Пролог Итак... Когда я садилась за компьютер, чтобы начать вносить на белеющие поля новосозданного документа свои впечатления, я была готова излить переполняющий меня шквал эмоций, невероятных картин, сотворенных моей неуёмной фантазией, но — увы, стоило прикоснуться к клавиатуре, — все мысли просто растяли. Сложно заставить себя воссоздать то, что уже живет в сознании, словами. И все же я постараюсь. Я считала себя человеком, навсегда покоренным миром фэнтези, со специфической для нереальных миров магии и волшебства романтикой. Я компановала впечатления и пыталась создавать свой мир, но, разочаровавшись, оставила эту немного наивную затею. Теперь передо мной на столе лежала хорошо оформленная книга в яркой обложке: «Черное солнце» , за авторством Грэма Макнилла. Подарок — не иначе, подобную литературу я игнорировала в силу некоторой нелюбви к кажущимся абсолютно однотипными, стрелялкам. А это произведение относилось как раз к одной из подобных игр. Но я должна была из уважения к своему близкому другу осилить эту книгу и обязательно дать комментарий. Человек, который подарил мне ее в день моего рождения, был безнадежно влюблен в нетронутую моими интересами вселенную космических десантников, с их бесконечной войной во славу Императора. Надо отметить, что открыв «Черное солнце», я даже не подозревала, что эта книга — всего лишь продолжение большой трилогии об Ордене космических десантников Ультрамаринов. Итак, я все же перевернула титульный лист — пролог, который пролетел у меня перед глазами с невероятной скоростью. Такое случалось только в том случае, когда я просто зачитывалась, растворялась в том, что читала. Признаюсь, мне стало более, чем просто интересно, мне захотелось узнать всю историю и, не дожидаясь следущей оказии с дарением мне чего-то подобного, направила свои стопы непосредственно в самый большой книжный магазин нашего города. Стоит ли говорить, что полку, на которой приютились все, имеющиеся в наличии книги, отмеченные на корешке логотипом «Warhammer 40 000», я просто смела? Таким образом, в моей библиотеке появился новый отдел, соседствующий с различными творениями фэнтези, классики и истории. Безгранично благодарна издательству «Азбука» за оформление изданных у нас книг, приятно было разглядывать красочные, подходящие по сути к содержанию книги, обложки, да и вообще, брать книги в руки, радоваться со свойственной многим чтецам близорукостью, разборчивому и удобному шрифту. Замечу, что одолев за неделю все купленные книги, я прониклась интересом и к арту, посвященному вселенной «Warhammer», обнаружив среди обширных коллекций многочисленных форумов и официальных ресурсов полноценные репродукции, лишь частично видимые мною на обложках книг. Мне обязательно нужно видеть то, о чем я прочту, это позволяет мне настроиться, дорисовать остальное вместе с автором. Но и не тогда еще мне в голову пришла идея попробовать сотворить что-то самой, я начала изучать историю мира, о которой авторы произведений упоминали, но довольно скудно. Благо, что интернет ресурсы ломились от количества информации и, отсеяв не внушающие доверия или ужасно переведенные статьи, я, наконец-то, обнаружила довольно неплохие материалы, касающиеся истории создания Орденов космодесанта, истории, приоткрывающие тайны жизни примархов, родоночальников орденов, похожих на богов, воителей, истории о загадочных механикумах, псайкерах, отступниках веры, еретиках, ксеносах и тех, кто за ними охотился — Ордосах Священной Имперской Инквизиции. И все же мне этого было мало. Тогда ноги привели меня в магазин компьютерных игр, где я искренне удивила видавшего виды продавца. Меня позабавила реакция этого парня — молодая девушка потребовала у него предоставить ей полный комплект всех игр «Warhammer 40 000» и дополнений к ним. Еще пару недель я, привыкшая во всем доходить до сути и меры в этом не зная, сидела за компьютером, постигая просторы варпа, отвоевывая многочисленные планеты и истребляя всевозможных врагов именем императора, Богов Хаоса, принимая управление то войсками имперской гвардии, то эльдарскими разведчиками, то забавными робото-человечками Тау. Моя матушка была в «восторге», если не сказать хуже. Друзья, уважающие мои увлечения, будь то новый диск любимой музыки, антикварная безделушка, невообразимо удобный охотничий нож или интересующие меня книги, прилагали немало усилий, дабы насытить мой информационный голод. Мне приносили, дарили и присылали новые книги, в почтовом ящике появились архивы с аудио-книгами, еще не переведенными на русский язык, папочки с артом, который заботливо и кропотливо я отсеивала и систематизировала. Но что-то я увлеклась, пролог до нудности затянулся, а ведь так хотелось просто кратенько поделиться той атмосферой, которая была способна захватить меня и которой я отдала столько времени, о чем, кстати, совершенно не жалею. Теперь по сути. Я