— Сука! Я ухмыльнулся. Да-да, сука я, гнида редкостная. Ах, что вы говорите.
— Ты! Ты убил его! — Боб был зол. Боб хотел бы меня убить, но разум еще
теплился в его голове. Боб… мальчишка. Не больше, не меньше. Хороший
мальчишка, должен сказать. Правильный.
— Да, я его убил. А ты
чего ждал? Зона не терпит соплей. Я сказал „падай" — значит нужно
падать. К тому же, он был плохо воспитан. Зона не терпит
невоспитанности. Зона вообще никого и ничего не собирается терпеть. А я
ее сын. Понял? Он не ответил. Пацан… Ну ничего, я еще выращу
из него сталкера. Научится и дерьмо жрать, и на близкую смерть плевать.
Из него выйдет настоящий степной волк. Я достал сигарету, закурил.
Предложил Бобу.
— Иди ты! Я пожал плечами и спрятал
сигарету в карман. Все-таки молодец парень, держится. И злоба
потихоньку отступает. Подумает-подумает и все поймет. А нет — так
объясню. Не поймет со второго раза — сдохнет через неделю, это уж
каждый кустик подсобит, каждый корень подножку поставит. Уж я-то знаю,
в свои тридцать всякого повидать успел. Федька Слепой Пес вон в прошлом
году споткнулся, да угодил в студень всей тушей. А он пусть и не так
давно в Зону ходить повадился, а парень смышленый был, ни в жисть не
поверю, чтобы он студень не заметил. А уж что споткнуться мог, да с
фонарем в руках… Зона есть Зона. Зря он тогда пытался вырваться. За
предательство платить приходится. Я вздохнул, присел у костра,
в огонь смотрю… Говорят, костер в Зоне разводить — сродни самоубийству.
Мол, мутанты на свет придут-приползут, съедят заживо. О полчищах крыс
рассказывают, мол стаей набросятся — и в три минуты одни кости от
брата-сталкера останутся… Да только не первый год я землю эту проклятую
ногами топчу. Уж в кой в чем разбираюсь. Боб повернулся ко мне. Несколько секунд молча смотрел мне в глаза, потом заговорил: — Ты прости, Хэнк… Просто… Страшно это. Знаю, что Сэм из последних людей… Но страшно. Я вот думаю… — Падай! Боб упал.
— Молодец. А теперь, брат, слушай внимательно. Зона, — я обвел рукой
вокруг себя, — не жестока. Она справедлива, справедлива до безобразия.
Поверь мне, старушка не убивает людей, она убивает животных. Пусть и в
теле человеческом. Вспомни-ка вчера… „Хэнк, это всего лишь крыса!
Тупая, безмозглая крыса, Хэнк!" — помнишь? Каким же счастливцем надо
быть, чтоб на „белую крысу" нарваться… После ее укуса, сутки — крайний
срок. Так что жить твоему Сэму часа два оставалось, не больше.
— Но тогда зачем…
— Можешь считать меня сволочью, но Зона любит, когда ей льстят. Я
исполнил ее приговор, не больше. Только не говори мне про ценность
человеческой жизни, уж я-то этих жизней повидал. Страшно мне стало,
если честно. Не дай Бог, заснул бы в Зоне — проснулся на небесах, да с
горлом перерезанным. Сэм этот… Да встань ты наконец! Он встал.
Стер тыльной стороной ладони грязь с лица. Признаться, у него это не
вышло, стирать грязь грязной рукой — занятие достаточно бестолковое. Но
жест был красивым. Перехватив поудобнее калаш, он посмотрел на меня.
— Я понял, Хэнк. Теперь… Вперед? Молодчина парень. Сердце радуется.
— Сядь, не торопись. У нас несколько часов на отдых. Ближе к утру
отправимся в путь. С утра пойдем к этому чертовому гаражу. Если гладко
пройдет, вечером завтрашнего дня будем в городе. И сними с Сэма
бронежилет, вещь дорогая. Пистолет я заберу себе. Теперь — спать.
