Меморандум Донована перекликался с аналогичными британскими наработками. Согласно документу Форин офиса (март 1943 г. ), англичане "сочувствовали бы оттеснению нацистов от власти германской армией", после чего военные вышли бы на западные державы с мирными предложениями от собственного имени или предварительно сформировав какое-либо нефашистское правительство во главе, например, с Папеном или Шахтом. Без реверансов суть позиции Лондона передавал британский теоретик в области военной стратегии Лиддел Харт. В Европе, убеждал он своего внимательного слушателя Черчилля, есть лишь одна страна, способная вместе с западноевропейскими государствами оказать сопротивление послевоенным устремлениям русских, - это страна, которую мы собираемся разгромить. Было бы разумно выйти за рамки ближайшей военной цели, в сущности уже достигнутой (наступательная мощь Германии сломлена), и позаботиться о том, чтобы длительный путь к последующей цели был расчищен от опасностей, довольно отчетливо вырисовывающихся на горизонте. Квебек не проставил желаемых Черчиллем, Донованом и иже с ними точек над "и". Рузвельт не созрел для разрыва со Сталиным, обещания УСС искать военного счастья на тайных фронтах манили, но не убеждали, что "недорогая (для США) победа над Германией" где-то рядом. Сомнения зачали паллиатив - параллельно с "Оверлордом", планом крупномасштабного форсирования Ла-Манша, были рассмотрены и утверждены варианты "экстренной высадки" союзников на континент - план "Рэнкин". Его сердцевина - достижение с разочаровавшейся в Гитлере немецкой элитой взаимопонимания на предмет (а) непротивления вермахта оккупации американо-британскими войсками собственно Германии и захваченных ею стран; (б) переброска высвобождающихся сил на Востоке для укрепления "защитного вала против русской угрозы". Квебекская редакция "Рэнкин" была подновлена 8 ноября 1943 г. Исполнителям давался конкретный перечень городов, интересовавших западные державы. Помимо основных центров Германии и Италии, в списке захват Будапешта, Бухареста и Софии, установление контроля над Гаагой, Брюсселем, Лионом, Прагой, Варшавой, Белградом и Загребом. Третьим эшелоном шла высадка в Дании, Греции и на о-ве Родос. И везде лейтмотив - "опередить русских". Не координация действий с СССР, а контрдействия. Безоговорочная капитуляция Германии не перед антигитлеровской коалицией, а перед США и Англией. Что сообщили союзники Москве о принятых конференцией "Квадрант" (Квебек. 19-24 августа 1943 г. ) решениях? Рутинное обещание интенсифицировать "воздушное наступление" на Германию. Расплывчатое обещание сосредоточивать американские войска на Британских островах в расчете на открытие второго фронта "весной 1944 года". О "Рэнкине", как вы правильно догадываетесь, ни ползвука. Экономя время и место, оставим без аттестации происки Черчилля против высадки союзников во Франции. Военный министр США Стимсон сделал это за нас. Он обвинил британского лидера в "самой необузданной разновидности дебоша, сбивающего с толку". Премьер не унимался вплоть до конференции "большой тройки" в Тегеране (ноябрь-декабрь 1943 г) и даже после Тегерана, где Сталин, что называется, приемом ниже пояса вырвал-таки у партнеров обязательство развернуть наступление в Северной Франции в мае 1944 г. Верно, обязались с тщательно скрывавшейся от нас оговоркой, что "Рзнкин" должен продвигаться без заминок и при удачном стечении обстоятельств сделать "Оверлорд" излишним. Из-под пера А. Даллеса вышла фраза: "Если мы скоординируем меры в психологической и военной областях, мы сможем (подчеркнуто в оригинале) расколоть Германию и окончить войну в этом году" (телеграмма Даллеса в УСС от 19. 8. 