Из жизни подростков

Почему он так холоден и жесток?

Я снова и снова задавала себе этот вопрос, размазывая слёзы по опухшему лицу. Вчера я прошла мимо Гарри, страстно желая расцеловать его милое лицо и взлохматить и без того взъерошенные волосы, но он отвернулся от меня. Я громко фыркнула, надеясь, что он угадает за моим презрением боль, но увы! Человек, которого я люблю, бесчувственная дубина! Чтобы я ни делала, он не реагирует на меня. Я перекрашивала волосы из тёмно-чёрного в чёрно-тёмный, я красила ногти на ногах, я переменила косметику faberlick на oriflame, я даже сделала себе татуировку на животе (правда, её не видно под мантией), но всё бесполезно! Я ему не нужна.

Но я в конце концов сильная женщина!

Так решив, я встала с постели и стала размышлять, не посетить ли уроки. Только я начала взвешивать все за и против, как раздалась знакомая мелодия. Я всё не могу нарадоваться, что закачала себе на мобилу звонок — новый хит Weird Sisters. На дисплее высветилось — Майкл Корнер. Ещё одна моя идиотская ошибка! В конце прошлого года я начала с ним встречаться исключительно, чтобы Гарик взревновал. Теперь мне не хватает духу его послать. Я, выждав положенные пару минут, подняла трубку.

— Привет, киска! ты где? — меня бесит его жизнерадостность.

— А где я могу быть? В спальне, конечно! не на уроке же, в самом деле...

— Ой, а может спустишься в гостиную? Здесь сейчас никого нет.

Ещё чего не хватало! Он ведь такой предсказуемый: я заранее знаю каждое его слово и жест. Вот чем ещё мне нравится Поттер: он никогда не делает того, чего я от него ожидаю. С другой стороны будь он хоть чуточку обычней, он давно был бы мой. Но, впрочем, заняться всё равно нечем, тусовка начнётся нескоро (сейчас ещё рано, всего каких-то 5 часов вечера), так что можно и с Мики пообщаться.

— Ладно, жди меня. Сейчас спущусь.

Корнер, конечно, не стоит моих усилий, но выдерживать стиль надо, поэтому я пошла в ванную. Первым делом выщипала брови. Это как всегда оказало успокаивающее действие. 20 минут подержала лицо под маской, понежилась в ванной, смыла маску, намазалась кремом, накрасила ногти, намакияжилась, подумала что одеть под мантию: джинсики, мини-юбку или бриджи, выбрала юбку, причесалась, потренировалась перед зеркалом в выражении усталости и равнодушия на лице и спустилась в гостиную.

Почему-то у Майкла всегда при встрече со мной выражение страдальческого упрёка на лице, которое впрочем тут же сменяется на собачью радость.

— Киска! — он попытался меня обнять, я отстранилась. Корнер болтал, про очередной урок зельеварения, на котором Ханна Аббот из Пуффендуя так разнервничалась, что откусила хвостик косички. Она абсолютно не знает, как себя надо вести, если хочешь понравиться мужчине. Если бы я только захотела любви Снейпа... Нашла бы способ, одним словом. Мне профессор, к счастью, без надобности.

Не знаю из-за чего мне всегда нравятся такие, которые достаются с трудом. Мои мысли потекли по воспоминаниям...

