Император Эмгыр ван Эмрис молча оглядел своих вернейших слуг (плюс ещё двух). Что ж. Все бодры, готовы (кроме Трисс, кто явно ещё не оправилась, и Ивальяви – эта просто растеряна). Гюргах и Жоанна. Двое самых сильных псиоников Нильфгаарда, а то и всего мира. Авелин, Марши и Веньяцзи. Трое совершенно чужих людей, они сшили себе родственные узы из законов и дружбы. Торувиэль и Ишандар. Двое скоято’аэлей, кто предпочли Нильфгаард ихней Долине Цветов, что бы о ней не кричали те же эльфы. И, наконец, он сам. Йож, Дани, Эмгыр ван Эйрис, наконец. Зачарованный бродяга, вернувший себе нильфгаардский трон. Теперь он намеривался удержать его, и даже усилить при помощи этих же людей. - Итак, Гюргах, - заговорил он разномерянным тоном. – Помнится, когда-то, давным-давно, шёл у нас такой разговор – о родине. И сказал ты мне-- Возведу я тебя на трон, император, а в обмен попрошу у тебя кресло министра тайной полиции, и разгром Скегеллине в придачу. - Да. А я спросил у тебя: "как ты это можешь сделать?” И ты ответил мне - - Да, смогу. За четыре седмицы, с 400 флоринами, да 3 толковыми и 60 бестолковыми. - За четыре седмицы с этого дня, Гюргах. Берешься ли ты выполнить своё обещание?- Когда мы с тобой говорили об этом, государь, нас было трое: ты, да я, да Жоанна. Теперь же с нами толковейшые люди – справлюсь. - Хорошо, Гюргах! Исполнишь своё обещание – я исполню своё!- Служу императору и отечеству!!- …Ну, и что теперь, Гюргах? Теперь - если пролетим, то пролетим! – обратилась к Гюргаху девица по имени Марши-Жёлтая. - Так, спокойно, - заговорил Гюргах. – Жоанна, свяжись с Рыжим, и скажи, что нужен спецзаказ на день рожденье Крайха. - Есть, атаман! – ответила Жоанна, и… погрузилась в медитацию. - Теперь вы, орлы, - Гюргах обратился к собранной команде – нильфгаардцы и нордлинги. - Итак, кто из вас тут главный?- Я, ваше превосходительство!- Молодец! Ваше имя?- Лукас, ваше превосходительство!- Молодец! Итак, Лукас, задача у нас следующая. Сегодня мы придем в порт. Там нас будет ждать корабль. Большой, хороший. Типа островитянских дроккаров. Ваша задача – быть командой этого корабля, и свитой госпожи чаровницы. Вы, как-будто, есть миссия от Монтекальво и Редании к островам. Ясно?- А она в деле? – спросил кто-то из задних рядов. - Та-ак. Ты кто?Ряды разошлись, и Гюргах увидел невысокого, суховатого человека. - Бывший разбойник?- Да-с. - Хорошо-с. Значит так, поясняю для очень тупых. Мы – все мы – выполняем задание самого императора. Личное задание. И ежели кто-то, хоть последний, хоть первый, его провалит, нам всем не жить. А ежели мы его выполним – обещаю стопроцентно устроенную карьеру. Ясно?- Ясно! – гаркнуло в ответ десятки глоток. После "принятия присяги” Трисс одолело глубокое безразличие. Она поняла, что влипла, и уже не была уверена, что поход к "лицу с нетрадиционной ориентацией” был бы так плох. - Был бы, - тихонько сказала Жоанна, подойдя к ней. Трисс молча посмотрела на псионичку. - Можно без дела у меня в голове не копаться?- А у тебя всё на лице написано, я и не копалась. Трисс только вздохнула. - Я пропала, вот что у меня написано! Бог-творец Основ! Гюргах Чёрный – слуга Эмгыра! Никогда бы не поверила!- Ну и чего особенного? – Жоанна спросила мягко. - Гм. Ты не слышала Песню о Чёрном Гюргахе?Не два волка в овраге грызутся,Отец с сыном лютой бранью бранятся;Старый Петарзан тут сына укоряет:"Что задумал, ты дхомпер проклятый?Императору нильфгаардскому служить, блин?Аль не знаешь ты, что нильфгаардец враг нам,Мы били его, били, бить мы будем!Лютый враг он нам, скеллигианам!У меня за них заслуги боевые!Ты ж служить ему, проклятый, вздумал!”Отвечал ему прехмуро Гюргах, в будущем уже –Великий Чёрный:"Много ты, старик, уже не знаешь. Наступает время перемений. Хоть и сам я силой не обижен,И в подруках у меня – дружина сильная,Но я чую посильную силу –Не посмотрит та и на твои заслуги,Не посмотрит на мои заслоны –Сметёт нас, коли мы ей не покоримся –Иль не покоримся Нильфгаарду!”