Поджарый тролль с ярко-оранжевым ирокезом и внушительными клыками, сгорбившись и ухмыляясь, оглушительно бил в свой барабан из кожи вепря. Трехпалой рукой тролль отбивал ритм и замирал, прислушиваясь, как с тихим гулом дрожит натянутая кожа. Неожиданно барабан стал расти, натянутая кожа растягивалась, а тролль радостно скакал вокруг него. Громоподобными залпами становился отбиваемый ритм, а сам барабан - размером с динозавтра из Кратера Ун-Горо. Настойчивый стук и шум дребезжащей от сильных ударов двери окончательно разбудили Вождя орков. За окном только начинало светать. Поднявшись с кровати, застеленной шкурами степных львов, зеленокожий орк расправил широкие рельефные плечи, закинул за спину длинные косы черных волос и, не зажигая свечи, направился к двери, отгоняя назойливый сон о гигантском барабане. По струнке смирно вытянулся молодой кор’кронский гвардеец. - Вождь, к вам гонец с письмом. Если его бесцеремонно будили среди ночи, это могло означать только одно. Джайна Праудмур отправила ему письмо. Тераморские гонцы, мягко говоря, недолюбливали адрес получателя – Оргриммар, Вождю Орды Траллу. Стремительным галопом под покровом ночи они пробирались к западному входу столицы Орды. Гвардейцы хмурились, рычали, но шли за Вождем. Тошнотворный человеческий запах, исходящий от конверта, неимоверно злил орков, и гонцы Терамора перестали передавать корреспонденцию страже, чтобы те сами относили ее Вождю. Несколько раз отвращение брало вверх над долгом, и письмо Джайны оказывалось на дне оргримарского озера, не дойдя до получателя. Предрассветные часы были, пожалуй, единственными, когда улицы Оргриммара действительно пустовали. Редкий, утомленный дорогой путник вел ездовое животное в стойла, мечтая, как можно быстрей добраться до таверны и свежей постели. В эти ранние часы просыпались рыбаки всех мастей – любители и профессионалы своего дела. Всем им бередила душу одна рыбка, прозванная Старым Хитрюгой за свое умение избегать всевозможных сетей и удочек. Повара со всего Азерота готовы были очень хорошо за нее заплатить, ведь у нее был незабываемый вкус. Лучше всего Хитрюга ловился в озере на Аллее Славы, но иногда попадался и на Аллее Духов. В любое время суток толпились покупатели в Оргриммарском Аукционном Доме, но несколько тише кричали продавцы и зазывала, когда небо окрашивалось в сизые цвета. Не было ничего ближе и естественней сна в такие часы. И в Центральном Банке Орды посетителей было меньше, но все равно находились те, кому необходимо было снять еще золотых на выпивку в таверне; вернувшиеся из далеких путешествий стремились первым делом сдать на хранение добытые сувениры; жадные, побаивающиеся сплетен личности тоже приходили под покровом ночи лишний раз полюбоваться на хранившиеся в их ячейках богатства. И сейчас Вождь Тралл шел по спящему, но не пустому городу. На возвышенности недалеко от Зала Славы Вождь замедлил шаг, оттуда открывался вид на главную площадь Оргриммара, на Банк и Аукцион, на главную таверну города, что чуть правее. В таверне всегда было шумно и многолюдно, хозяйка таверны Гришка умела создать атмосферу, приходившуюся по вкусу даже самому своенравному путешественнику. Тралл мог часами наблюдать за городом и его обитателями. Сопровождающий его гвардеец замер немного поодаль. Но рассвет был не за горами, и гонец из Терамора не будет ждать вечно. На противоположном берегу реки Строптивой в сырых, предрассветных сумерках Тралл разглядел гонца в длинном черном плаще, полностью скрывавшем его от любопытных глаз. «Какая-то излишняя предосторожность», - подумалось Траллу. - Вождь, - кивнул гонец, не поднимая глаз. - Как зовут тебя, посланец, - решил схитрить Тралл, - ты проделал трудный путь. Мы можем дать тебе пищу. Гонец, явно растерявшись, мотнул головой, отчего его капюшон скользнул, обнажив лицо молодого красивого юноши с черной шевелюрой и сверкающими голубыми глазами. - Тарион мое имя, Вождь, - ответил он, вновь опустив глаза, - спасибо за радушие. Из складок плаща гонец вытащил конверт. Приняв письмо, Тралл