не могу отдать предпочтения какой-либо одной расе «Warhammer 40 000», для меня все они — единое целое, существование одного без другого невозможно и скучно. У хаоситов, космодесанта, орков, эльдаров — у всех есть то, за что они сражаются и погибают, своя правда, если мне позволено судить так. И я не могу считать космодесантников бездушными исполнителями, помешанными на ненависти ко всему, что хоть как-то напоминает еретика или ксеноса, как говорится — медицине известны и такие случаи. Даже в нашем мире все неоднозначно, а уж если подумать, что было бы, живи мы в 41-м тысячелетии... Возможно, я своей попыткой творения буду попирать уже сложившиеся взгляды почитателей этой Вселенной, но никому не воспрещается видеть мир так, как ему хотелось бы, а во мне нашлись и сострадание, и жалость к тем, кто последовал за великим Воителем Хорусом, и понимание неприятия их поступков лояльными Императору братьями, уважение и восхищение мудрой и таинственной расой эльдаров, даже тёмных их собратьев, изощренных в своей жестокости, трепет перед несгибаемой волей и не всегда оправданными поступками имперских инквизиторов, улыбка для жестоких и немного нелепых, но довольно забавных орков (а они для моего восприятния ближе, потому как орки — неотъемлимые персонажи почти всех фэнтезийных миров); интерес пробудили во мне загадочные Тау, информации о кторых я нашла еще меньше, нежели о какой-либо иной расе, ну и, конечно, некроны — необъяснимая и неумолимая древняя сила, опасность которой, как мне кажется, еще придется познать всем уже вышеперечисленным представителям. Конечно, я не хотела бы замешивать всех в огромный котел своей фантазии, полагая, что перебор хуже недобора и остановилась на небольшом отрезке времени, никак не отображенном в архивах Империума. Я же не официальный летописец в конце концов. Космодесант, Инквизиция, еретики, псайкеры... Глава 1 «Меня зовут Кэссель Лекс, я — бывший дознаватель, почти состоявшийся инквизитор Ордо Ксенос, псайкер, еретик. Меня ищут, чтобы захватить и уничтожить представители всех трех Ордосов Священной Имперской Инквизиции, вольные охотники на ведьм и неумолимые Серые Рыцари. Мне 334 стандартных года, я хорошо выгляжу и отлично себя чувствую. Я привыкла к роскоши и хорошей пище. У меня нет постоянного пристанища, я странница среди миллиардов звезд. Я неизбывный альтруист, я верю, что мир, окружающий всех нас можно сделать лучше и счастливей. Еще месяц назад я могла бы порадоваться, что осталась в живых, выбравшись с Каумы, где больше суток пыталась вместе со своими спутниками оторваться от психованной леди-инквизитора Балии Патрицис и отряда Серых Рыцарей. Мы едва успели увести «Крадущуюся Тень» в варп... Но сейчас, оглядываясь на свой прошлый путь, сидя у иллюминатора в каюте, я полна сожаления. Я осталась одна, потеряв единственного друга, я почти разочаровалась в своей вере, я познала любовь и утратила ее. Сейчас «Крадущаяся Тень» направляется к Кадианским вратам, на Фарнесс Бета. Я потрясена собственным решением. Но это мой долг перед единственным дорогим для меня человеком, наверняка считающим теперь, что я сломлена и выбрала не ту сторону, предав Императора и все то доверие, что было мне оказано. Забавно рассуждать о стороне, о ее выборе... Это как вести банальный разговор о добре и зле, который я когда-то затеяла с проповедником Орлоном, встреченным мною на Киниокии, далеком мире, сравнительно недавно узревшем свет Императора, вид которого давно стерся даже из моей памяти, но я очень хорошо запомнила слова старика: «Если ты сможешь поддерживать свет веры в своем сердце, он никогда не даст тебе уйти во тьму». Тогда я была на верной стороне, как и любой порядочный и богобоязненный гражданин Империума. Родилась я на Аяксе, плодородной планете, считающейся по праву Садом Империума, в семье потомственных фермеров, ничем не отличающихся от своих же соседей, скучных и примитивных в своих желаниях и нуждах людей. Да, я родилась среди них, но к ним имела весьма отдаленное отношение. Я врял ли узнаю, кем была моя мать, но благодаря доброте и простоте жителей этой приветливой планеты, женщина, прибывшая на Аякс, получила кров и стол, а родив дитя — и посмертное упокоение в плодородной почве. Должна ли я быть благодарна жителям фермы Диллиан? Да простит меня Император и иже с ним, — но нет. Меня, едва открывшую в мир глаза, отринули, отшвырнули от себя, как кусок мусора, просто сдали в приют, не забыв, однако, наложить руки на вещи моей матери..." Кэссель отвернулась от иллюминатора и отшвырнула планшет. Голова просто раскалывалась, словно извлеченные на свет воспоминания могли причинять физическую боль. В дверь каюты вежливо постучали и, не дожидаясь ответа, распахнули створу. На пороге замерла высокая худая фигура в переливчатом лилово-синем доспехе. Красивое жестокое лицо обезображивала похожая на раскрывшуюся рану ухмылка.
