Следующий год их жизни на Садоне Лаура всегда вспоминала, как самый счастливый. Кейн продолжал обучать ее, и ни на йоту не умерил своей требовательности. Напротив, дрелл еще жестче наказывал Лауру за допущенные промахи, но она не обижалась, потому что знала — он делает все для ее же блага. Любой просчет, любая ошибка, даже неверно и не вовремя сказанное слово — и в финале разговора будет стальная точка. Но теперь все давалось ей легче, потому что больше всего на свете Лауре хотелось радовать своего любимого учителя. Наивысшей наградой для девушки был его одобрительный кивок, теплый взгляд и короткая похвала: — Молодец, Лаура, так это и должно быть!Единственное, что никак ей не давалось — это попытка планирования операций. Кейн задавал ей задачи, предлагая нарисовать схему возможной ликвидации объекта, и Лаура просто «повисала». Логика напрочь отказывалась ей служить, она могла два, три часа к ряду всматриваться в план местности, но ничего путного не придумывала, а если что-то и сочиняла, это было совсем не то, что Кейн хотел слышать. В конце концов, дрелл просто сдался. Последней каплей стало то, что Лаура однажды до полуночи сидела над его задачей, разработала кучу вариантов, да так и уснула за столом. Кейн напрасно поджидал ее в кабинете, а когда ждать надоело, решил проверить, как же продвигается стратегическое планирование. Картина, открывшаяся ему, была удручающей — девушка крепко спала, положив голову на стол, а на ее датападе была куча всяких вариантов, и ни одного правильного. «Видимо, придется эту часть оставить за собой, — вздохнул дрелл, — возможно, в процессе работы она научиться мыслить логически и заранее что-то планировать». Кейн потряс Лауру за плечо: — Подъем! Кровать находится в другой комнате! — Что? — девушка уставилась на дрелла недоуменным взглядом, — а я, по-твоему, где? — Сама посмотри, — Кейн подмигнул ей, — совсем учеба замучила?Лаура только сейчас поняла, что находится за кухонным столом, за которым безуспешно пыталась построить проклятую стратегию, и виновато улыбнулась: — Вот черт... Я не заметила, как уснула, прости... — Не за что, — Кейн подал ей руку, помогая встать, — идем спать, стратег мой... — Неудачливый, — закончила она фразу, и отправилась в спальню вслед за Кейном. В остальном она постигала его непростую науку очень успешно, и шла вперед семимильными шагами. В ее теле появилась опасная кошачья пластика, мышцы налились силой, движения понемногу становились всё более отточенными и красивыми. Стрелять без промаха девушка тоже научилась, теперь ее заряды ложились точно в цель. Нестандартное человеческое мышление подсказывало Лауре неожиданные и удачные комбинации из оружия и биотики, которые Кейн не мог не одобрить. Сейчас в этой стройной, гибкой, изящной красавице с опасным блеском в глазах, никто не узнал бы ту Лауру с Омеги, которая два года назад пыталась бороться с похотью собственного отчима. Она стала другой не только внешне, но и внутренне: из ее души исчезли страх и неуверенность в своих силах, импульсивность девушка пыталась строго контролировать, прививая себе хладнокровие (перед глазами был достойный пример Кейна, который всегда умел держать эмоции на коротком поводке — ну, почти всегда). Дрелл не позавидовал бы сейчас тому мужчине, который попытался бы взять ее силой. После знакомства с сегодняшней Лаурой, смельчак никогда и никого бы не смог изнасиловать — просто нечем было бы... Конечно, она еще не смогла бы справиться с тренированным профессионалом в одиночку, но и дешево свою жизнь тоже не продала бы. Ей еще нужно многое изучить, довести до автоматизма движения и приемы, когда тело реагирует на опасность раньше, чем получит команду от разума — это инстинктивное восприятие опасности приходило только с годами, и Кейн надеялся, что эти годы у них будут...