В свете последних лучей заходящего солнца танец золотистых песчинок
кажется прекрасным, сказочным, завораживающим. Она смотрит на него и не
может оторваться.
Миллионы песчинок сталкиваются, разлетаются, падают или взлетают. Дикая
пляска песка и ветра хаос песчаной бури. Путаница ее судьбы.
Солнце палит нещадно, а от поднятой пыли дышать нечем. Но она дрожит. Она обхватывает тонкие плечи. И руки у нее холодные.
В доме пахнет цветами. Когда то ее жизнь неразрывно была связана с цветами. Когда то… . Как же давно это было?
Удушливый и сильный аромат давит на нее. Лилии. Цветы мертвецов. Ну
почему она всегда срезает и ставит лилии? Она подходит к фарфоровой
вазе – нежные цветки на тонких стеблях – и с силой швыряет ее о стену.
Фарфор разлетается на сотни осколков, цветы падают на дорогой ковер.
Никаких эмоций, никаких чувств.
Недлинная лестница на второй этаж. Всего пятнадцать ступенек, но она
знает, как скрепит каждая из них. У первой надрывный и громкий скрежет.
Вторая скрипуче ворчит. Третья, словно понимая, хранит ее тайны и лишь
тихо поскрипывает.
Тяжелая дверь из темного вишневого дерева – спальня. Большая кровать,
застеленная черным шелком, в окружении ароматических свечей —
супружеское ложе.
Направо — ванная отделанная дорогим зеленым мрамором. Горячие струи
воды обжигают но не могут, ни согреть ее, ни смыть грязи. Она слышит,
как внизу негромко хлопает входная дверь, но не спешит. Ужин,
приготовленный не ею, на столе и сервирован. Муж поест и без нее, она
не голодна.
Тонкая, как паутинка ткань скользит по нежной коже. Она по туже завязывает пояс халата, спускается вниз.
Вечерний сумрак уже вполз в большую комнату, но принес только духоту.
Мягкая игра бордовых бликов на тонком стекле бокала и терпкий вкус на
губах. Вино. Выпить бокал другой в течение дня — это стало таким
привычным. Выпить и сказать себе, что счастлива. Выпить и ощутить,
наконец, призрачное тепло. Выпить и перестать думать.
Глоток другой, что бы лучше спалось…
Глоток другой, что бы проще жилось…
Она слышит, как он тихо подходит сзади, но не спешит оборачиваться. Что
изобразить ей на своем лице? Радость? Удивление? Негодование?
Он мягко обнимает ее сзади, целует длинные волосы, шепчет нежно на ухо.
— Я так соскучился, а ты не спешишь встречать мужа, красавица моя…
Она допивает вино одним большим глотком и лишь тогда находит силы повернуться.
Высокий мужчина с темными глазами и русыми волосами. Красив, нежен и любит ее.
Любая была бы счастлива на ее месте. Тогда что же с ней?
Он ждет ответа, каких-то слов, но что сказать?
— Мне тоже тебя не хватало, – она старается, но голос ее звучит равнодушно.
Муж рассказывает, как прошел день, и она, словно механическая кукла,
улыбается, кивает головой, хмурится. Мысли ее где то далеко, но она не
опасается, она заучила роль хорошей жены.
Они так и стоят, обнявшись по среди гостиной. Она чувствует его тепло,
силу, пряный аромат одеколона и еще что то, присущее, только ему. Видит
влажный блеск темных глаз и пробудившееся в них желание. И не смеет
сопротивляться. Она хорошая жена.
Его руки торопливо развязывают узел, мягко касаются гладкой кожи,
осторожно массируют спину. Его руки. Чужие руки, к прикосновению
которых она заставила себя привыкнуть. Но они так и остались чужими.
Он целует ее страстно, требовательно, пылко. Его губы почти грубо
терзают ее. И она неохотно отвечает на поцелуй. Его ласки становятся
все настойчивее, и она понимает, что он еле сдерживается.
Она чувствует, как замирает и проваливается куда–то вниз сердце. И не
может сдержать пробуждающейся в ней страсти. И ненавидит себя за это.
Его руки, его губы… ее муж слишком хороший любовник, и слишком хорошо
изучил ее.
Мир застилает золотая пелена и не остается ничего кроме нарастающего
комка желания у нее внизу живота и липкой влаги между бедер.
Спину приятно покалывает ковровый ворс, но это только придает остроты ее ощущениям.
Она не хочет думать когда он раздел ее и уложил на пол. Не хочет думать
не о чем кроме…. Он нависает над ней и она наконец то чувствует его
внутри себя. На мгновение они оба замирают.
Уже через секунду она полностью отдается ритму и окончательно перестает
себя контролировать. Она стонет, когда он сбавляет скорость. Не находя
выхода своему возбуждению она царапает его и кусает, кричит что то,
возможно признается в любви…
Наконец напряжение спадает и она чувствует приятную тяжесть и легкость одновременно.
Грудь распирает от чувства похожего на счастье, на глазах не прошеные слезы.
Муж нежно целует ее, она видит его счастливые темные глаза и ей становится горько. Снова предала саму себя.
— Я люблю тебя, Ино, – его голос противно довольный, – пойдем в душ?
Она качает головой и радуется, что в комнате темно.
Он еще некоторое время лежит рядом, сжимая ее в объятиях, а потом поднимается наверх.
Ино тоже встает, накидывает халат. Надо бы помыться, она чувствует себя
так, словно извалялась в грязи. Тело ноет и хочется прилечь. А вот
думать о произошедшем не надо….
Она наливает себе еще бокал вина и выпивает его в два глотка. Помогает.
Усталость чувствуется сильнее, но вслед за этим приходит отупение.
Ее глаза бесцельно блуждают по темной комнате и натыкаются на белое
пятно. Она приглядывается – это разбросанные по полу завядшие цветы
лилии.
Vova