— В Зоне?! Я невольно вздохнул. Ох уж мне эти умники, сталкеры хреновы… — Да, спать. Да, в Зоне. У тебя счетчик Гейгера есть? Боб ринулся к рюкзаку.
— Да не бегай ты, знаю, что есть. Что показывает? — Но ведь… — А что, живности здешней боишься? Собачек, мутантов? Сколько ж тебе повторять надо, что ты им на хрен не нужен…
Я снова уставился в огонь. Боб почему-то не ответил. Может, понял чего…
Не знаю. Вообще, странные люди эти сталкеры доморощенные… То серой
крысы испугаются, то „белую" не приметят… Головная боль сплошная.
Минуты через две Боб прервал мои размышления.
— Хэнк, но ведь мутанты людей жрут, все знают! Ведь жрут?
— Жрут. Еще как жрут, гады такие. Но эту ночь ты можешь спать спокойно.
Потому что не с новичком каким у костра сидишь, понял? Тут ни псов
слепых, ни зомби, ни даже крыс в километре нету. Есть другие твари, да
такие, что закачаешься — да только не люди их корм. Боятся они нас, как
огня. Думаешь, мы почему за день никого не встретили? Смотрят на нас из
кустов медведи, смотрят и дрожат. Я вот все понять не могу, почему вас
в этом гребанном Институте биологии не учат? — Учат… — беспомощно запротестовал Боб.
— Не той, значит, учат, — и я снова уставился в огонь. Пора бы
устроиться на ночлег… Чего медлю? Встал я, начал место для сна
присматривать, кровать выбирать. А сам жду, пока Боб еще вопрос задаст.
Знаю ведь, что задаст… — За километр нету… А километр им лень пройти, так?
— А пройдут — так их тот медведь, что сейчас в кустах дрожит, на куски
разорвет. Спать ложись. Ты мне завтра свежий нужен. Ты заспанный мне
завтра — как собаке пятая нога. Знаешь, как такую собаку зовут? Нет? Ну
вот помучайся вопросом перед сном. Все. Слово скажешь — застрелю, как
Сэма. Застрелю, одежду-оружие сниму, потом Ваське Кривому продам. Я замолчал, устраиваясь. Потом подумал чуток и добавил: — Ты это, Боб… Про „застрелю" — это я не всерьез. Я, конечно, сука, но не настолько. Он не ответил. Но услышал, это точно. Ухмыльнулся даже, я заметил. Оно и лучше. *
Когда я проснулся, уже занимался рассвет. Боб еще спал. Я встал,
раскидал угли от кострища и присел на корточках у своего мешка. Открыл,
достал непрозрачный сверток, положил возле себя. Перчатки достал
резиновые, надел. И принялся рассматривать добычу. Что за хреновина
такая? Полусфера. Коричневого какого-то цвета. Две лампочки каких-то,
сейчас не работающих. Понятно, что это часть целого шара. Понятно, что
вторая точка на моей карте — место, где вторая полусфера. Неясно одно:
зачем это нужно старому Джеку и почему он предлагает за него, шар этот,
такую большую сумму. Ничего, это мы еще разберемся. Это мы еще посмотрим.
Заворочался Боб. Я сказал ему, что еще полчаса у него есть на сон.
Мальчишка не ответил, встал и приступил к бессмысленным утренним
процедурам — потянулся, открыл рюкзак, закрыл рюкзак, посмотрел в одну
сторону, потом в другую, несколько раз зевнул… Потом совершил
действительно важное действие — отошел на несколько метров и помочился.
Вернулся довольный. Пока он отходил, я аккуратненько положил на место
эту чертову полусферу.
— Хэнк, — утвердительно сказал он.
— Тридцать лет как Хэнк. Хотя нет, вру… Во младенчестве был Хэнки. Да.
— Хэнк. Когда мы выходим?
— Время еще есть, около получаса. Потом очень аккуратно и не спеша,
пойдем ко второй точке по карте Джеки. Сейчас завтрак. Кстати, займись.