Мне очень долго никто не нравился. Потом я влюбилась в близнецов Уизли, обоих одновременно. Мне тогда было 13 лет, но они не видели никого, кроме этой негритянки Анджелины. Я очень страдала и зареклась влюбляться в кого бы то ни было. Год я продержалась достойно, более того ко мне начал клеится малыш Малфой. Он был очень нежный, пока эта дрянь Гермиона, не влепила ему пощёчину. С тех пор он стал совсем несносным. Но на следующий год я уже не могла сдерживать данное себе обещание. Я влюбилась в Крама. Он, правда, урод, но зато всемирно известный. И тут сволочь Грейнджер опять влезла! Но зато я начала встречаться с Седриком. Это было самое счастливое время. Он, как и Крам, был чемпион, и, кроме того, красивый. Огромное количество девчонок млели от Диггори, а он млел от меня... Я чувствовала себя королевой. А ведь и Гарри тогда любил меня! Он даже пригласил меня на Святочный бал... Я тогда вроде покраснела. От натуги: пыталась угадать, кто умрёт первый. Не угадала. Мне было жалко Седрика Диггори: он очень клёво целовался и играл в квидич. А в прошлом году я поняла, что люблю Гарри... Я хорошо знала, что надо делать, и была уверенна в себе. Я плакала, чтобы Поттер меня жалел и хотел защитить. Это было чудесное время. Но потом опять влезла эта гадюка Гермиона! По-моему, она ненавидит меня и из-за этого отбивает парней. И вот теперь я терплю трёп Майкла и мечтаю о Гарри...

Я посмотрела на Корнера. Оказывается, он уже успел придвинуться ко мне вплотную и обнять меня за талию. Я с удивлением посмотрела на Майкла. Он сбился и покраснел. Потом, набрав в грудь воздуха, произнёс:

— Чжоу! Мы с тобой любим друг друга и встречаемся уже 4 месяца. Нам уже по 17 лет. Я думаю уже пора забыть о предрассудках и начать… э-э… ну…

Наверное, он придумал эти слова заранее: уж больно чётко и продуманно. Жаль только в конце потерялся. Какой же он смешной. Я могла бы умилиться его наивности и провести половое воспитание, но увы: такие придурки вызывают у меня только жалость и отвращение.

— Извини, Майкл. Я ещё не чувствую себя к этому готовой. Прости, тебе придётся найти другую девушку, постарше... — я изо всех сил держала на лице выражение серьёзного смущения. Корнер покраснел ещё больше, пробормотал, что придёт попозже, и выбежал из когтевранской гостиной.

Я прекрасно знаю, что он будет делать дальше: он пойдёт на Астрономическую башню, будет смотреть на падающие листья, по его щекам будут медленно катится слёзы, а он будет думать, думать и думать. Колёсики в его голове будут крутится и не задевать шестерёнок. Он будет недоумевать, почему ему так стыдно, он же вроде бы проявил взрослость. Ему всё время казалось, что он морально младше своей девушки, ведь она так умна и никогда не попадает в идиотское положение, в отличие от него. Так почему, когда он попытался сделать рывок и дорасти до неё, ему было отказано? Но постепенно в его маленькой рыцарской голове выстроится насквозь фальшивая вариация происходящего, но самая понятная для него: он озабоченный придурок, оскорбивший своим гнусным предложением чистоту и невинность доброй и милой Чжоу Чанг. Недоумения больше не будет. Колёсики зацепят шестерёнки и покатят в обратную сторону. Наивный парень Майкл Корнер будет стоять на башне, оглядывая осенний Хогвартс, ругать себя и захлебываться от счастья, что такая девушка с ним встречается.

А мне, пожалуй, пора идти на ежедневную вечеринку. Единственное место, где я реально существую. Может туда придёт и Гарри, если, конечно, Гермиона не будет его терроризировать уроками. Я посмотрела в зеркало. Итак, я обворожительная девушка, с чёрными, как смоль, волосами, красивой фигурой, таинственными затуманенными глазами, длинными ресницами, элегантного роста. Все мужики мои, будем надеяться.

