Чья-то холодная ладонь касается его груди, и
почему-то именно это касание вырывает его из пучин бессознательности. Он
пытается сесть на кровати, одновременно вскидывая правую кисть, чтобы
задержать эту руку… Но все его тело пронзает боль, и он со стонам
сгибается пополам, прижимая руку к груди. - Maudit ! - Тихо,
месье Грей, успокойтесь, - ему на плечи легли чьи-то мягкие руки, легко
нажали, заставляя опуститься на подушки. Вокруг всё было как в тумане;
руки на плечах, кажется, принадлежали какой-то… женщине? Он
сосредоточился на её образе и сумел, наконец, рассмотреть её. Этой
женщине было лет 60, её глаза, уже почти бесцветные, лучились добротой,
отдельные пряди уже седых волос выбивались из-под платка. Одежда её явно
была крестьянской – длинная простая одноцветная юбка без всяких
изысков, просторная рубаха. Он лежал на большой двуспальной кровати, она
нависла над ним, в её руках были какие-то бинты… Он перевёл взгляд ниже
и понял, почему не мог пошевелить правой кистью. Именно на правой
культе эта старушка и собиралась менять бинты. Постепенно он начал
вспоминать, что произошло, и со стоном откинулся на подушку... всего на
минуту-полторы; сейчас куда важнее было его нынешнее положение. Он
привстал с кровати. Итак, он в небольшой комнате, оклеенной
незатейливыми обоями. Обстановка бедна - из мебели здесь только эта
кровать, маленькая тумбочка и небольшой платяной шкаф у противоположной
стены, около окна; нет ни стульев, ни письменного стола, ни даже штор…
- Где я? – горло пересохло, говорить было почти больно. Старушка поняла
это, взяла кувшин с тумбочки и налила полный стакан воды. Пока Антуан с
благодарностью пил, она тихо и размеренно объясняла: - Вы находитесь в доме у господина Оливье Жирара. Он…
В этот момент дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился молодой
человек лет 25-30. Он был одет в простой дворянский камзол, и при
взгляде на его худое, осунувшееся лицо, сохранявшее, тем не менее, тень
благородства, Антуану стало ясно – он из обедневших дворян. -
Скажи, Хлоя… О, месье Грей! Вы очнулись! – человек быстрым шагом
приблизился к кровати и протянул Антуану руку. Тот с усилием поднялся на
кровати – крестьянка суетливо поставила подушки так, чтобы он мог
облокотиться на них – и неловко пожал поданную кисть левой рукой.
Дворянин смутился, и начал было извиняться, но Грей прервал его: - Неважно. Объясните… - он глубоко вздохнул, стараясь собраться с мыслями. - Кто вы?
- Моё имя – Оливье Жирар, и я… друг Вашей семьи. Ну… Ваш отец был моим
меценатом, я – художник-портретист. И он… вообще много сделал для меня.
Кроме всего, он одолжил мне достаточно порядочную сумму денег, дабы я
мог купить недвижимость в Италии. Я ехал в вашу усадьбу, чтобы
рассчитаться с этим долгом; кроме того, я собирался нарисовать семейный
портрет… Неважно, - быстро прибавил он. – Суть в том, что Вы можете не
беспокоиться о деньгах – так как… случилось, что случилось, я возвращаю
этот долг Вам. Грей кивнул: - Ясно. Спасибо…. - Я думаю…
стоит начать с начала, верно? Я только прибыл из Италии, где
договаривался о покупке недвижимости и продавал кое-какие свои работы,
когда началась революция. За несколько дней до моего приезда взяли
Бастилию, поэтому я на всякий случай пробирался в Руан… окольными
путями. Я собирался остановиться в Руане - здесь я владею этим домом, он
остался мне от отца – и поехать в усадьбу Ваших родителей,
рассчитаться, вернуться в город, забрать вещи, договориться… обо всём и
выехать из страны как можно быстрее. Но на пути к городу я нашёл Вас на
дороге… Естественно, я не мог оставить Вас в таком состоянии, - взгляд
Оливье на секунду коснулся повязки на руке Антуана, - и потому взял Вас
собой. Здесь я нанял Хлою, сиделку, - он указал на крестьянку, - а сам
поехал собирать информацию… Мне очень жаль, месье Грей. Антуан кивнул. - Итак… они все мертвы? Художник печально кивнул, потом спохватился:
- Точнее… Я не знаю. Во всяком случае, в Руан никто из Греев не
приезжал, а ехать в Ваше поместье я не решился, прошло всего пару дней. Я
обязательно съезжу туда через неделю. Простите… - Ничего. Я понимаю… Как долго Вы ещё планируете пробыть здесь?
