На мостике «Анкатара» царило подавленное молчание. Залпы уже не гремели за горизонтом, и это могло означать только одно: Северный Флот опоздал, все уже закончено. Дэвиан с самого начала осознавал, что иного исхода ожидать было трудно, но от этого было не легче. Удалось ли хоть кому-нибудь вырваться из убийственной ловушки? Неопределенность и осознание собственной беспомощности жгли Дэвиана изнутри. И что с того, что он разгадал замыслы противника, если это не помешало тому осуществить задуманное? Дэвиан представил себе, как, должно быть, ликует сейчас неприятель, и сердце в груди отчаянно заколотилось от бессильной ярости. «Кажется, я только сейчас понял, что это такое – ненавидеть врага», - подумал он. Ему уже приходилось сражаться, но прежде он не испытывал ненависти к тем, кто был его противником. Он не ненавидел ивирцев в бою у Анлакара; собственно, тогда он вообще не убивал людей, а всего лишь топил корабли. Он не ненавидел и Агинарру – до этого момента. Осознавал опасность, исходящую от северян, понимал, что с ними придется сражаться не на жизнь, а насмерть, но ненависти не испытывал. И только теперь эта война стала для него чем-то большим, чем просто противостоянием Империи Ксаль-Риум и ее соперников; чем-то очень личным. Он не знал никого из тех, кто погиб у острова Авалан, но это ничего не меняло. Жажда мести сдавила его горло, перехватила дыхание, лишая способности мыслить разумно. Дэвиан стиснул зубы. Нет, так нельзя. Он должен сохранять контроль над собой. Он не имел права проявлять свои чувства открыто. Что бы ни творилось вокруг, подчиненные всегда должны видеть, что их командир уверен, хладнокровен и полностью владеет собой. Поэтому он просто стоял и молчал – с заледеневшим лицом, стиснув кулаки, неподвижный, как статуя. Такое же мертвое выражение было и на лице Намира Кардифа, а Илевер не выдержал и витиевато выругался. - Северные ублюдки! – завершил он свою тираду, - Пока мы доберемся до места, их и след простынет! Дэвиан ничего не ответил, опасаясь, что и сам вспылит. Илевер был прав – у врага достаточно времени, чтобы уйти к Шлассену, где преследовать их уже бессмысленно. Похоже на то, что единственным результатом похода Северного Флота станет оказание помощи своим товарищам из отрядов Арвета и Комена, выжившим после боя. Если такие еще будут. Однако вскоре с флагманского корабля «Амелий» поступила новая информация. Ее передали флаг-капитану, а тот озвучил остальным: - Господа, разведчики донесли, что противник не пытается уйти в базу, - голос Кардифа зазвенел, - Напротив, они быстро идут нам навстречу. - Они решили драться, - проговорил Дэвиан, чувствуя холодок внутри. Все-таки бой, ради которого корабли Северного Флота покинули Хатьеру, состоится. - Хвала Богам Неведомым, - выдохнул капитан Илевер, - Все-таки мы сможем им отомстить. - Да, - коротко ответил Дэвиан, прикидывая шансы. Скорее всего, здесь все силы Объединенного Флота, а значит, у них перевес в числе больших кораблей и в крупнокалиберной артиллерии, но не такой уж существенный. В прошлом ксаль-риумцы, случалось, побеждали и при более неблагоприятном соотношении сил. В любом случае, это будет отчаянный бой. Агинаррийцы распалены успехом; имперцы жаждут отомстить за погибших товарищей. Обе стороны будут сражаться до последнего. Моря Дагериона еще ни видели ничего подобного. Сегодня до заката солнца на дне окажется много железа и мертвецов. Вскоре донесение разведки подтвердилось – на горизонте показались дымы. Поднеся к глазам большой бинокль, Дэвиан Каррел наблюдал, как появляется и приближается вражеский флот. Поначалу это были только почти неразличимые пятнышки на горизонте, но они быстро шли навстречу Великому Северному Флоту Астиана Верро. Да, Ниора Сетано не собиралась избегать решительного сражения, и она действительно привела с собой всех. Вскоре корабли уже стало можно различить и опознать. Они двигались несколькими отдельными группами. Самой внушительной, конечно же, была колонна дредноутов – длинная стальная вереница, растянувшаяся на несколько миль и возглавляемая четырьмя огромными бронированными чудовищами – «Демонессами», гордостью агинаррийского флота. Отдельно шла «Летучая Эскадра» капитан-командора Сэмадзу Такэми в полном составе. За этими двумя линиями больших кораблей, почти скрытые ими, угадывались более мелкие – тяжелые и легкие крейсеры, эсминцы… Похоже, здесь был практически весь Объединенный Флот. Несколько минут Дэвиан смотрел на приближающегося врага, как завороженный. Воистину, Дагерион еще не видел сражений подобного масштаба; это будет настоящий ад, и невозможно предсказать заранее, на чьей стороне будет победа. Разумеется, последнюю мысль Дэвиан Каррел не собирался высказывать слух – подчиненные, помимо прочего, не должны знать, что их командир допускает мысли о поражении. - Мой префект, - сказал Илевер, - Поступил новый приказ от «Амелия». Начинаем перестроение в боевой порядок. Дэвиан кивнул. Вообще-то, это следовало сделать немного пораньше - пока Верро выжидал, расстояние между флотом Ксаль-Риума и силами Сетано сократилось почти до дистанции выстрела. Движущиеся пятью походными колоннами ксаль-риумские эскадры начали последовательно доворачивать вправо, формируя общую линию, идущую курсом норд-норд-ост. Почти одновременно основная линия Объединенного Флота начала поворот влево, выходя на параллельный с неприятелем курс. В свою очередь, начала маневр и Третья Эскадра Дэвиана, выходя в кильватер Второй; корабли шли двадцатиузловым ходом, сохраняя небольшие интервалы между отрядами, чтобы оставить себе хоть какую-то свободу маневра. Агинаррийцы шли, пожалуй, чуть быстрее, их корабли казались совершенно неповрежденными. Непохоже было на то, что захваченные врасплох ксаль-риумские силы дорого продали свои жизни. Массивные башни были развернуты направо, в направлении противника; в свою очередь, обе носовые башни «Анкатара» - первая трехорудийная и возвышенная, с двумя орудиями – неспешно разворачивались на левый борт. В этот момент между двумя массивными, длинными колоннами было не более девяноста-ста кабельтов – вполне достаточное расстояние для стрельбы, и Дэвиан не удивился, увидев, как корабли противника окутались огнем и дымом первого залпа. Имперский флот ответил почти сразу. Первыми открыли огонь головные корабли отряда Астиана Верро, которые вступили в перестрелку с четырьмя «Демонессами» Ниоры Сетано. Затем включились и остальные. Грянули все десять пушек «Анкатара». Двигаясь параллельно друг другу, две закованные в броню колонны обрушили одна на другую сокрушительные удары, но имперцы еще не успели завершить перестроение в боевой порядок, и сейчас плотность огня их противника была явно выше. Почти сразу после начала стрельбы, вода перед бортом «Анкатара» взметнулась ввысь сплошной стеной – вражеский залп лег с небольшим недолетом. В бинокль Дэвиан мог видеть, как фонтаны вырастают и возле кораблей противника. Началось. - Пожалуй, теперь я последую вашему совету, Масахиро, - произнесла Ниора Сетано, - Оставаться на мостике небезопасно. - Я предупреждал вас об этом неоднократно, командующая, - ворчливо заметил Масахиро Оми. - Кто пытается неустанно, в конце концов, непременно преуспеет, - насмешливо откликнулась Ниора. Воистину, Наритано Огато оставил изречение на любой случай жизни. Вместе с недовольным начальником штаба она спустилась в боевую рубку – массивный бронированный короб впереди главной надстройки. Его толстые стальные стены были наконены наружу, рубка как бы расширялась к потолку – это повышало стойкость к снарядам, которые, в случае попадания, били бы в броню под невыгодным углом. Для обзора имелись узкие прорези и специальный перископ. Прямо скажем, и то, и другое было далеко от удобства, но, учитывая масштабы предстоящего действа, оставаться на незащищенном мостике было бы форменным самоубийством. - Ну, что ж, - Ниора Сетано прильнула глазами к окулярам перископа и развернула его в сторону противника, - Пожалуй, пора начинать. Хм… - она изучила строй ксаль-риумцев. Четыре отряда из пяти уже успели перестроиться в общую боевую линию, а вот пятый замешкался. Очень хорошо. - Приказ Такэми и легким силам – немедленно атаковать пятый вражеский отряд и отрезать