Я привычно поднялась на восьмой этаж, три раза прошла мимо гобелена с изображением Варнавы Вздрюченного, которого лупят тролли, сильно сосредоточившись на том, что мне нужно как следует расслабиться и отвлечься. Как обычно в голой стене появилась дверь. Я вошла и меня ненадолго оглушил грохот музыки. Выручай-комната приняла вид большого зала. В одном его конце, на сцене, освещённые прожекторами, извивались какие-то четверокурсницы. На танцполе обнимались парочки, а несколько слизеринцев хрипло подбадривали юных танцовщиц. Я пошла в другой конец зала, к бару. Эрни МакМиллан без единого слова протянул мне бутылку виски. Мне нравится такая понятливость. Сделав несколько глотков, я почувствовала, как тело наполняется привычной лёгкостью. Мне не нравится вкус виски (раздирающий горло вкус кожаного сапога), но нравится ощущение. Я улыбнулась: настроение стремительно поднималось. Я поспешила укрепить его и продлить своё состояние. Я пошла к столикам в поисках незанятого. Вообще эта комната просто чудо. До того, как Поттер узнал о её существовании, в Хогвартсе абсолютно нечем было заняться, вот я и гонялась на метле за снитчем, но теперь прихожу сюда каждый вечер. Я кивнула паре знакомых. И вдруг... Нет, мне, наверное, показалось! Но точно! Один, грустный, задумчивый, сидит Гарри.

Я постаралась задуматься. Это было сложно, потому что в голове взрывались хлопушки, а губы растягивались в неудержимую улыбку. Итак, что я делаю обычно, когда рядом со мной оказывается объект моих мечтаний? Правильно, напускаю на себя вид неприступный и полный собственного достоинства. Давало это хоть раз результат? Нет. Значит сейчас я сделаю всё наоборот. Ведь сегодня особенный день. Я невозмутимо направилась к любимому, по пути сбив несколько стульев. Я села напротив него. Его близость привела меня в трепет. Я видела его так близко первый раз с прошлого года. Подумать только, он меня на год младше. Как хотелось запустить руку в его вечно лохматые волосы. Зелёные глаза посмотрели на меня внимательно и даже, как мне показалось, нежно. Это меня ободрило, и я, стараясь чётко произносить слова, сказала:

— Гарри, я больше не могу притворятся. Ты мне очень нравишься, и сегодня ты видишь меня такой, какая я есть на самом деле. Скажи, ты ведь тоже меня любишь?.. — откуда во мне эта робость? Я не понимаю сама себя, но может меня поймёт Гарри? Он властно забрал у меня на треть пустую бутылку и посмотрел на меня своими чудесными глазами, которые то раздваивались, то соединялись.

— Ты пьяна. Тебе нельзя больше пить — он задумчиво глотнул из бутылки.

— А какая разница? Я тебя всегда люблю! — мне стало весело. Но когда же он, наконец, воспользуется моим состоянием, чтобы совершить со мной что-нибудь низкое и грязное? Мне так этого хочется! Но Гарри смотрел на прожектора сквозь мою бутылку. Кажется, он забыл обо мне напрочь. И тут... О, нет! в зал вошла Гермиона. Ну вот, она как всегда лезет в мою жизнь! Только мы с Гарри сумели найти взаимопонимание, и она тут как тут!

Грейнджер молча села с нами за столик. Равнодушно посмотрела на меня, потом с тревогой на Поттера. Как раньше он у меня, так теперь она у него отняла бутылку. Герми продолжала молчать, всем своим видом демонстрируя заботу и упрёк. Гарри понаблюдал ещё немного за прожекторами и, повернувшись к нам, вздохнул.

— Гарри, Гарри, Гарри... Зачем ты пошёл сюда? У тебя не закончен конспект по истории магии. — Гермиона просто светилась нежностью.

— А если я скажу, что я его уже сделал? — В его голосе прозвучало лёгкое раздражение, значит у меня есть шанс!

— Я очень рада Гарри, — она улыбнулась, неумело пытаясь скрыть досаду. — Но что ты делаешь ЗДЕСЬ?

— А тебе не кажется, что я не обязан перед тобой отчитываться? — это он сказал абсолютно спокойно, но у Герми был такой вид, будто ей щёлкнули по носу. Я ликовала. По-хорошему надо было дождаться, когда Грейнджер уйдёт, но я уже не могла себя сдерживать. Я перегнулась через стол к Гарри и, почувствовав запах его одеколона, прошептала:

— Значит, я права, и ты любишь меня? Да? Милый, я так счастлива!

