Эпизод 1: раскат грома.
Над городом сверкнула небывалой яркости молния, а за ней с неведомой быстротой промчался по улицам страшный раскат грома. В ту же секунду прямо с высот сумрачного неба, задавленного толстыми тучами, на землю полил дикий ливень. Он лил стеной и этим загораживал горизонт – то самое место, где небо соприкасалось с землёй. Городские улочки и проспекты потускнели, побились лампы дневного освещения у местных фонарей. Только изредка город на очень короткий срок освещали появления в вышине всё новых и новых, жестоко жалящих местность вспышек молний. И жала эти были настолько острыми, что невозможно было без щекочущего душу страха взирать данную картину. Они так и искрились своей злобой… Они стремительно заражали ею всех легко поддающихся внушению людей, не оставляя ровно никаких шансов очнуться от этого кошмара…Народ, ещё несколько минут назад радостно шнырявший по данным местам, начал, недолго думая, спешно искать укрытия. А укрываться от бешенного ливня люди стали только в достаточно близких от них местах, ибо не хотели находиться под дождём лишнее время. Кто-то коротал это время, удобно расположившись за шикарным столиком с множеством разнообразных блюд в уютном ресторане, расположенном практически в центре Стейшн Сквер; кто-то другой, очевидно, недошедший до нормального укрытия, в безнадёжности встал под большим, толстым деревом, укрывшись его сочно-зелёного цвета листьями. Судорожно задрожал свет в окнах жилых домов. Наверное, это было связано с какой-то неисправностью на линиях электропроводов. Ветер начал усиливаться, подобно дождю. На крыше одного из небоскрёбов, так красовавшегося на фоне всего ландшафта, вдруг появился странный силуэт. Темнота полностью скрывала истинное лицо этого существа. Из-за неё мы могли разглядеть только какие-то нечёткие очертания, а это мало чего давало. Тень приблизилась к краю и остановилась. Ливень всё не утихал. И несмотря на то, что дождь всё так же безжалостно хлестал асфальт, а молния не переставала рассекать уставшее небо своими непонятными символами, казалось, будто картина почему-то застыла на месте. Совершенно неизвестно на что надеялись люди, закованные непогодой под листьями обширных деревьев и прочих плохо укрытых мест, ведь они прекрасно знали, что такой ливень способен пролить без перерыва ещё двое суток? Да, и вообще, о чём сейчас думали люди? Возможно, кто-то пытался отчётливо вспомнить давно забытые им моменты его собственной жизни, торопливо отложенные пылиться в большой сундук с пометкой “лучшее в моей жизни”, и хотели согреться ими, ведь этим людям сейчас как никогда не хватало простого человеческого тепла. Быть может, вовсе наоборот – они жутко грустили по близким им людям, вспоминали самые трогательные моменты своей жизни, да и просто высказывали сами себе про себя то, чего так долго не решались сказать, скрывая тем самым правду от собственного подсознания, ведь в городе преобладала печальная, а местами даже и страшная погода, ненароком наводящая на аналогичные мысли. Быть может, они обдумывали все свои правильные и неправильные поступки, произведённые ими за всю жизнь, и рассуждали, правильный ли они избрали жизненный путь, о чём часто задумываешься накануне смерти. Но никто, однако, не отрицал, что через минуту другую не может выглянуть солнце и всё не засияет прежним светом, ведь ливень спустился на землю не менее внезапно! Практически весь народ, доверившийся прогнозу погоды, что так неумело навязывают на экранах телевидения, преобладал в летней, лёгкой одежде. Возможно, этого и не произошло бы, доверившись они интуиции. Таинственная персона осматривала безлюдные низовья города. Ей нравилось смотреть на живые существа сверху вниз, она чувствовала ощутимую власть перед людьми. Данное существо совсем не пугал так громко стучащий по поверхностям ливень, оно не боялось сумасшедшего хрипа грома и неожиданных вспышек молний.
- Какая чудесная погода! Она полностью отражает моё духовное состояние. Эти глупые людишки разбегаются при первой же опасности, в момент забывая о себе и думая только о том, как самим спасти свою шкуру. Они становятся так беспомощны в темноте… Это даже забавно. Но они не знают, что такое настоящий кошмар, - донёсся с небоскрёба мистический голос, который, спустя несколько минут, вновь нарушил течение сольной песни ветра, произнеся, - Эх, как бы сейчас я хотела расправить руки в стороны, подобно вольной птице, вдохнуть в грудь побольше влажного, дождевого воздуха и нырнуть со спокойной душой прямиком в эту очаровательную бездну. Но не могу. Чувствует моё сердце – грядёт время великих перемен. Интересно, к лучшему ли они?
Неизвестная персона слегка вскинула голову вверх и бросила правую руку в сторону полуночного неба. Через долю секунды, точно родившись, из того места сверкнула ужасающая своими размерами молния, а за ней, как и следовало ожидать, послышались оглушительные раскаты грома. Где-то вдалеке послышались неодобрительные взвизги сирены. Затем множество людских криков… При свете молнии на пару секунд мир погрузился в объятия солнечного дня и мы могли увидеть, кому принадлежал тот загадочный силуэт. Ею была желтоватого цвета ежиха. Конечно, всего каких-то три секунды света не могли дать полностью запечатлеть её, но это было лучше, чем увидеть лишь нечёткий силуэт. Её чёрные, словно угольки глаза, были первым, на что обращали внимание. Они владели странной, притягивающей силой. В них хотелось, не отрываясь, вглядываться часами. Сногсшибательно сложенные ресницы добавляли незнакомке немного загадки, а чуть вздёрнутый носик говорил о том, что она не была простой личностью, кто может сдаться без боя. Тем не менее первые впечатления вполне могли быть обманчивыми…
Очнувшись от сна, Ада моментально пришла в сидячее положение из-за так резво раздавшегося за окном грома. Она ощупала себя – всё ли в порядке? Ещё не так давно ей снились странные сны, похожие скорее на неаккуратные обрывки из воспоминаний о далёком прошлом, чем на продукт человеческой фантазии, а уже сейчас коварная непогода развеяла всё это. И эти, так называемые, сны были до краёв залиты какими-то серыми красками, точно она смотрела старый, чёрно-белый документальный фильм со своим же участием. Такая относительная монотонность картинки не могла ассоциироваться ни с чем, кроме скуки. Подсознание само предательски выдавало её. С тех пор как Хогарт после неприятной стычки со злым магом с тяжёлыми ранениями был доставлен в городскую больницу, она не знала, чем занять себя на целый день, чтобы временно забыть о вынужденной разлуке. На первых порах, тянувшихся особенно длинно, Ада переживала большой стресс, но когда выяснилось, что Хог будет жить и теперь уже нет никаких причин для беспокойства, её волнение начало постепенно спадать… Но не спадала скука – вовсе наоборот, с каждым днём лисичка всё внимательнее и внимательнее считала секунды. На редкость однообразные дни, неторопливо сменяющие друг друга, могли свести её со здравого ума. Немного посидев, Ада дождалась, когда её глаза привыкнут к темноте. За окном снова прогремел гром. При его появлении, у лисицы возникло желание спрятаться ото всех бед под одеялом. Накрывшись им, она как бы пыталась огородить себя невидимой стеной от внешнего мира и закрыть к себе путь злу и ненависти. Таким образом, Ада возлагала на одеяло роль спасителя, хотя и сама прекрасно знала, что оно никак не сможет уберечь её от всех опасностей. Но ведь рядом больше никого не было, кто мог бы защитить её и сказать, что всё это чепуха. Ей было не к кому прижаться, когда было страшно, так что же ей оставалось делать? Немного натянув на себя одеяло, ада с трепетом принялась смотреть на происходящие за окном события. Она глазами выжидала молнию, пусть даже и боялась её видеть. Иногда со страхом следует бороться. Иначе жить в постоянном страхе перед каким-нибудь явлением природы, да и просто перед чем-либо, всё время прячась и всевозможными способами стараясь уйти от этого – такая жизнь называется простым существованием, но никак не более того. Необходимо всеми силами преодолеть сию недоступную грань и не терять лишних минут своей жизни на глупые опасения, только портящие нервную систему человека. Боязнь – это враг человека и с ней нужно бороться. Только тот, кто в силах разорвать эти, то и дело держащие оковы и сбежать из невидимой тюрьмы, побив все свои страхи наповал способен жить полной жизнью. Ещё один блеск молнии в небе точно так же отразился в зрачках героини. Спустя миг, они слегка увеличились в своём размере, выплеснув наружу все её эмоции. Она встала с постели и подошла к окну поближе. На улице не было видно ни одного человека – все они предпочли провести данные часы в своих домах, лёжа в тёплых кроватях и наслаждаясь сладкими снами. По дворам гулял один лишь ветер. От обильного дождя образовалось много луж. Ливневые капли били по подоконнику с такой силой, что после них, казалось, на нём появлялись еле заметные вмятины. Чёрные-чёрные тучи так плотно сцепились друг с другом, что заполонили собою всю вышину и, даже порою казалось, будто звёздное небо кто-то украл, оставив на его месте только открытый космос. Видя всё это, лисице становилось, прямо скажем, не по себе. Она не привыкла видеть Стейшн Сквер в таком свете. Вот Ада решила всё-таки сделать попытку заснуть и направилась обратно к постели. В комнате было немного душно, но открывать окно и впускать к себе крушащий улицу ветер страшно не хотелось, поэтому лиса твёрдо решили смириться с кое-какими неудобствами и, отбросив все никчёмные заботы из головы, медленно погрузиться в сон. Ада положила голову на подушку и сомкнула глаза, но сон так и не приходил. В голову лезли всё те же далёкие воспоминания, но уже не в виде сновидения… В таком положении лисичка провела несколько часов, пока не затих дождик и не наступило, наконец, долгожданное утро. Чувствовала ли наша героиня себя разбитой? Она и сама не могла толком понять. После непогоды мир выглядел совсем иным, будто он переродился. Однако злостный ливень оставил после себя много неприятных воспоминаний в виде луж, огромной влаги в воздухе и прочих деталей. Многие неустойчивые деревья за ночь были повалены грозой. Некоторые из них упали поперёк проезжей дороги и тем самым намертво перегородили путь. Поэтому около таких мест скапливалось большое число машин, образовывающих пробку. Множество людей опаздывало на важные дела и, следовательно, вынужденные остановки очень раздражали их. Над местностью звучала серенада автомобильных гудков. Ада решила не падать в грязь лицом и отпраздновать торжественное начало утра вместе со всеми. Сделав ряд повседневных дел, она решила проведать гепарда, так как сочла неинтересным сидеть дома в окружении безжизненности. Идти с пустыми руками, лисица посчитала тоже неправильным поступком и поэтому решила посетить первый попавшийся под руку магазин. От чёрных туч, так грозно свисающих с неба, не осталось и следа. Всё было забыто как страшный сон… Однако свои страхи не нужно забывать – с ними нужно бороться, иначе в какой-то, скорее всего самый неподходящий для вас миг, он может вернуться снова и жестоко отмстить. Утро было достаточно ранним и магазин буквально только что открылся, но, несмотря на это, очередь там всё же присутствовала немалая. Ада встала в самый её конец, и ей ничего больше не оставалось, кроме как стоять и ждать своего звёздного часа. Да, разумеется, такой поток народа в такое раннее время суток был очень странен, но факт оставался фактом. Солнце ещё не успело войти в зенит, однако, асфальт городских улиц буквально пылал огнём! И это, несмотря на то, что только вчера лил сильный холодный дождь, который на ходу замораживал землю! Такой резкой смены климата за такой весьма непродолжительный срок в городе не наблюдалось уже порядка десяти лет! Ни один из местных жителей не решался дать этому разумное объяснение, ровно как никто и не знал, к каким последствиям это может привести. Стоя в магазинной очереди, так сильно напрягающей нервы, было время подумать о подобных вещах. Очередь постепенно продвигалась вперёд и магазин понемногу начинал пустеть. Тут среди толпы покупателей наша лисица заметила знакомую фигуру. Вернее, она только почувствовала, что где-то уже видела её, но никак не могла припомнить, где именно. Обладатель данной фигуры стоял спиной к нашей героине. Что-то заставляло верить Аду в то, что если она сейчас подойдёт к этому человеку и заглянет ему в лицо, то непременно увидит знакомые черты. Эта мысль настолько увлекла лисицу, что она не переставала сводить глаз со спины незнакомца. Неизвестный почувствовал, что на него кто-то смотрит, и тот час же оглянулся посмотреть назад. Взгляды обоих, будто по волшебству, соединились…
Утро в больнице Стейшн Сквер началось так же как обычно. В заведениях подобного рода начало дня всегда выглядело одинаково. Стоило Хогарту прийти в себя после долгого сна и открыть глаза, как он тут же слышал за дверью торопливые шаги спешащих к больным докторам. Первое время его это очень раздражало, так как он считал, что попавшим в больницу пострадавшим для выздоровления в первую очередь нужна идеальная звукоизоляция. Но не прошло и недели, как он свыкся со всей этой постоянной беготнёй. Данный случай ещё раз подтверждал известное выражение, гласящее, что привыкнуть можно абсолютно ко всему, будь то неугомонное капание воды из плохо закрытого крана или жужжание дизельного мотора. Неожиданно для гепарда дверь вдруг распахнулась и в палату вошёл врач. Он подошёл к кушетке Хога и начал внимательно осматривать показатели всех приборов, располагающихся рядом с больным, записывая их к себе в блокнотик. Выражение лица проверяющего здоровье Хога врача было скорее не серьёзным, а изнурённым. Глядя в это лицо, нашему герою стало интересно, и он захотел спросить:
- Простите, а зачем вы устроились на эту работу? Могу я поинтересоваться? Ради денег или вас звало сюда что-то ещё?
- Ну, не ради забавы же! Странный вопрос, - усмехнулся доктор.
- Просто я надеялся, что люди, работающие здесь, действительно хотят помочь пострадавшим. Ведь деньги можно заработать и в любом другом месте. Делать многочисленные операции на сердце или ещё что-нибудь, когда ощущаешь, что в данный момент времени судьба этого человека находится в твоих руках, и только ты можешь спасти ему жизнь, только ради одной денежной платы – в этом нет ничего человеческого. Это ужасно! Настоящий врач, с моей точки зрения, заботится в первую очередь о здоровье человека… И делает это совершенно бескорыстно. А вас волнуют только деньги. Вы шарлатаны, а не врачи! Извините, может сейчас я слишком грубо выразился, но я всегда говорю то, что думаю. Такова моя природа, - высказался гепард.
- Нашлись тут… Философы, чёрт побери, - с непонятным выражением произнёс врач и, предварительно закрыв свой блокнотик и положив к себе в карман, покинул комнату.
Был ли он задет этими словами за живое, неизвестно. Вот только Хогарт снова остался лежать в помещении один. Что ж, следуя его натуре, он не очень-то этому огорчился, даже более того – пребывая в комнате один, он получал больше пространства для мыслей, о которых не смел думать при ком-то ещё. От неимоверного безделья и скуки он принялся медленно осматривать каждый уголок палаты. Куда бы ни взглянул Хог, везде он встречал знакомые очертания, но эти очертания были для него чужими. Ему наскучило каждый день видеть одни и те же стены. Они напоминали Хогарту те долгие дни и ночи, которые он с великой неохотой коротал, находясь в безвременном пространстве, и каждый раз, когда он вспоминал эту чёрную полосу в своей жизни, его бросало в мелкую дрожь. Вышеописанные воспоминания он старался держать под запретом и прибегать к ним только в самых критических ситуациях. О существовании безвременного пространства знал только один Хог… Но вот среди всё время куда-то торопящихся шагов, гепард смог различить особенные, не попадающие в общий такт шаги и, что самое интересное – обладатель этих шагов, по всей видимости, направлялся сюда. По крайней мере, об этом говорила постоянно улучшающаяся чёткость звука. За всё время, которое Хогарт пробыл здесь, он наизусть запомнил походку любого врача и сейчас мог точно заявить, что персона, приближающаяся к его комнате, не работает в этом месте. Когда дверь палаты распахнулась, всё стало ясно. Все вопросы, возникающие в голове, словно пузырьки в кипящей воде, вдруг превратились в утверждения. На пороге стояла Ада. Она кричащим взглядом посмотрела на больного и, подойдя к нему поближе, взяла его за руку. Она прислонила эту руку к своей щеке и скучающим голосом произнесла:
- Привет. Как твоё самочувствие? Я так волновалась за тебя, не спала ночей. Вот, решила, для тебя будут полезными эти фрукты, что я купила.
- Привет, Адочка. Спасибо тебе, что ты заботишься обо мне даже на расстоянии, но, боюсь, сейчас мне этого нельзя. Врачи говорят, что если дела пойдут так и дальше, то уже через неделю я буду выписан отсюда. А волноваться за меня не стоило. Ну, подумай, что может со мной здесь случиться? Не советовал бы тебе тратить на меня свои нервы. Это попросту ни к чему, - с расстановкой произнёс, слегка расплывшийся в улыбке гепард.
- Неделю? Для меня это будет сложным испытание, Хог. Что мне прикажешь теперь делать до этой поры? – сдавленным, чуть повергнутым в шок голосом, произнесла лисица.
- Неделю, это в лучшем случае. Попытайся занять себя чем-нибудь и время проскользнёт незаметно. Вот увидишь, - ответил Хогарт.
- За что я ни берусь – всё напоминает мне о тебе, а когда я вспоминаю о тебе и не нахожу тебя рядом с собой, то у меня тут же портится настроение и ничего уже не хочется делать, - с ещё более сдавленным голосом произнесла Ада.
- Ну, в таком случае можешь каждый день навещать меня здесь. Мне будет только приятно, - успокаивающе и в тоже время немного шутливо проговорил гепард.
Лисица, видимо, уже больше не могущая сдерживать слёз разлуки, кинулась на грудь к Хогу. В это же время гепард почувствовал внутри странную острую боль, которую не испытывал доселе. Он рефлекторно вздрогнул и изменился в лице. Лиса заметила боль Хогарта и сказала:
- Может вызвать врача?
- Не стоит, - ответил Хог, не изменив лица.
Затем на лице нашего героя возникло непонимание. Он не знал этой боли ранее. Кроме того, она проскакивала быстро, где-то очень глубоко, задевая душу. Хог посмотрел на часы, висящие на одной из стен палаты. Они показывали час дня, а это означало, что лисичка опоздала к назначенному времени, задержавшись более, чем на сорок минут. Хогарт хотел спросить о причине её опоздания, но увидев, что бедняжка уже вот-вот заснёт на его груди, передумал. Он понимал, что бессонные ночи переносить достаточно тяжело и не стал мешать. Однако это совсем не означало, что он забыл о своём каверзном вопросе…
- Спи спокойно, милая. Я так понимаю тебя… Но тебе никогда не понять меня. Мы разные, даже слепой это заметит. Но почему же мы вместе? Кто мне ответит на этот вопрос? Мы вместе и это великое счастье, - глядя на спящую Аду, шёпотом умозаключил гепард.
Прошло какое-то время, но Хогарт так и не мог забыть ту странную боль. Данное чувство железно отложилось в сознании героя. За дверью всё так же торопливо бродили рабочие в белых халатах, и откуда-то еле ощутимо тянуло медицинским спиртом. Не знающий, чем себя занять, Хогарт уставился глядеть на прибор, показывающий кардиограмму его пульса. Однообразные изгибы зелёной полоски вскоре повергли гепарда в глубокий сон.
Эпизод 2: когда наступит вечер.
