Мариан резко распахивает глаза. Так обычно просыпаются после мучительных
кошмаров. Сердце бешено колотится, мышцы сводит судорогой, суматошное
рваное дыхание со всхлипом вырывается из груди, сотрясая тело. Ещё
несколько секунд нужно на то, чтобы сообразить - это всего лишь сон.
Очередной кошмар. Мариан пытается успокоить сбившееся дыхание, и - новый
приступ страха. Ветка дерева, склоняясь от порыва ветра, стучит в окно.
Размеренно, настойчиво...
Тук... тук... тук...
Спокойно. Всего лишь плохой сон. Вдох-выдох. Побороть дрожь, пробежавшую по телу.
Здесь все другое. Люди, запахи, даже небо выглядит иным. Грозные
нависающие тучи, разрисованные красноватыми разводами, огни литейных,
озаряющие дома алым светом, - все это осталось в прошлом. Киркволл
всегда был сумасшедшим городом. Здесь все не так. Ривейнские ночи -
тихие и темные. Силуэты деревьев еле различимы на фоне почти черного
неба. А запах моря смешивается с ароматом цветов, - пряным, манящим.
Кажется, воздух здесь тягучий, обволакивающий, горячий. Дома, -
обожженные солнцем, старые, потрескавшиеся, сухие, словно стволы
срубленных деревьев. Лица людей - загорелые, смуглые. Здесь страстный и
безумный норов смешивается со спокойствием и мудростью. Здесь
пересечение религий и соединение невозможного. И где ещё им, беглецам,
найти себе приют, если не тут, где безумие может быть нормой.
Тук... тук... тук...
Стук по стеклу, ровный, уверенный. Почти шаги... рыцаря-командора. Почти удары... металла о камень мостовой. Лязг меча и...
Хоук подходит к окну и резким движением распахивает деревянные рамы,
стремясь избавиться от наваждения. Свежий ветер влетает в комнату,
сбрасывает листы бумаги, аккуратно сложенные на краю стола, и Мариан
зябко ежится, чувствуя, как постепенно успокаиваются нервы,
взбудораженные кошмаром.
Андерс спит крепко. Нет, сегодня не его черед пугаться призраков
прошлого. Но он тоже их видит, и никогда не рассказывает, что ему
снится. Только, когда просыпается, прижимает её крепко, обнимает так,
что, кажется, ещё немного - и дышать станет трудно. Целует отчаянно,
губы горячие, дыхание возбужденное. Не отпускает ни на секунду, будто
боится потерять. Будто, стоит ему разжать руки, и она исчезнет из его
жизни как видение, сон, в который он сумел поверить. А затем улыбается,
смеется искренне, словно сбросил со своих плеч неподъемную тяжесть.
Главное - помнить, не забывать. - Настоящие кошмары остались в прошлом,
там, в сумасшедшем городе. А сны... Сны - это всего лишь напоминание,
они не имеют власти.
Хоук забирается под тонкую ткань, служащую им одеялом, прижимается,
целует нежно, так, чтобы не разбудить. И Андерс, не просыпаясь,
привычно, сквозь сон, обнимает... Мариан улыбается, успокаивается,
оказавшись в кольце его рук. Прижимается ухом к груди.
Тук... тук... тук...
Его сердце бьется спокойно, размеренно. Вдох-выдох. В такт с ним.
Сливаясь, растворяясь в объятиях, в запахе его кожи, таком знакомом,
таком родном. Согреваясь, чувствует его. - Рядом. Так близко. Любимым.
Своим. Сердце сжимается до боли, щемит от захлестнувшей волны нежности.
Становится легко и спокойно, страхи остаются где-то там, в темноте, в
одиночестве, в сомнениях.
Здесь все по-другому. Новая жизнь.
Мариан закрывает глаза и вновь погружается в сон. Теперь уже спокойный и мирный. Они заслужили этот шанс - начать все сначала. Глава 1. Легко
смеяться над ночными кошмарами при свете утреннего солнца. Лучи,
проникающие сквозь прозрачную ткань занавесок, заставляют забыть обо
всех страхах, терзавших душу ещё несколько часов назад. Сейчас уже не
понять, не пережить вновь ужас, сжимавший горло мертвой хваткой.
- Ри, не делай вид, что ты спишь. - В голосе Андерса слышалась насмешка.
- Ты закрыла глаза, как только я вошел. Что, думала - я не увижу?
