У Васьки Гуденкова сперли артефакт. «Полярную звезду», за которой он
четыре дня лазил по болоту. Сперли внаглую, при всем народе, да еще в
такой день. - Это что же получается!- орал Васька- Пришел, понимаешь, честный сталкер, отдохнуть культурно- так нет же- обокрали! Сталкеры в баре озадаченно молчали, переглядываясь. - Где эта крыса! Пусть выйдет, хочу ей в глаза поглядеть!- размахивал Васька своими здоровенными кулаками.
Ваське деликатно намекнули, чтобы не портил общий праздник. В ответ,
потерпевший разошелся еще пуще, в запале обвинив бармена в
покрывательстве воров. Такого уже Ваське не простили- бармен только
глазом мигнул, как Ваську ловко скрутили и потащили на улицу -
«остудить». - «Полярную Звезду» мою захотели, с…. !... А
«Полярную п…у» вам не надо?!- орал обокраденный, пока его тащили за
периметр лагеря, аккуратно навешивая ему по бокам. У внешнего поста Ваську энергичным пинком выбросили на дорогу. Старший посоветовал: - Ты вот чего, паря – остынь-ка да протрезвей. А как утром в башке прояснится- возвращайся, вещички твои сбережем. - Ага, сбережете, как же. На смерть, гады, гоните- с обидой и злостью сказал Васька, потирая ребра.
- Там метров через двести мостик, под ним можешь переночевать. - сказал
командир и бросил Ваське его нож и фонарик – от псов отмашешься, а
крупный зверь здесь не ходит. А раньше утра- не появляйся. Он со значением похлопал по «калашу», висевшему на шее. Васька выразительно сплюнул на сторону, подобрал выданный набор для выживания и поплелся по дороге, светя фонарем. - Да! – крикнули ему вслед- там у моста «карусель»! Слева!
- Премного благодарствую!- сквозь зубы огрызнулся Васька в ответ,
вглядываясь в темноту по сторонам дороги и держа нож наготове.
Скоро луч фонарика выхватил в темноте пару бетонных плит, перекинутых
через канаву. Васька на всякий случай посветил влево- командир не
обманул- слева в канаве жила «карусель», крутя и поднимая мелкую пыль на
уровень человеческого роста. Он матюкнулся и стал спускаться на правую
сторону. Бетонные плиты лежали на насыпи, через которую
проходила дренажная труба метрового диаметра, даже не труба, а несколько
соединенных бетонных колодезных колец. Внутри было пусто, если не
считать мусора, нанесенного весенним паводком и осенними дождями- веток,
сухих листьев, пустых консервных банок и ветоши. Васька, чертыхаясь
пролез в середину трубы, потом пинками выбросил мусор наружу, освобождая
себе место. В наступившей тишине, была лишь слышна далекая музыка в
лагере, да «карусель» у другого конца трубы шелестела травой по краям
аномалии. «Ну и черт с ней»- решил Васька- «по крайней мере с того конца
трубы никто не сунется». Он выключил фонарик, чтобы не привлечь
непрошеных гостей, поплотнее запахнулся в куртку, взял нож поудобней, и
привалившись к стене трубы, начал потихоньку трезветь.
Собственно, он был не так уж и пьян- просто обидно стало: третий год в
Зоне, а обчистили как простака. «Ловко работают, стревецы»- прицокнул и
вздохнул Васька: когда водка за их столиком закончилась и он пошел «за
добавкой», то на всякий случай пощупал камешек в кармане штанов- тот был
на месте, а когда пробрался через толпу к стойке бара и полез в карман
за деньгами- артефакта там уже не было. «И ведь мало того, что
обчистили»- размышлял он с досадой-«так ведь еще и растрезвонят об этом-
до моего лагеря слух дойдет, засмеют ведь сволочи!». Васька с досадой
стукнул кулаком по колену. День Сталкера справляли и у них в лагере, но в
этот год Васька решил пойти на праздник в Лысый Яр. Считалось, что там
День справляли с особенным размахом и шиком. Вот и сходил, называется!
«Чорта я тут лысого что ли не видал, в этом Лысом Яре!»- пенял он себе.