Его реакция меня шокировала. Он вскочил, как ошпаренный, со злостью посмотрел на нас с Гер и закричал:

— Неужели мне нигде не будет покоя? Отстаньте от меня! — он побежал к выходу, сшибая по пути гораздо больше столов и стульев чем я несколько минут назад.

Я некоторое время смотрела на закрывшуюся дверь, глянула на Гермиону: она из горла допивала мою бутылку, потом я заревела. Глаза уже ничего не видели, но я знала Выручай-комнату в виде ночного клуба наизусть и ощупью пробралась к бару. В мои протянутые руку скользнули две полные бутылки виски. Я на месте вскрыла одну и присосалась к ней. Не знаю сколько я из неё выпила, но ноги вдруг стали забавно слабеть. Чьи-то руки подхватили меня, прижали к себе, а чьи-то губы, обдавая меня перегаром, прошлись по моей шее и впились в рот поцелуем. Я представила себе лицо Гарри, обняла его и отключилась.

Кажется, потом я жаловалась на жизнь кому-то очень хорошему, плакала и пила с ним. Наверное, это он (или она) потом отвёл меня в спальню и, пожелав спокойной ночи, оставил меня сладко спать. Надо бы найти этого человека. Я ведь думала, что в Хогвартсе у меня уже нет хороших друзей, которые бы меня так понимали.

На следующий день я сделала то, что часто делает Майкл Корнер: поднялась на Астрономическую башню и поплакала там. Ветер морозил моё лицо, осенний Хогвартс навевал ностальгическую грусть, а я пыталась понять, есть ли в этой мешанине абсурда, называемой жизнью, хоть капля смысла.

День начался неудачно: я обнаружила в домашней работе две ошибки. Меня это выбило из колеи. Я их, конечно, исправила, но всё равно было неприятно. Зато учёба как обычно отвлекла от грустных мыслей. Я с облегчением отправилась в нашу гостиную. Откинувшись в кресле у камина, я стала думать о Гарри. Меня очень тревожит его поведение: в последнее время он стал задумчив и молчалив. Почему-то он начал раздражаться, в ответ на мои попытки вникнуть в его проблемы. Может быть, он и прав, когда просит оставить его в покое, но я так не думаю. Я уверенна, что Гарри без меня не справится. Он ведь такой рассеянный недотёпа! Домашние задания он не смог бы делать, если бы не мой планировщик, который я подарила ему на последнее рождество. Я всегда напоминаю ему всё, что он должен сделать, хотя он говорит, что и без меня всё помнит. Тем не менее я очень люблю его. Он такой милый и хороший, но какой-то безмерно далёкий от меня. Я бы мечтала забрать у него все заботы и предоставить ему полную свободу, которую, безусловно, стала бы разумно контролировать.

После Гарри я стала вспоминать Крама. Он очень любил меня, когда был в Хогвартсе. Но любовь по переписке совсем неинтересна, а уезжать в Болгарию к нему мне не хотелось. Мне нравился Виктор: он был очень умный и учился хорошо.

Мои размышления прервало появление Рона. Этим летом мы начали встречатся, потому что я думала, что Гарри любит Чжоу. Но теперь я вижу, что у них нет никаких отношений. Рон мне тоже нравится, но не так сильно, как Гарри. Уизли обнял меня, поцеловал в губы, но у меня не было настроения отвечать ему. Тогда он молча бросил сумку и вышел за дверь. С ним часто такое происходит. Если мы не ссоримся и не миримся, то нам не о чем говорить.

Однажды мне стало интересно, куда он всё время уходит. И я решила проследить за ним. Рон поднялся на Астрономическую башню и, оглядывая покрытую листьями территорию Хогвартса, досадливо смахивал непрошенные слёзы. Наверное, он пытался понять, что творится с ним и со мной. Почему мы при обоюдной симпатии не можем найти общий язык.