1943 г. ). Чтобы так оно и получилось, управление должно было мобилизовать и пустить в ход все свои рычаги на максимальные обороты не позднее лета 1943 г. Клиентуру вербовали среди германского офицерства и политиков с консервативным уклоном. Под кодовым названием "Герплан" составлялись списки лиц, которые могли быть полезными при оккупации территории рейха войсками западных держав". Досье, по объему схожее с телефонным справочником, поступило через Гизевиуса (агента УСС N 512, работал на американцев под крышей гестапо) в распоряжение Донована. Богатый набор имен, громких и разных, должен был, видимо, пробудить впечатление, что заговор против Гитлера усилиями разведки обрел солидную базу. Впрочем, и без этого досье поборники "поворота всей мощи Германии против русских" уверовали, что дело почти сделано. Еще бы. Прожектеры из колоды Герделера, Хасселя и пр. годились как политический гарнир к главному блюду. Требовалось отбить привкус, который смущал Рузвельта, - УСС тянет в пособники США "прусских милитаристов и юнкеров". Тогда же Донован и его коллеги условились, что президента не следует перегружать деталями. Главу Белого дома заботило, как сберечь побольше жизней американских парней, так подыграем на свой манер этой заботе, поднеся голову Гитлера на жертвенном блюде. Костяк заговорщиков, окрещенных А. Даллесом во "взломщики", состоял из высших чинов германского вермахта и военной разведки. Адмирал Канарис, руководитель абвера, шел в документах УСС под номером 659. Можно считать доказанным, что У. Донован и В. Канарис состояли в личном контакте не менее двух с половиной лет, вплоть до ареста адмирала. Аппарат абвера под началом адмирала превратился в дублера американских спецслужб. Выше упоминалось, что добытые немецкими агентами данные о времени и месте высадки союзнических войск не были доложены ни политическому руководству Германии, ни ставке верховного командования. При расследовании покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. вскрылось, что в абвере лишь два начальника отделов - Гелен ("иностранные армии Востока") и Герке (транспорт) - не были причастны к заговору. Полковники Ханзен (преемник Канариса, отстраненного незадолго до начала "Оверлорда"-"Рэнкина" от должности) и Ренке (начальник отдела "иностранные армии Запада") активно участвовали в подготовке переворота. Ренке был уполномочен войти в контакт со штабом Эйзенхауэра для содействия высадке американо-британских войск и их быстрейшему продвижению через Западную и Центральную Европу навстречу русским. Назовем еще ряд не менее колоритных имен и должностей, чтобы убедиться "- игра шла на полном серьезе, заговор, пусть верхушечный, мог развернуть ход всей войны. Фельдмаршалы Роммель, Клюге, Вицлебен, военный губернатор оккупированной части Франции генерал Штюльпнагель, комендант Парижа генерал Бойнебург-Ленгсфельд, командующий войсками вермахта в Бельгии и Северной Франции генерал Фалькенхаузен, командующий армией резерва генерал Фромм, генералы Тресков, Ольбрихт, Томас, Вагнер, Хойзинберг, Бек. Продолжать нет нужды. Остается лишь заметить, что среди заговорщиков отсутствовали военачальники с Восточного фронта. Британские спецслужбы тоже не лыком шиты. У них были свои каналы выхода на Канариса, Герделера, Гиммлера. 11 января 1944 г. Черчилль потребовал доложить ему, "какие есть в нашем распоряжении силы для проведения операции "Рэнкин" в феврале или марте, если события "неожиданно повернутся в нашу пользу". Объединенный совет начальников штабов оснастил Эйзенхауэра при его назначении верховным командующим союзными экспедиционными силами в Европе директивой (параграф 3): несмотря на установленную по согласованию с СССР дату вторжения быть готовыми в любое время к "использованию благоприятных условий, например, отхода противника на нашем (Западном) фронте, чтобы вторгнуться на континент теми силами, которые в тот момент будут в вашем распоряжении". Иначе выражаясь, не зацикливаться на "Оверлорде" и не молиться на обязательства перед Москвой. Май - июнь 1944 г. - недели заключительной притирки позиций, как бы сейчас сказали, стратегических партнеров. Опробываются каналы связи заговорщиков с американцами и англичанами. В конце мая или в первых числах июня с Даллесом в Швейцарии встречается фельдмаршал Браухич, знаковая для американцев фигура. Через Гизевиуса поступило предложение "группы военных из Берлина" десантировать в районе столицы рейха