Это как игра с огнем, и Неро искренне надеется, что его должно обжечь.
Голова кружится, и очень тепло от того, что Данте прижимает его к себе и кусает его губы.
«Да, что-то слишком горячо».
Охотник отвлекается от его губ, и матерясь, достает смятый косяк, который оказался зажат между ними.
Парень громко смеётся, ему сейчас как-то плевать, что косяк что-то
прожег. При ярком голубом сиянии так смешно выглядит обиженное лицо
Данте.
— Чего ржешь? Это мой любимый плащ.
— Забей, — искренне советует Неро, наконец поняв, что его так смешит…
Он долго-долго вглядывается в глаза полудемона, чувствуя себя до ужаса
пьяным/укуренным/обдолбанным, прежде чем четко формулирует слова, так
как мыслей нет. А те, что есть, уже не сформулируешь.
— Хочу тебя.
— Наоборот будет безопаснее, — улыбается Данте, расстегивая на нём кофту.
Неро не догоняет, почему он уже обнажен по пояс, и от чего ему так
холодно. Или жарко? Ничего не разобрать. И только сердце возомнило себя
ударной установкой, а мыслей нет, и теплая ладонь, недвусмысленно
накрывшая его пах, рождает совершенно противоречивые чувства. От
неожиданного смущения до вполне определенного желания.
Данте тянет его на себя, целуя в губы и заставляя сесть себе на колени.
Парень обхватывает его ногами, целенаправленно царапая его спину
ногтями, стараясь хоть как-то выплеснуть бушующий внутри жар и бесстыдно
потираясь об него пахом.
— Неро, немного помедленнее. Ты слишком нетерпелив.
Хриплый голос, заставляющий мурашки пройтись по спине, мягкие губы,
захватывающие мочку уха, теплые ладони, проходящие по ребрам. И мешающая
одежда, прилипающая к коже, сковывающая движения.
«Данте, сволочь. Я тебя ждал столько… Я тебя целую… поцелую».
И неумело, но очень старательно, парень приникает к его губам,
проскальзывая языком в рот, сосредоточившись на полной потере
координации и оторванности от окружающего мира. Блаженно утекли мысли, а
от запаха мужчины рядом закружилась голова.
Данте опрокинул его на лежащие неопрятной кучей плащи, подминая под
себя, не позволяя ему вновь взять первенство. Да и вряд ли парень
понимал, что будет…
Довольно грубо стянув с него штаны и с удовольствием отмечая, что под
его взглядом Неро еще сильнее смущается, охотник коснулся его сквозь
тонкую ткань боксер. Парень с готовностью ответил на прикосновение,
закусив губу, прикрыв глаза, приподнимая бедра, жалобно выдохнув что-то
нечленораздельное. Данте улыбнулся смутившемуся Неро, показывая, что все
нормально, и можно не напрягаться сильно, задумываясь о всяких мелочах,
стягивая с него последнюю защиту рыцарей 21 века. Уже поздно.
«Слишком невинный для своих лет. Монастырь? Или добровольная тюрьма?» —
подумал полудемон, делая неторопливые движения рукой, скользя по всей
длине члена, большим пальцем обводя головку.
Неро, часто дыша, терялся в столь непривычных ощущениях.
Охотник почувствовал, как сердце пропустило несколько ударов,
запутавшись во внезапно нахлынувших противоречивых чувствах, решив, что
расслабленное тело меньше сопротивляется, а от вида лежащего перед ним
парня, который отчаянно хотел получить разрядку, полудемон терял
самообладание. И забивал на гетеросексуальность.
— Данте… — хрипло выдохнул юноша, зажмурившись. – Не…
— Да, Неро? – почти невинно поинтересовался охотник, наклонившись и касаясь внутренней части бедра губами. – Тебе что-то нужно?
Но парень был явно не в состоянии ответить, он жадно хватал ртом воздух,
сходя с ума от ласк. Прикосновения полудемона, под которыми кожа словно
горела, его теплое дыхание, совершенно не там где нужно, — этого
слишком много. И он, выгибается, уткнувшись носом в чей-то красный плащ,
задохнувшись на вдохе, кончает.
