История Сайлент Хилла. - В воде. - Человек в тумане. - "Гранд-отель". - Рикошет. - Шорох. - Женщина в номере. - Властелин Ужаса. Помимо Глена, в округ Толука входили ещё три города - Плезант Ривер, Брамс и Сайлент Хилл. Все поселения в той или иной степени соревновались друг с другом за право называться центром округа, перетягивая на себя одеяло. Брамс гордился тем, что в нём были сосредоточены административные центры управления - даже полиция Глена подчинялась указам Брамса, что неоднократно служило поводом поворчать для отца. Плезант Ривер был транспортным узлом; через город проходила скоростная автострада, пронизывающая весь Мэн - в итоге люди, которые хотели попасть в остальные города округа, так или иначе проезжали через Ривер. Что касается Сайлент Хилла и нашего Глена, то каждый из двух городов на берегу озера Толука претендовал на право стать культурным и туристическим дивом. У здешних мест была богатая и местами даже зловещая история, так что траве было на чём прорасти. Изначально идеей зарабатывать на туристах загорелась именно мэрия Сайлент Хилла - начиная с середины прошлого века там велось активное, чтобы не сказать лихорадочное, строительство. Буквально за одну ночь воздвигались парки развлечений, отели, кафе. Даже заброшенную тюрьму времён Гражданской войны переоборудовали в исторический музей. Глен в то время и мечтать не мог о подобном поприще. Туристы валом устремились в Сайлент Хилл, муниципалитет купался в золоте. Ривер, Брамс и Глен лишь зубами скрипели от зависти. Но что-то не заладилось в Сайлент Хилле, несмотря на первоначальный успех. В годы моего рождения город уже переживал не самые лучшие времена. Репутацию курорта подмочили слухи о распространении тяжёлых наркотиков, вечно пасмурная погода и неприятности с туристами. С погодой было ещё понятно - город располагался в большой долине рядом с озером Толука (вот тебе и "холм"), и туман, гонимый ветром с вод озера, имел обыкновение застаиваться в этом котловане. Примерно то же самое, видимо, сейчас происходило с Гленом (хотя никакой низменностью в нашем городе и не пахло). А вот с туристами в Сайлент Хилле дело и впрямь было тёмное. После череды загадочных исчезновений и смертей полиция провела расследование, но дело заглохло. В общем, Сайлент Хилл потерпел сокрушительное поражение в почти завоёванной было нише. И тут на арену вышел Глен. Приезжие теперь не так бодро стремились в Сайлент Хилл, но желающих полюбоваться на самое большое и красивое озеро восточного побережья (за исключением, быть может, Кашвакамака) было немало - спасибо рекламной кампании, успешно проведённой властями Сайлент Хилла. Глен предложил им альтернативу в своём лице. Придумывать велосипед администрация не стала - они попросту скопировали образ "тихого курорта", созданный до них. И это сработало. Стоит ли говорить, что после этого отношения между Гленом и соседом испортились окончательно. Сейчас Сайлент Хилл пребывал в опустошении; там и жителей-то мало осталось. Не все смогли выдержать мглистую дымку, которая закрывала небо днём и ночью. Ходили слухи, что до сих пор время от времени в Сайлент Хилле происходят вещи, о которых лучше не знать... И теперь я был в этом городе. Наяву или в болезненном бреду - я не знал. Но всё вокруг выглядело реальным. Шероховатый асфальт под ногами, закрытые двери, туман, который успел надоесть ещё в Глене. Впрочем, тут дымка отличалась от той, что царила в моём городе. Она была более... блеклой, что ли. Более прозрачной. Но такой же густой. Я смотрел на зелёный щит, пока в памяти оживали воспоминания. В Сайлент Хилле я бывал редко, и эти визиты были связаны с не очень светлыми моментами жизни. Первый раз я попал в этот город в восемь лет, но видел тогда мало что. Я был без сознания, и меня привезла в Сайлент Хилл машина скорой помощи. Наш класс отправился за город на пикник. Утро выдалось замечательным, но днём на небе появились чёрные тучи. Когда мы возвращались домой на школьном автобусе, пошёл проливной дождь. Земля мгновенно стала хлюпающей жижей. На скользкой дороге у берега водитель не справился с управлением, и автобус съехал прямо в озеро. К счастью, он не ушёл под воду полностью, а застрял у кромки берега, погрузившись только задней частью. Свет погас. Автобус переполнился криками и плачем. К счастью, никто из учеников серьёзно не пострадал - падение было относительно мягким. Не повезло только парню, который сидел на заднем ряду. Кресла предпоследнего ряда сорвались с места от удара и прищемили ногу мальчика, не давая ему выбраться, и холодная вода озера Толука быстро добралась до его