Он не вернулся.
Они прождали его весь день, но Каито так и не появился, на следующий день тоже.
Даже, несмотря на то, что в этой сложнейшей ситуации они оказались
из-за этого нерадивого ученого, но ни Усаги, ни Мамору не держали на
него зла и никогда не желали ему ничего плохого.
В таком напряженном ожидании прошло еще два дня, но от Каито не было
никаких, абсолютно никаких известий. Что с ним? Где он? Неужели те люди
поймали его или ему все-таки удалось скрыться?
Эти вопросы терзали пару днем и ночью. Они практически перестали спать,
вздрагивая от малейшего шороха. Страшно было закрыть глаза даже на
минуту, вновь возвращались кошмары, желающие ожидание еще более
напряженным, давящим на каждый мера в отдельности и на все вместе.
На пятый день, не выдержав сидеть с опущенными руками и тем более в
невезенье о судьбе пусть не друга, но и не чужого человека, Мамору
решился на кратковременную вылазку из дома, чтобы достать одну из
последних газет.
Его не было буквально двадцать минут, за которые Усаги едва не успела
сойти с ума от переживаний. Однако все обошлось, вот только увидев лицо
зашедшего в дом Мамору она сразу поняла, что Каито не вернется. Они
остались совсем одни со своей бедой и как выпутываться, ни она, ни
Мамо-чан не имели, ни малейшего понятия.
— Что? — дрожащим, от сдерживаемых слез, голосом спросила Усаги.
— Что там?
Он молча протянул ей свернутую газету, сел рядом с ней, обняв за плечи
в надежде хотя немного успокоить, когда она увидит там то, что выбило
из колеи даже его.
Усаги не прочитала ни строчки, отшвырнула не нужную бумагу в сторону и,
уткнувшись в плечо, разрыдалась, вцепившись замерзшими пальцами в его
футболку.
— Мамо-чан, — неожиданно прошептала она и спросила по детски наивно.
— Ведь с нами все будет хорошо?
— Да, — ответил он, сам не веря в то, что говорит.
— И мы увидим радугу.
— И радужные сны? — улыбнувшись сквозь слезы, спросила она.
— И радужные сны, — вздохнув, ответил он, прижав ее еще крепче.
— Все что ты только поделаешь, все чтобы ты не попросила.
— Люблю, — произнесли они в унисон.
Первым делом пара сожгла практически все бумаги Каито: письма, записи
опытов, журналы. Оставив только то, что парень там попросил оставить в
случае своей смерти, их должен был взять себе Мамору.
Выполнив последнюю волю Каито, пара, сидя за столом, обсуждала планы на
будущее. Оставаться здесь или уйти еще куда-нибудь? Насколько велика
опасность? Что предпринять в случае если их найдут?
Так много вопросов, еще меньше на них ответов. Но подумав, они решили
уходить отсюда, никто ведь не знает известно ли бандитам об этом доме
или, же нет.
— Все будет хорошо? — вновь спросила Усаги.
— Конечно, я же обещал, — ответил, но снова не смог поверить, что это правда.
Ночной Токио, такой родной и в тоже время, незнакомый. Они отвыкли от него за эти долгие два месяца.
Мамору шел впереди не слишком быстро, но и не медленно, заставив Усаги в целях безопасности идти сзади.
Было на удивление тихо, что практически было невозможно и это очень
настораживало. Пара старалась идти незаметно на столько на сколько
такое вообще возможно, не привлекая к тебе внимания.
И снова, как в тот злополучный день на их пути стояли люди Сандзё с ним самим во главе.
Мамору напрягся и резко затормозил, да так, что Усаги врезалась в него.
— Беги, — едва слышно прошептал он.
— Я попробую их задержать.
— Но... — попыталась возразить девушка.
— Я сказал, беги, — рявкнул он.
И она побежала, и именно в этот момент Сандзё, державший в руке пистолет сделал выстрел.
— Вот теперь все, — ухмыльнулся он, садясь в машину и уезжая с места,
где только что, как думал, оборвал жизнь не нужному ему человеку,
бесполезной девчонке.
— Усако, — шептал Мамору, укачивая ее на руках, не слыша и не замечая
ничего вокруг. Ни людей говорящих что-то ему, ни звуков сирен скорой
помощи и полиции, только ее одну, ту которую не смог защитить.
Vova
