерок и поддернутое алым оттенком небо. Закат. Уже скоро.

Уже скоро.

Уже скоро я убью его.

И он больше не будет мешать. Этот глупый маленький мальчишка.

Уже скоро я убью его.

Прямо... сейчас.

И с беззвучно, словно бы ничего не произошло, посреди пустого поля появился юноша, растерянно сжимающий меч в своей руке.

Дунул тихонько ветерок, сдувая волосы со лба...

— Здраствуй, Гарри Поттер.

* * *

Гарри не мог поверить своим глазам. Он ждал увидеть кого-угодно, но только не его. Вернее именно его он и ожидал увидеть, но не в таком виде.

Нет, перед ним стоял не Волан-де-Морт.

Это был Томас Нарвалло Риддл.

— Ты не рад меня видеть?

Шаг вперед. У Гарри даже не было сил отступить назад. Он просто стоял, сжимая меч в руке, неотрывно глядя на бледное юношеское лицо.

Да, оно уже не было черепобразным, наводящим смертельный ужас, нет. Это было худое, усталое лицо ровесника самого Гарри, со впалыми щеками и глубокими тенями под глазами. Смертность и тощесть этого лица тут же стерев всю его красоту. И тут же, совершенно неожиданно Гарри понял, что не боится ни этого лица, ни Тома, ни самого Волан-де-Морта.

— Ну что же ты молчишь?

— Да вот думаю, как бы от тебя поскорее избавится, — ответил Гарри чересчур бодро.

— Ты слишком торопишь события, — усмехнулся Волан-де-Морт, — Разве ты не понял, что мы не сможем друг друга убить? Ну разве что мечами... Но разве это имеет смысл?

— И ты считаешь, что энтарион хочет, чтобы мы сражались словесно?

— Возможно.

— Чей выпад первый? Так и быть, уступаю тебе, ты чаще меня умирал.

— Остроумно.

Повисла тишина. Гарри замер, ожидая вопроса, или рассказа, или еще чего-нибудь, но Том просто стоял и смотрел на него своими мертвыми глазами. В темных толи от ненависти, толи от усталости глазах не было ничего и Гарри, занервничав, принялся с хладнокровным видом запихивать меч в ножны.

— Ну?

Том все еще молчал, словно бы уснул стоя.

Может, он пытается прочесть мои мысли?

— Зачем ты это делаешь? — вдруг спросил Том, будто бы продолжая прерванный разговор.

— Делаю что? — не понял Гарри.

— Зачем ты защищаешь их, этих никчемных сопляков, не знающих ничего о боли, о страдании, об одиночестве?

— Я люблю их.

— Даже слизеринцев?

* * *

Он не мог поверить, что однокурсники так поступили с ним. Что сейчас они бьются против их идеалов и целей, против всего того, чему учили их отцы, Малфой просто не мог поверить, что НИКТО не поддержал его план в последствии. Даже несмотря на то, что Поттер исчез посреди битвы! Нотт был настолько озабочен этим:

— Наверное это ОН его забрал...

— Надеюсь! — огрызнулся Малфой, отражая удары, — Господин наконец-то прикончит его!

— А я верю в Поттера!

* * *

В грудь ударило что-то теплое.

А я верю в Поттера!

Чей это голос? Нотт?..

— Я защищаю их, потому что они в меня верят и надеются на меня.

— А если бы не верили и не надеялись?

— Я все равно бы защищал их. Я уже сказал — я люблю их.

Том фыркнул.

— Любовь... Ее нет.

— Ты ошибаешься.

Она есть только для тех, кто верит в нее.

— Докажи мне, что любовь существует.

Гарри удивленно взглянул на вскинувшего подбородок Тома.

— Гермиона пошла за Роном в бой.

...а Джессика за мной...

— Реббика за Невиллом. Надя и еще эта... с длинными волосами... За Кириллом.

— Что? Двое на одного? — Том усмехнулся.

