Одним погожим летним деньком профессор зельеделия в школе волшебства Хогвартс Северус Снейп сидел за столиком в открытом ресторанчике на одной из улиц Лондона. Погода была безоблачной, как и настроение профессора. Он сидел, закинув ногу на ногу, потягивал горячий кофе из миленькой чашечки с голубыми цветочками и радовался жизни. А ведь ему и правда было чему радоваться. Начались каникулы и ему, Северусу Снейпу, старый зануда — директор, наконец-то выделил отпуск. И теперь он наслаждался погодой, свободой, пением противных птиц, ярким светом полуденного солнца и шумом большого города. И никакой магии, никаких противных маленьких уродов, которых ему приходится не только терпеть, но еще и обучать чему-то! И, самое главное, никакого Малфоя! Северус всегда любил, если можно применить это слово к строгому и холодному профессору, своего крестника и уделял ему много времени. Но в последнее время, когда Драко вошел в тот самый возраст, когда молодые люди начинают активно интересоваться девочками и пытаются узнать их получше во всех смыслах этого слова, мастер зелий все чаще начал замечать опасное влечение крестника к своей персоне. Томный взгляд, сладострастно облизанные губы и слишком пристальное внимание к нему (где он только научился этому?) — все это слишком поздно заметил Сев. Первой реакцией был ужас, второй — раздражение, третьей — желание смыться куда-нибудь подальше от этого юного сексуального маньяка. А запросы молодого человека тем временем росли, и если раньше ему хватало только томных взглядов на предмет своего обожания и желания, то вскоре он начал недвусмысленно намекать своему крестному о том, что он не прочь бы ночевать в его комнате. Драко оказался очень изобретательным: то он «случайно» прикоснется к профессору бедром, проходя мимо него по узкому коридору, то налетит на него, впечатавшись всем телом, якобы не увидев Снейпа впереди себя. А анонимные записки, приходящие Северусу во время завтрака, обеда и ужина с признаниями в любви и описанием достоинств его, Северуса, фигуры? А картинки эротического характера, нарисованные на домашнем задании крестника, главным персонажем которых являлся обнаженный Снейп?
Подумав об этом, мастер передернулся, быстро допил свой кофе и, резким движением запахнув свой черный кожаный плащ, недавно купленный по случаю отпуска, быстро зашагал прочь по улице.
Но приключения только начинались. Откуда было знать профессору, что Драко узнает о его местонахождении в первый же день отпуска и решит навестить своего крестного, сделав ему «приятный» сюрприз.
* * * * * * *
В то же время в гостинице «У дядюшки Сэма».
Драко Малфой, небезызвестный читателю персонаж, первым делом по многочисленным фикам, написанным о нем, вышел из подкатившей к пешеходной дорожке красивой машины черного цвета, огляделся, нашел, видимо то, что искал, и прошествовал ленивой крадущейся походкой прямиком к цветной вывеске. Вывеска эта гласила: «У дядюшки Сэма. Только наша гостиница сможет предоставить вам тепло и уют, каких вы не найдете больше нигде». Затем он поднялся по небольшим истершимся ступенькам к тяжелым деревянным дверям, на которых висела медная табличка, сообщающая, что перед вами та самая уютная гостиница. Зайдя внутрь, он быстро пересек холл и подошел к стойке администратора.
-Чем могу вам помочь? — осведомился пожилой дядечка по ту сторону стойки, одарив молодого человека оценивающим взглядом.
-Номер комнаты, в которой остановился мистер Снейп.
-Одну минуточку, — и, посмотрев по журналу, ответил, — в двести пятом, мистер.
Не поблагодарив, и смерив на прощание работника презрительным взглядом, Драко вошел в лифт.
* * * * * *
Неизвестная улица Лондона.
Пройдя немного вперед и пробурчав себе под нос что-то по поводу вечного лондонского тумана, Северус нетерпеливо посмотрел на часы, покачал головой и остановил такси. Подъехав к гостинице, он расплатился с водителем и быстро вошел в освещенный холл. Там его окликнул вечно вежливо улыбающийся администратор, отчего Северус каждый раз морщился и кривился. Еще спиралился и развозюкивался.
Но на этот раз он окликнул его (чего еще раньше не случалось), и профессор забеспокоился, еще не сильно, но волнение давало о себе знать, заставляя кожу покрываться мурашками. И, как всегда, случилась ТА САМАЯ неприятность. Хорошо, хоть пальто все закрывает, там не видно, подумал про себя мастер зелий.
