Первые три дня после своего возвращения Лайт провел в постели, приходя в себя после перехода из мира синигами в мир людей. Его состояние более всего напоминало полузабытьё, к тому же парня терзала боль, справляться с которой помогали только лекарства. Ольга ухаживала за Ягами, терпеливо ожидая, когда же тот окончательно вернется. Наконец, на четвертый день Кира почувствовал себя вполне сносно и сумел сесть за ноутбук.
— Узнаешь кого-нибудь на этой фотографии? — Лайт показал ей очередное фото из социальной сети, и девушка побледнела и отшатнулась от монитора: ядовито-зелёные глаза, наглая ухмылка на тонких губах, каштановые, идеально уложенные волосы — это лицо она не забудет никогда. Рядом с парнем стоят тучный мужчина в генеральской форме и ухоженная женщина средних лет.
— Эдуард Гаврилов — единственный, горячо любимый сын того самого генерала, — Ягами торжествующе усмехнулся, — всё оказалось даже проще, чем я думал. О-о-о, восточные единоборства, философия, холодное оружие. Так, понятно, теперь поищем твоих друзей, Эд. Лайт быстро освоился в социальных сетях этой страны, их структура мало отличалась от общепринятой во всем мире. Сейчас перед ними на мониторе отображалась личная страница того, кто уже был приговорен, но ещё об этом не знал.
— А наш хороший мальчик невероятно популярен, смотри-ка столько друзей, Ольга, — Кира бросил на неё быстрый взгляд и тут же забыл о ноутбуке: девушка смотрела на фото расширенными глазами, смертельная бледность покрывала её лицо, а руку она прижала к рубцу, который сейчас снова заныл.
— Ольга, тебе плохо? — участливо спросил Лайт.
— Нет, — прошептала она вмиг побледневшими губами.
— Всё в порядке, — но пальцы, судорожно вцепившиеся в подлокотник кресла, частое дыхание и холодный пот, выступивший на лбу девушки, говорили об обратном.
— Принести тебе воды? — Ягами поднялся, не дожидаясь ответа.
— Я сейчас.
— Пожалуйста, — она откинулась в кресле и закрыла глаза. Но лицо насильника и садиста не исчезло, а в ушах снова зазвучал его отвратительный, полный высокомерия, голос. Она старательно пыталась взять себя в руки, но нервы сдавали, дрожали пальцы и холодело внутри. Лайт быстро прошел на кухню и наполнил стакан минеральной водой. Возвращаясь назад, бросил взгляд на Рюка, внимательно смотрящего телевизор и жующего неизвестно какое по счету яблоко. Синигами созерцал заседание правительства этой страны и его это неимоверно веселило. Такого количества неуравновешенных людей в одном месте Рюк еще не видел. Особенно выделялась женщина со странной прической и неприятным взглядом, которая визгливо доказывала с трибуны свою правоту. Самым забавным было то, что ее практически никто не слушал. Все эти, разжиревшие на государственных харчах господа занимались чем угодно: беседовали по телефонам, играли на них же, непринужденно болтали друг с другом или просто спали. Двое явно собирались подраться, потому что орали друг на друга все громче с каждой минутой. И это правительство? Это цирк, сборище клоунов, но... — Весело! — синигами взял очередное яблоко.
— Лайт, тут весело! — Рад за тебя, — Ягами поспешил вернуться к девушке, а Рюк бросил ему в спину.
— А вы оба — скучные! Тьфу на вас! — Ольга, вот, держи, — голос парня заставил её открыть глаза. Девушка взяла протянутый стакан, стараясь даже случайно не коснуться его пальцев.
— Спасибо, Лайт, — в несколько глотков она осушила стакан и не удержала в дрожащих пальцах — тот упал на пол и разбился.
— Вот идиотка! — она вскочила, принялась поспешно собирать осколки и вдруг вскрикнула, порезав одним из них ладонь. Показалась кровь и Ольга прижала руку к губам, пытаясь так унять кровотечение.