Про себя-то я знаю: беда в том, что мне нравится Гарри Поттер. Мне кажется, что и я ему нравлюсь. Он просто стесняется и боится быть отвергнутым. А может он всё ещё любит Чжоу? Нет, вряд ли. Она последнее время выглядит очень несчастной. Мне очень жаль её: она совсем опустилась. А главное, она сама, по-моему, этого не замечает. Ходит невозмутимо, но я прекрасно вижу и синяки под глазами, и сонность, и потрёпанный вид. Она просто невезучая девчонка. Любила Седрика Диггори, а он умер. Ей понравился Гарри, а он влюбился в меня.

Но почему нет Гарри? Он уже должен вернуться с тренировок. Куда он пропал? Стараясь не поддаваться панике, я выждала ещё 10 минут и сорвалась с места на его поиски. Где же он может быть? Я заглянула на поле для квидича, в библиотеку, забежала на кухню (домовые эльфы при виде меня разбежались). Его нигде не было. Осталось только одно место: здешний ночной клуб. Не представляю, зачем Гарри понадобилось заходить туда, но больше его нигде нет.

Я поднималась на восьмой этаж и проклинала идиотов, которые, вместо того чтобы посещать занятия, развлекаются в этом вертепе. А ведь была чудесная комната. Рассчитано, конечно, разумно: полная звукоизоляция, бесконечный фонтан алкоголя да и учителя никогда не узнают. Им никто не расскажет, а пьяными учеников никто не видит, потому что они не появляются на занятиях. Их считают потерявшимися. Временно. Но если из-за них развратится некрепкая душа моего Гарри, я тут же отправлюсь к профессору МакГонагалл.

Я вошла в Выручай-комнату. Сначала не могла ничего увидеть за завесой дыма. Потом, приглядевшись, заметила в углу знакомые очертания. Я направилась к Поттеру, аккуратно пробираясь между столов и стульев, но кого же я увидела рядом с ним? Чжоу Чанг! Я-то думала, что у них уже ничего нет. Хотя выглядела она не ахти: явно пьяна, коровий взгляд и идиотская улыбка. Как я уже говорила, она мне всегда нравилась. Я бы и хотела помочь ей, но, по-моему, она не захочет меня слушать. Но, если они с Гарри встречаются, моя прямая обязанность хотя бы ради Гарри заняться её нравственностью.

Однако, похоже, что Поттеру до неё нет дела. Он задумчиво смотрел на прожекторы сквозь темно-зелёное стекло бутылки. Я подошла, села рядом и забрала на две трети пустую бутылку, кажется, виски. Гарри повернулся ко мне и посмотрел, как мне показалось, с благодарностью. Любимый мой Гарри! Как же мне хотелось дотронуться до твоей головы и пригладить непослушные волосы. Но я держала себя в руках. Стараясь сочетать в своём голосе суровость и мягкость, произнесла:

— Гарри, как ты думаешь, может стоит закончить конспект? — не буду же я ему говорить, что здесь у него будет алкогольное и табачное отравление.

— Спасибо, Гермиона. Я его уже сделал, — в его словах слегка прозвучала благодарность, значит у меня есть шанс!

— Я очень рада, Гарри, — и я действительно рада. Я ему улыбнулась. — Но, по-моему, здесь не самое лучшее место для отдыха?

— Тебе не кажется, что я уже вправе сам за себя решать? — сказал он спокойно.

Я с трудом удержала крик "Не вправе! Ты ещё не созрел, предоставь это мне!" Так вот как он мне благодарен. И это после всей моей заботы! Мне было очень обидно. Особенно оттого, что со мной такое в первый раз. Тем временем Чжоу перегнулась через стол и, схватив Гарри за воротник, просипела с глупой улыбкой:

— Значит, я да, и ты меня да? То есть любишь? Милый, я так это...

Я ревниво дернулась, но напрасно: Поттер не собирался утешать Чанг. Однако, его реакция меня шокировала. Он вскочил, как ошпаренный, со злостью посмотрел на нас с Чжоу и закричал:

— Неужели мне нигде не будет покоя? Отстаньте от меня! — он побежал к выходу, сшибая по пути столы и стулья.

