Вспомнить всеЛорд Вольдеморт, земля ему
пухом, как начали теперь говорить Гарри и Драко, чтобы подразнить
Гермиону, навел в свое время в волшебном мире такой шухер, что про
простого сироту Тома Риддла все давно забыли. Так что потерявшему
память Темному Лорду даже не пришлось менять фамилию – просто сразу за
парту и учись заново. Можно и без биографии, какая там у приютских
биография. А что при виде Тома профессор Флитвик упал под стол, а потом
вылетел из-под него шутихой и сразу принял дуэльную позицию – так это с
кем на старости лет не бывает. Дедушка просто расшалился.
Зато строгая и несгибаемая профессор МакГонагалл приняла своего бывшего
однокурсника необычайно тепло и с живым интересом осведомилась у Гарри,
до какого возраста Тому отшибло память. Ответ о том, что память отшибло
до тринадцати, обрадовал и раздосадовал Минерву МакГонагалл
одновременно. Вероятно, желанием разобраться получше в состоянии памяти
Тома Риддла и объяснялся тот факт, что МакГонагалл решила поговорить с
Томом после уроков. Через полчаса воодушевленная МакГонагалл появилась
в гриффиндорской гостиной и объявила, что в Хогвартсе что-то давненько
не было Рождественского бала. Гермионе показалось, что она расслышала,
как МакГонагалл, входя, пробормотала себе под нос с шотландской
запальчивостью: «А вальсирует этот серцеед как всегда отменно!»
Вот с Беллой, как с потомком древнего рода, пришлось помучиться, потому
что обычно готовый на любую авантюру дядя Сириус был категорически
против прибавления в семействе. Он ворчал, ругался и даже гавкал,
утверждая, что эта чертова девчонка доведет его до могилы. Но на очную
ставку согласился.
Гарри и Драко на правах членов семьи ждали в соседней комнате и уже
поспорили на десять галлеонов, смогут ли двое чистокровных Блэков
выяснить свои отношения, прежде чем разнесут всю гостиную вдребезги
пополам, когда услышали возглас Сириуса: «Ну же, Белла, ты можешь
лучше!» - и последовавший за ним грохот. Когда друзья вломились в
комнату, впопыхах разнеся заговоренную дверь такими заклинаниями, что
будь рядом авроры, они бы упали в обморок, ноги дяди Сириуса торчали из
рояля. Белла Блэк скромно накручивала локон на палец. «Вот это моя
девочка! – прогудел из рояля дядя Сириус. – Вот это родная кровь, черт
ее дери!» Вопрос появления у дяди Сириуса любимой племянницы был,
похоже, уже решен.
Спустя месяц новых мушкетеров начало грызть желание совершить покаянный
обход учителей и извиниться за свои прошлые проделки – несмотря на
неполные четырнадцать лет, им стал понятен груз вечного вопроса: «И что
из этого раздолбая вырастет?» Конечно, Том Риддл не был раздолбаем,
совсем наоборот: большинство заклятий давались ему удивительно легко.
Но даже Гермиона не могла не признать, что иногда он шепчет: «Надо же,
помнят руки-то».
Мрачные мысли великолепной четверки отчасти развеивало поведение Тома в
то время, когда он не был занят магией: в своей возрастной категории он
бесспорно занимал первое место по смущению девушек интересными
взглядами. Категорическое расхождение Тома Риддла и Альбуса Дамблдора
по некоторым мировоззренческим вопросам было невозможно не заметить.
Говорящие взгляды вполне могли бы довести до занимательной коллизии
биологического и хронологического возрастов в деле о растлении
несовершеннолетних, если бы не Белла, которая обычно садилась в
отдалении от Тома и то причесывалась, то приводила свою одежду в легкий
беспорядок, который потом долго исправляла плавными движениями рук.
Похоже, Белла оставалась верна своему характеру и даже
усовершенствовалась в некоторых навыках, перейдя к изощренным мучениям.
Том отвлекался от уроков. Профессора сердились. Бывший Темный Лорд
признавал свою вину и сам предлагал назначить им с Беллой отработки.
Профессора выходили из себя.
Олимпийское спокойствие сохраняла только МакГонагалл, и Гарри даже
клялся, что слышал, как она с ностальгическими нотками рассказывала
Спаржелле, что то ли еще было. Судя по подслушанному, в далекие дни,
когда МакГонагалл была студенткой, тогда еще будущий Темный Лорд
зажигал уже по-взрослому и, хотя и не сумел завоевать сердце молодой
Минервы, все же оставил ей немало приятных воспоминаний. Можно было
представить ее разочарование, когда тридцать лет назад вместо
благородно поседевшего статного брюнета в волшебный мир явилось
змееподобное нечто, с которым даже не повспоминаешь молодость за
рюмочкой кофе. «Убить готова идиота!» - такая реакция от вспыльчивой
шотландки МакГонагалл была бы вполне ожидаема.
