Дома. - Доктор Фитч. - Удар скальпелем. - Жестокие божки. - Второй полёт. - Спуск в преисподнюю. - Багровые грехи. - Скарлет. Мама всё ещё спала. Плед, которым я накрыл её, сполз на пол. Я поднял его и положил ей на колени. Дыхание было неестественно ровным и тихим - могло создаться впечатление, что она находится в обмороке. Я постоял у окна возле неё, глядя на улицу. Монстров не было видно. День клонился к вечеру, город безмолвствовал. Я был совершенно разбит. Ноги едва слушались меня, горло першило. Я бродил под землёй добрых три часа, выкрикивая имя Элли, пока батареи в фонаре не сели окончательно. Ни монстра, ни свою подругу я не нашёл. Они словно растворились - ушли в другой мир. Сплетения канализационных проходов были пусты. Вконец обессилев, я поднялся наверх, улицу. По странному совпадению люк располагался рядом с нашим домом. Я решил зайти проведать мать, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, и заодно сменить батареи в фонаре. Потом я намеревался опять спуститься во мрак подземелья, чтобы продолжить поиски. Но сейчас, стоя у окна, за которым лениво клубилась серая дымка, я сник под тяжестью давящей на плечи усталости. Какой смысл опять метаться по канализации, если ясно, что я всё равно не найду Элли? За эти три часа я осмотрел все проходы - и нигде ничего не нашёл: ни то, на что надеялся, ни то, чего боялся. Элли исчезла, влилась в ряд тех, чьи фотографии она развешивала. "Если ты думаешь, что сможешь остановить это, то ничего не выйдет. Они и тебя заберут". Голос покойного мэра в голове заставил меня заскрипеть зубами. Что ж, видимо, он был прав. Нашествие не остановить, твари из тумана непобедимы. Рано или поздно они добьются своего. Не лучше ли отправиться в свою комнату и лечь, наконец, спать? Может быть, так и надо. Может быть, это наилучший вариант... С трудом заставляя себя не опускать тяжелеющие веки, я поднялся вверх по лестнице, наваливаясь грудью на перила. Монстры, все исчезновения и убийства, даже Элли с Джошем стали блеклыми образами в усталом разуме, превратились в ничего не значащие слова. Мне хотелось отоспаться. Играть в спасателя-супермена - дело не для меня... Когда я уже стоял у двери комнаты, рация в кармане громко зашипела. Сердце сделало бешеный скачок, и я в панике обернулся. Вот оно - они уже в моём доме. Пришли за мной и мамой... - Ма... - Эй! - через шипение прорвался далёкий, но бодрый голос. - Алекс! Элли! Кто-нибудь меня слышит, чёрт побери? Знакомый голос... Я сомнамбулическим движением достал рацию из кармана и тупо уставился на жёлтый огонёк. Кто же это? Вроде бы я с этим человеком даже недавно разговаривал... - Эй, откликнитесь! Приём! Помощник шерифа. Апатию как рукой сняло. В глазах прояснилось так резко, что я сощурился. - Уилер?! - Ну слава Богу! Я уж думал, что вас обоих уже того... - он нервно хохотнул. - С тобой всё в порядке? - я не верил своим ушам. То большое чудище в полицейском участке... оно казалось почти неуязвимым... - Ну, бывало получше, - Уилер рассмеялся опять. - Эта тварь испортила мою униформу, представь себе. А ведь она была почти новенькой. Никогда ей этого не прощу. Ну, а как ты? Встретил Элли? - Да, - медленно сказал я. - Да... Нужно было говорить правду, как это ни тяжело. - Я встретил её на стоянке, но потом... мы разделились. Я сейчас... ищу её. "Лжец", - ухмыльнулась ручка двери нарисованными узорами. - Я ищу её, - упрямо повторил я. - Надеюсь, с ней всё в порядке. Уилер помолчал. Рация мерно потрескивала. В этом треске мне послышалось беспощадное обвинение. - Плохо дело, - мрачно резюмировал он наконец. - Алекс, нам нужно встретиться и искать её вместе. Где ты сейчас находишься? - На Кравен-авеню, - мне не хватило духу сказать "дома". - Чёрт, я далековато оттуда... Вот что, давай сойдёмся возле клиники доктора Фитча. Как раз будет золотая середина - и с твоей, и с моей стороны. - Хорошо, - сказал я. - Только давай быстро. Время дорого... Помехи вновь стали усиливаться, искажая голос собеседника. - Может, доктор всё ещё там, - задумчиво произнёс Уилер. - Мне бы хотелось задать ему пару вопросов... Что-то мне кажется, он знает больше, чем рассказал мне при предыдущей встрече... Огонёк на панели потух. Я убрал рацию на место и недоумённо огляделся. Неужели я минуту назад вправду собирался махнуть на всё рукой и дрыхнуть на постели? Теперь, когда на смену отчаянию пришла хоть какая-то надежда и нужда действовать, об этом даже думать было невыносимо. Нужно было отправляться в клинику. Если мэр был потомственным виноградарём, то Мартин Фитч просто обязан был стать доктором. Его прадед, Роджер Фитч - один из трёх сподвижников Исаака Шепарда в деле основания города - превратил свой дом в лечебницу и слыл лучшим лекарем в округе. С тех пор старшие сыновья семьи Фитч неизменно продолжали дело предка. Мартин исключением не стал: его маленькая частная клиника, по единодушному мнению жителей города, оставляла далеко позади федеральный госпиталь, располагающийся в центре Глена. Если у кого-то начинался недуг, то он отправлялся первым делом именно в клинику Фитча. Так что нищенствовать доктору не приходилось. За детские годы мы с Джошем не раз и не два были в кабинете доктора Фитча, будь то простуда, грипп или простое обследование. Мало кто из лечащих врачей способен вызвать симпатии у детей, но Фитчу это