— Госпожа, мы принимаем сигнал бедствия от неопознанного судна, Вас ждут на мостике, — казалось, что вошедший с трудом подбирает человеческие слова, немного растягивая звуки. Кэссель это нравилось, нравилось настолько, что иногда она могла несколько часов к ряду мучать своего таинственного компаньона расспросами только лишь затем, чтобы насладиться музыкальным произношением привычных скучных слов. В прочем, ее спутника подобное времяпровождение нисколько не смущало, он оставался спокоен и ровен со своей капризной хозяйкой. Даже сейчас, заметив легкую улыбку, тронувшую уголки ее бледных губ, воин не стал торопиться исчезнуть, ожидая, что Кэссель задаст вопрос.
— Стоит узнать наших бедолаг поближе? — и хотя эта фраза была облечена в вопросительную форму, принесший новость воин уже не сомневался, что женщина не откажется от поиска терпящего бедствие корабля, пусть он будет хоть до верху набит отвратительными еретиками или задирающими нос перед всеми остальными, людишками, гордо тычущими Вселенной своим Империумом, словно бы до того, как их иссушенное божество стало завоевывать другие системы, сливая их воедино, иных империй не строилось и не исчезало.
— Как прикажете, госпожа, — воин слегка, без подобострастия, поклонился. Кэсслель встала с кресла и, подобрав длинный струящийся подол изысканного платья цвета космитческой тьмы, направилась к двери.
— Подготовь отряд сопровождения, последняя высадка стала не очень приятным развлечением, хотя и там к нам слезно обращались за помощью... Изначально.
— Она остановилась рядом с ним, тонкая ладошка скльзнула по гладкой переливчатой пластине нагрудника. Женщина едва слышно вздохнула, потом фыркнула от смеха, рожденного нервным возбуждением, резко развернулась и вернулась к креслу, нажав на небольшую кнопочку в основании светильника, выполненного из текучего темного стекла. В каюту спустя несколько секунд, жужжа механизмами, вкатились два сервитора. Воин вновь поклонился, на этот раз чуть глубже, и исчез, словно растаял. Мнемоперо ожило от слабенького дуновения ее мыслей, вновь занимающих сознание, отвлекающих от всего окружающего. "Мои самые ранние воспоминания... Мне едва исполнилось три года, я была самой младшей из тех, кто посещал Храм, но меня неудержимо тянуло под своды этого древнего здания, я заслушивалась хорами до слез, хотя, поручусь, не понимала еще и трети того, о чем пели. Но тогда храм казался мне чудом, сотворенным руками людей, я попадала в настоящую легенду, сказку, пробираясь меж скамеек в полдень, и именно тогда — а все потому, что в это время солнце по-особенному струилось сквозь витаржные окна и картины, выложенные в рамах драгоценными минералами, оживали. Капеллан, правда, говорил, что прекраснее витражей в храмах Макрейджа не сыскать, но к чему малышке другая планета, если и этот мир был для нее полон удивительных чудес, неразгаданных загадок и тайн? Относились ко мне по-особому. Хотя, об этом я уже упомянула, повествуя о своем рождении. Все, начиная с фермеров и заканчивая блаженным полотером при храме считали своим долгом громким шепотом пояснить всем желающим слушать, что играющая на земле девочка — исчадие варпа и зло вселенское, делая скидку на нежность души и восприятия собеседника, но эти слова — не самые плохие, что я умудрилась запомнить. В то время они не обижали меня, меня любил Император и я грелась в лучах этой неизбывной любви, помышляя свое будущее таким же светящимся и ярким, как необыкновенные картины в полуденном храме. Когда мне минуло пять лет, я закончила изучение несколько обветшалой библиотеки нашего прихода. Я со священным трепетом касалась рассыхающихся и осыпающихся пылью фолиантов, впитывая кончиками крошечных пальчиков тягучие потоки информации, поглощая события, даты, имена... Возможно, уже тогда большинство окружавших меня людей видели во мне скверну, я же считала свой дар благословением Императора. А потом... Потом было видение. Мое первое в жизни, но, пожалуй, самое страшное, яркое до невозможности и настоящее до рожденной ужасом тошноты. Стоял жаркий полдень, который я проводила, впитывая уже повзрослевшими на два года глазами, молясь в храме. Мне всегда было уютней здесь, среди потемневших от времени скамей, тяжелого запаха ладана и свечного воска, танцующих в воздухе золотистых пылинок и пения хоров, с незначительным треском несущегося из древнего репродуктора. Я слышала, как шаркает ногами старик-служка, зажигающий свечи, как стукнула входная тяжелая дверь, на несколько секунд впустив широкий солнечный луч душного летнего мира в прохладу толстых стен обители, а потом, на ужасающе бесконечный миг я перестала слышать и видеть. Окружающий меня