три парашютных дивизии США. Мятежные соединения вермахта обещали им подсобить. Вынашивался план изоляции Гитлера и его окружения в Оберзальцберге силами "надежных частей", расквартированных в Мюнхене. Но не даром говорится, береженого бог бережет. Все-таки надежней оборудовать плацдарм на южном берегу Ла-Манша, прежде чем немецкие генералы наберутся духу и отрекутся от нацизма во всеуслышанье, будут меньше печься о творце "тысячелетнего рейха", предадут его в канун судного дня немецкой нации. Круговая порука держала большинство из военных чинов в послушании. Физическое устранение Гитлера, это подтвердили события июля 1944 года, приобрело ключевое значение. Немецким клиентам давали ясно понять, что политический диалог откладывается на потом, что Западный фронт должен быть распущен под сурдинку. Москве пришлось бы принять свершившийся факт за основу для прекращения кровопролития на Востоке. Таить шило в мешке становилось все сложнее. 24 мая 1944 г. госдепартамент США передал посольству СССР в Вашингтоне памятную записку. Советскую сторону извещали, что "к американским представителям в Швейцарии обратились недавно два эмиссара одной германской группы с предложением свергнуть нацистский режим". Далее следовал перечень лиц, якобы имевших касательство к оппозиционной Гитлеру активности. С учетом московского адресата первым в списке значился Лейшнер - "лидер социалистов и бывший министр внутренних дел в Гессене". По соображениям, о которых нетрудно догадаться, - самых ценных партнеров надо оберегать - не упомянутыми оказались Роммель, Клюге, Фромм и ряд других уже известных вам имен. Зато в группу попали Рундштедт, Гальдер, Цейтлер, которые стояли в стороне от заговора. Эмиссарам вкладывалось в уста: "группа сможет оказать достаточно влияния на германскую армию для того, чтобы заставить генералов, командующих на Западе, прекратить сопротивление союзным высадкам, как только нацисты будут изгнаны. Условие, при котором эта группа соглашается действовать, выражалось в том, чтобы она имела дело непосредственно с Соединенным Королевством и Соединенными Штатами после свержения нацистского режима. Как прецедент для исключения СССР из всех переговоров она привела пример с Финляндией, которая, по их утверждениям, имела дело исключительно с Москвой". Одиозность последней фразы была очевидна самим умельцам из госдепа и УСС. Поэтому заключительный аккорд записки звучал почти правоверно: представитель США (то есть А. Даллес) якобы отвел предложения, отводившие СССР роль статиста, и будто бы подтвердил, что требование безоговорочной капитуляции не отменяется. Задача памятной записки от 24 мая состояла не в достоверном отображении фактов. Достаточно сравнить ее текст с документом "Попытки немецких генералов и гражданской оппозиции добиться сепаратного перемирия", доложенного К. Хэллу 20 или 21 мая 1944 г. , хотя и госсекретарь не удостоился узнать всю правду. Но если Хэлла настраивали на вероятность крупных осложнений с Советским Союзом, то Москву предупреждали - у западных держав в кармане запасной вариант подведения черты под их войной с Германией. И он, этот вариант, получит развитие, коль скоро СССР не научится "уважать" претензии англосаксов заказывать музыку, при переустройстве миропорядка. Накопление союзных сил в Нормандии, обустройство самого плацдарма и расширение его параметров происходило своим чередом. Темпы оттеснения противника не превышали в июне 0,5-1,5 км в сутки. Сказывался недостаток опыта управления в боевой обстановке соединениями большой численности и сложного состава, неслаженность в действиях американских и британских офицеров, нестыковка наземных, военно-морских и воздушных операций. Скверно работала тактическая разведка, что мешало разгадывать маневры противника. 10-15 июня начальники штабов США и Великобритании обсуждали возможность как закрепления позиций в полосе высадки, так и эвакуации войск, если в течение 7-8 дней немцы нанесут мощный контрудар. Удара не было. Немецкое командование явно чего-то выжидало. По официальной версии - не улеглись сомнения, что Нормандия была разведкой боем, и следовало беречь силы для генерального сражения в другом районе. Достоверней представляется иное - Роммель и остальные заговорщики тоже рассчитывали на переворот в имперских верхах. 