— Давай лучше я, а ты присядь, — он наклонился, медленно собрал осколки в подвернувшийся под руку пакет, вынес на кухню и выбросил в мусорное ведро. По пути обратно, Лайт зашел в ванную и достал из аптечки перекись водорода и бинт, а затем, вернувшись к Ольге, все так же зажимающей рану, сказал.
— Нужно обязательно обработать порез, давай руку.
— Не надо, Лайт, это просто царапина, само заживет, — девушка старательно избегала его взгляда.
— Ольга, я понимаю, что ты пережила, — Ягами положил бинт на стол, поставил рядом флакон с перекисью.
— Но сейчас твой самый главный враг не этот, — он указал здоровой рукой на монитор, — и не его дружки. Считай, что все они уже покойники. Твой злейший враг — внутри тебя самой. Нельзя всю жизнь бояться любого встречного мужчину, избегать малейших прикосновений. Таким образом ты сама превращаешь свою жизнь в ад. Позволь мне помочь тебе, не отгораживайся от меня, не бойся.
— Лайт протянул свою руку, внимательно и требовательно глядя в ее подозрительно блестящие глаза.
— Всё зависит от тебя, понимаешь? Или ты позволишь пережитому уничтожить настоящее или оставишь его там, где ему и положено быть — в прошлом. В противном случае оно разъест тебя изнутри, как ржавчина пожирает металл. Самое сложное - сделать первый шаг навстречу своему же будущему. Это непросто, но я помогу тебе.
— Зачем? — тихо спросила она.
— Зачем тебе это, Лайт? Это же мои проблемы.
— Послушай, ты вытащила меня оттуда, откуда было практически невозможно вырваться, помогала мне во всем, даже купала меня. То, что Рюк тут тебе наплел обо мне — чушь! Ни Такаду, ни Мису я не убивал. Это был их выбор. Так что, хватит рассуждений и страхов — давай сюда свою руку!Девушка колебалась еще несколько минут, а потом плотно зажмурилась и протянула Ягами порезанную кисть. Сейчас на двоих у них было всего две руки, потому что правая рука Лайта лежала на перевязи, а её ладонь оказалась порезанной глубже, чем девушка думала, и стоило перестать зажимать рану, как кровь потекла вновь. Такое простое действие, как обработка пореза, превратилось в стратегическое мероприятие. Она держала бутылочку, он открывал и смачивал перекисью бинт, аккуратно обрабатывал рану и так же вдвоем они накладывали повязку.
— Ну, вот, теперь — порядок, — Ягами улыбнулся и тряхнул головой, отбрасывая упавшую на глаза прядь волос.
— И совсем не страшно, верно? — Почти нестрашно, — Ольга улыбнулась ему, — Спасибо, Лайт.
— Не за что, ты молодец, справилась. Ну, что — вернемся к нашим ублюдкам? Готова? — Вполне, — она снова повернулась к монитору и уже спокойнее взглянула на фотографию и сказала.
— Я хочу, чтобы он умер, Лайт, чтобы почувствовал себя таким же беспомощным, как я тогда. Чтобы понял, что помощи ждать неоткуда, а жить осталось считанные минуты.
— Я понял, но давай сначала разыщем остальных, а потом придумаем для каждого самую подходящую смерть, согласна? — Ягами, как бы невзначай, коснулся её здоровой руки — пальцы девушки дрогнули, но она сумела подавить свой страх и не отдернула ладонь.