удавалось. Его непосредственная манера общения, чувство юмора и доброжелательность заставляли забыть о страхе перед процедурами. Не то чтобы мы прониклись любовью к уколам и втираниям, но всё же... До клиники я добрался без приключений. Когда монстры наступали возле полицейского участка, казалось, что они заполонили весь мир, небо и землю. А сейчас, несмотря на не очень короткий путь, я не увидел ни одной твари. Может, они и мелькали в густом тумане, а я их просто не заметил, потому что очень торопился и бежал вприпрыжку. Никто не бросался на меня с оскалёнными клыками, ну и ладно. То ли я бежал чересчур резво, то ли Уилер где-то задержался, но когда я прибыл на место, помощника шерифа там не было. Я стал переводить дух, прислонившись спиной к зданию и уперев руки в колени. После замораживающей апатии пришло крайнее возбуждение, я буквально топтался на месте, проклиная медлительного полицейского. В голове вырисовывались страшные картины того, что могло происходить с Элли в этот самый момент. Вот она одна во тьме, заплутавшая в тёмных уголках канализации, а к ней подкрадывается монстр. Вот она в схватке с монстром - заведомо неравной схватке, и исход приближается с каждой секундой. Вот она взбирается по висячей лестнице наверх, к свету, но в темноте сверкает раскрытая пасть с большими зубами, и... Должно быть, прошло две-три минуты, прежде чем я различил в тумане фигуру человека, который, пошатываясь, шёл к клинике. - Уилер! - полурадостно-полураздражённо воскликнул я. - А я тут тебя совсем зажд... Тут мне пришлось прикусить язык, ибо несмотря на плохую видимость стало понятно, что идущий не может быть Уилером. Не та комплекция, рост, походка. Да и вообще, он шёл не в мою сторону. Похоже, собирался войти в офис... - Доктор? - неуверенно окликнул я. Человек не обратил на зов никакого внимания. По-прежнему ступая неровно, как марионетка на подвесках, он стал возиться у двери офиса - кажется, вставлял ключ в замок. У меня не осталось сомнений, что это и есть владелец клиники собственной персоной. "... мне кажется, он знает больше, чем рассказал мне при предыдущей встрече...". - Доктор Фитч! - снова позвал я, на этот раз куда громче. Он должен был услышать. Я даже увидел, как худые плечи дрогнули при звуке голоса. Но человек упорно не оборачивался. Всё корпел возле двери, пытаясь вставить ключ. Я подошёл к нему. Так и есть - доктор собственной персоной. Лысая голова доктора мелко тряслась, как от холода. Ключ он вставил в скважину, но никак не мог повернуть. - Может, вам помочь? - вежливо предложил я. Доктор развернулся так яростно, что меня буквально обдало ветром. Он был в привычных круглых очках с чёрными роговыми дужками. Грязный медицинский халат расцвел красными пятнами - из-за этого доктор напоминал скорее мясника, чем врача. Когда он остановил на моём лице свой блуждающий взгляд и я увидел расширенные зрачки, то я понял, что доктор сошёл с ума. - Кто ты такой? - визгливо прокричал он, судорожно размахивая рукой. - Что тебе от меня надо?. . Отстань, уходи! Халат раскрылся при резком движении, обнаружив ещё одно примечательное обстоятельство: под лёгкой тканью у доктора, кроме трусов, ничего не было. Всё тело покрывали свежие глубокие порезы, из которых обильно шла кровь. Кровь испачкала халат, срывалась каплями вниз. Я машинально опустил взгляд и увидел, что мои подошвы касаются этих тёплых сгустков. - Доктор... Он дёрнулся, будто очнулся от сна, и закрыл лицо ладонью. По крайней мере, так мне показалось. Но когда он отвёл руку от щеки, там воспылала длинная рана, края которой стали наполняться кровью. Тонкие белые пальцы сжимали скальпель, на острое лезвие которого прилипли красные капли. - Что вы делаете? - прокричал я. - Остановитесь! Ещё секунда, и я смог бы схватить Фитча - наброситься на него, повалить на землю, заставить бросить оружие. Но тут он проревел что-то невразумительное и сломя голову бросился в клинику: злосчастный ключ всё-таки соизволил повернуться. Я не смог так же легко нырнуть в липкие объятия тьмы, от которых только недавно освободился, и остался глупо хлопать глазами возле входа. Что это было? Что произошло с милейшим из людей, которых я знал? Я заглянул внутрь клиники. В коридоре было темно - свет не был включён. Гулкие быстрые шаги доносились из глубин здания. Я мог, наверное, ещё догнать доктора, если бы у меня хватило духу пуститься в преследование. Но с некоторых пор замкнутые неосвещённые пространства попали у меня в опалу. Если бы хотя бы имелось оружие... У меня с собой не было ничего, кроме ножа. Дробовик остался на стоянке. "Может, подождать Уилера?", - подумал я, продолжая всматриваться в тёмный коридор. Несколько секунд было тихо - шаги стихли. Потом слух уловил сдавленные горловые звуки, идущие откуда-то с того конца коридора. Будто кто-то задыхался или стонал сквозь сжатые зубы. Звуки были негромкими, но чёткими, и вызывали очень неприятные ассоциации. У меня по шее прошёлся холодок. - Эй?. . Зов эхом прошёлся по коридору, наткнулся на конец и вернулся ко мне. Стоны стали громче. Их характер изменился - теперь к ним примешивалось что-то вроде рыдания - опять же через неразомкнутые губы. - Доктор Фитч! С вами всё в порядке?. . Да что я спрашиваю! Видно невооружённым глазом, что доктор далеко не в порядке. Может, он собрался на этот раз перерезать себе