зашагал в сторону Оргриммара. Человек оставался на прежнем месте. - Что-то еще? – с недоумением спросил его Тралл. Обычно гонцы скрывались в темноте еще до того, как Вождь успевал зайти в Оргриммар. Все они спешили затемно добраться до Крепости Северной Стражи, и уже оттуда морем - до Терамора. - Может быть, хотите дать ответ? – неожиданно сказал юноша. – Я могу подождать. Тралл сузил глаза. Он никогда не писал ответных писем. Разорвав конверт, орк с удивлением прочел всего несколько строк: «Тралл, Я отправляюсь в морское путешествие, мне очень необходим отдых. Я так устала, прости, пожалуйста. Джайна». Почерк был несомненно Джайны, и писалось все в большой спешке. Довольно странно, что у нее не было времени подготовиться к путешествию, если оно было запланировано. Но она ни словом не обмолвилась об этом, когда они были в Хиджале. Впрочем, тогда им совершенно не удалось нормально поговорить из-за этой дурацкой ссоры. Что на них нашло?… Тогда Джайна показалась ему очень утомленной и взвинченной. Тралл пытался расспросить ее о самочувствии, но разговор зашел не в то русло… Предмет спора даже вспоминать не хотелось. Видимо, Джайна считала себя виноватой, и извинялась в своей записке за ссору, а не за то, что ей нужно отправиться в путешествие. Хотя и его вину тоже не стоит сбрасывать со счетов, мог бы сдержаться и не припоминать имени ее бывшего возлюбленного. Что же можно ответить на эти две строчки? К тому же куда писать, если она сейчас в морском путешествии. Тралл поднял глаза. Гонец исчез. - Эй, - окликнул серую мглу Тралл, - Тарион, ты где? Видели его? – спросил он гвардейцев, несших караул у западного входа столицы. Те замотали головами - очень им надо следить за человеком. - Может, его кроколиск сожрал, - прорычал один, - он ведь у самого берега стоял. - Вместе с лошадью? – отозвался Тралл. - А лошади не было, Вождь. И в правду, юноша был один. Может быть, оставил коня пастись за курганами, предстояла долгая обратная дорога. Тралл обошел место, где говорил с человеком, тщательно осматривая землю. Влажный речной песок хранил отпечатки человеческих ног. Трава, где стоял орк, была примята. А следов лошади не было. На горизонте стремительно рос раскаленный шар солнца. Верхушки темно-бордовых, дуротарских гор светлели, сонно шумели ночные стрекозы, ища убежище в оставшейся тени. Но и дневной свет не помог определить направление, в котором исчез странный посланник леди Праудмур. - Точно сожрали, - говорил один гвардеец другому после того, как Тралл ни с чем ушел в глубину города-крепости, - на рассвете кроколиски как раз выходят на охоту, подбираются бесшумно и… хлоп, - орк размашисто хлопнул в ладоши. - А парочка этих зверюг даже в наших оргриммарских озерах живет. - Да будет тебе заливать, - отмахнулся второй. - Еще, говорят, в канализации Штормграда видели нескольких. Огро-о-омных размеров, - не унимался гвардеец. - Гульдан меня подери, что это?! – закричал второй орк не своим голосом. - Ну, жрут этих человеков, чего орать-то… - Что это… там? - дрожащей рукой он указал на темные пики Азшарского хребта. Первый орк поравнялся, но, сколько ни вглядывался в окутанные предрассветным туманом заснеженные шапки, ничего не заметил. - Я видел… - Что? - Д…д...дракона, - заикаясь, ответил второй гвардеец. - Не кроколиска? – невинно спросил первый. - Огромного, с длинными крыльями… - Цвета какого? – без особо интереса спросил первый гвардеец. - Черного… Долго смеялся оргриммарский рубака над своим товарищем. Бросив записку Джайны на тлеющие угли камина, Тралл покосился на разобранную кровать. Вздремнуть бы часик… - Рано ты сегодня, - послышался за его спиной голос Вол’джина. Лидер Клана Черного Копья, предводитель троллей, всегда подкрадывался внезапно, и это удивляло и раздражало Тралла. Природная гибкость позволяла троллю, как охотнику, выслеживающему жертву, передвигаться совершенно бесшумно. И быть в роли жертвы Траллу не нравилось. - Говорил же, не подкрадывайся. - Вы, орки, хоть и близки с волками, - отозвался тролль, - но