— Хорошо, пусть будет так, — негромко сказала она. Через пару часов они нашли всех. Сергей Коршунов, он же — Коршун — главарь компании, сын вице-мэра города. Георгий Толстых, он же — Жорик — рыжий, располневший парень, его отец возглавлял сеть ресторанов национальной кухни, расположенных в городе. Антон Зиновьев — блондинистый отпрыск одного из богатейших бизнесменов, владельца множества предприятий. Все четверо принадлежат к так называемой городской элите — «золотая молодежь», которой можно всё и которая никогда и ни за что не отвечает, просто потому, что некому спросить. А тот, кто делал хоть малейшую попытку поставить зарвавшихся щенков на место, почему-то внезапно исчезал из города навсегда. Лайт задумчиво смотрел на фотографии четырёх таких разных парней, которые он расположил на рабочем столе. Кто-то из них был его ровесником, кто-то — моложе, но у всех их было одно общее — они уже не жильцы. Скоро он впишет их имена в Тетрадь, и они умрут. Ягами не понимал, как эти, нормальные внешне, парни, стали такими чудовищами? То, что они сотворили с Ольгой нельзя оправдать, простить и забыть. Подобное имеет только одну цену — кровь и сама жизнь.
— Кто первый? — спросил он у Ольги, слегка сжимая её пальцы.
— Он, — девушка указала на фото Коршунова, — с него всё началось.
— Отлично, мне нужна пара-тройка дней для того, чтобы собрать информацию. Его смерть должна выглядеть, как несчастный случай, — Лайт подпер подбородок рукой.
— Как же ты хочешь умереть? — спросил он у фотографии, — молчишь? Тогда это решу я, ты не против? — эта фраза заставила девушку улыбнутся, а рука, снова сжавшая ее пальцы, уже не пугала, а наоборот — согревала и успокаивала.
— Ольга, думаю, завтра мы с тобой отправимся в ночной клуб, где обычно бывает первый кандидат в покойники. Я хочу проследить за ним, согласна? — спросил он девушку.
— Но, там же очень дорого, — она поморщилась, — и шумно.
— Не думай о деньгах, Миса порядочно нас обеспечила, — парень хмыкнул, — так что этот поход не превысит наши возможности. Меня беспокоит другое, — он прямо посмотрел в ее глаза, — ты сможешь еще раз увидеть вживую этого выродка? — Да, — она решительно кивнула, — это будет непросто, но я справлюсь.
— Отлично, к тому же — я буду рядом и бояться нам нечего. На всякий случай, я возьму с собой пару листов из Тетради. Рука все еще плохо слушается, и я не сумею защитить тебя физически, если вдруг возникнет такая необходимость, но, легко сделаю это силой Тетради. И еще — нам понадобится соответствующая одежда, а потому мне снова придется отправить тебя в магазин.
— Как скажешь, Лайт, — она послушно поднялась.
— Я скоро. На сей раз Рюк не увязался за девушкой, только напомнил о яблоках, которые кончались с катастрофической быстротой, а потому поход в магазин не занял много времени. Благо, модных бутиков теперь было великое множество, и Ольга без труда купила все нужное: вечернее платье, туфли для себя, клубный пиджак, стильные брюки, эксклюзивную рубашку и обувь для Лайта.
— Лайт, эй, Лайт, — Рюк возник в комнате.
— Как дела-то продвигаются? Что-то я не вижу, чтобы ты кого-то записывал... — И что? — Ягами вскинул голову и усмехнулся.
— Имей терпение, Рюк. Скоро будет весело, этот город ожидает несколько пышных похорон. Так что не заскучаешь.
— Ловлю на слове, — синигами хохотнул.
— А ловко ты в доверие втираешься, уже и за ручку её держишь. Молодец, профессионально работаешь! — Рюк, я просто ей помогаю, выполняю свою часть сделки, — Лайт пожал плечами.
— Тебе не надоело выдумывать? — Нет, это весело! Мне эта страна с каждым днем все больше нравится! Так что не зря я тебе сбежать помог. Согласись, что в нашем мире ск-у-у-у-у-чно, — последнее слово бог смерти растянул.
— Я рад, что тебе здесь нравится, только не лезь больше в мои с Ольгой отношения, понятно? — Ягами нахмурился.
— Это не твоё дело. Будешь раздавать советы — останешься без яблок.
— О-о-о-х, ты ж, твою же... — Рюк изобразил удивление.
— Уже отношения? Лихо! Хотя, я в тебе и не сомневался.