мир померк, а ничто, в которое я канула, наполнял нарастающий из далека ровный гул, прерываемый глухими ударами, от которых, казалось, содрогается и земля, и щербатые каменные плиты под моими коленями, и сам необъятный купол храма над моей запрокинутой головой. С великим трудом неподвижные глаза ребенка следили сквозь молочную пелену за рождающимся вокруг вихрем сгущающегося воздуха, становящимся непроницаемым коконом. Ослепительное сияние, пролившееся на меня, причиняло боль, но не физическую, сердце сжалось, а душа затрепетала, стремясь скорее покинуть хрупкую оболочку. Шепот... Да, его я помню... Шепот осязаемыми иголочками покалывал кожу, ища прореху, он был потоком серого тумана, пробивающегося сквозь гудящий вихрь. Я силилась своим детским умишком понять услышанное, но смогла только запомнить ощущения от этих странных слов — холод, сковывающий мое тело, отчаяние, наполняющее меня и тошнотворный страх от того, что невозможно преодолеть преграду беснующегося смерча. Едва уловимые очертания знакомой обстановки исчезли, смазанные слепящим потоком и их место заняли иные — не было больше храма, была иссушенная алая равнина, из рваных ран на поверхности земли торчали клинки багровых скал, а воздух стал настолько плотным, что я боялась вдохнуть пурпурную взвесь, колеблющуюся теперь вокруг. Это был иной мир, столь отличный от зеленого моря плантаций Аякса, лишенный бесконечного купола бирюзового неба, это был мертвый мир, полнящийся лишь эхом оставшегося здесь отчаяния..." Кэссель вздрогнула. Более трех сотен лет минуло с того дня, как маленькую девочку подняли с холодного пола в храме и привели в чувство, с опаской расспрашивая о том, что она видела. Но даже сейчас, даже побывав в том самом мертвом мире, она ощущала страх, липкими оковами охватывающий внезапно слабеющее тело. Женщина тряхнула головой, отгоняя назойливо преследующее ее воспоминание. Нужно было повидать капитана. Сервиторы так и стояли у дверей, почтительно замерев. Один принес Кэссель ее рунный посох, другой — легкую броню густо-синего цвета и плотный плащ с высоким твердым воротником. «Нет, Ваэль, ты оказался неправ, сказав, что если я отдам свои воспоминания хоть кому-нибудь, хоть бумаге, мне станет легче... Это твой народ способен анализировать и извлекать опыт, я буду заново все переживать. Возможно, это поможет найти выход... Или вход. Но я уже не умею надеяться, разучилась. Именно разучилась, хотя у меня многие так старательно отбивали это желание, эту веру в чудо. Они не смогли — на это оказалась способна я сама...» Кэссель терпеливо дожидалась, пока слуги облачат ее тело в доспех. Лишь на первый взгляд поверхность пластин казалась матово-гладкой, но стоило присмотреться, и рисунок, нанесенный на броню, менялся, проступая сетью рун и непонятных символов. Наконец, сервитор откатился в сторону и склонил механическую голову, дожидаясь следущего приказа. Кэссель накинула плащ, стянув горловину брошью с темным кристаллом, и приняла у второго посох. Пальцы скользнули по холодной металлической поверхности, привычно сжали пульсирующий от прикосновения стержень. Длинные золотисто-рыжие волосы женщины были собраны в высокий хвост, скрепленный серебряным зажимом в форме звезды, открывая бритый, покрытый татуировками и разъемами затылок. Повинуясь едва уловимому жесту, сервиторы покинули каюту, оставив Кэссель наедине с высоким зеркалом. Отражение отрешенно улыбалось тонкими бледными губами, холодные ртутно-серебристые глаза смотрели безразлично. Как же давно горел в них огонек искренней радости, как же давно он хотя бы изредка продолжал там тлеть? И когда успел угаснуть? Псайкер вышла из каюты с некоторым сожалением, меланхоличное настроение не торопилось покинуть ее, маня остаться в глубоком кресле наедине с воспоминаниями и пейзажем бездонного космоса. Этого хотелось больше всего, но Кэссель прислушалась к заворочавшемуся в душе демону — так она называла свое фантастическое любопытство и ничем не усмиряемую жажду новых знаний. Стоило ей ступить на мостик, помощник капитана Бонеля, Стефан Крас, протянул женщине планшет с данными. Корабль, столь настойчиво привлекающий к себе всеобщее внимание, оказался небольшим исследовательским судном, сильно пострадавшим в стычке с неизвесным противником. Скорее всего, корабль сопровождения был потерян, обретя покой в глубинах космоса. Команде чудом удалось увести покалеченное «Благословение» в варп, но вот продолжить путешествие или хотя бы вернуться они уже не могли, потеряв и астропатов, и навигатора, а так же лишившись изрядной части обшивки. Судно было в пределах видимости и капитан вел довольно успешные переговоры с пострадавшим экипажем.
