Французские тюрьмы всегда слыли страшными слухами и легендами. В этой грязной, прогнившей стране, где помои можно было встретить даже возле знатных дворцов, где небо окутывалась тучами в несколько раз чаще, чем на Британских островах, люди готовы были умереть, лишь бы не попасть в это зловонное помещение, где узники обычно даже не доживали до казни, а умирали за решётками от чумы или ещё какой-нибудь не менее ужасной болезни. И не смотря на это, Франция всё равно пыталась преподать окружающим лучшее, показать себя со светлой стороны. Но, это было также равносильно тому, если месяц немытая девушка обольёт себя духами — сквозь искусственный аромат будет пробиваться то самое нежелательное амбре. Зато, камеры узников выходили на океан, что обычно сглаживало всю неприязнь французской темницы. Солёный воздух, звуки прибоя — они порой успокаивали несчастных, дарили им возможность немного полюбоваться просторами, что таились за решётками. Но этим серым днём океан оказался ещё более активным, чем прежде. Его волны безжалостно хлестали по острым, чёрным скалам, оставляя на их шероховатой поверхности белую, солёную пену. По дряхлому, деревянному мостику проехала карета, заправленная тремя белыми лошадьми. Кучер безжалостно бил их бичом, подгоняя животных, а те, захлёбываясь в собственной слюне, выбивались из сил, лишь бы как можно быстрее добраться до тюремных ворот. Стражники, которых не так часто баловали гостями, настороженно вытянули вперёд сабли, готовясь в любой момент вступить в бой с незнакомцем. Когда карета остановилась прямо перед ними, те отошли чуть дальше, но продолжали оставаться в том же боевом положении. Маленькая дверца кареты отворилась и из неё по лестнице спустилась девушка. Одетая в голубое, дорожное платье шёлкового покрова, и с накинутой поверх синим, кружевным пиджачком, она выглядела очень миловидно, и при этом в ней ощущалось что-то строгое, что всё же вынудило стражников спрятать сабли в ножны и открыть перед гостьей ворота. Та лишь тряхнула своей белокурой шевелюрой им на прощанье и исчезла в деревянных дверях. Многие бы спросили себя – почему такая милая дама оказалась в таком отвратном месте? Что её связывало со всеми этими отбросами общества, что переживали свою несчастную жизнь за толстыми стенами темницы? Она, подобно лучу света в тёмном царстве, вышагивала мимо камер и никак не реагировала на бросающиеся ей в спину улюлюканья. При ближайшем повороте, она свернула влево и спустя минуту отточенного шага по пустому коридору, она увидела на другом конце дверь. Кабинет начальника темницы находился в самом дальнем конце восточного крыла — здесь было намного чище, и глядя по неровной резьбе на двери, можно было сказать, что этот человек имел небольшое влечение к искусству и даже горел некоим желанием украсить своё гнёздышко.
— Войдите, — раздался низкий, мужской голос за дверью, едва гостья стукнула по деревянному покрытию. Девушка смело отворила дверь и вошла в кабинет начальника. Очутившись в небольшом, душном помещении с шоколадными стенами, на которых висели чуть ли не во весь рост картины предыдущих главарей, которые с какой-то неведомой угрозой смотрели на пришедших, она сначала слегка растерялась. По обеим сторонам у стен также помимо картин располагались шкафы с такой же рассеянной резьбой, что и на двери. В центре комнаты находился стол, сделанный явно из чёрного дерева, а на нем стоял светильник – на данный момент, единственный источник света во всём кабинете. Потеряв в этой дешёвой роскоши хозяина кабинета, девушка вскоре его отыскала. Он стоял у подоконника, между шторами вишнёвого цвета; слегка сгорбившись, он любовался океанскими просторами. Имевший плешь на голове, которая теперь напоминала идеально гладкое яйцо среди седого гнезда, мужчина казался ей необычайно старым, в его сгорбленной, и без того низкой фигурке не имелось той самой суровости, которой должны были обладать все уважающие себя начальники тюрьмы.
— Вы меня вызывали, — сказала она прохладным голосом. Ей не нравилось, когда затягивалось молчание.
— Я рад, что вы нашли время на мою проблему, Френсис, — ответил начальник стражи, повернувшись к гостье полу боком.
— В письме вы утверждали, что случилось что-то важное, — уточнила Френсис.
— Я тут же бросилась к вам. Думала, что кто-то сбежал... — Нет, всё куда хуже, — махнул рукой начальник.
— Присядьте.
— Что случилось, Пьер, не тяните, — женщина села по другую сторону рабочего стола и скромно положила руки на колени. Начальник тюрьмы медленно отошёл от окна и присел за свой стол. Он не торопился с объяснениями, но по его загорелому, осыпанному паутиной морщин, лицу было видно, что его что-то беспокоит. Что-то, чего нельзя было так легко сказать. Для этого нужны были силы, уверенность в себе и умение правильно объяснить ситуацию.
