Эцио приходил в сознание ещё пару раз – когда гвардеец, к лошади
которого он был привязан, и остальные сопровождающие его солдаты
проезжали сквозь ворота во внутренний двор какого-то замка (ассасин
успел заметить огромный герб Борджиа на стене, но резкий удар по голове
опять заставил его потерять сознание) и когда с него снимали одежду. В
последний раз он очнулся от резкой боли в шеи – какой-то доктор уколол
его небольшим шприцом с прозрачной жидкостью. Эцио почувствовал, как с
него снимают броню, и попытался сопротивляться, однако вскоре сознание
снова его покинуло. Наконец, он ощутил себя лежащим на тёплой земле. Не
раскрывая глаз, он попытался осмыслить своё положение. На нём не было
никакого оружие – он не ощущал ни привычной тяжести арбалета за спиной,
ни столь же привычно обхватывающих запястье браслетов, ни ножен на
поясе. На нём не было никакой брони, из одежды – лишь лёгкая рубашка и
штаны, обувь тоже забрали. Ныла правая нога и спина, кроме того, Эцио
чувствовал небольшие покалывания в области поясницы. Пахло сеном и
лошадиным потом. Ассасин ощущал на лице яркий свет солнца. Медленно он
приоткрыл веки, стараясь сделать это незаметно – и обнаружил, что сидит
за решёткой. Его клетка располагалась в углу двора; на другой стороне
дворика – он не был очень большим, буквально метров 50 в ширину – была
конюшня. С двух сторон двор закрывала крепостная стена, с одной
возвышалась громада замка. Пройти в дом можно было только одним путём,
через высокую калитку, проделанную в заборе, ограничивающем этот двор
от остальной части замка – и именно там, около калитки, не так далеко
от Эцио, ждал Чезаре Борджиа. Около него почётным караулом находилось
пара гвардейцев. Эцио не понимал, почему герцог Валентино не решится
потревожить его сон, и это несколько встревожило его: уж чем-чем, а
деликатностью с пленным Чезаре явно не отличался. Однако выхода не было
– и, окончательно оценив ситуацию, Эцио через несколько минут сделал
вид, что проснулся. Размяв и вправду затёкшие руки, он приподнялся на
них, и прислонился к стенке клетки. Бегло осмотрев двор уже широко
раскрытыми глазами, он посмотрел на Борджиа. Тот улыбнулся: - Эцио Аудиторе! Ассасин кивнул: - Чезаре.
- Рад принимать такого гостя у себя в замке. Знаешь, - без обиняков
начал он, приближаясь к клетке, - тебя поймали очень не вовремя. Вот бы
тебе попасться хотя бы парой-тройкой месяцев ранее, или же, напротив,
позже. В первом случае Яблоко всё ещё было бы у меня, а во втором… я бы
к тому времени стал правителем Италии, и твоя поимка довершила бы
разгром ассасинов. Но тебе повезло. В обоих случаях я бы убил тебя.
Однако сейчас… Мне выгоднее держать тебя пленником. Никакой важной
информации ты мне сообщить не можешь – я и так почти обо всём знаю…
кроме местоположения Яблока, однако это и неважно, поскольку вряд ли я
смогу достичь его. И потом, сомневаюсь, что ты что-либо скажешь. Мучить
тебя тоже особого смыла не имеет… Если мы тебя будем долго калечить, а
потом убьём, то это придаст тебя ареал мученика в глазах людей по всей
Италии. Понятно, мне это невыгодно. Если же просто убить – всё равно об
этом как-то станет известно, - то, как минимум, твои ассасины будут
сражаться гораздо яростнее. Смерть Il Mentore вряд ли их собьёт с
толку, но наверняка раззадорит. Да и претенденты на место лидера всегда
найдутся. Так что – радуйся жизнью, ассасин! Конечно, я переведу тебя в
более мрачную камеру, об этом не беспокойся. Однако сначала должна
зажить твоя нога. Итак, - Чезаре широкими шагами направился к выходу, -
надеюсь, тебе всё ясно… - Постой, Борджиа. - Что ещё? - Почему ты хочешь, чтоб моя нога зажила? - Не твоё дело… - О нет, Чезаре, просто ты боишься…
- Заткнись, ассасин. У нас есть свои шпионы в «Цветущей Розе», и я в
любой момент могу приказать прикончить твоих родных… Хочешь, чтобы
Клаудии выпустили кишки? - Я уже выгнал одну шпионку… - О,
эта вообще ничего не значила для меня, - Чезаре улыбнулся. – На неё ты
зря потратил время. Мои агенты работают куда тоньше. Эцио промолчал. Он не слишком верил Чезаре, но понимал – лучше перестраховаться. - Итак, Аудиторе… Прощай. Я ещё тебя навещу… - он криво усмехнулся. – Выздоравливай.
Где-то минут через тридцать во двор важно, величественно вошла
Лукреция. Правда, по её раскрасневшемуся лицу, по тому, как она жадно –
хоть и незаметно – ловила ртом воздух – было очевидно, что она спешила.
- Эцио, - холодно поприветствовала она ассасина, однако в её
глазах было… какое-то безумие, не ярко выраженное, как будто только
обещающее появиться. - И тебе здравствуй. - Могу ли я… чем-то помочь? - С какой стати ты хочешь помочь мне?
- Ты… ты пощадил меня. И я… я слышала искреннею печаль в твоём голосе,
когда ты закрывал глаза Родриго... Он не был мне близок, но всё же был
отцом. А Чезаре даже не хотел похоронить его достойно. И ещё я верю,
что ты когда-нибудь справишься с этим ублюдком. Эцио усмехнулся. Похоже, его плен будет куда приятнее, чем он думал…
1119 Прочтений • [Понимание. Глава 2. Первые встречи] [10.05.2012] [Комментариев: 0]
Vova