Зачастую пробуждение приходит к нам неожиданно, подкрадывае6тся сзади, готовясь в любую минуту прыгнуть и перерезать глотку в тот момент, когда больше всего на свете хочется жить в мире грёз, опуская спящего на землю – в реальный мир, совсем непохожий на те сказки, которые в далёком детстве нам читали наши родители, где за каждым тёмным углом таится смерть и разочарование. Да, и вообще, зачем природа придумала для нас эти сновидения? Возможно, для того чтобы уставший от реальности человек мог спокойно погрузиться в сказку, стать её полноценной частью и принимать непосредственное участие в претворении заветных желаний в сонную жизнь, одновременно с этим забываясь в самом себе. Ведь если постоянно обращать внимание на заплывший человеческим мусором мир, который стал таким, надо заметить, не по своей вине, то можно сойти с ума и на нервной почве, даже толком не осознавая собственных поступков. Совершить самоубийство… Совершить только из-за того, чтобы больше не видеть этих глупых потасовок и войн, так интенсивно сжигающих население некогда горячо любимой планеты и превращающих всё живое в бездушный пепел. Иногда, даже полезно на какое-то время замыкаться в себе, общаясь лишь с самим собой и существовать в придуманной чьим-то разумом городке с выдуманным этим же разумом населением. Но из этого городка нужно вовремя возвращаться к реальным местностям, иначе это может плохо повлиять на вашу психику… Разумеется, необходимо огораживать себя от внешнего пространства, которое и миром-то, признаться, назвать стыдно, невидимой стеной, но в то же время нужно на всякий случай построить и дверь, чтобы иногда посещать реальность, а не сидеть безвылазно в своих мечтах…
Какой-то неслышимый стук резко вернул Хогарта из мира грёз в настоящее тело. Возвращаться к истоку очень не хотелось, но пробуждение никогда не происходит просто так, и поэтому гепард не стал спорить с судьбой. Он неторопливо открыл глаза и медленно поднял голову, дабы не прогонять сон так быстро. В комнате, за исключением больного, никого не было. Хог прислушался… В коридорах больницы стояла непередаваемая словами тишина. Такую тишину на просторах здания гепард наблюдал впервые. Она таила в себе много загадки, разгадывать которую желания не было. Абсолютно никакого топота за дверью и никакого шёпота врачей. Только ритмичное попискивание приборов, следящих за показателями здоровья Хогарта. Наш герой ненадолго затаил дыхание и посмотрел в сторону окна. На улице бушевал хулиганистый ветер. Он не давал покоя здешним кустарникам, то и дело покачивая их ветки. Кроме ветра, увидеть и услышать, что творится за окном, не удавалось никому. Хогарт посмотрел на люстру, одиноко свисающую с потолка. Ему показалось, будто она едва заметно покачнулась. И снова небольшая боль в груди. Гепард решил прибегнуть к помощи, а точнее рекомендациям доктора на этот счёт. Но как бы он ни пытался до него докричаться, ничего не выходило – рабочие больницы, словно сквозь землю провалились. Чувствовать себя одним в таком громадном помещении, да ещё и посреди ночи – только от одной мысли об этом становилось, как минимум, не по себе. Какой-то мелкий холодок пробежал по телу нашего героя, и он вдруг почувствовал, как ему становится холодно под одеялом. Соответственно, холод шёл изнутри , но никак не снаружи. Хогарт посмотрел на часы. Как ни странно, они ничего не показывали, быть может, потому, что последние сутки в больнице были проблемы с электричеством. Ходили слухи, что всему виной слишком сильный разряд молнии, внезапно ударившей по центральной подстанции и тем самым окончательно его вырубившей. Только больнице ни в коем случае нельзя было оставаться без света и поэтому местные власти решили выделить зданию запасную энергию, которую они всегда хранили для использования в критических ситуациях. Но этих ресурсов оказалось слишком мало для нормального освещения, и поэтому свет в больнице иногда отказывал. Лишь Хог подумал об этом, как с левой стороны резко распахнулось окно, и бушующий ветер ворвался в комнату больного. Это было так неожиданно, что Хогарт даже немного отпрыгнул в сторону, недоверчиво покосившись на так испугавшее его окно. В то же мгновение дьявольски завились занавески и окно принялось хлопать, то открываясь, то закрываясь обратно. Хогарт всё-таки подумал, что лучше будет позвать врача, и покинул данную комнату. Коридор был плохо освещён дневным светом. Многие лампы вовсе не горели, остальные же горели неисправно, ежесекундно меняя напряжение. Торопиться нашему хищнику было некуда, и он не стал идти медленным бегом. В пути он не узнавал свои шаги. Ему мерещилось, будто они принадлежат кому-то другому, кто хочет настигнуть его сзади. Поглощённый этой мыслью, гепард несколько раз оборачивался, но так и не замечал ничего подозрительного. Он чувствовал, как его сердце начинает биться всё сильнее и чаще в ожидании чего-то непредсказуемого. Свет в коридоре панически дрогнул, после чего видеть стало ещё труднее. Ещё несколько ламп безнадёжно вышли из строя, скинув с себя на прощание только пару горячих искр. За всё это время на пути Хогарта не встретилось ни одного живого человека. Однако шестое чувство заставлялось его свято верить в то, что в помещении есть кто-то ещё, только нужно получше поискать. Вернувшись к мысли о сновидениях, Хог подумал, что проснулся в неудачное время и что с удовольствием поспал бы ещё, вместо того, чтобы наблюдать данную картину. Но возвращаться обратно в тёплую постель и заставлять себя заснуть, теперь уже не было смысла. Лишь тот, кто недостаточно силён духом, кто не может сопротивляться убеждениям со стороны способен повернуть назад. Хог повернул за угол и тут же, отскочив на пару метров, испуганно вдохнул. На одной из стен кривовато висело зеркало. Смею предположить, что именно пятнистое отражение в нём, так неожиданно встретившееся взгляду Хогарта, повлекло за собой данную реакцию. Убедившись, что в старом зеркале гепард увидел именно себя, напряжение немного спало. Все глупые, почти ничем необоснованные страхи начали спешно покидать душу, оставляя место только для спокойствия и уверенности. Поначалу молодой хищник долго всматривался в своё отражение, будто не верил этому зеркалу, но вскоре он понял, что сильно преувеличивает опасность обстановки и бросил это дело. В округе продолжала стоять мёртвая тишина, словно всё население города вымерло от какой-то катастрофы, и в живых остался лишь гепард. Только один человек мог нарушить её. Задумавшись об этом, Хог почувствовал кусочек власти, но это чувство тут же перетекло в немыслимое отвращение. Власть может испортить даже самого преданного человека. Она может, если не убить, то, как минимум, отодвинуть на задние места те чувства, которые до её обретения находились у этого существа в первых рядах. Люди, которые стремятся к власти, в момент забывают обо всём, что ещё не так давно играло большую роль в их жизни. Они способны предать горячо любимого человека своим врагам, с улыбкой на лице подписать денежный контракт о продаже собственной родины и даже, точно кукла, управляемая при помощи ниточек, соглашаться с любыми чужими мыслями, пусть даже ведущими мир в неминуемую бездну – это малая часть того, что могут совершить люди ради власти. Эти соображения вскружили гепарду голову. Его душа громко и безудержно кричала, однако, кроме самого Хогарта, никто не мог услышать её крик. Немного погодя, Хог снова вернулся к прежнему состоянию. Вдруг среди отражения нашего героя и сплошной темноты стали появляться какие-то размытые черты. Хог заметил это с первой же секунды, но не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, кому принадлежат эти черты, будто какая-то сила держала его на одном и том же месте. Он ужасно не хотел смотреть страху в лицо. Гепард решил, что бегство не сможет спасти его от уготовленной участи, и принялся ждать развязки прямо здесь, на этом самом месте. Подобно разряду электричества, по зеркалу быстро пробежал чей-то взор. Красные глаза в упор смотрели на хищника. Обладатель данного взгляда долго не менял своей позиции, будто норовил запомниться нашему герою. Как он появился здесь, ведь никаких шагов слышно не было? Загадка оставалась загадкой. Тем не менее, выбрав подходящий момент, персонаж, стоя за спиной Хога, произнёс:
- Привет, Хогарт. Я чувствую твой страх… Отчего не спится? Правильно – тебе нужно привыкать к темноте…
Недалеко от этого места в небе висел огромный железный корабль. Казалось, собою он может загородить целое солнце. Его громадные турбины глушили любой звук в радиусе ста метров. Это сооружение было отмечено клеймом зла. По палубе корабля из стороны в сторону устало шагали на скорую руку сделанные охранные роботы. Их внешний вид противоречил всех законам робототехники, ведь теоретически робот не может устать! Местность, кстати, они прочёсывали тоже не лучшим образом. По всей видимости, они делали свою работу скорее не для того, чтобы принести пользу боссу, а просто, чтобы их не разобрали на части. Роботы не могли задумываться о том, сколько дней они потратили впустую, выполняя прихоти только одного человека, и сколько дней им было суждено потерять ещё в будущем. Они никогда не думали о смысле своей жизни и не завидовали по-настоящему живым существам, которые были способны чувствовать боль, радость, любовь и печаль, и в этом, даже если бы король механизмов создал самого уникального бота, который без особых проблем встал бы наголову выше всех остальных кибернетических созданий и получил бы в грядущих временах не одну сотню премий за самое гениальное изобретение века, всё равно бы подчёркивалась бездушность, ведь человеческое сердце, наполненное реальным, а не запрограммированным счастьем, не сможет заменить совершенно ничего. Всё внутреннее помещение корабля безвылазно погружалось в мёртвую тишину, нарушаемую только, подобно каучуковому мячику с силой ударенного о пол, отскакиванием стен эха механических шагов. Да и сами стены с потолками были сотканы полностью из холодного металла. Вообще, иногда не верилось глазам: как такой тяжеленный предмет мог с удивительной простотой парить в воздушном пространстве? В главной комнате в своём почётном кресле сидел, опёршись лбом на пальцы правой руки и нервно массируя ими свои брови, командир корабля. Его глаза были зажмурены, он нервно вздыхал и всё время о чём-то думал. По виду доктора даже при невнимательном взгляде можно было определить, что он пребывал совсем не в том настроении, когда следует приступать сразу к делу, а не раздумывать часами о возможных проколах и недоработках данного плана. На его голове медленно проступал пот. Тишину нагло разрушил осторожный стук в дверь. В ту же секунду, как по команде, управляющий кораблём злодей, резко открыл глаза. В них было столько злобы и ненависти, появления которой, возможно, и сам Эггман не смог бы объяснить, что, глядя в эти переполненные мрачными чувствами очи, просто невозможно было не заразить этими чувствами и свою душу. Он немного посидел в той же позе, но уже с открытыми глазами, точно стараясь отойти от былого состояния, а затем, надавив большим пальцем на какую-то кнопку, встроенную в одну из ручек его кресла и тихо пробубнил себе что-то под нос. Дверь автоматически поднялась и в помещение, неловко передвигая своими ногами, вошёл робот. Он, со страхом смотря на своего повелителя, подошёл к креслу босса, расположенному прямо в центре зала и дрожащею рукой указал на один из мониторов, следящих за тем, что творится на корабле. Камера наблюдения засекла спящего на посту бота доктора Роботника. Он, изнеможённый чудовищно однообразной работой, решил буквально на несколько минут, опёршись на свою пику, закрыть глаза и чуток вздремнуть. Но командиру машины было не понять его усталости, и поэтому он приказал схватить этого робота и привести в основной сектор – самое обширное помещение корабля, предварительно поблагодарив рассказавшего обо всём бота немногочисленными тёплыми словами и пообещав, что обязательно вознаградить его за данный поступок. Как только довольный реакцией босса на это дело служебный робот ушёл, Эггман вернулся к своему прежнему положению, продолжая усердно о чём-то думать. За спящим роботом внезапно открылись двери, тем самым разбудив его. Оттуда вышло ещё четыре бота, которые молча взяли провинившегося под руки и скрылись в обратном направлении. Ошарашенный такой неожиданностью робот не мог понять, что дало повод для такого обращения с ним, но вырываться даже и не думал. В секторе по приказанию начальника стало постепенно скапливаться всё больше и больше “жителей” со всего корабля. Внешняя палуба транспорта начала спешно пустеть. Ввиду большой срочности, все роботы временно оставляли свои дела и шли к основному сектору. Помещение со временем стало походить на какой-то зал проведения суда. Такие же трибуны для зрителей происходящего, отдельные места для участников, наконец, самое главное место для персоны, решающей судьбы самих виновников. Когда зал собрался, в помещение вошёл Эггман, важно приподнимая свой красный нос, будто тем самым, показывая, что он находится на более высокой ступени эволюции, нежели они. Роботы никак не отреагировали на такое поведение босса, так как уже привыкли к тому, что он всегда ставит себя выше всех жестянок. Он неторопливо взошёл на законное место и оглядел всех присутствующих. Вскоре, в помещение втащили провинившегося. Теперь он понял, что дело, по которому его сюда притащили достаточно серьёзно и касается в первую очередь его, но сейчас вырываться из когтей правосудия было уже не к месту. Бот бегло начал вспоминать все свои плохие поступки и выделять из них самые ужасные, чтобы сообразить, за что его сюда привели. Тем не менее, доктор поправил свой костюм и начал речь:
- Мои создания! Сегодня я собрал вас здесь, для того чтобы преподнести один жизненно важный урок. Надеюсь каждый из вас чтить мой великий ум, и полностью доверяется мне, ведь всё, что я делаю – лучше для вас. Мы сможем покорить мир и построить свою независимую империю только тогда, когда начнём выполнять самые элементарные требования. А пока этого не произошло, я буду применять самые жестокие меры, чтобы поднять ситуацию на более-менее приличный уровень. Совсем недавно перед нами появился предатель! Эта недоделанная консервная банка могла разрушить все мои планы, если бы мы вовремя не пресекли её действия. Заснув на посту, этот, так называемый “охранный” робот мог пропустить на базу врага и, соответственно, погубить всех нас. Одна жалкая минута сна могла стоить нам жизни. Поэтому, чтобы не подвергаться опасности вновь, я принял решение усилить охранные точки, назначив туда новых роботов, а провинившийся экземпляр отстранить от службы и переплавить. Прислугу, который сообщил мне данную информацию, я тоже не забыл и решил повысить его в ранге. Почему я вынес, казалось бы, такую пустяковину на публику? Всё очень просто – я не хочу, чтобы вы уподоблялись ему и учились на его ошибке. Иначе вы окажетесь на его месте… Я всё сказал.
Откуда ни возьмись, в воздухе прозвучал громкий звук, символизирующий окончание речи и собравшиеся зрители начали расходиться, возвращаясь на свои рабочие места. Несколько ботов не стали расходиться сразу, а предпочли проводить обречённого на нечто ужасное робота своим кибернетическим взглядом. Выразить свои ощущения ни один из роботов не мог: они не могли пролить слёз, если им больно; они не могли улыбнуться, если были довольны хорошо выполненной работой. Именно поэтому они прощались с провинившимся молча, не сводя с него глаз. Роботы, что вели несчастного на переплавку, тоже не были в восторге от принятого решения, но ослушаться приказа не могли, ибо очень боялись за своё собственное благополучие. Осуждённый бот шёл спокойно – он по-прежнему не думал вырываться, потому что ему было уже некуда бежать. Что касается робота, которого повысили в ранге за доклад начальству – он действовал по стандартной программе, ведь любой доложивший о недоброкачественной работе товарища бот, становился выше в глазах командира и получал дополнительную власть. Только так тут можно было выжить. Вот, перед наказанным роботом открылась дверь с пугающего вида машиной внутри. Тут виновник вырвался из металлических рук своих собратьев и сам ступил в эту машину. Последний взгляд механического создания казался каким-то особенным. Но он только казался особенным, ведь это был взгляд робота… Гениальный доктор вернулся в свою комнату с ещё более опущенным настроением. Он сел за штурвал и корабль тронулся. Эггман периодически посматривал на мониторы, следящие за исправной работой его подчинённых. Все роботы после инцидента со сном на посту занимались своими делами более, чем просто активно. И каждый раз, когда он устремлял свой взор на экран какого-либо монитора, доктор с ненавистью что-то говорил про роботов себе под нос. Вот, когда внимание Роботника упало на очередной дисплей, корабль неожиданно врезался в скалу, хитро спрятанную за небесными тучами. Не поняв толком, что происходит, Эггман не успел вырулить, и здоровенная машина помчалась навстречу земле. Доктор, растерявшись, принялся жать на все кнопки, что попадались под руку, но это мало чего меняло. Поняв, что изменить ничего уже нельзя, злодей перестал пытаться спасти себя… Он занял свою обычную позу и просто стал ждать естественного хода событий…
Когда за окном раздался грохот, сотрясший землю, Соник, сидевший на кухне и медленно попивая горячий чай, на несколько секунд сгорбился и зажмурил глаза. Но стоило шуму чуточку стихнуть, как синий ёжик со своими гостями в образе двухвостого лиса Тейлза и накаченной ехидны Наклза бросились бежать на улицу с целью посмотреть на причину такого шума в столь позднее время. Только Соник открыл дверь, как в комнату ворвался густой фиолетовый туман. Таинственная дымка тянулась прямо из разбитых боков упавшего недалеко от дома ежа воздушного корабля. Ничего не понявший сверхзвуковой ёжик решил поделиться своим удивлением с друзьями. Видимо, корабль Эггмана, а точнее некоторые из его отсеков были заполнены этим веществом, которое при столкновении транспорта с твёрдой землёй и вырвалось наружу. Тейлз тщательно протёр глаза, подумав, что всё происходящее ему только снится, но факт оставался фактом. Фиолетовый туман не имел запаха.
- Соник, что это такое? – спросил Наклз.
- Ну я-то откуда знаю? Спроси лучше у Тейлза – он у нас всегда всё знает, - немного раздражённо ответил ёж.
Ехидна обернулся и хотел было уже обратиться к Майлзу, но лис стоял с такой глупой физиономией, что Накс сразу передумал. Проворный Тейлз специально сделал такой вид, так как очень не хотел отвечать на данный вопрос. Хозяин дома не стал долго глазеть на восьмое чудо света и, закрыв дверь, отправился в спальню. Остальные, в скором времени, тоже разошлись по своим кроватям. Нет, нашим героям очень хотелось узнать до конца, что произошло с Эггманом, и куда он летел, но, как говорится: “Утро вечера мудренее”. Туман, тем не менее, просочившийся абсолютно в каждый уголок дома, даже и не думал рассасываться…
Эпизод 3: шкура человека.
Обычное ленивое утро, словно гость, постучалось в окна домов Стейшн Сквер, чтобы напомнить их жителям о торжественном начале нового дня. Оно не хотело видеть, как люди бездумно просыпают часы своей единственной жизни вместо того, чтобы использовать их для свершения своих заветных целей, раскрывающих смысл существования. Как только солнечный шар выкатился из-за горизонта, приветливо улыбнувшись каждому живому существу, так сильно ждущего его прихода и безумно влюблённого в его яркие краски, бодрящие душу и зажигающие фитиль хорошего настроения, изумрудно зелёные стебельки цветов стройно выстроились по струнке, а их шапки повернулись так, чтобы получить как можно больше дневного света. На только что проснувшиеся ветки деревьев, свободно раскинувшиеся во все доступные способы, садились молодые птенцы, ещё совсем недавно научившиеся махать крыльями, рассекая городской воздух, чтобы, находясь в своеобразной группе, спеть великолепную серенаду, посвящённую радости нового мобианского дня. А за ними и безумно лёгкий ветерок пробежал по районам, покачивая на своём пути каждый листочек здешней растительности, тем самым, сбрасывая с них холодную утреннюю росу, оставленную в напоминание о продолжении жизни, и, как бы расталкивая их, чтобы они могли, наконец, пробудиться и увидеть всю эту красоту. По своему обыкновению эти краски портило загруженное движение многочисленных автомобилей, захламляющих непередаваемую небесную красу своими выхлопными газами, вдоль проложенных трасс. И, как всегда, люди, с головою погруженные в свои заботы, не видели ничего вокруг себя, кроме постоянных проблем и никак не решающихся обыденных дел… Вот, одна из сидящих на ветвях деревьев птиц взмахнула своими крыльями и поднялась ввысь, приземлившись на один из подоконников дома Соника. Она ритмично постучала своим клювом по стеклу, тем самым, разогнав сон синего ежа. Слегка потянувшись, наш герой провалялся в своей постели ещё порядка восьми-двенадцати минут. Соник всегда просыпался раньше остальных. Лёжа на спине, персонаж чувствовал на себе какие-то странности. Его ноги свисали с кровати, и ежу казалось, будто всё на свете вдруг стало ему мало. Сверхзвуковой герой обратил внимание на атмосферу, царящую внутри дома. Фиолетовый туман бесследно растаял, не оставив о себе ни единого воспоминания, зато его заменило нечто другое, невидимое невооружённым глазом. Стоило ежу подняться на ноги, как он чуть не ударился головой о потолок. Не поверив собственным мыслям, хозяин дома помчался к зеркалу, чтобы выявить причину его волнений. Подойдя к нужному месту, персонаж, увидев своё отражение, не смог сдержать, переполненный непонятными чувствами крик и, честно говоря, еле устоял на ногах от увиденного. Подросши более, чем на полметра всего только за ночь и променяв шикарные синие колючки на длинные волосы того же цвета, а вместе с ними и весь свой облик, сверхзвуковой ёжик походил на клоуна-гиганта. Он долго стоял на месте, пытаясь всмотреться в новое отражение, пытаясь оценить свой новый вид. Затем наш герой изо всех сил помчался в комнату, отведённую Тейлзу и Наклзу. Он подбежал к кровати лисёнка и с огромной дикостью в глазах стал трясти его и говорить какие-то неразборчивые фразы, предварительно крепко взяв за шею. Лис, поначалу принявший Соника за какого-то бешеного маньяка, мигом выскочил из постели и, подойдя к окну, стал кричать на помощь. Наш изменившийся герой не хотел делать из этого случая шумихи и поэтому стал осторожно подкрадываться к испуганному Майлзу, пытаясь утихомирить его. Но упрямый лисёнок, так ничего и не понимая, явно с недобрыми намерениями взялся за стальной гаечный ключ, который он всегда держал при себе и занял позицию для выжидания боя. Соник не рискнул приближаться к Майлзу дальше и остановился, пустив в ход свои сдержанные словесные объяснения:
- Спокойно, Тейлз, я не хочу причинить тебе вреда… Я Соник…
- Ты думаешь, я не знаю, как выглядит мой лучший друг? На что ты рассчитываешь, произнося эту чепуху? Хочешь обокрасть нас? – не верил лис, сжимая кулаки всё крепче.
