Осень тысяча девятьсот какого-то года. Этой ночью Интеграл Хеллсинг
спала очень плохо и каждые полчаса вскакивала от очередного кошмара.
Вчера она стала новым хозяином организации «Хеллсинг», которая перешла
к ней от отца. И еще хозяйкой кровожадного, страшного, жуткого (можно
подобрать огромное множество определений этого типчика) и очень
неприятного в общении вампирюги по имени Алукард. Нет, кошмары ей
снились не из-за того, что он устроил сразу после своего пробуждения
(т. е. зверски порвал прихвостней ее дяди и выпил их кровь, а ему самому
руку оторвал), и не из-за того, что самой маленькой девочке пришлось
приканчивать бедненького дядюшку Ричарда из его собственного пистолета
(это было необходимо, да он первый начал!), а из-за того, что случилось
после... А случилось вот что: Алукард, треская до отвала кровь,
которую нашел туточки, рядышком, в соседней комнатке, в
предусмотрительно обмотанном цепью и скованном амбарным замком
холодильнике, расспрашивал новую хозяйку о том, что произошло в стане и
в мире за время его двадцатилетнего сна. Интегра, постоянно заикаясь и
тихонечко отступая к спасительной двери, сбивчиво пересказала о
новостях в политике, экономике и прочем – по истории ей всегда ставили
твердую, как гранит, «5+» (чтобы заткнуть этот постоянно и без умолку
трещащий рот!). Вампир, чувствуя, что волосы у него снова начинают
седеть, отложив уже сто восьмой пакет донорской крови, заткнул ей рот:
— Тпру! Ваша людская жизнь мне, в общем-то, до фени. Ты мне выкладывай про работу!
Интегра, сделав еще один малюсенький шажок к двери, взвела на всякий пожарный курок пистолета:
— То есть? – и изобразила самый невинный вид: «Пусть подумает, что я
идиотка. И мне спокойней, и ему неаппетитно. Хоть он и назвал меня
хозяйкой, но мало ли что придумает этот вурдалак, чтобы сбить меня с
толку... Но я принадлежу к великой семье Хеллсингов, и на такое не
попадаюсь!»
Алукард, от удивления тупо хихикнув, почувствовал себя очень-очень
нехорошо (у него появилась догадка, а не собираются ли его часом
увольнять? Вдруг за двадцать лет они завели себе нового вампира,
посимпатичней и менее затратного?): «Пусть думает, что я малость обижен
мозгами. Начальство любит идиотов»:
— Ну, понимаете, дорожайшая хозяйка, упыри, вампиры разные... Нежить, одним словом.
— А-а... – она сделала задумчивый вид: «Так вот зачем он? Чтобы других
мочить. И все?» — Думаю, Уолтер тебе об этом скажет точнее, как
приедет...
Алукард подскочил:
— Уолтер еще работает здесь?!
Интегра стала активнее продвигаться, чувствуя, что нервы скоро не выдержат:
— Конечно, он – самый ценный сотрудник «Хеллсинга»...
«Фух! – облегченно вздохнул про себя вампир – Если я буду держаться
рядом с Уолтером, то можно быть спокойным – этот чел не бросит меня.
Что-нибудь, да перепадет из упырей...» И тут его наметанный на попытки
смыться глаз приметил шажочки в сторону тяжелой железной двери: «Снова
закрыть хотят, не иначе. Неужели Интегра такая жестокая, что сможет это
сделать? Или я плохо сыграл роль паиньки?» Внезапно его осенило:
торчащие сверх нормы клыки, красные, как с месячной бессонницы, глаза,
его фирменная улыбочка, один вид которой заставляет накладывать в штаны
даже католиков из Ватикана, взъерошенные и двадцать лет не стриженные
полуседые волосы, непонятной принадлежности костюм (его, кстати, Артур
на него напялил, прежде, чем тут запереть, заманив пакетиком свежей,
еще тепленькой крови), да еще то, что осталось от Ричарда и его людей,
в художественном беспорядке раскиданное вокруг, явно делали его
профессиональную игру в «белого и пушистого» абсолютно дохлым (как
вампиры и упыри после незабываемой встречи с ним) номером.
— Э-э, хозяйка... – та испуганно застыла – Вы уже хотите уходить? А
ведь мы только что познакомились, давайте узнаем друг друга поближе...