его от основной линии. А мы пока займемся остальными. Исполняя приказ, «Летучая Эскадра» Сэмадзу Такэми, увеличив ход до полного, устремилась на сближение с пятой эскадрой имперского флота; вместе с линейными крейсерами шли в атаку и легкие силы. Ниора Сетано планировала дезорганизовать замыкающий отряд противника и отделить его от главной линии, оставив на расправу более мощным кораблям Такэми, пока основные силы Объединенного Флота будут вести бой с другими эскадрами Верро. После того, как Сэмадзу рассеет пятую эскадру, он поддержит свою командующую. Если все пройдет гладко, Ниора намеревалась повторить то, что запланировала с самого начала для операции «Волчья Яма» - нанести врагу максимальный урон в перестрелке на дальней дистанции, после чего рассеять и добить торпедными атаками крейсеров и эсминцев. Безусловно, даже если бой сложится для Агинарры самым удачным образом – а рассчитывать на это можно - значительная часть ксаль-риумского флота все равно уйдет, но и те корабли, которые останутся на плаву, пострадают и на какое-то время станут небоеспособны. Северный Флот, по крайней мере, на время будет выведен из игры, и Агинарра сможет беспрепятственно продолжать наступление. Операция «Волчья Яма» продолжалась, просто масштаб ее несколько изменился. Бой завертелся бешеной каруселью. На небольшом удалении с ревом и грохотом вели перестрелку линейные силы; здесь же сошлись в яростной свалке легкие суда. Крейсерские и миноносные отряды Агинарры прорывались вперед, туда, где довершала боевой разворот последняя из пяти эскадр ксаль-риумцев; наперерез им выдвинулись имперские крейсеры. Здесь масштабы и скорости боя были несколько иные, чем в сражении тяжело бронированных дредноутов, дистанции тоже. Корабли зачастую сходились если не на пистолетный выстрел, то на винтовочный – точно. Легкие крейсеры и миноносцы не были защищены броней и осыпали друг друга фугасными снарядами скорострельной среднекалиберной артиллерии. Дредноуты могли держаться под обстрелом тяжелых орудий долго, даже часами – здесь все происходило намного быстрее. Корабли, охваченные пламенем, теряли ход и отступали под яростным обстрелом; некоторые уже тонули. Между длинными, узкими крейсерами скользили проворные миноносцы, не упускающие свой шанс пустить в неосторожного противника торпеду, смертоносную стальную сигару шестиметровой длины, начиненную мощнейшей взрывчаткой. Один из миноносцев под черным флагом с золотым фениксом внезапно возник перед носом «Иошиме». Командор Масэо Кигато отчетливо видел, как из громоздких трубовидных торпедных аппаратов выскользнули и нырнули в воду два убийственных снаряда. Оставляя за собой пенные следы, они быстро приближались к агинаррийскому кораблю. - Лево руля! – быстро сказал капитан Ютами рулевому, и крейсер отвернул в сторону. Торпеды прошли в опасной близости за кормой корабля. И тут же на палубе эсминца взметнулся взрыв, второй – артиллеристы «Иошиме» не теряли время даром. Получив несколько попаданий тридцатисемикиллограмовыми фугасными снарядами, эсминец счел за лучшее отступить. Вся его носовая часть превратилась в один большой костер. В стороне тяжелый крейсер ксаль-риумцев сошелся в поединке с агинаррийским, туда Кигато счел за лучшее не соваться. Ввязываться в схватки с легкими силами противника тоже было излишне – нельзя отвлекаться от выполнения главной задачи. Ведя за собой два других однотипных корабля - «Асаши» и «Матеко» - «Иошиме» рвался к цели, к пятерке вражеских линкоров, которые пытались пристроиться в кильватер основной линии, но, оказавшись под обстрелом «Летучей Эскадры» капитан-командора Такэми, замешкались и сбили строй. Имперцы отвечали, длинные стволы орудий главного калибра метали громы и молнии. Флагманский линкор начал доворачивать, нагоняя ушедшие вперед основные силы, которые увязли в бою с Объединенным Флотом. Прикрывая маневр дредноутов, имперские малые корабли ввязались в бой с агинаррийскими и добились-таки своего – сорвали стремительную атаку. Прорыв захлебнулся, превратился в череду спорадических перестрелок между эсминцами и крейсерами. Попытка прорыва