- Понимаю, ты не привык видеть меня в таком виде. Признаюсь, я сам немало удивлён тому, что выгляжу в точности как человек, но это я. Если не веришь, можешь спросить меня любой вопрос, ответ на который знаем только ты и я. Я могу рассказать, как мы с тобой в первый раз встретились. Хочешь? – пытался наставить на правильный ход мысли Тейлза Соник.
- Не надо… Я верю тебе на слова, - сказал Майлз, медленно ощупывая своё тело.
- А теперь смотри… - произнёс синий ёж в образе человека, показывая другу зеркальце.
Прауэр с опаской заглянул туда. То, что он там увидел, повергло его в шок. Почти не изменившись в росте, восьмилетний ребёнок сильно изменился в лице. Миленькая лисья мордочка приняла человеческую форму. Больше всего Майлза испугало отсутствие ушей на макушке. Как только малыш это заметил, он с душераздирающим своей громкостью криком начал бегать кругами по комнате, хватаясь за голову и вопя во всё горло, что-то в роде: “Я оглох”! За этим зрелищем последовало ещё много подобных, таких, например, как: “кто отрезал мои хвосты”!? и: “Кто сбрил мою шерсть пока я спал”!? Эти вопли разбудили красную ехидну. Честно говоря, Наклз очень не любил, когда кто-то нарушал его сон и жестоко наказывал всех нарушителей, но сейчас он пребывал в каком-то другом, на редкость умиротворённом состоянии. Заметив, что все вдруг обратили на него внимание, застыв на своих местах, видимо, следя за его реакцией, Накс, дабы нарушить проклятую тишину, произнёс, характерно приветствуя друзей помахиванием ладони:
- Привет, пацаны!
- Э-э. . Ты ничего такого странного не замечаешь? – произнесли после недолгого молчания в один голос Соник и Тейлз, предварительно переглянувшись.
- Решили сменить имидж? – попытался догадаться ехидна, внимательно приглядываясь к каждому из них.
Лис и ёж ещё раз медленно переглянулись, обменявшись друг с другом дико непонятливыми взглядами, а затем показали хранителю его отражение в зеркальце, тем самым, пытаясь ввести его в курс дела, но ехидна, увидев свой новый облик, даже не изменился в выражении лица. Длинные колючки, точно по волшебству, превратились в не менее длинные космы красного цвета. Следы, оставляемые Наклзом на песке приобрели совершенно иную форму. Его рост позволял ему смотреть на остальных членов банды сверху вниз, в буквальном смысле этого слова. После небольшого немого представления, Майлз, как следует взяв себя в руки, присел на край дивана и, достав необходимые для проведения вычислений инструменты, принялся что-то писать. Наклз выхватил зеркало из рук хозяина здания и сел рядом с Тейлзом, не переставая рассматривать своё отражение, по-видимому, пытаясь привыкнуть к своему новому “имиджу”. Сам же Сонику предпочёл остаться стоять там, где стоял. Ещё ни одно утро не приносило ежу в шкуре человека таких колоссальных сюрпризов.
- Слушайте, а я реально круто выгляжу! – разбил о камень молвы внезапно появившуюся угнетающую тишину ехидна, всё не прекращая смотреть на себя в зеркало.
- Тебе действительно нравится твоё новое тело!? Я лично очень не хотел бы пребывать в таком виде лишнее время. Кстати, следуя моим наброскам на бумаге, я пришёл к выводу, что всему виной является тот самый фиолетовый туман, который мы могли наблюдать вчера. Если исходить из того, что газ появился сразу после крушения корабля Роботника, то получается, что в его составе присутствовала некая инфекция, способная изменить ДНК любого существа, подвергающегося её воздействию. Насколько мне известно, таких веществ нет ни в природе, ни в химии, но следует учесть, что доктор Эггман имеет на редкость высокий коэффициент интеллекта, по крайней мере по его официальным данным, и для него не составит особого труда вывести формулу получения этого газа самому, - поделился мыслями со своими собеседниками Прауэр.
- Да, и, продолжая твои соображения, нам сейчас нужно попасть на обращённый в обломки корабль толстого злодея, ведь на каждый яд есть своё противоядие. Если он знает, как изменить гены животного, чтобы превратить его в человека, то, соответственно, он должен знать и как вернуть наши тела обратно. Правильно? – перебил Майлза Соник.
Ребёнок одобрительно кивнул головой в ответ. Троица решила поторопиться, потому что боялась, что за прошедшие часы транспорт Роботника мог испариться в воздухе также бесшумно и незаметно, как и загадочный туман. Однако, к счастью, ни одно из их опасений не подтвердилось – железная громадина всё так же неподвижно лежала около дома синего ежа, точно никому не нужная выброшенная пустая бутылка. Своей массой она могла снести пол леса, если бы упала куда-нибудь в Мистические джунгли. Стальные бока корабля украшало множество царапин: от едва заметных человеческому глазу до различимых с высоты птичьего полёта. Проходя мимо такого воздушного сооружения, даже и не верилось, что ещё буквально вчера оно спокойно рассекало небесную гладь, при том в идеальном состоянии! Что произошло с этим кораблём, нашим героям оставалось только догадываться. Соник на пути к Эггману держался подальше от транспорта , ибо очень боялся, что одна из стальных стен может внезапно оторваться от остальной его части и рухнуть наземь, придавив героя своим весом. Наклз же вовсе наоборот, вёл себя вполне смиренно. Он, подобрав где-то с земли небольшой камешек, спокойно прокладывал свой путь, чертя этим камешком по стенам вражеского корабля, тем самым, оставляя на нём поверхностные царапины, и насвистывая какую-то стильную мелодию. Маленький Прауэр следовал за Сонником и Наклзом, уткнувшись носом в умные бумаги и внимательно перечитывая все свои записи в опасении того, что допустил ошибку в той или иной идее. Правда он никак не мог сосредоточиться из-за окружающего шума, издаваемого трущимся о корабль камнем, поэтому между Тейлзом и хранителем Наксом нередко возникали словесные перепалки, иногда даже выливающиеся в бои. Синеволосый Соник предпочитал не вмешиваться и не разнимать друзей, тем самым, не напрашиваясь на лишнюю порцию синяков и ссадин, а просто являясь зрителем всего происходящего. Подойдя к входному проёму, наши герои в очередной раз убедились, что предмет восстановлению не подлежит. Внутренняя обстановка, тем не менее, выглядела более-менее сносно. Кое-где из стен торчали трубы с медленно капающим с них неизвестным содержимым. В некоторых местах были оторваны потолочные плиты. Нашему трио не составило большого труда найти вход в главную комнату. Но только они подошли к двери, как та судорожно затрещала, рывками поднимаясь к потолку, и перед ними предстал сам командир корабля. Обе стороны, как и следовало того ожидать, очень испугались такой неожиданности, однако, быстро взяв себя в руки, доктор сразу же вызвал армаду роботов с целью выпроводить незнакомцев. В тот же момент из всех щелей полезли железные боты, перегородившие тройке путь к Роботнику. Соник только слегка ухмыльнулся вражеской толпе – за время приключений ему приходилось сталкиваться и не с таким, так что ежедневные битвы с войсками Эггмана стали для него уже чем-то вроде обычной работы. Никс при виде кучи роботов проверил пару раз свои кулаки на прочность, ударив их друг об друга, словно предчувствуя грядущее веселье. Тейлз посмотрел на своих друзей и сделал серьёзный вид, так как подобает каждому гениальному изобретателю. Бой начался неожиданно – никакого знака, символизирующего его начало не прозвучало. Скоростной лидер троицы не стал прибегать к каким-нибудь новым, изощрённым методам борьбы, он предпочёл действовать как обычно, по старинке. Подобравшись к одному из недругов, Соник принялся дразнить его, бегая вокруг без остановки, наверное, рассчитывая на то, что бот вскоре запутается и тогда он сможет нанести железке решающий удар, однако, враг оказался весьма крепким орешком, и сломать его было не так-то просто, как казалось на первый взгляд. Никакие скоростные трюки и уловки не помогли бедняге обмануть робота, и в скором времени он был пойман, точно рыба на приманку. Так как враг не был запрограммирован на стрельбу из оружия, он стал разбираться с ежом теми способами, которые были ему доступны, а именно: сжимать пойманную добычу своими стальными, точно тисками, руками. Соник держался молодцом и не кричал от невыносимой боли, но это совсем не означало, что ему не требовалась помощь. Тем не менее, не стоит забывать, что этот персонаж являлся незаменимой частью сплочённой сердцами команды, способной абсолютно на всё в своём полном составе, поэтому, для того чтобы друг выручил своего товарища из беды, совсем необязательно было слышать крик о помощи… На помощь попавшему в ловушку ежу, пришёл красноволосый парень, с кулаками набросившись с тыла бота. Робот слегка пошатнулся и разжал свои тиски, бросив Соника на землю и, тем самым, дав ему пару секунд форы, но этого времени еле хватило, для того чтобы наш герой смог прийти в себя после пребывания в почти предсмертном состоянии. После этого освободительного удара у хранителя так распухли ладони, будто в каждую клетку вонзилось тысяча ядовитых пчелиных жал. Данный случай вызвал ни с чем несравнимое удивление Наклза: оно и понятно, ведь ещё никогда доселе сталкивание горячего кулака с металлом не вызывало такой болезненной реакции. Красноволосый уже хотел пустить в ход альтернативный метод сражения, забравшись наверх по стене, где бот не сможет заметить его присутствия, чтобы потом спрыгнуть в самый подходящий момент и, как следует разогнавшись, врезать жестянке по верхней точке, но, как назло, руки, будто бы их заменили на чужие, ни в какую не хотели цепляться за стены. Ничего непонимающий силач сделал ещё несколько попыток совершить трюк, однако, ни одна из этих попыток так и не принесла плодов. Тут, Прауэр, до этого находящийся при нейтралитете и ещё не вступив в драку, сообразил, что в битве веет каким-то прозрачным подвохом и скомандовал отступать. Отстаивать свою сторону дальше уже не имело смысла, ибо даже слепой видел, что события разворачивались совсем не в пользу наших героев. Ввиду весьма и весьма странных обстоятельств, зло побеждало даже без особых преимуществ. Пусть даже дерущимся и хотелось отмстить за все свои поражения, послушаться Майлза они сочли самым выгодным поступком, ибо он практически всегда принимал разумные решения, о которых впоследствии не приходилось жалеть. В крике Тейлза, доктор услышал знакомые имена, что казалось очень подозрительным старику. Не будь дураком, он сразу смекнул, в чём дело:
- Иногда получается даже лучше, чем задумаешь.
На данной ноте Эггман злобно рассмеялся, видимо почувствовав, что чаша весов фортуны склоняется в его сторону и ему остаётся лишь добить своего неприятеля. После некоторого времени наслаждения от возможности властвования над ситуацией, Роботник послал свои войска за геройским трио вдогонку. Он хотел воспользоваться случаем и, наконец, поймать постоянно крушащего его планы ежа, пока есть данная возможность, а заодно и всех его лучших друзей. В дороге Прауэр рассказал Сонику и Наклзу, что из-за замены генов и ДНК в их организме, случившейся не без помощи таинственного тумана, вполне могло случиться так, что они утратили вместе со своим привычным обликом и все способности, делающие их почти неуязвимыми. А это означало, что на смену наступающей тактике пришла тактика бегства. Пока команда была лишена своих возможностей, они не могли сражаться с роботами Эггмана. Единственным шансом на спасение оставалось поднятие белого флага в разгаре войны. Но команда отважного Соника не сдавалась, а вовсе наоборот, выжимала все соки из данной ситуации и пыталась направить их в свою сторону… За героями по пятам следовали вражеские боты, так что стоять на месте было нельзя. Соник посчитал плохой идеей укрыться от розыска у знакомых, ибо находясь в человеческом обличие, они просто не смогут пересказать произошедшее так, чтобы эти знакомые им поверили. Друзья сошлись на том, что первое время наиболее выгодным для сохранения местом будут являться заросли Мистических джунглей. Для претворения идеи в жизнь важно было как следует оторваться от гонящихся ботов, чего нашим отчаянным беглецам никак не удавалось. Достаточно долгое время они не могли избавиться от механического шума, доносящегося из-за их спины. Вслед с огромной скоростью летели раскалённые от трения о воздух пули. Под ногами влилась паутина из торчащих из земли корней деревьев. Майлз не мог одновременно смотреть под ноги и на дорогу, поэтому, вскоре, зацепился за неуклюже торчащий вырост и упал. Молниеносная реакция Наклза помогла ему спасти друга. Хранитель тут же кинулся в небольшие заросли, налету прихватив с собой Тейлза. Теперь только оставалось молиться, что машины не заметят этого рывка и пробегут дальше. Но вот беда: синеволосый Соник, бежавший на пару метров впереди остальных, даже и не заметил, что только что произошло у него за спиной и спокойно бежал дальше. Накс, обнаружив, что Соника нет рядом, хотел окрикнуть его, видимо, совершенно не подумав, к каким последствиям это может привести, но умный ребёнок вовремя заткнул ему ладонью рот, шепнув, что сейчас не время для этого. Пробежали ли все роботы вдогонку за лидером команды или же остались некоторые, кто поделился на поиски остальных участников, ни Тейлз, ни Наклз, не знали, а это придавало происходящему тревожащий оттенок. Наконец, решив, что проводить часами напролёт, лёжа в одной позе и выжидая неизвестно чего, попросту глупо, малолетний Майлз решил пойти на разведку. Само собой, он не был прирождённым разведчиком, но надо же было когда-то начинать! Вокруг царила страшная тишина. За любым кустом мог таиться вражеский бот. Ситуация требовала крайней осторожности. Наклз посмотрел на небо: солнце заволокли густые серые облака. Всё представало перед нашими друзьями в неопределённом цвете. Сердце замерло в груди Прауэра, когда он вдруг услышал громкий хруст поломавшейся ветки около себя. На его лице чуть приподнялись брови, подчёркивающие испуг; на ладонях проступил пот. Он обернулся и увидел за собой споткнувшегося стража изумруда.
- Ну, ты меня и напугал! – слегка запинаясь от всё ещё не прошедшего ужаса, проговорил Тейлз.
- Знаю. Я сам испугался от твоего резкого поворота, - признался хранитель.
Они оба нервно посмеялись, как будто кто-то заставил их это сделать. Но вот где-то вдалеке послышался отдалённый механический шум. Откуда он доносился, было трудно определить, так как в глухих джунглях безумное эхо лилось со всех сторон. Стоять на месте было никак нельзя, а шум между тем становился всё грубее и грубее. Хитрый Майлз принялся кусать ногти в раздумьях над сотворением нового плана…
Эпизод 4: крутой поворот.
Могу поспорить, что в вашей жизни бывали такие моменты, которые в корень изменяли вашу жизнь, а если не было, то на вашем жизненном пути они обязательно произойдут. На самом деле, довольно непросто отличить данные случаи от остальных, ибо любая деталь, на которую вы не обращали внимания раньше, может повлечь за собой непоправимые последствия. Вдумываясь во всё это, невольно вспоминается одна азартная игра, несколько напоминающая обычную жеребьёвку, где необходимо вытащить счастливый билет. Но, как правило, желанного удаётся достигнуть только одному – остальным же приходится хоронить свои мечты. Чтобы повернуть свою жизнь в лучшую сторону, совсем необязательно иметь львиную долю мудрости или ловкости. Удача сама выбирает свою жертву… Для кого-нибудь другого этот день мог проплыть незаметно, подобно остальным до невозможности серым и неинтересным дням, но только не для Хогарта. Сегодня, когда ему, наконец, было суждено покинуть больничную койку и вернуться в свет, так манящий своей свободой, даже сырой холодный ветер, возникший после проливного дождя, казался на редкость нежным и приятным. Правда, хочется заметить, что на выходе из здания у нашего героя на какое-то время проявилось некое разломное, между тоской по временному жилищу, ставшему почти вторым домом, и радостью от долгожданного возвращения к горячо любимым людям, состояние. Это состояние заставило хищника немного задержаться, перед тем как начинать новый путь и оглянуться назад. Первые минуты его всё ещё тянуло обратно – он чувствовал, что пока не был готов к серьёзным переменам. Но вскоре данное чувство отпустило гепарда, и он с уверенной походкой зашагал вперёд. Рвение к родному дому достигло таких высот, что Хог попросту не замечал всех недочётов сегодняшнего дня, пропуская их сквозь пальцы, чтобы не портить себе настроения. Хотелось радоваться каждому солнечному лучу, делиться своими воздушными чувствами с каждым встречным и петь самые счастливые песни, которые только рождала вселенная за все года существования человеческого рода, но ещё приятнее было осознавать то, что помимо пламенного желания под руку подворачивалась ещё и удивительная возможность осуществить вышеописанные прихоти. От Хогарта веяло таким зарядом положительной энергии, что порой казалось, он сможет поднять настроение до приличного уровня даже самому разбитому, до полусмерти замученному капканами жизни человеку. Лапы героя сами тянулись обнять весь мир… Чтобы доставить пачку радости так же и Аде, наш герой решил наградить её букетом любимых хризантем. В поиске достойного лисицы букета, гепард обошёл не один десяток ларьков, но выбор в итоге всё-таки был сделан. В дороге Хог думал над словами, с которыми он встретит свою королеву. Скажу прямо, со стороны все эти репетиции их будущей встречи выглядели, как минимум, глупо, но и это не останавливало нашего пятнистого друга. Так как Хогарт всегда был отдельной частью толпы и постоянно существовал вне общества, то и чужие мысли по поводу данного поведения он без раздумий отставлял в сторону. Ему было решительно наплевать на то, что разговор с самим собой встречался с непониманием окружающих людей. Хог достаточно долго подбирал подходящие для такого грандиозного события фразы. Гепард хотел выразить всё наболевшее и высказать все свои чувства, что пробуждались в нём, когда он в одиночестве находился перед её скромном портретом, но, по всей видимости, народ просто ещё не придумал столь красивых, красочных слов, чтобы можно было поделиться тем, что находится в глубинах души. После тщательной проверки своего лексического запаса, хищник убедился в вышесказанном ещё раз. Пока быстроногий зверь представлял грядущие события, понемногу приближалось время истины. Он чувствовал на себе, как многие несчастные горожане стреляли ему в спину слегка злобным взглядом, завидуя его позитиву. Они хотели чувствовать то же и внутри себя, но вместе с этим никак не могли увидеть неповторимую красоту обычного летнего дня, надёжно спрятанную между строк вечных проблем и стрессов. Быть может, они просто не были созданы для счастья, точно минорные персонажи всеми забытого сериала, которым не было позволено жить полной жизнью по сценарию? Уже поднимаясь по ступенькам к дому, Хогарт внезапно дрогнул и сделал шаг назад. От внезапно налетевшего волнения все планы, которые держал в голове гепард, рассыпались, точно карточный домик от лёгкого дуновения ветра. Выдохнув и сказав себе: “будь, что будет”, Хог неторопливо нажал на звонок, хотя сам очень торопился увидеть хозяйку. Он считал, что терпение – лучшее средство для закрепления характера. Гепард простоял ещё с минуту у порога, но дверь по-прежнему оставалась закрытой. Пара повторных звонков ситуацию не поменялись. Немного выведенный из себя безрезультатным ожиданием, Хог с помощью дверных ключей, которые он всегда носил с собой, расправился с задачей и вошёл внутрь. Его встретила хорошо убранная, однако, совсем пустая гостиная. Он прошёл дальше, но встретился только с безжизненной мебелью и не более одушевлённой бытовой техникой. Очевидно, никого не было дома. Гепард, никак не ожидавший такой сцены безмолвного приветствия, сел на диван с целью как следует обдумать свои дальнейшие действия. Неудачно сев, наш герой обнаружил под собой фотографию, которую никогда не видел ранее. На ней была изображена шикарная свадьба с дорогими лимузинами, почётными гостями и знатными блюдами. И всё бы ничего, если бы не виновники торжества, которые вмиг привязали внимание Хогарта. Его совсем не задел образ жениха, вовсе наоборот, любопытность, точно кандалы, приковала к себе невеста. Это вполне естественно, ведь ею была Ада… Хог всматривался в этот снимок ещё и ещё, пытаясь выглядеть самые мельчайшие детали, которые могли доказать, что это кто-то другой, но какие бы усилия не прилагал наш несравненный зверь, чтобы заставить себя обмануть собственное сознание, ничего не выходило. Его руки судорожно дрожали. Он был готов выколоть себе глаза, лишь бы не видеть того, что видит сейчас. На молодое тело нахлынула целая уйма различных, непохожих друг на друга чувств. Злоба, отчаянье, непонимание, страх и ревность слились воедино при виде всей душой любимого существа с кем-то другим. Гепард обернул фотографию и изумился больше прежнего. Почерком лисы была поставлена дата появления на свет данного снимка… Два года назад. Улика, оставленная на обороте фотографии всё решила. Прямиком из слабо трясущихся лап благоухающий букет полетел прямо в мусорное ведро. Сообразив, что кроме самой хозяйки на этот вопрос лучше ответить никто не способен, Хог набрал номер лисы на своём телефоне, но всё, что смог услышать в ответ – лишь длинные, ничего не объясняющие гудки. Каждый из них при проигрывании так сильно впивался Хогарту в грудь, что сердце не могло не разбиться от такой боли. Затем Хогарт откинул голову на спинку дивана и, расслабив тело, подвигал своей шеей из стороны в сторону, по-прежнему не верив, что только что произошедшее не обычный глупый розыгрыш и не надувательство, а реальная жизнь. Действительно, порой в нашей жизни происходят такие вещи, в которые не хочется верить, которые до того похожи на кошмарный сон, что сбивают свою жертву с ясного рассудка и губят его светлое сознание, не оставляя другого выбора, кроме как запутаться в нитях реальности и грёз. Но, с другой стороны, без них человеческое существование было бы недостаточно полным своим разнообразием случаев, ведь любая игра должна быть трудной для прохождения, чтобы заинтересовать публику… Счастье для того и создано, чтобы человек шёл на любые трудности, ради его приобретения… Вновь входная дверь распахнулась, впустив в дом хозяйку, только поздним вечером. Лиса выглядела очень усталой и вымотанной. Пройдя в полутёмную гостиную, героиня встретилась лицом к лицу с блестящими в темноте зрачками гепарда. Он сидел на том же месте и ждал её прихода, чтобы докопаться до самого дна правды. Ада не сразу поняла, кому принадлежат эти зрачки, но когда свет в комнате движением правой руки был зажжён, оба пакета, которые она несла с собой, в результате великой неожиданности, упали на пол, разбросав всё своё содержимое. Лиса мигом принялась собирать рассыпавшиеся продукты, быстро перебегая взглядом то на пакет, то на Хогарта. Лицо нашего героя оставалось неизменным.