Народу здесь и впрямь было больше, но никаких «легендарных» сталкеров
Васька не приметил. «Праздничные» цены на водку были выше; было даже
пиво, но глядя на ценник, страшно было даже подумать- сколько оно уже
здесь лежит. Цена же на артефакты- напротив, упали из-за наплыва
сталкеров; поэтому Васька и не стал продавать «Полярную Звезду»- сплавил
только пару артефактов подешевле, на выпивку. И никаких захватывающих
аттракционов и «гладиаторских боев» с тварями не было, а сидел на
всеобщее обозрение в стальной клетке «упырь» – но такой задохлый, что
никакого желания показывать с ним «удаль молодецкую» не хотелось, а
хотелось просто пристрелить его, чтоб не мучали. «Скажут: сходил
Ерема, за двадцать верст от дома, хотел выпить чуток, да вернулся без
порток. »- мучительно представлял Васька, - «Еще и прозвище какое-нибудь
придумают, зубоскалы». Он шмыгнул носом- ночной холодок начал пробирать
его- глубокая осень, как-никак. «День Сталкера, блин,
придумали!»- ругался Васька. Почему 3 ноября День Сталкера- никто точно
не знал: кто говорил - что это день рожденья самого первого сталкера,
кто уверял- что это день, когда нашли первый артефакт в Зоне- причем
любой торговец или бармен клялся, что скупил его- именно он. Ну да,
им-то любой лишний праздник- дополнительный навар и повод ободрать
честного сталкера, как липку. Васька поклялся, что отныне для него
единственным праздником в году будет Новый Год. Он уже совсем
пожалел- и что приперся в Лысый Яр, и что не продал «Полярную Звезду»
сразу, и что поднял шум из-за кражи- сейчас бы сидел во хмеле и тепле.
Вдруг послышался шорох- Васька замер, чуть выставив вперед нож, не дыша,
широко открытыми глазами высматривая темноту. Сердце застучало как
молоток. «Ну вот и началось...»- мелькнуло в голове. Наверху
послышались шаги, потом лязгнуло что-то железное и послышалась тихая
речь. «Тьфу, ты!»- выругался сам на себя Васька. Просто какие-то
опоздавшие сталкеры спешат на гулянье. Он хотел, было, по привычке
окликнуть их, но вовремя сообразил, что придется рассказать, почему он
тут сидит. Сталкеры, похоже, остановились за мостиком-
доносились неясные обрывки слов. «Ну какого лешего вам-то здесь надо?» -
недовольно подумал Васька. Еще вздумают сюда спускаться, пальнут в него
в темноте, не разобравшись. Наверху послышалась возня,
негромкий лязг железа о землю. «Копают, что-ли?... Ё-мое!»- догадался
Васька- «Да ведь они же схрон тут делают! Или открывают!». Мелькнула
дурацкая мысль- дождаться пока они уйдут и обчистить их тайник- в
отместку за кражу артефакта, но тут же сам и застыдился- не они ведь
крали. Потом подумал- что если кто-то обчистит их тайник- скажут им, что
Васька тут «ночевал», стало быть- и его самого в ворюги запишут. Нет,
ну что за день такой неудачный! Час от часу- все хуже и хуже! И
выйти-то, объявится – тоже страшно: вдруг пристрелят, чтоб тайник
сохранить, а потом скажут, мол, сам в темноте зашуршал – пальнули на
всякий случай. Нет, уж лучше сидеть тихо. Возня наверху стихла,
но сталкеры не уходили- изредка переговаривались между собой. У входу в
трубу что-то зашуршало- Васька снова напугался, но потом понял, что это
сверху льется струя. «Облегчаются, что б вас!»- ругнулся он мысленно.
Прошло уж, наверное, минут двадцать, но сталкеры все не уходили. «Да
что вы там, пикник что-ли устроили?!»- досадовал Васька. Наконец,
любопытство одолело чувство страха, и Васька решил посмотреть- что там
такое. Тихо, как мышь, он выбрался из трубы (благо- ни хабара, ни
пожитков при нем не было) и осторожно полез наверх. Не долезая до края
канавы, он приподнял голову и осторожно выглянул. Сразу за мостиком,
лицом к лагерю сидели трое сталкеров- один на ящике, и двое- на
корточках, около какой-то трубы. - ...мля, говорил тебе- надо было в канаве засесть- торчим тут нах, как три тополя на Плющихе... - Не ссы, ночка темная, никто тут нас не увидит. С поста из-за кустов нас не видать, сиди на жопе ровно. - ... и приперлись почти на час раньше....