груди. Мальчику было очень страшно. Я могу говорить с уверенностью - маленького неудачника звали Алекс Шепард. Пока не прибыли спасатели, я просидел в воде не менее получаса. Теперь я помнил немного с того вечера - отчётливо перед внутренним взором вставали лишь сине-белые проёмы окон автобуса и капли дождя, танцующие на чёрной воде. Было холодно: нижняя часть тела онемела через минуту. А ещё был страх. Страх утонуть, страх замёрзнуть, страх остаться одному в этом аду. Я кричал и плакал, умолял вытащить меня, но нога крепко застряла в креслах, и водитель не смог ничем помочь. Зато вскоре появился врач из нашего города, худой лысый человечек в круглых очках. Доктор Фитч по счастливой случайности ехал как раз за нашим автобусом, возвращаясь из командировки в Брамс. Он залез в автобус, в воду вместе со мной, обнял за плечи и сказал, что я не должен бояться. Он сказал, что помощь в пути, и кричать сейчас об освобождении бесполезно, потому что если выдёргивать ногу без специальных инструментов, то можно сломать кость, и тогда будет гораздо больнее. И уверил меня, что всё будет хорошо. Я поверил ему. Он сидел в воде вместе со мной и старался согреть теплом своего тела, пока люди в форме спасателей не спустились к нам и не прогнули подлокотник кресла, который не давал выйти. Потом меня положили на носилки, и я потерял сознание. Очнулся я в Сайлент Хилле, в госпитале Алчемилла. Позже объяснили, что мне нужна была срочная помощь, а Сайлент Хилл был от места аварии ближе, чем Глен. Как только мне стало лучше, меня перенесли в Глен. Домой. В подростковые годы я ещё пару раз бывал в Сайлент Хилле - благо город стоял недалеко, а приятели были парнями шустрыми. Конечно, родители нам запрещали идти в город с недоброй славой, но когда это останавливало детей? Мы развлекались тем, что марали стены безлюдных зданий надписями. Самые отчаянные пуляли булыжниками в окна складов. Но то в пригороде, где почти не было людей. В сам город соваться мы всё-таки боялись - незнакомое, чужое место, мало ли что... Зелёный приветственный щит, под которым я сейчас стоял, я тогда видел издалека. Гораздо больше мне был знаком другой щит, который располагался у территориальной границы города, в лесополосе - старый, покосившийся и с облупленной краской. Я оторвал взгляд от щита и огляделся снова. Ни единого звука. Словно я попал в немой фильм. Белесый туман делал дома, скучившиеся у обочины, хрупкими, как карточные домики. Дунь - и развалятся. Малейшего сотрясения воздуха хватит, чтобы по городу побежали чёрные трещины... - Кто-нибудь? - нарочито громко произнёс я. Туман покорно поглотил отзвуки голоса. Никто не отозвался. Дома не рухнули. Я сделал шаг вперёд. И понял, что всё ещё держу в руке наручные часы, источник моей беды. Повертев часы на пальцах, я не нашёл ничего особенного. Скорее безделушка, чем настоящий измеритель времени. Надпись на задней стороне, которая напугала меня до полусмерти, выглядела обыденной. Если в часах и жил демон, то он покинул свою обитель. Я разжал пальцы. Часы со звоном упали на асфальт. Стекло циферблата треснуло. Я пошёл дальше по улице вдоль левой обочины. От обилия вывесок вызывающей расцветки рябило глаза. Но витрины пустовали, и внутри заведений не горел свет. Я вспомнил рассказы о городах-призраках, покинутых жителями. Но за каждым таким поселением крылась своя история - пожар, или эпидемия, или что-то ещё. В Сайлент Хилле, насколько я знал, больших катаклизмов не случалось. Но тем не менее город был почти пуст... Почти. Передо мной в тумане мелькнул человеческий силуэт. - Эй! - закричал я. - Погодите! Человек замедлился, оглянулся через плечо... как только я шевельнулся, кинулся прочь на всех парах. Тёмный силуэт стал стремительно растворяться во мгле. - Постойте! Я побежал за человеком, не отдавая себе особого отчёта в том, зачем это делаю. Как я успел увидеть, бегал он не очень проворно, и у меня был реальный шанс за пару минут начать наступать ему на пятки. Но не понадобилось даже минуты - я наткнулся на обвал, граница которого шла от одного края улицы до другого. Спасибо ещё, что сумел вовремя остановиться; при худшей реакции у меня были все шансы с разбегу сигануть в матовую бездну. Тяжело дыша, я заглянул вниз в надежде увидеть какую-либо лестницу, по которой мог спуститься тот, кого я преследовал. Но увидел только отвесный обрыв, дна которого нельзя было различить: мешал тот же туман. Улицу отрезали, как кусок пирога. Ни один бульдозер не смог бы содеять такое. - Что за чертовщина? - вырвалось у меня. Самое подходящее словечко, удовлетворённо хмыкнул Кертис в голове. Тут я