Мир и всё, всё, всё – уносится в неизвестность, а кровь еще стучит в
висках, и дыхание не желает восстанавливаться, но он уже осознает
реальность вокруг. Резинка боксеров врезалась в бедро, железные заклепки
плаща вонзились под лопатку, по венам течет усталость, и в почти полной
темноте, едва рассеянной голубым свечением демонической конечности,
царит относительная тишина. Кого-то еще не попустило, а кто-то уже
подумывает о продолжении.
«Такой потерянный, открытый и беззащитный» — с какой-то нежностью думает
Данте, накрывая его своим телом, касаясь зацелованных губ пальцами,
обводя контур, проникая внутрь.
Неро непонимающе посмотрит в светлые глаза, но все же кончиком языка
касаясь подушечек пальцев, вбирая пальцы в рот. Не разрывая зрительного
контакта, проводит по пальцам языком, разделяя их и щедро обволакивая
слюной, просто потому что Данте не сводит взгляда с его губ, следит за
движением языка так… увлеченно. Это странно, что он делает это с Данте.
Странно, что он делает это вообще.
— Позволишь мне продолжить? – охотник наклоняется к нему, касаясь щеки
языком, плавно переходя на губы и жадно завладевает его ртом,
одновременно одной рукой разводя ему колени и медленно надавливая против
тугого колечка мышц влажными пальцами.
Неро возмущенно выдыхает ему в губы, недовольно хмурясь и отталкивая его
демонической рукой. Как будто он еще что-то может сделать – разомлевший
от удовольствия и не определившийся с отношением себя в пространстве,
ни хрена не видящий в темноте (потому что винный погреб освещает только
одна деталь – демоническая рука) и ложно рванувший не от охотника, а к
нему.
А с ролью пассива Неро был в корне не согласен, и, не смотря на то, что
глаза закрывались, хотелось просто поваляться бревнышком, унять бешено
бьющееся сердце и… понежиться — он активно вырывается из стальных
объятий полудемона, который, к слову, очень быстро сориентировался.
— Солнышко ты мое голубое, — Данте крепко прижал его к себе, лишая возможности отбиваться.
— Перестань сопротивляться.
— И не подумаю, — Неро дергается, в тщетной попытке вырваться. – Не хочу быть снизу…
— Прости, пацан, но место сверху уже занято, — смеется Данте, и лишая его возможности возразить, приник к его губам.
— Не хочу… – упрямо возражает парень, неожиданно показавшись каким-то беззащитным.
— Неро, — охотник доверчиво взял его за демоническую руку, — Я не настаиваю…
Парень ошарашенно хлопает глазами, и внезапно резко подается вперед,
целуя, ластясь и нагло испытывая последние крохи контроля Данте. А
последний в тихом акуе, не успев добавить «… но все равно тебя сегодня
трахну», уже энный раз за ночь доказывая свою профпригодность, быстро
ориентируется и таки просовывает в девственную задницу первые фаланги
пальцев.
«На сухую не пойдет», — осознал полудемон, увидев кислую мину парня. – Пацан, пробей соседнюю бочку.
«А вот и хрен с тобой, сломаю. Пусть твой плащ послужит мокрой половой
тряпкой», — мстительно думает Неро, замахнувшись и снеся нафиг половину
бочки. Но мечтам вредного девственника не суждено было сбыться – бочка
была на половину пуста, и пол остаетсяся чист вместе с плащом.
Данте, не отвлекаясь от процесса (а то вдруг «принцесса» сбежать опять
надумает), смачивает пальцы в благородном напитке и снова надавливает на
сжавшееся колечко мышц. Настойчиво проникая внутрь, стараясь делать это
как можно осторожнее, чтобы не причинить лишнего дискомфорта парню,
который к этому моменту героически сносит неприятные ощущения.
Не то что бы было сильно больно, скорее слишком некомфортно, и остатки возбуждения окончательно исчезают.
— Только не думай, что я сторонник секса без обязательств, — выдыхает
Данте, стараясь отвлечь его от ощущений внутри, ускоряя движения, и
усиливая трение, добавляет третий палец, — И не думай, что я отпущу
тебя… после всего.
— Что? – Неро приоткрывает веки, с трудом фокусируясь на нем. – Ты
теперь меня будешь контролировать? Я тебе что, гребаный бойфренд?
— Нет, еще.
— Тогда… ах, какого хера?!. .
Данте наваливается на него сверху, заставляя согнуть одну ногу в колене,
потеревшись головкой о вход, облизывает губы и протягивает ему руку.
