"Давай станцуем на карнавале?. . "
Свист и пляски, фейерверки, взрывы, маски.
Все едины, нет игры, все играют, все правы. Нет богатых, нет бедных.
Нет заговорщиков и убийц. Нет королей и принцев, нет нищих и воров.
Все едины. В эту ночь.
Все едины. Иллюзии прочь.
Все едины. На карнавале. Масок. Свиста. Огня. Страсти. Танцев.
"Давай станцуем на карнавале?. . "
Длинные маски с изящными узорами. Белые. Сокрытые в тени капюшонов. С
нарисованной коварной улыбкой, с дьявольским огоньком в разрезе глаз.
Плавные жесты. Легкие шаги. Раз. Два. Три. И ты уже среди них. Среди
тех, кто и друг, и предатель...
Нет... На карнавале все едины. Но даже среди разнообразных масок
прекрасных синьоров и синьорин можно отыскать именно ту, которая нужна.
Ему. Ни на секунду не оставляло желание поймать и подарить его
противнику последний танец на эту ночь. . Оставить последнее
воспоминание. Оставить последнюю вспышку алого фейерверка и пустить...
в танец... на карнавале смерти.
И сейчас, переходя от партнера к партнеру, кружась под яркими искрами,
сплетая свое сознание подобно ленточкам на платьях синьорин, переплетая
пальцы с их изящными пальчиками и отпуская, заключая в свои объятия
новую даму, он не переставал искать. Вскоре перед глазами мелькнула та
сама маска. Она была единственной в толпе. Ошибиться было невозможно. И
снова слова лукавым шепотом пронеслись в голове...
"Давай станцуем на карнавале?. . "
Всего один поворот в головокружительном танце и противник пропал из
поля зрения. Всего один поворот и его холодное лезвие уже упирается в
шею коварного убийцы. Вора. А маска продолжает раздражать нарисованной
хитрой лисьей улыбкой и изящным вырезом глаз. Лис смотрел в глаза
Волка. В маску, фактически аналогичную его. Но узор был немного другой.
Немного иная форма. Но суть, скрывающаяся за маской, никогда не
изменится простыми тонкими линиями, выводимыми умелой рукой художника.
Лицо невозможно нарисовать...
А если это выйдет, то, что внутри — невозможно изменить. Закрасить. Вырезать.
Но можно...
Уничтожить.
Быстрый поворот, подобно танцевальному, с намерением нанести удар в шею
Лиса, заставляя того провернуться и заблокировать смертельный удар. Они
двигались зеркально, заставляя их плащи взметнуться, обнажая
великолепные карнавальные костюмы. Они почти не отличались от обычных,
но... Разница была. Больше тонких линий. Больше мелких деталей. Больше
загадочности. И на спинах, за плащами, раскрывались характерные для
двух сторон символы. Ассасин и Тамплиер. Казалось, их ничего не
разделяет, и не разделяло никогда, но это были два разных мира, которые
пересекались друг с другом только с одной целью. Убить.
В водовороте смертельного танца, иногда останавливаясь и смотря друг
другу в "глаза", одаряя друг друга ненавистными улыбками и не произнося
не слова, они снова разделялись, и снова встречались в равной схватке.
Яркая вспышка света, шум, резкий скрежещущий звук и в момент они
замерли, стоя друг к другу спиной, отпустив лица. На масках противников
появились трещины, изящные узоры исказились и, в одно мгновение, маски
рухнули с их лиц на землю, разбиваясь на несколько кусков.
— Пора заканчивать этот танец... — поворачивая голову, тихо сказал Иль Люпо.
— Станцуй со мной... последний раз, — с легкой улыбкой, повернув голову в сторону, шепнул Ля Вольпе.
И после этих слов, Волк, ухмыльнувшись, бросился на него, нанося удар,
ожидая того, что Ля Вольпе сможет защититься, сможет уклониться, но тот
лишь шире улыбнулся и принял его удар, холодным оружием в живот. Они
оба растерялись, замерли, наблюдая за круговоротом и мельканием перед
глазами, которые постепенно начали затмеваться туманом, музыка стала
менее разборчивой, стало тяжело дышать и просто стоять на ногах.
— Давай станцуем на карнавале смерти... вместе? — зажмурившись от боли
и ощущая на губах кровь, тонкой полосочкой очерчивающей изгиб
подбородка, Лис резко вонзил кинжал в тело Волка, из последних сил,
заставляя его ощутить дикую боль, вкладывая в этот простой удар всю
ненависть, злобу и...
— Stronzo... — выдохнул Иль Люпо, принимая этот удар. Он был готов к
нему. Он знал, что все должно закончиться именно так. Так было
предрешено.
В какой-то миг шум очередного фейерверка заставил запомнить эту
последнюю картину Венецианского карнавала. Все на нем едины. Каждый
танцует и с бедным, и с богатым.
А если кому-то суждено погибнуть... Они сделают это в совместном танце, став гостями новой жизни.
Вступая в новый танец. В танец на карнавале смерти.
Vova