обрёл полную уверенность в том, что я сплю. Никак иначе нельзя было объяснить всё, что происходило в этом фальшивом Сайлент Хилле. Невообразимый полёт сквозь облака, срезанная улица, испарившийся человек... чушь какая. Должно быть, я хлопнулся в обморок от страха, когда увидел часы в детском гробу. Я даже ущипнул себя за запястье. Стало больно. Ну, это ещё ничего не решает. Помнится, в своих больничных кошмарах были сны и пореалистичнее. Но раз я вижу такой яркий сон... как тогда, в больнице... значит, где-то рядом должен быть мой брат. Джошуа. Он и был рядом. Я увидел его, когда вернулся обратно по улице. Он сидел на корточках посреди улицы и сосредоточенно рассматривал что-то, валяющееся на асфальте. Ах да, часы... я сам их только что обронил. - Джош? - окликнул я. Он испуганно вскинул голову и посмотрел мне в лицо. Ещё до того, как брат встал и бросился наутёк, я понял, что совершил ошибку. Во снах Джош всегда убегал от меня. И не желал обмолвиться ни словом. Вот и сейчас... но, к моему удивлению, он не стал бежать дальше по улице, а забежал в одно из зданий, которые высились рядом. Над входом висела невыразительная вывеска, которая, наверное, должна была подсвечиваться неоном. "Гранд Отель". Большое многоэтажное строение. Внутри наверняка темно. - Джош... Я мысленно застонал. В душу вкралось обречённое спокойствие. Мне его всё равно не догнать. Спешить некуда. Это всего лишь сон. Я подошёл к месту, где сидел Джош. Задержал взгляд на часах, потом подобрал их и засунул в карман брюк. Если брат заинтересовался этой штукой, то, может, мне удастся с её помощью привлечь его внимание. При условии, конечно, что во снах действуют хоть какие-то законы логики. Что ж... значит, посетим "Гранд-отель", красу и гордость туристического сервиса Сайлент Хилла. Как я и догадался, внутри стоял кромешный мрак: электропроводка здания не работала. Я включил фонарь. Не надеялся что-либо увидеть, кроме пустого холла и запертых зверей, но на этот раз Джош не пропал бесследно. Он был здесь, на первом этаже - стоял в углу и смотрел на меня. Свет фонаря отражался в его зрачках. Сейчас я мог разглядеть Джоша подробнее. На нём были коричневая футболка (мне она показалась великоватой для его телосложения) и простые синие джинсы. Волосы давно не стрижены, и на голове вновь образовалась целая копна... - Джош, - очень тихо сказал я, - ты в порядке? Он молчал. Лицо казалось мертвенно-бледным в сиянии электричества. Мне вдруг стало страшно. Я привык, что Джош в кошмарах вечно убегает. Но сейчас он стоит на месте... Что, если он на этот раз так и не сделает этого? Будет так и стоять, руки опущены вниз, и неотрывно наблюдать за мной? - Скажи что-нибудь, Джош. Он поднял левую руку и коснулся своего лица - будто сомневался в своём существовании. Что-то заставило меня повторить его жест. Мои пальцы коснулись носа. Здесь, в этой точке сновидения, я был реален. - Алекс... Кажется, его голос стал более грубым, детская писклявость начала стираться. Но всё-таки это был Джош, мой брат, которого я не видел вот уже четыре года. Я медленно приближался к нему, стараясь ступать бесшумно. - Что ты здесь делаешь, парень? - спросил я. Джош отступил на шаг назад, сцепив руки за спиной. В этом углу холла валялась большая куча мусора - сломанные стулья, оконные рамы и много чего другого. Уйти ему было некуда. - Не убегай, Джош. Мне нужно с тобой поговорить. Ты куда пропал из дома? Джош развернулся и сорвался с места. - Нет! - закричал я. - Не надо! Но он меня не слушал. Встал на четвереньки у подножия завала, протиснул худощавое тело через хитросплетения ножек от стульев - и исчез в гостеприимной темноте. Я подбежал за ним, но игра была проиграна: Джош в очередной раз ушёл от меня, прополз под завалом и проскользнул в пролом на стене холла, куда мог бы протиснуться только мальчуган его возраста и комплекции. Как удобно. И как несправедливо. - Джош! С той стороны затопали ножки, бегущие вверх по лестнице. Я рванулся к проёму двери лифта. Самого лифта не было, шахта зияла чёрным ртом. Я с размаху перепрыгнул через неё и остановился. Лампа высветила целую баррикаду из списанной меблировки, которая прочно загородила выход к лестнице. Джошу не было нужды разбирать эту конструкцию - пролом на стене располагался по ту сторону, и он сразу оказался на лестничной площадке. А мне понадобится не один час, чтобы пройти сквозь нагромождение. - Чёрт... - выругался я. Топот ног затих вдали, и с потолка на мои волосы посыпалась штукатурка. Я вскинул голову. Лифт висел на уровне третьего этажа, но здание было обесточено, и я не мог вызвать его. Хотя во