Мариан разглядывала его из-под полуприкрытых век и, заметив привычную
усмешку, не смогла не улыбнуться в ответ. Он изменился, они оба
изменились. Светлые волосы стали длиннее, и теперь Андерс собирал их в
аккуратный хвостик, перехваченный широким кожаным шнурком. Вместо
серого, землистого цвета лица появился чуть заметный, золотистый загар.
От ривейнского солнца трудно спрятаться, и кожа на носу слегка
шелушилась, добавляя его образу непривычную мальчишескую беспечность. Их
старые мантии были закинуты в сундук и отправлены на отдых до лучших
времен. Здесь им, к счастью, не требовалась такая защита, как в
Киркволле, да и ходить по жарким душным улицам в тяжелой броне было бы
глупостью. Поэтому на смену безопасной одежде пришла удобная. Широкая
светлая рубашка и штаны из простой, грубой ткани для него, и длинное
легкое платье, перехваченное на талии широким поясом, для неё. Конечно,
нельзя было забывать о безопасности, но с защитой прекрасно могли
справиться зачарованные амулеты и кольца. Сделанные на славу
незатейливые украшения казались лишь милыми безделушками, и мало кто
догадывался как об истинной силе, заключенной в них, так и об их
материальной ценности. Это было к лучшему. Несмотря на то, что все в
поселении уже знали о магических способностях Хоук и Андерса, лишний раз
привлекать внимание к своему дару, или финансовому положению, Мариан не
хотела. Их жизнь стала проще, их цели стали понятнее, их надежды
наконец-то начинали воплощаться в жизнь.
Андерс приблизился и сел на край кровати.
- Мне придется вытаскивать тебя из-под одеяла силой?
- Зачем же? Можешь ко мне присоединиться. - Мариан приподнялась на локте
и запустила пальцы в его волосы, стягивая шнурок. Притянула его,
замерев в сантиметре от губ. Никаких действий, только намек, только
лукавые искры в глазах. И поймала себя на том, как сбилось дыхание, лишь
только его губы изогнулись в знакомой улыбке, а пальцы коснулись кожи.
Поцелуй неторопливый, нежный и... Мариан замерла, не отвечая на ласки.
Внизу отчетливо слышались шаги.
- Это...
- ...Сайри. - Андерс уткнулся носом ей в шею. Хоук усмехнулась, услышав
разочарованный вздох. - Вот поэтому я и предлагал тебе выбираться из
кровати. Ладно, я пойду спущусь, а ты одевайся.
- А твоя ученица не могла бы приходить чуть попозже?
- Хоук, она с трудом находит время для того, чтобы вообще приходить. Не
забывай, Сайри - старшая сестра, все заботы по дому на ней. Уж ты-то
должна это понимать.
Мариан изобразила трагичный вздох. Да, старшая сестра - это приговор.
- Иди уже, пока она сама сюда не поднялась.
***
То, что Сайри вовсю хозяйничала на их кухне, Андерса не удивило, а вот
кружка, которую подсунули ему под нос, вызывала определенные вопросы.
- Ты должен это попробовать.
- Это, собственно, что?
Андерс с подозрением рассматривал густую жидкость красного цвета. Пахла она, впрочем, вполне прилично.
- Это чай, нервы успокаивает. Ну, должен успокаивать. Я попробовала этот
сбор сделать, - ты же рассказывал, какие травы для чего. Я решила
совместить и...
Андерс предостерегающе поднял руку, а затем приложил палец к губам.
Сайри была милой, и даже забавной, но чересчур болтливой. В первые дни
он никак не мог понять, почему это манера общения кажется ему такой
знакомой, пока не вспомнил про Мерриль. И все встало на свои места.
Остановить словесный поток до того, как он аукнется болью в висках, -
вот единственный способ безболезненного общения.
- Попробуй. - Сайри повторила попытку, придвинув кружку поближе к нему.
Что ж, успокоительный чай ему сейчас точно не помешает. Остается
надеяться, что остальных его средств для лечения хватит, если в состав
по ошибке закрался корень смерти, или ещё что-нибудь похуже.