— Это дружба. Дружеская любовь.

Гарри не понимал, почему он говорит с этим бездушным существом на такие личные темы. Почему он доказывает ему существование любви?

— Как это мило. Я почти поверил. Но неужели это чувство заставляет вас рисковать всем? Зачем оно тогда вам нужно, если оно причиняет боль и страдания?

— Тебе не понять.

* * *

— ГЕРМИОНА!

В диком прыжке Рон сбил занесшего над девушкой меч пожирателя и, неудачно приземлившись, подвернул ногу.

— Рон... — Гермиона помогла ему встать, — Ты цел?

— Нет, это ты цела, цела? — забормотал он, схватив ее за плечи, — у меня чуть сердце не выпрыгнуло...

— Как ты думаешь, как там Гарри?..

— Думаю ему сейчас хуже чем нам...

* * *

— А почему меня никто не любит?

Теперь настала очередь Гарри усмехаться.

— Наверное потому что ты причиняешь боль и убиваешь людей.

— А почему нельзя убивать людей? — искренне удивился Том.

Гарри опешил.

— Как почему? — воскликнул он, — Никто не имеет права убивать людей!

— Но почему?

Гарри открыл рот и тут же его закрыл. Он знал — он ясно себе представлял, что людей нельзя убивать, но сказать, объяснить почему этого нельзя делать... Как?

— Люди убивают растения и животных, даже не задумываясь об этом, как о преступлении. Потому что они считают, что они умнее и сильнее. Так почему же кто-то выше и сильнее людей не может их убивать? Так почему нельзя убивать людей?

* * *

Сжимая в слабеющих пальцах край его мантии, Джессика тихо плакала в жесткий черный воротник.

— Гарри... пожалуйста.. выживи, Гарри... победи, Гарри... Я не хочу тебя потерять, Гарри...

* * *

Джессика...

...лицо Джессики, бледнеющее с каждой секундой. По щеке скатилась слезинка...

Пауза слишком затянулась. Том смотрел на него с легким сочувствием и уже набрал воздуха в легкие, что бы сказать, что-то, но не успел.

— Потому что есть люди, которые будут плакать о них.

— Ты уверен, что будут?

— Будут. Да, я уверен в этом.

— Ты потрясающий собеседник, Гарри. Но пришло время рассказать тебе о моей маленькой подлости. Белый Энтарион всегда был совестлив и всегда шел по правилам. Но темный Энтарион рассказал мне... и я знаю. Посмотри на небо, Поттер.

Гарри взволнованно посмотрел на небо — горячий ярко-алый закат светился в нем. Солнце... Оно уходило. Пряталось...

...В день, когда магия замрет, спрятавшись в сердце, на закате разразится битва двух Я одного духа ...

— Смотри, Гарри... Когда Солнце сядет — время истечет. Думай, Гарри. У тебя минута, что бы убить меня. Иначе, вся магия перейдет ко мне. Думай, Гарри. Думай!

И сделав к нему пару стремительных шагов он со всего размаха ударил Гарри по лицу.

Не ожидая удара, Гарри оступился, упал.

— Думай, Гарри!

Несколько болезненных ударов ногами.

— Убей же меня! Ты можешь, Поттер!

Больно...

Тяжело дыша Том стоял над ним, его лицо светилось совершенно противоречивыми чувствами: яростью, надеждой, счастьем, горем, смертью. Солнце медленно тянулось все ниже, словно бы прося прощения за неизбежность своего сна. Сердце стучало где-то в мозгу.

Пойми, Гарри, у тебя достаточно сил и без Энтариона! И ты гораздо сильнее Волан-де-Морта.

Используй то, что имеешь. А имеешь ты больше, чем Волан-де-Морт.

Главное, не дай себя убедить. Убеждение в собственной слабости — худшее, что может быть.

Я... с-силен...чем же, господи?

