Лави откровенно скучал. Нет, конечно, он бы поболтал со своими
спутниками, но все попытки заговорить не вызывали какого-либо
адекватного отклика. Канда или фыркал, или обещал порезать на кусочки,
или откровенно игнорировал, а Миранда и рта толком не решалась раскрыть в
присутствии японца, боясь вызвать его гнев. В общем, скукотища…
«Надо же, такие разные, а поболтать ни с кем не получается… Эх, что бы…
Так, стоп, разные?» – книжник хитро улыбнулся и внимательно вгляделся в
обоих попутчиков. Работа у Историков такая – думать. Ну и записывать,
сравнивать и анализировать события со всевозможной объективностью.
Правда тут были люди, но люди - это ведь тоже часть истории, не так ли? В
общем, игра «Найди отличия» (а точнее, сходства – это как-то посложнее в
этом случае) началась…
«Ну что? Оба люди, оба экзорцисты… Всё, что ли? Мда… Внешне: оба
красивы. Но красота понятие субъективное… У Миранды она тёплая, у Юу –
холодная… А мне вообще блондинки нравятся… Эх, Элиада… Так, это уже из
другой оперы… Он – японец, она – немка. Юу – мужчина, Миранда – женщина…
И тут не сошлись! – рыжий даже ухмыльнулся. – Дальше… Характер. Нет,
по-моему, я зря за это взялся… Двух более разных в Ордене не найдёшь! Ну
разве что Кроули… но он хоть мужчина, хоть в чём-то с Юу похожи! Чистая
Сила у обоих техническая… но, твою ж мать, опять совсем разная! У Юу –
драться, драться и ещё раз резать! У Миранды – защищать, но уж никак не…
Не то, что моя и у Линали – у нас и драться, и летать можно…
Многофункционально… А мы с ней подходим, однако… Чёрт, опять отвлёкся!
Нет, я определённо не могу взяться за характер! Ну ни одной общей
чёрточки! Просто две противоположности! Стоп, а противоположности-то
притягиваются… — тут книжник ещё раз внимательно оглядел спутников, но
никаких намёков на искру не обнаружил. – Впрочем… оба влюблены! Точно!
Миранде определённо нравится Мари, а Канда упорно что-то скрывает… Ну
что же он ещё может скрывать? Конечно же он женщину ищет, а раз женщину,
значит, влюблён! Ну не знаю… Но Мари и Миранда – определённо! Чувствую,
одна свадьба точно будет, как война закончится!»
Закончится?
Бесшабашно-весёлое настроение вдруг сошло на нет.
«Даже если мы победим…»
Но думать об этом сейчас абсолютно не хотелось.
Время. Она уже давно научилась различать время каждого, выстраивая в
мозгу ряд каких-то полусмутных ассоциаций. Не как тогда, на Ковчеге,
когда она не знала, кого они потеряли первым. Она запомнила его –
странно-холодное, лёгкое и нежное время, похожее на белый лепесток. Но
эти часы ещё шли, шли уверенно, ровно, в отличие от других, с
разорванным и прерывистым ходом. Время, прозрачное и солёное, как брызг
моря, как слеза…
— Линали!
Миранда поднялась, тяжело дыша, огляделась. Мысль, что ещё можно, можно
успеть… Однако сил, чтобы вернуть время, не было, только чтобы
остановить, да и то держалась она уже с трудом… Но можно успеть. Главное
не смотреть на пламя ярко-рыжих волос, так дико контрастировавших с
пожухшей серой травой… Нет, вокруг – не такой уж и серой,
грязно-бордовой, окрашенной… И не думать, не думать, что он наконец–то
сможет видеть, ведь не может же Бог быть таким жестоким, ведь хотя бы
теперь он может вернуть ему глаза… Просто бежать, чтобы найти. Просто
бежать, чтобы не слышать этих немых укоров…
Но прозрачная слезинка падает, разбиваясь о зеркальную гладь воды и
сливаясь с остальными, и личное время растворяется в вечности. И немое
«Почему?» застывает на губах.
Потому что спрашивать бесполезно. Пусть и уже неизвестно сколько зреет в сердце этот вопрос.
… Уже не девчонка – пришлось повзрослеть. Ещё не женщина – не успела.
Раскинув руки, изломанная, изодранная, лежит и смотрит в небо когда-то
ясными фиалковыми глазами, смотрит недоумённо, наивно, словно спрашивая
это самое небо… Но оно далеко, его заволокло тяжёлыми осенними тучами и
дымом отгоревшей недавно битвы, оно не видит…
Хотя кто знает.
И склонившись над девушкой, Канда осторожно и безотчётно касается её
век, смахивая по пути застывшую в углу глаза слезинку, и оборачивается,
услышав сзади быстрые шаги и тяжёлое дыхание…
Нет. Всё уже позади. Это всего лишь жалкая неудачница. Врагов больше
нет. Повезло ей. Каким-то нелепым образом повезло… Как и ему.
Смотрит с ужасом, но не удивлённо. Ах да, она же уже всё знает…
И женщина отпускает время и валится на землю, вцепляясь побелевшими пальцами в мёртвую траву, тело бьёт неудержимая дрожь…
И Канде становится ясно – все.
Хотя нет – здание на горизонте вовсе не полностью разрушено, и кто-то там ещё есть, кто-то ещё жив, там ещё есть люди…
Которые скоро доложат о том, что Граф побеждён. И что в живых осталось только два экзорциста – Канда Юу и Миранда Лотто.