12 и 15 июля Даллес докладывал в Вашингтон о предстоявшем покушении на предводителя нацистского режима, словно о решенной задаче. Полковник Клаус граф Штауффенберг, благодаря личным качествам которого заговор против Гитлера обрел конкретность, взялся убить фюрера в одной из его резиденций. С третьего захода Штауффенберг произвел взрыв в "волчьем логове", что в Восточной Пруссии. Погибло несколько офицеров, присутствовавших на совещании, а Гитлер отделался контузией и ссадинами на ногах. Взрыв 20 июля должен был походить на выстрел стартера. Впереди - вроде бы братание союзников с солдатами вермахта и ключи от немецких городов или то, что от них осталось после ковровых бомбардировок, и приз в виде Центрально- и Восточноевропейских стран - неплохой строительный материал, по мнению Черчилля, для возведения обновленного санитарного кордона против русских. Пьянящая перспектива, и вдруг наваждение сгинуло. Дала себя знать мораль - не рой другому яму. 21 июля в рейхе развернулась лихорадочная чистка армии, всех государственных структур от замешанных в заговоре и инакомыслящих лиц. Запасной вариант роспуска де факто Западного фронта при живом фюрере отпал - бразды руководства на этот случай должен был взять Роммель, но 17 июля он выбыл из строя из-за тяжелого ранения. Его напарник фельдмаршал Клюге, командовавший всеми немецкими войсками на Западе, убоялся подхватить эстафету. 7-8 августа он попытался было подыграть американцам и англичанам, потворствуя окружению союзниками крупной немецкой группировки, навлек гнев Гитлера, и чтобы избежать лап гестапо, принял яд. Восстановим в памяти хронологию событий. 6 июня союзники с потерями, и немалыми, зацепились за плацдарм в Нормандии. На 18 июня в район высадки было доставлено 619 тыс. солдат, 95 тыс. транспортных средств, 218 тыс. тонн военных грузов. К 30 июня в Нормандии находилось 850 тыс. солдат, 150 тыс. автомашин, сюда было завезено 570,5 тыс. тонн материалов. Однако за рамки того, что принято называть локальными боями, активность экспедиционных сил (за исключением взятия Шербурга) не простиралась. К удивлению и недовольству общественности США и Англии перелома здесь не отмечалось и в первые три недели июля. Исподволь велась подготовка к наступательным действиям (операция "Кобра"). 22 июля Эйзенхауэр констатировал: "Сложившаяся обстановка диктовала, чтобы Монти (Момтгомери) ринулся вперед со всемерной силой и рвением. В дополнение к чисто военным соображениям этого требовала и политическая ситуация". Телеграмма главкома от 26 июля генералу Брэдли требовала "выиграть сражение, двигаться вперед во что бы то ни стало, не допуская остановок". Несколько слов о тактике и стратегии немецкого военного руководства. Несмотря на количественное и качественное превосходство войск союзников, практическое отсутствие воздушного прикрытия и паралич немецких ВМС, скудные наличные силы и средства, стойкость солдат и искусство маневрирования, коим владели офицеры вермахта, опрокидывали ожидания тех в Вашингтоне и Лондоне, кто настраивался на легкую прогулку по Европе. После срыва покушения на Гитлера командный состав вермахта не манкировал (Клюге не в счет) своими обязанностями. Каждый промах влек за собой подозрение в пассивном сопротивлении режиму, в пораженческих настроениях, каравшихся беспощадно и без оглядок на прошлые заслуги. С 6 июня по 12 сентября, когда дивизии вермахта отошли к франко-германской границе, из резерва ставки на Запад были направлены 2 танковых и одна пехотная дивизия плюс две моторизованные дивизии из Италии. С советского фронта не было снято в поддержку западного направления ни одного соединения. И это при убыли в личном составе (убитые, раненые и попавшие в плен) около 400 тыс. человек (26% от общей численности немецких соединений в Западной Европе на момент