-Что-то случилось? — спросил он, подойдя к стойке.
-Вас сегодня спрашивал один молодой человек.
-Да? — многозначительно приподнята правая бровь, — и что он хотел?
-Он хотел узнать, в каком номере остановился мистер.
-И? — брови угрожающе сдвинуты к переносице, а глаза грозно сверкают.
-Я, я сказал, в каком вы номере, сэр. Это моя работа, — извиняющимся тоном добавил он.
Резко повернувшись через левое плечо, передернувшись и сгруппировавшись (это всегда помогало ему в особо волнительных ситуациях), Сев пошел к себе в номер, мысленно проклиная все на свете — старика Дамблдора, давшего ему так не кстати отпуск, свою многолетнюю дружбу с выскочкой Люцием, свою педагогическую, грубо говоря, деятельность в школе, а также свою неспособность, как оказалось, спрятаться от Драко как следует. А следовало, по его мнению, залезть в самый темный угол какой-нибудь пещеры на затонувшем острове, где нет питьевой воды, животных и растений, а, следовательно, никаких живых существ.
С такими невеселыми думами он открывал дверь своего номера. Шагнув внутрь, он остолбенел, затем оцепенел, потом отшатнулся и ужаснулся. Причиной такого странного поведения профессора служил молодой и не по возрасту наглый Драко Малфой, расположившийся у него на стуле с самой наглой своей ухмылкой, положив ногу на ногу. Поняв, что его заметили и скрыться по-тихому не удастся, несчастный Северус тяжело вздохнул, и приготовился к самому худшему.
Его крестник тем временем встал со стула, вальяжной походкой прошел к Севу и смачно поцеловал его в губы, как следует напугав и ошарашив.
Этого ему показлось мало, поэтому он крепко обнял Снейпа за шею и, повиснув, страстно к нему прижался.
Мысли в голове Снейпа роились стаями противно жужжащих мух, они то выстраивались в какую-то запутанную мозаику, то разлетались, со звоном разрушая сложившуюся картинку. Непоколебимая его логика о том, что мужчина может целовать в губы только женщину, дала трещины, и он не знал, что ему делать и как себя вести в сложившейся неординарной ситуации. Поразмышляв на основную тему всех англичан «Быть или не быть? И если быть, то кем и с кем?» и не найдя ответа, он решил, что все равно это неправильно, так как Драко его крестник и ученик. Тогда он решительно оттолкнул его от себя и ледяным тоном заявил:
-Драко, что вы себе позволяете? — в некоторые моменты, когда крестнику следовало дать острастку, профессор называл его на вы, тем самым, ставя между ними стену и показывая, где чье место.
Молодой человек смотрел на него широко распахнутыми невинными глазами, как бы спрашивая, в чем дело.
Зло сплюнув на пол и грязно выругавшись, что даже волшебное зеркало, взятое с собой из школы, передернулось и сморщилось, покраснев, Сев взял Малфоя за плечо и вывел из номера, закрыв перед его носом дверь. Затем он пнул стоящий посреди комнаты стул, со свистом, резко, выдохнул воздух, и обессилено сел на кровать.
* * * * * * *
На следующее утро профессор зельеделия решил, что пора сматываться из города по-быстрому, пока не нагрянул любимый крестничек со своими телячьими нежностями, слюнявыми поцелуями и томными взглядами. Подумав об этом, он передернулся и поплотнее запахнул полы своего кожаного плаща, надвинул очки на нос и закутался в шарф по самое не балуй. Затем расплатился с администратором и вышел, постоянно оглядываясь и пригибаясь, на улицу. Там он быстро юркнул в подъехавший автомобиль черного цвета (это для того, чтобы все было выдержано в одном стиле, Северус всегда любил черный цвет) с тонированными и пуленепробиваемыми стеклами. Последнее он требовал с пеной у рта, доказывая, что без этого никак не обойдется. Автомобиль привез его в аэропорт, где он сразу же, не теряя ни минуты, сел в самолет и улетел в неизвестном направлении. Точнее, направление было известно, но, чтобы пронырливый крестник не узнал, куда он летит, он даже сам себе не сообщил место своего назначения. Проще говоря, он купил билет на любой, первый попавшийся рейс, даже не спросив, куда летит. До того, как самолет взлетел, профессор вел себя очень странно: он сидел, скрючившись, на своем сиденье, закрывшись перевернутой вверх ногами газетой, постоянно все глубже натягивая на голову, непонятно откуда взявшуюся черную кепи, сверлил каждого проходящего мимо него человека, включая бортпроводников и стюардесс, взглядом черных глаз, и задумчиво накручивал на палец выбившуюся из под кепи прядь длинных сальных волос цвета вороного крыла.
