Она прикрыла глаза, защищаясь от яркого солнечного света:
— Хм… Где он? Он должен быть в это время. Глупый принц. Заставляет принцессу ждать.
Стелла Нокс Флеурет нахмурилась, посмотрев на свои часы. Было пять
часов после полудня. Время было назначено на три часа, но очевидно его
здесь не было. Она пыталась заставить себя покинуть парк. Сделала вдох,
подавляя гнев.
— Ноктис! Ты заставил меня ждать два часа! Два! Будь ты проклят! Может,
он лгал тогда? – бормотала она, сидя на скамейке в парке. Некоторые
гулявшие дети уставились на нее, а родители поспешно отошли от
принцессы. Аура у нее была пурпурная, темная.
Она прикрыла глаза от яркого света и решила уехать. Уже поздно, а она
давным-давно должна быть дома. Вздохнув, девушка подняла свою сумку и
собралась уходить, пока не услышала голос сзади:
— Вы не хотите оставаться в парке? Вы могли бы, по крайней мере, сказать это, Стелла.
Стелла обернулась, пребывая некоторое время в умеренном шоке. Это был
он. Ноктис Луциус Селум, принц. Он сидел на скамье и смотрел на нее со
скучающим видом:
— Вы собираетесь говорить или нет? — поинтересовался он монотонно.
Девушка сжала зубы и заставила себя сесть. Отвернувшись, спокойно заметила:
— Ты заставляешь себя ждать.
Ноктис отвел взгляд, незаметно закатив глаза:
— Я был занят, Вы знаете.
— Становился королем? – он услышал глубокий вдох и сдержанность.
— Ты должен был хотя бы позвонить мне, Нокт. Я серьезно говорю. Разве
ты не слышал о сотовом телефоне? Со-то-вый те-ле-фон, — проговорила она
медленным ледяным тоном, с легким поворотом головы.
Ноктис попытался не злиться, не сбежать от нее, побороть возрастающую
гордость, которую он имел в изрядном запасе. Он посмотрел на нее
темно-синими глазами и сказал:
— Я сожалею, что у меня не было вашего номера. Вы не давали его мне.
Глаза Стеллы расширились, и она поджала губы:
— Хорошо. Я сожалею, что ты не спросил его у меня! – и Стелла в гневе
бросила сумку, целясь в него, но юноша поймал ее. Принц был впечатлен,
что она сделала столь трудный жест. Он посмотрел на принцессу и
самодовольно улыбнулся:
— Хорошо, я спрошу.
Ноктис направился к Стелле, и взгляд у нее вспыхнул. Одну руку принц
держал в кармане, другая была свободна, когда он остановился перед ней.
Стелла покраснела от такого близкого контакта. Наклоняя голову к ней,
свободной рукой он уперся о дерево. Его губы расплылись в
джентльменской улыбке.
С точки зрения прохожего, вы бы заметили Ноктиса, ослепительно
красивого юношу, который наклонился к прекрасной в своей невинности
девушке по имени Стелла.
С точки зрения прохожего вы, наблюдая и прикидывая, что произойдет,
задались бы вопросом: поцелует ее он или будет шептать на ухо нежные
глупости? Вы были бы потрясены, предположив прежде, что они близки, так
как он что-то сказал ей, а она огрызалась. Никаких поцелуев и шепота.
Жаль, прохожий.
Ноктис внимательно посмотрел на нее, состроив невинное лицо:
— Итак?
Стелла смутилась:
— Что?
Он вытащил что-то из кармана, что оказалось ручкой и бумагой, и отдал ей:
— Разве Вы не собираетесь записать свой номер?
Принцесса закатила глаза и написала свой номер. После того, как она это
сделала, принц забрал листок и спрятал в карман. Ноктис вернулся к
скамье и снова сел.
Стелла просчитывала варианты: остаться здесь и поговорить или уйти
домой и сокрушаться по тому, что произошло с ней в парке. Много
вариантов…
Она опустилась на скамью. Стелла спокойно забрала свою сумочку и отложила ее в сторону.
— Вторжение армии, ты знаешь, – он сказал это небрежно. Ведь знала. Давно знала.
— Да. Они, не так ли? – он смотрел на синее небо над головой.
Все казалось слишком мирным. Полет и щебетание птиц, беззаботно играющие невинные дети.
Они не знали, что армия собиралась уничтожить их своими силами. Стелла
хотела быть на линии фронта. Сражаясь за то, что ей дорого. Он
собирался быть там же. Сражаясь на ее стороне, пока не умрет.
Девушка улыбнулась тому мрачному концу, что будет у нее скоро. И
бросила быстрый взгляд на своего военного союзника. В этот момент принц
казался холодным и собранным. Много мыслей проносилось мимо нее…
Быть счастливой, улыбаясь и смеясь, играя с детьми в парке, проектируя
платья с Морисом, быть с ее принцем… Защита своей страны, пока не
умрешь. Все из-за Кристалла. Кристалл в ее замке. Только один Кристалл
причина этой войны.
Войны ее и Ноктиса. Боги планировали это? Они хотели, чтобы люди
Ноктиса и Тенебраи страдали? Боги хотели убить их ради удовольствия?