— Мы поймали одну очень любопытную персону, — сказал он и голос его отдавал хрипотой.
— Ровно час назад мои люди привели его ко мне. Сказали, что он напился в кабаке "Звёздная пыль" и начал там буянить.
— Таких буйных в городе пруд пруди, — со смешком ответила Френсис.
— Зачем его привели сюда, сразу в тюрьму? Почему не отдали жандармам, пусть те бы отправили его в обезьянник.
— Потому что, как я уже сказал, персона эта очень интересная, — загадочным голосом возразил Пьер, и его глаза блеснули при светильнике каким-то особым, глубоким блеском.
— Нет, вам покажется, что я брежу, Френсис, но это правда. Мои люди сегодня в кабаке поймали самого опасного британского пирата! Тоненькие бровки француженки удивлённо поползли на лоб, но это удивление было мимолётным. Вскоре, она снова приняла каменное выражение лица, с каким она и явилась в тюрьму. Но в душе, даже ещё не зная, о каком именно пирате говорил её старый знакомый начальник темницы, она уже ощущала, как волнение начало в ней разжигаться, подобно огню в сухом лесу.
— Неужели вы говорите о "нём"? — спросила она шёпотом, как будто кто-то мог их подслушать. Но разговор действительно был важным. Если прежде Френсис этого не осознавала, то теперь она всем нутром чувствовала, что нельзя допустить его разглашения. Если это возможно. Пьер слегка вспотел от возбуждения и придвинулся к девушке чуть ближе. На столько, чтобы она сумела увидеть каждую чёрточку его старого лица.
— Да, о том самом, — далее он заговорил таким же испуганным шёпотом, что и она.
— "Посланник Дьявола". Его голос, не смотря на старательный шёпот, всё равно разнёсся по кабинету с неприятным свистом, несущим с собой целую волну страха и негодования. Даже огонь в светильнике, услыхав это слово, заколыхался резвее обычного. Даже океан за окном со своими приливами и отливами не казался теперь уж таким шумным, таким эмоциональным, как в тот момент, как Френсис Бонфуа появилась в этом кабинете. И, вроде бы, чему тут удивляться. Френсис встречала не мало людей с различными идиотскими именами, которыми разбойники обожали себя называть, дабы усилить страх над людьми, и такая кличка – Посланник Дьявола — вроде бы тоже не было ново в личном словаре француженки, однако в этом было что-то... крохотная частичка, что влекла девушку к себе, что заставляло её усомниться в простоте этой клички. Девушка на сразу поняла, что от волнения сжимает в кулаках ткань своего платья.
— Не возможно, — пробормотала она.
— Вы видели его? Видели его лицо?! — Да-да, видел, — закивал мужчина, да с такой силой, что его седые бакенбарды заплясали не хуже огня в ночнике.
— Тот самый бесстрашный головорез, удачливый ублюдок, бессмертное нечто. Да, это всё он! — Как же вы его поймали?! — В принципе, мы его и не ловили. Мои люди сказали, что он буйствовал в кабаке. Когда они попытались его утихомирить, он достал саблю и грозился разрубить всех на куски. Но затем, очевидно, пришла последняя стадия опьянения и он упал буквально в руки тюремщиков. Дело оставалось за малым — дотащить его досюда.
— Но откуда вы знаете, что это он и есть?! "Посланник Дьявола"? Недовольный тем, что ему не верят, мужчина молча ткнул пальцем в свою шею, чуть выше сонной артерии. Френсис не выдержала и от страха прижала ладонь к губам. В её глазах читался ужас.
— Тот самый знак... — прошептала она.
— Он у него был, да? Пьер кивнул.
— На самом деле, это большая удача — поймать неуловимого преступника, — продолжал он прискорбным голосом, как будто они обсуждали потерю.