* * *

Боль в груди становилась невыносимой. Слезы стекали с щек, мантия Гарри уже вся промокла, вокруг носились девушки, встревоженные и перепуганные, кажется меняли перевязку...

Ничего не знаю... Ничего не помню... Гарри... выживи... Гарри...

* * *

Я умею летать на метле... Бред...

Я лучший в защите... Меня не берет Империо... Да что же? Да как же? Что же я знаю?.. Что же я умею?..

Боже!..

* * *

— Рон, это закат, смотри! — Гермиона вцепилась в рукав друга, — Гарри!..

— Что Гарри?.. — встревожился Рон.

— Ты же не знаешь!..

* * *

Гермиона бы быстрее сообразила... Она любит загадки... Господи... Да что же?...

* * *

Неужели Поттер справится? Этот тщеславный гриффиндорский ублюдок? Разве сможет он победить Господина? Нет! Я не верю в это, нет!

* * *

А Малфой посмеялся бы... Хорек...

* * *

Лязг мечей, крики... Невилл отдернул окровавленную руку, Реббика бросилась в бой. Гермиона и Рон помогли споткнувшейся длинноволосой. Где-то среди толпы Колин тащил раненого Денниса.

Гарри... мы верим в тебя...

* * *

Малфой поднял меч.

Я... Я осуществлю план! И... И Хозяин будет мне благодарен!

Рука задрожала. Ударить в спину этого Криви? Двоих сразу?..

Ну же, Малфой, чего ты боишься?..

Я... Я.. Не могу!

* * *

Кто-то из девушек вскрикнул. Что, что там? Кого-то убили?.. Кто-то ранен?..

Гарри... Останови это!..

* * *

— Солнце садится, Поттер!

Умереть стоя. Я не знаю... Я обычный... Я ничем не отличаюсь...

И оперевшись на локти, Гарри попытался приподняться, но выпавший из-за ворота кулон тети Петуньи привлек его внимание.

...Гарри, береги себя... И в-вот....

...Гарри, я люблю тебя...

...мы любим тебя, Гарри...

...а я верю в Поттера!...

— Стой, Том! — воскликнул Гарри, поднимаясь и стирая кровь с разбитой губы.

— Ты что-то понял? — спросил Том бесцветно.

— Я сильнее тебя, потому что... Потому что... Моя сила... Это... Любовь.

* * *

Гарри... Я люблю тебя...

* * *

Грудь вздымалась и опускалась от тяжелого дыхания. Он не знал чего ждать.

Том тихо усмехнулся и покачал головой.

— Ты... — он поднял руки, — ... Угадал.

и тут же, кружась смертельным смерчем темный энтарион поднялся за его спиной. Гарри задохнулся от бесконечной силы внутри себя — протянул руку.

Темный энтарион метнулся в его сторону, прячась в широкой ладони — холод и боль влились в его тело и растворились в горячей крови.

Том склонил голову. Тут же его окружила дымка... Лишь на секунду... и испарилась. Том исчез. Перед Гарри стоял убийца и монстр.

Волан-де-Морт.

— Я могу тебя убить. И я убью тебя.

На язык просились простые два слова "Авада Кедавра", но нет.

Это не то.

— Quio orly. Orly a to ornil. Orli. Beketo go masto.

Кольца пламени обхватили Волан-де-Морта, медленно кружась, но не касаясь своего заключенного.

— Orly. Et to ornil notorsko. Beketo go masto.

Вспыхнул свет — белый и ослепляющий.

— Quio orly telai. Orly — mesfo bekronitimo.

Черная бесформенная тень упала на колени, хватаясь за грудь, крича нечеловеческим голосом от бесконечной боли.

— Mefoso. Vivitro mekesko. Hantro. Karoto. To beplai.

И когда солнце исчезло за горизонтом, лишь черная мантия упала на свежую зеленую траву.

Алое небо осветилось всем своим великолепием и где-то далеко-далеко под таким же небом тысячи людей в масках схватили свои предплечья, что бы увидеть

исчезающие в алом закате метки.

