— Нашел, кому завидовать, — тонко и ядовито улыбнулся темноволосый.
— А знаете, что я сегодня от Рейнари слышал? — Не тяни! Рассказывай! — послышалось со всех сторон одновременно.
— Этого вашего умника его собственная мать продала! — злорадно выпалил тот, прищурив ярко-синие глаза.
— Да ну, кончай врать-то! — недоверчиво протянул рыжеволосый.
— С чего это вдруг? — А с того, что она шлюха! — коротко и зло хохотнул синеглазый.
— И сама не знала, кто его сделал! — А ну, заткнись! — зеленые глаза неслышно вошедшего Лиана мечут молнии, а руки сжаты в кулаки.
— Треплешь языком, как базарная баба! — О-о-о, ты чего это перья распустил, сукин сын? Правда глаза колет, падаль остроухая? — Я тебе сейчас кишки выпущу, сволота поганая! — Лиан выкрикнул эти полные злобы слова, и по комнатке покатился клубок из яростно тузящих друг друга воронят. Все остальные быстро образовали круг и напряженно наблюдали, кто кого. Хотя шансов у восьмилетнего худенького эльфёнка против десятилетнего крепыша практически не было.
— А чтоб вас поразрывало! — грозный окрик мастера, свист плети, удары сыпятся один за другим, Лиан сжимается в комок, пытаясь прикрыть голову руками и... просыпается. Создатель, прошло уже столько лет, а ему до сих пор снится тот разговор и последовавшая за ним драка, победить в которой он бы не смог. Но и пропустить оскорбление мимо ушей было нельзя. В ту пору он был еще ребенком и совершенно не умел владеть собой. Этому нелегкому искусству — жестко контролировать свои брызжущие через край эмоции, его научил... Зев. Сейчас, наедине с собой, можно назвать Грандмастера Аранная этим коротким именем. Зев. Когда он появился на пороге карцера, Лиан подумал, что за ним наконец-то пришли, чтобы публично выпороть. Как будто мало было тех ударов, при помощи которых мастер остановил драку. Inferno! Как же болели сбитые костяшки, а губа казалась огромной, да и глаз почти ничего не видел. Но, вероятно, этого недостаточно. За драку положено пятнадцать ударов кнутом. Некоторые теряли сознание после десятого удара, кто-то — после двенадцатого, все пятнадцать мало кто выдерживал. Большинство снимали с козел без сознания и приводили в чувство ведром холодной воды. Лиан столько раз видел, как пороли других, потому что всех остальных воронят заставляли присутствовать на экзекуции, чтобы им неповадно было нарушать установленный мастером режим. Интересно, на каком ударе отключился бы он сам?Но появившийся тогда в карцере Ворон бить не стал, а повел себя совсем уж странно. Отменил все наказания, приказал своему целителю залечить его раны, а потом отправил Лиана в ванну, накормил и уложил спать на... постель Рейнари. Впрочем, в этой кровати Лиану и так светило рано или поздно оказаться, если бы не... Зев. С того памятного дня, жизнь стала совсем другой. Теперь Лиан жил в комнате всего лишь с тремя воронятами, их перестали бить и хорошо кормили. Занятия продолжались, но без обязательной порки, в случаях ошибок. Мастер Торин мог, правда, иногда влепить затрещину, но разве это наказание? Да и идиотствовать надо было показательно, чтобы заработать такое «поощрение»! Лиан ошибался очень редко, и его мастер не только не ругал, но и частенько хвалил. Каждое появление Зеврана в Риалто было праздником, жаль только длилось так недолго. Араннай никогда на Лиана не кричал, не хлестал плетью, да ее вообще у мастера не было, он терпеливо пояснял, показывал и так хотелось порадовать своего учителя! Первого взрослого в жизни эльфенка, которого он не боялся. Страх. Это было