Он часто думал в последнее время, что пора было уже испытать умения Лауры в действии, но подходящего задания не находилось, а на сложные и опасные дела Кейн бы и сам пока её не взял — он слишком боялся потерять Лауру. Дрелл понимал, что теперь стал уязвим, что она — его слабое место, но изменить ничего не мог, да и не хотел. Кейн не был религиозен, как многие из представителей его расы, но иногда у него невольно вырывалась молитва к Арашу — богине защиты и материнства, чтобы Она простёрла своё покровительство над Лаурой и защитила её, и дрелл был абсолютно искренен в этой своей молитве. Случайно ему на глаза попалось письмо от одного из старых знакомых турианцев с Омеги. Когда-то давно Кейн помог ему отделаться от преследовавшей того шайки вымогателей, и турианец взамен согласился снабжать дрелла разной полезной информацией. Среди разрозненных файлов выделялся один:«Среди работорговцев в последнее время выдвинулся вперёд некий Винсент Карсон, ранее бывший только посредником. Недавно произошёл инцидент, приведший к смерти его сожительницы — Джейн Торн. Очевидцы утверждают, что синяки и ушибы на теле жертвы не соответствовали травмам, которые могли быть получены при падении с лестницы в состоянии алкогольного опьянения. Влияния Карсона оказалось достаточно, чтобы происшествие было отнесено в разряд несчастных случаев». «Вот как, — подумал Кейн, — значит, мать Лауры погибла... И убил её никто иной, как отчим. Всё тот же злосчастный отчим, — внезапным озарением мелькнула мысль: Вот оно, первое задание! Пусть разберётся с „папочкой", а заодно можно будет разжиться информацией о его контактах и выходах на других работорговцев — это может оказаться полезным». Ненависть к пиратам и работорговцам до сих пор жила в душе Кейна. Ассасин считал торговлю живым товаром самым недостойным занятием, и всегда с удовольствием брался за ликвидацию подобного отребья. «Заодно и проверю, сможет ли Лаура выстрелить. Если нет — будет дома сидеть и печь тортики» — воспоминание о тортике заставило дрелла улыбнуться, хоть ситуация была не из весёлых. Нужно было рассказать Лауре о гибели её матери, но Кейн не мог подобрать нужных слов, и поэтому решил просто показать ей сообщение на терминале. Дрелл встал, открыл дверь кабинета и позвал возившуюся на кухне Лауру: — Подойди на минуту. Здесь есть информация, которая тебя заинтересует.
— Иду, — Лаура подошла, на ходу вытирая полотенцем мокрые руки, — что-то важное? — Да, — дрелл указал на сообщение, — читай. Девушка подошла и впилась взглядом в скупые строчки сообщения. Она не расплакалась, не закричала, а просто побледнела и выронила из рук полотенце. Потом медленно повернулась к Кейну. Его испугал её взгляд — остановившийся и холодный, безжизненным, механическим голосом Лаура сказала: — Закономерный конец для шлюхи и алкоголички... Но это была моя мать. . Ублюдок не только хотел испохабить жизнь мне, но и убил её... Закажи мне место в шаттле до Омеги. Настало время проверить, чему я научилась за два года.
— Лаура, — Кейн обнял её задеревеневшие плечи, — я не отпущу тебя одну. Завтра мы вылетим вместе.
— Но ведь, это моя война, — Лаура вскинула на дрелла лихорадочно блестящие глаза.
— Нет, — он привлёк её к себе, чувствуя, как дрожит от сдерживаемого напряжения, её тело, — я тебя одну не отпущу. Считай это экзаменом. Ты должна войти и сделать всё... — Молча, быстро и тихо, — отчетливо выговорили её губы, — я поняла. Всё будет сделано так, как ты меня учил. А сейчас, извини, я хотела бы побыть одна, — она развернулась, медленно вышла из кабинета, и скрылась в спальне. Дрелл тихонько подошёл к двери, и услышал, что Лаура плачет, пытаясь заглушить рыдания, как ребёнок, который не хочет, чтобы его слёзы заметили. Кейн несколько минут стоял в нерешительности: ему хотелось войти и утешить её, но и нарушать её уединение тоже было бы неправильно. Бывают моменты, когда необходимо остаться один на один со своей болью, ведь боль может стать именно тем горнилом, в котором рождается металл самой высшей пробы, которое закаляет душу и сердце, делает человека сильнее и чище. В одной древней земной книге он когда-то прочёл об «огненном крещении» — именно через это сейчас предстояло пройти Лауре. Одной. Он будет просто её страховать. Наблюдать в оптический прицел, чтобы успеть вовремя вмешаться, если ей будет угрожать опасность. Лаура вышла из комнаты через час, словно ни в чём не бывало, вернулась на кухню и продолжила готовить ужин. Потом позвала его, но за столом не произнесла ни слова, продолжая сосредоточенно молчать и безо всякого аппетита ковырять вилкой в приготовленном блюде. Потом она вообще отодвинула тарелку, но осталась сидеть, не глядя на дрелла, погруженная в свои мысли, механически вращая в руках вилку.