горло в припадке безумия. Или попал в лапы монстра, который затаился в кабинете, а я здесь стою у порога, страшась темноты, как маленький ребёнок... Нужно было помочь доктору. В конце концов, именно он, а не кто-то другой, много лет назад спас меня от объятий холодной воды. Насупившись, я сделал шаг вперёд. Первым делом нашёл электрический щит, который был расположен в двух шагах от входа на боковой стене, и пощелкал тумблерами. Электричества не было - уже скорее правило в Глене, чем исключение. Я взял армейский нож в руку и вновь горько пожалел о забытом дробовике. Но чего нет, того нет. Когда я добрался до конца коридора, звуки утихли... но не совсем. Я перестал слышать стоны, но казалось, что они всё равно продолжают кружить в воздухе. Что-то стало с их источником - он то ли поднялся вверх, то ли ушёл под землю. Я не знал, как такое может быть, но чувствовал ясно: стон продолжается - и одновременно прекратился. В коридоре стало тихо. Белели санитарные бюллетени на стенах; через открытую дверь в здание заползал туман, который быстро рассеивался в тепле. В конце коридора было две двери напротив друг друга - на одной табличка "ПРОЦЕДУРНАЯ", на другой - "ДОКТОР М. ФИТЧ, ГЛАВНЫЙ ВРАЧ". По всей вероятности, доктор зашёл в свой кабинет. Я уже взялся за ручку двери, когда из процедурной донёсся громкий лязг, будто кто-то грохнул на пол большой ящик с медицинскими инструментами. Я замер, весь обратившись в ухо. Громких шумов больше не было, но в кабинете кто-то отчётливо ходил, постукивая каблуками по паркету. Ну, слава Богу. Ходит - значит, ещё жив. А я уж начал бояться... Я открыл дверь процедурной. - Докт... Жалюзи на окнах комнаты были приподняты наполовину, поэтому в процедурной было относительно светло. На полу действительно валялся треснувший пластмассовый ящичек для мединструментов. Скальпели, шприцы, ножницы, бинты рассыпались по всем углам процедурной. И в самой середине кабинета стояла, нагнувшись до самого пола, женщина в медицинском халате. Должно быть, одна из медсестёр, которые состоят в штате клиники. Она подбирала скальпель, стоя спиной ко мне. Я испытал невольное смущение, увидев её оголённые лодыжки и бёдра. Даже кашлянул, деликатно отводя взгляд в сторону, но сестра не услышала и продолжала оставаться в таком положении. Смущение возросло. - Мэм? Она выпрямилась одним спазматическим рывком, как механическое устройство. Каблуки туфель цокнули о пол. Следующим, таким же неестественно быстрым движением медсестра развернулась на сто восемьдесят градусов, показав мне лицо. У меня перехватило дыхание. Крик начал зарождаться в горле, но там же затих и умер: не хватило воздуха. Лица у медсестры не было. То есть, может, лицо у неё и имелось, но вся голова была туго перебинтована до такой степени, что представляла собой один сплошной грязно-белый комок. Там, где у женщины должна была находиться левая щека, этот комок изорвался и прогнил. Бинт почернел, увлажнился, вниз со "щеки" стекали бурые потёки. Белый комок венчала сверху аккуратная шапочка медсестры, доводя картину до вершины жуткого абсурда. Со всем остальным телом медсестры было вроде всё в порядке. Но только на первый взгляд. Когда она сделала первый шаг ко мне, вознося вверх руку со скальпелем, подобранным с пола, то я увидел, что удлинённые острые ногти больше напоминают когти. Увидел, что руки и ноги расцвели трупными пятнами и обрели синеватый оттенок. Втянул носом тяжёлый запах, которым несло от этого существа. Когда медицинский халат распахнулся с очередным шагом, я испытал ужас, увидев, какие непропорционально большие груди у медсестры. Это был не человек. Ещё одна тварь. Она двигалась судорожно, будто танцевала какой-то быстрый туземный танец, движения были порывистыми и неточными. Она подходила ко мне, неумело переставляя ноги крестом, держа руку со скальпелем над головой. Почему-то простая мысль отступить, ретироваться в коридор и дальше на улицу мне в голову не пришла. Я прижался спиной к закрывшейся двери кабинета и выставил перед собой скачущую, как попрыгунчик, руку с ножом. В сравнении с ножом скальпель медсестры выигрывал и в остроте, и в длине. Схватка проходила в полном молчании, как немое кино. Молнией заблестел скальпель - медсестра попыталась рассечь мне грудь. Я отскочил в сторону. Возможности сделать ответный удар не было, она лихо развернулась и атаковала ещё раз, на этот раз целясь в лицо. Если бы я на полсекунды растерялся, то лезвие воткнулось бы мне точно в глаз. Но и от этого удара я сумел уклониться... и поймал медсестру за запястье руки со скальпелем. Нож выпал из руки. Она затрепыхалась как мышь, угодившая в ловушку. Второй рукой очень больно заехала мне по шее. В глазах затуманилось; впрочем, я быстро восстановился и стал выкручивать холодное мёртвое запястье, чтобы медсестра выронила оружие. Она попыталась навалиться на меня массивной грудью - это было омерзительно - и ударить коленями, но мне удалось добиться своего: скальпель скользнул между неповоротливыми пальцами и упал на пол. Праздновать победу было рано. Дажё лишённая острого лезвия, тварь представляла собой немалую угрозу. Я продолжал держать медсестру за руку, отчётливо не представляя, что буду делать дальше. Между тем она, похоже, с каждой секундой становилась сильнее. А мои мускулы начинали ныть от напряжения. Не пройдёт и