передвигаетесь как громовые ящерицы. Хуже в разведке только с тауренами. - Ты сегодня играл? – спросил Тралл. Несколько утренних и вечерних часов Вол’джин неизменно отводил для игры на барабанах. И для Тралла каждый день начинался и заканчивался оглушительными ритмами, выбиваемыми главой клана Черного Копья на заднем дворе Тронного Зала. Теперь барабаны Вол’джина преследовали Тралла не только наяву, но и во снах. Вообще в Оргриммаре, когда там поселились тролли, понятие тишины существовать перестало. Предрассветные сумерки, нерешительные звуки пробуждающейся природы… Плеть их подери, не тут-то было! Тролли, казалось, вообще не спят. Их ритмичные вечерние танцы у костра перетекали в утреннюю зарядку. Когда солнце накаляло до красна пыльные улочки города, под навесом из пальмовых листьев, одни - стучали в барабаны, другие - хором распевали народные тролльские песни. Некоторые, вероятно, ходили на службу, спали и принимали пищу, но общее количество танцующих, играющих, шумящих троллей никогда не уменьшалось. И работягам оркам всегда казалось, что таких бездельников, как тролли, еще сыскать надо. - Нет, - ответил Вол’джин. – Ни сна, ни желания играть. - Сколько уже не спишь? - Не знаю. По твоим ощущениям, как давно ты просыпаешь в тишине? - Не сказал бы, что сплю лучше, - отозвался Тралл. Вол’джин рассеяно потрепал свой ярко-оранжевый ирокез. Даже для тролля он был необычайно высок и строен, и тролльская привычка горбиться не обошла главу Черного Копья. Несколько амулетов Вуду покоились у него на груди. Плащ он не носил(мешал танцевать), за спиной тролля был резной, доставшийся от отца Сен’джина лук и колчан со стрелами. Наконечники для стрел лидер Черного Копья любил обтачивать лично и даже брал несколько уроков по ядам у разбойников, но в конце концов остановился на мысли, что расправиться с жертвой «лучше метко и быстро, чем куда попало и долго мучить». На жилистом бедре всегда был закреплен небольшой кинжал. Вол’джин занимал пост советника Вождя и лучшего друга Тралла. В дверь снова застучали. - Вождь, к вам посланник от леди Сильваны Ветрокрылой, - отрапортовал гвардеец. - Веди в Тронный зал, я сейчас буду. А тролли знают, что их предводитель больше не поет и не танцует? - Сарказм не твой конек, Тралл. У меня есть к тебе дело, - немного погодя сказал тролль. - Срочное? - Залежавшееся. - Мы это уже обсуждали. Показывая свое бессилие, Вол’джин пожал плечами. - Это все о чем я могу думать. А без сна у меня прибавилось свободного времени. Только сейчас Вождь орков заметил, насколько сильно утомила бессонница жизнерадостного, всегда полного энергии тролля, какими глубокими бурыми синяками залегла под его всегда смеющимися глазами. И тем тяжелее, видя его измученное состояние, было отказывать ему в бередившем незажившие раны вопросе. - Своего решения я не изменил, Вол’джин. Время Островов Эха еще не пришло. В прохладном сумраке Тронного, укутанный как мумия в темно-лиловый плащ с гербом Подгорода, Вождя дожидался посол Отрекшихся. - Приветствую тебя, представитель Подгорода, - сказал Тралл, занимая свое место на троне. С годами он привык к этому запаху. Приторно-сладкому, выворачивающему тебя наизнанку, он настырен и после вот таких визитов достаточно сложно полностью проветрить помещение. Зловоние вгрызается в мебель, в стены так же упрямо, как эти ходячие мертвецы цепляются за свою вторую жизнь. Едкий запах смерти. Запах Отрекшихся от трупного запаха, какой накрывает поля сражений после заката, все же отличался. Второй был естественным. Вонь запекшейся крови, раздробленных костей, через несколько часов смешивающаяся с гниением и разложением тканей. Никаких эмоций, кроме рвотного рефлекса, она не вызывала. Чума Короля Мертвых насильно подняла их из своих могил этих людей - с подгнившей, лохмотьями висевшей кожей, с разъеденными червями глазницами, с проступившими наружу костями и позвонком; всех, без разбору. Именно чума придала трупному смраду Отрекшихся особенный, тошнотворно-сладкий запах, противоестественный для всего живого. Для