Стелла прикусила губу. Мысленно она зашла слишком далеко. Это было вне
ее понимания, если она сродни богам.
Она и Ноктис были наблюдателями и только, потерянными во время войны,
которая не должна была случиться. Она была принцессой Тенебраи, а он
был принцем в другом королевстве. В ее голове был голос, спрашивающий:
это предначертано нам?
Стелла дрожала: это был не ее голос. Это был… его голос.
Она сделал глубокий и незаметный вдох, удостоверившись, что Ноктис не
замечает ее странное поведение. Он не может… Нет! Она не собирается
вовлекать его в это. Это только ее внутренняя борьба. Только ее.
Ноктис заметил ее молчание и прервал его. В этом он не был хорош время от времени.
— Хороший день, — прокомментировал он неопределенно, показывая
напряженность. Стелла, вовлеченная сомнением в транс, просто кивнула:
— Да, пожалуй.
Птицы щебетали над головой.
В их голове царили армия и война. Положение незавидное. Нужно было
что-то предпринять. Но это… война. Только Кристалл. Это единственная
вещь, способная изменить судьбу. Их судьбу.
Стелла прикрыла глаза, наблюдая за Ноктисом. Он чувствовал ее взгляд, и
ответил своим, хмурым. Атмосфера немедленно изменилась. Принцесса
Тенебраи исчезла. Это была Стелла Нокс Флеурет, только она.
— Что говорит Великая, Селум? — ее голос звучал строго и умоляюще, а
глаза пытались угадать ответ, но она не нашла ни один. Ноктис знал, о
чем Стелла просит. Изображение Великой было в его замке. Она обращалась
к нему, зная судьбу принца. Эти глаза проникали в душу, зная, что он
мог быть сезамом в конце времен.
— Ответь мне! Что говорила Великая?
Ноктис почувствовал, что Стелла смотрит прямо на него. Точно также, как
Она. Он чувствовал, что говорит, а взгляд его прикован к Стелле. Она
смотрит на него жестоко и холодно.
— Великая ничего не сказала мне… Она ничего не говорила. Ни одного слова мне…Это похоже… как будто меня нет.
Ветер дул в противоположную им сторону, делая тишину невыносимой.
Стелла моргнула и отвела взгляд. Ее губы дрожали. Гнев, печаль,
сожаление вмиг овладели девушкой.
— Нет… Нет… Она, должно быть, сказала что-то, — девушка поднялась
и увидела боль в глаза Ноктиса. Глаза страха и печали. Она прижала руку
к груди. Ноктис быстро поднялся и взял ее за плечи.
— Стелла, не сейчас. Здесь люди, — это звучало резко и остро. Как брань
отца на ребенка. Нет, Стелла, Ноктис не хочет говорить это. Слишком
поздно. Она закричала:
— Пожалуйста, Ноктис! Скажи мне! Что она говорила тебе?! Что?! О свете,
о войне, о чем?! Она должна сказать что-то! Пожалуйста!
Ноктис пораженно закрыл глаза. Ее крики звенели в его ушах. Он открыл
глаза и мягко посмотрел на Стеллу, которая вытирала слезы. Она кричала.
Его звезда кричала, и он не мог прекратить это. Его сердце тяжелело. Он
отпустил ее плечи и медленно обнял.
Тяжесть на сердце были печалью и виной. Стелла прижалась к его груди,
крича еще отчаянней. Она отторгала судьбу. Ведь никто не спросил ее
мнения. Не давая согласия, она не хотела умирать рано. Никто не думал о
ней вообще. Никто ее не понимал.
Ноктис чувствовал, что она рыдает, ощущал слезы на своем костюме. Он вздохнул и обнял ее крепче:
— Она ничего не говорила мне, Стелла. Ничего вообще. Я сожалею. Я очень сожалею, — прошептал он.
Плачь Стеллы стал истерикой. Она закричала снова, вцепившись пальцами где-то у спины.
Ноктис чувствовал ее печаль. Он закрыл глаза и притянул ее ближе, поглаживая волосы, чтобы успокоить:
— Ш-ш… все в порядке. Все хорошо. Я останусь с тобой, помнишь?
Она кивнула. Ее плач стал неслышным, а сердце смерилось с судьбой.
Она перестала сжимать ткань костюма и ее руки безвольно повисли, к
облегчению Ноктиса. Он отпустил ее, когда она вытерла глаза и фыркнула.
Усмехнувшись, она переспросила:
— Так Она ничего не говорила, Ноктис? Я думаю, что мы достойны ее ответов и похвал. Судьба жестока, не так ли?
— Да. Судьба – боги, а мы только люди, — ответил он с легкой болью.
Стелла взяла сумку и слабо улыбнулась Ноктису.
— Она настолько зла, Ноктис. Как ты относишься к ней?
И принцесса ушла.
Принц покачал головой и печально улыбнулся, посмотрев на небо под конец.
— Стелла, Она не зла. Она хочет многое сказать для нас. Если бы Она
говорила… это были бы печальные вести. Она не говорит для своей же
пользы. Она говорит за всех нас. Для Нее это правильно, возможно.
Ветер дул ему в лицо, оповещая о войне.
В замке Великая улыбнулась:
— Ты достаточно знаешь, Ноктис.
Vova