минуты, как она высвободится, а я окажусь совершенно обессиленным. Спасение пришло неожиданно: медсестра споткнулась. Каблук высокой туфли отломился, и она упала на колени, повиснув у меня руке. Белый комок вместо головы уродливо сморщился от злобы. Коротко замахнувшись, я сделал удар кулаком прямо в середину этого комка - скорее из-за паники, чем осознанно. Бинт легко смялся под рукой, будто у твари не было черепа. Из разрыва на щеке брызнула мутная жидкость. Медсестра содрогнулась всем телом и попыталась подняться с колен. Я ударил снова. Её голова болталась вперёд-назад, как игрушечный болванчик. Медицинский халат распахнулся, обнажая большие груди с фиолетовыми сосками. Сцепив зубы, чтобы меня не стошнило, я бил снова и снова, пока, наконец, она не обмякла, оглушённая на некоторое время. Это был мой шанс. Отпустив руку медсестры, я быстро нагнулся и поднял скальпель с пола. На это ушла всего секунда, но она уже шевелилась, приходила в себя. Голова поднялась, невидимые из-за бинта глаза злобно глядели на меня снизу вверх. Наверное, со стороны сцена выглядела чудовищно: человек, хладнокровно атакующий скальпелем стоящую перед ним на коленях женщину. Скальпель вошёл в перебинтованный комок легко, до самой рукоятки. Что-то негромко хрустнуло там, внутри. Медсестра было затрепыхалась, но тут же остановилась, превратившись в каменную статую. Из отверстия, проделанного тонким лезвием, потекла чёрная вязкая масса, мало похожая на кровь. Я выдернул скальпель и стал готовить второй удар, когда медсестра медленно, скорбно сложила руки на обнажённой груди и упала на пол лицом вниз. Я смотрел на труп, надеясь, что он начнёт проваливаться сквозь землю, растворяться в воздухе, таять, как мороженое в летний день... исчезнет, в общем. Но мёртвая медсестра так и осталась валяться с задранной юбкой и прижатыми к груди ладонями. Не животное вроде Дикаря и не неизвестное чудо-юдо как те твари в полицейском участке, а человек... почти человек. Я был многим обязан медсёстрам. Когда я валялся в военном госпитале раненый, девушки в белых халатах стали для меня средоточием света в этой Вселенной. И дело было не только в том, что они носили мне еду, лечили, заботились - подкладывали утку, в конце концов. С медсёстрами можно было поговорить. Поболтать о чём-то незначительном, посмеяться, ненавязчиво флиртовать, скрашивая невыносимую скуку тянущихся, как резина, дней. На девушек было приятно смотреть, особенно после пропавших мужских потом казарм. На больничной койке я испытывал к ним искреннюю благодарность. И вот... Смешно, но я чувствовал себя виноватым. Будто отплатил своим благодетельницам чёрной неблагодарностью. Мёртвая медсестра. Монстр без лица. Да ну, будет вам... Чувствуя себя дурно, я вышел из процедурной. В коридоре по-прежнему стоял полумрак. На стене напротив белела дверь в кабинет доктора. Схватка с медсестрой основательно стёрла краски воспоминаний о кровоточащем докторе, который равнодушно резал своё лицо. Я даже подумал о том, чтобы выйти на улицу и дождаться Уилера (где он пропадает, чёрт побери?), но всё-таки решил заглянуть в кабинет, памятуя, зачем я вообще вошёл в клинику. В кабинете никого не было. Доктор Фитч исчез. Спрятаться было негде - разве что за ширмой для переодеваний пациентов, но ширма была сейчас открыта. Небогатый свет из окна освещал письменный стол, несколько кресел и стульев, шкаф с медикаментами, медицинские плакаты на стенах, застекленный диплом. Так и представлялось, что Мартин Фитч восседает за своим креслом и выписывает рецепт, попутно спрашивая о здоровье братика и родителей. Может, ушёл в окно? Нет, стёкла целы. Я вошёл в кабинет. Несмотря на кажущуюся обыденность обстановки, что-то здесь было неправильно. Что-то не соответствовало моим воспоминаниям об этом месте. Стол, кресла, шкаф... Шкаф. Он был полон детских игрушек. Не ампулы, инструменты или папки с историями болезней, а карандашики, мячики и куклы - целая куча кукол. Они пялились на меня пуговичными глазами из-за застекленной дверцы. Все - девочки. Блондинок было мало, в основном у кукол были чёрные волосы. Должно быть, коллекция Скарлет, дочери доктора Фитча. Она была ровесницей Джоша, но, понятное дело, с моим братом вместе не играла. Я вообще редко видел девочку на улице - в основном она сидела дома или в клинике отца. Доктор в дочери души не чаял, даже во время моих визитов то и дело с нежностью упоминал о ней. Судя по его словам, Скарлет тоже обожала отца. Я им завидовал. Но притащить игрушки дочери к себе на работу, в кабинет?. . Конечно, с доктора станется делать то, что ему заблагорассудится... тем более что сейчас у него, наверное, не так много клиентов, которых это могло бы неприятно удивить. Но всё равно, это нездоровый поступок. Впрочем, чего ещё ждать от человека, который ходит практически голым по улицам и пускает себе кровь... Я похолодел. Доктор Фитч безумен. Да, раньше он был воплощённой добротой, но теперь это ничего не значит. Он сумасшедший. Как бы безумие его отца не повредило Скарлет... Его надо остановить. Задержать и засунуть в ту самую каталажку, где меня недавно запирал Уилер. Так будет лучше для всех. Но где он, проклятье?. . Не в нижние ярусы шкафа же забился. И снова послышался приглушённый стон - где-то очень близко за спиной, но одновременно безмерно далеко, с другого конца