— Лаура, — Кейн накрыл её руку своей, — не стоит замыкаться в себе. Поговори со мной! — О чём? — она недоуменно глянула в его глаза, — о том, что моя мать получила то, что заслужила? Я ведь почти никогда не видела её трезвой, Кейн... И не знала, да и не узнаю уже, кто был моим отцом — она сама этого не знала... А когда я доставала её детским вопросом: «Где мой папа?» — мать могла и оплеуху мне отвесить, если у неё болела голова после очередной вечеринки... Я ведь росла на улице, с такими же беспризорными детьми... — Дра’ла фа, — вставил Кейн,- так на моём языке называют подобных детей.
— Да, — она кивнула, — я сбилась со счёта, сколько «пап» побывало в нашем доме, и просто перестала их замечать... Они тоже меня не замечали, иногда совали сладости, некоторые даже покупали игрушки... Я потом отдавала их друзьям... Бывали дни, когда я допоздна бродила по улицам, потому что дома мать развлекалась с очередным кавалером — весело, пьяно, и очень громко... Я не могла уснуть под звуки их оргии... Иногда сидела всю ночь под дверью, слушая бессвязные крики и терпеливо ожидая, когда же они стихнут... Мужчины стали мне отвратительны ещё тогда, Кейн, ведь мать не особо меня стеснялась, и я в десять лет уже знала всё, что могут творить в постели пьяные и ослепшие от похоти самцы и самки... Поэтому я и не подпускала к себе никого, даже когда выросла... Я даже не целовалась ни с кем до тебя... — Я знаю, — он слегка сжал её тонкие пальцы.
— А потом появился Винс, и жизнь стала адом. Он крутил матерью, как хотел. Она ведь старела, Кейн, и боялась потерять ухажёра. Делала всё, чтобы ему угодить. Прекрасно видела, что он ко мне приставал, и не говорила ничего... Она сделала свой выбор... Если бы Винс приказал ей уложить меня в его койку, она бы послушалась... Однажды я попыталась пожаловаться ей на Винса, но в ответ услышала, что я всё выдумала, чтобы только её расстроить и позлить... То, что ты меня нашёл — единственное хорошее, что случилось со мной за все восемнадцать лет моей жизни. . Мне не понятно только одно, — она подняла на дрелла заблестевшие глаза, — почему мне всё-таки больно? Почему я хочу оторвать голову этому подонку и отправить его в ад, собственными руками перерезать ему глотку? Почему ярость и боль вперемешку душат меня и не дают дышать? — её голос дрожал от переполнявших душу чувств.
— Всё просто, Лаура, — Кейн подошёл к сидящей девушке, поднял со стула, и прижал к себе, а она спрятала лицо у него на груди. Он чувствовал, как сильно и часто колотится её сердце.
— Всё очень просто, она — твоя мать, — дрелл гладил Лауру по волосам, как маленькую, — любой ребёнок в глубине души любит свою мать, какой бы она не была... С этим ничего не поделаешь, Лаура, это просто есть, и это нужно принять... — он говорил, а девушка прижималась к дреллу всё сильнее, словно хотела спрятаться за его плечами от таких болезненных воспоминаний.