- Е. . твою... заткнешься ты, б..., или я тебя счас заткну! Барон сказал,
в двенадцать- значит в двенадцать. Ты что ли, пошел бы ему объяснять,
если бы мы опоздали?! В канаву тебе надо? Так пи...уй, провешивай! Вон, с
той стороны начни, там тебя аттракцион, мля, бесплатный дожидается! - Да тихо вам, пацаны. Пост, нах, близко...
Васька приник к траве, еще осторожней спустился и снова спрятался в
трубе. Закусил губу – все было гораздо хуже, чем он предполагал. Эти
трое, судя по всему – братки из бригады Барона- есть тут такой местный
бандюган, обкладывающий данью лагеря и стоянки сталкеров. Лысый Яр, до
сей поры держался, давая ему отпор. И видать Барон решил наказать
упрямцев: та труба у них - это миномет, а в ящике стало быть – мины. И
ждут они полночи, чтобы устроить сталкерам «праздничный салют».
Что же делать, что же делать? Васька прикинул, что будет дальше: братки
пальнут из миномета раз пять- потом их засекут, по ним начнут пальбу
посты, и те, кто уцелеют. Братки смотаются, Васька тут в трубе тоже в
относительной безопасности- шальной пулей не зацепят. Тем более бежать
некуда. Вперед по дороге- ночью, без оружия? Назад в Лысый Яр- подойти,
издалека крикнуть чтоб не стреляли, объяснить ситуацию- опять же надо в
темноте дать крюк по полю, да если при этом братки услышат, поймут или
заподозрят что их «раскрыли» и начнут пальбу? Значит- сидеть
здесь. Сидеть и ждать, когда начнется пальба, потом подождать утра и
вернуться в Лысый Яр за своими вещами- если они уцелеют. Искать их среди
развалин и трупов... Эх, жалко пацанов... «Да ни фига не жалко!»-
оборвал сам себя Васька- «они ж меня ночью, безоружного из лагеря
выкинули! Так им и надо!...». Он тихонько вздохнул.
«Выкинули...да ведь они мне жизнь этим спасли! Получил бы через полчаса
«гостинец от Барона», вместе с ними... Ну один крысеныш у меня артефакт
стырил- остальные-то в чем виноваты? Я с ними два часа назад водку пил,
песни пел... Вернусь утром, спросят- где отсиделся, брат? Да прямо у
бандюков под боком- сидел, слушал как они вас порешить готовятся, как
стреляют по вам...». Нехорошо у Васьки на душе стало, прямо
скажем, - хреново. По совести- выручать бы надо пацанов- да вот как? С
ножом против троих братков, которые как пить дать – с «калашами»? Не, не
такой Васька герой, чтоб справиться. Дать кругом по полю, предупредить?
Был уже такой вариант- отклонили. Спугнуть их, зарычать в темноте,
«упырем»? Да нет, троих вряд ли спугнешь- скорее очередь автоматную
получишь, или того лучше - гранату… «Может все-таки с ножом?
Против троих. А если хорошенько все продумать? Подбежать, первого,
который на ящике сидит спиной ко мне - в горло... Второй отскочит-
влево, надо думать, отскочит,... ага, ногой в живот его пнуть, чтоб в
канаву слетел, в «карусель», ну а третьего... А от третьего мне выходит
уже- или пуля, или нож в спину... Нет, не ладно выходит...»- соображал
Васька. «Стоп, мне ж главное- помешать им! Тогда так- отвлекаю
их... скажем фонарик на ту сторону брошу, подбегаю, первого гопника-
пинком с ящика сшибаю, и ящик с минами- в «карусель»- сколько он там
весит?... А вот дальше что? Дальше меня в три ствола порешат... Зато
ребят спасу…». У Васьки навернулись слезы- эх, как не хотелось умирать!
Да еще так безвестно -хоть бы записку оставить, что мол, так и так дело
было, за вас, ребята, свою голову сложил. А потом подумал, что память
человеческая - недолгая, памятник ему не поставят, да и погоревать-то о
нем будет некому. И уж чуть было не пополз он, навстречу верной, а может и геройской смерти, как вдруг пришла ему в голову одна мысль.
В следующие пять минут, он лихорадочно срезал с одежды все
металлические пуговицы, застежки и пряжки – даже молнию с ширинки
спорол. Добавил к ним разобранный фонарик и часы. Потом тихонько выгреб
из кармана все гайки. Теперь нужно было все это во что-то завязать.