высадки в Нормандии) и при утрате 5490 танков (с учетом пополнения). Для сравнения - невосполнимые потери вермахта на Восточном фронте с января по октябрь 1944 г. составляли 900 тыс. человек. Здесь в сражениях 1944 г. было разгромлено 136 дивизий противника, то есть вдвое больше общего числа дивизий немцев в Западной Европе. Маршевые пополнения и поставки тяжелой техники на Восточный фронт не прерывались до апреля 1945 г. Политическое и военное руководство Германии считало первостепенными задачами Западного фронта выигрыш времени и сохранение живой силы. Директивой ставки от 28 августа группе армий "Б" запрещалось ввязываться в упорные бои и предписывалось, щадя своих солдат и сберегая технику, отступать к рубежу - устье р. Шельда, Антверпен, Маастрихт, Лангр. Аналогичные приказы получила группа армий "Г", которая должна была занять оборону по линии Лангр - швейцарская граница. 12-16 сентября 1944 г. - состоялась вторая квебекская конференция Рузвельта, Черчилля, их начальников штабов. Нашим союзникам не терпелось думать, что война на проамериканских с британской подсветкой условиях завершится до конца года. Самые ретивые прогнозировали - крах Германии есть "дело ближайших недель или дней". Стало быть, надо вывернуться наизнанку, чтобы захватить важнейшие районы Европы до подхода к ним Красной Армии. В каталоге - Венгрия, Австрия, Югославия, Греция, Албания. Рузвельт усомнился в весомости заверений Эйзенхауэра, Монтгомери, Донована, что удастся задержать советские войска где-то между Одером и Вислой, Карпатами и Родопами. Раз проблематично ухватить целое, то надежней твердо заиметь часть. Президент разблокировал (в Квебеке) вопрос о разделении Германии на зоны оккупации. Интуиция Рузвельта не подвела, к концу октября 1944 г. на Западном фронте воцарилось затишье. Командующие группами армий союзников не прочь отложить наступательные действия до весны. В своей книге "Крестовый поход в Европу" Эйзенхауэр писал: "Борьба на всем фронте от Швейцарии до устья Рейна приняла поздней осенью самые неприятные формы топтания пехотинцев на месте. Продвижение было медленным и требовало больших усилий. Успехи измерялись ядрами, а не милями". Мешал несговорчивый противник. Не меньше сказывалась неподготовленность к войне в осеннее-зимних условиях. Песня нам знакомая. Худшая политика есть политика колебаний (О. Бисмарк). В войне она наказуема. Гитлер решил показать демократам, что те поспешно списали его в дебит, что даже на излете своей карьеры он кое-что значит, что лучшего подручного в попытке притушить наступательный порыв России, чем нацистская Германия, им не найти. "Наивно надеяться на успех переговоров в момент тяжелых военных поражений, - заявил Гитлер генералу Мантейфелю. Западные державы будут более склонны к миру по соглашению, если удастся нанести им военное поражение". Преимущественно политическое назначение арденнской операции выделял 3 ноября 1944 г. генерал Йодль на совещании командующих соединениями Западного фронта: "Планы союзников будут расстроены на длительный срок, и противнику придется произвести принципиальный пересмотр своей политики". Немцы хотели создать видимость захвата инициативы и достижения запаса прочности в обороне. Арденнский кулак создавался за счет флангов Западного фронта. Если вникнуть в схему мышления Гитлера и его окружения, нацисты, по-видимому, со злорадством ждали, не даст ли Москва американцам и британцам прочувствовать на себе изнанку коварства. Раз те почти бравировали намерением задержать советские войска поодаль от Берлина, Вены, Праги, Будапешта, то почему, спрашивается, это не должно было когда-нибудь аукнуться? Стрясись нечто сходное, особенно в конце 1944 - начале 1945 года на Восточном фронте, Лондон и Вашингтон не заспешили бы на выручку СССР. История XX века изобилует парадоксами. Немцы уже прогревали моторы своих танков и трофейных джипов, чтобы ринуться в рейд через "непроходимые" Арденны, а Черчилль, выступая 15 декабря 1944 г. в палате общин, раскрыл планы ликвидации Восточной Пруссии. Противника шантажировали: чем дольше Германия будет откладывать капитуляцию на Западе, тем суровее станет расплата на Востоке. Любопытно узнать, каким было пробуждение премьера 16 декабря. В пять утра этого дня три немецкие армии принялись заводить мину под "противоестественную" коалицию врагов рейха. Гитлер напутствовал их словами: "Если мы сможем теперь нанести несколько мощных ударов, то этот искусственно-хвастливый общий фронт может в любой момент развалиться с гигантским грохотом". Опустим детали военной составной арденнско-эльзасской операции. Расчет на внезапность немцам удался. Штаб Эйзенхауэра и разведка терялись в догадках как по поводу оперативного замысла, так и ударной силы противника, скрытно собранной в районе, более пригодном, на взгляд американцев и англичан, для отдыха. В телеграмме союзному комитету начальников штабов (21 декабря) Эйзенхауэр нагнетал впечатление, будто вместо роспуска Западного фронта распадается советский фронт: "Немецкие дивизии, сформированные или переформированные на Востоке Германии, перебрасываются на Западный фронт, - доносил генерал. - Прибытие этих дивизий, естественно, влияет на ход событий в моем районе, и, если эта тенденция сохранится, она окажет воздействие на решения, которые я должен принимать в отношении будущей стратегии на Западе. Поэтому я считаю необходимым, чтобы мы возможно скорее получили от русских какие-либо данные об их стратегических и тактических намерениях". 24 декабря Рузвельт и Черчилль обратились к Сталину с посланием, в котором, в частности, отмечалось: "...Совершенно очевидно, что Эйзенхауэр не может решить своей задачи, не зная, каковы Ваши планы... Нам, безусловно, весьма важно знать основные наметки и сроки Ваших операций. Наша уверенность в наступлениях, которые должны быть предприняты русской армией, такова, что мы никогда не задавали Вам ни одного вопроса раньше, и мы убеждены теперь, что ответ будет успокоительным...". Президент просил принять офицера из штаба Эйзенхауэра для налаживания взаимодействия между Западным и Восточным фронтами. Могло показаться, что Вашингтон и Лондон готовы извиниться за небрежение союзническими обязанностями на протяжении трех лет войны, что у американцев и англичан пробудился вкус к братству по оружию. Только вот командированный в Москву представитель - британский маршал Теддер был снабжен инструкцией слушать и... уклоняться от координации действий союзных и советских войск. В первых числах января 1945 г. обстановка приобрела мрачную для союзников окраску. Эйзенхауэр в смятении - вместе с Монтгомери и де Голлем он призвал Черчилля снова обратиться лично к Сталину за помощью. В послании премьера в Москву от 6 января подчеркивалось: "На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от верховного командования могут потребоваться большие решения... Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях... Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте с течение января или в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть... Я считаю дело срочным. " В день поступления черчиллевской мольбы, 7 января, Сталин ответил: учитывая положение наших союзников на Западном фронте, решено "открыть широкие наступательные действия против немцев по всему Центральному фронту не позже второй половины января". Пока же рекомендовалось использовать "превосходство против немцев в артиллерии и авиации". Неспроста советский лидер припомнил премьеру про авиацию, которая в 1942-1943 гг. всегда присутствовала в россказнях англичан и американцев как фактор, заменявший второй фронт. Черчиллю было не до сарказмов. 9 января он телеграфировал Сталину: "Я весьма благодарен Вам за Ваше волнующее послание. Я переслал его генералу Эйзенхауэру только для его личного сведения. Да сопутствует Вашему благородному предприятию полная удача!" Эйзенхауэр воспринял полученную от премьера новость как "наиболее ободряющую". 