- Хог, почему ты не сообщил мне, что выписался раньше? Я бы могла встретить тебя, - удивилась лисица.
- Я думаю, это было бы лишним поступком, ведь ты уже кое-кого встретила, не так ли? – спокойным, но жёстким голосом произнёс Хогарт.
- О чём это ты мне пытаешься намекнуть? Я не очень тебя понимаю, - пребывая в лёгком недоумении, произнесла Ада, добавив после короткого молчания, - Всё в порядке?
- Абсолютно, - каким-то не своим голосом сказал Хог, пи этом медленно моргнув, а потом добавил, - Объясни мне, пожалуйста, дураку, с чем связаны все твои опоздания на встречи в больнице, все твои игнорирования моих звонков и вечное отсутствие дома вплоть до позднего вечера? Уж не скрываешь ли ты от меня чего-нибудь эдакого?
- Как ты только можешь такое говорить? Ну, если серьёзно, тебе так интересно знать, то весь сегодняшний день я провела в очереди за продуктами в магазине, который, кстати, чуть не закрыли у меня перед носом, - капризным тоном заговорила лиса, добавив, - А насчёт звонков я ничего не знаю. Мне пару часов назад кто-то звонил… Потом оказалось, что ошиблись номером. Может, ты как раз в это время ко второй линии хотел присоединиться?
Хог внимательно выслушал каждое слово, сказанное лисичкой, после чего принялся тщательно всматриваться в её глаза, верно пытаясь высмотреть хотя бы крошечную долю обмана. Лиса натянула невинную улыбку, почему-то вызвав у Хогарта ещё больше подозрения. Тут он заметил, не увиденные им ранее новые часы на руке Ады. Хищник взял лисицу за руки и с важным взглядом осмотрел механизм. В море дневного света они сияли так, будто были только что надеты. Очи лисы нервно забегали, но невинная улыбка так и не покидала лица. Сразу заметив это, гепард подумал, что всё-таки отыскал нить, разворачивающую клубок загадок. Он хотел было задать вопрос, касающийся этого дела, но Ада его опередила:
- Извини, что не сказала раньше… Я боялась, тебе не понравится мой выбор. Эти часы я купила в замену старым, которые уже отжили своё. Ну как? Тебе нравится?
- А точно купила? Я знаю, такие подарки обычно дарят любимому человеку, - продолжал давить Хогарт.
- Почему ты меня во всём подозреваешь? Что Дало тебе повод так думать обо мне? – удивилась лиса.
- Браво, у тебя просто великолепно получается строить из себя невинную девочку. Была бы моя воля, я присудил бы тебе первое место в области театрального искусства. Адочка, ты мастерски нашла ответы на все мои вопросы, но что ты скажешь на это? – полюбопытствовал гепард, всучивая лисе фотографию.
Осторожно приняв предмет из рук гепарда, лисица принялась рассматривать причину, которая так его беспокоила. Вдруг, увидев себя на снимке, она отдёрнула руки, будто увидела в нём плод своих ночных кошмаров. Затем Ада медленно поводила напряжённым взглядом по полу, словно старалась припомнить момент, отсутствующий в её памяти. Хог наглым образом следил за реакцией лисы, дожидаясь пока она найдёт подходящие слова, чтобы всё объяснить. Та же чувствовала на себе чужой взгляд, но не отгоняла его. Сейчас ей гораздо важнее было вспомнить то, что изображено на странной фотографии. В конце концов, лисичка посмотрела на Хогарта немного виноватыми глазами и с незадачливой улыбкой с расстановкой произнесла:
- Я не знаю, откуда это и кто все эти люди, но меня точно не было с ними…
- Слушай, может уже хватит уже притворяться? Данный снимок является неоспоримым доказательством того, что ты два года как замужем и более семисот дней, как водишь меня за нос! – спокойно начал Хогарт, далее продолжив, более грозно и громко, - Посмотри на обороте фотографии. Чей это почерк? Меня уже достал твой вечно ангельский вид. Тебе нравится жить во лжи? Да, пожалуйста! Только вот я в этой грязи жить не собираюсь.
- Кто сказал, что я лгу? Если ты считаешь мои слова неправдивыми и склоняешься в сторону всей этой чепухи, значит мы плохо доверяем друг другу. Я бы никогда не стала устраивать скандала из-за какой-то там пустяковины, потому что действительно любящий человек никогда не предаст, - с болью в голосе проговорила Ада.
- Вот именно! Все твои чувства были лишь смехотворной игрой на публику. Не понимаю, чего тебе от меня надо, но я не терплю людей, которые развлекаются, используя чувства и доверие других. Мне уже становится противно видеть твою девственную физиономию, - не сдерживался Хог.
- Мне, если честно, тоже не очень приятно слышать твои бестолковые, осуждения за какие-то бредовые, почти что выдуманные проступки! Все твои “улики” – полная ерунда и они просто ничтожны по сравнению со словами очевидца, коим и являюсь я. Хог, приди, наконец, в себя и осознай, что ты не прав! – аналогично гепарду, повысив голос, с некой частичкой сдавленности произнесла лиса.
- Не прав? Может мне ещё встать на колени и попросить у тебя прощения за то, что это изображение лишь моя выдумка? Знай, мне уже надоели все твои оправдания… Наш разговор давно закончен и если мы попытаемся его продолжить, поверь мне, будет только хуже. Я ухожу, чтобы больше не раздражать тебя своим присутствием, а ты делай, что хочешь, - прогремел Хог, направляясь к двери.
- Поверить тебе? А почему всегда я должна верить каждому твоему слову в то время, как мои слова для тебя совершенно ничего не значат? Да, мне наплевать на тебя! Катись на все четыре стороны! – с ещё более сдавленным голосом, едва сдерживая слёзы, прокричала вслед закрывающейся двери лисица.
Громкий хлопок дверью окончательно поставил точку в разговоре, а возможно даже и в отношениях между нашими героями. Как только опустела гостиная, Ада, до этого стоящая с низко опущенными бровями и надутыми губами, прикрыла лицо руками и бросилась на диван. Первое, что она сделала после ухода Хогарта – разорвала ту злосчастную фотографию, которая не менее безжалостно разорвала их любовь. В комнате по желанию Ады вновь погас свет. Он больше не был мил ей. При таком состоянии она сочла лучше посидеть в полной темноте и как следует подумать, не сказала ли она чего лишнего? А за окном лил сильный ливень, не щадящий ничьих сердец. Он плакал вместе с ней, как будто бы подсмотрел произошедшее через окно, но это мало её утешало. Крупные капли жестоко боксировали по подоконнику прямо в такт нервно бьющемуся пульсу героини. Грозный ветер без разрешения ворвавшийся в дом через распахнутое окно дул ей в уши, точно стараясь разогнать беспокоящие душу мысли… На улице, несмотря на то, что ещё днём преобладала чуть ли не африканская погода, ночью температура снизилась вплоть до самых неожиданных отметок и воздух стал весьма прохладным. Практически все здравомыслящие люди сидели в своих маленьких домиках, наблюдая из окна за медленно стекающими с неба на асфальт дождевыми капельками, которые, сливаясь с остальными, в скором времени превращались в огромные лужицы, не дающие проходу тем немногим, кто был вынужден коротать данное время снаружи. Одним из них и был наш гепард. Нет, его не тревожила совесть, и он даже не задумывался о том, чтобы вернуться обратно и извиниться за весь этот балаган. Более того, Хог был уверен в том, что даже если каким-то образом ему достался второй шанс, он поступил бы точно так же, как и в первый раз. Жгучие, будто пули, вонзающиеся в тело и похлёстывающие своим холодом капли никак не могли заставить Хогарта обратить на себя внимание. Никакая молния не могла заставить оторвать его вдумчивый взгляд от промокшего асфальта и посмотреть на плачущее небо. Гепард был слишком занят своими рассуждениями, чтобы ощущать тусклые краски царящей атмосферы. Он прокручивал в своей памяти каждое брошенное слово и думал: “А не были ли они лишними”? Городские дороги были пусты и безжизненны – единственный, кто бродил по ним, сея вокруг хаос и беспредел, был дождь. Не подчиняясь никаким законам, он был всевластен и никто не мог запретить ему пролить свои слёзы в том или ином месте. Гепард был дико взбешён только что прогремевшим случаем и хотел уйти подальше от дома, не важно куда. Чего он хотел добиться этим, неизвестно. Шагая по грустному асфальту, не разбирая луж, весь промокший до нитки, Хогарт остановился около одного отражения в воде. Пятнистое лицо, что он там увидел, выражало злобу. Оно так изменилось с тех недалёких пор, когда бедняга хотел полюбить весь мир, не оставив в себе ни единой оптимистической ноты. Отражение грозно смотрело ему в глаза, практически обвинительным взором, но вот одна неуклюжая капелька плюхнулась в лужу и нарисовала закономерные круги на воде, с каждой секундой всё более увеличивающиеся, вмиг превратив недовольную мину гепарда в ужасную гримасу. Вода точно смеялась над героем. Данная мысль ещё больше разозлила и без того недоброго Хога, и он, сильно стукнув подошвой ботинка по жидкости, побрёл дальше, вглубь задохнувшегося печалью города. Но не успел хищник сделать и десяти шагов, как его вновь схватила ледяная боль. Слегка согнувшись, Хогарт вцепился правой лапой в сердце, будто хотел вытащить из него ту занозу, которая так заставляла его корчиться от неприязни. Появление этого чувства вновь поставило героя в тупик, ведь когда он проходил последнее обследование в больнице перед уходом, все доктора, как один твердили, что он абсолютно здоров… Выходило, что эта боль была недостижима для фиксирования её местными приборами. Не отпуская руки от больного места, Хог простоял так ещё около минуты. По всему телу, где-то глубоко внутри пробежал страшный холодок. Конечно, Хогарт чувствовал это и раньше, но проблема заключалась в том, что с каждым новым проявлением неизведанной болезни, холод, пробегающий по внутренностям, становился всё сильнее и острее. Во время данных приступов, все органы будто тяжелели на какое-то время, заставляя Хога почувствовать явный дискомфорт. Единственным, пожалуй, плюсом в этом явлении было то, что боль никогда не задерживалась надолго, поэтому раздражённый Хог, вскоре вновь выпрямился во весь рост и продолжил свой путь в неизвестность. Между тем, большие лужи, выброшенные на землю мокрым дождём, уже скорее напоминали целые озёра, а при взгляде на небо, освещаемое белыми молниями, первая мысль, которая приходила в голову, это было лазерное шоу. Люди по-прежнему боялись выходить на улицу до прихода солнца, а тучи никак не рассеивались. В воздухе кружились зелёные листья, которые ветер так жестоко вырывал у ни в чём неповинных растений…
Эпизод 5: чёрные глаза тьмы.
Проезжая машина, несясь с львиной скоростью по трассе, окатила грязной водой гепарда с ног до головы. Но Хог даже не повернул головы в её сторону. Он был совершенно разбит и уже давно ушёл из знакомых окрестностей. По пути встречались совсем неизвестные названия улиц и городов, о существовании которых Хогарт даже и не подозревал. Вконец уставший от ходьбы по затопленному асфальту, наш герой присел на бордюр, склонив голову вниз, будто бы растерял все свои надежды. Со всего его тела стекали крохотные ручейки синей жидкости.
- Интересная погода. Она точно подстраивается под мои чувства, ласково обогревая землю дневными лучами, когда мне весело и сотрясая всё вокруг, когда я зол. Эта глупая жизнь… Сколько я ещё вытерплю ударов судьбы? – убивался Хог.
- Трудности в жизни? Бывает… Но даже в самых страшных ситуациях нужно видеть что-то хорошее, - раздался голос справа от гепарда.
Хогарт посмотрел в правую сторону и обнаружил, что рядом с ним сидел ещё кто-то. Видимо, ничего не видящий вокруг себя хищник, настолько глубоко залез внутрь себя, что не увидел его во мраке ночи, когда присаживался отдохнуть. Может быть, если бы неизвестный не встрял в монолог, Хог бы так и сидел дальше, абсолютно не подозревая постороннего присутствия. Голос принадлежал жёлтой ежихе, всей мокрой от дождевых набегов. При свете луны было очень хорошо видно её чёрные, как ночь зрачки, лишь изредка прикрываемые веками. Понемногу успокаивающийся ветер, развивал красивые чёрно-жёлтые колючки. Приподняв брови, она приветливым взором посмотрела на гепарда, который в свою очередь тоже одарил её своим взглядом. Хог не был настроен позитивно, и у него не было желания завязывать разговор с незнакомым существом на личные темы, поэтому он, спокойно осмотрев ежиху, вновь отвернулся и ушёл в себя. Однако та не желала так рано оканчивать дискуссию и с каким-то игривым видом, продолжала обсуждать свои мысли вслух:
- Если наступил жизненный кризис, не стоит сразу выбрасывать свою жизнь на помойку… Хотя человек – не робот, и он не может вечно бороться с проблемами… Я Леника. Может расскажешь, что тебя так тревожит, а то я сейчас никак не могу загрустить?
- Хогарт, - вяло протянул руку гепард, наверное, только для того чтобы она побыстрее от него отстала, добавив после некоторого молчания, - Но можешь называть меня просто Хог, мне уже всё равно. А обсуждать на людях свою личную жизнь я не под каким предлогом не буду. Да, и вообще, разве ты не видишь, что я хочу побыть один? Иди, приставай к кому-нибудь другому…
- А на улице больше никого нет! – почти дразнящим тоном произнесла ежиха, добавив уже более серьёзным и пессимистическим голосом, - Я, конечно, мало знаю о людских судьбах, но всё же думаю, что многие не захотели бы быть на моём месте. Ты не представляешь, какого жить на свете и ничего не знать о своём прошлом. Почему я никогда не слышала о своих родителях? Почему я обладаю способностями, которых нет у других? И почему меня так тянет в небо? Увы, всё, что у меня есть, для того чтобы ответить на все эти вопросы – лишь это…
Леника показала Хогарту медальон. Она так держала его в руках, будто бы для неё ничего важнее на свете не было, чем эта штука. Побрякушка выглядела довольно старой. Никаких драгоценных камней в ней не было. Лишь только выгравированное слово: “АРК”, казалось Хогу отчасти таинственным. Молча, посмотрев куда-то сквозь ежиху, гепард приподнялся со своего места и потопал по лужам. Хотя он и видел, что данный разговор мог быть очень полезен в решении его вопросов, если бы продолжился дальше, Хогарт предпочёл решать проблемы самостоятельно. Но жёлтая ежиха помчалась за ним следом, никак не желая оставить беднягу в покое. Наверное, ей очень понравилась загадочность собеседника, и она хотела как можно быстрее её раскрыть. Между тем, наш герой попытался дать Ленике ещё один знак, что он не в состоянии общаться с ней, ускорив шаг, но та сразу же затопала с аналогичной скоростью. Гепард старался смотреть только вперёд, тем самым, делая вид, что не замечает её, но ежиха нарочно пыталась заглянуть ему в глаза:
- Сразу хочу предупредить: я зверь достаточно наглый и любопытный. Зачем ты стараешься покинуть меня? Понимаю, я, наверное, просто не умею вступать в контакт с людьми… Я вечно всем показываю, что со мной не следует связываться. Но быть в полном одиночестве я ещё смогу на том свете, а пока есть шанс заводить новых друзей, нужно его использовать, - всё не прекращала она.
Последние слова, произнесённые ежихой, задели быстроногого хищника за живое. Он на несколько мгновений замедлил свой ход, мысленно прокручивая все жизненные моменты, связанные со словом “одиночество”. В отражении слов, сказанных Леникой, он увидел полное описание себя. Если бы сейчас у него был под рукой блокнотик и ручка, он бы, не раздумывая, внёс эти великие фразы туда, но так как ничего в этом роде рядом с ним не нашлось, ему пришлось сохранить их в своей памяти. Как только надоедливая ежиха сказала вышеописанные слова, Хог тут же изменил своё отношение к ней, теперь уже внимательнее прислушиваясь к её зову. Однако он не торопился делать скоропостижных выводов и идти к неё навстречу, опасаясь, что первые впечатления вполне могут показаться обманчивыми. Волей-неволей установилось мистическое молчание, во время которого каждый думал о своём, но это не исключало того, что их мысли могли сойтись. Наконец, недовольный преследованием Хогарт, остановился и, обернувшись, сказал:
- Ну, что тебе от меня нужно?
- Просто… Просто я… Я одна во всём белом свете и никто меня не замечает, - практически слёзным голосом произнесла собеседница, склонив голову вниз, а затем, через пару эмоциональных всхлипов, добавила, - Я пустое место для всех живущих на этой планете людей и для тебя в том числе. Вы вечно пытаетесь уйти от чужих проблем, потому что думаете только о себе. А как мне жить, если я даже не знаю своего родного дома? Здесь у меня нет ни одного знакомого существа, кто мог бы скрасить моё одиночество… И каждый раз, когда я пытаюсь их завести, вы уходите… Хорошо, может оно так и надо, ведь свои проблемы надо решать самой…
Было ли это лишь игрой на публику или Леника действительно выражала свои настоящие эмоции – известно только то, что Хог, как и любое другое животное, имел чувства, и он не мог стоять на месте, взирая на убивающуюся ежиху. На этот раз он окончательно понял, что их встреча не была случайностью – рано или поздно, прямые этих двоих всё равно бы пересеклись, вопрос состоял только во времени. Гепард протянул бедняжке лапу, и они вместе зашагали по промокшим тротуарам, глядя обоими глазами в неизвестность.