- Пока Вы полностью не придёте в себя. Мой дом – Ваш дом, и здесь, и во
Флоренции. Повторюсь – я действительно должен вам, Греям. Ваш отец
много делал для меня. - Спасибо ещё раз. И как долго мне предстоит… восстанавливаться?
- Доктор сказал, что Вам очень сильно повезло; по какой-то причине Вы
потеряли не столь много крови, как могли бы. Теперь Вам нужно побольше
спать и побольше есть, силы постепенно вернутся. Руку, как Вы понимаете,
восстановить не удастся никак. Они немного помолчали. - Какова обстановка в стране… в целом?
- Ну, революция охватила уже все крупные города. Лозунг «Свобода,
Равенство, Братство» звучит повсюду. Крестьянские восстания происходят
по всей стране, разгромлено огромное количество усадьб и поместий.
Впрочем, не крестьяне - главные движущие силы Революции, самую важную
роль играет средняя прослойка, купцы и дворяне… ещё рабочие. Они
считают, что Франции давно пора развиваться и идти вперёд, а король
тормозит это развитие… Впрочем, думаю, всё это Вы и так знаете. А так –
никаких крупных событий, пока Вы были без сознания, не произошло. Ходит
много слухов, и я не знаю, чему верить. К примеру, я слышал, что
Национальное Собрание готовит проект Конституции, наподобие той, что в
Америке; если король примет её – тогда, возможно, всё закончится куда
быстрее. Правда, я не разбираюсь в политике и потому не могу сказать
точно, насколько это возможно… и вообще нужно ли. - Понятно… -
мысли Антуана потекли в несколько неожиданном для него самого
направлении – он подумал о ассасинах. - А меня кто-нибудь навещал, пока я
был без сознания? - О, да! Приходил какой-то человек в плаще и
капюшоне, я так и не смог разглядеть его лица, он оставил письмо,
сказал, что его нельзя вскрывать и оно только для Ваших глаз. Вечером
того же дня я нашёл под дверью ещё одну записку, тоже адресованную лично
Вам. Я сейчас принесу их. Антуан благодарно кивнул и откинулся на подушки. Небольшой
аэропорт невдалеке от Парижа был залит солнечным светом. Всего две пары
взлётных полос, два больших ангара и несколько маленьких, здание
администрации и диспетчерская. Здесь не было регулярных рейсов, сюда
садились лишь грузовые самолёты; кроме того, кажется, здесь держали свои
суда некоторые богачи. Как бы то ни было, для приземления небольшого
самолётика с людьми, которые не хотят, чтобы их заметили, лучшего места
придумать было нельзя. Диспетчер, дежуривший этим днём, видимо, знал
хозяина самолёта – когда до аэропорта оставалось всего несколько
километров, и машина уже медленно снижалась, в динамиках раздался
весёлый голос: - Эй, Жан, старик! Давно тебя не было видно. -
Рад слышать тебя, Ник, – отозвался пилот, косясь на пассажиров; этому
Нику удалось разбудить Майлза. В прошлом веке ассасины достаточно часто
просили его перевозить какие-то грузы, сейчас количество заказов от них
стало куда меньше, хотя всё же порой ему звонили из Братства. И впервые
эта Стиллман сама звонила ему, и уж тем более впервые он вёз… столь
важную персону как этот Майлз. - Так, ты можешь приземлиться на вторую полосу, твой ангар свободен. Зайдёшь потом ко мне? - Конечно, Ник. Мне нужно только уладить кое-какие дела, и я зайду к тебе… минут через двадцать, ладно? -Окей, я тебя жду.