Вселенной. Я оглянулся. Стол доктора был аккуратно убран - печати, бумаги и прочие канцелярские принадлежности лежали каждый на своём месте. Порядок портила очередная кукла, которая восседала в самом центре стола. Именно восседала, а не лежала. Я её заметил не сразу, потому что со стороны двери её загораживала стопка папок. Но там, где я стоял сейчас, кукла была видна очень хорошо. Более того, она была обращена лицом ко мне. Миловидная черноволосая девчонка в алом платьице, похожая на саму Скарлет. Она очень внимательно смотрела на меня, будто уличая в воровстве: "Собрался красть мои куклы, большой дядька?". Это было невыносимо. Этак я и сам скоро присоединюсь к компании доктора Фитча. Благо скальпель у меня есть. - Куда он ушёл? - строго спросил я у кукол. Они молчали, буравя меня глазами, как маленькие жестокие божки африканского племени, которые всё знают, но никогда не помогут, пока ты не принесёшь им кровавую жертву. Пластмассовые губы улыбались - презрительно и ехидно. Особенно старалась меня вывести из себя кукла на столе, кутающаяся в предвечерний свет улицы. - По-моему, ты знаешь... Я подошёл к столу и взял куклу в руку. Мягкая пластмасса с отталкивающей лёгкостью прогибалась под пальцами. У меня возникло желание сжать маленькое тельце в кулаке изо всех сил, но тогда хрупкая игрушка рассыпалась бы в пыль. Кукла переживала лучшие времена, теперь она выглядела старой, засалённой и забытой. Участь всех когда-то любимых игрушек... Прядь волос оторвалась от головы куклы и спикировала на пол. Красное платье с тихим треском разорвалось; ткань почернела, покрылась пятнами и дырами. Пластмасса сморщилась. Через мгновение на моей ладони лежала не та умиляющая взор девочка, а голое, лысое, покрытое морщинами тельце. Только глаза у куклы остались прежними - и смотрели на меня внимательно и обвинительно. От этого взора у меня застучали зубы. В кабинете стало и темно и холодно. Я узнал приближение уже знакомого наваждения: полёт сквозь искривленное пустое пространство, когда тебя швыряет, как песчинку между шестеренками исполинского механизма, и тело с душой выворачиваются наизнанку. Всё вокруг пришло в движение; неподвижными оставались чёрные глаза, застывшие воском на моей ладони. Я закричал, но не услышал звука своего голоса. Я падал. На этот раз это был не полёт между облаками, а безудержное падение вниз, в самую глубокую точку мира, где реальность соприкасается с преисподней. "Алекс! Алекс Шепард! Где ты, чёрт возь...". Далёкий раздражённый голос Уилера потонул в вязкой тьме. Прошло время - может, секунда, может, век - и я снова нашёл себя лежащим навзничь. Сквозь веки брезжил ярко-красный цвет. Открыв глаза, я увидел, что ушёл недалеко с места, где находился раньше. Я по-прежнему был в кабинете доктора Фитча в его клинике, валялся у письменного стола. Но кабинет изменился до неузнаваемости. Из обычного офисного помещения он превратился во что-то вроде подземной темницы времён инквизиции. Вместо безупречно белых стен с современной отделкой появились каменные кладки, обезображенные уродливыми красными пятнами. Вместо паркета под ногами звенела ржавая металлическая решетка, а под решеткой была полная темнота. Из-за окна пробивался полыхающий ярко-оранжевый отсвет, который обжигал лицо даже на расстоянии: свет адского огня, пылающей домны. Воздух в кабинете находился в суетливом движении, создавая тёплый ветер, мешающий дышать. Стол, шкаф и прочее убранство кабинета сменились ветхими копиями, тронь - и развалятся. - Что за... - я закашлялся; горячий воздух защекотал горло. Безумие. Не может такого быть. Даже тот странный сад, и тот был много лучше, чем это место... Я зашевелил ногой. Носок ботинка тут же наткнулся на мягкую пластмассу. Кукла не пожелала остаться в реальном мире, а предпочла быть вместе со мной. Она лежала рядом с обронённым мной скальпелем. Выглядела она неприятно со всей своей лысиной и морщинами, но вовсе не так демонически, как мне показалось. Обычная старая игрушка, взгляд бессмысленный и стеклянный... На этот раз я не мог тешить себя тем, что переживаю кошмарный сон. В предыдущем таком "сне" я заработал кучу шишек. В том сне чудовище, выползшее из-под земли, убило мэра. Проснувшись, я увидел, что "настоящий мир" быстро превращается во что-то, немногим лучшее кошмара. А может, туманные улицы Глена тоже стали лишь порождением чьим-то страшных снов?. . Я не мог здесь оставаться. У меня не было времени; я должен был искать Элли. - Верни меня обратно, - зло сказал я кукле, сжимая её в пальцах. - Сейчас же. Но ощущения полёта не было. Решетка под ногами была осязаемой, воздух - тёплым, кукла - старой рухлядью. Я мог до скончания веков стоять на месте и терзать безмолвную игрушку, и это было бы безрезультатно. - Да чтоб тебя, - устало сказал я и засунул куклу в карман куртки. "Не хочешь помогать сейчас, пойдёшь со мной. Посмотрим, может, потом ты всё-таки решишь отправить меня обратно". Коридор, куда вела дверь кабинета, исчез. Какой-то узкий проход, напоминающий коридор, остался, но длина его и отдалённо не соответствовала маленькой клинике Фитча. Я шёл вперёд, не отдавая себе особого отчёта в том, что делаю - лишь бы не стоять столбом. Коридор же и не думал заканчиваться. Ржавчины на решётках со временем прибавилось, стены стали тонкими и хрупкими на вид, из-за трещин в них