Я принялся разглядывать карту, выбирая лучший маршрут. Карта
хорошая, добротная. Большинство аномалий отмечены, благо Выброса давно
не было, Зона немножко успокоилась. Поводив минут с десять пальцем по
карте, я наметил карандашиком приблизительный путь. Аномалий тут мало,
да и те — ерунда. На живность бы какую не нарваться… Боб тем временем
умело развел костер, достал консервы и воду, очень уютно все это добро
разместил возле костерка и ждал меня.
— Ну что ж… Завтрак — самая главная трапеза, так? Боб улыбнулся и протянул мне банку с консервами.
— Хэнк, а все-таки… за чем мы охотимся? Что там, в этом „пункте Б"? И что тут, у тебя в мешке? Я ничего не понимаю, честно.
— Я тоже. Поэтому давай сейчас поедим, потом — в „пункт Б", как ты
выразился, и там уже посмотрим. Сами не догадаемся — попробуем вытянуть
что-нибудь из Джеки. Он, кстати, просил связаться с ним, как вторую
часть найдем. Теперь ешь. Доели молча. Собрались, я еще раз
присмотрелся к карте. Отправились. Путь тут недолгий и неопасный.
Это-то меня больше всего и пугало. Зачем Джеки нанимать опытного
сталкера вроде меня, назначать огромную сумму за выполнение
простенького задания, да еще авансом полсуммы выдать… Совсем непонятно.
Он хоть и перестраховщик, но не настолько ведь? Эх… Ладно. Прорвемся. *
Первая неожиданность дождалась нас, когда мы преодолели уже добрую
половину пути. Аномалия, не отмеченная на карте. Мало того, новая
какая-то аномалия, не встречал я такого… Стоит дерево, белое все. Трава
метрах в пяти от дерева белая. И крысы вокруг бегают, причем три из
них… Ну, вы, наверное, догадались? „Белые крысы". Вот это меня
поразило. Признаться, мурашки по спине пробежали. В общем-то, ничего
страшного, этих крыс перестрелять — как два пальца. Но сам факт… Если
количество таких вот „зон местного значения" будет увеличиваться…
Постояли мы с Бобом, полюбовались на красоту такую около минуты, потом
я скинул с плеча калаш и тремя точными выстрелами прикончил „белых".
Остальные ринулись прочь от дерева, но далеко не убежали — дерево не
пускало за границу белого круга. Мне их даже жалко стало — мечутся по
кругу в пять метров диаметром, а сделать ничего не могут, животинки…
Приглядевшись, я заметил несколько трупиков крыс в „белой зоне".
Большинство тел были поглоданы, но были и целые. От голода перемерли,
видать… Вернемся — надо будет поспрашивать, не натыкался ли кто. Фрэнк,
бармен, наверняка что-то слышал. Уж чего он мне только не рассказывал…
Я даже вздохнул, вспомнив бар, Фрэнка, вечно пьяную толпу сталкеров…
Все эти разговоры: „А я вчера…' или „А вот полгода назад…', ну или в
крайнем случае: „Мне вот тут рассказали…' Ничего. До скончания дня
вернусь, пропью честно заработанные денежки… Не сейчас.
Мысленно поблагодарив Господа Бога и Зону за несложность препятствия,
мы отправились дальше. В пятистах метрах от пункта назначения — старого
гаража с номером „17Б" над входом — нас ожидало второе препятствие:
стая слепых псов. Десяток таких милых собачек. Опасные твари, скажу я
вам. Мы сидели в кустах в пятидесяти метрах от них, целились, ждали. Не
знаю, чего ждали, честно говоря. Стрелять надо.
— Боб… Видишь
тех пятерых, слева? Это твои. Патронов не жалей, но стреляй, как учили.
Маленькими очередями, если ранишь — не добивай, не на войне. Главное,
чтобы бегать быстро не смогли. Добить успеем.
— Есть.
— Да, и еще… Будут убегать — стреляй. Нельзя их в тылу оставлять.
