Опять какие-то мелкие заказы, воры и мошенники, киллеры и убийцы, похитители и насильники… Каким же скучным стал этот мир. Прошло уже пять лет, ровно пять лет с того дня… Аккуратно вылажу из бумажных просторов огромного карточного города, который еще пару часов назад был всего лишь колодами карт, упакованных в картонные коробки.
— Линдер, — зову я, выйдя в длинный коридор, — где моя куртка? На другом конце из открытой двери комнаты появляется светловолосая девушка.
— Она висит в прихожей, а куда… Она не договаривает фразы, оборвав ее на половине.
— Тебя подбросить? – спрашивает она.
— Нет, я хочу прогуляться. – отвечаю я, проходя мимо.
— Охрана будет… — Не нужно. – обрываю я ее. – Все будет в порядке, это не опасно. Сегодня 26 января, на улице ужасная слякоть. Из-за сильных испарений снег быстро тает и смешивается с грязью. Пасмурно. Серое небо угнетает своей обыденностью и тяжестью. Раздраженные спешащие куда-то люди суетятся везде. Кто-то опаздывает на работу, кто-то только возвращается домой после поздних гуляний. Сейчас раннее утро, примерно восемь часов… Я всю ночь не спал, не мог заснуть. Я всегда не сплю в этот день. Не могу. Утренний холод пробирает до костей. Несмотря на столь ранний час, небо все равно темное. Серое и обыденное, без единого просвета или отличия. Точно такое же, как и людской мир. Ничего нового. Я медленно бреду по грязным улицам то и дело, наступая в мокрый уже почерневший снег. Слякоть. Ботинки уже давным-давно промокли насквозь, но мне все равно. Я иду. Кажется, я очень сильно выделяюсь на фоне всех этих людей. Все они куда-то бегут, спешат, идут. У всех них есть какая-то цель. Я единственный среди этой копошащейся массы, у которого эта цель отсутствует. Мне ужасно надоел этот мир. Он скучный и неинтересный. Бренные люди уже настолько погрязли в собственных грехах, что выбраться уже невозможно. Ужасное будущее. Большие густонаселенные города, которые с каждым годом, с каждой минутой и секундой все больше и больше убивают нашу планету. А я все бреду против течения толпы, уткнувшись взглядом в мокрый серый асфальт. Вот и городское кладбище. Сейчас там особенно грязно, ведь кругом одна земля,… в которой закопаны люди. Могил много, они через каждый метр. Я иду по узеньким дорожкам, обходя могилы с забором, мимо сторожевой будки… Вот и оно. Красивое надгробие из белого мрамора, украшенное свежими цветами. Каждый день на этой могиле меняют цветы. Вот уже на протяжении пяти лет… Я стою возле надгробия и смотрю на фотографию, украшающую белый мрамор. Прошло ровно пять лет с того дня, а я помню все так, словно это было еще вчера. Я помню каждый день, каждую секунду, проведенную в твоем обществе. Я стою и смотрю на лицо маленького мальчика с фотографии. Каждый год я прихожу на это кладбище и точно так же, как и сейчас стою весь день. Каждый год я прихожу на это кладбище и точно так же, как и сейчас вспоминаю все, что было раньше. Каждый год я прихожу на это кладбище и точно так же, как и сейчас, кладу на могилу букет пышных хризантем. Всегда. Я всматриваюсь в твое лицо, как будто хочу увидеть там что-то новое, и думаю. Думаю о том, что было бы, если бы ты был жив… Думаю над тем, что ты чувствовал, когда шел на все это, когда намеренно отдавал победу в мои руки, когда умирал. Каждый год я думаю об этом, стоя напротив белого надгробия. Знаешь, я благодарен тебе. Благодарен за то, что ты разнообразил мою жизнь. Все детство, проведенное в приюте Вамми, мы были вместе. Мы всегда соперничали, играли в игру «кто лучше» и победитель этой игры всегда был только один. Им был я. Мне легко давались непосильные тебе задачи, я с невероятной быстротой выполнял непостижимые тебе вещи. Так было всегда. Я всегда был впереди, всегда был первым, лучшим. И ты ненавидел меня за это. Всегда. В твоих сверкающих от гнева глазах, я никогда не видел ничего кроме ненависти. И эта ненависть была адресована лишь мне одному, но, несмотря на это, я всегда оставался спокоен к твоим взрывам эмоций. Я всегда был холоден и расчетлив, таким создала меня природа. А ты был полной противоположностью мне. И именно это и делало нашу вражду интересной. Конечно, целью «просто посмотреть со стороны» мотивировался лишь я один. Ты всегда воспринимал нашу вражду, как настоящую войну, в которой есть только два варианта : либо позорное поражение, либо торжественная победа. И ты никогда не достигал второго. Ты упорно старался добиться своей цели, всегда двигался к ней… а для меня это было не больше, чем самой обычной игрой. Помню, один раз, когда я сидел на лавочке, под зеленой кроной дерева, растущего во дворе приюта, ты подошел ко мне и с привычной ненавистью во взгляде посмотрел прямо мне в глаза.