Наклз и Тейлз тем временем уже в тысячный раз прочёсывали Мистические джунгли на наличие Соника. Красноволосый силач изредка останавливался полюбоваться красотой дикой природы. Эти зелёные места отдалённо напоминали ему остров Ангела – тот далёкий дом, куда он теперь не имел возможности попасть. Опасение за сохранность Мастера Изумруда было куда больше, чем опасение того, что он может остаться в облике человека на всю жизнь. Но хранитель никогда не подавал виду, что грустит. Прауэр же наоборот показывал на лице крайнее не спокойствие при малейшем изъяне. Он постоянно боялся сделать что-то не так и оказаться виновным в проваленной операции, отведённой ему под руководство. Поэтому, чтобы его опасения не превратились в быль, перед каждым ответственным заданием он сотни раз вычислял и пересчитывал все возможные проколы, а только потом думал, стоит браться за дело или нет. Наверное, если бы маленький Майлз не убедил Наклза в том, что им необходимо обязательно отыскать лидера команды, тот и не шевельнулся бы в поисках Соника, ибо малышу ёж являлся более близким другом, чем ехидне. Почти всё время наши герои шли в молчании, потому что как только Тейлз о чём-либо заговаривал с Наксом, он в своей речи применял такие изысканные термины, что тот просто-напросто не понимал его. Вот они вышли на опушку, которой не могли обнаружить ранее. Пройдя немного вперёд, Тейлз обнаружил несколько волосинок синего цвета, беспорядочно разбросанных по траве. Ему не нужно было никаких подтверждений, чтобы определить, кому они принадлежали. Но только он нагнулся, чтобы достать улику и, точно какая-нибудь ищейка, взять след, как сверху упала большая сеть, вмиг окутавшая и обезвредившая героев. Спустя какие-то доли секунды, из всех щелей посыпались роботы Эггмана. Друзья поняли, что сверхзвукового ёжика им уже не спасти из стальных рук доктора. По всей вероятности, Соник, потеряв свою самую большую гордость, не смог скрыться от толпы безжалостных жестянок, в результате чего был пойман и отослан Роботнику, точно письмо своему адресату. Аналогичная участь, видимо, ждала и Тейлза с Наклзом. Первое время наивный страж изумруда ещё как-то пытался выбраться из ловушки, размахивая своими грозными кулаками, но потом смирился с неизбежным, осознав, что с такими силами он ничто. Прауэр же был спокоен как никогда – он знал, что для того чтобы сбежать, просто ещё не пришло время. Дорога к злодею долгой не была, потому что в ботов была встроена карта данной местности, и они быстро нашли самый короткий путь. Доктор встретил своих жертв так, будто уже прекрасно знал об их скором визите. Скорее всего, о поимке врагов ему доложил робот-гонец. Он с великой важностью поглаживал свои усы, не спуская с них глаз, словно в его жизни произошёл разворот на сто восемьдесят градусов. Как ни странно, душегуб даже и не подумал о том, чтобы запретить своих недругов в темнице – для такого случая Роботник припас специальную клетку, которую разместил у себя в кабине пилота. Там наши друзья нашли Соника, не очень-то обрадовавшегося их приходу. Он искренне надеялся, что лис и ехидна смогут прорваться сквозь механический патруль и совершить то, что оказалось не под силу ему, но все его надежды одновременно превратились в пыль, когда он увидел своих друзей схваченными. Единственным плюсом среди кучи минусов являлось то, что членов команды посадили в одну клетку, тем самым, давая им возможность переговариваться между собой. Это вполне могло сыграть компании на руку. Посадив троицу в клетку, Эггман сразу удалился руководить починкой корабля, оставив Соника, Майлза и Наклза наедине. Хотел ли он этим сделать тонкий намёк на то, что у банды есть время сбежать и проверить клетку на прочность, либо тут сыграла глупость старика и необдуманность действий, вызванная его возрастом, неизвестно. На попытку хранителя вырваться, ребёнок ответил, что для удачного побега нужно как следует вжиться и повнимательней изучить жизнь базы, чтобы выявить их слабые места. Но Соник тут же возразил, сказав, что до этого времени они все уже могут быть мертвы, на что тот ответил, что иногда приходится подставлять свой зад под удар, чтобы потом не было хуже. Они долго не могли прийти к единому мнению, выясняя, как лучше поступить, пока, наконец, в комнату не вернулся Эггман, и дискуссия не остановилась. Его шаги были спешными. Он быстро сел за кресло командира и принялся стучать пальцами по клавиатуре. Через несколько мгновений перед ним вылез огромный прозрачный экран. Гениальный доктор нажал на белую кнопку, расположенную под локтём левой руки в экране появилось изображение хорошо известного нам волшебника. Между злодеями завязался диалог:
- Айво, ты издеваешься надо мной? Когда, наконец, будет выполнено обещание? Ты же прекрасно знаешь, что я очень не люблю, когда меня обводят вокруг пальца. Если через два дня и две ночи ты не приведёшь мне его, то я тебя из под земли достану, чтобы закопать, - начал Архип, видимо, пребывая в достаточно мрачном настроении.
- Вам не стоит кипятиться по этому поводу… - успокаивал разгневавшегося чародея Роботник, потом, немного замявшись и добавив, - Но нужно ведь придерживаться каких-то рамок в своих желаниях. Поймите, я не могу управлять течением времени, и роботизация завершит своё действие не раньше, чем через девяносто шесть часов.
- Захотел поспорить? Мы оба замечательно знаем, чем это закончится. Жди моего прихода не позже, чем через двое суток. Гепард должен быть там. Точка, - произнёс маг и экран погас.
- Вот козёл блин, - тихо пробубнил Эггман, нахмурив брови, и снова принялся что-то набирать на клавиатуре.
Лицо, которое на мониторе доктора Соник увидел на этот раз, повергло его в шок. В самом деле, какое отношение к этим двоим имел Шэдоу? Тем не менее, толстый гений приветливо улыбнулся ежу при встрече и сразу же открыл беседу. Как понял Майлз, он хотел поручить красноглазому зверю некое задание в обмен на память. Среди разговора часто упоминалось слово “роботизация”, поэтому Тейлз смекнул, что задача будет каким-то образом связана с превращением жертвы в робота. Скорее всего, это беседа не имела отношения к команде Соника, ибо о героической троице во время дискуссии не было брошено ни единого упоминания. Чёрный ёж, следуя своему непоколебимому характеру, внимательно выслушивал Эггмана, и не существовало такого случая, чтобы он когда-либо перебил его. Когда Шэдоу дал согласие на сделку и экран вновь погас, никак не успокаивающийся доктор принялся теребить свои ладони. В комнате было достаточно тепло и это доказывало, что причиной такого поведения последовало ничто иное, как волнение…
Улицы Стейшн Сквера переполнялись народом. Людей не пугало солнце, стоящее в зените и так сердито палящее по своим мишеням. Среди них по иссохшим проспектам шагали новоиспечённые друзья. За ночь они почти ни разу не останавливались передохнуть от мозолистой дороги. Но это и не удивительно, ведь им столько нужно было поведать друг другу! Когда эти двое находились рядом, на их лицах всё чаще появлялась беззаботная улыбка. И хотя Хогарт ещё ночью так усердно твердил, что сразу же после того, как на горизонте появится солнце, дальше он пойдёт один, теперь же он понимал, что одним днём их встреча уже не обойдётся. Никакой шум не мешал Хогу и Ленике получать удовольствие от разговора друг с другом. Хогарт по своей натуре никогда не любил делиться с кем-либо историями из своей жизни. На это у него было много причин, далеко не ограничивающихся предельной скрытностью и трагичностью судьбы хищника. Он больше всего боялся открывать душу тому, в ком был недостаточно уверен, опасаясь подлого предательства. Забитый камнями несчастий, что постоянно попадались ему под ноги на жизненном пути и изувеченный остротой битого стекла трудностей, он потерял доверие ко всему человечеству, с трудом полагаясь даже на себя. И впервые за долгие годы в его жизни случился такой сумасшедший переворот, когда в его глазах до мели опустился зверь, которому он верил больше, чем своему сознанию, и из неизвестности к нему в доверие втёрся кто-то другой, о ком он почти ничего не знает. Задумавшись над этим странным случаем, Хог машинально шёл вперёд, совсем не замечая, что жёлтая ежиха уже не присутствовала рядом. Её внимание привлекла одна из витрин местного бутика, вследствие чего, она сначала замедлила шаг, не сводя глаз с экзотических предметов, пылящихся за стеклом здания, а потом и вовсе остановилась, словно прилипнув к ним. Зачарованная продукцией, Леника не заметила, как отстала от приятеля, а когда, спустя некоторое число минут, обнаружила себя потерянной, то громко начала звать гепарда. Разумеется, Хог быстро разыскал ежиху среди толпы, и всё бы хорошо, если бы этот зов не привлёк нежданных гостей, а точнее гостя. Услышав знакомую комбинацию букв, из тысяч прохожих силуэтов высунулась знакомая нам мордочка. Немного поведя ухом в сторону, откуда лился крик, чёрный ёжик тут же отвёл его обратно, дабы не привлекать внимания лишних лиц и, тем самым, не вовлекая их в данное дело. Он не стремился выделяться из толпы, а предпочитал лучше ждать подходящего момента, когда его ход станет наиболее выгодным. Моментально сосредоточившись на своём объекте, Шэдоу начал медленно подкрадываться к Хогу, изображая из себя обыкновенного незадачливого прохожего. Как и планировалось, никто не оборачивался в сторону ежа, предчувствуя, что сейчас произойдёт что-то дико неожиданное. Кто знает, что бы могло случиться, если бы не прошедший навстречу Ленике и Хогарту человек в чёрных солнцезащитных очках. Благодаря нему, гепард случайно заметил в них отражение злостного ёжика, то и дело поглядывающего краем глаза на свою жертву. Увидев это, он, не подавая виду, что знает о слежке, что-то шепнул ежихе на ухо, после чего, когда добрался до особо людного местечка, вместе с ней рванулся в неизвестном направлении. Ёж, не будь дураком, последовал за ними, переключив свои ботинки в скоростной режим. Наш герой знал, что бегущий по его стопам Шэдоу, не желает ему ничего хорошего, ведь именно его очертания он увидел тогда в зеркале. Впутывать в эту историю ещё и Ленику Хог не хотел, но сейчас уже отступать было некуда. С механической точностью чёрный ёж мастерски вычислял своих жертв, активно скрывающихся в море людей. С нечеловеческой скоростью, которой его обеспечивала обувь, Шэдоу не составляло великой трудности настигнуть пятнистый объект. Догадавшись, что таким образом гонящегося зверя не сломить, Хогарт изменил тактику и вместо того, чтобы закономерно удаляться всё левее от толпы, резко ринулся в один из мебельных магазинчиков, построенных по правую сторону дороги. По всей видимости, здание только начало свою работу после перерыва на обед и поэтому его просторы были кристально чистыми и безлюдными. Лишь только продавец испуганно подпрыгнул за прилавком, когда в магазин варварски ворвались наши беглецы. Спрятавшись за одним из диванов и жадно глотая воздух после быстрого бега, Хогарт и Леника решили сделать полуминутный привал. Как следует отдышавшись, они поднялись на второй этаж, дабы найти более спокойное место. Но стоило им подняться по ступенькам, как на пороге показался Шэдоу. Этот охотник никак не хотел расставаться со своей целью. Быстренько осмотрев нижний этаж помещения, ёжик спросил у продавца о ежихе и гепарде, на что тот, не раздумывая, ответил, что они только что поднялись наверх. Зрителями данной картины и стали наши герои, осторожно выглядывая из-за перил. Леника посмотрела на Хога вопросительным взглядом, а он, в свою очередь, прикинул, что можно предпринять в сложившейся ситуации, пока их обоих не постигла ужасная участь. Запасного выхода магазин не имел, как, в общем, и прочих альтернативных дверных выходов. Взгляд гепарда остановился на зелёном диване. Шэдоу ступил на второй этаж ещё быстрее, чем они ожидали. Встав посреди зала и злостно улыбнувшись, чёрный ёжик начал своё медленное шествие по каждому предмету мебели, крепким ударом ноги переворачивая их. Последним на очереди стоял единственно уцелевший зелёный диванчик. Победоносно хмыкнув, Шэдоу плавным, но вместе с тем очень нахальным шагом подошёл вплотную к мебели и торжествующим голосом приказал Хогу сдаться. Продолжительная тишина в ответ показалась ежу весьма оскорбительным поступком, но всё-таки он, сдерживаясь, повторил свою попытку уговорить гепарда отдаться на растерзание самовольно. Повторная тишина окончательно подрезала нервы Шэдоу и откуда-то достав пистолет, он сделал ровно четыре прямых выстрела сквозь диван… Но вот, поняв, что что-то не так, ёж заглянул за спинку мебели. К его великому удивлению, зелёный диван был пуст. Недоумевающий охотник простоял с едва приоткрытым ртом около минуты, но потом, скоро смекнув, в чём дело, обратил внимание на разбитое стекло. Немного оскалившись, он прямо с того места, где стоял до этого, совершил прыжок в окно. Ему было стыдно, что он попал в ловушку гепарда, дав ему открытый шанс уйти из поля зрения, и злоба от этой мысли росла как на дрожжах. Однако только Шэдоу приземлился на землю и провёл рукой по помятой траве, как его глаза засверкали, и он взял след…
Эпизод 6: расстояние от печали до радости.
Погоня продолжалась. Чёрный ёж не любил быстро сдаваться. Выпрыгнув из окна, далее маршрут наших героев простирался по узким безлюдным закоулкам. С обоих сторон возвышались толстые красные кирпичные стены, которые были построены настолько идеально, что даже через года, пока они здесь стояли, из общего слоя не вылезло ни единого кирпичика, за который можно было бы зацепиться и перелезть через эту стену. Бегая по этим местам, у Хога невольно созревало впечатление, будто он находится в лабиринте Минотавра. Казалось, будто Шэдоу мог пробежать пару километров, даже не переводя дыхания. Выйдя на след, он больше не смел отстать. Спрятаться было негде. Кроме того, за каждым поворотом беглецов мог ждать тупик, отрезающий все шансы на успех, поэтому, рано или поздно, они должны были принять нечестный бой, ибо рассчитывать на то, что данной погоне никогда не придёт логичный конец, было бы глупо. У Хогарта и Ленники даже не было времени, чтобы оглянуться назад. Думаю, преследование продолжалось бы и дальше, если бы не так негаданно вступившая боль гепарда. От жуткого покалывания во всех частях тела, он снова согнулся, взявшись за встревоженное сердце. Негодяй, воспользовавшись моментом, пока Хог замедлил бег, мгновенно скинул его наземь одним жёстким разъярённым толчком. Затем, встав перед ним в свою фирменную позу, не опуская головы смотря на корчащегося от невыносимой боли зверя, он заявил своим страшно спокойным голосом, что сражаться против тьмы бесполезно. Леника, заметив, что злодею нужен только Хогарт, но никак не она, остановилась и повернула назад. Прямо на бегу, героиня, растопырив руки, швыряла во врага зарядами электричества, однако, молниеносно среагировав на атаки чёрноглазой ежихи, Шэдоу, с откуда ни возьмись появившимся зелёным изумрудом в руках, исчезал из опасных мест, подбираясь всё ближе к бедняжке. И если жизнь гепарда была нужна ежу, так как он совсем не торопился свести счёты, то, переключившись на Ленику, в его демонических зрачках не присутствовало ничего, кроме желания убивать. Вот, когда он подошёл к ней уже почти вплотную, не задетый ни одной молнией, Хогарт, с помощью своего телекинеза попробовал задержать неприятеля на одном месте, чтобы он не смог переместиться в пространстве во время атаки, направив на него свой браслет. Шэдоу же, до сих пор думая, что гепард по-прежнему, изнемогая от боли, лежит на земле, никак не ожидал такого разворота событий. Он поднял руку, чтобы что-то сделать, но в этот же момент получил мощный разряд молнии в спину. Зажмурив глаза и запрокинув голову назад, Шэдоу пал на землю, а за ним показалась фигура грозной ежихи. Наклонившись к пострадавшему, она проверила тело на наличие признаков жизни и сделала вывод, что Шэдоу потерял сознание, которое непременно вернётся к нему в течение часа. Когда стало ясно, что необходимо срочно уходить, пока есть время, наши герои, дабы не терять возможности, побежали в сторону юга. Во время их очередного путешествия Леника спросила Хогарта о той боли, которую он недавно испытал. Хищник, сразу после заданного ему вопроса, отвёл от ежихи свой взгляд и замолк на продолжительное время. Видимо, она задела его за живое, ведь не зря он всё время скрывал эту информацию от неё, недоговаривая всех подробностей. Однако приятельница не терпела получать в ответ тишину – она не успокаивалась до тех пор, пока, наконец, не вытянет ответ. Этот случай исключением не был. Как результат от сверлящего взора, которым Леника одарила гепарда, он бросил на ветер слепое “не знаю” и попытался уйти от темы… Когда они проходили мимо какого-то озера, Хогарт завязал следующую беседу:
- Давай остановимся! Как часто ты проходишь мимо этих красот природы, совершенно не замечая их? Я помню, когда я был маленьким, мама всегда говорила, что во всём, что нас окружает, есть жизнь, будь то могучее дерево или парящие облака. С тех пор у меня зародилась большая аккуратность к природе. Помню моё первое потрясение, когда я, будучи ещё ребёнком, впервые услышал о вырубке лесов, из которых, впоследствии, делали обеденные столы и прочую мебель, о выбросе в воздух вредных веществ, вызывающие кислотные дожди, о загрязнении морей… Я всё представлял нас на их месте… А что, если бы вырубили все деревни вместе с их жителями, ради строительства на новом месте какого-нибудь навороченного радиоактивного завода? Последнее время небо всё чаще и чаще плачет над людьми, окончательно разучившимися любить мир. Если что-то не может говорить или у него нет глаз, это совсем не значит, что оно не имеет души и его можно спокойно истреблять… Только себе во благо. Честно говоря, у меня слёзы наворачиваются, когда я осознаю, что живу среди вас, - убитым голосом произносил пятнистый зверь.
- Но ведь и ты питаешься чьим-то мясом, чтобы жить дальше, разве не так? У каждого есть своё место в этом мире, начиная от крошечного насекомого и заканчивая огромным носорогом. Так устроена природа… Сама жизнь велела нам убивать, во имя существования, как бы печально это не звучало, - высказала свою точку зрения Леника, добавив чуть погодя, - Ну, так что с тобой было?
- Эта боль у меня уже почти неделю… Не думаю, что от неё можно как-то избавиться… Она усиливается с каждым новым приходом, и, если так будет продолжаться дальше, боюсь, я не вытерплю… По-моему я умираю, - печальным голосом произнёс гепард.
- Ну-ка, дай взглянуть, - попросила ежиха.
Она взглянула на лапу Хогарта и рефлекторно чуть отпрыгнула назад, ужаснувшись увиденному. Вены, протянутые под кожей гепарда, так видоизменились, что теперь их можно было сравнивать с проволокой. Хищник присмотрелся к лапе и заметил как по, так называемой, вене пробежала синяя ломаная линия разряда электричества. Вряд ли по ним продолжала течь кровь… Но вдруг, засияв последней надеждой, герой подумал вслух, что пока часы не пробили заветный час, нужно вернуться в больницу и хорошенько расспросить врачей о его болях. Он не мог поверить, что эти люди ничего не знают про загадочную болезнь, сжирающую его тело изнутри. Ведь вполне могло случиться так, что негодяи просто не сообщили Хогу данную информацию, хотя все приборы упорно твердили, что бедняга нездоров. Исходя из этой позиции, выходило, им было, что скрывать… Гепард, полностью осознавая, что это глубоко личное для него дело, вновь попытался уйти один, не вовлекая в сагу всяких ненужных действующих лиц, но Леника сама навязалась ему на шею, убеждая зверя в необходимости непосредственного участия в этой проблеме таким аргументом, что у неё никого нет, кроме Хога и ей некуда идти. И на каждое препирательство Хогарта, якобы, она не сможет вечно быть рядом с ним и для этих целей ей надо будет найти кого-то другого, ежиха всегда находила ответ, уверяя, что ни в коем случае нельзя жить в будущем, одновременно с этим постепенно забывая о настоящем, и что судьба сама выберет время для вышеописанных перемен. Так, разжигая спор всё жарче и жарче, они и сами не заметили, как отправились в путь…
Тем временем, починка корабля Роботника была практически завершена. Но эта мелкая радость на фоне кучи всё ещё не решённых задач ничего не обнадёживала. В своей комнате Эггман по-прежнему расхаживал с озабоченным, раздумывающим видом. Иногда на его лице проскакивало ничуть не унимающееся волнение. Как правило, после таких случаев он садился за кресло командира и пытался что-то начертить. Однако не проходило и пяти минут как он, поднимая лист бумаги на свет и с чудовищной тщательностью проверяя работу на логические ошибки, тут же разрывал его и с отчаяньем выбрасывал в мусорное ведро. Ему никак не удавалось воплотить свои идеи в реальность. Тейлз, сидя в клетке, тоже выцарапывал на дне какие-то числа, очевидно, связанные с тактикой побега. Наклз не переставал делать попыток, наконец, разогнуть решётку и вырваться на свободу, а Соник не сводил глаз со своего заклятого врага, всё пытаясь понять, что его так волнует. Таким доктора ему видеть ещё не приходилось. Ни в одной битве он не замечал на нём такой тревоги. Вот, выбрав подходящее время, когда Эггман повернулся передом к окну, устремив свой взор прямо на рассекающие небо облака и глубоко погрузившись в себя, как можно более внятным голосом он задал всего один вопрос:
- Я знаю, ты очень злой и равнодушный к чужим чувствам человек, но может хотя бы намекнёшь – есть ли у нас шанс вернуть свои прежние тела?