Ближе к лету Гарри решился на мужественный поступок: бесприютный сирота
Том Риддл был приглашен на каникулы в Годрикову Лощину, в надежде на
то, что второй визит пройдет более мирно, чем первый. Оставлять бывшего
Темного Лорда в мрачном доме на площади Гриммо в компании его бывшей
верной соратницы было рискованнее: в кошмарных снах Гарри снилось, как
Том и Белла возвращают себе память и предаются дружеским воспоминаниям
с лейтмотивом «Уж мы их душили, душили…» Былое магическое мастерство
возвращалось к ним быстро, и даже несмотря на естественные для
четырнадцатилетних балбесничество и бурный роман, который занимал
большинство их времени, они уже сейчас были большой силой. Впрочем,
кроме заботы о волшебном мире, у Гарри была еще одна причина: как и
Гермиона, он не хотел гибели Тома Риддла.
После того как Лили Эванс узнала о том, что летом в ее маленький домик
собирается нагрянуть орава из двадцати пяти подростков, ей уже было не
до воспоминаний о рассказах Дамблдора про биографию Темного Лорда и не
до решения анаграмм. Значит, еще и Том Риддл… в бывшей детской,
пожалуй, положу… не забыть сделать сыну выговор за предложение положить
его поближе к Белле Блэк… она наверняка родственница Сириуса… и
наверняка такое же хулиганье, как он сам… ну раз они с Гермионой
подружки, то их в угловую спальню на втором этаже… и ветки у клена не
забыть убрать.
А вот Люциус Малфой, ценитель антиквариата и бывший владелец школьного
дневника Темного Лорда, выпал в осадок, как только прочитал письмо
Драко о том, что к их компании присоединился Том Риддл. Рассказ сына
про то, что Риддл настоящий самородок в магических дуэлях, но в
рукопашной еще слабоват, поверг Люциуса в экзистенциальный ужас.
Кошмары о фингалах у Темного Лорда определенно сбывались. Люциус Малфой
с неаристократической поспешностью бросился к камину.
В гостиной Слизерина Том и Белла в гриффиндорских мантиях играли в
бридж против Гарри и Драко. «На ловца и Малфой бежит», - заметил Том,
не оборачиваясь на вспышку у камина и надбил дамой восьмерку Драко.
Гарри сделал Драко страшные глаза и скинул маленькую. Том вышел с туза,
следующим ходом прибил короля Драко со стола и шутливо взъерошил Гарри
волосы. У Люциуса, замершего у камина, возникло непреодолимое желание
пройти в больнице святого Мунго внеплановый медосмотр.
Мысли о больнице святого Мунго только усилились, когда Том выразил
желание побеседовать с гостем с глазу на глаз. «Разве ты не был моей
правой рукой, Люциус? – без обиняков спросил юный Риддл, как только они
вышли в коридор. – Обидел ли я тебя хоть раз?» Но, как известно,
безумие Блэков заразительно. Люциуса понесло как Остапа в Васюках. В
следующие пять минут Том Риддл узнал очень много нового о своем
прошлом: о Круциатусе вместо здрасте, о допустимости шуточек про право
первой ночи с такой-то мордой, о нездоровом садизме, о кормлении змей
идеологическими противниками, когда остальные пытаются поужинать, о
хамском поведении в гостях и прочих своих причудах. Люциус сам
испугался своей смелости и только надеялся, что лорд Вольдеморт еще не
набрал полную силу и что он успеет обездвижить своего бывшего
повелителя. Надежда была тщетной: лорд Вольдеморт обездвижил своего
бывшего слугу, даже не прикасаясь к палочке. Он принес Люциусу свои
извинения.
Белла Блэк скрывала свой талант легилимента, чтобы половина Хогвартса
не возжаждала их с Томом крови за игру в карты на лапу. Но на мысль
Тома «Какая же нежная эта аристократия!» она не среагировать не могла.
Белла трансфигурировала колоду карт в пузырек нашатыря и выскочила в
коридор. Пока Люциус приходил в себя, Том Риддл узнал, что он пижон,
авантюрист и на фига ему сдались такие воспоминания о прошлом. - Это не уголовное дело, это фильм ужасов. У меня как волосы дыбом
встали, так все утро и ходил как Поттер. Надо же, сколько дров я
наломал, не считая авроров.
- А потом на развалинах часовни...
- Часовню это до меня, в тринадцатом веке. А у тебя, миссис Лестранж,
словарь был как у Эллочки-людоедки. Круцио да Круцио... А еще из
приличной семьи. Я-то хоть в детдоме вырос. Держи вот, хочешь в свое
дело заглянуть?
- Ой! Кошмарики... Не смотри, я тут на фотке страшная.
- Это биография на лице написана. Ай! ... Я тебя на двадцать пять лет
старше был... с жуткой мордой... с таким прошлым... И ты меня все равно
любила?
- Я всегда буду тебя любить, Том.
- А тогда ты меня Повелителем называла...
- Хочешь заклятием между глаз получить – так и скажи!
- Ну что ты сразу... И ведь все меня сдали. Кроме тебя и Крауча. Не,
как говорил один современник Гриндельвальда, мы пойдем другим путем.
- Это Дамблдор, что ли, говорил?
- При чем тут Дамблдор. Это Ленин говорил. Я, конечно, тоже был хорош,
но великую революцию магглорожденных им устроить все-таки надо, чтобы
знали.
- Ну все, повело Тома на Авады...
- Э, нет. Мы пойдем со-овсем другим путем. Гермиона правильно как-то раз сказала...
- Что-то ты слишком часто про нее вспоминаешь...
- Ой! Ты что?. . О! . . Оо!. . Прекрати, Белка, это же тебе не Выручай-комната. .
Vova