— Рюк, отношения — это не обязательно секс, ясно? Я просто хочу помочь ей победить свои страхи, вот и всё, — Лайт встал, потянулся и поморщился, потому что в плече снова проснулась боль.
— Ты ей это расскажи, Лайт, а мне не надо. Я тебя, как облупленного, знаю, ты спишь и видишь, как бы поскорее её в постель затащить. Вот только благородным рыцарем прикидываешься, принц японский... — Рюк, — угрожающе сдвинул брови Ягами, — еще одно слово — и никаких яблок! — Всё, умолкаю! На тебя воздержание хреново повлияло, — обиженно протянул синигами.
— Злой ты стал какой-то. Ну тебя, лучше я ТВ посмотрю. *** Ольга казалась сама себе незнакомой и нелепой в этом изящном, подчеркивающем тонкую талию платье. Рядом с Лайтом, весьма комфортно чувствовавшим себя в эксклюзивной одежде, девушка ощущала себя совершенно неуместной, но деваться было некуда, да и поздно — они только что переступили порог этого элитного заведения. Казалось, само помещение задымленное, пропахшее безумной смесью дорогих парфюмов, пота, сигарет и алкоголя, вибрирует от сотрясающих стены басов. Музыка оглушала, обрушивалась лавиной, сокрушала, стирала в порошок, заставляла пульсировать в такт каждую клеточку и каждый нерв. Лайт и Ольга протиснулись сквозь дергающуюся в конвульсиях, именуемых современным танцем, толпу. Слишком уж возбужденные глаза большей части танцоров прозрачно намекали на то, что сейчас здесь практически нет трезвых людей: алкоголь, наркотики, массовое безумие, праздник похоти и похороны разума.
— Пойдем-ка в чиллаут, — громко сказал Лайт, стараясь перекричать музыку.
— Куда? — не менее громко осведомилась Ольга, для которой это было первое в жизни посещение ночного клуба.
— Туда, где можно спокойно поговорить и не оглохнуть, — пояснил он. Ягами заметил пустующий столик в самом темном углу клуба. Сидеть там было «непрестижно», но Лайту было абсолютно наплевать на царящие в этом обществе светского быдла нравы. Они заняли столик, тут же к ним подскочил официант и выжидательно уставился на дорого одетого японца, изо всех сил желая угодить новому клиенту и, возможно, заработать щедрые чаевые.
— Принесите нам чай и сок, апельсиновый фреш, — заказ сделала девушка, половину лица которой закрывали черные, волнистые волосы.
— Ничего, только чай и сок, — повторила девушка, а парень продолжал молчать и на его бесстрастном лице невозможно было вообще ничего прочитать. .
— Одну минутку, — официант отвесил легкий поклон и растворился в толпе. Лайт внимательным, пронизывающим взглядом окинул помещение. В последний раз в подобном месте Ягами был несколько лет назад, клубы он не любил — слишком шумно, да и конвульсивно дергаться под музыку было не в его стиле. Несколько раз он даже крупно поскандалил с Мисой, которая обожала все эти тусовки и постоянно пыталась затащить туда и его. Последний скандал был вообще грандиозным и Ягами едва сдержался, чтобы не ударить её. Досталось чашке, из которой Лайт в этот момент пил чай. Он запустил ею в стену и на пол посыпались не только осколки чашки, но и стекло, закрывавшее ранее одну из любимых картин Мисы - что-то модное, крикливое и такое же безвкусное, как сама Амане. И тогда Лайт с нескрываемым удовольствием наблюдал, как падает со стены это гламурное безобразие. Миса испуганно замолчала и больше никогда не звала его в клубы, чему Ягами был несказанно рад.
— Куда вы меня притащили? — недовольный Рюк занял пустующее место за столиком.
— Это что — сумасшедший дом? — Нет, это — ночной клуб, Рюк, — Лайт усмехнулся.
— Место для отдыха.
— Чего? — недоверчиво протянул синигами.