стоила «Иошиме» нескольких попаданий с имперских крейсеров и разбитого орудия. Кигато заскрежетал зубами – становилось очевидно, что атака неосуществима. Два ксаль-риумских корабля уже шли наперерез, прикрывая довершающие разворот линкоры, и… Огромный взрыв буквально распорол палубу ближайшего ксаль-риумца. Легкий крейсер подбросило над волнами, весь его корпус мгновенно превратился в пылающий костер. И тут же множество разрывов окружило второй корабль, Масэо Кигато видел, как падают в воду вокруг него огромные снаряды. «Летучая Эскадра!» – догадался он Линейные крейсеры Такэми поддержали огнем прорыв эскадры Кигато. Они пускали снаряды, рискуя задеть своих, но это себя оправдало, и путь был свободен. - Вперед! – почти выкрикнул Масэо, - Атакуем, пока они не опомнились! Увеличив ход до полного, «Иошиме», «Асаши» и «Матеко» мчались к цели. Дредноуты Пятой ксаль-риумской эскадры были уже близко. Кигато видел, как начали стрелять скорострельные пушки в бронированных спонсонах, расположенных вдоль бортов тяжелых кораблей. Снаряды завывали и падали вокруг головного крейсера. Прямое попадание разбило носовую пушку на «Иошиме», другой снаряд снес половину фок-мачты, третий оставил рваную пробоину в борту выше ватерлинии. Но всего этого было мало, чтобы остановить атаку. Кигато почувствовал ликование. Сейчас! Вспышка. Гром. Боль. Удар сбил командора Кигато на пол, рубку заполнил едкий дым. Снаряд разорвался совсем рядом, и многочисленные осколки проникли внутрь, калеча и убивая людей. Мундир на плече и боку Кигато пропитался липкой кровью. Несмотря на боль, командор заставил себя подняться на ноги. Перед глазами плясали круги. «Иошиме» не сбавлял ход. Рулевой был убит, и за штурвал встал сам капитан Ютами. Крейсер шел прежним курсом и… - Пли… - прохрипел раненый Кигато, но вряд ли кто-то мог его расслышать. Впрочем, никто и не нуждался в его указаниях. Торпедные аппараты на палубе «Иошиме» метнули в воду длинные, обтекаемые снаряды – один, другой, третий, они разошлись веером, нацеленные по флагманскому кораблю ксаль-риумцев. Непродолжительное ожидание – и вот в его кормовой части громыхнул мощный взрыв, поднявший настоящую гору воды и огня. Очевидно, торпеда повредила рулевое управление, потому что огромный корабль неожиданно начал описывать циркуляцию влево. Было видно, что он основательно осел кормой в воду. Только теперь Масэо Кигато позволил себе провалиться в беспамятство… * * * Ниора Сетано молча кивнула сама себе, видя, как пятая эскадра имперцев приходит в окончательное расстройство. Ей уже казалось, что атака сорвалась, но Сэмадзу Такэми отреагировал своевременно и оправданно. Рискуя поразить своих же, он обстрелял ксаль-риумские крейсеры, прикрывавшие маневр своих линкоров, и несколько агинаррийских кораблей сумели прорваться. Сейчас они на полной скорости мчались вдоль строя Пятой эскадры и пускали торпеды. Линкоры отвечали скорострельными противоминными пушками, и не без результата, но вскоре первый же взрыв самодвижущейся мины вывел из строя управление флагманского «Нериона», уже почти завершившего боевой разворот. Тот, заметно накренившись, выкатился влево, за ним последовали остальные четыре линкора, на которых не сразу поняли, что флагман неуправляем, и в результате строй Пятой эскадры смешался окончательно. Добавляя неразберили, еще один легкий крейсер Агинарры сумел прорваться сквозь заградительный огонь и поразил «Нерион» второй торпедой. Остальные четыре корабля выдвинулись вперед, прикрывая пострадавший флагман, и тут же оказались под обстрелом «Летучей Эскадры» Такэми. Сэмадзу воспользовался превосходством своих кораблей в скорости и, неожиданным маневром бросив линейные крейсеры вперед, прошел опасно близко под кормой основной колонны Северного Флота, отрезав от нее Пятую Эскадру. - Прекрасно… - пробормотала Ниора и на несколько секунд оторвалась от перископа, - Отправьте сообщение Такэми: пусть атакует Пятую Эскадру всеми силами и рассеет ее как можно быстрее. Потом – идет к нам. - Так точно, командующая! – бодро ответил Масахиро Оми. Ниора вернулась к созерцанию хода