- По-моему, Дез приходит в себя, - Ребекка с тревогой вглядывалась в наполовину скрытое лицо парня, боясь увидеть на нем судороги. - Дезмонд, вывожу, - произнесла она, стараясь как можно быстрее закончить сессию. Лишь бы больше не глючил, а то, не дай Бог, с Дезмондом что..." - она с ужасом подумала о том, что Анимус своим выходом из строя может убить находящегося в нем человека. - Что это было? Мой мозг чуть не взорвался, - Дезмонд выглядел утомленным. "Да, жизнь без графика кого угодно выбьет из колеи. Как же не хватает Люси..." - с тоской подумала Ребекка. - Надеюсь, такое последний раз. Но в системе покопаться не мешает, - нарочито бодро ответила она. - Все-таки сколько бы я не гулял по воспоминаниям - а прекращать на самом интересном никогда не хочется, - Майлс не потребовал вернуть его назад в кремлевский бункер только из-за неожиданного сбоя в системе. - Так можно там вечно пролежать. А кто будет из-под тебя горшки таскать? А кормить тебя через трубочку предлагаешь? - Шон на секунду оторвался от черно-белых кинопленок. - Рад, что у тебя хорошее настроение, - не остался в долгу Дезмонд. - Лучше порадуйся за кое-кого другого, - с загадочной улыбкой произнес Гастингс, оставив выпад Майлса без обычного язвительного комментария. Парень вопросительно посмотрел на Ребекку, зная, какое удовольствие может доставить Шону мучить его загадками и недомолвками. - Дезмонд, Люси пришла в себя. Если бы Ребекка знала, сколько эмоций пробудила в нем сказанная ею незамысловатая, короткая фраза, прогнала по всем сосудам, от вен до крохотных капилляр, обожгла, словно горячим паром. До самого последнего момента Дезмонд не верил, не смел, запрещал себе верить в гибель Люси. Это было бы слишком несправедливо по отношению к ним обоим. Последние месяцы жизни Майлса и так не пестрили везением - тамплиеры висели на хвосте, Частицы сводили с ума, и эти сны, бесконечные видения, которые изматывали куда больше, чем сессии в Анимусе... А Люси вообще ничего этого не заслужила. Дезмонд был готов убивать. Убивать врагов. Врагов мира, врагов истории. Убивать, защищая правое дело. Убивать, защищая баланс. В конце концов, все его предки были верны Ордену и несли возмездие врагам - и Дезмонд унаследовал не только их умения, просочившиеся в его подсознание сквозь Анимус. В Майлсе текла их кровь. Внутренний голос, голос крови говорил ему, что враги, с которыми сражались его предки испокон веков, еще живы - и сильны. Могущественны. И все так же жаждут власти и гибели тех, кто стоит на их пути. А Дезмонд стоял. Но не для того, чтобы превратиться в безумца! Нет, Майлс не был из тех людей, которые все время панически боятся за свою психику, впадают в депрессии и готовы валяться на кровати сутками и сидеть у психоаналитиков ночами, лишь бы успокоить свои фобии. Но чувствовать, как тобой управляют, словно тряпичной куклой, заставляя всадить клинок в ни в чем неповинного человека... Хуже этого может быть только осознанное предательство. Неужели она пошла на это? Не может быть. - Отведи меня к ней, - обратился молодой ассасин к Ребекке. - Не стоит отвлекать девушку от работы. Я отведу тебя в палату, - знакомый голос за его спиной. Дезмонд молча направился по коридору за наставником. В отличие от Абстерго, здесь почти не было стекла - белоснежные стены и серебристые перегородки между рабочими местами клерков и исследователей, жизнерадостные окна и со вкусом выполненные изящные двери и потолки были лишним подтверждением тому, что ассасины и тамплиеры конфликтовали даже в сфере дизайна. - Что сказать? Я впечатлен, - Беллами явно находился в приподнятом настроении. Ведь все складывалось очень и очень неплохо для Ордена, в последнее время переживающего хоть и относительный, но упадок. У Майлса открылся предок-ассасин, который откроет тайну Посоха Братству. Кто знает, может, этот человек, еще недавно ходивший по земле, знает и о других Частицах Эдема? Дезмонд с немного смущенной улыбкой слушал о том, как поразила Шона, Ребекку, Пола, Бэйсона судьба Андрея. Как они волновались за него, Дезмонда, как тревожились, когда Анимус внезапно выдал ошибку. Как переживали все это время за Люси, находившуюся в коме. Двойной агент Люси Стиллман, которая должна была умереть или стать тем же, чем стал печально памятный Дэниэл, была спасена самым невероятным из всех возможных способом - клинок и свет Яблока выжгли в ней все то, что так старательно комбинировали и имплантировали в ее подсознание тамплиеры. И сделал это никто иной, как Дезмонд Майлс. Странно, но глядя на этого юношу, Пол не переставал думать о том, что именно ему во всем этом уготована главная роль. Последний раз Беллами чувствовал такое только с одним человеком. Его имя было Дэниэл Кросс. - Вот мы и пришли, - он указал Дезмонду на дверь со вставкой из мутного стекла, ведшую в отдельный бокс. - Вы не войдете? - удивился Майлс. - А зачем? - спокойно