Здесь все было серым и тоскливо-однообразным. Низкое небо, затянутая туманом земля... Но были ли это небо и земля в обычном их понимании? Здесь вообще все сказалось иным, и он был здесь чужаком. Губы Лайта Ягами тронула невеселая усмешка — теперь он чужой везде. В мире людей места ему нет — Рюк, не колеблясь, вписал его имя в свою Тетрадь и через сорок секунд по сердцу Лайта словно резанули острейшим клинком. Боль была невыносимо-острой, но недолгой. Один удар, второй, третий и... тишина. Его сердце остановилось, хоть кровь была еще теплой и все так же медленно стекала по ступеням этого дома, где только что умер он — Лайт Ягами. Поверженный Бог, создатель рухнувшей утопии. Когда-то давно Рюк сказал ему, что человек, пользующийся Тетрадью, после своей смерти не попадает ни в рай, ни в ад. Тогда он не придал словам бога особого значения, ведь собственная смерть казалась Лайту такой нереальной и далекой. Но, покинув мир живых, Ягами оказался узником мрачного, безвременно-вечного мира синигами. Нет, богом смерти он не стал — превратился в изгоя. Его презирали живущие здесь боги, считая чем-то не слишком сильно отличающимся от паразита. Лайта не замечали, с ним не разговаривали. Пустое место — вот кем был здесь он — провалившийся Кира, когда-то убивавший одним росчерком пера. И собственная ничтожность терзала его сильнее, чем насмешливые, злорадные взгляды синигами. Эти взгляды были единственным, чем его удостаивали боги. Но, само страшное в том, что теперь так будет ВЕЧНО, выхода отсюда нет. Или есть? Сами боги как-то попадали в мир живых и возвращались обратно. Лайт пробовал пройти через один из таких порталов, но постоянно натыкался на невидимую стену. Однажды за этим бесполезным, изматывающим занятием его и застукал Рюк. Он бесшумно приземлился за спиной Лайта и с саркастической ухмылкой, обнажавшей два ряда острых клыков, наблюдал за бесплодными попытками бывшего Киры вернуться в мир живых. В глазах Рюка полыхали злорадные рубиновые огоньки: — Бесполезно, можешь не пытаться! Что, Лайт, невесело? Ты зря стараешься, отсюда ты уже не выйдешь, во всяком случае, не таким образом. Но как же это смешно — наблюдать за твоими попытками... Ради одного этого зрелища я готов даже отказаться на сегодня от яблок... Хотя, дай-ка подумаю, — синигами подпер подбородок костлявой и когтистой рукой.
— Нет, не готов! Яблоки намного приятнее на вид, чем ты! — Не смешно, — Лайт бессильно опустился на камень, наполовину утонувший в липком, вязком тумане.
— Интересно, злорадство только тебе свойственно или всем синигами? — Всем, я не исключение, — Рюк широко улыбнулся, демонстрируя Лайту свои острые зубы, — а чем еще здесь развлекаться, а? Нечем абсолютно! Ты здорово меня веселил, но ты проиграл, Лайт! И кому? Че-ло-ве-ку! Лишенному всяческих сверхъестественных и божественных сил! Вот и плати! Хотя, с тобой было по-настоящему весело, я давно такого удовольствия не получал... О! Лайт, — синигами положил свою ледяную руку на плечо Ягами.
— Я тебе сюрприз приготовил! — алые огоньки в глазах Рюка стали ярче.
— Я покажу тебе, как твоя подружка тоскует, места себе не находит, все глаза выплакала, — гнусное хихиканье вырвалось из груди Рюка. Синигами взмахнул рукой, приоткрывая портал и давая Лайту возможность увидеть, чем же занята в этот момент так любившая его и так осточертевшая Ягами Миса. От возникшей перед глазами картины на щеках Лайта вспухли желваки, а руки невольно сжались в кулаки.
— Вот сука! — выдохнул бывший Кира, наблюдая, как его блондинистая гражданская супруга, модель и звезда весело проводит время в компании сразу двух парней.