битва. Перископ, к сожалению, сильно ограничивал угол обзора. Она видела, что сражение «Летучей Эскадры» с Пятым отрядом имперцев переросло в кучу-малу; легкие силы с обеих сторон продолжали ожесточенный и, в общем-то, ненужный бой друг с другом. В результате большие корабли то и дело угрожали протаранить малые, а те, увязнув в яростной драке между ведущими перестрелку колоннами линейных кораблей, дымом из труб создали им непреднамеренную «завесу», очень ухудшавшую видимость и препятствующую стрельбе. Ниора заметила несколько тонущих крейсеров и эсминцев, как под черно-золотыми, так и под серебристо-алыми флагами, но там она мало, что могла сделать. Командующей флотом приходилось рассчитывать на то, что Сэмадзу Такэми не растеряется и достаточно быстро сломит сопротивление ксаль-риумцев; ей самой противостоял более сильный и опасный противник. Предоставив Такэми самому себе, Ниора переключила внимание на основные силы имперцев под командованием самого Магистра Астиана Верро. После выхода из боя Пятой эскадры, против ее линии из девятнадцати дредноутов оставалось восемнадцать вражеских, силы были практически равны. Оба флота построили длинные кильватерные колонны, как в старые добрые времена парусных кораблей и пресловутых линейных баталий. Главное различие было в том, что сегодня кораблям не приходилось сближаться на дистанцию «пистолетного выстрела», чтобы их бортовые залпы стали приносить заметный эффект. Две колонны разделяло немногим более девяноста кабельтов; они шли курсом норд-вест, параллельно друг другу, примерно двадцатиузловым ходом, и вели перестрелку. Пожалуй, это лучшее, что можно сделать в таких обстоятельствах, решила Ниора Сетано. Классический бой на параллельных курсах – просто и незамысловато, оставляет мало места для импровизации и неожиданностей, и это ее в принципе устраивало. Любая импровизация неизбежно влечет за собой непредсказуемость, которая чревата самыми нежелательными последствиями, вплоть до полной утраты контроля над происходящим. Боевая линия из девятнадцати кораблей, растянувшаяся на мили позади «Натори», и так была, хм… довольно-таки трудноуправляемой. Флот Ниоры Сетано был разделен на четыре отряда. Первый – «Демонесс» - она вела лично, тремя другими руководили младшие флагманы, которые в случае необходимости имели право действовать на свое усмотрение, но план боя предусматривал все же движение в общей колонне. Корабли в линиях маневрировали, описывая противоартиллерийские зигзаги; те, по которым противник пристрелялся особенно точно, совершали коордонат, покидая строй, чтобы, сбив вражескую пристрелку, вновь вернуться в него. Тем не менее, в целом, старая добрая линейная тактика, пожалуй, была наилучшим выбором, если только Ниора не хотела превратить сражение в свалку, неуправляемую череду дуэлей между отдельными кораблями. У нее такого намерения не было. Вообще, адмирал Сетано честно признавалась сама себе, что происходящее действо слишком уж масштабно для того, чтобы постоянно сохранять над ним контроль – слишком много кораблей, слишком много стрельбы, слишком много непредсказуемых факторов, а связь флагмана с подчиненными не всегда надежна. Прожекторные или флажные сигналы в пылу сражения нередко просто не замечают; радиостанции имеют скверную привычку выходить из строя, когда корабль получает попадание за попаданием огромными, тяжелыми снарядами. Поэтому получалось, что, как в старые добрые времена, самым надежным способом поддерживать контакт с младшими флагманами для адмирала оставались посыльные суда. С этой целью каждый из четырех отрядов сопровождал быстроходный эсминец. Само собой, в таких обстоятельствах, любые попытки «ускорить события» чреваты тем, что бой просто развалится на череду хаотических стычек между кораблями и отрядами, и превратится в очередное… Идиотское Сражение, с неясным исходом. Ниора Сетано слишком хорошо осознавала этот факт. Такое развитие событий было бы крайне нежелательно. Ниора, оставаясь в бронированном ящике боевой рубки с его узкими смотровыми прорезями, и так оказалась лишена даже возможности видеть большую часть собственных