первое чувство, которое он испытал и навсегда запомнил. Лиан ужасно её боялся, ту красивую, стройную эльфийку, которая была его матерью. Он не помнил, как она улыбалась, во всяком случае — ему. Для постоянно посещавших комнату мужчин, у неё всегда находилась улыбка... и не только. А ему доставались оплеухи, подзатыльники, тычки в спину и окрики. Как будто он был в чем-то виноват! Уже тем, что жив, что она вынуждена его кормить, хотя бы раз в день, покупать какие-то тряпки, именуемые одеждой, и уделять хоть какое-то время. Отдать сына в приют она не могла, потому что эльфийских детей туда не брали, нечего им делать рядом с людьми, а просто выгнать на улицу не позволяла практичность - ведь в таком случае она ничего за него не получит!Крохотная комната, которую они занимали с матерью, не желавшей жить в эльфинаже, была тесной и для них двоих, а когда мать приводила очередного клиента, Лиану и вовсе не оставалось места. Вначале эльфёнок не понимал, что делают с его матерью эти мужчины и как-то спросил ее об этом. Вместо ответа он получил хлесткую затрещину, от которой голова резко мотнулась назад, он больно ударился затылком об стену и расплакался. Ему тогда было всего пять и терпеть боль Лиан еще не умел, он ведь тогда ещё не был Вороном. Мать не пыталась его успокоить, схватила за руку, выволокла в крохотный чуланчик и там заперла. Он охрип от крика, слезы давно кончились, а кулачки были сбиты о дверь, в которую он стучал, умоляя мать простить его и выпустить. Напрасно. Дверь открылась только на следующее утро. Окинув сына оценивающим взглядом, эльфийка вытащила его из чулана, быстро умыла, отыскала более-менее чистую рубашонку, переодела его и куда-то повела. Лиан боялся подать голос, чтобы снова не оказаться в том страшном и темном чулане. Мать привела его в большой и очень красивый дом, в котором было много богато одетых мужчин и женщин, оставила его у дверей, украшенных резьбой, а сама скользнула в комнату. Через несколько мгновений мать появилась вновь вместе с каким-то толстым, роскошно одетым мужчиной. Тот внимательно посмотрел на Лиана, взял его за подбородок пухлой рукой, заставив посмотреть себе в глаза, а потом коротко бросил: — Нет. Рано. Мал, — развернулся и скрылся за той самой дверью. Мать обожгла Лиана откровенно ненавидящим взглядом и потащила домой. По пути она зашла в какой-то магазин, а его снова оставила на улице. Пока эльфёнок поджидал её, подпирая холодную стену, он увидел совсем непонятную картину. По улице шла красивая молодая женщина, под руку с мужчиной, а впереди них важно семенил пухлощекий мальчик. Вот толстяк споткнулся о камень, упал и тут же разревелся. «Вот сейчас тебе влетит!» — с ноткой злорадства подумал Лиан. Ему-то в таких случаях всегда доставался «успокаивающий» подзатыльник, но случилось нечто странное. Мужчина подбежал, быстро подхватил мальчишку на руки, внимательно осмотрел и передал женщине. Та осыпала толстые щеки мальчика поцелуями, постоянно повторяя при этом: — Сыночек, родненький мой, ты сильно ушибся, солнышко? Где больно? Где? Мама сейчас поцелует и всё пройдет! Ну разве можно так пугать мамочку? Мама ведь любит своего сыночку! — она повторяла эти непривычные и непонятные Лиану слова, продолжая прижимать уже успокоившегося сына к себе. Люблю? А что это такое? Рывок за руку — это мать вышла из магазина, увидела глазеющего на удаляющуюся семью сына и так решила привлечь его внимание. По дороге домой эльфёнок пытался подавить в себе желание задать ей один очень важный вопрос и не смог.
