Я помню.
Я помню всё. Я ничего не забыла. Я помню нашу с тобой первую
встречу, произошедшую ещё в прошлой моей жизни, вернее, в самой
последней из них. Я тогда была – или был? – самым обычным
мальчишкой-сиротой. Тогда я сидел в парке на скамейке, глядя на других
детей. Они играли друг с другом, смеялись, были счастливы, а я сидел в
стороне. Я плакал. И тогда ты впервые появился, пока что только как
голос, который слышал я один. Я звал Бога, а пришёл ты. Ты пришёл и
сказал, что они недостойны моих слёз. Слова твои звучали так уверенно,
что даже я поверил в них. Ты спас меня. Спас от разрывающей сердце боли.
Потом ты стал появляться всё чаще и чаще. Когда мне было
четырнадцать, я впервые увидел тебя – высокого, кажущегося хрупким
молодого мужчину с длинными светлыми волосами. Но больше всего
остального запомнились мне твои глаза. Синие, но не цвета ясного неба,
которое ты давным-давно покинул, а сумрачного цвета холодной ночи,
наполненного блеском стали и искристыми осколками льда. Холодные, но
прекрасные глаза. И жёсткое, почти звериное лицо, лишённое улыбки. Ты
никогда не улыбался. Как и я. С годами я вовсе позабыл, что такое
улыбка.
Ты был рядом со мной. Всегда. Я думал, что ты ангел. Оказалось –
демон. Но так ли это, в сущности, важно? Для меня ты был ангелом,
спасавшим меня в тяжёлые годы одиночества и унижений. Пусть жестоким, но
ангелом. Ты был светом, который видел я один. Ты принадлежал только
мне. Или я принадлежал тебе?. .
Когда мне было пятнадцать лет, ты впервые захотел отобрать мою душу.
То, что ты предлагал взамен, возмутило меня до глубины души: ты
предлагал себя. Своё тело. В моём возрасте это казалось чем-то
невероятным. Я… и ты?! Ужасная мерзость.
И тогда ты причинил мне боль. Ты заставил меня отнять чужую жизнь. Я
на всю жизнь запомнил треск деревянных перил, крики и мольбы того
мальчишки. И его глаза, полные предсмертного ужаса. И то, как он
навсегда скрылся под водой.
Ты смеялся. Ты причинил мне самую сильную боль, какую только мог
причинить. Но ты просчитался. Меня не сломила ни эта боль, ни твоё
предательство. И к тому, и к другому я привык.
После этого мне пришлось бежать. Многое произошло, и вот я оказался
на дне. На самом дне этой грёбаной жизни. Я возненавидел мир.
Возненавидел людей. Возненавидел себя.
Ты не ушёл. Не оставил меня даже тогда, когда я, напившись в
каком-то задрипанном баре на украденные деньги, провёл ночь с другим. Ты
смеялся, когда он, поигравшись со мной, оставил меня в одиночестве. И,
помнится, спросил: «А не лучше ли тебе было согласится со мной?. . » Я
послал тебя к чёртовой матери. Ты ответил: «Не хочу туда возвращаться».
Шли года. Ты ломал мне жизнь, обещая всё изменить в обмен на мою
душу. Я не позволял. И однажды разрешил всё по-своему – пуля в висок.
Меня целый месяц не могли найти. Я видел. Видел, будучи призраком,
бесплотной душой… душа? Хех, забавно. Хоть ты и регулярно убеждал меня в
её существовании, никогда бы не подумал, что она у меня есть. Ты всё
так же был рядом со мной. Не покидал меня.
А потом я вдруг очутился в тёмной пустоте. Там не было никого и
ничего. Там не было и тебя. Даже не уверен, был ли там я сам, или же я
был просто частью этой тьмы? Я звал тебя. Ты не приходил. Я умолял
вернуть меня обратно. Обратно в тот жалкий мирок, из которого я при
жизни так мечтал вырваться…
Потом снова вспыхнул свет, родной свет земного мира. Я вновь
родился. Став в этой жизни девушкой, я не утратила своих воспоминаний. Я
даже ждала твоего появления. Всё думала: интересно, а помнишь ли меня
ты?
Помнишь, когда ты вернулся, я спросила, зачем. А ты сказал, что всё
ещё ждёшь моего согласия. Так будет отныне и навсегда. Пока не сгинет
моя душа. Но я не отдам её тебе. И не надейся.
Кстати, знаешь, я теперь знаю твоё имя. Имя, которое ты не пожелал говорить мне, той, кого назвал своей вечной жертвой…
Здравствуй снова… Белиал.
Vova