У меня было ощущение, что я ем горстями горячий песок. Мне захотелось запить это ощущение, но под рукой не было ничего, кроме той бутылки, которую я до сих пор держала в руках. Я почувствовала, что сейчас начну плакать, а мне этого хотелось меньше всего на свете. Поэтому я решила сначала выпить, а потом подумать. Я не спеша сделала несколько глотков. Раздирающий горло вкус сапога мне не понравился, но почему-то стало горячо и приятно. Надо сказать, мой первый алкогольный опыт и первый безбашенный поступок оправдали себя.

Я поискала взглядом Чжоу, чтобы предложить ей попробовать виски. Я думаю, что мы оказались в похожем состоянии и нам обеим необходимо поддержать хорошее настроение. За столом её не было, но я увидела Чанг возле бара. У неё в руках было две бутылки: одну из них она как раз вскрыла и жадно пила. Наверное, угадала мои мысли. Тут у неё подкосились ноги, и она начала страшно медленно падать. Но какой-то здоровенный слизеринец, сам еле держащийся на ногах, подхватил Чжоу и поцеловал её прямо в губы. Я жадно вгляделась в них, но продолжения, к сожалению, не последовало: парень так обрадовался своей удаче, что свалился на пол, а Чанг на автомате проследовала к нашему столику.

А дальше, пока она допивала свою бутылку, а я пила вторую, мы сидели, разговаривали и плакали. По-моему, я жаловалась ей на жизнь, а она меня утешала. Потом я оттащила её в когтевранскую спальню и повалилась спать в коридоре.

На следующий день я решила пойти туда, куда часто ходит Рон Уизли. Я поднялась на Астрономическую башню и поняла, что осенью Хогвартс очень красивый. Мне было стыдно, что я напилась. Тем более, что меня нашёл профессор Снегг. Правда, он не оштрафовал меня на баллы, а увёл в свой кабинет и, заикаясь, показывал мне свою коллекцию дохлых заспиртованных лягушек. Мне было стыдно, но я ценю этот опыт. Но как же мне понять Гарри? И, главное, как заставить его понять меня? Я пыталась врубиться во все кусочки паззла по отдельности или свести их в целое, но у меня ничего не получалось. Поэтому я просто смотрела вдаль, и слёзы, льющиеся по моим щекам, затекали под воротник мантии.

Мне так не хватает её. Я не могу свободно дышать, если не вижу рядом её нежного лица. Она прекрасна, как цветок, и так хрупка, и так сильна. Меня поражает в ней способность полностью плевать на окружающих. Над ней смеются, а она не просто достойно это терпит: она абсолютно не замечает насмешек в свою сторону. Когда я с ней познакомился, мне она показалась почти сумасшедшей, но потом я понял, что она умнее, добрее, лучше всех моих знакомых. Она легко, незаметно и ненавязчиво заняла все мои мысли и чувства. Это лето было особенно тяжёлым, потому что я успел привыкнуть часто её видеть, а тут пришлось так долго мучатся её отсутствием.

Вчера я видел её в столовой. Она слегка улыбнулась мне и ушла, а меня всего перевернуло от нахлынувшего чувства. Я что, мальчик, чтоб становиться счастливым и смущаться от улыбки девчонки?! Я не понимаю... Я собирался обратиться к Гермионе за разъяснением, но передумал. Герми неплохой друг, но, по-моему, она никогда не сможет понять ЕЁ.

Кстати, Грейнджер меня последнее время часто достаёт. Всё смотрит на меня нежно и пытается контролировать все мои действия. Наверное, она считает меня недоразвитым. И Чжоу тоже ведёт себя как-то странно. Что-то им всем от меня нужно!