— А ты меня любишь, мама? И тут же пожалел об этом. Она обозвала его вороньим отродьем, ублюдком, который поперёк горла ей воткнулся. И если он еще раз ляпнет что-то подобное, отправится к демонам, искать своего папашу Ворона. Больше Лиан не спрашивал у неё ничего. Зачем? И так всё было понятно. Значит, его отец Антиванский Ворон? И что это такое, когда тебя любят?Следующий год прошел точно так же. Лиан чаще ночевал в чулане или на улице, чем в своей давно не стиранной постели. Эльфёнку постоянно хотелось есть, и время от времени он воровал еду с прилавков, пользуясь тем, что маленький и ловкий. А эту красивую эльфийку, что зачем-то дала ему жизнь, Лиан теперь ненавидел и боялся. А потом он снова оказался в том роскошном доме и на сей раз остался там, глядя в спину уходящей матери. Она ни сказала ему ни слова. Просто взяла что-то из рук того толстяка и ушла, оставив сына на попечение Антиванских воронов. В тот момент страха Лиан не испытал — разве может быть ещё хуже?Оказалось — может. Дома его била только мать, в учебке — все, кому этого в данный момент хотелось. Но если ответить матери тем же Лиан не смел, то здесь по-другому было нельзя. Свою самую первую плюху Лиан получил от Рейнари, когда попытался укусить за руку по хозяйски ощупывавшую его худенькое тело. Но эта пощечина показалась просто дружеской шуткой по сравнению с тем, что было дальше. Впрочем, мастера били его редко, потому что нелегкая наука давалась Лиану шутя. Отцовская кровь это себя проявила или просто милость Создателя? Единственная. Зато он постоянно сцеплялся с другими воронятами, завидовавшими его успехам, и не упускавшими случая оскорбить, унизить, подставить подножку в прямом и переносном смысле. Им Лиан быстро научился давать сдачи и бить на упреждение, потому что иначе было просто не выжить, а жить хотелось отчаянно, не смотря на то, что жизнь порой так напоминала долгую пытку. Единственный, с кем Лиан никогда не дрался, был Эйнар — такой же эльф, как и он сам, только на несколько лет старше. Тот относился к зеленоглазому вороненку с некой долей покровительственности, но не вступался за него в драках. Это было не принято среди воронят Рейнари. Каждый сам за себя — вот основное правило. И так случилось, что именно Эйнар наглядно продемонстрировал Лиану, что его ждет в недалеком будущем. Как-то вечером эльфа вызвали к Рейнари, а вернулся в комнату вороненок только на следующее утро. Что-то странное случилось с его скользяще-легкой походкой, а на лице застыло пугающе отрешенное выражение. Не глядя на товарищей по комнате, Эйнар рухнул на свою постель лицом вниз, негромко всхлипнул и затих, только плечи время от времени вздрагивали. Желая узнать, что же такое стряслось, Лиан подошел к товарищу, положил руку на его плечо и спросил: — Эйнар, где ты был и что случилось? — Пошел к демонам, Лиан! — огрызнулся вороненок, стряхивая его руку.
— Оставь меня в покое! — Вот-вот, отлезь от него, остроухий! — насмешливо бросил кто-то из воронят.
— После «посвящения» ему в себя прийти надо! — Вы о чем? — недоумевающе воззрился на товарищей эльфенок.
— Ты идиот или прикидываешься? — спросил самый старший из них.