Сайри появилась в их жизни внезапно. Мариан и Андерс только начали
осваиваться в небольшом поселении, расположенном неподалеку от
Лломерина, как в деревне начался переполох. Чуть поодаль от широкой
дороги, ведущей в город, обнаружили раненую девушку. Ей сильно
досталось, и местные, не зная, что предпринять, без особой надежды на
спасение, просто принесли её домой. Андерс не смог оставаться в стороне,
и, несмотря на то, что до этого никто не знал о его магическом даре,
решил её исцелить. Он несколько дней выхаживал Сайри, залечивая её раны,
в то время, как соседи заботились о двух младших сестрах, которые
остались одни. Позже, когда девушка поправилась, Хоук и Андерс пытались
найти тех, кто на нее напал, но безрезультатно, - всего лишь заезжие
головорезы, всего лишь случайная жертва. Сайри оказалась на удивление
стойкой и жизнелюбивой и, стоило ей начать поправляться, как она
принялась донимать Андерса вопросами о целительстве. Он рассказывал про
зелья, объяснял, как создавать лечебные настойки, показывал, как
правильно собирать и сушить травы. - Все только с одной целью - отвлечь
её от мыслей о том, что произошло на той злосчастной дороге. И это
помогло, но с тех самых пор Сайри стала считать себя его ученицей, и,
надо сказать, Андерс не сильно этому противился. Как и Мариан. Это было
вполне разумно. Сайри была старшей в семье, родители умерли, и все
заботы лежали только на ней. А лекарские знания всегда могли
пригодиться. Она не маг, и не сможет лечить, но уже сейчас могла сделать
настойку для восстановления сил, - так же, как и сварить на продажу
зелье от кашля.
- Это, собственно, что? - Мариан слово в слово повторила высказывание
Андерса, моментально привлекая внимание беседующих к своему появлению. -
Чай? Это хорошо.
Хоук попыталась перехватить кружку и столкнулась с непредвиденным
препятствием - взгляд Сайри выражал крайнее неодобрение, и посуда с
непонятным содержимым вновь переместилась в руки Андерсу. Тот лишь
покачал головой и, отпив несколько глотков, одобрительно улыбнулся.
Этого оказалось достаточно, чтобы избавиться от излишне активной
ученицы. Сайри отправилась в соседнюю комнату, бывшую одновременно и
рабочим кабинетом, и библиотекой, и кладовой, заполненной ароматными
травами, а также зельями, которые могли храниться на свету.
- Мне стоит начать волноваться? - Мариан скептически посмотрела на Андерса.
- Не обращай внимания. Она старательная, даже слишком. Остается
надеяться, что, когда мы перейдем к изучению ядов, она не попытается
меня ими накормить.
- Хм. - Хоук изобразила трагический вздох. - Тогда мне придется её поджарить. Что? Я давно не практиковалась.
- Ри, это не смешно.
- Не строй из себя зануду.
- Хорошо, не буду. Только при ней так не говори. А то от нас шарахаться начнут.
- Я у тебя кое-что спросить собиралась. - лицо Мариан моментально
приобрело серьёзное выражение. - Ты с каких это пор снова начал
манифесты писать?
- Что? - Андерс непонимающе посмотрел на Хоук.
- Манифесты. Я нашла один на столе. Все те же слова, про церковь, несправедливость...
- Мариан...
- Нет уж, подожди. - в её голосе появились металлические нотки. - Мы
договорились, что сейчас разбираемся со Справедливостью, и, до тех пор,
пока Амелл не выяснит обстановку, не станем влезать в конфликт...
- Хоук...
- Ты общался с провидцем, теперь учишься контролировать духа, - ты правда думаешь, что этими бумажками себе помогаешь?
- Ри... - Андерс предпринял последнюю попытку вклиниться в монолог.
- Ты же знаешь, - меня не меньше, чем тебя, волнует то, что происходит, и
я не собираюсь вечно отсиживаться в стороне. Но сейчас важнее убедиться
в том, что ты научился ладить с духом. Я не хочу ставить под удар...
Андерс решительно приблизился и, притянув её к себе, поцеловал, нежно
прикусив нижнюю губу и, отстранившись, лукаво заглянул в глаза,
наблюдая, как гнев борется с нежностью.
- Это лекарство от болтливости действует безотказно. - он решил
закрепить победу, пока Хоук вновь не перехватила инициативу. - Я не
писал никаких манифестов. И я понятия не имею, откуда эта бумага
взялась. Я даже не забирал их из Киркволла. Возможно, случайно попала в
вещи, когда мы их паковали, а теперь выпала.
На его лице появилась мягкая, теплая улыбка.
- Я не собираюсь бессмысленно гробить то, что у нас сейчас есть.
Его объяснение было логичным, и все же её что-то волновало. Последнюю
неделю он стал другим, но Хоук не могла понять, в чем именно... Взгляды,
слова, жесты, иногда задумчивость, или наоборот, наигранное веселье...
А, возможно, это с ней самой что-то не так. По правде говоря, ей было до
отвращения скучно в этой глуши. Быть может, она просто ищет
подтверждение своему беспокойству и сваливает вину на Андерса. Мариан
опустила глаза и, устроившись поудобнее в кольце его рук, начала
рассматривать амулет, выглянувший в разрезе рубашки.