Самолёт легко приземлился на горячий асфальт, Жан довёл его до ангара,
высадил пассажиров и попрощался с ними. «До скорых встреч?», - спросила
девушка, выдавив из себя улыбку; видимо, по задумке в её голосе должны
были быть надежда, что они увидятся вновь, и благодарность, но всё
сорвал зевок, который она не смогла сдержать. «Точно», - произнёс Жан, и
обменялся рукопожатиями и с девушкой, и с парнем. Те побрели к выходу
из аэропорта – парень ещё не полностью проснулся, а девушке так и не
удалось поспать, так что та отчаянно зевала. На выходе, около шлагбаума,
их остановил пожилой охранник в помятой форме. - Питер и Джоанна Беккет? - Точно, - Дезмонд снова потянулся, а Люси полезла в сумку – как будто за документами, а заодно и за пистолетом.
- Нет, не надо, - её остановил охранник. Меня… эм, прислали Софи и
Бернард. Я не могу проводить вас до места, но я арендовал вам машину, -
охранник достал ключи и указал на «фольсфаген», припаркованный в
нескольких десятках метров от шлагбаума, уже вне аэропорта. – В
навигаторе – маршрут до Убежища. На всякий случай, вот вам карта… здесь
тоже отмечена нужная точка. Ну что ж… удачи вам. Надеюсь, всё у вас
получится, - охранник улыбнулся и отдал ключи и карту Дезмонду, осознав,
видимо, что девушка не способно быстро и адекватно воспринимать
информацию. - Merci, - Дезмонд кивнул и направился к машине. Пропустил вперёд Люси, открыл ей дверь и сам сел на водительское место.
- Долго нам до Парижа? – поинтересовалась Люси, видимо, наконец
понявшая, что она слишком устала и не сможет контролировать ситуацию,
пока не поспит. - Навигатор говорит, что два с половиной часа.
Когда доберёмся до зоны, где будет Wi-Fi – он пересчитает время с учётом
пробок… А так как я эти места знаю достаточно хорошо – было дело,
работал водителем, - то могу сказать, что пробки наверняка будут. Так
что рассчитывай часа на четыре. - Значит, я могу поспать? - Конечно. - Разбуди меня, если устанешь.
- Не беспокойся за меня, я выспался в самолёте, - Дезмонд мягко
улыбнулся. – Я разбужу тебя, когда мы уже будем на финишной прямой. - Grazie… - Да, и не забудь, что мы уже во Франции, так что переходи на французский. - Merci, - Люси улыбнулась и поудобнее устроилась в кресле.
Ей почему-то снился Дезмонд – сначала его мягкая улыбка, затем –
решительность в движениях, когда они сражались с тамплиерами во время
нападения на Убежище, потом – решительность в глазах, хоть и несколько
другого рода, как будто «головой в омут», когда она привезла его в
Убежище, сочувствие, когда он расспрашивал её о её жизни, наконец –
растерянность, когда он очнулся в Анимусе в Абстерго впервые. Все
последние дни он был с ней и был готов поддержать её. Почему так? Она не
понимала, но ей и не нужно было - её сон продолжился. На этот раз она
вспомнила Видика, вернее, то, как он держал Дезмонда в Анимусе, не
выпуская его часами. Она считала, что Видик был не таким уж и плохим
человеком… хоть и слегка одержимым. Она
тогда только вернулась в ряды ассасинов, приведя с собой и Ребекку с
Шоном. Для Шона главным аргументом в присоединении к Братству стал
доступ к засекреченным историческим архивам – да, и у ассасинов была
своя информация. С Ребеккой же они тогда сдружились настолько, что
программистка была готова последовать за подругой куда угодно. Да и Люси
отличалась подобным доверием к ней. Ведь именно Ребекка спасла её
тогда, и именно она подарила ей смысл жизни… и вернула верность
Братству. Конечно, сначала им не давали никаких серьёзных заданий… хотя,
с другой стороны, время было такое, что несерьёзных заданий почти не
было, и каждая жизнь была на счету. Как бы то ни было, однажды доверие к
Люси возросло достаточно, чтобы внедрить её в Абстерго. Пол был против,
но у него не было выбора – все остальные засветились, ассасинов было
теперь совсем немного, и тамплиеры знали в лицо каждого. Почти каждого –
кроме Люси. Ей были даны достаточно расплывчатые указания – собирать
информацию об Абстерго, передавать её ассасинам и портить жизнь
тамплиерам настолько, насколько это возможно. Она и занималась этим