Интегра бросилась было к двери, как... под ноги ей бросилась маленькая
собачка вроде шпица (ну, знаете, такие пушистые, с лисьей мордочкой), и
смотрит на нее такими глазками, прямо как у котика из «Шрека», но еще
более жалостливые и в количестве шести штук:
— Хозя-а-айка... Неужели вы бросите меня здесь одного? – по щеке его
побежала очень натуральная слезинка – Я не могу уже сам с собой играть
в карты, шахматы, классики и «слова»! А от «крестиков-ноликов» я вообще
готов повеситься!. . Пожалуйста, не поступайте со мной, как ваш отец,
мир и покой его костям... – «Блин, че я несу! За двадцать лет разучился
держать язык за зубами...» — Мне многого не надо: пистолетик поубойнее,
тварь, которую можно из него расстрелять, темное и желательно тихое
место, где можно провести день, пакетик крови на ужин – и я ваш со
всеми потрохами и с гробом в придачу! – «Кстати, надо его отыскать, а
то еще выкинут, как ненужный мусор, а в нем вся моя нормальная
одежда...»
Девочка, сбитая с толку нетипичным поведением вампира, который, как ей
казалось, хотел ее кровь выпить, стояла в раздумье, изо всех сил
сопротивляясь действию трех пар таких жалобных красных глазок:
— Я никогда раньше не держала домашних животных... – песик умоляюще
заскулил, снова пустив слезу – Хорошо... – «Неужели я это сказала?!
Согласилась с вампиром на его условиях! Дура, вот теперь он тебя точно
высушит подчистую!. . »
Но Алукард, радостно повиляв хвостиком, только улыбнулся все той же фирменной улыбкой:
— Спасибо, хозяйка, вы не пожалеете...
Вдруг по лестнице скатывается один из людей Ричарда, который малость
опоздал на общее веселье, и, увидев ее, орет во все горло:
— Господин Ричард, девчонка здесь!!! – как заметил собачку, которая
мило, как мячик, держала в зубах голову этого самого Ричарда и
кровожадно смотрела в его сторону (за двадцать лет и не так
проголодаешься) – Аааааааааааааааа!
Интегра, зная заранее, что сейчас произойдет, закрыла глаза и уши. Все
было кончено за полминуты. Алукард, сладко облизнувшись, сказал:
— Пожалуй, пора наверстать упущенное... – и хотел было пуститься на
охотничий галоп, как новая хозяйка крикнула (и кричать так она никогда
в дальнейшем не перестанет):
— Куда намылился без приказа?!! – «Вот теперь пускай узнает, с кем
имеет дело! Я же из Хеллсингов!» — Что это еще за самоуправство,
кровопивец?!!!!! Ты что, решил меня наследства лишить?!
Тот, виновато прижав уши и поджав хвост, сел:
— Простите, хозяйка... Я так больше не буду. Просто я хотел сделать вам
приятное, убрав тех, кто против вас... – «Лучше ей немного польстить, а
то еще передумает и закроет тут... Да и вид я подобрал удачный...» —
Можно?
— Иди, и чтобы мокрого места от них не осталось!. .
— Есть! – псинка мгновенно умотала, чтобы не нарваться на новые неожиданные замашки новой хозяйки.
А сама Интегра пошла спать в кровать (а то от этих ночей в вентиляционных шахтах радикулит заработаешь!)...
Всю ночь Алукард отрывался на полную, напиваясь свежей кровушкой и
попутно изучая новое расположение комнат (оказывается, за эти годы
Артур сделал перепланировку!). В чулане, весь запыленный и заброшенный,
нашелся горячо любимый гробик, а в нем – все личные вещи в целости и
сохранности.
А наутро вернулся Уолтер. Его удивлению не было предела, когда в
гостиной он повстречался ни с кем иным, как с Алукардом, который,
вольготно развалившись в большом хозяйском кресле и закинув ноги в
грязных сапогах на дорогущий стол, с дьявольской улыбочкой помахал ему
рукой:
— Салют, дружбан! А с того момента, как мы виделись в последний раз, ты
малость постарел... – «Да, люди – существа исключительно недолговечные.
Мелькают перед глазами, как в калейдоскопе... Кстати, надо бы спросить
снова, не хочет ли он вампиром заделаться. Надеюсь, как в прошлый раз,
не будет – уж слишком долго я тогда собирал свои порезанные на салат
части тела...»
