Ярость. Слепая, всепоглощающая. Ты негодуешь. Уничтожить бы всех этих
мелких завистливых людишек, не дающих спокойно жить ни тебе, ни твоим
друзьям. Разодрать зубами в кровавые клочья. До мяса, с отвращением
выплюнув ошмётки. Поджечь, чтобы горели в адском пекле и орали от мук и
боли, как когда-то орал ты. От обиды, унижения, бессилия. Когтями по
нежной плоти, сдирая кожу до мяса. Алая кровь на твоих пальцах и
замогильный смех. Истеричный, обречённый и торжествующий.
Всё к чертям. Всё вокруг полыхает. Чашка в угол, и тысячи осколков от
стены. Трясущиеся руки, и выброшенная пачка сигарет. Ты расточаешь
энергию с убийственной силой, сметая всё на своём пути. Если бы они были
рядом, ты бы просто впился в их глотки, перегрыз, не задумываясь.
Но нет, такая смерть слишком лёгкая. Пусть живут. Твоя месть будет
другой. Ты узнаешь, кто они. Выследишь и будешь уничтожать одного за
другим, медленно, терпеливо, мучая, чтобы прокляли каждый день, прожитый
на этой земле. Чтобы просили о пощаде. Только ты их не пожалеешь. Они не
сжалились над тобой, ломая, втаптывая в грязь, разрушая то, что
создавалось так долго и трепетно, то, во что ты вкладывал свою душу.
Уничтожь, сотри в порошок, возненавидь, убей, сожги, рассей пепел по ветру. Легче?
А знаешь что, пойдём-ка лучше попьём чайку. Нелепо в этой ситуации?
Отнюдь. Что толку кричать, уничтоженного не вернёшь. Думаешь, они рады
своим деяниям? Всего лишь временно. Потом их снова будет пожирать
зависть и ненависть. Они задыхаются от неё, проклиная каждый божий день.
Нет, это не жизнь. Это медленное увядание. Думаешь, они это не
понимают? Возможно, пока ещё не поняли. Ты не представляешь, насколько
им тяжело. Они сами вырыли себе могилы. Тебе не нужно даже земельку
сыпать на их гробы. Они заведомо мертвы.
Отойди от них подальше. Не марай свои руки, они этого не заслуживают.
Плюнь в их сторону и забудь. Обидно, но ведь они именно на это и
рассчитывали, что тебе будет больно. У тебя своих забот полно. Ещё
обращать внимание на каких-то мелких завистников. Вед по сути, ничего
особо страшного не произошло. Берегите нервы, люди. Ох, и не заботитесь
вы о своём здоровье. Ваша жизнь и здоровье – вот единственное, что есть у
вас. Только что-то мы все об этом забываем, пока инфаркт не трахнет, да
машина не переедет. Вот тогда, лёжа на больничной койке, вдруг ясно
осознаёшь, что все эти дрязги - такая мелочь.
Вот же они, твои любимые люди, рядом с тобой. Относительно здоровы. Две
ручки, две ножки, глазки видят. Ушки слышат? Ой, не ори, а то оглохну.
Мои уши точно слышат. Ты же кричишь всё время, как ненормальный. Тут и
глухой прозреет. Это не опечатка. Это ты так кричишь, что все сразу
вылечиваются со страха.
Улыбнулся? Вот и отлично. Да фиг с этой чашкой. Пусть валяется на полу. Я
завтра уберу осколки. Эй! А вот эту чашку не трожь! Она моя! Зачем свою
бил? Теперь на мою покушаешься? Не отдам! Ни за что! Я жадный!
И вот так каждый день: крики, ссоры, обиды, примирения…
Ты сидишь у меня на коленях и всё же попиваешь чай из моей чашки, а я с
тоской смотрю на мою любимую чашечку и думаю, повыть что ли на луну?
Только что-то её не видно сегодня. Зато ты чувствуешь себя завоевателем.
Отнял у меня всё и доволен. Ух, буржуй! Да ладно, бери, мой сладкий.
Мне для тебя ничего не жалко. А вы чего там по ту сторону экрана на нас
смотрите? Приходите на чай. Мы ещё не все чашки перебили. На всех
хватит. А если что, у соседей позаимствуем.
Vova
