Уже двадцать восьмую ночь подряд я прихожу к нему. Снова всё будет так,
как раньше. Снова он будет без лишних слов скидывать с себя одежду.
Снова будет точно так же, как и раньше, смотреть мне в глаза изучающим
взглядом. Снова будет покорно подставляться под мои ласки и поцелуи,
глядя куда-то в сторону с отрешённым взглядом. Снова будет стонать,
выгибаясь от моих прикосновений. И снова будет звать не меня.
Поцелуй. Короткий стон сквозь плотно сжатые губы. Его глаза закрыты,
как и всегда. Ещё бы. Он не хочет видеть моё лицо. Оно напоминает ему о
том, что тот человек, которого он так жаждет, тот, чьё имя постоянно
произносит, когда я ласкаю его – мёртв.
Когда всё это началось? Чуть меньше месяца назад. Как я помню, в тот
день Рин просто попросил меня прийти к нему ночью. Совершенно будничным
тоном, лишённым даже намёка на какие-либо эмоции. Я согласился.
Он позволил мне ласкать себя. А от меня взамен требуется лишь одно – не
требовать от него большего. Не замечать того, насколько ему равнодушен я
сам.
Тяжёлое, разгорячённое дыхание Рина на моём лице. Снова поцелуй. Он
по-прежнему не открывает глаза. Не хочет видеть меня?. . Ладно, пусть.
Он негромко стонет, когда я вхожу в него. Я стараюсь двигаться резко и
грубо. Когда я так делаю, он просто кричит – в равной мере от боли и
наслаждения. И не повторяет это проклятое имя…
Не могу. Я никогда не могу долго сдерживаться. Меня сводит с ума его
тело. Хрупкое, как у ребёнка, но при этом сильное и гибкое. Он крепко
обнимает меня за шею. И снова, снова шепчет мне в самое ухо:
- Кацуи…
Вот странность. Я люблю его. Люблю моего Рина. Так какого чёрта я не
отказался, понимая, что ему от меня не нужно ничего, кроме моего тела?!
Ему плевать на то, что чувствую я. А может, он просто не понимает.
Может, он привык к тому, что его тело привлекает других мужчин, и
считает, что я согласился спать с ним без каких-либо чувств?. .
Не знаю. Но точно уверен – он не любит меня. Зачем я ему нужен? Чтобы
он, хоть на время, мог забыться? Снова почувствовать себя любимым?
Я точно в ловушке. Я не могу больше. Я совершил ошибку, которую должен исправить. Смогу ли?. .
- Акира, ты вроде хотел поговорить?
Спокойный, слегка любопытный взгляд знакомых голубых глаз.
- Рин… сегодня я к тебе не приду.
Слова даются с огромным трудом. Хоть я и понимаю, что он не любит меня,
но забыть о том, что было между нами – вот так запросто… Я невольно
вспоминаю обо всём, что происходило в эти безумные ночи. Вспоминаю, как
Рин, тяжело дыша, умоляет меня быть с ним грубым. Почему?. . Потому что
таким был его возлюбленный. Этот ублюдок, чья тень вечно будет стоять
между нами. Я никогда его не знал, но, чёрт подери, я его ненавижу.
- А-а. Понятно. Но завтра как обычно? – его голос спокойный. Даже слишком. Нужно собраться. И сказать.
- Нет. Я вообще больше не стану… делать это с тобой.
Никакой реакции. Я ожидал чего угодно – кроме спокойствия. Неужели ему настолько всё равно?!
- Ладно. Найду кого-нибудь другого…
Неожиданно в моей душе поднимает голову дикая горечь. Тебе совершенно
пофигу, кто это будет делать, да?! Резко схватив его за запястье,
заставляю его повернуться ко мне лицом.
- Что такое? – он смотрит на меня откровенно удивлённым взглядом.
- Ты… ты… — голос срывается, и я с трудом могу говорить, — Когда ты уже
вынырнешь из своего проклятого прошлого и сообразишь: твой долбанный
Кацуи умер! Умер, понимаешь?! И даже если тебя перетрахает вся Тошима,
ты никогда его не вернёшь!
Рин резко вырывается.
- Не смей так говорить о нём!
- Он умер, ты, идиот! А ты просто жалок, что с такой силой цепляешься за прошлое!
- Заткнись!
- А ты не думал о том, что ты вообще-то жив, в отличие от него?! Так и будешь всю жизнь жить одними воспоминаниями?!
Неожиданно Рин смотрит на меня пустыми, пугающе холодными глазами.
Чёрт, когда видишь у него такие глаза, невольно замечаешь, насколько он
похож на брата…
Он дотрагивается рукой до собственной груди и чётко произносит:
- То, что это сердце бьётся – ещё ничего не значит. Оно давно уже
остановилось. Вместе с его сердцем. Понятно?! У меня нет будущего.
- А ты не думал, что кто-то может полюбить тебя, а?! – я пытаюсь
сдерживать слёзы, но они всё равно катятся по щекам, — Что кто-то
захочет, чтобы твоё сердце снова билось?!
