Первые встречи
Эцио приходил в
сознание ещё пару раз – когда гвардеец, к лошади которого он был
привязан, и остальные сопровождающие его солдаты проезжали сквозь
ворота во внутренний двор какого-то замка (ассасин успел заметить
огромный герб Борджиа на стене, но резкий удар по голове опять заставил
его потерять сознание) и когда с него снимали одежду. В последний раз
он очнулся от резкой боли в шеи – какой-то доктор уколол его небольшим
шприцом с прозрачной жидкостью. Эцио почувствовал, как с него снимают
броню, и попытался сопротивляться, однако сознание снова его покинуло.
Наконец, он ощутил себя лежащим на тёплой земле. Не раскрывая глаз, он
попытался осмыслить своё положение. На нём не было никакого оружие – он
не ощущал ни привычной тяжести арбалета за спиной, ни столь же привычно
обхватывающих запястье браслетов, ни ножен на поясе. На нём не было
никакой брони, из одежды – лишь лёгкая рубашка и штаны, обувь тоже
забрали. Ныли правая нога и спина, кроме того, Эцио чувствовал
небольшое покалывание в области поясницы. Пахло сеном и лошадиным
потом. Ассасин ощущал на лице яркий свет солнца. Медленно он приоткрыл
веки, стараясь сделать это незаметно – и обнаружил, что сидит за
решёткой. Его клетка располагалась в углу двора; на другой стороне
дворика – он не был очень большим, буквально метров 50 в ширину – была
конюшня. С двух сторон двор закрывала крепостная стена, с одной
возвышалась громада замка. Пройти в двор можно было только одним путём,
через высокую калитку, проделанную в заборе, ограничивающем этот двор
от остальной части замка – и именно там, около калитки, не так далеко
от Эцио, ждал Чезаре Борджиа. Около него почётным караулом находилось
пара гвардейцев. Эцио не понимал, почему герцог Валентино не решится
потревожить его сон, и это несколько встревожило его: уж чем-чем, а
деликатностью с пленным Чезаре явно не отличался. Однако выхода не было
– и, окончательно оценив ситуацию, Эцио через несколько минут сделал
вид, что проснулся. Размяв и вправду затёкшие руки, он приподнялся на
них, и прислонился к стенке клетки. Бегло осмотрев двор уже широко
раскрытыми глазами, он посмотрел на Борджиа. Тот улыбнулся:
— Эцио Аудиторе!
Ассасин кивнул:
— Чезаре.
— Рад принимать такого гостя у себя в замке. Знаешь, — без обиняков
начал он, приближаясь к клетке, — тебя поймали очень не вовремя. Вот бы
тебе попасться хотя бы парой-тройкой месяцев ранее, или же, напротив,
позднее. В первом случае Яблоко всё ещё было бы у меня, а во втором… я
бы к тому времени стал правителем Италии, и твоя поимка довершила бы
разгром ассасинов. Но тебе повезло. В обоих случаях я бы убил тебя.
Однако сейчас… Мне выгоднее держать тебя пленником. Никакой важной
информации ты мне сообщить не можешь – я и так почти обо всём знаю…
кроме местоположения Яблока, однако это и неважно, поскольку вряд ли я
смогу достичь его. И потом, сомневаюсь, что ты что-либо скажешь. Мучить
тебя тоже особого смыла не имеет… Если мы тебя будем долго калечить, а
потом убьём, то это придаст тебя ареал мученика в глазах людей по всей
Италии. Понятно, мне это невыгодно. Если же просто убить – всё равно об
этом как-то станет известно, — то, как минимум, твои ассасины будут
сражаться гораздо яростнее. Смерть Il Mentore вряд ли их собьёт с
толку, но наверняка раззадорит. Да и претенденты на место лидера всегда
найдутся. Так что – радуйся жизнью, ассасин! Конечно, я переведу тебя в
более мрачную камеру, об этом не беспокойся. Однако сначала должна
зажить твоя нога. Итак, — Чезаре широкими шагами направился к выходу, —
надеюсь, тебе всё ясно…
— Постой, Борджиа.
— Что ещё?
— Почему ты хочешь, чтоб моя нога зажила?
— Не твоё дело…
— О нет, Чезаре, просто ты боишься…
— Заткнись, ассасин. У нас есть свои шпионы в «Цветущей Розе», и я в
любой момент могу приказать прикончить твоих родных… Хочешь, чтобы
Клаудии выпустили кишки?
— Я уже выгнал одну шпионку…
— О, эта вообще ничего не значила для меня, — Чезаре улыбнулся. – На
неё ты зря потратил время. Мои агенты работают куда тоньше.
Эцио промолчал. Он не слишком верил Чезаре, но понимал – лучше перестраховаться.
— Итак, Аудиторе… Прощай. Я ещё тебя навещу… — он криво усмехнулся. – Выздоравливай.
Где-то минут через тридцать во двор важно, величественно вошла
Лукреция. Правда, по её раскрасневшемуся лицу, по тому, как она жадно –
хоть и незаметно – ловила ртом воздух – было очевидно, что она спешила.
— Эцио, — холодно поприветствовала она ассасина, однако в её глазах
было… какое-то безумие, не ярко выраженное, как будто только обещающее
появиться.
— И тебе здравствуй.
— Могу ли я… чем-то помочь?
— С какой стати ты хочешь помочь мне?
— Ты… ты пощадил меня. И я… я слышала искреннею печаль в твоём голосе,
когда ты закрывал глаза Родриго... Он не был мне близок, но всё же был
отцом. А Чезаре даже не хотел похоронить его достойно. И ещё я верю,
что ты когда-нибудь справишься с этим ублюдком.
Эцио усмехнулся. Похоже, его плен будет куда приятнее, чем он думал…
447 Прочтений • [Understanding. Глава 2] [10.05.2012] [Комментариев: 0]
Vova