Мысленно обругав себя «чингачгуком немытым» за отсутствие носового
платка, он решил пожертвовать наименее нужной частью одежды- трусами-
разрезав их по бокам, вытащил наружу. Аккуратно завязал в них всю эту
мелочевку, но не туго. Потом, махнув рукой, просунул под узел и свое
единственное оружие- нож. Кратко шепотом помолился – «Ну, с
Богом!», и примерившись, бросил этот узелок в «карусель». Узелок упал
вниз и пропал. «Недокинул!»- застонал Васька. Но тут узелок
появился в поле зрения, туго, как бы с поволокой, двигаясь по кругу –
«карусель» словно брезговала как следует захватить васькино нижнее белье
. «Неужели не осилит поднять?»- испугался он и попятился к другому
концу трубы. Но трусы мелькнули в темноте раз, потом другой, потом еще-
поднимаясь все выше и выше- «карусель» уже вытащила из узелка нож и он
отдельно рассекал край воронки, мелькая в темноте светлой рыбкой.
Васька вжался в стену трубы, и приготовился, весь обратясь в слух.
Послышался треск, и следом – металлическое постукиванье, свист стал гуще
и мощность его стала быстро нарастать. Послышались сдавленные вскрики
братков: «Мля, это что еще?... Пацаны, атас!... Ложись!... Не,
рвем!...». Потом раздался громовой раскат- аномалия «разрядилась»-
выстреливая во все стороны своим содержимым. Но Васька не успел даже
двинуться наружу - сразу же вслед за этим, васькино убежище, его самого и
все вокруг сотряс взрыв. Видимо, одна из гаек попала в мину и весь
боезапас детонировал. Ваську оглушило и бросило на дно туннеля, засыпав
кусочками бетона. «Карусель» еще раз «хлопнула» мусором, который успела
захватить… Через некоторое время Васька очнулся, выполз наружу и
вылез к дороге: бетонные плиты сдвинуло в сторону, перед мостиком
дымилась глубокая воронка, рядом горели кусты и придорожная трава,
бандитов не было видно. Шатаясь, и поддерживая рукой спадающие штаны, он
поплелся к лагерю. За воротник и в правый ботинок набился мусор, но
Васька не останавливался чтобы его вытряхнуть, а прихрамывая, торопился
назад по дороге. Вокруг стояла звенящая тишина. Еще издалека увидел, как
у внешнего поста забегали сталкеры с оружием, деловито, молча, без
единого крика- и вдруг сообразил, что это он – ничего не слышит. Замахал
рукой и хрипло закричал : «Эй! Не стреляйте! Это я! Не стреляйте!...».
В свете прожектора он доковылял до поста, устало сел на мешок с песком,
и глядя на давешнего командира сталкеров, невпопад ответил: «Да не
слышу я ничего- оглушило… Там три братка из банды… банды Барона… с
минометом ... «салют» вам хотели...Я их того…«каруселью»… а мины как
рванут!». Потом замолчал и попросил воды- кто-то передал ему свою
фляжку- он сделал несколько глотков, а остаток вылил на голову- звон в
ушах вроде стал стихать, но начала бить дрожь- то ли от холода, то ли от
стресса. Сталкеры снова засуетились- нашли ему стакан с водкой и ремень
для штанов, потом похлопали по плечу и показали- «пойдем!».
Его, теперь уже с почетом, проводили в бар- он так и вошел туда: хромая,
перепачканный, весь нараспашку, все еще держась рукой за пояс штанов.
Но никто не засмеялся- все молча глядели на него: кто с удивлением, кто с
уважением. Василию пододвинули стул- он сел, и не зная что сказать,
начал разуваться, чтобы наконец вытряхнуть мусор из ботинка- но вместо
мусора, из ботинка на пол выкатился бело-бирюзовый камешек, размером с
большую горошину- и тут же засиял белым светом. Вася недоуменно
поднял «Полярную звезду», потом, внезапно догадавшись, вывернул карман
штанов наружу- на его конце бахромой лохматилась небольшая дырочка. И
тут грянул такой громовой раскат хохота, что стаканы запрыгали на
столах! Смеялись все: и сам Васька, и сталкеры, и даже бармен трясся,
молотя ладонью по стойке. А командир, наклонившись к нему, проорал в
самое ухо: - Ты его не продавай, сбереги- он тебе удачу приносит!
Vova