— Ведь за его голову платит сам король. Но есть одно "но"... — Какое же? Пьер тихо встал со стула и, подойдя к двери, поманил за собой взволнованную Френсис. Девушке не нужно было объяснять, что делать. Послушно схватившись за подол платья, она встала со своего места и засеменила следом за начальником тюрьмы. Она не стала ничего говорить вслух, она понимала, что сейчас ей покажут "его" — того самого морского негодяя, из-за которого уже какой год не может спокойно уснуть вся Франция. Да, что тут говорить о Франции, вся Европа была на взводе. Этот негодяй, чьи поступки были ужасны, невыносимы, непростительны, терроризировал всех здешних моряков. Сначала, он представлял собой обыкновенного пирата, коих в океане было неисчисляемое количество, но потом, его проделки начали быстро возрастать. Из уровня нападения на мелкие торговые судна, он перешёл на более высокий — он преступил к конкретному грабежу военных кораблей, что, естественно, не оставалось не замеченным. Причём, не только французских, но ещё и испанских, да и британских порой тоже, хотя многие поговаривали, что Посланник сам является чистокровным англичанином. Многие пытались от него избавиться, но никому не удавалось даже подобраться к его кораблю. Посланник, как раковая опухоль, его отвратительные деяние разрастались по всему Тихому океану, люди били тревогу, государство не могло спать спокойно, а моряки пускали страшные загадочные легенды об этом преступнике. Френсис сама лично слышала одну такую — случайно, когда вела расследование в одном из французских посёлков. Легенда гласила, что этот Посланник был обыкновенным пиратом, начавшим своё «ремесло», как и многие, с мелких, незначительных грабежей и, как и многие, мечтал о славе; ради неё он готов был грабить и убивать людей, топить корабли, и нести с собой беспредел, и при этом абсолютно не чувствовать угрызения совести. Вдоволь насмотревшись на его злодеяния, сам дьявол решил явиться к нему из самой преисподней и заключить с ним сделку. Посланник получил от дьявола по контракту бессмертие и отметину под ухом в виде звезды*. Но чем именно должен был расплатиться этот пират, не знал никто. Кто-то заверял, что расплатой являлось его душа, а кто-то говорил о том, что Посланник платит дьяволу душами убитых моряков...Так или иначе, он был опасен. Он был настолько опасен, что многие сомневались — сможет ли казнь освободить их от этого негодяя? А может, он лишь улыбнётся им и снова исчезнет на своём корабле? Как исчезал прежде... Френсис шла за Пьером по пятам, опасаясь потерять того из виду. Они спускались вниз по винтовой лестнице, туда, где обычно располагались комнаты пыток. О них не знала ни одна живая душа из королевской семьи, но эти хорошо снабжённые всякими пыточными устройствами, комнаты могла рассказать об убийцах всё, что только можно. И порой, это хорошо помогало следствию. Да и для некролога иногда годилось. Француженка почувствовала, как вспотели её руки — в коридоре, куда они спустились, значительно повысилась температура. Пахло чем-то гнилым, и от этого смрада слезились глаза. С трудом выдерживая вонь, она продолжала идти гордой походкой, следом за начальником тюрьмы.
— Сюда, — сказал он, указывая на одну из деревянных дверей. Прямо на уровне человеческих глаз на ней находилось небольшое, квадратное окошко с толстыми, железными решетками. Через него можно было любоваться жертвой сколько угодно, и что самое забавное, жертве будет всё равно — кто на неё смотрит, ведь в тот момент её будет волновать неистовая боль в конечностях. Смотря, какая ещё попадётся пытка. Девушка привстала на цыпочки и заглянула в окошко. От волнения её легкие сжались в болезненный ком. Она не рассчитывала на то, что будет так волноваться. В центре мрачной, грязной комнаты стоял деревянный табурет, на котором, раздвинув деловито ноги, восседал очень худой мужчина. Обнажённый по пояс, он был согнут, голова сильно опущена вниз, мокрые, золотисто цвета волосы свисали и практически добрались до уровня его острых колен. Он был очень худ и похоже болен, но не смотря на это, у него было великолепное телосложение. На худой спине, где сквозь грязную от сажи, кожу проступал рубчатый позвоночник, красовались глубокие, кровавые раны. Стекающая по спине аж до бёдер алая кровь доказывала свежесть их нанесения. И не сразу можно было разглядеть во тьме второго человека, который как раз отмывал окровавленный хлыст водой, чтобы потом продолжить избиение.
— Это...он? — спросила Френсис, морщась от увиденных ран.
— Зачем вы его бьёте? Это такой метод усмирения? — Не совсем, — облизнув губы, ответил Пьер.
— Понимаете, дорогая Френсис, вот поэтому я и вызвал вас сюда. Не для того, чтобы вы любовались им. Во время пьянки он упомянул о каком-то предмете, который по его словам, ЯКОБЫ может помочь Британии стать всемогущим государством.
— И что это за предмет? — Вот этого мы и не можем у него выяснить, — покачал головой начальник стражи.
— Вы же знаете, милочка моя, какие у нас сейчас напряжённые отношения с соседями и мы не можем позволить, чтобы кто-то из них стал сильнее нашей армии. Любая информация стоит дороже головы тысячи опасных пиратов.
— То есть, — Френсис с трудом оторвала взгляд от пленника и взглянула на Пьера, — вы думаете, что он знает о существовании оружия, при помощи которого его народ сможет победить Францию? Разве это реально? — Очень даже может быть. Я рад, что вы быстро улавливаете суть проблемы, Френсис. Также, вы прекрасно понимаете, что англичанин за словом в карман не полезет. И всё же, они тоже люди и алкоголь порой смягчает их мозг. Нам осталось только выяснить, не бредит ли этот тип и есть ли действительно это "что-то". А если и есть, то мы не должны допустить того, чтобы оно оказалось в руках англичан или... испанцев. Что сейчас — одно и то же.