— Так я тебе и поверил! Отдыхают в тишине, с яблоками... — Не только, посмотри на них, — Кира махнул здоровой рукой в сторону толпы.
— Они отдыхают и счастливы.
— Скучно, — бог смерти тяжело вздохнул, — и долго нам тут сидеть? — Не знаю, хотя... — Лайт прищурился, — думаю, недолго. Сквозь толпу бесцеремонно проталкивался тот, ради кого они сюда пришли. На руке Коршунова висела высокая, худая блондинка с явно искусственным бюстом, слишком большим для подобной комплекции. На девушке было одето кислотно-лимонное платье в обтяжку. Хотя назвать этот не очень широкий лоскут материи платьем было не совсем корректно, скорее — пра-пра-правнук фигового листка.
— Вот и наш Коршун объявился, — Лайт усмехнулся.
— Только его спутница не очень-то похожа на хищную птицу.
— А мне нравится! — вклинился Рюк.
— Всё на виду, как на витрине! — Для того и одеваются так, — презрительная ухмылка стала шире.
— Я никогда не уважал девушек подобного сорта. Они годятся только для....
— он бросил взгляд на свою спутницу и осёкся. Ольга сидела, намертво сцепив пальцы в замок, словно загипнотизированная, смотрела на Коршунова и не могла отвести взгляд. Сердце билось так гулко, что заглушало несущуюся из динамиков музыку. «Твою мать! Так я реально первым был!» — эту его фразу она очень сильно хотела бы забыть, но не получалось. Ладонь Лайта легла на её пальцы, заставив девушку вздрогнуть, вырвав из плена невеселых воспоминаний.
— Принесли твой сок, — четко и ясно сказал он, слегка сжимая её руку.
— Не смотри на него так. Слишком пристальные взгляды привлекают внимание, лучше повернись ко мне. Она механически повернула голову а Ягами, медленно закрыла глаза и кивнула, потом высвободила руку, взяла свой стакан и поднесла к губам. В это время музыка стихла, вернее — радикально изменилась. Вместо однообразной, ритмичной, клубной мелодии зазвучала медленная и достаточно красивая, а бодрый голос ди-джея возвестил.
— Сегодня нас посетил один очень уважаемый человек и эту мелодию он дарит своей девушке Жанне и не только ей! Немного старой, доброй романтики! Приглашайте своих подруг, парни! Какое бы не было время — девушки любят медленные танцы!Лайт увидел, как Коршунов потащил к центру танцпола свою глупо улыбающуюся подругу и поднялся, протянув Ольге руку.
— Пусть мы и не влюбленная пара, но пойдем потанцуем? — Зачем? — девушка непонимающе глянула на Ягами.
— Я хочу подойти к нему поближе. Возможно, он скажет что-то важное, то, что нам сможет пригодиться. Доверься мне. Тогда она поднялась и последовала за Лайтом к танцполу. Рюк потащился следом, по пути внимательно заглядывая в каждое встречное декольте и, пользуясь невидимостью, то и дело щипал девушек за филейные части. Сами девушки этого не замечали вообще, но синигами откровенно забавлялся. Ягами делал вид, что полностью поглощен своей партнершей, которая спрятала лицо у него на груди, а на самом деле — напряженно вслушивалась в разговор Коршунова с блондинкой и шепотом пересказывала его парню.
— Короче, принцесса, — громко говорил Коршунов, легко перекрывая нежную мелодию и по-хозяйски положив руку не на талию партнерши, а на её пятую точку.
— Завтра я за тобой заеду, махнем на озеро с моими друзьями. Там обычно только культурные люди отдыхают, быдла не бывает, так что купальник можешь не брать. Поняла, коза? — Серё-ё-ё-жа, — заныла блондинка, — я не мо-о-о-гу, у меня на завтра съемка назначена... — Отменишь, — отрезал парень, еще сильнее притянув девушку к себе.
— Что для тебя важнее: день со мной или твой гомик-фотограф? — Но ведь график есть, — продолжала надувать губы красотка.