А ей ничего от меня не надо. И ни от кого. У неё потрясающая полнота личности и самодостаточность. Мне немножко жалко, потому что мне хотелось бы защитить её, утешить и помочь, но ей ничего этого не нужно. Я рядом с ней кажусь сам себе слабым эгоистом. Вот, кстати, качество, которым обладает большинство моих знакомых. Те же девчонки — Гермиона и Чжоу — думают только о себе и собственных чувствах. Они вроде бы влюблены в меня, но они настолько меня не понимают! Строят насчёт меня какие-то иллюзии: Чанг считает меня каким-то суперменом, типа Джеймса Бонда, а Грейнджер думает, что я рассеянный малыш и питает ко мне материнскую нежность.

А вот она... Она единственный человек, который смог меня утешить после смерти Сириуса. Мне было очень плохо, но она нашла такие слова, которые меня немножко успокоили. Честное слово, она лучше всех!

Я даже не знаю, как мне приблизится к ней, как ей сказать, что хочу быть с ней всегда. Что же мне делать? Писать дневник? Но сейчас придёт Гермиона с занятий и будет меня учить жизни. Надо найти какое-нибудь спокойное место, чтобы как следует поразмыслить... О! Знаю! Уже бегу!

Д-а-а-а-а-а...

Но начну по порядку. Я понял, где я, наконец, смогу побыть один, и тут же помчался туда. Скорее, скорее, на восьмой этаж. А вот и гобелен с Варнавой Вздрюченным, которого лупят тролли. Вот голая стена напротив. Я отдышался, сосредоточился и три раза прошёлся по коридору, думая про себя: "Мне нужно отвлечься и хорошенько подумать". Честно говоря, я надеялся, что комната будет маленькой и уютной... Грохот музыки оглушил меня, мозги затуманились сигаретным дымом. Ну да ладно. Что есть, то есть. Я сел за дальний столик и огляделся. Так вот где находятся все временно пропавшие! Я увидел много знакомых лиц. В том числе Эрни МакМиллана, который в прошлом году был старостой. Надо же, здесь он стоит за барной стойкой. Может быть, ему нужна помощь? Но нет, он выглядит абсолютно спокойным. Похоже, он нашёл самого себя. В таком случае я лучше не буду подходить к нему, а то ведь ему будет неприятно за мой немой укор. Я вспомнил, зачем я сюда пришёл. Но мне показалось оскорбительным думать о Ней в таком месте, и я уже собрался уйти поискать место получше, когда ко мне подошла Чжоу Чанг.

По-моему, она была пьяна, как сапожник. Или сапожница.

— Слу-у-ушай! Ты мне того, очень нравишься... — глупое хихиканье. — Сейчас ты видишь меня такой, какая я есть.

Бедная дурочка! Видела бы она себя со стороны! Это такая она настоящая? Как же я давно не видел её с близкого расстояния! Блестящие чёрные волосы стали тусклыми, а от постоянного перекрашивания цвет приобрёл неопределённо-зеленоватый оттенок. Стройность заменилась скелетообразностью, а глаза стали мутными от раннего алкоголизма. А ведь когда-то она была красивой, и я любил её. Эти две мысли, оказавшись рядом, продрали меня холодом с головы до ног: может, это моё равнодушие сделало её такой? Но сейчас я уже ничего не смогу сделать... Известно, что жалостью нельзя руководствоваться в дружбе и любви.

— Ты ведь меня тоже? — у Чанг сильно заплетался язык.

— Ты перепила и говоришь глупости. — сказал я уверенным тоном. Ох, как же я надеюсь, что я прав. Пусть она любит кого-нибудь другого, только не меня. Со мной уже ничего не получится, а ей так хочется любви. Я на всякий случай отобрал у Чжоу бутылку. Боюсь, наделает она глупостей в таком состоянии.

— А разница? Я всегда...

В зал вошла Гермиона. Ох, с ней ведь тоже решать что-то надо.

— Гарри, я хочу, чтобы ты закончил конспект по истории.

— Я его уже сделал, — сказал я вроде бы спокойно. Но лица обеих девушек почему-то осветились радостью. Странно.