- Соник, мой вечный неприятель, ты не поверишь, но я даже не знал, что то вещество, которое я перевозил на своём корабле, может превратить вас в людей! Я не делал этого намеренно, пойми, - произнёс злодей, добавив после тяжёлого вздоха, - А ведь когда-то и я был добрым… Ты плохо знаешь меня, чтобы так строго судить о том, что я чувствую… Это было очень давно. Не знаю, сколько лет точно… Ну, да и не важно. Я славился своими гениальными изобретениями, помогающими жизни людей по всему миру. Но, как у всех известных личностей, у меня были завистники. Пожалуй, самым ярым из них как раз таки и являлся Архип. Да, именно тот, о котором ты сейчас подумал. Его вечно злил мой сказочный успех в продаже добрых изделий. Он делал всё возможное, лишь бы помешать мне. И вот, однажды, когда я готовил к выпуску своё очередное творение, предсказывающее будущее, он каким-то образом встретился со мной и вежливо предложил уничтожить проект. По его словам, новый прибор окончательно бы перетянул посетителей его предсказательной лавки на мою сторону. Но я не мог бросить своё изобретение, над которым работал более четырёх лет и попытался объяснить ему, как для меня важно показать его людям. Он не понял… Начался откровенный спор, который закончился тем, что он погрозился послать на меня проклятие в случае моего неповиновения. Я тогда не верил в волшебство и поэтому не принял его слова так близко к сердцу… За что потом жестоко поплатился… Но, как говориться, добро никогда на иссякает полностью. Идите и найдите желанное противоядие… У меня сейчас есть проблемы поважнее.
Доктор, произнося последние слова, завершающие речь, подошёл к клетке и отодвинул засов. Дверца распахнулась, но Соник не торопился уходить. Он с уже новым взглядом смотрел на Эггмана, стараясь увидеть то, чего не замечал раньше. Ему стало очень стыдно за ещё не так давно брошенные слова о равнодушии Роботника… Ведь этот человек встал на сторону тьмы не по своей воле…
Дорога к истине была длинной и извилистой, но Хог ни разу не остановился за прошедшее время, чтобы перевести дыхание. Бедняга так спешил разгадать клубок тайн, что не замечал нарастающей усталости. На многочисленные предложения ежихи сделать привал, он смело отвечал, что время для отдыха у них будет ещё предостаточно на том свете, а пока часы продолжают тикать, нужно успеть сделать как можно больше. Вот, вдали показались размытые очертания нужного им здания. От мысли, что поднадоевший поход подходит к концу, на душе становилось немного легче. Но радоваться раньше времени нашим героям не следовало. Как только лапами Хогарта были открыты входные двери в больницу, тут же посыпались давно знакомые звуки куда-то торопящихся шагов, и в лёгкие вошёл запах медицинского спирта. И хотя, стоявший у входа охранник, загородив своей широкой грудью нашим путешественникам путь, монотонным басом проговорил, что время приёма посетителей истекло ещё два с половиной часа назад, они, приложив всё своё упорство, всё-таки убедили его, что им действительно нужно пройти именно сейчас, утверждая, что от этого визита зависит жизнь гепарда. Проходя по белоснежным коридорчикам, Хогу стало неловко чувствовать себя единственным гостем во всём здании, ведь, как упоминалось раньше, он очень не любил выделяться из общей массы. Идущие навстречу рабочие показались ему очень смешными. В самом деле, все эти белые халаты и шапочки, в которые был облачён каждый из них, на фоне слепящих глаза своей чистотой и стерильностью стен выглядели достаточно забавно. В вышеописанной униформе они были похожи на каких-то клонированных неземных существ. Даже их голос, с небольшими искажениями передаваемый через аспираторы, казался, как минимум, странным. Озадаченные взгляды, которые они дарили Леника и Хогарту, будто бы не узнавая в них мобианских зверей, имели вполне разумное объяснение. Шагая по блистающим плиткам, умело разложенным по всему полу, хищник не обнаружил ни одной соринки, говорящей о плохих санитарных условиях в здании. Каждая дверь вела в определённую палату и имела свой индивидуальный номер. Кроме умопомрачительной чистоплотности рабочих в доме присутствовала ещё и поразительная порядочность, чего просто не мог не заметить любой побывавший в этих местах человек. Хог хорошо помнил порядковый номер своей палаты. Вот, добравшись до пункта назначения, гепард попросил у проходящего в этот момент времени навстречу врача найти того, кто несколько недель назад вёл над ним операцию. Услышав имя сотрудника, доктор слегка призадумался, поводя по небу своими зелёными глазами, а потом медленно, словно был не уверен в собственных словах, сообщил, что разыскиваемый уже как шесть дней пребывает в заслуженном потом и кровью отпуске и что рассчитывать на его скорое возвращение не стоит. Выслушав данную информацию, Хогарт, вероятно, не вытерпев тяжести ноши всего накопившегося за последние дни, начал выходить из себя, но ежиха вовремя остановила его, смекнув, что ещё не всё так плохо и из доктора можно вытянуть дополнительные сведения, которые могут пригодиться им в дальнейших приключениях. После долгих препирательств рабочего, твердившего, что следующие данные строго конфиденциальны и не подлежат распространению на подобных лиц, назойливая Леника всё равно выдавила из жертвы своих допросов адрес врача, производившего операцию. Обрадовавшись новым надеждам, полученным одновременно с бумагами, Хог поклялся, что ни одна живая душа больше не узнает этих данных… Хотя кому эта клятва теперь была нужна? Однако лишь только герои закрыли за собой дверь, пожелав оказавшему им помощь работнику, как тот, до этого времени обладая весьма дружелюбным взглядом, в один момент стёр его со своего лица, сменив на чуть прищуренный, плюющий в спину вид. Он, не говоря лишних фраз, достал сотовый телефон и, набрав заветную комбинацию чисел, ровным и бессердечным голосом прошептал что-то о срочном вылете заграницу. Хог и Леника, ничего этого не слышав, уже направлялись в гости к доктору. В пути, по своему обыкновению, звучали разные истории из жизни наших странников: как веселящие душу, так и наворачивающие солёную слезу. Они, словно разноцветные мелки в руках ребёнка, незаметно скрашивали долгое путешествие и заставляли ноги меньше уставать от постоянной ходьбы. Но повествование о них было бы лишней главой в этой книге, ибо они бы сильно отвлекали читателя от основного сюжета, обращая его внимание на совершенно ненужные темы. Неизвестно, сколько оборотов сделала минутная стрелка механических часов, когда они подошли к заданному месту, ведь находясь вместе, Леника и Хог не наблюдали за течением реки времён. Ветер переменился в предчувствии скорого финала. Если бы Хогарт не знал, что этот дом принадлежит обычному человеку больницы Стейшн Сквер, он вряд ли бы когда-нибудь смог бы подумать, что такие роскошные особняки могут находиться во власти обыкновенных людей. Изумительные сады с экзотическими деревьями, лавочками и фонтанами, шикарный бассейн на заднем дворе и чуть ли не отлитый настоящим золотом забор – всё это казалось дико странным. Когда гепард подходил к этому дворцу, он, не веря своим глазам, доставал карту и неоднократно проверял правильность действий, подробно расписанных встретившимся им в здании больницы врачом. Тем не менее, убедившись в достоверности информации, путники поднялись на крыльцо и по очереди надавили на кнопку звонка. Стоя в ожидании ответа на звонок, Хог ещё раз оценил окружающий пейзаж. Он даже не мог представить, что их ждало внутри, если только находясь на пороге, хищник уже падал в обморок от несуразности увиденного. Вот, на верхнем этаже затряслись жалюзи, доказавшие, что дом никак не может являться пустым в данный момент времени. Заметив это, гепард быстро нажал на звонок второй раз, подумав, что жилец просто не расслышал сигнала сначала, что было не мудрено в таком огромном здании. Но через некоторое время, наполненное тишиной, стало ясно, что доктор не желает открывать дверь. Внезапно, на заднем плане особняка послышался спешный хлопок дверью, а за ним звук зажигания машинного двигателя. Хогарт мгновенно догадался, что негодяй решил скрыться незамеченным и рванулся в ту сторону, откуда слышался шум. И, несмотря на то, что гепарды – очень быстрые существа не только в беге, но и в ловкости, нашему герою всё равно не удалось настигнуть убегающего. Всё, что он увидел – это густую серую дымку от стартовавшего автомобиля. Однако Леника не растерялась из-за неудачи и подкинула своему напарнику качественную идею. Хог побежал за машиной, которая уже выехала на шоссе и начал искать глазами такси. К великому счастью, в этом районе их находилось предостаточно. Затем, отобрав у проходящего мимо мальчика водный пистолет, он залез в первый попавшийся чёрно-жёлтый автомобиль и, приставив игрушку к виску водителя, грозным криком приказал ему следовать за доктором. Тот, естественно, испугавшись, что его жизнь может завершиться прямо в этой машине, толком не разобрав от волнения, подлинное ли оружие в руках разъярённого зверя или нет, быстро завёл мотор и помчался за указанным автомобилем. Беглец же, почувствовав слежку, до упора надавил на газ, вероятно, захотев оторваться и уйти из поля зрения наших гонщиков. Проклятое такси не отставало. Тогда доктор решил сменить тактику и попытался запутать Хогарта и Ленику, делая как можно больше неожиданных поворотов на всевозможных развилках. Таким образом, последующая слежка требовала много бдительности, чего было хоть отбавляй у Хога. Указывая верный путь, он заменял водителю глаза. Пожалуй, самый труднопроходимый этап гонки начался тогда, когда автомобиль убегающего свернул на просёлочную дорогу. Если спортивной машине неприятеля с высокой подвеской все кочки и ямы, попадающиеся на неровной трассе, были по плечу, то городскому такси, совсем неприспособленному к подобной езде, эти препятствия казались самым страшным кошмаром. Данная операция помогла доктору выиграть немного времени, но оторваться он так и не смог. Так, гоняясь и убегая, они прочертили более сорока километров, пока, наконец, озлобленный врач не пустился ехать по встречной полосе и такси, не осмелившееся повторять его трюк, окончательно не прекратило слежку… Выйдя из автомобиля, Хог сказал:
- Что-то здесь нечисто… Зачем убегать из собственного дома, если ты ни в чём не виноват? Я уверен, он знает о том, что со мной происходит, а, значит, только он может спасти мою жизнь… Ровно, как и отобрать… Мы шли к нему, чтобы получить ответ, но в результате нашли только вопросы. Последняя нить, за которую можно было ухватиться, потеряна. Что нам делать?
- Не волнуйся, я запомнила номер его машины, - обнадёживающим голосом произнесла ежиха.
Эпизод 7: кибернетические иллюзии.
Сегодняшний день для почти никому неизвестному агентству Хаотиков тёк своим обыденным маршрутом, как и все остальные рабочие будни. Вбитая в просохшую землю табличка с лозунгом агентства, вероятно, сделанная для привлечения клиентов, чуть заметно дрожала на ветру. Но, несмотря на то, что люди совершенно забыли о существовании данного здания, оно продолжало, никому не мешая, жить своей жизнью. Неизменившаяся за долгие годы обстановка говорила о том, что рабочие заведения держали свою марку крепко, не заглядываясь на постоянно скачущую моду. Самым неубранным местом здесь был рабочий стол Вектора. Крокодил громко сопел, уткнувшись своей ленивой мордой в деловые бумаги. Рядом валялись разбросанные по всему столу ручки. Папка с пометкой “обязательно пересмотреть завтра”, покоящаяся в одном из выдвижных ящиков, уже покрылась сантиметровым слоем пыли от продолжительного бездействия. Кривые ножки данной мебели, все изъеденные термитами, едва выдерживали тяжести отложенных бумаг. И пусть даже Вектор спал сладким сном, с головой окунувшись в свои фантазии, в его наушниках не переставала играть тяжёлая музыка. Чарми, глядя на ничем не занимающегося товарища, рисовал разноцветными карандашами какие-то картинки. Его толстый альбом для рисования уже подходил к концу, а это означало, что бедняга уже далеко не первый день спасался таким образом от коварной скуки. Что же касается Эспио, он тоже выглядел весьма усталым от вечного безделья. Стоя у дверей, хамелеон играл ножом, втыкая и вытаскивая его из входа. Каждый раз, когда он думал о том, что ожидает их скромное агентство в будущем, зверь горько вздыхал. Работа значила для него всё… Неожиданно, как только хамелеон замахнулся, чтобы в очередной раз всадить нож, дверь открылась с внешней стороны и на порог ступили Леника и Хогарт. Увидев перед собой разъярённое лицо Эспио, с острым, будто бритва, предметом в поднятой руке, они чуть не приняли его за маньяка-убийцу. В момент сменивший свой цвет, с ног до головы покрытый стыдом зверёк, быстро спрятал орудие за спину и сделал вежливую улыбку. Затем жестом находящейся за спиной руки он подал Чарми знак, чтобы тот разбудил Вектора и навёл в помещении элементарный порядок.
- Добро пожаловать в агентство команды Хаотиков. Присаживайтесь поудобнее и расскажите нам, что вас сюда привело, - тихим и спокойным голосом проговорил хамелеон, усаживая гостей на кресла.
- О, я люблю серьёзных людей, которые переходят сразу к делу, - улыбнулась ежиха, и они вместе с Хогом начали повествование.
Наши герои пытались как можно подробнее поведать свою историю, чтобы сыщикам не приходилось в дальнейшем переспрашивать о деталях дела. По номеру машины доктора хитрый крокодил, введя данные в поисковую систему компьютера, сразу вычислил местонахождение неприятеля. По карте они проследили за движением красной точки и сделали вывод, что врач направляется к местному аэропорту. По предположениям Вектора, он ехал туда с целью улететь из страны и, тем самым, спрятать необходимую гепарду информацию в укромном месте. С такими темпами беглец мог достигнуть пункта назначения уже через каких-то шесть часов, а этого времени ужасно не хватало, чтобы поймать негодника. Тем не менее, Хаотики каким-то образом достали машину и, взяв с собой клиентов, отправились догонять отмеченный автомобиль. Когда за рулём был Вектор, машина неслась с невообразимой скоростью. И хотя Чарми неустанно твердил ему, что это может повлечь за собой неприятные последствия, в стиле остановки транспорта полицией и отбирания у крокодила липовых прав на вождение, он всё равно жал на газ, притворяясь, будто ничего не слышит из-за громкой музыки. Хогарт, хотя и не любил таких отчаянных гонок, не стал возражать, ибо в случае неудачи он терял всё. Упустив последний шанс узнать правду, он мог смело покупать надгробие. К великому сожалению, волнения гепарда не мог понять ни один из сыщиков. Чарми был ещё слишком мал, чтобы оценить жизнь в полной мере и понять суть смерти. Вектора интересовала только плата за вовремя выполненную работу, исключающая волнение за вопрос о существовании клиента. Эспио, будучи всю свою жизнь одиночкой, тоже не понимал разницы между мирами, едва отличая один свет от другого. Примерно в таком же духе и прошла вся поездка. Следопытам сказочно повезло – в двадцати километрах от аэропорта у негодяя закончился бензин и он остановился около ближайшей бензоколонки, чтобы заправить выдохшийся автомобиль. Подъехав сзади, будто бы тоже желает заправиться, машина наших героев остановилась. Выходя на задание, Вектор приказал Ленике и Хогу сидеть на месте и ждать, пока всё не закончится. Бояться за возможный провал дела он не стал, так как выполнял на своём веку и не такие миссии. Надев на голову чёрную шляпу, совсем не вписывающуюся в общий стиль, крокодил медленно подошёл к врачу и, представившись неизвестно каким именем, любезно о чём-то попросил. Пока он заговаривал беглецу зубы, Эспио осторожно открыл дверь его машины, просунув руку через открытое окно, и, предварительно слившись с цветом окружающей местности, залез внутрь. Отошедший от автомобиля доктор, ничего этого не видел. Вот, притворяющийся обыкновенным прохожим, сыщик удалился, и жертва возвратилась к автомобилю. Хамелеон сидел на переднем сидении, расположившись справа от места водителя, и как только негодник сел за руль, он почти протянул лапы, дабы его схватить, но тут внезапно понял, что с этим делом стоит повременить, и передумал. Вражеская машина тронулась. Вскоре завёлся и шпионский автомобиль, преследующий недруга на таком расстоянии, чтобы его было еле видно. Когда участники пробирались к аэропорту, обозначенному за конечную точку поездки, мимо какого-то безлюдного лесного пейзажа, Эспио, чтобы не упустить шанс и выполнить работу без свидетелей, возвратил своему телу нормальный цвет, одновременно с этим, приставив к горлу беглеца нож. Тот, никак не ожидая вышеописанных событий, чуть было не перевернул транспорт, неудачно дёрнув за баранку. Всё тем же тихим и спокойным голосом безразличного к жизни хамелеона, следопыт приказал остановить машину, грозясь, что в противном случае ему ничего не стоит надавить на орудие. Неохотно, но доктор, тем не менее, нажал на тормоз, приравняв скорость колымаги к нулю. Гнавшаяся сзади тачка наших героев тоже притормозила на обочине и, громко хлопнув дверью, из неё вышел Вектор. Ещё несколько секунд назад намертво прицепившаяся к шпионам душераздирающая атмосфера, бесследно испарилась после долгожданной поимки врача. Поняв, что все пути к свободе отрезаны, он не стал вырываться из тисков, потому что уже не видел в этом смысла… Ведь за все неприятности, которые мы причинили другим людям, рано или поздно, всё равно придётся расплачиваться, и чем серьёзнее было преступление, тем страшнее будет наказание. Прибыв агентство и усадив доктора на кресло, крокодил занял своё законное место и с ходу пошёл задавать вопросы. Чарми, чтобы донести до гостя больше уюта и толкнуть его на откровения, принёс горячего кофе. Он, приняв чашку, долго и нудно зачем-то принялся размешивать напиток, вероятно, растягивая драгоценные минуты и пытаясь сообразить, с чего надо начать разговор. Эспио, по-прежнему ему не доверяя, сторожил входные двери на случай, если хитрец всё-таки попытается натянуть сыщикам нос и сбежать на волю.
- Скажите, зачем вы пытались скрыться от встречи с нами? Ведь, само по себе, такое поведение выдаёт вас за подозрительную личность? Только не бойтесь говорить правду, никто здесь ничего не узнает, за исключением нас. Мы отвечаем за вашу сохранность, - положил начало допросу крокодил.