— Я тебя ненавижу! – ни с того, ни с сего прокричал ты. – Проклятый альбинос! Ты схватил меня за шиворот и притянул к себе так, что я смотрел на тебя в упор.
— Когда-нибудь я обязательно вырву у тебя победу, слышишь?! – продолжал бесноваться ты.
— Отпусти. – ровно сказал я, спокойно глядя прямо тебе в глаза.
— Я тебя ненавижу!!! – повторил ты и замахнулся для удара. Но твою руку тут же перехватил какой-то рыженький мальчик, примерно твоего возраста. Он заломил тебя и потащил через весь двор куда-то за дом приюта. Ты вопил, ругался на этого парнишку, на меня, грозился добраться до меня и переломать все кости, угрожал, покрывая трехэтажным матом. И ненавидел. А я спокойно смотрел вслед тебе и этому мальчику. Смотрел с какой-то отдаленной печалью во взгляде и даже завистью. Да, я, признаюсь, всегда завидовал тебе. Ты такой дурак. Ты никогда не замечал тех прелестей жизни, которые подарила тебе судьба. Ты всегда хотел большего, но никогда не видел достаточного. Я стоял и смотрел вслед тебе и твоему другу… Друг. Это огромнейшее богатство души, которого я был лишен. Я всегда был один и довольствовался лишь обществом своего соперника, то есть тебя. Собственно, именно поэтому, мне и было это интересно. Я никогда не подпускал к себе никого, никогда. Это было слишком опасно. Единственным, кого я допустил к себе — был ты. Ты был для меня самым близким на свете человеком, но в тоже время таким далеким… Я стоял и с огромной печалью в глазах провожал тебя взглядом, ругающего, орущего, которого тащит через весь двор какой-то мальчишка… Тогда я всем сердцем хотел хоть на немного побыть тобой, хоть на чуть-чуть ощутить все то, что ощущаешь ты. Я бы с огромной радостью променял весь свой интеллект на то богатство, которым обладал ты… и которого не замечал. Ты бы, наверное, посчитал меня за сумасшедшего, если бы я тогда сказал тебе это… ты даже не подозревал о том, что я мог тебе завидовать. Потом ты ушел из приюта. С твоим уходом моя жизнь, как будто остановилась. В ней не происходило ровным счетом ничего. Абсолютно. Ты ушел, как бы говоря «Мы еще обязательно встретимся». И я знал это. Я надеялся. Я был безумно рад тому дню, когда мы встретились впервые после долгих лет разлуки, но, как всегда я не подал виду. Не прошло и минуты, как на меня уже было наставлено дуло пистолета. Хм, другого приема я и не ожидал! Но я был этому рад. Я долго ждал того дня, когда, наконец, смогу увидеть тебя. Я точно так же помню и тот день, когда все закончилось. Весь мой интерес разом оборвался и исчез навсегда. Исчез вместе с тобой. Мы оба понимали, что по-другому нельзя. Иначе не получится и борьба против киры будет безнадежно проиграна. Полностью. Ты, вопреки всем своим принципам, добровольно согласился на поражение. Но ты не проиграл. Эта победа, этот мир, принадлежит и тебе. Ты, как и я являешься законным обладателем всего этого наследия. Но мы оба знали и понимали, что ты не проиграл. Ты даже не сдался, ты просто вовремя, так сказать, вышел из игры. Без тебя бы ничего не получилось. Воспоминания накрывают с головой. Пошел снег. Маленькие снежинки кружатся в воздухе и падают на белое надгробие, покрывая его легким слоем. Серое небо, кажется, стало еще угнетающе, чем было утром. Немудрено, ведь уже пять часов. Зимой всегда быстро темнеет.
Vova