кораблей, и была вынуждена полагаться на рапорты от наблюдателей. Вдобавок, попыткам совершить какой-то неожиданный маневр препятствовала и скорость кораблей. Дредноуты агинаррийцев изначально проектировались так, чтобы все они развивали примерно одинаковую максимальную скорость – около 24 узлов, и это было несколько больше, чем эскадренная скорость кораблей противника. Достаточно, чтобы парировать любой маневр со стороны Верро, но недостаточно – чтобы осуществить собственные. От амбициозного замысла произвести классический охват головы вражеской колонны, «поставить перекладину над Т», Ниора не без досады отказалась. Фактически, бой свелся к примитивной перестрелке – две длинные линии дредноутов просто шли параллельным курсом и стреляли друг в друга; тут успех в большей степени зависел от мастерства артиллеристов, чем от таланта командиров. Впрочем, и это стало заметно достаточно скоро, в бою на дистанции девять-десять миль агинаррийские артиллеристы выигрывали у ксаль-риумских. Нет, те стреляли неплохо, совсем неплохо – попадания в корабли северян следовали одно за другим. И все же, сами имперцы страдали от ответного огня больше. Вряд ли дело было в самих комендорах – скорее, в средствах, которыми те пользовались. Инженеры Агинарры не напрасно потратили столько времени и сил на разработку новых, наиболее эффективных средств управления огнем. Учитывалась каждая мелочь, которая позволяла стрелять хоть немного точнее. Огромные сверхточные дальномеры, сложные устройства слежения за целью, тщательно продуманная система централизованного управления огнем, новомодные электромеханические вычислительные устройства – все это позволяло кораблям северян пристреливаться быстрее и увереннее поражать избранные цели. В результате на каждые два ксаль-риумских снаряда, ударившие в корабли неприятели, приходилось три, а может, и все четыре агинаррийских. Иначе говоря, для имперцев равный, казалось бы, бой «восемнадцать против девятнадцати» превратился в «восемнадцать против тридцати», и уже в самом начале перестрелки в перископ Ниора Сетано отчетливо видела разрушения, производимые снарядами Объединенного Флота на вражеских кораблях. «Пожалуй, все идет неплохо, - подумала она и окончательно смирилась с мыслью пожертвовать импровизацией ради сохранения контроля, - Пусть так оно и остается». Подобно Ниоре Сетано, Магистр Северного Флота Астиан Верро вынужден был спуститься в бронированную боевую рубку. Хотя изначально он предпочел бы руководить ходом сражения с возвышенного открытого мостика, оставляющего беспрепятственный обзор, по флагманскому линкору «Амелий» с первых же минут боя был открыт такой огонь, что Магистр невольно вынужден был покинуть открытое пространство. Теперь, как и его противница, он мог изучать «поле боя» (если тут уместно было так выразиться) через перископ и узкие смотровые щели. «Амелий» содрогался – от собственных залпов, от попаданий вражеских снарядов. Три четырехорудийные башни корабля – новинка имперских кораблестроителей – все расположенные в носу, размеренно гремели, посылая в цель залп за залпом. Но и сам флагман получал жестокие удары в ответ. Впечатление было такое, что по «Амелию» бьют орудия всего головного отряда вражеского флота – настолько частыми были попадания. Впрочем, вероятнее всего, так и было, сам Верро тоже сосредоточил огонь трех лучших своих линкоров на агинаррийском флагманском корабле «Натори», рассчитывая вывести его из боя, а если повезет, то и пустить на дно, как можно скорее. Однако с самого начала стало очевидно, что «Натори» страдает от огня меньше, чем «Амелий». Астиан Верро видел всполохи вражеских залпов, клубы серого дыма, вырастающие перед стволами огромных орудий. На такой дистанции снарядам требовалось около сорока секунд, чтобы долететь до цели, и они падали с впечатляющей точностью. Вдобавок, агинаррийцам, кажется, просто везло в этот день. Один из первых же снарядов, поразивших «Амелий», ударил в барбет возвышенной башни и проломил толстую броню. В тот момент сердце Астиана Верро замерло, он ждал увидеть, как над башней поднимается огненный смерч