За ночь внешность кровопийцы неслабо изменилась: уже не седые, а черные
волосы кое-как обрезаны (сами бы попробовали стричься, не видя себя в
зеркале!), страшный костюм теперь сменил стильный красный плащ, а на
лице – его любимые солнцезащитные (желтые?) очки.
— Алукард?!?! Как ты выбрался из подвала?!
— Да вот жила тут одна девочка... Как ее? Интегра...
— Что значит «жила»?!! Ты что с ней сделал? – Уолтер для общей убедительности вытащил свое смертоносное оружие.
Вампир, не желая снова становиться головоломкой, отбежал для надежности к стене:
— Тихо-тихо! Жива-здорова твоя Интегра! Я не такой дурак, чтобы хозяйку
свою трогать... – «Да ее тронешь... Заболтает до смерти да еще
наорет...»
Тот успокоился и убрал боевые принадлежности:
— Как получилось, что малышка Хеллсинг выпустила тебя?
Вампир, убедившись в том, что его персоне больше не угрожают, снова развалился в кресле:
— Гнался тут за ней некто Ричард... и убить ее хотел...
Зазвенели вновь вытаскиваемые нити:
— Где он?! Я его порежу в соломку! Как он посмел допустить даже мысль об этом?!!!
Алукард, вытащив из-под задницы только сейчас обнаруженный пистолет
(видимо, Интегра забыла), положил его за пазуху – может пригодиться:
— Не устраивай, ты малость опоздал... Осталось только закопать...
— Ну вот... – в его голосе прозвучала почти детская досада – Никогда обо мне не подумаешь...
— Понимаешь, я, если бы знал, что ты еще здесь работаешь, оставил бы
обязательно, да вот маленькая хозяйка не удержалась... Она
действительно дочка своего отца.
Вдруг по замку разнесся дикий вопль: «Ааалуукааааард!!!!!!». Тот, снова
превратившись в маленького и милого шпица, вжался в кресло:
«Действительно его дочка! Может, если буду вести себя тихо,
пронесет?. . » Но облом – Уолтер выдал его с потрохами:
— Мисс Интегра, вам что-нибудь требуется? Чай? Или, может, кофе?
Та, спустившись по лестнице, в припрыжку подбежала к нему:
— Ты вернулся! – и, заметив Алукарда, нависла над ним великой громадой
(ну, по сравнению с его обличием) – Повеселился? Наелся? А убираться
кто будет?!! Я чуть от инфаркта не грохнулась, увидев тех, что валяются
у меня под дверью!!!
Уолтер предложил:
— Мисс Хеллсинг, а о своем верном дворецком вы, наверно, позабыли?
При слове «дворецкий» Алукард вначале обмер в шоке, а потом покатился с кресла в идиотском и кашляющем смехе:
— Дво... двор... дворецкий?!? – его лицо-морду перекосило – Уолтер,
неужели ты настолько обветшал, что годишься сейчас только для этого?!
Ха-ха-ха!
Но в следующую же секунду Уолтер доказал, что это не так. Далеко не
так. Вампир, отращивая новые хвост, уши, нос, а заодно голову и все
четыре лапы, бросил:
— Это я так, пошутил... Да, Уолтер, чувства юмора у тебя не прибавилось...
Интегра заорала ему в едва выросшее ухо:
— Вон отсюда!!! И, пока не уберешь это безобразие, чтобы не возвращался!
Он, скорчив обиженную мину, поплелся прочь:
— Хозяйка, я – профессиональный убийца нежити, а не горничная... Кстати, почему вам ее действительно не завести?
И тут же пожалел о своих словах. Интегра, изрешетив его из взятого из
папиного стола пистолета (на нем еще была бирочка «если Алукард
распоясается», в ее комнате на кровати лежал пулемет с «если Алукард
вконец обнаглеет», а в шкафу – ракетная базука с «если Алукард
уволен»), гаркнула:
— Быстро, я сказала!!!