После взлета он сразу как-то успокоился и повеселел, убрал газету, снял надоевшее до чертиков кепи (голова от него жутко зудела и чесалась, хотя я думаю, что просто надо чаще мыть волосы), подозвал стюардессу, заказал два бокала вина, выпил их, смакуя, и заел огромной курицей, которую он съел целиком, практически не жуя, а только заглатывая. После этого он весь был в жиру и сале (курином, не подумайте ничего плохого) и побежал отмываться. Потом он долго и сладко спал, уютно устроившись на мягком сиденье и по-детски чмокая во сне.
Проснулся он уже после того, как объявили, что самолет идет на посадку и с минуты на минуту приземлиться в… на этом месте Сев тщательно закрыл уши руками и зажмурил глаза, чтобы разведчики не дай Бог не прознали, куда же он прилетел.
Радостно оглядывающийся, он стоял в центре зала в аэропорте неизвестного города, где все вывески были написаны на неизвестном ему языке и люди не говорили по-английски. Ободренный этим, он сел в такси и поехал в гостиницу, которую ему назвал таксист, немного говорящий по-английски.
* * *
Весь оставшийся день он провел в постели, отдыхая от переживаний, которые свалились на него в предыдущий день. Вечером он заказал себе в номер шампанское и девочек, и пошел прихорашиваться. На радостях, что избавился от крестника, он даже вымыл голову и не стал натирать ее рыбьим жиром, как всегда. (Он это делал для того, чтобы волосы лучше росли и были крепче, его так в детстве бабушка учила).
Напевая под нос веселый мотивчик, недавно услышанный по телевизору, он надел теплый махровый халат, подмигнул своему отражению в зеркале, и тут услышал стук в дверь.
«Девочки, вот и мои девочки, девочки пришли, пришли ко мне, а я их
* * *
..» напевал он, импровизируя на ходу и открывая дверь номера. . За дверью стояла просто потрясающая девочка, длинноногая, стройная, натуральная блондинка с серо-стальными глазами и миленьким личиком неиспорченного ангела. Подумав, что она ему кого-то напоминает, он галантно пропустил ее вперед, хлопнув по заднице, когда она проходила мимо. Девочка попалась что надо и на этот жест отреагировала единственным правильным в его понимании образом, то есть засмеявшись.
-Ты говоришь по-английски, крошка моя? — спросил он ее.
-О, да! Я изучала его в школе, — потупив глазки, ответила «крошка».
-Ты что, школьница?
-Ну…,— заканючила девица, размазывая воображаемые сопли по своему красивому личику и хлопая при этом ярко накрашенными глазками.
-Так я люблю школьниц. Они мне как эти, …, сестры родные, во! Как зовут прекрасную леди? — подбираясь поближе, спросил Сев.
- Жозефина.
- А меня Северус, но для тебя просто Сев или Север.
- Север, какое милое имя.
Когда обмен любезностями был закончен, профессор (если уместно называть его так, несмотря на явное совращение малолетних!) бодро потрусил к столику за бокалами и шампанским. С громким хлопком открыв бутылку и разлив половину на пол, потолок, кровать и радостно визжащую деваху, он разлил оставшееся по бокалам. Затем он предложил тост:
-За этот вечер! — и хитро подмигнул девице.
-За вечер и за тебя, — томно прохрипела в ответ последняя.
Выпив на брудершафт по бокалу шампанского, они молча уставились друг на друга. Поморгав глазами ради приличия секунду-другую, Жозефина забралась на колени к мастеру зелий. Тот прибалдел, ведь вырез на груди девушки оказался прямо перед его носом, и он мог беспрепятственно разглядывать аппетитную грудь в глубоком вырезе. Руки профессора тем временем полезли под короткую юбчонку, нащупали маленькие трусики и полезли прямиком туда под одобрительный смех девицы. Но через мгновение сладострастное предвкушение сменилось на его лице на непонимание, шок и, наконец, на тихий ужас. Вот только он не был тихим. С громким воплем сбросив деву с колен, Сев отбежал подальше и уставился на нее полными страха и ужаса глазами.
-Что это значит? — прохрипел он, не способный на другие звуки.