— Я очень рада, — Гермиона широко улыбнулась и вытаращила глаза. — Но мне кажется, что здесь не лучшее место для тебя.

— По-моему, это не твоё дело. — в конце концов, она что, совсем не понимает? Гермиона посмотрела на меня несчастными глазами. Я дурак. Зачем я обидел хорошую девчонку? Она же хочет мне только пользы. Я ведь и сам собирался уйти отсюда. Да и что это такое, сцены устраивать? Если меня угнетает её забота, значит я действительно зависим от Гермионы. Нет, просто так всё сложилось. И выпил я, кажется, зря: вкус сапога до сих пор обдирал мне горло. Всё равно, я дурак! ведь она так понимает любовь. И её утомительная забота — желание мне понравиться.

Тут подала о себе знать Чжоу. А я и забыл о ней! Она счастливо улыбаясь, вцепилась в мою мантию и, перегнувшись через стол, произнесла:

— Значит ты меня любишь?.. — меня обдало запахом алкоголя. Я не понимаю, что я такое сделал, чтоб она так подумала. В голове застучала кровь. Что им всем от меня надо? Мало мне свои проблемы решать, так ещё они на меня вешаются! Я вскочил со стула и сказал, по-моему, даже повысив голос:

— Я устал и хочу отдохнуть! Пойду поищу места поспокойнее!

Я бродил по коридорам школы, но людей почему-то не встречал. Честно говоря, я не очень хорошо помню, что я делал. Я был пьян, это точно. В голове носились какие-то образы. Мне становилось то весело, то грустно. И я попеременно смеялся и плакал. Вроде бы я ничего не сломал, но ручаться не могу. Надеюсь, я никого не обидел, хотя говорят, пьяным всё прощается. Но дело-то не в прощении... Ясное дело, что подумать о Ней я так и не сумел.

На следующий день я проснулся на лестнице. Оглядевшись, понял, что она ведёт на Астрономическую башню. Как это мне раньше не приходило в голову посидеть там? Наверное, оттуда открывается красивый вид. Я поднялся, перепрыгивая через ступеньки, но меня ждало разочарование: на площадке стояла целая толпа народа. Они все пялились на осенние листья и ревели в голос. При этом они, похоже не замечали друг друга. Вот это да! Я немножко посмотрел на них. Может, стоит подойти к каждому и по отдельности утешить? Хотя нет, слёзы — это уже решение проблемы.

Хотел бы я, как они, плакать, чтобы приятно ныло в груди. Но это не для меня. Мне не о чём плакать: Я ещё не несчастен, просто не знаю, что мне делать.

Я задумчиво шёл по коридору. Заглянул в зеркало. Обычное зеркало. Там отразился высокий, худой и нескладный парень в грязной мантии, с лохматыми волосами и следами пьяной ночи на лице. Да... На подвиги не впечатляет. Я лениво подумал, что стоит привести себя в порядок, а то вдруг встречу Её. Что она обо мне подумает? Я опять глянул в зеркало и увидел там... о, нет... о, да... Её.

В груди стало больно, как-будто из лёгких выкачали воздух. Голова закружилась, и из неё исчезли все мысли. Она подошла ко мне лёгкой походкой, посмотрела мне прямо в глаза и рассеяно улыбнулась. Мне показалось, что я куда-то поплыл. Рот сам собой расплылся в ответную улыбку. В голове пролетели какие-то обрывки мыслей о моём внешнем виде, о том, что я похож на идиота и что я должен ей что-то сказать. Я открыл рот и хрипло произнёс:

— Ты знаешь, я... — её палец коснулся моих губ. Конечно, она знала. И гораздо лучше, чем я. Она обняла меня. Это небесное создание оказалось ниже меня на голову. Я почувствовал ответственность за эту прижавшуюся ко мне девочку и поцеловал её светловолосую голову. Я посмотрел в зеркало. Она улыбнулась мне. На моём лице зрел фингал, но разве это имеет какое-то значение, если меня любит Луна Лавгуд?..