- Это тот, что тебе провидец подарил?
- Да. Укрепляет волю, помогает мне справляться со Справедливостью и его
попытками перехватить контроль. - Андерс торопливо спрятал
поблескивающее украшение. Надо быть осторожнее, этот амулет вряд ли мог
кого-то удивить, но на тонкой цепочке золотистыми искрами играл и
тевинтерский символ, подаренный Хоук, и вот его-то стоило скрывать от
любопытных глаз.
- Ты все так же чувствуешь духа?
- Мариан, я не могу его не чувствовать, мы почти одно целое. Но я
стараюсь заглушить его голос, и сейчас, после всего, что произошло, это
стало проще. Возможно, он понял, что не время действовать, и нужно
подождать, пока маги сами решатся воспользоваться своим правом на
свободу.
- Знаешь, Амелл была права, когда говорила о том, что мы не можем
заставить магов бороться. - Хоук мельком посмотрела на Андерса, пытаясь
понять, какую реакцию вызовут её слова. - Можно только попытаться
показать им их участь, если они выберут покорность. Но это должно быть
их решение. Меня пока больше волнует Справедливость, - нужно добиться,
чтобы он не высовывался, когда его не просят. Одержимый маг - это не то,
что может убедить людей в нашей безвредности.
- Ну, безвредными нас с трудом можно назвать. - Андерс усмехнулся,
вспомнив, как Мариан ударом молнии вышибала дух из очередных
головорезов, по наивности попытавшихся на них напасть.
- Нас просто не надо сердить. - Хоук переняла его шутливую интонацию. - А
ты не хочешь временно снять этот тевинтерский амулет, чтобы не
провоцировать лишний раз подозрения в нашей небезобидности?
- Нет. - его голос прозвучал уверенно. - Он всегда со мной.
Мариан отвернулась, пряча улыбку. Она знала, что это для него важно.
Есть вещи, о которых не нужно говорить, бесполезно. Чувства трудно
выразить словами. Их можно увидеть в поступках, уловить в мимолетно
брошенной фразе, заметить во взгляде. Настоящие чувства боятся красивых
слов и прячутся от пафосных признаний. Их чувства - это боль, живая,
пульсирующая, это метания от эйфории до отчаяния, это желание до
жестокости, и нежность, застывающая комом в горле. Слишком много,
слишком ярко. Они прошли этот путь вместе. И, что бы теперь не
произошло, Мариан была уверена, что жалеть ей не о чем.
- А какого цвета должно быть восстанавливающее зелье, а то мне
кажется... Ой, я вам помешала. - Сайри застыла на пороге и с трудом
сдерживала усмешку.
Мариан только обреченно вздохнула, и, отстранившись, подтолкнула Андерса в сторону двери.
- Главное, ничего взрывоопасного не готовьте, не хочу новый дом искать.
Хоук смотрела, как они удаляются в соседнюю комнату, думая о том, что ещё год назад не могла себе представить как все обернется.
Прозвучавший взрыв не был для Хоук такой уж неожиданностью. Андерс врал
так неумело, - право слово, даже у Карвера в детстве это получалось куда
лучше. И все же, после той безумной ночи, когда город на долгие часы
стал воплощением ночных кошмаров храмовников, она застыла, оглушенная
произошедшим. Спасенные маги разбежались по другим кругам, жители к утру
отважились выйти из своих домов, а храмовники какое-то время делали
вид, что их тут нет, не желая ввязываться в серьёзную драку с бывшей
Защитницей. И все же она замерла, не зная, что делать дальше. Мариан так
долго ждала чего-то страшного, что, когда это случилось, она растеряла
все свое обычное хладнокровие. Андерс вел себя не лучше. Казалось, он
так и не смог поверить, что жив, и что его никто не собирается прогонять
или обвинять. Когда он предложил отправиться в Денерим на поиски Амелл,
Хоук махнула рукой на здравомыслие, и решила рискнуть. Пора было
убираться из города цепей, он и так слишком долго держал их в плену.
Судьба в очередной раз решила испытать их на прочность. Несмотря на
заверения Алистера, Солоны в Денериме не было. Она отправилась в
Амарантайн, и Андерс, скрепя сердце, решил ехать за ней. Несмотря на то,
что дух немного успокоился после взрыва, Андерс представить не мог, как
подействует на Справедливость привычная обстановка. Да и на него самого
тоже.