Только пуще старый разругался,Корит Гюргаха проклятым выродком,Упыря отродьем, лихоимцем,Прочими словесами дрянными. Взглянул на отца прехмуро Гюргах, в будущем уже –Великий Чёрный;Глянул на отца прехмуро Гюргах,И сказал прелютешее слово. И, видать, он и был чароплётом –Подкосились старика колени,Рухнул он на землю,Во тьму канул. А Гюргах, не сказав уж не словечка,Не повторного кинув взгляда,Задом к старику оборотился,И домой пошёл другой дорогой. Дома мать встречает:"Где отец твой, душегубец?”Отвечает ей прехмуро Гюргах, в будущем уже –Великий Чёрный:"Батька мой, как кобель, в пьян напился,И заснул, как есть его обычай. ”Посмотрела мать на сына, омертвела. Не скрыть ничего от мати сыну. "Что ты врёшь, ты негодяй,Дхомпэр ты чёрный,Негодяй, злодей, отцеубийца!”А Гюргах, не сказав уж не словечка,Не повторного кинув взгляда,Задом к дому оборотился,Уже к морю ведёт его дорога. Там его корабль ждёт с дружиною,Уж плывёт Гюргах к Нильфгаарду,А на лике его дума тёмная. - А-а, вот ты о чём, - кивнула Жоанна. – Ты об этой песне. Так её Ишандар сочинил. Ты его видела – полуэльф он. Трисс уставилась на псионичку. - Я знала, что легенды создаются при жизни, но так быстро?Жоанна пожала плечами. – Как видишь. Взять хотя бы Геральта с Иеннифэр. Казалось бы, простой ведьмак, а смотри, что устроил!Трисс помолчала. - Наверное, ты права. Но ты пришла не из-за Гюргаха. - Да. Я пришла из-за тебя. Подбодрить перед работой. - Какой "подбодрить”, куда я денусь. Может Гюргах и не легенда, но что он в моей голове сделал – ни одна защита не устоит. По крайней мере, моя. А я… не гожусь для легенды. Наверное, буду предательницей, нежели куклой. - Как говорит Гюргах – хотел бы иметь кукол, пошёл бы в скамарохи. А предательство… кого ты предаешь? Из Темерии тебя изгнали. Новой родины ты не нашла, да из среди нас ты уже довольно много трешься. - Вас?- В Нильфгаарде. Может, ты и не предательница, а выполняешь свой долг?Трисс открыла рот. – Дело не в родине. Дело в принципе, и в-- Филиппе. И прочих. Ваша ложа открыто лезет в политику. Не дадим. - Кто не даст?- Мы. Магия хорошо, будет вам новая Аретуза с Танеддом. А политику – не дадим. - Кто не даст? Вы? Гюргах – это грозный противник, но и в ложе есть чародейки посильнее меня. Император? Да, меня он считай, победил. Но нас много, а он один, а один в поле не воин. Жоанна пожала плечами. - Три тысячи лягушек – это ещё не лосось. А во-вторых, сопротивление бывает разным. Можно орать и вызывать духов на голову имперской семьи. А можно изображать низушка в компании краснолюдов, как делаешь ты. Ведь ты типа посла. Едешь, чтобы поддержать хорошие отношения островов с материком. - Это в теории. А на деле?- А на деле, пора Нильфгаарду расти. Скегеллине хорошо потрепали нас под властью Морского Вепря. Пора им теперь предъявить счёт. Трисс молчала. Что она могла сказать? Она догадывалась, что если речь идёт о счетах, то счет Нильфгаарда к островам – это одно. Счёт Гюргаха Чёрного – это другое. А третье – это она сама, и что она сможет сделать, и вот это-то она совсем не знала. После разговора с Жоанной время шло быстро. Трисс готовилась к встречи с Крайхом и старалась общаться по меньше. Другие готовились кто к чему. По-крайней мере ни с кем из Гюргаха и его личной команды Трисс больше особенно не встречала. Но – не могла забыть. Иногда – особенно во сне, поднимался из глубин сознания страх, даже не страх, а леденящий ужас от того ощущения, когда Гюргах, без малейшего усилия, захватил её сознание практически целиком. И тогда просыпалась Трисс в холодном поту, и решала – кончится дело с островами – уйдёт с дел. Уйдёт в храм или монастырь. Только бы от Гюргаха и Нильфгаарда подальше. Но потом ужас уходил. И вставал вопрос: ну а дальше-то что? Доживать весь век в монастыре, каявшись в грехах? Так у неё и нет особенных грехов – пока. И даже если будут. Так мучалась ночами Трисс Мариголд, и порою – особенно в полнолуние, завидовала судьбе Иэннифер, что-таки нашла Геральта с Цири.
Vova