День окончен, Гарри.

День окончен.

* * *

— Гарри...

Сердце стихло у него в груди.

Он знал этот голос.

— Мама?..

Воздух тихонько зазвенел, обдав лицо прохладой.

Туман... Как он появился здесь?..

Но разве это важно?..

Из легкой туманной дымки, бесшумно шагая, вышли двое...

...прозрачно-жемчужных призраков...

— Мой Гарри...

— Ма...ма... Па...па...

Да, они были призраками, но Гарри видел золото кудрей его матери, блеск карих глаз отца, черную смоль его волос, их теплые и чуть грустные улыбки...

— Сынок мой...

Еще один порыв ветра — бесплотные руки прижали сына к такой же бесплотной но бесконечно теплой груди.

— Мой мальчик... мой мальчик...

Настоящие слезы по щекам...

— Мама...

Она чуть отстранилась, сжимая плечи, жемчужно-прозрачная... Призрак... Мама... Теплые ладони на щеках...

И глаза...

Глубокие изумрудные глаза, полные бесконечной материнской любви.

— Не сюсюкайся с ним, он уже большой мальчик.

— Папа...

Жесткие широкие ладони, смелая широкая улыбка.

Растрепал волосы так... по родному...

— Ты был действительно великолепен сегодня. То есть... вчера.

— Мама... папа...

— Мы действительно гордимся тобой.

Гарри не знал что происходит. Они были с ним, здесь, рядом, его мечта — самая заветная — сбылась. Их лица — живые, счастливые... Они... теперь... с ним...

— Я... так... хотел вас увидеть...

Улыбка мамы... Такая нежная... Влажная от слез, но счастливая улыбка.

— Мой мальчик... Ты знаешь... Мы всегда были с тобой...

— Ты действительно потрясающе летаешь, сын. И ты действительно самый сильный волшебник из всех, что мне стоило видеть в своей жизни.

— Я не знаю... как у меня вышло... Я не знаю...

— Вся твоя сила здесь... — Лили положила его руку на его грудь, — твое сердце полно любви и все любят тебя... А любовь самая большая сила...

— Ты ведь сам понял это. Любовь создала купол над теми детьми... спасла твою подругу от смерти — кстати она симпатичная, — Джеймс подмигнул ему, — Если бы я был жив, я бы попросил тебя нас познакомить с твоей будущей невестой.

— Джеймс... — Лили укоряюще посмотрела на мужа, — Гарри... Ты знаешь... Мы любим тебя...

Она снова порывисто обняла его и тихо зашептала в ухо:

— Мы всегда с тобой... сынок...

И словно сильнейший ветер ударил в лицо и следующую секунду Гарри уже стоял посреди свежего вечернего поля. Тысячи лиц повернулись в его сторону, тысячи глаз устремились к нему.

— Я... вернулся.

Они были живы и они были все здесь. Невилл помогал идти хромающей Реббике. Рон сжимал руки Гермионы, купол исчез — младшекурсники носились среди раненых, девушки помогали перевязывать раны. Где пожиратели?

Вот и они. Заперты в сияющей магической клетке. Громко спорят о чем-то. Да какая разница. (для бедных ничего непонимающих читателей скажу — пока пожиратели в шоке ощупывали пылающие огнем предплечья, с которых исчезли метки до Гермионы дошло, что магия вернулась — прим. Автора).

Меж ошарашенной замершей толпы протиснулась светлая фигурка, закутанная в белый не на ее плечо халат и замерла.

Разметавшиеся по плечам волосы. Еще бледное, но налитое жизнь лицо, дрожащие губы и хрустальные дорожки слез на щеках.

— Гарри...

Меч отброшен в сторону. Вздохнув в полную грудь — как легко, какой свежий день! Какое чистое ночное небо. Какие яркие звезды.

— Все закончилось.

..все закончилось...