Вампир, превратившись в стайку летучих мышей (так сложней будет
попасть), унесся подальше: «Господи, я знал, что первое впечатление
обманчиво, но чтобы НАСТОЛЬКО... Тут даже мой спектакль не помогает! А
что же будет, когда ЭТО вырастет?! Даже гадать не желаю!. . »
Но каково было удивление и без того ошарашенного Уолтера, когда
девочка, достав из кармана отцовского пиджака (который, кстати, сидел
на ней, как пододеяльник на подушке) сигару, и, покопавшись там еще в
поисках зажигалки, спросила у него с самым невозмутимым видом:
— Огоньку не найдется?
Это воскресенье было что-то с чем-то: Интегра ходила по дому, давала
какие-то указания, делала замечания, где надо и где не надо, и орала,
орала и орала. Вечером бедный дворецкий завалился спать с жуткой
(просто адской!) мигренью, проклиная тот день, когда Артур предложил
ему заместо пенсии эту работу: «Дело тихое и спокойное. Будешь только
дверь открывать да пыль протирать – чем не отдых?»...
В утро понедельника интегрин ажиотаж приутих – пора было в школу:
— Я теперь глава организации, зачем мне ходить в школу?!
Но Уолтер, желая отыграться за все пережитое вчера, поправив ей галстук, подал портфель:
— Мисс Интегра, для более рационального управления «Хеллсингом» вам
просто необходимо получить соответствующее образование! И кстати, где
ваш милый пушистенький питомец? Фью-фью-фью...
— Не издевайся, Уолтер! – донеслось из-под кресла – Я не могу
показаться на людях в таком виде! И почему я должен ходить за ней, ведь
я же ей не нянька!
Дворецкий, взяв свою верную швабру, стал ею выгонять вампира из его убежища:
— Живешь уже шестьсот лет, а не понимаешь, что на нее могут совершить покушение те, кто служил Ричарду?!
Тот, упорно сопротивляясь, продолжал протестовать:
— Но я же их всех убил! Или ты сомневаешься в моих профессиональных навыках?
— На всякий случай!
— Я хочу спать!
— Хватит с тебя двадцати лет!
И тут из-под кресла выползает побитый там шваброй Алукард:
— Ладно, уговорил. Но, умоляю, не заставляй меня идти в таком виде!
— Каком? – Интегра заглянула за кресло и в первый и единственный раз в жизни пожалела его.
Он сконфуженно сидел, пытаясь снять с себя бант и пригладить завитую плойкой кудрявую шерсть:
— Я мужчина, Уолтер, если ты еще не заметил, и бантики-причесочки мне противопоказаны!
— Это конспирация! Чтобы никто не заподозрил.
— Но это унизительно!
Их споры прекратил вопль Интегры:
— Кончайте цирк! Я в школу опаздываю!
Погода была серая и пасмурная. Алукард, не отставая, бежал трусцой за
своей хозяйкой: «Слава богу, я избавился от этого тупого банта! Теперь
осталось проводить эту малявку до школы и наконец-то закрыться в
гробу... И какого черта я согласился ей служить? Да, Артур был ужасно
убедителен, когда, приставив мне к носу ту ужасную базуку, прошептал
нежно: «Если ты не будешь служить моим потомкам, я тебя даже с того
света достану!», а потом железная дверь закрылась, и с последним лучом
света я услышал счастливые вопли прислуги... Теперь придется
мучаться...» Но вдруг его осенило: «Постойте-ка. Школа – это много
детей. А дети – лучшая еда для только что пробудившегося вампира!
Пожалуй, не все так плохо...»
И его счастью не было предела, когда он увидел, СКОЛЬКО вокруг школы
бегало милых и чертовски аппетитных детишек. Интегра, заметив голодную
слюну, просто потоком изливающуюся из его собачьей пасти, треснула его
портфелем по башке:
— И не думай, мешок блох! Ты и так вчера за одну ночь изничтожил годовой запас крови!. .
Тот, потирая ушибленную голову и думая, что за кирпичи у нее в портфеле, начал оправдываться:
— Ну так я же целых двадцать лет ни капельки в рот не брал! Разрешите
хотя бы одного. Я всего чуть-чуть, глоточек, он даже не почувствует
разницы, когда очнется... – «Если, конечно, очнется...» — Ну
пожа-алуйста...
— Я сказала: нет!
И тут со стороны школы раздался полурадостный-полуиздевательский крик:
— Вы только поглядите! Неужели за столько дней наша очкастая четырехглазка решила появиться!