— Есть, — тупо повторил Боб.
— Ну… Понеслась.
Я начал стрелять первым, выпустив первую очередь не целясь, разбрасывая
огонь на всех пятерых моих. Стая очень удобно разделилась на две
группки — одна мне, вторая Бобу. Он времени тоже не терял, когда из
моих осталось двое, он уже прикончил четверых. Псы разбежались в
стороны. Прицелившись, я несколькими выстрелами убил еще одного. Двое
оставшихся ломанулись в лес. Умные, гады… Я подал Бобу знак:
мол, иди рядом, гляди в оба. Нельзя их оставлять здесь, нельзя. Встав,
я направился к лесу. Боб за мной. Я шел, вертясь, как дурак, вокруг
своей оси. Не вижу, не вижу… Боб выпустил очередь в сторону; повернув голову на выстрел, я увидел труп пса.
— Один есть, — прокомментировал парень.
Он, будто забыв про второго, опустил оружие и потянул шею, хрустнув
позвонками. Хотел я одернуть его, сказать: „Не расслабляйся!" — да не
успел. Откуда-то из-за дерева выпрыгнул пес с шерстью
кроваво-красного цвета, повалил Боба на спину. Вскрик парня заставил
меня нажать на курок. Пуля попала точно в голову псине, забрызгав
кровью лицо парнишки. Собака упала на бок.
— Ты как? — спросил я.
— Рука…
Откинув труп собаки ногой, я осмотрел Боба. Тварь укусила его в плечо,
но рана оказалась совсем неглубокой. Я нажал на комбезе парня несколько
кнопок, и обезболивающее автоматика впрыснула сама. Через пятнадцать
секунд он был готов идти.
— Хэнк, я должен тебя поблагодарить… — Иди к черту, — оборвал его я.
— Вернемся в город, отблагодаришь, все спрошу. Понял? Удовлетворенный ответом, он вытер кровь с лица и перехватил автомат поудобнее. Я достал карту, пригляделся.
— Дальше вроде бы пусто… Никаких аномалий, ничего. Комариная Плешь есть, но ее мы обогнем. Все.
Я убрал карту в рюкзак, и мы пошли дальше. Начал накрапывать дождик,
солнце закрыли тучи. Настроение, как и положено, было мерзкое. Но
ничего, дошли. На Плешь полюбовались по дороге, очень забавно во время
дождя она выглядит. Капли падают, меняя траекторию полета ближе к
земле. Мне-то не привыкать, часто такое вижу… А Боб глаза вытаращил.
Всю дорогу до гаража жалел, что фотоаппарата нет. И правда — красота.
Чувствуется сила Зоны, ее природы… Дошли без проблем. Гараж
старый был, весь в дырах. Зашли, огляделись… Ничего. Пустая комната,
железные стены. В углу ничем не прикрытый железный ящик. Я подошел,
провел счетчиком Гейгера — молчит. Открыл. Как и ожидал, нашел вторую
полусферу. От первой почти ничем не отличается, такая же коричневая
хреновина… Ну вот и все, по большому счету… Дошли, нашли.
— Боб, достань рацию. Переговорим с Джеки — и домой.
Надо было видеть лицо этого парня… Устал он, вымотался. Как услышал
„домой" — прямо засиял, мигом достал рацию, протянул мне. Повозившись с
минуту, я таки наладил связь.
— Джек, слышно? Прием.
— Слышно. Где вы? — В гараже. Обе этих полусферы нашли. Через четверть часа уходим… Все? Прием. Несколько секунд Джек молчал. Потом выдохнул и заговорил:
— Хэнк, слушай сюда. Надеюсь, я был прав, выбирая тебя. Это задание для
опытного сталкера вроде тебя — пустяк. Наживка. Я предлагаю тебе
продолжить путь. При этом цена за выполненное задание увеличивается
ровно в два раза. Усекаешь? Прием. Мы с Бобом переглянулись. Кажется, парень был не против. Устал, но держится.