Жозефина нагло улыбнулась, подошла поближе к вжавшемуся в стеночку профессору, провела рукой по лицу, и перед ним предстал Драко Малфой собственной персоной. Подойдя к заикающемуся и плохо соображающему крестному, он оторвал его от стенки, привел обратно к кровати, усадил, погладил по головке и страстно чмокнул в губы. Северус упал в обморок.
* * *
Первым, что он увидел, проснувшись, был солнечный луч, играющий бликами на лице крестника. Сев умилился и хотел продолжить свой сон, когда до него дошло, что Драко не должен спать с ним в одной кровати. События прошедшего вечера всплыли у него в сознании яркими картинками, он подпрыгнул на кровати, ущипнул себя, чтобы проверить, не сон ли это, после чего встал с кровати, оделся и начал обдумывать ситуацию. Он все думал, и думал, и думал. И ему понравилось. И он подумал еще раз. И еще. А потом еще разик. Главное, решил он, это понять, было между ними что-то или нет. Если бы что-то было, то он, Северус, наверняка бы вспомнил. Но он не помнит. Следовательно, ничего не было. Успокоившись от этой мысли, он расслабился, устроился в кресле поудобнее и смог, наконец, оценить по достоинству шутку крестника и даже посмеялся чуток над ней. А потом начал думать, что же делать с Драко. «Надо вернуть его к отцу», — решил он. «Да, пожалуй, это самый лучший выход».
Когда он подошел к кровати, ему было жалко будить спящего крестника, напоминающего ангелочка.
«Это он только когда спит такой, а вот когда не спит…», — не без злорадства подумал профессор и разбудил Драко, гаркнув прямо над его ухом:
-Рота, подъем!!!
Несчастный, ничего не понимающий, сонный Драко тер своими холеными ручками глаза и крутил головой по сторонам, чтобы понять, что случилось. Сообразив, наконец, кто виновник происшедшего, он нахмурился, отчего его лоб прорезала глубокая морщина, и надменно посмотрел на Снейпа.
-Сев, запомни раз и навсегда: я встаю тогда, когда посчитаю нужным. Ясно?
-Я тебе не Сев, мальчишка! Для тебя я профессор Снейп, понял?! Двадцать баллов со Слизерина! — гаркнул разъяренный Север.
Недовольный поведением крестного, молодой человек встал с кровати, оделся и, не говоря ни слова, только кидая хмурые взгляды на профессора, вышел из его номера.
Когда за Малфоем закрылась дверь, мастер облегченно вздохнул и подумал: «Все они такие, эти Малфои. Вот когда я учился с Люцем…». Дальше следовали воспоминания профессора, относящиеся к школьным годам, когда они с приятелями устраивали пьянки — гулянки и оргии прямо в своей спальне. На некоторое время он сидел с блаженной улыбкой на лице, вспоминая что, как, когда, сколько раз было и с кем.
* * *
Он сидел на высоком табурете за стойкой бара, одетый в длинный черный кожаный плащ и широкополую шляпу, закрывающую его лицо. Дым от сигареты тонкой серо-сиреневой струйкой поднимался к потолку и принимал причудливые формы. Стакан виски со льдом, который он держал в руке, был почти пуст, а настроение его так и не улучшилось ни на йоту. Подумав, что мало выпил, Снейп заказал у официанта еще одну порцию виски. Выпив в конечном итоге около шести стаканов, и не почувствовав видимого улучшения, он встал и подошел ближе к сцене, где под громкую музыку полуголая девица танцевала эротический танец. Он почувствовал на своей щеке чье-то горячее дыхание и произнес:
— Детка, поищи-ка кого-то другого, я не в настроении.
— Ну, уж нет! Мне нужен ТЫ! — услышал он в ответ горячий шепот в ухо. Узнав знакомые, ни с чем не сравнимые интонации в голосе, Сев вздрогнул, выронил на пол полупустой бокал с виски и неестественно выпялился на полуголую девицу, отплясывающую что-то отдаленно напоминающее стриптиз.
— Драко?! — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Снейп и зажмурил глаза, надеясь, что это всего лишь очередной пьяный глюк. — Брысь, кому говорят! Ну что вы за люди такие, Малфои, а? Никакого уважения к другим. Я вот тут, понимаешь, сижу, отдыхаю, никого не трогаю, тихо — мирно…Так нет же, не дадут спокойно напиться и закончить сей приятный вечер в не менее приятной компании с бутылкой! Брысь! — но противный крестник не собирался уходить и самоуверенно ухмылялся, глядя на неудачные попытки Снейпа встать. Когда ему надоело лицезреть профессора, пытающегося собрать глаза в кучку и сосчитать, наконец, количество своих рук, ног и других частей тела (с целью проверки, все ли на месте — очередная причуда профессора), Драко сгреб его в охапку и попытался поставить на ноги. Возмущению Снейпа не было предела.
