Мой неприличный Кипр-3. Глава восьмая. Кипрская кухня
Я вплываю в столовую не совсем легкой джазовой походкой на запланированные третьи сутки. Макс, приоткрыв один глаз и постанывая из своей комнаты с удивлением наблюдает за моими поистине титаническими приготовлениями перед. Мне, мягко говоря, не «айс». Ему откровенно на букву «х», только не хорошо. Вчера в 11 вечера Макса как назло проперло на ознакомление с блюдами местной кухни. Я, уже подготовленный Марком, честно предупредил, что две порции рыбного мезе (десять перемен различных блюд (каждое с гарниром) из креветок, осьминогов, моих любимых мидий, трех сортов средиземноморской рыбы и других морской радостей), халумми (жареный сыр), шефталию (пожаренные колбаски) и до кучи мороженое нам будет не поднять и не окучить даже под «узо». Она же наша любимая анисовая, которую, судя по ее вкусу на Кипре, действительно делает ключница. Однако Макса это не остановило. И он заказал все. Я мысленно попрощался со своим здоровьем, и со злорадством заметил, что он сбледнул, лишь когда официанты придвинули к нам второй стол.
— Это еще зачем? Мы вдвоем будем, — оторопело бросил он. Официант ласково глянул на него, как на ребенка с синдромом Дауна, пытающегося, высунув язык, сложить паззлы, и выдохнул на русском: — Дай бог, бы все блюда на трех столах поместились. Вы, что, реально хотите это вдвоем схавать? Ну, вы, ребята, даете. Короче, я сломался на седьмом блюде мезе, сумев запихать в себя пару колбасок. Макс продержался дольше. Но тоже теперь тоскливо икал, именно оборзевая , а не обозревая яства, которые не пришлось даже по украинскому принципу не съесть, так «пиднадкусывать». Оставлять еду врагу тоже было мучительно больно. Тут у меня зазвонил телефон, и я в экстазе чуть не прожег пол. Это был Марк, но почему мне сначала вспомнились его габариты.
— Марк, срочно приезжай в таверну, — взвыл я в трубку, — водка на троих стынет. Две порции мезе пропадают. Марк коротко хмыкнул, и по ходу сразу врубился в ситуацию. В общем, когда он прибыл на место боя и оглядел картину маслом, он тоже позвонил еще одному другу. Надо отдать должное ему — ни разу не запалил перед Максом. В четыре рыла и еще под пару графинчиков «узо» мы еле одолели это счастье. После чего Максу пришла не менее гениальная идея запить это все молочным коктейлем, и троица радостно заказала его. На меня они втроем смотрели как на непуганого в раю идиота, не ценящего гурманский изыск простоты«Мак — Дональдаса» под конец. Слава Богу, я им не сдался. И тяпнул вместо молока еще «узо». Вот теперь утром Макс расплачивается за все свои грехи. У него жесткой приступ медвежьей болезни. Меня, правда, тоже слегонца поклевывает в затылок известная финская птица «похмелайнен». Но это пройдет уже к двум. Особенно, если прогуляться на воздухе.
— Ты, что, сука, жрать еще можешь? И вообще, ты куда так вырядился? Не взопреешь? — бросает он, глядя, как я натягиваю светло-голубые рваные джинсы и белую борцовку. В джинсах будет действительно жарко, но потерпеть стоит. С ударением на первый слог пока. Глаза Макса скользят по моему телу совсем не так, как смотрит, допустим, Марк. Это другое. Но все равно приятно увидеть в них капельку заинтересованности. Я будь не я, если Микаэлю мой прикид не понравится. Обычно все на это западают. Это моя собственная фишка. Добавляю чуть-чуть серебряных «блестяшек»: массивный браслет, перстни, пара цепочек. Теперь главное- ремень с большой бляхой, которая будет в нескольких сантиметрах от.
— Ты, че, уже подцепил кого успел? Трахались уже? — не унимается Макс, глядя, как я «добиваю» образ. С помощью геля (ха, вот что-что, а купаться я сегодня не собираюсь) придаю башке эффект мокрых волос. Кудри. Во. То, что надо.
— Вернусь минут через сорок. Если туалетная бумага закончится — звони не стесняйся, — закрываю номер под его громкий мат. И круто обламываюсь в столовой. Микаэля нет. С тоски решаю нажраться оливками. На Кипре их делают как-то по-особенному. Они совсем не похожи на то, что продается у нас в банках. Киприотам удается сохранить в них маслянистый вкус, приправив специями. Они получаются очень острыми, но не консервно тряпичными. Пока набираю полную тарелку оливок, замечаю любопытную сценку. Напарник Микаэля вытаскивает телефон и, почти упав лицом в пах, за барной стойкой взволнованно щебечет в трубку на греческом. Засекаю время. Мальчишка появляется в зале ровно через 7 минут. Несет мне уже привычное кофе. Молча ставит передо мной. И не может отвести взгляд от моих ног, просвечивающихся в разрезы, отчетливо скользит по плечам в вырезе борцовки.
— May I have a glass of water? — вот реально, кофе в таком состоянии не лезет.
— Wait a moment, please, — цедит он сквозь зубы, удаляясь от меня. Друг перехватывает его по пути и что-то долго шепчет, указывая глазами на мою чашку кофе. Еперный балет. Только душа из горячего кофе мне сейчас не хватает. Это же мои любимые джинсы. Их потом отстирывать придется. Ну, е-мое. Все. Я так не играю. Микаэль возвращается со стаканом воды. Рука долго мечется перед чашкой и стаканом. Решительно опрокидывает последний. Йес! — I am deeply sorry! — белоснежно лыбится он, глядя, как я псевдо удивленно разглядываю разводы на джинсовой ткани.
— Oh, its noting. Rather pleasure, its so hot here, — ржу ему в ответ.
— Oh, I see you like olives. What do you think about Cyprus dishes? — глаза Микаэля выразительно скользят по моим соскам, проступающим под борцовкой.
— Its perfect. I have already loved it, — позволяю себе расслабиться и выразительно смотрю на то место, где у него под фартуком должна быть плоть, — and deeply sorry too. Can you bring me some wine. Микаэль стеснительно проводит по затылку, вытирая проступивший пот. Он мил. Он так мил своей юностью и застенчивостью: — Maybe I will better invite to some native restaurants, where you can try the real one? I am free after four. Йес, йес, йес. Сто тысяч пятьсот. Ну, наконец-то.
— Year. It would be so nice of your. I will wait your in the lobby, — соскальзываю со стула и направляюсь к себе в номер. Смотрю на мобильник. Четыре пропущенных. Так. У Макса явно закончилась бумага.
Vova