— План действий? Я еще могу отказаться. Прием.
— Конечно, Хэнк. Говори, не таясь, кстати — нас никто не подслушивает.
В гараже есть карта катакомб, где — скажу позже. Твоя задача —
пробраться прямиком под АЭС. За облучение не бойся, в этом же гараже
есть и скафандры. Опять-таки, где — не скажу, пока не согласишься. К
сути. Полусферы, как ты уже догадался — половины одного шара. Как
только ты совместишь их, шар начнет подавать сигналы. Один анонимный
звонок — и все армейские уверены, что под станцией бомба чудовищной
силы. Думаю, ты себе представляешь, что будет твориться. Я
себе представлял. Паника. Большая часть горожан уедет, кто-то из новых
сталкеров тоже. Зона будет оцеплена, что для сталкера — большая
проблема. Вместе с тем, цена на наши услуги резко подскачет… Что еще? — Джек, один вопрос. Зачем? Прием.
— Объясню позже, не волнуйся. Ты меня знаешь, все из благих побуждений. Хочу вернуть молодость. Так ты согласен? Прием.
Молодость… Чушь какая-то… Джек, сукин сын, ты ведь тот еще авантюрист!
Впрочем, цена более чем подходящая. Я посмотрел на Боба. Движением
головы тот показал: согласен.
— Есть, Джек. Только цена
увеличивается не в два, а в три раза. Это мое условие. Не знаю, зачем
тебе это, но я тебе верю. Ох, и беготня будет… Рассказывай. *
До станции мы добрались неплохо, я только левую руку повредил. Шли по
картам Джека, и откуда у него? Путь был достаточно долгий, но скафандры
защищали на славу. Пару раз встретились с карликами… Пренеприятные
существа, доложу я вам. С первым мы долго возились, он-то мне руку и
перебил. Сволочь… Даже и вспоминать не хочу. От второго просто-напросто
убежали, отстреливаясь. Дошли. Установили. Все сделали, как
надо. И выбрались, и выжили. Сидели у Джека на втором этаже, смотрели
на город… Считали деньги и пили вино. Он ходил кругами, собирался с
мыслями. Я первый начал разговор.
— Ну так что? Я… Мы все сделали. Слепо доверились тебе. Рассказывай! Он подошел к окну, оперся на подоконник. Тихо заговорил: — Хэнк, вспомни начало… Появление Зоны, сталкеров… Сколько нас было? Я не ответил, посчитав вопрос риторическим. После тяжелой паузы, Джек продолжил.
— Да… Сейчас не так. Блокпосты не охраняются — как говорится, „два
сонных тушкана" — и вся охрана. Молодежи этой золотой понаехало,
приключений ищут… И дохнут. Таскаем на горбу своем артефакты, чтоб
блядям из них украшения делали… Встряска нужна. Понимаешь? Я понял.
— Джек… А что дальше? Сейчас все побегут прочь. Охрана усилится. Бляди,
как ты выражаешься, сгинут начисто. И? Долго этот муляж бомбы будет
сигналы подавать? — По моим расчетам, да. Пусть думают, что в
любой момент может прозвучать взрыв. Пусть думают, что задницей своей
сидят на пороховой бочке, пусть. Знаешь, помогает… Я встал,
подошел к окну. На улице — сплошные „голубые каски". Люди бегут,
собираются на поезда, кто куда. По домам, по гостям. „Главное, прочь —
а там все равно". А день был красивый… Синее небо казалось настолько
низким, что, если подняться на крышу, легко дотянуться рукой… — Ребятки… А ведь лето скоро… — нарушил я тишину. Джек крякнул. Где-то в углу комнаты с шумом выдохнул Боб.
— Наше лето — осень, — ответил Джек.
Я улыбнулся. И мы замолчали надолго, только попивали лучшее вино в этом
городе, смотрели в небо и думали каждый о своем. Наше лето — осень… Еще
бы.
1247 Прочтений • [Утро нового лета] [10.05.2012] [Комментариев: 0]
Vova