Обычный обед в Хогвартсе. Четыре обеденных стола, болтающие ученики. Наверное, я подлец, если читаю их мысли, но как мне еще узнать, кто не выполнил домашнее задание по защите? Да, я мерзкий проффессор защиты и я хочу попросить зачитать свой реферат мистера Шонса из слизерина. В любом случае я имею это право, верно?

— Гарри, хватить строить козни слизеринцам, тебе уже не 15 лет!

— Невилл, дружище, я лишь чуть-чуть расквитаюсь с юным Шонсом!

— Но ты ведь преподаватель!

— А Шонс разбил нос твоему любимому сыну вчера вечером, уважаемый профессор Гербологии!

Невилл расширил глаза.

— Что? Почему он ничего не сказал?!

Я усмехнулся и выразительно посмотрел на Лонгботтома младшего — тот поедал завтрак, судорожно листая учебник по зельям.

— Ну, он вылитый ты, я думаю.

Невилл нервно хихикнул и вернулся к своему обеду. Да, все-таки из него вышел отличный профессор. Как же это мы двое отказались от карьеры аврора? Мне запретил, конечно, доктор (аля Дамблдор — прим. Автора), а вот Невилл... Может смерть Волан-де-Морта на него так подействовала, или то, что Беллатрикс была посажена в усовершенствованную волшебную тюрьму, кто его знает. Но он с благодарностью занял место ушедшей на пенсию профессора Стебль. А вот Реббика и Рон с цели не свернули — они работают в мракоборском центре и... прохлаждаются. Да чем они могут сейчас заниматься? Пожиратели, почти все, — может без двух-трех, но это не по существу — сейчас в Азкабане, дементоры на месте...

Так, ладно. А что там у нас помышляет мистер Бариус Рональд Уизли? Вот и его рыжая макушка. Книги, значит? Забыл в спальне трансфигурацию? Контрольная сегодня? Истинный сын своей матери!

Фред и Джордж снова поссорились! Фред (сын Джорджа) и Джордж (сын, естественно, Фреда) должны были стать новой грозой школы, и, собственно, стали, да только спорят часто. Надо будет послать сову их отцам — те все еще работают в своем знаменитом магазине шуток.

А о чем думает малышка Джоанна Вуд (о да, и такая имеется! — прим. Автора)? Ой, попал на волну профессора Снегга.

Здраствуйте, Профессор!

Зельевар сморщился и вернулся к обеду. Видимо он хочет до глубокой старости мучить учеников.

Вдруг с грохотом распахнулись входные двери и в большой ворвалась девочка одиннадцати лет. Густые каштановые волосы, очаровательное лицо и пронзительные глаза. Лили. Моя маленькая девочка.

— Папа! — крикнула она радостно, несясь между столами, — Мальчик! Это будет мальчик!

Не веря своим ушам, я вскочил и схватил девочку за тонкую талию и приподнял в воздух.

— Что? Что ты сказала?

— У тебя будет сын, Гарри.

Джессика стояла в дверях в своем дорожном плаще и улыбалась.

И тут же стол гриффиндора взорвался свистами и аплодисментами. За ним подхватило пол зала.

Тонкие ручки Лили обхватили меня за шею.

— Вот ведь здорово, да папочка?

— Поздравляю, Гарри, — улыбнулся Невилл.

Сын... Разве это не счастье? Мир... Друзья... Жена... Дети... Разве не все мечты сбылись?.. Чего еще желать?..

Фред и Джордж пустили в воздух фейерверк. Значит помирились?..

А небо, небо какое ясное!

Ее рука сжала мою.

— Я люблю тебя, Гарри.

— И я люблю тебя, папочка!

— Идите сюда...

Две самые важные девушки в моих объятиях...

Наверное, я достаточно страдал. Наверное, я достаточно боялся и достаточно терял дорогих мне людей.

Неверное, я имею право быть счастливым.

И я буду счастливым.

Я обещаю.

КОНЕЦ.