— Это имперцы, госпожа. Они просят принять на борт оставшихся в живых офицеров, команду медиков-добровольцев и одного космодесантника. Все они совершали путешествие в ту же точку, куда следуем и мы — Кадианские врата, — капитан Бонель нахмурился, отчего его обветренное лицо сморщилось еще больше и стало напоминать Кэссель сушеный фрукт.
— И сколько их всего? — женщина задумчиво покрутила в руках планшет. Ей не нужно было вчитываться в десятки строк, достаточно лишь прикоснуться и нити информации вливались в нее, наполняя сознание образами.
— Двадцать семь человек. Учитывая прямое попадание, я не удивляюсь, что почти вся команда погибла. Капитан говорит, что пассажиры — миссия доброй воли, короче говоря, фанатики, желающие всенепременно отдать свои души во славу Императору не просто выполняя свое дело, а умирая в особо жестоких условиях... — Бонель фыркнул и добавил чуть тише, — Словно это выпишет им прямую путевку в объятия бога... — Мы должны проверить, Бонель. Это может быть очередной ловушкой.
— Да кто бы спорил, госпожа, — мужчина поскреб блестящую лысину, — Очень бы не хотелось добираться до Кадии еще полгода... Кэссель не стала упрекать капитана в излишней пессимистичности. Он был прав. Прошлая вылазка едва не стоила им корабля и жизни. Наткнувшись на транслирующий просьбы о помощи маячок, «Крадущаяся тень» устремился к дрейфующему судну. Трудно было судить, кто обрадовался больше — жаждущие наживы пираты или же хозяйка «Тени», сильно скучающая во время длительного перелета. Однако, корабль Кэссель получил несколько неприятных повреждений и был вынужден искать пристанища в тени безымянного астероида. Там они проторчали больше двух недель.
— Что ж, оповести наших будущих возможных гостей, что мой отряд в самое ближайшее время нанесет им визит необходимой вежливости, и в их интересах эту самую вежливость нам выказать, — усмехнулась женщина, постукивая посохом о металлический пол. Она уже предвкушала реакцию верного Императору экипажа, но отказать себе в заигрывании со смертью не могла.
— Сию минуту, госпожа, — Бонель поддержал усмешку хозяйки и вновь связался с дрейфующим кораблем Империума.
— Ваэль, собери отряд у челнока, я дам последние инструкции.
— Хорошо, госпожа.
— Есть некоторые нюансы в общении с представителями Империума, о которых стоит знать твоим братьям... Я бы не хотела превращать выживших в фарш на почве обострившейся ксенофобии... Или устраивать показательную казнь в назидании излишне импульсивным членам моей команды, — мрачно продолжила Кэссель.
— Но среди них космодесантник, — напомнил воин, с любопытством, сокрытом в легком наклоне головы, глядя на возбужденную предстоящими событиями ведьму.
— Я сумела остановить инквизитора Игнациса, а он, поверь мне, Ваэль, стоит дюжины космических десантников! — хохотнула псайкерша, — Если не весом, то прытью языка и непомерностью своего фанатизма... — Он был довольно забавен, этот Игнацис, — воин пропустил уходящих с мостика офицеров.
— А ты сегодня довольно разговорчив, — Кэссель вопросительно приподняла бровь, несколько удивленная редкой болтливостью своего необычного телохранителя. Ваэль проигнорировал замечание, упруго развернувшись на каблуках. В конце концов, глупых примитивов всегда можно изолировать... или уничтножить. Второй вариант был, конечно же, наиболее приемлимым для Ваэля и его воинов, но госпожа, зачастую, не разделяла кровожадных пристрастий своих наемников, страдая приступами болезненного альтруизма. То, что она сама принадлежала к расе слабых и тщедушных захватчиков, эльдара не смущало, потому как эта женщина была особенной. И все же... Да, на этом корабле наверняка найдется идиот, желающий вручить свою душонку мумифицированному божеству немедля — и эта мысль сладко пощипывала все чувства Ваэля. Челнок пристыковался к "Благословению«спустя неполный час, и Кэссель, в сопровождении Ваэля и его собратьев, потрясших воображение встречающего экипажа, прошла прямо на мостик, освещенный лишь аварийной иллюминацией, раздражающей ее чувствительные глаза. Капитан, довольно крепкий плотный мужчина, облаченный в форменный китель, изрядно испачканный и лопнувший кое-где по шву, встречал их, как и подобает выдрессированному имперскому офицеру, расправив плечи, храня спокойствие, но псайкер уже могла читать самые противоречивые эмоции, окрасившие его ауру.