- Честно говоря, я слышал уже предостаточно таких фальшивых обещаний, - произнёс вслед заданному вопросу доктор, а потом, то смотря на неподалёку расположившегося Хога, то на пол, добавил, - Поздравляю, вы, ребята – отличные детективы, но в деле был замешан не только я… Не прошло и месяца, как я устроился на новую работу, а уже заслужил большую долю уважения в лицах остальных работников, благодаря золотым рукам, как они выражались. Ни одна серьёзная операция не проходила без моего участия. Я был в почёте у начальства. И только я начал думать, что жизнь настроилась на самую наиблагоприятнейшую волну, как вдруг всё резко безвозвратно изменилось. В мою память хорошо врезался тот злосчастный день и, я уверен, что буду помнить его всю оставшуюся жизнь. Это было утро восемнадцатого июля, примерно в десять часов утра. Прошлой ночью на меня свалилась большая тяга – привести к жизни почти безнадёжно потерянного гепарда. Он был смертельно ранен оружейной пулей и, должен заявить, мне предстояла одна из самых тяжелейших операций на своём веку, ведь необходимо было сделать невозможное. Но, буквально за несколько часов до операции меня отстранили от дела, сказав, что спасением жизни пострадавшего будет заниматься другой. Как результат, на мой вопрос о причине столь негаданного замещения, прозвучали рекомендации не задавать больше касающихся всего этого вопросов и не совать свой нос, куда не следует. Такая грубость по отношению к лучшему работнику больницы, замещённому неизвестно кем, показалась мне странной, и я решил докопаться до ответа сам. Во время проведения спасательной работы, я, будто бы невзначай, заглянул в закрытую от посторонних глаз дверь, но приоткрыл её тихо, чтобы никто не заметил моей слежки. Вместе со своим коллегой по работе я увидел высокого, толстого старика с большими, растрёпанными, чем-то смахивающими на веник, усами. Стоя и разговаривая с другим рабочим, который собирался делать операцию, он передал ему какой-то железный чип, сантиметра три в длину. Навострив ухо, я услышал, что разодетый толстяк хочет уговорить его вживить микросхему в живое тело гепарда, пока тот находится без сознания. Как я понял, этот чип должен был роботизировать свою жертву изнутри. Наблюдая за происходящим, я так увлёкся, что не заметил, как заскрипела дверь, в один момент притянувшая внимание усатого здоровяка. Увидев меня и догадавшись о том, что весь их разговор прослушивался мной, он тихо подошёл ко мне и сказал, чтобы я никому не рассказывал об увиденном. Злодей предложил кучу денег за волшебное молчание и я, испугавшись, что в случае неповиновения меня постигнет та же участь, без лишних колебаний, согласился на сделку… Я предполагал, что гепард после того, как обнаружит непонятные боли, непременно вернётся, и взял небольшой отпуск заграницу, чтобы переждать время до его полной роботизации где-нибудь в более безопасном месте… Я не знаю, что следовало делать в той ситуации, но сейчас ясно одно – Хог, ты не умираешь, а превращаешься в робота…
Угрюмый доктор тяжело вздохнул и опустил голову. Хогарт, услышав из его уст вышесказанные слова, долго сидел неподвижно, не убирая со своего лица безумной тревоги. А как бы вы отреагировали, если бы узнали, что через пару десятков часов ваше тело превратилось бы в машину и сердце заменилось бы на механический двигатель? С новым взглядом он осмотрел свои лапы, ужасаясь тому, во что они превратились. Под тонкой кожей не было видно ничего, кроме стали. Гепард не видел большой разницы между смертью и роботизацией. В помещении образовалась трагическая тишина и сколько она могла ещё протянуться, было неизвестно. Однако Хог, несмотря на то, что его счёт почти подведён, не переставал надеяться на скрытый выход. Времени оставалось катастрофически мало, и гепарду нельзя было оставаться неподвижным. Мозаика постепенно начала складываться во что-то понятное. Теперь причина всех преследований красно-чёрного ежа стала более-менее понятной. Решив, что даже если гибель неминуема, он всё равно должен узнать истину, Хогарт поспешил навестить Роботника. О его местонахождении он знал ещё с прошлого посещения детективного агентства. Хищник не был готов лишаться жизни, пока не услышит, зачем его роботизировали, и почему жертвой стал именно он. Герой полностью осознавал, что движется прямо в руки к рыщущему злодею, но сила докопаться до правды была намного крепче боязни погибнуть. Часы, неприметно висящие на стене, теперь стали тикать, будто отсчитывают последние минуты… Мы осознаём течение времени только тогда, когда нам это нужно. Забывая о нём, мы не видим, как перед носом меняется мир. На равнинах вырастают зелёные холмы, разрастаются озёра, переодеваются деревья, следуя сезону, вырубаются леса, а на их месте строятся шумные мегаполисы… По вечерам идёт дождь, заставляя нас сидеть дома и глупо ждать солнечного утра, которое так и не появляется, растягивая наши ожидания, словно резину, всё дальше и дальше. Потом на землю спускается снежная метель, за ней солнце, а затем снова дожди… и так крутится колесо жизни, с безумной скоростью срывая листы календаря, остановить которое у человечества нету сил… Никогда не будут решены все вечные вопросы, ровно, как и никогда мы не сможем насладиться полнотой и красками своего существования, чтобы потом не хотелось добавки. Нельзя увидеть то, чего нет… В очень короткие сроки Хог и Леника, как всегда увязавшаяся с ним, добрались до базы Эггмана. К тому времени корабль старика был уже полностью возвращён к исходному состоянию и готов к использованию. Несмотря на то, что уже смеркалось, и день плавно перевоплощался в ночь, по палубе неторопливо передвигались охранные боты. После того прискорбного случая с переплавкой, они просто не могли дать себе воли расслабиться. Наши путешественники хотели пробраться на корабль незаметно, но неуклюжесть Ленники превратила эти планы в несбывшиеся мечты. Сделав один неудачный шаг, ежиха споткнулась и упала, вызвав тем самым посторонний шум на палубе и притянув к себе внимание жестянок. На ровной, пустой местности было негде спрятаться, поэтому героям оставалось только принять бой. Непонятно каким образом получилось так, что Леника и Хогарт отделились друг от друга во время драки и не имели возможности защитить напарника от непредвиденных обстоятельств. У гениального толстяка было столько много роботов, что он совершенно не боялся швырять их направо и налево, подвергая смерти, не опасаясь за резкое сокращение численности машин. Бить стальных врагов голыми руками было не очень приятно, поэтому лапы Хогарта в скором времени покрылись красной коркой застывающей на ветру крови. Отобрав у одного побитого робота пику, гепард подумал о смене тактики и стал бороться с недругами на остром оружии. Но всё равно, как ни крути, двумя боевыми лапами зверь никак не мог одновременно нанести удар с четырёх сторон подступающим ботам. Со стороны девушки только и были слышны хрипы молний, которыми она отпугивала от себя врагов. И если на первых порах у неё это получалось более, чем успешно, то, спустя некоторое время, она начинала всё сильнее и сильнее уставать. Физические качества просто не позволяли ей успевать давать отпор такому огромному количеству подступающих роботов. На шум, производимый битвой, стекалось всё больше бойцов, и, казалось, что вскоре они смогли бы заполонить собою всю поверхность транспорта, не оставляя свободного места даже подвинуться. От набегов ботов не спасала никакая сила – они брали числом. Победа в данной схватке выглядела для Хога и Ленники нереальной. Всё, что было в их силах – лишь тупо протянуть итак заканчивающиеся минуты на жалкие часы. И кто знает, что бы произошло, если бы не грозный возглас босса из прикреплённого к крыше громкоговорителя. Как только одна из машин повалила гепарда на землю и уже наставила свою пику, отовсюду послышался голос Роботника, приказывающего освободить гостей и срочно доставить к нему. Жестянки немало удивились такому странному приказу, но всё же исполнили. На этой ноте пятнистый зверёк смекнул, что Эггман вживил электронный чип в его тело совсем не для того, чтобы убить. Теперь же, увидев именно его среди остальных гостей, он позвал Хога к себе, а это означало, что выбор своего подопытного остановился на герое неспроста. Пока их вели в главную комнату, Хогарт, проходя по гладким и дико однообразным коридорам, старался запомнить обратную дорогу, чтобы, на всякий пожарный, знать, где находится выход. Роботы молча провели гостей в зал и закрыли за собой дверь с внутренней стороны, оставив Хогарта и Ленику наедине с сумасшедшим учёным. Он, каким-то неоднозначным взглядом посмотрел на прибывших личностей и затем, с полминуты простояв, точно застыв на месте, совершенно не зная, что сказать, ринулся к своему командирскому креслу набирать что-то на клавиатуре. Вновь перед ним вылез экран, на котором, в последствии, появился тёмный ёжик. Вне себя от радости, доктор сообщил ежу, что добыча сама залезла в рот ко льву, и велел Шэдоу возвращаться на базу. Для него это не было сложным заданием и он, достав изумруд и произнеся волшебную фразу, переместился с экрана в центр главной комнаты. Видимо, не поняв, что имел ввиду доктор, когда говорил о добыче, ёж поспешил сообщить Роботнику о том, что потерял шанс выследить своих жертв, но увидев перед собой Ленику и Хогарта, сразу обо всём догадался. Шэдоу был просто сломлен наповал такой неожиданностью, но не подавал этому виду.
- Зачем ты пришёл сюда, странник? – наконец, спросил профессор.
- Получить ответы на несколько вопросов… Я знаю, что мне отмерено совсем немного времени до полной роботизации, но меня всегда интересовало: а почему именно я стал объектом твоих безжалостных опытов? Лично я не помню ни одной неприятности, которую я мог бы причинить тебе, - сказал гепард.
- О, я так понимаю, разговор серьёзен? Что ж, мне незачем скрывать от тебя правды… Прежде всего, хочу подчеркнуть, что идея этих опытов не принадлежит моему скромному разуму… История получила своё начало в одну из прошедших суббот, когда ты ещё лежал в больнице. Я занимался своими обычными делами, когда вдруг перед моим носом вылез монитор и на нём появилось изображение Архипа. Я очень удивился столь негаданной встрече, ибо не видел этого колдуна уже более десяти лет. Он, даже не поинтересовавшись продвижением моих дел, сходу прочитал по моему лицу всё, что мне было так необходимо в это время и предложил сделку. Чародей хотел дать мне своё новое изобретение, которое было способно делать моих роботов практически непобедимыми, в обмен на роботизацию одного гепарда. Подумав, что с этим веществом, я, наконец, смогу разгромить Соника и построить свою империю, я, конечно же, дал своё согласие, тем более, что от меня почти ничего не требовалось взамен. Он, будучи прекрасным ясновидящим, отлично знал, что совсем недавно я изобрёл новую микросхему, при вживлении в тело которой, существо медленно начинало превращаться в неживую машину и хотел использовать её в своих целях. После последней встречи с тобой, когда он чуть не расстался с жизнью, Архип решил, что таких как ты опасно держать у себя во врагах и захотел, чтобы ты перешёл на его сторону. Но он так же знал, что звери с такой патриотичностью и силой воли никогда не предадут своих убеждений, а это значило, что для твоего перехода к тёмной стороне надо было провести роботизацию. Сделка, разумеется, состоялась, вот только все свои запасы чудодейственного тумана я потерял после крушения корабля. А рассказывать историю дальше не имеет смысла, потому что ты наверняка всё узнал от этих больничных тварей, ведь, если ты сейчас сидишь тут – они раскололись и выдали всю информацию, - поведал историю доктор, насмешливым голосом добавив, - И что ты собираешься делать теперь, когда тайное стало явным? Как видишь, уходить отсюда уже не имеет смысла, так как через пару часов ты вернёшься обратно, только уже будучи неживой машиной. Или ты хотел услышать от меня что-то другое?
- Я буду ждать и верить, - скрестив руки на груди, произнёс гепард.
Эпизод 8: горе добру.
Неожиданно для обоих в разговор ввязалась Леника:
- Но ведь не может быть так, чтобы нельзя было всё вернуть на свои места, ведь через любую входную дверь можно и выйти!
- Кто вообще тебя сюда впустил? По словам профессора, кроме нас в помещении должен находиться только он. Ты же являешься лишней… - холодно проговорил Шэдоу, указывая пальцем на Хога.
- А кто ты такой, чтобы судить об этом? Всего лишь шестёрка, исполняющая любые прихоти своего господина. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, что он использует тебя, - не менее агрессивно произнесла ежиха, гордо добавив в конце, - А я никогда не являюсь лишней!
Данное оскорбление в адрес чёрного ежа вызвало у него неописуемую злобу. До этого дня ещё никто не смел говорить с ним таким тоном. Он медленно повернул своё тело в сторону Леники и злостно улыбнулся, будто смеясь её сравнительной беззащитности в отличие от него, а затем, почти со скоростью света рванулся мстить за неудачно кинутые слова. Брошенная навстречу ежу девушкой молния не смогла причинить ему особой боли, ибо негодяй тут же исчез, появившись прямо перед её носом и хладнокровно прижав к стенке. Горящей яростью рукой, он схватил бедняжку за шею и приподнял на уровень вытянутой руки. Казалось, в его безумно красных глазах можно было разглядеть пыл костра ненависти, лишь изредка стреляющего режущими зрение своим ярким светом искорками. Шэдоу кровожадно сжимал руку всё сильнее и сильнее, точно убийство было для него обыденным делом, но в лице ежихи даже и не пахло сожалением за принятые ей действия, и если бы Ленике позволили силы, она наверняка бы, совершенно не опасаясь за себя, плюнула бы злодею в лицо. Роботник, наблюдая за происходящим, словно это было кинофильмом, впоследствии всё-таки встал с кресла и громко заявил:
- Не надо этого делать, Шэдоу! Не стоит совершать преждевременных поступков, ведь… Она твоя сестра…
В этот же момент глаза ёжика, переполненные беспощадностью и ненавистью, опустели. Мгновенно пропал тот костёр, что ещё секунду назад так обжигал всё вокруг. Память Шэдоу начала быстро воспроизводить какие-то странные отрывки из далёкого прошлого, докопаться до которых прежде он не мог. Молниеносно растворилась в пустоте та пелена, что оставляла таинственные пробелы в воспоминаниях ежа. И от этих воспоминаний, которые он хотел получить всю свою жизнь, губы ежа, до этого державшиеся бессердечно сжатыми, слегка зашевелились, и острая боль в голове больше не давала сдерживать жертву в тисках. Чёрный ёжик растопырил пальцы и чуть не задушенная Леника упала на пол. В её памяти тоже начали проскакивать забытые моменты, связанные с Шэдоу. Задыхаясь от множества картинок, одновременно пробегающих перед её глазами, ежиха уже по-другому стала воспринимать своего собрата. Хотя она долго не верила в правдоподобность вышесказанного, твердя, что всё это чушь и пытаясь любыми доступными способами опровергнуть приведённую информацию, доктор провёл героев к прозрачному монитору, показывая, что не любит бросать слова на ветер. Взломав секретные файлы, доступ к которым был закрыт пятьдесят лет тому назад, профессор решил устроить ежам небольшую виртуальную экскурсию:
- Что ж, Шэдоу, ты привёл мне гепарда… Теперь, следуя нашему договору, я должен вознаградить тебя той частью памяти, о которой никто до сих пор тебе не говорил. Я всегда выполняю свои обещания… Пятьдесят лет тому назад моим великим дедушкой был создан уникальный проект, который получил интересное название – “Совершенная форма жизни”. По планам Джеральда, это существо должно было превосходить всех биологических животных, созданных природой, вместе взятых. Над сотворением чудо-зверя работало очень много учёных, но возглавлял проект, конечно же, дедушка. Чтобы вдохнуть в тебя жизнь приходилось вкладывать астрономические суммы денег. И вот, в тот торжественный день, когда создание совершенной формы жизни было завершено, Джеральд решил подарить тебя, Шэдоу, в качестве подарка своей внучке Марии, которая по странному стечению обстоятельств в этот же день справляла своё десятилетие. Так как девочка была смертельно больна и могла выжить, только находясь на колонии АРК, чёрный ёж должен был выполнять защитную функцию, оберегая свой объект от любой опасности. После того, как проект превзошёл все ожидания учёных, они занялись разработкой следующего, по их словам, ещё более потрясающего. К новому созданию было приложено много больше усилий, ведь он должен был обладать всё теми же качествами, что и предыдущий, но уже в гораздо совершенной форме. Так, через два года на свет появился проект “Леника”. Профессор посвящал все свои изобретения исключительно своей любимой внучке Марии, мечта которой была весьма неприхотлива – излечиться от страшной болезни и вновь оказаться на родной планете. Однако сотрудники военного подразделения Г. А. Н. сочли опыты доктора опасными и выслали на колонию отряд для закрытия дела. Джеральд, конечно, знал обо всём этом, но останавливать работу не собирался. Крошка Мария, к тому времени неразлучно сдружившаяся с Леникой и Шэдоу, так сильно хотела показать друзьям красоты земной природы, что пожертвовала собой, когда на борт колонии ворвались правительственные солдаты. Что стало с первым проектом, вы уже знаете… Второе существо обладало грандиозными способностями, в том числе и возможностью не стареть во время сна, по этому добрый профессор, усыпив Ленику каким-то шприцом со снотворным, посадил её в другую капсулу и отправил в космос… В тебе, деточка, заложена колоссальная сила и энергия, способная творить чудеса, но что именно совершенного заложил в тебя дедушка, мне, увы, неизвестно.
- Я не помешаю? – проговорил, появившийся в дверях чародей, причём с такой интонацией, будто этот вопрос был риторическим.
В момент обледеневший Эггман, оборвал рассказываемую историю и усадил гостя напротив себя. Увидев Хогарта в помещении, старик слегка улыбнулся и бросил доктору почтительный жест. Он медленно прошёл по залу, объясняя это тем, что такие случаи попадаются далеко не каждый день и для некого торжества иногда полезно растянуть минуты, а затем, подозрительно осмотрев кресло на наличие какого-нибудь подвоха, осторожно плюхнулся на предоставленное ему место. Архип, опустив свой взор к земле, жёстким голосом попытался мягко намекнуть Роботнику, что было бы весьма неплохо, если бы в комнате остались только они вдвоём, ибо в нём созревает серьёзный разговор, который не должны слышать посторонние лица. Повелитель механизмов сразу же понял, что от него требуется и разбросал наших героев по разным отсекам. Он уже не был таким взволнованным при встрече с колдуном, потому что обещание было выполнено, но, всё же, принимая во внимание, что ни одна встреча с этим зверем не кончалась ничем хорошим, доктор вёл себя не шибко смело.
- Поздравляю, Айво, ты, я вижу, всё-таки сделал то, что в прошлый раз называл невыполнимой миссией, - вдруг заговорил волшебник.
- Всё только ради вас, - зальстил профессор.
- Но я, собственно, совсем не для благодарностей пришёл. Пока я до тебя добирался, в голову мне пришла замечательная идея. А что, если объединить наши силы и поработить весь мир? Подумай – твои миллиарды ботов и гениальные технологии плюс мои магические элементы, способные сделать их железо в несколько раз крепче, и Хогарт, который будет возглавлять наши армии, вполне могут превратить твои мечты в реальность! А выигрыш поделим пополам… - сказал Архип.