— Ты! Убери от меня свои лапы, несносный мальчишка! Я знаю, что у тебя в голове, маньяк недоделанный! — зашипел он, грозно сверкая блестящими от выпитого глазами. Не ожидавший таких знаний современного английского языка, Драко выронил несчастного профессора на пол.
— Ну, зачем же так грубо! — заныл последний. — Вот так всегда: облапают и бросят, как вещь какую. Я ведь вообще такой весь…гордый. Как птицы эти, как их там? Пингвины? Нет, не пингвины! О, орлы! Точно, орлы!
Насильно выведя Снейпа из кабака, Малфой поймал машину, запихнул отчаянно сопротивляющегося и нецензурно выражающегося профессора, и назвал адрес гостиницы. К моменту, когда они подъехали к последней, Сев сладко спал, свернувшись калачиком, как большой черный кот, нажравшийся валерианки в зюзю.
Вывалив безвольное тело Снейпа на кровать, Драко полюбовался любимым пару минут и вышел из номера.
* * *
На следующий день профессор в спешке паковал вещи. Когда пришел носильщик и ему сообщили на вполне сносном английском, что машина ждет, он вышел из номера, предварительно тщательно замаскировавшись. А именно: Белые брюки (!), белый плащ (!), черные очки (белых не нашлось), кепка, надвинутая на нос и скрывающая пол лица. Боязливо оглядываясь, он сел в такси и поехал в аэропорт, откуда вылетел первым попавшимся рейсом в Африку. Почему именно в Африку? Да потому, что там жара африканская, слоники-змейки ядовитые, аборигены-людоеды, тигры-крокодилы зубастые и потому, что там МНОГО ДЖУНГЛЕЙ и там он МОЖЕТ ЗАТЕРЯТЬСЯ. И, если ему на этот раз повезет, докучливый крестничек его не найдет и он не заработает себе нервный срыв. А еще он подумал, что Дамблдор, наверно, решил от него избавится таким вот способом, раз впервые за десятки лет дал ему отпуск.
* * *
Где-то в далекой Африке, где много диких обезьян.
Северус в одежде первобытного человека, которая представляет собой набедренную повязку и еще одну, запасную, набедренную повязку, с ружьем наперевес и волшебной палочкой, зажатой в зубах, пробирался по непроходимым джунглям, перепрыгивая через огромных змей и убегая от тигров. Насвистывая любимый мотивчик, он набрел на небольшую полянку, где расположилось какое-то местное племя. Загорелые полуголые туземки с проколотыми и разрисованными татуировками телами, занимались приготовлением большого быка, которого, по всей видимости, сегодня забили на охоте мужчины. Снейп, привыкший видеть женщин, одетых в свободные и длинные мантии, закрывающими фигуру от посторонних глаз, порядком прибалдел и заметил, что набедренная повязка стала ему мала. На этой оптимистической ноте он увидел одну очаровательную папуасочку, проходящую мимо него и с интересом его разглядывающую. Дама была довольно-таки заметной. Главным ее достоинством, по мнению профессора, была, конечно, большая загорелая грудь размера D, не меньше, с большими темно-коричневыми сосками. Заострив на этом своем внимание, он понял, что больше сдерживаться не может и, наплевав на последствия, прыгнул на нее и повалил на землю. Закончив свое черное и мокрое дело, он, радостно напевая, пошел дальше. Определенно, жизнь Робинзона все больше и больше ему нравилась.
* * *
К вечеру Северус вышел к небольшому заливу и нашел на его берегу маленькую уютную пещерку. Она была очень темной, населенной уймой маленьких паучков, которые сновали туда-сюда. Умилившись, Сев залез внутрь и начал обустраиваться. Для начала он натащил туда травы и расстелил ее на полу, чтобы было мягко спать. Потом он соорудил факел и с помощью одного очень полезного заклинания «Сопливикус прикреплялис» приделал его к стене пещерки. Потом он навесил на вход в свое жилище толстую занавеску из пуленепробиваемого материала, наколдовал себе маленький столик размером два на два метра с колбочками-баночками-котелочками и любовно их вытер своей запасной набедренной повязкой. Полюбовавшись той красотой, которую он сам, своими руками, создал, Сев приступил к готовке сытного и вкусного ужина. В центре пещеры он развел маленький костерок, обложив его по кругу большими камнями, наколдовал большой котел с водой и запихнул в него две тушки свежепойманных змей, одну тушку какой-то маленькой птички, засыпал какими-то корешками (для аромата) и сел, следя за варкой сего блюда.