бегства противника с поля боя было достаточно одного только запаха нежити, не говоря уже о внешних данных ходячих мертвецов. - Приветствую тебя… Вождь. Говорили Отрекшиеся тяжело, с нажимом и урывками. - Я Рэндал Сварт. Темная Госпожа обеспокоена… В Серебряном бору появились ночные эльфы. - Как они проникли туда? - Морем. - Много кораблей? - Три из них мы сожгли... Два успели выйти в море. Голубые глаза Тралла, такие необычные для орков, потемнели. - Вылазки эльфов продолжаются, - скрипучим голосом продолжил Рэндал Сварт. - Вчера в лесу мы взяли двух шпионов… Сейчас они в пыточных камерах в Подгороде. - При любых обстоятельствах оставить ночных эльфов в живых! Это приказ. Отрекшийся глядел на него спокойно и ничем не выражал беспокойства. «Действительно, чего ему боятся?», - думал Тралл. – «Самое страшное с ним уже произошло. И как только Сильвана ими управляет…». - Как долго вы пробудете в Оргриммаре, Рэндал? - Улечу вечерним рейсом на дирижабле. - С вами поедет мой посол. Парук. В этот момент через главные ворота на центральную площадь Оргриммара, заполненную торговцами и путешественниками, не сбавляя скорости, въехали с десяток всадников на черных волках. Возглавлял их темнокожий орк, с мощной, выдающейся вперед челюстью и острыми, выпирающими из-под верхней губы клыками. Не смотря на жаркий полдень, его плащ и красно-белая накидка с гербом Орды были оторочены мехом, а на ногах были тяжелые зимние сапоги, какие носит племя Таунка в Нордсколе. Словно от мгновенного магического заклинания, бывшая на площади разношерстная толпа застыла разом. Воцарившуюся тишину прервал чьей-то нерешительный шепот: «Это же Гаррош Адский Крик…». Из Банка и здания Аукциона, побросав дела, выглядывали еще лица, становившиеся напряженными при одном только взгляде на темнокожего орка. За доли секунд в направленных на Гарроша глазах проносились множество чувств – и сметение, и страх, и радость. И Гаррош, замерев в седле на спине ездового волка, накалял атмосферу, забавляясь происходящим и сохраняя каменное выражение своего лица. - Народ Оргриммара! – наконец, произнес он сухо, стремясь не выдать случайным словом переполнявшие его эмоции. Толпа единым организмом подалась к нему, не сводя глаз и, кажется, даже затаив дыхание, чтобы не пропустить ни единого его слова. Молодой орк упивался внимательным подобострастием, с которым многоликая Орда глядела на него. И предвкушал эффект, который произведут те самые слова, и с какой преданностью после будут смотреть они на него. - К Вождю, народ Оргриммара! Я привез вам вести из Нордскола! Гаррош пришпорил волка. Оргриммарцы расступились, пропуская всадников Песни Войны, и потянулись следом. Идущая по улицам толпа только множилась. Шумели орки и таурены, передавая слова Гарроша, подскакивали тролли и шли, пританцовывая и не выпуская из рук своих барабанов. Кто-то первым не смог больше сдерживаться и крикнул: «Лок’Тар!», что на орочьем значило «Победа!». Накаленная неизвестностью толпа подхватила этот крик. Скандируя, шли жители Оргриммара к Тронному Залу, и каждый надеялся, что война в Нордсколе действительно окончилась, раз сын Адского Крика теперь был здесь. Кор’кронский гвардеец, посланный Траллом с известием к Паруку, остановился, когда ему на встречу из-за поворота выехали сначала всадники Песни Войны, а потом и разгоряченная, орущая толпа. Поддавшись общему возбуждению, гвардеец мгновенно забыл о своем поручении и кинулся обратно к Вождю. Тралл слышал крики и сам вышел на улицу. К нему кинулся светящийся ярче факела в ночи гвардеец. - Там… Там Гаррош Адский Крик! - только и смог сказать он. Радостные, раскрасневшиеся от криков физиономии стихли, заметив Вождя. Гаррош Адский Крик спешился с волка. Отряд Песни Войны последовали его примеру. - Вождь, - Гаррош встал на одно колено перед Траллом. Толпа за его спиной задержала дыхание. – Я приехал сообщить, что Король Мертвых повержен... - Лок'Тар, Адский Крик, - ответил ему Тралл, поднимая с колен. – Лок’Тар! И народ Оргриммара завопил в полную силу.
Vova