возразил Пол. - Она в норме. Жизненные показатели стабилизировались. Люси в здравом уме и в данный момент полностью излечилась от всего, что могло представлять опасность, - Беллами намеренно не стал акцентировать внимание на виновнике этого "исцеления". - Так что вперед, Дезмонд, - он похлопал парня по плечу. - если тебе есть, что сказать ей, скажи это сейчас. И чернокожий ассасин быстро зашагал прочь по коридору, не оставляя Дезмонду иного выбора, кроме как войти в палату. Глубоко вдохнув, он взялся за золотистую дверную ручку, толкнул не поддавшуюся первому напору дверь - и вошел. Подходя к палате, Дезмонд напряженно обдумывал, что же он скажет девушке при встрече. И вправду, вопрос сложный. Имеет ли он вообще право разговаривать с ней, приближаться к ней, после всего, что случилось? Не стал ли Дезмонд для нее безумцем, неспособным контролировать свое поведение? И главное - можно ли простить такое и по-прежнему доверять человеку, едва не убившему тебя? Но когда парень встретил этот знакомый до боли, тревожный и вместе с тем уверенный взгляд нежно-голубых глаз, когда вновь увидел в них то запомнившееся еще с Абстерго и первых встреч, побега и скитаний по Италии заботливое внимание, тот не отпускающий, щемящий страх за его раздолбайскую, героическую и в чем-то очень трагичную судьбу, надобность говорить что-либо разом отпала. Как отпадает от драгоценного камня грязь и примеси, оставляя чистый алмаз. Дезмонд Майлс и раньше нередко ловил себя на мысли, что девушка ему небезразлична. А теперь он просто осознал то, чему мешали дойти до него постоянные внешние катаклизмы, не оставлявшие ни времени, ни сил разобраться в себе и своих чувствах. "Она и не должна была умереть", - вдруг пронеслось в голове ассасина. И Майлс улыбнулся Люси. Потому что больше ничего и не нужно было. А она ответила тем же. Потому что больше ничего не могла сделать. Подойдя, Дезмонд присел рядом с кушеткой на стул. И взял руку Люси в свою. Он не замечал, как летело время. Не замечал, как изредка заглядывал в палату Пол, и, понимающе кивая, бесшумно удалялся. Дезмонд думал о многом, что ему удалось сделать и чего достичь за столь короткий срок. Думал о том, чем занимается сейчас. Размышлял о своих предках - Альтаире, Эцио, Андрее. Они ведь тоже не были бездушными машинами для убийства, какими казались своим врагам и современникам. Они тоже любили, тоже теряли. И по большому счету, если бы кто-то из них отказался от чувств и эмоций, Дезмонд бы сейчас здесь не сидел. До чего все просто… То, что раньше вообще не укладывалось в голове, сейчас казалось ясным, как день. Даже ассасин не заслуживает жизни без любви. Просто потому, что когда он уйдет, кто-то должен продолжить его дело. Поднявшись, Дезмонд бросил последний взгляд на Люси. Они спала. Ее дыхание было ровным, совсем как у здорового человека. Темнело. Пройдя по коридору, ассасин вышел на шикарный, просторный балкон. Оттуда открывался великолепный вид на вечерние горы. - Как ты? - почти по-дружески - нет, по-братски спросил Уильям, неслышно приблизившийся сзади. - В форме, - неожиданно для самого себя ответил Дезмонд. Не "в порядке", не "все хорошо", а именно так. - Знаешь, я ведь тоже любил, - помолчав, произнес Мастер, задумчиво глядя вдаль. Майлс не ответил. Он молча взглянул на Бэйсона, будто знал - тот все поймет. - Она была прекрасна, как горный цветок, эдельвейс, - погрузился в воспоминания ассасин. - И так же независима и горда. Но я полюбил ее, и все изменилось. И не только в ее жизни. В моей тоже. Небо медленно, но верно меняло цвет. Из серо-голубого в темно-синий, у краев бушующего желтым пламенем солнца - багрово-фиолетовый, и чем ниже садилась древняя звезда, тем глубже становился оттенок небесной ткани. - Мне редко удавалось быть с ней подолгу, еще реже - быть с ней столько, сколько я хотел. А потом она погибла. Так уж это бывает, - Бэйсон посмотрел на Дезмонда как-то странно. Словно речь шла о чем-то таком, что для ассасина так же привычно и обычно, как проверка остроты клинка. - Казалось бы - мы не виделись месяцами, а значит, потеряв другого, один из нас не перенес бы слишком сильного удара. Но лишь потеряв ее, я осознал, что по-настоящему ценить то, что у нас есть, мы начинаем, только лишившись этого. Уильям выбросил из наручного браслета клинок. В зеркале лезвия отразился небесный пожар. На секунду Дезмонду показалось, что он различил на клинке тончайшую гравировку. - Ее звали Кэролайн, - Уильям отточенным и необычно красивым взмахом руки спрятал клинок. Подошел к Майлсу, и, положив ему руку на плечо, произнес: - Каждый из нас волен решать, как пройти свой путь. Но не каждому дано пройти его так, чтобы потом ни о чем не пожалеть. Il Mentore широкими, бойцовскими шагами направился на базу. А Дезмонд остался стоять на балконе. Ему нужно было еще о многом подумать, пока догорающее небо еще помнило уходящий день.
Vova