— О-о-о, а вы, люди, изобретательны! Как же она по тебе соскучилась — вдвоем утешают! — насмешливый голос Рюка резанул Лайта.
— Вот тебе и любовь! И заметь, тебя нет всего лишь полгода, а что же дальше-то будет? Но, не переживай, я буду держать тебя в курсе. Эй, ты чего это отворачиваешься? — синигами заглянул в полные бешенства и бессильной злобы глаза Киры.
— Тебе не нравится? — Почему же, — Лайт вскинул голову и прищурился, встречаясь взглядом с Рюком.
— Забавно. Я рад за неё. Так и должна вести себя молодая, красивая, пустоголовая... шлюха, — последнее слово он процедил сквозь зубы.
— Ну, раз ты рад, я буду время от времени посвящать тебя в ее любовные победы, — синигами снисходительно потрепал Лайта по щеке.
— А сам я смогу за всем этим следить? — кое-какие догадки забрезжили в мыслях бывшего Киры.
— Хм, — Рюк хмыкнул, — вообще-то это запрещено, но ты столько сделал для меня, так замечательно пользовался Тетрадью, что я, пожалуй, оставлю это окно тебе. Любуйся. Ты сможешь смотреть в любую точку твоего мира, но — только смотреть! — И на том спасибо, — Лайт слегка поклонился.
— Но неужели отсюда действительно нет выхода? — Ишь ты, думаешь, я такой идиот, что возьму да и расскажу тебе об этом? — бог смерти погрозил парню пальцем.
— Хотя... Толку от этих знаний тебе все равно не будет. Выйти отсюда можно, только если кто-то добровольно займет твое место. В момент смерти жертвующего, когда его кровь прольется на землю, открывается особый путь, по которому ты можешь вернуться в мир живых.
— Без тела? — деланно безразличным тоном спросил Лайт.
— Ну, почему же? Ты вернешься в свое тело, вот только состояние его будет таким же, как в момент твоей смерти, за несколько секунд до сердечного приступа, — Рюк подмигнул Кире. При воспоминании о моменте смерти снова воскресла боль в простреленном навылет плече, отозвались запястье и бок, так же когда-то задетые пулями, а на губах появился привкус собственной крови, которой так давно уже не было в его, ставшем призрачным, теле.
— Но, все это тебе не поможет, потому что не найдется идиота, готового добровольно поменяться с тобой местами. И к тому же, ты НИКОГДА не сможешь связаться ни с кем из мира живых. Так что — любуйся красивыми женщинами, вспоминай, как тебе было хорошо на земле — вот, пожалуй, и все твои развлечения, Ягами Лайт, — Рюк взмахнул своими черными крыльями и оставил его одного, растворившись в сером тумане. С этого момента все мысли Лайта были только о том, как же вырваться из осточертевшего ему мира богов смерти. Вот только как? Как открыть этот самый путь? Кто добровольно согласится заменить его здесь? «Я готова умереть за тебя Лайт, я так тебя люблю... Больше жизни, — шепчет ему Миса и её губы скользят по его груди, опускаясь вниз, а волосы щекочут живот, заставляя его невольно вздрагивать в предвкушении...«Сучка, тупая, продажная сучка! Надолго же хватило твоей любви! — темные тени скользнули в глубине его карих глаз.
— Единственное, для чего ты годишься — это стать моим пропуском в мир живых. А еще мне нужна твоя Тетрадь, Рюк. Моя миссия еще не закончена», — думал Лайт. Молнией вспыхнуло воспоминание о прочитанном когда-то предположении, что души тех, кто находится в состоянии клинической смерти, временно пребывают в никому неизвестной реальности — здесь, в мире богов смерти. Иногда он видел их сам, они появлялись тут, как полупрозрачные силуэты. Испуганно озирались, шарахались от синигами и от него самого, а потом исчезали — кто-то возвращался в мир живых, кто-то отправлялся в ад или рай и как же он завидовал этим людям, потому что его пребывание здесь не закончится никогда. Если только...
Vova