— Не знаешь, что такое «посвящение»?Лиан отрицательно покачал головой, и тогда они ему всё рассказали, перебивая друг друга и сопровождая свои пояснения похабными жестами и солеными словечками. Завершилась эта поучительная лекция заверением, что эта участь ожидает их всех, а Лиана и подавно, ведь мастера уже давно говорят, что он «хорошенький». Это открытие ошеломило семилетнего Лиана, а уготованная ему судьба могла напугать кого угодно, но от всего этого кошмара его спас... Зев. С каждым годом привязанность эльфенка к своему мастеру становилась всё сильнее. Мгновенно возникшая ещё в том карцере симпатия превращалась в новое, неведомое ранее Лиану чувство. Восхищение, обожание... любовь. В конце концов, воронёнок понял, что это такое. Это когда ты постоянно хочешь быть с кем-то рядом, когда желаешь видеть его, слышать, разговаривать, прикасаться. Впрочем, это, последнее, пришло совсем недавно, с тех пор, как ему исполнилось тринадцать. Свалилось на Лиана неизвестно откуда и полностью его захватило. Грандмастер Араннай запретил насилие и больше воронятам не угрожали похотливые домогательства со стороны мастеров, но... Иногда симпатия рождалась между самими учениками, а вот за этим уследить было некому. А потому воронята находили время, чтобы приласкать друг друга, провести наедине несколько мгновений, и, как мог судить по их довольным физиономиям Лиан, неудобства и боли это никому не доставляло. Скорее наоборот. Как-то ему случалось замечать целующуюся парочку, причем партнеры вовсе не обязательно были разных полов. Признательность и благодарность, которые Лиан испытывал к Араннаю, постепенно начали трансформироваться в неведомые ранее желания и... сны. Просыпаясь, он чувствовал, как колотится сердце, а вся кровь, казалось, устремлялась вниз, причиняя неудобства и боль. В этих снах Лиан видел не юных прелестниц, а своего медовоглазого мастера. Воспоминания о матери навсегда отравили в глазах эльфенка образ женщины. Повзрослев, он понял, что делала его мать с мужчинами, не стесняясь собственного сына, и преисполнился брезгливого отвращения не только к ней, а и ко всем женщинам. Точно так же вели себя течные сучки, совокупляющиеся с кобелями прямо на улице. Любой вырастающий мужчина, рисует образ идеальной женщины со своей матери, ведь именно она кажется ему самой чудесной и красивой на земле. Значит, остальные женщины обязательно должны быть на нее похожи! А если твоя мать — шлюха? Как быть с другими? Выходит, что все они точно такие же, бесстыдные, похотливые самки и достойны только презрения! А посему, как объект влечение девушки юного Лиана не интересовали совершенно. Другое дело — Зев. Теперь они встречались редко, мастер постоянно бывал в разъездах и за последний год Лиан видел его всего-то пару раз и то мельком, но тем желаннее была каждая встреча, тем дороже — каждое проведенное вместе мгновение. Сам Лиан в это время находился в Риалто, в недавно перестроенном здании учебки. Комната, которую он занимал, была рассчитана всего лишь на двоих воронят, но второе место пока что пустовало. Недолго. В тот день тринадцатилетний Лиан как раз успел собрать постель и привести себя в порядок, готовясь отправиться на тренировку, как дверь распахнулась, и на пороге появился высокий, атлетически сложенный юноша-человек. Кареглазый, темноволосый, он белозубо улыбнулся скрестившему руки на груди Лиану и обвел взглядом светлую и чистую комнату.
— Eccellente! Вот это я понимаю! Молодец ваш Араннай! Я и представить себе не мог, что в таких хоромах жить придется! Тебя же Лиан зовут, да? — вопросительно поднял красивую бровь пришелец. Эльф молча кивнул в ответ.
— А я — Вейлор, — он протянул руку, и воронята обменялись крепким пожатием.
— Я теперь тоже в вашей ячейке.
— Вот как, — протянул Лиан, разглядывая нового товарища.
— А кто был твоим мастером? — Эридани, слыхал о таком? — Не-а, — покачал головой белокурый эльф.
— Я уже пять лет у Грандмастера Аранная.
— Повезло тебе, Ли, — Вейлор бросил свой рюкзак на свободную кровать.
— Это же свихнуться можно — собственная тумбочка! — Ага, у нас во всех ячейках так, — самодовольно пояснил Лиан.
— Только убираться самим нужно.
— А это правда, что вас не бьют? — продолжал любопытствовать темноволосый юноша, раскладывая свои небогатые пожитки.
— Я пока в карантине был, всякого наслушался.
— И чего же? — спросил Лиан.
— Да чушь всякую! — фыркнул Вейлор.
