В дверь снова вежливо, но настойчиво долбанули кожаным сапогом. Штандартенфюрер тоскливо снял с колен голого, чуть задыхающегося радиста Данэльманна, гордо именуемого не во время сеансов шифровок в Москву и не в столь интимной обстановке, Данькой, и, озираясь, заметался взглядом по комнате. Кто стоит там, с другой стороны двери, Лерхер уже проницательно, как настоящий разведчик, знал. Это мог быть только группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Шуллер. Только его могла принести нелегкая, когда Штандартенфюрер и радист, наконец, впервые за трое суток уединились в номерах с общеизвестной человеческой целью совершенствовать искусство ... ммм. . шифровок. Спрятать крайне недовольного прерванным «сеансом» любовника представлялась возможным только в шкафу. Но там у Лерхера стояла заначка в виде пол-бутылки «Столичной», заботливо высланной из Бёрна пастором Штоффом, которую в легкую мог выбулькать любимый. Кроме того, у Даньки была жесткая аллергия на одеколон, которым обливался Лерхер, а значит, ровно через 10 минут, он начал бы предательски кряхтеть и кашлять в шкафу, однозначно пустив под откос всю, и без того небезупречную, репутацию Лерхера.
— Да е. . ть тебя раком в этом гробу на колесиках! Что за пыльная... — Мать твою, надо, — нордически оборвал его Лерхер. И, натягивая форму, поднятую с пола, поплелся открывать группенфюреру.
— Хайль Гитлер! — выпалил он, вытягиваясь по струнке и оправляя грубый ремень.
— Гитлер Хайль! — согласился глава СС и выразительно посмотрел на пах Лерхера.
— Надо же, штандартенфюрер, какое оригинальное приветствие. Лерхер скромно потупился и мягко выдохнул, как будто уже был на допросе: — На моего фюрера у меня стоит всегда!Тем временем, отодвинув штандартенфюрера плечом, Шуллер уже двинул вглубь комнаты. Поводил прямым носом по кабинету, царапнул пальцем след «преступления» в виде отпечатка попки Радиста на гладкой полированной поверхности рабочего стола Лерхера и растянул губы в ухмылке: — Чем занимаетесь? — Отдыхаю, согласно полученному приказу,- вытянулся по струнке Лерхер, глядя на часы. Одна из отведенных десяти минут уже прошла.
Vova