рдяно сиял тот же режущий глаза оранжевый свет. Наверное, я мог несколькими ударами кулака проломить участок стены и коснуться бушующего пламени, но сходить с ума я пока не собирался, и мне хотелось жить. Хотелось выбраться из этого места. Порой на стенах попадались таблички, висящие в самом невообразимом положении: косо, вверх ногами, боком. Они хорошо смотрелись бы в клинике на дверях и у окошек приёма, но здесь стали бессмыслицей, дополняющей гору другого абсурда. "СОБЛЮДАЙТЕ ТИШИНУ", "ДЕРЖИТЕ ОБРАЗЦЫ ДЛЯ АНАЛИЗОВ ГОТОВЫМИ К СДАЧЕ", "ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ МЕДПЕРСОНАЛА", "ПРЕЖДЕ ЧЕМ ВОЙТИ, НАДЕВАЙТЕ БАХИЛЫ", и прочее, и прочее. Неизвестный сумасшедший архитектор перекроил планировку клиники по своему разумению и теперь наслаждался видом своего творения. Когда я, наконец, добрался до конца этого длинного коридора, воздух стал суше и горячее. Но у меня пересохло в горле не только из-за жары. С конца коридора вниз вела лестница - самый обычный лестничный пролёт. Но она висела в пустом пространстве, лишь краями касаясь опоры. Справа, слева, впереди, сверху лестницы царила абсолютная космическая мгла, и лишь вдалеке внизу увлечённо танцевали языки горячего пламени. Стоит допустить оплошность, поскользнуться на ступеньках, и с криком полетишь навстречу хохочущему огню. И умрёшь от жары прежде, чем пламя лизнёт твоё тело... Табличка рядом с лестницей гласила: "ЕСЛИ ВЫ ПОЧУВСТВУЕТЕ СЕБЯ ПЛОХО, НЕМЕДЛЕННО ВЫЗОВИТЕ МЕДСЕСТРУ ИЛИ ВРАЧА". Красная краска оплыла из-за нагрева. Я чувствовал себя плохо. Но ни медсестры, ни врача поблизости видно не было. Впрочем, оно и к лучшему, учитывая, какой тут любезный персонал... Я хмуро посмотрел на окровавленный скальпель в руке. Спускался я очень осторожно, мышиными шагами, глядя строго перед собой. На половине пути меня стали одолевать приступы головокружения и тошноты, что сейчас было опаснее всего. Но всё же я смог добраться до "нижнего этажа", не свалившись в огненную геенну. Ступив на ржавую решётку, я почувствовал огромное облегчение. Коридора как такового здесь не было. Место скорее напоминало футбольное поле - огромная металлическая пластина из решеток, неизвестно как парящая над бездной. Сначала я побоялся, что вся конструкция может рухнуть вниз в любой момент, но никакой шаткости или ненадёжности не было. Я бесцельно пошёл вперёд. Шум пламени под ногами стал громче. На краю этой площадки был ещё один спуск, на этот раз не такой узкий, как первый. У этой лестницы даже были перила, но висела она в пространстве точно так же, на вид почти ничем не прикреплённая. Спустившись по ней, я оказался в очередном коридоре, но он был не прямым, как первый, а петлял из стороны в сторону. Информационные таблички здесь тоже попадались, тоже прикреплённые где попало... Я спускался. Раз, другой, третий. С каждой новой лестницей мой страх свалиться в огонь таял - я начал привыкать. Меня не удивляло, что после каждого спуска то, что было на "предыдущем уровне", исчезало, растворяясь во тьме, и надо мной оказывалась всё та же всеотрицающая мгла. Меня не удивляли гигантские вентиляторы, которые стали попадаться всё чаще - они старательно вращали ржавыми лопастями, гоняя по уровням горячий воздух. Адский огонь приближался; вся моя одежда уже прилипла к телу, со лба тёк солёный пот. Но я был не в состоянии опасаться этой пугающей близости. Спуск превратился для меня в самоцель: увидев очередную лестницу на очередной площадке, висячую или ступенчатую, я без колебаний шёл туда. Рано или поздно это путешествие должно было кончиться, хорошо ли, плохо ли. В этом была вся моя надежда. Потом я увидел Джоша. Едва не столкнулся с ним нос к носу, петляя по лабиринту узкого каменного коридора. Как только я разлепил пересохшие губы, чтобы позвать его, он поспешил скрыться в ответвлении. Я побежал следом за ним, не переставая кричать, и ткнулся в тупик. Грохнув кулаками по тёплой каменной стене, загородившей путь, я в последний раз отчаянно выкрикнул имя брата - и он ответил еле слышным шёпотом, оставаясь невидимым: "За тобой". Я обернулся в леденящем страхе - и как раз успел увернуться от смертельного удара ещё одной твари, которая обитала здесь. К счастью, полноценной битвы не получилось - ослабленный жарой и без оружия, я бы непременно проиграл. Злобно выдохнув чёрный вонючий дым из своих лёгких мне в лицо, тварь исчезла, растаяла в воздухе. Я бросился назад со всех ног. Ещё уровень... Ещё... ещё... Мелькали таблички. "ФИЗИОТЕРАПИЯ". Решетки и стены стали выглядеть более ветхими, металла почти не было видно из-под толстой коросты ржавчины. Начали попадаться решетки, заляпанные кровью: сначала это была давно засохшая кровь, потом свежая. "ПРИЁМ С 8. 00 ДО 18. 00, С ПЕРЕРЫВОМ НА ОБЕД 13. 00 - 14. 