27 января в Москве было получено новое послание Черчилля, в котором выражалось "восхищение" "славными победами над общим врагом и мощными силами, которые Вы выставили против него. Примите нашу самую горячую благодарность и поздравление по случаю исторических подвигов". Благодарить было за что. Ввиду концентрации советских сил к наступлению вермахт еще 26 декабря 1944 г. занялся переброской своих войск с Западного фронта в Венгрию. 3 января Гитлер распорядился вывести в резерв 6-ю танковую армию СС (главную ударную силу арденнской операции) и 47-й танковый корпус. 15 января для предотвращения крушения Восточного фронта Гитлер приказал перебросить туда более 40 дивизий. Всего с Запада снималось около одной трети сил. Для борьбы против советских танков к Одеру было стянуто более 300 батарей тяжелой зенитной артиллерии. Берлин, Лейпциг, Дрезден, другие крупные города остались без прикрытия средств ПВО, ибо практически все истребители-перехватчики уже использовались как полевая авиация в боях в Восточной Пруссии и Силезии. Не трудитесь, вы не найдете в воспоминаниях Эйзенхауэра или Монтгомери упоминания о переписке Черчилля и Рузвельта со Сталиным в конце декабря 1944 - январе 1945 г. Маршалл, насилуя факты, утверждал, что американцы вынудили немецкое командование истратить в арденнско-эльзасской операции все ресурсы и резервы, и тем облегчили зимнее наступление Красной Армии. Не встретится также ни намека на то, что "благодарные" союзники в январе 1945 г. втянулись в обсуждение с Кейтелем возможности перемирия на Западном фронте протяженностью в 100 дней, чтобы вермахт мог сосредоточить максимум сил против Красной Армии и нанести ей "уничтожающее поражение между Вислой и Одером". В конце января 1945 г. на Мальте держали совет начальники штабов США и Великобритании. С участием Рузвельта и Черчилля они расставляли вехи развития в Европе на ближайшие месяцы. Самым ранним сроком окончания войны называлось 30 июня, самым поздним - 31 декабря. Войну с Японией намечалось закончить через 18 месяцев после капитуляции Германии. Начальники штабов вели бурные споры о том, как, пользуясь свертыванием сил противника на Западе, захватить важнейшие центры Германии и, прежде всего, Берлин. Подчеркивалось, что фактор времен приобрел "решающее значение". "Самый желчный диспут между начальниками штабов за всю войну" (английский историк Дж. Эрман) выдал общий знаменатель - "опережать" русских, где и когда это будет возможно. Приходится признать, что Ялтинская конференция глав трех держав (4-12 февраля 1945 г. ), при всей ее эпохальной политической значимости, не избавила стратегию и тактику западных держав от антирусского крена. Решения о координации военных планов союзников и линиях разграничения при осуществлении боевых операций осталось в основном на бумаге. Символично - руководители СССР, США и Великобритании покинули Крым 12 февраля, а в ночь на 13 февраля самолеты союзников стерли с лица земли Дрезден, дабы продемонстрировать Советам потенциал западной авиации. Командование вермахта довело количество дивизий на советском фронте в первую декаду марта до 188. На Западном фронте в марте осталось около 50 дивизий, из них половина так называемых фольксгренадерских. Выбывавший на Западе личный состав не восполнялся. Боеприпасы отгружались лишь на Восток. Геббельс предложил применить новые отравлящие вещества - "табун" и "зарин", чтобы задержать Красную Армию. Даже Гитлер нашел это злодейское намерение слишком рискованным. Изощренный ум Йодля выдал другую модель - способствовать сближению Западного и Восточного фронтов, чтобы в момент капитуляции основная масса солдат и офицеров, задействованных в боях с Советской Армией, смогла сдаться союзникам. Гиммлер уточнял идею Йодля на свой манер: "бороться против (русских) дальше, пока фронт западных держав не заменит немецкий фронт". В конце марта - начале апреля Западный фронт практически распался. Эйзенхауэр писал, что 14 апреля "не существовало единой линии сопротивления или хотя бы организованной попытки задержать продвижение" войск западных союзников. Генерал отмечал, что ялтинские соглашения союзников о зонах оккупации Германии "не повлияли на наши военные планы окончательного завоевания