— Капитан Севадо? Я — Кэссель Лекс, хозяйка «Крадущейся Тени».
— Голос гостьи был мягким, низким, но в тонких шелковых нитях крылась сталь. Севадо сглотнул. Стоило гостям и спасителям войти, его заколотило. Пальцы нащупали рукоять крупнокалиберного пистолета, он чувствовал, как вспотели ладони и желудок сжался тяжелым комком. За свою долгую карьеру он повидал многое, но чтобы вот так запросто на борт имперского судна ступила нога ксеносов, да еще и самой отвратительной разновидности?! Офицеры, стоящие за спиной капитана, придерживались тех же соображений, он чувствовал закипающую в них ярость и ненависть. Космодесантник же, к недоумению Севадо, даже не вытащил оружия, замерев в тени полу-рарушенной переборки. Нахалка же, поправшая законы Императора и святость Его корабля, обведя взглядом сильно пострадавший от взрыва мостик, продолжала, явно не ожидая вообще никакого ответа от собравшихся людей: — Если ваш корабль направлялся на Кадию, нам по пути, так что не сочтите за оскорбление наше приглашение на борт «Тени». Судя по состоянию вашего судна, долго дрейфовать не получится, вы снова станете легкой добычей, а близость к Оку Ужаса сократит ваши шансы до микроскопических величин, — Кэссель заметила стоящего в стороне гиганта в голубом доспехе, но сделала вид, что его присутствие ей абсолютно безразлично.
— Леди, могу ли я узнать цель вашего визита к Кадианским вратам? — Севадо собрал всю волю в кулак, ожидая ответа. Не исключено, что от него зависела дальнейшая судьба корабля и экипажа. Поганые ксеносы стояли неподвижно, точно статуи из переливчатого камня. Кэссель вскинула голову. Ртутно-серебристые глаза странно заблестели, хотя, это могло быть и иллюзией мигающего освещения.
— Мой долг призывает меня отправиться к Вратам и исполнить то, что мне суждено, капитан Севадо, — после затянувшегося молчания ответила она. Капитан видел, как дернулся Ультрамарин, но так и не покинул своего места. Воин Императора был единственным оставшимся в живых. Его отряд летел на Кадию, сопровождая добровольцев-медиков — вот и все, что было известно Севадо.
— Ну так что, капитан, вам нужно время для размышления или мы все же найдем компромисс в сложившейся ситуации? — из отряда, сопровождавшего Кэссель, выступила высокая фигура воина в остроконечном шлеме с высоким плюмажем. Голос ксеноса был мелодичным, но он явно нарочно коверкал слова, приправляя их солидной долей издевки и презрения. Офицеры зароптали, в воздухе ощутимо завоняло ненавистью и Кэссель резко обернулась к Ваэлю, прекрасно понимая, что ее кровожадный компаньон, играя на замешательстве людей, просто провоцирует их на бойню. Несомненно, ее бесила костность восприятия этих граждан Империума, но они не были каперами или работорговцами, отбросами, питающимися падалью, стервятниками, слетающимися на растерзанный остов корабля после налета какого-нибудь хаоситского рейдера... И сейчас игра эльдара ничуть ее не забавляла. В повисшей гнетущей тишине дробный перестук каблуков звучал оглушающими ударами. Женщина стремительно приблизилась к наемнику и посох в ее руках засветился млечной дымкой. Этого было вполне достаточно для едва сдерживающих свой гнев людей — для них она была даже хуже ксеносов — исчадие варпа, ведьма, продавшая душу демонам. Ваэль отступил, полагая, что его скромная роль в этом спектакле завершена, по крайней мере, пока кто-либо из этих жалких отбросов не станет действительной угрозой его хозяйке, а Кэссель с силой саданула посохом в пол, электризуя воздух вокруг тысячами крошечных молний. Космодесантник одним плавным прыжком оказался перед ней, выхватывая из крепления на поясе цепной меч. Зазубренное лезвие взвыло, соприкоснувшись с изящным серебристым лезвием копья, материализовавшимся из сгустившегося воздуха вместе с тонкой фигурой эльдара.