— Если я не приду — меня другой заменят.
— А если пойдешь — я тебя заменю, поняла? — Коршунов шлепнул её по заду.
— Жанка, таких, как ты, вагон и маленькая тележка, так что — не строй из себя принцессу! Или тебе надоело в элитной квартире жить и в бутиках одеваться? — Нет-нет, что ты, — она манерно захихикала.
— Во сколько ты подъедешь? — Часов в двенадцать, как просплюсь, я позвоню, чтобы была готова вовремя... — Ну, а теперь — поцелуйте своих дам! Такое завершение этого прекрасного танца будет самым чудесным! — визгливо выкрикнул ди-джей, которого окончательно занесло в ретро-стиль танцплощадок 80-х годов прошлого столетия. Но это никого не смутило, Коршунов тут же сгреб свою подругу в охапку и впился в её губы. Делать было нечего, не стоять же, как два идиота посреди целующихся пар? Лайт решительно притянул Ольгу к себе, подмигнул и, пока она не успела что-либо возразить, губы Ягами коснулись её губ — легко, мимолетно скользнули, успев обжечь и бросить в холод одновременно. Через секунду он уже вел девушку обратно к столику, стараясь не замечать ехидно ухмыляющегося Рюка. За спиной раздавались свист, улюлюканье и подбадривающие выкрики одуревшей толпы, вероятно, Коршунов продолжал демонстрировать мастер-класс по части поцелуев.
— Ты зачем это сделал? — спросила Ольга, снова опускаясь на стул и взяв в руки стакан с остатками сока.
— Что? — непонимающе спросил Ягами, пряча улыбку за чашкой с остывшим чаем.
— Не прикидывайся, Лайт, ты прекрасно знаешь, о чем я, — девушка отставила пустой стакан.
— К чему был этот поцелуй? — А-а-а, ты об этом? — он отодвинул опустевшую чашку.
— Если бы я этого не сделал, на нас обратили бы внимание, а зачем нам это? И, по-твоему, это поцелуй? Разве что — братский. Так что, успокойся, Оля, это абсолютно ничего не значит. Зато теперь мы многое узнали. Похоже, пора покинуть это гостеприимное и отвратительно шумное место. Нам известно, где они будут завтра, так что осталось несколько деталей. Ольга, ты умеешь водить машину? — Немного, права я получила еще в родном городе. Мама настояла, она считала, что умение водить мне пригодится в будущем, вот и оплатила обучение... Это был подарок на совершеннолетие, но я почти не ездила, — Ольга грустно улыбнулась.
— А что? — Нам придется взять автомобиль напрокат, а у меня нет документов, да и водить одной рукой неудобно, — Ягами поднялся.
— Пойдем отсюда, Ольга, остальное я расскажу тебе дома, — он вымучено улыбнулся, — да и устал я, и плечо снова заныло, пора лекарства принимать.
— У меня уже голова кругом! Дурдом это, а не клуб! И вообще, у меня ломка начинается, где мои вк-у-у-у-сненькие яблочки? — Рюк! — в один голос сказали Ольга и Лайт, — хватит ныть! Вернувшись домой Ягами первым делом проглотил обезболивающее и антибиотик — без таблеток боль была слишком сильной, да и опасность заражения сохранялась, а потому приходилось принимать лекарства несколько раз в день. Но всё это он считал временными трудностями, раны затянутся, оставив шрамы, главное — он снова в мире живых и у него опять в руках Тетрадь смерти. После обязательно вечерней перевязки, которую Лайт стоически перенес, ни разу не застонав, он положил на стол Тетрадь, раскрыл её и сказал.
— Завтра они поедут за город, возвращаться будут поздно вечером и явно нетрезвые. Это идеальный момент для того, чтобы убить Коршунова. Как ты хочешь сделать это, Ольга? — он внимательно заглянул в её глаза и девушка на секунду задумалась. Какой же из ликов смерти явится завтра?
Vova