— А если это был обыкновенный пьяный бред? — Тогда мы отдадим его «людям сверху», — пожал плечами Пьер. – Пусть они с ним и разбираются. Главное, что деньги за него можно получить немалые, что радует в этой ситуации больше всего. Хотя, я сам был бы не прочь лично с ним расправиться. Тут выбор не велик. Главное, вы не отвлекайтесь от темы. Главное сейчас, заставить его говорить.
— Он пока не раскололся.
— Ещё держится. Видимо, боль обострила его сознание, алкоголь выветрился, а язык обратно завязался в узел.
— И что же... даже эти силки не могут его разговорить? — Френсис с испугом посмотрела на пленника, в душе поражаясь его железной стойкости. Живодёр, лицо которого было спрятано за плотной, кожаной маской, безжалостно бил хлыстом по измождённой спине пирата; от свиста, с которым хлыст касался бледной кожи пленника, начинали глохнуть уши. Глядя на эту расправу, девушка уже физически ощущала боль в спине, насколько ясно она представила себе эту пытку. И её удивлял тот факт, что при каждом ударе мужчина, сидевший на стуле, так ни разу не вскрикнул или хотя бы напряг свои мышцы. Хоть как-то он должен был реагировать на боль. Его тело казалось абсолютно расслабленным, как будто он уже давно покинул этот мир.
— Всё же в нём есть что-то дьявольское, — вздохнул Пьер.
— Он совсем не боится боли.
— Он ведь в сознании, да? — Ещё в каком, — мужчина постучал кулаком по двери.
— Эй, Карл, а ну, покажи нашей гостье пленника! Стражник опустил хлыст и, громко хмыкнув, схватил пирата за его золотистые волосы и насильно заставил того, поднять голову на свет. Встретившись с холодным блеском зелёных глаз, девушка лишилась дара речи. Никогда она ещё не видела, чтобы пленные под сильным напором пытки с таким откровенным смешком глядели ей в глаза. Так, как будто его вовсе не пытали, а делали массаж спины. А она так – прохожая – пришла, да заглянула со скуки. Но самое страшное заключалось даже не в том, что его взгляд обладал способностью приковывать людей на месте, а то, что Френсис знала этого человека. И именно поэтому она не могла оторваться от изучения его грубоватого, обветренного из-за вечных морских приключений, лица, легко запоминающихся густых бровей, по которым текли струйки крови, плотно сжатых тонких губ, на столько тонких, что, казалось, их вовсе и не было. Как будто это была обыкновенная, бесцветная линия.
— Мы думаем, что он приватир**, хотя англичане полностью отрицают этот факт. Они заверяют нас, что также горячо мечтают о голове этого пирата, как и любое государство, которому довелось испытать на себе его разбои.
— А вы поверили в то, что английский король признается в обратном? — с иронией поинтересовалась Френсис.
— Не забывайте, с кем мы имеем дело, Пьер. Англичане – народ хитрый и очень жестокий. Вы сами об этом сейчас мне говорили. А может, это такой ход? Может, они хотят таким образом отвести взгляды посторонних глаз в сторону, чтобы самим по-тихому решить проблемы с Новой Землёй? Я заметил, они уже давно косятся на этот крупный кусок. *** — Возможно, — кивнул в ответ Пьер.
— Что же, тогда в его интересах сейчас заговорить, ибо я не собираюсь так легко отпускать его. Пускай моя стража пытает его до тех пор, пока тот не посинеет. Френсис ничего на это не ответила. Подавливая в себе тревогу, она оторвалась от окна и пошла обратно, на лестницу. Лицо у неё было бледное и при этом глубоко задумчивое. А если бы Пьер умел читать чужие мысли, то он бы знал, какая каша творилась на данный момент в голове белокурой дамочки. Сколько страха и волнения, перемешанных с живым любопытством таилось в её прекрасной головке. Она не стала никак выражать свои мысли или ощущения, она просто молча удалилась из камеры пыток, и стук её каблуков слился с треском и оханьем здешних заключённых. *Звезда действительно имеет некоторую схожесть со знаком нечистой силы. **Приватир — это английское название капера или корсара. Капер же в этом случаи означает частное лицо, которое получило разрешение от государства на нападение или захват кораблей неприятельских стран. Это в общих чертах. ***Френсис имеет в виду Соединённые Штаты. Затронут шестнадцатый век, как раз тот момент, время первых столкновений между англичанами и испанцами.
Vova