— Я считала вас разумней. Желаете погибнуть здесь — дерзайте, — энергия, сорвавшаяся с навершия посоха, отшвырнула Ультрамарина к обломкам переборки, — Ваэль, оставь этих трусливых крыс их судьбе. Уходим. Кэссель прекрасно понимала, что подобная демонстрация выйдет боком, и без того измучанные неизвестностью люди сейчас вряд ли были способны трезво оценить сложившееся положение и позабыть хотя бы на некоторое время неистребимые ничем разногласия и предрассудки. Не будь на мостике олицетворения воли божества, правящего Империумом, этого мрачного, испускающего волны ярости космодесантника, разговор с командой был бы короче и продуктивней. Ведьма ощущала метание чужих мыслей, растерянность и такое знакомое чувство страха за собственную шкуру, всегда появляющееся хотя бы у одного. Усилием воли Кэссель согнала с лица маску раздраженного напряжения и позволила уголкам губ чуть приподняться. Сияние посоха истаяло, энергия вернулась в слабо подрагивающее тело. Люди переглядывались, словно ища ответа друг у друга. Капитан явно силился заставить себя выдавить хоть слово и Кэссель видела, что он почти готов шагнуть через черту ее чумного круга. Наконец, оглянувшись на поднимающегося с пола Ультрамарина, Севадо обратился к псайкерше: — Леди, вы должны понимать... Мы — преданные слуги Императора, и принимать помощь... столь необычную помощь для нас... эээ... — Я вам ее предложила. У меня свой путь и, если я могу вам помочь, я это делаю, все остальное меня не касается. Попытайтесь объяснить это вашему другу-космодесантнику, я пока не услышала от него ничего вразумительного, — Кэссель без тени злорадства разглядывала Ультрамарина. Он стащил шлем и с нескрываемой ненавистью уставился на женщину. Это рассмешило ее.
— Охотно верю, что если бы ты мог испепелять взглядом, я была бы горстью пепла, уважаемый... — она выдержала паузу, вынуждая ответить.
— Сержант Хоук.
— Сержант Хоук, — улыбка ведьмы стала еще шире, и выглядела очаровательной и...искренней, — прошу вас следовать за нами на челнок. На «Тени» вы получите все необходимое и сможете связаться с вашим командованием, если таково будет ваше желание, затем мы отправимся на Кадию и там расстанемся, каждый пойдет своим путем. Ваэль фыркнул, уводя воинов к стыковочному отсеку следом за госпожой. Вспышка ее гнева на мостике не была трюком или шуткой — она действительно взбесилась, понимая, к чему клонит эльдар. Тонкие губы ксеноса сложились в плотоядную усмешку. Балансирование на грани смерти доставляло ему удовольствие. Но досада от незавершенного боя заставляла его выть и рычать про себя. Хозяйская рука вовремя для этого напыщенного щенка напомнила эльдару об ошейнике, за который дернула не сильно, но довольно ощутимо для его самолюбия. Кэссель понимала, что никогда не сможет исправить натуру тех, кто охранял ее, пропитавшихся ядом жестокости и ненависти ко всему живому и самим себе, но пыталась освоить рычаги влияния, отличные от тех, к которым были привычны эти изошренные садисты. Ваэль подчинялся и со стороны даже казалось, что довольно охотно, но только псайкеру было ведомо, сколько Воли иногда нужно было вложить в приказ и заставить остановиться занесенное над кем-то оружие. Вместе с отрядом на «Крадущуюся тень» отправился сержант Хоук и группа медиков, за остальным экипажем и командным составом челнок должен был вернуться, как только первая группа окажется на корабле. Капитан Бонель вздохнул с облегчением, заметив приближающиеся габаритные огоньки возвращающегося челнока. Его терзали смутные нехорошие предчувствия, но озвучивать их своей госпоже капитан не собирался, справедливо полагая, что пророчества и предсказания ближе как раз-таки ей, нежели бывшему офицеру флота. Хозяйка вернулась, прихватив с собой мрачного, как небеса Кадии, гиганта-космодесантника и пятерых медиков, людей усталых и равнодушных к происходящему, способных лишь созерцать окружающее безразличными взглядами и шептать молитвы. Бонель, с нетерпением ожидавший коллегу, капитана Севадо, оказавшегося довольно приятным собеседником в сеансы связи с «Крадущейся тенью», был несколько разочарован холодным приветствием только что спасенного человека, но мудрость, ниспосланная Бонелю годами службы, подсказывала, что Севадо вскоре смирится со своим нынешним положением и даже начнет получать от него удовольствие. Новоприбывших разместили на гостевой палубе, подальше от кают, занимаемых ксеносами-охранниками, но капитан сомневался, что это хоть как-то остановит презирающих правила эльдаров, ежели те пожелают найти повод для кровавой расправы. Сержанту выделили каюту по соседству с самой госпожой, но Ультрамарин, кажется, так и не оценил всей степени оказанного ему доверия.