— Будто в ячейках Аранная мастера учеников не трогают, понял, о чем я? — бросил на эльфа многозначительный взгляд.
— И не чушь это вовсе! — заявил тот в ответ.
— Грандмастер давно запретил насилие.
— Вот как? — Вейлор окинул цепким взглядом стоящего у окна изящного и невероятно хорошенького воронёнка.
— Буду иметь в виду. А я-то удивлялся, почему Араннай со мной так холодно держался. Теперь ясно!Вейлор оказался веселым, компанейским и остроумным. Он был любимцем убитого Зевраном мастера Эридани, но особых сожалений по поводу смерти своего покровителя не испытывал. Да вообще никаких сожалений. Всё, что ни делается — к лучшему. Ведь в противном случае он никогда бы не познакомился с этим зеленоглазым, остроухим красавчиком, который к тому же оказался совершенно несведущим в некоторых вопросах. Сказочное везение, не правда ли?Прошло еще полгода, и в одну из ночей Лиан наконец-то распрощался с невинностью. Это случилось в одну из ночей, тогда очередной сон Лиана был бесцеремонно прерван голосом товарища.
— Braska, Ли! Ты стонешь, как шлюха! Хоть бы подумал, каково мне всё это слушать каждую ночь! — ответить что либо Лиан не смог, щеки юного эльфа пылали, сердце колотилось, как безумное, а бесстыдно топорщащееся одеяло все пояснило без слов. И, как назло, именно туда был устремлен насмешливый и понимающий взгляд карих глаз Вейлора, стоящего со свечой в руке рядом с кроватью Лиана. Тогда эльф попытался отвернуться и отодвинуться к стене, но темноволосый юноша положил руку на его плечо, не позволяя ускользнуть.
— Ли, ну что ты, как маленький, — кареглазый Ворон поставил свечу на тумбочку и, не спрашивая разрешения, забрался под одеяло Лиана, — прохладно, знаешь ли, я пока от тебя ответа дождусь, окоченею. Ты же не против моего вторжения? — Нет, — буркнул Лиан, отодвигаясь от товарища к стене.
— Только здесь тесно будет двоим, мы не выспимся, а завтра с утра у меня занятия с мастером Араннаем.
— И ты, конечно же, хочешь показать себя во всей красе, да? — шепотом спросил Вейлор.
— Ты же о нем мечтаешь, верно? — С чего ты взял? — поспешно, слишком поспешно спросил эльф, выдавая себя с головой.
— Ой, да ладно! — в голосе темноволосого парня послышалась ирония.
— Я же не слепой и даже не глухой, и все прекрасно
слышу! А что, если бы нас было тут больше, чем двое? Как в моей прежней ячейке. Да тебе бы пришлось спать с кляпом во рту! — хихикнул он и осторожно придвинулся к Лиану.
— И к чему ты все это сказал? — спросил эльф, которому теперь отодвигаться было уже некуда, да и... не хотелось.
— К тому что ты, глупый, хочешь своего Мастера, и это видно. Не переживай, это нормально, — рука Вейлора легла на плечо Лиана, — просто тело становится мужским... а у тебя нежная кожа. Словно шелк... Знаешь, если хочешь - я могу помочь твоему телу, — ладонь Вейлора скользнула по животу эльфа, и тот вздрогнул, закусил губу и схватил товарища за руку, не позволяя коснуться себя там. И так пульсация крови в жилах ускорялась с каждым мгновением.
— Что ты хочешь этим сказать? — глухо спросил Лиан.
— Я немного старше тебя, Ли, и мой мастер успел научить меня не только финты клинками выписывать, — кареглазый Ворон на мгновение прижался к спине Лиана и тот успел ощутить, что сердце товарища колотится сейчас так же сильно, а тело напряжено не меньше, чем у него самого.