Интегра, стараясь дышать спокойно и ровно, обернулась:
— Я тоже рада тебя видеть, Сюзи!
К ней внаглую подошла девчонка ее возраста, но выше на голову или даже больше:
— Не зарывайся! Что ты можешь мне сделать?
— Дылда! – только и нашлось у нее ответить.
— Увидимся в обед. Чао!
Мучительница (а была она таковой уже не первый год) гордо и победно
ушла. Интегра, пытаясь привести свои чувства в равновесие, прорычала:
— Когда-нибудь я ей покажу!. .
Алукард, нутром чувствуя, что, возможно, это его единственный шанс, спросил:
— Вы, часом, не забыли, что стали хозяйкой организации «Хеллсинг» и не только ее? – и в предвкушении кровожадно улыбнулся.
Она посмотрела на него:
— Хорошо, ее можно. Но чтоб досуха!
— Будет сделано! – «Возможно, я еще найду к ней подход и жизнь наладится? Хотелось бы надеяться...»
Пока шли уроки, ему пришлось торчать на улице и валять дурака (который
во всю глотку звал на помощь при каждом удобном случае, что малость
раздражало, так что пришлось прикончить его почти сразу). Но, когда
прозвенел звонок, что-то случилось. Не получалось вспомнить, что, но,
когда он очнулся, то оказался в позе кверху лапками, а живот ему чесало
с дюжину сюсюкающих девочек, да так кайфово, что неизвестно сколько
времени вампир валялся, напрочь позабыв о том, что он вампир, и
блаженно подергивал задней лапой (такова слабость этого милого
обличия), и балдел по полной... пока не пришла Интегра и не обломала
весь кайф, вытащив его за шкирку и пребольно треснув тем самым своим
портфелем:
— Лодырь! Вот скажу Уолтеру, что ты отлыниваешь от задания...
— Простите, хозяйка, отвлекся малость...
И тут раздался голос, который обрадовал их обоих:
— Очкастая! – и к ней сзади подошла Сюзи.
Интегра, действуя строго по плану (который придумывала на последнем
уроке), смело повернулась к ней, протягивая шпица-Алукарда:
— На, дарю! – оба: и Сюзи, и Алукард, офигели – Ты не смотри, что у
него глаз втрое больше, чем надо, да так даже прикольнее! Давай дружить?
Алукард, которому, в общем-то, было начихать на процесс: главное –
результат, покорно перешел в руки обалдевшей девчонки. Она, с
подозрительность осмотрев его с носа до хвоста, пристроила под мышкой:
— Ладно, я подумаю... – и пошла в туалет, чтобы поправить макияж и заодно обдумать произошедшее.
Интегра, поправив очки, коварно рассмеялась про себя. Вампир, блаженно
щурясь всеми шестью глазами в предвкушении, ждал подходящего момента...
который представился уже в туалете. Сюзи, посадив его на край раковины,
встала перед зеркалом красить губы кислотно-розовой помадой.
— Знаешь, тебе бы больше пошел ярко-красный...
Она в испуге отлетела в кабинку. Тот продолжал сидеть с самым невинным
видом. Девчонка, обыскав весь туалет и не найдя ни души кроме собаки,
снова подошла к зеркалу, бормоча: «Зря я вчера согласилась выкурить
лишний косяк...», как Алукард добавил:
— Не, я серьезно...
Девчонка в ужасе шарахнулась:
— Говорящая собака!!!
— Че? – тот, уже позабыв о своем конспиративном обличии, оглядел себя –
Ах, да... Совсем забыл! – и, спрыгнув с раковины, начал приглаживать
передними лапами шерсть на голове – Простите, не представился. Меня
зовут...
— Говорящая собака!!! – снова раздался вопль.
Алукард, тяжело вздохнув, запер дверь на всякий случай:
— Смени пластинку! – и стал медленно и зловеще приближаться – Ладно, не
хочешь знакомиться, сразу перейдем к делу... – вампир с дьявольской
улыбочкой стал превращаться в свой нормальный вид...
А в это время Интегра, раздраженно идя по коридору, проклинала все, на
чем свет стоит – она минуту назад узнала, что за контрольную по истории
ей вместо «5+» поставили просто «5»: «Это оскорбление в адрес не только
меня, но и всей моей семьи! Я из семьи Хеллсингов, а обычная пятерка
для нас – не оценка! – и тут до ее уха долетели глухие крики ужаса из
туалета – Пойти, посмотреть, что ли? Хоть душу отведу...». Но дверь
оказалась заперта.