Неро безмолвно хватается за него влажной ладонью и позволяет себе
усмешку.
— Почему я?
— Ты будешь только моим, — глухо откликается полудемон, — Я жуткий собственник.
— Я не заметил, когда перешел в разряд вещей без прав.
— Ничего ты не понимаешь, идиот, — охотник целует его в руку, — Могу же я
наконец осознать, что хотел бы видеть тебя рядом в моей постели каждое
утро?
Неро не сводит с него растерянного взгляда – для него это самое
неожиданное признание, да еще и первое, еще и от полудемона, на которого
исправно вставал последние две недели.
— Мой, – не то зарычал, не то простонал Данте, одновременно полностью
проникая внутрь, преодолевая сопротивление мышц, заполняя его,
останавливаясь лишь на доли секунды, потому что дольше подавлять свое
возбуждение просто не в силах. Внутри парня тепло и невероятно узко,
хотя он явно старается расслабить мышцы, явно осознав, что иначе
больнее.
Неро болезненно выдохнул: боль, не такая сильная, как он думал,
вспыхнула красной вспышкой перед глазами, но, не смотря на это, член
мгновенно напрягся. От слов ли или от защемившего чувства от осознания,
что он в нем… Горячей волной по нервным окончаниям словно прошел
электрический разряд, концентрируясь внизу живота, навстречу руке,
плотно обхватившей член.
Данте нетерпеливо двигает бедрами, запрокинув его ногу себе на плечо, и слышит собственный стон словно со стороны.
Невероятное единение демонических составляющих и полная открытость друг
другу. Быстрые, бесконтрольные рывки вперед, полная отдача и молчаливый
взгляд, полный просьбы.
Неро сжимает его руку сильнее, паховые связки отдают непривычной болью от растяжки, а воздух кажется слишком вязким.
Темп слишком быстрый, что парень понимает, что долго не продержится.
Данте вбивается в него яростно, требовательно кусая его губы. Полудемон
не задумывается о том, что будет утром и к чему приведет эта ночь, он
ловит кайф от тепла обнаженного тела под ним, от хриплых стонов, от
соленой влаги, собираемой с кожи подушечками пальцев.
«Еще не много…»
Неро, торопливо работая рукой, чувствуя, что скоро кончит, замирает,
тяжело дыша и теряя связь с происходящим вокруг, не ощущая ни единой
клеточки тела, теряется в накатившей волне удовольствия.
Данте, почувствовав, как теплые стенки сжимаются вокруг члена, с трудом
заставил себя приостановиться, чтобы не навредить парню еще больше (хотя
понимает, что регенерация… Но, черт побери! испытывает страшную
нежность, жуткую бережливость и еще кучу чувств, которые неизвестно
откуда берутся в душе наглого, черствого, вреднющего и двуличного
полудемона).
Ощутив, что он полностью расслабился, сжимая в ладони уже опавший член и
стирая капли спермы с живота, Данте возобновляет резкие, отрывистые
движения, пока наконец не изливается в него, выгнув спину, и откинувшись
назад…
Хорошая трава останавливает не только время. Или это не трава? А зацелованные губы, и отблески в глазах?. .
Неро наконец начинает что-то чувствовать, вроде тянущей боли сзади или
затягивающихся порезы на лопатке, которые он умудрился получить из-за
заклепок на чьем-то плаще. Шеи коснулось горячее дыхание полудемона,
парень, довольно прикрыв глаза (рассчитывая попуститься и пойти за
хлебом, а там и домой), свернувшись в комочек и устроившись в его
объятиях, тут же вырубился.
Данте коснулся губами его виска, ощущая, как отдаются во всем теле удары
сердца, вяло подумал о том, что это чудо («с меня ростом» — ухмыльнулся
полудемон) теперь станет его большой и самой любимой проблемой. Это же
борьба не то с сестрой, не то с невестой пацана, с непосредственным
начальником, таинственным Кредо…
Короче, дел воз и маленькая тележка.
*** Утрецо
По мнению полудемона прошло не менее получаса; дурь из головы почти
выветрилась, а сопящий комок над ухом вызвал прилив воспоминаний. Внизу
живота сладко заныло, но помня обо всех жизненных перипетиях парня,
полудемон решил, что все же стоит отправить его домой, пока не рассвело.