Рин неожиданно поднимает с земли камень и швыряет в треснутое стекло
одной из витрин. Оно с мелодичным звоном осыпается на землю.
- А теперь попробуй, собери из осколков целое стекло. Ну?! Не можешь?!
Он, похоже, действительно разозлился. Чёрт. Я только всё испортил своей несдержанностью.
- Вот и не пытайся… склеить то, что разбили до тебя, — Рин отворачивается. Затем бросает через плечо, уходя:
- Я буду ждать ночью. Приходи.
Небольшая комната с серыми стенами и жёсткой кроватью у стены. Другой
мебели здесь нет. Свет луны пробивается сквозь грязное оконное стекло.
Обернувшись, Рин хитро улыбается:
- Я знал, что ты придёшь.
Дурак. Ненавижу. Он не понимает, как я к нему отношусь?! Или… или издевается надо мной?!
Кровь ударила в голову. Подбежав к нему, я резко заломил правую руку
ему за спину, с силой прижимая его к стене. Он вскрикнул от боли.
- Больно?! Думаешь, это больно?! – я с ненавистью срываю с него одежду, не обращая внимания на то, что он пытается вырваться.
- Пусти!
Заламываю ему руку ещё сильнее, отчего он кричит во весь голос.
- Больно, да?! – разворачиваю его к себе, — Да ты хоть понимаешь, как
мне больно, а?! Намного больнее, поверь! Я… чёрт подери, я заставлю
тебя… — я быстро целую его в губы, довольно сильно прикусывая нижнюю
губу, — Заставлю кричать моё имя! Моё, а не его!!
Неожиданно я слышу тихий всхлип:
- Акира… хватит. Пожалуйста…
Мой взгляд упирается в его лицо. Испуганное, с по-детски широко
распахнутыми глазами, полными боли. Слёзы катятся по его щекам. Ни следа
его обычной самоуверенности. Он… испугался?! Меня?!
- Хватит, — его голос довольно сильно дрожит. Когда я отпускаю его, он
сползает по стене, закрыв лицо руками. Он не издаёт ни звука, но по
тому, как вздрагивают его худые плечи, я понимаю, что он плачет.
- Прости… прости, — наклонившись, осторожно касаюсь его плеча. Он смотрит на меня испуганным взглядом.
- Прости. Прости меня. Только не надо плакать… хорошо?
Он весь дрожит. Испугался?! Никогда бы не поверил, что его можно напугать вот так.
- Рин… прости меня. Любимый, прости, — я крепко прижимаю его к себе, чувствуя, что сейчас тоже заплачу.
Он слегка отстраняется, а затем тихо, еле слышно шепчет:
- Акира… ты и правда… любишь меня?
Я лишь киваю в ответ, нежно целуя его в висок. Мне уже стыдно за мои
действия. Чего я хотел?. . Да, мне больно, но почему я не понимал, что и
ему я причиняю боль?! Каким бы стал я сам, если бы вдруг потерял его?!
- Тогда… сегодня… — слова явно даются ему с трудом, — Делай со мной, что хочешь. Обещаю… я не буду вспоминать о… о нём.
После этих его слов я осторожно, точно не веря, целую его в губы,
ощущая лёгкий привкус крови – видимо, укусил его губу слишком сильно.
Пытаясь загладить вину, виновато зализываю ранку языком. Он коротко
выдыхает, отвечая на мой поцелуй.
Добраться до постели просто не хватает сил. Прижав Рина к себе,
продолжаю целовать – сначала в уголок рта, затем в шею, затем в
обнажённое плечо… Он тихо всхлипывает, но не вырывается, позволяя мне
продолжить.
Всё моё тело охватывает жар. Быстро раздевшись, я укладываю Рина прямо
на пол. На пару секунд мы оба прекращаем ласки – и я смотрю в его глаза.
И он не закрывает их, как обычно, а тоже смотрит на меня, тяжело дыша и
слегка выгибая спину.
Целую его плечи, грудь, впалый животик, одновременно гладя рукой
внутреннюю сторону его бедра. Когда я вхожу в него, он негромко шипит от
лёгкого дискомфорта, но вскоре мы оба уже стонем, не сдерживаясь и
двигаясь в одном ритме.
- Аки… ра…
Со стоном кончаю внутрь его тела, ощущая, что и он уже не в силах
сдерживаться. Тяжело дыша, мы оба лежим на полу, обнимая друг друга. У
меня еле-еле хватает сил, чтобы подняться, перенести его на кровать и,
без сил рухнув рядом, провалиться в сон…
Над Тошимой медленно поднималось солнце. Начинался новый день.
Рин, стоя у окна, смотрел куда-то вдаль, стараясь не шуметь, дабы не разбудить спящего Акиру.
Что это было этой ночью?. . Неужели он смог забыть любимого?. . Нет. Он
всё ещё помнит его. И всё ещё не любит того, кто сумел полюбить его.
Но он сумел заставить себя сделать первый шаг навстречу к своему
будущему, и – пусть и на время – забыть об опутывающей его липкой
паутине собственного прошлого…
Vova