Улыбнувшийся Роботник, как и следовало того ожидать, пошёл предложению навстречу. Ещё бы, ведь он днями и ночами грезил о создании собственной империи, и теперь, когда ему прямо в руки выпала практически стопроцентная возможность осуществить это, было бы довольно глупо отказываться. Однако доктор так увлёкся своими мыслями на данный счёт, что совсем упустил из виду одну немаловажную деталь, - хитрец, следуя своему пронырливому и скользкому характеру, мог просто-напросто воспользоваться чужими силами, обернув развитие событий в свою сторону тогда, когда это станет наиболее выгодно, ведь Архип, в отличие от него, не различал ни добрых людей, ни злых, а всегда работал на себя. Получив положительный ответ от собеседника, повеселевший колдун покинул главную комнату, но, только приоткрыв дверцу, наткнулся на гепарда, стоявшего и подслушивающего их беседу. Решив, что бедняге уже нечего терять, он поведал всю правду, открытие которой очень долго оставлял на потом:
- Хог, тебе выпала честь возглавлять армию. Я постоянно твердил, чтобы ты перешёл на мою сторону, но получал в ответ лишь неправильные слова… Теперь ты будешь со мной и два врага отныне станут лучшими друзьями… Поверь, если бы ты продолжал жить с Адой, ты бы завял, как неухоженный цветок. Зверям, вроде тебя, больше идёт безмерное могущество, и я ничуть не жалею, что разорвал ваши отношения, когда тайно пробрался в дом и подбросил липовую фотографию…
Сердце в два раза сжалось в груди хищника от вышесказанных фраз. Наконец, он понял то, чего никак не мог понять. Ведь, если по-настоящему любишь кого-то, совсем не нужно слышать доказательства других лиц, чтобы поверить его словам. Детектор лжи – это наше сердце. Оно никогда не ошибается в своих подсчётах, до тех пор, пока наполнено горючим преданности и может обмануть лишь разуверившихся в любви людей. Тот, кому ты действительно дорог, не посмеет скрыть истины, и это железное правило всех крепко связанных между собой душ. Хогарт осознавал, что поступил неправильно, и лисица говорила только правду, но что-то менять теперь было уже поздно. Разбив её хрустальное сердечко на тысячи невидимых осколков, он отрубал все шансы на то, что всё можно было склеить обратно, а виной этому послужил никто иной, как Архип, в его глазах, совесть которого осталась бы космически чиста, если бы что-то не толкнуло мага рассказать обо всём самому. Подумав о том, что если бы не чародей, ничего бы этого не произошло, Хог протянул лапы, чтобы схватить и прямо на этом самом месте задушить злодея, но стоило ему дотронуться до чёрного мага, как режущая боль вновь забродила по телу гепарда. В одну секунду она свалила Хогарта с ног, отняв все силы и энергию. Боль давно переросла силу воли Хога, и бороться с этим явлением уже стало чем-то недостижимым для животного разума. По всему телу чувствовалось, как будто кто-то ломает кости и протаскивает на их место металлические прутья, не способные ощущать ни холода зимы, ни жар лета. Постепенно ослаблялись чувства злобы; отказывали желания вернуться за тем, чтобы объяснить, как глупо всё получилось; иссякала потребность в пище… Вот, Хогарт зажмурил глаза в своей последней агонии, а когда открыл, в них уже не было того яркого сопротивления, той мечтательности о мире во всём мире, тех пылких надежд на то, что когда-нибудь всё переменится к лучшему и жизнь засияет новыми красками… Они отдавали лишь страшной пустотой и покорностью, что было так свойственно каждому из роботизированных жителей планеты Мобиус…
Освободившиеся к тому времени из механических оков злого гения, Соник и компания, свободно разгуливая по Мистическим руинам, выдвигали версии по поводу превращения их обратно в зверей. Но откуда они могли знать, что сработает, а что не получится, потянув за собой целый ряд новых проблем, подобно тонущему судну, которое с неимоверной силой тянет ко дну его тяжёлый груз, ведь теорию всегда необходимо применять на практике? Смириться с человеческим телом не удавалось никому, кроме Наклза, поэтому от него вариантов, как вернуть всё обратно, исходило меньше всего. Ну, а труднее всего обитать в шкуре человека было, разумеется, Сонику, ибо он терял возможность превышать скорость звука, ограничиваясь лишь какими-то жалкими двадцатью километрами в час. Встреча каждого нового дня в таком образе, казалась бывшему ёжику пыткой. Он до сих пор не мог поверить, что профессор отпустил своих врагов из-за того, что хотел помочь им, а совсем не для того, чтобы потом их стало легче загнать в ловушку. Ёж по-прежнему шёл с полураскрытым от безумия ртом, всё представляя Роботника добрым. Совсем неудивительно, что данная фантазия никак не подчинялась его разуму, ведь всю жизнь, сколько он себя помнит, ёжик противостоял козням коварного толстяка. На протяжении пятнадцати лет, он знал этого старика как кошмарного злодея, сеющего вокруг только смерть; всегда появляющегося там, где слёзы; бессердечно заливающегося глупым смехом над чужим горем, поэтому вдруг узнать, что когда-то давным-давно он тоже имел настоящее сердце, способность любить, сожалеть и понимать, было для синеволосого героя редкой важности открытием. Кто бы мог подумать, что даже в самом гневном существе во вселенной, есть микроскопических размеров капелька света, излучающего то, что невозможно убить. И если от зла можно избавиться полностью, то окончательно погасить в себе бурлящую доброту не под силу никому… В ходе соображений в конце концов была принята мысль хранителя о том, что раз герои не могут использовать свои способности в обычной форме, то они могут проявиться, если команда обратится в суперформы, для совершения чего надо было слиться с энергией семи хаос изумрудов, надёжно запрятанных на парящем в облаках острове Ангела. Смышлёный Майлз выступил против, утверждая, что они не смогут взлететь на небесный островок, так как он висит в воздухе, а способностей, чтобы туда забраться, банда не имела, но тут страж изумруда, на полуслове заткнув ребёнку рот, сообщил, что уже всё мысленно предусмотрел и доставить до пункта назначения их без труда сможет аэроплан, стоящий в гараже Прауэра. Хотя Тейлз не выносил, когда его перебивают, не давая договорить свою мысль, в этот раз он не стал обижаться и согласился с мнением Наклза. Команда двинулась к дому лиса с последними надеждами на то, что из их путешествий ещё может что-то выйти. Несмотря на то, что хранитель не занимался своей работой уже около недели, он совершенно не боялся за сохранность Мастера Изумруда, ведь если остров остаётся висеть в небесах, значит драгоценности на месте. Да и если бы даже его пугало что-то, об этом не догадалась бы ни одна живая душа, ибо красноволосая ехидна был профессионалом по скрытию реальных чувств в наихитрейших закоулках собственного сознания. Проходя по сухой тропинке, ведущей к заветной цели, Наклз внимательно присматривался к своим друзьям. Глядя на них, он замечал гигантскую братскую силу, окрыляющую сплочённые сердца, которую просто не представлял исходящей от кого-нибудь другого, потому что ни один зверь не сможет заменить проверенного, истинного друга. За долгие года, проведённые вместе, они так сдружились, что пребывая в любой другой команде, Накс бы никогда не почувствовал того неземного духовного уюта и тепла, который получал здесь. Но эти чувства вполне можно было бы описать как любовь, а данное слово в понимании ехидны имело очень крепкие ассоциации со слабостью, которая показывала, что страж вовсе не неуязвим и, оказывается, на свете тоже есть способ, как победить крепыша. Боязнь сказать об этом вслух, а порой даже подумать, вызывалась у него тем, что бедняга не хотел, чтобы кто-либо узнал о его скрытых слабостях, ведь если по неопределённым обстоятельствам эта информация попадёт к одному из врагов Наклза, то он, спеша не упустить попавшуюся возможность, тут же ударит по больной точке и тогда герой непременно потерпит крах. На приведённую выше фразу, естественно найдётся уму непостижимое множество обратных утверждений, гласящих, что риск является незаменимой частью нашего существования, но я сейчас скажу лишь одно – иногда важно сказать о своих чувствах вовремя, иначе нельзя вообразить, к каким последствиям это может привести, ведь такого момента может уже и не повториться, равносильно, как и может не достаться второго шанса на то, чтобы настроить жизнь на свой лад… Само собой, Накс понимал, что никто не вечен и когда-нибудь в мире наступит такой день, который заберёт на время одолженную жизнь у его друзей, но он молча клялся собой, что обязательно будет с ними в те последние минуты, и что по-прежнему будет стоять на их стороне… Ехидна не был способен на предательство, по крайней мере, умышленное. Для него это так же, как и способность любить, ничего не прося взамен, тоже олицетворяло слабость, ведь только слабый, плохо держащийся своего слова человек в силах перейти на сторону врага. Лишь тот, кто остерегается излишней трудности, без раздумий склоняется к тому, что проще. Так, плавно сменяя одну мысль другой, хранитель не заметил, как проделал тысячи тысяч вдумчивых шагов на пути к дому Прауэра. Он любил расслаблять свои ноги, отвлекая, таким образом, себя от усталости. Но стоило нашим героям подняться на возвышенность, как перед ними предстала ужасная картина: горящие сумасшедшим пламенем деревья, их страшные тени, отражающиеся в побагровевших водах рек и озёр, клубы чёрного, как сама ночь дыма, загораживающего отдельные детали пейзажа и при проникновении в лёгкие, душащих всё благо, что покоится внутри… Но самым неприятным, пожалуй, было то, что на глазах наших путешественников догорали последние остатки лисьего жилища. Роботы Эггмана в количестве восемнадцати штук беспощадно крушили дом лисёнка, сметая любые преграды на своём пути. Увидев, что на его глазах умирает лаборатория, где ребёнок проводил тысячи бессонных ночей, копошась над созданием какого-нибудь нового изобретения или чертежа к нему, а вместе с ней и ангар, в котором находился единственный шанс к спасению, на глазах Тейлза стали наворачиваться слёзы… Но не слёзы смиренности, страха или раскаяния, а слёзы злобы над несправедливостью в этом мире. Он не понимал, зачем было необходимо уничтожать его дом, ведь лисёнок никому не сделал ничего плохого? Почему одни всегда должны веселить себя за счёт разрушения непосильных трудов других, ведь все мы сделаны из одного теста? Эти мысли больно ранили ребёнка, и он уже было пустился туда, чтобы помешать им, но Соник остановил друга, сказав, что без возможностей героя, помешать им – это чистое самоубийство. Однако, хотя Майлз и понимал, что не способен что-то изменить, он продолжал изо всех сил вырываться из рук ежа. Действительно, как больно осознавать, что ты бессилен! Как жутко стоять в двух шагах от увядающего смысла твоего существования и знать, что ты ничего не можешь сделать, чтобы его спасти! Вот, что-то опустело внутри Тейлза и вместо того, чтобы вырываться из тисков друга, он остановился и упал на колени, простившись со своими мечтами. В сию же секунду всё вокруг него обволоклось невидимым туманом и уже не играло большой роли… К чему теперь было стремиться? Глядя на то, как в костре догорает последнее брошенное роботами бревно, лис оплакивал каждое воспоминание непосредственно связанное с научной лабораторией. Наклз, осматривая ребёнка, пытался проникнуться в его душу и попытаться понять, что он ощущает, ведь хранитель ещё никогда не имел горя лишиться всего в один день. Казалось даже, будто на секунду другую его лицо переменилось, показывая свою жалость. Соник обернулся и сразу же, со страхом в лице повернулся обратно, зазывая остальных так же посмотреть на данный пейзаж. По равнинам Мистических руин шагала бесчисленная армия одинаковых ботов. Они сжигали на своём пути леса, иссушали озёра, ломали дома, истребляя всех их жителей. За несколько километров издали можно было уловить запах стали, будоражащей кровь. Соник и другие оказались свидетелями уничтожения целого города… Каждый из них понимал, что уже не сможет помешать ходу истории, но стоять и наблюдать за сей картиной, не делая абсолютно никаких попыток, чтобы что-то предпринять, тоже выглядело отнюдь не по героически. Означало ли это, что злосчастный доктор всё-таки одержал победу, зародив новую эпоху боли и вечного страха, и что выражение о том, что добро всегда побеждает зло неправдиво? Даже, когда не оставалось надежд, Соник верил…
Эпизод 9: психологические замешательства.
Всё чаще и чаще по городу раздавались женские и детские душераздирающие крики. Они впивались в мозг и наводили неописуемый страх… От этого было нельзя избавиться. Думая о том, как бесцеремонно неживые машины отбирали ни в чём неповинные жизни простых горожан. Стремящихся познать своё счастье, становилось страшно оглянуться назад, опасаясь, что и за вашей спиной уже могла стоять одна из них. С этих минут в районе прекратилась настоящая жизнь… Теперь её даже нельзя было назвать никчёмным существованием, скорее к ней подходило сравнение с некоторой игрой на выживание, суть которой заключалась в том, что никто никогда не знал, сколько ему суждено ещё продержаться. Но главным отличием этого случая от настоящей игры являлось то, что отказаться от участия в нём было невозможно. При обращении своего взгляда на солнце, прибитое к небу, почему-то казалось, будто оно уже не вернётся после наступления холодной ночи. Что-то давало повод верить, будто после того, как в вышине образуются грозовые тучи и заполонят собою всю небесную синеву, они уже вовсе не разойдутся через некоторое время, отдав должное лёгким, перистым облакам, а прилипнут навечно, и что вдруг грянувший дождь, смывающий последние остатки света с земли больше не перельётся в спокойную, тёплую, режущую глаз и сердце погоду…
В доме крольчихи Крим и её матери Ванилы по-прежнему горел свет и за его стенами всё так же лился беззаботный смех. Видимо, силы нечисти ещё не успели добраться до окраины города. На улице приближалась осень и за окном начинало темнеть гораздо раньше, чем в былые времена. Сравнительно немногочисленная семья собиралась садиться ужинать. С кухни уже вкусно пахло фирменным блюдом Ванилы. Подрастающая девочка, сидя в своей любимой комнате, жизнерадостно теребила плющевые игрушки. Сейчас ей, находясь в таком возрасте, не было свойственно задумываться о предстоящих трудностях, о смысле существования или глобальных проблемах человечества – она радовалась тому, что есть любящий дом, солнце над головой и заботливая мама. Хотела ли она вырасти из своих лет и превратиться во взрослую женщину, забросив в тёмном углу вечную радость и беззаботность? Наверное, этого хотят все дети планеты… Хотят, потому что не знают, что тех великолепных открытий, той непередаваемой словами изюминки, на оставшемся отрезке жизни больше не будет, а способ вернуться к исходу наука до сих пор не придумала… Вот, с кухни раздался приветливый голос крольчихи, зовущий Крим к столу. Дочка, послушно оставив на время игрушки, поспешила идти мыть руки, но стоило ей войти на кухню, как случилось непредвиденное. Из тёмных окон, предварительно разбив элемент дома на осколки своими пиками, в помещение ворвалось три стальных робота. Они так напугали бедняжку неожиданным визитом, что та сразу метнулась в сторону двери, но она почему-то оказалась закрытой. Перепуганная мать взяла плачущую дочь на руки и отошла подальше от недоброжелателей. Маленькая Крим прижалась к своему родителю и зажмурила глаза, дабы не видеть этих злых физиономий. Ванила же вовсе наоборот, большими зрачками напугавшегося кролика взирала происходящее. Она не имела никакого представления о том, что надо коварным ботам здесь и это пугало её ещё больше. Оружие жестянок местами было покрыто кровяными пятнами. Видимо, им уже были убиты люди и оставалось только гадать, сколько данное оружие отобрало жизней. Завидев это, мать судорожно закрыла трясущейся рукой голову дочери, подставляя, таким образом, под удар именно себя, и не менее заплаканным, дрожащим голоском произнесла:
- Пожалуйста, берите, что хотите, только не трогайте дочь. Она – всё, что у меня есть. Если мы чем-то навредили вам, я прошу прощения… Мы не хотели причинять вам неудобств… Умоляю, пощадите ребёнка, ведь она только начинает жить…
Робот, стоящий впереди остальных, как-то вяло оглянулся на своих собратьев, а потом поднял пику с целью пополнить список смертей на своём счету. Слово “жалость” не было заложено в их программе, поэтому совсем неудивительно, что боты не поступили иначе. Ещё бы секунда и железяка вонзилась бы в сердце крольчихи, но вдруг между ними появился ослепительный свет. Он, ещё более быстро рассеявшись, чем появился, призвал к себе очередных гостей, входящих без стука. Ими были Шэдоу и Леника. Они загородили своими телами жителей здания и, в лучших традициях ведущих боевых искусств нанесли врагам сокрушительный удар. Расправившись с недругами, пара решила переместиться куда-нибудь подальше отсюда, естественно, прихватив с собой спасённых Крим и Ванилу, ибо, по словам чёрного ежа, раз сюда начали валить эти тупые груды металлолома, они не остановятся, пока не добьются своего. Взяв в правую руку волшебный камень, Шэдоу произнёс всего два хорошо известных нам слова, составляющих чудодейственную фразу, и герои переместились в какое-то тёплое местечко. Ёж сказал крольчихам, что они будут тут в безопасности, а сам снова достал хаос изумруд и отправился навстречу приключениям… Даже Леника и Шэдоу, придерживающиеся по большей части к тёмной стороне, не могли оставить всё, как есть. Ёжик прекрасно знал, что если никто не вмешается в данную ситуацию, то от былого мира могло ничего не остаться, поэтому предложил напарнице отправиться прямо к сердцу базы Роботника и разгромить кошмарный завод, отвечающий за выведение на свет всё новых ботов. В одной из последующих битв с армией машин, Шэдоу безнадёжно раздробил изумруд на мелкие частички и теперь ему неоткуда было брать энергию на дальнейшее перемещение в пространстве. Однако даже после такого поворота событий ёж не отчаивался и не переставал прокладывать путь в адское ядро. Но это и не было удивительным, ведь парни подобного склада характера никогда не нарушали своих слов, даже если выполнение обещания требовало невообразимых усилий. Ежиха, глядя на своего, так называемого, брата, уже не могла понять, что за путь избрал тот. Герой или же всё-таки злодей? Ведь от одной грани до другой всего один шаг. В нашем мире так тяжело понять, где добро, а где зло… Если кто-либо сделал благородный поступок, это ещё не значит, что в нём царит светлая сила, ровно, как и нечто тёмное может совершить поистине добрый человек. Они похожи, словно два зеркального отражения единого предмета, и порой сам не знаешь, куда себя отнести. Сложно делать выбор, когда не видишь ощутимой разницы между вариантами, поэтому приходится надеяться только на слепую удачливость… А удача – скользкая штука. Сегодня она стоит горой за тебя, защищая от неправильных поступков и наставляя на правильный путь, если вдруг ты имеешь несчастье сбиться с дороги, но уже завтра предательница отвернётся от тебя, прыгнув в руки кому-нибудь иному, и так же будет наставлять на верный путь, в момент забыв о твоём существовании. И не стоит ставить себя на ступень выше остальных, если госпожа удача задержится у вас на пару лишних дней – нужно помнить, что она не постоянна и не было на планете ещё такого животного, которое могло бы похвастаться, будто пользуется её услугами постоянно. Всему приходит конец, в свою очередь, дающий начало чему-то другому. Так устроена колесница бытия, исправно проезжающая через любые препятствия. Чтобы проснуться ранним утром, необходимо погрузиться в сон поздним вечером, а чтобы включить свет в тёмной комнате, для начала его нужно погасить… Чтобы прокормить подрастающего ребёнка дикой кошки, нужно принести в жертву полевую мышь, а чтобы соорудить деревянный стол, за которым вы сидите, обязательно нужно срубить дерево… Всё очень просто и сложно одновременно: нельзя умереть, не родившись, ведь для совершения чего-либо, необходимо сделать что-то ещё, без чего не тронется паровоз наших желаний… Чем ближе спасители подходили к фабрике ужасов, тем больше железных созданий встречалось на их пути. С потерей изумруда, Шэдоу стал гораздо уязвимее, но это совсем не означало, что он мог легко сдаться. Неся в обоих лапах по пике, которые он забирал у побеждённых ботов, ёжик, высоко подпрыгивая и на две-три секунды задерживаясь в воздухе, метал оружие во врагов. Несясь со страшной скоростью, они разили воинов наповал, однако, на место одного убитого стального солдата вставало по трое новых. Леника, посчитавшая данное сражение лишь пустой тратой сил, ибо они абсолютно ничему не способствовали, предпочла приберечь их для дел поважнее и сказала напарнику, чтобы тот срочно менял тактику. Да, у совершенных форм жизни благодарность была в крови, и бежать с поля боя для них казалось очень презрительным, но сейчас стояла совершенно другая ситуация, где выбор принять кровопролитный бой приравнивался к поражению. Вот, приблизившись к недоступной цитадели, ежи побоялись смело идти дальше. Тупо идти напролом через миллионы машин, преграждающих тропу к заветной, цели являлось осознанным самоубийством, поэтому данный вариант сразу отпадал. Озадаченными глазами взирая на базу, Шэдоу сосредотачивался на создании плана проникновения внутрь. Версия о подступе с тыла тоже не веяла успехом, так как, наверняка, мистерия зла могла содержать охрану и там. Пробраться через закрытые на затвор окна путём их разбивания вполне могло вызвать сильный шум и привлечь ненужное внимание, поэтому эта мысль в списке общих соображений ёжика так же вычёркивалась. Глупая идея сделать подкоп, откуда ни возьмись взявшаяся в голове Шэдоу, подобно предыдущим, откладывалась, ибо её воплощение занимало кучу времени, а проникнуть в помещение необходимо было именно сейчас. Вообще, ёж не был мастером в проведении хитроумных операций… К счастью, им оказалась Леника. Немного поразмыслив, она нашла свой способ проникновения на базу наиболее приемлемым и тут же рассказала о нём напарнику… И вот, герои уже неслись к центру кошмара, расчищая толпы ботов на своём пути. Пик битвы обрёл кульминацию около ворот, ведущих к базе. Стоявшие у входа роботы, казались намного крепче остальных и справиться с ними было заметно сложнее. Оружие, метаемое Шэдоу, отскакивало от их металлических тел, точно дети, прыгающие на батуте, не оставляя даже слегка различимых царапин. Наконец, после долгих и, надо сказать, достойных сражений, подуставший ёжик начал пропускать вражеские удары. Роботы не были способны ощущать усталость и поэтому били с прежней силой. Первый пропущенный красно-чёрным ежом удар в пах отнёс беднягу на добрых пять метров назад в противоположную сторону. Изодранная из-за шершавой поверхности спина, не дала ежу встать, чтобы нанести негодяю ответный удар, вследствие чего герой получил ещё несколько ранений от новых проявлений железной ярости. Но после пяти-десяти ударов роботы вдруг остановились и прекратили добивать лежащего на земле Шэдоу. Прихватив заодно его сообщницу, боты подняли ёжика и повели внутрь, видимо, перед тем как убить, желая показать находку боссу. Пойманным жертвам приходилось шагать с поднятыми руками, дабы у роботов пропали волнения насчёт побега ежей. Когда машины обыскали путешественников на наличие холодного оружия и убедились в его отсутствии, идти к боссу стало гораздо спокойнее… Однако рано радовались: стоило персонажам пройти мимо нужного места, как умная Леника, даже не сгибая рук, прямо из ладоней пустила две электрические молнии в сторону недругов. Замкнутые током жестянки, больше не представляли угрозы, поэтому наши герои, безумно довольные срабатыванием плана, сей час же ринулись к фабрике. Внутри комнаты стоял невообразимый шум, привыкнуть к звучанию которого, казалось, было невозможно. Кроме того, в помещении было так жарко, что уже после пятиминутного пребывания здесь, по всему телу животного, каким бы оно теплолюбивым ни было, проступал пот. Высокая температура с превеликим удовольствием пожирала кислород, поэтому в комнате было ещё и душно. Посреди зала стояла огромная машина, снизу и сверху приваренная к потолку и полу. От постоянной работы, она, будто перегретая, страшно дребезжала. Своей дверцей на передней стенке она в некотором роде напоминала гигантскую печь. Дверь была прихлопнута не совсем плотно, и из её щелей доносился раскалённый свет огня. Подойдя поближе, Леника подумала, что даже для того чтобы вывести этот механизм из строя, понадобится просто уйма сил. По её предположениям, взрыв данной машины должен был положить конец всем злодеяниям Эггмана. Но стоило ежихе взять в руки тяжёлый продолговатый предмет, похожий на стальную ветку дерева, и взмахнуть им над механизмом, как сзади вершительницы судьбы раздался монотонный компьютерный голос, призывающий бросить оружие. Леника обернулась и увидела роботизированного гепарда. Похоже, он продумал, что рано или поздно кто-то обязательно придёт сюда, дабы остановить кибернетический беспредел и находился здесь в качестве защитника. Увидев, как изменился хищник, она, вне себя от потрясений, выронила из лап своё оружие и встала, как вкопанная. Хогарт начал медленно приближаться к жертве, и что за мысли крутились в его голове на данный момент времени, было известно только ему самому. Леника, ничего не понимая, осторожно отходила назад, ибо видела, что вид её друга не предвещал ничего хорошего. Она вдруг прекратила замечать невыносимый шум и духоту, сосредоточившись лишь на красных, безжизненных глазах робота. Вот, ощупав руками стену, расположенную сзади, ежиха поняла, что дальше отступать некуда.
- Хог, что с тобой происходит? Разве ты не помнишь меня, наши проводимые вместе дни и бесконечные разговоры о всяких жизненно важных вопросах? Ты ведь не обойдёшься со мной так после того, как я доверила тебе самое сокровенное, верно? – произнесла, изменившаяся в голосе девушка, после пары встревоженных вздохов, добавив, - Прошу, не смотри на меня так, это очень пугает. Я знаю, добро нельзя убить полностью и в тебе по-прежнему есть светлая душа… Выпусти её на волю.
Vova