— Просыпайся, спящая красавица, — Данте погладил его по голове и чмокнул
в губы. В ответ на прикосновение демоническая конечность вспыхнула
неоновым светом, Неро заулыбался и обхватил его за шею, с ребяческой
нежностью потерся об его нос своим, заглядывая сонными глазами в глаза.
— Да-анте… — счастливо протянул парень, еще прибывая в полусонном состоянии — ему казалось, что пахнет цветами.
— Сильно болит? – участливо интересуется полудемон, щелкнув его по носу.
— Не-ет.
— Еще не отошел?
— Да-а.
— Ладно, вставай.
Поддерживаемый Данте, Неро встал, тут же повиснув на нем не маленькой тушкой.
Критично осмотрев сие белобрысое безобразие, охотник с грустью заметил,
что засосы уже прошли; он умудряется застегнуть ширинку на его штанах
без катастрофических прищемлений, помогает надеть жилетку и плащ. Потом
ненадолго приставил подпирать стену, а сам более менее устраняет
неполадки собственного внешнего вида.
Неро, акцентирует внимание не нем, чему-то ухмыляясь и, сдерживая смех, указывает на пятна на плаще.
— А мне-то что? – Данте пожимает плечами.
— Меня в этом городе все равно никто не знает. А это, кстати, тебе.
Парень, в который раз удивляется поступкам полудемона, принимая странный букет.
«Значит, реально цветами пахло», — он понюхал розу, удивился
разнообразию незнакомых цветов красного цвета и смущенно пробормотал –
Спасибо.
— Нашел, когда смущаться, — охотник хлопает его по плечу, приобнимает и
направляет к выходу. – Я уже думал, что ты сдал смущение во время ночных
баталий. Позняк метаться, пацан. Ты – мой.
«Охотник, что б его…», — мрачно думает парень, радуясь, что в полутьме не видно покрасневших кончиков ушей.
На выходе (щурясь и воровато оглядываясь, ночные гости уходили
незаметно), проходя мимо хлама, ранее упомянутого как дверь, Данте
останавливается и, прижав его к стене, целует, чувствуя неожиданный стыд
за многострадальную попу парня.
— Ты всегда такой спонтанный?. . – расфокусированный взгляд настойчиво
обшаривает закоулки глаз полудемона на наличие стыда и совести.
— А как же, — расплывается в улыбке Данте, надевая ему на голову
неожиданно взявшийся (не иначе у кого-то стырил. Ну не сам же делал.
Ночью, матерясь и докуривая косяк… Всякое бывает) венок из красных
гвоздик. – Ладно, мне пора. Прости, но провожать не буду.
До не отошедшего от вчерашней программы мозга не сразу доходит, что
охотник исчез. Тяжело вздохнув, но все-таки чему-то улыбаясь, Неро пошел
домой, вспоминая, что Кредо просил его зайти в магазин за хлебом.
Проходя мимо главного зала к выходу, удивляясь, что по дороге никого не
встретил да и поломанного больше не нашел, умудрился не заметить
валявшегося в отключке вчерашнего «брата». Споткнулся. Упал.
Сознание медленно отдало честь и укатило вместе с памятью о прошедшем
вечере, синие полосы превратились в четыре дороги, по которым дружно
шагали два батона… «Баунти» закончился, а райская жизнь еще и не
начиналась, остался только шок.
Зажмурившись и с облегчением поняв, что смотрит на расписной потолок
собора, а не на реальных богов, потер ушибленную голову, встал. Осознал,
что находится совсем не там, где надо, недоуменно посмотрел на букет
красных цветов в руке. Подозрительно понюхав его, почему-то вспомнил
Данте. Осознал, что при нем нет оружия – занервничал.
«Точно, меня Кредо ждет».
Не удержавшись, демон внутри требовал сотворить какую-нибудь шалость,
пока никто не видит, ногтем демонической руки нацарапал на статуе
Спасителя предложение (понимая, что Данте в городе все равно никто не
знает, а охотник вряд ли это увидит – так как по соборам не ходит),
присел на пару минут, погадать на цветочках.
«Вспомнит – не вспомнит? Придет – не придет?. . »
Истерзав цветочки, юный вандал направился к дому. Не понимая, что огреб
на молодую и подтянутую кучу проблем и большое чудо, с наглой ухмылкой и
не маленькими достоинствами, вроде неожиданной нежности и спонтанного
траха.
Vova