многих отелях лифты имеют свой автономный генератор, чтобы в случае перебоев с электричеством постояльцы не сошли с ума в закрытой наглухо кабинке. В любом случае, попытаться стоило. Я перепрыгнул через шахту обратно. Теперь, когда адреналин в крови поутих, проскочить над глубоким провалом было неуютно. Темнота, заброшенное строение, фонарик, бездонная чёрная дыра... Будь это кинофильм, из глазницы шахты во время прыжка обязательно объявилось бы какое-нибудь щупальце и утащило героя вглубь. Слава Богу, моё воображение не было настолько больным, чтобы строить подобные сновидения. Кнопка вызова лифта не была подсвечена, и я нашёл её не сразу. Когда нажал, то сначала ничего не происходило. Я уже готов был вздохнуть, когда лифт пришёл в движение - с невыносимым скрежетом и скрипом. Будто открывалась ржавая калитка возле какого-либо трансильванского замка. К этому безумному оркестру примешивалось натужное гудение наматывающегося троса. Я ждал. Лифт спустился (двигался он неравномерно, урывками), решетчатая дверь отворилась передо мной. Стены в лифте были не сплошные, а тоже из орнаментированной решетки. Так я мог, по крайней мере, видеть, что происходит рядом, пока я еду. Лифт стоял, готовый к подъёму. Но я не хотел входить. В голове проснулось воспоминание, и оно как-то было связано с лифтом. Очень плохое воспоминание. Скрип металла... Пол, подрагивающий с поступью большого существа, который приближается... Но это сон. Максимум, что может произойти со мной - неприятное пробуждение. Вновь окажусь на кладбище, в компании лопаты и приоткрытого гроба. Я ступил внутрь. Кнопочная панель выглядела ветхой, будто была изготовлена во времена Гражданской войны. Я нажал на кнопку второго этажа. Нет реакции. "3". Лифт остался на месте. "4"... Видать, всё сломано. Коснувшись кнопки с числом "5", я был удивлён, когда двери лифта начали закрываться. Трос заскрипел над головой. Вся кабинка вздрогнула, как от мощного удара (я едва удержался на ногах) и стала грузно подниматься вверх. Теперь остаётся только ждать. До третьего этажа всё шло хорошо. Но в промежутке между третьим и четвёртым этажами лифт резко остановился. Гудение поперхнулось. Я остался стоять в полной тишине. Мне некуда было выбираться: за дверью была голая стена. Я стал судорожно нажимать на кнопку "5", но это не возымело никакого действия. Отчаявшись, я принялся за все остальные кнопки на панели. Лифт был бездвижен. И тут я услышал, как наверху троса коснулось что-то металлическое. Скрежет получился едва слышным, но меня бросило в жар и холод. Сон - да, тогда это тоже был кошмар. Я вспомнил. В том кошмаре я блуждал по пустому госпиталю, и Джош скрылся в лифте. Когда двери раздвинулись, его там уже не было, и я решил, что он поднялся на второй этаж госпиталя... Не помню, что именно было там и тогда, но в память намертво въелся этот звук - противный железный скрежет, чья-то громоподобная поступь, тесная кабина лифта, застрявшая между небом и землёй, панический страх... ... а в конце - огромный нож, который пробил толстую дверь и впился острием мне в лицо. Тогда я проснулся. А сейчас... Кто-то был на крыше лифта. Кто-то ходил по ней, не пытаясь особо скрываться. Ноги (лапы?. . щупальца?. . ) царапали потолок. Иногда "кто-то" задевал трос, и я слышал металлический отзвук, режущий уши. Рация в кармане еле слышно зашипела. Я опустил руку в карман куртки. Пистолет был на месте. Слава Богу. Сон это или не сон, но стоять и ждать своей участи - последнее дело. Я поднял пистолет, навёл на потолок. Словно почуяв опасность, пришелец на крыше лифта перестал подавать признаки жизни. Прошла минута. Ладони, держащие пистолет, стали мокрыми от пота. Может, он ушёл, подумал я. Исчез так же легко, как появился. Всякое может быть в таком гротескном мире... Что-то острое, длинное и железное мелькнуло в темноте, разбавленной лучом фонаря, и сорвало решетчатую стену лифта. Мгновенно прицелившись, я нажал на курок. Выстрел разлетелся эхом в тесном пространстве, и ему вторил жизнерадостный звон: пуля отрикошетила в сторону. Лезвие, свисающее сверху, дёрнулось и замерло. При всей напряжённости момента мне хватило ума не стрелять второй раз. Чем бы это ни было, оно было сделано из цельного металла, и пуля не могла ему повредить. А вот второй рикошет в такой ограниченной площадке мог отправить к праотцам меня самого. Так я и стоял, держа на мушке противника, пока с крыши в образовавшийся проём не начало залезать что-то большое и противное, переливающееся бликами в ярком свете. Наверное, существо можно было назвать пауком. Пауком-переростком. Вот только вместо