— Эй, комар-переросток, как ты смеешь не пускать свою хозяйку?!!
Дверь с жалобным и протяжным скрипом открылась, выглянул сконфуженный Алукард:
— Виноват. Чем могу помочь? Я еще не закончил с этой...
И вдруг за косяк из последних сил схватилась рука, и между ним и боком вампира протиснулась голова Сюзи:
— Молю, спаси меня!!! Он хочет выпить мою кровь!
Но та в ответ издевательски улыбнулась:
— Мне послышалось или наша мисс Дылда просит у меня помощи?
И вдруг по коридору разнеслись зловещие тяжелые шаги директрисы. Вот
как раз вдали показалась ее гороподобная туша, и до них эхом донеслось:
— Почему ты не на уроке, Интеграл?
Алукард, втащив обратно отчаянно сопротивляющуюся Сюзи и спрятавшись
сам, в панике захлопнул дверь и подпер ее спиной: «Черт побери, я же в
ЖЕНСКОМ ТУАЛЕТЕ!!! Эта тетя наверняка сюда заглянет и... Меня же Уолтер
до смерти засмеет!. . Приступаем к плану «Б»...». И тут дверь резко
открывается, зашвырнув вампира в противоположный конец туалета.
— Кто тут прогуливает уроки?!?!
На шею к ней с воплем облегчения кидается Сюзи:
— Миссис Гретхем, ради бога, спасите меня! Это чудовище хочет убить меня! – дрожащей от страха рукой указала в сторону Алукарда.
В этот момент на ее лице, на лице директрисы и на лице Интегры
появилось выражение абсолютного замешательства – там заместо
двухметрового амбала в красном плаще и тяжелых сапожищах сидела, хныкая
и вытирая с милого личика бегущие в два ручья слезы, маленькая девочка
лет десяти в школьном платьице:
— У-у-у... Сюзи обещала дать мне конфеты... Я хочу к маме!
Директриса строго посмотрела на нее, стоящую в ступоре рядом:
— Ну, мисс Сьюзен, такого я от вас никак не ожидала! – и, схватив ее за
ухо, потащила за собой – Вот узнают об этом ваши родители!. .
Вскоре их фигуры исчезли за углом. Интегра в недоумении подошла к ее всхлипывающему ребенку:
— Алукард?
Та посмотрела на нее неестественно красными глазами:
— Они уже ушли?
— Да...
Тот, вскочив на ноги, снова превратился в самого себя:
— Ну, хозяйка, задание выполнено!
— Ни черта не выполнено!!! – гаркнула она на него в своем новом стиле –
Я тебе приказала избавиться от нее, а теперь Сюзи расскажет всему миру
о тебе!
Вампир, став собачкой, завилял хвостиком:
— Ну, хозя-а-айка, ей все равно никто не поверит... Вы уж мне поверьте,
я так делаю уже шестьсот лет, и всегда срабатывает! А теперь, может,
пойдем домой? Я уже немного проголодался...
— Проголодался?! Так останешься без ужина! Ты, дурак недобитый,
провалил задание! Если это будет случаться и впредь, когда-нибудь УВОЛЮ!
Алукард, вжавшись в пол от этого ужасного слова, состроил милую мордочку:
— Все, что угодно, только не это! – перед глазами сразу встал вид этого
страшного дула, нежно упирающегося в его нос – Я ради вас хоть в ад,
хоть в рай, только не увольняйте!
— То-то же! – она, довольная произведенным впечатлением, выпрямилась – А теперь пошли домой...
Вампир уже было радостно бросился вперед, как его поймали за хвост и всунули в зубы ручку портфеля:
— Неужели ты позволишь хрупкой даме нести такие тяжести?!
Он, обреченно вздохнув, поволок его, еле поспевая за хозяйкой: «Не, она
не просто пошла в отца, она еще хуже его! А эта сумочка и правда
тяжелая... И какие камни там лежат? Со стройки, что ли, их таскает? Я –
профессиональный убийца нежити, а не грузчик! Днем мне положено спать,
а не в школу таскаться!. . Ну, Уолтер, я тебе еще отомщу...»
Vova