страны". Он не стал, однако, следовать рекомендации - требованию Черчилля ворваться первым в Берлин. Не из уважения к России и ее доблестным воинам. Просто Красная Армия уже приблизилась к подступам столицы рейха. Особняком стоит апрельский приказ Черчилля британским начальникам штабов готовить "немыслимое" - войну против СССР, которая должна была начаться 1 июля 1945 г. Помимо британских, американских, канадских войск, а также польского экспедиционного корпуса, в нее собирались определить дюжину дивизий вермахта. Под видом пленных англичане разместили их в Шлезвиг-Гольштейне. Пару лет назад часть документов из досье "немыслимое" была рассекречена, хотя на протяжении полувека Лондон не уставал "опровергать клевету" на достопочтеннейшего сэра Уинстона. Какие сюрпризы и открытия нас, вернее, наших потомков подстерегают! "Немыслимое" проясняет подноготную послания Черчилля (от 27-28 апреля 1945 г. ) Сталину и Трумэну: "Теперь видно, что не будет никакого подписанного документа о капитуляции". Ссылка на крах режима - это для проформы- Затевалась капитальная перетасовка врагов и друзей. Преемник Гитлера адмирал Дениц обнажил тогда происходившее по-военному лаконично: налаживание всеми способами сотрудничества с США и Великобританией; продолжение военных действий против Красной Армии в расчете на выигрыш времени в политических целях; сохранение от разгрома возможно большего числа соединений вермахта и передача их в распоряжение англо-американского командования; содействие оккупации Германии западными войсками. Под общий замысел - перетянуть то, что осталось от Германии, в западные арсеналы была подогнана инсценировка капитуляции немцев в Реймсе, скрепленная подписью генерала Йодля в 2 часа 11 минут 7 мая 1945 г. За главное командование союзных экспедиционных сил в Европе бумагу, наспех составленную тремя офицерами из штаба Эйзенхауэра, подписал Беделл Смит. Он же, Смит, якобы запамятовавший о существовании текста безоговорочной капитуляции, который утвердили главы трех держав в Крыму, сверял "упрощенную редакцию" акта капитуляции с Черчиллем. Премьер попутно готовил почву для ревизии уже прочерченных границ зон оккупации и заодно - к чему мелочиться - брал на мушку договоренности о четырехстороннем контрольном механизме для Германии. По настоянию советской стороны, реймская сепаратная процедура была квалифицирована как "предварительная", И 8 мая 1945 г. состоялось повторное подписание Акта о военной капитуляции Германии. На сей раз подпись от имени верховного командования Германии поставил В. Кайтель. Занавес величайшей трагедии в Европе опустился там, где за 5 лет 8 месяцев и 8 дней до этого он был поднят. Высадка союзников в Нормандии должна была и могла укоротить жало войны. Миллионы людей в Европе остались бы живы, целые города не испепеленными, не займись тогда политики из Лондона и Вашингтона девальвацией непреходящей ценности опыта антигитлеровской коалиции. Союзнические солдаты честно выполняли свой долг. Их вклад в разгром нацизма не умаляют ни эскапады Черчилля, ни чересполосица в поведении Рузвельта. Признательности, не преходящей и искренней, заслуживают все, кто поддержал советский народ в смертельной схватке с "третьим рейхом" своей солидарностью, поставками продовольствия, медикаментов, вооружений транспортных средств. Партизаны Югославии, силы сопротивления (500 тыс. человек!) Франции, Греции, Италии - в совокупности миллионная армия антифашистов тоже являлась неотрывной частью антигитлеровской коалиции. Вместе с нами и западными союзниками они ковали в Европе одну на всех, общую победу. В следующем году победе, этому триумфу над силами мракобесия, исполнится 60 лет. В основном зарубцевались раны постигшей в ту пору человечество катастрофы. Но тем бережнее мы должны хранить память о тех, кто спасал земную цивилизацию. Да святятся их имена в назидание ныне живущим и грядущим поколениям. По материалам доклада В. М. Фалина "Открытие Второго фронта и его значение во Второй мировой войне" 3 июня 2004 года. Продолжение следует...
Vova