лап у "паука" были длинные прямые лезвия, оканчивающиеся тонким остриём. То, что это сталь, не вызывало сомнений. Но самое отвратительное находилось посредине - место, откуда росли эти странные лапы. Розовый комок плоти, кожа, выглядящая нежной и ранимой, как у новорожденного младенца. Лысая голова, подобная человеческой, вырастала из "туловища" и свисала вниз: получалось, что монстр видел мир вверх ногами. Глаза следили за мной из крошечных щелей. Маленький рот постоянно находился в движении, будто складываясь в глумливые гримасы. Я оторопел. У меня было время, чтобы послать заряд в это тельце, поросячья нежность которого так резко контрастировала с железными конечностями, но я впал в ступор и очнулся, только когда одна из лап-лезвий метнулась ко мне и со свистом пронеслась в дюйме от шеи. Я остался в живых потому, что монстр всё ещё пытался влезть в кабину и находился недостаточно близко. Было ясно, что следующая атака монстра может стать куда результативнее. Я вскинул руку с пистолетом, пытаясь выцелить голову чудища. Это оказалось нелегко: монстр постоянно находился в движении, мотая головой влево-вправо. С проворностью насекомого он втиснулся в проём на стене. Лапы царапнули пол. Треск рации превратился в концерт. Я выстрелил, но не попал. Пуля свистнула рядом с головой "паука" в двух дюймах и скрылась во тьме. Где-то послышался лязг. "Сколько у меня осталось патронов?" - панически подумал я. Выстрел немного сбил с толку монстра. Он мгновенно забился в противоположный угол лифта, подобрав лапы под себя. Не думаю, что он испугался или пытался убежать. Скорее, пытался защититься от выстрела, скрыв голову за железными прутьями лап. В таком положении попасть в цель было почти невозможно, и я замер, касаясь спиной противоположного угла лифта. Чёрные глазки злобно смотрели на меня. Так могло бы продолжаться долго, если бы лифт вдруг не покачнулся, и я не взмахнул рукой, чтобы сохранить равновесие. В разуме твари нельзя было отказать. Он понял, что я беззащитен в этот момент, и набросился на меня - тугой клубок смертоносных лезвий, которые работают во всю мощь... От первого удара я увернулся немыслимым образом, упав на колени и перекатившись вправо. Но в тесной кабине поля для маневров было мало. Второй замах достал меня - острие вонзилось в область левой ключицы, разодрало ткань куртки. Там стало тепло и влажно. В это же время вторая лапа чиркнула по левой лодыжке. Взбудораженность не давала чувствовать боль, зато пришло отчётливое понимание, что следующий удар будет смертельным. По-прежнему стоя на коленях, я навёл оружие на монстра - почти уже вслепую - и выстрелил. Вспышка сверкнула, как молния, и лапы "паука" на миг засияли золотом в этом отсвете. Потом вновь стало темно, и монстр тяжело, будто после раздумья, свалился на пол. Лязгнули лезвия. На моё лицо брызнули несколько тёплых капель крови, и я машинально стал оттирать их ладонью, прежде чем подняться. Кружилась голова. Рана в ключице начала наливаться ноющей тяжестью. Я боялся, что раненая нога откажется меня держать, но боли не ощущалось. Осмотрев ногу, я вздохнул от облегчения: видимо, лезвие прошло по касательной к плотной ткани армейского ботинка и не смогло её пробить. Хоть на том спасибо... Одну вещь я понял, стоя в темноте лифта, разбавленной только дрожащим лучом детского фонаря, над трупом безымянного монстра: то, что происходило со мной сейчас, не было сном или видением. Я находился здесь и сейчас в заброшенном отеле соседнего города, вопреки тому, что вся логика протестовала против этого. Кровь, которая текла из раны, была настоящей. Плывущие перед глазами стены лифта были настоящими. Настоящим был смешанный солёный запах крови - моей и монстра. Всё было настоящим в этом зыбком мирке, окутанным туманом, похожим на саван... и если я умру здесь, то не очнусь в своём родном городе, а здесь и останусь. Навсегда. Но была в том и хорошая сторона. Раз всё окружающее не было сном, то и Джош был не просто игрой моего воображения. Я должен был идти. Хватаясь за стены, я подошёл к кнопочной панели и снова нажал на кнопку "5". Лифт содрогнулся и продолжил подъём, как ни в чём не бывало. На этот раз монстры не врывались в кабину, и рация мирно отлёживалась в кармане. Зато подвёл трос. Он лопнул, когда лифт доехал до пятого этажа, и двери начали разъезжаться в стороны. Сверху послышался ужасающий треск. Одну секунду кабина висела в прострации, потом рухнула вниз. Падение замедлялось тем, что лифт цеплялся выступами о стены шахты, издавая скрежет, но я всё равно не смог удержаться на ногах - меня бросило на пол лицом вниз. Я