Башня Бдения встретила их... недоумением. Но, несмотря на ехидные
замечания, Солона все же согласилась выслушать, и Хоук поняла, почему
Андерс так стремился вернуться. Амелл была столь же непреклонна в
вопросе освобождения магов, как и Андерс. Постепенно Мариан нашла общий
язык со своей дальней родственницей, и, когда наступило время уезжать,
ей было жаль покидать стены, ставшие для них временным домом. После
того, как все друзья оставили их, встретить кузину, обрести в её лице
поддержку и понимание, было приятно. Хотя, важнее было другое, - она
сумела убедить Андерса временно отложить борьбу и заняться своими
проблемами с духом. Амелл смогла достучаться до обоих, - и до мага, и до
Справедливости, - объяснив, что, оставаясь такими, они бросают тень на
борьбу, которую пытаются вести. А ещё она первая произнесла шутку про
церковь. Андерс не мог, Хоук не решалась, а Амелл сумела. Это было
жутко, кощунственно, жестоко, и именно этот момент стал началом
выздоровления для всех. Мариан понятия не имела, сколько времени
пройдет, прежде чем они сумеют ужиться со своими грехами, но впервые она
поверила, что однажды это может произойти. Теперь важно было, чтобы
случившееся не оказалось напрасной жертвой.
Тем временем, в Тедасе напряжение нарастало. Противостояние между магами
и храмовниками уже давно перешло в разряд скрытой войны, и начало
открытых боевых действий было всего лишь вопросом времени. Но
вмешиваться было рано, к тому же и без них в этой игре было замешано
слишком много фигур. И однажды утром Хоук приняла решение. Она
проснулась рано и, рассматривая в окно, как сменяется стража Башни
Бдения, пыталась ухватить воспоминание, искрой мелькнувшее в сознании.
Запись в книге... что-то об одержимых духами... Провидцы. Там говорилось
про Ривейн. Мариан метнулась в библиотеку, и, когда она через несколько
часов вернулась в их с Андерсом комнату, решение уже было принято.
Хоук отвлеклась от своих мыслей, когда черный кот ткнулся в ноги и,
заинтересовано глянув на неё, попытался выдать радостное мурлыканье.
- Не подлизывайся. Это не я тебя подкармливаю.
Кота этот ответ ожидаемо не устроил, и он предпринял ещё одну попытку.
Жалостливое "мяу” могло подействовать на кого угодно, но только не на
Хоук. Нет, и ещё раз нет, у неё иммунитет к несчастным кошачьим глазкам,
и все же...
- Ладно, бестолочь, пошли.
Хоук, осторожно сняв кувшин с молоком, наполнила миску с высокими краями.
Хороший кот, умный, хитрый и независимый. Он не давался в руки, лишь
иногда позволял почесать за ухом, или пригладить черную блестящую
шерсть. Зато он переловил всех мышей, которых немало развелось во
временно пустовавшем доме.
Это был не их кот. Хоук усмехнулась. Андерс говорил именно так. Ему
больше нравились рыжие коты, а лучше в полоску, - ну уж никак не черный,
с драным ухом.
Это точно был не их кот. Вот только Андерс умудрился подлечить
покалеченную лапу, и выхаживал его после того, как Пушистиус ввязался в
драку, где силы были явно не равны.
Это точно-точно был не их кот. Неопровержимым доказательством служило
то, что у него уже появилась кличка. Временная, конечно. Так звали кота,
который был у Андерса ещё в ферелденском круге. Но нет ничего более
постоянного, чем временное, и Мариан сама начала звать это скандальное
чудо Пушистиусом, и волновалась, когда он не приходил по нескольку дней.
Она мельком заглянула в соседнюю комнату и, убедившись, что все в
порядке, и Сайри, склонившись над книгами, старательно изучает рецепты
зелий, направилась к выходу. В темном коридоре стояли двое. Пациенты.
Хоук окинула их взглядом. Не похоже, что тут было что-то серьёзное, - в
отличии от Клоаки, здесь Андерсу чаще приходилось сталкиваться с ушибами
и травмами. И лишь изредка он вытаскивал своих пациентов с того света,
как это было с Сайри. Мариан приветливо улыбнулась посетителям и, достав
с полки глубокую корзину, направилась за покупками. Бывшая Защитница
ежедневно, в одно и тоже время, отправлялась покупать свежий хлеб. А
страшный одержимый маг, которого большая часть Тедаса считала убийцей,
лечил расшибленные коленки и готовил настои от кашля. Что ж, Бетани была
права, - у Создателя отменное чувство юмора.
Vova