00". Вентиляторы заполонили всё вокруг: большие и малые, они почти лишили меня возможности дышать, рождая мощные струи воздуха, обжигающие всё тело. Слава Богу, всё больше встречались сломанные. "КУРЕНИЕ СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО!". В воздухе отчётливо прорезывался глухой сладострастный стон - тот самый, который я слышал, будучи ещё в нормальной клинике. Стон шёл снизу - там, где играло волнами огненное море, подбирающееся к пяткам. Спуск кончился вполне обыденно. Наверное, можно было догадаться, что так и будет. Коридор привёл меня в тупик. На голой стене висела ярко-красная табличка "ВЫХОД". Других коридоров не было - это был конец. Я не успел поразмыслить над своей ситуацией и понять всю его безнадёгу, как стена начала меняться: она покрылась пятнами, стала тонкой, как папиросная бумага - потом вообще сгинула, обнажив тесный коридор, освещённый грядой красных электрических ламп на потолке. Лампы тут же стали тихо выключаться одна за другой, начиная с дальнего конца коридора. Я смотрел, как тень отхватывает фут за футом, подползая ко мне. Когда выключалась лампа, где-то раздавался металлический лязг, будто поворачивали рубильник. Кто бы там ни стоял возле электрического щита, он был любитель эффектов. Наконец, тень накрыла и меня. Я стоял у порога непроглядной тьмы. Только в самом конце коридора алело светлое пятно - одна лампа оставалась нетронутой. Вперёд, в светлое и счастливое будущее? Выбора всё равно не было... Тёмный коридор был страшным местом. Стены и пол, как мне казалось, шевелились и были влажными при прикосновении - словно заляпаны кровью. К тому же проход оказался длиннее, чем мне думалось. Расстояние между мной и красной лампой сокращалось до боли медленно - видимо, коридор с каждым моим шагом растягивался, как резина. И стон, плавающий в воздухе, действовал на нервы. Кто бы ни стонал, он находился за металлической дверью, которая была в конце коридора; я теперь мог её различить. Такие двери бывают в трюмах военных кораблей: цельные, задраенные наглухо, открывающиеся поворотом вентиля. Я не служил во флоте, но видел подобные двери в фильмах и книгах про историю военно-морских сил. Красная лампа усиливала сходство с трюмом: на корабле тревога, всем угрожает опасность. Вентиль поддался усилию как-то чрезмерно легко. Колесо завертелось, будто намасленное. Раздался глухой, но смачный щелчок. Дверь открылась. Доктор Фитч был там. Он сидел в середине большой арены, как жрец в храме, - на коленях, руки расслабленно лежат на бёдрах, глаза полуприкрыты, из одежды только трусы. Кроме него, тут не было никого и ничего. Из пустого пространства сверху (потолка я не увидел) пробивался неяркий багровый отсвет, придавая всему, что было на арене, кровавый оттенок. В том числе доктору. В первую очередь - доктору... Он заметил меня, потому что открыл глаза. Но вставать или приветствовать меня не собирался. Взгляд оставался блаженно-туманным, и даже невольный вскрик, изданный мной, никак на него подействовал. А кричать было из-за чего. Голое тело врача представляло собой зрелище, при виде которого перекрестился бы даже бывалый патологоанатом. Похоже, на коже доктора не осталось целого места: лезвие скальпеля безжалостно изрезало её на лоскутки, плачущие густыми тёмными каплями. Порезы были неглубокими, но явно очень болезненными. Более-менее уцелело разве что лицо, и оно выделялось бледностью на месте всего остального. Под коленями Фитча успела образоваться приличная лужица крови. Скальпель он всё ещё держал в трясущихся, уже побелевших от потери крови пальцах. - Доктор Фитч, - я говорил нарочито ровно, чтобы не растревожить безумца, - как вы себя чувствуете? Он продолжал на меня смотреть - маленький, тщедушный человечек в круглых очках, и жизнь на моих глазах покидала его из сотен ран. - У вас течёт кровь, - я сделал шаг вперёд. - Вам необходима по... - Не смей трогать меня! - истерично выкрикнул он; я застыл. - Тебе не понять этого! Я выпускаю вместе с кровью свои грехи, но они вновь и вновь произрастают во мне... вот почему я делаю это! Рука со скальпелем потянулась к груди, полоснула по коже без малейшего колебания. Ни один мускул не дрогнул на лице доктора, но с губ сорвался инстинктивный сдавленный стон, который я слышал ещё в кабинете с куклами. Я поморщился и бросился было вперёд, но он задумчиво приставил скальпель к своей шее, и я испугался, что пока буду накидываться на него, Фитч успеет всадить лезвие себе в горло. - Остановитесь, чёрт возьми! - прокричал я в отчаянии. - Вы что, совсем тут все сдурели?. . Прекратите немедленно! Я хочу вам помочь! - Ты? - брови доктора поползли вверх; он коротко, но пренеприятно хихикнул, щекоча себе горло отточённым острием. - Ты и понять-то не можешь, не то что помочь. Не знаю, как ты сюда попал, но лучше уходи. Ты мне мешаешь. Это место только для нас двоих... Наскоком взять крепость не получится, безнадёжно подумал я. Нужно поговорить с ним, отвлечь внимание, чтобы он опустил свой проклятый инструмент. - Доктор Фитч, вы меня вообще узнаёте? - Ещё бы, я пока вроде в своём уме, - фыркнул доктор. - Ты Алекс Шепард. Ходил ко мне с братом Джошуа на прививки. - Хорошо, что вы помните моего брата... Вы знаете, что он исчез? Рука доктор задрожала сильнее, скальпель стал выписывать алые царапины на коже горла. - Я ищу Джошуа, - сказал я, не сводя глаз с лезвия. - Если я вам мешаю - так и быть, я уйду. В конце концов, это ваше дело, чем хотите, тем и занимайтесь. Но прежде ответьте на вопрос - что вы знаете об исчезновении Джошуа? Он гневно сощурился сквозь очки: - Ничего я не знаю. Теперь уходи. Оставь меня одного. С меня уже довольно... Первые капли крови сорвались с шеи. Лезвие вдавливалось в плоть, проникая глубже. Я решил, что лучше сдать назад. - Хорошо. Если не знаете, то не знаете... И всё-таки, что вы тут делаете, доктор? Объясните мне - может, я пойму. Я ждал