Свет здесь какой-то неправильный. Слишком желтый.
Слишком резкий. И весь он исходит откуда-то сверху. Минутку, я не
уверен, почему это выглядит странно. Солнце… Оно ведь всегда было там,
верно? Что же я вспоминаю?Слова пришли ко мне. Тень. Я маг. Я
провел время в месте, которое помню. Это земля мистики, грез. И я прав;
свет там другой, излучаемый землей, стенами, но не единственным
точечным источником. Но я никогда не был более чем просто посетителем
там. Почему же вдруг от нее веет домом?Что еще я не могу вспомнить?Я
сел и свет стал ровнее. Вновь возникла пульсация в голове и я, без
раздумий, собрал и выдохнул ману чтобы изгнать ее. Боль унялась, как
только магия накрыла ее, успокаивая и охлаждая. Я пытаюсь думать. Начнем
с чего-нибудь простого. Мое имя, Каково мое имя?Я АндерсЯ СправедливостьЭто никогда не было так трудно. Неожиданно это вернулось ко мне. Голос Справедливости, мой
голос, говорящий сквозь разлагающееся лицо тела, которое он однажды
забрал. *Время пришло. Ты показал мне величайшую несправедливость, что я
когда-либо видел. Хватит ли у тебя храбрости принять мою помощь?*Я знал что он предложит. Что
бы оставаться в смертном мире, ему нужен организм, тело, в которое он
вселится для жизни, а не разлагающийся труп. Если я предоставлю ему это –
он предоставит все, что он имел, все, чем он являлся. Вместе мы сможем
превратить Тедас в мир, где царит справедливость, а не страх. Мир
без Круга. Без храмовников. Мир, где каждый маг может учиться
использовать свой дар, и при этом возвращаться на ночь домой. Где ни
одна мать не должна будет прятать свое дитя… или потерять его из-за
страха соседей. Где магия считается даром Создателя, а не проклятием,
которым оно стало. Это невозможно представить. Круг, храмовники,
они стали частью моей жизни. Мне было не больше двенадцати, когда они
пришли за мной. Моя мать зарыдала, когда они защелкнули кандалы на моих
запястьях, но мой отец был рад моему уходу. Он всегда боялся с того
времени, когда загорелся амбар. Не просто боялся того, что я мог
сделать, но боялся меня, боялся, что моя магия была наказанием за любой его малейший грех, за который, как ему казалось, Создатель покарал его. Я всегда знал, что не подчинюсь. Я не мог быть тем, кем они хотели меня видеть – жалким, послушным, виноватым.
Но до Справедливости я был один. Я никогда не думал о побеге: Где мне
укрыться? Сколько продержусь, прежде чем они найдут меня?Сейчас
даже такая мысль вызывает отвращение. Почему у остальных есть, то, чего
не может быть у меня? Почему Круг Магов должен терпеть? Просто потому,
что так было всегда, просто потому те, кто читает слова Андрасте,
переврали их значение так, что маги должны быть заключенными? Почему
никогда не было революции? * * *«Он тоже идет» Голос становится все ближе. Кто-то, кого я знал. Серый Страж. «Что во имя Создателя с ним случилось?» Их двое. Этого я не знаю. «Он
просто сошел с ума. Его глаза светились… Его кожа покрылась трещинами и
это было так, как будто у него огонь внутри. И он продолжал бредить…
что-то про несправедливость, революцию. Думал, что я сейчас должен
усмирить поганца, как бешеную собаку, как он просто свалился с ног»«Чертовы маги»Я
попытался встать, открыть глаза и встретить их как мужчина, а не как
куча блевотины гарлока, которой я себя чувствую. Я уже могу их
разглядеть. Это Ролан; конечно это он. Цена, которую я должен заплатить
за щедрость Серых Стражей вырвавших меня прямо из под носа у
храмовников. Он был одним из них пока его Церковь не была разрушена
порождениями тьмы и он не почувствовал зов присоединиться к Стражам.
Никто не говорил о заключенном договоре, но как только храмовники
прекратили свои разногласия, Ролан присоединился к Стражам и с того
времени мы были вместе на каждом задании. Было слишком ясно, что его
прислали, что бы наблюдать. И что заставило меня заключить сделку со Справедливостью там, где он мог быть свидетелем?Как
только он появляется, я жалею о своих словах, потому что что-то
шевелится во мне и я удивляюсь, что для Справедливости сложнее выражать
свою волю в теле, в котором все еще есть разум. Но это пустой вопрос,
так как его мысли – мои мысли и он – это я; и я больше не уверен, что я
вообще спрашивал. Ролан стоял прямо предо мной: белый грифон на
его нагруднике сливается с огненными клинками цвета стали на броне его
спутников и я знаю что Ролан несомненно предал меня. «Стражи
согласились, что мы не можем укрывать такую мерзость» он говорил гнусаво
с самодовольствием, и мне не нужно было слышать больше ничего. Он
спустил храмовников на меня, на нас и мы ждали этого. Я не
видел себя когда я изменился, только отражение в их глазах и звучание
их криков. Моя рука хлестнула и сильверит не сколько разбился, сколько
взорвался потоком плавящегося металла. Меч расплавился и стек прямо
на грудь храмовнику и я завершил дело волной пламени, спалившей всю
плоть на его лице, оставив только тлеющий череп. Горели деревья…
палатка, все вокруг нас. Ролан все еще стоял и я чую принятый им лириум, который защищал его от взрыва. Но он боится. Я вижу подергивание его щита и знаю, что он едва держится, чтобы не убежать и у меня возникла внезапная мысль: «Кто же я?» ведь я видел его бесстрашие перед любыми мерзостями. Потом
его меч поднялся на уровень моей груди, и я пропустил его, потому что
это всего лишь сталь, и она не может навредить мне, пока я не принадлежу
смертному миру. И когда он по рукоять погрузится в мою плоть, без
какого-либо вреда, тогда Ролан остановится. Он разворачивается и бежит,
и я сзади быстро снимаю его голову с плеч, никакой магии - только я, чем бы я сейчас ни был. Его кровь растекается по моему рту, на вкус как медовуха, и тепло разливается по моему телу. Он ненавидел меня и он умер. Он боялся меня и он умер. Он охотился на меня и он умер. Он
все умрут. Каждый храмовник, каждая сестра, которая стоит на пути к
нашей свободе мучительно умрет - и их смерти будут подпитывать нас. Мы
совершим справедливость. Мы совершим месть. * * *И
вдруг я один, стою посреди горящего леса, окруженный телами храмовников
и стражей. Так много. Я даже не знал, что они там были. Даже не зная, я
убил их - факты налицо. Это последствия не битвы, которую я знал, но
кровавой резни с оторванными конечностями, частями тела и разъеденной
плотью. Это не справедливость. Это не дух, бывший моим другом, мной. Во что он превратился? Во что превратился я? Нужно выбираться отсюда. Среди Серых Стражей места для меня нет. Есть ли для меня место хоть где-то?
Vova