около года, а потом произошла эта история с Видиком. Как повезло ей
тогда с Уорреном! Она знала, что он ей заинтересован – видимо,
впечатлившись некоторыми её исследованиями. А затем она спровоцировала
тех работников, и Видик спас её, уверенный, что теперь-то девушка точно
согласится пойти ему в ассистенты. Она бы согласилась в любом случае,
вот только знать об этом Видику было совсем необязательно. И ещё через
год после работы в его команде ей, наконец, доверили заниматься
Анимусом. А затем она уже и забыла свою изначальную цель – настолько её
захватила работа, настолько это было интересно и увлекательно;
единственное, что она в период работы над этим устройством сделала для
Братства – переслала чертежи Ребекки, которая сразу же занялась создание
подобной машины. Только вот, к сожалению, самые гениальные идеи
очень часто используется во зло. Она и не думала, что Видик сделает её
своей персональной ассистенткой и ей придётся помогать ему в работе с…
Объектами. Люси и думать боялась, что случилось бы, если бы на столе
оказался кто-нибудь из её знакомых. Нет, она старалась, как могла,
сохраняя жизнь каждого Объекта и даже помогла одному из подопытных
сбежать… Но всех спасти она всё равно не могла. А затем в Абстерго попал
Дезмонд, и стало ясно, что его необходимо просто срочно вырывать из
когтей Видика… но она не успела. Тамплиеры увидели и Яблоко, и карту с
расположением Частиц и Храмов. Впрочем, это ничего не меняло, и она всё
равно уже давно хотела вернуться. Ей надоело мучиться в бессилии, когда
на столе перед ней умирал очередной человек, она хотела спасать жизни – и
вообще, показать Братству, что она может далеко не только шпионить.
Повод был хорош: Дезмонд – ценная фигура, и он ещё будет полезен
Братству. В его ДНК слишком много важной информации, и его нельзя
оставлять тамплиерам. Она ворвалась в кабинет к Уоррену рано утром.
Охрана свободно пропустила её, даже специально подержав для ней дверь.
Все знали о том, что для Люси ценна человеческая жизнь, слишком ценна,
но она была под защитой Видика – и была отличным специалистом. Поэтому
охрана не удивилась, когда Люси уже с порога начала: - Уоррен,
почему, несмотря на все мои аргументы, я сегодня нашла вот это вот
распоряжение лишить Дезмонда Майлза на столе у Смита? На этом дверь
закрылась, и больше из кабинета не доносилось ни звука. Впрочем, это не
удивляло охрану – и Люси, и Уоррен любили переругиваться шёпотом; кроме
того, перегородка, отделяющая кабинет доктора, была достаточно толстой.
Лишь один раз кто-то из них возвысил голос. - Нет! Как она и
думала, Уоррену хватило всего одного удара – он грузно упал на пол без
сознания, и ей оставалось только связать его и вынуть карточку из
нагрудного кармана его халата. Затем – несколько секунд раздумья, и,
наконец, она решилась. Взяла с его стола ручку и размашисто написала на
белом листочке: «Прости. Было честью работать с тобой». Из кабинета Люси вышла слегка растрёпанной, но улыбающейся; она радостно сообщила охране: - Он решил отложить этот вопрос. И он пока просил его не беспокоить – кажется, звонят сверху. Никто не заметил карточку доктора в её рукаве.
Она уже думала, что всё пойдёт прахом, когда кто-то из охраны заметил,
как она входит туда, куда ей не было доступа, однако он не успел
сообщить об этом своим товарищам и остался в подсобной каморке с
выбитыми зубами. Хорошо, что до Дезмонда оставалось совсем немного, и
кровь на её одежде не было необходимости скрывать. А когда они ехали к Убежищу, и Майлз трясся в тесном багажнике, Люси не смогла сдержать торжествующего крика. - ДА! Я снова в деле. Она была счастлива. - Люси! Девушка застонала и отмахнулась от Дезмонда. - Пожалуйста, проснись, - в его голосе сквозило отчаяние, и она сумела перебороть себя: - Что такое? - Кажется… тебе необходимо сменить меня.
Люси повернулась к водительскому креслу и увидела, что Дезмонд, стиснув
зубы, держится за правое плечо, на котором медленно расплывалось
кровавое пятно.
587 Прочтений • [Французские каникулы. Глава 4] [10.05.2012] [Комментариев: 0]
Vova