реакции. Если доктор снова впадёт в истерику, то медлить уже нельзя, надо попытаться выхватить у него скальпель. Но Фитч ответил очень спокойно: - Я пришёл сюда, чтобы поговорить с ней. Только здесь она может меня услышать, а я могу услышать её... - Кого - её? Вы имеете в виду вашу дочь? Я никого не вижу... - Конечно, не видишь, - раздражённо одёрнул меня доктор, но тут же снова заговорил тихо и с нежностью. - Но я её вижу. Она здесь, моя маленькая принцесса... Правда, сегодня она обижена на меня, потому что я пришёл без подарка. Но она простит меня, она умничка... Правда ведь, дорогая? Ты простишь своего глупенького папочку, не так ли? Фитч смотрел в одну точку поверх моего плеча. Я опасливо посмотрел назад. Тёмная арена была пуста. Ни души. Никакого ребёнка. Когда я снова перевёл взгляд на доктора, он уже погружался в прежний транс, в котором он не знал ни боли, ни страха. Кровь текла из-под скальпеля тонкой струёй. - Вы ошибаетесь, доктор, - сказал я. - Скарлет здесь нет. - Не смей выговаривать её имя! - взвился он. - Ты не стоишь одного волоска на её голове!. . Она придёт. Она должна прийти, просто девочка немного обиделась. Если бы у меня был подарок... Подарок? Я вытащил из кармана куклу, которую взял в кабинете доктора, мысленно расхваливая себя за догадливость. Игрушка выглядела даже хуже, чем прежде - за время моего путешествия вниз один её глаз вывалился из углубления, и она вдобавок ко всему стала инвалидом. Я подошёл к доктору медленными шагами и протянул куклу. Как только он возьмёт "подарок", я попытаюсь быстро схватить его за запястье руки со скальпелем. Но этого не понадобилось: едва Фитч глянул на игрушку, он затрясся всем телом, пальцы разжались, и скальпель полетел на решетчатый пол. - Это... это её кукла... кукла Скарлет, - Фитч поднял на меня совершенно дикие глаза. Рана на щеке вновь начала кровоточить. - Где ты её... - Папочка... Я поперхнулся воздухом. Арена под ногами качнулась, и мне пришлось сделать шаг назад, чтобы не упасть. Кукла ожила. Она подняла безвольно висевшую голову и уставилась одним глазом на доктора. Нарисованные губы не шевелились, но то, что тоненький скорбный голосок исторгли они, было очевидно. Доктор был поражён не меньше меня: его глаза стали почти такими же большими, как стёкла очков. После единственного слова кукла замолчала. Лишь буравила пронзительным взглядом онемевшего доктора, будто ждала чего-то. И это "что-то" случилось. Многочисленные порезы на теле доктора набухли кровью, разверзлись алыми ущельями. Миг - и красные ручейки щупальцами потянулись вниз, ещё миг - и человек, сидящий на коленях, превратился в багровый столп. Лужа на полу стала быстро расползаться. А доктор не отрывал глаз от куклы - лишь пальцы, держащие её, слабели, и проклятая игрушка стала выскальзывать из ладони. - Бог мой... - пролепетал я, отступая ещё на шаг. Фитч понял, что с ним происходит нечто страшное, когда со лба на глаза потекла кровь. Он посмотрел на себя, вниз - и испустил жуткий вопль, роняя куклу. Та перевернулась в полёте и исчезла в крови. Потонули в луже туловище, руки, ноги, голова; последней исчезла нарисованная улыбка на алых губах, но и она в конце концов пропала. Следом за ней упал доктор: накренился набок, беспомощно взмахнул рукой и свалился в лужу собственной крови. Какое-то мгновение картина казалась завершённой - горячая красная лужица и лежащее в ней неподвижное тело, уже мало напоминающее человеческое. Но тут что-то закопошилось внутри продолжающей растекаться лужи - и потянулось наверх. Сначала было трудно понять, что такое вылезает из красной жидкости, но такое состояние длилось ненадолго. Из кровавой лужи восставало большое пластмассовое лицо. Кукольное. Это было именно лицо, а не голова: никакого затылка, никаких волос. Как хэллоуинская маска с прорезями для глаз. Вслед за лицом появились шея, плечи, грудь... руки. Руки, поднимаясь, бережно подхватили тело доктора и вознесли наверх. Спустя пару секунд передо мной стояло долговязое узловатое тело из блестящей, испачканной в крови пластмассы, держащее на руках Фитча, как любящий муж - больную жену... ... или как большая, очень большая дочь - умирающего отца. Кукла не обращала на меня внимания. Она смотрела на доктора. Застывшее, жёсткое лицо ничего не могло выражать, но во мне внезапно проснулась нелепая надежда на мирный исход этой сцены. Доктор открыл глаза - белые на сплошном красном. Разбитые очки слетели с переносицы. Он близоруко щурился, разглядывая существо, и их взгляды пересеклись. - Прости меня... - прошептал Фитч. Кукла не двигалась. Она молчала, глядя на доктора, пока его хриплое дыхание не прервалось и голова не повисла вниз. Тогда кукла раскрыла огромный рот, внутри которого оказались несколько рядов острых треугольных зубов, и сомкнула челюсти на шее Фитча. Раздался громкий хруст. Кукла выплюнула оторванную голову, и та улетела в темноту арены, как мяч для боулинга. Следом отправилось искомканное, безголовое тело, покрытое засыхающей кровью. Мир перевернулся. Я не сразу понял, что это я сам не смог устоять на ногах и упал ничком на пол арены. Восьмифутовая кукла оскалилась, показав мне окровавленные зубы, и стала медленно, неуклюжими шагами на тонких ногах, наступать на меня.
1266 Прочтений • [Silent Hill Homecoming The Novel. Глава 8.] [10.05.2012] [Комментариев: 0]
Vova