— Это было до того, как Араннай запретил отношения между мастерами и учениками против воли, — юноша снова отодвинулся, — но он ничего не сказал относительно близости между учениками, той, что происходит по взаимному согласию... — И что? — Лиан облизнул пересохшие губы, продолжая удерживать руку товарища, — ты хочешь сказать, что... хочешь меня? — Да, — жарко выдохнул в ухо эльфу Вейлор, — ты давно мне нравишься, Ли. С того дня, как меня здесь поселили... Тебе еще не говорили, что ты невероятно хорош собой? — Нет, — отрывисто бросил белокурый воронёнок.
— Скажут, — уверенно заявил Вейлор — Но я первый тебе об этом сообщил. Ли, я знаю, что тебя мучает и мешает спать. Знаю, что если не наступает разрядка, ты потом долго страдаешь... Я знаю, как больно это бывает, потому что сам через такое прошел... Это ведь началось совсем недавно, так? — спросил со знанием дела.
— Да, — эльф наконец-то разжал пальцы, и рука кареглазого Ворона тут же переместилась на его бедро.
— Я, наверное, схожу с ума, да? — Нет, дурачок, — снова хихикнул Вейлор, — ты просто становишься мужчиной, вот и всё. В тебе просыпаются желания, которых раньше не было, и это абсолютно нормально. Но, если ты не научишься с этим справляться, будет только хуже, а оно тебе надо? — Справляться? Как? — спросил Лиан, все еще не поворачиваясь к собеседнику.
— Здесь проще показать, чем рассказывать, Ли, — сокрушенно вздохнул тот и тут же добавил.
— Позволь мне приласкать тебя? А если тебе будет неприятно или больно — можешь завтра же пожаловаться на меня Араннаю, и пусть он меня выгонит или убьет, — Вейлор убрал свою руку и отодвинулся от эльфа, ожидая ответа.
— Но тебе-то самому это зачем? — все так же глухо поинтересовался Лиан.
— Ты невнимательный, я ведь уже признался, что хочу тебя, — честно ответил юноша.
— К тому же, у меня давно никого не было. С того самого момента, как я вошел в вашу ячейку. Сначала я думал, что Араннай предложит мне разделить с ним ложе, но потом узнал о его новых правилах. Не знаешь, с чего это мастер так решил? — Не знаю, — покачал головой эльф, — со мной он всегда обращается как друг, как учитель... — А тебе хочется большего, да? — Вейлор запустил руку в густые белокурые волосы воронёнка, — Ли, решай быстрее, ты меня с ума сводишь, я же не железный... Быть так близко и не касаться тебя я не могу...Он медленно пропускал между пальцев шелковые пряди, именно так, как делал это Зевран в оборванном сновидении Лиана. И это невольное совпадение стало последней каплей, склонившей чашу весов в сторону Вейлора. Лиан молча отыскал руку товарища и прижал к своим бедрам.
— Понимать это, как «да»? — спросил темноволосый Ворон.
— Ну, хорошо, но только повернись ты ко мне, в конце концов! Сколько можно разговаривать с твоим затылком? У тебя, конечно, очень красивая спина, но я хочу видеть твои глаза, коснуться твоих губ... Ты ведь еще ни с кем не целовался, Ли? — Нет, — смущенно буркнул эльф, поворачиваясь к товарищу.
— А это приятно? — Сейчас я тебе покажу, — Вейлор осторожно притянул воронёнка к себе и поцеловал...О
случившемся Лиан не пожалел ни на следующее утро, ни годы спустя. Ворон
должен быть искусен во всем! Обращению с клинками и ядами его научил
Зевран и мастер Торин, искусству любви — Вейлор. Теперь юный эльф четко знал, чего на
самом деле хочет. Стать для любимого мастера не только лучшим учеником, а
и всем: другом, партнером, возлюбленным. Зевран столько для него
сделал, и достойно отблагодарить за это можно только подарив себя...
всего.
905 Прочтений • [Ложка дёгтя. Часть 1. Глава 9] [10.05.2012] [Комментариев: 0]
Vova