Аромат был неописуемый и разжигал и без того очень сильный аппетит нашего дикаря. Когда все, наконец, было готово, он наколдовал себе плошку и ложку и сытно поужинал.
После еды ему, как всегда, захотелось вздремнуть и он, закрыв занавесочку заклинанием «Кому надо — тот позвонит», улегся на импровизированное ложе, укрывшись своей старой черной мантией.
* * *
Утро было поистине чудесным: ни одного человека на протяжении многих километров, крики противных птиц, кружащих над сине-голубой поверхностью воды, разные зверушки — змейки, черепашки, крабики, паучки сновали туда-сюда в поисках пищи и оч-чень улучшали настроение мастеру зелий.
На утро у него была запланирована зарядка, которую он не делал уже почти десять лет и все из-за этих противных детей! Понятно теперь, почему в последнее время у него был такой болезненный вид. А ему вообще-то, молоко бесплатное давать надо, за вредность…работа у него ведь очень вредная! Один Драко Малфой чего стоит!
Зарядка длилась около получаса и выглядела со стороны так:
Сначала профессор долго упражнял свои мимические мышцы — строил зверские рожи, вытягивал губы в трубочку и втягивал их обратно. Зрелище это было не для слабонервных. Затем он перешел к бегу по берегу моря, при этом он очень высоко задирал колени, гордо поднимал свой нос кверху и крутил руками в разные стороны. После этого он перешел к водным процедурам — плескание в воде, охота на маленьких рыбок, запугивание крабов. Устав, он разлегся на песочке, омываемый чистыми водами океана, в позе морской звезды — руки и ноги раскинуты в разные стороны. После такой зажигательной зарядки Снейп проголодался. Тогда он, как самый настоящий горячий мужчина из сердца Африки, пошел на охоту, чтобы добыть себе завтрак. Взяв наколдованное копье и разрисовав свое лицо разноцветной краской (для маскировки и устрашения врага одновременно), Сев смело побежал, радостно подпрыгивая, в самую чащу джунглей. Там он встал в позу трех богатырей на распутье. Причем, он пытался изобразить всех трех богатырей сразу, отчего свалился в ближайший куст. Придя в себя, он встал и тщательно отряхнулся. После чего принял позу одного богатыря, ищущего жертву или охотника в поисках своей добычи. Выглядело это вот как: встав в третью позицию, одну руку заткнув за набедренную повязку, другую приставив ко лбу, как на картине великого русского художника «Три богатыря», до этого спрятав сальные, неизвестно, сколько времени немытые волосы в кепке (шлем в такую жару не подходит по эстетическим соображениям) и щедро посыпав их опавшей листвой для маскировки, он решил, что теперь производит должное впечатление. В самый ответственный момент, когда Снейп увидал вдалеке какое-то движение, сзади послышалось деликатное мяуканье. Сев развернулся на девяносто градусов и, приставив палец к губам, пробормотал:
— Тс-с-с! — и тут же замер в замешательстве. На него внимательно уставились два горящих янтарных глаза. Тигрица облизнулась и, навострив ушки, мяукнула. Затем, увидев смятение профессора, подняла лапу и начала ее вылизывать с видимым блаженством на усатой морде. Мастер зелий, все еще туго соображающий, что происходит, сел прямо на землю и задумчиво почесал затылок. Но и это ему не помогло. Он долго и упорно размышлял, как же врагу удалось перехитрить его и зайти с фланга? Где же он допустил ошибку? За столь увлекательными размышлениями он не заметил, как кошка взяла его в зубы и потащила в сторону пещеры. Пришел в себя он уже рядом с входом в свое жилище, оторванный от своих мыслей громким утробным мурчанием, которое издавала тигрица, умильно сидя на задних лапах и, чавкая, вылизывающая его грязные волосы. Последние при этом застревали у нее на языке, но она как-то с этим справлялась. Осознав свое плачевное положение, Сев резко вскочил, подпрыгнул на месте, схватился за голову и что есть мочи завопил, пугая все живое в радиусе трех километров. А киска сидела и с удивлением его рассматривала, не понимая, что случилось и чем так испуган ее любимец.
Vova