громко рассмеялся - настолько глупой и нарочито подстроенной казалась ситуация. Веселью не помешало даже осознание того, что через десяток секунд я вполне могу умереть. Я перестал смеяться, когда кабина резко остановилась, прекратив падение, и я больно стукнулся зубами о пол лифта, раздавив верхнюю губу до крови. "Что случилось?". Я поднял голову. Двери лифта были открыты настежь, но сама кабина застряла между этажами, поэтому до уровня шеи в проёме была голая стена. И только сверху оставалась узкая спасительная лазейка. На первый взгляд вполне достаточная, чтобы я мог туда протиснуться. Лифт снова проскрежетал, давая понять: если уж ты хочешь выбраться, то давай пошевеливайся. Вечно я висеть не собираюсь. Не успеешь - не моя вина. И я успел. Хуже всего было, когда я выползал из кабины. Лифт мог сорваться в любой момент и унести с собой вниз аккуратненько половину моего тела. К тому же то ли лазейка оказалась не такой широкой, или же я из-за разгорающейся боли в ключице не мог проявить достаточную ловкость... в общем, я едва не застрял в проклятой дыре. Когда, наконец, я выбрался из гробообразной ловушки, то рухнул без сил на пол. Через две секунды услышал, как кабина сорвалась с места и умчалась вниз. Скрежета было меньше - значит, и падение происходило на порядок быстрее. Повезло... По зданию разнёсся далёкий гул. Незадачливый механизм достиг дна шахты. Судя по всему, я попал на третий этаж. Здесь всё было полностью обесточено: и пышные люстры, свисающие с потолка, и лампы на стенах, стилизованные под керосиновые светильники. Коридор не то что выглядел захламлённым... тут было даже чисто, но в каждом углу витал стойкий дух ветхости. Казалось, доски пола вот-вот проломятся. Или обвалится потолок. Двери, ведущие в номера, казались тоньше папиросной бумаги. Цветы, вставленные в примитивные фарфоровые фазы, превратились в трутни. За стенами раздавался постоянный шорох - негромкий, но безостановочный, будто там шуровал целый ворох тараканов. Может, так оно и было: в досках было достаточно щелей, чтобы в них могли прятаться орды насекомых. За неимением лучшего варианта я пошёл вперёд по коридору, держа курс на окно, которое синело на том конце. Рана на ключице продолжала кровоточить, но, обследовав её, я убедился, что кости и органы не задеты. Лезвие лишь рассекло кожу. Конечно, было бы здорово продезинфицировать и перебинтовать порез, но поблизости не было видно ни спирта, ни чистой ткани. Порвать куртку не первой стерильности, чтобы наложить на рану, я не решился. Джош был где-то рядом. Я чувствовал его присутствие. Поломка лифта вряд ли была простой случайностью. Нападение монстра, порванный трос, кабина, застрявшая у третьего этажа - если вдуматься, в этом просматривалась какая-то логика. Извращённая, конечно, но имеющая свой смысл. При допущении, что я попросту не схожу с ума... - Джош? - позвал я. Пустой коридор повторил имя моего брата; эхо проникло во все номера. Он должен был услышать мой зов. - Джош, где... Я остановился. Коридор впереди ответвлялся направо. И на стене прохода алел большой знак, нарисованный очень тщательно: большой круг, в нём три маленьких круга. Внутренние круги были "прибиты" к окружности внешнего короткими прямыми линиями. Этот знак я уже видел. На стене склепа. "Розовые Высоты". Нечто зловещее, отталкивающее чувствовалось в незамысловатом символе, который фосфоресцировал в темноте. Когда на него падал свет фонаря, он принимал тёмно-бурый, почти черный оттенок. Я подошёл к знаку вплотную и осторожно провёл пальцем по внешнему кругу. Палец остался чистым. Если знак и нарисовали, то достаточно давно - краска успела въесться в стену. За спиной кто-то засмеялся невесело и сдавленно, будто пытался остаться незамеченным. Я обернулся. Там была дверь номера с большим проломом посредине, на уровне моего лица. Смех доносился оттуда из номера. - Джош? Это ты? Смех прекратился - не оборвался резко, а стал тише и затих... растаял. - Боюсь, я не та, кого ты ищешь. Сюда никто не приходил очень, очень долгое время. У женщины был приятный низкий голос, который создавал ощущение домашнего уюта. Таким голосом можно читать сводку новостей. Или рассказывать детские сказки на ночь. Она была явно немолода, но и образ пожилой старушки не вязался с голосом. - Кто вы? Из чёрной дыры пролома, казалось, подул тёплый летний ветерок. - Ох, мальчик мой, я надеюсь, что всё-таки смогу вспомнить ответ на твой вопрос. Если не сейчас, то когда-нибудь... Я шагнул вперёд, ближе к пролому. И тут же почувствовал, как ветер утих. Кем бы ни была женщина в номере, она не хотела, чтобы я подходил