Те двое, что бредут теперь по направлению к этому самому зданию.
Он идёт чуть медленнее, чем обычно – всё-таки раны дают о себе знать –
но всё-таки более-менее ровно. Она спотыкается через шаг, пошатывается,
но упорно пытается не отставать… И, как всегда, не может. На его лице не
написано ничего. Она пытается не плакать, до боли закусив губу, но и
без того понятно, что она чувствует… Хотя… Она всего лишь женщина, ей
позволено быть слабой и плакать. А он мужчина… хотя он бы не смог, даже
если бы захотел. Теперь.
Противоположности. Однако, видимо, судьбе плевать на подобные мелочи. Вопрос «Почему?» бесполезен.
… Она имела полное право не приходить сюда. Она, в конце-то концов, всё-таки ранена. Да и не хотела. Но…
Хоть что-нибудь просто нужно было делать. Хоть что-то, чтобы убедить,
что ты ещё можешь, что ты ещё нужна… Чтобы ещё хоть какая-то цель была в
этой жизни.
Она хотела помочь. Она хотела защищать, хотела быть нужной. Теперь у неё этого не было. Было лишь огромное поле, полное трупов…
… А мальчишка казался совсем маленьким, да он и вправду был маленьким,
он же ребёнок, всего лишь ребёнок, так почему же даже взглядом он не
может задать холодному небу вопроса – глаза выклеваны воронами… Так
почему же она не могла помочь, ведь она женщина, ведь и она хотела,
чтобы у неё был вот такой же озорной сынишка, ведь… Переборов
отвращение, измазавшись в крови, она взяла мальчика на руки. Лёгкий,
совсем лёгкий, словно так и не откормили его после приюта, словно всё
такой же… И нести его так легко… Так, быть может…
… Такое умиротворённое лицо, пусть и клыки обнажены в болезненном
оскале, пусть и… Застыв между монстром и наивным, страдающим человеком…
А ведь она безумно завидует ему. Она хотела бы присоединиться к нему. Уж
слишком они были похожи, слишком уж чужие в своём прежнем мире, слишком
сильно они оба привязались к Ордену и ни одного из них не было без этой
войны. Наверное, эти двое боялись больше всего её конца… У кого-то был
брат, у кого-то – друзья, у кого-то новая война, у кого-то – просто
силы, чтобы жить после. У них – нет. Но он ушёл, она осталась…
Интересно, встретит ли он свою Элиаду… А он ведь тоже, наверное, не
такой уж и тяжёлый…
— Не берись за то, что не можешь, идиотка! – резкий голос за спиной заставил вздрогнуть и выдать покорное:
— П-простите…
Он взваливает тело вампира себе на плечо, как когда-то давно, а она, поудобнее перехватив мальчишку, идёт за ним…
Нет, он вовсе не хотел на неё кричать. Он вообще ничего не хотел. Теперь ему ничего не было нужно.
Но тишина невыносимо давила, мир, слетевший со своей оси, нёсся куда-то
ко всем чертям… И может быть, лишь этот короткий разговор, такой обычный
для прошлого, держал его на какой-то тонкой ниточке, на сознании, что
хоть что-то сохранилось, хоть что-то осталось…
Да и то вряд ли.
А кровь уже давно ушла в землю, и не осталось ни пепла, ни следов… И
первые снежинки пытаются окончательно стереть память, нашептать, что всё
не так уж плохо, что всё поправимо, что мир скоро станет совсем чистым…
Вот только им нет места в этом мире.
И огонь трещит в камине одной из уцелевших комнат. И двое, не глядя друг на друга, не думая ни о чём.
Он сидит на диване, полуприкрыв глаза и глядя на огонь. Она,
придвинувшись к камину как можно ближе, пытается согреть озябшие руки. И
вязкое, почти физически ощущаемое молчание.
Которое разрывает Канда:
— Ты собралась уехать?
Она вздрагивает и бросает взгляд на небольшой чемоданчик в углу комнаты:
— Да.
— Ну и куда же ты собралась? – на самом деле ему вовсе не интересно, да и
делать вид он никогда бы и не стал. Просто эта тишина бесит и сводит с
ума.
— Не знаю.
Она и вправду не знает. И искренне думает, что ему проще, пусть и в
глубине души интуиция не позволяет ей так думать. Ведь он искал кого-то…
У него ещё есть хоть какой-нибудь мало-мальски ясный путь. У неё же –
нет. В петлю времени вернуться нет сил. Куда-нибудь. Ведь её путь уже
погребён под обломками Ордена…
Канда только фыркает. Ну разумеется. Вот только куда? Кому она нужна?
Впрочем, ему неважно. Теперь уже неважно. Он нашёл того, кого искал.
Больше ему ничего не было нужно… Хотя нет, была ещё война…
Была.
Теперь же нет ничего.
Тупик. Даже не замкнутый круг – тупик. А обратный путь уже разрушен, и
нет пути назад, да и не может… Но дальше? Быть может, возможно – жить
дальше?
И через несколько минут Канда выйдет из комнаты, а Миранда встанет и
подойдёт к окну, чтобы затем увидеть, как гордую и одинокую фигуру
укроет мрак и падающий снег. А она утром сядет на первый попавшийся
поезд, чтобы уехать, не зная куда…
Чтобы всё-таки попробовать жить дальше.
Vova