— Ты прав, Кейн, — голос был тихим и усталым, — я убью его, и мне станет легче. Последний долг будет уплачен... А сейчас, идём спать, пожалуйста... Я устала...Они легли в постель, и она прижалась к нему всем телом, пытаясь хоть немного согреться, потому что внутри было пусто и холодно, и этот холод не исчезал. Кейн крепко обнял её, но ещё долго Лаура не могла уснуть, продолжая переживать своё прошлое. Наконец, усталость взяла своё, её тело расслабилось, дыхание стало ровным и глубоким, и дрелл понял, что она уснула. Но теперь прошлое настигло и его.
— У Наставника плохие новости, Кейн, — говорит ему Учитель, — Твоя мать погибла. Шаттл, на котором она летела, захватили пираты, все пассажиры убиты. Наставник сожалеет.
— Вы меня обманываете, Учитель, — его детский голос рвется, а глаза наполняются слезами, — Это неправда! Неправда! — он выбегает из комнаты и бросается на свою кровать. Теперь он совсем один, кроме Наставника, у него нет никого, — Я найду вас всех! Научусь убивать, и найду! — шепчет маленький дрелл, сжимая слабые кулачки.
— Вы мне заплатите! — дальше говорить ему мешают слёзы, льющиеся из глаз, и недетская боль, разрывающая колотящееся сердце осиротевшего ребенка. Кейн заставил себя вернуться в эту реальность, где рядом с ним спала Лаура, которой предстоит пережить нелёгкие дни. Он осторожно, чтобы не разбудить, прикоснулся губами к её тёплому плечу. Ей снова придётся встретиться с Винсентом, а это будут непросто. Сможет ли Лаура держать себя в руках, не сорвётся ли? Кейн сомневался, что у девушки хватит самообладания, и она сумеет просто убить отчима, не превращая это в кровавую вакханалию... Её пылкость и страстность могли сыграть с Лаурой плохую шутку, но в любом случае он будет рядом, и всегда успеет ей помочь. Он долго прикидывал все возможные варианты, пока, наконец, усталость взяла своё, и дрелл уснул. Лаура проснулась рано по уже устоявшейся за два года привычке, странное спокойствие, почти полное равнодушие, охватило её, смерть матери оборвала последнюю нить, связывавшую её с прошлым. Девушка посмотрела на спящего Кейна. Лаура была благодарна ему за то, что дрелл вчера буквально заставил её говорить. Сейчас ей действительно было легче, словно с души был, наконец- то, сброшен тяжеленный камень, который многие годы давил её. Лаура наклонилась, легонько коснулась его губ, и хотела встать с постели, но оказалась в плену его рук: — Неужели ты думала, что можешь меня вот так рассматривать совершенно безнаказанно? — глаза дрелла смеялись.
— Нет, не думала, — Лаура вернула улыбку, — просто не хотела разбудить... — Но разбудила, — Кейн внимательно всмотрелся в её лицо, — ты успокоилась? — Да, — Лаура положила голову на его плечо.
— Всё, что должно было случиться, уже случилось. Зачем переживать о том, что будет? Винсу осталось жить ровно столько, сколько мне понадобится, чтобы добраться до Омеги. Это просто вопрос времени, — голос был холодным и бесстрастным.
— Ты уверена, что хочешь убить его? Может, просто... — Просто погрозить ублюдку пальцем и попросить вести себя хорошо? — глаза Лауры гневно сверкнули.
— Он должен умереть, и он умрёт, Кейн. Не будем терять времени, — она поднялась, и отправилась на кухню. Дрелл задумчиво посмотрел ей вслед, спокойствие девушки не могло его обмануть — она явно не собиралась дарить чистую смерть. Но с этим Кейн ничего пока поделать не мог. Они быстро позавтракали, и начали собираться на Омегу: привычными движениями перезаряжали оружие, укладывали снаряжение — это не заняло много времени. Наконец, Кейн и Лаура вышли из дома: оба с ног до головы в чёрной коже, чем-то неуловимо похожие друг на друга; может, опасной пластикой хищников, гибкими, стройными телами или обманчивым спокойствием и безмятежностью, написанными на лицах. Принадлежащие к разным расам, рождённые в сотнях тысяч световых лет друг от друга, они сейчас оба были одинаково красивы и опасны. Вызванный Кейном аэрокар быстро доставил их в космопорт, с которого вскоре стартовал шаттл на Омегу.
Vova