к ней, и уж тем более, чтобы входил в номер. Я не осмелился идти дальше. - Что вы делаете в этом отеле? Мне казалось, это место давно заброшено... - Я не могу уйти отсюда, - женщина вздохнула. - Пока есть незавершённые дела, я просто не позволю себе уйти. - Но ведь... тут довольно жутко, - я непроизвольно оглянулся, чтобы убедиться, что за спиной никто не стоит. Нет, пусто, только проклятый знак на стене разгорается всё ярче и ярче. - На вашем месте я бы как можно скорее закончил все дела и ушел отсюда. - О да, - в голос сквозила печаль. - Но мне нужно найти здесь то, что я потеряла... я всегда была такой легкомысленной, теряла всё, что только можно... а теперь всё, что осталось - это воспоминания о прошлых днях. Если только ты бы смог помочь мне их отыскать... Я нахмурился: - Вы хотите, чтобы я нашёл ваши воспоминания? Ну конечно. Кто ещё станет жить-поживать в пустом отеле. Сдаётся мне, что женщина по ту сторону двери относилась к племени умопомешанных. - Тебе это так же трудно понять, как мне трудно вспомнить, - теперь она скорее шептала, чем говорила; мне пришлось наклониться вперёд, чтобы различать слова, но подойти ещё на шаг я не рискнул. - Тёплый солнечный зайчик, пляшущий на водной глади... сладкий аромат конфет, витающий в воздухе... шёпот ветра, который шелестит листьями деревьев... Уверенность в правильности своей догадки возрастала большими скачками. - Я ничего не понимаю, - громко прервал я. - Я бы рад помочь, но я не понял ни слова из того, что вы сказали. - ... три маленьких окошка в прошлый мирок, - похоже, она не услышала меня вовсе. - Да, их было ровно три, хотя бы это я не забыла... - Не понимаю, - обречённо повторил я. - Ничего. Я теперь сама себя редко когда понимаю. Но ты поймёшь, когда увидишь, что я имела в виду... мне так кажется. Просто не забудь захватить их с собой, когда будешь возвращаться. - Хорошо, - сказал я, лишь чтобы прекратить странный разговор. - Но послушайте, я здесь вообще-то ищу своего брата. Его зовут Джош, такой черноволосый мальчик. Я думаю, он на этом этаже. Неужели вы ничего не видели? Она замолчала. Я начал беспокоиться, как бы женщина "по ту сторону" не затихла вовсе, когда голос грустно произнёс: - Это место проклято. Здесь происходили ужасные вещи. Потому тут теперь повсюду висит мрак. Найди брата поскорее. Здесь не место для ребёнка. - Так вы не видели его? - с разочарованием спросил я. - Увы, ныне я забываю быстрее, чем запоминаю. Извини. Разговор был завершён. С минуту я пялился в чернильную глубь пролома, но женщина больше ничем не давала о себе знать. Даже не дышала, что ли... Лишь когда я отвернулся от двери, чтобы идти дальше, она сказала: - У тебя такой приятный голос. И она рассмеялась - коротко и болезненно. Так смеётся человек из-за непрекращающейся щекотки или приступов истерики, но никак не по собственному желанию. Шея покрылась холодным потом. Я поспешил пройти дальше, побыстрее оставить за спиной номер с невидимой женщиной и алый знак, который, казалось, навечно отпечатался на внутренней стороне век. Но даже с противоположного конца коридор было слышно, как женщина что-то напевает под носом: отрывочный, не очень мелодичный мотивчик, напоминающий колыбельную. Двери некоторых номеров были приоткрыты, и я задерживался возле них, чтобы заглянуть внутрь - а вдруг Джош спрятался там?. . В номерах было светлее, чем в коридоре, зато грязи скопилось больше. Кровати без постельного белья, голые доски шкафчиков-тумб, везде одинаково вонючие ванны и унитазы. И пустота. В коридоре было хоть какое-то разнообразие - иногда я видел на стенах большие холсты, покрытые пылью. Темы картин были незамысловаты - какие-то ангелы, женщины, парящие в небесах и держащие младенцев в руках. Иной мог бы подумать, что тут церковь, а не отель. Я лично никогда не одобрял чрезмерное увлечение религиозной атрибутикой в светских местах. В одном из номеров меня ждал сюрприз в виде обвалившегося потолка. Дыра на потолке зияла как раз над шкафчиком, и мне пришла в голову шальная мысль, что я мог бы попытаться взобраться наверх, на четвёртый этаж. Через пару секунд размышлений идея перекочевала из разряда шальных в категорию вполне обоснованных. Джош был по-прежнему рядом, но на этом этаже я его не нашёл. Следовало проверить другие. Если уж я усмотрел нити логики во всех предыдущих событиях, то обвал потолка, который открывал мне путь наверх, был ничем не хуже. Фыркнув собственной мысли, я стал делать себе путь наверх. Сначала подпёр шкаф обломившимися досками, чтобы он не раскачивался, потом подтащил низкий столик, который стоял у окна, и взобрался