— Капитан, наш гость, сержант Хоук, желает связаться с каким-либо находящимся в нашем радиусе судном Империума, обеспечьте его защищенным каналом. Есть шанс, что где-то поблизости могут быть поисковики, но я, конечно, в этом сомневаюсь. Если не удасться выйти на контакт, сообщите мне, возможно, потребуются услуги астропата, — Кэссель оставила космодесантника на мостике и спустилась в свою каюту. Головная боль, терзавшая ее перед полетом, притупилась, но осталась раздражающая вялость. Хотелось поскорее устроить тело в недрах роскошной постели и хоть ненадолго забыться сном. Но отдых не входил в ближайшие планы женщины. По крайней мере, пока. Ведьма ушла. Сержант оценивающе осмотрелся — экипаж «Тени» представляли люди, самые обыкновенные, не носящие ни знаков, ни явных отпечатков Хаоса на своей плоти. Не столкнись он с мерзкими ксеносами и колдуньей, Хоук бы счел такую перемену планов полета приемлимой. Они, естественно, были еретиками, раз добровольно служили спятившей ведьме и ее ручным тварям. В сложившейся ситуации Хоук даже попытался спланировать атаку с целью захватить судно, но, обратившись к нужному разделу Кодекса Астартес, идею отверг, не желая бессмысленно жертвовать необученными для боя медиками и невооруженным экипажем «Благословения».
— Сержант, канал связи открыт, — спокойно сообщил Бонель, с неподдельным интересом разглядывая огромного воина. Космодесантник для многих был чем-то мифическим, этакий сказочный воин трех метров роста, разящий врагов волшебным оружием. Он не мог не вызывать трепета у любого, он был воплощением веры в целостность и защиту Империума для простых людей. Сейчас перед капитаном стояла легенда, но теперь Бонель не испытывал былого благоговения. Жизнь, оставленная позади, учила его иным ценностям и дарила иные надежды, помогая искать иную защиту и опору.
— Зачем вы летите на Кадию? — Хоук смерил пожилого капитана тяжелым взглядом.
— Сержант, если госпожа Кэссель еще не проинформировала вас, я с радостью сообщу то, что известно мне самому. Хозяйка «Тени» направляется к Оку Ужаса, чтобы сражаться с еретиками, таково ее желание и таков был ее приказ, — Бонель учтиво склонил голову, жестом приглашая космодесантника подняться на галерею, опоясывающую мостик.
— Вы служите Императору? — сержант последовал за мужчиной, продолжая следить за малейшей переменой в его лице, но тот, добродушно улыбнувшись, спокойно ответил: — Я служил имперскому флоту более сорока лет, судите сами, а остальные... Кто-то возносит молитвы Императору, кто-то пеняет в неудачах на судьбу, а в счастье — на удачу.
— Но вы миритесь с присутствием на борту ксеносов, проклятых Императором эльдаров, безжалостных тварей! — в голосе Хоука сквозила холодная ярость, но он, не в пример экипажу своего корабля, умел себя сдерживать. И одному Владыке Золотого Трона было известно, чего это ему стоило.
— У этих господ прав на судьне меньше, чем у распоследнего неисправного сервитора. Они — рабы, купленные госпожой Кэссель из милосердия у таких же изуверов, как и сами они, способных запросто продать собратьев хоть целиком, хоть по интересующим клиента частям, — брезгливо поморщился Бонель, — К тому же, они никогда не покидают своих отсеков, по кораблю разрешено перемещаться только Ваэлю, их командиру, он пользуется правом личного доклада госпоже. Хоук несколько раз пытался связаться хоть с каким-нибудь кораблем, но безуспешно. Виной этому, скорее всего, был масштабный шторм в варпе, бушевавший уже несколько месяцев в этом секторе с невиданной силой. Налетев на атаковавших «Благословение» пиратов, Севадо был немало удивлен, ведь каперы стали первыми, кого они встретили за несколько месяцев полета. Бонель связался с Кэссель, сообщив ей эту безрадостную новость.
— Сержант, госпожа ждет вас в своей каюте, дверь справа от вашей. Думаю, у нее вы найдете больше ответов на ваши вопросы, так что желаю удачи. Космодесантник хмуро усмехнулся и покинул мостик. Все его нутро просто скручивало от одной мысли о том, что приходится путешествовать на одном корабле с проклятыми Императором ксеносами, но чем он был сейчас лучше этого потерявшего истинную веру экипажа или этой полоумной ведьмы? Его путь не оборвался вместе с братьями по Ордену, он остался жить после стычки с еретиками, он выжил, находясь на чужом судне, волей странного совпадения направляющемся туда же, куда стремился попасть и сам Хоук. Неисповедим замысел Императора!
Vova