взрыва, но нет, этого, к счастью, не произошло. Очевидно, и к ксаль-риумцам удача сегодня была отчасти благосклонна. Вскоре поступил рапорт из пораженной башни – снаряд взорвался в перегрузочном подбашенном отделении, но надежные противопожарные системы не дали огню распространиться и проникнуть ниже, где хранились в металлических пеналах запасы легко воспламеняющегося кордита. Попадание в снарядное отделение было, к счастью, не так опасно, огромные тяжелые снаряды не детонируют просто от огня или попадания раскаленных осколков. Вдобавок, благодаря слаженной работе команды, пожар удалось быстро ликвидировать. Тем не менее, взрыв в замкнутом пространстве причинил сильные разрушения и полностью вывел из строя системы горизонтальной наводки и подачи снарядов в башню. В результате, башня с четырьмя совершенно исправными орудиями превратилась в более чем полторы тысячи тонн бесполезного балласта. А затем, всего через десять минут, удачное попадание нового агинаррийского снаряда проломило толстую лобовую плиту передней башни между двумя правыми орудиями. Снаряд разорвался внутри, большая часть обслуживающего персонала погибла на месте, орудия вышли из строя. К счастью, внутренняя перегородка разделяла четырехорудийную башню на два изолированных отсека и выдержала взрыв. Левая «половина» башни уцелела и продолжала вести огонь, но все же факт оставался фактом – за какие-то четверть часа флагманский дредноут лишился половины своей артиллерии. Были и другие попадания, и некоторые – весьма неприятные. Хотя, казалось бы, «Амелий» был надежно защищен толстой, качественной броней, на деле быстро выяснилось, что снаряды агинаррийцев – по крайней мере, четырех новейших «Демонесс» - обладают намного большей пробивной силой, чем можно было ожидать. Когда Астиан Верро читал рапорты разведчиков, согласно которым, Агинарре удалось разработать и изготовить сверхмощную корабельную пушку калибром аж 19 инсов, он просто не поверил. Для имперских оружейных заводов пределом был 17,5-инсовый калибр, орудия-монстры в 18 или 18,5 существовали только на бумаге. Те же 385-миллиметровки Магистр Севера, как и ксаль-риумские конструкторы, ожидал увидеть на лучших кораблях Агинарры, и, в результате, «Амелий» и тройка его «близнецов» несли броню, рассчитанную выдерживать попадания 17,5-инсовых снарядов на разумных дистанциях боя. Но, судя по тому, какие разрушения причиняли снаряды «Демонесс», на этот раз разведка не преувеличивала. «Они не теряли времени даром! – с ненавистью подумал Верро, - Агинаррийцы – умные, предусмотрительные мерзавцы! Мы строили все больше и больше кораблей – они придумывали способы, как наши корабли топить!» Верро стиснул зубы. Только теперь командующий Великим Северным Флотом Империи Ксаль-Риум начал осознавать, что преимущество в огневой мощи имперской армады, которое он сам, как и все ксаль-риумцы, считал несомненным и подавляющим, фактически, существовало скорее только на бумаге. Несомненно, то же самое осознали и агинаррийцы во главе с адмиралом Сетано, и, вдохновленные успехом, все больше и больше усиливали натиск. - Наши корабли терпят серьезный урон, - заметил начальник штаба, - На этой дистанции, очевидно, неприятель стреляет лучше нас. - Я заметил, - сухо ответил Верро, - Начать доворот на три румба влево. Попробуем сблизиться. Не прекращая стрельбу, ксаль-риумский флот начал последовательно сворачивать на сближение. Но расчет не оправдался, очень скоро Магистр заметил, как, повторяя маневр имперцев, начала выгибаться и агинаррийская линия. Ниора Сетано, безусловно, тоже заметила, что имперские корабли на расстоянии девять-десять миль стреляют хуже, чем ее собственные, и предпочитала вести бой именно на этой дистанции. Повторив маневр Верро, она снова свела сражение к перестрелке на параллельных курсах, в которой имела явное преимущество, и упускать его не собиралась. Астиан Верро сжал кулаки. Ситуация становилась по-настоящему угрожающей, и хуже всего было то, что у него уже не оставалось средств это изменить.
661 Прочтений • [Фенникс в пламени Дракона. Глава 15.] [10.05.2012] [Комментариев: 0]
Vova