наверх. Так как раненое плечо продолжало болеть, мне нужно было при подъёме большую часть веса перенести на здоровую руку. Острые концы сломанных досок потолка впились в ладони, когда я сделал рывок наверх. Один из армейских жетонов, болтающихся на шее, едва не застрял между досками, но я усилием выдернул его из щели. Несмотря на то, что я действовал со всей осторожностью, левое плечо у ключицы всё равно полыхало болью в конце операции "Подъём". Стиснув зубы, я присел на корточки и ждал, когда боль утихнет. Женщина далеко-далеко продолжала напевать, и мне захотелось крикнуть ей во весь голос: "Заткнись!". Но вместо этого я встал и вышел в коридор. Братья-близнецы... Даже картины, кажется, здесь были те же самые, что на третьем этаже. Интересно, есть ли на этом этаже своя сумасшедшая, которая сидит в номере с пробитой дверью?. . Я с горечью усмехнулся. Как выяснилось во время исследования этажа, всё-таки кое-какие различия имелись. В первую очередь они заключались в груде мусора, который буквально блокировал коридор с одной стороны. Будто какой-то бульдозер проехал по коридору и собрал весь хлам тут. Пересечь сие безобразие, не покрывшись пылью и грязью с ног до головы, было невозможно. С той стороны коридор разделялся в виде буквы "Т". Боковой коридор, насколько я мог видеть, был освещён мутным красноватым светом. Если смотреть прямо, то казалось, что впереди такая же мгла, как в остальной части коридора, но стоило немного отвести взгляд... да, именно багрово-красный оттенок. Как лампы, которые зажигаются во время боевой тревоги. Нужно было попасть на ту сторону мусорной черты, чтобы выяснить, что излучает этот необычный свет. Но я не успел ничего сделать. Случилось нечто, отбившее у меня всякое желание оказаться в боковом коридоре. Нечто было предвещено тараканами - полчищами крупных чёрных тараканов, которые вдруг поползли из бокового коридора. Их было очень много, они налезали друг на друга и на стены, не помещаясь в тесном проходе. Движение было не хаотичным - вся чёрная армия целеустремлённо маршировала вперёд, вперёд и только вперёд. Их спины слабо отражали то красное сияние, окаймляясь алым, как грозовые тучи. Я смотрел на тараканов, открыв рот, начисто выпав из окружения - всего, что здесь происходило. Потом пришёл он. Оно. Это. Нечто. Можно было долго подбирать ему имена, наделяя названиями всех своих потаённых страхов. Ночной Монстр, Бугимен, Неименуемое Чудовище... Властелин Ужаса. Да только вряд ли он отзывался хотя бы на одно из этих красочных имён. Доски пола жалобно скрипели под его мощной поступью. За мгновение до того, как он появился в поле моего зрения, я присел и юркнул за какой-то ящик, который лежал в куче: сработали древние инстинкты самосохранения. Река тараканов расступилась, чтобы дать проход ему. И я увидел то, что потом не забывал никогда, помнил каждое мгновение своей жалкой жизни. Могучее восьмифутовое тело, обмотанное подобием грязной рясы. Большая треугольная пирамида цвета ржавчины, сделанная из цельного металла полностью покрывала его голову. Монстр двигался с явным трудом, волоча за собой исполинский нож шести футов в длину, лезвие которого громко скрипело, когда тёрлось о доски пола. Каждый шаг пирамидоголового чудовища сотрясал старый отель до фундамента, и сам я тоже качался вместе со зданием. В голове царила только одна мысль: "Лишь бы пронесло... Лишь бы он меня не увидел...". Но он увидел. Он остановился в самой середине коридора, взмахнул свободной рукой, которая выглядела как одна большая гора мышц. И развернулся в мою сторону. Я почувствовал, как кровь сворачивается в моих венах, и я превращаюсь в сидячую каменную статую. Время прекратило свой бег, отель уплыл в сумрак. Во всём мире остались только мы двое - я и пирамидоголовый палач, который смотрел на меня в упор. Красная пирамида оставалась глухой и неподвижной, но я чувствовал, что как никогда близок к смерти... или к чему-то похуже. Но он не стал меня трогать. Видимо, решил, что слишком рано. А может, я не представлял для него никакой ценности, и он задержался лишь по той же причине, по которой мы иногда останавливаемся, чтобы взглянуть на комара, который сидит на оконном стекле. Нож снова издал сухой скрип, когда монстр поволок его за собой. Он уходил дальше по боковому коридору, освещённый едва заметным красным сиянием, и река тараканов послушно потекла вслед за ним. Я судорожно выдохнул воздух, который слишком уж надолго застоялся в лёгких, и без сил свалился на грязный пол отеля.
950 Прочтений • [Silent Hill Homecoming The Novel. Глава 5.] [10.05.2012] [Комментариев: 0]
Vova
